Взятие берлина в 1945 население. Битва за Берлин

Глава 3 «Произвол Сталина по отношению к партии» Что в действительности установила «комиссия Поспелова»? Февральско-мартовский Пленум 1937 года Постышев и «требования» обуздать репрессии 10. Комиссия Политбюро ЦК КПСС по дополнительному изучению материалов,

14. Выступления Сталина на февральско-мартовском (1937) Пленуме ЦК ВКП(б) Хрущёв: «В докладе Сталина на февральско-мартовском Пленуме ЦК 1937 года “О недостатках партийной работы и мерах ликвидации троцкистских и иных двурушников” была сделана попытка теоретически

Текст научной статьи на тему «ДОКУМЕНТЫ ИЮНЬСКОГО 1937 Г. ПЛЕНУМА ЦК ВКП(Б)»

Документы Июньского 1937 г. пленума ЦК ВКП(б)

Публикация и комментарии Владимира Осиповича Пятницкого

(Санкт-Петербург)

1937 г. подходил к своей середине. Страна молча и покорно переживала бушующий террор. Счет репрессированным шел уже на сотни тысяч. Убиты Киров и Серго Орджоникидзе. Спился Куйбышев. Казнены лучшие командные кадры Красной армии. Брошены за решетку Каменев, Зиновьев, Бухарин и Рыков. Истреблена лучшая часть партии, ее интеллектуальные силы, ее ленинская гвардия. В стране насаждался культ личности Сталина, укреплялся режим личной власти диктатора. Одновременно происходило резкое возрастание роли НКВД в государственном механизме СССР, и руководитель НКВД Ежов становился вторым человеком в партии и государстве и получал в свои руки практически неограниченные полномочия.

С другой стороны, растет и внутреннее сопротивление тех, кто сохранил совесть и честь, тех, кто не променял принципы и идеалы большевизма на чечевичную похлебку привилегий и льгот. Эти остатки ленинской гвардии в силу своих возможностей пытались сплотиться и сопротивляться. Затормозить маховик произвола и репрессий, кровавой лавиной расползающихся по стране, - вот их цель. В этой накаленной, взрывоопасной обстановке и проходила подготовка к Июньскому пленуму ЦК.

Сталинские опричники готовили расправу над деятелями «право-троцкистского» блока. Главное, что они хотели от пленума, - это продление чрезвычайных полномочий своему карательному аппарату - НКВД. На пленуме собирались открыто выступать против террора, а значит, против Сталина, - остатки ленинской гвардии. Все это происходило в обстановке строгой секретности, скрытой от большинства партийцев, не говоря уже о беспартийных.

Только в конце июня 1937 г. центральная газета партии «Правда» сообщила о состоявшемся пленуме ЦК ВКП(б). Газета сообщала, что Июньский пленум рассмотрел проект положения о выборах в Верховный совет СССР и одобрил его. Далее пленум рассмотрел вопросы об улучшении семян зерновых культур, введении правильных севооборотов и о мерах улучшения работы МТС (Правда. 1937. 30 июня).

Долгое время в отечественной историографии работа этого пленума трактовалась именно так. А что же происходило на этом пленуме на самом деле? Об это рассказывает протокол № 10 заседания пленума, «подлинник», подписанный самим генеральным секретарем ЦК ВКП(б) Сталиным, обнаружен в так называемой «Особой папке», хранившийся в его секретариате и, конечно же, глубоко засекреченный.

Я привожу его в первозданном виде, так как в средствах массовой информации он не приводился и большинству моих соотечественников он не известен.

ПРОТОКОЛ №10

Присутствовали:

Члены ЦК ВКП(б): Андреев, Бадаев, Бауман, Берия, Бубнов, Варейкис, Ворошилов, Евдокимов, Ежов, Жданов, Зеленский, Иванов, Икрамов, Л. Каганович, М. Каганович, Косарев, С. Косиор, Кржижановский, Криницкий, Крупская, Лебедь, Литвинов, Межлаук, Микоян, Мирзоян, Молотов, Николаева, Носов, Постышев, Пятницкий, Рухимович, Рындин, Сталин, Стецкий, Хатаевич, Хрущев, Чернов, Чубарь, Чувырин, Эйхе, Яковлев.

Кандидаты в члены ЦК ВКП(б): Багиров, Буденный, Булганин, Булин, Бройдо, Быкин, Вайнберг, Гикало, Гринько, Грядинский, Демченко, Егоров, Еремин, Завенягин, Затонский, Исаев, Калыгина, Каминский, Кульков, Лепа, Лозовский, Любченко, Марков, Мехлис, Михайлов, Пахомов, Позерн, Поскребышев, Прамнек, Розенгольц, Саркисов, Семенов, Серебровский, Смородин, Стриев-ский, Угаров, Филатов, Шварц, Юркин.

Члены Ревизионной комиссии: Адорадский, Алексеев, Владимирский, Попов, Реденс, Хлоплянкин, Янсон.

Члены бюро Комиссии партийного контроля: Акулов, Петере, Ярославский.

Члены бюро Комиссии советского контроля: Беленький, Землячка.

От 23.06.37 года

П. 1 О тт. Алексееве П., Любимове, Сулимове, Курицине, Мусабекове, Осинском и Сидельникове.

От 25.06.37 года

ЦК ВКП(б) выражает политическое недоверие членам ЦК ВКП(б): Алексееву, Любимову, Сулимову и кандидатам в члены ЦК ВКП(б): Курицину, Муса-бекову, Осинскому и Сидельникову и постановляет: исключить из членов ЦК ВКП(б) Алексеева, Любимова и Сулимова, из состава кандидатов в члены ЦК ВКП(б) Курицина, Мусабекова, Осинского и Сидельникова.

От 25.06.37 года

П. 2. Об Антипове, Балицком, Жукове, Кнорине, Лаврентьеве, Лобове, Ра-зумове, Румянцеве, Шеболдаеве, Благонравове, Вегере, Голодеде, Калмановиче, Комарове, Кубяке, Михайлове В., Полянском, Попове Н.Н., Уншлхите, Арон-штаме, Крутове.

За измену партии и Родине и активную контрреволюционную деятельность исключить из состава членов ЦК ВКП(б) и из партии: Антипова, Балиц-кого, Жукова, Кнорина, Лаврентьева, Лобова, Разумова, Румянцева, Шеболдае-ва.

Из состава кандидатов в члены ЦК ВКП(б) и из партии: Благонравова, Вегера, Голодеда, Калмановича, Комарова, Кубяка, Михайлова В., Полянского, Попова Н.Н. и Уншлихта.

Из состава Контрольной Ревизионной комиссии: Аронтштама и Крутова.

Передать дела перечисленных выше лиц в Наркомвнудел.

От 26.06.37 года

П. 3. О. Каминском.

Исключить Каминского, как не заслуживающего доверия, из состава кандидатов в члены ЦК ВКП(б) и из партии.

От 27.06.37 года

П. 4. О новом избирательном законе (Яковлев).

От 28.06.37 года

П. 5. Об улучшении семян зерновых культур (Яковлев).

От 29.06.37 года

П. 6. О введении правильных севооборотов (Чернов).

П. 7. О мерах улучшения работы МТС (Чернов).

П. 8. О курсах подготовки руководящих партийных кадров (Жданов).

П. 9. О Кодацком, Чудове, Павлуновском и Струппе.

Исключить Чудова и Кодацкого из состава членов ЦК ВКП(б) и из партии и Павлуновского и Струппе из состава кандидатов в члены ЦК ВКП(б) и из партии ввиду поступивших неопровержимых данных о причастности их к контрреволюционной группировке.

Опросом членов ЦК ВКП(б) от 31.03 - 01.04.37 года

1. О Ягоде.

Утвердить следующее предложение Политбюро ЦК ВКП(б):

Ввиду обнаружения антигосударственных и уголовных преступлений Наркома связи Ягоды, совершенных в бытность его Наркомом внутренних дел, считать необходимым исключение его из партии и ЦК и санкционировать его арест.

Опросом членов и кандидатов в члены ЦКВКП(б) от 17-19.05.37 года

2. О Кабакове.

Утвердить следующее предложение Политбюро ЦК ВКП(б):

На основании имеющихся материалов, в которых член ЦК ВКП(б) Кабаков обвиняется в принадлежности к контрреволюционному центру правых, исключить Кабакова из состава ЦК ВКП(б) и из партии с передачей его дела в Наркомвнудел.

3. Об Орахелашвили и Элиаве.

На основании имеющихся материалов, в которых член Контрольной Ревизионной комиссии ЦК ВКП(б) Орахелашвили и кандидат в члены ЦК ВКП(б) Элиава обвиняются в том, что они знали о контрреволюционной работе Грузинского Троцкистского Центра, но скрыли это от ЦК, исключить Орахелашвили из состава Контрольной Ревизионной комиссии ЦК ВКП(б) и из партии и исключить Элиава из кандидатов в члены ЦК ВКП(б) и из партии с высылкой обоих из Москвы.

От 20-22.05.37 года

4. Об Уханове.

Утвердить следующее предложение Политбюро ЦК ВКП(б) :

Ввиду того, что по показаниям ряда арестованных участников антисоветской организации правых (Ягода, Смирнов А.П., Прокофьев, Карахан, Гибер и др.) член ЦК ВКП(б) Уханов изобличен как активный член контрреволюционного заговора против Советской власти - исключить Уханова из состава членов ЦК ВКП(б) и из партии и передать его дело органам НКВД.

От 25-26.05.37 года

5. О Тухачевском и Рудзутаке.

На основании данных, изобличающих члена ЦК ВКП(б) Рудзутака и кандидата в члены ЦК ВКП(б) Тухачевского в участии в антисоветском Троцкист-ско-правом заговорщическом блоке и шпионской работе против СССР в пользу фашистской Германии, исключить из партии Рудзутака и Тухачевского и передать их дела в Наркомвнудел.

От 30.05. - 01.06.37 года

6. О Якире и Уборевиче.

Утвердить следующее предложение Политбюро ЦК ВКП(б):

Ввиду поступивших в ЦК ВКП(б) данных, изобличающих члена ЦК ВКП(б) Якира и кандидата в члены ЦК ВКП(б) Уборевича в участии в военно-фашистском Троцкистско-правом заговоре и в шпионской деятельности в пользу Германии, Японии и Польши, исключить их из рядов ЦК ВКП(б) и передать их дела в Наркомвнудел.

Печать ЦКВКП(б)

Секретарь ЦК И. Сталин

Но имеется и другой документ, освещающий работу пленума и также подписанный Сталиным. Из него следует, что пленум ЦК ВКП(б) проходил с 23 по 29 июня 1937 года. Заседания Пленума с 23 по 26 июня не стенографировались. Это удостоверяет запись Сталина:

«27 июня - 5-й день заседаний. На утреннем заседании председательствует Молотов, на вечернем Любченко. Заслушивается доклад Яковлева о новом избирательном законе - «Положение о выборах в Верховный Совет СССР». В прениях по докладу выступили: Любченко, Булганин, Калинин, Григманов, Стецкий, Грядинский, Исаев, Молотов и Шестаков.

28 июня - 6-й день заседаний. Председательствует Андреев. На утреннем заседании выслушивается доклад Яковлева об улучшении семян зерновых культур. В прениях выступили: Быкин, Хатаевич, Горкин, Чернов, Евдокимов, Демченко, Клейнер. На вечернем заседании - доклад Чернова по «введению правильного севооборота». В прениях выступили: Демченко, Косиор, Долбицин, Михайлов, Горкин, Филатов, Икрамов, Буланов, Криницкий.

29 июня - 7-й день заседания. Председательствует Андреев. Продолжаются прения по докладу Чернова. Выступают: Евдокимов, Ашуров, Варейкис, Юркин, Грядинский, Чернов и Молотов. Заслушивается доклад Чернова о «мерах улучшения работы МТС». В прениях по докладу выступили: Эйхе, Прамнек и Яковлев».

Затем слово берет Сталин. Он сообщает о данных, поступивших на Кодац-кого, Чудова, Павлуновского, и предлагает вывести их из состава ЦК. Пленум голосует «за».

ПЯТНИЦКИЙ ВЛАДИМИР ОСИПОВИЧ - 2009 г.

ПОЖАРОВ АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ - 2009 г.

ФЕВРАЛЬСКО-МАРТОВСКИЙ (1937 г.) ПЛЕНУМ ЦК ВКП(б), печально знаменитый пленум ЦК ВКП(б), решения которого обосновали дальнейшее разворачивание массовых репрессий в стране.

Репрессии и фальсификация обвинительных материалов против бывших оппозиционеров и инакомыслящих начались задолго до февральско-мартовского пленума ЦК ВКП(б). Массовый характер они приняли уже со второй половины 1936. Начались аресты никогда не примыкавших к так называемым антипартийным течениям коммунистов и беспартийных из числа руководящих работников, инженеров, техников, рабочих и служащих почти во всех отраслях народного хозяйства. Арестованных искусственно связывали с оппозиционерами, а имевшиеся в их работе недостатки и упущения объявлялись саботажем, вредительством и представлялись как результат вражеской деятельности оппозиции.

Собравшийся в конце февраля и начале марта 1937 пленум ЦК ВКП(б) обсудил следующие вопросы:

«Дело тт. Н.И.Бухарина и А.И.Рыкова» (докладчик Н.И.Ежов);

«Об уроках вредительства, диверсии и шпионажа японо-немецко-троцкистских агентов» (докладчики В.М.Молотов, Л.М.Каганович и Н.И.Ежов);

«О недостатках партийной работы и мерах ликвидации троцкистских и иных двурушников» (докладчик И.В.Сталин).

Обсуждение первого вопроса проходило в сложных условиях. Оперируя сфальсифицированными органами НКВД показаниями ряда арестованных, Ежов обвинил Бухарина и Рыкова в том, что они создали контрреволюционную организацию правых и «встали на путь прямой измены Родине, на путь террора против руководителей партии и советского правительства, на путь вредительства и диверсий в народном хозяйстве». Часть сфальсифицированных материалов в виде двух томов копий протоколов допросов 26 арестованных, содержавших всевозможные измышления об антисоветской деятельности Бухарина и Рыкова, раздали участникам пленума. Необходимо также иметь в виду, что оба бывших члена Политбюро ЦК ВКП(б) в течение нескольких месяцев перед пленумом подвергались в печати усиленному шельмованию как союзники троцкистов и зиновьевцев. Показания арестованных участники пленума приняли на веру без какой-либо проверки. Объяснения Бухарина и Рыкова, опровергавших необоснованные обвинения, они прерывали репликами, расценивали как «адвокатские приемы» и клеветнические выпады против НКВД, как нападки на партию и ее ЦК.

В итоге было принято постановление, где, в частности, говорилось:

«...Пленум ЦК ВКП(б) считает, что тт. Бухарин и Рыков заслуживают немедленного исключения из партии и предания суду военного трибунала.

Но, исходя из того, что тт. Бухарин и Рыков в отличие от троцкистов и зиновьевцев не подвергались еще серьезным партийным взысканиям (не исключались из партии), Пленум ЦК ВКП(б) постановляет ограничиться тем, чтобы:

1. Исключить тт. Бухарина и Рыкова из состава кандидатов в члены ЦК ВКП(б) и из рядов ВКП(б);

2. Передать дело Бухарина и Рыкова в НКВД».

В тот же день Бухарин и Рыков были арестованы.

Дальнейшая работа пленума проходила под знаком разоблачения скрытых троцкистов, зиновьевцев, правых и иных двурушников, выявления шпионов, диверсантов, вредителей и террористов, которыми якобы сильно засорен партийный, советский и хозяйственный аппарат.

С докладом по вопросу «Об уроках вредительства, диверсии и шпионажа японо-немецко-троцкистских агентов» по народному комиссариату тяжелой промышленности СССР на пленуме выступил председатель СНК СССР Молотов (докладчиком намечался Г.К.Орджоникидзе, но он за 5 дней до пленума покончил жизнь самоубийством). Молотов обвинил партийных и хозяйственных руководителей в политической близорукости, делячестве, обывательской беспечности и утверждал, что вредители имеются во всех отраслях народного хозяйства, во всех государственных организациях. Сообщив пленуму, что с 1 октября 1936 по 1 марта 1937 в различных наркоматах и ведомствах, не считая НКВД, НКИД и НКО, осуждено 2049 человек, Молотов заявил: «...Из одной только этой справки, очень пустой, нужно уже выводы делать такие, что успокаиваться нам никак не приходится. Надо посерьезнее покопаться в вопросах, которые связаны с вредительством...».

При этом Молотов игнорировал имевшиеся в его распоряжении материалы о фактическом состоянии дел в тяжелой промышленности, собранные Орджоникидзе. Последний иначе оценивал положение в тяжелой промышленности. Он не верил в широкий размах вредительства и допускал возможность совершения вредительских актов лишь со стороны отдельных лиц. Накануне пленума Орджоникидзе провел ряд совещаний с руководящими хозяйственными работниками, для проверки данных НКВД направил комиссии на «Уралвагонстрой», «Кемеровкомбинатстрой» и на предприятия коксохимической промышленности Донбасса. На основании собранных материалов нарком тяжелой промышленности подготовил проект постановления по своему докладу. В проекте не говорилось о широком размахе вредительства в тяжелой промышленности, основной упор делался на необходимость устранения имевшихся в работе НКТП недостатков. Однако этот проект постановления раскритиковал Сталин, сделавший на нем много замечаний язвительного характера, из которых вытекала необходимость коренной переработки проекта с указанием отраслей промышленности, якобы пораженных вредительством, «фактов» вредительской деятельности, «причин зевка» и т.п.

Работу созданных Орджоникидзе комиссий подверглась резкой критике со стороны Молотова. Он обвинил членов комиссий в политической близорукости, отсутствии политической бдительности, неумении отличить вредительство от обычных недостатков в работе. Вскоре после пленума большинство руководителей и членов комиссий было арестовано и по сфальсифицированным материалам расстреляно.

Ежов в своем докладе и заключительном слове нарисовал картину широкого вредительства и предательства в органах НКВД, которые якобы помешали им своевременно разоблачить антисоветскую деятельность троцкистов и зиновьевцев, рассказал, что только при активном участии Сталина удалось вскрыть троцкистско-зиновьевские центры, говорил, как расследовались и расследуются другие дела на оппозиционеров.

В принятой пленумом резолюции по докладам Молотова и Кагановича говорилось о широком размахе вредительства во всех отраслях народного хозяйства, советские и хозяйственные кадры обвинялись в политической близорукости, отсутствии бдительности, самоуспокоенности и обывательском благодушии. В резолюции по докладу Ежова задача разоблачить и разгромить «врагов народа» возлагалась на органы НКВД.

С докладом «О недостатках партийной работы и мерах ликвидации троцкистских и иных двурушников» на пленуме выступил Сталин. Чтобы обосновать и оправдать массовые репрессии, Сталин развил выдвинутый им еще в 1933 тезис о том, что в период завершения строительства социализма классовая борьба будто бы должна все более и более обостряться. «Необходимо, – говорил Сталин, – разбить и отбросить прочь гнилую теорию о том, что с каждым нашим продвижением вперед классовая борьба у нас должна будто бы все более и более затухать, что по мере наших успехов классовый враг становится будто бы все более и более ручным. Это – не только гнилая теория, но и опасная теория, ибо она усыпляет наших людей, заводит их в капкан, а классовому врагу дает возможность оправиться для борьбы с советской властью. Наоборот, чем больше будем продвигаться вперед, чем больше будем иметь успехов, тем больше будут озлобляться остатки разбитых эксплуататорских классов, тем скорее будут они идти на более острые формы борьбы, тем больше они будут пакостить советскому государству, тем больше они будут хвататься за самые отчаянные средства борьбы как последние средства обреченных».

В докладе Сталина содержались прямые указания карательным органам направить репрессии против партийных кадров.

«Нынешние вредители и диверсанты, троцкисты, – это большей частью люди партийные, с партийным билетом в кармане... Их сила состоит в партийном билете, в обладании партийным билетом. Их сила состоит в том, что партийный билет дает им политическое доверие и открывает им доступ во все наши учреждения и организации. Их преимущество состоит в том, что, имея партийные билеты и прикидываясь друзьями советской власти, они обманывали наших людей политически, злоупотребляли доверием, вредили втихомолку...».

В заключительном слове, критикуя партийные органы за бездушное отношение к судьбам рядовых коммунистов при обмене партийных документов, при рассмотрении персональных дел, Сталин допустил произвольные подсчеты. Он причислил к оппозиционерам всех воздержавшихся при голосовании во время партийной дискуссии в 1927 и 10 процентов из числа тех, кто по уважительным причинам не смог участвовать в голосовании, а всех ранее исключенных из партии объявил прямым резервом троцкистов, зиновьевцев и правых.

На основании содержавшихся в докладе и заключительном слове Сталина указаний в резолюции пленума было выражено политическое недоверие секретарям обкомов, горкомов, райкомов и другим ответственным работникам партийных органов. В резолюции пленума говорилось:

«Предательская и шпионско-вредительская деятельность троцкистских фашистов задела не только органы промышленности, транспорта и наркомвнудела. Она задела также наши партийные организации. Это выразилось, во-первых, в проникновении замаскированных троцкистов в партийные организации ряда областей и краев; во-вторых, в занятии ими довольно важных постов в областных, городских и районных организациях (вторые секретари обкомов, первые и вторые секретари горкомов, секретари райкомов, заведующие отделами обкомов и горкомов); в-третьих, в том, что наши партийные руководители на местах, прежде всего первые секретари ряда обкомов и крайкомов, не сумели разглядеть волков в овечьей шкуре и не только не противодействовали выдвижению троцкистских вредителей, но, ввиду своей политической слепоты, – даже содействовали этому».

После пленума репрессии в стране приняли особенно широкий размах и фактически были направлены не против остатков разбитых эксплуататорских классов и бывших оппозиционеров, а против партийно-советских кадров. Количество арестованных по политическим обвинениям в 1937 по сравнению с 1936 увеличилось почти в десять раз. Как никогда широкое распространение получила внесудебная расправа. Для этого в центре и на местах были созданы так называемые тройки и особые комиссии, по решению которых были лишены свободы и расстреляны сотни тысяч невинных людей.

Месяц спустя состоялся Пленум Центрального Комитета партии - решающий момент нового сталинского наступления. Пленум проходил, как указывают сейчас советские источники, с 23 февраля по 5 марта. Несколькими днями раньше, 18 февраля, после последней стычки со Сталиным, покончил с собой Орджоникидзе. Сведения о его самоубийстве считались государственной тайной; за причину смерти выдали сердечный приступ».

Известно, что на пленуме было сделано три доклада, соответственно (и как будто именно в таком порядке) Ждановым, Молотовым и Сталиным. Доклады эти частично опубликовали. Был, кроме того, и четвертый доклад, Ежова, но о нем стало известно лишь многие годы спустя. Резолюции по докладам, за исключением ждановского, так и не были обнародованы. Еще до того, как докладчики поднялись на трибуну, было принято решение по делу Бухарина. Он явился на заседание Пленума без кровинки в лице, изнуренный голодовкой, объявленной в знак протеста против чудовищных обви­нений, вновь выдвинутых против него. Вместе с Рыковым он пытался защищаться, разоблачая произвол НКВД, но его слова перекрывались саркастическими репликами Сталина и Молотова. Обвинения, сфабрикованные полицией против Бухарина и Рыкова, выглядели беспощадно тяжкими: оба были исключены из партии и тут же арестованы.

От процесса Зиновьева через процесс Пятакова к аресту Бухарина сталинские репрессии приближались к своей истинной цели, но еще не достигли ее. В ту пору создавалось - особенно публичными процессами - впечатление, будто Сталин стремится избавиться главным образом от своих прежних противников. Позже, когда открылись подлинные масштабы террора, это его намерение выступило в своем истинном виде: одной только - и к тому же не главной - части более обширной политико-полицейской операции. Уже на протяжении предыдущих лет сталинские выпады были направлены против двух категорий коммунистов: периферийных партийных работников, включая секретарей обкомов, и большевиков первых поколений. Огонь и на этот раз был постепенно перенесен на них. Сами процессы в этом смысле выступали как средство агитации, призванной создать атмосферу, пригодную для развертывания более широкого наступления.

Перечитывая обнародованные документы февральско-мартовского Пленума ЦК 1937 г., нельзя не поражаться сочетанию одновременно двух, повидимому, несовместимых друг с другом тем. Первой, доминирующей и повторяемой упорно, до навязчивости, является тема репрессий; ей и был посвящен неопубликованный доклад Ежова. Второй темой выступает критика - а она велась в таких откровенных выражениях, какие никогда прежде не употребляли Сталин и его приспешники, - по поводу отсутствия демократии в партии, критика, сопровождающаяся призывом к обновлению и самокритике. При более внимательном рассмотрении противоречие оказывается лишь кажущимся: достаточно только не упускать из виду, что Сталин уже не раз пользовался этим вторым мотивом в решающие моменты политической борьбы.

Шпионы и вредители, сказал Сталин, проникли во «все или почти все наши организации, как хозяйственные, так и административные и партийные», причем не только на низовые должности, «но и на некоторые ответственные посты». Некоторые же «руководящие товарищи, как в центре, так и на местах.., нередко сами содействовали продвижению агентов иностранных государств на те или иные ответственные посты». Они «не сумели разглядеть настоящее лицо врагов народа, не сумели распознать волков в овечьей шкуре». «Не заметили» они и превращения троцкистов из «политического течения» в «разбойников с большой дороги, способных на любую гадость». В стране уже десять лет, как свирепствовало вредительство. Но в отличие от времен «шахтинского дела», когда в этом преступлении обвиняли только буржуазных специалистов, теперь вредителями были «большей частью люди партийные, с партийным билетом в кармане». Мало того, «их сила» состояла именно «в обладании партийным билетом». Под троцкистами Сталин подразумевал всех бывших оппозиционеров, «каким бы флагом они ни маскировались, троцкистским или бухаринским»; их следовало «громить и корчевать беспощадно, как врагов рабочего класса, как изменников нашей родины».

Но они были не единственными обвиняемыми. Молотов уточнил, что вредители не только обладают партийным билетом, это могут быть также лица, которые прикидываются «коммунистами, горячими сторонниками Советской власти и даже нередко имеют в прошлом те или иные заслуги перед партией и Советским государством». Как Сталин, так и Молотов ополчились на тех, кто отвергал домыслы о вездесущем вредительстве, кто противодействовал «разоблачениям» НКВД или отдельных доносчиков, кто отказывался верить в мас­совое проникновение врагов в партийные ряды и оспаривал сталинские тезисы, ссылаясь на хозяйственные успехи, достигнутые страной. «Какого бы высокого звания и чина ни был человек, - сказал Молотов, - но если он неспособен заметить вредителей, работаю­щих под носом, - он не руководитель, а канцелярист, пустой чиновник» . Сталин высказал мысль, что «вредитель» «не всегда вредит» - «настоящий вредитель должен время от времени показывать успехи в своей работе». Попутно он облек в самую категорическую формулировку свою теорию о непрерывном усилении классовой борьбы: «Чем больше будем продвигаться вперед, чем больше будем иметь успехов, тем больше будут озлобляться остатки разбитых эксплуататорских классов, тем скорее будут они идти на более острые формы борьбы, тем больше они будут пакостить Советскому государству, тем больше они будут хвататься за самые отчаянные средства борьбы, как последние средства обреченных». Тех, кто придерживался противоположного мнения - а таких, как можно было предположить, было совсем немало, - следовало рассматривать как простаков и преступников.

На этом фоне включение второго мотива - о недостаточности демократии в партийных организациях - становилось средством нанесения удара по целому ряду работников, особенно на местах. В самом деле, доклад Жданова и резолюция по этому докладу рисовали негативную картину положения в обкомах и райкомах. Эти комитеты, заявил Жданов, «существуют с периода XVII съезда», их изменение происходит с помощью «нетерпимой практики кооптации», открытое голосование списком превращает выборную процедуру «в простую формальность», собрания не проводятся или проводятся для проформы. Во всем этом была немалая доля правды, но разве это волновало когда-нибудь сталинское руководство? Сталин пошел дальше и обвинил местных руководителей в том, что они подбирают себе в сотрудники «знакомых, приятелей, земляков, лично преданных людей». Он огласил, в частности, имена двух известных секретарей обкомов, которые, будучи переведены на новое место, перетащили за собой «своих» людей, чтобы «создать для себя, - сказал Сталин, - обстановку некоторой независимости как в отношении местных людей, так и в отношении ЦК партии». Он остановился также на «безусловной выборности партийных органов, праве выставления и отвода кандидатов, закрытом голосовании, свободе критики и самокритики» и на «контроле руководителей партии со стороны партийных масс». Нужно, сказал он, прислушиваться к «маленьким людям». Но в качестве единственного положительного примера он упомянул о некоей Николаенко из Киева, которая в те дни без устали строчила в НКВД письма с «разоблачениями» местных товарищей и которую советские историки охарактеризовали позже как патологический случай профессионального доносительства.

Тем не менее в том, что говорил Сталин, был свой смысл. То был призыв к задним шеренгам выдвиженцев сделать шаг вперед и выбить с позиций весь тот слой командных кадров, которые руководили партией до сих пор. «Вливать в эти кадры свежие силы, ждущие свое­го выдвижения, и расширить таким образом состав руководящих кадров - вот задача» - таково было его указание. Молотов призвал участников Пленума «не щадить дутые авторитеты» и еще более не­уклюже уточнил: «Громить троцкистов и иных вредителей и выдвигать новых, способных, преданных работников Советской власти - это две стороны одной и той же задачи». Сталин опять вернулся к сравнениям партии с армией, которые были столь близки ему, но весьма плохо согласовывались с соблюдением демократических норм. «В составе нашей партии… имеется около 3-4 тысяч высших руково­дителей. Это, я бы сказал, - генералитет нашей партии. Далее идут 30-40 тысяч средних руководителей. Это - наше партийное офицерство. Дальше идут около 100-150 тысяч низшего партийного командного состава. Это, так сказать, наше партийное унтер-офицерство». Он предлагал, чтобы для каждого из них, то есть для каждого секретаря, от ячейки до обкома, было подобрано по два заместителя, способных занять их место. То был сигнал, который должен был привести в движение адский механизм.

Дело в том, что тезисы Сталина, поддержанные Молотовым и Ждановым, давали теоретическое обоснование не демократическому обновлению состава руководящих кадров, а чему-то диаметрально противоположному. Помимо опубликованных, вероятно в отредактированном и исправленном варианте, трех докладов, мы пока очень мало что знаем о том, как разворачивались события на февральско-мартовском Пленуме ЦК 1937 г. - этом собрании morituri («осужденных на смерть»). Точно известно лишь об одной оппозиционной речи: речи Постышева (вместе с Косиором он был одним из двух высших партийных руководителей на Украине). Он заявил, что не может поверить тому, чтобы коммунисты, сохранившие верность партии в чудовищно трудные годы индустриализации и коллективизации, примкнули потом к ее врагам, превратились в шпионов и вредителей. Кое-кто высказал оговорки, в частности некоторые воен­ные деятели и члены Политбюро, но не ясно, насколько определенными эти оговорки были. Атмосфера была тягостной и мрачной. После осуждения и расстрела старых оппозиционеров, после заключения в тюрьму Бухарина и Рыкова, после смерти Кирова, Куйбышева и Орджоникидзе, после того, как партийные организации были оглушены чистками, подозрениями, разоблачениями, а теперь еще и быстро нарастающим числом арестов, - после всего этого сам Центральный Комитет, выбранный XVII съездом, утратил согласо­ванность действий.

На этом пленуме рассматривались следующие вопросы:

1. Дело тт. Бухарина и Рыкова.
2. Подготовка партийных организаций к выборам в Верховный Совет СССР по новой избирательной системе и соответствующая перестройка партийно-политической работы.
3. Доклад комиссии Пленума ЦК ВКП(б) по выработке проекта резолюции по делу Бухарина и Рыкова.
4. Уроки вредительства, диверсии и шпионажа японо-немецко-троцкистских агентов по народным комиссариатам тяжелой промышленности и путей сообщения.
5. Уроки вредительства, диверсии и шпионажа японо-немецко-троцкистских агентов по НКВД.
6. О политическом воспитании партийных кадров и мерах борьбы с троцкистскими и иными двурушниками в парторганизациях.

Публикация и комментарии подготовлены Л. П. Кошелевой, О. В. Наумовым и Л. А. Роговой. Дам синим шрифтом их введение.

«Еще в 1929 г. Бухарин, Рыков, Томский, которые расценивались Сталиным как его потенциальные противники на пути достижения единоличной и безграничной власти в партии и в стране, были заклеймены как лидеры «правого уклона» на объединенном пленуме ЦК и ЦКК, на XVI партийной конференции и ноябрьском пленуме (1929 г.) ЦК. Однако ни «разгром» «правого уклона», ни примененные санкции, ни даже публичное отречение от собственных взглядов не подорвали окончательно авторитет Бухарина, Рыкова, Томского и не убрали их с политической сцены. Они были избраны XVI съездом в ЦК и продолжали работать на ответственных постах, были делегатами XVII съезда и избраны на нем кандидатами в члены ЦК».

Фиксируем: Бухарин, Рыков, Томский имели настолько сильное влияние в партии, что 26 января ‒ 10 февраля 1934 г. на XVII съезде были выбраны кандидатами в члены ЦК будто бы вопреки мнению Сталина. Если это так, то какой из Сталина был тогда диктатор? Неужели кто-то сегодня проводит в министры чиновников вопреки мнению Путина?

«…в августе 1936 г. в ходе суда над Л. Б. Каменевым, Г. Е. Зиновьевым и другими участниками «объединенного троцкистско-зиновьевского центра» были получены показания (незамедлительно опубликованные в печати) о якобы имевшейся связи с бывшими лидерами «правого уклона». Прокурор СССР А. Я. Вышинский 21 августа, действуя по заранее разработанному сценарию, заявил о начале расследования причастности к «террористическим организациям бывших лидеров „правых".
Не выдержав открытого преследования и шельмования, желая спасти семью, М. П. Томский 22 августа покончил жизнь самоубийством, что незамедлительно было истолковано как неоспоримое признание им своей вины («Правда», 23.VIII. 1936)».

Верно: так в этой ситуации самоубийством может покончить только человек, который понял, что раскрыт, а также не желает давать показания на сообщников. Вот приедут за Вами завтра: Вы станете подымать друзей, доказывать свою невиновность или ночью в камере повеситесь? Все-таки 1936 г. - это не «ежовщина» второй половины 1937 г. И поведение Бухарина и Рыкова, которые обратились к партийной общественности - это доказывает: «Они категорически отвергали все обвинения. Не помогла следствию и устроенная очная ставка Бухарина и Рыкова с арестованными по делу «параллельного антисоветского троцкистского центра» Г. Я. Сокольниковым. 10 сентября в газетах было сообщено, что Вышинский вынес постановление о прекращении следствия, так как юридических оснований для привлечения Бухарина и Рыкова к судебной ответственности не обнаружено».

«Последующие события показали, что заявление Вышинского было не более чем тактическим маневром».
Странный маневр: Сталин вместе с Ждановым в Сочи, а попавшим под подозрение Бухарину и Рыкову предоставляют возможность на свободе замести следы. Сталин похоже тоже так понял : «25 сентября 1936 г., находясь с А. А. Ждановым на отдыхе в Сочи, Сталин направил членам Политбюро ЦК телеграмму, в которой указывал на «необходимость» немедленной замены не оправдавшего доверия наркома внутренних дел Г. Г. Ягоды на более энергичного Н. И. Ежова».

«Последовали аресты бывших участников «правого уклона», а уже осужденных по другим процессам из лагерей доставили в Москву и добивались любыми методами от них «нужных» показаний. Сталин не выпускал подготовку расправы из своих рук: Ежов пересылал ему лично протоколы допросов, содержавшие обвинения против Бухарина и Рыкова».
Мне вот интересно: какой дурак будет лично читать показания, если будет знать, что там лишь заведомо «нужные»? Личное чтение показание Сталиным - важное свидетельство в пользу того, что он пытался понять и разобраться!

«Однако и Бухарин и Рыков оставались еще кандидатами в члены ЦК и для привлечения их к уголовной ответственности, по существовавшим правилам, требовалось согласие членов ЦК ВКП(б)».
Сталинская диктатура, ети ее…

«Вопрос о них рассматривался на двух пленумах…
Первый был созван в начале декабря 1936 года. На нем с докладом «Об антисоветских троцкистских и правых организациях» выступил Ежов…В итоге организаторам расправы пришлось ограничиться половинчатым решением: «Считать вопрос о Рыкове и Бухарине не законченным. Продолжить дальнейшую проверку и отложить дело решением до последующего пленума ЦК».
Сталинская диктатурищаааа… И кто же их бедных не боялся прикрывать-то?

«Помимо очных ставок, в которых нередко принимал участие и сам Сталин, обвиняемым, видимо, с целью своеобразного морально-психологического прессинга, своего рода душевной пытки, направлялись протоколы допросов лиц, дававших «нужные» показания на Бухарина и Рыкова».
Опять-таки Сталину надо ЛИЧНО услышать показания Бухарина и Рыкова. А вот предоставление им возможности прочитать показания на них я прошу прокомментировать моих френдов-юристов.

«Бухарин использовал, видимо, последние оставшиеся в его распоряжении средства борьбы. В начале 1937 г. он написал письмо членам Политбюро и Пленума ЦК, в котором, опираясь на полученные протоколы допросов, попытался аргументированно доказать несостоятельность выдвигавшихся против него обвинений. Одновременно, в знак протеста против неприкрытой травли, он объявил голодовку.
В таких условиях и начал свою работу февральско-мартовский пленум ЦК ВКП(б)…»
Хм…а Бухарин-то … надеялся объясниться или получить индульгенцию от БОЛЬШИНСТВА на пленуме, которому возможно нужны были аргументы, чтобы взять Бухарина под защиту. Значит, много репрессировали потом членов этого ЦК? Не то ли это большинство, на которое он явно рассчитывал?

«Особый интерес представляет текст выступлений Бухарина. Зная порядок, согласно которому по окончании работы пленума, как правило, готовится стенографический отчет и рассылается по спискам, он очень тщательно отредактировал свой текст…»
Ну просто загнанная овечка это Бухарин…
«Теснейшим образом с материалами пленума связаны письмо Бухарина в Политбюро ЦК ВКП(б) и его заявление пленуму ЦК. Машинописный текст этих документов был размножен на ротапринте, по решению Политбюро роздан перед началом работы пленума всем его членам и был в центре обсуждения». Опять-таки…Это точно диктатура, а не демократия?

Продолжение следует…