Аудиолекции муравьев андрей николаевич история философии. Как взлетал и падал бизнесмен муравьев

Декабристское движение имело большое социальное и политическое значение для страны. Оно отражало мысли и настроения высокообразованных, передовых слоёв русского общества. Одним из основателей движения был Александр Муравьёв - генерал, участник Отечественной войны 1812 г. и Крымского сражения. Его отец был основателем Московского образовательного учреждения для колонновожатых. В нём как раз и проходил обучение Александр Муравьёв.

Биография

Родился деятель в дворянской семье в 1792 г., 10 октября. До поступления в учебное заведение, основанное отцом, получил начальное домашнее образование и воспитание. В 1810 г., 1 марта, будущий декабрист Муравьёв Александр Николаевич принят на военную службу. 14 сентября он получил звание подпоручика. Осенью 1810 - весной 1811 г. пребывал на топосъёмке в Киевской и С марта 1812 г. его перевели в Первую западную армию. В июне Александр Муравьев зачислен в пятый корпус.

Военные походы

Александр Муравьёв принимал участие в сражении возле Бородино. За храбрость получил орден Св. Анны третьей степени. Также он участвовал в сражениях за Красное, Малоярославец, Тарутино. За проявленное мужество получил золотую шпагу. Александр Муравьёв участвовал и в заграничных походах 1813 г. Он отличился в сражениях за Фер-Шампенуаз, Лейпциг, Кульм, Бауцен. С сентября его откомандировали в корпус Платова. В 1813 г., 16 марта, ему был присвоено звание поручика, 2 ноября - штабс-капитана.

В 1814 г. его перевели в Генеральный штаб гвардии. В этом же году, в августе, Александр Муравьёв получил звание капитана, 7 марта 1816 г. - полковника. При Первом резервно-кавалерийском корпусе состоял обер-квартирмейстером. В 1817-1818 гг. являлся начальником штаба гвардейского отряда в период пребывания подразделения в Москве. По приказу в 1818 г., 6 января, был арестован за неисправность унтер-офицеров во время парада. Александр Муравьёв подал в отставку в знак протеста. В начале октября 1818 г. он был уволен со службы.

Тайные организации

В конце 1810 г. Александр Муравьёв стал членом масонской ложи «Елизаветы к добродетели». В 1814 г. вступил в организацию во Франции. С 1816 г. являлся членом «Трёх добродетелей». В период с июня 1817 по август 1818 являлся наместным мастером ложи. Кроме того, Муравьёв состоял в «Священной артели». Он же стал основателем «Союза спасения». Участвовал в «Военном обществе». До 1819 г. был в составе «Союза благоденствия». Участвовал в составлении «Зелёной книги». В 1819 г. покинул организацию.

Арест и наказание

Муравьёв был взят под стражу в имении своей жены в с. Ботове в 1826 г., 8 января. Через пять дней его доставили в Петербург на главную гауптвахту. С 14 января пребывал в Петропавловской крепости. В начале июля 1826 г. был осуждён по VI разряду и сослан в Сибирь без лишения дворянства и чинов. Его супруга решила ехать за ним. В конце августа 1826 г. Муравьёв прибыл в Ялуторовск. Спустя время по ходатайству тёщи, ему изменили место ссылки и переправили в Верхнеудинск. В конце января 1827 г. прибыл в город. Там он подал прошение о поступлении на гражданскую службу. Ходатайство было удовлетворено. В конце ноября у супругов родилась дочь, однако она скончалась в пятилетнем возрасте.

Карьера чиновника

В конце января 1828 г. Муравьёва назначили городничим в Иркутске. В эту должность он официально вступил к концу апреля. В начале июля 1831 г. его назначают председателем губернского правления с возведением в чин статского советника. В конце июня следующего года он получил должность в Тобольске. С 30 октября 1832 являлся гражданским губернатором. В 1834 г. между Муравьёвым и Вельяминовым (генерал-губернатором западной Сибири) возник конфликт. В результате первого перевели в Вятку, где он был председателем уголовной палаты. Но уже в конце 1834 г. преемник Вельяминова пожелал вернуть Муравьёва обратно в Тобольск.

В конце мая 1835 г. он получает должность председателя Таврической палаты по уголовным делам. В 1837 г. поссорился с и в начале ноября был переведён в Архангельскую губернию. Спустя 2 года в связи с волнениями крестьян в Ижемской волости был уволен с должности губернатора. С середины апреля 1843 г. Муравьёв служил в МВД. В середине февраля 1846 г. он вошёл в состав Совета министров, осуществлял ревизии разных губерний. В 1848 г., 18 сентября, был назначен действительным статским советником.

Возвращение на военную службу

В мае 1851 г. поступил в Генеральный штаб в звании полковника. Муравьёв был зачислен на военную службу по личному ходатайству. Летом 1854 г. его откомандировали в Польшу. В августе 1854 г. служил при Генштабе действующей армии. В конце марта 1855 г. возведён в чин генерал-майора, а с конца июля этого года отправлен в отпуск для лечения катаракты.

Захоронение

Александр Муравьёв скончался в 1863 г., 18 декабря, в Москве. Тело было погребено в Новодевичьем монастыре. По историческим свидетельствам, в 1920 годах исчез крест с могилы. Впоследствии место захоронения было потеряно. В 1930 годах кладбище ликвидировали. Ограда с табличкой была перенесена от северной части мавзолея Волконских к захоронению Трубецкого. По историческим свидетельствам, уничтожена и могила отца Муравьева. В 1979 г. был установлен памятник-стелла над предполагаемым местом захоронения.

Однофамилец

В тот же исторический период жил в России и другой Александр Муравьёв - декабрист, корнет. Он родился в 1802 г., 19 марта. Отчество этого Муравьева - Михайлович. В ранние годы он получил превосходное домашнее образование и воспитание. Спустя время стал слушателем лекций передовых научных деятелей, активно занимался самообразованием. Большое внимание Муравьёв уделял произведениям просветителей Франции. В начале апреля 1824 г. являлся корнетом Кавалергардского полка.

Участие в подпольных организациях

В возрасте 17-18 лет вступил в «Союз благоденствия». С 1824 г. являлся членом Северного общества. К этому периоду относится его знакомство с Нарышкиным, Трубецким, Оболенским. Муравьёв участвовал во многих совещаниях общества, ему были известны все планы деятельности. Он выступал с активной поддержкой проекта конституции, выдвигаемого его братом. С 1825 г. Муравьёв получает право зачислять в общество новых членов. В этот период в состав организации был принят Суворов, а также Вяземский, Горожанский, Чернышёв, Шереметьев, Колошин и пр. 14 декабря Муравьёв участвовал в собрании на квартире Рылеева. В день восстания уговаривал кавалергардов не присягать Николаю. Муравьёв был арестован 19 декабря в квартире матери.

Заключение и ссылка

В 1825 г., 25 декабря, Александр Михайлович Муравьёв был помещён в Ревельскую крепость, а 30 апреля следующего года - переведён в Петропавловскую. По приговору был лишён всех чинов и дворянства. Его сослали на каторгу, присудив ему 15 лет. В начале декабря 1826 г. вместе с братом, Торсоном и Анненковым был отправлен в Сибирь. Сначала отбывал наказание в Нерчинске на рудниках, затем был переведён на В 1832 г. Муравьёв был освобождён от работ. Не желая расставаться с братом, продолжал трудиться на Петровском заводе. В 1844 г. он получил разрешение поступить на службу в губернском правлении Тобольска. В сентябре 1853 г. ему было дозволено вернуться в европейскую часть страны. Однако 14 ноября того же года Муравьёв скончался в Тобольске. Тело было погребено на Завальном кладбище.

Александра Муравьева - жена декабриста

Она являлась дочерью графа Чернышёва, служившего действительным тайным советником. Получила прекрасное образование. 22 февраля 1823 г. она становится женой декабриста (старшего брата Александра Михайловича). Когда арестовали супруга, ждала третьего ребёнка. В 1826 г., 26 октября, получила разрешение следовать за ним на каторгу.

Муравьева была одной из первых что уехали за мужем на каторгу. Она обладала безграничной душевностью и нежным отношением к близким. Умерла в молодом возрасте - в 27 лет - на Петровском заводе. Эта смерть стала первой в кругу декабристов. По желанию мужа, над могилой была сооружена часовня. На этом же месте впоследствии были похоронены две дочери. Часовня сохранилась в г. Петровск-Забайкальском. Она находится на старом кладбище.

• Начал работать в НИУ ВШЭ в 2012 году.
• Научно-педагогический стаж: 25 лет.

Образование, учёные степени

• Кандидат исторических наук: специальность 07.00.03 «Всеобщая история», тема диссертации: Юлиан Отступник в восточно-христианской традиции

Специалитет: Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова, факультет: филологический, специальность «Классическая филология»

Дополнительное образование / Повышение квалификации / Стажировки

Французская школа в Риме (École Française de Rome), Италия, Рим, 1993

Национальный центр научных исследований (CNRS), Париж, Франция 1995-1996, 1998

Фонд Александра фон Гумбольдта, научная стипендия, Германия, Бонн-Мюнхен,1999-2001; Берлин, 2010

Мюнхенский Университет, институт семитских языков, курсы восточных языков - 2000-2001

Институт фундаментальных исследований, Школа истории, Принстон, США (2003-2004)

Университет Мельбурна, Мельбурн, Австралия, 2013

Обучение в аспирантуре

Аспирантура Института всеобщей истории РАН (1992-1995)

Членство в научных институтах и обществах

Иститут Всеобщей Истории РАН, с.н.с.

Управляющий Совет Российских Религиоведческих цетров, член правления

Société d"Études Syriaques, иностранный член

Член общества стипендиатов Фонда Александра фон Гумбольдта (Германия)

Научный руководитель диссертационных исследований

на соискание учёной степени кандидата наук

2005 - Антон Войтенко, всеобщая история (коптология)

2010 - Григорий Кессель, всеобщая история (сирология)

Участие в редколлегиях научных журналов

С 2014 г.: член редколлегии журнала «Вестник древней истории».

С 1999 г.: член редсовета журнала «Христианский восток».

Конференции

• XVII Ежегодная богословская конференция ПСТГУ (Москва). Доклад: Арабы-христиане в историографии ранней арабской поэзии: wishful thinking Луиса Шайхо или историческая реальность
• Religious Encounters between the Mediterranian and the Indian Ocean (Бохум). Доклад: The Image of Jews in the Early Syriac Hagiography

Eastern Christianity, Reformations and Revolutions (Цинциннати). Доклад: Eastern Syriac Christians facing the Arab Conquest: New and Old Tactics

• Научный семинар «Символическое средневековье» (Москва). Доклад: "Восток на востоке: легенда о Гоге и Магоге от Стены Александра до Мистического Востока Сухраварди
• Наследие Аристотеля как конституирующий элемент европейской рациональности (Москва). Доклад: Проблема влияния аристотелизма в восточно-христианской традиции
• III Круглый стол «Центры и периферия древних цивилизаций Востока и Запада: сферы, формы и результаты взаимодействия (IV/III тыс. до н.э. – I тыс. н.э.)» (Москва). Доклад: Сирийский «Роман о Юлиане» и Египет: проблема происхождения и жанровая специфика коптской литературы

Leibniz-Projekt „Polyphonie des spätantiken Christentums“ (Франкфурт-на-Майне). Доклад: Syriac exiled hermits of Amida and the dossier of ‘Asorel mamebi’: affinities and discrepancies (in search of the background for the Syriac inluences in 6th c. Kartli)

• Коллоквиум «Sol Invictus». Горизонты возможного: иудаизм, христианство, ислам в Восточном Средиземноморье (Москва). Доклад: Христиане Востока и круг Бейт ал-Хикма: точки взаимодействия
• XXV Ежегодная богословская конференция ПСТГУ (Москва). Доклад: Куста ибн Лука ал-Балбакки и его трактат «Китаб ал-фарк байна-л-рух уа н-нафс»: между медициной и философией
• Первая научно-практическая конференция «Власть и насилие в незападных обществах: проблемы теоретического осмысления и опыт практического изучения» (Москва). Доклад: Роль памяти о сирийском геноциде «Сайфо» (1912-1915 гг.) в идентичности ассирийцев Ближнего Востока"
• Азия и Африка в меняющемся мире. Международная научная конференция по источниоведению и историографии стран Азии и Африки (Санкт-Петербург). Доклад: Ономастика в эфиопском предании о сирийском Человеке Божием ("Габра Крестос")

Philosop) . Shanghai: Academia Turfanica, 2013. P. 160-164.

Проекты

• Грант РГНФ 12-01-00387 "Сиро-уйгурская рукопись Academia sinica syr. 1 из Тайпэя и двуязычные рукописи турфанского христианства" (2011-2014)
• Индивидуальный научный проект "Анализ арабской медицинской терминологии IX-XI вв.: зона культурного и языкового контакта" (поддержан решением Ученого Совета факультета (Протокол № 39 от 22.01.2015))
• Научный проект в рамках приоритетных тем Школы Востоковедения "Восточный манускрипт : язык , текст и культурный контекст ": "Христианские тексты в Китае танской эпохи"

Лекции и доклады

Коптская христианская культура

Как происходило формирование египетской христианской традиции? Какое влияние на коптскую культуру оказали агиографические тексты? С какими проблемами сталкиваются исследователи коптской культуры? На эти и другие вопросы отвечает кандидат исторических наук Алексей Муравьёв.

ПостНаука

Фрэнсис Андерсен: Мы подошли к библейскому языку, порвав со старой традицией

Филолог-библеист Фрэнсис Андерсен принадлежит к тому поколению ученых, которые формировались еще в эпоху расцвета структурализма в 1960-х. Но, в отличие от многих своих коллег, он имеет первое образование - химическое и, кроме того, дополнительную сферу интересов - славистика. В 1970-х он покинул Австралию и долгое время работал в США. Его имя связано с исследованиями Второй книги Еноха («Тайн Еноха») и апокрифической литературой «енохического круга». Таким образом, профессор Андерсен сочетает два интереса: к древнееврейскому и славянскому языкам, к древнейшим частям еврейской Библии и к позднейшим апокрифам периода Второго Храма. Последняя большая работа Андерсена «Biblical Hebrew Grammar Visualized» написана в соавторстве с А. Дином Форбсом и выпущена издательством Eisenbrauns в 2012 г. Грамматика основана на четырех основных рукописях еврейской Библии и на кумранских текстах.Мы побеседовали с профессором Андерсеном в его доме в Мельбурне. Беседу вел Алексей Муравьев.

Полит.РУ

Сирийская цивилизация: история медиации

Сирийская цивилизация (или субцивилизация в рамках христианского Востока) интересна, прежде всего, своим промежуточным или медиативным характером. Она создавала мосты между греко-римской цивилизацией античности и эллинистически-иудейской, а также месопотамской цивилизациями Средиземноморья. Другая роль сирийской цивилизации состояла в адаптации античного наследия на Ближнем Востоке, что можно увидеть на примере рукописной традиции, медицины, философии и др. В дальнейшем эта адаптация позволила возникнуть классической арабской культуре. Ареал влияния сирийской цивилизации простирался и в Грузию, и в Армению, и в Аксум (Эфиопию). Особым плодом влияния сирийской цивилизации следует считать византийскую аскетическую традицию, известную как исихазм. Сирийские переводчики сохранили большое количество текстов, утраченных на греческом. В этом смысле цивилизация сирийцев выступала как консервирующая среда. Наконец, сирийская цивилизация передавала свои достижения на Восток, взаимодействуя с согдийской, уйгурской и даже китайской культурой. Результатом такого взаимодействия является, например старомонгольское письмо. Памятники влияния сирийцев встречаются от Туркмении до Пекина.

книги духовного содержания, писанные по-русски».

П.С. Казанский

Последний раз в Российской империи материалы из наследия выдающегося русского церковного мыслителя, «защитника Православия», духовного писателя, ревностного блюстителя православного благочестия, путешественника и паломника, общественного деятеля, архивиста, драматурга, поэта, искусствоведа А.Н. Муравьева были изданы кружком его почитателей в 1915 г. Святитель Иннокентий (Вениаминов), кому и была посвящена записка Андрея Николаевича, в 1977 г. был причислен к лику святых. А с наследием А.Н. Муравьева широкому читателю (тогда - советскому) еще предстояло знакомство.

Дело в том, что более полустолетия его сочинения были малодоступны на родине. Да и само имя А. Н. Муравьева появляется в советских научных изданиях лишь с 1960-х годов. В них он был представлен как второстепенный романтический поэт и драматург пушкинской эпохи. В 1972 г. в Большой серии «Библиотеки поэта» были переизданы некоторые его стихи и отрывки из драматических произведений . Прошло еще почти два десятилетия и наконец был издан репринт (1846 г., хотя и неполный) одного из известных описаний его путешествий . После двухгодичного перерыва стали понемногу выходить в свет и некоторые другие его сочинения.

Об Андрее Николаевиче Муравьеве, как о духовном писателе, всё более настойчиво начинают напоминать и редкие исследователи, в 2001 г. появилась и первая монография о нём, Н.А. Хохловой .

И, тем не менее, жизнь, труды, сочинения, окружение А.Н. Муравьева, всё еще остаются малоизвестными не только широкому читателю, но специалистам. В то же время субъективные оценки личности, поступков А.Н. Муравьева, весьма далёкие от реальности, которые внёс, например, Н.С. Лесков (а его сочинения в советское время издавались миллионными тиражами) в своих произведениях «Борьба за преобладание» («Синодальные персоны. Период борьбы за преобладание. 1820-1840») и др. наносят до сих пор не только существенный урон репутации А.Н. Муравьева, но и уводят от подлинного понимания тогдашней действительности.

Так что есть насущная потребность, хоть и кратко, но, по возможности, непредвзято ознакомиться с жизнью и трудами этого подлинно церковного человека, писателя, который всю свою сознательную жизнь посвятил служению Церкви и Православию.

Андрей Николаевич Муравьев родился в Москве 30 апреля 1806 г. и был назван в память апостола Андрея Первозванного. Он был пятым ребенком в семье математика, подполковника в отставке, Николая Николаевича Муравьёва (1768-1840) и Александры Михайловны (рожденной Мордвиновой) (1768-1809), которая происходила из знатного рода.

Род Муравьёвых был еще более древний, он известен с XV столетия . Но к началу XIX века Н. Н. Муравьев обеднел и к рождению четвертого сына Андрея имел лишь небольшую отчину - село Сырец Лужского уезда.

Об Александре Михайловне сохранились воспоминания, как о женщине «вполне образованной, а главное - очень религиозной и с раннего детства вселившей в своих сыновьях горячую любовь к православной вере и привязанность ко всем обрядам и установлениям православной Церкви» .

Однако воспитать всех своих детей она не успела. После ее смерти, Николай Николаевич остался с шестью детьми, самому младшему из которых, Сергею, шел первый год жизни .

Еще не старый вдовец решил полностью посвятить свою жизнь воспитанию детей, хотя и не без помощи родственников (Андрей был отдан на их попечение в Петербург). А старших сыновей - Александра , Николая (в последствии - Муравьёва-Карского), Михаила, опекал сам отец, особенно занимаясь с ними математикой, к которой у них была семейная склонность. Так, 14-летний Михаил (будущий знаменитый Муравьев-Виленский) уже в 1810 г. возглавил Общество математиков.

Годом позже Николай Николаевич основал, так называемую Московскую математическую школу. Тогда же в Петербурге, при Генеральном Штабе, было образовано училище колонновожатых, именно там старшие сыновья, Александр и Николай, а затем и Михаил лучше всех разбирались в математике.

В 1812 г. после смерти отчима покойной жены (князя А.В. Урусова) Николай Николаевич получил в наследство дом на Большой Дмитровке в Москве и подмосковное село Осташево (или Александровское) в Можайском уезде. Но собрать всех детей под свое крыло он не успел из-за начавшейся Отечественной войны.

20 июля 1812 г. Николай Николаевич поступил в московское ополчение и за энергичное участие в обучении ополченцев военному делу был уже в августе произведен в полковники, а затем назначен начальником штаба ополчения 3-го округа. В Отечественной войне приняли участие и три его старших сына (20, 18 и 16-ти лет). Сам Николай Николаевич участвовал в осаде Модлина, Дрездена и Магдебурга... 7 сентября 1815 г. за отличия при взятии Гамбурга он был произведен в генерал-майоры, а в октябре вышел в отставку.

Тогда же он забрал девятилетнего Андрея в Москву, в дом на Большой Дмитровке. Здесь же разместилась возглавляемая Н.Н. Муравьевым Школа колонновожатых, которая в 1816 г. получила официальный статус и стала именоваться Московским учебным заведением для колонновожатых . Отрок Андрей оказался в военной среде, подружился со многими воспитанниками школы из знатных семей.

Но не малое место в его воспитании занимала и литература, к которой он стал проявлять особенную склонность. Для дальнейшего его обучения в 1820-м - начале 1821 гг. был приглашен преподаватель российской словесности, поэт и переводчик С. Е. Раич (1792 - 1855), родной брат епископа Калужского и Боровского (впоследствии митрополита Киевского) Филарета (Амфитеатрова).

С.Е. Раич к тому времени уже несколько лет занимался с Ф.И. Тютчевым, писал магистерскую диссертацию в Московском университете («Рассуждение о дидактической поэзии»), в 1821 г. переводил «Георгики» Вергилия. В литературном кружке Раича, который образовался в муравьевском доме и усадьбе под Можайском, собирались М. П. Погодин, С. П. Шевырев, В. Ф. Одоевский и др.

Естественно, все это не могло не повлиять на 14-летнего Андрея. Вот что он вспоминал о своём наставнике спустя полстолетия: «Не будучи сам оригинальным поэтом, Раич имел однако тонкий образованный вкус и, по духу того времени, страстно любил поэзию, которой, можно сказать, посвятил всю свою жизнь» .

И. С. Аксаков в «Биографии Ф. И. Тютчева» оставил о Раиче такой отзыв: «Это был человек в высшей степени оригинальный, бескорыстный, чистый, вечно пребывающий в мире идиллических мечтаний,... соединявший солидность ученого с каким-то девственным поэтическим, пылом и младенческим незлобием» .

А.Н. Муравьев. Портрет работы П.З. Захарова. 1841 г.

При таком наставнике Андрей Муравьев также увлекся переводами. Он занимался латинским языком, французской, немецкой литературой, перевел всего «Телемака» Фенелона, «Энеиду» Вергилия (прозой), несколько книг Тита Ливия. Из русских поэтов выше других ставил Г.Р.Державина и И.И. Дмитриева.

В феврале 1822 г. А.Н. Муравьев был определен к «архивным юношам» - архивариусом в Московский архив Коллегии иностранных дел. Но пробыл он здесь недолго, отец-генерал испросил его увольнения и походатайствовал о переводе его на военную службу уже в марте 1823 г.

А 7 мая 1823 г. А.Н. Муравьев был зачислен в 34-й Егерский полк Второй армии, который располагался в Тульчине. По дороге сюда при переправе у Киева через разлившийся Днепр Андрей испытал немалое потрясение (так как «два часа носился...между жизнью и смертью»). В Киеве он с благоговением посетил Печерскую Лавру и все соборы, «дышал родным воздухом» в «колыбели нашего отечества» . Это первое посещение Киева произвело на него неизгладимое впечатление и во многом повлияло на его судьбу.

Андрей Муравьев старался полюбить военную службу, только в кавалерии, а не в пехоте. Получив в декабре 1823 г. чин прапорщика, он был определен в Харьковский драгунский полк, а еще через год получил отпуск до апреля 1825 г., который провёл в Москве (посещая родных и знакомых, балы, театры, кружок Раича, занимаясь литературным творчеством и т.д.). «Мне было 17 лет, - вспоминал он, - и я был более неопытен, нежели сколько бывают в эти годы, потому что на всё смотрел сквозь романтическое покрывало» .

В августе 1825 г. А.Н. Муравьев вновь получает отпуск и отправляется в Крым, увидев который он «сделался поэтом» . Здесь он «сошелся» с А.С. Грибоедовым, который был на 9 лет его старше и к тому времени практически уже завершил «Горе от ума». Эти встречи имели на А.Н. Муравьева-поэта (по его собственному признанию) решающее значение.

Но юный Андрей Муравьёв продолжал воспитываться во многом на иностранной литературе (Дж. Мильтоне, Ф.Г. Клопштоке), испытывал тогда немалое воздействие Оссиана (мрачного певца Шотландии, в том числе, ради которого он учил английский язык). Образцом же истинного поэта для него тогда стали Тассо и «безсмертный» Дант, из-за них он взялся изучать итальянский язык.

Осенью 1825 г. А.Н. Муравьев возвращается на службу и под крымскими впечатлениями начинает создавать свои многочисленные подражательные произведения. Одним из них была трагедия «Владимир», фрагменты из которой были опубликованы позже, в 1827 и 1830 гг. Но еще накануне чтения пушкинского «Бориса Годунова», ходившую в списках трагедию «Владимир» с энтузиазмом принял М.П. Погодин.

С октябре 1826 г. по май 1827 г. А.Н. Муравьёв вновь находится в Москве, где посещает «блестящий» дом дальней его родственницы, княгини Зинаиды Волконской . Он тесно общается с любомудрами, с М. П. Погодиным (отношения с ним поддерживал всю жизнь). В начале 1827 г. состоялся литературный дебют А.Н. Муравьева: в московском альманахе С.Е. Раича и Д.П. Ознобишина «Северная лира на 1827 г.» было опубликовано пять его стихотворений («Воззвание к Днепру», «Русалки», «Бакчисарай», «В Персию!», «Ермак»), которые вызвали одобрительный отзыв А.С. Пушкина: «... в первый раз увидели мы г-на Муравьева и встретили его с надеждой и радостию» .

А двумя месяцами позже появился сборник «Таврида» , оказавшийся единственным (из опубликованных) в поэтическом наследии А.Н. Муравьева, который назвал его «описательной поэмой».

Поглощение литературными занятиями приводит к тому, что весной 1827 г. Андрей Муравьев подает прошение об отставке с военной службы. Но этот перевод тогда не удался, и в мае он вынужден был возвратиться в полк, расквартированный в местечке Лысянка Звенигородского уезда Киевской губернии. На службу он ехал с начатым новым произведением - трагедией «Падение крестоносцев, или Битва при Тивериаде», и в течение лета продолжал работу над ней.

3 сентября 1827 г. прапорщик А.Н. Муравьев был «уволен от службы с повышением чина для определения к статским делам» . С ноября 1827 г. по апрель 1828 г. он проводит в Москве и Подмосковье, занимаясь не только литературой. 9 апреля 1828 г. А.Н. Муравьев успешно сдаёт экзамены на юридическом факультете в Московском университете и получает аттестат.

Но начавшаяся Русско-турецкая война подвигла его вновь вернуться в армию: религиозный смысл войны - борьба за освобождение единоверцев - был А.Н. Муравьеву особенно близок. 10 августа 1828 г. он был определен в ведомство Министерства иностранных дел с причислением к дипломатической канцелярии командующего Второй армии гр. П.Г. Витгенштейна . В Яссах он знакомится с А. С. Хомяковым, о котором вспоминал так: «Мы с ним очень сошлись во время кампании, по его благородному и кроткому характеру, и долго поддерживалась взаимная наша связь в Москве, когда уже он был во всей поэтической своей славе...» .

Зимой 1829 г., решив «начертать, по примеру Шекспира, одну огромную драму Россия», А.Н. Муравьев приступил к циклу исторических трагедий на сюжеты Древней Руси, представлявшиеся ему особенно поэтическими, исполненными воинской доблести и христианского подвижничества: дилогии «Князья Тверские в Златой Орде» («Михаил Ярославич Тверской» и «Георгий Московский»).

После поражения Турции и заключения 2 сентября 1829 г. Адрианопольского мира А.Н. Муравьев решился исполнить давнее «желание сердца»: «пуститься в тяжкий и долгий путь, который всегда был моею целью - в Иерусалим» . Впоследствии он вспоминал: «...в лагере под Адрианополем я решился ехать во Святую Землю, ибо эта минута была самая решительная в моей жизни; в то мгновение не рассуждал я ни о чем, и как бы внезапно посвятил себя и данный мне талант священной цели сего странствия, без всякого мудрования или каких-либо видов. Щедрою рукою вознаградил меня Господь, ибо все, что я ни приобрел в последствии, как в духовном, так и в вещественном, истекло для меня единственно из Иерусалима <...> Это была минута, едва ли не лучшая в моей жизни, за которую действительно сторицею получил я воздаяние» .

10 октября 1829 г. он получил дозволение «предпринять путешествие в Иерусалим для поклонения Святому гробу Господню», и в последних числах декабря 1829 г. на военном корабле отплыл из Бургаса в Константинополь, а затем отправился в Египет, где посетил Александрию, Каир, развалины Мемфиса и Фив...

Все благоприятствовало ему: «промысл Божий будто вел меня за руку. Не имея средств к трудному странствию, я нечаянно их нашел и с тем вместе добрых спутников, там, где их не ожидал, как, например, в Египте, куда привез меня Консул Тосканский на своем судне, и целый месяц угощал у себя в Александрии и Каире» .

На пути в Иерусалим А.Н. Муравьев соблюдал впервые весь Великий пост и прибыл туда накануне Пасхи 1830 г.: «В Иерусалиме приняли меня, как вестника мира, ибо я первый из русских явился туда после войны, и едва верили своему счастью утешенные христиане» .

Здесь он пробыл три недели, посетив все храмы и монастыри города и окрестностей; а также побывал в Вифании, Вифлееме, Иерихоне, на Мертвом море, Иордане, Лавре св. Саввы и мн. др., записывая свои впечатления, отмечая особенности местностей и обычаев.

Обратный путь, полный приключений, лежал через Раму, Наблус, Назарет, Фавор, Тир и Бейрут: «Бурей, но безвредно, принесло меня в Кипр, на арабской ладье; из Кипра же на корабле бывших греческих пиратов, чего я сам не знал, доплыл и до берегов Анатолии, и дивился, что нас избегают малые суда на Архипелаге, но капитан служил мне верой и правдой» .

В Анатолии, накануне приезда туда А.Н. Муравьева, переловили шайку разбойников, которая свирепствовала там во все время войны, и путешественнику открылся свободный путь в Смирну, далее в Константинополь и оттуда, несмотря на бурю, он благополучно («с одним лишь червонцем») достиг Одессы в конце июля 1830 г.

Так как он не давал о себе знать несколько месяцев, то среди знакомых прошел слух о том, что его уже нет в живых. Из Москвы А.Н. Муравьев отправляется в Осташево, где пробыл до ноября. Среди деревенского покоя он занялся подробным описанием своего путешествия, заимствуя исторические сведения из богатой библиотеки отца. Впервые почувствовав необходимость изучить церковную историю, А.Н. Муравьев решил прочесть двадцатитомное собрание аббата Флери «Histoire ecclesiastique» (Париж, 1691-1720); многочисленные выдержки из святых отцов побудили обратиться к их творениям. Впоследствии А.Н. Муравьев приобрел так называемую Библиотеку святых отцов, или лучшие из них извлечения, на французском языке, в 36 частях, а также жития пустынных отцов Востока.

Таким образом, Иерусалиму он был обязан первыми своими сведениями об истории Вселен-ской Церкви и учении святых отцов, и это был первый его самостоятельный шаг на духовном поприще.

В начале ноября 1830 г. А.Н. Муравьев, несмотря на свирепствовавшую холеру и карантины, отправляется в Петербург и заезжает в новгородский Юрьевский монастырь, где знакомится с его знаменитым настоятелем, архимандритом Фотием (Спасским). Отпуская А.Н. Муравьева с благословением, Архимандрит велел пока-зать ему все святыни Софийского собора, которые произвели на него глубокое впечатление.

В столице А.Н. Муравьев остановился в гостеприимном доме Мальцовых. Первый его выезд был в Александро-Невскую Лавру: тут впервые он увидел митрополита Серафима (Глаголевского), наместника Лавры архимандрита Палладия (Белевцева), который стал впоследствии его духовником. Познакомился он и с ревностною христианкой, графиней А.А. Орловой-Чесменской , которая не раз потом поддерживала его «на поприще церковном».

Дом Мальцовых, при их природном благочестии, был как бы создан для того, чтобы располагать к молитве и церковному образу жизни, здесь соблюдались все посты. Нередко у Мальцовых бывали духовные лица, и сам глава семейства часто навещал их, особенно митрополита Серафима. Не пропуская ни одной всенощной, старший Мальцов приглашал и А.Н. Муравьева, постепенно привыкавшему к церковной службе, которая до того времени была ему еще малоизвестна. Неприметно у него вошло в добрый обычай посещать каждую субботу митро-полита Серафима и быть у всенощной.

Вскоре А.Н. Муравьев становится известным в петербургском обществе, ибо никто еще из хороших фамилий не странствовал в Святую Землю. Все смотрели на него с участием и удивлялись, как он в молодые годы мог решиться на этот подвиг. Не замедлило и предложение места службы: 20 мая 1831 г. А.Н. Муравьев был назначен столоначальником турецкого стола в Азиатском департаменте Министерства иностранных дел.

Но его особенно занимало тогда описание своего путешествия, которому он посвящал все свои досуги. Однако прежде чем приступить к изданию, А.Н. Муравьев решил показать рукопись В.А. Жуковскому, который «с участием доброго своего сердца» сделал ему искренние замечания касательно слога и ободрил писать.

Ранней весной 1831 г. А.Н. Муравьев оставил дом Мальцовых, уехавших в Москву, и пере-селился к благочестивым сыновьям фельдмаршала Вит-генштейна, с которыми служил в Тульчине. Здесь Андрей Николаевич впервые стал соблюдать и Успенский пост.

В течение лета 1831 г. он продолжал описывать свое путешествие и к осени приготовил его (с литературной точки зрения) к изданию. Что же касается стороны церковной, то А.Н. Муравьев решил через знакомых обратиться за помощью к митро-политу Московскому Филарету (Дроздову), чтобы он просмотрел его рукопись. Владыка согла-сился поправить её: делая замечания на полях рукописи, порой вычеркивая и целые страницы. Это послу-жило не только к усовершенствованию ру-кописи, но и ко взаимному их сближению. И с тех пор святитель Филарет стал на многие десятилетия духовным наставником, собеседником А.Н. Муравьева, оказавшим огромное влияние и на его литературное наследие.

Помог и цензор О. И Сенковский, особенно в части истории и обычаев Востока, так как он совершил путешествие по Турции, Сирии и Египту еще в 1819-1821 гг. и опубликовал годом позже свои путевые очерки и воспоминания.

В июне 1832 г. «Путешествие ко Святым местам» вышло в свет и разошлось уже к концу года. Автора начали сравнивать с Ф. Шатобрианом, книгу которого «Путешествие из Парижа в Иерусалим... и обратно из Иерусалима в Париж...» (1811) русское офранцуженное образованное общество читало в оригинале и в переводе. А так как имени А.Н. Муравьева указано в книге не было, то ему усвоилось название «Автора Путешествия по святым местам», которое он сохранил и для других своих книг.

Самоотверженный поступок высокого, статного, «молодого благочестивого юноши», получил широкий резонанс в русском обществе, «Путешествие...» вызвало множество положительных отзывов, в т. ч. А.С. Пушкина, который, в частности, подчеркивал: «С умилением и невольной завистью прочли мы книгу г-на Муравьева... Он посетил Св. места, как верующий, как смиренный христианин, как простодушный крестоносец, жаждущий повергнуться во прах пред гробом Христа Спасителя». А.С. Пушкин отмечал, что «молодой наш соотечественник привлечен туда не суетным желанием обрести краски для поэтического романа, не беспокойным любопытством найти насильственные впечатления для сердца усталого, притуплённого... Ему представилась возможность исполнить давнее желание сердца, любимую мечту отрочества... о ключах Св. Храма, о Иерусалиме» .

За «Путешествие...» и ценный дар - привезенные из Александрии статуи двух сфинксов - в октябре 1832 г. Академия художеств присвоила А.Н. Муравьеву звание Почетного вольного общника академии, а еще через год (в ноябре 1833 г.) без его ведома он был избран действительным членом Общества любителей российской словесности.

Слог А.Н. Муравьева напомнил современникам и Н. М. Карамзина. Но своим «Путешествием...» А.Н. Муравьев положил начало новой разновидности духовной и церковной литературы, придав ей некоторые свойства художественного повествования, что сделало «Путешествие...» более доступным и привлекательным для широкого читателя.

Спустя много лет, профессор Московской Духовной академии П. С. Казанский (1819 - 1878) вспоминал о впечатлениях, оставленных от чтения «Путешествия...» А.Н. Муравьева семинаристами: «Живо помню я, какое громадное впечатление произвела на нас эта книга. Живость языка, картинность образов, горячие чувства благочестия и самый внешний вид книги, напечатанной на хорошей бумаге и хорошим шрифтом, - были чем-то новым, небывалым для того времени. Залучив книгу, мы не спали ночь, пока не прочли всю ее» .

Да и сам автор на исходе творческого пути писал о своем нововведении: «Я, можно сказать, создал церковную литературу нашу, потому что первый облек в доступные для светских людей формы все самые щекотливые предметы богословские и полемические...».

Ни одна из последующих книг А.Н. Муравьева не имела столь блистательного успеха . По отзывам современников, из всех его книг, именно она была наиболее отделанной и совершенной. Выход в свет этого произведения решительно повлиял на дальнейшую судьбу Андрея Николаевича.

Летом 1832 г., находясь в Осташеве, А.Н. Муравьев посещал соседнюю обитель св. Иосифа Волоколамского. Еще в Иерусалиме ему стало совестно, что он успел посетить святой град прежде, нежели свою родную Свято-Троицкую Лавру. И тогда он дал обет, возвратившись домой, сходить туда на богомолье. Сразу по возвращении из Палестины этому помешала холера. Теперь, хотя и в сильное ненастье, он исполнил своё обещание, на праздник Преподобного (с тех пор почти ежегодно он посещал эту «молитвенную сокровищницу Земли Русской»).

Новый Иерусалим. Литография (XIX в.)

По пути из Москвы в Осташево, А.Н. Муравьев посетил и Новый Иерусалим, где «опять утешался сходством чудной сей обители с древним храмом Гроба Господня» .

Осенью 1832 г., направляясь в Петербург, А.Н. Муравьев вновь заехал в Юрьев монастырь, где застал у ар-химандрита Фотия графиню А.А.Орлову. С этой встречи А.Н. Муравьев начинает неукоснительно соблюдать постные дни в среду и пятницу.

Между тем в столичном Александринском театре готовилась премьера его трагедии «Битва при Тивериаде, или Падение крестоносцев в Палестине», которая была одобрена цензурой к представлению еще в октябре 1831 г. Но премьера состоялась спустя год, 9 октября 1832 г. (при отсутствии автора, он был на втором представлении). Постановка имела у светской публики достаточно шумный успех, но дали всего 5 представлений, так как было найдено неприличным выводить на сцене святые места.

Духовенство роптало за то, что на сцене был вид Иерусалима; митрополит Иона, бывший Экзарх Грузии, говорил, что автора следует подвергнуть эпитимии, а архимандрит Фотий обличил А. Н. Муравьева в том, как неприлично увлекаться самолюбием и разыгрывать на театре трагедии для соблазна народу.

Такой урок послужил автору на пользу, потому что на-всегда отвлек его от драматических творений. Правда В.А. Жуковский, услышав за границей о неудаче «Тивериады...», писал поэту И.И. Козлову, чтобы он утешил автора, потому что не сомневается в его дарованиях, а А.С. Пушкин напечатал в журнале «Современник» лучшие сцены из «Тивериады» с предисловием автора.

В столице жизнь А.Н. Муравьева протекала в служебных и литературных занятиях. Когда министр иностранных дел Нессельроде, подносивший его книгу Государю, представил А.Н. Муравьева на новый (1833-й) год к чину, Император Николай I милостиво отозвался, что он имеет для него место, по духу книги о святых местах.

Высочайший указ от 22 апреля 1833 г. гласил: «Коллежского асессора Муравьева, состоящего в ведомстве Министерства иностранных дел, определить за обер-прокурорский Св. Синода с жалованием 1500 р. в год и с оставлением также в ведомстве Министерства иностранных дел» . Это назначение одобрили митрополиты Филарет (Дроздов) и Серафим (Глаголевский).

Летом 1833 г. А.Н. Муравьев, находясь на лечении, впервые в жизни выдержал три недели Петрова поста (с этого времени он соблюдал постоянно уже все постные дни), а по выздоровлении отправился на Валаам и в Коневец, на Ладожском озере, и описал эти обители.

Андрей Николаевич Муравьев. 1839. Худ. М. Ю. Лермонтов

Однако из-за нерасположения к А.Н. Муравьеву его начальника С.Д. Нечаева еще более умножалась его нелюбовь к бюрократии. Сколько мог он занимался служебными делами, но литературные занятия ему были больше по сердцу. К этому времени относится его знакомство с М.Ю. Лермонтовым, который впоследствии не без влияния своего нового приятеля написал стихотворение «Ветка Палестины», а затем и его портрет.

В 1834 г. вышло второе издание «Путешествия...», но нового большого труда он пока не предпринимал, хотя знакомые убеждали его взяться за историю русских патриархов, «в летописном вкусе».

А.Н. Муравьеву было выписано из Москвы судное дело патриарха Никона, но тогда он еще не умел хорошо раз-бирать старинный почерк и написал лишь обзор русской церковной истории до времен патриарших, из которого в последствии (в 1838 г.) составилась его краткая история Русской Церкви.

Но мысль о патриархе Никоне с тех пор не оставляла А.Н. Муравьева. Он испросил у начальника московского архива Коллегии иностранных дел А. Ф. Малиновского интереснейший ста-тейный список о пришествии Патриарха Цареградского Иеремии в Россию. Видя любовь А.Н. Муравьева к древностям, А.Ф. Малиновский сделался особенно к нему расположен, и даже в последствии завещал ему все, что было им собрано о древностях Московских, желая, чтобы он это дополнил и после него издал в свет. Но после смерти архивиста (в 1840 г.) А.Н. Муравьев отказался от завещанных ему тетрадей в пользу семейства А. Ф. Малиновского.

Летом 1835 г. А.Н. Муравьев вновь посетил Сергиеву Лавру, затем Ростов, а на обратном пути и Новый Иерусалим. На этот раз он описал свою поездку, что составило, вместе с описанием Валаама, первую часть «Путешествия по св. местам русским» .

До этого времени А.Н. Муравьев занимался преимущественно предметами историческими или описанием своих путешествий: случай направил его на иную дорогу, которая ему, как мирянину, казалось, не была открыта. Летом 1835 г. А. Н. Муравьев подружился с соседом по можайскому поместью, лейб-гусарским офицером Гончаровым, светское образование которого, как и вообще многих тогдашних людей высших кругов, было чуждо всему церковному.

А. Н. Муравьеву пришла мысль кратко изложить для нового товарища значение православной церковной службы. Так было положено начало составлению писем о богослужении. Уже в Петербурге А. Н. Муравьев попросил прочитать написанное Московского Владыку, который не только снисхо-дительно исправил недостатки первых писем, но, дополнив их, благословил автора продолжать. А.Н. Муравьева вскоре описал вечерню, утреню и преждеосвященную обедню, напечатав всё в первом выпуске . Из-за новизны предмета успех был, почти сопоставимый с «Путешествием ко Святым местам в 1830 году».

При наступлении Великого поста в 1836 г. А.Н. Муравьев решился прочесть всю Триодь постную и был поражен ее духовной поэзией. Под впечатлением он написал вторую книжку - о Великом посте и Св. Пасхе. Ошибки вновь исправил митрополит Московский Филарет. И книжка имела еще больший успех, чем первая. Летом того же года А.Н. Муравьев приготовил и третью книжку - о таинствах и их обрядовой стороне. Московский Владыка испра-вил догматические ошибки, и сочинение было напечатано .

А к весне 1837 г. все письма были изданы в одной книге; успех был удивительный. Именно они послужили Н.В. Гоголю одним из важных источников при работе над «Размышлениями о Божественной литургии». Случалось не раз, что А.Н. Муравьева останавливали незнакомые ему простые люди на улице и благодарили за то, что он их «просветил».

Эти письма были изданы на немецком языке в Лейпциге, в конце 1830-х гг. годов; на польском (католичкой) - в Варшаве (1841 г.); на французском - в Петербурге (1850 г.), на греческом - в Афинах (1851 г.); на сербском - в г. Новый Сад (1854 г.). В 1861 г. появился немецкий перевод петербургского пастора Мюральда.

Светские ученые высоко оценили труды А.Н. Муравьева: в феврале 1837 г. «за заслуги в области российской словесности» он избран в действительные члены Российской академии. Здесь автор читал первую главу из готовящейся новой книги о падении Иерусалима, которая была одобрена. Академия приняла решение напечатать ее на свой счет, что осуществилось только в 1844 г., а до этого была опубликована книга о первых веках христианства .

Между тем служба А.Н. Муравьева в Синоде была полна искушений. Его начальник Обер-прокурор С.Д. Нечаев (которого небезосновательно подозревали в протестантизме) из-за болезни жены испросил отпуск. Но вместо него временно был назначен не А.Н. Муравьев (что он мог ожидать, и чего хотели митрополиты), а выбор пал, к изумлению многих, на флигель-адъ-ютанта, графа Н.А.Протасова, воспитателями которого была не только благочестивая мать, но и иезуит.

На первых порах новый начальник советовался с А.Н. Муравьевым «о многих предметах, для православного направления дел церковных, и особенно учения». Особому надзору А.Н. Муравьева было поручено печатание правил соборных на греческом и русском языке. Графом Протасовым было высказано желание, чтобы А.Н. Муравьев написал изложение Символа Веры или краткий Катехизис для светских людей, что и было издано впоследствии . Узнав, что А.Н. Муравьев собирается писать обширную историю патриархов и уже приготовил для нее предисловие, Н.А. Протасов убедил его присоединить к этому предисловию краткий обзор патриаршего периода и таким образом составить более полную историю Русской Церкви , которая введена была в качестве учебника в духовных училищах; а в последствии ее перевел на английский язык диакон В. Пальмер; кроме этого «История Российской церкви» была впоследствии переведена на французский и немецкий языки.

Весной 1837 г. А.Н. Муравьев впервые посетил Воронеж, что-бы поклониться мощам новоявленного чудо-творца Тихона Задонского и оттуда поехал в Калужскую де-ревню своего приятеля Гончарова, у которого тогда жила только что овдовевшая его сестра, Н.П. Пушкина (Гончарова). Находившийся там же В.А. Жуковский пригласил его сопутствовать Цесаревичу по московским святыням. Вместе с Великим Князем он осмотрел все монастыри Московские, посетил Троицкую Лавру и Новый Иерусалим, где подробно изъяснил сходство этой обители с древним храмом Воскресения. Цесаревич осыпал его «своими милостями», а сам А.Н. Муравьев вскоре издал об этом книжку .

В Петербурге перевод на немецкий язык «Писем о богослужении» обратил на автора внимание Великой Княгини Елены Павловны и Императрицы, потому что они читали их на Страстной неделе. Тогда и Государь Император впервые сказал ему «ласковое слово» и попросил его новые книги первому «подносить» именно ему. С тех пор А.Н. Муравьев «свято исполнял сию Высочайшую волю».

А.Н. Муравьев. Портрет работы П.З. Захарова. 1838 г.

Летом 1839 г. А.Н. Муравьев познакомился с кавалергардским юнкером А.П. Ахматовым , который понравился ему по своему уму и образованности. Но А.Н. Муравьев заметил в нем неверие, вынесенное им из Казанского уни-верситета. Стараясь рассеять его заблуждения, А.Н. Муравьев решил, по примеру «Писем о богослужении», написать для обращения молодого друга письма «о спасении мира Сыном Божиим», чтобы развить в одном кратком философско-богословском обзоре, всю глубокую систему христианства . Многое он позаимствовал из отцов Церкви, особенно из Афанасия Великого, а также и из христианских мыслителей (в т.ч. Паскаля). Митрополит Московский Филарет и на этот раз не отказался пересмотреть трудное по его предмету сочинение, и оно принесло свои плоды, содействуя в дальнейшем к обращению не одного только А.П. Ахматова.

В историю Российской империи и русской Православной Церкви 1839 год вошел, как «блистательное время присоединения Унии» (по слову А.Н. Муравьева, который в связи с этим решил составить полемическую книгу против латинян, чтобы «отвечать на их словопрения против патриарха Фотия и в пользу Флорентийского Собора»). Книга, потребовавшая множества справок из Соборных правил и византийских историков, была одобрена многими видными архиереями, и впоследствии была напечатана в Синодальной типо-графии двумя изданиями , а затем еще и переведена на греческий язык. За каждую из этих книг, автор получал Высочайшую благодарность.

Однако отношения А.Н. Муравьева с Обер-прокурором Н.А. Протасовым изменялись к худшему. Как писал П.С. Казанский, А.Н. Муравьев «ревновал о независимости церкви от светской власти, осуждал то, что обер-прокуроры вносили свои личные взгляды и понятия в дела управления церковного» . Н.А. Протасов же стремился обратить влияние Обер-прокурора в министерскую власть, через уничтожение Комиссии духовных училищ, которая прекратила свое существование в марте 1839 г.

Штат канцелярии Обер-прокурора увеличился, было образовано два весьма обширных управления, Хозяйственное при Синоде и Духовно-учебное на место бывшей Комиссии, которому подчинились все духовные училища, с уничтожением некоторых Синодальных прав.

А.Н. Муравьев отказался стать директором Хозяйственного управления, окончательно испортив отношения с Протасовым, который к тому же интриговал против митрополитов Московского и Киевского, в связи с обнаружением у студентов Петербургской Духовной академии литографированного перевода Пророчеств, сделанного с еврейского языка бывшим духовником Наследника протоиереем Павским в протестантском духе.

После удаления из Синода в мае 1842 г. митрополитов Московского и Киевского, «началась для Синода та печальная эпоха преобладания светского», когда «горько» было А.Н. Муравьеву оставаться в Синоде. Он подал прошение об отставке и 18 июня 1842 г. был уволен от службы в Синоде . 17 августа 1842 г. А.Н. Муравьев был определен членом общего присутствия Азиатского департамента Министерства иностранных дел. Здесь он состоял до 1866 г. Новая служба не предусматривала срочных занятий, а потому у А.Н. Муравьева было достаточно много свободного времени.

Он завершает и, «опасаясь каких-либо препон», быстро публикует Священную историю Ветхого Завета, едва ли не самую полную из всех, представив все образы и про-рочества о Христе . Новозаветной истории митрополит Киевский отсоветовал ему писать, говоря, что достаточно Евангелия .

Тогда А.Н. Муравьев берется за переиздание своих сочинений, совершает паломничества по русским святым местам и издаёт новые книги .

В 1845 г. Андрей Николаевич совершает длительное путешествие в Европу, где главной целью был Рим. Объемные «Римские письма» (к митрополиту московскому Филарету), полные впечатлений и богословских сравнений были подготовлены в кратчайшие сроки и опубликованы , вызвав как положительные отклики , так и нападки со стороны католиков и униатов, что побудило к переизданию «Римских писем» и публикации «Прибавлений» к ним .

С сентября 1846 г. по июль 1847 г. А.Н. Муравьев совершает путешествие в Грузию (посетив монастыри Давид-Гареджа, Мцхета и др.) и Армению, а затем готовит и издаёт это описание в 3-х частях общим объёмом более 1000 страниц . Здесь, а затем в «Письмах о магометанстве» А.Н. Муравьев, впервые подробно описал состояние христианской, преимущественно православной, Церкви у неславянских народов России (не скрывая бедности и трудностей монастырской жизни) и религиозных культов у российских иноверцев - ход и значение богослужения, жития местночтимых святых (специально для него переведенные), а также историю и этнографию края.

В эти годы он продолжает путешествовать и по срединной России, посещая не только уже знакомые ему города и обители, но и еще неизвестные. Так в 1848 г. он совершил путешествие по Волге, плодом чего стали «Мысли о православии при посещении Святыни русской» .

А в 1849 г. А.Н. Муравьев вторично (опять через Константинополь) отправляется на Ближний Восток и августе в составе большой делегации впервые прибыл на Афон. Его хлопотами Андреевская келлия (Серай) афонского Ватопедского монастыря близ Кареи (первоначально была местом жительства на покое Вселенского патриарха Афанасия Пателлария) в октябре 1849 г. была преобразована в первый самоуправляющийся скит с русскими насельниками . Впоследствии, исполняя должность ктитора, А.Н. Муравьев много сделал для расширения скита, в т.ч. издав брошюру о нем . Андрей Николаевич находился не только в постоянной переписке с его насельниками, но и с другими монастырями и скитами Афона, приобретя здесь широкую известность .

Посетив в 1850 г. пришедший в полное запустение бывший монастырь Новый Сион в Мирах (селение Демре округа Каш в Анатолийской Турции), где до 1087 г. покоились мощи святителя Николая Чудотворца, А.Н. Муравьев инициировал работы по восстановлению храма и возможному устройству там русского монастыря.

Возвратившись в Россию, А.Н. Муравьев подготовил и издал «Письма с Востока» , которые были адресованы митрополиту Филарету (Дроздову) и значительно дополнили его «Путешествие ко Святым местам в 1830 г.».

В 1-й половине 1850-х гг. Андрей Николаевич по-прежнему совершал паломничества и одновременно много сил отдавал литературному труду; большой интерес публики побуждал его писать быстро и много, всё больше обращаясь к полемическим сочинениям. Среди них важное место заняло «Слово кафолического православия римскому католичеству» (1852). Сам автор полагал: «Мою книгу станут тотчас читать; знаю, что через десять лет ее забудут, но она сделала свое дело». Следующая его книга на эту тему «Раскол, обличаемый своею историею» стала единственной во всём его громадном наследии, которая за один год вышла сразу в двух изданиях .

Тогда же он осуществил свою давнюю мечту, совершив паломничество к скитам, обителям и святыням Вологодского и Белозерского края. Для описания уникального средоточия русского монашества он поселился у Д.Н. Шереметева во флигеле его останкинского дворца и приступил к написанию книги «Русская Фиваида на Севере», пожалуй, одного из самых лучших своих творений, где описаны духовные подвиги русского монашества, живо воссоздан быт и уклад монастырей, основанных учениками и последователями преподобного Сергия . Книга была посвящена Великой княгине Елене Павловне, дочери Императора Павла, память о котором берегли в Останкине.

Между тем обстановка и внутри и вне России ста-новилась все мрачнее. В начале 1855 г. умер Н.А. Протасов, что произвело «большой переворот в делах церковных», а потом последовала кон-чина самого Государя Императора Николая I.

Весною 1855 г. А.Н. Муравьев получил, наконец, разрешение Синода печатать «Жития Святых Русских» и занялся в течении Великого поста изданием первой книги, которая произвела весьма хорошее впечатление . Это побудило его продолжать, что в конце концов вылилось в грандиозное 12-ти томное собрание «Жития святых Российской Церкви, также иверских и славянских» (Т. 1-12. СПб., 1855-1858), являющееся не переводами Четий Миней, а оригинальными жизнеописаниями, основанными на «древней рукописи», найденной А.Н. Муравьевым в Софийском соборе, - «каталоге святым русским».

По свидетельству П.С. Казанского: «Муравьев первый собрал и привел в известность жития многих святых. Он исходатайствовал разрешение напечатать их, чего прежде не дозволяли не только для полного собрания неизданных прежде житий святых, но и для отдельного издания жития какого-либо русского святого. Своим изданием он дал возможность появиться в свет более совершенному труду: «Житиям русских святых» преосвященного Филарета» . Андрей Николаевич составил весьма полное житие своего Ангела, Апостола Первозванного, из трех источников - старых Славянских Миней, хранящихся в Патриаршей ризнице, из греческой книжки, напечатанной с Ватиканской рукописи, которую А.Н. Муравьев нашел в Лавре, и из перевода грузинской рукописи, найденной во время его путешествия по Грузии в обители Давида Гареджийского. Это грузинское житие было пере-ведено в X веке преподобным Евфимием Афонским с греческого подлинника VII века, который только отчасти сохранился в Ватиканском манускрипте.

Приезд Царского Двора в Москву (в связи с предстоящей коронацией) и пребывание его в Останкине в 1856 г. не остановили литературной деятельности А.Н. Муравьева, ибо он не принимал участия ни в каких увеселениях, кроме церковных торжеств. Без промедления он описал торже-ство Коронования и поднес издание Императрице .

Тогда же ему пришлось вступить в полемику с иезуитом Е.П. Балабиным , который после сво-его совращения (в 1852 г.), не переставал писать к А.Н. Муравьеву письма, думая увлечь его в католичество. Свои ответы Андрей Николаевич издал на французском языке, присоединив и те, которые писал к баронессе Фридерикс, по случаю обращения ее из протестантства , и к некоторым западным богословам в обличение их книг. В начале же всего было помещено «Слово кафолического православия...», уже переведенное и напечатанное в Париже. А.Н. Муравьев дал своей книге то же заглавие, какое имела там фран-цузская брошюра: «Question religieuse d"Orient et d"Occident».

А.Н. Муравьев готовил свою книжку и для иностранцев, которые должны были приехать на Коронацию, и для Царской фамилии, зная, что некоторые из Великих Княгинь поедут затем за границу, но книжка ему пригодилась и в полемике против папского нунция, который желал познакомиться с А.Н. Муравьевым.

Между тем, самого Андрея Николаевича заботило весьма важное церковное дело. Так как для Коронации должны были съехаться старшие из русских архиереев и составить уже не Синод, а как бы собор, то он думал воспользоваться этим случаем и через Московского Владыку по-будить их заняться более важными вопро-сами, нежели текущими делами, которыми обыкновенно бывает обременен Синод.

В начале Крымской войны А.Н. Муравьев думал, что освобождение Греческой Церкви от турецкого ига сбли-зит с нею Русскую Церковь, которая позаимствует от неё соборное направление ее иерархии без излишних канцелярских форм, подавляющих свобод-ный дух Церкви. Вместе же они составят сильный оплот Риму. Но эта надежда А.Н. Муравьева в связи с результатами войны не сбылась.

После заключения мира он еще многого стал ожидать от собрания русских архиереев в Москве. Но и эти ожидания не осуществились.

Еще с весны 1856 г. А.Н. Муравьев предложил Московскому Владыке написать памятную записку о тех предметах, о которых на-добно было рассуждать на соборе. Святитель со-гласился, и Андрей Николаевич занялся составлением этой запи-ски, в которую были включены пункты о пере-воде Священного Писания, о благочинии в церквах, о дисциплине церковной и т.д.

Однако рассмотрение этих вопросов затянулось в связи с назначением 20 сентября 1856 г. нового Обер-прокурора, графа А.П. Толстого.

Текущие дела не дали епископам возможности обсудить то, что предлагалось А.Н. Муравьевым. Время было упущено, а сам инициатор охладел, видя, что все его усилия остались тщетными, и что уже не достанет сил и времени его жизни для исправления того, что он желал совершить.

Отныне Андрей Николаевич решил посвятить себя одним литературно-церковным занятиям и закончить, по крайней мере, Жития Святых Русских. В продолжение зимы 1857 г. он издал Жития Святых за декабрь, январь и февраль, (в которых особенно замечательным было Болгарское житие святых Кирилла и Мефодия), и еще написал жития за март и апрель. Все лето 1857 г. он никуда не выезжал из Останкино , кроме Лавры, много занимался архивами, а из житий окончил май и июнь. В это время он получил от бывшего Патриарха Вселенского Константия благодарность за пер-вую книжку «Question religieuse» и пожелание осуществить ее продолжение. Вдохновленный А.Н. Муравьев приготовил летом еще две книжки, окончил и два последние месяца житий (июль и август), завершив этот самый обширный свой труд.

Никогда не издавал А.Н. Муравьев столько новых книг в течении одного года, как в 1858-м: шесть книг последних месяцев Житий Святых , французскую «Question religieuse» , и пер-вую часть Сношений с Востоком , а по-следующие были еще в Синодальной и Министер-ской цензуре.

А.Н. Муравьева беспокоил и вопрос об освобождении крестьян от крепостной зависимости, и распущенность во всех ветвях управления, и халатность цензуры, и порядки в семинариях, раскол и пропаганда Римская. В этих условиях А.Н. Муравьев с внутренним убеждением, что ничего нельзя сделать основательного, не стремился ни к какому начальственному месту, хотя и ходили слухи о том, что его назначат Обер-прокурором Синода.

В связи с тем, что граф Д.Н. Ше-реметев женился вторым браком и разместился в Останкино, а у Андрея Николаевича обострились отношения с управляющим графа, то ему пришлось искать новое пристанище.

Весною 1858 г. он побывал в Святогорском монастыре и месяц гостил на хуторе Т.Б. Потемкиной близ Славянска. Там он приводил в порядок извлечения из архивных дел и написал две французские статьи против ругательной книжки князя Н.И. Трубецкого на Россию и против латинского исповедания В. Пальмера .

Затем А.Н. Муравьев отправился в Крым, так как 15 июля, в день Св. равноапостольного князя Владимира, предполагалось положить основание его храму в Херсонесе; но закладка была отложена. «Невыразимо горько» было для Андрея Николаевича впечатление еще дымящихся развалин Севастополя. В Симеизе А.Н. Муравьев расположился в прекрасном имении Мальцовых, где опи-сал великолепие Алупки, а также раз-валины Севастополя.

В августе 1858 г. А.Н. Муравьев через Одессу направился в Киев к празднику Софийского собора Рож-дества Богоматери. Кроме того он хотел осуществить свое давнее желание - поселиться там на постоянном месте жительства.

Его желание получило самое чудесное разрешение. Священник киевской Десятинной церкви вывел его из задних ворот ограды на пустырь, обнесенный валом, и показал ему у спуска горы, напротив церкви Андрея Первозванного (построена в 1748-1762 гг. (1749-1754 гг.) московским архитектором И. Ф. Мичуриным по проекту Ф. Б. Растрелли Младшего) еще незастроенное место для дома отставного поручика, помещика и археолога А.С. Анненкова.

М.К. Клодт. Вид в Киеве из сада Муравьёва . 1871.

Андрей Николаевич был поражен необычайною красотою вида, который открылся ему «с вершины вала, еще времен Владимировых»: «весь нижний Киев был у ног моих, со всеми глубокими оврагами его предместий, и далекое течение Днепра с Вышгородом, селом Ольги; верст на 30 простиралась пред моими глазами лесистая равнина Заднепровская» .

Приехав в Петербург, А.Н. Муравьев испросил у Государя Императора денежное пособие (5000 руб.) и купил у вдовы А.С. Анненкова участок земли (теперь это - территория Исторического музея Украины) - напротив паперти Андреевской церкви.

Для строительных работ А.Н. Муравьев пригласил офицера Киевской саперной бригады М. Семенова, оставившего впоследствии свои мемуары . Летом Андрей Николаевич стал жить в Киеве, а зимой перебирался в Петербург. М. Семенов оставался в хижине, чтобы следить за садом и строящимся двухэтажным особняком. Вплотную к усадьбе Андреевской церкви, на бывшем пустыре Андрей Николаевич устроил прекрасный фруктовый сад, выстроил летний деревянный дом в русском «теремном» стиле, разбил замечательный элитных сортов виноградник. Здесь же писатель проложил аллеи и дорожки, установил лавочки и фонари. Сад был открыт для посещения горожанами. Но устройство всего этого великолепия стоило весьма больших средств. Так что до конца жизни А.Н. Муравьев был обременен долгами .

К сожалению, ныне от этой усадьбы не сохранилось ничего. На месте деревянного дома осталась лишь надпись на камне со словами преподобного Нестора «Откуда есть пошла земля Русская». Да и Андреевскую церковь в 2008 г. тогдашний президент Украины В. А. Ющенко передал «самосвятам» - канонически непризнанной УАПЦ.

Деятельность Андрея Николаевича в Киеве была очень энергичной: он настоял на отмене проекта инженер-генерала Э. И. Тотлебена о превращении Киева в город-крепость, содействовал восстановлению храма св. Ирины, Софийского собора, Десятинной церкви, Межигорского монастыря. Возродил (в 1861 г., после 25-летнего перерыва) вместе с митрополитом Киевским Арсением (Москвиным) крестный ход на крещение святого князя Владимира. А затем стал (в 1864 г.) и председателем учрежденного по его инициативе Свято-Владимирского братства, занимающегося преимущественно миссионерской деятельностью .

К этому времени А.Н. Муравьев являлся одним из наиболее авторитетных и влиятельных светских писателей Русской Православной Церкви. Он уже более 20 лет считался «эпитропом (т. е. поверенным)» в России трех патриарших престолов (Александрии, Антиохии, Иерусалима); длительное время сносился со многими обитателями Афона (свободно изъясняясь на греческом языке), был ктитором 2 афонских монастырей - болгарского и русского; состоял в многолетней переписке по догматическим, церковно-политическим, должностным вопросам с 4 патриархами и другими епископами Востока, а также со многими русскими.

В конце октября 1863 г., после подавления польского восстания, А. Н. Муравьев посетил Вильну, где генерал-губернатором был его старший брат Михаил Николаевич. По свидетельству мемуариста, А. Н. Муравьев «осмотрел все православные памятники древней Вильны» и был поражен величием заброшенного здания на месте построенного в XV в. собора Пречистой Божией Матери. Спустя несколько лет собор был заново отстроен благодаря «усердному вмешательству в это дело Андрея Николаевича Муравьева и его брата» .

Другим результатом этого паломничества Андрея Николаевича стала книжка «Русская Вильна», где «красноречиво описаны все памятники древнего православия в этом городе». Она разошлась в большом количестве экземпляров и была переведена на французский язык. Вскоре после издания в Петербурге (цензурное разрешение 17 апреля 1864 г.) она с примечаниями «Свящ. А. П.» (священника Антония Пщолко), вышла в Вильне в начале 1865 г. (цензурное разрешение 12 ноября 1864 г.) , а затем включалась в переиздания книги «Путешествия по святым местам Русским».

Вильна предстала как древний центр православия, ибо «духовное историческое странствие по Русской собственно Вильне» на каждом шагу доказывает ему древность и исконность православия «в родном крае Литовском» . Литовское, для А.Н. Муравьева едва ли не тождественное русскому, подчеркивало наносный и чуждый характер польской культуры и католической религии.

В 1866 г. А.Н. Муравьев вышел в отставку, «по случаю упразднения должности», в чине действительного статского советника. К тому времени в Киеве среди собственного сада уже возвышался добротный дом. И многие знакомые паломники к киевским святыням не обходились без сопровождения Андрея Николаевича.

Особенно почитая Св. Апостола Андрея Первозванного (написав ему акафист), он приложил огромные усилия по спасению Андреевской церкви (став ее ктитором). Найдя жертвователей, он устроил в подвальной части храм во имя преп. Сергия Радонежского, обеспечил устройство дивного иконостаса и икон из Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. Но самым большим его вкладом стала частица мощей Св. Апостола, полученная на Святой горе Афон. Во второй половине XIX в. именно А. Н. Муравьеву удалось сохранить исторический центр Киева, в т.ч. архитектурный ансамбль Св. Софии Киевской.

Заслуги А.Н. Муравьева как духовного писателя тоже стали к тому времени очевидными, свидетельством чему явилась статья Святогорца «Краткий обзор всех сочинений А.Н. Муравьева» .

Но в эти же годы наступает и череда утрат. Один за другим умирают его знаменитые родные братья: в 1864 г. - Александр Николаевич, а в 1866 г.- Михаил Николаевич («Муравьев-Виленский») и Николай Николаевич («Муравьев-Карский»).

Спустя год закончил земной путь и святитель Филарет (Дроздов), более трёх с половиной десятилетий поддерживавший А.Н. Муравьева духовно и материально, просматривавший и поправлявший почти все его произведения. Это стало для него «страшным переломом» и побудило к публикации практически всех писем Святителя к нему . Средства на издание выделил новый московский митрополит Иннокентий (Вениаминов), и 500 экземпляров книги были доставлены подписчикам, которые высоко оценили этот труд, видя в нем важную заслугу А.Н. Муравьева перед Православною Церковью.

В 1869 г. Киев посетила Императрица Мария Александровна, среди сопровождавших лиц был и Ф. И. Тютчев. Старый приятель А.Н. Муравьева около недели провёл в общении с ним, осматривая церковные древности Киева. Общение с другом Ф.И. Тютчев изобразил в стихах, написанных тогда же, в августе:

Там, где на высоте обрыва

Воздушно-светозарный храм

Уходит в выспрь - очам на диво,

Как бы парящий к небесам;

Где Первозванного Андрея

Еще поднесь сияет крест,

На небе киевском белея,

Святой блюститель этих мест, -

К стопам его свою обитель

Благоговейно прислоня,

Живешь ты там - не праздный житель -

На склоне трудового дня.

И кто бы мог без умиленья.

И ныне не почтить в тебе

Единство жизни и стремленья

И твердость стойкую в борьбе?

Да, много, много испытаний

Ты перенес и одолел...

Живи ж не в суетном сознанье

Заслуг своих и добрых дел;

Но для любви, но для примера,

Да убеждаются тобой,

Что может действенная, вера

И мысли неизменный строй.

В ответном письме растроганный Андрей Николаевич писал: «Искренне благодарю Вас, многоуважаемый Федор Иванович, за Ваше поэтическое послание, которое очень пришлось мне по сердцу как выражение доброго Вашего обо мне суждения, изложенного в звучных Ваших стихах. Меня это весьма тронуло и утешило и еще более приковало меня к скале Андреевской, которую Вы так живописно изобразили» .

Спустя четыре года А.Н. Муравьева посетит еще один знаменитый поэт, А.Н. Апухтин, и оставит на память посвященные ему стихи:

«Уставши на пути, тернистом и далеком,

Приют для отдыха волшебный создал ты.

На всё минувшее давно спокойным оком

Ты смотришь с этой высоты.

Пусть там внизу кругом клокочет жизнь иная

В тупой вражде томящихся людей, -

Сюда лишь изредка доходит, замирая,

Невнятный гул рыданий и страстей.

Здесь сладко отдохнуть. Всё веет тишиною,

И даль безмерно хороша,

И, выше уносясь доверчивой мечтою,

Не видит ничего меж небом и собою

На миг восставшая душа».

К тому времени А.Н. Муравьева избрали членом Московской духовной академии, а затем Киевской (в 1871 г.). В последние годы жизни, несмотря на ухудшение зрения, Андрей Николаевич издает свои воспоминания о русских поэтах , «Письма о православии» , «Битву при Тивериаде» , собирается опубликовать драмы «Михаил Тверской» и «Георгий Московский», переиздаёт некоторые свои произведения, в том числе о Киеве , выпускает миссионерские сочинения , описывает историю собирания своей уникальной коллекция икон и других реликвий в документально-мемуарном сочинении .

А.Н. Муравьев обладал тонким художественным вкусом. В его собрании находились такие замечательные произведения, как миниатюра XII в. «Апостол Павел» (ныне в Реклингхаузене), костяная икона «Богоматерь Одигитрия» X в. (ныне в Думбар-тон-Окс). Эти и другие иконы были собраны Андреем Николаевичем в храмах Палестины, Грузии, на Афоне, в Италии, Греции, Малой Азии, Болгарии, России. В коллекции находился фрагмент синайских святцев XII в., икона Антония Великого XIV в. и того же времени Св. Антоний, Евфимий и Савва; Иоанн Предтеча в рост (XV в.). Кроме подлинных икон А.Н. Муравьев заказывал иконописцам-реставраторам Н.И. Подключникову и М.С. Пошехонову копии и списки с древних памятников. Для него были скопированы: мозаика с изображением Богоматери, Юстиниана и Константина, открытая во время ремонтных работ 1848 г. в Софии Константинопольской; местные иконы Лавры Св. Саввы в Палестине; Деисус, приписываемый преп. Андрею Рублеву. В коллекции также находились камни из реки Иордан и т.д. К сожалению, коллекция А.Н. Муравьева считается погибшей во время Второй мировой войны.

Из подлинных памятников, связанных с именем А.Н. Муравьева до нашего времени дошли фрагмент фрески XIV в. (?) из монастыря Пантократор, икона Распятие (XV в.?), найденная им на Афоне и посланная в подарок святителю Филарету (Дроздову) для Гефсиманского скита Троице-Сергиевой Лавры. Там же, на Афоне, в монастыре Пантократора, А.Н. Муравьев приобрел образ Двенадцати апостолов, палеологовского времени, который подарил в 1868 г. Румянцевскому музею в Москве.

С осени 1873 г. здоровье А.Н. Муравьева стало заметно ухудшаться. Но крепкое от природы телосложение и правильный образ жизни позволяли заниматься повседневной, непрерывной деятельностью. Весною следующего года он даже предпринял путешествие на Афон для обеспечения прав основанного им там русского Андреевского скита и увещевания греческих монахов, восставших на русскую братию монастыря св. Пантелеймона. Здоровье его, повидимому, улучшилось, и Андрей Николаевич, возвратившись в Киев, с обновленными силами и с энергией, принялся продолжать начатое им, еще до отъезда на Афон, сочинение против «Проекта духовно-судебной реформы». Но это было уже заключительным, последним делом его многоплодной, общественной деятельности...

С первых чисел августа 1874 г. он почувствовал себя гораздо хуже. Однако несмотря на упадок сил он продолжал обычные свои занятия и особенно посещал Андреевский храм. Но с праздника Успения Божией Матери, Андрей Николаевич уже сделался так слаб, что не мог быть и на всенощной, которую не пропустил ни разу во все время пребывания своего в Киеве. Утром 16-го августа второй викарий Киевской епархии, ректор академии, епископ Уманский Филарет (Филаретов), с несколькими протоиереями и иеромонахами Братскаго монастыря совершил над болящим, при полном его сознании, таинство елеосвящения. 18-го августа, в 5 часов пополудни Андрей Николаевич тихо скончался.

Как свидетельствовал редактор «Домашней беседы» В.И. Аскоченский: «Во все время, от кончины его до выноса тела в церковь, панихиды по усопшем, в полдень и в вечеру, отправляемы были попеременно преосвящ. Филаретом и преосвящ. Александром (бывшим полтавским), при участии градского и монастырскаго духовенства. При выносе тела в Андреевскую церковь, 20-го августа в 12 часов дня, совершенном преосвящ. Филаретом, присутствовали соборные и градские протоиереи и иереи при несметном множестве народа. Погребение отправлено в той же церкви высокопреосвящ. митрополитом Арсением, при участии преосвященных Филарета и Александра и представителей всех важнейших киевских церквей и монастырей. При чем, за заупокойною обеднею произнесено было два слова - профессором богословия в киевском университете, протоиереем Н. А. Фаворовым, и ключарем Софийского собора, протоиереем Н. Я. Оглоблиным.

Но предание тела земле, по причине опоздавшей телеграммы с Высочайшим разрешением о погребении усопшего под Андреевскою церковию, последовало 22-го августа в 12 часов дня, Величественный Андреевский храм далеко не мог вместить в себе всех собравшихся отдать последний долг Андрею Николаевичу, так что, кроме родных и начальствующих, гражданских и военных чинов почти никому не пришлось прощаться с ним в храме. За то обширная терраса вокруг храма, вся широкая, длинная, с тремя уступами, лестница, вся площадка у подножия ее и все ведущие к храму улицы буквально запружены были народом. Поразительна была картина следования гроба от верхней церкви по обширной лестнице, мимо средней, в самую нижнюю, называемую «подземную», устроенную самим Андреем Николаевичем в глубоком храмовом подвале во имя препод. Сергия, игумена Радонежского и всея России чудотворца. Тут и почил он прахом своим до общего воскресения» .

На девятый день по кончине Андрея Николаевича епископ Филарет (Филаретов) в письме к Н.С. Лескову сделал следующую приписку: «Умер А.Н. Муравьев. Так скоро и быстро смерть его свалила, что и сам он не успел распорядиться своим добром. До конца однако же остался верен самому себе. Я соборовал его перед смертию. Он был почти в агонии, но после соборования все-таки сказал: «благодарю, чинно совершено таинство» .

Это были одни из последних слов в земной жизни А.Н. Муравьева, вполне отвечавшие всегдашнему его настроению.

На это Н.С. Лесков, не без язвительности впоследствии заметил: «Как жил он, так и угас, до последней секунды надзирая за «чинностию совершения таинств» , а последующие поколения балагуров на духовной ниве добавили к этому и другие язвительные реплики.

Современники, знавшие его на разных этапах земного поприща, откликнулись на кончину церковного писателя . Из них наиболее точно о значении А.Н. Муравьева для русского самосознания написал профессор Московской духовной академии П.С. Казанский: «Главное достоинство и заслуга А.Н. как духовного писателя заключается не столько в достоинстве самих сочинений, сколько в том влиянии, какое имели эти сочинения на русское общество. Некоторое время его сочинения были самыми любимыми книгами в дворянстве, особенно среди женского общества, также среди духовенства и купечества. Он заставил высшее общество читать книги духовного содержания, писанные по-русски. Он познакомил это общество с учением Православной Церкви, объяснил дух ее Богослужения, что совершенно было неведомо значительному большинству. Он много и с успехом боролся с наклонностью к католицизму, которая проявилась в некоторых русских религиозно-настроенных, но изучавших религию только по французским книгам и в беседе с католическими прелатами. Он был, можно сказать, передовой пионер для нашей богословской науки и богословских сочинений, облегчая появление их, пролагая им доступ к высшему обществу. Зная понятия, степень образования, предрассудки высшего общества, он писал так, что его слова могли действовать на этот круг» .

Есть основания полагать, что и в духовной жизни XXI столетия будет расширяться уже иной «круг» читателей и почитателей А.Н. Муравьева, ибо «путешествия ко Святым местам», обращение к истории Церкви, разрешение богословских вопросов предстоят каждому думающему православному христианину, а у Андрея Николаевича все это было подчинено единой цели - «утверждению Православия» во всей его полноте.

Александр Дмитриевич Каплин , доктор исторических наук

Толстой М. Памяти А.Н.Муравьева // Душеполезное чтение. - 1874. - Ноябрь. - С. 1-19; Семенов М. Воспоминания об А.Н.Муравьеве. - Киев, 1875; Сулима С. Андрей Николаевич Муравьев // Русский архив. - 1876. - Кн. 2. - С. 353-356; Путята Н. Заметка об А.Н.Муравьеве // Русский архив. - 1876. - Кн. 2.- С. 357-358; Казанский П. С. Воспоминание об А.Н.Муравьеве // Душеполезное чтение. - 1877. - Март. - С. 359-389 и др.

Цит. По: Казанский П. С. Воспоминание об Андрее Николаевиче Муравьеве (отд. отт.).- 1877.- С.8.

Родился государственный и военный деятель Александр Николаевич Муравьёв

10 (21) октября 1792 г. родился Александр Николаевич Муравьёв - один из основателей декабристского движения, впоследствии генерал-лейтенант и видный государственный деятель Российской империи.

Род Муравьёвых стал известен в XVIII в. и дал стране целую плеяду видных общественных, государственных и военных деятелей. Отцом Александра Николаевича был генерал, участник наполеоновских войн Николай Николаевич, остальные сыновья которого также стали впоследствии знаменитыми: видные военные и государственные деятели Николай и Михаил (позже получившие почётные приставки к фамилии «Карский» и «Виленский» соответственно) и православный духовный писатель и историк Андрей.

Александр Николаевич получил хорошее домашнее воспитание, а в 1810 г. окончил Московский университет . В том же году он был принят на службу в свиту императора по квартирмейстерской части. Вскоре он был произведён в подпоручики и в течение полугода находился на топографических съемках в Волынской и Киевской губерниях. Важной страницей биографии Муравьёва стало его участие в Отечественной войне 1812 г. и заграничных походах русской армии. В Бородинском сражении он состоял адъютантом при М. Б. Барклае-де-Толли . За отличия в боевых действия Муравьёв, произведённый в 1813 г. в штабс-капитаны, был награжден орденами Св. Анны 4-й и 2-й степеней, орденом Св. Владимира 4-й степени, золотой шпагой с надписью «За храбрость» и рядом иностранных наград. После окончания боевых действий Александр Николаевич был переведён в Гвардии генеральный штаб и, находясь на должности обер-квартирмейстера резервно-кавалерийского корпуса, получил последовательно звания капитана и полковника. В 1817-1818 гг. он был начальником штаба отряда гвардии во время пребывания гвардейских частей в Москве. Однако блестящая карьера молодого полковника Муравьёва неожиданно была прервана: он был арестован по приказу Александра I за неисправность унтер-офицеров его отряда на одном из парадов, и в октябре 1818 г. был уволен в отставку.

Ключевой вехой биографии Муравьёва стало его участие в деятельности ряда тайных обществ. В начале 1816 г. он выступил инициатором создания «Союза спасения». Ядро этой организации помимо Александра Николаевича, составили гвардейские и армейские офицеры - братья М. И. и С. И. Муравьёвы‑Апостолы, С. П. Трубецкой , Н. М. Муравьёв, П. И. Пестель, М. С. Лунин, Ф. Н. Глинка, И. Д. Якушкин и др. В уставе, составленном Пестелем, целями организации провозглашались уничтожение крепостного права и замена самодержавия на конституционную монархию. Разногласия по поводу путей осуществления этих целей вызвали ожесточённые споры внутри общества и привели к роспуску «Союза спасения» осенью 1817 г. Спустя несколько месяцев был организован «Союз благоденствия», устав которого под названием «Зелёная книга» был написан Муравьёвым. Однако в мае 1819 г. Александр Николаевич заявил о выходе из «Союза благоденствия» и отошёл от деятельности тайных обществ. Неучастие Муравьёва в восстании декабристов не помогло ему избежать наказания - в январе 1826 г. он был арестован и заключён в Петропавловскую крепость. В июле 1826 г. Муравьёв был осуждён Верховным уголовным судом по IV разряду и приговорён к ссылке в Сибирь без лишения чинов и дворянства.

Стеснённое материальное положение в ссылке вынудило его хлопотать о разрешении на вступление в гражданскую службу. Прошение Муравьёва было удовлетворено - в апреле 1828 г. он был назначен городничим г. Иркутска и проделал большую работу на этом посту по благоустройству города. В 1831 г. Муравьёв стал председателем Иркутского губернского правления в чине статского советника, а год спустя был переведён в Тобольск на ту же должность, однако почти сразу же стал тобольским гражданским губернатором. Вскоре по протекции влиятельных родственников Александр Николаевич был переведён в Вятку, где был председателем уголовной палаты, а затем - в Симферополь на подобную должность. В ноябре 1837 г. он был назначен архангельским гражданским губернатором.

В апреле 1843 г. Муравьёв был причислен к Министерству внутренних дел и выполнял различные поручения по ревизии отдельных губерний; в 1848 г. он был произведён в действительные статские советники. Однако деятельность в качестве гражданского чиновника не удовлетворяла Муравьёва, и в мае 1851 г. по личной просьбе он был зачислен на действительную военную службу в звании полковника и причислен к Генеральному штабу. В 1854 г. ему был присвоен чин генерал-майора с назначением на должность начальника штаба 2-го пехотного корпуса. В этом качестве он принял участие в ряде боевых операций Крымской войны . В сентябре 1855 г. в связи с пошатнувшимся здоровьем Муравьёв был уволен с должности, продолжая числиться при Генеральном штабе. Новый император Александр II в сентябре 1856 г. назначил его Нижегородским военным губернатором; в этой должности Муравьёв оставался до 1861 г.

Последней страницей в деятельности Александра Николаевича стало участие в подготовке крестьянской реформы . В апреле 1861 г. ему было присвоено звание генерал-лейтенанта, а в сентябре того же года Муравьёв был назначен сенатором.

Александр Николаевич Муравьёв скончался 18 (30) декабря 1863 г. в возрасте 71 года и был похоронен в Новодевичьем монастыре.

Лит.: Герасимова Ю. И. Декабрист А. Н. Муравьев в годы первой революционной ситуации // История СССР. 1979. № 4; Она же. Материалы А. Н. Муравьева в фондах отдела рукописей // Записки Отдела рукописей ГБЛ. 1975. Вып. 36; Задонский Н. Н. Губернатор-каторжник // Тайны времен минувших. Воронеж, 1964; Муравьев А. Н. Сочинения и письма. Иркутск, 1986; Туманик Е. Н. Александр Николаевич Муравьев: начало политической биографии и основание первых декабристских организаций. Новосибирск, 2006; Она же. А. Н. Муравьев в Союзе благоденствия // 14 декабря 1825 года. Источники, исследования, историография, библиография. СПб., 2005. Вып. 7; Она же. А. Н. Муравьев в Союзе Спасения // 14 декабря 1825 года. Источники. Исследования. Историография. Библиография. СПб., 2004. Вып. 6.