Рассказ шолохова судьба человека краткое содержание. Анализ рассказа «Судьба человека» (М.А

В первую послевоенную зиму во время одного из путешествий повстречал рассказчик высокого сутуловатого мужчину с мальчиком лет пяти-шести со «светлыми, как небушко, глазами » .

Во время перекура встречный (он был шофером) рассказал о своей жизни.

Все трудности, переживаемые страной, перенес и Андрей Соколов.

В Гражданскую войну воевал, вернулся - семья от голода погибла. Работал сначала на заводе. Женился на женщине, может быть, и не красивой, но с золотой душой.

«Придешь с работы усталый, а иной раз и злой, как черт. Нет, на грубое слово она тебе не нагрубит в ответ. Ласковая, тихая, не знает, где тебя усадить, бьется, чтобы и при малом достатке сладкий кусок тебе сготовить.

Смотришь на нее и отходишь сердцем, а спустя немного обнимешь ее, скажешь:

«Прости, милая Иринка, нахамил я тебе. Понимаешь, с работой у меня нынче не заладилось» . И опять у нас мир, и у меня покой на душе.

Вот что это означает - иметь умную жену-подругу» .

Было дело, выпивал Андрей, но как родился у него сын, а потом и две дочки, отошел от пьющих товарищей.

«Изучил автодело, сел за баранку на грузовой. Потом втянулся и уже не захотел возвращаться на завод.

За рулем показалось мне веселее. Так и прожил десять лет и не заметил, как они прошли. Прошли как будто во сне. Да что десять лет! Спроси у любого пожилого человека - приметил он, как жизнь прожил? Ни черта он не приметил!»

Выстроил Андрей дом, завела жена двух козочек, дети учились хорошо, особенно старший - Анатолий.

Да вот - грянула война.

Плакала жена Ирина, прощаясь, когда муж на фронт уходил. Так плакала, как по мертвому. Так плакала, что он даже рассердился, оттолкнул ее... И целовал потом в холодные губы, и утешал, а до сих пор простить себе не может, что все-таки - оттолкнул.

Писал Андрей с фронта не много, не хотел жаловаться - ведь и в тылу было не сладко.

«Какие же это плечи нашим женщинам и детишкам надо было иметь, чтобы под такой тяжестью не согнуться? А вот не согнулись, выстояли!»

На войне Андрей шоферил, дважды был ранен, и вот в мае сорок второго года попал в плен.

Оглушило его снарядом, подобрали немцы, увидели, что мужик сильный - и забрали работать на рейх.

Сапоги с него один из фашистов снял, Андрей же в насмешку протянул ему и портянки. Чуть не застрелили его за эту «шутку» .

Сила духа Андрея проявляется не только в умении посмеяться над врагом, но и в том, что он помнит добро.

Согнали пленных в разрушенную церковь, один из них врачом оказался. Бродил всю ночь среди бойцов и спрашивал:

Раненые есть?

Кому мог - помогал. Герою рассказа вправил вывихнутую руку. И благодарность к врачу, верному своему долгу, живет в сердце Соколова многие годы.

Но и подлецов он помнит. Был один такой, который сказал офицеру: «Если завтра, перед тем как гнать нас дальше, нас выстроят и будут выкликать комиссаров, коммунистов и евреев, то ты, взводный, не прячься! Из этого дела у тебя ничего не выйдет. Ты думаешь, если гимнастерку снял, так за рядового сойдешь? Не выйдет! Я за тебя отвечать не намерен. Я первый укажу на тебя!»

Придушил Соколов предателя, как «гада ползучего».

А фашисты наутро расстреляли все-таки несколько человек, тех, которые были похожи на евреев, - кудрявые и нос горбинкой.

Отчаянный Соколов решился на побег.

«Только ничего у меня не вышло из моего мечтания: на четвертые сутки, когда я был уже далеко от проклятого лагеря, поймали меня. Собаки сыскные шли по моему следу, они меня и нашли в некошеном овсе».

«Били за то, что ты - русский, за то, что на белый свет еще смотришь, за то, что на них, сволочей, работаешь. Били и за то, что не так взглянешь, не так ступнешь, не так повернешься. Били запросто, для того чтобы когда-нибудь да убить до смерти, чтобы захлебнулся своей последней кровью и подох от побоев. Печей-то, наверное, на всех нас не хватало в Германии. И кормили везде, как есть, одинаково: полтораста грамм эрзац-хлеба пополам с опилками и жидкая баланда из брюквы... До войны весил я восемьдесят шесть килограмм, а к осени тянул уже не больше пятидесяти. Одна кожа осталась на костях, да и кости-то свои носить было не под силу» .

В одном из лагерей работали на каменном карьере. «Комендантом лагеря, или, по-ихнему, лагерфюрером, был у нас немец Мюллер. Невысокого роста, плотный, белобрысый и сам весь какой-то белый: и волосы на голове белые, и брови, и ресницы, даже глаза у него были белесые, навыкате.

По-русски говорил, как мы с тобой, да еще на «о» налегал, будто коренной волжанин».

Это был не человек, а настоящий зверь.

«Бывало, выстроит нас перед блоком, идет перед строем со своей сворой эсэсовцев, правую руку держит на отлете. Она у него в кожаной перчатке, а в перчатке свинцовая прокладка, чтобы пальцев не повредить. Идет и бьет каждого второго в нос, кровь пускает. Это он называл «профилактикой от гриппа».

Однажды один доносчик сообщил коменданту о критическом замечании Соколова о лагерном режиме.

На следующий день по доносу вызвали Андрея на расправу.

«За столом - все лагерное начальство. Пять человек сидят, шнапс глушат и салом закусывают. На столе у них початая здоровенная бутыль со шнапсом, хлеб, сало, моченые яблоки, открытые банки с разными консервами. Мигом оглядел я всю эту жратву, и - не поверишь - так меня замутило, что за малым не вырвало. Я же голодный, как волк, отвык от человеческой пищи, а тут столько добра перед тобою...»

Полупьяный Мюллер грозит русскому пленному пистолетом.

«А потом кинул пистолет на стол и наливает полный стакан шнапса, кусочек хлеба взял, положил на него ломтик сала и все это подает мне и говорит: «Перед смертью выпей, русс Иван, за победу немецкого оружия».

За немецкую победу Соколов не выпил, выпил за свою погибель. Полный стакан шнапса - и закусывать не стал: «Я после первого стакана не закусываю».

« Наливает он второй, подает мне. Выпил я и второй и опять же закуску не трогаю, на отвагу бью, думаю: о Хоть напьюсь перед тем, как во двор идти, с жизнью расставаться». Высоко поднял комендант свои белые брови, спрашивает: «Что же не закусываешь, русс Иван? Не стесняйся!» А я ему свое: «Извините, герр комендант, я и после второго стакана не привык закусывать».

Наливает мне комендант третий стакан, а у самого руки трясутся от смеха. Этот стакан я выпил врастяжку, откусил маленький кусочек хлеба, остаток положил на стол.

Захотелось мне им, проклятым, показать, что, хотя я и с голоду пропадаю, но давиться ихней подачкой не собираюсь, что у меня есть свое, русское достоинство и гордость и что в скотину они меня не превратили, как ни старались».

Отпустили храброго русского солдата, даже дали с собой сала и хлеба. В бараке на хлеб не напали (Андрей был без памяти: три стакана шнапса голодному изработавшемуся человеку -.не шутка!), а ждали, пока он придет в себя.

Соколов, конечно, сказал, что делить надо на всех поровну.

«Досталось каждому хлеба по кусочку со спичечную коробку, каждую крошку брали на учет, ну, а сала, сам понимаешь, - только губы помазать. Однако поделили без обиды».

Потом определили Соколова в водители к толстому немецкому майору. Улучил Андрей подходящий момент и тюкнул майора заранее подготовленной гирькой в левый висок.

Привез майора и папку с важными документами к советским войскам.

Отправили Андрея в госпиталь.

Там он и получил письмо от соседа: фашистская бомба попала в его родной дом, погибли жена и дочки. А сын ушел добровольцем на фронт.

« Попал Анатолий в артиллерийское училище; там-то и пригодились его таланты к математике.

Через год с отличием закончил училище, пошел на фронт и вот уже пишет, что получил звание капитана, командует батареей «сорокапяток», имеет шесть орденов и медали. Словом, обштопал родителя со всех концов. И опять я возгордился им ужасно! Как ни крути, а мой родной сын - капитан и командир батареи, это не шутка! Да еще при таких орденах.

Это ничего, что отец его на «студебеккере» снаряды возит и прочее военное имущество. Отцово дело отжитое, а у него, у капитана, все впереди.

Аккурат девятого мая, утром, в День Победы, убил моего Анатолия немецкий снайпер...»

Поселился у приятеля, опять стал грузы возить. Там он в шоферской чайной и нашел своего нового сынишку.

«Этакий маленький оборвыш: личико все в арбузном соку, покрытом пылью, грязный, как прах, нечесаный, а глазенки - как звездочки ночью после дождя! И до того он мне полюбился, что я уже, чудное дело, начал скучать по нем, спешу из рейса поскорее его увидать. Около чайной он и кормился - кто что даст».

Отец маленького Ванюшки погиб на фронте, мать умерла. Ночует где придется, ест что достанет.

«Закипела тут во мне горючая слеза, и сразу я решил: «Не бывать тому, чтобы нам порознь пропадать! Возьму его к себе в дети». И Сразу у меня на душе стало легко и как-то светло. Наклонился я к нему, тихонько спрашиваю:

«Ванюшка, а ты знаешь, кто я такой?» Он и спросил, как выдохнул: «Кто?» Я ему и говорю так же тихо: «Я - твой отец».

Кинулся он ко мне на шею, целует в щеки, в губы, в лоб, а сам, как свиристель, так звонко и тоненько кричит, что даже в кабинке глушно: «Папка родненький! Я знал! Я знал, что ты меня найдешь! Все равно найдешь! Я так долго ждал, когда ты меня найдешь!» Прижался ко мне и весь дрожит, будто травинка под ветром».

Бездетные хозяева дома приняли Ванюшку растроганно, накормили. Хозяйка пошила одежонку.

«Спать я лег вместе с ним и в первый раз за долгое время уснул спокойно. Однако ночью раза четыре вставал. Проснусь, а он у меня под мышкой приютится, как воробей под застрехой, тихонько посапывает, и до того мне становится радостно на душе, что и словами не скажешь! Норовишь не ворохнуться, чтобы не разбудить его, но все-таки не утерпишь, потихоньку встанешь, зажжешь спичку и любуешься на него...»

Из Урюпинска Андрей Соколов решил перебраться в другие места. Вот, кочует вместе с сыном.

«Два осиротевших человека, две песчинки, заброшенные в чужие края военным ураганом невиданной силы... Что-то ждет их впереди? И хотелось бы думать, что этот русский человек, человек несгибаемой воли, выдюжит и около отцовского плеча вырастет тот, который, повзрослев, сможет все вытерпеть, все преодолеть на своем пути, если к этому позовет его Родина».

Рассказ «Судьба человека» стал последним значительным прозаическим произведением . В последние годы жизни маститый писатель словно утратил художественный талант…

Рассказ начинается с того, как в разгар весны рассказчик ехал вместе с товарищем на бричке. Их путь лежал в станицу Букановскую. Поскольку весна была в самом разгаре, то ехать было трудно, снег обильно таял, и стояла непролазная грязь.

Им удалось переплыть реку, хотя лодка еле выдержала. Неизвестно откуда взявшийся шофер нашел в сарае трофейный автомобиль марки "Виллис" и подогнал его к реке. Затем он поплыл в лодке обратно и сказал, что вернется часа через два. В ожидании шофера рассказчик присел и хотел закурить. Тут обнаружилось, что переправа не прошла даром и что все сигареты намокли.

Через некоторое время подошел мужчина средних лет. Он держал за руку ребенка. Поздоровались и незаметно разговорились. Андрей Соколов (именно так звали подошедшего) и стал основным рассказчиком дальше. Он решил, что перед ним - тоже шофер, как и он сам.

Поскольку оба никуда не торопились, то закурили. Видно было, что Соколову надо перед кем-то выговориться. А перед совершенно незнакомым человеком это бывает сделать гораздо проще - потому что видишь ты его в первый, а, возможно, и в последний раз. Свою довоенную жизнь Соколов назвал самой обыкновенной, хотя в ней хватало всего.

Он родился в 1900 году в Воронежской губернии. Жили там всем семейством до . Когда в 1922 году разразился голод, Андрей поехал на Кубань - там было спокойно, сытно и можно было переждать время. Родители и младшая сестра Соколова умерли от голода. Так он остался один. Когда вернулся обратно, то продал дом и поехал искать работу в Воронеж. Сначала устроился плотником, работал в артели, потом перешел на завод и там выучился на слесаря.

Встретил красивую девушку по имени Ирина, женился на ней. Она воспитывалась в детском доме, была круглой сиротой. Внешней красотой Ирина не отличалась, но по характеру была женщиной скромной и смирной, работящей и веселой. У них родились дети: сначала сын, а потом и две дочери. Соколов перешел на шоферскую работу. И тут грянула . Всей семьей Андрея провожали на фронт. Дети старались держать себя в руках. Ирину было не узнать - она билась в истерике на груди у мужа и все повторяла, что больше они уже не увидятся. Поэтому у Соколова остались тяжелые предчувствия грядущей беды.

На фронте он тоже стал шофером, был дважды ранен, но не тяжело. В 1942 году Андрей вез боеприпасы на передовую, к артиллеристам. Его накрыло взрывной волной от вражеского снаряда и контузило. Машину перевернуло. Когда Соколов пришел в себя, то понял, что фронт остался где-то сзади, а он сам находится в тылу врага. Притвориться мертвым не получилось. Его захватили немецкие автоматчики. Сначала хотели застрелить на месте, но потом передумали и погнали к другим пленным. Их держали в церкви. Там некий военврач вправил Соколову раненую руку.

Соколов спас от смерти незнакомого ему взводного командира, которого собирался выдать немцам его сослуживец. Соколов собственными руками задушил предателя. Фашисты застрелили верующего, который не хотел испражняться в церкви и умолял выпустить его за ее пределы. Утром немцы расстреляли несколько человек и всю колонну погнали дальше. Во время копки могил Соколов сбежал. Его настигли на четвертые сутки. Чуть не загрызли собаки. Месяц его держали в карцере, потом отправили в Германию. Он работал вместе с другими заключенными в лагере под Дрезденом, на каменном карьере.

Однажды комендант лагеря Мюллер вызвал Соколова к себе с намерением расстрелять лично. Мюллер предлагает Соколову выпить перед смертью. Соколов выпивает три стакана водки, и лишь после третьего закусывает. Пораженный Мюллер сказал, что уважает достойных противников, выдал Соколову буханку хлеба и кусок сала, после чего отправил обратно в барак. В 1944 году Соколова снова назначили шофером - возить майора-инженера. Однажды в дороге Соколов оглушил немца, забрал оружие и направил машину к своим. В госпитале Соколов узнает о гибели жены и дочерей. Судьба сына осталась неизвестной

Соколов продолжает воевать. Находит сына. Они обмениваются письмами. Однако встреча не состоялась: прямо в День Победы Анатолия застрелил немецкий снайпер. После демобилизации Соколов оказался на распутье. Возвращаться в Воронеж не хотелось - не к кому. Поехал в Урюпинск к другу. Удалось устроиться работать в автомобильную роту. Однажды, выходя из чайной, увидел беспризорного мальчишку, пожалел его. Мальчика звали Ваней. Они крепко подружились. Через некоторое время Соколов решил сказать Ване, что является его отцом. Мальчик сразу же поверил, очень обрадовался. Соколов усыновил ребенка. На одном месте Соколов не мог долго засиживаться - тоска по погибшей семье все-таки не проходила. Тут пришла лодка, и рассказчик распрощался со своим случайным знакомым. Стал думать об услышанном рассказе.

Михаил Александрович Шолохов

«Судьба человека»

Андрей Соколов

Весна. Верхний Дон. Рассказчик с товарищем ехал на бричке, запряжённой двумя лошадьми, в станицу Букановскую. Ехать было трудно — снег начал таять, грязь непролазная. А тут возле хутора Моховского река Еланка. Мелкая летом, сейчас разлилась на целый километр. Вместе с неизвестно откуда взявшимся шофёром рассказчик переплывает реку на какой-то полуразвалившейся лодке. Шофёр подогнал к реке стоявший в сарае автомобиль марки Виллис, сел в лодку и отправился обратно. Обещал вернуться через два часа.

Рассказчик присел на поваленный плетень и хотел было закурить — но сигареты намокли во время переправы. Так бы и скучать ему два часа в тишине, одиночестве, без еды, воды, выпивки и курева — как подошёл к нему мужчина с ребёнком, поздоровался. Мужчина (это и был главный герой дальнейшего повествования Андрей Соколов) принял рассказчика за шофёра — из-за стоявшего рядом автомобиля и подошёл пообщаться с коллегой: он сам был шофёром, только на грузовой машине. Рассказчик не стал расстраивать собеседника, раскрывая подлинную свою профессию (так и оставшуюся неизвестной для читателя) и соврал, что ждёт начальство.

Соколов ответил, что не торопится, а перекурить охота. В одиночестве курить скучно. Увидев разложенные для просушки сигареты, он угостил рассказчика собственным табаком.

Закурили они, разговорились. Рассказчику неловко было из-за мелкого обмана, поэтому он больше слушал, а говорил Соколов.

Довоенная жизнь Соколова

— Поначалу жизнь моя была обыкновенная. Сам я уроженец Воронежской губернии, с тысяча девятьсотого года рождения. В гражданскую войну был в Красной Армии, в дивизии Киквидзе. В голодный двадцать второй год подался на Кубань, ишачить на кулаков, потому и уцелел. А отец с матерью и сестрёнкой дома померли от голода. Остался один. Родни — хоть шаром покати, — нигде, никого, ни одной души. Ну, через год вернулся с Кубани, хатёнку продал, поехал в Воронеж. Поначалу работал в плотницкой артели, потом пошёл на завод, выучился на слесаря. Вскорости женился. Жена воспитывалась в детском доме. Сиротка. Хорошая попалась мне девка! Смирная весёлая, угодливая и умница, не мне чета. Она с детства узнала, почём фунт лиха стоит, может, это и сказалось на её характере. Со стороны глядеть — не так уж она была из себя видная, но ведь я-то не со стороны на неё глядел, а в упор. И не было для меня красивее и желанней её, не было на свете и не будет!

Придёшь с работы усталый, а иной раз и злой, как черт. Нет, на грубое слово она тебе не нагрубит в ответ. Ласковая, тихая, не знает, где тебя усадить, бьётся, чтобы и при малом достатке сладкий кусок тебе сготовить. Смотришь на неё и отходишь сердцем, а спустя немного обнимешь её, скажешь: «Прости, милая Иринка, нахамил я тебе. Понимаешь, с работой у меня нынче не заладилось». И опять у нас мир, и у меня покой на душе.

Дальше рассказывал опять таки про жену, как она его любила и не упрекала даже тогда, когда приходилось выпить лишнего с товарищами. Но вскоре родились у них дети — сын, а потом — две дочери. Тогда с выпивками было покончено — разве что кружку пива в выходной себе позволял.

В 1929 увлекли его машины. Стал он шофёром грузовика. Жил себе поживал да добра наживал. А тут — война.

Война и пленение

На фронт провожала его вся семья. Дети держали себя в руках, но жена очень расстроилась — в последний раз мол видимся, Андрюша… В общем и так тошно, а тут ещё и жена заживо хоронит. В расстроенных чувствах уехал на фронт.

На войне он тоже был шофёром. Дважды легко ранили.

В мае 1942 года оказался под Лозовеньками. Немцы шли в наступление, а он вызвался на передний край везти боеприпасы нашей артиллерийской батарее. Боеприпасы не довёз — снаряд упал совсем близко, взрывной волной перевернуло машину. Соколов потерял сознание. Когда очнулся — понял, что находится в тылу врага: бой гремел где-то сзади, а мимо шли танки. Притворился мёртвым. Когда решил, что все прошли — голову приподнял, увидел идущих прямо к нему шестерых фашистов с автоматами. Спрятаться было негде, поэтому решил умереть достойно — встал, хотя еле мог стоять на ногах — и смотрел на них. Один из солдат хотел застрелить его — но другой удержал. Сняли с Соколова сапоги и отправили пешком на запад.

Через некоторое время догнала еле шедшего Соколова колонна пленных из той же дивизии, что он сам. С ними шёл дальше.

Ночевали в церкви. За ночь случилось 3 заслуживающих внимания события:

а) Некий человек, представившийся как военврач, вправил Соколову вывихнутую во время падения из грузовика руку.

б) Соколов спас от смерти незнакомого ему взводного, которого как коммуниста собирался выдать фашистам сослуживец Крыжнев. Соколов задушил предателя.

в) Фашисты застрелили верующего, который надоедал им просьбами выпустить из церкви для визита в туалет.

На следующее утро стали спрашивать — кто командир, комиссар, коммунист. Предателей не оказалось, поэтому коммунисты, комиссары и командиры остались живы. Расстреляли еврея (возможно, это был военврач — по крайней мере, в фильме дело так представлено) и троих русских, похожих на евреев. Погнали пленных дальше на запад.

Всю дорогу до Познани Соколов думал о побеге. Наконец представился случай: пленных отправили копать могилы, охранники отвлеклись — он и дёрнул на восток. На четвёртые сутки догнали его фашисты с овчарками, собаки Соколова чуть не загрызли. Месяц его держали в карцере, потом отправили в Германию.

«Куда меня только не гоняли за два года плена! Половину Германии объехал за это время: и в Саксонии был, на силикатном заводе работал, и в Рурской области на шахте уголёк откатывал, и в Баварии на земляных работах горб наживал, и в Тюрингии побыл, и черт-те где только не пришлось по немецкой земле походить»

На волоске от смерти

В лагере Б −14 возле Дрездена работал Соколов и другие на каменном карьере. Угораздило его, вернувшись однажды после работы сказать, в бараке, среди других пленных: «Им по четыре кубометра выработки надо, а на могилу каждому из нас и одного кубометра через глаза хватит».

Кто-то донёс начальству об этих словах и вызвал его к себе комендант лагеря Мюллер. Мюллер русский язык знал отлично, так что общался с Соколовым без переводчика.

«Я окажу тебе великую честь, сейчас лично расстреляю тебя за эти слова. Здесь неудобно, пойдём во двор, там ты и распишешься». — «Воля ваша», — говорю ему. Он постоял, подумал, а потом кинул пистолет на стол и наливает полный стакан шнапса, кусочек хлеба взял, положил на него ломтик сала и все это подаёт мне и говорит: «Перед смертью выпей, русс Иван, за победу немецкого оружия».

Поставил я стакан на стол, закуску положил и говорю: «Благодарствую за угощение, но я непьющий». Он улыбается: «Не хочешь пить за нашу победу? В таком случае выпей за свою погибель». А что мне было терять? «За свою погибель и избавление от мук я выпью», — говорю ему. С тем взял стакан и в два глотка вылил его в себя, а закуску не тронул, вежливенько вытер губы ладонью и говорю: «Благодарствую за угощение. Я готов, герр комендант, пойдёмте, распишете меня».

Но он смотрит внимательно так и говорит: «Ты хоть закуси перед смертью». Я ему на это отвечаю: «Я после первого стакана не закусываю». Наливает он второй, подаёт мне. Выпил я и второй и опять же закуску не трогаю, на отвагу бью, думаю: «Хоть напьюсь перед тем, как во двор идти, с жизнью расставаться». Высоко поднял комендант свои белые брови, спрашивает: «Что же не закусываешь, русс Иван? Не стесняйся!» А я ему своё: «Извините, герр комендант, я и после второго стакана не привык закусывать». Надул он щеки, фыркнул, а потом как захохочет и сквозь смех что-то быстро говорит по-немецки: видно, переводит мои слова друзьям. Те тоже рассмеялись, стульями задвигали, поворачиваются ко мне мордами и уже, замечаю, как-то иначе на меня поглядывают, вроде помягче.

Наливает мне комендант третий стакан, а у самого руки трясутся от смеха. Этот стакан я выпил врастяжку, откусил маленький кусочек хлеба, остаток положил на стол. Захотелось мне им, проклятым, показать, что хотя я и с голоду пропадаю, но давиться их подачкой не собираюсь, что у меня есть своё, русское достоинство и гордость и что в скотину они меня не превратили, как ни старались.

После этого комендант стал серьёзный с виду, поправил у себя на груди два железных креста, вышел из-за стола безоружный и говорит: «Вот что, Соколов, ты — настоящий русский солдат. Ты храбрый солдат. Я — тоже солдат и уважаю достойных противников. Стрелять я тебя не буду. К тому же сегодня наши доблестные войска вышли к Волге и целиком овладели Сталинградом. Это для нас большая радость, а потому я великодушно дарю тебе жизнь. Ступай в свой блок, а это тебе за смелость», — и подаёт мне со стола небольшую буханку хлеба и кусок сала.

Харчи разделил Соколов со своими товарищами — всем поровну.

Освобождение из плена

В 1944 году Соколова определили шофёром. Возил он немецкого майора-инженера. Тот обращался с ним хорошо, иногда делился едой.

Утром двадцать девятого июня приказывает мой майор везти его за город, в направлении Тросницы. Там он руководил постройкой укреплений. Выехали.

По дороге Соколов оглушил майора, забрал пистолет и погнал машину прямиком туда, где земля гудит, где бой идёт.

Из блиндажа автоматчики выскочили, и я нарочно сбавил ход, чтобы они видели, что майор едет. Но они крик подняли, руками машут, мол, туда ехать нельзя, а я будто не понимаю, подкинул газку и пошёл на все восемьдесят. Пока они опомнились и начали бить из пулемётов по машине, а я уже на ничьей земле между воронками петляю не хуже зайца.

Тут немцы сзади бьют, а тут свои очертели, из автоматов мне навстречу строчат. В четырёх местах ветровое стекло пробили, радиатор пропороли пулями… Но вот уже лесок над озером, наши бегут к машине, а я вскочил в этот лесок, дверцу открыл, упал на землю и целую её, и дышать мне нечем…

Отправили Соколова в госпиталь подлечиться и подкормиться. В госпитале сразу написал письмо жене. Через две недели получил ответ от соседа Ивана Тимофеевича. В июне 1942 попала бомба в его дом, жена и обе дочери погибли. Сына дома не было. Узнав о гибели родных, он ушёл добровольцем на фронт.

Выписался Соколов из госпиталя, получил месячный отпуск. Через неделю добрался до Воронежа. Посмотрел на воронку на том месте, где был его дом — и в тот же день отправился на вокзал. Обратно в дивизию.

Сын Анатолий

Но месяца через три и мне блеснула радость, как солнышко из-за тучи: нашёлся Анатолий. Прислал письмо мне на фронт, видать, с другого фронта. Адрес мой узнал от соседа, Ивана Тимофеевича. Оказывается, попал он поначалу в артиллерийское училище; там-то и пригодились его таланты к математике. Через год с отличием закончил училище, пошёл на фронт и вот уже пишет, что получил звание капитана, командует батареей «сорокапяток», имеет шесть орденов и медали.

После войны

Андрея демобилизовали. Куда податься? В Воронеж ехать не хотел.

Вспомнил, что в Урюпинске живёт мой дружок, демобилизованный ещё зимою по ранению, — он когда-то приглашал меня к себе, — вспомнил и поехал в Урюпинск.

Приятель мой и жена его были бездетные, жили в собственном домике на краю города. Он хотя и имел инвалидность, но работал шофёром в автороте, устроился и я туда же. Поселился у приятеля, приютили они меня.

Возле чайной познакомился он с беспризорным мальчиком Ваней. Его мать погибла при авианалёте (во время эвакуации, вероятно), отец погиб на фронте. Однажды по дороге на элеватор Соколов взял с собой Ванюшку сказал ему, что он его отец. Мальчик поверил и очень обрадовался. Усыновил Ванюшку. Жена приятеля помогала смотреть за ребёнком.

Может, и жили бы мы с ним ещё с годик в Урюпинске, но в ноябре случился со мной грех: ехал по грязи, в одном хуторе машину мою занесло, а тут корова подвернулась, я и сбил её с ног. Ну, известное дело, бабы крик подняли, народ сбежался, и автоинспектор тут как тут. Отобрал у меня шофёрскую книжку, как я ни просил его смилостивиться. Корова поднялась, хвост задрала и пошла скакать по переулкам, а я книжки лишился. Зиму проработал плотником, а потом списался с одним приятелем, тоже сослуживцем, — он в вашей области, в Кашарском районе, работает шофёром, — и тот пригласил меня к себе. Пишет, что, мол, поработаешь полгода по плотницкой части, а там в нашей области выдадут тебе новую книжку. Вот мы с сынком и командируемся в Кашары походным порядком.

Да оно, как тебе сказать, и не случись у меня этой аварии с коровой, я все равно подался бы из Урюпинска. Тоска мне не даёт на одном месте долго засиживаться. Вот уже когда Ванюшка мой подрастёт и придётся определять его в школу, тогда, может, и я угомонюсь, осяду на одном месте

Тут пришла лодка и рассказчик распрощался со своим негаданым знакомым. И стал думать об услышанном рассказе.

Два осиротевших человека, две песчинки, заброшенные в чужие края военным ураганом невиданной силы… Что-то ждёт их впереди? И хотелось бы думать, что этот русский человек, человек несгибаемой воли, выдюжит и около отцовского плеча вырастет тот, который, повзрослев, сможет все вытерпеть, все преодолеть на своём пути, если к этому позовёт его Родина.

С тяжёлой грустью смотрел я им вслед… Может быть, все и обошлось бы благополучно при нашем расставании, но Ванюшка, отойдя несколько шагов и заплетая куцыми ножками, повернулся на ходу ко мне лицом, помахал розовой ручонкой. И вдруг словно мягкая, но когтистая лапа сжала мне сердце, и я поспешно отвернулся. Нет, не только во сне плачут пожилые, поседевшие за годы войны мужчины. Плачут они и наяву. Тут главное — уметь вовремя отвернуться. Тут самое главное — не ранить сердце ребёнка, чтобы он не увидел, как бежит по твоей щеке жгучая и скупая мужская слеза…

«Судьба человека» Михаила Шолохова представляет собой необычный рассказ того времени о войне. В центре произведения писатель представляет своему читателю судьбу русского солдата, которому пришлось пережить Великую Отечественную войну. В свою очередь, третья часть имеет еще несколько частей. На первый взгляд, композиция романа «Судьба человека» довольно не простая, однако произведение легко читается и вполне усваивается.

В романе «Судьба человека» писатель применяет повествовательный прием. Что это может значить? Все довольно просто, повествование ведется и от героя-рассказчика, и от главного героя. В экспозиции произведения читателю становится известно, что герой близок к писателю. Он держит путь в одну из донских станиц. Однако читатель становится свидетелем преграды, которая возникла на пути героя: разливается река, и он остается на берегу, в ожидании лодки. Шолохов изображает картину природы, которая предстает перед читателем пробуждающей.

Данная картина сулит о том, что наступило время для восстановления жизни, разрушительный этап войны пройден. Повествователь наслаждается, отдыхает душой и сердцем, окунувшись в «тишину и одиночество». Вскоре он видит мужчину с мальчиком, которые направлялись к нему. Он видит, что их лица уставшие и поникшие. Так, читатель первый раз встречает героя рассказа – Андрея Соколова. Об этих двух персонажах нам становится известно от рассказчика. Ему удается четко описать Соколова – простого рабочего человека.

Читатель понимает, что для главного героя неважно, как одет он, для него всем смыслом жизни является его единственный сынишка. Посмотрев на него, видно, что мальчик одет куда лучше. На следующих страницах романа, читатель узнает о жизни Соколова от него самого. Перед нами раскрывается весь мир душевных переживаний героя. Из рассказа героя становится понятно, что абсолютно вся жизнь героя, включая мелочи, была счастливой и типичной для того времени. У него была семья, работа, дети, жена.

Вскоре, становится известно, что герой попадает в плен к немцам. Здесь писатель его изображает как мужественного, уравновешенного, человека с чувством юмора и достоинства. Впервые читатель сталкивается с ужасами, которые происходили в плену. Шолохов акцентирует внимание читателя на том, что люди в таких нечеловеческих условиях забывали про свою гордость, про свое собственное «я». Для того чтобы выжить, необходимо есть, а ради куска хлеба, им приходилось терпеть все унижения. Порой приходилось предавать своих товарищей и, даже, их убивать.

Соколов же предстает перед нами, как героический персонаж. В кульминационном моменте романа «Судьба человека»: беседы героя с лагерфюррером Мюллером, он ведет себя абсолютно спокойно. Однако такая реакция на поведение героя не только у читателя, но и у врагов.

По окончанию войны герой понимает, что он лишился всего самого дорого. Теперь у него не осталось семьи. Герой лишен смысла жизни, однако встреча с сиротой Ванюшей вернула Соколова к жизни. Этот мальчик стал для него сыном, его смыслом жизни.

Сочинения

Рассказ Михаила Шолохова «Судьба человека» повествует о жизни солдата Великой Отечественной Войны, Андрее Соколове. Нагрянувшая война отняла у мужчины всё: семью, дом, веру в светлое будущее. Волевой характер и твёрдость духа не позволили сломиться Андрею. Встреча с осиротевшим мальчиком Ванюшкой привнесла в жизнь Соколова новый смысл.

Данный расказ входит в учебную программу литературы 9 класса. Перед тем как познакомиться с полной версией произведения, вы можете прочитать онлайн краткое содержание «Судьба человека» Шолохова, которое познакомит читателя с самыми важными эпизодами «Судьбы человека».

Главные герои

Андрей Соколов – главный герой рассказа. Работал шофёром в военное время, пока фрицы не взяли его в плен, где он провёл 2 года. В плену значился под номером 331.

Анатолий – сын Андрея и Ирины, ушедший на фронт во время войны. Становится командиром батареи. Анатолий погиб в День победы, его убил немецкий снайпер.

Ванюшка – сирота, приёмный сын Андрея.

Другие персонажи

Ирина – жена Андрея

Крыжнев – предатель

Иван Тимофеевич – сосед Андрея

Настенька и Олюшка – дочери Соколова

На Верхнем Доне наступила первая весна после войны. Припекающее солнце тронуло лёд на реке и началось половодье, превратившее дороги в размытую не проездную жижу.

Автору рассказа в эту пору бездорожья нужно было попасть в станцию Букановская, до которой было порядка 60 км. Он добрался до переправы через реку Еланку и вместе с сопровождающим его шофером переплыл на дырявой от старости лодке на другой берег. Водитель вновь уплыл, а рассказчик остался его ждать. Так как шофёр обещал вернуться только через 2 часа, повествователь решил сделать перекур. Он достал папиросы, которые намокли во время переправы, и разложил их сушить на солнышке. Рассказчик присел на плетень и призадумался.

В скором времени от мыслей его отвлёк мужчина с мальчиком, которые двигались по направлению к переправе. Мужчина подошёл к рассказчику, поздоровался с ним и поинтересовался: долго ли ждать ещё лодку. Решили вместе перекурить. Повествователь хотел спросить собеседника, куда он в такое бездорожье направляется с маленьким сыном. Но мужчина его опередил и заговорил о прошедшей войне.
Так повествователь и познакомился с кратким пересказом жизненной истории мужчины, которого звали Андрей Соколов.

Жизнь до войны

Несладко пришлось Андрею ещё в довоенное время. Будучи молодым парнишкой, уехал он на Кубань работать на кулаков (зажиточных крестьян). Это был суровый период для страны: шёл 1922 год, голодное время. Вот и умерли мать, отец и сестра Андрея с голоду. Остался он совсем один. Вернулся он на родину только через год, продал родительский дом и женился на сироте Ирине. Хорошая попалась супруга Андрею, послушная и не ворчливая. Ирина любила и уважала мужа.

В скором времени у молодой пары появились дети: вначале сынишка Анатолий, а затем дочки Олюшка и Настенька. Обустроилась семья хорошо: жили в достатке, дом свой отстроили. Если раньше Соколов выпивал с друзьями после работы, то теперь спешил домой к любимой жене и детям. В 29-м ушёл Андрей с завода и стал работать шофёром. Пролетели для Андрея ещё 10 лет незаметно.

Война нагрянула неожиданно. Андрею Соколову пришла повестка из военкомата, и он уходит на фронт.

Военное время

Провожали Соколова на фронт всей семьёй. Плохое предчувствие терзало Ирину: будто в последний раз она видится с мужем.

Во время распределения получил Андрей военный грузовик и отправился за его баранкой на фронт. Но повоевать ему долго не пришлось. Во время наступления немцев Соколову было отдано задание: поставить боеприпасы солдатам в горячую точку. Но довести снаряды к своим не получилось – фашисты подорвали грузовик.

Когда чудом выживший Андрей очнулся, то увидел перевёрнутый грузовик и подорванные боеприпасы. А бой уже шёл где-то позади. Тут Андрей понял, что попал прямо в окружение к немцам. Русского солдата фашисты сразу приметили, но убивать не стали – рабочая сила нужна. Так оказался Соколов в плену вместе с однополчанами.

Пленников загнали в местную церквушку переночевать. Среди арестованных оказался военный врач, который пробирался в темноте и опрашивал каждого солдата о наличии ранений. Соколова очень беспокоила рука, вывихнутая во время случившегося взрыва, когда его выбросило из грузовика. Доктор вправил Андрею конечность, за что солдат был ему очень благодарен.

Ночь оказалась беспокойная. В скором времени один из пленных начал просить немцев выпустить его справить нужду. Но старший конвоя запретил кого-либо выпускать из церкви. Пленный не выдержал и заплакал: «Не могу, - говорит, - осквернять святой храм! Я же верующий, я христианин!» . Немцы застрелили надоедливого богомольца и ещё несколько пленных.

После этого арестованные притихли на некоторое время. Затем начались разговоры шёпотом: стали друг друга расспрашивать, кто откуда родом и как попал в плен.

Соколов услышал рядом с собой тихий разговор: один из солдат угрожал взводному, что расскажет немцам о том, что тот не простой рядовой, а коммунист. Угрожавшего, как выяснилось, звали Крыжнев. Взводный умолял Крыжнева не выдавать его немцам, но тот стоял на своём, аргументируя, «что своя рубашка к телу ближе» .

После услышанного Андрея затрясло от ярости. Он решил помочь взводному и убить подлого партийца. Впервые в жизни Соколов убил человека, и так противно стало ему, будто он «какого-то гада ползучего душил» .

Лагерные работы

Утром фашисты стали выяснять, кто из пленных относится к коммунистам, комиссарам и евреям, чтобы расстрелять их на месте. Но таковых не оказалось, как и предателей, которые могли выдать.

Когда арестованных пригнали в лагерь, Соколов начал думать, как ему к своим вырваться. Однажды представился пленному такой случай, удалось убежать и оторваться от лагеря на 40 км. Только по следам Андрея шли собаки, и в скором времени его поймали. Натравленные собаки порвали на нём всю одежду и искусали в кровь. Поместили Соколова в карцер на месяц. После карцера последовали 2 года тяжких работ, голода, издевательств.

Попал Соколов на работы в каменный карьер, где пленные «вручную долбили, резали, крошили немецкий камень» . От тяжёлых работ погибло больше половины рабочих. Не выдержал как-то Андрей, и произнес опрометчивые слова в сторону жестоких немцев: «Им по четыре кубометра выработки надо, а на могилу каждому из нас и одного кубометра через глаза хватит» .

Нашёлся предатель среди своих, и доложил об этом фрицам. На следующий день Соколова попросило к себе немецкое начальство. Но прежде чем вести солдата на расстрел, комендант блока Мюллер предложил ему выпить и закусить за победу немцев.

Практически глядя в глаза смерти, отважный боец отказался от такого предложения. Мюллер только улыбнулся и приказал пить Андрею за свою гибель. Терять пленному уже было нечего, и он выпил за избавление от своих мук. Несмотря на то, что боец был очень голодным, к закуске фашистов он так и не притронулся. Немцы налили второй стакан арестованному и снова предлагают ему закусить, на что Андрей ответил немцу: «Извините, герр комендант, я и после второго стакана не привык закусывать» . Рассмеялись фашисты, налили Соколову третий стакан и решили не убивать его, потому что он показал себя как настоящий, верный своей родине солдат. Его отпустили в лагерь, а за проявленную смелость дали буханку хлеба и кусок сала. В блоке разделили провизию поровну.

Побег

В скором времени Андрей попадает работать на шахты в Рурскую область. Шёл 1944 год, Германия стала сдавать свои позиции.

По случайности немцы узнают, что Соколов бывший шофёр, и он поступает в услужение немецкой конторы «Тодте». Там он становится личным водителем толстого фрица, майора армии. Через некоторое время немецкого майора посылают в прифронтовую полосу, а вместе с ним и Андрея.

Вновь пленного стали посещать мысли о побеге к своим. Однажды подметил Соколов пьяного унтера, завёл его за угол снял с него все обмундирование. Форму Андрей спрятал под сиденье в машине, а также припрятал гирю и телефонный провод. Для осуществления плана всё было готово.

Как-то утром приказывает майор Андрею везти его за город, где тот руководил постройкой. В дороге немец задремал, и как только выехали за город, Соколов достал гирьку и оглушил немца. После герой достал припрятанную форму, быстро переоделся и поехал во весь опор в сторону фронта.

На этот раз удалось храброму солдату добраться к своим с немецким «гостинцем». Встретили его как настоящего героя и обещали к государственной награде представить.
Дали бойцу месяц отгула: подлечиться, отдохнуть, с родными повидаться.

Отправили Соколова для начала в госпиталь, откуда он сразу написал письмо жене. Прошло 2 недели. Приходит с родины ответ, но не от Ирины. Письмо писал их сосед, Иван Тимофеевич. Не радостным оказалось это послание: жена и дочки Андрея погибли ещё в 42-м. Немцы подорвали дом, где они жили. Осталась от их хатёнки лишь глубокая яма. Выжил только старший сын, Анатолий, который после гибели родных попросился на фронт.

Андрей приехал в Воронеж, посмотрел на место, где раньше стоял его дом, а теперь яма, наполненная ржавой водой, и в этот же день отправился в дивизию обратно.

В ожидании встречи с сыном

Долго не верил Соколов своему несчастью, горевал. Жил Андрей только надеждой свидеться с сыном. Между ними началась переписка с фронта и отец узнаёт, что Анатолий стал командиром дивизии и получил множество наград. Гордость переполняла Андрея за сына, и в мыслях он уже стал рисовать, как заживут они с сыном после войны, как он станет дедом и будет нянчить внуков, встретив спокойную старость.

В это время русские войска стремительно наступали и отодвигали фашистов к немецкой границе. Теперь вести переписку не было возможности, и только к концу весны отец получил весточку от Анатолия. Солдаты подошли вплотную к германской границе – 9 мая наступил конец войны.

Взволнованный, счастливый Андрей ждал с нетерпением встречи с сыном. Но недолгой была его радость: Соколову сообщают, что командира батареи подстрелил немецкий снайпер 9 мая 1945, в День Победы. Проводил отец Анатолия в последний путь, похоронив сына на немецкой земле.

Послевоенное время

В скором времени Соколова демобилизовали, но возвращаться в Воронеж он не захотел из-за тяжёлых воспоминаний. Тогда он вспомнил о военном друге из Урюпинска, приглашавшего его к себе. Туда ветеран и направился.

Друг жил с женой на окраине города, детей у них не было. Пристроил приятель Андрея работать шофёром. После работы Соколов часто заходил в чайную, чтобы пропустить стаканчик-другой. Возле чайной Соколов приметил беспризорного мальчишку лет 5-6. Андрей узнал, что беспризорника звали Ванюшка. Ребёнок остался без родителей: мать погибла во время бомбёжки, а отца убили на фронте. Андрей решил усыновить ребёнка.

Привёл Соколов Ваню в дом, где жил с семейной парой. Мальчика вымыли, накормили и одели. Стал ребёнок своего отца в каждый рейс сопровождать и ни за что не соглашался оставаться дома без него.

Так и жили бы сынишка с отцом ещё долго в Урюпинске, если бы не один инцидент. Ехал как-то Андрей на грузовике в непогоду, машину занесло, и сбил он с ног корову. Животное осталось невредимым, а Соколова лишили водительских прав. Списался тогда мужчина ещё с одним сослуживцем из Кашары. Тот пригласил его к себе поработать и обещал, что поможет получить новые права. Вот они и держат сейчас путь с сыном в Кашарский район. Признался Андрей рассказчику, что всё равно бы долго в Урюпинске не выдержал: тоска не даёт ему засиживаться на одном месте.

Всё бы хорошо, но сердце у Андрея стало пошаливать, боится не выдержит, и сынишка один останется. Каждый день своих покойных родных стал мужчина видеть, будто зовут его к себе: «Разговариваю обо всем и с Ириной, и с детишками, но только хочу проволоку руками раздвинуть, - они уходят от меня, будто тают на глазах… И вот удивительное дело: днем я всегда крепко себя держу, из меня ни «оха», ни вздоха не выжмешь, а ночью проснусь, и вся подушка мокрая от слез…»

Тут показалась лодка. На этом и закончилась история Андрея Соколова. Он попрощался с автором, и они двинулись к лодке. С грустью рассказчик смотрел этим двум близким, осиротевшим людям вслед. Ему хотелось верить в лучшее, в лучшую дальнейшую судьбу этих чужих ему людей, ставших для него за пару часов близкими.

Ванюшка повернулся и помахал повествователю на прощание.

Заключение

В произведении Шолохов поднимает проблему человечности, верности и предательства, храбрости и трусости на войне. Условия, в которые поставила жизнь Андрея Соколова, не сломили его как личность. А встреча с Ваней подарила ему надежду и цель в жизни.

Познакомившись с рассказом «Судьба человека» в сокращении, рекомендуем вам прочитать полную версию произведения.

Тест по рассказу

Пройдите тест – и узнаете, как хорошо запомнили краткое содержание рассказа Шолохова.

Рейтинг пересказа

Средняя оценка: 4.7 . Всего получено оценок: 6655.