Мятеж левых эсеров и восстание чехословацкого корпуса. Мятеж левых эсеров

) 6-7 июля в Москве, предпринятое по решению ЦК левых эсеров с целью сорвать Брестский мирный договор, спровоцировать войну с Германией и свергнуть Советское правительство. 5 июля на 5-м Всероссийском съезде Советов левоэсеровская фракция (352 человек) выразила недоверие Советскому правительству. Но большинство делегатов съезда её не поддержало, после чего левые эсеры перешли к провокационным действиям. 6 июля левый эсер Я. Г. Блюмкин, изготовив поддельное письмо от имени ВЧК, проник в германское посольство в Денежном переулке (ныне ул. Веснина), убил посла графа В. Мирбаха и скрылся в штабе отряда при ВЧК под командованием левого эсера Д. И. Попова (Трехсвятительский, ныне Б. Вузовский пер.). Там уже находились член ЦК левых эсеров - М. А. Спиридонова. Ю. В. Саблин, Б. Д. Камков, В. А. Карелин, П. П. Прошьян, В. А. Александрович (председатель ВЧК) и др., превратившие отряд в центр мятежа. Мятежники арестовали председателя ВЧК Ф. Э. Дзержинского, прибывшего туда с требованием выдать убийц Мирбаха; затем были арестованы М. И. Лацис, назначенный временным председателем ВЧК, председатель Моссовета П. Г. Смидович и ещё 27 коммунистов. В ночь на 7 июля мятежники (по данным Н. И. Подвойского: около 1800 человек, 80 сабель, 6-8 орудий, 4 броневика) под руководством Попова, Саблина и Александровича начали военные действия, заняли центральный телеграф и призвали части гарнизона присоединиться к мятежу.

Ликвидацией мятежа руководил В. И. Ленин, непосредственное руководство военными действиями было поручено председателю Высшей военной инспекции Н. И. Подвойскому и начальнику Латышской стрелковой дивизии И. И. Вацетису. Советы, комитеты партии, делегаты-коммунисты съезда Советов мобилизовали рабочих столицы на борьбу с мятежниками. За ночь были приведены в боевую готовность латышские части (до 720 штыков, 70 сабель, пулемётная команда, 12 орудий, 4 броневика), которые в 6 час. 7 июля начали наступление. После отказа мятежников сдаться был начат артиллерийский обстрел их штаба. Через несколько часов мятеж был ликвидирован; около 300 мятежников было захвачено в плен. В. И. Ленин характеризовал Л. м. следующим образом: «Бессмысленная и преступная авантюра...», «...безумная попытка... убийством Мирбаха вовлечь нас в войну...» (Полн. собр. соч., 5 изд., т. 36, с. 525, 532), а лидеров мятежа - как «безголовых» интеллигентов-истериков, «...оказавшихся пособниками белогвардейцев, помещиков и капиталистов...» (там же, с. 526, см. также, с. 531). 8 июля 13 активных участников мятежа (в т. ч. Александрович), задержанных с оружием в руках, по постановлению ВЧК были расстреляны. 27 ноября 1918 Верховный революционный трибунал, рассмотрев дело об организаторах мятежа, приговорил заочно к расстрелу успевшего скрыться Попова, к 3 годам тюремного заключения заочно 9 членов ЦК левых эсеров (в т. ч. Прошьяна, Камкова и Карелина); Блюмкин и Андреев, Спиридонова и Саблин были осуждены на 1 год заочно, но за прежние заслуги перед революцией последние двое 29 ноября были амнистированы ВЦИК.

После Л. м. произошёл мятеж на Восточном фронте, организованный главнокомандующим фронтом левым эсером М. А. Муравьевым (См. Муравьёв). Прибыв из Казани, где был штаб фронта, в Симбирск (11 июля) с отрядом в 1 тыс. человек Муравьев занял ряд пунктов города и арестовал руководящих советских работников (в т. ч. командующего 1-й армией М. Н. Тухачевского (См. Тухачевский)). Оставшиеся на свободе коммунисты во главе с председателем губкома партии И. М. Варейкис ом разоружили мятежников и ликвидировали мятеж. Вооруженные столкновения при разоружении левоэсеровских боевых дружин произошли также в Петрограде, Витебске, Владимире, Орше и др. городах.

Д. Л. Голинков.

Большая советская энциклопедия. - М.: Советская энциклопедия . 1969-1978 .

Смотреть что такое "Левоэсеровский мятеж 1918" в других словарях:

Контрреволюц. выступление левых эсеров 6 7 июля в Москве. В сер. июня 1918 ЦК левых эсеров начал подготовку к мятежу, создавая боевые дружины. Однако эта подготовка была скрыта от низовых орг ций, т. к. у ЦК не было уверенности, что его планы… …

ЛЕВОЭСЕРОВСКИЙ МЯТЕЖ 1918 - вооруж. выступление левых эсеров 6 7 июля в Москве и др. городах с целью сорвать Брестский мир 1918, свергнуть пр во большевиков во гл. с В.И. Лениным, захватить власть в стране и возобновить войну с Германией. 6 июля заговорщики убили герм.… … Военный энциклопедический словарь

Левоэсеровский мятеж в Москве события в Москве в июле 1918 года, связанные с убийством германского посла Мирбаха, и вооруженным выступлением левых эсеров против большевиков. Революция 1917 года в России Общественн … Википедия

ЛЕВОЭСЕРОВСКИЙ МЯТЕЖ, вооруженное выступление левых эсеров (см. ЛЕВЫЕ ЭСЕРЫ) 6 7 июля 1918 в Москве против Брестского мира (см. БРЕСТСКИЙ МИР). На 5 м Всероссийском съезде советов фракция левых эсеров (352 человека) выразила недоверие советскому… … Энциклопедический словарь

Вооруженное выступление левых эсеров 6 7.7.1918 в Москве с целью сорвать Брестский мир, спровоцировать войну с Германией. Подавлен Красной Армией … Большой Энциклопедический словарь

Гражданская война и военная интервенция 1918-20 - в России, борьба рабочих и трудящихся крестьян Советской России под руководством Коммунистической партии за завоевания Великой Октябрьской социалистической революции, свободу и независимость Советской Родины против сил внутренней и… … Большая советская энциклопедия

Вооруж. борьба иностр. империализма и внутр. контрреволюции против социалистической революции в России с целью ликвидации Сов. гос ва, восстановления помещичье бурж. строя, расчленения и порабощения Сов. страны. Начало иностранной военной… … Советская историческая энциклопедия

8 июля 2018 года.
В эфире радиостанции «Эхо Москвы» Ярослав Леонтьев, доктор исторических наук.
Эфир ведет Михаил Соколов.
М.Соколов ― В эфире «Эхо Москвы» программа «Цена Революции», ее ведет Михаил Соколов. У нас сегодня в студии гость доктор исторических наук, профессор, Ярослав Леонтьев, отмечаем столетие левоэсеровского мятежа, слово это в кавычках, ну, я бы сказал, что это был такой политический кризис лета 18-го года, когда в результате его большевики избавились от мешавшего им править в одиночку союзника, Партии левых социалистов-революционеров. Добрый вечер, Ярослав!
Я.Леонтьев ― Добрый вечер, Михаил!
М.Соколов ― Ну, давайте мы коротко по истории этой, этого кризиса, так сказать, обозначим некоторые вехи, Партия левых эсеров стала союзником большевиков в декабре 17-го года, в какой степени она была полезна большевикам, вот в течение этого полугодового периода, когда левые эсеры, как входили в Совнарком, так и потом в него не входили.
Я.Леонтьев ― Ну, давайте только очень коротко, если бы мы выходили в эфир до 6-го июля, тогда другое дело, а поскольку выходим 8-го июля, давайте все-таки говорить о последствиях вот уже 6-го июля, поэтому скажу коротко, входили с декабря 17-го года в качестве наркома в Центральный Совнарком, также во все региональные правительства, которых тогда много существовало и в Петрограде, и так далее, и так далее, на Кубани, на Дону, в Сибири, вот, кое-где возглавляли даже эти региональные правительства, например, Областной исполком Забайкальской области – левый эсер Иван Бутин, также входили, ключевые посты занимали в структурах Красной армии, формировавшейся или даже подписи двух наркомов левых эсеров Прошьяна и Штейнберга под Декретом о создании Красной армии тоже стоят, но потом вследствие ратификации Брестского мира наркомы вышли из Центрального Совнаркома, партия приняла решение, ЦК левых эсеров, перенести центр партийной работы на места, тяжесть партийной работы, да, и после этого там они как раз начали разъезжаться в регионы и активизировались там. К лету 18-го года левые эсеры победили легитимным путем в ряде мест, например, они возглавили Объединенный исполком рабочих и красноармейских уже к тому времени и крестьянских депутатов в Казани, Андрей Колегаев возглавлял, бывший нарком земледелия, в Петрозаводске, вашем городе, насколько я понимаю, родном, также возглавлял губернские исполнительные комитеты Иван Балашов, который в октябре 17-го года стоял во главе военной организации левых эсеров, они возглавляли 2 новообразованные губернии, к тому времени Северодвинскую и Череповецкую, и так далее, и целый ряд уездных исполкомов, что тоже очень важно. Более того, в некоторых случаях они возглавляли и чрезвычайные комиссии, местные, региональные, а ВЧК, буквально вторым человеком ВЧК был Александрович, Вячеслав Александрович, вот как раз расстрелянный после 6-го июля, он был главным заместителем Дзержинского, сам Дзержинский говорил, что Александрович пользовался такими же правами, как и он сам, мог ставить печати, подписывать любые документы. Мы еще коснемся одного примечательного случая сегодня в этой связи, как он подписывал ордер на арест Михаила Муравьева в конце апреля 18-го года, именно Александрович. Так вот левые эсеры также выходили во все, еще раз повторю, ключевые, и продолжали, кстати, несмотря на выход из Центрального Совнаркома, в коллегиях то они оставались, даже еще в июне 18-го года, например, в Коллегию наркомата путей сообщения было 3 левых эсеров введено, примерно так дело обстояло.
М.Соколов ― Да, вот все-таки об убийстве посла Германии Мирбаха, было ли оно санкционировано Центральным комитетом Партии левых эсеров или Блюмкин получил это задание от группы членов ЦК, в общем, вот разъясните это еще.
Я.Леонтьев ― Ну, здесь есть нюансы, потому что, нет, в принципе, да, конечно, оно было, и не только Центральным комитетом, сама активизация вот действий в этом направлении, «Антибрест», такое слово, можно это назвать одним ключевым теговым словом, она была санкционирована, вот эта антибрестская деятельность Третьим партийным съездом, который приступил к работе 28-го июня 18-го года. К этому времени ЦК заготовил определенный документ, вот в котором как раз предлагалось выпрямить линию советской политики, как внешнюю, так и внутреннюю. Применительно к внутренней линии выпрямления советской власти шла речь о том, что левые эсеры противились созданию Комбедов в деревне, как раз к этому времени уже появился декрет. Я тоже забыл сказать, что вторым человеком во ВЦИК продолжала оставаться на этот момент Мария Александровна Спиридонова, она возглавляла Исполком крестьянской секции ВЦИК, со своим аппаратом, со своей газетой «Голос трудового крестьянства», то есть по сути дела она была вторым человеком после Свердлова во ВЦИК. И они активно, левые эсеры, противились Декрету о комбедах, потому что Комбеды, конечно, большевики, хотели противопоставить Советам крестьянских депутатов, где были сильны левые эсеры. И вот таким образом ЦК принял такое проектное, такой документ, вот, о начале активных действий, съезд, состоявшийся, открывшийся через 4 дня и закончивший свои работы 1-го июля 18-го года, санкционировал большинством, подавляющим большинством голосов, он поддержал ЦК, конечно, не все рядовые делегаты с мест, может быть, были посвящены в тонкости, именно в детали вот разработки покушения и так далее, но в принципе все это висело в воздухе, и все понимали, что начнется активизация действий. Более того, еще на апрельском съезде тоже бывший нарком юстиции Штейнберг сказал, что если мы боремся за власть, мы должны ее взять.
М.Соколов ― Ну, вот как-то они странно брали власть, такое впечатление, что никакого плана, так сказать, военного переворота, скажем так, опять же этого мятежа в кавычках, у левых эсеров 6-го июля не было, вот этот отряд Попова, так сказать, находился в некотором бездействии, арестовали Дзержинского и кое-каких других…
Я.Леонтьев ― Смидовича, председателя Моссовета…
М.Соколов ― Ну, которые к ним то и поехали фактически сами…
Я.Леонтьев ― Нет, Смидовича они задержали при проверке автомобилей…
М.Соколов ― Все-таки значит как-то действовали…
Я.Леонтьев ― Конечно…
М.Соколов ― Ну, и Телеграф заняли…
Я.Леонтьев ― Телеграф заняли.
М.Соколов ― В общем, очень неясная, так сказать, история, как Ленин говорил, оборона - смерть вооруженного восстания.
Я.Леонтьев ― Это правда, так вот они и свой штаб назвали Штаб обороны партии, а не Штаб наступления, почему? Все дело в том, что они не собирались вот именно свергать большевиков таким вооруженным путем, да, они хотели изменить линию советской политики, внешней политики и внутренней, они хотели отстранить Ленина от лидерства, более того, даже поднимался вопрос о ликвидации Центрального Совнаркома как такового, потому что левые эсеры позиционировали себя таким упертыми федералистами, вот, и что верховенство власти должно принадлежать именно ВЦИК, советскому парламенту, да, советскому конвенту такому этакому, вот. И они не хотели свергать большевиков, своих союзников, они именно хотели заставить их подвинуться, и изменить политику, более того, они очень надеялись, что и у большевиков произойдет такая дифференциация, расщепление партии, что левое крыло, левые коммунисты, которые были противниками Брестского мира, выступали за вот повстанческую войну с Германией, что они в итоге сольются с левыми эсерами, и будут выступать единым фронтом, а в Германии они очень надеялись на группы спартаковцев, к этому времени тоже начавших откол от Социал-демократической партии Германии во главе с Розой Люксембург и Карлом Либкнехтом, потом убитыми, так что вот у них был именно такой план…
М.Соколов ― Ну, Ленин то не собирался с ними никаких переговоров фактически вести, как только латышские части, так сказать, были, скажем так, куплены или объявили о своей лояльности, то уже утром, собственно, этот отряд Попова, да, с помощью пулеметов, орудий и броневиков был обстрелян, там разоружен, и так называемый мятеж был ликвидирован…
Я.Леонтьев ― Ну, давайте…
М.Соколов ― Неужели левые эсеры не понимали, с кем они имеют дело?
Я.Леонтьев ― Ну, давайте чуть-чуть все-таки еще назад сместимся, вот я сказал Штаб обороны партии, так вот от кого все-таки левые эсеры собирались обороняться, опять же не от большевиков, они считали, и в общем-то, имели основание так считать, что идет вооружение тайное, что это оплачивается германофильскими правыми кругами, офицерским подпольем в том числе, которое ориентируется на Мирбаха, и действительно потом когда публиковалась переписка Мирбаха, из нее тоже явствовало, что он сам считал, что уже большевики выполнили свою программу, и что надо большевиков уже отодвигать, и заниматься, приступать к реставрации. И левые эсеры полагали, что вот немецкое посольство, которое здесь неподалеку в Денежном переулке находится, находилось, Итальянское посольство там в этом месте находится, да, что они вооружают как раз военнопленных, которых много в Москве было, вот, и что они попытаются их атаковать, левые эсеры утверждали, что за ними ведется слежка…
М.Соколов ― Но занялись то ими латыши, собственно, Вацетис и так далее привел, собственно…
Я.Леонтьев ― Это правда, это правда, но было тоже непонятно, потому что многие латыши тоже сомневались, потому что Латвия была сама оккупирована Германией, и у левых эсеров наоборот была даже надежда и склонить латышей в свою сторону, но они остались верны дисциплины, там у них во главе стояли все-таки серьезные большевики и кадровые офицеры, как Вацетис, которые поддерживали большевиков, но ситуация все-таки была такая в какой-то момент достаточно патовая и было непонятно. Вы правы, я сам сравнивал левых эсеров с декабристами, то есть со стоянием декабристов на Сенатской площади, что они тоже не предпринимали атакующих действий, вот что-то выжидали, вот такая тактика выжидания действительно у левых эсеров была…
М.Соколов ― У обеих сторон же были заложники, да, с одной стороны, Дзержинский и, по-моему, Лацис, да, и другие, с другой стороны, Смидович, да, вы сказали…
Я.Леонтьев ― Смидович, да, председатель Моссовета…
М.Соколов ― С другой стороны вся фракция левых эсеров, арестованная в Большом театре, может быть, вот это как-то одну сторону сдерживало, а вторая, так сказать, действовала напрямую, не обстреляла то же здание, где и заложники были.
Я.Леонтьев ― Все-таки, значит, это уже спонтанные были действия, понятно, что левые эсеры не ожидали, что большевики их перехитрят, уведут свою фракцию из Большого театра, это тоже решение, конечно, заранее не принималось, все это произошло достаточно спонтанно…
М.Соколов ― Это спорно, некоторые уверены, что это…
Я.Леонтьев ― Ошибочно…
М.Соколов ― Заговор был.
Я.Леонтьев ― Пусть они изучат 4 тома документов, где весь уже архив ЦК левых эсеров издан, издательство «Росспэн»…
М.Соколов ― Ну, и мемуары, да, там есть тоже?
Я.Леонтьев ― Мемуары могут привирать, вы знаете, и выдавать желаемое за действительное, а есть документы, первоисточники, они сейчас все изданы, издательство «Росспэн», «Политическая энциклопедия»…
М.Соколов ― Да, ваш труд хороший.
Я.Леонтьев ― Четырехтомник, да.
М.Соколов ― Поздравляю!
Я.Леонтьев ― Спасибо! И документы из Архива центрального ФСБ, и Государственного архива Российской Федерации, и региональных архивов многих там присутствуют, и видно, что на самом деле, конечно, было по-другому, нежели некоторые интерпретаторы, публицисты пытаются утверждать, да, вот, тем не менее, тем не менее.
М.Соколов ― Хорошо, все-таки как понять, за что были расстреляны зампредседателя ВЧК Александрович и 12 сотрудников вот этого отряда Попова буквально…
Я.Леонтьев ― Сакральные жертвы…
М.Соколов ― На следующий день, 8-го июля.
Я.Леонтьев ― Сакральные жертвы, чтобы прогнуться, так сказать, перед германским империализмом, в чем как раз левые эсеры и упрекали постоянно большевиков…
М.Соколов ― А Дзержинский, кстати, приехал, кажется, туда в этот отряд, и сказал, что надо парочку ваших членов ЦК выдать, чтобы расстрелять ради мира с немцами?
Я.Леонтьев ― Ну, видимо, это был уже просто разговор на повышенных тонах, но с Дзержинским же вообще есть, вы знаете, неясности, он сам все-таки, его малая родина, и Польша, и Вильнюсский край находились тоже под пятой немецких оккупантов, и он сам был левым коммунистом, мне кажется, что Дзержинский закрывал глаза на то, что творят его подчиненные, в том числе вообще-то отряд Попова мы упоминаем, но мы забыли сказать его полное наименование, «Боевой отряд ВЧК», это был именно спецназ ВЧК, который Дзержинский сформировал. Я думаю, Дзержинский обо многом тоже сам догадывался, неслучайно же он 7-го июля уже написал прошение об отставке в Совнарком, поскольку проходит ключевым свидетелем…
М.Соколов ― Ну, как не справившийся.
Я.Леонтьев ― А вот понимаете, роль опять же Дзержинского, если проводить аллюзии с декабристами, можно сравнить с ролью Милорадовича, Милорадович…
М.Соколов ― Вел двойную игру…
Я.Леонтьев ― Двойную игру, совершенно верно, вот очень похоже, что Феликс Эдмундович тоже мог вести такую двойную игру, и поэтому он и поехал, чтобы, так сказать, снять с себя, обелить, и разговаривал на повышенных тонах, ну, был арестован, но заметьте, ведь ни одного волоска из бороды Дзержинского не пострадало…
М.Соколов ― А могли бы расстрелять.
Я.Леонтьев ― Могли бы, но не расстреляли, зато…
М.Соколов ― Вот их и расстреляли в результате.
Я.Леонтьев ― Ну, далеко не всех, расстреляли только именно нескольких сакральных жертв, как бы нужно было положить к ногам Германии, чтобы немцы не потребовали ввода, как они сначала хотели, потребовать ввода двух батальонов в Москву, вот, но это уже совершенно другая была бы коллизия, понимаете, вот, и…
М.Соколов ― А вот что за история уже, собственно, если мы говорим о последствиях, да, вот Троцкий сообщал Съезду советов, что удалось арестовать левоэсеровский отряд, направлявшийся в Москву из Петрограда, и второй отряд, который двигался откуда-то с Запада…
Я.Леонтьев ― Из Витебска.
М.Соколов ― Из Витебска, да, это миф или реальность?
Я.Леонтьев ― Нет, это абсолютно не миф…
М.Соколов ― А откуда же они тогда взялись, если не переворот, а случайное событие?
Я.Леонтьев ― Они просчитывали разные варианты развития событий, конечно же, как и декабристы, собственно говоря, они просчитывали разные варианты, то есть возможно нападение немцев и австрийцев вот на них, и между прочим, латышам помогал действительно австрийский отряд интернационалистов во главе с Бела Куном, небезызвестным, именно он брал Центральный телеграф отбивал у левых эсеров, вот…
М.Соколов ― То есть немецкий след значит прослеживается?
Я.Леонтьев ― Ну, интернационалисты условный, конечно, немецкий след, то есть он не от имени друзей Мирбаха действовал, уж дальнейшую биографию Бела Куна слишком хорошо мы знаем, чтобы его в этом подозревать. А так вот левые эсеры вызывали все-таки, и не только отряды целые, во-первых, они вызвали группы боевиков, об этом мало известно, но, тем не менее, я эти документу публикую, уже опубликовал…
М.Соколов ― Это когда?
Я.Леонтьев ― Накануне июльских событий…
М.Соколов ― А.
Я.Леонтьев ― Они вызвали с Морозовской фабрики из Твери группу боевиков, с Ярославской Большой мануфактуры, там была сильная дружина…
М.Соколов ― Может они все-таки готовились?
Я.Леонтьев ― Они готовились к разным вариантам, еще раз повторяю, к возможным, да, они не исключали, что, может быть, возникнут столкновения с большевиками, но хотели бы из избежать, еще раз повторяю, вот, и вызвали целые левоэсеровские дружины, вот в частности из Питера как раз приехала там в меньшем составе, чем они вызывали, их разоружили по дороге, не только с Николаевского вокзала, в Москве пешком шли в сторону Трехсвятительского, на Рождественском бульваре наткнулись на латышей и их разоружили, а в Витебске губвоенком Путна вообще как бы не позволил сесть в эшелон, их при погрузке на станции, допустим, разоружили, да.
М.Соколов ― Ну, это было перед 6-ым июля, да?
Я.Леонтьев ― Вот в Витебске уже задним числом, они не успели погрузиться, а питерский отряд как раз непосредственно в утренние часы 7-го июля это произошло, они как раз прибыли ровно день в день, да.
М.Соколов ― Хорошо, а что происходило в Петрограде, вот эта история меньше известна…
Я.Леонтьев ― Очень интересно, да, и кстати, понимаете, вот еще одни аргумент в пользу того, что большевики потом все-таки разобрались, что комиссия Стучка разобралась с тем, что хотели, что задумывали левые эсеры не в качестве все-таки такого решительного переворота, чтобы низвергнуть как Временное правительство допустим, потому что ведь все же потом профильтрованы и поповцы, 444 человека было, и все делегаты съезда, 517 человек, не все, вот маленькая группа была отделена во главе со Спиридоновой, в Кремль помещена под арест, вот на гауптвахту в Кремле, а остальные то были освобождены, в Питере тоже вот все задержанные, вот эта история, они тоже были освобождены и дело закрыто. А в Питере дело обстояло так, там центром боевой организации петроградской было бывшее здание Пажеского корпуса на Садовой улице, рядом с Невским проспектом и с Гостиным двором, вот, и там сосредоточились как раз боевики, там тоже около трехсот, четырехсот человек, хорошо вооруженные, вот, их начали окружать, да, значит, Петроградский совет срочно сместил левоэсеровских тоже комиссаров, а комиссарами там в это время были…
М.Соколов ― Северная коммуна была?
Я.Леонтьев ― Да, Союз северных коммун во главе с Зиновьевым, но Зиновьев то сам на съезде находился в Москве в этот момент, также как и Урицкий, Урицкий был избран заочно, там заново был создан Военно-революционный комитет, Урицкий был заочно избран во главе, и срочно выехал в Петроград, Зиновьев продолжал оставаться в Москве. А сместили кого, Прошьяна и трех других левоэсеровских комиссаров, и вот взамен провозгласил Военно-революционный комитет, как чрезвычайный орган. Тем временем начали окружать здание на Садовой улице, Пажеский корпус, тоже силами латышей и китайцев в Питере, заметьте, кстати, тоже интересное обстоятельство, что ни в Москве, ни в Петрограде силы гарнизона обычные, они, в общем-то, держали нейтралитет приблизительно, даже некоторые солдаты в Москве из некоторых смежных полков, которые дислоцировались в Покровских казармах, например, на Покровском бульваре, они группами перешли на сторону поповцев, ну, небольшие, правда, группы, все-таки там агитацию тоже вели. И вот, кстати, очень как-то бегло бой в Москве опустили, бой достаточно серьезный был, полдня шел бой, и на прилегающих переулках, потому что левые эсеры там окопались…
М.Соколов ― С применением артиллерии, да?
Я.Леонтьев ― С применением артиллерии, даже небольшая артиллерийская дуэль была, потому что левые эсеры тоже произвели 7 выстрелов в сторону Кремля, там несколько снарядов перелетело и за кремлевские стены. А потом очень интересный человек установил орудие в Большом Ивановском переулке, это будущий начальник «Дальстроя», начальник, хозяин Колымы, Эдуард…
М.Соколов ― Берзин?
Я.Леонтьев ― Берзин, да, а в этот момент он был начальником артдивизиона латышского, и он как раз вел прямой обстрел, 50-60 выстрелов было сделано по Трехсвятительскому переулку, вернемся в Петроград…
М.Соколов ― Да, да.
Я.Леонтьев ― Да, и там точно также подвергались, но там не было орудий у левых эсеров, у них, там они открыли оружейно-пулеметную стрельбу после того как на них начали наступать, а по ним начали стрелять из пушек…
М.Соколов ― А им предлагали сначала разоружиться или нет?
Я.Леонтьев ― Конечно, и так же, как и в Москве, кстати, даже во время боя в Москве тоже интересные такие нюансы, видите, мы все время как-то перекличку такую делаем…
М.Соколов ― Ну, параллельно все идет.
Я.Леонтьев ― Ну, да, в Москве продолжали от поповцев парламентеры приходить к латышам и продолжали вести агитацию, даже уже в момент самого боя они пытались разагитировать латышей, там некоторые латыши попали в плен, то есть там были убитые и раненные с двух сторон, а то как-то у нас считают, что ничего не было, нет, конечно, происходил бой, ну, может быть, там не слишком кровавый, так сказать, но тем не менее. Более кровавый даже в Питере произошел, поскольку наступательная сторона всегда, ну, большие потери, так сказать, имеет, там около порядка 10 убитых, там свыше сорока раненых вот со стороны латышей, левые эсеры активно там…
М.Соколов ― Ну, то есть это здание…
Я.Леонтьев ― Отстреливались.
М.Соколов ― Пажеского корпуса, его взяли штурмом фактически, да?
Я.Леонтьев ― Да, нынешнее Суворовское училище, очень известное здание в Петербурге. Нет, штурмом его не брали, потому что они выкинули белый флаг после такого двухчасового боя выкинули, там много случайных еще пострадавших было в Питере, там в трамвай угодил снаряд, там погиб ребенок и женщины погибли в трамвае, то есть там даже более кроваво, чем в Москве проходило, но при этом, хотя сами большевики напали, они же обвинили тоже в заговоре левых эсеров. Однако, как я уже сказал, разобравшись потом более детально, их тоже всех освободили, там никто, так сказать, не попал никуда, и никто не был расстрелян в Питере.
М.Соколов ― Ну, проводились ли массовые аресты вот после…
Я.Леонтьев ― Нет…
М.Соколов ― Событий.
Я.Леонтьев ― Нет, то есть…
М.Соколов ― А как же 300 эсеров, арестованных в Москве вот после съезда?
Я.Леонтьев ― Так…
М.Соколов ― Или это на день, два буквально?
Я.Леонтьев ― Нет, вот на день, два, они были разбиты на несколько категорий, начали фильтроваться, они заполняли анкеты, я держал в руках эти анкеты в Архиве ФСБ, вот все листал, они заполняли анкеты, отношение как раз к убийству Мирбаха, отношение там к ЦК левых эсеров и все такое прочее в этих анкетах. Первая большая партия была освобождена 10-го июля уже, остальных освободили чуть позже, кого-то 13-го июля, кого-то еще позже, последних арестантов освободили в сентябре, и до суда довели только двух человек, Спиридонову и задержанного в Саратове, он бежал из Москвы, как раз руководитель Штаба обороны, Юрий Саблин, если помните, был такой начальник времен Гражданской войны, да.
М.Соколов ― Ну, то есть освобождение зависело от лояльности все-таки? Там если человек осуждал действия ЦК, то его раньше освобождали?
Я.Леонтьев ― Да, да, по началу да, но потом и упертых тоже освободили, кто отказывался, так сказать, встать на большевистские позиции, другое дело, что к этому времени закончился уже Съезд советов, который принял конституцию такую не в пользу крестьян, там диспропорция создавалась на выборы в Советы от, то есть 25 000 рабочих приравнивалось к 100 000 крестьян, и их не взяли во ВЦИК, то есть нелояльных левых эсеров уже не избрали в парламент.
М.Соколов ― Да, ну, парламентом его, конечно, надо назвать условно. Сегодня у нас в студии доктор исторических наук, Ярослав Леонтьев, мы говорим о событиях столетней давности, вот 6-ое, 8-ое и другие дни июля, левые эсеры и большевики, противостояние.
НОВОСТИ
М.Соколов ― В эфире программа «Эхо Москвы» «Цена Революции», ведет ее Михаил Соколов. Профессор Московского государственного университета, доктор исторических наук, Ярослав Леонтьев у нас в студии, говорим о событиях июля 18-го года, так называемые, «Левоэсеровский мятеж», ну, и мы переходим уже к 10-му, 11-му июля, это опять же мятеж, не знаю, в кавычках или нет, командующего Восточным фронтом Красной армии, как пишут в «Википедиях», левый эсер, Михаил Муравьев объявил, что защищая власть советов, я от имени армии Восточного фронта разрываю позор Брест-Литовского мирного договора и объявляю войну в Германии, так все было?
Я.Леонтьев ― Не так. Мне хотелось бы все-таки, чтобы мы поговорили не только об одном Муравьеве, но и о других регионах, там везде очень интересные события происходили.
М.Соколов ― Ну, давайте с Муравьева…
Я.Леонтьев ― Давайте, ладно…
М.Соколов ― Все-таки он очень яркий персонаж.
Я.Леонтьев ― Да, все-таки ключевое событие – Муравьев, и Муравьевщина, как это называлось в историографии. Так вот не так, потому что по началу уже 7-го июля есть приказ по войскам Восточного фронта за подписью Муравьева и двух комиссаров, Кобызева, наркома, да, и Благонравова, бывшего коменданта Петропавловки, да, который был комиссаром как раз на Восточном фронте у Муравьева, о том, что левые эсеры пытались осуществить гнусный переворот в Москве, что Муравьев заявил, что теперь он беспартийным является, что он вообще-то левый эсер, но вот в момент такой гнусности, он беспартийный, и они призвали наоборот как раз к консолидации всех сил, и в борьбе с теми левыми эсерами, которые стали агентами Антанты, вот был сначала такой приказ Муравьевский…
М.Соколов ― А что же случилось за 3 дня с ним?
Я.Леонтьев ― А…
М.Соколов ― Он вообще неврастеник был.
Я.Леонтьев ― Он был абсолютной неврастеник, и надо для этого немножко вспомнить его биографию, кстати, я досконально и детально занимался его биографией, для этого пришлось поднимать его послужные списки в Военно-историческом архиве вот в Лефортове, и проверить многие, многие легенды, так сказать, назовем это, о Муравьеве, вот, интересный человек он был, рассказать его биографию?
М.Соколов ― Конечно.
Я.Леонтьев ― Он был, происходил из, формально из крестьянского сословия Костромской губернии, но вообще-то фактически сын унтер-офицера, участника Русско-турецкой кампании, то есть уже с определенными льготами, вот, и окончил учительскую семинарию, по началу первое образование получил, там поступил, вольноопределяющимся пошел в армию, в Фанагорийский генералиссимуса князя Суворова Италийского полк, где был произведен в унтер-офицеры и выдержал экзамены в Казанское училище, видите, Казань с ним была связана с самого начала, оказывается, он туда еще потом не раз тоже возвращался, окончил училище. Часто пишут в его биографиях, что он якобы бретер был, дуэлянт, ничего подобного, я нашел потом документ, подписанный начальником училища, что там о повышении, о производстве, там следующий чин Муравьева, и написано, что ни в чем предосудительном он не замечен, это какие-то легенды и слухи. А вот что не легенды, то, что он уехал на Русско-японскую войну, героически вел в боях под Мукденом, получил пулеметную пулю в челюсть, и вот от этого у него был поражен правый лицевой нерв, страдал как бы всю жизнь, и в 18-ом году, когда лежал в клинике здесь в Москве, есть в медицинском освидетельствовании это. Потом соответственно после окончания Русско-японской войны с боевыми наградами вернулся, преподавал, как раз в Казанском училище сначала был строевым офицером. Началась Первая мировая, он опять уходит на фронт, получает второе ранение, в грудь, то есть боевой офицер, вот. Опять же его списывают не совсем как бы из армии НРЗБ, а на преподавательскую должность в качестве ротного командира в Одессу, в школу прапорщиков, вот. И во время Февральской революции проявил себя, арестовал начальника военного округа, он начал делать революционную карьеру, приехал в Питер, вступил в Партию эсеров, это подтверждается документами. В то же время на съезде в Каменец-Подольском, Юго-Западного фронта, выступил с идей создания ударных частей, он был одним из первых инициаторов, такой был создан Всероссийский добровольческий комитет, будущий такой прообраз добровольческой армии, вот именно Муравьев был инициатором создания этого. Но в то же время июльские события, во время июльских событий он снова высказался в качестве солидарности с репрессируемыми, с левыми эсерами и большевиками, в октябре 17-го года он активно поддержал, будучи подполковником, в тени подполковника, его сторону большевистско-левоэсеровскую, и стал начальником Петроградского военного округа как раз после свержения Временного правительства.
М.Соколов ― А потом командовал походом на Киев красных войск…
Я.Леонтьев ― Да.
М.Соколов ― И устроил там чудовищную резню.
Я.Леонтьев ― Да, что опять же весьма такой противоречивый момент, потому что одни документы его в этом упрекают, что он издавал там приказы казни всех там офицеров, гайдамаков и так далее, но в то же время я лично держал в руках воззвание Муравьева, где он выражает негодование об убийстве митрополита Владимира в Киеве какой-то кучкой анархистов, и требует наоборот, что, говорит, что он будет карать людей за самосуды…
М.Соколов ― Ну, одно другому не мешает.
Я.Леонтьев ― Одно другому не мешало, это правильно. Потом он еще был некоторое время такой, интересная у него должность была, главнокомандующий по борьбе с румынской олигархией, вот такой Русско-румынский фронт был создан, там были, Матрос Железняк ему активно там, кстати, помогал. Там вообще интересная компания была, Блюмкин там опять же в Одессе был, то есть, ну, это отдельный сюжет…
М.Соколов ― Ну, на Волгу, на Волгу…
Я.Леонтьев ― Да.
М.Соколов ― Все-таки давайте вернемся.
Я.Леонтьев ― А потом его, нет, там же, чтобы вернуть его на Волгу, его надо назначить сначала командующим Восточным фронтом. Так вот его первоначально Троцкий назначил командующим Кавказским фронтом, ему нужно было ехать в Баку, его поезд с Украины пришел в Москву, и тут представьте себе, что как раз по этим обвинениям, по всем киевским и так далее, его арестовали 29-го апреля, кто подписал ордер на арест, вот я обещал…
М.Соколов ― Александрович.
Я.Леонтьев ― Александрович. Кто производил арест, боевой отряд ВЧК, лично матрос Дмитрий Попов арестовал Михаила Муравьева, разоружил в штабном вагоне, есть протокол с подробным описанием, что он у него в штабном вагоне взял, его доставили в тюрьму, в Таганскую, оттуда и под поручительством Уралова, командующего Московским военным округом, освободили, в неврастеническую клинику на Погодинскую улицу попадает Михаил Артемьевич Муравьев. Но тут выносит постановление Совнарком, что он ни в чем не виновен, 10-го или 9-го, простите, июня, а 13-го июня уже за подписью Ленина и Троцкого он назначается главкомом Восточного фронта, и причем тут левые эсеры спрашивается? Вот наоборот левые эсеры, когда их опрашивали, и Спиридонова, и Прошьян утверждали еще во время ареста Муравьева в конце апреля, что он не является членом Партии левых эсеров.
М.Соколов ― Хорошо, ну, а что ж все-таки его побудило начать собственное преступление?
Я.Леонтьев ― Авантюрист, авантюра, он провозгласил себя русским Гарибальди, провозгласил создание Поволжской Советской республики, попытался сыграть в эту авантюра, причем опираясь на кого? На очень таких занятных персонажей, на двух большевиков, на Беретти, начальника Курского бронедивизиона, бывшего поручика, которого почему-то всегда называли Лев Никулин в книжке о Тухачевском, и многие другие называли его левым эсером, ничего подобного, я нашел документ, когда Беретти в 21-ом году был начальником Монгольской народной армии, коммунист со стажем 17-го года, никогда левым эсером не был, Николай Беретти.
М.Соколов ― А второй кто был?
Я.Леонтьев ― Второй Мокроусов, знаменитый матрос-партизан. Вот я говорил, что сегодня стихов не будет, а будет одна очень смачная цитата, еще был там и третий у него сподвижник, которого называли эсером-максималистом, с редким именем Исидор Трофимовский, Исидор, вот, а при это он создал, отряд его назывался Первый коммунистический интернациональный отряд, и в отряд Трофимовского входили тоже бывшие пленные сербы, там и немножко немцев, и мадьяр, вот. Так вот цитату я нашел в Нижегородском архиве, там совершенно замечательная, вот тут Мокроусов и Трофимовский характеризируют таким образом, сначала гражданин Мокроусов, который потом был причислен к легендам Гражданской войны, славный командир бронепоезда, в советской историографии. «Беспросыпное пьянство и пьяные оргии сменялись бессмысленными дикими выступлениями Муравьева в окрестных деревнях. Его высадка в НРЗБ и безобразные поступки вызвали восстания среди крестьян, и стоили жизни 6 матросам, сожженным заживо». О Трофимовском Исидоре: «Степан Разин, как его называли матросы, имел у себя на пароходе «Миссури» целый гарем женщин, и как полагается атаману, свою собственную княжну. Пьяные оргии на «Миссури» происходили день и ночь, потому и Тетюши были отданы белым также поспешно, как и Симбирск». Ну, вот примерно такие были друзья.
М.Соколов ― Ну, и что, вот с этими друзьями он, значит, решил взять Симбирск, я так понимаю, и его…
Я.Леонтьев ― А зачем взять? Он был, его штаб, в качестве главкома находился в Казани, он погрузился на свой там штабной тоже пароход, проследовал в Симбирск…
М.Соколов ― Ну…
Я.Леонтьев ― Зачем брать Симбирск, он же итак советский был…
М.Соколов ― Ну, он же там арестовывать начал советских работников?
Я.Леонтьев ― Ну, вообще-то они собирались наступать на Сызрань, там освобождать, на Самару, бороться с Комучем вообще-то, цель сначала такая был отправки Муравьева из Казани. Более того, он очень надеялся, что ему помогут симбирские большевики, левые коммунисты, и левые эсеры там местные, он не собирался брать Симбирск, зачем, он хотел просто, ну, дальше он действительно начал вести себя странно. Вдруг он, прибыв туда, арестовал своего же ставленника Тухачевского, кстати, очень…
М.Соколов ― Ну, наверное, поговорил с ним, арестовал, раз тот не поддерживает.
Я.Леонтьев ― Да, совершенно верно, а это всегда тоже был закрытый такой факт. Вообще Муравьева упрекали, что он разваливал фронт, ничего подобного, сейчас в Саранске очень интересная диссертация была защищена в конце прошлого года, Евгением Наумовым таким, как раз именно об организации Восточного фронта, вот. И вот этот молодой исследователь доказывает, что Муравьев проводил очень удачную реорганизацию из разрозненных частей Восточного фронта, именно его ставленником был Тухачевский, такого командарта Харченкова, он им заменил, поставив его на 1-ую армию. Ну, действительно, когда Тухачевский отказался сыграть в его авантюру, вот, Муравьев его действительно взял под арест. И другое дело, что его латыши там быстро освободили, там опять же ни один волосок не упал как бы с головы Тухачевского, вот. А Муравьев поехал в Симбирский совет встречаться открыто с фракциями левых эсеров и коммунистов, во главе стояли Гимов и Варейкис там, там коммунисты, ну, там была большая фракция левых эсеров и максималистов, такой Михаил Гольман там был, и другие. Муравьев на них надеялся, вот во главе своей Поволжской Советской республики он себя видел стратегом, конечно, русским Гарибальди, да, как он себя называл, а при этом во главе правительства он видел Камкова, например, Спиридонову он хотел включить в правительство, кстати…
М.Соколов ― Так воевать он с кем собирался? Все-таки с большевиками или с…
Я.Леонтьев ― Он хотел развернуть фронт на немцев…
М.Соколов ― А с большевиками не воевать?
Я.Леонтьев ― И вступить в переговоры с чехословаками, нет, ну, не совсем понятно…
М.Соколов ― А тут они его и застрелили.
Я.Леонтьев ― Действия Муравьева были спонтанными, авантюристичными, левые эсеры во всех постановлениях дальнейших на всех партийных форумах, которые они проводили, они отреклись от Муравьева, и на местном уровне, там Пензенский губком, и в Москве, когда проходил там совет партии…
М.Соколов ― А как же его обезвредили?
Я.Леонтьев ― Да его никто не обезвреживал, он пришел на заседание Совнаркома, ой простите, Губисполкома Симбирского, начал ругаться с Варейкисом и с другими, люди то все были при оружии, там с ним 3 адъютанта было, они достали свои там НРЗБ, а по ним успели открыть огонь и раньше, но и они стреляли, они тоже там успели ранить, то есть стреляли обе стороны.
М.Соколов ― То есть дискуссия с применением оружия…
Я.Леонтьев ― Да, да.
М.Соколов ― Закончилась не в пользу полковника Муравьева?
Я.Леонтьев ― Подполковника…
М.Соколов ― Подполковника.
Я.Леонтьев ― Который себя называл все-таки полковником, хотя официально полковником не был, да, но, да, именно…
М.Соколов ― А представьте, если бы его не убили, что, действительно, он повел бы войска на Запад, да?
Я.Леонтьев ― Непонятно, надо бы договариваться с чехословаками, с Комучем там непонятно, он себя, кстати, объявлял, что он с Комучем не будет никакого соглашения заключать, он их по-прежнему называл правыми эсерами, а себя называл левым эсером, да нет, совершенно непонятная авантюра, и правильно левые эсеры делали, что от нее отрекались.
М.Соколов ― Но то есть…
Я.Леонтьев ― И не надо все смешивать.
М.Соколов ― Добиться успеха русский Гарибальди не мог в этой ситуация?
Я.Леонтьев ― Я думаю, вряд ли, вряд ли, точно также, как успех не получился и у Перхурова в Ярославле, например, вот если переходить к другим регионам, ведь 6-го июля одновременно вспыхнули Ярославские события, но там наоборот, левые эсеры дрались на стороне большевиков, даже первый удар они приняли на себя.
М.Соколов ― Хорошо, а в других регионах что происходило с левыми эсерами…
Я.Леонтьев ― А вот…
М.Соколов ― Вот Петроград и Москву мы…
Я.Леонтьев ― Вот я и перешел к этому, в Ярославле левоэсеровские дружины рабочие с Ярославской Большой мануфактуры, НРЗБ часть Ярославля, дрались с перхуровцами и с савинковцами, защищали целый большой район, рабочий район Ярославля, продолжали отряды оставаться и на Восточном фронте левоэсеровские, даже более того, симбирские коммунисты выразили благодарность симбирским левым эсерам за то, что они не участвовали в авантюре Муравьева и оставили их в Совете. Кто держал фронт реальный там как раз под Симбирском, в других местах там на Восточном фронте, такой сводный отряд был и дружин под командованием Гая, который был потом развернут в железную дивизию, освободил и Симбирск и в Казани участвовал, ключевую роль сыграл в наступлении на Казань, сначала на Казань, а потом в Симбирск, да, в обратной последовательности, такая, Гай был левым эсером в это время…
М.Соколов ― Ну, многие советы же почистили…
Я.Леонтьев ― Сейчас одну секундочку, я еще не договорил. И входили как раз в его отряды, входили тверские левые эсеры, калужские левые эсеры, которые туда приехали, самарские, вот, и так далее. Во главе самарских стоял комбриг Устинов, родной брат будущего маршала Советского Союза, и нар…хотел наркома сказать, министра обороны СССР, Дмитрия Федоровича Устинова, у него был родной брат Петр, старший, много старше, так вот он был, оказывается, комбригом и левым эсером в это время. Поэтому те левые эсеры, которые сражались в Баку, пожалуйста, кого расстреляли среди 26 бакинских комиссаров? Петров, левый эсер, который был военкомом, да, Бакинского, то есть во фронтовой полосе левые эсеры по-прежнему сражались единым фронтом, на Урале и в других местах. Что касается внутренней России, Советской России, да, то начали выдвигать ультиматум большевики, появились, появился циркуляр наркома внутренних дел Петровского, появились там другие документы вот от имени ВЦИК, что от левых эсеров требовали лояльности, если они официально, причем индивидуальных подписок, если они индивидуально отрекались от линии ЦК, осуждали убийство Мирбаха, они продолжали оставаться на советской руководящей работе и так далее, если проявляли колебание и не отрекались принципиально, тогда их начали зачищать из советов, но работников было столь мало на местах, что зачастую все равно на это закрывали иногда глаза, а в некоторых случаях левые эсеры начали сопротивляться, там, где они возглавляли советы…
М.Соколов ― Это где?
Я.Леонтьев ― В целом ряде городов и городков, иногда были странные ситуации, ну, например, какие-нибудь города, возьмем Калязин Тверской губернии, там в уездном исполкоме 11 левых эсеров, только 4 большевика. Холм Псковской губернии, 12 левых эсеров, только 3 большевика, и вот эти 3 большевика приходят и говорят: «К нам поступила там директива из центра, вы должны нам передать все ключевые посты», они говорят председателю уездного исполкома, те, конечно, их посылают, обещают арестовать, вот, но они продумали операцию, сами арестовали председателя уездного исполкома, военкома Гуревича, и вот этого Шалашова, председателя уездного исполкома. В Калязине, например, по-другому ситуация обстояла, там левые эсеры решили не оповещать вообще этих большевиков недоделанных, в это время они даже не организовали еще серьезную свою организацию, не оповещать о событии в Москве, а занять выжидательную такую линию, при этом комиссар внутренних дел Макарий Широков вооружил всех местных левых эсеров бомбами и револьверами, есть список в деле Тверского военного трибунала, когда их уже судили, кому они были розданы, то есть они были произведены в состояние боевой готовности. Но из соседнего города Кашина приехали коммунисты, коммунистический отряд, все быстро оповестили местных коммунистов и разоружили левых эсеров. В некоторых городах дошло дело и до стрельбы, в Жиздре, в Калужской губернии дошло дело до стрельбы, там из Калуги был прислан отряд на подавление, там тоже левые эсеры преобладали, в Чембаре, в Пензенской губернии, на родине Белинского, тоже там левые эсеры организовали сопротивление и с ними вели бой самый настоящий, то есть где-то были вот и такие, ну, такие мини, модели Москвы и Петрограда повторялись в миниатюре, да.
М.Соколов ― А сама партия стала, я так понимаю, распадаться, появились же Партия народников-коммунистов…
Я.Леонтьев ― Позже…
М.Соколов ― Революционного коммунизма…
Я.Леонтьев ― Они появятся позже, уже ближе к осени 18-го года, но действительно вы правы, что группа левых эсеров во главе с Саратовской организацией, во главе с Алексеем Устиновым, с вот близким родственником Столыпина, Петра Столыпина, о нем интересная публикация тоже была в журнале «Родина» в начале этого года, мой аспирант Максим Новгородцев защитил эту публикацию, рекомендую ее почитать, вот. Они выступили как раз с осуждением, они выпустили такой сборник о московских событиях, где осуждали московские события, они попытались провести конференцию, но тогда не собрали народ, то есть народ то приехал точнее, из Тамбова, из Пензы и так далее, но не поддержали их линию, они не смогли свою конференцию, статус конференции придать, назвали это частное совещание, а уже потом в Москве они проведут учредительный съезд революционных коммунистов. Были еще любопытные ситуации на самом деле, когда производились обоюдные аресты, там еще ведь в целом ряде городов шла, продолжалась информационная война, продолжались съезды советов губернские, где фракции левых эсеров еще были могучие, в некоторых случаях они даже преобладали там в Льгове, в Курской губернии, там в Задонске, в Воронежской губернии, они объявляли почетными, выбирали почетным председателем Спиридонову, сидевшую под арестом, требовали ее освобождения немедленного и так далее, в Орле…
М.Соколов ― Но в результате то суд…
Я.Леонтьев ― Сейчас…
М.Соколов ― Над левыми эсерами был очень, приговор очень мягкий, ревтрибунал там…
Я.Леонтьев ― Дойдем, надеюсь, до приговора, а может быть, не дойдем и сегодня. Так вот, например, в Орле коммунисты выносит постановление об аресте левых эсеров, но левые эсеры работают на опережение, они сами арестовывают некоторых влиятельных коммунистов, в том числе председателя Горисполкома, ну, правда, никто никого не расстреливал в Орле. В Вышнем Волочке тоже самое произошло, и те, и другие, а в некоторых городах, там были силы настолько равные, в Рязани, в Воронеже, вот, в Петрозаводске как раз, одни боялись, что другие на них нападут, и боялись первыми, так сказать, приступать к каким-то действиям, вот такая была действительно запутанная патовая ситуация. И надо разбираться, вот я к этому призываю всех, особенно региональных историков, разбираться вот очень детально, внимательно, скрупулезно вот с каждым случаем, потому что не было общей модели, в том то все и дело, что были разные варианты развития событий, в прифронтовой полосе одни, вот в разных уездах, где с преобладанием там левых эсеров, одна ситуация, где преобладало коммунистическое большинство, другая ситуация, везде разные ситуации…
М.Соколов ― Времени мало…
Я.Леонтьев ― Давайте.
М.Соколов ― Но все-таки по поводу приговора вот этого, по 3 года политическим лидерам, таким как Прошьян, Камков, Карелин, там и так далее, там Спиридоновой, Саблину, значит, 1 год смягчения, ну, и Попова под расстрел, вот почему такое решение было принято?
Я.Леонтьев ― Ну, потому что, во-первых, большинство вышеназванных это заочный был приговор, они все ушли в подполье, заранее обзавелись еще накануне 6-го июля, паспортное бюро организовали, фальшивые паспорта, явочные квартиры, хорошо была продумана конспирация, финансовая база была неплохая, они все ушли в подполье. Спиридонову взяли, потому что она поехала брать ответственность за теракт в Большой театр, ее там же арестовали. Саблина, как я уже сказал, арестовали на пароходе в Саратове, его опознали, просто он загримированный был, также как Александровича, Александрович же тоже не сам сдался добровольно, он тоже пытался, так сказать, уйти, вот. Революция в Германии к этому времени произошла, уже, ну, просто это смешно было бы их осуждать за Мирбаха, вот, если уж Германия свергла, Кайзер бежал в Голландию и так далее, уже совершенно другая ситуация. Роза Люксембург заступалась активно за левых эсеров, она говорила, что прекрасно понимает, почему русские товарищи организовали теракты против Мирбаха и НРЗБ, как немецкий НРЗБ унижал как бы Советскую Россию, откладывая революцию в Германии в самой, сдвигая, Роза Люксембург в «Трагедии русской революции» писала об этом, да.
М.Соколов ― Ну, может быть, это еще связано с тем, что положение большевиков осложнилось, да, там и восстание, вот то, что вы говорили, в Ярославле, Муроме, Рыбинске, и выступление чехословацкого корпуса, и Комуч, и все прочее, в общем, нужно было хоть с кем-то, так сказать, несильно портить отношения.
Я.Леонтьев ― Нет, эта линия как раз не прослеживается, потому что продолжались, ведь активное шло формирование Красной армии, уже проводилась мобилизация туда, вот, а в ряде городов, это уже, правда, осенние страницы, если хотите, мы можем об этом поговорить…
М.Соколов ― В следующий раз.
Я.Леонтьев ― Мобилизация лошадей, как раз мобилизация крестьян, активные действия продотрядов, они приводили все к новым и новым вспышкам крестьянских выступлений, и часто местные региональные левые эсеры, что в Рязанской губернии, там Касимов, и другие места, Ряжск и так далее, они поддерживали, что в Калужской губернии там, можно много таких примеров привести, поэтому нет, они не видели, большевики, такими уж союзниками, как прежде, левых эсеров, но допускали, впрочем, такую определенную игру, даже и Ленин же написал даже статью такую памяти Прошьяна после его смерти, там в НРЗБ, написал, что Прошьян до 6-го успел гораздо больше пользы принести советской власти, нежели потом, но это все-таки реверанс такой в сторону эсеров, это было именно заигрывание, такая маневренная тактика. А вообще-то было тоже много непонятного, вот Киквидзе, например, давайте напоследок тоже вспомним, грузинский Чапаев, как его называла сталинская пропаганда, он был убежденный левый эсер, и на него очень левые эсеры надеялись, Прошьян сразу после событий московских 6-го июля поехал на Царицынский фронт к Киквидзе, пытался уговорить его идти на большевиков, но нет, он решил держать фронт, потому что считал, что Краснов опаснее большевиков…
М.Соколов ― Но, в общем, в любом случае этот конфликт левых эсеров и большевиков привел к постепенному переходу к однопартийному режиму, конечно…
Я.Леонтьев ― Постепенно да, но видите, Киквидзе, я тоже считаю, что был прав, потому что если вспомнить чем закончил Краснов, сотрудничая с Третьим рейхом, и неслучайно виселицей закончил, что, может быть, Василий Исидорович Киквидзе был прав все-таки в этой ситуации.
М.Соколов ― Хорошо, Ярослав Леонтьев был в студии «Эха Москвы», профессор, доктор исторических наук, и вел эту передачу Михаил Соколов, мы отметили столетие событий 6-го июля и того, что было за ними, 1918-го года.

6 июля 1918 года - Начало мятежа второй правящей партии Советской России - левых эсеров - против своих союзников по правительственной коалиции - большевиков. В Москве убит посол Германии Мирбах, арестован глава ВЧК Дзержинский. В этот же день Борис Савинков поднял антисоветский мятеж в Ярославле, а Владивосток объявлен протекторатом Антанты.

Левоэсеровский мятеж 1918, контрреволюционное выступление левых эсеров 6—7 июля в Москве, предпринятое по решению ЦК левых эсеров с целью сорвать Брестский мирный договор, спровоцировать войну с Германией и свергнуть Советское правительство. 5 июля на 5-м Всероссийском съезде Советов левоэсеровская фракция (352 человек) выразила недоверие Советскому правительству. Но большинство делегатов съезда её не поддержало, после чего левые эсеры перешли к провокационным действиям. 6 июля левый эсер Я. Г. Блюмкин, изготовив поддельное письмо от имени ВЧК, проник в германское посольство в Денежном переулке (ныне ул. Веснина), убил посла графа В. Мирбаха и скрылся в штабе отряда при ВЧК под командованием левого эсера Д. И. Попова (Трехсвятительский, ныне Б. Вузовский пер.). Там уже находились член ЦК левых эсеров — М. А. Спиридонова. Ю. В. Саблин, Б. Д. Камков, В. А. Карелин, П. П. Прошьян, В. А. Александрович (председатель ВЧК) и др., превратившие отряд в центр мятежа. Мятежники арестовали председателя ВЧК Ф. Э. Дзержинского, прибывшего туда с требованием выдать убийц Мирбаха; затем были арестованы М. И. Лацис, назначенный временным председателем ВЧК, председатель Моссовета П. Г. Смидович и ещё 27 коммунистов. В ночь на 7 июля мятежники (по данным Н. И. Подвойского: около 1800 человек, 80 сабель, 6—8 орудий, 4 броневика) под руководством Попова, Саблина и Александровича начали военные действия, заняли центральный телеграф и призвали части гарнизона присоединиться к мятежу.

Ликвидацией мятежа руководил В. И. Ленин, непосредственное руководство военными действиями было поручено председателю Высшей военной инспекции Н. И. Подвойскому и начальнику Латышской стрелковой дивизии И. И. Вацетису. Советы, комитеты партии, делегаты-коммунисты съезда Советов мобилизовали рабочих столицы на борьбу с мятежниками. За ночь были приведены в боевую готовность латышские части (до 720 штыков, 70 сабель, пулемётная команда, 12 орудий, 4 броневика), которые в 6 час. 7 июля начали наступление. После отказа мятежников сдаться был начат артиллерийский обстрел их штаба. Через несколько часов мятеж был ликвидирован; около 300 мятежников было захвачено в плен. В. И. Ленин характеризовал Л. м. следующим образом: "Бессмысленная и преступная авантюра...", "...безумная попытка... убийством Мирбаха вовлечь нас в войну..." (Полн. собр. соч., 5 изд., т. 36, с. 525, 532), а лидеров мятежа — как "безголовых" интеллигентов-истериков, "...оказавшихся пособниками белогвардейцев, помещиков и капиталистов..." (там же, с. 526, см. также, с. 531). 8 июля 13 активных участников мятежа (в т. ч. Александрович), задержанных с оружием в руках, по постановлению ВЧК были расстреляны. 27 ноября 1918 Верховный революционный трибунал, рассмотрев дело об организаторах мятежа, приговорил заочно к расстрелу успевшего скрыться Попова, к 3 годам тюремного заключения заочно 9 членов ЦК левых эсеров (в т. ч. Прошьяна, Камкова и Карелина); Блюмкин и Андреев, Спиридонова и Саблин были осуждены на 1 год заочно, но за прежние заслуги перед революцией последние двое 29 ноября были амнистированы ВЦИК.

После Л. м. произошёл мятеж на Восточном фронте, организованный главнокомандующим фронтом левым эсером М. А. Муравьевым. Прибыв из Казани, где был штаб фронта, в Симбирск (11 июля) с отрядом в 1 тыс. человек Муравьев занял ряд пунктов города и арестовал руководящих советских работников (в т. ч. командующего 1-й армией М. Н. Тухачевского). Оставшиеся на свободе коммунисты во главе с председателем губкома партии И. М. Варейкисом разоружили мятежников и ликвидировали мятеж. Вооруженные столкновения при разоружении левоэсеровских боевых дружин произошли также в Петрограде, Витебске, Владимире, Орше и др. городах.

PS. Мятеж левых эсеров иногда подают как отправную точку Гражданской войны, с которого она формально началась. С моем точки зрения, де-факто гражданская война шла в России с февраля-марта 1917 года, когда в Петрограде проходили первые столкновения полиции и армии с рабочими, а на Балтийском флоте матросы массово убивали офицеров. Чуть позже к этому "веселью" добавились крестьяне по-своему решавшие вопрос о земле.

Сам же мятеж левых эсеров, в итоге уничтожил всякие основания для каких-либо левых коалиций и окончательно утвердил большевиков во мнение, что власть надо держать самостоятельно. Из этого мятежа проистекал не только окончательный разгром эсеров как политической партии, еще недавно бывшей крупнейшей в стране, но и будущая директива о Красном Терроре. Логика гражданской войны вела к ожесточению все стороны конфликта. Мотивы мятежа так же были вполне ясны - левое крыло эсеров, после раскола партии чувствовало себя "младшим партнером" большевиков и не могло смириться с тем, что они являются ведомыми в революции, а рулят всем Ленин и большевики. К этим политическим причинам, добавлялись серьезные идеологические расхождения, так как многие идеи Ленина и его коллег шли вразрез с идеями лидеров левых эсеров.

В итоге произошел непоправимый разрыв внутри "левого блока", который усугубил накал гражданской войны в стране, так как две крупнейшие левые партии России, которые представляли интересы большей части населения страны (см. результаты выборов в УС), оказались расколоты и вовлечены в конфликт между собой. На мой взгляд, конфликт большевиков с эсерами, во многом делал неизбежной Гражданскую войну (в дополнение к другим ее причинам), ибо отсутствие единства перед лицом контрреволюции и иностранной интервенции, создавало благоприятную почву для различных контрреволюционных выступлений, которые вели к большой крови и мешали пост-революционной стабилизации. Потребовалось почти 5 лет тяжелейшей войны, чтобы разрешить вопрос о власти на поле сражения. Ставка же левых эсеров в этой борьбе была бита летом 1918 года.

В воскресенье исполняется 90 лет одного из самых загадочных событий Гражданской войны в России - московского мятежа левых эсеров.

Согласно официальной версии, произошло следующее.

Левые эсеры, несогласные с Брестским миром, решили убить немецкого посла в Москве графа Вильгельма фон Мирбаха, чтобы спровоцировать войну с Германией. Исполнение теракта взяли на себя два члена партии, начальник "германского" отдела ВЧК Яков Блюмкин и его сотрудник Николай Андреев.

В 14:15 6 июля 1918 года они явились в посольство в Денежном переулке якобы для обсуждения судьбы дальнего родственника фон Мирбаха, которого арестовала ЧК.

Около 14:40 Блюмкин несколько раз выстрелил в дипломата, а Андреев, убегая, кинул в гостиную две гранаты. Посол погиб на месте. Преступники скрылись.

Прибыв на место, Дзержинский мгновенно разобрался, что произошло, и сразу отправился в гнездо мятежа - спецполк ВЧК, базировавшийся в Трехсвятительском переулке и более известный как "отряд Попова".

Командир полка Дмитрий Попов, также левый эсер, задержал Дзержинского, и судьба "рыцаря революции" около пяти часов висела на волоске, пока его не освободили латышские стрелки Иоакима Вацетиса.

Узнав о случившемся, Ленин и Свердлов приказали арестовать руководство левых эсеров, находившееся в Большом театре на заседании V съезда Советов.

К утру следующего дня с мятежом было покончено. В час ночи 7 июля на места ушла телеграмма Ленина: "Повсюду необходимо подавить беспощадно этих жалких и истеричных авантюристов. Будьте беспощадны против левых эсеров, и извещайте чаще".

Немцы, получив официальные извинения и заверения, что виновники убийства посла будут наказаны, не стали начинать военные действия из-за тяжелой ситуации на Западном фронте.

Несоответствия и нестыковки

В советскую эпоху эту версию полагалось принимать на веру без анализа. Современные исследователи обнаружили в ней массу темных пятен.

Казалось бы, исполнителя чудовищной провокации, едва не закончившейся гибелью советской власти, должна была ждать неминуемая казнь.

Однако Блюмкина даже не выгнали со службы.

В 1920 году он был принят в партию большевиков, тогда же выполнял важную миссию в иранском Азербайджане, где временно возникла Гилянская советская республика, в 1927-м к 10-летию ВЧК-ОГПУ получил золотое оружие, а расстрелян был спустя два года, причем не за убийство Мирбаха, а за то, что во время командировки в Турцию тайно встретился с Троцким.

Еще одна странность: прыгая в окно после теракта против посла Германии, Блюмкин сломал ногу и до автомобиля не бежал, а полз, однако охранявшие посольство латышские стрелки, уже слышавшие стрельбу и взрывы, отчего-то не задержали его.

Второго убийцу, Андреева, также не тронули. Вскоре он умер от тифа.

Попова расстреляли в 1921 году, но, опять-таки, не за 6 июля, а за то, что побывал помощником Махно.

Наконец, и с лидерами левых эсеров обошлись не по-большевистски мягко. Уже 10 июля почти всех выпустили в честь принятия на съезде первой советской конституции.

27 ноября 1918 года Ревтрибунал при ВЦИК рассмотрел дело о "заговоре ЦК партии левых эсеров против Советской власти и революции", однако из 14 обвиняемых в зале присутствовали лишь двое, которым дали по три года принудительных работ.

Впоследствии, правда, судьба левых эсеров сложилась незавидно.

Из видных партийцев эмигрировать и спастись удалось лишь наркому юстиции в первом послеоктябрьском правительстве Штейнбергу. Остальные многократно арестовывались, долгие годы мыкались по ссылкам, а в годы "Большого террора" были расстреляны.

Странное бездействие

Ни в Москве, ни в провинции левые эсеры ничего не сделали для захвата власти и не оказывали сопротивления, хотя тот же отряд Попова насчитывал 1800 бойцов, имел орудия и броневики.

"Арест" Дзержинского в штабе Попова свелся к тому, что глава ВЧК мирно пил со своим подчиненным чай.

Спирин и его коллеги объясняли бездействие Попова тем, что верхушка партии оказалась в заложниках у большевиков. Тогда возникает вопрос: зачем левые эсеры назначили мятеж именно на 6 июля, зная, что все их руководство будет находиться в Большом театре, как в ловушке?

Более того: если замышлялся государственный переворот, зачем нужно было убивать Мирбаха и тем оповещать противника? Взяли бы власть и строили отношения с Германией, как хотели.

Таинственные документы

Убегая, Блюмкин и Андреев бросили портфель, в котором находились "дело племянника" и мандаты, подписанные Дзержинским.

Впоследствии говорилось, будто Блюмкин подделал подпись начальника. Так ли это, проверить невозможно, ибо глава ВЧК, прибыв в посольство, сразу изъял документы "в интересах следствия", и с тех пор их никто не видел.

Самым полным сборником материалов о событиях 6-7 июля и главным доказательством вины левых эсеров по сей день считается изданная в 1920 году "Красная книга ВЧК".

В частности, она содержит протокол заседания левоэсеровского ЦК от 24 июня, где якобы принималось решение убить Мирбаха.

Однако в протоколе о покушении не говорилось, а слово "восстание" относилось к выступлению против немцев на Украине.

Блюмкин показал, что приказ убить Мирбаха получил 4 июля в гостинице "Националь" от "одного члена ЦК партии левых эсеров". Имени этого человека у него почему-то не спросили. По крайней мере, в архивах оно не упоминается.

Современные исследователи Андрей Буровский и Михаил Веллер указывают на ранее мало известный факт: до назначения в Москву фон Мирбах был послом в Швейцарии, и, следовательно, мог многое знать о финансировании Ленина и его сторонников германской разведкой.

Кстати, весной и летом 1918 года так думали в Берлине многие. Вопрос упирался в одно: никто в России больше не готов был подписаться под условиями Брестского мира.

Чей заговор?

Ряд историков прямо утверждает: никакого "левоэсеровского мятежа" не было.

По этой версии, ни ЦК левых эсеров, ни Попов ничего не замышляли. Дзержинский отправился в отряд, чтобы удержать подчиненного от спонтанного выступления.

Получил в последнее время новую трактовку и эпизод с батальоном германской пехоты, который немцы после убийства Мирбаха якобы требовали ввести в Москву для охраны посольства.

По советской версии, Ленин наотрез отказал, поскольку "это означало бы начало оккупации", и Берлин в конце концов уступил.

Современные историки предполагают, что, если такие переговоры велись, то батальон был нужен для охраны не столько посольства, сколько советского правительства.

В тот же день, 6 июля, произошли реальные вооруженные выступления в Ярославле, Рыбинске и Муроме, организованные Борисом Савинковым.

Большевики подозревали, что он хотел "расчистить путь" на Москву англичанам, которые к тому времени высадились в Архангельске.

Поскольку восстания савинковцев удалось быстро подавить, помощь немцев не понадобилась.

Архивные материалы подтверждают, что большевики готовились к "подавлению мятежа" еще до его начала.

В Москву были переброшены дополнительные латышские части. Командир латышской дивизии Вацетис еще 18 июня объявил состояние повышенной готовности, причем, как писал впоследствии в мемуарах, отлично знал, против кого предстоит действовать.

4 июля, в день открытия съезда Советов, по приказу Свердлова на все важные посты внутри Большого театра и вокруг него были выставлены усиленные караулы латышских стрелков.

По воспоминаниям коменданта Кремля Малькова, возле каждого из левоэсеровских часовых, "не спуская с них глаз, стояло по два-три человека", так что никто из левых эсеров "и пальцем не мог пошевелить, не обратив на себя внимание".

Вскоре после покушения из советского полпредства в Берлине пришла депеша: "германское правительство не сомневается, что граф Мирбах убит самими большевиками".

Сотрудник полпредства Георгий Соломон вспоминал, что его близкий друг, торгпред Леонид Красин, вернувшийся в Германию из Москвы вскоре после июльских событий, "с отвращением" сказал ему, что "такого глубокого и жестокого цинизма в Ленине не подозревал".

Айно Куусинен, жена видного коминтерновца и многолетнего члена политбюро Отто Куусинена, написала в мемуарах, что муж однажды познакомил ее с Блюмкиным, который "собирался ехать за границу с важным поручением от Коминтерна", а когда она заметила, что Мирбах был убит левыми эсерами, "Отто разразился громким смехом".

Конец многопартийности

Правые и центристские партии большевики разогнали еще в ноябре 1917 года.

15 июня пришла очередь правых эсеров и меньшевиков: некоторые члены этих партий в Поволжье и Сибири приветствовали восстание чехословаков.

В отношениях с левыми эсерами у большевиков к тому времени тоже возникли серьезные проблемы, и не только из-за Брестского мира, а в первую очередь, из-за продразверстки.

Второй человек в партии, Борис Камков, публично грозил "вымести из деревни комбеды и продотряды".

Так что покушение на Мирбаха случилось очень вовремя.

Независимо от того, что на самом деле произошло 6 июля 1918 года, эта дата стала поворотной в российской истории. Безраздельное господство одной партии, объявившей себя "умом, честью и совестью нашей эпохи", утвердилось на 71 год, 8 месяцев и 6 дней.