Хлебников, Велимир – краткая биография. Велимир Хлебников: биография, интересные факты из жизни, фото

12. Велимир Хлебников

«Ну и так далее»

Сегодня мы с вами будем говорить о Велимире Хлебникове, одном из самых интересных поэтов ХХ века. Замечательный исследователь Михаил Леонович Гаспаров считал даже, что это самый интересный русский поэт своей эпохи. И в одном из самых – я чуть было не сказал «сложных», но как раз задачей и целью сегодняшней лекции будет, помимо всего прочего, попытаться показать, что если под определенным углом читать произведения Хлебникова, они вовсе не так сложны, как обычно это полагают. Сложился о Хлебникове некоторый миф, который мы сегодня попытаемся если не развеять, то как-то хотя бы немножко поколебать.

Начать этот разговор, наверное, стоило бы с того, что Хлебников был главной фигурой русского кубофутуризма, о которым мы с вами уже говорили, но при этом не был его лидером. Лидером был Давид Бурлюк, чрезвычайно энергичный человек, художник, обладавший прекрасными организаторскими способностями.

Хлебников лидером не был по одной простой причине: склад его личности, склад его характера был совершенно не таков. Все воспоминания о Хлебникове, особенно о том, как он читает стихи, сводятся к описанию того, как тихий человек выходит на сцену, что-то шепчет, из зала кричат «Громче! Громче!», он немножко прибавляет, потом опять начинает говорить тихо, а потом прерывает чтение и со словами «Ну и так далее» уходит со сцены.

И действительно, у многих читателей, у многих слушателей создавалось впечатление, что Хлебников скромный, незаметный, тихий человек, которого раздувает компания Бурлюков, творчество которого пропагандируют братья Бурлюки, называя Хлебникова поэтом большим, чем Пушкин, посвящая ему восторженные панегирические заметки, отдавая ему места больше всего в футуристических сборниках. Так вот, это неправильное впечатление. Несмотря на то, что Хлебников действительно стихи читал негромко, амбиции его были чрезвычайно высокими. Возможно, они были даже самыми большими вообще из всех русских поэтов этой эпохи. А как, я думаю, мы убедились уже, слушая даже эти лекции, амбиции поэтов этой эпохи были очень большими почти у всех авторов.

Вне пространства и вне времени

Мы с вами говорили уже о том, что футуризм, особенно кубофутуризм, можно было бы назвать таким экстремистским символизмом, потому что, как и символисты второй волны, младшие символисты, кубофутуристы стремились ни больше ни меньше как преобразить своими стихами жизнь человечества. Напомню, что младосимволисты пытались это сделать прежде всего в религиозной сфере. Кубофутуристы пытались с помощью языка это сделать, и сделать – вот это очень важная разница! – не постепенно, не медленно, а сделать это немедленно, сейчас!

И если говорить о творчестве Хлебникова, о том, что он пытался сделать с русским языком, о том, как он сам смотрел на задачи своей поэзии, то здесь – мы все время предлагаем такие формулы-ключи для творчества того или иного автора – для Хлебникова, мне кажется, замечательно подходит формула, которую предложил, но не очень развил в своих работах великий филолог Григорий Осипович Винокур. Это формула «Вне пространства и вне времени». Он эту формулу предложил, но не развил. Вот мы с вами сейчас попробуем как раз с помощью анализа хлебниковских текстов немножко понять, что это такое. А пока попробую описать словами.

Хлебников ни больше ни меньше как хотел, чтобы стерлись границы, во-первых, пространственные. Т.е. он мечтал о том, что все человечество объединится в такой единый огромный коллектив. А во-вторых, и во времени тоже. Он пытался, чтобы и во времени стерлась разница между прошлым, будущим, настоящим. Недаром Хлебников предлагал футуристов называть не футуристами, он был противником вообще иноязычных заимствований, он предлагал их называть «будетлянами», т.е. людьми, которые живут в сегодня, а на самом деле являются представителями будущего.

Хлебников, как и многие футуристы, любил фантастические романы, романы Уэллса, и у него часто в стихах и в прозе возникает образность, как бы взятая из фантастических романов. И главным средством, главным способом объединить всех людей вне времени и вне пространства Хлебников считал язык. Собственно говоря, что он делал - он и пытался сформировать, отобрать из уже существующих слов русского языка (потому что он считал, что основой должен быть русский язык) и добавить свои слова, пытался создать такой язык, который бы объединил всех людей. Согласитесь, что задача чрезвычайно амбициозная. Конечно, она была утопической. Но, впрочем, и любой почти великий поэтический проект как раз и оказывается утопическим.

И Хлебников пытался это сделать не вообще, не абстрактно, а каждым почти своим текстом, каждым своим произведением он клал еще одну песчинку на эти весы. Каждое его произведение являлось опытом создания такого универсального, как говорил сам Хлебников, звездного языка. Т.е. языка, который объединил бы все человечество под глазами, под взглядом звезд.

Краткая биография В. Хлебникова

Мы с вами сейчас поговорим об автобиографии Хлебникова, но, может быть, стоит сначала очень коротко изложить объективные факты его биографии, тем более что она была стремительной и короткой. Хлебников родился в 1885 году. Вместе с семьей – отец его был довольно известным орнитологом, ученым – он жил в Казани, поступил в Казанский университет, его не окончил.

Переехал в Петербург. В Петербурге сначала был учеником, как почти все поэты его поколения, главного учителя, имя которого мы уже слышали с вами, символиста Вячеслава Иванова, ходил к нему на Башню и был обласкан им, и учеником поэта Михаила Кузмина. Потом он встретил тех, кто стал его единомышленниками – братьев Бурлюков, Бенедикта Лившица, Алексея Крученых, Владимира Маяковского. Был провозглашен ими лучшим поэтом современности, сам называл себя председателем земного шара, принял, в отличие от многих своих современников, не только февральскую, но и октябрьскую революцию. Скитался, блуждал по разным краям, дошел до Персии, вернулся в Москву.

В Москве Мандельштам попытался ему помочь устроиться, вписаться в литературную жизнь. Но Мандельштам сам был достаточно беспомощным человеком в бытовом смысле. И Хлебников ушел, ушел в буквальном смысле в степь, где и умер в 1922 году на глазах у своего ученика, художника Петра Митурича, оставившего замечательный портрет Хлебникова. Портрет этот называется «Последнее слово – “Да”». Действительно, последним словом Хлебникова было слово «да».

Анализ «Автобиографической заметки» В. Хлебникова

И первый текст, который я хотел бы, чтобы мы с вами коротко попробовали разобрать, фрагмент этого текста, - это автобиографическая заметка Хлебникова, которую он написал в 1914 году. Заодно мы немножко и о биографии Хлебникова поговорим. Причем это была такая совершенно служебная автобиография. От него не требовалось художественного текста, и сами мы миллион раз, по-видимому, составляли такие вот автобиографии: родился, учился, женился… У нас есть этот опыт, совершенно не требующий никакого творческого подхода. Хлебников, еще раз повторяю, к каждому малейшему своему тексту подходил с очень большими мерками. В том числе и этот текст тоже решал задачи создания звездного языка и преодоления – подчеркиваю, главное, что в этом тексте было, это хлебниковское собственное преодоление, победа над пространством и над временем. Вот давайте попробуем теперь увидеть, что это так.

Хлебников начинает так: «Родился 28 октября 1885…». Вот традиционное начало любой автобиографии. Но дальше больше ни с чем традиционным мы в этом тексте не встретимся. Так вот, «Родился 28 октября 1885 в стане монгольских исповедующих Будду кочевников - имя «Ханская ставка», в степи - высохшем дне исчезающего Каспийского моря (море сорока имен)». Вот мы сразу видим очень густое нагромождение образов, которые объединяют разнообразные языки, которые объединяют в едином круге разные пространства, и в то же время возникает сразу тема истории тоже. И все это – только рождение Хлебникова. Понятно, что монголы сразу заставляют вспомнить, скажем, о татаро-монгольском нашествии на Русь, Будда, кочевники – тема движения возникает абсолютно сразу же.

Дальше возникает тема, очень существенная для Хлебникова, которая почти всегда маркирует у него тему времени и пространства одновременно – тема моря, тема воды. Мы помним все замечательные державинские строчки, с которых начался XIX век, это одно из первых великих стихотворений XIX века: «Река времен в своем стремленьи // Уносит все дела людей…». Вот этот образ, конечно, не Державин придумал, но Державин, может быть, наиболее ярко его воплотил в русской поэзии: образ реки времен, текущего времени, который, с одной стороны, оказывается символом главным времени, с другой стороны, соединяет разные пространства.

Мы сейчас увидим, что для Хлебникова это чрезвычайно важный образ. И здесь тоже речь идет о степи и о высохшем дне исчезающего Каспийского моря. И дальше ключевое: «море сорока имен». Что, собственно говоря, Хлебников имеет здесь в виду? Он имеет в виду очень простую вещь: что это море, на берегах которого селилось и жило сорок народов, и каждый из этих народов давал Каспийскому морю свое название на своем языке. Таким образом, читатель этой автобиографии сразу оказывается погружен в точку смешения, соединения языков, соединения различных исторических ассоциаций, различных пространств. Пока еще, как мы видим, преодоления пространства и преодоления времени нет. Но скоро это начнется.

Давайте дальше читать. «При поездке Петра Великого по Волге…» (вот возникает Петр, еще одна важнейшая фигура, и важнейшая русская река – опять тема времени и пространства, поездки этой, вписывается в исторические декорации) «…мой предок…» (здесь Хлебников включает себя самого, он не забывает, что он в центре всего этого процесса) «…угощал его кубком с червонцами разбойничьего происхождения».

И дальше Хлебников делает очень характерный ход, такой метафорический. Дальше он говорит: «В моих жилах есть»… Да? Только что мы говорили о реке, только что вода текла по реке, теперь мы смотрим на реку, которая течет по жилам самого Хлебникова. «В моих жилах есть армянская кровь (Алабовы) и кровь запорожцев (Вербицкие)…» Он соединяет такие великие крови: кровь первых христиан, армян, с кровью запорожцев – за этим тоже встает широкий пласт культурный и исторический. И дальше (на этом он не останавливается): «…особая порода которых…» (вот этих запорожцев) «…сказалась в том, что Пржевальский, Миклухо-Маклай и другие искатели земель были потомками птенцов Сечи».

Т.е. он заканчивает этот абзац упоминанием о великих путешественниках, т.е. вот уже начинает возникать, пока еще не впрямую, тема преодоления, тема победы над временем и пространством через путешествия. Здесь сразу, на секундочку отвлекшись от анализа этой биографии, можно сказать, что Хлебников был таким классическим бродягой. Он путешествовал пешком по всей России, он доходил пешком до Персии, он умер в путешествии. В этом как раз, как мне кажется, не только в его поэтическом творчестве, но и в этом тоже нужно видеть такую реальную попытку преодоления пространства и времени.

Дальше, смотрите: «Принадлежу к месту Встречи Волги и Каспия-моря (Сигай). Оно не раз на протяжении веков держало в руке весы дел русских и колебало чаши». Опять река, море, история, «принадлежу» - я в точке пересечения всех этих линий. Дальше: «Жил на Волге, Днепре, Неве, Москве, Горыни». Здесь тоже необходимо, конечно, обратить на это внимание. Как мы обычно говорим: «Жил в Москве, Петербурге, Саратове», мы называем города. Хлебников намеренно называет реки, возле которых он жил, потому что именно река оказывается главным символом для него. Вспомним, что и у Гумилёва в его позднем стихотворении, которое мы разбирали, «Заблудившийся трамвай», тоже путешествие проходит по рекам, такое неожиданное соединение акмеистического и футуристического здесь.

И в конце того фрагмента, который мы разбираем, он уже впрямую рассказывает нам, как он побеждает время и пространство. «Перейдя перешеек, соединяющий водоемы Волги и Лены, заставил несколько пригоршней воды проплыть вместо Каспийского моря в Ледовитое». Т.е. что он делал: он стоял, с одной стороны у него была Волга, с другой стороны у него была Лена, и он черпал воду из Волги и ее выливал в Лену, т.е. ту реку, которая течет на север. Ну понятно, сколько он там пригоршней мог перечерпать – ну пять, ну шесть – это совершенно не важно! Он сам себя ощущает в этот момент человеком, повелевающим временем и пространством. Он сам эту воду черпает вместо Бога, который туда или сюда эти реки направляет, он сам оказывается повелителем времени и пространства, но этого ему мало, потому что дальше он говорит: «Переплыл залив Судака (3 версты) и Волгу у Енотаевска». Вот это переплывание реки оказывается еще одной победой над временем и пространством. И так или иначе все время у Хлебникова эти мотивы возникают.

«Там, где жили свиристели...»

Но мы сейчас, пожалуй, перейдем уже в область, наверное, самую интересную – мы попробуем увидеть, как в текстах, как в стихотворениях Хлебников пытается победить время и пространство. Как он пытается создать звездный язык, такой язык, который был бы понятен решительно всем. Вот это стихотворение 1908 года, программное стихотворение Хлебникова.

Там, где жили свиристели, Где качались тихо ели, Пролетели, улетели Стая легких времирей. Где шумели тихо ели, Где поюны крик пропели, Пролетели, улетели Стая легких времирей. В беспорядке диком теней, Где, как морок старых дней, Закружились, зазвенели Стая легких времирей. Стая легких времирей! Ты поюнна и вабна, Душу ты пьянишь, как струны, В сердце входишь, как волна! Ну же, звонкие поюны, Славу легких времирей!

На что мы обратим здесь внимание, коротко разбирая стихотворение? Во-первых, мы обратим внимание на то, что тема времени возникает здесь просто впрямую – ключевым, часто повторяющимся словом оказывается слово «времирь». И дальше как раз мне хочется обратить ваше внимание на то, что хлебниковские неологизмы, вообще хлебниковские сложности на самом деле чрезвычайно… Хочется сказать – головные. Т.е. никогда они у него не бывают произвольными. Так же и здесь. Собственно говоря, мы должны задать себе вопрос, Хлебников ждет от нас этого – что это за птица, времирь? Почему так Хлебников ее называет?

Кажется, ответ довольно простой. Хлебников берет два слова, «время» и «снегирь», и их соединяет в одно слово «времирь», которое кажется ему более важным, более точным. Потому что снег менее… Снег обозначает, собственно говоря, что? Приход зимы. Хлебников вместо него ставит более важное слово «время», и вот прилетает эта стая времирей, которая обозначает собой приход зимы, а улет этих снегирей из наших краев обозначает собой, наоборот, наступление весны, и этим времирям Хлебников противопоставляет других птиц, которых он здесь называет «поюны». Кажется, тоже понятно, почему это противопоставление возникает: снегирь – не певчая птица. И почти все певчие птицы, наоборот, улетают на зиму из средней полосы России, из России. Собственно говоря, об этом Хлебников и пишет. Прилетела стая времирей, поюны крик пропели, и на их месте появляются времири.

Следующая строка. Думаю, вы уже заметили, что мы с вами разбираем этот текст, обращая внимание прежде всего на неологизмы, т.е. на те слова, которые Хлебников сам составил, сконструировал. Вот времири, вот поюны. И еще одна строка: «Ты поюнна и вабна, // Душу ты пленишь, как струны». Ну, что такое «поюнна», кажется понятно более-менее, т.е. это птицы, которые поют. А вот значение слова «вабна» довольно трудно объяснить. Так вот, оно не является неологизмом! Это слово областное, оно употреблялось еще теми, кто жил в Древней Руси. Означает оно «обольстительная, прекрасная». И эта строчка, мне кажется, является таким замечательным примером того, как Хлебников конструирует свой звездный язык. Он берет одно слово-неологизм, слово из будущего, «поюн», другое слово из глубокого прошлого – «вабна» – и соединяет их в одной строке. И возникает такой язык, который соединяет в себе прошлое и будущее.

Но, может быть, еще более интересно, как Хлебников чрезвычайно экономно и, по-моему, чрезвычайно остроумно работает не только с лексикой, не только со словами, но и с синтаксисом, как он выстраивает свой текст. Вы уже, наверное, обратили внимание на то, что здесь, конечно, важную роль играет такое заклинательное начало. Помните, мы с вами разбирали когда-то стихотворение Брюсова «Творчество», и там мы говорили о том, как повторы гипнотизировали слушателей.

Здесь тоже гипнотическая роль слова, мне кажется, очень легко выявляется. Вот это постоянно повторяющееся «пролетели, улетели» сквозь весь текст, гипнотизирующее слушателя. Но еще более интересным мне кажется финал этого стихотворение. «Душу ты пьянишь, как струны, // в сердце входишь, как волна! // Ну же, звонкие поюны, // Славу легких времирей!» Довольно легко увидеть, что в двух финальных строчках этого стихотворения Хлебников пропускает глагол. Нет глагола, звучит немножко непривычно, но ведь довольно легко ответить на вопрос, почему он этот глагол пропускает. «Ну же, звонкие поюны…», пропойте – этот глагол пропущен, да? «Славу <для> легких времирей!» Почему пропущен глагол? Потому что Хлебников стягивает его в существительное. Певчие птицы, которые должны пропеть, - всю эту неуклюжую конструкцию Хлебников заменяет одним словом «поюны».

Становится ли этот язык звездным? Становится ли он понятен решительно всем? Разумеется, не становится. Но Хлебникову было важно создать попытки таких текстов. Он, по-видимому, действительно совершенно искренне надеялся… Существуют его тексты, написанные представителям разных народов. У него есть письмо юным японцам, например, где он как раз призывает этих японцев научиться говорить на этом новом звездном языке. Более того, он не такой уж эгоист, он говорит – давайте и из вашего языка что-то возьмем, давайте встретимся, объяснимся и дальше будем вместе создавать этот универсальный язык.

«Слоны бились бивнями так...»

Следующее стихотворение, которое я хотел бы, чтобы мы с вами прочли – это стихотворение, анализ которого, как кажется, покажет, какую большую роль у Хлебникова играет композиция, какую большую роль у Хлебникова играет построение текста, структура текста. Потому что ведь когда создается новый язык, важны не только слова, не только лексика, а и то, как текст устроен. Вот мы сейчас с вами прочтем одно стихотворение, которое, на первый взгляд, воспринимается как такая цепочка невнятных сравнений, а увидим мы, что это математически выстроенный текст. Напомню, кстати, что Хлебников учился некоторое время на математическом факультете Казанского университета, что он пытался всевозможные закономерности математические тоже выстраивать, и в частности, например, еще до революции с помощью математических вычислений он предсказал, что 1917 год будет важным, ключевым годом в мировой истории.

Вообще к таким вещам я, наверное, как и вы, отношусь довольно осторожно, но вот против этого не попрешь, действительно есть книга, в которой это черным по белому написано, и книга эта издана до 1917 года.

Так вот, вот то стихотворение, тот верлибр (стихотворение, написанное свободным стихом, т.е. оно могло бы считаться прозой, если бы не было записано в столбик), который мы сейчас с вами разберем, написанный в 1910-1911 годах.

Слоны бились бивнями так, Что казались белым камнем Под рукой художника. Олени заплетались рогами так, Что казалось, их соединял старинный брак С взаимными увлечениями и взаимной неверностью. Реки вливались в море так, Что казалось: рука одного душит шею другого.

Мы с вами уже говорили о том, что текст чаще всего подсказывает, как его нужно разбирать. Мы обращаем внимание на что-то особое, что-то необычное в этом тексте, и дальше, как вязальной спицей, зацепляемся за эту дырочку, за эту петлю и начинаем раскручивать текст, как клубок. Здесь очень хорошо видно, что в этом тексте главная особенность такая: есть повторяющиеся сегменты. Есть повторяющийся фрагмент текста: «так, что казалось». «Так, что казались» - один раз; «так, что казалось» - еще раз; и «так, что казалось» - третий раз, т.е. три сравнения. «Так, что казалось» - это такой фрагмент текста, который разделяет другие фрагменты текста, превращая в развернутое сравнение весь текст.

Теперь попробуем с вами мысленно записать этот текст в виде таблицы. И сначала посмотрим, что у нас получится слева от этого «так, что казалось». Получается так: «слоны бились бивнями», «олени заплетались рогами», «реки вливались в море». Это слева. Теперь давайте посмотрим, что у нас получается справа. «Белым камнем под рукой художника»; дальше будет длинно: «…Заплетались рогами так, // Что казалось, их соединял старинный брак // С взаимными увлечениями и взаимной неверностью». И, наконец, последнее: «рука одного душит шею другого».

Теперь давайте попробуем ответить на простой вопрос: можно ли подобрать для левой части стихотворения какое-нибудь слово, которое объединяло бы все эти образы? «Слоны бились бивнями», «олени заплетались рогами», «реки вливались в море» – кажется очевидным, что такое слово подобрать можно, и это слово «природа».

Слева у нас в этой мысленной получившейся таблице описывается природа. Причем Хлебников чрезвычайно тонко работает. Можно было бы сказать «живая природа», т.е. фауна. Слоны, олени… Реки появляются в последней строке, т.е. он расширяет: не только животные, но и вообще природа. Итак, слева у нас природа.

А что у нас справа? «Белым камнем под рукой художника», «их соединял старинный брак // С взаимными увлечениями и взаимной неверностью», «рука одного душит шею другого». Кажется очевидным, что и здесь мы можем подобрать слово, которое объединит все эти образы. Это слово – «человек». Так или иначе, у нас все образы в правой части оказываются объединенными этим словом. И вот мы уже видим, у нас уже вывод первого уровня готов: в этом стихотворении Хлебников, по-видимому, сопоставляет мир природы с миром человека.

Теперь давайте зададим себе следующий вопрос: а есть ли какая-то логика в том, как образы из левой части таблицы сменяют друг друга? «Слоны бились бивнями», «олени заплетались рогами», «реки вливались в море». Кажется очевидным, что эту логику тоже можно выявить. Начинается все с воинственного столкновения: слоны бьются бивнями в битве, в драке, может быть, за самку, может быть, нет. Дальше двойственное сцепление возникает: «олени заплетались рогами». Возможно, они сражаются тоже за самку, а возможно, это любовная игра. Известно, что у северных оленей и у самки, и у самца длинные рога, и возможно, они… Может, кто-нибудь из вас помнит картинку в передаче «В мире животных», начинающую эту программу, там есть такой образ – олени заплетаются рогами. Т.е. через воинственное столкновение к двойственному сцеплению, и к чему? «Реки вливались в море». Завершается все, скажем так, позитивным слиянием. Реки вливаются в море. Напомню, что образ реки, образ моря для Хлебникова чрезвычайно важен.

Определенная логика в левой части таблицы просматривается. Теперь давайте посмотрим, а есть ли логика в правой части таблицы? Начинается: «белым камнем под рукой художника». Начинается все с чего? С позитивного творчества. Дальше: «их соединял старинный брак // С взаимными увлечениями и взаимной неверностью». Дальше идет двойственность, потому что этот брак, с одной стороны, слово «увлечение», с другой стороны – взаимная неверность, возникает такой образ.

А чем все кончается? А кончается все войной: рука одного душит шею другого. Причем здесь Хлебников опять работает очень тонко: начинается все с творческой руки, руки художника, завершается все рукой одного, которая душит шею другого. Что мы видим? Мы видим – если бы мы действительно посмотрели на эту таблицу, мы бы увидели это еще более отчетливо, но, кажется, и так это видно – как соотносится, по Хлебникову, мир природы и мир человека.

Мир человека переворачивает мир природы. Если в мире природы все начинается с войны, с битвы, дальше через двойственность все движется к позитивному слиянию, в мире человека все устроено абсолютно, ровно наоборот. Начинается с творчества, с позитивности, потом двойственное сцепление, а потом – война. Вот о чем, оказывается, написано это стихотворение, и Хлебников делает это чрезвычайно внятно, если только мы посмотрим под определенным углом на этот текст.

Хочу обратить ваше внимание еще на некоторые, по-моему, замечательные детали этого стихотворения. Например, это верлибр, в нем нет рифмы ни разу, кроме одного случая.

Олени заплетались рогами ТАК, Что казалось, их соединял старинный БРАК.

Вот эта рифма, «так» – «брак», и возникает она тоже совершенно неслучайным образом, потому что когда идет речь о браке, т.е., собственно говоря, о рифме человеческой, рифма – муж и жена, то вот здесь Хлебников, ровно в середине стихотворения, и прибегает к этой рифме. Это раз. Кроме того, конечно, здесь довольно игривая шутка возникает. «Олени заплетались рогами так, // Что казалось, их соединял старинный брак // С взаимными увлечениями и взаимной неверностью». Мы знаем, что одним из символов, одним из воплощений неверности как раз и оказываются рога, поэтому олени, заплетающиеся рогами, и вызывают этот образ.

И, наконец, последнее, на что я хотел бы обратить ваше внимание, разбирая этот текст. Это вот это самое «белым камнем под рукой художника». Мы с вами довольно много уже даже сегодня говорили о том, как Хлебников преодолевает прошлое. Я думаю, что почти у всякого внимательного читателя почти с неизбежностью возникает в голове, в сознании один из самых известных мифов оживающего камня под рукой художника. Это, конечно, миф о Пигмалионе и Галатее, который Хлебников здесь тоже включает буквально одной строкой в свое стихотворение.

«Когда умирают кони - дышат...»

И, наконец, последний текст, который я хотел бы, чтобы мы с вами разобрали опять с целью посмотреть, как Хлебников замечательно, экономно выстраивает свои тексты – это раз; и как он на самом деле внятен, как он ясен, если его читать внимательно, если читать его тексты под определенным углом. Это, может быть, самый известный верлибр Хлебникова, короткое четырехстрочное стихотворение 1912 года.

Когда умирают кони - дышат, Когда умирают травы - сохнут, Когда умирают солнца - они гаснут, Когда умирают люди - поют песни.

Давайте попробуем взглянуть на это стихотворение. И первое, что мы видим, уже с опытом чтения стихотворения «Слоны бились бивнями так…», что в нем опять идет речь о соотношении. О каком – мы еще пока не знаем, не понимаем. О соотношении природа/человек. Кони, травы, солнца, люди – вот участники процесса, который описывает Хлебников, процесса умирания.

А теперь я предлагаю опять взглянуть на синтаксис, на то, как устроен этот текст. А устроен он однотипно: сначала идет наречие «когда», потом глагол «умирают» все четыре раза, потом подставляются существительные – кони, травы, солнца, люди. Потом тире, и дальше потом идут глаголы: дышат, сохнут, гаснут, поют. Но теперь я хочу, чтобы вы обратили внимание на одну странность в третьей строке этого стихотворения: «Когда умирают солнца – они гаснут»… Вот она, эта странность, потому что, собственно говоря, это личное местоимение «они» не нужно со смысловой точки зрения. Зачем говорить «они»? Вполне можно было бы сказать:

Когда умирают кони - дышат, Когда умирают травы - сохнут, Когда умирают солнца - гаснут, Когда умирают люди - поют песни.

Все! Хлебников зачем-то в третью строку вставляет «они». И сначала я предлагаю вам мысленно взглянуть на это стихотворение и убедиться в том, что за счет этого «они» третья строка стихотворения оказывается самой длинной, она как бы проводит границу между миром природным и миром людей.

Но, пожалуй, самое главное даже не это. Самое главное мы поймем, когда попробуем, наоборот, это слово «они» подставить в каждую строчку. Давайте попробуем это сделать. «Когда умирают кони - они дышат». Действительно, эта строка по смыслу оказывается равна или почти равна строке «Когда умирают кони - дышат». «Когда умирают травы - они сохнут» – ну, тоже вполне себе подходит. «Когда умирают солнца - они гаснут» - ну, так у Хлебникова и есть. А вот теперь четвертая строчка. «Когда умирают люди - они поют песни». Но мы видим, кажется, это очевидно, что строка «Когда умирают люди - они поют песни» и «Когда умирают люди - поют песни» – это разные строки. И кажется, это и есть главное, что хочет нам сказать Хлебников.

Что он нам хочет сказать? А он хочет нам сказать следующее: если в том стихотворении было, что мир природы устроен лучше, чем мир человека, то здесь ровно наоборот. Он нам говорит о том, что в мире человека устроено – не знаю, подходит ли здесь слово «лучше», как бы сказать… Более утешительно во всяком случае для человека, чем в мире природы. Потому что кони, умирая, тяжело дышат – эту картинку мы можем увидеть, дышащие тяжело кони – и умирают, умирают бесследно. Травы, когда они умирают, засыхают и умирают бесследно. Солнца, когда они умирают, взрываются и гаснут бесследно. А вот когда умирают люди…

И вот здесь нужно подумать, а что подставить? Наверное, самое разумное будет подставить «о них». Когда умирают люди – о них поют песни. И, таким образом, эти люди умирают не бесследно. О них поют песни, они остаются в песнях, а когда будут умирать вот те люди, которые сейчас поют песни, о них следующее поколение будет петь песни. И т.д., и т.д. Т.е. речь идет на самом деле о памяти, по-видимому, которая и отличает людей от всей остальной природы.

И замечу, совсем уже в заключение, что Хлебников делает такой довольно хитрый ход: если мы читаем этот текст невнимательно, он баюкает нас, мы смотрим на повторяющиеся, близкие слова, и нам кажется, что все устроено-то на самом деле очень похоже в мире природы и мире человека. Если мы читаем этот текст внимательно, то мы видим, что на самом деле все устроено по-другому, что у людей есть память и что эта память прошлого и память будущего позволяет соединить вместе пространство и время, к чему и стремился замечательный русский поэт Велимир Хлебников.

О, достоевскиймо бегущей тучи! О, пушкиноты млеющего полдня! Ночь смотрится, как Тютчев, Безмерное замирным полня. 1908 - 1909

Поэты России ХХ век. Автор и ведущий Владимир Смирнов

Там, где жили свиристели,

Где качались тихо ели,

Пролетели, улетели

Стая легких времирей.

Где шумели тихо ели,

Где поюны крик пропели,

Пролетели, улетели

Стая легких времирей.

В беспорядке диком теней,

Где, как морок старых дней,

Закружились, зазвенели

Стая легких времирей.

Стая легких времирей!

Ты поюнна и вабна,

Душу ты пьянишь, как струны,

В сердце входишь, как волна!

Ну же, звонкие поюны,

Славу легких времирей!

Семья Хлебникова

Виктор Хлебников родился 9 ноября 1885 года в калмыцкой степи: село Дундутово Малодербатовского улуса Астраханской губернии. Отец его, Владимир Алексеевич был известным учёным-натуралистом, орнитологом и лесоводом, он основал первый в СССР Астраханский заповедник. Виктор часто сопровождал отца в служебных, научных и охотничьих поездках в приволжских степях и лесах. Владимир Алексеевич привил сыну навыки научных наблюдений за животными, птицами и Виктор с детства вёл фенологические орнитологические записи.

В 1903 Виктор Хлебников, окончив гимназию, поступил в Казанский университет на математическое отделение, затем перешёл на факультет естественных наух, а позже перевёлся в Петербургский университет. Там Хлебников познакомился с Городецким, Кузминым, Гумилёвым, увлёкся Ремизовым, посещал «башни» Вячеслава Иванова. Именно в это время поэт взял себе псевдоним Велимир.

К 1910 Хлебников покидает круг символистов, к которому поначалу примыкал, и, по существу, производит поворот в литературе. Формируя принципы нового художественного метода, он заложил фундамент новой эстетики . Новое направление Хлебников назвал «будетлянство» - искусство будущего.

Мчась, как узкая змея,

Так хотела бы струя,

Так хотела бы водица,

Убегать и расходиться

Хлебникова рисовали многие художники: Филонов, Татлин, Митурич , Анненков .

Портрет работы Юрия Анненкова.

Набросок- автопортрет Хлебник ова. 1909

Волге долго не молчится.

Ей ворчится, как волчице.

Волны Волги — точно волки,

Ветер бешеной погоды.

Вьется шелковый лоскут.

И у Волги у голодной

Слюни голода текут.

Велимир Хлебников искал пути перехода звука в цвет. Он видел звуки окрашенными. Есть люди с таким устройством слуха и внутреннего зрения, что каждый звук у них вызывает определённую ассоциацию. Набоков в «Других берегах» расцвечивал русский алфавит. Скрябин ввёл в партитуру «Прометея» партию света.

Артюр Рембо писал о разной окраске гласных: А — черно, Е — бело. Для Хлебникова имели цвет согласные, поймать цвет гласных ему мешала их Хлебникова ускользающая женственность . Вот звукоряд (частично) : Б — красный, рдяный, П — чёрный, с красным оттенком, Т — жёлтый, Л — слоновая кость. Если прочесть: «Бобэоби пелись губы», подставляя эти цвета на место согласных, то можно увидеть говорящие накрашенные губы женщины: алость помады, белизну с чуть приметной прожелтью - «слоновую кость», темноту приоткрывающегося зева.

Мандельштам писал: "Хлебников возится со словами, как крот, он прорыл в земле ходы для будущего на целое столетие".
Виктор Владимирович Хлебников играл словами, как жонглер. Автор у него - «словач », критик - «судри-мудри », поэт - «небогрез » или «песниль », литература - «письмеса ». Актер - «игрец », игрица » и даже «обликмен». Театр - «играва », представление - «созерциня », труппа - «людняк », драма - «говоряна », комедия - «шутыня », опера - «голосыня », бытовая пьеса - «жизнуха ». Порой его слова создают неотразимые в своей алогичности образы.

Крылышкуя золотописьмом

Тончайших жил,

Кузнечик в кузов пуза уложил

Прибрежных много трав и вер.

«Пинь, пинь, пинь!» — тарарахнул зинзивер.

О, лебедиво!

О, озари!

Неологизмы есть у Пушкина, Некрасова, Блока, Брюсова. Но такого смелого подхода к звуковому строению слова русская поэзия ещё не знала. Вспомним Северянина: «гризэрки», «сюрпризёрки», «грациозы», «поэзы», «миньонет» - тут уж с русским языком приходится распроститься . Живописание звуком Велимира Хлебникова несёт смысл и радует слух. Слово «смеярышня», например, кажется исконно русским, звучит ласково и тепло, как любимое народом «боярышня».

Чуковский восхищаясь словообразованием Хлебникова, подчёркивал, что только глубоко ощущая всю стихию русского языка, можно создать такие слова, как «сумнотичи » и «грустители », «двузвонкие мечты », которые обитали не в чертогах, а в «мечтогах ». Казалось, что только в «закричальности зари » и «сверкайностях туч » такое может родиться и устремится в «поюнность высоты », спускаясь затем в «озёра грусти », на берегах которых «молчанные дворцы », «молчановы ручьи », где на рассвете «резвилось смешун-дитя ».

Юрий Анненков вспоминал, как он по-детски восторженно восхищался новыми революционными аббревиатурами: «Эр Эс Эф Эс Эр! Че-ка! Нар-ком! Это же заумный язык, это же моя фонетика, мои фонемы! Это памятник Хлебникову!» - восклицал он. Ему нравилось, что Петроград в октябрьские дни — совсем в духе его поэтики — переименовался в Ветроград, его восхищало характернейшее слово, даже не слово, а всеобъемлющий клич эпохи: «даёшь!» - именно Хлебников впервые ввёл его в литературу:

Коли в пальцах запрятался нож,

А зрачки открывала настежью месть -

Это время завыло: даёшь!

А судьба отвечала послушная: «есть!»

Вскоре после Февральской революции Велимир Хлебников написал «Воззвание председателей земного шара». Он призывал создать «независимое государство времени», свободное от пороков, свойственных «государствам пространства». Демократ по всей своей сути, он стал на сторону революции.

Свобода приходит нагая,

Бросая на сердце цветы,

И мы, с нею в ногу шагая,

Беседуем с небом на «ты». -

В 1922 Хлебников пишет повесть «Доски судьбы», сообщая, что открыл «чистые законы времени». Он считал свои занятия по исчислению законов времени главным делом жизни, а поэзию и прозу — способом их живого изложения. Читая их, трудно определить, что это — поэзия или проза, философия или искусство, математика или мифология. На этих «Досках судьбы» указаны законы гибели государств, революции, законы исторических перемен. Хлебников не просто вычислял, он мыслил числами и даже каким-то трудно постижимым образом чувствовал и ощущал мир в числе. К сожалению, Хлебников не успел закончить это произведение.

Мне мало надо!

Краюшку хлеба

И капля молока.

Да это небо,

Да эти облака!

Лишения, опасности и напряженная работа подорвали здоровье поэта. В декабре 1921 Хлебников вернулся в Москву, будучи тяжело больным, зная, что дни его сочтены. Весной 1922 он вместе со своим другом художником Митуричем — мужем его младшей сестры Вера, ставшаей художницей , — уехал в Новгородскую губернию. Там, в деревне Санталово, он и скончался 28 июня 1922 года. Поэта похоронили на деревенском погосте, надпись на гробе гласила: «Председатель земного шара».

Когда умирают кони — дышат,

Когда умирают травы — сохнут,

Когда умирают солнца — они гаснут,

Когда умирают люди — поют песни.

Маяковский называл Хлебникова поэтом «не для потребителей, а для производителей». Мощное его влияние испытали Маяковский, Асеев, Мартынов, Сельвинский, Тихонов, Пастернак, Цветаева и. Они считали его своим учителем . Андрей Платонов, учился у Хлебникова умению выявления первозданности слова .

Маяковский говорил: «Хлебников написал не стихи и поэмы, а огромный требник-образник, из которого столетия и столетия будут черпать все, кому не лень» .

Виктор Владимирович Хлебников по определению Владимира Маяковского - "честнейший рыцарь” поэзии.

http://www.сайт/users/4514961/post192130140/

«На родине красивой смерти - Машуке,

Где дула войскового дым

Обвил холстом пророческие очи,

Большие и прекрасные глаза...»

Эти строки о гибели Лермонтова Велимир Хлебников написал в 1921 году.

Азия

Всегда рабыня, но с родиной царей на

Смуглой груди

И с государственной печатью взамен

Серьги у уха.

То девушка с мечом, не знавшая зачатья,

То повитуха — мятежей старуха.

Ты поворачиваешь страницы книги той,

Где почерк был нажим руки морей.

Чернилами сверкали ночью люди,

Расстрел царей был гневным знаком

Восклицанья,

Победа войск служила запятой,

А полем — многоточия, чье бешенство не робко,

Народный гнев воочию

И трещины столетий — скобкой.

1921

Биография и эпизоды жизни Велимира Хлебникова. Когда родился и умер Велимир Хлебников, памятные места и даты важных событий его жизни. Цитаты поэта, публициста, ученого, фото и видео.

Годы жизни Велимира Хлебникова:

родился 28 октября 1885, умер 28 июня 1922

Эпитафия

«Он бросил перчатку столетьям бегущим -
И стали столетья послушней овец,
Он родину творчества видел в грядущем,
Времен отдаленных дитя и певец,
И вечно скитался, без быта, без крова,
Язычником - солнцепоклонником Слова».
Из стихотворения Максима Лаврентьева

Биография

Один из самых загадочных поэтов XX века, Велимир Хлебников, родился в семье ученого-орнитолога, и любовь к науке ему прививали с детства. Даже в своих стихах Хлебников постоянно размышлял о законах времени и о связи его с пространством. Как и любому гению, ему была уготована недолгая, горькая судьба. Он так и ушел - непонятым, неувиденным, осуждаемым, что, впрочем, не помешало следующим поколениям оценить глубину его таланта и масштаб личности.

Биография Хлебникова берет свое начало в Астраханской губернии. В детстве мальчик хорошо учился, особенно увлекаясь историей, математикой, орнитологией, языками и литературой. Уже в старших классах гимназии Хлебников начал писать стихи. И хотя он учился сначала на физико-математическом факультете, а затем на факультете естествознания, в итоге он все же переехал в Санкт-Петербург, пожелав связать свою жизнь с литературой, но так и не окончил историко-филологический факультет. Хлебникову было не до учебы - он был увлечен творчеством.

Конечно, он привлекал к себе внимание - оригинальный, с широким кругозором, самостоятельными резкими взглядами. Сначала он сблизился с модернистами, затем - с футуристами, правда, оберегая русский язык от иностранных слов, предпочитал называть их «будетлянами». Но творчество приносило Хлебникову очень низкие доходы - у него не было ни собственного дома, ни официальной работы, ни денег. Часто он жил у друзей, у знакомых, а иногда - и у случайных людей. И ни на день не переставал усердно, почти одержимо работать. В нем жило сразу несколько личностей - фантаст, ученый, поэт, публицист. После очередного произведения Хлебникова Осип Мандельштам отозвался о поэте весьма лестно и с верой в его блестящее будущее: «Хлебников возится со словами, как крот, между тем он прорыл в земле ходы для будущего на целое столетие…»

Правда же была в том, что Хлебников был настолько самобытен, что существовать в рамках какого-либо течения, группы просто не мог. Так, он нередко конфликтовал с издателями и коллегами по цеху, а в футуризме, ярким представителем которого считался, и вовсе разочаровался. Это заставляло его еще больше переезжать и еще усиленее работать. От частых переездов и плохого образа жизни здоровье Хлебникова было подорвано. Вместе со своим другом, художником Митуричем, Хлебников отправился в деревню Санталово, где тяжело заболел и вскоре скончался. Причиной смерти Хлебникова стал парез. Похороны Хлебникова прошли в деревне Ручьи, недалеко от места рождения поэта, спустя несколько лет он был перезахоронен в Москве - могила Хлебникова теперь находится на Новодевичьем кладбище.

Линия жизни

9 ноября 1885 г. Дата рождения Велимира Хлебникова (настоящее имя Виктор Владимирович Хлебников).
1903 г. Окончание гимназии в Казани, поступление на физико-математический факультет Казанского университета.
1905 г. Публикация статей Хлебникова по орнитологии.
1908 г. Публикация литературных произведений Хлебникова, перевод в Санкт-Петербургский университет.
1911 г. Исключение Хлебникова из Санкт-Петербургского университета.
1913 г. Выход первого авторского сборника стихотворений Хлебникова «Ряв!».
1919 г. Лечение в психиатрической больнице с целью уклонения от призыва.
1920 г. Написание поэм «Ночь в окопе», «Ладомир», «Царапина по небу».
1921 г. Написание поэм «Ночной обыск», «Ночь перед Советами».
1921 г. Посещение Персии в качестве корреспондента газеты «Красный Иран», переезд в Москву.
1922 г. Выход книги «Доски судьбы».
28 июня 1922 г. Дата смерти Хлебникова.
29 июня 1922 г. Похороны Хлебникова.

Памятные места

1. Село Малые Дербеты, Калмыкия, где родился Хлебников и где сегодня установлен памятник Хлебникову.
2. Казанский государственный университет, где учился Хлебников.
3. Санкт-Петербургский государственный университет, где учился Хлебников.
4. Башня Иванова, где размещалась «Академия стиха», которую посещал Хлебников в 1909-1910 гг.
5. Дом-музей Велимира Хлебникова в Астрахани.
6. Мемориальная доска Хлебникову с его стихотворением на доме в Лейдене, Нидерланды.
7. Новодевичье кладбище, где похоронен Хлебников.

Эпизоды жизни

Велимир Хлебников обладал сложным, весьма необычным характером. Даже Маяковский, признаваясь в любви к Хлебникову, которого он считал очень образованным и остроумным человеком, замечал, что с годами Хлебников становился все более ранимым, обидчивым, воспринимая любую шутливую или резкую фразу как непризнание его талантов.

Хлебников много времени уделял историческим исследованиям, а также был уверен, что в развитии человечества существует закономерность и периодичность. Много лет он занимался математическими вычислениями - например, в 1908 году в воззвании к славянским студентам он предсказал события 1915 года. А в 1912 году - предрек революцию 1917 года, в результате которой, по его вычислениям, должна была произойти гибель Российской империи.

Завет

«У гения своя дорога».

«Разве до нас строились законы, которых нельзя нарушить! Только мы, стоя на глыбе будущего, даем такие законы, какие можно не слушать, но нельзя ослушаться. Они нерушимы».

Передача о Велимире Хлебникове из цикла «Поэты XX века»

Соболезнования

«И Хлебников удалился — умер, умер от истощения и голода, оставил свое дело незавершенным, но путь — показал, „озарил“ тех, кто мучился в бездорожье и смутно чувствовал какую-то другую правду, чем та, которой мы живем сейчас».
Николай Лапшин, художник

Велимир Хлебников - один из самых загадочных поэтов Серебряного века. Споры о его творчестве не утихают и в наше время, но аксиомой остаются два факта: талант и любовь к России, которую он называл божественно звучащим стихом. Поэт прожил всего тридцать семь лет, но сумел, как и мечтал, «приобщить трепет своего сердца ко Вселенной ».

Прыжок в будущее

Когда в 1903 году начались студенческие политические волнения, юноша принял активное участие в демонстрациях, был арестован и вместе с однокурсниками провел в заключении целый месяц. По освобождении Виктор восстановился в Казанском Университете, но перевелся на естественное отделение, где и продолжил свою учебу. К этому времени относятся его первые пробы пера, довольно успешные и быстро ставшие популярными в студенческой среде. Однако пьеса, которую Хлебников пытался опубликовать, отправив ее Максиму Горькому, была раскритикована “буревестником революции” и не увидела света.

Виктор продолжает учебу, занимается исследованиями, принимает участие в экспедициях орнитологов, публикует свои научные статьи, самостоятельно изучает японский язык и увлекается творчеством символистов. Начало войны с Японией оказало огромное влияние на молодого поэта. Именно это тяжелое время, он называет “броском в будущее”.

Король времени

Познакомившись с молодыми прогрессивными поэтами того времени и посещая поэтические вечера и литературные капустники, Виктор попадает под влияние символистов. Особенно он сближается с поэтами Ремезовым и Городецким, чей дом стал средоточием зарождающегося поэтического направления.

В это время Хлебников начинает создавать каламбурные рифмы и синтезированные слова. Сначала его “времыши” и “облакини”, кажется, приводят читателя в замешательство, но именно этот необычный прием вскоре очаровывает, словно экзотическое кружево, от которого невозможно отвести взгляд.

Заклятие смехом
О, рассмейтесь, смехачи!
О, засмейтесь, смехачи!
Что смеются смехами, что смеянствуют смеяльно,
О, засмейтесь усмеяльно!
О, рассмешищ надсмеяльных - смех усмейных смехачей!
О, иссмейся рассмеяльно, смех надсмейных смеячей!
Смейево, смейево!
Усмей, осмей, смешики, смешики!
Смеюнчики, смеюнчики.
О, рассмейтесь, смехачи!
О, засмейтесь, смехачи!

Увлечение русским язычеством и античной мифологией помогло поэту создать сотни загадочных стихотворений, которые буквально взрывают воображение и раздвигают рамки пространства. Не зря Хлебников в это время и взял псевдоним “Велимир”, что в переводе с южнославянского означает “большой мир”. В этот период творчества друзья называют Велимира Хлебникова “королем времени”.

Председатель

Многие критики того времени называли творчество уникального поэта дурным тоном, насилием над русским языком и конфронтацией с поэтическим миром. Большинство изданий отказывались печатать произведения Хлебникова. Однако, несмотря на это, с 1912 года начинают выходить сборники его стихотворений, которые раскупаются с огромной скоростью. Вскоре имя Велимира Хлебникова, как поэта, начинает звучать с оглушительной силой, а многие считают его даже литературным гением современности.

В эти годы Хлебников создает новый жанр. Его произведение “Зангези”(1922 г.) перевернуло представление о литературе как таковой. Его “сверхповесть” - это органичное сочетание разных, казалось бы, несочетаемых наук; это стиль, который расширяет рамки русской словесности. Хотя сверхповести Хлебникова многие считали заумными, они стали, своего рода, первыми шагами в исследованиях закономерностей, способных изменить жизнь человечества к лучшему.

Послесловие

Если я обращу человечество в часы
И покажу, как стрелка столетия движется,
Неужели из нашей времен полосы
Не вылетит война, как ненужная ижица?
Там, где род людей себе нажил почечуй,
Сидя тысячелетьями в креслах пружинной войны,
Я вам расскажу, что я из будущего чую
Мои зачеловеческие сны.
Я знаю, что вы - правоверные волки,
пятеркой ваших выстрелов пожимаю свои,
Но неужели вы не слышите шорох судьбы иголки,
Этой чудесной швеи?
Я затоплю моей силой, мысли потопом
Постройки существующих правительств,
Сказочно выросший Китеж
Открою глупости старой холопам.
И, когда председателей земного шара шайка
Будет брошена страшному голоду зеленою коркой,
Каждого правительства существующего гайка
Будет послушна нашей отвертке.
И, когда девушка с бородой
Бросит обещанный камень,
Вы скажете: «Это то,
Что мы ждали веками».
Часы человечества, тикая,
Стрелкой моей мысли двигайте!
Пусть эти вырастут самоубийством правительств и книгой - те.
Будет земля бесповеликая!
Предземшарвеликая!
Будь ей песнь повеликою:
Я расскажу, что вселенная - с копотью спичка
На лице счета.
И моя мысль - точно отмычка
Для двери, за ней застрелившийся кто-то...

В октябре 1917 года поэт приезжает в Петроград, а затем наблюдает за революционными событиями в Москве. Избегая мобилизации в деникинскую армию, Велимир Хлебников уезжает в Поволжье, где принимает участие в помощи голодающим. В период расцвета НЭПа он возвращается в Россию, где его жизнь обрывается совершенно нелепо из-за отсутствия медицинской помощи.

Он так и не успел стать “председателем Земного Шара”, но каждая его строчка достойна быть высеченной на камне, как считал Осип Мандельштам. Творчество Велимира Хлебникова - это памятник человеку будущего.