Ильина Е.В. Языковое сознание как макроуровень репрезентации концептов

Речь, сознание, общение. Функции речи

Обычно в учебниках психологии речь рассматривают в контексте с мышлением. В самом деле, «всякое слово обобщает», поскольку ядро значения слова - понятие, а понятие - форма существования мысли. Членораздельная речь - это специфически человеческий способ формирования, формулирования и передачи мыслей с помощью средств языка. Исторически речь также возникла вместе с мышлением в процессе общественно-трудовой деятельности, практики (хотя, как будет показано далее, мышление и речь имеют генетические корни, в филогенезе и онтогенезе сначала выполняют разные функции и до определенного момента были автономны в своем развитии). Но речь все же выходит за пределы соотношения с мышлением. В значении слова, кроме понятия, присутствуют эмоциональные и волевые компоненты, вообще играющие значительную роль на всех уровнях языковой системы. Таким образом, речь коррелирует с сознанием в целом.

У речи одна первичная и основная функция, ее назначение - служить средством общения. Функция общения (или, как часто ее называют, коммуникативная) включает в себя (в качестве граней, которыми она поворачивается к нам в разных случаях или в разных аспектах рассмотрения) функции сообщения, обмена мыслями в целях взаимопонимания, экспрессивную (выразительную) и воздейственную (побудительную). «Речь в подлинном смысле слова является средством сознательного воздействия и сообщения, осуществляемых на основе семантического содержания речи; в этом специфика речи в подлинном смысле слова, речи человека».

Многие лингвисты и психологи говорят о двух основных функциях речи - как средства общения и как формы существования мысли, сознания. Но тогда они же вынуждены признать, что эти две функции «формируются одна через другую и функционируют одна в другой»

Терминологическая триада: язык, речь, речевая деятельность

До сих пор мы употребляли слова «язык» и «речь» в не терминологическом значении, а в их бытовом понимании, на уровне обыденного сознания. Настала пора разграничить строго эти понятия, как это давно принято в лингвистике и психолингвистике. Будем исходить из того, что существуют наблюдаемые и представляемые объекты. О реальном существовании последних мы можем говорить тогда, когда они так или иначе входят в состав непосредственно наблюдаемых нами объектов. Воспользуемся для наглядности примером из геометрии. Точка в геометрии - представляемый объект, мы представляем ее как идеальную окружность в бесконечном уменьшении. Однако мы видим, наблюдаем линии, каждая из которых состоит из множества точек, что доказывает объективное существование точки, хотя и опосредованно. Запомним этот пример.

В качестве носителей языка мы можем непосредственно наблюдать и иметь дело с таким объектом, как текст. Тексты могут быть письменными или устными, заготовленными и продуманными или спонтанно созданными, их величина не лимитирована (в этом широком понимании любое отдельное высказывание может быть текстом). Далее назовем текст речью. В таком узкотерминологическом значении «речь» не может обозначать процесс, деятельность, способность к этой деятельности (ср. «У животных речь отсутствует»), она обозначает только готовый результат усилий по созданию текстов (говорение, написание, печатание и т. п.), развернутый во времени (устная речь) или в пространстве (письменная речь). Итак, «речь» = «текст». При общении на любом языке происходит обмен текстами.

Акты создания текстов (акты говорения, письма) и акты восприятия текстов (акты адекватного понимания) называют речевыми действиями. Система речевых действий есть речевая деятельность.

Текст-речь является продуктом акта порождения речи и объектов, на который направлен акт восприятия, понимания. Следовательно, речь (текст) служит целям общения. Но в каком случае возможно общение? Очевидно, в том, когда любой текст является равно понятным для говорящего и слушающего, в идеале - для всех носителей данного языка. Это, в свою очередь, предполагает, что текст должен состоять из определенных общезначимых элементов (единиц), которые функционируют по столь же общим правилам (правилам грамматики). Если мы «извлечем» эти общие элементы и выведем единые правила путем изучения достаточно большого числа разнообразных текстов, то получим язык как систему элементов, связанных между собой определенными формально-содержательными отношениями, язык как систему закономерностей, по которым строится любой текст (реальный или потенциальный). Выделенная нами языковая система («язык» в терминологическом понимании) обеспечивает взаимопонимание при «обмене текстами» между его носителями.

Элементы «языковой системы» описаны в толковых словарях, а правила построения текстов из них даны в грамматиках данного «языка».

Таким образом, мы имеем дело с триадой: язык (языковая система), речь (текст), речевая деятельность. Язык в этой триаде выступает как представляемый объект, возникающий в результате абстрагирования и обобщения реальных свойств текстов как наблюдаемых объектов. Вспомним пример с геометрической точкой. Языковая система, так же как и точка, является представляемым объектом, но любой текст (который мы видим или слышим) содержит единицы этой языковой системы и составлен по ее правилам.

Здесь возникает важный вопрос: значит ли это, что языковая система данного языка не имеет самостоятельного, отдельного существования, что реально существуют только тексты, а сама система есть представляемый объект, конструируемый исследователем-лингвистом?

Ответ зависит от выбранного нами подхода. При выборе узколингвистического подхода ответ будет положительный; при этом языковая система выступает как сугубо абстрактный объект, не имеющий отдельного существования, подобно тому, как не имеют отдельного существования, например, законы музыкальной гармонии.

Ситуация, однако, меняется, если мы избираем психолингвистический подход. В этом случае невозможно отрицать, что каждый индивид обладает некоторой внутренней системой, которая позволяет ему строить и воспринимать тексты на данном языке. Такую систему естественно считать языковой системой в психолингвистическом смысле, причем ее самостоятельное существование безусловно.

Но и в этом случае не может быть в качестве отдельного объекта «языковой системы вообще»: существуют языковые системы отдельных носителей языка (индивида), а выделение и изолирование в них общего, обусловленного социально, в виде отдельной системы, дает нам абстрактный объект, объект теории, который мы и изучаем по грамматикам и словарям.

Кроме двух названных подходов - лингвистического и психолингвистического, для психологии большой интерес представляет нейролингвистический подход, который включает в рассмотрение материальный субстрат психолингвистической «языковой системы»: те неврологические механизмы (прежде всего механизмы мозга), которые делают возможной речевую деятельность, акты говорения и понимания.

Языковое сознание: статьи и публикации

Залевская А.А. Языковое сознание: вопросы теории // Вопросы психолингвистики. 2003. № 1.
... при оперировании термином «языковое сознание» мы то и дело попадаем в ловушку магии слов: если нечто языковое, то оно должно адекватно передаваться языковыми средствами, которые кажутся самодостаточными, полностью поддающимися анализу и описанию с позиций соответствующей науки – лингвистики; если речь идет о сознании, то вроде бы само собой разумеется, что ничего неосознаваемого (к тому же – не вербализованного!) изначально не допускается...

Для индивида слово играет роль своеобразного «якоря», ориентира, посредством которого на разных уровнях осознаваемости или «высвечивается» некоторый фрагмент предшествующего (вербального и невербального) опыта индивида, имеющий смысл по принципу «для меня – здесь – и сейчас», актуализируемый в определенном ракурсе и с теми или иными «поправками», которые учитывают специфику наличных прагматических факторов. Этот ракурс может варьироваться, обусловливая глубину развертки, а также яркость, отчетливость высвечивания множественных объектов, качеств, признаков, связей, отношений, переживаний, фактически – разнообразнейших многоступенчатых выводных знаний, так или иначе связанных со словом. С этих позиций весьма наивной представляется вера некоторых исследователей в то, что якобы можно описать содержание некоторой языковой единицы в том виде, в каком она присутствует в сознании носителей языка.

ЯЗЫКОВОЕ СОЗНАНИЕ: ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ И ПРИКЛАДНЫЕ АСПЕКТЫ. - М.-Барнаул, Институт языкознания РАН, 2004. - 344 с. (psycholing.narod.ru)
Исследования, осуществляемые в московской психолингвистической школе в последние десять лет на материале Русского ассоциативного словаря (Караулов и др., 1994-1998) и The Associative Thesaurus of English (Kiss G.& all.,1972) показали, что ассоциативный тезаурус является моделью сознания человека.

Языковое сознание и особенности его проявления у представителей русского и казахского этносов (социолингвистический и психолингвистический аспекты) (vevivi.ru/)
- дипломная работа (2012)
На территории Казахстана в настоящее время русские представляют треть населения . Функционирование русского языка в РК регулируется Конституцией РК, законом «О языках в РК», Государственной программой развития и функционирования языков РК на 2001-2010 гг. Социальные функции русского языка намного шире, чем это предписано языковым законодательством

17. Действенная речь

Третьей ступенью в иерархической лестнице коммуникативных качеств речи является действенность .

Действенность речи – третья, итоговая ступень речевой культуры, надстраивающаяся над остальными и завершающая строгую ступенчатую, иерархическую последовательность всех девяти коммуникативных качеств.

Действенная речь – речь, языковая структура которой побуждает ее получателя к изменению поведения, внешнего (поступка, действия) или внутреннего (мысли, взгляда, настроения).

Любое общение подразумевает результативность. Именно результат является критерием полноценности общения. Поэтому факт завершенности коммуникации определяется действенностью речи, то есть изменением поведения (внутреннего, внешнего), адекватностью восприятия и понимания адресатом смысла сказанного (написанного).

Действенность усиливает или ослабляет сумму слагаемых понятий – правильная речь и коммуникативно-целесообразная речь – и зависит не только от того, какие средства языка и как были применены, но и от того, для выражения какой информации они были использованы. В конечном счете выбор качеств коммуникативно-целесообразной речи определяется именно ее действенностью и оценивается с точки зрения эффективности воздействия речи на собеседника, аудиторию. Действенная речь не оставляет равнодушным, побуждает к действиям, возбуждает в слушателе (читателе) его собственное внутреннее слово.

Среди приемов, повышающих действенность и убедительность устного высказывания, особого внимания заслуживают средства речевой выразительности, зрительный и голосовой контакт, «язык движений», которые делают речь яркой, воздействующей не только на разум, но и на чувства, эмоции слушателей.

Найти общий язык, построить подлинный диалог – значит не только говорить самому, но и уметь слушать, когда говорят другие. Это поможет сделать собственную речь соответствующей речевой культурной ситуации, даст возможность лучше понять собеседника, эффективнее донести до него свою мысль и, следовательно, прийти в речевой коммуникации к гармонизирующему взаимодействию.

18. От каких понятий и явлений зависит речь

Подводя итог описанию коммуникативных качеств речи, оформим наши наблюдения в виде следующей формулы культурной речи:

правильная речь (I ступень)

КУЛЬТУРНАЯ РЕЧЬ коммуникативно-

(I – III ступени) целесообразная речь (II ступень)

действенная речь (III ступень)

19. Речь - язык

Речь, или говорение, есть употребление языка. Интерес к тому, что мы делаем со словами и что с ними можно делать, – это интерес к нашей способности использовать язык для выражения нашего отношения к миру, к носителям языка. Это интерес к нашей способности посредством языка выразить себя и воздействовать на других.

Речь построена из языка, подчинена его законам, но она не равна ему, хотя в повседневной жизни мы нередко пользуемся словами язык и речь как синонимами (к примеру, мы говорим: «У него прекрасный или острый язык », имея в виду отточенную речь ).

Язык – особого рода система знаков , символов . Языковые знаки обозначают предметы, действия, поступки. Они являются «представителями» чего-то, что с этими знаками связано содержательно: показывают что-то, напоминают о чем-то, убеждают нас в чем-то. Подобно другим знакам, которые окружают нас повсюду (например, цвета светофора, выражающие условные команды: красный – «стойте», зеленый – «идите», желтый – «внимание, сейчас произойдет смена знака»), языковые символы выполняют познавательную и коммуникативную (обеспечивающую общение) функции в процессе человеческой деятельности.

Общность нашей жизни, нашего мышления, нашей культуры – все то, что делает нас единым коллективом, единым народом, – приводит к тому, что многие слова, сочетания слов, связи слов, наконец, основы грамматики являются важными для всех членов коллектива. Это-то и делает язык общественным явлением . Языковые символы, общепринятые и общепонятные в данном человеческом коллективе, в процессе речи комбинируются друг с другом и позволяют передавать от одного члена коллектива к другому бесконечно богатые по своему содержанию сообщения. Поэтому каждый из членов этого языкового сообщества в своей речи обязан подчиняться системе знаков (т.е. языку), принятой в данном языковом коллективе.

Лингвисты называют язык «Действительностью–2» в отличие от «Действительности–1» – окружающей нас внешней реальности. Уникальная способность формировать символы и оперировать ими рамках «Действительности–2» и позволяет человеку думать и говорить об отсутствующих в данный момент вещах, касаться событий, сколь угодно удаленных во времени и пространстве. Вспомним, как переживаем мы неудачи или смерть импонирующих нам литературных героев и как радуемся промахам их недругов. Счастливый конец романа вселяет в нас чувство оптимизма, а тяжелая развязка заставляет нас отложить книгу с тяжелым сердцем. Это свойство языка – его способность сигнализировать об удаленных во времени и пространстве событиях – в науке получило название перемещаемости .

Язык аккумулирует в себе время, в сжатой, концентрированной форме передает опыт предшествующих поколений каждому новому члену человеческого общества. При этом реакция воспринимающего информацию остра вне зависимости от времени событий. Уникальное свойство языка заключается и в том, что он позволяет извлекать новую информацию из уже существующей в языковом тексте. Отсюда теснейшая связь языка с человеческим творчеством.

Язык – система знаков, реально существующая только в речевой деятельности – совокупности психофизиологических действий человеческого организма, необходимых для построения речи . В свою очередь, речь – это функционирование языковых единиц в соответствии с потребностями выражаемой информации .

В своем историческом развитии, как и в повседневном существовании, язык и речь связаны как нельзя более тесно: они появились в речевой деятельности людей одновременно, и одно без другого существовать не может, ибо для того чтобы речь была понятной, необходимо наличие языка, а чтобы сам язык существовал и осваивался людьми, необходима речь. Сокровищница каждого звукового языка складывается из огромного количества знаков, одни из которых выходят из употребления и становятся анахронизмами, а другие рождаются к жизни на наших глазах.

Таким образом, взаимосвязь речь – язык важна для понимания многих свойств речи и прежде всего для понимания таких коммуникативных качеств речи, как правильность , чистота и богатство (разнообразие ). Это означает, что для построения культурной речи мы выбираем из всего языкового многообразия те единицы (слова, сочетания), которые отвечают требованиям правильности, чистоты и богатства (разнообразия) речи, и это делает нашу речь нормативной, без чуждых литературному языку слов и словесных оборотов и отличающейся разнообразием используемых языковых средств.

20. Мышление

Речь прямо связана с закономерностями человеческого мышления, человеческой памяти. Более того, речь и мышление взаимодействуют в едином процессе речемыслительной деятельности . Языковая форма речи – не только условие передачи мысли, но прежде всего – условие ее рождения.

Мышление – это процесс отображения действительности в формах понятий , суждений и умозаключений .

В реальной речевой деятельности знаки языка не только употребляются в тех или иных ситуациях, но живут в памяти людей в связи с типами ситуаций, в которых они были использованы. Любой языковой знак (система знаков) обозначает не просто отдельный предмет, действие, признак, но вбирает в себя наиболее существенное, типичное с нашей точки зрения (точки зрения общего сознания) из всех дифференциальных признаков этого явления и определяется как понятие.

Связи типа поэт – Пушкин , возникающие в нашем сознании, называются ассоциативными связями , или ассоциациями . Причина в том, что в языке существуют наиболее важные для нас слова – слова, которые мы часто употребляем, то есть частотные . Они откладываются в нашей памяти как слова центральные . В зависимости от условий жизни, личного опыта, знаний, вкусов, привычек и индивидуальных особенностей того или иного человека могут, конечно, быть какие-то свои слова, характерные, так как память индивидуальна. Однако, как отмечалось ранее, общность нашей жизни, мышления, культуры делает многие языковые единицы (слова, словосочетания) общественно важными и частотными, центральными. Вместе с тем слова известные, но реже употребляемые являются периферийными . Границ между «центром» и «периферией» в речи нет и быть не может. Тем не менее в реальной речевой практике нередко относительно тонкие различия между значениями слов по каким-то причинам не замечаются говорящим (пишущим), и тогда вместо одного слова, более точного и уместного в данной ситуации, однако, как правило, для него менее «центрального» и потому «вылетевшего из памяти», появляется другое, более «центральное», превращающееся в данной ситуации в синоним первого (к сожалению, не всегда удачный). Поэтому в умелой, культурной речи границы «центра» должны быть максимально расширены, и чем больше этот охват, тем богаче, содержательнее, точнее, логичнее эта речь.

Знания и опыт человека не могут не совпадать в главном со знаниями и опытом других людей, говорящих на этом языке. Однако в чем-то, в деталях, знания и опыт разных людей не могут не различаться. А это значит, возвращаясь к мысли о «центре» и «периферии», что выбор и отбор дифференциальных признаков (и расширение границ центра) в речи каждого автора происходит индивидуально, носит творческий характер, зависит от уровня развития и интеллектуального потенциала и др. В свою очередь, интеллектуальный потенциал человека формируется сознанием и отражается в речи.

21. Сознание

Сознание – это процесс психического отображения действительности в любых формах, включая эмоциональные, волевые, эстетические состояния субъекта.

Сознание определяет языковую и речевую культуру личности. Все знают, что речь выражает не только мысли, но и чувства, эмоции, эстетические переживания человека, его волю. Более того, речь участвует в формировании эмоционального мира человека, его конкретно-чувственных представлений о действительности.

Поскольку в коммуникативном акте участвуют два сознания – сознание автора и сознание адресата , коммуникативный акт (в идеале) должен опираться на адекватную работу этих двух сознаний, и это должно быть обеспечено качеством речи.

Эмоциональный и эстетический потенциал речи, если он создан автором, производит соответствующее воздействие на сознание тех, кто речь воспринимает: самим своим набором и размещением языковых и неязыковых средств вызывает нужные, адекватные реакции и поддерживает интерес и внимание слушателей (читателей).

Таким образом, взаимосвязь речь – мышление , сознание реализуется в таких коммуникативных качествах, как точность, логичность, выразительность, уместность . Именно эти качества «отвечают» за строгое соответствие выбранных слов выражаемой мысли, понятиям, законам логики и эмоционально-образным представлениям о конкретной действительности.

1. Русский язык и культура речи (17)

   Шпаргалка >> Культура и искусство

   В себе оценки понятий, являются основой лексики русского языка . Такие слова встречаются во всех... первым предложил риторическую систему на основе русского языка . Это привлекло молодых людей, которые...

2. Русский язык и культура речи Особенности история

   Реферат >> Иностранный язык

   Изменениях и сдвигах русский язык устойчиво сохраняет в веках свою нормативно-литературную основу . Система литературных...

3. Русский язык . 11 класс. Демонстрационный вариант 2011 г.

   Реферат >> Астрономия

   Науки РФ Русский язык . 11 класс. Демонстрационный вариант 2011 г. 5 Русский язык . 11 класс... объяснение постановки запятой или предложении: Язык - это основа национальной памяти () и... фрагмент рецензии, составленной на основе текста, который вы анализировали...

Франц. CONSCIENCE LINGUISTIQUE, англ. LINGUISTIC CONSCIOUSNESS. В пределах структурной лингвистики постулат о тождестве языкового оформления сознания с самим сознанием стал общим местом уже в 1950-х гг., если не раньше. Разумеется, можно много спорить о том, насколько человек как личность адекватен своему сознанию - как свидетельствуют современные философы, психологи, лингвисты, культурологи и литературоведы, скорее всего нет. Но никто до сих пор не привел серьезных доказательств в опровержение тезиса, что наиболее доступным и информационно насыщенным способом постижения сознания другого человека является информация, которую носитель исследуемого сознания передал при помощи самого распространенного и древнего средства коммуникации - обыкновенного языка. Как заметил психолог Дж. Марсия, «если хотите что-нибудь узнать о человеке, спросите его. Может быть, он вам что-нибудь и расскажет» (Marcia:1987, с. 54). Иными словами, снова и снова возникает вопрос, терзающий теоретическое сознание XX века: действительно ли верен тезис «loquor ergo sum» - «говорю, значит, существую»?

Дальнейшей ступенью в развитии концепции языкового сознания было отождествление его уже не с устной речью, а с письменным текстом как якобы единственным возможным средством его фиксации более или менее достоверным способом. Рассматривая мир исключительно через призму сознания, как феномен письменной культуры, как порождение Гутенберговой цивилизации, постструктуралисты уподобляют самосознание личности некой сумме текстов в той массе текстов различного характера, которая, по их мнению, и составляет мир культуры. Поскольку, как не устает повторять основной теоретик постструктурализма Ж. Деррида, «ничего не существует вне текста» (Derrida: 1976, с. 158), то и любой индивид в таком случае неизбежно находится «внутри текста», т. е. в рамках определенного исторического сознания, насколько оно нам доступно в имеющихся текстах. Весь мир в конечном счете воспринимается Дерридой как бесконечный, безграничный текст, как «космическая библиотека», по определению Винсента Лейча, или как «словарь» и «энциклопедия», по характеристике Умберто Эко.

Специфика новейшей, постмодернистской трактовки языкового сознания состоит уже не столько в его текстуализации, сколько в его нарративизации, т. е. в способности человека описать себя и свой жизненный опыт в виде связного повествования, выстроенного по законам жанровой организации художественного текста. Таким образом, здесь выявляются две тесно связанные друг с другом проблемы: языкового характера личности и повествовательного модуса человеческой жизни как специфической для человеческого сознания модели оформления жизненного опыта. В данном случае эта специфичность, отстаиваемая теоретиками лингвистики, литературоведения, социологии, истории, психологии и т. д., в ходе своего обоснования приобретает все черты роковой неизбежности, наглухо замуровывающей человека в неприступном склепе словесной повествовательности наподобие гробницы пророка Мухаммеда, вынужденного вечно парить без точки опоры в тесных пределах своего узилища без права переписки с внешним миром.

Существенную роль в теоретическом обосновании текстуализации сознания и сыграл Жак Лакан, выдвинувший идею текстуализации бессознательного, которое традиционно связывалось прежде всего со сновидением. Это было очень важным моментом в оформлении нового представления о сознании человека, поскольку к тому времени уже было ясно, что своим рационально аргументированным дискурсивным полем оно не исчерпывается. Поэтому и получил такое распространение тезис Лакана, подхваченный затем постструктуралистами и постмодернистами, что сновидение структурировано как текст, более того, «сон уже есть текст».

«Сновидение подобно игре в шарады, в которой зрителям предполагается догадаться о значении слова или выражения на основе разыгрываемой немой сцены. То, что этот сон не всегда использует речь, не имеет значения, поскольку бессознательное является всего лишь одним из нескольких элементов репрезентации. Именно тот факт, что и игра, и сон действуют в условиях таксемического материала для репрезентации таких логических способов артикуляции, как каузальность, противоречие, гипотеза и т. д., и доказывает, что они являются скорее формой письма, нежели пантомимы» (Lacan:1977, с. 161).

Сама субъективность как таковая, с точки зрения Лакана, полностью реляционна, т. е. исходит исключительно из практики взаимоотношений субъектов (или, в интериоризированном состоянии, из практики соотношения представления о себе и других) и выявляется в результате действия принципа различия, посредством оппозиции «другого» по отношению ко «мне». Фактически субъективность здесь характеризуется как действие означающей системы, существующей до индивида и определяющей его культурную идентичность. Таким образом, субъект полагается лишь лингвистически, само его порождение и существование предопределяется и поддерживается речью, дискурсом. Иными словами, вне языка быть человека не может.

Языковое сознание в современной постструктуралистской интерпретации понимается как принципиально нестабильное, динамически подвижное образование, способное существенно видоизменяться в зависимости от того языкового материала, с которым оно сталкивается и который в той или иной мере обязательно принимает участие в его конституировании. Иными словами, каждый текст (при общей текстуализации мира текстом может быть и новая жизненная ситуация, прочитывая которую, индивид может счесть для себя необходимым сменить форму ролевого поведения, чтобы вписаться в другие условия - нормы существования) предлагает воспринимающему сознанию определенную речевую позицию, тем или иным образом конституирующую его воображаемую связность и целостность.

Именно из этого исходил Истхоуп, предлагая свое объяснение отличия модернистского романа от реалистического: «Роман по мере того, как он выстраивает нечто связно воспроизведенное - характер, рассказ или «то, что происходит», - обеспечивает позицию для говорящего субъекта (теперь уже читателя) как субъекта высказывания; по мере того, как он участвует в процессе конструирования - через язык, стилистические эффекты с целью создать ощущение характера, через повествование, - он порождает читателя как субъекта акта высказывания. Решающим является тот факт, что в классическом реалистическом романе, где высказывание выдвигается на первый план за счет акта высказывания, читателю предлагается позиция субъекта высказывания, в то время как позиция субъекта акта высказывания отвергается. Модернистский же текст, нацеленный на демонстрацию процесса своего собственного акта высказывания, разрушает стабильность читателя как субъекта высказывания-результата» (Easthope:1988, с. 137).

Отличное определение

Неполное определение ↓

Понятием сознания оперируют все гуманитарные и значительная часть естественных наук, хотя это понятие относится к наиболее трудно определяемым понятиям современной науки.

Отметим, что в науке пока нет четкого разграничения терминов мышление и сознание. Эти понятия трактуются по-разному, иногда противопоставляются друг другу, иногда употребляются как синонимы. В нашем понимании термин сознание в принципе акцентирует статический аспект явления, а мышление – динамический. Сознание – это свойство мозга, мышление – это деятельность мозга, наделенного сознанием (то есть мыслительная деятельность). Именно в этом аспекте нам представляется возможным разграничить мышление и сознание, раз уж существуют эти два термина. В данной работе мы сосредоточимся на изучении сознания.

В философской и психологической литературе сознание определяется как свойство (функция) высокорганизованной материи – мозга, заключающаяся в способности человека отражать внешнее бытие в форме чувственных и умственных образов. При этом отмечается, что мыслительные образы сознания определяют целесообразную деятельность человека, сознание регулирует взаимоотношения личности с окружающей природной и социальной действительностью, дает возможность личности осмыслить собственное бытие, внутренний духовный мир и позволяет совершенствовать действительность в процессе общественно-практической деятельности. Сознание существует в различных формах.

«Большой толковый словарь русского языка» под ред. С. А. Кузнецова (СПб, 1998) определяет сознание так:

1. Человеческая способность воспроизведения действительности в мышлении.

2. Восприятие и понимание окружающей действительности, свойственные человеку; мыслительная деятельность, ум, разум. // Способность осмысленно воспринимать действительность (потеря сознания)

3. Понимание, осознание человеком, группой людей общественной жизни; взгляды, воззрения людей как представителей общественных классов, слоев.

4. Ясное понимание, осознание чего-либо, мысль, чувство, ощущение чего-либо (сознание долга).

5. разг. Сознательность (Где твое сознание?)

Нетрудно заметить, что все значения, включая пятое, в равной степени относятся к сознанию как отражению действительности и просто раскрывают разные его стороны.

Современные представления о сознании исходят из множественности видов и форм сознания.

Можно выделить следующие виды сознания:

по предмету мыслительной деятельности (сфере приложения сознания) различают политическое, научное, религиозное, экологическое, бытовое, классовое, эстетическое, экономическое и др.;

по принадлежности субъекту сознания различают тендерное, возрастное, социальное (профессиональное, гуманитарное, техническое), личное, общественное, групповое и т. д. сознание;

по степени сформированности различают развитое и неразвитое сознание;

по принципу, лежащему в основе сознания, различают глобальное, демократическое, консервативное, прогрессивное, реакционное и т. д. сознание;

по обеспечиваемому навыку, виду интеллектуальной деятельности, обеспечиваемому сознанием – креативное, техническое, эвристическое, художественное и т. д.

Возможна и дальнейшая классификация, что, однако, не входит в данный момент в наши задачи. Все эти виды сознания являются видовыми разновидностями сознания «вообще», или «просто сознания», рассматриваемого глобально, комплексно. Сознание «вообще» предлагается назвать когнитивным, подчеркивая его ведущую «познающую» сторону – сознание формируется в результате познания субъектом окружающей действительности, а содержание сознания представляет собой знания о мире, полученные в результате познавательной деятельности сознания.

Последнее время все более широкое распространение получает понятие «языковое сознание». Каково соотношение этого понятия с понятием когнитивного сознания?

Понятие «языковое сознание» в настоящее время широко используется в названиях сборников и конференций – Этнокультурная специфика языкового сознания. М., 1996; Языковое сознание: формирование и функционирование. М., 1998: Языковое сознание и образ мира. М., 2000 и др., оно используется лингвистами, психологами, культурологами, этнографами и др. Языковое сознание описывается как новый объект психолингвистики, сформировавшийся в последние 15 лет [Языковое сознание и образ мира 2000: 24]. Отметим, что понятия сознания и языкового сознания в лингвистике и психолингвистике, а также в культурологии часто при этом все еще употребляются недифференцировано, нередко как синонимы.

Так, в одной из первых специальных работ по проблеме языкового сознания (коллективная монография «Язык и сознание: парадоксальная рациональность» под ред. Е. Ф. Тарасова, вышедшая в Институте языкознания РАН в 1993 г.), научный редактор констатирует: «в монографии «языковое сознание» и просто «сознание» используются для описания одного и того же феномена – сознания человека» (С.7).

В настоящее время такой подход уже остался в прошлом, и многие исследователи указывают, что между сознанием и языковым сознанием нельзя ставить знак равенства. Можно сказать, что понятие языкового сознания прошло за последние десятилетия определенную эволюцию. Однако, тем не менее, до сих пор ясности в разграничении этих двух понятий нет и наблюдается очень широкая трактовка языкового сознания, что делает это понятие научно несодержательным. Т. Н. Ушакова совершенно справедливо отмечает, что понятие языкового сознания полезно и перспективно для исследования соотношения психики и речи, однако в настоящее время имеет оно достаточно широкое и неопределенное «референтное поле», подчеркивая, что это «таит в себе опасность для научной мысли: при громадности проблемы связи психики и материи возникает искушение представлять переход от одного к другому как простой и непосредственный» [Языковое сознание и образ мира 2000: 22].

В этом же издании Е. Ф. Тарасов дифференцирует сознание и языковое сознание, определяя последнее как «совокупность образов сознания, формируемых и овнешняемых с помощью языковых средств – слов, свободных и устойчивых словосочетаний, предложений, текстов и ассоциативных полей [Языковое сознание и образ мира 2000: 26].

Отметим, однако, что в данном определении совмещены два аспекта – формирование сознания и его овнешнение, что далеко не одно и то же. Сознание в онтогенезе и филогенезе формируется при участии языка, знаки которого служат материальными опорами обобщения в процессе образования концептов в сознании, однако само сознание, как указывалось выше, в языке для функционирования не нуждается. Что касается овнешнения сознания языком, то этот бесспорный факт, делающий сознание доступным для наблюдения и обеспечивающий саму возможность обмена информацией в обществе, не может свидетельствовать о наличии некоторого особого языкового сознания – овнешняется просто «сознание», которое не приобретает при этом какого-либо особого «языкового» статуса.

На неудачность выражения «языковое сознание» обращает внимание А. А. Леонтьев: «эпитет «языковой» в словосочетании «языковое сознание» не должен вводить нас в заблуждение. К языку как традиционному предмету лингвистики этот эпитет прямого отношения не имеет. Изображать язык (в традиционно-лингвистической его трактовке) как то, что опосредует отношение человека к миру – значит попадать в порочный круг» [Язык и сознание: парадоксальная рациональность 1993: 17].

Термин «языковое сознание» для обозначения общей связи языка и сознания (что не вызывает и никогда не вызывало ни у кого никаких сомнений) либо для обозначения факта овнешнения сознания языком не может быть признан содержательным. Он не дает какого-либо нового понимания проблемы.

Вместе с тем, в лингвистике и психолингвистике до сих пор не терминологизированы психические механизмы речи, обеспечивающие речевую деятельность человека. Представляется, что именно эти механизмы представляют собой языковое сознание человека. Еще процитируем Е. Ф. Тарасова: « Лингвистика, имея в качестве объекта анализа языковое сознание, исследуемое чаще всего на основе его вербальных фиксаций, создала изощренные аналитические процедуры, психологическая реальность которых не всегда очевидна» [Язык и сознание: парадоксальная рациональность 1993: 15].

С этим высказыванием следует полностью согласиться: традиционная лингвистика изучает именно языковое сознание – правила употребления языка, нормы, упорядоченность языка в сознании и т. д., не отдавая себе отчета в психологической реальности выполняемых описаний. На каком-то этапе этого было достаточно, но на современном этапе именно коммуникативное, антропоцентрическое направление в лингвистике стало доминирующим, и именно потому, что возник закономерный интерес к функционирующему в реальной коммуникации, а не мертвому, абстрагированному от носителя языку. Это и привело к развитию исследований в области психических механизмов коммуникации – ассоциативно-вербальных сетей (Караулов), ассоциативных полей и др.

Под языковым сознанием (в другой терминологии – языковое мышление, речевое мышление) – предлагается понимать совокупность психических механизмов порождения, понимания речи и хранения языка в сознании, то есть психические механизмы, обеспечивающие процесс речевой деятельности человека. Этими проблемами занимаются в разных аспектах психология, психолингвистика, нейролингвистика, онтолингвистика, возрастная лингвистика (ср. [Тарасов 2000: 24]). Это «знания, используемые коммуникантами при производстве и восприятии речевых сообщений» [Этнокультурная специфика языкового сознания 1996: 11].

Языковое сознание изучается экспериментально, в частности, при помощи свободного ассоциативного эксперимента – он позволяет реконструировать различные связи языковых единиц в сознании и выявить характер их взаимодействия в различных процессах понимания, хранения и порождения речевых произведений, а также другими экспериментальными методами.

Таким образом, языковое сознание – это часть сознания, обеспечивающая механизмы языковой (речевой) деятельности: порождение речи, восприятие речи и хранение языка в сознании. Именно психолингвистика является той наукой, предметом которой является языковое сознание человека.

Языковое сознание – компонент когнитивного сознания, «заведующий» механизмами речевой деятельности человека, это один из видов когнитивного сознания, обеспечивающий такой вид деятельности как оперирование речью. Оно формируется у человека в процессе усвоения языка и совершенствуется всю жизнь, по мере пополнения им знаний о правилах и нормах языка, новых словах, значениях, по мере совершенствования навыков коммуникации в различных сферах, по мере усвоения новых языков.

Однако речевая деятельность человека сама является компонентом более широкого понятия – коммуникативной деятельности человека. В связи с этим возникает проблема разграничения языкового и коммуникативного сознания.