Фарцовщики в ссср.

Советский Союз всегда был страной дефицита. Бытовая техника и автомобили, ювелирные изделия и косметика, деликатесные продукты питания и туалетная бумага, хоть сколько-нибудь приемлемая одежда - тысячи товаров очень трудно, почти невозможно было купить в советском магазине.

Бороться с дефицитом указами и постановлениями не получалось. И тогда самые предприимчивые граждане попытались взять дело в свои руки. Появившихся в Москве иностранцев тут же осаждали с требованием продать валюту и джинсы.

Приподнятый занавес

В конце 1950-х годов в СССР потянулся набирающий силу поток туристов. Советских граждан стали понемногу выпускать за границу. Это, правда, касалось только самых благонадежных, да и разрешались поездки лишь в дружественные страны типа Болгарии. В исключительных случаях или по государственному делу советского человека после соответствующей проверки могли выпустить и в капстрану.

Это было время вступления СССР в различные международные организации, что в разы увеличило число наших спортсменов, ученых и деятелей искусств, побывавших «за бугром». А в Москве и других крупных городах появились иностранные студенты, специалисты и просто туристы.

Особенно яркое впечатление произвел на советских людей фестиваль молодежи и студентов, состоявшийся в Москве в 1957 году. После него железный занавес, за которым находилась наша страна, как будто слегка приподнялся.

Это было не слишком мудро со стороны советского руководства. Не станем умалять достижений СССР в различных областях, которыми можно было похвастаться, но... Качество жизни советского народа было значительно ниже мировых образцов. В основном Хрущев и его окружение кормили жителей Страны Советов обещаниями построить к 1980 году коммунизм.

А тут - иностранцы в яркой и удобной одежде, улыбающиеся и беззаботные. Разнообразный парфюм вместо «Красной Москвы», изысканные сигареты вместо «Беломора», джинсы, разные симпатичные и такие желанные мелочи...

Вместе с гостями из-за рубежа к нам проникали пластинки с модной музыкой, журналы мод и рассказы о том, как живут за границей. Рассказы эти подтверждались впечатлениями тех, кто имел возможность хоть раз выехать из страны. Яхты, виллы, диковинные автомобили, шикарные рестораны: все это было доступно там и почти недостижимо здесь.

«Бегунки», «короли» и «Плешка»

И тут за дело взялись предприимчивые москвичи: Ян Рокотов, Дмитрий Яковлев и Владислав Файбишенко. Они принялись обеспечивать состоятельных модников и модниц западными предметами быта и достижениями капиталистической культуры, а иностранцев - советскими рублями по курсу, гораздо выше госбанковского.

Вырученная валюта втридорога продавалась советским гражданам, получившим разрешение съездить за рубеж, или оседала в карманах предпринимателей.

Они предпочитали оставаться в тени: координировать, руководить, давать указания. «В поле» работали «рысаки», или «бегунки». Эти представители низшей касты самодеятельных предпринимателей скупали у иностранцев мелочовку: небольшие суммы в валюте, парфюм, сигареты, пластинки, журналы, жвачку, аксессуары, иногда пару джинсов.

Дальше добыча уходила к «шефам», каждый из которых курировал до десятка «бегунков». Если намечалась более крупная сделка, в дело вступали именно «шефы». Они уже располагали средствами, чтобы купить сотню-другую долларов или три-четыре пары джинсов. Они сдавали добытое «купцам», которые лично имели дело только с очень крупными клиентами.

Выше них стояли «короли». Они сводили дебет с кредитом, планировали операции, распределяли добытую валюту и напрямую контактировали с верхушкой пирамиды - Файбишенко, Яковлевым и Рокотовым, или, как их называли, Владиком, Дим Димычем и Косым.

Это занятие со временем получило название «фарцовка» - от искаженного английского for sale (на продажу). Излюбленным местом контактов с иностранцами в Москве был отрезок улицы Горького от Пушкинской площади до гостиницы «Националь», получивший название «Плешка».

Все три подпольных предпринимателя стали заметными фигурами в криминальном мире и жили на широкую ногу. Вскоре Рокотов стал играть по-крупному: скупал у арабских студентов и курсантов золото в слитках и монетах и перепродавал отечественным цеховикам, взяточникам и просто богатым людям, которые желали хранить сбережения в чем-то более солидном, нежели советский рубль.

Начальственный гнев

Рокотов быстро подмял под себя черный золото-валютный рынок столицы. Конкурентов он просто сдавал ОБХСС, где числился осведомителем. Иногда подбрасывал и кого-то из своих наименее ценных «бегунков». За это ему многое прощалось, хотя вся Москва знала, у кого можно достать доллары, все видели его кутежи в «Арагви», обсуждали то, что он живет с бывшей любовницей Берии и даже купил ей огромную квартиру.

Рокотов готов был приступить к главному делу в своей теневой карьере. Он предложил одному из банков ФРГ следующую махинацию. На определенный счет кладется требуемая сумма в марках для советского гражданина, выезжающего за рубеж.

Там он снимает ее, но перед поездкой сдает «фирме» Рокотова рубли по подпольному курсу. Эти рубли по заранее оговоренной цене в СССР получает иностранец, положивший оговоренную сумму на счет того самого банка.

В 1959 году вышел скандал. Американские коммунисты, приехавшие в Москву, пожаловались Микояну, что на улице их осаждают какие-то жулики, которые требуют продать валюту или джинсы. И это был далеко не первый сигнал. Но МВД оказалось бессильным перед схемами Рокотова и его навыками конспирации.

Вскоре история дошла до Хрущева. В 1961 году он был в Восточном Берлине, еще не восстановленном после войны. Там царил голод и процветал черный рынок, на котором можно было достать все, в то время как в магазинах не было ничего.

При этом торговля шла и с Западным Берлином, невзирая ни на какую идеологию. Хрущев попытался сделать выговор немецким товарищам, но в ответ услышал, что такой черной биржи, как в Москве, нет нигде в мире. Генсек пришел в ярость. По его приказу за дело взялся КГБ.

Несмотря на постоянную угрозу уголовного срока фарцовка успешно существовала до конца 80-х годов. После кто-то перестроился и стал открыто заниматься частным бизнесом, а кто-то попал под бандитские разборки. Многие дефицитные товары продавались уже открыто в магазинах и профессия фарцовщика вымерла.

-

Обратная сила

Чекисты, не обращая внимания на рядовых фарцовщиков, охотились на «купцов» и «королей». Через них была вскрыта вся цепочка. Очень скоро под арестом оказались Файбишенко и Яковлев. Второй стал сразу сотрудничать со следствием в обмен на обещанное снисхождение при определении наказания.

Дольше всех водил сыщиков за нос Рокотов. Его несколько месяцев не удавалось взять с поличным. Он постоянно перепрятывал накопленные богатства, а однажды, словно издеваясь, подсунул оперативникам вместо валюты чемодан с пачкой газет, мочалкой и куском мыла.

Но в конце концов Рокотова арестовали у камеры хранения, где он забирал свой «кризисный чемодан», в котором оказалось 347 000 рублей, 12,5 килограмма золота и валюты на 2,5 миллиона рублей. У Файбишенко изъяли около 550 000 рублей, 150 фунтов и несколько царских золотых монет. У Яковлева сбережений и вовсе не нашли, все деньги он тратил на антиквариат.

Задержанные спокойно давали показания и не особенно переживали об изъятом (при обысках нашли явно не все). По закону им грозило от трех до восьми лет. Но тут Хрущева пригласили в КГБ на импровизированную выставку изъятого.

Он спросил, сколько дадут. Ему ответили, сколько положено по закону. Хрущев побагровел. Буквально тут же был подписан указ об усилении ответственности за незаконные валютные операции - теперь по этой статье полагалось до 15 лет.

Но Рокотов, Яковлев и Файбишенко были арестованы до «усиления», и Мосгорсуд приговорил их к восьми годам - максимально возможному сроку. Генсек был в бешенстве.

За такие приговоры нужно судить судей, - заявил Хрущев на одном из митингов. Председатель Мосгорсуда Громов, попытавшийся объяснить Никите Сергеевичу, что закон обратной силы не имеет, был отправлен в отставку.

Какой коттон, какие лейблы! Примерь вот это! (к\ф" Самая обаятельная и привлекательная" 1985 год)

По ходатайству Генеральной прокуратуры приговор был пересмотрен, и теперь все трое получили по 15 лет. Но Хрущев продолжал давить на суд. Закон вновь был изменен, уже после пересмотра решения. Состоялся новый суд. Всех троих приговорили к расстрелу.

Хотя за Рокотова просил его знаменитый дед-ленинец, а за Яковлева председатель КГБ Шелепин, обещавший в свое время арестованному смягчение приговора в обмен на показания. Было отклонено даже официальное обращение КГБ, и через несколько дней приговор привели в исполнение в Бутырской тюрьме.

На третьем суде Рокотов якобы сказал:

Прошу суд обратить внимание, что джинсы - это Levi’s. Все остальное - просто штаны.

Он уже понимал, что его ждет смертный приговор.

В наше время джинсы продаются в любом магазине, а валюту можно продать и купить даже без предъявления паспорта. Но 50 лет назад система не могла простить людям чрезмерной предприимчивости.

Из серии: Сделано в СССР

* * *

компанией ЛитРес .

Фарцовщики и фарцовка. Ху из ху?

Несмотря на то что я пребываю в глубокой уверенности, что большинство читателей этой книги люди образованные и прекрасно осведомлены о том, кого называли фарцовщиками, и чем они занимались, все же начну с общего определения.

Фарцовщик – гражданин СССР, занимавшийся противоправной деятельностью, которая заключалась в скупке, обмене или выманивании у иностранных граждан товаров народного потребления с целью последующего использования этих товаров или с целью их дальнейшей перепродажи.

Я нарочно выбрал это казенное определение, так как оно хоть и неказисто с точки зрения русского языка, зато кратко и точно, но при этом объемно по смыслу. Если говорить коротко, то именно такой противоправной деятельностью и промышляли фарцовщики. Но под сухой коркой этого определения таилось многообразие вкусов и очень интересная начинка. Начать с того, что фарцовщик-шестидесятник так же далеко отстоял от своего преемника конца 80-х, как первые ЭВМ от двухъядерного ноутбука. Различия были как идеологического характера, так и методов, с помощью которых осуществлялась сама фарцовка. Что неудивительно, так как фарцовка была ближе всего к народным массам, чем любые другие разновидности теневого бизнеса в СССР, и поэтому полностью подстраивалась под нужды и требования этих самых масс. Менялось общество, и вместе с ним трансформировались фарцовщики, чутко реагируя на малейшие социальные изменения. Но кое-что оставалось неизменным на протяжении всей истории фарцовки в СССР.

В первую очередь, это возраст фарцовщиков. Средний возраст фарцовщика – 24 года, а вообще возрастной диапазон людей, занимавшихся фарцой, колебался примерно от 10 до 35. Разумеется, были и исключения, но лишь подтверждающие общее правило. И еще одно объединяющее обстоятельство – настоящие фарцовщики никогда не продвигали на внутреннем рынке СССР товары отечественного производства. Всегда только «фирма́», только так, с ударением на последнем слоге. Не случайно несведущий человек, назвавший фарцовщика «спекулянтом», рисковал получить по лицу или по другой незащищенной части тела. Не было для фарцы худшего оскорбления, чем причисление к клану «перекупщиков без идеологии», какими считались спекулянты. И хотя с середины 70-х годов появилось значительное количество личностей, называвших себя фарцовщиками, но при этом занимавшихся продажей товаров пусть и дефицитных, но советского производства, общество подлинной фарцы отторгало их от себя.

Ну и последний в этом перечне, но не последний по значению объединяющий фактор – обязательное для каждого фарцовщика осознание себя как личности, принадлежащей к особой касте, четко очерченному кругу людей, которые ярко выделяются на фоне общества. Стремление выделиться или, если употребить меткий термин, вышедший из народа, – «выпендриться», очень часто становилось причиной неприязненного отношения к фарцовщикам тех самых широких народных масс. Пикантности ситуации добавлял также тот факт, что хоть раз в жизни многие обычные люди, не питавшие к фарцовщикам и тени приязни, были вынуждены обращаться к их услугам. Добротная, модная вещь, которая к тому же могла служить своему хозяину десятилетиями, в хозяйстве всегда пригодится. Хоть бы и в единственном экземпляре.

Что за слово такое?

Собирая материалы для этой книги, я заинтересовался этимологией слова «фарцовка». Пусть и сленговое, но ведь совершенно точно слово это должно что-то означать, за ним должен скрываться внутренний смысл, который, вполне возможно, мог бы точнее объяснить: что конкретно подразумевали сами фарцовщики под своей деятельностью. Как ни странно, но в процессе прояснения этого вопроса у меня возникли значительные затруднения, ибо даже бывшие фарцовщики (по крайней мере те, к кому я обращался) не имели ни малейшего представления о происхождении своего «титула». В результате скрупулезные поиски вывели меня на два варианта. Не могу сказать, какой из них предпочтительнее, так как оба они в равной мере могут соответствовать действительности. Так что предлагаю вашему вниманию обе версии происхождения термина «фарцовка».

1. Слово произошло от английского словосочетания «for sale», которое теперь знакомо каждому рядовому покупателю. И хотя почему-то в российских торговых сетях этому словосочетанию упорно пытаются присвоить значение «распродажа», на самом деле оно означает всего лишь «продажа». Переиначенное на сленговый лад практически до неузнаваемости, это английское словосочетание, определяющее смысл деятельности фарцовщиков (торговые операции с иностранцами), вполне могло стать обозначением для всего явления фарцовки в целом.

2. Согласно второй версии, слово «фарцовка» имеет как раз отечественные корни и, кроме того, насчитывает более ста лет истории. Словечком «форец» называли на одесских рынках человека, который за счет своего красноречия мог сбить цену на покупаемый товар в два-три раза. Купив таким образом задешево любую вещь, форец тут же продавал ее на этом же базаре, но уже за ее настоящую цену. «Наварив» таким нехитрым образом до 200–300 % прибыли.

В пользу второй версии говорит и еще одно соображение. Задолго до того времени, как фарцовщики появились в крупных городах СССР, люди, промышлявшие нелегальной торговлей и обменом с иностранцами, прочно обосновались в советской Одессе. Вот только деятельность, которой они занимались, называлась старым добрым словом контрабанда . Большой морской порт, Одесса, в отличие от подобных портовых городов на севере страны, например, славилась еще и бурным процессом торговли товарами, привезенными на иностранных кораблях. Одесские базары всегда были полны иностранными шмотками, алкоголем и табаком, который контрабандой привозили моряки на кораблях, приходивших в Одессу со всего мира. Ямайский и малайский ром, кубинские сигары – все эти контрафактные, как сейчас бы сказали, товары, еще в начале 20-х годов XX века были привычным делом не только на базарах, но и в нэпманских ресторанах или маленьких прибрежных кафе. Разумеется, получить их могли только «свои люди» и только «из-под полы». Одно НО: в таких «своих» ходило практически все население Одессы.

Что же до импортных вещей, то половина населения Одессы еще в 30–40-х годах красовалась в поношенных (иногда довольно значительно) шмотках, которые были настолько привычны глазу, что даже не вызывали зависти или, наоборот, осуждения. Одесские ревнители советской морали совершенно искренне не усматривали в ношении импортных вещей ничего противоречащего образу жизни советского гражданина. А дело было в том, что вещи иностранного происхождения ценились одесситами не столько за красоту и стильность, недоступные отечественной легкой промышленности, сколько за дешевизну в соотношении с высоким качеством. Столь нестандартный подход к вещичкам «забугорного» происхождения определялся тем, что вещи эти обычно доставались одесситам в качестве предметов мена. Среди иностранных моряков бешеную популярность имело, например, мужское нижнее белье советского производства. Неказистое на вид, это белье было очень носким, к тому же, сделанное из качественного натурального хлопка (100 % cotton, а не какой-нибудь грубый холщовый очес!), оно очень выручало в сложных климатических условиях: сохраняло тепло в холода и приносило прохладу в жару. За эти качества его и ценили моряки, которые не знали, куда их занесет следующий выгодный фрахт. Разумеется, то же белье можно было купить и в любом одесском магазине, но, во-первых, государственный валютный курс был очень невыгоден для обмена, а приобрести нижнее мужское белье за доллары или франки в Одессе не представлялось возможным. А во-вторых, зачем тратить честно заработанную за рейс наличность на личные покупки, если ее можно выгодно вложить в ту же контрабанду – икру, водку или армянский коньяк, очень высоко ценившийся на мировом рынке. Обычным морякам проще было предложить на обмен поношенную часть своего гардероба. Так и поступали. При этом одесситы даже отчасти жалели капиталистов, которые не могут у себя на родине купить приличное исподнее. Но жалость одесситов была не то чтобы очень искренней. Ведь в любом магазине такой комплект можно было купить за сущие копейки, а выменянная на него вещь стоила, согласно советскому ценообразованию, гораздо дороже. А то, что одежка слегка поношенная, – так кто об этом узнает, кроме самого владельца?

Не только белье как предмет обмена интересовало иноземных моряков. Оренбургские пуховые платки, размером полтора на полтора метра, но при этом с легкостью продевавшиеся в обручальное кольцо (предмет вожделения многих европейский дам). Коралловые монисто (многослойные коралловые нити), которые по причине дешевизны носили даже самые бедные одесские хохлушки, в других странах стоили немалые деньги – ведь качество черноморских кораллов очень высокое: они до сих пор стоят гораздо дороже тихоокеанских. Да и много еще заманчивых товаров могли предложить иностранным морякам бурлящие разнообразием одесские базары.

Вот и получается, что, несмотря на распространенное мнение о том, что фарцовка пришла в Одессу гораздо позже – в начале 60-х годов, ее принципы и содержание были одесситам близки и понятны. Правда, надо признать, что поменялось не только формальное название явления. На смену контрабанде и «выгодным гешефтам» пришла идеология. До появления в Одессе фарцовщиков единственной целью подобных торгово-обменных операций было получение денежной прибыли. А вот появившиеся в городе фарцовщики впервые объяснили «отсталым гешефтмахерам», что из незаконных торговых операций можно не только извлечь «еще больше прибыли», но и добиться ее за счет вплетения в ткань товарно-денежных отношений бисера кастовой принадлежности. Одесситам никогда не нужно было дважды повторять, как можно получить выгоду. Знамя фарцовки тут же было подхвачено, и скоро даже старожилы стали забывать времена, когда обладание импортными вещами считалось делом обыденным и общедоступным. А поскольку больше всего ценились новые вещи, то в обиход вошли и новые способы их получения. Но это уже другая история, которая будет рассказана чуть позже.

Пока же вернусь к тому, с чего начал рассказ об Одессе до нашествия фарцовщиков, – с возможного происхождения термина «фарцовка». Поскольку одесситам это явление было уже хорошо знакомо к моменту его распространения по всей стране, представляется вполне вероятным, что некто из бывших «гешефтмахеров», слушая увлекательный рассказ о человеке, практикующем новый способ получения прибыли на старом торговом фундаменте, мог в азарте стукнуть себя по коленке и воскликнуть в восхищении: «Ну форец!» Фраза была подхвачена и через некоторое время благополучно прижилась в обиходе.

Сленг фарцовщиков

На самом деле я несколько погорячился. Оба варианта происхождения термина равно возможны, поскольку одним из основных признаков принадлежности к клану у фарцовщиков считалось владение очень и очень специфическим сленгом. Что понятно, ведь сленг выполнял сразу несколько важных функций во взаимоотношениях фарцовщиков не только в своем кругу, но и в их отношениях с государственной системой. Тема сленга фарцовщиков настолько интересна, что требует отдельного упоминания. А так как я не нахожу ей лучшего места в своей книге, как только в период общего знакомства читателей с явлением фарцовки, то прямо сейчас и расскажу об этом подробнее. Сначала нужно ответить на вопрос – «ЗАЧЕМ?». Зачем фарцовщикам вообще понадобилось создавать новую лингвистическую систему? Ну, это-то как раз просто. Причины, побудившие фарцовщиков изощряться в придумывании сленга, непонятного для постороннего уха, те же, что натолкнули уголовников на создание блатного языка – фени. С одной стороны, феня обеспечивала уголовным элементам возможность обсуждать свои криминальные дела при посторонних, не опасаясь, что их подслушают те, кому не надо. Опять же, «малявы» (записки из тюрьмы на волю) можно было писать, не опасаясь, что их расшифруют. Но эти соображения касались не столько «вертухаев» (охранников) и прочих представителей правоохранительных органов, сколько людей посторонних, не имеющих к «деловым» никакого отношения. К тому же все эти резоны через весьма непродолжительное время потеряли актуальность, так как «ботать по фене» очень быстро научились не только милиционеры, но и практически полстраны. А все из-за того, что власти СССР излишне перестарались в свое время и пересажали чуть ли не половину страны, после чего уголовная субкультура прочно и надолго вошла в повседневный быт обывателей. Второе соображение, которым руководствовались создатели фени, – обеспечить что-то вроде быстрого способа тестирования на принадлежность к определенной социальной группе. Владение специальным, если хотите – кодовым, языком давало возможность почти безошибочно опознать «своего», то есть человека, вышедшего из той же уголовной среды. Как только свой видел своего, дальнейшее общение немедленно выстраивалось в соответствии с жесткой уголовной иерархией и законами внутри замкнутой криминальной системы.

Создавая свой собственный кодовый язык, фарцовщики принимали во внимание оба приведенных выше соображения. Да и не только теорию фени позаимствовала фарца у зеков. Сленг фарцовщиков состоял из нее почти наполовину. Почему именно оттуда? Причин несколько, и основная – принадлежность людей, серьезно занимавшихся фарцовкой, к преступному миру СССР. Ведь их деятельность шла вразрез с существующим законодательством и каралась государством не в административном порядке, а в уголовном. При этом понятно, что фарцовщики имели такое же отношение к настоящим «сидельцам», как оперный певец к рэперу, но формально… формально фарцовщики подвергались такой же опасности в любую минуту загреметь в тюрягу, как и любой гоп-стопник, а следовательно, не могли обойтись без необходимых знаний, обеспечивающих принадлежность к криминальным структурам. Приплюсуйте сюда еще и блатную романтику, очень популярную в СССР, особенно среди молодежи.

Но при этом фарцовщики не забывали и о некоторых специфических особенностях своего подпольного бизнеса. Одной из таких особенностей было общение с иностранцами. О том, на каком языковом уровне это общение осуществлялось, я расскажу попозже, а пока упомяну, что уже в те времена универсальным языком считался английский. Именно на нем худо-бедно могли изъясняться почти все иностранные граждане практически в любой стране мира. Стало быть, фарцовщики просто не могли не использовать в своем сленге обрывки этого вездесущего «инглиша». Поэтому вторую часть сленга фарцовщиков составляли или чудовищно искаженные английские слова, или всевозможные производные от них. Иногда изначально английские слова искажались практически до неузнаваемости. Делалось это отчасти по причине безграмотности фарцовщиков, а отчасти для того, чтобы не вхожий в систему человек, хорошо владеющий английским языком, не смог догадаться, какое же именно «слово» было «в начале».

Но и тут (как у уголовников) в изначальном плане фарцовщиков закодировать свои переговоры случился некоторый сбой. И если в успешном освоении фени простые советские граждане преуспели, потому что в каждой десятой семье кто-то из родственников сидел, то поднатореть в изучении сленга фарцовщиков им помогли сами его создатели. А как же иначе? Ведь у фарцовщиков отоваривалась значительная часть населения. Очень многие люди имели возможность познакомиться при покупке товара с некоторыми частными терминами. И виноваты в этом были сами фарцовщики, которые (как правило) с покупателями вели себя неимоверно выпендрежно и каждую минуту норовили блеснуть своей исключительностью. Правда, во время торговых операций в основном шли как раз искаженные английские слова, а не феня, знакомство с которой фарца как раз не спешила афишировать.

Так и получилось, что «продвинутая» советская молодежь называла сапоги – шузы, а очки – глезы. Но практической пользой от введения в сленг фарцовщиков англоподобных слов дело не ограничивалось. Говоря о фарцовщиках, ни на минуту нельзя забывать об идеологической составляющей их деятельности и образа мыслей. Американская культура всегда была для фарцовщиков образцом для подражания. И не только потому, что эта страна представлялась советским людям раем для потребителей. В первую очередь ценился тот непередаваемый дух личной свободы в самовыражении, которого были напрочь лишены «совки». Для любого фарцовщика, как бы напыщенно это ни выглядело на бумаге, Америка была символом свободы и вседозволенности. Сейчас такие убеждения выглядят по меньшей мере глупо и наивно, но и Америка с начала 60-х годов ой-ей-ей как поменяла свои идеалы. В те времена, о которых идет речь, США еще не успели втиснуть свое население в узкие рамки политкорректности и тесные оковы приличий. Хиппи, битники, а до этого рок-н-ролл – вот и все, что мог разглядеть советский человек сквозь узкие щелки в железном занавесе.

Это сейчас каждый российский гражданин знает, что хиппи и битники – это прежде всего наркотики, и лишь потом уже все остальные приятные убеждения: ненасилие, свобода личности и пацифизм. Это теперь каждый российский школьник осведомлен о том, что рок-н-рол – это перво-наперво многомиллионные прибыли дельцов от шоу-бизнеса, и только потом зажигательные ритмы, позволяющие отличаться от старшего поколения. А тогда такие тонкости, судя по всему, были неведомы даже самим символам американской свободы, что уж говорить о советских людях. Отсюда и стремление советских граждан подражать «Дикому Западу», которое в среде фарцовщиков достигло своего апогея.

Чтобы больше не возвращаться к вопросу сленга, приведу несколько «выдержек из текста», то есть фраз, типичных для повседневного обихода фарцовщиков.

Монинг бомбил дойча. Наченчил воч, но фирма не вери супер – «Сейко». Слил фуфло, а дойч хеппи. Сдал на хазу, поднял на ченче маней солидно.

Перевод: Утром состоялась сделка с западным немцем. Выменял часы, но не очень хорошей фирмы – «Сейко». Отдал за товар сущие пустяки, но немец остался доволен. Часы отнес на квартиру, где живет перекупщик, на сделке заработал приличное количество денег.

Читать это, конечно, смешно. Когда я впервые ознакомился с подобной выдержкой, долго не мог поверить, что все это произносилось всерьез, без издевки. Но с другой стороны, культура фарцовщиков – это, по сути, культура очень и очень молодых людей, которые и составляли основной контингент. А молодежь всегда отличалась стремилась отличаться от своих «предков», и проще всего сделать это за счет создания собственного лингвистического пространства. Чтобы в этом убедиться, достаточно послушать хотя бы современных подростков. Они своими изысканиями искренне наслаждаются и воспринимают все максимально серьезно, явно соревнуясь: «кто круче отмочит». А посмеяться над своими «достижениями» они еще успеют – лет через десять.

С вводной частью покончено, самое время переходить к основной части – истории возникновения и развития фарцовки в СССР. Гарантирую, будет очень интересно. Скелеты в шкафу, неожиданные повороты сюжета, а самое главное – каждый сможет ознакомиться не только с официальной трактовкой явления фарцовки, но и с теми выводами, которые сделали сами повзрослевшие и умудренные опытом фарцовщики. А эти выводы (высказанные вслух во время интервью) частенько поражали даже тех, кто их высказывал. Я видел это собственными глазами.

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Фарцовщики. Как делались состояния. Исповедь людей «из тени» (Дмитрий Васильев, 2007) предоставлен нашим книжным партнёром -

«Фарцовщик» - это термин, который появился в советские времена. Под ним понимали нелегальный сбыт дефицитных импортных товаров, как правило, одежды и аксессуаров. Нередко фарцовщики занимались реализацией виниловых пластинок, аудиокассет, косметики и предметов быта. Деятельность их не ограничивалась простой операцией «купить - продать». Фарцовка стала в СССР сложной системой со своей иерархией и законами.

Неуважаемая профессия

К спекулянтам относились негативно, о чём свидетельствуют отдельные отрицательные персонажи советских кинолент. Не пользовались уважением законопослушных граждан и фарцовщики. В Советском Союзе в почете были инженеры и учителя, которые зарабатывали в месяц меньше, чем так называемый бомбила в день. Хотя скорее негативный образ фарцовщика был создан официальной пропагандой.

Риск и опасность

Фарцовка в СССР представляла собой предпринимательскую деятельность, которой сегодня в России занимаются миллионы граждан. Однако в советские времена продажа импортных товаров была делом рискованным. Кто занимался фарцовкой? Эта деятельность прельщала прежде всего студентов и тех, кто имел контакт с иностранцами: переводчиков, гидов, валютных проституток.

Высокооплачиваемый труд

Фарцовщики - это распространители дефицитных товаров. В СССР они имели доход, о котором не мог мечтать на заводе или хирург с двадцатилетним стажем. Что уж говорить о студентах. Особенно много фарцовщиков проживало в общежитии Университета дружбы народов, в котором учились преимущественно иностранцы.

Фарцовщики - это представители особой субкультуры, которая получила распространение в начале 60-х годов ХХ века в Москве, Ленинграде и крупных портовых городах. Почему этот опасный вид торговли нельзя назвать всего лишь нелегальным предпринимательством, сказано ниже.

Образ фарцовщика

Это подозрительный молодой человек, который околачивается возле гостиницы и навязчиво предлагает иностранным туристам сомнительные сувениры в обмен на жвачки и другие незатейливые, но дефицитные товары в СССР. Полученное он потом реализует по спекулятивной цене. То есть его жалкий бизнес основан не на классическом принципе «купи - продай», а на натуральном обмене. Такой образ создала советская пропаганда. И он в корне неверен. Фарцовщики - это люди состоятельные. А те, что околачивались у «Интуриста», были лишь мелкими сошками в сложной системе теневой советской экономики.

Молодые люди, которые проводили вечера возле гостиницы, где обитали граждане капиталистических стран, представляли собой низшее звено советской фарцовки. Это явление до сих пор до конца не изучено. Но известно, что фарцовкой занимались не только студенты и выпускники институтов иностранных языков. А в 80-е спекуляцией занялись и представители интеллигенции. Иначе в перестроечные годы выжить было сложно.

Исследования

История фарцовки - тема довольно интересная. Системе подпольной экономики посвятил свою книгу петербургский журналист Дмитрий Васильев. «Фарцовщики» вошли в серию «Сделано в СССР». Автор использовал метод, который получил распространение в Союзе. Называется он «устная история».

Васильев встречался и беседовал с представителями советской фарцовки - с людьми, которые когда-то занимались подпольным бизнесом в Москве и Ленинграде. Сегодня многие из них - весьма успешные предприниматели. Автору удалось добыть интересные факты. Будучи человеком либеральных взглядов, он отказался от идеологических штампов. Васильев не пытается в своей книге развенчать миф о том, что все производимые в СССР вещи были плохого качества. Он, например, честно признается в том, что иностранцы с большим удовольствием приобретали армянский коньяк, который на Западе был в несколько раз дороже.

С чего все начиналось

Появилась фарцовка в СССР благодаря Международному фестивалю молодёжи. Состоялся он в 1957 году. Возникает вопрос о происхождении слова «фарцовщик». Этот термин пришёл в разговорную русскую речь из английского языка - от словосочетания for sale, то есть «продажа».

Есть и другая версия. «Фарцовка» - это слово, которое произошло от одесского «форец ». Так называли человека, который имел редкую способность - «заговорить» продавца на рынке, приобрести вещь в три раза дешевле и тут же перепродать. Как известно, именно в Одессе процветала контрабанда иностранными вещами. Однако деятельность одесских форцев существенно отличалась от той, что вели московские и ленинградские фарцовщики.

Стиляги

Есть другая точка зрения относительно зарождения фарцовки. На Международном фестивале присутствовали в основном " правильные" советские молодые люди. Они импортными вещами не интересовались. Стиляги - неформальное движение, представителями которого были, как правило, студенты из обеспеченных семей. Им-то услуги фарцовщиков и нужны были.

Образ стиляги противопоставлен образу положительного советского молодого человека. Различия между ними прежде всего во внешнем облике. Стиляги наряжались в одежду, модную на Западе, слушали рок-н-ролл. Они были белыми воронами в советском обществе. За стилягами охотились дружинники и комсомольские патрули, которые рвали на них западные пиджаки и стригли им волосы. А затем, конечно, провожали в ближайшее отделение милиции.

Фарцовщики и перекупщики не одно и то же. При приобретении импортных вещей валютные операции осуществлялись крайне редко. Ведь за это можно было угодить в тюрьму на долгий срок. Между фарцовщиками и иностранцами иногда происходил настоящий натуральный обмен. То есть за бутылку армянского коньяка студент московского вуза получал модный американский пиджак.

Идеология

Стоит ещё назвать одну особенность раннего периода фарцовки. Первые ее представители, как ни странно, занимались опасной деятельностью не ради денег. Фарцовщики начала шестидесятых, так же как и стиляги, преклонялись перед всем западным. Это были приверженцы особой идеологии, которая, конечно, предполагала определенный стиль поведения. Фарцовщик не мог обмануть стилягу. Это было бы предательством по отношению к собственным идеям.

Стиль

Фарцовщики имели определенный сленг, в котором присутствовали странные выражения, пришедшие из английского языка и адаптированные под русскую разговорную речь. К обычным гражданам, которые приобретают одежду в универмагах, принято было относиться с пренебрежением и недоверием, как к «чужакам». Одевался фарцовщик во все западное, курил только импортные сигареты, слушал исключительно иностранную музыку. Вел себя так, как, по его советским представлениям, ведет себя настоящий американец.

После распада СССР

Итак, фарцовка - это явление, которое зародилось в начале шестидесятых. Закат его пришелся на конец восьмидесятых. Распался Советский Союз. Однако фарцовщики остались. Правда, отношение к ним поменялось.

Фарцовщики стали пионерами отечественного бизнеса, людьми, которым удавалось в страшные годы «коммунистической тирании» заниматься предпринимательством. А то, что товары импортного производства им приходилось продавать по заоблачным ценам, так в этом вина исключительно советских чиновников. Кто в ответе за то, что в магазинах была представлена одежда низкого качества? Обычным гражданам ничего не оставалось, как приобретать у фарцовщиков, осуществляющих свою деятельность, рискуя своей свободой, более или менее качественный товар.

Помнится я упоминал про «фарцу» в СССР в посте о джинсах и обещал вспомнить об этом уникальном в мировой торговле явлении поподробнее. А поскольку при этом вдруг вспомнилось уже давно вышедшее из употребления специфическое арго тех лет, то в скобках я буду давать его расшифровку.

Хорошо одеваться в СССР хотелось всем и всегда, но социалистическая легкая промышленность производила для внутреннего пользования такой ужасный «ширпотреб» (товары широкого потребления), который напялить на себе можно было только от полного безразличия к вещам. А поскольку такого безразличия в советской среде не наблюдалось, то спрос на «мещанство» и «вещизм» среди советских обывателей породил и предложение в виде «фарцовки», дав путевку в жизнь касте «фарцовщиков».
«Фарца» - это синоним слову «спекуляция» (купля-продажа с целью наживы), а «фарцовщики» - это спекулянты, которые скупали «фирменный» (заграничный) товар подешевле чтобы потом продать его подороже. Ремеслом «фарцовки» занимались различные слои населения СССР: моряки загранплавания и стюардессы, военнослужащие зарубежных контингентов СА и студенты, таксисты и проститутки, спортсмены и артисты, партийные чиновники и простые советские инженеры. В общем все, у кого была хоть малейшая возможность приобрести дефицитный импортный товар для последующей перепродажи.

Фарцовщики делились на профессионалов, которые занимались этим бизнесом постоянно (числясь где-нибудь каким-нибудь сторожем), и любителей, изредка продававших случайно доставшиеся им заграничные вещи, которые «толкали» (продавали) в кругу знакомых или сдавали в «комки» (комиссионные магазины). Из существования в СССР профессиональных фарцовщиков тайны не делали, и их много клеймили в советской прессе. А вот о существовании второго феномена стыдливо умалчивали, хотя знали о нем все.

Ну вот например. Одному моему знакомому, долго жившему в Индии (он что-то там строил) срочно понадобились деньги и он попросил меня «скинуть» (продать) свои «шмотки» (одежду), привезенные оттуда. По его просьбе (сам он стеснялся) я понес эти вещи в комиссионный магазин, хотя сдавать их и не собирался даже - у меня и паспорта тогда еще не было. Цель была просто оценить, узнать есть ли смысл с этим связываться или нет.
В приемном пункте девушка моментально оживилась, увидев хоть и не новый, но явно импортный товар. А минут через пять ко мне подошел парень в «фирме» (одетый во все заграничное), отвел меня в сторону и, пересмотрев вещи, предложил выкупить их оптом. Я согласился, и в общей сложности получил тогда 450 рублей (50 рублей я выторговал - он предлагал 400, хе-хе), 100 из которых оставил себе. Так за час я заработал сумму, равную трем студенческим стипендиям, а знакомый получил больше своей месячной зарплаты за «бэушные» (бывшие в употреблении, поношенные) шмотки, купленные около года назад в Индии на рынке загранрублей за 100. Вот и судите сами - выгодно было этим заниматься или нет.

В крупных городах студенты вузов часто «раскручивали на шмотки» своих сокурсников из стран Восточной Европы и Африки. У них можно было разжиться модными шмотками, которые если и появлялись на прилавках советских магазинов, то только под конец месяца и моментально «разметались» все теми же местными дельцами-фарцовщиками, узнававшими за «выбросе» товара заранее. Занятие таким бизнесом приносило студентам серьезные по тем временам доходы. Скупив по дешевке у «зарубежных собратьев» несколько шмоток и перепродав их, студент получал сумму, гораздо больше его месячной стипендии.
Портовый Крым или Одесса в советские времена славились тем, что там, зная где, можно было купить любую заграничную вещь. Их привозили «из-за бугра» (из заграницы) советские «загранщики» (моряки торгового флота, ходившие в загранплавание) и «фирмачи» (матросы иностранных кораблей, заходивших в порт), у которых скупалась любая иностранная вещь (даже поношенная), лишь бы на ней была «лейба» (иностранная этикетка). А советские граждане, желающие носить иностранную вещь и готовые за это платить втридорога находились всегда.
«Загранщикам» также можно было делать особые заказы - конкретную шмотку, духи маме, пластинки иностранных исполнителей и даже дефицитные в СССР книги на русском языке (только не «антисоветчину», конечно). Ну или взять у них вещь на продажу - помочь сбыть привезенный товар. Процент «комиссионных» составлял 10-25% от полученной суммы, смотря за сколько «толкнешь шмотку».

А у некоторых были еще заграничные родственники (в 80-е появилась возможность к ним периодически ездить по гостевым визам). Моей семье не очень повезло - наша родня жила не в капиталистических Канаде, Штатах или Аргентине (нет, в Аргентине тоже жили и живут мои троюродные oadamы, но их бабушка предпочитала переписываться с моей бабушкой и наших намеков прислать гостевое приглашение или хотя бы посылку не понимала). Нет, наши понимающие родственники жили в социалистической Польше, и мои родители периодически мотались туда, а они в Союз, меняя всякие польские шмотки и жвачки на советские ювелирные изделия и бытовую технику. Это была такая предтеча «челноков» и хорошая ежегодная прибавка к зарплатам моих родителей и наших польских родственников.
Некоторым везло больше - у моего приятеля более понятливая двоюродная бабушка жила в Канаде, периодически высылая его семье приглашения и посылки с которых они и жили (дом - полная чаша, машина, дача, глава семьи не работал хотя и числился где-то дворником).

Но самые большие деньги были в обороте у «валютчиков» (валютных фарцовщиков). Особое внимание «валютчики» уделяли сети магазинов «Березка» (в Украине - «Каштан»), о которых тоже стоит как-нибудь вспомнить отдельно. Торговля валютой на черном рынке была прибыльным делом, учитывая те ограничения, которые власти налагали на валютный обмен. Туристы, въезжающие в СССР, должны были менять валюту по официальному заниженному курсу, в то время как «валютчики» предлагали цену в пять-шесть раз выше.
Частыми клиентами «валютчиков» были и советские граждане, выезжающие за границу в турпоездки, загранкомандировки или с частными визитами к зарубежным родственникам, которых к такому обмену подталкивало само государство. По советским законам, при поездке за границу разрешалось менять определенную сумму рублей в разные годы разную, но всегда небольшую.
В середине 80-х если человек ехал по приглашению к зарубежным родственникам, то он имел право поменять деньги из расчета 200 рублей на месяц по курсу около 60 копеек за доллар (около $320), на которые накупал (и ему надаривали забугорные родственники) столько барахла, что по приезду домой, не только сам одевался с головы до ног, но и получал определенный навар с перепродажи. А поскольку валюты для приобретения за рубежом модных вещей и техники хотелось побольше, то советские граждане охотно отдавали валютчикам по 5 рублей за «грин» (доллар), поскольку каждый доллар всё равно окупался сторицей.
Для некоторых «валютчиков» такие игры с государством заканчивались печально. Например знаменитое «Дело Рокотова», которое сейчас на юрфаках изучают как пример «обратной силы закона». Тогда в конце 60-х КГБ получил от ЦК КПСС полный карт-бланш на использование всевозможных приемов и рычагов, имеющихся в арсенале управления для борьбы с «валютчиками» и осенью 1960 года «комитетчикам» в течение короткого времени удалось задержать с поличным «королей» валютной фарцы Рокотова, Файбишенко и Яковлева которых, как известно, потом расстреляли.
Но даже эта показательная расправа не помогла Советской власти покончить с фарцовщиками. Да и статья УК за спекуляцию мелким фарцовщикам почти не грозила - так, из комсомола исключить могли или просто «пропесочить» где-нибудь. Дело в том что доказать факт скупки-продажи с целью наживы было очень сложно (на всякий случай для незнакомых покупателей фарцовщики часто разбивали эту операцию на этапы: показывали товар в одном месте, давали примерить в другом, деньги получали в третьем).
В эпоху брежневского застоя и в последнее десятилетие существования СССР фарца переживала настоящий расцвет и повторюсь: фарцовали тогда все кто имел хоть малейшую возможность разжиться дефицитным товаром. И услугами фарцовщиков тоже тогда пользовались без исключения все, у кого были деньги и желание одеться «поприличнее».

В 80-е ходил анекдот, о том как фарцовщику снится счастливый сон - он заходит в ГУМ, все полки завалены «фирмой», а народу никого. И он покупает, покупает, покупает. Сон стал реальностью, а счастья почему-то как не было, так и нет...

Рыночные отношения в СССР вопреки всем запретам существовали. Так называемые фарцовщики удовлетворяли спрос на джинсы, импортную одежду и электронику, которую достать простым советским гражданам было негде. В популярном фильме «Самая обаятельная и привлекательная» героиня с подругой приезжает на квартиру к фарцовщику, торгующему импортными вещами, чтобы приобрести красивый наряд. А еще у таких торговцев даже был свой сленг и своя иерархия.

Фарцовка дальнобойщиков

Иностранные вещи на чёрный рынок СССР в большом количестве поставляли шоферы-дальнобойщики, которые были работниками существовавшего тогда Cовтрансавто. Они использовали простую и раскрученную схему: вывозили из страны спиртные напитки и сигареты, золото и сувениры, а в скандинавских странах или в так называемых дружественных социалистических государствах меняли всё это на игрушки, обувь, одежду, а порой и на предметы ширпотреба.

Товар надёжно прятали в машине, а по возвращению домой сдавали оптовикам, с которыми у них была договоренность. Понятно, что некоторую часть оставляли для себя, потому жена дальнобойщика могла похвастаться югославскими сапогами, а дети – немецкими куклами. Все это было достаточно опасно, потому что водителя могли поймать с поличным и отстранить от поездок – этот факт, например, отражен в известном фильме «Интердевочка». Но не все дальнобойщики были такими наивными, как герой из фильма. Многие сколачивали на этом деле нешуточные состояния.

Моряки-торгонавты

Не отставали от дальнобойщиков и моряки торгового флота СССР, или, как их называли в народе, торгонавты. Пользуясь тем, что во многих странах Северной Европы спиртные напитки стоили очень дорого или вообще были запрещены, они везли туда коньяк и водку. Но не только алкоголь пользовался спросом – икра, фотоаппараты «Зенит», военные значки и форма –чего только не брали с собой моряки для продажи. На вырученную валюту они покупали дефицитные в СССР вещи и продавали их при возвращении.

Кажется, какую выгоду можно получить, продав бутылку водки? Все просто: средняя цена в СССР за нее была 3 рубля, а продать в той же Скандинавии можно было за 15 долларов. Прибыль составляла примерно 14 долларов, на которые можно было купить массу мелких вещей, которые реализовывались в СССР в разы дороже. Прибыль моряков-торгонавтов могла составлять до 150 рублей с 10 вырученных долларов. Средняя зарплата в стране при этом была на уровне 120 рублей в месяц.

Система фарцевания в гостиницах «Интурист»

В гостиницах, где останавливались иностранные гости, процветала так называемая гостиничная фарцовка, в которую был вовлечен обслуживающий персонал.

Система была четко отлажена, и у каждого участника существовали свои функции. Горничные меняли спиртное на различные мелкие импортные вещички – зажигалки, колготки, галстуки. Администраторы по этажам в основном занимались дорогой одеждой – джинсами, пальто, куртками. Самые большие обороты были у официантов, которые меняли икру, водку и коньяк на одежду и электронику.

Продажей вещей персонал не занимался. Горничные сдавали добычу администраторам, официанты – барменам, а те уже перекупщикам. Чаще всего главным был администратор, он и распределял вырученные деньги между всеми участниками.

Организаторы розничной продажи

Дальнобойщики, моряки и персонал гостиниц добывали товар, но продажей занимались другие люди, скупщики или посредники. Забирая оптовые партии, они организовывали своеобразный розничный магазин, проще говоря, продавали вещи на квартире.

Многих фарцовщиков можно было узнать издалека. Они считали себя не спекулянтами, а яркими представителями особой субкультуры: одевались модно, курили иностранные сигареты, пили виски и другие западные напитки, были в курсе музыкальных новинок, говорили на англизированном жаргоне. Видимо, так фарцовщики представляли себе настоящих американцев.

Уровень конспирация при этом не уступал тому, что показывают в фильмах про шпионов. Узнать заранее адрес было невозможно – посредник вел покупателя сам. Даже во время предварительных телефонных переговоров нельзя было интересоваться наличием.

Уже прибыв на квартиру, можно было узнать, что именно и по каким ценам предлагается. Конкуренции практически не существовало, наоборот, продавцы старались помогать друг другу, обменивались клиентами (не бескорыстно, конечно).

Места, где можно было продать вещи почти легально, возникли примерно в середине 80-х годов в крупных городах. Например, в Ленинграде это была галерея универмага Гостиный Двор, где можно было по высокой цене купить и вожделенные джинсы, и сапоги-луноходы, и яркие пакеты, и лосины, и многое-многое другое. Но после этого фарцовка просуществовала не слишком долго.

Сленг фарцовщиков

В среде фарцовщиков существовал собственный сленг, с помощью которого участники торговли узнавали друг друга и защищались от «утечки» информации. Себя они называли «утюгами», а иностранцев – «фирмачами». Маленьких попрошаек, которые клянчили у иностранных гостей жвачку, сигареты, ручки, ласково называли «утюжонок» или же «пурукумщик» (на финском жевательная резинка – purukumi). Деньги носили название «капуста», а доллары – «зелень» или «грины». Финские марки назывались морковка (на финском – markka), немецкие марки – бундошка. Фирма́ – это все то, что и составляло предмет фарцовки, то есть импортная обувь и одежда, различные аксессуары.

Имели свои прозвища и представители разных стран. Жители ФРГ – бундеса, а туристы из ГДР – дедероны. Югославов называли югами, итальянцев – алерами, американцев – штатниками, финнов – турмалайненами.

Непосвященный человек вряд ли понял бы фразу: «Бомбил тут с югом, взял пусера, чтобы скинуть в комок, это не самострок, а клевая фирма». Если перевести на нормальный язык, то это будет означать: «Вступил тут в деловые отношения с туристом из Югославии, взял кофты, чтобы сдать в комиссионный магазин, это не подделка, а хорошие фирменные вещи».

Сегодня фарцовка – это просто воспоминание. Огромное количество магазинов, возможность ездить за границу, интернет-торговля сделали эту профессию неактуальной.