Кто такие поморы и чем они известны. Поморы: краткий обзор истории и культуры
19.11.2016 0 10899
Мир Русского Севера всегда воспринимался как особый, полный тайн и загадок. Таким его сделала не только природа, но и люди. В суровом климате воспитывались сильные характеры. А потому поморы (или поморцы) сумели пронести свою уникальность через века, не утратив ее под давлением неумолимого времени.
Если вы захотите поставить жителя Архангельской области в неловкое положение, задайте ему вопрос о том, относит ли он себя к поморам. Большинство людей не смогут дать вразумительного ответа, так как одни из них считают, что все жители севера России являются по определению поморами, а другие уверены в том, что поморы жили очень давно, отличались от других народов, а сейчас их нигде не найти.
Судя по Всероссийской переписи населения 2002 года, к поморам относили себя около 6500 человек. А в 2010 году лишь 3113 человек назвали себя таковыми. К Поморью относят Мурманск, часть Карелии и Коми, но «столицей» является Архангельск.
Ценные промыслы
Первыми, кто заселил современный север России после того, как сошли ледники, оказались саамы. В память о себе они оставили на берегах Белого моря наскальные рисунки, каменные лабиринты и стоянки с различными предметами быта. Возможно, именно они являются прямыми предками поморов.
Новгородцы начали осваивать север в IX веке. Поначалу селились там мало и неохотно - земли были довольно бедны. Но после 988 года, когда Русь начала принимать христианство, очень многие отправились на север, так как не хотели отказываться от верований своих предков.
Интересен тот факт, что даже в XIX веке в Поморье было очень большое количество людей, которые исповедовали язычество или сохраняли некоторые элементы языческих ритуалов и поверий в повседневной жизни. Именно поэтому до нас дошли различные обереги поморов. С XII по XV век Поморье являлось колонией Новгородской республики, а позже было присоединено к Москве.
Также на север после церковного раскола XVII века переселялись те, кто был против реформ патриарха Никона, -старообрядцы. До сих пор в деревнях Русского Севера можно встретить общины староверов, которые бережно хранят свои традиции.
Древлеправославная поморская церковь объединяет около 250 религиозных общин и групп на территории России и примерно столько же за рубежом. Общины поморов-староверов можно встретить по всему миру - от стран Прибалтики и бывших республик СССР до США, Аргентины и Канады.
Поморы на промысле. Начало XX века
Основными занятиями поморов являлись ловля рыбы и охота на зверя. Но помимо этого они занимались и другими промыслами. Земли Русского Севера славились добычей соли. Например, в Соловецком монастыре было 50 варниц, на которых работало около 800-1000 работников. Двинская земля и Вологодский край также снабжали Москву и другие города солью, добывая около 1000 пудов в год.
Также, как ни странно, в Поморье добывали жемчуг. Правда, раковины искали не в море, а в устьях небольших речек. Самый лучший жемчуг отправлялся в столицу - государю. Именно в Поморском крае возникла мода на жемчужные украшения и обрамление жемчугом кафтанов и других нарядов. В XV веке был достаточно развит промысел слюды, которую использовали для окон и фонарей. Цена ее колебалась от 15 до 150 рублей за пуд.
До основания Петербурга именно Поморье являлось основной площадкой для внешней торговли. Архангельская ярмарка приносила огромные деньги в казну государя: там можно было найти такие товары, как икра, мед, меха, различные ткани, ладан, бумага. По словам иностранцев, которые прибывали в Поморье ради торговли, поморы являлись немногословными, но гостеприимными и добрыми людьми.
Крестьянская семья в праздничных костюмах. Беломорье. Начало XX века
Свободные люди
Интересен тот факт, что поморы не запирали двери, так как они доверяли другим людям. В то же время они были хорошо воспитаны и не приходили к соседям в гости без надобности. Поморы крайне высоко ценили свою свободу. Возможно, из-за того, что не знали ни монголо-татарского ига, ни крепостного права: в XVII веке большая часть населения состояла из черносошных (свободных) крестьян.
В поморской семье всегда царило взаимоуважение. Родители стремились научить детей грамоте. Детям с детства прививали любовь и уважение к женщине, которая являлась не просто матерью и хранительницей домашнего очага, но и незаменимой помощницей своему мужу. Женщины помогали мужчинам в рыболовном промысле, а когда те надолго уезжали торговать в далекие края, оставались главами семей.
В отличие от других регионов России, в Поморье отношения между мужчиной и женщиной строились на равноправии. Это отражается даже в поморских сказках - главным героем в них может быть как мужчина, так и женщина. Объединяющей чертой является то, что сказочные герои почти всегда бедны.
Дом крестьянина-помо-ра состоял из двух частей: жилого помещениям и двухэтажного хлева, на первом этаже которого располагался скот, а наверху хранили сено и инвентарь. Жилое помещение было небольшим. Лишь одна комната, служившая гостиной, была довольно просторной. На печках поморы спали редко, предпочитая скамейки, которые располагались по периметру комнаты. Окна были очень узкими, чтобы через них не проникал холод.
Поморы были настоящими мастерами-архитекторами. Чаще всего в качестве строительного материала использовалось дерево. Деревянные дома, часовни и мосты очень гармонично сочетаются с северной природой. Лишь в XV веке стали строиться каменные сооружения. Например, храмы в Каргополе, Николо-Карельский монастырь. Соловецкий монастырь и соборы в Сольвычегодске. Многие из них сохранились до наших дней.
Покорители морей
С XII века поморы бороздили северные моря, ведь Поморье являлось центром судостроения. Ботик Петра I - вовсе не первое судно, по-строеннпр на территории нашей страны. На севере издавна строились ладьи, шнеки и кочи - суда, которые были созданы для длительных плаваний. Длина коча была около 16 метров, а ширина - 4.
Он мог взять на борт примерно 50 человек и до 30 тонн груза. Яйцевидная форма корпуса судна помогала избежать опасности быть зажатым во льдах - благодаря ей коч «вылезал» наверх. Средняя скорость коча в XVII веке составляла 80 миль в сутки, а порой и 100. Максимальная скорость английских торговых судов тогда составляла всего 55 миль.
Поморские мореходы исследовали новые земли. Например, доходили до Мангазеи, расположенной в Западной Сибири. С волоком через полуостров Рыбачий, вдоль побережья Белого моря и Кольского полуострова они добирались до северных берегов Скандинавии. А также до Новой Земли и Шпицбергена (поморы называли его Грумантом).
На Новой Земле и Шпицбергене голландские мореплаватели, которые посетили в XVI веке Новую Землю, обнаружили навигационные кресты и обработанные туши моржей. Через несколько десятилетий поморы были вытеснены на южную часть Шпицбергена англичанами, голландцами и другими европейцами и оставались там вплоть до XVIII века.
Учеными и археологами были тщательно изучены избы, собранные из привозного дерева, останки судов и кресты. Сруб одного дерева датируется XVI веком, но историки пытаются найти более ранние памятники и вещи, относящиеся к поморам, так как некоторые исследователи считают, что поморы даже до Крещения Руси совершали свои морские походы по северным морям. Норвежцы, которым сейчас принадлежит Шпицберген, не отрицают того, что не они обнаружили его первыми, и в честь поморов открыли на архипелаге музей.
Группа коновалов, конец XIX века, Архангельский областной краеведческий музей
Несмотря на богатую историю народа, ученые до сих пор не могут определиться, что же именно означает понятие «поморы». Одни считают, что это субэтнос (русский, финно-угорский или смешанный). Другие - что поморы были объединены лишь общим хозяйством.
Третьи называют поморами все население Русского Севера. Но есть и те, кто твердо уверен: поморы - это полноценный, хоть и малочисленный, коренной северный народ, сформировавшийся из русского, финно-угорского и скандинавского элементов.
Одним из наиболее ярких признаков общности поморов является поморский говор русского языка. Он отличается наличием в нем лексики финно-угорских и скандинавских языков, а также оканьем и долготой гласных. Интересно, что в поморском говоре сохранилась лексика древнерусского языка (точнее, его новгородского диалекта).
Можно смело сказать, что традиционная культура поморов, включая их язык и национальные промыслы, - это один из сохранившихся до нашего времени осколков Древней Руси, нашего общего прошлого. Ведь прошлое -это не только страницы летописей, стены крепостей и храмов. Это еще и память народа.
Мария РЫЖИК
Поморы - это потомки восточных славян, выходцев из Великого Новгорода, прошедшие в XI - XV веках по долинам рек Онеги и Северной Двины к побережью Северного Ледовитого океана и заселившие эти места.
Но почему новгородцы пришли и остались на берегах Ледовитого океана? Путь из варяг в греки был освоен, и они, вслед за дружинниками норманнов, могли расселиться на юг вплоть до Константинополя. В истории известна попытка Святослава закрепиться на территории нынешней Болгарии, В Переяславце на Дунае. В домонгольский период Дикое поле в значительной степени контролировалось русскими князьями, и такие предприимчивые люди, как новгородские ушкуйники¹, не раз поддерживавшие своими мечтами претендентов на киевский престол, вполне могли найти и отвоевать себе край побогаче и потеплее. Возникает естественный вопрос: почему же их экспансия была направлена на дикий северо-восток, а не на благодатный юг? В значительной степени это определяется динамическим стереотипом поведения.
Можно предположить, что, колонизируя Север, новгородцы искали и осваивали территории, схожие по своему ландшафтному построению с их родиной. Территория Великого Новгорода - боярской республики трехсот золотых поясов - располагалась вокруг озера Ильмень, соединенного рекой Волхов с Ладожским озером. Густые хвойные леса, заболоченные междуречья, развитая речная сеть, ледниковые формы рельефа, скудные почвы, ограничивающие развитие земледелия. Такое описание ландшафта хорошо подходит к берегам Ладожского озера, и к побережью Онежского озера. Ландшафтное сходство территорий очевидно - новгородцев привлекают на Севере крупные проточные водоемы, богатой рабой и плавающей птицей, на берегах которых раскинулись густые леса с красным зверем и боровой дичью. Если двинутся дальше на север, то откроются просторы Белого моря, в которое впадают крупные реки - Онега и Северная Двина, само же море соединено с океаном сравнительно узким горлом, тесть Белое море тоже можно условно рассматривать как своеобразный внутренний проточный водоем. Осваивая Север, новгородские ушкуйники старались селиться на транзитных путях, в районах пересечения транспортных потоков, в местах слияния рек или их впадения в море.
Поморский промысел
Жизнь, связанная с морем, морскими промысловыми сезонами, наложила отпечаток на культуру поморов. Их жилые и хозяйственные постройки, одежка, хозяйственный календарь, обычаи, обряды и даже речь - все это имеет свои особенности. Сложился и своеобразный психологический тип человека - помора, привыкшего к суровым климатическим условиям, к изменчивому, таящему опасности морю. Смелость, предприимчивость, открытость поморов отмечали многие путешественники и исследователи.
Море - наше поле, говорили поморы. На лов рыбы и за морским зверем местные жители на самодельных судах ходили на Мурман, Новую землю, достигали берегов Норвегии, останавливались на островах в Белом, Баренцевом и Карском морях. Вот почему поморов считают покорителями морских путей.
Поморы всегда говорили, что они живут от моря, кормятся морем. Рыба - вот главное богатство, которое море давало упорным людям. Сельдь, пикша, треска - в числе рыб, которых промышляли поморы, а так же знаменитая семга, для засолки которой использовалась только поморская соль.
Занимались поморы также озерным и речным ловом. Вершами ловили щуку, окуня, налима, продольниками - леща и язя. Все орудия лова изготовлялись на месте. Так, в 1875 году в селениях Летнего берега насчитывалось до 400 вязальщиков сетей.
Поморье изобильно снабжало внутренние области государства продуктами своей местной промышленности, среди которых наиболее важное место принадлежало рыбе (особенно семге), соли, салу и кожам морских зверей и мехам; в Поморье сосредотачивалась почти вся внешняя торговля государства; Поморье служило главным соединительным звеном между европейской Россией и Сибирью в торговом отношении. Уже к 17 веку оборот Архангельской ярмарки доходил до трех миллионов рублей. А если учесть, что население всего Российского государства к началу 17 века не превышало 12 миллионов человек, а весь государственный доход в 1724 году составлял 8 миллионов рублей, то ярмарочный оборот Поморья можно признать весьма крупным взносом в развитие экономики России. В это время Холмогоры стали самой заселенной областью Двинской земли. Здесь большое развитие получили речное и морское судостроение, лесопиление и мукомольное дело, смолокурение, плотничество, нарождалось косторезное ремесло, имелись канатные, прядильные и ткацкие предприятия, кузницы и слесарни.
Помимо рыбной ловли и зверобойного промысла поморы занимались и другой деятельностью. Северные земли были в числе тех немногих районов Руси, где добывалась соль. Дошедшие до нас письменные источники свидетельствуют о том, что солеварение в Заволочье было поставлено хорошо. Так, Соловецкий монастырь имел около 50 варниц, на которых работало до 800 постоянных и около 300 временных наемных работников. Солевары Двинской земли и Вологодского края давали до 800-1000 пудов соли в год и более двухсот лет снабжали этим продуктом многие районы Московского государства.
Одним из самых старинных промыслов Поморья было смолокурение. Уже во второй половине 14 века смолу гнали на продажу в поместьях новгородских бояр на Ваге. Важская смола становится предметом заморской торговли сначала новгородцев, а потом и Московской Руси. Смола употреблялась для смазки обуви, лыж, колес, в судостроении, канатном производстве, кожевенном деле. К ее качеству предъявлялись высокие требования.
Немаловажную роль в экономике Заволочья играл промысел слюды, который особенно интенсивно развивался в 15 веке. Слюда использовалась для окон и фонарей. В связи с ростом числа церквей и монастырей возросла потребность в выносных фонарях, использующихся во время крестного хода. Слюда также шла на оформление карет царей и богатых вельмож. Русская слюда считалась лучшей в мире и была известна в Западной Европе и Азии под названием мусковита. Она стоила очень дорого: цена ее колебалась от 15 до 150 рублей за пуд.
Широкий размах приобрел в Поморье и такой необычный промысел, как ловля жемчуга. Жемчужные раковины добывали в устьях небольших речек: Солзе и Сюзьме на Летнем берегу, Варзуге и Поное на Терском берегу, а также в районе Колеч. Из добытого жемчуга местные судные целовальники отбирали десятое, самое лучшее, зерно на великого государя. Этот государев жемчуг отсылали в Колу, а оттуда в Москву. А из Варзуги жемчуг шел в патриаршую казну. В Поморье возникла, а отсюда распространилась и по всей Руси, во всех слоях общества необычная любовь к жемчугу. Им густо осыпали платья и кафтаны, головные уборы и обувь.
Культура и традиции поморов
Культура Поморья своеобразна и значительно отличается от культуры народов средней полосы России. В Поморье были выработаны наиболее целесообразные и художественно значительные формы - шатровые храмы, достигавшие большой высоты. Восьмискатная пирамида - шатер, поставленная на восьмиугольную клеть, оказалась устойчивой и при осадке здания и против сильных ветров.
Йозы (или ёзы) - характерная для поморской культуры ограда из наклонных жердей, не применявшаяся нигде в России, кроме Поморья. Любопытно, что такие же ограды распространены и в Скандинавии, что говорит об общих истоках наших северных культур. Йозами поморы огораживали пастбища, для защиты скота от лесного зверя.
Шаркунок - деревянная погремушка, набранная из множества сцепленных особым образом деревянных деталей. Считалось, что шаркунок отгоняет болезни и защищает от сглаза. Чаще всего использовался как детская погремушка.
Хорошо известна поморская традиция, не бросать мусор ни в реку, ни в море.
К местам лова поморы также относились особо. На каждой тоне - избушка на море или реке, где летом жила и промышляла семья или несколько семей - стоял крест "на добычу" - чтобы лучше рыба ловилась. Проходящий мимо обязательно молился. Во время летнего промысла, когда на тоне "сидели" семьями, любого прохожего встречали хозяйки и кормили до отвала. Угостить случайного человека - благо, это было не только проявлением гостеприимства, но и заклинанием удачи, достатка.
При совершении купли-продажи из рук в руки передавали пополнок - какую-нибудь вещь (яйцо, нож рыбьего зуба, шапку), символически скрепляющую сделку.
Специальные обряды были посвящены уходу охотников на опасный зверобойный промысел. В церкви заказывали молебен "за здравие", пекли и давали с собой специальную пищу "ужну" и "тещник". Наличие особого названия и связь его с родовыми традициями ("тещник" пекла теща) скорее всего, свидетельствует о придаваемом этой пище ритуальном смысле.
Воспоминания о зверобойном промысле сохранились в колыбельных: котику за баюканье младенца обещают "белого белечка на шапочку, кунжуевое яичко на игрушечку". Кунжуем называли морского зверя, а белечком детеныша тюленя.
Разные сведения о жизни поморов доносит до нас большая группа топонимов, в основу которых входит слово крест. За каждым из них стоят какие-то события, трагические или радостные: обеты, данные в трудный час жизни. Крест обычно рубили из бревен, а при установке ориентировали строго по сторонам света, независимо от того, был ли это крест по обету или просто мореходный знак. Крест располагали так, чтобы молившийся, став лицом к надписи на кресте, тем самым обращался лицом к востоку, а концы перекладины креста указывали направление севера и юга.
Возьмут поморы необычно богатый улов, чудом уцелеют в бурю - и в благодарность Николаю Чудотворцу ставят крест.
Календарь, который поморы обычно брали с собой на промысел или в дорогу, представлял четырехгранный, шестигранный деревянный или костяной брусок длиной до полуметра. На нем чертами и зазубринами обозначались простые дни и дни праздников. Праздники имели символические обозначения. Например, дни солнцестояния обозначались высоким и низким солнцем. День, когда холод покатится обратно на север - санями, прилет птиц - птицей, русалий - деревом, день выгона скота - конем. Дни, посвященные Матери-Земле, содержали древний, пришедший к нам из античности, символ Земли - крест в круге. Среди знаков старых календарей оказывается немало знаков связанных с личной жизнью хозяина. Ряд знаков не расшифрован.
Новолетие - Поморский Новый Год. Именно праздничное мероприятие всегда отличало настоящую ярмарку от обычных городских базаров и рынков. Яркие зрелища, неповторимые экзотические традиции как магнит привлекают посетителей. Для Маргаритинской ярмарки в Архангельске историческим и культурным стержнем традиционно был и остается осенний праздник поморского Новолетия 14 сентября - Поморский Новый год. Ежегодно знаменитая ярмарка в Архангельске начиналась именно с этого дня.
Сентябрь был самым праздничным месяцем для поморов: это было время прекращения полевых работ для черносошного Поморья, время возвращения с моря рыбаков-промышленников и начало осенней поморской торговли. Когда царь-реформатор Петр I перенес наступление нового года с 14 сентября на 1 января, поморы, не признававшие большинства царских реформ, отказались вести летоисчисление по новому календарю. Истинные поморы придерживаются этой традиции до сих пор и отмечают свой Новый год в сентябре. В России из всех народов только поморы сохранили традицию встречать Новолетие праздником и Маргаритинской ярмонкой. Поэтому и называется праздник Поморский Новый год. Поморы в 2006 году отмечают по своему календарю наступление уже 7515 нового лета. Таким образом, если в России традиционно отмечают Новый год дважды (в январе - новый и старый), то про поморскую столицу можно сказать так: здесь Новый год - три раза в год!
Кстати, Русская православная церковь также до сих пор не признала петровской календарной реформы, и во всех богослужебных книгах последование нового лета остается прежним.
Поморский говор
Главной особенностью поморов я бы хотела выделить язык поморов - поморский говор. Помо́рский го́вор, поморская говорь (помор. помо́рьска гово́ря) - группа диалектов русского язык, распространённых среди поморов в бывших Архангельской и северных частях Олонецкой и Вологодской губерний.
В поморском говоре есть много орфографических правил, я приведу только несколько:
- полное оканье: звуки а, о после твердых согласных отчетливо различаются во всех безударных слогах. (например: пароход, самолёт, подошёл)
- цёкающий язык, звук -ч- в нём произносится как -ць- (например: улиця, ко′цька, до′цька, цепа′хи, ру′цёй)
- отсутствует звук -щ-, вместо которого всегда употребляет двойное -шш- (например; шшу′ка, ро′шша, пу′шше, шшепа′).
- в отличие от русского языка, в помо′рской гово′ре никогда не употребялются окончания -ий, -ый, которые заменяются на -ой, -ёй (например: весё′лой па′рень, све′тлой день, ле′тнёй ве′цёр, осе′ннёй ве′тёр).
- нет типичного для русского языка слов, содержащих звук ""йот". Вместо йотированных слов используются нейотированные слова. Например, по-русски: отстаёт, знает, бегаем, выключает, падает. По-поморски они звучат: отстава′т, зна′т, бе′гам, выклюця′т, па′дат.
- Большое значение играет тональность речи, которая резко повышается к концу предложения и после вводных слов.
- произношение звука ё на месте е в абсолютном конце слова: (мо`рё, го`рё, пого`дьё, избомы`тьё...),
Также для торговых связей с Норвегией поморы использовали руссенорск - смесь русского и норвежского языка.
Отличительные черты
Поморы своей отличительной чертой считали честность.
Ещё в 70-80х годах XX века во многих удаленных от оживленных дорог поморских поселках не было запоров, и жилые дома, сараи, погреба стояли незапертыми. А в XIX веке участники многочисленных экспедиций с удивлением отмечали, как поморы после промыслов без всякой охраны оставляли добычу на берегу на несколько месяцев, до навигации, не опасаясь, что её украдут. И не только на берегу. В море, на льдинах, при удачном промысле оставляли часть добычи, которую не могли доставить на берег за один раз. Никто не трогал чужого, пока за ним не возвращались хозяева. На становищах стояли незапертые промысловые избушки: в них всегда имелся запас соли, муки, крупы. Попавшийся в беду человек мог зайти, обогреться, переночевать, воспользоваться этими продуктами. Денег за гостеприимство не оставляли, но при случае запасы старались восполнить. На многомесячные промыслы не брали ничего лишнего, поэтому кража имущества или продуктов могли привести к трагическому исходу. Воровство или присвоение оставленного без присмотра имущества считалось самым тяжким поступком.
А как поморы в старину боролись с воровством, если оно случилось? Могли публично выпороть плетьми или батогами, а тои вообще изгнать из артели. Это означало, что провинившийся был вынужден уехать из Поморья, потому что в одиночку без артели, ни себя, ни семью не прокормить. Виновника незначительных краж заставляли прилюдно подметать улицу между домами. Отсюда, наверное, в Поморье и пошел обычай: не замок вешать, а приставлять к дверям метлу. Цепных собак для защиты дома поморы никогда не держали.
Честность и справедливость неукоснительно соблюдались и при дележе добычи. Добыча делилась пропорционально взносу каждого участника. Эта традиция соблюдалась веками, дела держались исключительно на устных договоренностях и честном слове. Письменные договоры появились только в конце XIX века.
Публикации раздела Традиции
«Батюшко Океан, Студеное море». Традиции поморов в сказках и былинах
П оморы издавна заселяли побережье Белого моря. Они были искусными судостроителями и мореходами и, по легенде, первыми достигли полярного архипелага Шпицберген. С морем связана вся их жизнь: промыслы, традиции и фольклор.
Читаем северные былины и сказки, чтобы разобраться, как жили поморы и что они говорили о справедливости, рыбной ловле и о своих женах.
«Помору все от моря»
Василий Переплетчиков. Поморы въезжают в Архангельский порт. 2-я половина XIX века
Шлюпка с людьми Виллема Баренца проходит вдоль русского корабля. Гравюра 1598 года
Митрофан Берингов. Рыбак-помор с морским окунем. Год неизвестен. Фотография: goskatalog.ru
Жизнь поморов строилась вокруг морских промыслов. Во время плаваний они ловили рыбу и тюленей, добывали жемчуг. В старинных пословицах говорится: «Наше поле - море», «И радость, и горе - помору все от моря», «У моря живем, морем кормимся, море - наша кормилица». Морские сюжеты появлялись и в обрядовом фольклоре - например, традиционных сказках и былинах . Их рассказывали во время тяжелой монотонной работы или зимними вечерами за починкой рыболовных сетей.
«Север сыграл выдающуюся роль в русской культуре. Он спас нам от забвения русские былины, русские старинные обычаи, русскую деревянную архитектуру, русскую музыкальную культуру, русские трудовые традиции».
Дмитрий Лихачев, филолог и академик
Многие сказки про морские походы начинались с описания места действия - побережья: «Давно это было. На берегу Белого моря жили три брата» . Поморы считали плавание испытанием, из которого достойные возвращаются домой победителями, а спасовавшие перед стихией - погибают. Но про них говорили не «утонул», а «море взяло». Осуждать подобные «решения» было не принято: море олицетворяло собой справедливость.
«Он грозно простер окровавленные руки к морю и закричал с воплем крепким:
- Батюшко Океан, Студеное море! Сам и ныне рассуди меня с братом!
Будто гром, сгремел Океан в ответ Гореславу. Гнев учинил в море. Седой непомерный вал взвился над лодьей, подхватил Лихослава и унес его в бездну».Отрывок из поморского сказания «Гнев» (Борис Шергин. «Поморские были и сказания»)
По поверью, хозяин моря - «Никола - бог морской» - тоже любил сказки. Поморы часто брали в поход опытного сказочника. От него зависела удача рыбаков: если получится убаюкать хозяина, рыба останется без присмотра и попадет в сети. Поэтому сказочник говорил нараспев, мягко и монотонно.
«За песни да за басни мне с восемнадцати годов имя было с отчеством. На промысле никакой работы задеть не давали. Кушанье с поварни, дрова с топора - знай пой да говори… Вечером народ соберется, я сказываю. Мужиков людно сидит, торопиться некуда, кабаков нет. Вечера не хватит - ночи прихватим… Дале один по одному засыпать начнут. Я спрошу: «Спите, крещеные?» - «Не спим, живем! Дале говори».
От рыбы до жемчуга - поморские промыслы
Николай Рерих. Поморяне. Утро. 1906
Валентин Серов. Поморы. 1894
Климент Редько. Поморы шкерят треску. 1925
Жители Белого моря называли себя «трескоедками»: рыба была основой их рациона, а рыболовство - главным промыслом. В сказках приключения часто начинались с поездки на тоню - так называлось место сезонной ловли.
«Выехали на тоню, заметали этот невод, и, когда стали подтягивать его к берегу, оказалось, что невод полон рыбы. Целый день провозились братья, высачивали рыбу из мотни, а к вечеру, уставшие, говорят: Ну и чудо, такого еще не бывало. На день невод развязали, на второй развязали, а рыбы никогда столько не было!»
Отрывок из поморской сказки «Никифорово чудо»
В феврале на тони выезжали покрутчики - наемные работники. На каждое судно «крутились» четверо, главным был кормщик. Он должен был знать рыбные места, уметь разделывать и солить рыбу. Кормщик получал высокую зарплату и весомую часть добычи.
На побережье Белого моря издавна добывали гренландского тюленя и моржа. Для зверобойного промысла поморы объединялись в артель по 5–7 человек или в более крупную группу, которой управлял атаман. В поморской сказке «звериные ловы» были испытанием - и физических, и нравственных качеств.
«В месяце феврале промышленники в море уходят на звериные ловы. Срядился Кирик с покрутом. Он говорит брату:
- Олешенька, у нас клятва положена друг друга слушати: сряжайся на промысел!
Олеша поперек слова не молвил, живо справился. Якоря выкатали, паруса открыли... Праматерь морская попутная поветерь была до Кирика милостива. День да ночь - и Звериный остров в глазах. Круг острова лед. На льдинах тюленьи полёжки. Соступились мужи-двиняне со зверем, учали бить».Отрывок из поморского сказания «Любовь сильнее смерти» (Борис Шергин. «Двинская земля»)
Поморы постоянно совершенствовались в судостроении . Они были умелыми мореходами: ходили рыбачить в Норвегию и Восточную Сибирь. Поморы строили кочи - легкие парусные суда для плавания по северным морям. Особая форма делала их маневренными, и кочи почти никогда не погибали во льдах. Мастерство судостроителей было частым мотивом северных сказок, песен и былин.
…А и все на пиру пьяны-веселы,
А и все на пиру стали хвастати.
Промысловщики-поморы добрым мастерством:
Что во матушке во тихой во Двинской губе,
Во богатой во широкой Низовской земле
Низовщане-ти, устьяне промысловые
Мастерят-снастят суда - лодьи торговые.Борис Шергин, отрывок из книги «Двинская земля»
Промышленной добычей соли поморцы занялись примерно в XII веке. «Поморка» с побережья Белого моря считалась самой чистой и качественной. В царской грамоте 1546 года говорилось: «Которую де соль возят с Двины двиняне, в той соли кардехи [щебня] и подмесу никакого не живет» . Соль высшего качества получали из подземных «рассольных пластов», найти которые было непросто. Если герою поморской сказки встречался соляной источник, это, как правило, означало удачу и скорое богатство.
«Близко ли, далеко ли, низко ли, высоко ли, и видят: гора бела, как крупитчата. Подошли - соляна гора. Зашли в гавань и стали соль бочками катить. Накатили полный люк».
Отрывок из поморской сказки «Соль»
Жемчужный промысел начинался в поморских деревнях c началом лета. Мужчины ныряли за раковинами в море, а женщины и дети собирали их в корзины из пересыхающих рек. Поморы плели из жемчуга бусы и серьги-«бабочки», драгоценным шитьем украшали пояса и головные уборы. У них была пословица: «Женка в наряде - мужик ейной добытчик».
«- Ну Иван, купеческий сын, что тебе надобно в награду - злата или серебра?
- Не надо мне ни злата, ни серебра, - говорит Иван. - Дай мне один мешок жемчужного песку».Отрывок из поморской сказки «Жемчужный песок»
Поморские «большухи»
Александр Борисов. Весенняя полярная ночь. 1897
Митрофан Берингов. Поморы. Иллюстрация. 1928
Архангельская губерния. Поморская деревушка. Почтовая карточка. 1912. Фотография: goskatalog.ru
В семейной жизни поморов ценилось взаимное уважение. Супруги обладали практически равными правами. Когда муж надолго уходил в поход - на Мурманскую страду, на Кедовский путь, в норвежские плавания, - жена становилась главой семьи. Поморы называли такую хозяйку «большухой».
Часто жены и сами ходили в море. Некоторые женщины становились кормщиками на рыбных промыслах и управляли мужскими бригадами.
От крутого бережка
Лодочка отъехала,
Вы кажите дорогому,
Что на лов уехала.Поморская частушка
Женщина была главным героем многих поморских сказаний. Верная подруга помогала мужу, проходила все испытания наравне с ним, а иногда даже превосходила его в выносливости, силе или мужестве.
Не князь, не посол, не воин -
Женочка с Рязани, сиротинка,
Перешла леса и пустыни,
Толкучие горы перелезла,
Бесстрашно в Орду явилась...
Бери себе и брата, и мужа,
Бери с собой и милого сына.
Воротися на Русь да хвастай,
Что в Орду не напрасно сходила.
Гей, рязанские мужи и жены,
Что стоите, тоскою покрыты?
Что глядите на Авдотьину радость?
Я вас всех на Русь отпущаю.
Гей, женка Авдотья Рязанка!
Всю Рязань веди из полону,
И будь ты походу воевода.Отрывок из поморского сказания «Об Авдотье Рязаночке»
Женщины на побережье Белого моря были более самостоятельными, чем в других районах дореволюционной России. Одна из поморских легенд рассказывала о женщине, которая в одиночку плавала к своему мужу «в гости». На крупной мореходной лодке - карбасе - поморка обогнула побережье Белого моря, вышла в Баренцево и добралась до мужа.
Смотрите сказку про поморов киностудии «Союзмультфильм» (1987)
Поморами называли потомков древних новгородцев и карел, селившихся начиная с XII века на юго-западном и юго-восточном побережье Белого моря. От этнонима «поморы» произошел топоним юго-западного побережья Белого моря – Поморский берег. В период с XII века по XV век Поморье было колонией Новгородской республики, откуда и произошло большинство поселенцев. Из поморов вышли такие знаменитые люди, как ученый Михаил Ломоносов, скульптор Федор Шубин, а также такие землепроходцы, как Ермак Тимофеевич, Семен Дежнев, Ерофей Хабаров. Бессменный управитель Аляски Александр Баранов тоже был родом из поморов.
Главные ценности, на воспитание которых ориентировалась поморская традиция, были почитание старших, уважение к женщине, честность и коллективизм, гостеприимство, чувство собственного достоинства. Без этих качеств в поморской среде человек считался неполноценным и не был способен быть частью сообщества.
Во все времена поморскую семью отличали высокая нравственность, уважительные отношения между родителями и детьми, стремление научить своих чад грамоте, воспитать в них способность к независимым суждениям. Очевидно, поэтому поморская земля на протяжении столетий рождала свободомыслящих, крепких духом, неустрашимых людей, способных сохранять свои личностные качества в любых жизненных обстоятельствах.
Традиционная поморская семья была основой социального устройства на российском севере на протяжении столетий. От традиционной русской семьи она отличалась полным равноправием между мужчинами и женщинами, отлаженной системе воспитания детей (включая обязательное обучение грамоте) и в высоком уровне морали.
Равенство мужчин и женщин в Поморье было обусловлено тем обстоятельством, что поморские мужчины столетиями ежегодно уходили на промыслы, оставляя домашнее хозяйство на своих жен. Поморские «жонки», подолгу заменявшие хозяев, называлась «большухами», и им беспрекословно подчинялись все члены больших поморских семей. Именно эти уверенные в себе, умные и грамотные северные женщины, были примером независимого поведения для подрастающих поморов.
Мальчики с детства видели, что женщина справляется с обязанностями главы семейства наравне с мужчинами, что ее уважают и слушаются все родственники. Поэтому, становясь мужчинами, молодые поморы относились к своим собственным женам с уважением. В поморской среде даже не употреблялось русское слово «баба», которое считалось унизительным. Женщин поморы называли и называют «жонками».
Мат в поморском сообществе был строго табуирован. Интересно, что даже на дальних промыслах, в чисто мужской компании матерная брань считалась большим оскорблением для общества. Ну, а вставить крепкое словцо в обществе детей или женщин мог только умалишенный..
Воровство среди поморов полностью отсутствовало, и совсем еще недавно дома в Поморье не закрывались на замок. Хозяину достаточно было приставить к дверям палку, которая означала, что посторонним вход воспрещен.
Повсеместно в Поморье было распространено «почитание книжное», которому детей начинали учить с наступлением отрочества - пятилетнего возраста. В поморском народном календаре для начала обучения грамоте даже была выделена особая дата - Наумов день (14 декабря), когда пятилетнему ребенку родители впервые давали азбуку. По достижении юношеского возраста многие молодые поморы отправлялись на двух - трехлетнее обучение в местные старообрядческие скиты.
Образ жизни поморской семьи был образовательным и воспитательным пространством, в котором из поколения в поколение формировались, передавались, сохранялись и развивались традиции и обычаи. Эта микросреда способствовала как стихийному и целенаправленному формированию личности помора. Особая сила влияния этих традиций и норм состояла в том, что ребенок с самого раннего детства осваивал их незаметно для самого себя, естественно и просто, намного раньше, чем начинал понимать их содержание и смысл. Одной из главных особенностей Поморья было то, что вплоть до начала XX века здесь традиционно сохранялась «большая» семья.
В последнее время знакомство с новыми людьми порождает целый ряд стандартных вопросов, обращенных ко мне. Происходит это примерно так: — Меня зовут Павел Есипов. Я председатель Совета областной автономии поморов.
– Ах, да, что-то слышали о вас. Вот только не понятно — почему вы себя русскими не считаете?
И так…
Во-первых, ни у кого не возникает желания задать такой вопрос армянам, вепсам или камчадалам. Поморы, как и перечисленные народы, являются россиянами, но не забывают и собственного этнического самоназвания, оставшегося от предков. Что касается отношений с иностранцами, то для них все население России – русские. И действительно, если быть точным, то в переводе с английского «Russia» это Русь, т.е. страна русских (russian), а не россиян. Почему отошли от логичного перевода названия страны мне не совсем понятно. Если русские — это все население Руси, то в этом понимании и я русский.
Во-вторых, для меня самого всегда было понятней — кто такой помор, чем кто такой русский. Живу в России — значит русский? Но я, как наверное и любой россиянин, с детства имею перед глазами сформированный кинематографом и литературой собирательный образ русского. Это идущий в льняной рубахе и лаптях по залитому солнцем ржаному полю светловолосый гусляр – Садко. Со временем, я стал задумываться над тем, что образ моих земляков несколько не вяжется с тем, что я привык понимать под русским народом. Поморы, к коим я себя отношу, на исторических фотографиях запечатлены в виде зверобоев, укутанных в совики и долгоухие шапки-цебаки, с гарпунами-кутилами в руке и шагающими в кожаных бахилах наперекор обжигающему ветру по ледяному насту. Что поделать, коль не колосится в наших краях рожь, в рубахе и летом не шибко разгуляешься, а в лаптях у нас только по дому ходили… Я знаю — чем жили и чем живут поморы, какие обряды справляли, какие песни пели, во что рядились. История народа русского для меня — это история всего государства российского. Многое из того, что преподавали мне в школе как историю русского народа, сильно разнилось с историей края Поморского. Ведь не было у нас ига татаро-монгольского, крепостного права поморы не знали, у нас был разработан свой «Поморский Судебник», в котором особое место уделялось «Статьям о бесчестии». Царские чиновники обращались к поморам только по имени и отчеству, а в остальной России людей называли по уменьшительным прозвищам. Решения «Поморского Мира» не решался отменять даже Иоанн Грозный. У поморов вообще было чему поучиться. Ещё до Петра I поморы имели свой торговый и промысловый флот, так что строить флот и торговать с «заграницею» мы научили столицу. Не заостряли как-то на этом внимание, когда единую общность «советский народ» лепили. Сейчас, наверное, самое время восполнять пробелы в знании истории. Пусть кто-то из земляков говорит, что их род берет начало от перебравшихся в земли Заволочья славных новгородцев и стесняется быть уличенным в родстве с финно-уграми, жившими в Поморье веками. Я их не сужу. За них самих лучше всего говорят названия наших деревень, рек и озер, перевести которые можно только поглядывая в русско-финский разговорник. На вопрос «Почему я не считаю себя русским?» обычно отвечаю: -Я россиянин. Но мой народ называл себя поморами и, у меня нет оснований предавать предков и отказываться от привычного самоназвания моего народа. И в России, и зарубежом, услышав, что я помор знающие историю люди начинают одобрительно кивать головой. Значит нужно гордиться своими корнями.
Но ведь поморы это те, кто у моря живут и рыбу ловят, -говорят мне. –Пардон, отвечаю я, мало ли в России прибрежных территорий? Да хоть Приморский край возьмите, кто себя там помором называет? Нет таких. Ведь это не «профсоюз моряков, речников и полярников», а народ, объединенный общей историей, традициями, языком, промыслами. Он только в нашем краю есть. А те, кто у моря живут и рыбу ловят, называются приморцами и рыбаками. Поморы они и сухопутные есть, на промысел не ходящие.
Тот факт, что наше самоназвание связано с морем не удивительно. Названия многих народов связаны либо с местом их исторического проживания (топоэтнонимы), либо с традиционными промыслами. Так, например, кыргызы- это жители «красных» местностей. Самоназвание татар происходит от тюрского «тат» — чужой и «ар» – люди, т.е. чужие люди, а ненец означает «человек». Финно-угорский этноним мещера происходит от mesh (пчела), подразумевая, что мещеряки были пчеловодами.
А почему, собственно, к вам должно быть особенное отношение? Вы что – ущербные? Нет, отвечаю я, наоборот. Мы гордимся своими знаменитыми земляками такими, как ученый Михайло Ломоносов, скульптор Федот Шубин, бессменный управитель Аляски Александр Баранов. Кроме того, поморская земля дала России таких знаменитых землепроходцев, как Ермак, Дежнёв, Хабаров, Стадухин, Атласов, которые раньше других ходили за Урал и осваивали Сибирские земли, а позже вели освоение Дальнего Востока и Аляски. Также из поморов вышли Стефан Пермский — ближайший сподвижник Сергия Радонежского по объединению Руси, Иоанн Кронштадский, герой Великой Отечественной войны адмирал Николай Кузнецов и многие другие великие люди земли Российской.
Но ведь вы не похожи на ненцев… За что вас к малочисленным причислять? – спрашивают меня. -Мало нас осталось, да и закон таков. А что славянский тип лица у помора, так это не причина закон на нас не распространять. Или славянские народы не могут быть малочисленными?
Иной раз пытливый собеседник интересуется — может ли он себя считать помором, если, к примеру, его папа украинец, а сам он всю жизнь в Архангельской области прожил и украинцем себя не ощущает. Если тебе близка культура нашего народа, их образ жизни, история и традиции, то почему нет? – отвечаю я. Самым великим русским мы по праву считаем Пушкина, корни которого берут свое начало, в том числе, и на далеком африканском континенте. Главное – что ты сделал для своего народа и насколько тебе духовно близок этот народ. Замечу, что величайший помор Михайло Ломоносов родом был из Холмогор, а это совсем нельзя назвать морским побережьем. Ну да ладно, надеюсь, вы меня поняли. Остальное можете найти в библиотеках. А тех, кому близка моя позиция, ждем в организации. Вместе мы добьёмся многого.
Павел Есипов
Поморье и поморы, когда Поморье стало частью Русского государства
Историк В.Н. Татищев дает два определения Поморья:
«…обсчее имя Поморие, а по уездам Архангельской, Колмоград, Вага, Тотьма, Вологда, Каргополь, Чаронда (прим. Вологодская обл.) и Олонец (прим. Карелия)»;
«Есть северная часть России, в которой все по берегу Белого и Северного моря от границы Корелии с Финами на восток до гор Великого пояса или Урала заключается. К югу же издревле русские помалу часть по части овладели и к Руси приобсчали… Ныне же все оное и есче с немалою прибавкою под властию Поморской губернии состоит». Почти буквально такое содержание понятию Поморье дано и в «Географическом словаре российского государства» 1804 года.
Есть мнение о том, что поморы это потомки древнеславянских переселенцев или просто северные русские. Попробуем разобраться так ли это на самом деле.
Итак, историки утверждают, что этноним «помор» возник не позднее 12 века на юго-западном (Поморском) берегу Белого моря и в течение 14-16 вв распространился далеко на юг и восток от места своего возникновения. Этноним «русский» начал свое хождение с момента образования единого централизованного государства Русь в 15-16 веках. Ранее термин «русский» имел значение аналогичное термину «россиянин» и обозначал все население Руси, находящееся в подданстве у великого князя московского (согражданство). До объединения некогда самостоятельных княжеств (Новгородского, Ростово-суздальского, Тмутараканского и пр.) под началом Москвы славянские племена не имели общего этнического самоназвания и звались новгородцами, ростово-суздальцами, вятичами, кривичами и московитами соответственно. Некогда «ничейные» земли Поморья (Заволочья) взяло под свою опеку Новгородское княжество, а после победы над новгородцами московского князя Ивана III в июле 1471 на реке Шелони поморские земли были присоединены к зарождающемуся русскому государству. Однако коренное население по-прежнему называло себя поморами.
Летописи говорят о том, что славяне постепенно осваивали земли Заволочья, аборигенами которых изначально являлись финно-угорские племена (саамы, вепсы, карела, ямь и пр.). Поскольку финны на Севере Руси были аборигенами, а славяне – пришельцами, то последние подверглись значительному влиянию того народа, в чью страну они пришли. Сведений о массовых переселениях славянских племен нет. Именно в это время и появляется этноним «поморы». Поморы действительно были потомками первых древнеславянских переселенцев, но, в то же время они были и потомками угро-финнов. Рожденные от смешанных браков, впитавшие в себя черты двух антропологических ветвей и воспитанные на самобытной местной культуре, поморы не знали другой родины кроме Поморья. Что касается языков, то угорская ветвь народа говорила на венгерском, вогульском и остякском языках. Финно-пермская ветвь на удмуртском и коми, марийском и мордовском, а так же на карельском, эстонском и суоми языках. В последствии аборигенные языки, в силу закрепления русского в качестве официального государственного языка, фактически не сохранились и наличествуют лишь в топонимике древних названий населенных пунктов и гидронимах (названиях водных объектов). Михайло Ломоносов пишет про своих земляков в своей «Древней российской истории…»: «Древность тамошней чуди доказывают и поныне живущие по Двине чудского рода остатки, которые через сообщение с новогородцами природный свой язык позабыли».
Даже после образования единого русского государства упоминания Руси (Расеи) в устах поморов звучали как упоминание о некой таинственной далекой стране, не имеющей постоянного сообщения с их малой родиной. Так, в произведении «Год на Севере», написанном в результате литературной экспедиции 1855 года известный русский литератор Сергей Максимов процитировал своего попутчика- помора: «Пошто же эти тебе песни-то? По мне, кажись, ехал ты напрасно: у вас там, в Рассее, лучше, красивее, бают, наших песни эти. Не надо бы…». М.М. Пришвин, путешествовавший летом 1907г по Русскому Северу и беседовавший с коренными поморами записал такой диалог: “Почему же вы отделяете себя от России? — говорил я, — вы тоже русские”. -Мы не от России дышим! Впереди вода, сзади мох… Мы сами по себе”, — отвечали Пришвину поморы. (“За волшебным колобком. Из записок на крайнем севере России и Норвегии”).
Откуда же берут начало этноним «помор» и топоним «Поморье», как территория их расселения. Попробуем разобраться…
Необходимо сразу отметить, что системного изучения поморов как самостоятельной этнической общности до последнего времени не было. Фактически единственной попыткой такого исследования явились работы Т. А. Бернштам «Русская народная культура Поморья в XIX — начале XX в.» и «Поморы: формирование группы и системы хозяйствования» написанные в результате ряда экспедиций. Хотя труды Бернштам содержат большое количество действительно ценного материала, основной ошибкой этих исследований была попытка изучения поморов как субъэтноса русских или просто северных русских. С не меньшим успехом можно было бы изучать народ коми (зырян) или татар, живущих на севере, в качестве «недоэтносов» русской этнической группы. Одновременно вполне оправданным было бы и исследование поморов как прямых потомков финнов (лопарей). Однако, что сделано, то сделано. Ценность работ Бернштам в том, что она документально зафиксировала существование такой этнической общности, как поморы и определила территориальные границы ядра ярко выраженного этнического поморского самосознания. При изучении места появления этнонима «помор» нельзя не обратить внимание на один существенный момент. Считается, что первоначально этноним «помор» зародился на Юго-Западном или так называемом «Поморском берегу» Белого моря. Однако, Поморским берегом именуется лишь одна из семи частей беломорского побережья, простилающаяся от Онеги до Кеми. Остальные носят названия: Зимний, Летний, Онежский, Карельский, Кандалакшский и Терский берега. Вполне логичным было бы назвать один из этих берегов приморским (от приморье), а в качестве этнонима взять термин «приморец», но этого не произошло. Почему? По-видимому, причиной тому является первичность этнонима «помор» для определенной группы населения побережья Белого моря и вторичность производного от этого этнонима топонима «Поморский берег». Вероятно, для людей называвших себя поморами, кроме общности территории проживания важными являлись и другие составляющие, присущие именно этой этнической группе и позволяющие осознавать свою «особливость».
Не смотря на значительную ассимиляцию поморов в русском суперэтносе к 19-20 векам, Т. Бернштам выделила три основные группы поморов:
1)- жители считают поморами только себя и таковыми их признают и называют жители всего побережья, севернорусское и нерусское население; 2) — считают и называют поморами себя и жителей Поморского берега; так же их называют севернорусское население и соседнее нерусское население; 3) – называют себя поморами, но существуют другие названия и самоназвания; жители других берегов их поморами не считают и не называют, а севернорусское и соседнее нерусское население называет.
Население Карельского и Кандалакшского берегов делило известных им жителей побережья на «настоящих поморов» (ходящих на промысел на Мурман) и «оседлых поморов»- всех остальных.
Подтверждением тому, что «помор» является этнонимом, а не термином, обозначающим население прибрежной полосы или морских промысловиков, служит тот факт, что более нигде на Руси жители морского побережья, а равно и рыбаки, себя поморами не считают.
Этноним «помор» и топоним «поморье» появляются в славянских источниках еще в 11-12 веках, долго соседствуют с этнонимами «чудь белоглазая», «чудь заволоцкая» и топонимом «Заволочье», пока примерно в 15-16 веках не замещают их окончательно. К этому моменту под поморами окончательно понимается вольное славяноязычное укоренившееся население Северо-Восточной Европы, на которую распространяется и топоним «Поморье». Причины, по которым славянское название «чудь белоглазая (чудь заволоцкая)» и термин «Заволочье» среди коренных народов не прижились, вполне понятны. «Чудь» в северорусских говорах обозначало «странный», «идущий против обычаев русских» и им первые славянские переселенцы называли все коренное население Подвинья. Называть родные земли «Заволочьем» коренное, пусть и сильно обрусевшее население не могло. Этот термин родился в местах, для которых чудские земли находятся где-то «за волоком», или попросту за водоразделом рек бассейна Белого моря. Мы сейчас так говорим о «загранице» или «забугорье».
Характер помора. «…Все иностранцы, побывавшие в те времена на Руси, и летописцы отметили различие в характерах северного и южного «народонаселения». У дружинников Южной Руси они отметили храбрость и стремительность в нападении, но отличиться стойкостью те не могли. Противоположное суждение можно узнать о населении Северной Руси: «оно не любит вообще войн, не отличается стремительностью натиска; но где нужно стать крепко и защищаться, там оно неодолимо; здесь, на севере, образовался тот русский воин, которого по известному выражению, можно убить, но не сдвинуть с места. Северное русское народонаселение, как сказано, не отличается в истории порывистыми движениями; в поведении его мы замечаем преимущественно медленность, осторожность, постоянство в достижении цели, обдуманность, осторожность в приобретении, стойкость в защите приобретенного. Соответственно характеру народонаселения, все на севере принимает характер прочности».
Кто может считать себя помором?
Помором, как в прочем и русским, украинцем или татарином может называть себя каждый, ощущающий свое духовное и (или) кровное родство с населением Поморья, чувствующий близость культуры, религии, обычаев этих мест и обладающий особым характером, закаленным вековой суровостью поморского Севера
