Представители антифашистского направления в культуре. Антифа – это движение против фашизма

Бурятский героический эпос «Гэсэр», или, как его образно называют, «Илиада Центральной Азии» повествует о подвигах богатыря Бухэ-Бэлигтэ, небожителя, спустившегося на землю, чтобы истребить на ней зло, уничтожить звериный закон пожирания сильным слабых. На земле богатырь перерождается в Гэсэра. С древнейших времен буряты почитали этого героя, посланного небом для очищения земли от демонов и чудовищ. Отцом Гэсера было божество Эсэгэ Малаан-менгри, живущий в Верхнем Мире - на небе. Рождается он на «самом краю земли», в маленькой избушке в семье бедных стариков. «Был румян он, крепок, здоров, только с виду очень суров, Ничего еще он не пил и не ел, а пеленок перепачкать успел». Его так и прозвали: пачкун. А имя ему дали Нюргай. С самого рождения он проявлял чудеса силы и храбрости. Эпос «Гэсэр» включает в себя девять книг, девять ветвей зеленого дерева жизни. Эпос возник на основе богатого устного народного творчества бурят - мифов, преданий, легенд, песен, сказок. Он живет в устном творчестве народа в виде отдельных поэм-улигеров, отражающих события периода родового строя и рассказываемых в стихотворной и прозаической форме. О существовании «Гэсэриады» - сказанияо герое по имени Гэсэр, стало известно еще в 1722 году. С тех пор были найдены и записаны многие версии этой эпопеи в Монголии, Тибете и Бурятии. Однако долгое аремя считалось, что у бурят не было своего эпоса, а бурятские улигеры (повествовательные песни) о Гэсэре - плод заимствования. Между тем лишь имена героев и некоторые мифологические сюжеты в бурятском эпосе имеют внешнее сходство с монгольской или тибетской версией. Бурятские сказания бытуют в стихотворной форме и этим отличаются от прозаических монгольских. Это стало очевидным еще в 1893 году, когда Г. Н. Потаниным был опубликован «Абай Гэсэр богдо хан» в пересказе бурятского этнографа-фольклориста М. Н. Хангалова, записавшего со слов своего отца и сказителя Н. Тушемилова стихотворный вариант этого эпоса. Затем в 1930 году Академией наук СССР, в серии «Произведения народной словесности бурят», были опубликованы записи известного собирателя фольклора И. Ж. Жамцарано под заглавиями «Абай Гэсэр хубуун», «Ха Ошир хубуун» и «Хурин Алтай». В последующие годы продолжалась интенсивная работа по собиранию бурятских улигеров о Гэсэре. В настоящее время в рукописном фонде Бурятского научно-исследовательского института хранится около двухсот записей национального эпоса, собранных в различных уголках Бурятии. Несмотря на монголо-тибетско-бурятскую общность мифологической основы «Гэсэриады», общность сюжетов сказаний о высоком синем тэнгрии (небе), о матушке-земле Ульген, о небожителях Хормусте, Атай-Улане, о владыке подземного мира Эрлык-хане, о черном мангусте Лобсогол-дое, Асури мангадхае - бурятский эпос замечателен оригинальным идейно-художественным содержанием, в котором мотивы благородных деяний героя во имя людей занимают доминирующее положение. В бурятской версии «Гэсэриады» сохранились древнейшие пласты национальной народной повествовательной поэзии о борьбе героев с мифическими чудовищами. Весьма примечателен демократический характер сказаний. Решив извлечь людей земли из тысячи бед, добрый небожитель Хормуст поручает эту миссию своему сыну Гэсэру. Но для этого небожитель должен родиться на земле. Заступник рода человеческого, спустившийся по заданию доброго небожителя (а по монгольской «Гэсэриаде» герой спускается по велению буддийского божества), родится вторично у труженика-бедняка, и сам должен проложить себе дорогу к благородным подвигам.

«Урал Батыр» - фольклорное произведение башкирского народа, которое несет в себе дух истории этого этноса, является незабвенным символом культуры и обычаев этого древнего народа. Как и другие эпосы, «Урал Батыр» повествует современному читателю о том, как жили отдельные народы, во что они верили, каким силам поклонялись, с кем воевали и дружили.

Значение эпоса

«Урал Батыр» - это настоящий кладезь информации о давно забытом прошлом и передает ее все новым и новым поколениям башкирского народа. На протяжении долгих лет эпос существовал в исключительно устной форме. Только в 1910 году, известный фольклорист М. Бурангулов смог кодифицировать все стихи и сказания в единое произведение.

Эпос состоит из трех частей, которые включают в себя 4576 поэтических строк. «Урал батыр» относиться к древнейшему жанру народной поэзии Башкирии кубаир (разновидность героических сказаний).

Герои этого эпоса часто встречаются и в других народных башкирских сказаниях «Алпамыша», «Конгур-буга», «Заятуляк и Хыухылу». Позже были созданы произведение, которые стали продолжением легендарного эпоса: «Бабсак и Кусэк», «Акбузат».

Сюжет эпоса «Урал батыр»

Сюжетной основой данного эпоса является описание героической борьбы Урал батыра за благополучие других людей. Противники главного героя это захватчики с других земель, которым помогают злые потусторонние силы. Персонажи сказания это простые жители земли, которые отстаивают свое право на счастье.

В сюжет введены и мифические существа - небесный царь Самрау и духи природы. Каждая часть эпоса описывает жизнь одного из трех героев, которые являются детьми и внуками старика Янбирде. Первая часть эпоса повествует о самом старике и его жене Янбике.

По злой воле судьбы, они вынуждены жить на безлюдных территориях. Пожилая семейная пара занимается охотой на диких зверей, так как это единственный выход раздобыть себе пищу. На склоне лет женщины, небесный царь дарит ей двух сыновей Урала и Шульгена.

Старик Янбирде рассказал своим детям о существовании злой силы Улем, которая уничтожает все живое на земле. В момент разговора к людям подплыл лебедь, который сказал, что есть на планете бессмертный родник жизни Яншишмы. Ребята, впечатленные рассказами отца и лебедя, решают найти животворящий родник, и тем самым, уничтожить Улем.

Однако, во время их путешествия, Шульген переходит на сторону зла и всячески препятствует своему родному брату, Урал батыру, осуществить свою миссию. На помощь Шульгену приходят злые мифические существа, которые нападают на Урал батыра, однако мужественному юноше удается победить их.

Согласно башкирским преданиям, из тел убитых врагов, Урал батыр создал горы (Уральские горы). В конце второй части Урал батыр умирает, но оставляет после себя достойных наследников своих детей, которые подобно отцу становятся такими, же мужественными и отважными.

Третья часть эпоса это легенда о заселении башкирского народа уральской земли. Дети Урал батыря смогли продолжить дело отца и отыскали источник благоденствия, что позволило им счастливо жить на благодатных землях у подножья гор, воздвигнутых их родителем.

Эти степные просторы, леса обрамляющие кручи Уральских гор не так давно изменили свой древний облик. Нефтяные вышки стали визитной карточкой республики, где сейчас добывается более 15 млн. тонн нефти в год. Нефть – символ башкирского сокровища. При современных способах добычи, фонтаном нефть уже не позволяет так открыто бить из земли. Но когда-то «черное золото» само выступало на поверхность и в старинных башкирских сказаниях нефть называлась «маслом земли».

Много тысяч лет назад это «масло земли» образовалось из пролитой волшебной крови богатыря, которого звали Урал-батыр. Но он дал своему народу не только возможность пользоваться нефтяным богатством. Благодаря Уралу возник целый прекрасный мир со всеми его горами, лугами, реками и подземными сокровищами. Но главное наследие эпического героя – правила жизни для потомков, секрет счастья для всех людей. Чем же прославился Урал-батыр, что даже горы носят его имя? И что сейчас мы знаем об этом национальном герое?

В 1910 году учитель и собиратель народных сказаний Мухаметша Бурангулов отправился в экспедицию по Иткульской волости Оренбургской губернии. Сегодня это Баймакский район Башкортостана. Его внимание привлекали старинные сказания поэтов-сэсенов наполненные духом мистического прошлого и открывавшие тайны сотворения мира.

Башкиры всегда очень уважали сэсэнов. Эти поэты не только сочиняли, но и запоминали, исполняли, передавали из поколения в поколение старинные сказания. А свои выступления сэсэны сопровождали отрывистыми звуками древнего музыкального инструмента думбары. К тому же считалось, что старинные напевы обладают еще и лечебными воздействиями на слушателей, что конечно только добавляло сэсэнам всеобщего уважения.

Сказания сэсэнов так поразили Бурангулова, что он отблагодарил поэтов отдав им своего коня. Ему пришлось добираться домой пешком, но что это значило по сравнению с обретенным сокровищем. Речь шла не только об уникальном этнографическом материале, но и о загадочных сведениях для обработки которых Бурангулову потребовалось больше 10 лет. В начале 20 годов впервые появился письменный вариант эпоса о батыре, т.е. о богатыре Урале и его славных подвигах.

В давние, давние времена жили на свете старик со старухой. И было у них два сына. Старшего звали Шульген а младшего – Урал. Когда они подросли, отец оседлал двух львов и отправил сыновей странствовать. Он просил их найти живую воду, которая даст бессмертие человеку и природе, а саму смерть - уничтожит. И покинули братья отчий дом. Долог был их путь. По дороге братьев ждали опасности и искушения. Шульген не выдержал всех испытаний, он предал добро и перешел на сторону зла. Шульген стал главным врагом своего младшего брата и одним из главных воинов темных сил. А Урал остался верен заветам своего отца.

День и ночь, год за годом совершал Урал-батыр свои подвиги. Он победил кровожадного царя Катилу, царя змей Кахкаху и нашел-таки живую воду. Сражался со злыми дивами и их предводителем Азракой и, наконец, в бою встретился со своим братом. И все это для того, чтобы люди были счастливы, чтобы горе и смерть навсегда покинули землю.

Казалось бы, подобные эпосы есть практически у любого народа. Но Урал-батыр явно выделяется на фоне своих коллег богатырей. И тем, что его путь это поиски абсолютного добра и тем, что в сегодняшней Башкирии эпос о его подвигах это больше чем просто сказка.

В одном из боев Урал убил главного злого дива Азраку. Он снес ему голову алмазным мечом и когда див упал, казалось, что весь мир содрогнулся. Огромное страшное тело его надвое рассекло водный простор. На месте том поднялась гора. Большой Ямантау и есть та самая гора, которая по легенде возникла из мертвого тела Азраки. Это самая высокая точка Южного Башкортостана. Название Большой Ямантау означает Большая плохая или Злая гора. Среди местного населения она всегда пользовалась дурной славой. Считается, что в ее округе постоянно происходит что-то странное. Оттуда никогда не возвращались лошади. Раньше там обитало множество свирепых медведей, а погоду на склонах горы и сейчас никто не берется предугадать и даже говорят, что поднявшись на Ямантау можно накликать на себя беду.

В этих местах Урал совершил свой последний, самый героический подвиг. Вход в таинственную мрачную пещеру Шульган-Таш. Здесь есть два подземных озера – круглая со стоячей водой (иначе Мертвая) озеро и голубое (оно считается живым). Его питает река, чьи воды текут глубоко под землей. Эта река тоже называется Шульген. Почему же заповедник, и пещеры, и река до сих пор хранят имя старшего брата Урала?

Когда Урал сразился с Шульгеном, тот, чтобы избежать полного разгрома вместе со своими слугами злыми дивами и прочей нечистью нырнул в здешнее бездонное озеро. Тогда решил Урал-батыр выпить всю воду из озера наполненного змеями и демонами. Долго пил Урал воду, но даже ему эта задача оказалась не по плечу. К тому же вместе с водой Урал глотал и злых дивов. Они то и разорвали его благородное сердце изнутри.

По легенде у батыра была и живая вода и она могла бы исцелить его и даже подарить бессмертие. Но он не оставил себе ни капли, когда прыснул ею на природу и сказал, что кроме нее никто не должен жить вечно. Так он возродил землю истощенную злом, но сам пал в последней схватке с врагами человечества. Но отчего же предание не сделало своего богатыря бессмертным? Почему в сознании народа Урал должен был погибнуть?

Жизнь и дело Урала продолжили его потомки. Дети старались делать жизнь людей еще лучше. Шли батыры в далекие путешествия искать источник счастья. Своими алмазными мечами они рассекали горы и там где они прошли, образовались большие реки.

Предки башкир поселились на берегах четырех рек. Позже реки назвали именами детей Урал-батыра и его племянника: Сакмар, Яик (Урал), Нугуш, Идель (Агидель). Так появился мир, в котором башкиры живут и сейчас. И все это благодаря героическим подвигам Урал-батыра.

Но сам эпос и образ богатыря задали исследователям множество загадок, вокруг которых идут горячие споры. Вот только одна из них: когда именно возникли первые рассказы о подвигах легендарного героя?

Одна из легенд эпоса гласит, что переметнувшийся на сторону зла Шульген устроил всемирный потоп, чтобы погубить человечество. Урал вступил в бой с подчиненными Шульгену злыми дивами. Пока он воевал, люди спасались от воды взбираясь на высокие горы.

И покрыла всю землю вода
Суша скрылась под ней навсегда
Люди сделали лодки себе
Не погибли, не утонули в воде
На гору, восставшую из-под вод
Выбирался спасенный народ.

Не правда ли очень знакомая история? Конечно же, это очень похожая на библейскую легенда о Ное и его ковчеге. И поэтому некоторые исследователи считают - эпос Урал-батыр и Библия возникли от единого источника. Они находят в башкирском эпосе параллели с древнешумерскими мифами и утверждают, что эти мифы почти ровесники. Итак, попробуем установить, когда же возникли легенды о славнейшем Урал-батыре.

Каждый житель Уфы знает одно из знаменитых сооружений из стекла и бетона. Это один из самых современных ипподромов. По выходным здесь царят нешуточные спортивные страсти, но сейчас нас интересует не породы скакунов и результаты бегов или ставки, а название ипподрома. Называется он Акбузат. И это вовсе не случайно.

Акбузат – это крылатый конь Урал-батыра и его верный друг. По легенде Акбузат сам должен был дать согласие на то чтобы уйти с батыром, а Урал доказать свое право быть всадником на чудесном скакуне. Когда наш герой уставал, верный конь выносил его из битвы. Когда же батыр набирался сил, Акбузат снова с вихрем мчался в бой. Он не горел в огне и не тонул в воде и ослеплял всех своей красотой.

По преданию, все лошади, которые сегодня живут на земле - это потомки Акбузата. Они помнят наказ верного коня Урал-батыра всегда и во все времена верой и правдой служить людям. А жизнь самого легендарного скакуна сложилась непросто. Злой брат Урала Шульген сумел выкрасть Акбузата у богатыря и спрятал на дне того самого подземного озера где прятался сам.

Казалось бы это совсем сказочная история. Ну что реалистичного может быть в рассказе о многолетнем заточении коня под водой? Конечно, все это легенды и предания, но…

В конце 50-х годов прошлого века пещера Шульген-таш преподнесла ученым настоящую сенсацию. Из нее появляется первая версия о происхождении Урал-батыра.

Позже историк Вячеслав Котов с помощью современной техники исследовал изображения в знаменитой пещере, которые не были видны невооруженным взглядом. Он обратил внимание, что в центре внимания первобытных художников была лошадь. Исследователь увидел в этом троичность мироздания: верхняя лошадь на рисунке с трапецией на спине это крылатая лошадь – символ неба и солнца. В другой композиции видно, как герой со своим конем сражается с темными силами подземного мира.

Еще одна любопытная деталь – Урал-батыр и другие герои эпоса передвигаются, время от времени, на летающем льве. Это конечно тоже мифический образ, но откуда предки башкир, жившие в районе Поволжья и Южного Урала, могли знать о львах хотя бы и не летающих?

В башкирском фольклоре есть две пословицы непосредственно связанные со львом. Они звучат примерно так: «Если сядешь верхом на льва, то пусть твоя плетка саблей будет» и «Если лев пошел на охоту, то без добычи он не вернется». Но ведь пословицы создаются не на пустом месте.

Исследования палеонтологов косвенно доказывают, что доисторические пещерные львы, которые были гораздо больше их нынешних потомков, могли водиться не только в Африке, но и в Европе, на Урале и даже в Сибири. К тому же они могли прыгать дальше и выше чем современные львы. Может быть поэтому древние люди встречавшиеся с этими грозными существами и придумали миф о летающих львах.

В архиве Уфимского научного центра РАН хранится самый старый экземпляр рукописи эпоса. На башкирском языке еще латинским шрифтом он был напечатан около 100 лет назад. Но как именно возник этот письменный текст, наверное, самая большая загадка всей этой истории. Появление письменного варианта Урал-батыра это настоящий детектив.

По официальной версии Урал-батыр был записан в 1910 году Мухаметшой Бурангуловым, но никто и никогда не видел его первоначальной рукописной записи. Считается, что она потерялась во время обысков Бурангулова. При Советской власти его несколько раз арестовывали, как врага народа.

Скептики возражают – записи никуда не терялись потомучто их просто не было. А Мухаметша Бурангулов и был настоящим автором Урал-батыра. Так неужели он просто выдумал все рассказы о славных подвигах батыра и вообще образ главного персонажа, а все его рассказы это просто стилизация под древнебашкирский эпос, которого у предков башкир просто не было.

Журналист и общественный деятель Карим Яушев предположил, что эпос Урал-батыр не может считаться подлинно народным произведением, а является литературным сочинением писателя Бурангулова. Или же он переработал воедино все разрозненные сказания юго-восточных башкир. Но для чего Бурангулову сочинять поэму об Урал-батыре? Возможно, дело было в личных творческих амбициях, а возможно в политических причинах. Одна из версий – он делал это по заданию советского руководства Башкирии, которая стремилась создать новую историю башкирского народа. Правда потом за это же и пострадал - его объявили националистом.

Впервые на башкирском языке Урал-батыр был напечатан в 1968 году. А на русском и того позднее – семь лет спустя. С тех пор вышло немало изданий и переводов эпоса, но споры о нем не прекращаются. Вообще Урал-батыр это единственный из эпических героев вокруг которого копья ломаются с таким ожесточением с каким, наверное, сам богатырь сражался со своими врагами.

Так существовал ли Урал-батыр? В сказаниях о нем мало конкретной человеческой информации, его старинных изображений нет. Но возможно внешность его не столь важна ведь легенда наделяет Урала всеми положительными качествами, делая его образ и жизненный путь примером для подражания. Именно поэтому изложение всего эпоса от начала до конца считалось у башкир важнейшей частью обряда посвящения во взрослую жизнь.

Вот пример уважения к чужой жизни и благородства даже по отношению к побежденным врагам. Однажды злой и кровожадный царь Катилла послал против Урала исполинского быка. Но не тут-то было. Как тут бык не пыхтел и не старался, как не бился не вырывался освободиться сил не нашел, по колени в землю ушел. Но победив быка, Урал-батыр пожалел его и оставил в живых. С тех пор у быков кривые рога и треснувшие на две половины копыта и не растет передний зуб. Все это наследство проигранной битвы далекого предка Урал-батыру.

Разумеется, и обстоятельства боя с быком, размер рогатого противника батыра в сказаниях носит поистине мифологический характер. Однако это, наверное, самый реалистичный из всех подвигов Урал-батыра. Издревле сильнейшие мужчины из разных народов мерились силой с быками и сведения о подобных битвах встречаются не только в мифах, но и в римских исторических хрониках. Возможно, некий отважный борец был одним из прототипов героического Урала или этот миф о борьбе с быком-исполином пришел к башкирам от других народов. Итак, появляется третья версия происхождения нашего героя.

Известный историк Татищев в своей книге приводит строки, что северные скифы имели своим первым государем Урануса. Это говорит о том, что действительно существовало какое то древнейшее государство правителем которого был Уран или как мы сегодня говорим Урал-батыр. Произошло его обожествление, в результате которого он стал одним из богов, сначала здесь на Урале а потом был перенесен в Древнюю Грецию и стал в результате начальным древнегреческим богом.

Впрочем, возможно, это слишком смелая версия. Ее не разделяют даже большинство из тех ученых, которые считают что сказание Урал-батыр это подлинный эпос башкирского народа. Преобладает мнение, что славный батыр - фигура сугубо мифическая. Этим он тоже отличается от своих коллег из других сказаний, скажем от русского богатыря Ильи Муромца. Хотя по количеству и масштабам подвигов Урал-батыр превзошел многих знаменитых героев, ведь по сути он создал целый мир.

Когда совершив свой последний подвиг Урал умер, людей охватило горе. Но потом они решили сохранить о нем память навсегда. Народ с великим уважением похоронил Урала на самой возвышенной точке. Каждый из людей принес на его могилу горстку земли. Так выросла огромная гора. Со временем она засияла как солнце - тело Урала превратилось в золото и драгоценные камни, а кровь в масло земли – нефть. Ну а горы стали называться в его честь – Уралом.

Уже много столетий в любой школе мира на уроках географии дети узнают, что граница между Европой и Азией проходит по огромному Уральскому хребту. Так имя древнего героя становится известно миллиардам жителей нашей планеты. Эти могучие вершины - вечный памятник подвигам Урал-батыра, навсегда подарившим башкирской земле и людям невероятную по красоте природу, неисчерпаемое богатство недр и великую историю.

«Циня», антифашистская подпольная организация, функционировала в поздний период нацистской оккупации, с 1943 по 1944 год. Именно в последние полтора года немецко-фашистского господства заметно активизировались многочисленные партизанские движении на территории оккупированной Латвии .

В переводе с латышского языка Ciņa означает «Борьба». В большинстве своём членами подпольного движения являлись студенты Латвийской Академии Художеств , а также ряд актёров некоторых рижских театров. В частности, активными деятелями подпольной организации «Циня» являлись артисты рижских театров: педагог сценического искусства и одна из ведущих актрис Рабочего театра Ольга Фрицевна Бормане (1893 - 1968 годы), Арведc Карлович Михельсон, который выступал под сценическим псевдонимом Рутку Тэвс (1886 - 1961 годы), исполнявший главные роли в Главном художественном академическом театре Латвии , а также актёр и режиссёр Теодорс Кугренс (? - 1945 год).

Руководителями этой ячейки антифашистского подполья являлись бывший директор Художественного театра народный артист Латвийской ССР Леонид Янович Лейманис (1910 - 1974 годы), который выступил в роли фактического основателя этой подпольной организации, а также студент Латвийской Академии Художеств комсомолец Ольгертс Урбанс (1922 - 1977 годы), которому в послевоенные годы суждено будет стать живописцем-портретистом. Фактически же «Циня» состояла из студентов-художников и рижских актёров.

В основном члены этой антифашистской организации занимались распространением агитационных плакатов и листовок - в них озвучивался призыв к саботажу на рижских промышленных предприятиях, абсолютное большинство которых вынуждено было обслуживать интересы военной индустрии Третьего Рейха . Также «Циня» занималась сбором вооружения и пересылкой его боевым партизанским отрядам различных организаций латвийского движения сопротивления. В начале весны 1943 года в конспиративной квартире № 6 в доме № 3 на улице Видус под руководством выпускника драматической студии Рижской народной высшей школы Леонида Лейманиса была обустроена тайная типография, которая до дня освобождения Риги 13 октября 1944 года успела напечатать 19 антифашистских воззваний различного содержания, которые оперативно распространялись членами «Цини» тиражом от 780 до 2800 экземпляров.

Материал из Википедии - свободной энциклопедии

Антифашистское подполье в Риге - общее название групп и организаций, боровшихся с нацистским оккупационным режимом в период Великой Отечественной войны . Существовало в период нацистской оккупации с июля 1941 года по октябрь 1944 года, функционировало, как и во всех районах, оккупированных нацистскими захватчиками, в условиях жестокого террора.

Подполье на всех этапах своего существования состояло из различных групп и организаций, которые действовали в том числе под руководством КПЛ на территории столицы и её окрестностей против нацистской оккупационной администрации (возглавляемой руководителем генерального комиссариата Отто Дрекслером) и местного органа самоуправления (председателем которого являлся Оскар Данкерс). Несмотря на многочисленные акции карательного характера, которые были спланированы начальниками полиции и оккупационной администрации края, подполье функционировало с переменным успехом на протяжении всего периода вхождения Латвии в состав оккупационного территориального образования Остланд .

Участники и группы антифашистского подполья

Первые группы антифашистского подполья в Риге были созданы в начале июля 1941 года Янисом Антоном (1905-1941), организовавшим комсомольскую ячейку сопротивления фашистским агрессорам. Позже, на рубеже 1941 и 1942 годов, Центральный комитет КП(б) Латвии организовал переброску через границу нескольких активных участников антифашистского подполья, в числе которых можно отметить Арвида Рендниекса (1919-1943), являвшегося одним из защитников Риги в период сражений за этот город в конце июня 1941 года . Рендниекс некоторое время возглавлял Рижскую комсомольскую роту, в самом начале военных действий вступил в Первую латышскую стрелковую роту , позже участвовал в обороне Таллина . Он был направлен в Латвию для участия в организации антифашистского подпольного движения в конце августа 1941 года. Позже, пережив ранение и арест шуцманами, 1 мая 1942 года ему удалось добиться освобождения, после чего Рендниекс продолжил активную подпольную деятельность, заняв пост секретаря Рижского городского нелегального комитета комсомола. 21 ноября 1942 года при пересечении линии фронта Рендниекс был во второй раз схвачен нацистами и позднее - расстрелян в Бикерниекском лесу .

В сентябре 1941 года была создана подпольная организация «Молодая гвардия», которую возглавили комсомольцы Я. Кроп и К. Мейшан, она объединила около 100 человек. Участники группы собирали оружие и боеприпасы, организовывали побеги арестованным и советским военнопленным, занимались саботажем, выпускали газеты и листовки. В 1942 году организация установила контакты с другими группами советских подпольщиков, в 1943 году - вошла в состав объединенного подпольного центра .

В мае 1942 года в Риге начала действовать подпольная группа, в состав которой вошли Аугуст Лейнесар, Аугуст Юмикис и Г. Голдберг. Группа действовала в течение полутора лет, прежде чем была раскрыта и уничтожена противником .

Из других активистов подпольного антифашистского движения на оккупированной территории следует назвать Бориса Акимовича Ващонока (1918 - ?), Эрнеста Саулитиса (1910-1943), а также создателя Коммунистического интернационала молодёжи в 1942 году Витольда Яунтирана , руководителя боевого отряда этой организации, убитого в бою с формированиями полицаев под Юмправой .

Многие группы антифашистского подполья распространяли на предприятиях, подчинённых нацистской администрации, листовки антифашистского содержания, в которых озвучивались призывы к саботажу, распространяли нелегальную литературу (как Коминтерн Яунтирана), оказывали помощь советским военнопленным, по мере возможности организовывали побеги из заключения пленных и активистов антифашистского движения. Также антифашистские организации участвовали в обеспечении вооружением частей Красной армии .

Деятельность Рижского подпольного центра

Вторая половина лета выдалась тяжёлой для представителей антифашистского подполья. Всего за июль-август 1941 года было арестовано более 100 участников, среди которых был и руководитель первого подпольного вооружённого формирования Янис Антон. Период октября-ноября 1941 и апреля-мая 1942 годов повлёк за собой арест ещё 400 участников антифашистского подполья. Однако ситуация постепенно выравнивалась в 1942 году, когда начал функционировать Рижский подпольный центр . Центр возник в июле-августе 1942 года, когда разведгруппа Саулитиса слилась с несколькими антифашистскими организациями и образовала на основе Рижского городского нелегального комитета Комсомола Рижскую нелегальную парторганизацию (секретарь Арвид Рендниекс).

Рижский подпольный центр руководил латвийской антифашистской организацией, которая, в свою очередь, координировала деятельность активистов подполья на территориях Саласпилского шталага , Рижского гетто , Рижского лагеря военнопленных , а также антифашистскими группировками в Лигатне , Цесвайне , Валке , Куправе , Огре , в окрестностях железнодорожной станции Сабиле и т. д. Из диверсионных актов, осуществлённых Рижским подпольным центром, следует назвать:

Участники подпольного центра Риги также принимали участие во многих других актах подрывной деятельности, также пытались установить контакт с французскими маки . Большой урон РПЦ понёс 21 ноября 1942 года, когда при переходе линии фронта у Старой Руссы были арестованы Рендниекс, Саулитис и другие участники, которые были доставлены в Матисскую тюрьму, а затем расстреляны в Бикерниекском лесу.

Деятельность Рижского нелегального комитета комсомола Латвии

Первый городской нелегальный комитет был создан Рендниексом и Викторией Мисой (1921-1943) в результате объединения нескольких подпольных групп рижского комсомола летом 1942 года. Первый комитет, занимавшийся распространением листовок и проведением диверсий, просуществовал до ноября-декабря 1942 года, когда он был разгромлен нацистами, а 6 мая 1943 года было расстреляно более 100 его участников.

Второй комитет был создан осенью 1943 года Имантом Судмалисом . Его секретарями были рижские подпольщики Джемс Банкович и Малдс Скрейя . Банкович участвовал в создании таких важных учреждений, как нелегальная типография и мастерская по производству взрывчатки. Ими был организован срыв профашистского митинга на Домской площади 13 ноября 1943 года.

В феврале 1944 года нацисты разгромили второй нелегальный комитет, 18 февраля были арестованы Джемс Банкович, Малдс Скрейя и Имант Судмалис, которые позже были казнены.

После побед Красной армии в сражениях под Сталинградом и на Курской дуге , в 1943 году начался второй этап деятельности рижских подпольных антифашистских организаций. Фронтовые разведчики Август Лейнесар и Август Юмикис осенью 1943 года организовали новую организацию сопротивления, был создан Коминтерн молодёжи, возникла организация «Народные мстители » под руководством бежавшего из плена актёра Ленинградского ТЮЗа И. К. Маширова (1908-1944) в первой половине 1943 года и многие другие организации сопротивления («Юные коммунары», женская подпольная организация Ольги Гриненберг).

Деятельность подпольной антифашистской организации «Народные мстители»

Ранней осенью 1941 года в Ригу пробрался участник ленинградского ополчения актёр Ленинградского ТЮЗа Иван Маширов. Эта группа ополченцев была отрезана немцами от Ленинграда в районе Сиверской и, скрытно двигаясь на запад, добралась до Риги. Будучи по образованию архитектором, Маширов смог поступить на работу в архитектурное бюро. Окружив себя единомышленниками, он создал подпольную группу «Народные мстители». Основным направлением деятельности его группы было формирование боевых единиц сопротивления среди рабочих городских предприятий, которые в том или ином виде обслуживали военную машину оккупационного режима. Также в состав рабочих боевых групп входили посланные на предприятия советские военнопленные, которым своевременно поставлялось оружие.

К середине лета 1943 года в составе организации «Народные мстители» официально числилось более 170 частично вооружённых участников, которые оказывали противодействие оккупационному режиму. Особо значимым было поставленное на конвейер специалистами в соответствующей области изготовление поддельных документов для для новых членов антифашистской организации, тайно прибывавших на территорию рейхскомиссариата «Остланд». Кроме того, «Народные мстители» распространяли агитационные листовки с призывами к саботажу и сопротивлению.

В начале июля 1943 года Иван Маширов сумел обеспечить тайное пересечение границы бежавшей из плена группе советских лётчиков, в чём ему оказали существенную помощь разведывательные и диверсионные подразделения белорусских партизан. Вскоре после этой операции, 14 июля 1943 года, «Народные мстители» из-за недостатка конспирации, а возможно, по доносу, были разоблачены и нейтрализованы полицейскими формированиями. Иван Маширов и многие члены группы были казнены в Центральной рижской тюрьме в конце 1943 или в начале 1944 года.

Второй период антифашистского подполья

На новом этапе функционирования антифашистского подполья по направлению ЦК КП(б) Латвии, который к середине лета 1944 года взял на себя ответственность за координирование деятельности местного антифашистского подпольного центра, в Ригу прибыл ветеран партизанского движения Имант Судмалис . Весной и летом 1944 года резко увеличились акты широкомасштабного саботажа на промышленных предприятиях, подчинённых нуждам оккупационной администрации, возросло количество локальных боестолкновений, интенсивнее стали проводиться диверсии, спланированные группировками рижского подполья. К наиболее активным можно причислить такие организации антифашистского сопротивления как «Смерть смерти», «Циня » («Борьба»), «Ветраспутнс» («Буревестник»), «Юные коммунары», а также боевая подпольная группировка под командованием Хадо Лапсы (? - 1944) и Эдуарда Индуленса (? - 1944).

Также в июле 1944 года в лесном массиве под Балдоне был создан партизанский отряд Рижского района, командование которым приняли профессор Паул Матисович Галениекс (1891-1962) и рабочий Олег Вольдемарович Тихоновский (1920 года рождения). 24 сентября 1944 года Галениекс, Тихоновский и их соратники организовали засаду на дороге Балдоне - Кекава , в результате операции были уничтожены 30 чиновников оккупационной администрации. Летом и осенью 1944 года Балдоненскому партизанскому отряду удалось предотвратить вывоз из Латвии в Третий Рейх большого количества предметов материальной и культурной ценности, который планировали в директорате культуры местного самоуправления. Чтобы сохранить ценности, на нескольких рижских предприятиях были созданы подпольные хранилища. В летний период 1944 года широкую деятельность развернули представители боевых подразделений Красной армии, в основном профессиональные разведчики и партизаны (например, Арвид Розе (1909-1944) и Эрик Степиньш (1921-1942) [ ] .

Следует отметить, что участники рижского антифашистского подполья понесли значительные потери. Нацистские оккупанты и местные коллаборационисты арестовали более 12000 участников латвийского движения Сопротивления.

Помимо рижских подпольных организаций, активно действовавших в разные периоды нацистской оккупации, партизанские отряды и группировки сопротивления функционировали по территории всей Латвии.

Напишите отзыв о статье "Антифашистское подполье в Риге"

Примечания

Литература

Рига: Энциклопедия = Enciklopēdija «Rīga» / Гл. ред. П. П. Еран. - 1-е изд.. - Рига: Главная редакция энциклопедий, 1989. - С. 166-167. - 880 с. - 60 000 экз. - ISBN 5-89960-002-0 .

См. также

• Партизанское движение в Латвии во время Великой Отечественной войны

Отрывок, характеризующий Антифашистское подполье в Риге

Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
Графиня с холодностью, которой никогда не видал сын, отвечала ему, что он совершеннолетний, что князь Андрей женится без согласия отца, и что он может то же сделать, но что никогда она не признает эту интригантку своей дочерью.
Взорванный словом интригантка, Николай, возвысив голос, сказал матери, что он никогда не думал, чтобы она заставляла его продавать свои чувства, и что ежели это так, то он последний раз говорит… Но он не успел сказать того решительного слова, которого, судя по выражению его лица, с ужасом ждала мать и которое может быть навсегда бы осталось жестоким воспоминанием между ними. Он не успел договорить, потому что Наташа с бледным и серьезным лицом вошла в комнату от двери, у которой она подслушивала.
– Николинька, ты говоришь пустяки, замолчи, замолчи! Я тебе говорю, замолчи!.. – почти кричала она, чтобы заглушить его голос.
– Мама, голубчик, это совсем не оттого… душечка моя, бедная, – обращалась она к матери, которая, чувствуя себя на краю разрыва, с ужасом смотрела на сына, но, вследствие упрямства и увлечения борьбы, не хотела и не могла сдаться.
– Николинька, я тебе растолкую, ты уйди – вы послушайте, мама голубушка, – говорила она матери.
Слова ее были бессмысленны; но они достигли того результата, к которому она стремилась.
Графиня тяжело захлипав спрятала лицо на груди дочери, а Николай встал, схватился за голову и вышел из комнаты.
Наташа взялась за дело примирения и довела его до того, что Николай получил обещание от матери в том, что Соню не будут притеснять, и сам дал обещание, что он ничего не предпримет тайно от родителей.
С твердым намерением, устроив в полку свои дела, выйти в отставку, приехать и жениться на Соне, Николай, грустный и серьезный, в разладе с родными, но как ему казалось, страстно влюбленный, в начале января уехал в полк.
После отъезда Николая в доме Ростовых стало грустнее чем когда нибудь. Графиня от душевного расстройства сделалась больна.
Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней графиня. Граф более чем когда нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский дом и подмосковную, а для продажи дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.
Наташа, легко и даже весело переносившая первое время разлуки с своим женихом, теперь с каждым днем становилась взволнованнее и нетерпеливее. Мысль о том, что так, даром, ни для кого пропадает ее лучшее время, которое бы она употребила на любовь к нему, неотступно мучила ее. Письма его большей частью сердили ее. Ей оскорбительно было думать, что тогда как она живет только мыслью о нем, он живет настоящею жизнью, видит новые места, новых людей, которые для него интересны. Чем занимательнее были его письма, тем ей было досаднее. Ее же письма к нему не только не доставляли ей утешения, но представлялись скучной и фальшивой обязанностью. Она не умела писать, потому что не могла постигнуть возможности выразить в письме правдиво хоть одну тысячную долю того, что она привыкла выражать голосом, улыбкой и взглядом. Она писала ему классически однообразные, сухие письма, которым сама не приписывала никакого значения и в которых, по брульонам, графиня поправляла ей орфографические ошибки.
Здоровье графини все не поправлялось; но откладывать поездку в Москву уже не было возможности. Нужно было делать приданое, нужно было продать дом, и притом князя Андрея ждали сперва в Москву, где в эту зиму жил князь Николай Андреич, и Наташа была уверена, что он уже приехал.
Графиня осталась в деревне, а граф, взяв с собой Соню и Наташу, в конце января поехал в Москву.

Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.
В Москве, как только он въехал в свой огромный дом с засохшими и засыхающими княжнами, с громадной дворней, как только он увидал – проехав по городу – эту Иверскую часовню с бесчисленными огнями свеч перед золотыми ризами, эту Кремлевскую площадь с незаезженным снегом, этих извозчиков и лачужки Сивцева Вражка, увидал стариков московских, ничего не желающих и никуда не спеша доживающих свой век, увидал старушек, московских барынь, московские балы и Московский Английский клуб, – он почувствовал себя дома, в тихом пристанище. Ему стало в Москве покойно, тепло, привычно и грязно, как в старом халате.
Московское общество всё, начиная от старух до детей, как своего давно жданного гостя, которого место всегда было готово и не занято, – приняло Пьера. Для московского света, Пьер был самым милым, добрым, умным веселым, великодушным чудаком, рассеянным и душевным, русским, старого покроя, барином. Кошелек его всегда был пуст, потому что открыт для всех.
Бенефисы, дурные картины, статуи, благотворительные общества, цыгане, школы, подписные обеды, кутежи, масоны, церкви, книги – никто и ничто не получало отказа, и ежели бы не два его друга, занявшие у него много денег и взявшие его под свою опеку, он бы всё роздал. В клубе не было ни обеда, ни вечера без него. Как только он приваливался на свое место на диване после двух бутылок Марго, его окружали, и завязывались толки, споры, шутки. Где ссорились, он – одной своей доброй улыбкой и кстати сказанной шуткой, мирил. Масонские столовые ложи были скучны и вялы, ежели его не было.
Когда после холостого ужина он, с доброй и сладкой улыбкой, сдаваясь на просьбы веселой компании, поднимался, чтобы ехать с ними, между молодежью раздавались радостные, торжественные крики. На балах он танцовал, если не доставало кавалера. Молодые дамы и барышни любили его за то, что он, не ухаживая ни за кем, был со всеми одинаково любезен, особенно после ужина. «Il est charmant, il n"a pas de seхе», [Он очень мил, но не имеет пола,] говорили про него.
Пьер был тем отставным добродушно доживающим свой век в Москве камергером, каких были сотни.
Как бы он ужаснулся, ежели бы семь лет тому назад, когда он только приехал из за границы, кто нибудь сказал бы ему, что ему ничего не нужно искать и выдумывать, что его колея давно пробита, определена предвечно, и что, как он ни вертись, он будет тем, чем были все в его положении. Он не мог бы поверить этому! Разве не он всей душой желал, то произвести республику в России, то самому быть Наполеоном, то философом, то тактиком, победителем Наполеона? Разве не он видел возможность и страстно желал переродить порочный род человеческий и самого себя довести до высшей степени совершенства? Разве не он учреждал и школы и больницы и отпускал своих крестьян на волю?
А вместо всего этого, вот он, богатый муж неверной жены, камергер в отставке, любящий покушать, выпить и расстегнувшись побранить легко правительство, член Московского Английского клуба и всеми любимый член московского общества. Он долго не мог помириться с той мыслью, что он есть тот самый отставной московский камергер, тип которого он так глубоко презирал семь лет тому назад.
Иногда он утешал себя мыслями, что это только так, покамест, он ведет эту жизнь; но потом его ужасала другая мысль, что так, покамест, уже сколько людей входили, как он, со всеми зубами и волосами в эту жизнь и в этот клуб и выходили оттуда без одного зуба и волоса.
В минуты гордости, когда он думал о своем положении, ему казалось, что он совсем другой, особенный от тех отставных камергеров, которых он презирал прежде, что те были пошлые и глупые, довольные и успокоенные своим положением, «а я и теперь всё недоволен, всё мне хочется сделать что то для человечества», – говорил он себе в минуты гордости. «А может быть и все те мои товарищи, точно так же, как и я, бились, искали какой то новой, своей дороги в жизни, и так же как и я силой обстановки, общества, породы, той стихийной силой, против которой не властен человек, были приведены туда же, куда и я», говорил он себе в минуты скромности, и поживши в Москве несколько времени, он не презирал уже, а начинал любить, уважать и жалеть, так же как и себя, своих по судьбе товарищей.
На Пьера не находили, как прежде, минуты отчаяния, хандры и отвращения к жизни; но та же болезнь, выражавшаяся прежде резкими припадками, была вогнана внутрь и ни на мгновенье не покидала его. «К чему? Зачем? Что такое творится на свете?» спрашивал он себя с недоумением по нескольку раз в день, невольно начиная вдумываться в смысл явлений жизни; но опытом зная, что на вопросы эти не было ответов, он поспешно старался отвернуться от них, брался за книгу, или спешил в клуб, или к Аполлону Николаевичу болтать о городских сплетнях.
«Елена Васильевна, никогда ничего не любившая кроме своего тела и одна из самых глупых женщин в мире, – думал Пьер – представляется людям верхом ума и утонченности, и перед ней преклоняются. Наполеон Бонапарт был презираем всеми до тех пор, пока он был велик, и с тех пор как он стал жалким комедиантом – император Франц добивается предложить ему свою дочь в незаконные супруги. Испанцы воссылают мольбы Богу через католическое духовенство в благодарность за то, что они победили 14 го июня французов, а французы воссылают мольбы через то же католическое духовенство о том, что они 14 го июня победили испанцев. Братья мои масоны клянутся кровью в том, что они всем готовы жертвовать для ближнего, а не платят по одному рублю на сборы бедных и интригуют Астрея против Ищущих манны, и хлопочут о настоящем Шотландском ковре и об акте, смысла которого не знает и тот, кто писал его, и которого никому не нужно. Все мы исповедуем христианский закон прощения обид и любви к ближнему – закон, вследствие которого мы воздвигли в Москве сорок сороков церквей, а вчера засекли кнутом бежавшего человека, и служитель того же самого закона любви и прощения, священник, давал целовать солдату крест перед казнью». Так думал Пьер, и эта вся, общая, всеми признаваемая ложь, как он ни привык к ней, как будто что то новое, всякий раз изумляла его. – «Я понимаю эту ложь и путаницу, думал он, – но как мне рассказать им всё, что я понимаю? Я пробовал и всегда находил, что и они в глубине души понимают то же, что и я, но стараются только не видеть ее. Стало быть так надо! Но мне то, мне куда деваться?» думал Пьер. Он испытывал несчастную способность многих, особенно русских людей, – способность видеть и верить в возможность добра и правды, и слишком ясно видеть зло и ложь жизни, для того чтобы быть в силах принимать в ней серьезное участие. Всякая область труда в глазах его соединялась со злом и обманом. Чем он ни пробовал быть, за что он ни брался – зло и ложь отталкивали его и загораживали ему все пути деятельности. А между тем надо было жить, надо было быть заняту. Слишком страшно было быть под гнетом этих неразрешимых вопросов жизни, и он отдавался первым увлечениям, чтобы только забыть их. Он ездил во всевозможные общества, много пил, покупал картины и строил, а главное читал.