Тверской «Париж. Тверь

Морозовские казармы в Твери с самого начала своего существования были социально конфликтным местом. Ведь они строились изначально и существовали впоследствии, как жилые корпуса фабричного городка для пролетарского населения Твери. С момента основания Морозовского городка прошло полтора века. Здания Морозовских казарм до сих пор стоят и поражают воображение своей архитектурой. Строили тогда на века. Революции, войны, смена социального строя и социального состава населения… Большевики не смогли разрушить Морозовские казармы, фашисты не смогли, Перестройка зубы обломала…

До сих пор в Морозовских казармах живут люди. Такие же люди, как мы с вами. Только живут они в ужасных бытовых условиях и, одновременно, в месте, где каждый камень – историческая и культурная ценность (которая при стечении обстоятельств могла бы трансформироваться в финансовую прибыль). И этот социальный контекст накладывает на обитателей Морозовских казарм неизбежный отпечаток. Кто-то называет это место Зоной (по мотивам произведения братьев Стругацких), а кто-то по-простому – гетто.

Через полтора века после своего основания Морозовский городок и его неотъемлемая часть – Морозовские казармы – превратились в интересное и сложное социальное явление: бесценный памятник истории и архитектуры, «чемодан без ручки» (который и нести трудно, и бросить жаль), азартный объект для рискованных инвестиций, головная боль для коммунальных хозяйств, территория социальной напряженности, криминогенное место, зона конфликта и столкновения интересов, место, где разбиваются надежды, но продолжают жить мечты.

Морозовские казармы начинают свою историю с 1856 г. Именно тогда было начато проектирование и строительство фабричного комплекса Морозовского городка, которое было завершено лишь в 1913 г. Морозовский городок (частью которого являются Морозовские казармы) строился и перестраивался 57 лет! Иногда кажется, что с тех пор время тут остановилось…

Морозовский городок занял земельный участок между рекой Тьмакой и железной дорогой. Застройка началась со строительства фабрики «Тверской мануфактуры». Интересно, что начало бизнесу и строительству положил Савва Васильевич Морозов, которому на тот момент было почти 90 лет. Да, были люди…

А потом был построен целый рабочий микрорайон – город в городе – со своей полноценной инфраструктурой, позволяющей жителям быть почти автономными от «большой» Твери. Над Морозовским городком потрудились известные архитекторы, создавшие для «Товарищества Тверской мануфактуры» целый историко-архитектурный комплекс промышленных, хозяйственных и общественных зданий с элементами неоготики и модерна.

На территории Морозовского городка помимо фабричных корпусов и общежитий были построены: специальное жилье для семейных, магазины, банк, больница с родильным отделением, школа, дом престарелых, библиотека, народный театр и даже звездная обсерватория! Более 50-ти зданий. Иногда кажется, что более поздним строителям есть, чему поучиться у династии фабрикантов Морозовых, которые «угнетали народ».

Правда «угнетенный народ» в процессе забастовок и революционных выступлений разгромил кое-что из инфраструктуры Морозовского городка, и библиотеку с народным театром пришлось закрыть. Тем не менее, на Всемирной выставке 1900 года проект фабрикантов Морозовых был удостоен серебряной медали. В память об этом событии было построено новое красивое здание в Морозовском городке, которое назвали «Париж».

Перед революцией 1917-го года Варвара Алексеевна Морозова, последняя владелица «Тверской мануфактуры» при монархии, завещала фабрику со всей инфраструктурой не своим сыновьям, а рабочим. И теперь Морозовский городок официально называется Двор Пролетарки.

О слиянии воедино истории Морозовского городка и судьбы Варвары Алексеевны Морозовой можно почитать в статье «Морозовский городок ».

Морозовские казармы, попавшие в руки победившего революционного пролетариата, стали постепенно приходить в упадок. Сегодня это место больше подходит для съемок фильма, чем для комфортного проживания. В уцелевших семи зданиях Морозовских казарм продолжают жить более 700 семей. (по утверждению )

Жалобы жителей потрясают. Вот только некоторые из них.

Кусок потолка в комнате упал на детскую кроватку. Слава Богу, ребенка в ней не было.

Залитые подвалы и прорванная канализация. Вонь. Ребенок заболел астмой.

Постоянные аварии и отключение коммуникаций: электроснабжения и водопровода.

Обрушился ни тротуар фрагмент внешней стены здания. Жертв нет. Внутрь здания холодной зимой зияет огромный пролом.

Отключения отопления. Этой зимой температура воздуха в Твери опускалась до отметки -35 градусов по Цельсию. Говорят, что в жилых комнатах Морозовских казарм было -12 градусов. В этих комнатах живут старики и дети.

Пожароопасная ситуация. Попытки подключить мощные электронагреватели к старой проводке, а также согреться у самодельных печек приводят к закономерным последствиям.

Незаконные самозахваты жилых помещений. Некоторые люди пользуются возможностью жить без регистрации. Некоторые наоборот надеются, что зарегистрировавшись на постоянное место жительства в Морозовских казармах, они впоследствии при расселении получат новую квартиру. Некоторые просто от кого-то прячутся.

Криминально неблагополучная ситуация. Многим страшно. Межэтнические конфликты. Воровство и грабежи. Наркопритоны. Бытовое хулиганство и насилие. Целый букет социальных болезней.

Морозовские казармы – мороз по коже…

Мы немного побродили по Морозовским казармам.

Кажется, единственное, что уцелело без видимых серьезных разрушений, это чугунные лестницы.

Всё остальное находится в печальном состоянии. Наверное, фабриканты Морозовы лучше ухаживали за своим детищем, чем его новые хозяева. Как говорится, «разруха не в клозетах, а в головах».

Морозовские казармы – узел противоречий и конфликта человеческих интересов. Чтобы их отремонтировать и привести в порядок нужны значительные деньги.

Снести было бы дешевле, но это уникальный памятник истории и культуры, в котором, по стечению обстоятельств, живут люди. Вряд ли потомки одобрят, если мы сравняем с землей Морозовский городок, а на его месте построим очередные безликие здания, которые могут начать рассыпаться, еще не будучи сданными в эксплуатацию. Кроме того, некоторые жители Морозовских казарм сильно против переселения на новое место.

Отремонтировать и привести в порядок дорого. На эти деньги можно построить десятки (!) объектов городской инфраструктуры или, например, привести в порядок все дороги Твери. (по утверждению ).

Заставить или уговорить жителей Морозовских казарм самим взяться за реконструкцию своего жилья? Утопическая идея.

Вообще, у людей существуют очень креативные идеи касательно будущего Морозовских казарм.

Например, сделать Морозовский городок студенческим городком, а Морозовские казармы студенческими общежитиями. Интересно, согласятся ли студенты жить в этих условиях, и что будет, если нынешнее население Морозовских казарм заменить веселыми студентами? Интересно, как это отразится не только на судьбе Морозовского городка, но и на будущем российской науки?

Например, переместить администрацию Твери из нынешних зданий в здания Морозовского городка. А из квартир переселить их в Морозовские казармы, чтобы на работу было проще добираться. О будущем России, если этот опыт приживется и будет подхвачен другими регионами, мы даже фантазировать не беремся. Ибо иногда фантазировать опасно.

Нам трудно предсказать, куда и как быстро повернет история Морозовского городка и его части – Морозовских казарм. Людей, живущих там, реально жалко. Морозовские казармы – это место, где продолжают жить надежды, но разбиваются мечты.

Электронное СМИ «Интересный мир», 24.05.2013

А во вторых - в своем классическом смысле - сегодня это единственное в современной России полноценное гетто, со всеми сопутствующими ему тенденциями и закону каменных джунглей.

Всем этим домам больше ста лет.
Начинали они строиться еще в 1856 году, для рабочих текстильной фабрики династии Морозовых (да-да, тех самых)

Морозовы были амбициозными, работали не только за прибыли, но и за имя и славу - для постройки района трудились лучшие архитекторы того времени, в том числе из и Швеции.

Результат - построенный городок Морозовской мануфактуры не имеет на свое время в прогрессивности аналогов

Уверенно берет гран-при на Всемирной выставке в , как лучший рабочий городок мира

Самое внушительное здание Двора Пролетарки и по сей день неофициально зовут "Парижем"

В честь этого события и в честь приложивших к нему руку французов.
Безумный сплав готики и модерна.

Невероятная смесь готического замка с заводским цехом и фабричной казармой.

Строили на века. По старинным традициям при замешивании кирпичей добавляли яичный желток, как в

Пришла революция. Морозовы сместились, мануфактура национализировалась.
Городок их имени символично переименовался в Двор Пролетарки, как он называется и до сих пор

Здания больше века уж и стоят, уцелев даже под снарядами Второй Мировой.

Здесь была работа, сюда ехали лимитчики.

Знаете - нет ничего более постоянного, чем временное. Люди которые приезжают на заработки, живут в общаге, чтобы раскрутиться, и переехать.
И еще не знают, что в этой же общаге встретят свою любовь, в этой же общаге с ней съедутся, в этой же общаге нарожают детей, в этой же общаге состарятся, в эту же общагу дети принесут им внуков, в этой же общаге начнут жить всеми поколениями, в эту же общагу перевезут своих уже немощных родителей

В общаге будут подворовывать вещи из коридоров, будут носиться общие оравы детей, заниматься очереди на коммунальные кухни или в облезлый коммунальный душ.
И здесь же будут слагаться легенды, здесь легко будут заходить к соседям в гости без стука, спрашивать соль, оставлять на попечение детей.

Смутные времена наложили на этот район свое проклятие

Мануфактура в 90-е закрылась. Работать стало негде

Мануфактура закрылась, а общежития нет

Кроме "Парижа", в котором успели поделить цеха общежитий на отдельные квартиры, которые можно приватизировать и которыми можно по своей воле распоряжаться, все остальные дома остаются общежитиями и по сей день.

- "Это коммунальная, коммунальная квартира, это коммунальная, коммунальная страна..." (с) группа Дюна

Капитального ремонта здесь не было сто лет - как-то сперва не нужно было, здания держались на старом ресурсе, а когда старый ресурс иссяк - неясно стало кому заниматься

Сыграл эффект общаги - любой здесь живущий - он как бы временный. Даже если точно понимает, что он тут навсегда.
Раз временный - то чего я буду чем-то заниматься?

Общага не то место, где возможно что-то сделать для себя. Тут либо скопом, либо никак.
А сделаешь что-то для себя - разворуют и сломают.
Ничто не вызывает столь яростной ненависти и свирепости как проявление индивидуальности в общем бараке.

Играет эффект бездны - пока ты вглядываешься в бездну, бездна вглядывается в тебя.

Знаете почему в тюрьмах, больницах, детских садах, школах и вообще любых социальных заведениях, где взламывают человеческую психику, приняты туалеты всем напоказ, грязные и унизительные? Потому что это первая и основная психологическая граница, сохранение интимности своего тела.
Когда эта граница изначально взломана, человек перестает понимать и ощущать себя цельным - становится размазанным, слепленным, несамостоятельным - таким легче управлять.

Жизнь в общаге - это жизнь людей, у которых границы изначально уничтожены и взломаны.
А с Двором Пролетарки выстрелил неожиданный парадокс - с одной стороны жители жалуются на свои кошмарные условия здесь жизни, плачутся на судьбу, на беспомощность. А с другой - многие из этих людей на самом-то деле уезжать отсюда не хотят.
Такой, стокгольмский синдром - да, здесь суровые бытовые условия, рассадник наркомании и социального дна, перевалочная база мигрантов - свято место пусто не бывает, оставленные разбитые дома, страшные жилища мгновенно заселили таджики, узбеки, киргизы - во дворах зазвучала речь среднеазиатских рынков, на детских площадках зычно переговариваются на своих наречиях колоритные мусульманские женщины в хиджабах и паранджах.
Но одновременно с этим - тут привыкаешь жить полной безответственностью. Здесь все отвечают за всё, но никто конкретно не отвечает ни за что.

Эффект разбитых окон.
Если окно разбито, а рядом лежит гора мусора, и это остается таковым день, неделю, месяц, год - даже самый интеллигентный человек начинает бросать мусор не в урну, а прямо оземь.

И неминуемо настанет миг, когда, будучи в плохом настроении, в подавленности, оглянувшись кругом, поднимет с земли камень и запустит его в еще целое оконное стекло.

Зачем? А низачем. Из злости и отчаяния. В отместку всему миру, за его нелюбовь.
Какого хрена?! Всем можно гадить под себя, а мне нет?!

Многие из тех, кто с Двора Пролетарки таки съехал, ностальгируют - они теперь живут в чистом доме, в отдельной квартире, а им совершенно нечего стало делать. Они ведь любую из своих даже самых мелочных трудностей не умеют переживать в одиночестве.
Им обязательно нужно то, что есть в общагах Пролетарки и чего нет в своем жилище - вот это ощущение размазанной общности, этот вечный эрзац душевной близости для бесконечно одиноких людей, стыдящихся самим себе сознаться в том, что они никому не нужны.

Какой самый частый возглас рассерженных общажников, при обращении к властьпредержащим? "Нас забыли? Мы никому не нужны?". И чиновникам неудобно признаться в общем-то очевидном для всех - да, вы не нужны.

Да вы сами себе не нужны, с чего бы вдруг стали еще кому-то?

Ну что радости что-то делать для вас? Да, дома ветхие и старые, да, ситуация у вас незавидная. Но - ладно дом ветхий, но это ж вы выбросили под ноги мусор. Это ж вы сами захерачили в окно камнем. Это вы сами, живя рядом, воруете у соседа железный патрон для газовой плиты, в то время как сосед скручивает седло с вашего, стоящего в коридоре велосипеда.

Ну переселить вас - а зачем? Чтобы вы и в новом доме так же нагадили?
Как там - можно вывести девушку из деревни, но деревню из девушки вывести нельзя.
Так и тут - можно уехать из общаги, но общага из человека уже никуда не уедет.

Весь Двор Пролетарки даже расположен как-то уникально - изолированно, при том, что и от центрального городского вокзала недалеко, и Октябрьская железная дорога рядом ("Париж" как на ладони видно из окон поезда на ), и остальная Тверь не склонна к изоляционизму.

Ощущение, что жители себя сами как-то огородили, застроили, оторвались. В Двор Пролетарки случайно не зайдешь, несмотря на то, что он огромный - нужно сворачивать с ездовых дорог, вырываться из обыденного облика среднероссийского города.

Двор Пролетарки - уникальнейшее место. Наглядная площадка удивительного социального эксперимента, иллюстрирующего разность жизни людей при разных формах организации жизненного пространства.

Это здание взяли себе какие-то очередные смирные сектанты католического толка, в премудростях которых я не разбираюсь.
Не стали разводить бюрократию и стенания в кабинетах чиновников - просто взяли и отреставрировали здание.

Да-да, это здание точно такое же, как и это скажем

Или это. Одногодки, рядом стоящие.

Захотели привести в порядок - сделали спортивный комплекс

Стайки девочек потянулись

Не захотели ничего сделать, кроме как чиновникам стенать - ну и ладно, дело ваше.

Очень наглядно.
Жаль лишь то, что наглядность эта никому не интересна.
Ну вот есть на свете Северная Корея и Южная Корея. Один и тот же народ, одна история, один язык. Но две формы организации.
Ну и что? У нас принято ездить на южнокорейских автомобилях, пользоваться южнокорейской техникой, питаться южнокорейской лапшой, трепаться по южнокорейским телефонам и тыкать в клавиши южнокорейских ноутбуков, но при этом страстно признаваться в любви не к , а к Северной.

Так и тут. Для людей здесь живущих совершенно по человечески не хочется делать добрых дел.
Ни одно еще доброе дело не осталось безнаказанным. И напротив - никто не вызывает столь много восторга у народа, как его палач.

Отчего же досада и злость меня грызла, пока я по Двору Пролетарки гулял?
Это вы не смотрите, что я улыбаюсь, внутри меня молнии Зевса на самом деле сверкают

А досада за то, что уникальное место пропадает, совершенно точно не заслужившее позорной славы.
Пафосно звучит, но за погибающую русскую гордость обидно. За людей, которые вложили себя в уникальный эксперимент, вколотили себя самоотверженно в общее дело.
"Судьба экспедиции - провал. За попытку спасибо".

Что вообще с этим гетто можно сделать? А ведь это именно гетто, классическое гетто, столь мало распространенное в нашей многонациональной и внеклассовой привычке бытия.
Что вообще делали в мире, чтобы притушить и окультурить гетто, включить его в жизнь и выключить из неизбежного проваливания в зону главенства понятий и криминала?

В опаснейшей, контролируемой наркокартелями Колумбии начали строить сеть общественных бесплатных библиотек, с свободным интернетом и доступом к книгам и дискуссионным залам. И подействовало! Вот уж где, казалось бы, ничего не сделать, вот уж, казалось бы, совершенно безнадежные, смертельно опасные кварталы.
А огромная часть неприкаянной доселе молодежи нашла себе мирное занятие, всё больше привыкает к далеким от бандитизма амбициям.

Морозовский городок в Твери September 13th, 2012

"Морозовский городок", "Морозовские казармы" или двор "Пролетарки" - прифабричный городок текстильной мануфактуры в Твери. Прекрасный памятник промышленной архитектуры рубежа XX века увидеть который стоит поездки в Тверь.

Городок строился при «Товариществе Тверской мануфактуры» семьи Морозовых в XIX и XX веках. Представляет собой фабричный поселок, какие строились в то время продвинутыми промышленниками в ряде стран Европы и Америки. Как, например, или немецкий Вольфсбург. В Твери городок стал фактически одним из первых прототипов микрорайона.

Когда-то на въезде на территорию находились огромные ворота с надписью «Тверская Мануфактура», которые по понятной причине были снесены. В советское вермя фабрика стала называться «Пролетаркой». Сегодня, не уверен, что она что-то еще производит. Главное здание уже приспособлено под магазины.

Интерес представляет комплекс прифабричных зданий городка. Даже сегодня на фоне окружающей застройки они смотрятся очень неплохо. Думаю сто лет назад эффект был в разы сильнее.

История городка началась со строительства мануфактуры в 1856 году.

"Морозовский городок" сформировался к началу XX век и представлял собой замкнутый, обнесенный стеной двор, в котором были построены дома для инженерно-технических работников и казармы для рабочих «Товарищества тверских мануфактур».

В советское время все жилые дома городка стали общежитиями и "казармами".

Самая большая казарма - "Париж". Построена в 1909 г.

"Париж" в псевдо-готическом стиле стал завершающей и самой выразительной постройкой "Морозовского городка".

Подъезд "Парижа" прекрасен.

В 1968 году только в этой казарме произвели перепланировку и превратили общежитие в нормальный жилой дом с квартирами. Сегодня он в относительно неплохом состоянии.

Остальные казармы так и остались.

Что-то разрушилось.

Что-то разрушается.

Несмотря на неприглядное состояние городок все равно красив. Больше всего впечатляет насколько выразительно и цельно он выглядит.

Ведь строили все с большой любовью.

И вниманием к деталям.

Кроме жилых построек вокруг фабрики был и ряд общественных зданий: больница, аптека, родильный дом, ясли, богадельня, училище, библиотека, церковь.

Народный театр (1900 г.) с паровым отоплением, электрическим освещением, прекрасным зрительным залом, сценой с трюмом и подъёмником для декораций, а под ней уборными комнатами для артистов. Перестроен в спортивный комплекс с басейном.

Бывшая богадельня. Кажется сейчас используется церковью. Единственное здание на территории городка отгороженное от людей забором.

Пожарное депо.

Магазины и административные здания.

Во дворе "Пролетарки" мне встретился Иван Федорович, который поделился своими воспоминаниями.

И.Ф.: «Еще мой дед работал на Морозовых. Квасил капусту, готовил продукты для городка и на продажу».

«Тогда все строили на века. Из красного кирпича со специальным раствором в состав которого входили куриные яйца».

«Для фабрики содержать городок было тяжело. Ведь фактически не было такого ЖКХ, и вот фабрика ткацкая все обслуживала. Но все здания были в очень хорошем состоянии. В сухих, теплых подвалах могли жить люди. Когда большевики пришли за постройками перестали следить. Все подвалы скоро заполнились водой. Для кирпича - это плохо, фундамент начал разрушаться».

«У мануфактуры были большие планы. Построили собор, хотели строить полноценный мост через железную дорогу. Были навезены горы камня, земли, материалов. Но после 1917 года все планы были нарушены».

Говорят, что есть планы на реконструкцию городка.

Но пока как-то так.

Городок «Товарищества Тверской мануфактуры бумажных изделий» («Морозовский городок») (Россия, Тверская область, Тверь, ул. Большевиков, двор фабрики «Пролетарка», № 15, 23, 24, 35,42, 43, 47, 48, 59-61, 70, 80-83, 88, 89, 93-95, 97-103, 105-107, 116-119, 121, 122, 124, 151, 156, 177, 177а и др.)

Казалось, что я хорошо знаю Тверь, в которой бывала много раз и имела возможность познакомиться с её культовым и гражданским зодчеством, но «Морозовский городок» среди архитектурных достопримечательностей стоящий особняком, не сразу мне приглянулся (само собой разумеется, что в моей библиотеке тома СПАМИР занимают в книжном шкафу почетные места, и изучены от корки до корки). В поисках нестандартной натуры вдруг вспомнила про кирпичный ансамбль, и, направляясь в Бежецк, сделала остановку в Пролетарке.
Комплекс формируют множество разнообразных построек, часть из них используется под жильё и подразделяется на вполне благополучные (например, казарма «Париж»), не очень благополучные и обреченные. В квартале хватает брошенных домов, они зияют черными глазницами проемов, ошеломляют прогнившими перекрытиями…

Встречаются секции со срезанными чугунными лестницами, что производит весьма шокирующее впечатление… Ажурные марши с чудесными ограждениями вероятно отправились во вторчермет… Без них доступ на верхние этажи стал невозможным.
Население квартала живет более чем скромно, мне было любопытно посмотреть на дома изнутри. Длиннющие коридоры, по сторонам которых размещаются коммуналки, тусклый свет, разноцветные блоки из почтовых ящиков, затхлый застоявшийся запах… и ощущение неподдельной старины, приятное разве что залетному туристу (постоянным жителям можно только посочувствовать). Особенно хорошо в памяти запечатлелся дом с астрономическими башнями на крыше (т. н. казарма «для семейных»), удивительно, для чего обсерватории рабочим?
Антураж городка весьма специфический – промзона и разветвленный железнодорожный узел.

Статья из СПАМИР

Итак — «Морозовский городок» — посл., треть 19 в. — нач. 20 в.
«Расположен в юго-западной части города на обширной ровной территории, пересекаемой в северной части р. Тьмака и ограниченной с севера — просп. Калинина, с запада — железнодорожной веткой. Комплекс городка с жилыми, общественными и промышленными зданиями, а также многочисленными хозяйственными постройками, включает более пятидесяти сооружений.

Появление городка связано с историей «Товарищества Тверской мануфактуры бумажных изделий». Первая фабрика была основана в 1856-58 гг. московскими купцами С.М. Шибаевым, И.В. Митюшиным, В.И. Брызгалиным, В. Залогиным и Н.И. Каулиным на правом берегу Тьмаки на землях Успенского Жёлтикова монастыря. Каулин, Шибаев и Залогин вскоре вышли из компании. Вместо них в дело вступил Савва Васильевич Морозов (1770—1862) — основатель знаменитой купеческой династии, и его сын Тимофей Саввич (1823—1889), под руководством которого предприятие развивалось до 1872 г. Устав паевого Товарищества с основным капиталом в 600 тыс. руб. был утвержден в мае 1859 г. Первой была открыта прядильная фабрика, давшая продукцию в 1859 г.; вскоре выстроены механическая ткацкая, белильно-красильная и отделочная фабрики. В 1861 г. основной капитал достиг 900 тыс. руб. Собственные лесные дачи, откуда поступало топливо, в 1872 г. составляли 4 561 десятину.
Новый этап в развитии предприятия начался в 1872 г. После раздела фирмы «Саввы Морозова Сын и К°» Тверская мануфактура перешла к внукам Саввы Васильевича — Абраму и Давиду Абрамовичам. Главой дела стал А.А. Морозов (1839—1882), при котором были значительно расширены прядильное и ткацкое отделения, в 1874 г. открыт отделочный корпус, приобретены 32666 десятин леса. Видимо в 1870-е гг. началось и возведение первых капитальных казарм для рабочих. За восемь лет объем производства увеличился втрое: в 1878 г. -212 тыс. пудов.

1. бумагопрядильная фабрика
2. ткацкая фабрика
3. ситцепечатная фабрика
4. народный театр
5. главная фабричная контора и магазины
6. училище
7. дом управляющего
8. лечебные заведения
9. пожарная часть и конюшни
10. хозяйственные постройки
11. казармы 1870-х-80-х гг.
12. казарма 1890-х-1900-х гг.
13. казарма «для семейных»
14. казарма «Париж»
15. ворота
16. жилые дома для служащих
17. жилой дом для служащих с хозяйственной постройкой
18. склад и магазины
19. амбар-склад
20. памятник В.И. Ленину

Персоналии

МОРОЗОВА Варвара Алексеевна (1848—1917)
В.А. Хлудова (в замужестве Морозова) родилась 14 (2) ноября 1848 г. в Москве, в семье крупного промышленника и известного коллекционера Алексея Ивановича Хлудова. Несмотря на то что в 6-летнем возрасте маленькая Варя потеряла мать, детство ее было радостным - отца и братьев она обожала и, судя по ее собственным впечатлениям, описанным в дневнике, была любима ими. Однако уже после 16 лет наступает прозрение и понимание истинного отношения к ней отца - замуж Варвару Алексеевну он выдал не по любви, а по материальным соображениям, абсолютно не считаясь с душевным состоянием дочери. Ее мужем стал один из владельцев Тверской мануфактуры - Абрам Абрамович Морозов, приходившийся Варваре Алексеевне двоюродным дядей. Уже в 1871 г. потомственная почетная гражданка В.А. Морозова становится пайщицей товарищества Тверской мануфактуры, получив 5 паев на сумму 20 000 руб. серебром. <...>
Материальное благополучие в семье существовало, но вряд ли Варвара Алексеевна была счастлива в браке. Супруги имели троих сыновей - Михаила, Ивана и Арсения. Спустя 12 лет совместной жизни Абрам Абрамович заболел тяжелой формой прогрессивного паралича. Невзирая на тяжесть психического расстройства, Варвара Алексеевна отказалась поместить его в психиатрическую лечебницу и приняла на себя все заботы по уходу за больным. Абрам Абрамович оставался на ее попечении до последнего часа. После смерти мужа в 1882 г. молодая вдова взяла управление семейным делом - Тверской мануфактурой - в свои крепкие руки и повела дело умело, четко и организованно.

<...>Еще при жизни Абрама Абрамовича Варвара Алексеевна построила в Твери, при их мануфактуре, школы для малолетних и взрослых рабочих (1877) и устроила в Москве ремесленное училище для мальчиков. <...>В 1897 г. В.А. Морозова пожертвовала 10 000 руб. на постройку здания для 2-го Рогожского женского начального училища, которое было открыто в 1903 г.
Варвара Алексеевна считала своим долгом помогать не только учащимся, но и обучающим. Так, будучи членом московского благотворительного Общества воспитательниц и учительниц, она участвовала в устроении «Дома призрения» для престарелых и хворых преподавательниц. <...>
Первым большим и очень важным делом благотворения В.А. Морозовой после смерти мужа было устройство на ее средства Психиатрической клиники с условием присвоения ей имени почившего супруга. <...>
Клиника была открыта в 1887 г. Она существует и поныне в начале клинического городка на Девичьем поле, основание которому и положила. (Однако после революции имя А.А. Морозова было предано забвению, и сейчас клиника известна как Психиатрическая клиника им. С.С. Корсакова.) Рядом, на общем, купленном Варварой Алексеевной участке земли, расположилась Клиника нервных болезней с приютом для хронически нервнобольных при ней, созданная также на средства Морозовой (1890).
Большим даром Москве было открытие на Девичьем поле Института им. Морозовых для лечения страдающих опухолями (1903). Этот институт был создан исключительно по инициативе Варвары Алексеевны - в память ее матери, умершей от рака, и для облегчения страданий пораженных этим страшным недугом, о котором Варвара Морозова знала не понаслышке - ей самой пришлось пройти через операцию по поводу онкологии. Институт был первым в России заведением по лечению раковых больных; в нем больных не только пытались лечить, используя новейшие на то время способы, но и изучали эту страшную болезнь. <...>

С 1805 г. в Москве существует Ботанический сад при Московском университете. В 1882 г. «Потомственные почетные граждане Василий Алексеевич Хлудов и Варвара Алексеевна Морозова на собственные средства в размере 15 000 руб., построили на земле ботанического сада двухэтажный каменный дом, который с согласия совета университета предназначается жертвователями для помещения большого университетского гербария, а также для практических работ студентов и сторонних лиц по морфологии и систематике растений. В этом доме находится большой зал для гербария и занятий по систематике и, кроме того, 7 комнат для практических работ с микроскопом, для квартиры лаборанта и служителя. С постройкою этого здания впервые получается возможность организовать при саде практические занятия в зимнее время...» Впоследствии и Варвара Алексеевна, и Василий Алексеевич жертвовали в Ботанический сад различные растения.
В 1885 г. в Москве открылась первая бесплатная библиотека-читальня им. И.С. Тургенева. Средства на ее строительство и полное обеспечение дала В.А. Морозова. <...>
В.А.Морозовой была также открыта библиотека в Клину (не ранее 1913 г.).
Благотворительные заведения появлялись благодаря Варваре Алексеевне и в Твери. Умело управляя Тверской мануфактурой, Морозова не забывала о том, что хорошо работать на производстве может тот рабочий, который живет в приличных условиях, имеет возможность отдыха, неплохого питания; чьи заботы о здоровье его самого и членов его семьи приняли на себя специалисты прифабричных больницы и амбулатории; дети которого могут получать образование. Поэтому при фабриках в Твери существовали и школы, и больницы, и ясли, и богадельни, и прекрасные казармы для жилья, построенные на средства В Морозовой, а по инициативе одного из сыновей Варвары Алексеевны - Ивана Абрамовича - было даже возведено здание Народного театра. <...>

Помогали Морозовы и учебным заведениям Твери. Помощь оказывалась Иллюминарской и Мариинской гимназиям, губернской мужской гимназии, школе Максимовича, Тверскому епархиальному, коммерческому, реальному училищам. Выдавались также пособия на обучение детей рабочих и служащих Товарищества.<...>
Состояла Варвара Алексеевна и членом Комитета грамотности - общественной просветительной организации, ставившей своей целью содействие начальному народному образованию. <...>
Основным направлением благотворительной деятельности Варвары Алексеевны Морозовой и в Твери, и в Клинском уезде, и в Москве была просветительская работа - устроение на собственные средства училищ, школ, курсов, участие в организации университетов. <...>
Варвара Алексеевна Морозова прожила долгую, насыщенную событиями жизнь, полностью отдавая себя служению людям. При этом она была и матерью, и женой. У нее было пятеро детей: трое старших сыновей - Михаил, Иван и Арсений, как мы уже говорили, родились в браке с А.А. Морозовым, отцом младших детей - Глеба и Наталии - был В.М. Соболевский. Двоих своих сыновей - Михаила и Арсения Абрамовичей - ей пришлось пережить...
Варвара Алексеевна скончалась 4 сентября 1917 г.