Историческая психология. Историческая психология: понятие, возникновение, направления

Мы приводим текст доклада, прочитанного автором в 2013 году в Университете Сантьяго де-Компостела (Испания). Впервые опубликовано в International Journal of Developmental and Educational Psychology. INFAD Revista de Psicología, 2013, vol. 2, nо. 1, pp. 645-652. Публикация В. С. Трипольского.

Ключевые слова: историяграфия, историяечкая психология, интелектуальная история, биография, концептология, системно-векторный подход.

The text represents the author’s report in the University of Santiago de Compostela (Spain) on the current relations between historical psychology and historiography. The main attention is paid to the changing margins between the subject fields and disci-plinary competences. The information potential of researches in history, anthropology, sociology, political and cultural sciences is considered through the prism of historical psychology as the key base for the investigations of world civilization, history of science and culture. “Personal History” (biography) is used as a typical example.

Keywords: : historiography, historical psychology, intellectual history, biographics, conceptology, system-vectorial approach.

Мохначева Марина Петровна (1952–2014) – доктор исторических наук, профессор Российского государственного гуманитарного университета (РГГУ). Автор более 310 работ в области русской истории, историографии, методов исторического исследования, истории культуры, истории журналистики, истории науки, источниковедения и интеллектуальной истории. Мы приводим текст доклада, прочитанного автором в 2013 году в Университете Сантьяго де-Компостела (Испания). Впервые опубликовано в International Journal of Developmental and Educational Psychology. INFAD Revista de Psicología , 2013, vol. 2, nо. 1, pp. 645–652.

Публикация В. С. Трипольского.

Сегодня историческая психология – одна из вспомогательных и/или специальных дисциплин (в зависимости от предмета и объекта исследования) в системе межотраслевого гуманитарного знания и прежде всего отраслевой исторической науки. Историческая психология оказывает прямое или опосредованное воздействие на историографический процесс, сущностные субъектно-объектные характеристики историографических практик, включая системообразующие в рамках дисциплинарных и междисциплинарных полей исторического знания; она способствует пониманию специфики зависимости исторической мысли от индивидуального и массового сознания, превращая таким образом «Я» + «Я Другого» или «Эго» в основополагающий фактор «истории-описания» (историографии, истории исторической науки).

Историческое описание в большей мере, чем любое иное, обусловлено уровнем развития самосознания и самооценки ученого (Историка) как Субъекта исторического и историографического процесса, а также его интересом к уровню развития психологических знаний.

Так было и так будет всегда: «Творец всегда изображается в творении, и часто против воли своей». Это слова из статьи «Что нужно автору?», написанной в 1793 году «последним летописцем» и «первым историографом» российским Н. М. Карамзиным. В конце статьи Карамзин дает очень емкий ответ на этот вопрос: «Слог, фигуры, метафоры, образы, выражения – все сие трогает и пленяет тогда, когда одушевляется чувством». В 1794 году он издает одну за другой программные статьи, названия которых говорят сами за себя: «Нечто о науках, искусствах и просвещении» (Аглая, ч. 1), «О бо-гатстве языка» (Московские ведомости, 1795, № 90), «О книжной торговле и любви к чтению в России» (Вестник Европы, 1802, № 9). Они вольно или невольно подводят читателя к вопросу: где кончается ремесленничество и начинается искусство?

Наконец, еще одна отправная точка данного доклада – признание того, что «не существует единственного способа декомпозиции системы на подсистемы, не существует и единственного системного описания изучаемого объекта. Его выбор определяется целями пользователя, особенностями объекта, возможностями автора описания, его индивидуальными склонностями. Единого алгоритма построения системного описания нет. В каждом конкретном случае оно конструируется как своего рода произведение искусства» (Ганзен 1984).

Современный уровень информатизации науки, исторических знаний и исторической мысли обновляется с головокружительной быстротой, превращая коммуникативные процессы в модификации модификаций, изначально заданных индивидуальным и массовым сознанием и опытом в той или иной сфере жизнедеятельности человека и общества. При этом генерация и трансляция информации в разы по сравнению с рубежом XX–XXI веков и в сотни раз по сравнению с более ранними периодами новой и новейшей истории повышают нагрузку на человека и его психику.

С 2008 года в России выходит новый междисциплинарный научный журнал «Историческая психология и социология истории», в котором публикуются материалы по сравнительным исследованиям психологических особенностей культур и исторических эпох, языков, картин мира, ценностных ориентиров и ориентаций и способов жизнедеятельности, а также взаимного влияния различных параметров социального бытия. Значительное место в журнале отведено работам по глобальной, региональной и универсальной истории. Читателю предлагается широкий спектр проблем методологии междисциплинарных исследований, исторической и политической философии с целью объединить усилия научного сообщества в изучении актуальных проблем психологии и социологии, способствовать интеграции гуманитарных исследований.

Стоит, очевидно, вспомнить, что первый такого рода журнал, подчеркнем, с аналогичным набором целевых установок и задач, появился в России на рубеже XIX–XX веков. Это был «Русский антропологический журнал», основанный в 1900 году, хотя задумывался он гораздо раньше, в 1880-х годах. Одним из его инициаторов был А. П. Богданов (1834–1896), известный русский зоолог, антрополог, чл.-корр. Петербургской академии наук (с 1890 года).

Примечательно, что издателем журнала официально являлся Антропологический отдел Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии при Московском университете (ОЛЕАЭ). (Журнал выходил в 1900–1905, 1907, 1912–1916 годах на русском языке, с фотографиями, рисунками, картами и диаграммами, тиражом в 600 экз. Всего за 10 лет издания вышло 38 книжек.)

В редакцию «Русского антропологического журнала» входили члены ОЛЕАЭ: Д. Н. Анучин, А. А. Ивановский, В. В. Воробьев, А. Д. Элькинд и др. А в списке авторов было более 40 имен. Первый номер журнала открывала статья Анучина «Беглый взгляд на прошлое антропологии и ее задачи в России», в которой была сформулирована программа развития антропологии как научной дисциплины и исторической психологии как одной из сфер ее предметного поля. Анучин затронул очень важный на тот момент вопрос: о положении антропологии в системе научного знания, уточнении ее границ и возможностей саморазвития, а также взаимодействия с этнологией, психологией и историей. Даже краткая справка, приведенная выше, дает представление о первых шагах становления психологии как научно-отраслевого знания в России, а также о численности столичной корпорации тех, кто считал себя антропологом или этнологом, но вплотную занимался проблемами исторической психологии. Это очень важная особенность, демонстрирующая стадиальность и специфику развития российских национальных традиций в сфере гуманитарного знания – синкретизм мысли в сочетании с четкой дифференциацией предметных полей научно-отраслевого знания.

В России историография (история исторической науки) как специальная историческая дисциплина заявила о себе во второй половине XIX века, а историческая психология как междисциплинарная область гуманитарного знания – в середине XX века. Сегодня обе дисциплины успешно развиваются в межотраслевом пространстве гуманитарных исследований, на стыке с широким кругом гуманитарных наук и прежде всего с антропологией, социологией, политологией и культурологией.

Несмотря на «молодой возраст», историческая психология имеет большую предысторию, связанную со спецификой историко-психологической рефлексии человека и общества в разных природно-географических, социокультурных и общественно-полити-ческих условиях в масштабах местного, регионального и планетарного времени. Первые специальные исследования в этой сфере принадлежат русским славянофилам и западникам, членам Русского географического общества и другим авторам, интересовавшимся феноменом «русской души», «героикой русского народа», «неподдающегося пониманию русского характера», а также «истории русского следа в жизни, культуре и поведенческих практиках “инородцев” – других народов России».

Имена российских ученых, психологов и историков – Л. С. Выготского, С. Л. Рубинштейна, А. Р. Лурии, Б. Ф. Поршнева, Л. И. Анциферовой, В. Г. Иоффе и др. широко известны и признаны европейским научным сообществом, их отмечают среди пионеров историко-эволюционного изучения психики и культурно-исторической детерминации психики человека и различных групп людей, антропогенеза и начальных стадий исторического развития общества.

Но эмпирический фундамент и теоретический каркас российская школа исторической психологии обретает на рубеже 1980–1990-х годов, в работах И. Г. Белявского, Е. Ю. Бобровой, Л. В. Спициной, А. Д. Барской и др. Этот процесс продолжается в плане определения предметных полей и дисциплинарных полномочий исторической психологии в гуманитарном образовании.

25 мая 2011 года Ученым советом Института востоковедения РАН учрежден Евро-азиатский Центр мегаистории и системного прогнозирования, на флагах которого начертан манифест нового тысячелетия, предложенный международным координатором Ассоциации всемирной истории, членом Оргкомитета GF2045 Б. Родригом: «Будущее – это измерение, к которому стремятся все формы жизни».

Понять механизм действия историко-психологической экспоненты – показательной функции с основанием, равным иррациональному числу в измерении цивизизационного процесса, всемирной истории и историографии (истории исторической науки), – одна из ключевых задач современной гуманитаристики, направленной на укрепление ценностных ориентиров и приоритетов общества в условиях глобализации и глокализации.

Модная тема инноваций как панацеи от всех зол и бед в жизни человечества в новом тысячелетии фактически превратилась в бессодержательную метафору, переходящую из работы в работу в качестве некой дефиниции, не имеющей общепринятого определения. «На данный момент инновация – это своего рода лоскутное одеяло. В некоторых случаях она создается отдельными личностями или группами людей, в некоторых – исследовательскими центрами, институтами или агентствами, а иногда национальными или международными программами. Иногда она исходит из военной или теоретической адаптации, иногда из нужд общества, иногда из нужд корпораций. Она действует по вертикали, горизонтали или из стороны в сторону. Интернет, как твиттер, так и электронный адрес, существенно повлияли на мировое сообщество. Но хотя обмен инновациями происходит через журналы, конференции и личную коммуникацию, по большей части он беспорядочен, несогласован и остается незамеченным» (Манифест... 2012).

Инновационный процесс в социальной сфере, по моему глубокому убеждению, необходимо начинать с себя и каждому из нас. Для этого «учителю» и «ученику» следует руководствоваться принципиально новым образовательным «стандартом», в основу которого необходимо заложить устойчивое взаимодействие исторической памяти с исторической психологией в интересах предотвращения ошибок прошлого.

Для определения механизма взаимодействия исторической психологии и истории исторической науки обратимся к «персональной истории», или биографии, как средству исторического и психологического познания. Историческая биография – неотъемлемая часть европейской историографии начиная с эпохи Плутарха. Это самый популярный жанр исторических сочинений в прошлом и настоящем. Привлекательность этого жанра, по мнению психологов, опирается «на наш устойчивый интерес к жизни других людей, в которых мы можем найти отражение нас самих, предостережения об опасностях и просто удовлетворение нашего любопытства относительно опыта других людей...» (Shore 1981: 113; цит. по: Репина 2011: 287).

Если обратиться к «спектральному» анализу жанра исторической биографии (палитре ее красок), то нельзя не признать, что авторы «персональной истории» очень часто сознательно или неосознанно идеализируют своего героя или, если это антигерой, лишают его человеческого естества; так портрет героя превращается в панегирик (парадный образ в «венецианском зеркале»), а портрету «злодея» достается заведомо «кривое зеркало», уродующее его образ настолько, что у «злодея» нет (не может быть) лица (индивидуальности). «Персональная история» по-прежнему ограничена кругом выдающихся личностей, биографии простого человека в ней мало места. Отсюда увлечение теорией героя и толпы, отсюда заведомая схематизация психологического портрета человека эпохи.

Попыткой исправить этот порочный принцип подхода к выбору объекта «персональной истории» явилась «коллективная биография», ставшая модным в последней четверти XX века направлением биографики. Однако вместе с «модой» на коллективный портрет пришло осознание того, что наряду с героями (публичными личностями) историю вершат простые смертные, пришло понимание того, что «портрет в интерьере» имеет несколько перспектив, причем передний план часто остается парадным портретом, а образы людей на заднем плане обладают куда более насыщенными портретными характеристиками, формирующими «историю души», а через нее культурные традиции и обычаи, представления и поведенческую психологию человека и общества в тех или иных исторических условиях.

«Портрет в интерьере» сегодня – это не только анализ повседневного быта личности, это вместе с тем и попытка анализа его индивидуальности на основе выявления общих (схожих) черт со шкалой историко-психологической типологии. Отсюда появление «новой интеллектуальной истории», «новой локальной истории», «новой биографики», «новой науки», стремящихся соединить историко-психологический подход к объекту исследования с историографическим, где субъект исследования (автор) «изображается в творении, и часто против воли своей».

Наиболее четкий абрис взаимодействия историко-психологического и историографического подходов к изучению человека и общества в прошлом, настоящем и будущем, на наш взгляд, дал Б. Кроче (1998: 65): «...индивид и идея, взятые в отдельности, есть две разнозначные абстракции и как таковые не пригодны для того, чтобы составить предмет истории, а подлинная история – это история индивидуального в его всеобщности и всеобщего в его индивидуальности. Вопрос не в том, чтобы забыть о Перикле ради политики, о Платоне – ради философии или о Софокле – ради трагедии, а в том, чтобы осмыслить и представить политику, философию и трагедию через Перикла, Платона и Софокла, а последних, напротив, как воплощение политики, философии и трагедии в определенный исторический момент».

Таким образом, ремесло исследователя становится искусством там и тогда, когда «персональная история» раскрывает историю эпохи, в которой жил герой, и его индивидуальность, которая «неуловимо и неизбежно переходит в историю вообще» (Карсавин 1993: 82–86).

В российской историографии сложились два типа «персональной истории»: «социальный», восходящий к легендам и мифам, и «экзистенциальный», который актуализирует «самоценность исторической личности», объективирует ее психологические и ментальные характеристики как главные, определяющие ее образ и его эволюцию на протяжении жизни. «Если мыслить дихотомически, то предметом, на который направлено основное исследовательское усилие биографа, может быть либо реконструкция психологического мира, его динамики, уникального экзистенционального опыта индивида («экзистенциальный биографизм»), либо социальная и культурная ситуация, по отношению к которой описываемая жизнь приобретает значение истории («новая биографическая история») (подробно об этом: Персональная… 1999; Репина 2011).

Становление и дальнейшее развитие второго типа биографики восходит к информационно-векторной психологии и определяется преимущественно ею. Причем как по отношению к герою, так и по отношению к автору портрета. Вот почему историческая психология должна войти в число обязательных образовательных предметов рабочих учебных планов подготовки студентов – историков, социологов, политологов и других специалистов-гуманитариев. Это крупномасштабная и амбициозная задача, она подразумевает подготовку конкурентоспособного обеспечения такой программы инновационной учебной и методической литературой, интерактивными сетевыми и аудиовизуальными ресурсами с использованием корпуса учебной литературы и наглядных пособий, прошедших проверку временем.

Реализация такой задачи сопряжена с пересмотром действующих подходов к формированию у будущих специалистов-гуманитариев, в том числе у историков-аналитиков, новых исследовательских стратегий, базирующихся на синтезе теории информации и методологических приемах источниковедения историографии и историографии историографии (новое направление источниковедения). Как результат, «специалист-аналитик» должен стать гарантом того, что полученные им историко-психологические знания и умения будут одним из решающих факторов политического и экономического, а не только культурного и научного развития европейского сообщества.

Однако чтобы заявлять об «интервенции» исторической психологии в дисциплинарную структуру отраслевой науки истории и историографии – ее специальной исторической дисциплины, профессиональным историкам и преподавателям истории необходимо освоить информационно-векторную методологию познания био- и социосферы, перейти к осмыслению роли «человеческого измерения» в научных, включая биографику, исследованиях прошлого...

«Будущее – это измерение, к которому стремятся все формы жизни», и первые шаги в направлении применения информационно-векторного измерения жизни человека и общества открыли новый горизонт для теории и методологии истории, для моделирования исторического процесса и прогнозирования цивилизационного будущего.

Историческая психология смело вступает и в поле «интеллектуальной истории», предлагая исследователю новые ракурсы историософских идей и теоретико-методологических оснований исторических идей, концепций и самой концептологии новых историографических практик.

Говоря о биографии как части любой историографической практики, любого научно-исследовательского и издательского проекта, необходимо сознавать (понимать) различия историко-психологических факторов «биографии личности» (историю человека своей эпохи), «профессиональной биографии» (истории жизни и деятельности профессионала своего дела), «ситуационной биографии» (или «портрет в интерьере» общественной, политической, социокультурной среды, в которой живет индивид) и «библиографической биографии» (или истории и лаборатории творчества личности) (Нейман 2002: 11–31; Репина 2011: 303–305).

Репертуар биографического жанра в исследовательских полях чрезвычайно широк и продолжает пополняться новыми практиками. Историческая психология как теоретический и эмпирический базис новой «персональной истории» делает ее привлекательной для гуманитариев, что приближает гуманитарное знание к новому пониманию предмета «эго-истории», способствуя появлению нового вида биографического жанра историописания – «интеллектуальной биографии», которая в большей степени, чем любой из четырех вышеназванных видов биографии, формирует историко-психологический тип личности, ее «портрет в интерьере» или «автопортрет».

Наконец, еще одно наблюдение относительно проблемы поколений в истории, отмеченное К. Мангеймом (2000: 51): «Личность... никоим образом не подвержена влиянию духа времени в целом, ее привлекают только течения и тенденции времени, которые в качестве живой традиции сохраняются в ее специфической социальной среде», эти традиции укореняются лишь тогда, когда «дают наиболее адекватное выражение характерным “возможностям”... жизненным ситуациям» личности.

Информационно-векторный подход к проблеме синтеза биографического, текстуального и интеллектуального всегда опосредован и задан психологическим целым личности исследователя; изучение историко-психологических типов и характеристик научного сообщества принципиально важно для анализа лаборатории интеллектуального творчества его отдельных представителей, научных сообществ и научно-педагогических школ, выбора приоритетных для данного «творца» истории исторической науки (историографии) исследовательских направлений и историографических практик (антикварных, эрудитских, инновационных...).

Сегодня в истории и историографии, равно как в любой другой отрасли гуманитарного знания, наблюдается тенденция, которую подметил испанский философ и социолог Х. Ортега-и-Гассет (1997: 108–109) и акцентировал российский историк С. О. Шмидт, назвав «вытеснением в людях науки целостной культуры специализацией». Ортега-и-Гассет назвал эту тенденцию «тягой к совокупному знанию», безусловно, «мозаичному» (ср.: Шмидт 2005: 345–346). Это очевидно всякий раз, когда исследование проводит коллектив авторов; в результате коллективная монография, где концептология, обрастая новыми векторными полями апробации самого концепта, в итоге приводит исследователей к осознанию роли психоанализа, базирующегося на исторической психологии через историографию изучаемого предмета и объекта исследования, в формировании того самого «совокупного знания». Другой вопрос: станет оно (или нет) «целостной культурой» научной мысли. А это и есть проблема междисциплинарного взаимодействия исторической психологии и истории исторической науки (историографии) в развитии отраслевого и гуманитарного знания, культуры наукотворчества.

Литература

Ганзен, В. 1984. Системные описания в психологии. Л.: Изд-во ЛГУ. URL: http://www.moder nlib.ru/books/.

Карсавин, Л. П. 1993. Философия истории . СПб.: Комплект.

Кроче, Б. 1998. Теория и история историографии. М.: Языки русской культуры.

Мангейм, К. 2000. Очерки социологии знания . М.: ИНИОН.

Манифест нового тысячелетия. 2012. GLOBAL FUTURE 2045. URL: http://www.gf2045.ru/read /99/.

Нейман, А. М. 2002. Биография в истории экономической мысли и опыт интеллектуальной биографии Дж. М. Кейнса. Диалог со временем: альманах интеллектуальной истории. Вып. 8.

Ортега-и-Гассет, Х. 1997. Восстание масс. Избранные труды . М.: Весь мир.

Персональная история / сост. Д. Володихин. М.: Мануфактура, 1999.

Репина, Л. П. 2011. Историческая наука на рубеже XX–XXI вв.: социальные теории и историографическая практика. М.: Кругъ.

Шмидт, С. О. 2005. Размышления об «историографии историографии». Исторические записки 8(126).

Shore, M. F. 1981. Biography in the 1980s. A Psichoanalitic Perspective. Jornal of Interdisciplinary History V. XII(1).

История, как впрочем, и другие гуманитарные, и социальные науки конца XIX-XX вв. не избежала влияния и психологии. Большой популярностью пользовались на рубеже XIX-XX вв. книги Г. Лебона «Психологические законы эволюции народов» (1894) и «Психология народов и масс» (1895), где обосновывалось предположение о вступлении европейского общества в «эру толпы», когда разумное критическое начало, воплощенное в личности, подавляется иррациональным массовым сознанием. Психоанализ, изобретенный австрийским психологом 3. Фрейдом в начале XX в., становится явлением мирового значения. С его точки зрения, история представляла собой психодинамический процесс вытеснения и воспоминания, своего рода психическую драму. Фрейд сравнивал метод психоаналитика с работой археолога. Бессознательное похоже на погребенный город. Оно спрята-

но от сознания, но заявляет о себе через следы и символы. Возникнув как терапевтический метод, психоанализ превратился в теорию общественно-исторического развития. С точки зрения 3. Фрейда культура является для общества тем же, чем невроз для индивида. Первые психоисторические исследования принадлежат Фрейду. В 1910 г. он написал очерк о Леонардо да Винчи, используя картины художника в качестве источника. В соавторстве с известным американским государственным и политическим деятелем У. Буллитом Фрейд в 1930- е гг. написал книгу об американском президенте Вудро Вильсоне. Авторы попытались понять характер отношений Вильсона со всеми членами его семьи, друзьями и коллегами. Они проанализировали его привычки и поведение в различных жизненных ситуациях, выявили его сексуальные наклонности и интеллектуальные интересы.

Термин «психоистория» появился в 1950-е гт. в США, где в это время издавались журналы по психоистории. Отцом американской психоистории по праву считается директор Нью-Йоркского института психоистории Ллойд Демоз. Ее открытия доказывают, что от динамики стилей воспитания детей зависит ход исторического процесса 2 . Психоанализ эффективно использовался историками при изучении выдающихся личностей и культурных традиций. Большинство ближайших учеников Фрейда считали один из главных механизмов политического господства сексуальное подавление. Э. Эриксону принадлежит целый ряд программных статей и два психобиографических исследования религиозных деятелей - М. Лютера и М. Ганди.

Войны и агрессии нередко объяснялись психоисториками накоплением психосексуальной энергии. В начале 1940-х гг. по инициативе Управления стратегических сил США было проведено исследование личности Гитлера. Ученые во главе с В. Лангером в качестве наиболее вероятных исходов его жизни назвали столкновение Гитлера с военными и его самоубийство. Как мы видим, политический прогноз оказался верным. Результаты исследования были засекречены до начала 1970-х гг. Профессор Калифорнийского университета Д. Ранкур- Лаферрьер, провел психо-аналитическое исследование личности Сталина. Обратив внимание на детско-родительские взаимоотношений в семье Джугашвили, автор выявил агрессивные психические наклонности Сталина, проецируемые в репрессивную политику.

Сегодня для историков очевидны как значимость, так и ограниченность возможностей психоанализа для их дисциплины. Области, где может эффективно использоваться психоанализ, очерчены достаточно четко: исследование выдающихся личностей, изучение культурных традиций. Многие ученые критикуют психоисториков за то,

что те строят свои выводы на сновидениях, фантазиях, символических актах, предположениях. И все же следует отметить, что психоистория, при всех ее недостатках, повлияла на исторические исследования другой тематики, заставив по-новому взглянуть на такие источники, как личные дневники и письма.

История и психология, являясь, по сути своей, науками принципиально разными, оказываются сочетаемыми личностью человека: первая изучает людей во времени и пространстве, вторая - внутреннее состояние человека, влияние его психики на действия и эмоции. Историческая психология связывает человека в настоящем времени с его прошлым и будущим, при этом акцент ставится не на отдельные судьбы, а на связь циклов социального времени с индивидуальным временем.

Несколько в другом русле развивается такое направление как «историческая психология». Однозначной трактовки предмета ее исследования не существует. Так, В.А. Шкуратов определяет историческую психологию как область знания, направленную на изучение «психологического склада отдельных исторических эпох, а также изменений психики и личности человека в специальном культурном макровремени, именуемом историей» . При таком определении из сферы рассмотрения исторической психологии выпадают проблемы историоге- неза, становления человеческой психики и сознания, составляющие весьма важный аспект исследования. Е.Н. Дружинин предлагает определить историческую психологию как «науку, выявляющую зависимости между историческими и психологическими феноменами и описывающую закономерности формирования личности как объекта и субъекта исторического процесса» 2 . В работах отечественных психологов проведен глубокий анализ психологии средневекового человека (А.Я. Гуревич), исследована структура и функциональные особенности психического мира гомеровского человека периода древнегреческой архаики (А.Д. Барская), дана психологическая характеристика русского крестьянства периода Средневековья (А.И. Артемова) и т.д. Нам представляется, что наиболее важный критерий разграничения сферы исторической психологии с другими науками, обращающимися к исследованию историко-культурных феноменов, - используемый ею метод психолого-исторической реконструкции, ориентированный на изучение психики на материале прошлого".

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования

« Нижегородский государственный педагогический университет имени Козьмы Минина» (Мининский университет)

ИСТОРИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ:

Учебно-методические материалы для самостоятельной работы бакалавров

По направлению

030300.62 «ПСИХОЛОГИЯ»

Нижний Новгород, 2013

Цели и задачи дисциплины

Целями освоения дисциплины «Историческая психология» является формирование у студентов основных понятий и теоретических подходов в области исторической психологии как науки, представлений об исторической обусловленности психики; освоению методов структурно – функциональное изучения психики

Задачи дисциплины:

• 
  Способствовать осознанию студентами е роли и места исторической психологии в анализе психологической картины развития человечества.
• 
  Познакомить студентов с общими особенностями ментальности в рамках различных исторических эпох и периодов
• 
  Дать студентам основу для освоения методов структурно – функциональное изучения психики

Процесс изучения дисциплины способствует формированию следующих компетенций или их составляющих:

ПК-5: выявлению специфики психического функционирования человека с учётом особенностей возрастных этапов, кризисов развития и факторов риска, его принадлежности к тендерной, этнической, профессиональной и другим социальным группам;

ПК-9: применению знаний по психологии как науки о психологических феноменах, категориях и методах изучения и описания закономерностей функционирования и развития психики;

В результате освоения дисциплины обучающийся должен:

знать:

• 
  предмет и задачи исторической психологии; этапы и основные направления развития психолого – исторического знания.
• 
  особенности ментальности в основные периоды и эпохи развития человечества.
• 
  особенности в восприятии, понимании и проживании детского периода развития в различные исторические эпохи

• 
  использовать психологические теории, понятия и методы для анализа символов, ценностей культуры и исторических примеров.

методом контент анализа продуктов человеческой деятельности, созданных на протяжении развития человеческой цивилизации

1. 
   Раздел 1. Введение в историческую психологию: предмет, задачи, методы историко-психологического исследования

1.2. Причины возникновения и место исторической психологии в системе гуманитарных наук

1.3. Основные направления и школы исторической психологии.

Раздел 2. Первобытная эпоха в исследованиях исторической психологии

2.1. Психология первобытности.

2.2. Психика первобытного человека

Раздел 3. Достижения и ценности античной культуры. Психологический портрет античной цивилизации

3.1. Психологические основы античности: социально – политические и культурные особенности античного периода;

3.1. От мифа к логосу: формирования логического мышления и научно - рационального сознания;

3.3. Особенности эллинской индивидуальности.

Раздел 4. Ментальность периода Средневековья и Возрождения .

4.1. Психологическая жизнь средневековья: социально – политические и культурные особенности средневекового периода периода;

4.2. Психологический склад средневековой личности;

4.3. Ментальность эпохи Возрождения: исторические предпосылки изменения в ментальности;

4.4. Психологический склад личности эпохи Возрождения.

Раздел 5. Социально-психологические изменения периода Нового времени.

5.1. Ментальность Нового времени: социально – политические и культурные особенности Нового времени;

5.2.Ментальная структура рациональности и свобода.

Раздел 6. Направления исследования ментальности современного человека в рамках исторической психологии.

6.1.Современность как прошлое и настоящее: постиндустриальная перспектива человечества, информационное общество

6. 2. Массовая культура 20 века

6.3. Ценности современного человека

МАТЕРИАЛЫ ДЛЯ САМОСТОЯТЕЛЬНОГО ИЗУЧЕНИЯ И ЗАДАНИЯ ДЛЯ САМОСТОЯТЕЛЬНОЙ РАБОТЫ

Раздел I . Введение в историческую психологию

Истоки возникновения исторической психологии

Возникновение исторической психологии как самостоятельной научной дисциплины связано с формированием и распространением в общественном и научном сознании гуманистического восприятия истории, идеи социокультурной обусловленности психических процессов и свойств, культурно-исторического своеобразия личности, а также с идеей исторического измерения психологических явлений. Перечисленные мировозренческие предпосылки исторической психологии сложились в результате развития в гуманитарных науках Х1Х в. определенных философских и научных тенденций.

1. В научном сознании Х1Х в. прочно утверждается представление об истории как о процессе общественного развития. Это представление связано с развитием историко-генетического метода как общенаучного метода анализа природных и социальных явлений. Принцип историзма в анализе любого объекта предполагает соблюдение следующих аналитических операций: исследование происхождения объекта, процесса его становления, знание общих законов, которыми этот процесс управляется, рассмотрение объектов в конкретных исторических условиях и связях.

Использование исторического метода приводит к расширению временных и дисциплинарных рамок исследования социальных и психологических явлений. Важнейшим в исторической науке становится вопрос о законах исторического процесса, для чего выявляются биологические, климатические, географические и психологические факторы исторического процесса. Для психологической науки 19 века введение исторического измерения означало выход за пределы непосредственного опыта, использование косвенного метода наблюдения. В психологические исследования включаются явления культуры, политики, что является вполне типичным для гуманитарных наук XIX века.

2. К середине Х1Х в. изменяется объект социально-исторических исследований. В значительной мере под влиянием Великой Французской революции сфера интересов историков и социологов смещается в область массовых движений. Проблемы, связанные с проявлением активности народных масс, изучаются историками, психологами, медиками, социологами на протяжении всего Х1Х в. Философскую традицию эпохи Просвещения, согласно которой субъектом исторического процесса признавалась отдельная личность, сменяет представление о народе как об историческом индивидууме, который порождает язык, нравы и право и является аналогом личности. Массовидные социальные явления предпочитаются индивидуальным, отдельная личность рассматривается как частица "коллективного индивида", как носитель его свойств, история отдельных стран изучается как история народной жизни. Этот принцип ярко выражен в философии истории Г.Спенсера, О.Конта, в историко-философских рассуждениях Л.Н.Толстого (в романе "Война и мир"), в марксизме.

3. Представление об истории как о результате исторических действий героев и масс, представление о психической деятельности человека как об определяющем факторе общественного развития обуславливает психологизацию социальной науки. Вопросы о психологических причинах массовых действий, о соотношении стихийности и сознательности в поведении героев и масс, о влиянии психологических особенностей исторических деятелей на ход исторического процесса и о влиянии массовых действий на ход истории становятся центральными проблемами исторических и социальных исследований.

4. Анализ первобытных культур, открытых археологией и этнографией в Х1Х в., изучение обычаев, культуры, языка, искусства различных народов и эпох, использование исторического метода для исследования социальных и психических явлений закрепляет в научном и обыденном сознании идею культурно-исторических и психических различий людей и обществ в различные исторические эпохи.

Эти теоретические положения послужили методологический основой для первых историко-психологических исследований.

Реализация идеи психологизации истории начинается с поиска естественных проявлений человеческой природы в исторических событиях, с поиска проявлений "народного духа" в историческом процессе, что порождает представление об истории как психологическом явлении. "Мировая история для нас является историей человечества, а в еще более тесном смысле она даже является, в конечном счете, историей человеческого духа, - напишет В.Вундт в переведенной на русский язык в 1912 г монографии "Элементы психологии народов", - поэтому существенным содержанием истории являются события, вытекающие из духовных мотивов человеческого поведения; и это содержание, в то же время сообщает во взаимной связи и в изменении мотивов этим событиям ту внутреннюю непрерывность, которую мы требуем для всякой истории".

Акцент на процессуальности как атрибуте истории (исторический процесс представляется подобно эволюционным моделям органической природы, как, главным образом, процесс развития человеческих достижений, культуры, мифотворчества, обычаев, науки, искусства) серьезно повлиял на содержание первых историко-психологических объяснительных моделей. В рамках представления о психике как о некотором множестве психических процессов и в пределах общепсихологической теории создается специальный понятийный аппарат. Для обозначения множества "духовных" исторических явлений используются названия отдельных психических процессов, "соответствующих" специфике выделенных элементов, а по аналогии с интегральной психологической категорией "психика" разрабатывается новая категория - "народный дух".

Научная традиция психологической интерпретации исторического процесса и включения в психологическое исследование исторических материалов, характеризующих развитие культуры, языка, образа жизни отдельных народов, для объяснения и понимания их истории была заложена первыми историко- психологическими исследованиями, проведенными в рамках народной психологии, основанной в 50-х гг. 19 века в Германии Х.Штейнталем и М.Лацарусом. По мнению основателей новой науки целью "народной психологии" является изучение методами психологической, филологической, исторической и философской наук феномена "народного духа". "Народный дух" рассматривался как особый склад мыслей и чувств, свойственный данному народу, и проявляющийся в народной жизни в совместных действиях людей, составляющих данную общность. Объектами "народной психологии" считались мифология, религия, культура, наука, народное творчество и обычаи, для изучения которых проводились аналогии с психическими процессами. Понятием "народный дух" обозначается сходство, одинаковость сознания множества людей, которое возникает "сперва из многих внешних условий одинакового происхождения и близости места жительства. Но еще важнее, - считают создатели народной психологии, - что через одинаковость рождения судьбы должны быть одинаковы".

Включение в психологическое исследование материалов историко-этнографического характера, попытка выйти за пределы непосредственно наблюдаемых явлений, попытка описать и объяснить массовые и обыденные представления, предпринятая немецкими учеными являлась безусловно, революционной и открыла большие перспективы для психологической науки. Однако, это направление получило весьма одностороннее развитие: исследование языка, культуры, религии, мифологии в историческом и психологическом плане становится в основном прерогативой этнографов и языковедов, как например, исследования русского языковеда А.А.Потебни.

Следующий важнейший опыт теоретического описания "психологии народов" предпринял известный немецкий психолог В.Вундт, который разработал обширную программу исследований в этой области. В фундаментальном 10-томном труде "Психология народов. Исследование закона развития языка, мифов и обычаев" (1900 - 1920) В.Вундт развивает идею своих предшественников о психологическом исследовании явлений народной культуры как продукта духовной деятельности народа, как проявления "народной души". Рассматривая психологию народов как часть психологии В.Вундт распространяет на исследования в этой области методы индивидуальной психологии. В каждом классе духовных и материальных явлений он ищет объективацию определенной психической функции: "язык содержит в себе особую форму живущих в духе народа представлений и законы их связи. Миф таит в себе первоначальное содержание этих представлений в их обусловленности чувствами и влечениями. Обычаи представляют собой возникшие из их представлений и влечений общие направления воли" (3, с.32). Уже в 1863 году в "Лекции о душе человека и животных" В.Вундт обосновывает необходимость наряду с экспериментальной культурно-исторической психологии, поскольку именно психология народов может разрешить "проблемы психогенезиса": "психология народов ведет нас по пути истинного психогенезиса, изучая различные ступени духовного развития, на которых еще и теперь находится человечество. Она показывает здесь нам замкнутое первобытное состояние, от которого, благодаря почти непрерывному ряду промежуточных ступеней, можно перебросить мост к более сложным и более высоким культурам. Таким образом, психология народов есть в полном смысле слова психология развития".

Исторический метод, лишь обозначенный у предшественников, является для В.Вундта основным методом исследования в рамках народной психологии. В.Вундт считает, что для решения проблемы развития психики, для обнаружения законов психического развития существует два пути: 1 - "брать одно за другим отдельные важные явления общественной жизни и рассматривать их в их развитии, подобно тому, как это обычно делает общая психология при анализе индивидуального сознания"; 2- "употребляя прежнее сравнение, проводить не продольные, а поперечные разрезы, причем мы будем рассматривать одну за другой плавные ступени народно-психологического развития и каждую из них во всей взаимной связи ее явлений."

Идея исторического своеобразия человека, то есть психологических различий людей в разные периоды мировой истории человечества была выражена В.Вундтом как историческая периодизация "народно-психологических явлений" по аналогии с развитием индивидуального сознания ("поскольку эволюция сознания основана на психологических законах, постольку "все возникающее из общности духовной жизни процессы эволюции становятся проблемами самостоятельного психологического исследования") (4, с.26). Аналогия между этапом психологического развития человечества и онтогенеза восходит к эволюционной теории Г.Спенсера, который расценивает доисторическое и цивилизованное состояние общества в качестве ступеней онтогенетического развития - как детство и зрелость человека. В. Вундт выделяет 4 ступени развития народов, специфика которых определяется "преобладанием одного из психологических качеств" (представления, чувства и мотивы поведения), около которых группируются народно-психологические явления.

Для каждой науки характерно наличие нескольких направлений, посвященных изучению какого-либо одного вопроса либо же их совокупности, относящейся к одной сфере интересов. Как раз таким направлением и является культурно-историческая психология.

Возникновение ее связывают с именами как русских ученых, так и французских. А появилась эта наука относительно недавно - в начале прошлого столетия. Соответственно, она весьма молода и еще находится в стадии становления, развития, но уже имеет собственные отдельные направления.

Что это такое?

Историческая психология - научное направление, занимающееся вопросами самосознания, аспектов личностных проявлений людей в определенных временных промежутках. Интерес для научных исследований представляют нюансы, характерные для мышления, личностных аспектов и самосознания отдельных людей и общества в целом, его различных социальных классов и культурных групп.

Иными словами, предмет исторической психологии - проявления личности человека в рамках конкретной исторической эпохи. Наука изучает взаимосвязи между временем, психикой и сознанием, их взаимное проникновение и влияние одного на другое.

Как давно и где появилось это направление?

Впервые понятие «историческая психология» в обиход ввел в середине прошедшего столетия Эмиль Мейерсон. Случилось это в 1948 году во Франции. Однако назвать данную науку западноевропейской нельзя.

В основе этого направления лежат работы советского ученого Большая часть его трудов, в которых рассматривается взаимосвязь исторических эпох и психологических аспектов личности, относятся к 20-м годам прошлого столетия. Однако терминология, сочетающая слова «культура», «история», «психология», в работах ученого не использовалась.

Название «культурно-историческая теория» возникло только в 30-е годы ушедшего столетия, причем не среди последователей Выготского и ученых, разделяющих его взгляды, а в разоблачительной критике. По какой причине психологическая теория, не несущая никакой антисоветской или антикоммунистической мысли, подверглась различным обвинениям и гонениям, не совсем ясно. Но как бы там ни было, критики работ Выготского и его последователей принесли пользу исторической психологии, практически введя в обиход термин, максимально точно определяющий стык областей, в котором находится круг ее интересов.

Начиная с 30-х годов науки нашло своих последователей в западноевропейских странах и, конечно же, в США. К середине прошлого столетия это научное направление оформилось, определились сферы его интересов и предметы изучения.

Какие собственные направления есть в этой науке?

Историческая психология - дисциплина сравнительно молодая, не достигшая еще и столетнего рубежа в своем существовании. Несмотря на столь юный для науки возраст, она уже имеет два собственных направления, в пределах которых и развивается.

Называются они просто:

• горизонтальное;
• вертикальное.

Наименования выбраны неслучайно. Они отражают суть вопросов и тем, которые изучаются в рамках их границ.

В чем отличие внутренних направлений?

Историческая психология горизонтального направления - это своего рода плоскость, ровный срез от сегодняшних дней до глубины времен. Иными словами, в рамках горизонтального направления изучаются абсолютно все личностные аспекты, характеристики, типажи моделей поведения и мышления, свойственные людям в течение конкретных исторических эпох. Разумеется, затрагиваются и вопросы взаимосвязи особенностей психологии людей и времени, в котором они находятся.

Вертикальное же направление занято немного иными вопросами, безусловно, перекликающимися с теми, которые изучаются в рамках горизонтального. Эта научная область посвящена познанию особенностей и нюансов развития, трансформации определенных психологических функций в течение различных исторических эпох и их временных отрезков.

Что происходит сейчас?

Историческое развитие психологии складывалось весьма непросто. Разумеется, также шло и формирование отдельных ее направлений, включая историко-культурное.

На данный момент представителями этого направления научной деятельности в качестве постулата используется так называемый "неадаптивный" тип соотношения характера и механизмов развития психологических процессов с временными интервалами.

В трудах Выготского, считающегося основоположником, отцом-основателем данной области психологии, выражена мысль о том, что основным предметом для изучения должно являться сознание человека. Выражается же оно посредством культурных инструментов, таких как слово или какой-либо иной оставляемый людьми знак.

На данный момент эта основная, стержневая мысль исторической психологии так и не выведена окончательно. Иными словами, на сегодняшний день научное направление находится уже не в зачаточном, но все еще в весьма неразвитом состоянии.

Историческая психология представляет собой отдельное научное направление, которое изучает мотивацию, эмоции, ценности, фобии и чувства человека, привлекая различные психологические методики в исторической ретроспективе.

Определение 1

Специалисты сходятся во мнении, что историческую психологию вполне можно определить, как изучение психологического склада отдельных исторических эпох, как изменение личности и психики человека в специальном культурном макро времени, которое называют историей. В широком значении слова - это подход, который помещает психику и личность в определенную связь времен.

Следовательно, историческая психология одновременно принадлежит к психологической и исторической наукам. В последнем случае ее рассматривают, как раздел истории культуры и общества. То есть, как культурную и социальную историю человека, его личности, психики. В психологической науке ее понимают, как психологию развития. Она занимается фактами, причем не только культурного или исторического масштаба. Психологические явления различают по продолжительности существования.

Время кратковременных факторов исчисляется секундами, минутами, часами. Последовательность их развития получила название микрогенез. Это более длительное развитие в пределах жизнедеятельности определенного организма, начиная с появления на свет и до самой смерти. Это и есть онтогенез психики. Так в годах, столетиях, а также тысячелетиях проходит жизнь человеческих сообществ - классов, сословий, народов, цивилизаций. Все это - историогенез психики.

Самым крупный масштаб на сотни тысяч и даже миллионы лет у филогенеза. Это происхождение человеческого рода, которое берет начало еще от ископаемых приматов. В составе психологии развития изучается историогенез. Его выводы распространяются на генетические последовательности другого масштаба в определенной степени, при которой ритмы исторического времени проникают непосредственно в индивидуальное бытие человека, а также в эволюцию высших приматов.

Возникновение исторической психологии

Историческая психология, как отдельное направление, возникла в начале двадцатого века. Впрочем, сам термин был предложен гораздо позже французским психологом по имени Иньяс Мейерсон в 1948 году. Он упомянул такое словосочетание в своей книге, получившей название «Психологические функции и творения».

Также к направлению исторической психологии относят исследования психологии народов немецким психологом Вундтом в его десятитомном грандиозном труде «Психология народов. Исследование закона развития языка, мифов и обычаев» в 1900-1920-х годах. Леви-Брюль тоже опубликовал на этот счет серию своих трудов. Они получили названия «Умственные функции в низших обществах», «Первобытное мышление», «Первобытная душа».

В 1920-х Выготский Л.С., советский психолог, обосновал теорию культурно-исторической психологии, согласно которой развитие личности в психологическом плане невозможно без развития культуры, а также усвоения личностью определенных результатов этого самого развития. Усвоение должно проходить через трансляцию знаковых систем (мнемотехники, религиозных и бытовых символов, языка) от поколения к поколению.

В 1960-х в США начала развиваться психоистория, к которой приложили свои усилия таки выдающиеся эксперты, как Джон Плэтт, Джоэл Ковел, Ллойд де Моз. Методологической основой такого течения стал неофрейдизм - развитие учений Зигмунда Фрейда, связанных с психоанализом.

Замечание 1

Все перечисленные варианты исторической психологии сошлись в одном - они рассматривали деятельность человека в истории, как отдельное проявление его психологической личности.

Исторический анализ незаменим для психологии. Он позволяет установить генезис психологических феноменов. Для психологического объяснения истории ученые преимущественно применяли бихевиористские концепции. Попросту говоря, они рассматривали социальные процессы по стандартной схеме, как в биологии - «стимул-реакция».

Направления исторической психологии

В настоящее время в исторической психологии выделяют три направления. Первое, герменевтическое-феноменологическое, основано на прочтении, истолковании, а также интерпретации посредством психологии источников индивидуальной истории (писем и дневников). Второе направление предусматривает выведение причин поведения человека непосредственно из социальных, а также культурных феноменов, которые с ним связаны. Его называют психолого-генетическим. Третье - неофрейдистское. Оно базируется на выявлении сознательного и бессознательного в истории человека.

От истории ментальностей, от исторической антропологии, от истории частной жизни и прочих направлений исторической науки, изучающих примерно те же процессы и явления, историческую психологию отличает так называемая междисциплинарность. То есть обращение к методам медицины, биологии, психологии. Именно в этом и заключается ее преимущество. Использование методов биологических и медицинских наук о человеке позволяет эффективно интерпретировать сведения источников.

Психология ставит своей первоначальной целью получение научного знания о личности человека. В этой комплексности и есть главное отличие исторической психологии от истории ментальностей, от истории частной жизни. Ведь последние рассматривают некий отдельный, особый аспект человеческого существования в историческом контексте. Но вот психология пытается его целиком охватить.

Объяснение событий прошлого, а также тенденций исторического развития посредством исторической психологии позволяет выявить культурные традиции, историко-психологические, национальные и социальные типы. Результаты подобных исследований не только полезны для последующей реконструкции исторических смыслов, но и для целенаправленной выработки рекомендаций современным политикам и политтехнологам, а также социальным службам.

Недостатки направления

К недостаткам направления специалисты относят сложность в использовании источников. Ведь даже подробное описание - не «история болезней». По сути, психологические и психиатрические исследования создают по другим шаблонам, которые отличаются от летописей, мемуаров и дневников.

Психология имеет дело с различными наблюдениями и опросами, текстами и описаниями. Информация в исторических источниках структурирована на других принципах. Они более субъективны. Историческая психология не оперирует традиционными психологическими методиками по сбору информации, то есть тестированием, опросом или непосредственным наблюдением.

В исторической психологии теряют непосредственно испытуемого, выходят на просторы истории. Там нельзя протестировать поколения, лежащие в земле, чтобы в дальнейшей перспективе возместить потерю углубленным знанием о человеке для преобразования науки о психологии одной из эпох непосредственно в психологию всех других эпох. Конечно же, дело здесь не в названии, а в том, как трактуют человеческую психику. Одни ее снимают замерами hic et nunc (то есть «здесь и сейчас»), другие - как составляющую широкого оборота опосредованного или непосредственного.

Человек может быть рассмотрен, как сложное, искусственное, природное существо, которое выводится за пределы воспринимаемого и наличного. В этом случае закономерно возникает вопрос о диапазоне допустимых уходов в продукты культуры и психологические возможности проследить все движения. Основная проблема антропологий низводится на исследовательско-методический уровень.

Из вышесказанного следует слабость метода исторической психологии, ее неубедительность для психологов и для историков. Специалисты сходятся во мнении, что в историко-психологических исследованиях всегда велик элемент гипотетичности. Ведь ученый вынужден интерпретировать сведения различных исторических источников с помощью психологических методов. Но материалы в основном не репрезентативны и их, по сути, недостаточно. Отсюда и слабая степень верифицируемости соответствующих работ по исторической психологии. Они часто бывают интересными для читателя, яркими, содержат красивые гипотезы, но вот доказательная база, как правило, выглядит слабой.

Жанр патографии

В 19-20-м веках в исторической психологии стал популярен жанр патографии. Он предусматривал раскрытие причин, а также истоков творчества выдающихся культурных и исторических деятелей через их психологические переживания аномального толка: сексуальные проблемы, отклонения, половые извращения, проявления заболеваний.

Первая книга, посвященная данной теме, вышла в 1836-м. В ней исследовалась жизнь Сократа. Автор термина «патография», описывающего патологии, утверждал, что никого невозможно понять без медицинской оценки. Невыносимо видеть, как различные лингвисты и прочие кабинетные ученые попросту судят о людях, об их поступках. Ведь у них, по сути, нет представления о том, что для этого нужно нечто гораздо большее, чем попросту морализирование и среднее человеческое знание.

Многочисленные критики патографии отмечают, что большинств диагнозов ставят «за глаза». Ведь авторы лишены возможности исследовать психическое состояние Достоевского или Сократа. Следовательно, все их диагнозы носят сугубо гипотетический характер. Склонность же авторов к спекуляции на не самых высоких инстинктах массовых читателей позволяет усомниться в научности большинства построений.

Особенности психобиографии

Особым жанром считается психобиография. Она представляет собой биографию отдельного исторического деятеля, которую пишут посредством психологического анализа. Психобиографию от патографии отличает учет всех факторов, касающихся психологического развития определенной личности. Здесь нет чрезмерного внимания болезненным патологиям. Впрочем, стремление к объективности вовсе не значит ее достижения. Психобиография тоже не свободна от субъективных интерпретаций.

Историческая реконструкция

Один из бурно развивающихся экспериментальных методов современной исторической психологии, достойный внимания - историческая реконструкция. Она решает задачи воссоздания материальной, а также духовной культуры исторической эпохи. То есть рассматривает ремесленные технологии, особенности доспехов и костюмов. Но движение реконструкторов, по сути - ролевая игра. Ее рассматривают в качество своеобразного научного эксперимента.

Ученый может попробовать досконально воспроизвести материальный быт, а также жизненный цикл обычного средневекового крестьянина. То есть поселиться в избе, добыть себе на пропитание, ходить в одежде, характерной средневековым людям. Участники подобных экспериментов утверждают, что такой подход позволяет лучше понимать психологию средневековых людей, их особенности мышления, мировосприятия. Данное направление официально получило название живой истории. Его воплощают в многочисленных экспериментах, например, создавая музеи под открытым небом, имитирующих с различной степенью достоверности соответствующие объекты исторической реальности.

Если вы заметили ошибку в тексте, пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter