Лев мей - стихотворения. Лев мей, несвоевременный поэт

Лев Мей - поэт середины XIX века, а это был тот период в развитии русской литературы, когда было легко затеряться. Золотой век, расцвет русского стихосложения! Конечно, на фоне Пушкина, Лермонтова, Некрасова выделиться могли лишь самые исключительные. Лев Мей, хоть и был талантлив, к таким не принадлежал - поэтому сейчас его помнят немногие. И всё же, стихи Льва Мея - часть классики русской поэзии.
Увы, жизнь Льва Мея сложилась так же непросто, как литературная карьера. В последние годы он был беден, много пил, и в результате скончался всего в 40 лет, 16 (28 по новому стилю) мая 1862 года. «Графы и графини, счастье вам во всем; мне же лишь в графине - и, притом, в большом» - так он сам горько иронизировал над своей судьбой.

Юные годы поэта
Лев Мей родился в Москве 13 (25 по новому стилю) февраля 1822 года. Он имел дворянское происхождение, но семья жила крайне бедно. Его отец, обрусевший немец, был офицером, участвовал в Бородинской битве. В этом сражении был тяжело ранен, и от последствий ранения рано скончался.
Несмотря на бедность, Мею удалось получить хорошее образование. Он учился в Московском дворянском институте, а позже, за выдающиеся успехи в учёбе, был переведён в чрезвычайно престижный Царскосельский лицей - тот самый, который ранее окончил Александр Пушкин.

Карьера - государственная и литературная
Лев Мей стихи писал ещё в годы учёбы, а сразу после её окончания в 1841 году начал сотрудничать с журналом «Москвитянин», где публиковал свои собственные произведения и переводы.
На протяжении 10 лет Мей работал в канцелярии генерал-губернатора Москвы, но к службе относился крайне халатно, и никакой карьеры не сделал. В результате, в 1853 году, он решил перебраться в Санкт-Петербург, и полностью посвятить себя литературной работе. К тому времени он уже успел жениться.
За литературную деятельность поэт взялся довольно усердно. Лев Мей стихи и писал, и переводил - Шиллера, Гейне, Мицкевича, Шевченко. Он также адаптировал текст «Слова о полку Игореве» к русскому литературному языку XIX века.
На стихи Льва Мея также было написано немало музыкальных произведений. Три оперы на их основе создал Римский-Корсаков, Чайковский написал целый ряд романсов. Лев Мей печатался в «Отечественных записках», «Библиотеке для чтения», и других известных изданиях.

Последние годы
Несмотря на всё это, жизненного успеха Мей достичь так и не сумел. Он довольно много пил ещё со студенческих лет, а проблемы петербургской жизни погружали его в пагубное пристрастие ещё глубже. Мей постоянно пребывал в долгах, жил беспорядочно.
Аполлон Григорьев утверждал, что Мей - поэт, незамеченный и публикой, и критикой. Им действительно мало интересовались. В середине XIX века было недостаточно просто хорошо владеть техникой стихосложения - чтобы заявить о себе на фоне великих, нужно было чем-то волновать читателя. Лев Мей, который в целом был достаточно безразличен к жизни, и в стихах не мог рассказать чего-то, что задело бы публику.
Печально, но Лев Мей - один из лучших примеров того, как выдающийся талант может не получить достойного развития, а жизнь неудачливого поэта - оказаться безрадостной и короткой.

Poembook, 2013
Все права защищены.

Вспомним поэта середины девятнадцатого века, который и его современниками, и поздними исследователями был признан несовременным своей эпохе, и который даже, по мнению критика Венгерова, «ничем не волнуется и потому других волновать не может. У него нет ни глубины настроения, ни способности отзываться на непосредственные впечатления жизни». Как ни странно, речь в данном случае идет о Льве Мее – авторе текстов множества популярных романсов. Большинство которых, правда, являются переводами. Многим известен, например, прекрасный романс Чайковского на стихи Гёте:

Нет, только тот, кто знал
Свиданья жажду,
Поймет, как я страдал
И как я стражду.

Гляжу я вдаль… нет сил,
Тускнеет око…
Ах, кто меня любил
И знал – далёко!

Вся грудь горит… Кто знал
Свиданья жажду,
Поймет, как я страдал
И как я стражду.

Это – вольный перевод песни Миньоны из романа Гёте «Ученические годы Вильгельма Мейстера», где, в отличие от оригинала, Лев Мей создал свой поэтический вариант от лица мужчины. Кроме Чайковского, к лирическим стихотворениям Мея обращались Глинка, Мусоргский, Римский-Корсаков, Балакирев, Кюи, Рахманинов и другие композиторы, и в числе использованных для песен и романсов стихов – не только переводы, но и оригинальная лирика поэта, в первую очередь, в стиле народных песен, к которым Лев Мей обращался постоянно. И это не случайно: детство Мея прошло в доме его бабушки, где царил патриархальный уклад и народные верования, стилистика и образы которых впоследствии и нашли отражение в его творчестве.

Одно из сочинений в народном стиле отметил в своей статье, посвященной анализу стихотворений из первого сборника 1857 года Льва Мея, Добролюбов. Вот что он, в частности, писал: «Есть у него еще стихотворения, написанные на манер русских песен, народным размером, не лишенным звучности. Мотивы их взяты большею частию из народных песен, и все больше на тему старого мужа и молодой жены. Некоторые картины и выражения страсти выходят у господина Мея довольно удачно. В другом роде – понравилась нам «Запевка»:

Ох, пора тебе на волю, песня русская,
Благовестная, победная раздольная,
Погородная, посельная, попольная,
Непогодою-невзгодою повитая,
Во крови, в слезах крещенная, омытая!..»

Родился Лев Мей 13 (25) февраля 1822 года в Москве в бедной дворянской семье, с девяти лет воспитывался в Московском дворянском институте, а затем был переведен в Царскосельский лицей, который окончил в 1841 году. Естественно, в те годы живы были предания о первом пушкинском выпуске, и дух лицейской вольности царил в среде и тогдашних учеников. Мальчик начал писать стихи, во многом подражая лицейским сочинениям великого русского поэта, а в среде однокашников и вовсе считался «своим Пушкиным». Впрочем, стихотворения того периода, в отличие от его кумира, не представляют литературной ценности. А в зрелые годы Лев Мей, следуя негласной лицейской традиции, написал, к примеру, такое посвящение:

ЛИЦЕИСТАМ
Собрались мы всей семьей –
И они, кого не стало,
Вместе с нами, как бывало,
Неотлучною душой!

Тени милые! Вы с нами!..
Вы, небесными лучами
Увенчав себе чело,
Здесь присущи всем собором
И поете братским хором
Нам про Царское Село, –

Где, маститой тайны святы,
Встали древние палаты,
Как немой завет веков;
Где весь божий мир – в картинах;
Где, «при кликах лебединых»,
В темной зелени садов,

Написано это Львом Меем к двадцатилетнему юбилею своего лицейского выпуска, в 1861 году, и обозначено автором как «застольная песня». И надо сказать, пристрастие к застольям было у Мея не только образным, но и вполне реальным. После окончания Лицея он получил место в канцелярии московского генерал-губернатора, и одновременно начал сотрудничать с так называемой «молодой редакцией» журнала «Москвитянин», объединившейся вокруг Аполлона Григорьева. Также он был активным участником знаменитого салона графини Ростопчиной. В эти годы он и пристрастился к вину, и до конца своих дней вел жизнь богемную и неровную в эмоциональном и финансовом отношениях.

Немало стихотворений в его творчестве посвящены этим проблемам. Вот одно из них, – написанном в народном стиле как «Песня»:

Как наладили: «Дурак,
Брось ходит в царев кабак!».
Так и ладят все одно:
«Пей ты воду, не вино –
Вон хошь речке поклонись,
Хошь у быстрой поучись».

Уж я к реченьке пойду,
С речкой речи поведу:
«Говорят мне: ты умна,
Поклонюсь тебе до дна;
Научи ты, как мне быть,
Пьянством люда не срамить?..

Как в тебя, мою реку,
Утопить змею-тоску?..
А научишь – век тогда
Исполать тебе, вода,
Что отбила дурака
От царева кабака!».

Другой проблемой Льва Мея было безденежье, когда он вынужден был, в ущерб творческому развитию, заниматься, что называется, поденной изнурительной работой. Философские размышления об этом поэт также выразил в стихотворной форме:

Не верю, Господи, чтоб Ты меня забыл,
Не верю, Господи, что Ты мен6я отринул:
Я Твой талант в душе лукаво не зарыл,
И хищный тать его из недр моих не вынул.

Нет! в лоне у Тебя, художника-творца,
Почиет Красота и ныне, и от века,
И Ты простишь грехи раба и человека
За песни Красоте свободного певца.

В эти годы длился роман Льва Мея с его будущей женой, которому был посвящен ряд оригинальных, исполненных драматизма, лирических стихотворений. К примеру, 1844 года:

Беги ее… Чего ты ждешь от ней?
Участия, сочувствия, быть может?
Зачем же мысль о ней тебя тревожит?
Зачем с нее не сводишь ты очей?

Любви ты ждешь, хоть сам еще не любишь,
Не правда ли?.. Но знаешь: может быть,
Тебе придется страстно полюбить –
Тогда себя погубишь ты, погубишь…

Взгляни, как эта ручка холодна,
Как сжаты эти губы, что за горе
Искусно скрыто в этом светлом взоре…
Ты видишь, как грустна она, бледна…
<…>
Науку жизни зная наизусть,
Таит она презрение и грусть,
И – верь – не изменят ни разговоры,
Ни беглая улыбка ей, ни взоры.

Но с каждым днем в душе ее сильней
И доброты и правой злобы битва…
И не спасет ее от бед молитва…
Беги ее, но… пожалей о ней.

В 1850 году состоялась свадьба, и в доме Льва Мея стал собираться литературно-артистический салон, который пользовался большим успехом. Интересно, что в 1852 году семейство Меев собиралось по материальным соображениям переехать на жительство в Одессу, но отъезд так и не состоялся: оказавшись перед запланированным переездом в Петербурге, они там и остались, где Лев Мей полностью отдался литературному труду, и вскоре стал известен не только как прекрасный переводчик, скажем, «Слова о полку Игореве», античных и европейских авторов, в том числе и Шевченко, но и как единственный исторический драматург своего времени. Несмотря на несовершенство сюжетов и отсутствие динамики, его драмы «Царская невеста» и «Псковитянка» были положены на музыку Римским-Корсаковым, и стали широко известны благодаря оперным постановкам.

Лев Мей оставался в стороне от литературных баталий, он искал вдохновения в культуре и истории, и зная немалое количество языков, много переводил. Особенно значимым и характерным для творчества Мея исследователи считают его переложения «Песни Песней», восточный колорит которых очень хорошо удавалось передавать автору, исповедующему культ красоты и чувственности. Вот, к примеру, одна из еврейских песен этого цикла:

Я – цветок полевой, я – лилея долин.
- Голубица моя белолонная,
Между юных подруг – словно в тернии крин.
- Словно яблонь в цвету благовонная
Посредине бесплодных деревьев лесных,
Милый мой – меж друзей молодых;
Я под тень его сесть восхотела – и села,
И плоды его сладкие ела.
Проведите меня в дом вина и пиров,
Одарите любовною властию,
Положите на одр из душистых цветов:
Я больная, я уязвлена страстию.
Вот рука его здесь, под моей головой;
Он меня обнимает другой…
Заклинаю вас, юные девы Шалима,
Я должна, я хочу быть любима!

Как отметила литературовед Екатерина Дмитриева, – цитата: «Не слишком органично вписался Мей в свою эпоху. Чересчур много было в его творчестве свойств, которые скорее бы пришлись по вкусу движению литературного Парнаса на Западе или же декадентству в России. Как справедливо заметил писатель и критик начала ХХ века Садовский, «для нас Мей важен и интересен как поэт, явившийся между Пушкиным и Некрасовым и ярко показавший, во что выродился пушкинский стих у предшественников Некрасова… Родись он лет на 50 позже, в лице его мы имели бы, быть может, одного из лучших современных художников», – конец цитаты.

Умер Лев Мей от остановки сердца после очередного неумеренного возлияния 16 (28) мая 1862 года – то есть, в сорок лет. И, несмотря на то, что как поэт он при жизни не привлекал особого внимания ни читателей, ни критики, сегодня мы благодарны ему за возможность наслаждаться прекрасными музыкальными шедеврами, на которые вдохновил самых разных композиторов талант Льва Мея как переводчика и драматурга.

Виктория ФРОЛОВА

Лев Александрович Мей (1822–1862) - оригинальный поэт и переводчик, прекрасный знаток русского языка, у которого Горький советовал учиться молодым поэтам. Читателя подкупает его тонкий лиризм, виртуозное владение стихом, сочность поэтической живописи. Многие произведения Мея положены на музыку, стали распространенными песнями и романсами ("Зачем ты мне приснилася…", "Хотел бы в единое слово…" и др.). Широко известны драмы Мея "Царская невеста" и "Псковитянка", на сюжет которых Римский-Корсаков написал одноименные оперы. В настоящем сборнике представлено лирическое наследие поэта, сохранившее для нас свою притягательную силу.

Лев Александрович Мей. Стихотворения

Вступительная статья

Лев Александрович Мей (1822–1862)

Литературная судьба Л. А. Мея не была счастливой. Поэт интересный и оригинальный, он тем не менее не был оценен по достоинству своими современниками и скоро после своей смерти был забыт ими.

В бурную эпоху 1860-х годов для демократического лагеря Мей был типичным представителем "чистого искусства", к тому же по силе дарования уступающим наиболее крупным поэтам этого направления. Даже близкие Мею литераторы - "молодая редакция" "Москвитянина", затем В. Р. Зотов, Я. П. Полонский - большей частью считали его "голым талантом", отказывая ему в определенном "миросозерцании".

В этой судьбе была своя логика, как была своя логика в том, что в наше время, в процессе освоения классического наследия, было пересмотрено творчество этого значительного художника, постепенно стали обнажаться сложные связи поэзии Мея с литературной и общественной жизнью его эпохи.

Лев Александрович Мей родился 13 февраля 1822 года в Москве в небогатой дворянской семье. Отец его, отставной офицер, участник Бородинского сражения, умер совсем молодым, причем смерть его сопровождалась внезапной утратой почти всех семейных накоплений.

Детство Мея прошло у бабушки, А. С. Шлыковой, где поселилась молодая вдова, Патриархальный уклад этой состоящей из одних женщин семьи, жизнь которой протекала в тесном общении с немногими крепостными слугами, несомненно, сказался на формировании личности будущего поэта. Отсюда вынес он любовь к уходящему в прошлое быту и глубокий интерес к народной поэзии, который заронили в мальчика его "учителя".

В 1831 году Мей поступил в Московский дворянский институт, а через пять лет за отличные успехи был переведен в Царскосельский лицей, который окончил в 1841 году. Лицей в ту пору был уже далеко не "пушкинским". Из "рассадника" вольнолюбивых идей он превратился в типичное для николаевской эпохи казенное заведение. Но все же некоторые традиции лицейского первого выпуска сохранялись в студенческой среде: издавались рукописные журналы ("Вообще" и "Столиственник") и каждый выпуск выдвигал своих поэтов. В одиннадцатом - таковыми считались Мей и В. Р. Зотов, сын известного в ту пору драматурга Рафаила Зотова. Оба дебютировали в журнале "Маяк", - Мей напечатал там в 1840 году два романтических стихотворения "Лунатик" и "Гванагани", - оба увлекались историей.

Хотя уже в лицейских произведениях Мея проявляются хорошее владение стихом, ритмическая изобретательность и свойственная поэту склонность к колоритным описаниям, они в основном подражательны и по духу своему нисколько не оппозиционны.

Особняком среди них стоит большое стихотворение "Вечевой колокол". Оно наиболее примечательно в художественном отношении, а по решению темы примыкает к декабристской традиции. Не случайно А. И. Герцен опубликовал его позднее в "Голосах из России" (Лондон, 1857).

Окончив лицей, Мей возвращается в Москву и поступает младшим чиновником в канцелярию генерал-губернатора. Начался московский период жизни Мея, очень важный в его идейном и художественном становлении. Если в середине 1841 года, когда поэт приехал домой, в общественной жизни Москвы было относительное затишье, то скоро положение стало решительно меняться. "Москва входила тогда в ту эпоху возбужденности умственных интересов, - пишет Герцен в "Былом и думах", - когда литературные вопросы, за невозможностью политических, становятся вопросами жизни", К 1842 году "сортировка по сродству" между славянофилами и "западниками" уже произошла, и оба "стана" были "на барьере"; к середине же 1840-х годов "война" между ними приняла крайне ожесточенный характер.

Мей своим предшествующим опытом совершенно не был подготовлен к участию в такой напряженной идейной борьбе, но выбор все же сделал: он оказался в лагере "славян", хотя и не в рядах его активных борцов. Поэт постоянно бывает в эту пору у М. П. Погодина, где собирались виднейшие московские славянофилы; с 1849 года печатается в "Москвитянине", а позже становится членом "молодой редакции" журнала (возглавляет отделы русской и иностранной словесности). Он тесно сближается с кружком, группировавшимся сначала вокруг А. Н. Островского, а затем - Ап. Григорьева. В кружке этом, по воспоминаниям современников, "на первом плане и видном месте стояла русская народная песня".

В Москве Мей печатался редко, и написано им до 1849 года немного. В основном это цикл стихотворений, посвященных С. Г. Полянской, которая весной 1850 года стала женой поэта. Однако работал он в эти годы напряженно, изучая историю, русские летописи, древнюю литературу и фольклор, совершенствуясь в знании языков. (Мей владел греческим, латинским, древнееврейским, французским, немецким, английским, итальянским и польским языками, переводил с украинского, белорусского и чешского.) В 1849 году публикуется в "Москвитянине" его стихотворная драма "Царская невеста", которая тогда же была поставлена в Москве, а годом позже - в Петербурге.

В 1852 году Мей был назначен на должность инспектора 2-й Московской гимназии, но вскоре осложнившиеся отношения с начальством заставили его хлопотать о переводе в другое место.

Весной 1853 года Мей с женой уезжает в Петербург, где благодаря личному знакомству с министром просвещения А. С. Норовым получает должность инспектора в Одессе. Однако выехать туда не смог: не было денег. В конце концов его уволили "по болезни", и он навсегда остался в Петербурге.

Здесь началась для Мея полуголодная жизнь интеллигентного пролетария, литературная поденщина, быстро подточившая его силы. Случайные литературные заработки не давали сводить концы с концами, рушились надежды на свой журнал: средств на его приобретение не было. Не разрешили к постановке стихотворную драму "Сервилия", которую Мей привез с собой из Москвы и в 1854 году опубликовал в "Отечественных записках".

Только небольшой заработок в журнале "Библиотека для чтения", где он был сначала корректором, а потом постоянным сотрудником и членом редакции, позволил Мею удержаться на поверхности. Но, чтобы прожить, он должен был в то же время до конца своих дней заниматься заказными переводами.

В Петербург Мей приехал автором "Царской невесты" и был хорошо принят литературной средой. Он сблизился с М. Л. Михайловым, с Шелгуновыми. Познакомился с И. С. Тургеневым, Ап. Н. Майковым, Н. Ф. Щербиной. Стал посещать литературно-художественные салоны (скульптора Ф. П. Толстого, архитектора А. И. Штакеншнейдера, бывшего лицеиста графа Г. А. Кушелева-Безбородко и других). Начались вечера у самого Мея, на которых среди прочих литераторов бывал и Чернышевский (известно, что Мей присутствовал на защите его диссертации).

Общественный подъем второй половины 1850-х годов захватил и Мея. В его творчестве начинают появляться новые мотивы, а в 1859 году он даже делает попытку принять личное участие в проведении крестьянской реформы. Но чем более накалялась атмосфера, тем менее поэт был способен удовлетворить своих современников.

В 1857 году выходит первый сборник стихотворений Мея, встреченный критикой довольно холодно. Стихотворения, написанные преимущественно в предшествующую эпоху, прозвучали несовременно и камерно. Сборник не дал и денег, постоянную нужду в которых усугублял полубогемный быт поэта.

Воспоминания современников рисуют Мея очень добрым, женственно мягким, но безалаберным и сильно пьющим человеком. Неблаговидную роль в его судьбе сыграл Кушелев-Безбородко. Ближайшее окружение этого меценатствующего богача составляли писатели и музыканты (в большинстве - не первого разбора), а также различного рода прихлебатели. Мея поначалу граф "возносил и баловал", а потом держал "в слишком черном теле", как свидетельствует Е. А. Штакеншнейдер ("Дневник и записки").

Постоянные кутежи и легкая жизнь при графе затягивали поэта хотя он тосковал по независимости и продолжал изыскивать средства, чтобы упрочить свое материальное положение. (Безуспешно хлопотал о штатном месте в Археографической комиссии, снова просил - и так же безуспешно - разрешения издавать журнал или газету для народа.)

В 1861 году появляется первая книга "Сочинений и переводов Л. А. Мея" - "Былины и песни". Успеха издание не имело и продолжено не было.

Только в начале 1860-х годов дела стали несколько налаживаться. С. Г. Мей предприняла на занятые деньги издание журнала "Модный магазин". Он пошел хорошо. Тогда же Кушелев предложил Мею издать собрание его сочинений в трех томах. Оно начало выходить с 1861 года, но закончено при жизни поэта не было. 16 мая 1862 года Мей умер от "паралича легких".

Мей, Лев Александрович

Известный поэт. Род. 13 февраля 1822 г. в Москве; сын обрусевшего немца-офицера, раненного под Бородино и рано умершего; мать поэта была русская. Семья жила в большой нужде. Учился М. сначала в Моск. дворянском институте, откуда был переведен в Царскосельский лицей. Окончив в 1841 г. курс, М. поступил в канцелярию моск. ген.-губернатора и прослужил в ней 10 лет, не сделав карьеры. Примкнув в конце 40-х гг. к так называемой "молодой редакции" погодинского "Москвитянина", он стал деятельным сотрудником журнала и заведовал в нем русским и иностранным литературным отделом. В начале 50-х гг. только что женившийся М. (см. Софья М.) получил место инспектора 2-й московской гимназии, но интриги сослуживцев, невзлюбивших кроткого поэта за привязанность к нему учеников вскоре заставили его бросить педагогическую деятельность и перебраться в Петербург. Здесь он только числился в археографической комиссии и отдался исключительно литературной деятельности, принимая участие в "Библиотеке для Чтения", "Отечеств. Записках", "Сыне Отечества", "Русском Слове" начальных лет, "Русском Мире", "Светоче" и др. Крайне безалаберный и детски-нерасчетливый, М. жил беспорядочной жизнью литературной "богемы". Еще из Лицея, а больше всего из дружеских собраний "молодой редакции" "Москвитянина" он вынес болезненное пристрастие к вину. В Петербурге он в конце 50-х гг. вступил в кружок, группировавшийся около гр. Г. А. Кушелева-Безбородко. На одном из собраний у графа Кушелева, на котором было много аристократических знакомых хозяина, М. просилисказать какой-нибудь экспромт. Прямодушный поэт горько над собою посмеялся четверостишием: "Графы и графини, счастье вам во всем, мне же лишь в графине, и притом в большом". Большие графины расшатывали здоровье М. и порой доводили егодо совершенной нищеты. Дело раз дошло до того, что, забрав во всех редакциях авансы и задолжав всем приятелям, он сидел в лютый мороз в нетопленой квартире и, чтобы согреться, разрубил на дрова дорогой шкаф жены. Беспорядочная жизнь надорвала его крепкий организм; он умер 16 мая 1862 г. М. принадлежит, по определению Аполлона Григорьева, к "литературным явлениям, пропущенным критикой". И при жизни, и после смерти им мало интересовались и критика, и публика, несмотря на старания некоторых приятелей (А. П. Милюков в "Светоче" 1860 г. № 5, Аполлон Григорьев, Вл. Р. Зотов, в первом томе мартыновского издания сочинений М.) произвести его в первоклассные поэты. Это равнодушие понятно и законно. М. - выдающийся виртуоз стиха, и только. У него нет внутреннего содержания; он ничем не волнуется и потому других волновать не может. У него нет ни глубины настроения, ни способности отзываться на непосредственные впечатления жизни. Весь его чисто внешний талант сосредоточился на способности подражать и проникаться чужими чувствами. Вот почему он и в своей замечательной переводческой деятельности не имел любимцев и с одинаковой виртуозностью переводил Шиллера и Гейне, "Слово о полку Игореве" и Анакреона, Мицкевича и Беранже. Даже в чисто количественном отношении поэтическое творчество М. очень бедно. Если не считать немногочисленных школьных и альбомных стихотворений, извлеченных после смерти из его бумаг, а брать только то, что он сам отдавал в печать, то наберется не более десятков двух оригинальных стихотворений. Все остальное - переложения и переводы. А между тем, писать М. стал рано и в 18 лет уже поместил в "Маяке" отрывок из поэмы "Гванагани". Почти все оригинальные стихотворения М. написаны в "народном" стиле. Это та археологически-колоритная имитация, которая и в старом, и в молодом "Москвитянине" считалась квинтэссенцией народности. М. брал из народной жизни только нарядное и эффектное, щеголяя крайне вычурными неологизмами ("Из белых из рук выпадчивый, со белой груди уклончивый" и т. п.) - но в этом условном жанре достигал, в деталях, большого совершенства. Переимчивый только на подробности, он не выдерживал своих стихотворений в целом. Так, прекрасно начатый "Хозяин", изображающий томление молодой жены со старым мужем, испорчен концом, где домовой превращаетя в проповедника супружеской верности. В неподдельной народной песне старый муж, взявший себе молодую жену, сочувствием не пользуется. Лучшие из оригинальных стихотворений М. в народном стиле: "Русалка", "По грибы", "Как у всех-то людей светлый праздничек". К стихотворениям этого рода примыкают переложения: "Отчего перевелись витязи на святой Руси", "Песня про боярина Евпатия Коловрата", "Песня про княгиню Ульяну Андреевну Вяземскую", "Александр Невский", "Волхв" и перевод "Слова о Полку Игореве". Общий недостаток их - растянутость и отсутствие простоты. Из стихотворений М. с нерусскими сюжетами заслуживают внимания: "Отойди от меня, сатана" - ряд картин, которые искушающий дьявол развертывает перед Иисусом Христом: знойная Палестина, Египет, Персия, Индия, угрюмо-мощный Север, полная неги Эллада, императорский Рим в эпоху Тиверия, Капри. Это - лучшая часть поэтического наследия М. Тут он был вполне в своей сфере, рисуя отдельные подробности, не связанные единством настроения, не нуждающиеся в объединяющей мысли. В ряду поэтов-переводчиков М. бесспорно занимает первостепенное место. Особенно хорошо передана "Песня песней". М.-драматург имеет те же достоинства и недостатки, как и М.-поэт; превосходный, при всей своей искусственной архаичности и щеголеватости, язык, прекрасные подробности и никакого ансамбля. Все три исторические драмы М.: "Царская Невеста" (1849), "Сервилия" (1854) и "Псковитянка" (1860) кончаются крайне неестественно и не дают ни одного цельного типа. Движения в них мало, и оно еще задерживается длиннейшими и совершенно лишними монологами, в которых действующие лица обмениваются взглядами, рассказами о событиях, не имеющих непосредственного отношения к сюжету пьесы и т. д. Больше всего вредит драмам М. предвзятость, с которой он приступал к делу. Так, в наиболее слабой из драм его - "Сервилии", рисующей Рим при Нероне, он задался целью показать победу христианства над римским обществом и сделал это с нарушением всякого правдоподобия. Превращение главной героини в течение нескольких дней из девушки, выросшей в строго римских традициях, и притом в высоконравственной семье, в пламенную христианку, да еще в монахиню (неверно и исторически: монашество появляется во II-III в.), решительно ничем не мотивировано и является полной неожиданностью как для ее жениха, так и для читателя. Те же белые нитки предвзятой мысли лишают жизненности "Царскую невесту" и "Псковитянку". Верный адепт погодинских воззрений на русскую историю, М. рисовал себе все древнерусское в одних только величавых очертаниях. Если попадаются у него злодеи, то действующие исключительно под влиянием ревности. Идеализирование простирается даже на Малюту Скуратова. В особенности испорчен тенденциозным преклонением перед всем древнерусским Иоанн Грозный. По М., это - сентиментальный любовник и государь, весь посвятивший себя благу народа. В общем, тем не менее, обе драмы М. занимают видное место в русской исторической драме. К числу лучших мест лучшей из драм М., "Псковитянки", принадлежит сцена псковского веча. Не лишен условной красоты и рассказ матери "псковитянки" о том, как она встретилась и сошлась с Иоанном. Этот рассказ стал излюбленным дебютным монологом наших трагических актрис. "Полное собр. сочинений" М. изд. в 1887 г. Мартыновым, с большой вступительною статьей Вл. Зотова и библиографией соч. М., составл. П. В. Быковым. Сюда вошли и беллетристические опыты М., литературного интереса не представляющие. Из них можно выделить только "Батю" - характерный рассказ о том, как крепостной свою овдовевшую и обнищавшую барыню не только прокормил, но и на салазках перевез из CПб. в Костромскую губ., и как потом эта барыня, по собственному, впрочем, предложению "Бати", продала его за 100 руб. Кроме указанных статей о М., см. еще М. Протопопов, "Забытый поэт", в "Сев. Вестн." 1888 г. № 1.

С. Венгеров.

{Брокгауз}

Мей, Лев Александрович

поэт, р. 1822 г., † 1862 г.

{Половцов}

Мей, Лев Александрович

Поэт. Род. в бедной дворянской семье. Учился в Царскосельском лицее. Служил в канцелярии московского генерал-губернатора. Сотрудничая с 1841 в "Москвитянине" (стихи, переводы, драма "Царская невеста"), М. сблизился с М. П. Погодиным и тесно сошелся с круж-

ком молодой редакции "Москвитянина" (Ап. Григорьев, Островский и др.). В 1853 М. переселился в Петербург, отдавшись исключительно лит-ой работе. Все последующее десятилетие до самой смерти М. жил жизнью литературной богемы. В "салоне" меценатствующего графа Кушелева-Безбородко М., славившийся мастерством экспромта, на вызов гостей отозвался характерным четверостишием: "Графы и графини,/ Счастье вам во всем,/ Мне же - лишь в графине,/ И притом - в большом". Неумеренная страсть к "большим графинам" свела Мея в преждевременную могилу.

Обладавший недюжинным поэтическим дарованием, выросший в атмосфере царскосельских лицейских традиций, М. ощущал себя непосредственным наследником богатейшей стиховой культуры пушкинской эпохи. Однако он не мог использовать это богатство. Принадлежавший к мелкому дворянству, почти выбитому из своего положения и вместе с тем еще не перешедшему на позиции разночинства, М. находился в состоянии глубокой деклассации. В его творчестве нет большого общественного содержания, нет зажигающей поэта социальной идеи. М. принадлежат блестящие стихотворные переложения библейской "Песни песней", древнегреческих песней Анакреонта, красочные стилизации псевдонародного быта, древнерусской жизни. Но и "поклонение красоте", "чистому искусству" и уход в экзотику лишены у Мея того социального стержня, который имеется хотя бы в байронических поэмах Пушкина или в усадебной лирике Фета - этой своеобразной "публицистике наоборот". Отсюда ограниченность значения оригинального творчества М. - вместе с тем одного из лучших русских переводчиков стихами - формальной виртуозностью (хотя срочная поденная работа вела М. к неоднократным срывам и в этом отношении). Оригинальное творчество М., количественно скудное, отмечено почти полным отсутствием в его стихе творческого своеобразия, самостоятельного лирического "голоса". В своих исторических драмах из русской жизни - "Царская невеста" и "Псковитянка", давших материал для либретто двух одноименных популярных опер, М. превращает социальную трагедию Пушкина в шаблонную историческую драму с любовной интригой на первом плане. Общественное возбуждение второй половины 50-х гг., так же как "питерская" "чердачная" жизнь М., сближение его с революционными разночинцами - Гр. Курочкиным, Чернышевским - не остались без влияния на его творчество. В стихах М. этого периода начинают звучать мотивы из современной городской жизни, гражданские нотки (в частности следует отметить стих. "Жиды" - одно из самых сильных в русской поэзии обличений юдофобства). Наряду с переводами из Библии и переложениями древнерусских летописей он начинает усиленно переводить Гейне, Беранже. Однако смерть М. в самом начале 60-х гг. не дала возможности "новым веяниям" выразиться в его творчестве с достаточной силой.

Библиография: I. Полное собр. сочин., со вступ. ст. В. Р. Зотова и библиографией сочин. Л. Мея, составл. П. Быковым, 5 тт., изд. Н. Мартынова, Петербург, 1887; Полное собрание сочинений, издание 4-е, 2 тт., Петербург, 1911 (приложение к "Ниве"); Л. А. Мей и его поэзия, ред. и ст. Вл. Пяста, Петербург 1922; Непропущенные цензурой стихи с объяснениями Б. Л. Модзалевского, Альманах Пушкинского дома, "Радуга", 1922, Петроград.

II. Протопопов М., Забытый поэт, "Северный вестник", 1888, 1; Полонский Я. П., Л. А. Мей как человек и писатель, "Русский вестник", 1896, IX; Садовский Б., Поэзия Л. А. Мея, "Русская мысль", 1908, VII.

III. Владиславлев И. В., Русские писатели, изд. 4-е, Гиз, М. - Л., 1924.

Д. Благой.

{Лит. энц.}

Большая биографическая энциклопедия . 2009 .

Смотреть что такое "Мей, Лев Александрович" в других словарях:

- (1822 1862), русский поэт и драматург. Исторические драмы «Царская невеста» (1849), «Псковитянка» (1849 59), на основе которых созданы одноименные оперы Н. А. Римского Корсакова; виртуозное владение техникой стиха в лирике, переводы. Рассказы и… … Энциклопедический словарь

Известный поэт. Родился 13 февраля 1822 г. в Москве; сын обрусевшего немца офицера, раненного под Бородином и рано умершего; мать поэта была русская. Семья жила в большой нужде. Учился Мей в Московском дворянском институте, откуда был переведен в … Биографический словарь

Русский поэт. Сын обедневшего дворянина. В 1841 окончил Царскосельский лицей. Раннее творчество М. декларировало идеал искусства, свободного от общественной злободневности, но постепенно поэт… … Большая советская энциклопедия

- (1822 62) русский поэт и драматург. Исторические драмы Царская невеста (1849), Псковитянка (1849 59), на основе которых созданы одноименные оперы Н. А. Римского Корсакова; лирические стихи, переводы … Большой Энциклопедический словарь

Мей, Лев Александрович - МЕЙ Лев Александрович (1822 62), русский поэт и драматург. Исторические драмы “Царская невеста” (1849), “Псковитянка” (1849 59), на основе которых созданы одноименные оперы Н.А. Римского Корсакова; лирические стихи, переводы. … Иллюстрированный энциклопедический словарь

МЕЙ Лев Александрович - (1822—62), русский поэт. Антологич. стихи, интимная лирика, стих, в стиле рус. нар. песен, романсы. Гражд. лирика (в т. ч. «Вечевой колокол», опубл. 1858, Лондон, распространялось в списках). Поэмы («Юдифь», 1855), былины, баллады. Поэтич.… … Литературный энциклопедический словарь

В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Мей. Лев Александрович Мей Дата рождения … Википедия

Лев Александрович Мей Дата рождения: 13 (25) февраля 1822 Место рождения: Москва Дата смерти: 16 (28) мая 1862 Место смерти: Санкт Петербург Род деятельности … Википедия

МЕЙ Лев Александрович родился в семье обедневшего помещика - поэт.

В 1831 по­ступил в Московский дворянский институт.

В 1836 «за отличные успехи» переведен в Царскосельский лицей, где и начал писать стихи.

С 1841 Лев Александрович некоторое время служил в канцеля­рии московского генерал-губернатора и недолгое время - инспектором 2-й московской гимназии.

К началу 50-х гг. относится сближение с «молодой редак­цией» «Москвитянина». Здесь Мей напеча­тал ряд оригинальных произведений, переводов, рецензий и обзоров.

С 1853 живет в Петербурге. Испытывая ост­рую нужду, он сотрудничает в самых разнообразных изданиях, в том числе и во вто­ростепенных.

Небольшое поэтическое наследие Льва Александровича за­нимает определенное место в литературной жизни России начиная с сер. 1840-х гг. В это время в стране формировалась ре­волюционно-демократическая идеология. Она только отчасти затронула Л. А. Мей. Раннее его творчество декларирует идеал сво­бодного искусства:

Нет! В лоне у тебя, всесильного творца,

Почиет Красота и ныне и от века,

И ты простишь грехи раба и человека

За песни Красоте свободного певца...

(«Не верю, господи, чтоб ты меня забыл...» )

Цикл антологических его стихотворений, не лишенный иногда черт декоратив­ной красивости, подтверждал представ­ление о, поэте - стороннике теории «чис­того искусства». Это определило сдер­жанное отношение к нему в лагере революционно-демократической критики. Среди разнообразных лирических жанров Льва Александровича характерен особый тип лирики, который точнее всего можно обозна­чить как лирический романс (ср. анало­гичные стихотворения Фета , А. К. Тол­стого) - в них большая искренность чувства, умение нарисовать психологи­ческий портрет, тонко передать неуло­вимые и сложные, почти невыразимые словами движения души. Вероятно, всем этим поэзия Льва Александровича в XX в. заинтересовала символистов, прежде всего А. Блока и В. Брюсова.

Музыкальный характер его лирики постоянно привлекал рус­ских композиторов (Глинку, Чайковско­го, Бородина, Римского-Корсакова, Кюи, Мусоргского, Рахманинова и других), часто перекладывавших его стихи на музыку.

Кроме этой романсной лирики, поэт хоро­шо владел и простой, разговорной инто­нацией стиха, которая привлекала сво­ей искренностью и непосредственностью («Знаешь ли, Юленька...» , «Не знаю, отчего так грустно мне при ней...» и другие). Исторически анализируя его поэзию, нельзя не отметить, что теория «чисто­го искусства» никогда не захватывала его полностью. Некоторая внутренняя противоречивость его лирики - лучшее тому подтверждение. Обреченность творческого труда («неволю мысль цензуре в угожденье»), отсутствие свободы твор­чества («у песни есть сестра - свобода») и ряд аналогичных мотивов выводят поэ­зию Мей за эти узкие рамки.

С середине 1850-х гг. в поэзии Льва Александровича начинает звучать нечто близкое некрасовским темам - постоянные аллюзии с современностью (иногда в очень далеких по темам стихо­творениях на библейские темы), внимание к социальным противоречиям жизни, к бедным и нищим, вообще к простым «униженным и оскорбленным» маленьким людям. Симпатии поэта на их стороне - он умеет воссоздать яркие и типичные картины трудовой жизни семьи, друзей и близких, передать облик петербургского дня и так далее

«Забытые ямбы» ,

«Дым» ,

«Арашка» ,

«Покойным» ,

«Греза» ,

«Ба­рашки» ,

«Помпеи» ,

«Юдифь» и другие.

Нель­зя не отметить превосходных описаний величавой простоты русской природы («Октавы», «Деревня» ).

Важное значение в условиях общест­венного оживления конца 1850-х - начала 1860-х гг. имела переводческая работа.

Она давала возможность демократиче­скому читателю узнать то передовое, что в течение нескольких десятилетий было для него закрыто при Николае I. К числу переведенных Львом Александровичем авторов относятся Гёте, Шиллер, Гейне, Шекспир, Мильтон, Байрон, Гюго, Беранже, Мицкевич, Шев­ченко и другие. Оценка этой стороны его деятельности всегда была единодушно положительной. Добролюбов называл Льва Александровича и Михайлова в числе «очень талантли­вых переводчиков»; положительный отзыв о переводах Л.А. Мей есть и у Чернышевского .

В оригинальной части наследия важ­ное место занимают былины, сказания и народные песни, отмеченные стилиза­цией. Таковы:

«Волхв» ,

«Александр Нев­ский» ,

«Песня про боярина Евпатия Коловрата» и другие.

Сюда же надо отнести и стихотворение «Вечевой колокол» (опубликованное впер­вые за рубежом в 1857, широко распро­странялось в списках) - своеобразное использование форм народной поэзии, звучавшее резко политически на фоне литературной традиции, связывавшей идеи новгородского «народоправия» с про­грессивной политической тенденцией, в частности у поэтов-декабристов.

Пере­вод «Слова о полку Игореве» на совре­менный русский язык был заметным ус­пехом Льва Александровича и надолго остался в числе луч­ших. Органически близки к фольклору песни и полубалладные стихотворениям, на обычные в народной поэзии темы - о любви, горе и скуке, о тяготах семей­ной жизни и прочих. Но порой фольклорные стихотворения Mея звучат как нарочитая стилизация; лишь там, где он преодоле­вает путы славянофильских взглядов на народ, он создает сильные и значительные произведения («Ох, вы, годы мои...», «Ты краса ли моя девичья...», «Как вечор мне, молодешеньке...» и другие).

В ближайшей связи с фольклорными и историческими интересами стоят и драмы Льва Александровича -

«Царская невеста» (1849),

«Псковитянка» (1850-59),

«Сервилия» (1854).

Первые две посвящены эпохе Ива­на Грозного. Несмотря на то, что народ представлен в этих драмах не дифференцированно, они дают все же представ­ление об основных исторических силах эпохи. В изложении событий Мей довольно точно следует за многими историческими источниками, особенно же за Карамзиным (т. IX «Истории государства Российского»). Но, кроме выработки исторической кон­цепции, драматургу надо было по-своему понять психологию Грозного и тем самым отчасти его оправдать. Для этого поэт ис­пользовал последнее по тем временам слово науки - труды С. М. Соловьева, который старался указать на положительный смысл деятельности Грозного. Для Льва Александровича Иван Грозный прежде всего человек, а потом уже царь. Тем самым можно было дать (в духе Карамзина) психологическую характеристику «человека в тиране». Вы­мышленный сюжет получает оправдание- так «могло быть» у людей той эпохи. Таким образом, Лев Александрович ввел в историческую драматургию нечто новое - историческую драму, по­строенную не только на документальных данных, а на определенной психологической ситуации, более или менее вымышленной автором. А. К. Толстой и А. Н. Островский не могли не учесть этого опыта в своих пьесах на исторические темы.

Драмы при­влекли внимание Н. А. Римского-Корсакова, написавшего музыку на их сюжеты. Все это изменяет старое представление о поэте и сближает его с демократической линией русской поэзии. Широта и раз­нообразие исканий Мей Л. А., общая прогрес­сивная направленность его творчества оп­ределяют интерес к его литературному наследию.

Умер - , Петербург.