Оккупация белоруссии. Зверства гитлеровцев над мирным населением

Юрий Фельштинский
21-02-2016

Александр Лукашенко, безусловно, диктатор. Двух мнений здесь быть не может. Но он не единственный диктатор в мире и, наверное, не самый страшный. Уверен, найдутся люди, которые будут аргументировано утверждать, что он – самый мягкий диктатор из ныне живущих, что жертвы его режима исчисляются единицами, а его страна не погрязла в гражданских войнах и массовом терроре, как многие другие.

Тем не менее Лукашенко-диктатор создавал для Евросоюза потенциально опасную ситуацию, так как больше всего на свете Европа боится диктаторов. Слишком дорогую цену она заплатила за попустительство диктатур и национализма в преддверии Второй мировой войны.

В современной Европе есть две суперсилы: Россия и Евросоюз. С точки зрения военной силы тоже две: Россия и НАТО. Нынешнее российское правительство в лице высших офицеров ФСБ, управляющих государством, ставит перед собой несколько сверхзадач. Те, что имели отношение к внутренней ситуации, в целом разрешены. Власть в России захвачена ФСБ. Россия полностью контролируется засевшей в Кремле хунтой, состоящей из бывших и нынешних руководителей российских спецслужб. Свободная пресса задушена. Избирательная система узурпирована. Политическая оппозиция ликвидирована. Рыночная экономика функционирует настолько, насколько это соответствует видению, пониманию, квалификации и выгоде кремлевских узурпаторов.

Внешнеполитическая программа узурпаторов только сейчас начинает формулироваться. Основная проблема российского правительства заключается в том, что для глобальной внешней экспансии нужна не только армия, но и идеология. Однако Кремль оказался не в состоянии эту идеологию сформулировать. От советской коммунистической идеологии пришлось отказаться, потому что монополия на эту идеологию принадлежит обанкротившейся Компартии, претендующей на политический контроль над всеми, в том числе над спецслужбами. Провозгласить же фашистскую идеологию открыто невозможно из-за скомпрометированности фашистов, причем идеологию фашизма открыто использовать в России Путину мешает не собственно фашистская идеология, которую он полностью разделяет, а тот факт, что и она потерпела историческое поражение: Германия проиграла мировую войну.

Создать новую, незапатентованную ранее идеологию очень трудно. Поэтому российское руководство сталкивается с проблемой лингвистического характера: «русский мир», «русский ген», «новый мировой порядок», «патриотизм» – всё это жалкие бессмысленные потуги Путина насадить фашизм, заменив его другим словом. Но к несчастью Путина в идеологии настолько много зависит от терминов, символов, штампов и лозунгов, что в какой-то момент ему всё равно придется назвать вещи своими именами. Советским гимном, Красным знаменем, обращением «товарищ» и информагентством ТАСС тут не ограничиться.
Во внешней политике перед Путиным, как руководителем современной России, стоит несколько сверхзадач. Некоторые относятся к простым, а потому разрешимы военным путем. Например, захват территорий соседних стран. Начиная с 2008 года, Российская метрополия поглотила Абхазию, Южную Осетию и ряд украинских регионов (Крым, Луганскую и Донецкую области). Вместе с никем не признанной Приднестровской молдавской республикой, к которой в военную кампанию 2014-2015 годов Россия безуспешно пыталась пробить «сухопутный коридор» через Украину, речь идет о примерно 60 тыс. кв. км территорий с 7 млн. населением.

Реализации более широких планов российского правительства мешают сегодня Евросоюз (как политическая структура) и НАТО (как военная). Соответственно, цель российской внешней политики на современном этапе заключается в расколе Евросоюза и НАТО. Политически это достижимо, как видится из Кремля, через усиление националистических, а потому центробежных движений в Евросоюзе, прежде всего во Франции, где Кремль активно и открыто поддерживает «Национальный фронт» Марин Ле Пен. Последняя выступает за выход Франции из Евросоюза и НАТО. Одновременно Москва делает ставку на правых политиков и националистические движения в Венгрии, Словакии и Болгарии и подкупает или покупает европейских лидеров, таких как бывший премьер-министр Италии Берлускони и бывший канцлер Германии Шредер.

Политическое давление на Евросоюз и НАТО Кремль подкрепляет военным. Вскоре после вторжения в Украину российская армия начала проводить учения во всех регионах Российской Федерации, наращивать группировки своих войск вдоль российско-украинской границы, в оккупированном Крыму и Калининградской области, проводить буквально ежедневное тестирование прочности воздушных и морских рубежей всех своих соседей (в том числе не входящих в НАТО Швеции и Финляндии), США и даже не граничащей с Россией, но являющейся членом НАТО Великобританией.

Своими действиями российские власти спровоцировали дискуссию по вопросу о том, будет ли НАТО защищать своих членов в случае российской агрессии, в частности, станет ли НАТО защищать бывшие советские республики, входящие в НАТО. К этому времени уже стало понятно, что НАТО не будет защищать жертв российской агрессии, в НАТО не принятых. Одновременно жителей потенциальных жертв агрессии опрашивали, готовы ли они умереть за свою страну в случае нападения России; граждан западноевропейских государств – готовы ли они умирать за свободу, например, стран Балтии; а граждан России – готовы ли они умереть по приказу своего правительства.
Понятно, что большая часть опрошенных нигде, кроме России, умирать не соглашалась. Тем не менее руководство НАТО сумело донести до Путина, что российская экспансия против любой входящей в НАТО страны будет означать начало войны против НАТО со всеми последствиями.

С 30 сентября 2015 года Россия, не отводя 40-тысячную армию, сосредоточенную на российско-украинской границе, открыла Ближневосточный фронт и ввела «ограниченный контингент» своих войск для участия в гражданской войне в Сирии на стороне президента Асада. Перспективы раскола НАТО на этом участке фронта казались Путину более радужными из-за надежд на вовлечение в сухопутную войну в Сирии Турции, являющейся членом НАТО. В военном и политическом отношениях Турция, безусловно, самый уязвимый член Североатлантического Альянса из-за риска создания независимого курдского государства. Последнее неизбежно будет претендовать на ряд районов Турции, где проживают курды. Поэтому вмешательство России в гражданскую войну в Сирии имело основной своей целью втягивание Турции в военный конфликт и исключение Турции или выход ее из НАТО. Одновременно Россия навязывала себя как партнера на мирных переговорах по урегулированию неразрешимого в краткосрочной перспективе сирийско-курдско-турецкого конфликта.

На этом фоне заваленный многочисленными проблемами Евросоюз не мог позволить себе и далее игнорировать Беларусь и подвергать Лукашенко санкциям, толкая его таким образом в объятия Путина. Фактически полное снятие санкций с Беларуси и ее руководства – это попытка Евросоюза перетянуть Лукашенко на свою сторону в конкурентной политической борьбе с Россией. Тем не менее, снятие санкций с Беларуси может оказаться не концом проблем Лукашенко, а их началом. Если Лукашенко свернет на действительно демократический путь (во что трудно поверить), он потеряет власть на очередных выборах. Если он пойдет на открытый политический союз с ЕС, он будет свергнут Россией.

От поведения Лукашенко здесь в любом случае не много зависит. Россия только приступает к реализации своей агрессивной внешнеполитической программы, и оккупация и аннексия Беларуси является только вопросом времени. Можно даже предположить, что аннексия Беларуси Россией – это лакмусовая бумажка, пролог начала очередного витка развязываемой Россией мировой войны. Последнее, что нас будет интересовать в этот момент – останется ли Лукашенко управлять территорией, когда-то называемой Беларусью, или же главой Белорусской республики в составе Российской Федерации станет другой человек с не менее белорусской фамилией.

Юрий Фельштинский
apostrophe.com.ua

Наша очередная подборка исторических фотографий посвящена жизни белорусских городов во время немецкой оккупации 1941-1943 годов. Конечно, в интернете можно найти огромное изобилие таких фотографий. Но мы постарались сделать данную подборку как можно более информативной, представив по одному снимку из одного города.

Ещё больше фото в наших сообществах ВКонтакте и Facebook . Вступай, чтобы не пропустить самое интересное!

Эта известная фотография была сделана в Гродно в 1941 году. На ней изображено, как немцы силой сгоняют местных евреев в гетто. Вот что вспоминает о жизни в гетто один из выживших: “Надели желтые звезды Давида спереди и сзади. Ходили только по проезжей части. Плевали на нас, могли убить, если немец поймает. И поляки тоже издевались страшно. Мы были люди вне закона. Бывало, встанешь утром, идешь и смотришь - повешенные на балконах…”

Немецкие войска оккупировали столицу БССР, город Минск, уже 28 июня, всего через 6 дней после начала войны. В городе было создано 3 еврейских гетто, в которых за время войны было убито более 80 тысяч евреев. В Минске действовали строгие законы военного времени. За каждого убитого немецкого солдата оккупанты расстреливали 10 горожан, а за офицера – 100. После освобождения города, в нем находилось около 37 тысяч жителей, хот ядо войны было 250 тысяч.

На этом снимке изображена железнодорожная станция “Барановичи-Центральные” в 1942 году. Эта станция была важным пунктом при переправе солдат вермахта на восточный фронт. Во время оккупации на другой барановичской ж/д станции – “Лесной”, было расстреляно более 50 тысяч военнопленных.

Во время Второй мировой войны дирижабли использовались фактически последний раз для военных целей. На данном фото можно увидеть немецкий дирижабль над рекой Сож в Гомеле. Сам город во время оккупации был уничтожен практически на 80%.

Чтобы выжить во время оккупации местным жителям приходилось работать на немецкие власти. Работа была самого разного характера – от расчистки завалов, до доносительства. На этом фото из оккупированного Витебска представлен еще один вид заработка – местный житель везет личные вещи двух немцев.

Как известно, после взятия Брестской крепости Адольф Гитлер решил лично взглянуть на неприступную твердыню и посетил территорию нашей страны в 1941 году. На этом фото в автомобиле едут Адольф Гитлер вместе с Бенито Муссолини на фоне Тереспольских ворот в Бресте.

На всей территории оккупированных городов по улицам было разбросано поломанное вооружение. И если винтовки и автоматы быстро собирались, то более крупные установки, которые не подлежали ремонту, годами находились на улицах и служили своеобразной игровой площадкой для детей. На этом фото видно, как в 1942 году в Могилеве два ребенка играют за поврежденной зенитной установкой.

Немцы планировали, что пришли на нашу землю надолго. Поэтому и погибших в бою товарищей они часто не отправляли на Родину, а хоронили на наших землях. На этом фото виды почетные похороны немецкого военнослужащего в 1942 году на кладбище в Бобруйске около Свято-Никольского собора.

Германия не оставляла на территории Беларуси больших группировок войск. Все они отправлялись на фронт с первыми поездами. А охранную роль в основном выполняла полиция, набранная из местных жителей. Но бывали и исключения. Например, под серьезной охраной находились города с крупными железнодорожными узлами. На фото выше мы видим железнодорожную станцию Орша, на которой немецкие военнослужащие получают питание.

В августе 1941 году Минск посетил один из руководителей Германии – Генрих Гимлер. Кром ебелорусской столицы он также заехал и в поселок Новинки, где располагалась психиатрическая лечебница. На данном фото Гимлер беседует с мальчиком в Новинках. Этот мальчик был определен как “расово полноценный” и отправлен в детский дом в Германии. Что касается лечебницы, то уже осенью 1941 года все ее пациенты были убиты.

Немцы ничем не обделяли себя на оккупированных территориях. В больших городах часто организовывались различные мероприятия, концерты, вечеринки. На фото выше в Полоцке немецкие солдаты танцуют на площадке с местными жительницами.

Немцы на оккупированных территориях активно уничтожали памятники советским вождям. Под запретом было даже хранение фотографий и картин с изображением Ленина, Сталина или других политических деятелей. На данном фото немецкие солдаты в Борисове стоят рядом со снесенным памятником Сталину. На заднем фоне можно увидеть памятник Ленину, который также готовится к сносу.

Во время оккупации на территории городов появилось большое количество надписей на немецком. На это тже язык стали переводиться названия официальных учреждений. На фото выше виден указательный столб в Мозыре на немецком языке с указанием расстояний до ближайших городов.

Во время боев белорусские города довольно сильно пострадали. Причем во время оккупации они практически не восстанавливались. В основном все работы сводились до расчистки завалов и восстановления самых значимых зданий. На верхнем фото можно видеть Слуцк, в который только что вошли нацисты. На заднем плане виден дым от многочисленных пожаров.

Первые недели немецкие войска стремительно продвигались вглубь страны. Красная Армия отступала практически по всем направлениям. Столкновения бронетехники практически всегда заканчивались поражением советских войск. 23 июня немецким оккупантам был нанесен контрудар под Жабинкой. А затем войска отступили в Кобрин. За город разгорелась ожесточенная битва. Но у советских танков быстро закончились боеприпасы. Часть солдат отступила, многие из них бросали свои танки. Некоторые героически таранили немецкие танки. На фото выше центр Кобрина сразу после его оккупации немецкими войсками. На улицах города находились обломки десятков единиц бронетехники.

Понравилось? Расскажи друзьям!

После Революции 1917 года провозгласившая независимость Украина пыталась захватить часть Белоруссии с помощью Германии, но столкнулась с партизанской войной

В 1917-1918 годах, сразу же после образования национальных государств из частей бывшей Российской империи, между ними начались территориальные конфликты со взаимными претензиями. Но если в Закавказье вражда между армянскими и азербайджанскими националистами питалась вековыми противоречиями, то границы между украинскими и белорусскими землями хоть и никогда не были четко установлены - ранее предметом спора не были. Центральная Рада в Киеве решила быстро воспользоваться этой ситуацией.

Контактная зона

Исторически украинско-белорусскую государственную границу, с большей долей условности, можно отождествить с границами Великого княжества Литовского после Люблинской унии 1569 года, когда Польша отрезала у ВКЛ Киевскую, Волынскую и Подольскую земли. Однако Брестчина, Пинщина, Мозырщина и Гомельщина, в прошлом административно связанные с этими землями, остались в составе Белоруссии.

После присоединения части земель Речи Посполитой в конце XVIII столетия к Российской империи белорусско-украинское размежевание стало проходить по границам Гродненской, Минской и Могилевской губерний с территориями Волынской, Киевской и Черниговской губерний, соответственно. При этом, согласно этнографическим исследованиям академика Карского, в начале XX столетия ареал расселения этнических белорусов был значительно шире государственных границ нынешней Белоруссии. Белорусы жили на территории Черниговской и других сопредельных губерний. Хотя в некоторых южных районах Белоруссии до сих пор говорит на диалектах смешанной, контактной белорусско-украинской группы. Влияние украинского языка просматривается и в восточном Полесье: в Брагинском, Хойникском и некоторых других южных районах современной Гомельской области.

Но это теория, а в 1917 году аргументом при установлении границ новых национальных государств стало право сильного, а не исследования этнографов, лингвистов или историков, и даже не референдумы.

Белорусская народная республика (БНР), продекларированная в марте 1918 года в Минске, такой силой не располагала. А вот Центральная Рада Украинской народной республики (УНР) смогла получить поддержку Германии.

Немецкий кулак под украинской вышиванкой

18 февраля 1918 года германские войска, прервав мирные переговоры с советской делегацией в Бресте, начали свое наступление на территорию Белоруссии. Операция получила название «Фаустлаг» - «удар кулаком». Германские войска генерала Гронау легко разметали красногвардейские отряды и отдельные части старой армии, встречавшиеся им на пути. 1 марта 1918 года части второго резервного немецкого корпуса, продвигавшиеся по линии Полесской железной дороги, заняли Гомель и стали продвигаться дальше, в направлении на Новозыбков-Брянск. Наступление немцев было поддержано действиями украинских частей. Вся территория Южной Белоруссии, включая Брест-Литовск, Пинск, Мозырь, Речицу и Гомель, была передана немцами в состав Украины. Юридическим основанием для этого стал Брестский мирный договор, подписанный делегацией УНР с Германией, Австро-Венгрией, Болгарией и Турцией 27 февраля 1918 года, и последующие соглашения. Делегация непризнанной БНР не была допущена к переговорам и присутствовала на них только в качестве советников украинской делегации, к мнению которых прислушиваться не захотели.

Первое правительство Белорусской народной республики. Источник: Wikipedia

Первоначально, согласно статьям Брестского договора, УНР передавалась только южная часть Гродненской губернии: Брест-Литовск и район над Западным Бугом. Но вскоре украинская администрация была установлена в Пинском и Мозырском уездах Минской губернии и в Гомельском и Речицком уездах Могилевской. Фактически над всем белорусским Полесьем. Для немцев в определении северной границы «новой Украины» свою роль сыграли не только притязания их очередных союзников, но и важность полного контроля над железной дорогой Брест - Гомель.

А что же белорусские националисты? Представители БНР и УНР продолжали переговоры: в апреле 1918 года в Киев для улаживания территориальных споров выехала делегация во главе с брестчанином Александром Цвикевичем. Переговоры закончились безрезультатно, Центральная Рада не захотела уступать новоприобретенные территории белорусской делегации, в руках у которой был только один аргумент - карта этнографа Карского.

Однако никаких серьезных позиций у белорусских партий в Гомеле и на всем юго-востоке Белоруссии не было. Здесь почти не существовало организаций Белорусской социалистической громады, Белорусской партии эсеров, Белорусской социал-демократической партии.

Иная картина сложилась в Западной Белоруссии. Большая часть современной Брестской области была захвачена немецкой армией еще в ходе наступления 1915 года. На оккупированной территории, наряду с польскими и еврейскими, были воссозданы и белорусские национальные организации, которые стали придерживаться прогерманской ориентации. В тоже время левые общероссийские партии вынуждены были по-прежнему находиться на нелегальном и полулегальном положении.

В 1918 году, после дальнейшей оккупации юго-восточной Белоруссии войсками Германии и УНР, здесь также деятельность политических партий, включая умеренно социалистические, не была запрещена. Но большевики, левые эсеры и анархисты вынуждены были перейти на нелегальное положение. Советы были ликвидированы, а вот городские думы и другие органы местного самоуправления - восстановлены.

Одновременно на этих территориях начинается насильственная украинизация. Делопроизводство переводится на украинский язык, что создало трудности для населения. Одним из основных требований гомельских железнодорожников, забастовавших в июле 1918 года, стала отмена украинизации. Что логично - неправильное понимание того или иного технического термина на этом виде транспорта грозило серьезными неприятностями.

Помимо этого, рабочий день был увеличен до девяти-десяти часов, тогда как зарплата снижена на 50 рублей, а ее задержки исчислялись месяцами.

При этом немцы и их украинские союзники постоянно перекраивают карту Белоруссии. Так, Гомель с его «повитом» (уездом) был включен в состав Черниговской губернии. Пинский повит входит сначала в Волынскую губернию, Речицкий и Мозырский - в Киевскую. Впоследствии, в августе 1918, эти уезды были сведены в Полесский округу (староство). Сюда же были включены и южные части Слуцкого и Бобруйского уездов. Официальной столицей Полесского округа был назначен Мозырь, однако до октября 1918 год окружной административный центр находился в Речице.

Фаустлаг-2

Весной 1918 года немцы наносят второй удар своим вооруженным «кулаком». Но на этот раз - не по большевистским Советам, а уже по украинской Раде. 29 апреля в Киеве происходит военный переворот, в результате которого германские войска разгоняют Центральную Раду и приводят к власти гетмана Павла Скоропадского. Он ликвидирует в Украине республиканский строй и устанавливает полумонархический режим, который, кроме немецких штыков, опирается на помещиков, бывших офицеров, старое чиновничество и так далее. Но если в Киеве республиканские украинские деятели подвергаются преследованиям, до арестов и расстрелов включительно, то на оккупированных белорусских территориях принудительная украинизация продолжается.

При гетмане Скоропадском демократические городские думы и земства распускаются, к власти возвращаются так называемые «цензовые» элементы из крупных землевладельцев и собственников. В Гомеле предпринимаются попытки восстановить расквартированный здесь до мировой войны 160-й пехотный Абхазский полк, формируются добровольческие офицерские дружины.

Однако государственная администрация с самого начала оказались заражены сильнейшей коррупцией. Даже революционному подполью удавалось за банальные взятки выкупать на волю своих арестованных товарищей, что в царское время было большой редкостью.

Помимо насильственной украинизации и восстановлением сословной власти крупных земельных собственников, особое недовольство населения вызывала экономическая политика Украинской державы. Земля вновь возвращалась помещикам, а на крестьянство были наложены тяжелые продовольственные и фуражные поборы в пользу германской армии. Это в итоге вызвало подъем партизанского движения в регионе.

Левые эсеры, анархо-коммунисты и ГРУ

Летом 1918 года Черниговская губерния, в состав которой тогда входили и аннексированные белорусские «повиты», была самым активным партизанским районом. При этом большинство стихийных повстанческих отрядов настороженно относились и к большевикам. Кумирами крестьян были левые эсеры и анархисты.

Разрушения в Брест-Литовске, 1918 год. Фото: Press Illustrating Service / FPG / Archive Photos / Getty Images / Fotobank

С эсерами все было «понятно» - эти традиционные защитники крестьянства первыми провозгласили социализацию всей земли. А вот симпатии белорусских селян к анархистам-коммунистам, ранее действовавших преимущественно среди городских пролетариев и люмпен-пролетариев, усилились уже в ходе войны и похода «разномастных» государственных властей в деревню. По свидетельству современников, многие партизанские отряды соглашались иметь дело с Гомельским подпольным ревкомом только после того, как узнавали, что в его состав входят не только большевики, но и левые эсеры и анархисты.

Следует отметить, что почти весь большевистский актив Гомеля эвакуировался перед приходом немцев на восток, в Москву и Поволжье. Поэтому основу гомельского подполья составили первоначально анархисты и левые эсеры. Бывший экспроприатор, боевик и политкаторжанин Ефим Майзлин («Тарантул») был избран председателем Гомельского подпольного ревкома, в его состав вошли также анархо-коммунист Драгунский (родственник будущего автора рассказов про Дениса Кораблева), анархо-синдикалист Днепров (Шейндлин), большевики, несколько левых эсеров и рабочих лидеров. Летом 1918 года к гомельскому ревкому присоединился прибывший с Украины Василий Селиванов, к тому времени успевший побывать в ЧК за участие в «восстании» левых эсеров в Орше. В последствие руководство подпольным ревкомом перешло к большевикам.

Анархо-левоэсеровское подполье работало в тесной связи с руководством военной разведки Красной Армии, фактически - будущим ГРУ. Повстанческую работу на оккупированных территориях курировал белорус Павел Шишко, член ЦК партии левых эсеров, одновременно - комиссар Особо-Разведывательного отделения при Оперативном отделе Наркомвоена. Из-за кордона подпольщикам поступала помощь , деньгами и литературой. Украинские и белорусские партизаны в 1918 году проходили специальное обучение на военных курсах в Москве. «Быть партизаном не научишь - партизаном родиться надо. Одно только надо помнить: так как немцы за каждое нападение на них жестоко разделываются не только с партизанами, но и с мирным населением тех деревень, в районе которых произошло нападение, - надо, по возможности, выбирать для нападения места подальше от населенных пунктов», - цитирует историк Ярослав Леонтьев инструкцию для ополченцев от Центрального повстанческого комитета.

Организация антинемецкого и антигетманского подполья в Украине и Беларуси стало, возможно, первой крупной операцией советской военной разведки в области диверсионной работы. Вооруженная борьба против оккупантов в 1918 году начиналась с взрывов и поджогов немецких складов, военных и железнодорожных объектов, покушений на чиновников оккупационной администрации. Так, боевиками революционного подполья в Гомеле были брошены бомбы в ресторан, где собрались немецкие офицеры, и в сыскное отделение, взрывались железнодорожные пути, выводились из строя паровозы, была предпринята попытка поджога казарм на улице Артиллерийской, и другие акты диверсий и саботажа. Оружие для подполья доставляли местные контрабандисты.

Но и оккупационные власти применяли все более жестокие и массовые репрессии для борьбы с движением, которое становилось все шире. Так, в июле 1918 года мастерские Гомеля активно включились во всеобщую стачку железных дорог Украины. За голову членов стачкома была назначена награда в 40 тысяч рублей. Немцы и гайдамаки провели облаву в Залинейном районе, где проживали рабочие и служащие мастерских Либаво-Роменской и Полесской железных дорог. Рабочих в «Залинии» арестовывали прямо по домам, после чего сгоняли во двор пожарного депо. Были задержаны более четырех тысяч человек. В Брест-Литовске, на территории крепости, немцы устроили концентрационный лагерь. В него и были отправлены 72 активных участника железнодорожной забастовки.

«Чьи вы, хлопцы, будете?»

С 5 по 12 июля в Москве прошел первый съезд Украинской компартии, на котором разгорелась дискуссия о вооруженном восстании. Группа сторонников активных действий, Георгий Пятаков, Андрей Бубнов, Станислав Косиор, выступили за восстание на Украине, Эммануил Квиринг был против. Мнение белорусских делегатов украинского съезда (местные большевистские организации были включены тогда в КПУ) также разделилось между сторонниками и противниками немедленного выступления. Восстание все же было поднято. В районе Гомеля военным руководителем восстания объявил себя полковник Крапивянский, что вызвало определенные трения с местным подпольным ревкомом. Плохо подготовленное и скоординированное вооруженное выступление закончилось неудачей. Несмотря на это, гомельские, речицкие и черниговские партизанские отряды проявили себя в нем как одни из самых боевых. Так, Речицким повстанческим отрядом под началом левого эсера Смотренко было захвачено местечко Горваль. Немцы и гайдамаки ответили на это публичными казнями в Речице и Горвале. После поражения восстания многие партизаны Гомельщины перешли в ряды первой Украинской советской повстанческой дивизии левого эсера Николая Щорса.

Интернациональный полк во время гражданской войны, Гомель, 1918 год. Фото: Архив / ИТАР-ТАСС

Партизанская война на Украине не утихала: историки оценивают число убитых среди оккупантов до 20 тысяч, у повстанцев - 50 тысяч. После того, как немецкие войска стали покидать Украину, дни гетмановского режима были сочтены. Скоропадского в Киеве сменила петлюровская Директория, попытавшаяся закрепить свою власть и на оккупированных белорусских землях. Однако в декабре 1918 года около 60 боевиков Гомельского объединенного ревкома, имевшие на вооружении всего четыре винтовки, десять наганов и револьверы устаревших систем, разоружают полицию и захватывают город. Офицерские дружины не оказывают им сопротивления: в последнее время добровольцы больше заняты тем, что пытаются получить украденное вербовщиками жалование, - по этому поводу они даже едва не разгромили Сборный пункт на улице Волотовской.

В Гомеле немцы, создавшие уже свои солдатские Советы, поначалу равнодушно взирают на происходящее. Но командование 41-го резервного корпуса из Мозыря заставляет все же арестовать «мятежников». В Гомель для переговоров прибывают Христиан Раковский и Дмитрий Мануильский, к городу перебрасываются части регулярной Красной Армии из России. Контроль над таким крупным железнодорожным узлом, как Гомель становится стратегически важным. Рабочие-железнодорожники снова начинают стачку. Немцы не выдерживают и «дают добро» большевикам на эвакуацию. В Гомеле даже проходит совместный банкет в честь Розы Люксембург и Карла Либкнехта, после чего германцы грузятся в эшелоны. Но оккупанты уже из отходящего эшелона они, потехи ради, выстрелом из винтовки смертельно ранят железнодорожного обходчика. Рабочий скончается в больнице Либаво-Роменской железной дороги. Уже в наше время его внук из Москвы, собрав все документы, подаст иск правительству ФРГ за преднамеренное убийство и выиграет дело.

Левоэсеровский заговор на Полесье против Петлюры и Совнаркома

Еще более активно украинизация велась на Брестчине. Большая советская энциклопедия под редакцией Отто Шмидта еще в 1935 году отмечала, что в этом регионе преобладают североукраинские диалекты. Видимо, смешанный характер говоров облегчал пропаганду УНР и гетмановцев. В частности, в Пинске и других городах широко развернула свою деятельность общество «Просвiта» имени Тараса Шевченко. На Брестчину направляются сотни выпускников специальных курсов для украинизации местных школ и училищ. Этой же задаче служат открытые здесь украинские газеты и издательства, а хозяйственной интеграции - украинские кооперативы.

Но экономическая разруха и поборы новых властей были более весомыми аргументами. Серьезной была и проблема беженцев, часть из которых находилась в восточной Белоруссии, а затем стала возвращаться домой. Вскоре партизанское движение охватило Полесье. И здесь его военными руководителями выступила прежде всего группа бывших офицеров - левых эсеров. Постепенно повстанческое движение настолько набрало силу, что на базе его отрядов были сформированы целые полки. Был создан также Полесский ревком, в котором видную роль сыграл левый эсер Г.М. Островский, в 1910-1912 году учившийся в Петербурге на курсах Черняева вместе с Янкой Купалой. В 1919 году Островский встретится с Купалой вновь, а рассказанная повстанческим командиром гражданской войны на Полесье еще не раз пригодится классику белорусской литературы. В феврале 1919 года власть в Пинске перешла в руки Полесского повстанческого ревкома. Правда, впоследствии местная ЧК обвинит руководителей Полесского ревкома в «левоэсеровском заговоре».

Впрочем, в скором времени немецких оккупантов здесь сменят легионы Пилсудского, а вместо украинизации на Брестчине и Пинщине будет развернута еще более брутальная полонизация. Белорусским станет только Мозырский округ, в 1919 году вошедший в состав БССР. Гомельская губерния с Речицей войдет в состав Советской России.

Аннексия белорусского Полесья в 1918-1919 году не удалась; провалились и все попытки его искусственной украинизации как монархистами-гетмановцами, так и республиканцами-петлюровцами. Не последнюю роль сыграло то обстоятельство, что население Белоруссии не приняло не только оккупационную власть, но и восстановленный ею старый социальный порядок. В 1941 году украинские националисты предпримут попытку реванша - территория южной Белоруссии будет вновь передана рейхскомиссариату «Украина».

В конце 90-х годов УНА-УНСО начнет публиковать карты «Великой Украины», засылать эмиссаров и пытаться развернуть свои ячейки в Белоруссии. Но здесь повторение истории выглядело даже не как фарс, а как некий эстетический хеппенинг. Если бы не одно «но»: динамика геополитических изменений в постсоветском мире столь велика, что при совпадении определенных векторов химеры территориальных споров и переделов могут внезапно стать новой реальностью.

Ctrl Enter

Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter

В 1917 году развалилась Российская империя. Это событие дало беларускому народу шанс на создание своего национального государства. Однако два соседних государства – Россия (РСФСР) и Польша – считали Беларусь частью своей территории». Они провозгласили себя «освободителями» беларуских земель, хотя в действительности стремились оккупировать их и установить здесь свою власть.

Благодаря работам советских историков хорошо известно, как жители Беларуси встретили польских оккупантов. Многое написано о партизанском и подпольном движении на занятых поляками территориях. Но очень мало известно о сопротивлении большевистскому оккупационному режиму, который был гораздо более жестоким, чем польский. Если советские историки и обращали внимание на это антибольшевистское движение, то всегда рисовали его в черных красках, а причины видели в «происках польской шляхты и мирового империализма», или во «влиянии эсеров и кулаков на несознательную часть крестьянства».

На самом деле «крестьянская масса» неплохо ориентировалась в «текущем моменте». Например, вот что сообщил в январе 1919 года в своем докладе «начальству» партийный инструктор Г. Шевкун, побывавший на крестьянском собрании в деревне Боровое, в районе Койданово (ныне Дзержинск):

«Некоторые крестьяне стали заявлять, что в России все дорого стало от того, что стали вводить коммуну, и что благодаря последней все становятся лентяями и не хотят работать».

Шевкун пытался доказать им, что главные причины голода в Pосcии – война, контрреволюция, империалисты, которые ее поддерживают, а также кулаки и спекулянты. Но крестьяне с ним не согласились:

«По окончании разъяснения вновь посыпались возражения, в коих главным образом указывалось, что мол воевали 4 года и теперь еще приходится воевать, что с Россией другие державы не хотят считаться, потому что в ней нет ответственного лица, которое стояло бы во главе государства, например, президента. А потому надлежало бы созвать Учредительное Собрание».

Оказалось, что крестьян не видят нужды не только в коммуне, но и в советской власти:

«Незадолго до закрытия собрания я предложил крестьянам принять резолюцию о поддержании советской власти всеми силами и материальными средствами. Резолюция была выслушана с недоверием, поднялись споры, посыпались протесты, в результате коих резолюция принята не была из боязни, что если, мол, примут, то тогда погонят всех их на войну и заберут весь хлеб, скот и проч. имущество. Я объяснил, что значит резолюция и т.д., но несмотря ни на что крестьяне упорно отстаивали свои позиции и резолюцию не приняли. Мало того, когда я спросил, желают ли они вообще советскую власть и дать ответ на это поднятием рук, никто не поднял руки».

Конечно, не все беларуские крестьяне были настолько политически грамотными, как жители деревни Боровое, но все же этот пример весьма показателен. Тем более, что ни о каком «кулацком влиянии» в данном случае не могло быть и речи. Шевкун писал:

«Одновременно с этим должен отметить, что д. Боровое сравнительно небогата. Кулаков почти нет. Почти все крестьяне владеют незначительными участками земли, в размере от одной до пяти десятин» (1). /1 Национальный архив Беларуси (далее НАБ), ф. 4, о. 1, д. 19, л. 38–39./

Весной 1920 года гражданская война в европейской части России в основном завершилась. Войска барона Врангеля, заблокированные в Крыму, не представляли серьезной угрозы большевистскому режиму. Относительная стабилизация внутреннего положения позволила большевикам вернуться к проекту классовой войны против империализма, впервые возникшему в связи с немецкой революцией в конце 1918 – начале 1919 года. Польша, которая, по словам Сталина, была «контрреволюционным барьером между революционным Западом и социалистической Россией», стала врагом номер один для РСФСР. Именно через ее «труп» должна была пройти Красная Армия, чтобы принести на своих штыках «мир» и «счастье» народам Европы (слова из приказа командующего Западным фронтом М.Н. Тухачевского).

Являлось ли стремление «осчастливить» Европу искренним, или же за ним, как за ширмой, скрывались другие, более прагматические планы? Ответ на этот вопрос можно найти в работе В.И. Ленина, где он касался событий Французской революции XVIII века. Вождь российских большевиков писал, что «из национальных французских войн получились империалистические, породившие в свою очередь национально-освободительные войны против Наполеона» (2). /2 Ленин В.И. Полн. собр. соч. (ПСС) Том 30, с. 5-6./

Примерно такую же эволюцию можно увидеть во внешней политике советской России. Стремясь распространить «власть советов» на всю Европу, большевики объективно создавали основы для тоталитарной имперской системы. Реально, «война за независимость России, за её союз с социалистической Польшей и с пролетариями Европы и всего мира» (3) стала началом имперской экспансии России на Запад, так же, как когда-то началом имперской экспансии Франции стал поход в Италию тогда еще революционного генерала Наполеона Бонапарта. /3 Директивы командования фронтов Красной Армии. М., 1974. Том 3, с. 13./

Однако международная ситуация была не столь благоприятной для большевиков, как для французских революционеров, которым противостояли одряхлевшие европейские монархии. Идея мировой социалистической революции не вызывала восторга среди пролетариев Запада. А полководцев, столь гениальных как Бонопарт, у большевиков не было. В результате Россия потерпела поражение в первой же серьезной битве «за Европу».

События войны между Россией и Польшей в 1919-1920 годах, как утверждал польский писатель и публицист Збигнев Залуский, «…создали новую реальность бытия России, Беларуси и Украины, а в определенной степени и Польши» (4). Не случайно эта война всегда вызывала интерес историков*. Однако советская историография всегда изображала ее как «борьбу за освобождение беларуского и украинского народов от польской оккупации». Действительно ли это было так? /4 Залуский З. Пути к достоверности. В книге: Наленч Д., Наленч Т. Юзеф Пилсудский. М., 1990, с. 226./

/* Принято называть ее «советско-польской», но Советского Союза тогда еще не было. Война шла именно между «красной» Россией и «белой» Польшей, но на территории формально независимых Беларуской и Украинской республик. – Прим. ред ./

В грандиозных планах ЦК РКП(б) и созданной им международной подрывной организации Коминтерн «освобождение» Беларуси не было ни главной целью, ни второстепенной. Советская Беларусь, провозглашенная большевиками в январе 1919 года, а потом как бы забытая в связи с отступлением под натиском поляков, и вторично созданная в июле 1920 года, автоматически входила в будущую социалистическую Европу. А пока эта новая Европа еще не возникла, большевики планировали использовать Беларусь в своих стратегических интересах.

Прежде всего, военно-политическое руководство РСФСР рассматривало Беларусь как плацдарм для операций против Польши. По планам большевиков, беларуские земли должны были стать главным театром военных действий, ибо ее местность и дороги более способствовали наступлению на Варшаву, чем в Украине (5). /5 Тухачевский М.Н. Поход за Вислу. М., 1992, с. 36./

Правда, поначалу у них вызывала некоторое беспокойство позиция Литвы, которая могла угрожать правому флангу наступающих войск. Но большевики решили эту проблему, «купив» нейтралитет Литовской республики частью беларуских земель. По условиям мирного договора, подписанного между РСФСР и Литвой в июле 1920 года, к последней должна была отойти почти вся северно-западная часть нынешней Беларуси, включая Сморгонь, Ошмяны, Лиду и Гродно. Более того, большевики обязались заплатить Литве 3 миллиона рублей золотом (6). /6 Документы внешней политики СССР. М., 1959. Том 3, с. 38./

Впрочем, беларуских крестьян (80% населения) вопросы «высокой политики» не интересовали. А в буржуазной Литве никто не мешал крестьянам заниматься хозяйством и торговлей. Недоверие и враждебность нашего крестьянства к большевикам было вызвано в первую очередь действиями последних. Можно указать три наиболее характерные особенности «власти советов», ставшие причинами враждебного настроения к ней весьма значительной части беларусов – это массовый террор, ограбление сельского населения и принудительная мобилизация в армию.

Красный террор

«Красный террор» большевики развязали в советской Беларуси с первых дней ее существования. Но своего апогея он достиг в марионеточном псевдогосударстве – Литовско-Белорусской ССР (Лит-Бел), созданной в марте 1919 года.

Формы и методы террора были разные, начиная с принудительных работ и заключения в концентрационные лагеря до смертной казни. Чрезвычайная комиссия Лит-Бел (ЧК), орган внесудебной расправы, жестоко карала как виновных в «контрреволюционной деятельности», так и безвинных. Это были вынуждены признать даже сами большевики, причем занимавшие высокие посты в правительстве Лит-Бел.

Ясное представление о сущности «красного террора» дает письмо председателя ЦК компартии Лит-Бел Викентия Мицкевича (Капсускаса) и председателя ЦИК Казимира Циховского, направленное ими в августе 1919 года председателю ВЧК РСФСР Ф.Э. Дзержинскому:

Председателю ВЧК

Тов. Дзержинскому

…Для иллюстрации бесконтрольного поведения ЧК Литбел считаем нужным привести ряд фактов, о которых известно широким кругам партийных товарищей Литбел.

Еще раньше мы сообщали о расстреле в Минске без уведомления организации двух польских коммунистов: т. Квека и т. Занко, относительно виновности которых нам ничего не могли сказать представители ЧК Литбел. С их делом до сих пор нам не дали возможности познакомиться, несмотря на наше неоднократное обращение.

Расстрел этих двух коммунистов - это только наглядный пример того, как работала наша ЧК и как выполнялись там смертные приговоры. Относительно последнего у нас имеются некоторые сведения. Случайно член ЦК Мицкевич был один раз на заседании «Тройки» (т. Тарашкевич и два тт. из Особого Отдела Запфронта), где выносились смертные приговоры. При этом совершенно не рассматривались дела приговариваемых, не было их дел даже на столе, а по памяти выносились приговоры. Были случаи, когда никто из присутствующих не знал, в чем обвиняется такой-то. Тогда спрашивали об этом одного или другого сотрудника и заносили фамилию арестованного в список подлежащих расстрелу. Мицкевич сначала думал, что это какое-нибудь предварительное совещание, но потом выяснилось, что это было официальное заседание «Тройки». Было ли и больше таких заседаний, нам не известно.

Однако со слов сотрудников ЧК известно, что иногда члены «Тройки» и представители Особого Отдела прямо-таки заходили в камеру, опрашивали арестованных, в чем они обвиняются, и тут же отводили одних направо, других налево. Одна из этих партий немедленно отводилась на расстрел. Некоторые спасались тем, что скрывались за дверью. Между прочим, это имело место в Минской ЧК в ночь с 28 на 29 июля /1919 г./. Подлежащие расстрелу иногда тут же в камере разувались и раздевались. Потом служащие ЧК в присутствии арестованных шумно делили между собой их имущество.

Был случай, когда отправляемого на расстрел шофера случайно опознали сотрудники Особого Отдела, засвидетельствовали его непричастность к контрреволюции, и он был освобожден и, кажется, стал работать в Особом Отделе. (Подробные сведения у тов. Дронгошевского из Особого Отдела ЧК).

Сколько было таких расстрелов, где какая-нибудь случайность не могла спасти жизни ни в чем не виновных, трудно сказать, но, судя по приемам «Тройки» и по расстрелу упомянутых коммунистов, можно утверждать, что это были не единственные случаи.

Приговоренные к расстрелу иногда могли выкупаться. Это делалось официальным путем. Назначалась определенная сумма - в 40 или сколько там тысяч. В случае взноса - освобождался, в случае невзноса - расстреливался. Так был расстрелян некий Футер, за которого был назначен выкуп в 40 или 60 тысяч, но эта сумма своевременно не была внесена.

В Минске упорно циркулировали слухи, что на почве выкупа образовалась «спекуляция». Рабочие возмущались, что таким образом спекулянты могут освобождаться, а бедные подлежат расстрелу.

Заложники брались направо и налево без всякого толка. Среди них есть много дряхлых старух и молодых девушек, никакой цены как заложники не представляющих. Часто арестованные, к которым нельзя применить никаких обвинений, без всякого разбора зачисляются в число заложников. Их больше сотни находится в Смоленской тюрьме. Проконтролировать заложников ЧК Литбел нам не дала возможности.

При обысках отнимались без разбора ценные вещи, платье, одежда, продукты, деньги без установления определенных норм. Все это не сдавалось согласно состоявшемуся решению в продком и народный банк, а хранилось в ЧК, причем имущество хранилось в беспорядочном состоянии.

При эвакуации ЧК больше, чем другие учреждения, поддавалась панике. В Минске еще в первых числах июля она погрузилась и лишь усилиями Совета Обороны Литбел была часть ее снята с колес и опять водворена на свое место.

/Обратите внимание на указываемую дату попытки бегства чекистов: «первые числа июля». Авангард конницы Пилсудского появился в окрестностях города 5 августа, а Минск был оккупирован лишь 8 августа 1919 г. – Прим. ред ./

В Бобруйске случилось то же самое. Когда был дан приказ о том, чтобы учреждения в течение 24 часов эвакуировали свое ценное имущество и дела, ЧК поспешила вся бежать из города на вокзал. При этом отдельные сотрудники ЧК выскакивали на улицу с револьверами в руках и насильно, без всякого разбора, забирали для себя лошадей и подводы (таким образом была задержана лошадь, на которой ехал и. об. Минского Губвоенкома Совобороны Бобруйского узла т. Муклович). Несмотря на категорическое запрещение Центра и на неоднократный протест местных органов, заведующих эвакуацией, ЧК все-таки вывозила мебель, кровати и проч. Председатель ЧК т. Тарашкевич вместе с представителями Особого Отдела Запфронта и большинством сотрудников сейчас же уехал, меньшинство осталось на колесах и этим создало паническое настроение и среди некоторых других учреждений. Это сделало ЧК, несмотря на то, что ЦК Литбел, Президиум Губревкома, Совет Обороны Бобруйского узла и другие советские органы остались в городе и продолжали работать.

Очевидно, в паническом состоянии перед своим бегством председатель ЧК Литбел вместе с представителем Особого Отдела Запфронта Антоновым, как утверждали некоторые сотрудники ЧК, в пьяном виде произвели безобразную экзекуцию над приговоренными к расстрелу. Прежде чем расстрелять их, они издевались над ними настолько, что некоторые сотрудники по этому поводу даже выразили протест перед ЦК Литбел. Когда ничего не удалось выпытать, семь человек были расстреляны; в живых оставлен только Глуховский, мать и отец которого на его глазах были расстреляны. Трупы расстрелянных были оставлены на дворе ЧК, в подвале, не зарытыми в землю. Вся ЧК уехала на вокзал. Если бы на следующий день пришли легионеры, они нашли бы эти обезображенные трупы. Так как среди расстрелянных были видные члены польской организации, польские контрреволюционеры использовали бы превосходно эти трупы в своих целях и на всю Европу кричали бы о «новом зверстве» как доказательстве морального растления большевиков.

/А разве не так? Так поступают бандиты и садисты, отнюдь не люди «с холодной головой и чистыми руками». – Прим. ред ./

Учитывая это, ЦК Литбел поручил Мицкевичу добиться, чтобы трупы были похоронены. Об этом Мицкевич говорил с т. Эйдукевичем, временным заместителем Тарашкевича, и в следующую ночь трупы были вывезены за город и зарыты.

По пути в Смоленск 10 человек арестованных бежало. В ответ на это было расстреляно на различных вокзалах на глазах публики 7 человек. Расстреливались без разбора. В числе расстрелянных имеется агроном Жаба, о котором ЦК Литбел слышал очень хорошие отзывы. Расстрелы эти вызывали большое возмущение видевших это наших товарищей.

Потом Тарашкевич с удовлетворением заявил, что им расстреляно у нас 167 человек. Это должно служить доказательством того, что таким образом искоренена в Белоруссии контрреволюция. На самом деле бессистемными расстрелами направо и налево при той обстановке, какую мы видели, было лишь усилено враждебное отношение населения к советской власти, и не только среди буржуазии, но и среди рабочих. До глубины души были возмущены поведением ЧК даже многие партийные товарищи. Нам стоило немалых усилий, чтобы успокоить Минский Рабочий Полк, который готов был разнести ЧК.

…Копию доклада направляем в ЦК РКП с просьбою рассмотреть затронутые вопросы.

По поручению ЦК КП Литвы и Белоруссии

В. Мицкевич-Капсукас, К. Циховский

Москва 21.VIII.1919» (7). /7 НАБ, Ф. 4, о. 1, д. 34, л. 1./

Ограбление населения

Другим значительным фактором, влиявшим на отношение беларусов к большевикам, была политика продразвёрстки, с помощью которой они стремились обеспечить продовольствием свои войска. Крестьяне, чье хозяйство сильно пострадало во время мировой войны, не могли понять, отчего они должны отдать последнее и умереть от голода. О том, что на деле так и было, свидетельствуют многочисленные документы, в том числе опубликованные в советский период. Например, описывая положение в Серокаротнянской волости представитель Витебского ревкома в феврале 1920 года говорил в докладе:

«Экономическое положение волости самое критическое. О каких либо излишках хлеба не может быть и речи, а у многих граждан уже нет хлеба на ежедневное пропитание, в чем удостоверился присланный агент упродкома» (8). /8 Революционные комитеты БССР, ноябрь 1918 - июль 1920. Мн., 1961 (далее: Ревкомы), с. 322./

Помимо продразвёрстки – то есть, принудительного безвозмездного изъятия якобы «излишков продовольствия» уполномоченными на то лицами, получили широкое распространение самочинные реквизиции воинских частей. Разумеется, это вызывало возмущение крестьян. Так, командир дивизии В.К. Путна отметил в своих мемуарах:

«Ярко ощущавшиеся в Минском районе симпатии населения к красным, в районах ближе к Бугу начинали тускнеть. Немало этому способствовало и то обстоятельство, что мы, оторванные от баз, не имея подвоза для армии по железным дорогам, использовали несметное количество крестьянских подвод. Крестьянин считал, что проповедуемое нами освобождение от ига помещиков - дело хорошее, но все это - пока вещь гадательная, а вот что он вынужден неделями мотаться с подводами, когда хлеба переспевают в поле, это плохо, это вещь более ощутительная и реальная» (9). /9 Путна В. К Висле и обратно. М., 1927, с. 73./

Однако дело не только в недовольстве крестьян необходимостью «мотаться с конями и подводами». Симпатии к советской власти, о которых писал Путна, успели «потускнеть» значительно раньше, чем его дивизия появилась в Беларуси. Проходя через беларуские земли, красные части отбирали у крестьян последнее продовольствие, которое они уберегли от продотрядов. Уже в 1919 – начале 1920 года представители советской власти констатировали:

Взаимоотношения между частями войск, населением и волревкомами в некоторых местах враждебные ввиду бестактных реквизиций, требований подвод для личных поездок, вымогательства непосильных угощений, грубых обращений красноармейцев» (10). /10 Ревкомы…, с. 305./

Своего апогея ограбление крестьянства достигло во время наступления Западного фронта в летом 1920 года. Большевики рассматривали и без того сильно пострадавшие беларуские земли в качестве базы для обеспечения своих войск не только продовольствием и фуражом, но и гужевым транспортом. Военные «мобилизовали» свыше 48 тысяч лошадей с телегами*. Командующий 4-й армией Е.С. Сергеев писал позже о тыловых службах:

«Любые их переброски не особенно стесняли войска, возложившие все свои упования почти исключительно на местные средства» (11). /11 Сергеев Е. От Двины к Висле. Смоленск, 1923, с. 39./

/* По данным А.П. Грицкевича, 4-я армия мобилизовала у населения свыше 8 тысяч подвод, 15-я и 3-я армии – около 15 тысяч каждая, 16-я армия – более 10 тысяч. В основном, это были одноконные телеги, способные везти не более 300-400 кг. Они часто ломались, загнанные лошади падали. Приходилось снова «мобилизовать» лошадей и повозки в ближайших к дорогам деревнях, что вызывало негодование крестьян. – Прим. ред ./

Сбором продуктов для Красной Армии занимались специальные органы – опродкомы. Обычно они требовали от той или иной волости выполнения определенных норм по поставке хлеба, реквизируемого для армии. Сроки их выполнения были весьма жесткие, а если деревня или волость запаздывали, то опродкомы реквизировали все:

«100 % без учёта каких-либо остатков по нормам; в случае же сознательного скрытия излишков наряду с продуктами конфискуется весь скот и лошади» (12). /12 Сборник приказов опродкомам Западного фронта. Смоленск, 1921, с. 123-14 (Далее «Сборник приказов…»)/

Но и в том случае, если местные жители выполняли нормы опродкомов в указанный им срок, или по разверстке, они все равно не были застрахованы от повторного посещения реквизиционных отрядов. Опродкомы могли провести реквизиции даже в тех деревнях, где уже проводилась продразверстка. Деятельность опродкомов быстро вышла из-под всякого контроля. Организованное ограбление стало неорганизованным и достигло таких размеров, что командование красных было вынужденно констатировать в специальном приказе:

«Красноармейцы, прикомандированные к опродкомам и агентам последних, чинят над населением безобразные насилия и забывают дисциплину, обязательную для каждого солдата Красной Армии» (13). /13 Приказание полевому управлению Запасной армии Западного военного округа. Смоленск, 1920 (Далее: Приказание полевому управлению…) Приказ армиям Западного фронта № 25./

Активно грабили местное население и обычные армейские части. В свое время об этом писали даже командиры Красной Армии, правда, они называли грабеж более мягко – «самоснабжением». Особенно отличались в этом отношении красные конники:

«Они вели войну несколько по заветам средних веков, чередуя лихие удары по противнику с излишне внимательным отношением к пожиткам местного населения» (14). /14 Сергеев Е. От Двины к Висле, с. 55./

Новоиспеченные советские хозяйства (совхозы) тоже не избежали разгрома, как, например, в Лепельском уезде Витебской губернии (15). Но больше всего не повезло бывшим поместьям. Сергеев писал: /15 Приказание полевому управлению… Приказ армиям Западного фронта № 1741./

«Трудная задача предстояла агитаторам, убедить батрацкие группы принять в свои руки помещичьи хозяйства, от которых часто оставались одни головешки и рога убитого на мясо «животного инвентаря». (16) /16 Сергеев Е. От Двины к Висле, с. 82./

Кто-то может сказать, что «самоснабжение» войск – явление вполне обычное для случаев, когда централизованное обеспечение продуктами недостаточно, или вообще отсутствует. Но красные занимались грабежом вовсе не по причине тяжелого положения с питанием. Опродкомы хорошо делали свое дело и поставляли войскам даже больше, чем того требовалось. По данным штаба Красной Армии, во время летних операций 1920 года 707.700 человек личного состава войск Западного фронта были обеспечены: мясом и рыбой – на 137,8 %; мукой – на 111,07 %; крупами – на 96,3 %; фуражным зерном – на 80,6 %; жирами – на 61 % (17). /17 Какурин Н.Е., Меликов В.А. Война с белополяками 1920 г. Москва, 1925, с. 52./

Так что дело в другом. Бандитские обычаи гражданской войны настолько глубоко укоренились в Красной Армии, что были автоматически перенесены и на советско-польский фронт. Командование большевиков, состоявшее в основном из профессионалов бывшей царской армии, хорошо понимало, что в грабежах армия разлагается, и пыталось если не прекратить, то хотя бы ограничить насильственные реквизиции. Но такие меры почти не имели успеха. Специальная телеграмма командармам 15-й и 16-и армий констатировала:

«Несмотря на приказ армиям Западного фронта от 17 марта № 77, всё ещё продолжают поступать сведения о вмешательстве войск и войсковых начальников в работу местных продорганов, а также самочинных реквизициях и незаконных насильственных приёмах самоснабжения помимо продорганов за счёт ресурсов местного населения» (18). /18 Сборник приказов… с. 91-92./

В результате беларуские деревни были настолько опустошены, что во время отступления своих войск после поражения под Варшавой большевики уже не смогли получить от них никаких продуктов. Как сообщил в Москву Тухачевский, «ввиду бедности населения заготовок вести нельзя» (19). /19 Директивы командования фронтов Красной Армии. Том 3, с. 100./

Как видим, для беларуских крестьян поход Красной Армии стал не освобождением от польской оккупации, а нашествием бандитов.

«Налог кровью»

Третьим негативным фактором во взаимоотношениях беларуского населения с большевикамив был «налог кровью», который последние заставляли платить жителей нашей страны.

После заключения военно-политического союза РСФСР, УССР и Лит-Бел в марте 1919 года с целью получения материальных и человеческих ресурсов от формально независимых советских республик, большевики неоднократно проводили мобилизацию беларусов на военную службу.

Эти мобилизации проходили в разных районах в разное время. В армию призывали мужчин из числа крестьян и рабочих. Но даже классовый подход не давал большевикам нужных им результатов, а некоторые из призывов оказались вообще безуспешными. Например, 25 апреля 1919 года был издан декрет «О призыве среднего и беднейшего крестьянства к борьбе с контрреволюцией», по которому в каждой волости мобилизовались от 10 до 20 человек. Однако организаторы мобилизации столкнулись с непреодолимыми трудностями, о чем свидетельствует, например, отчет Климовичского уездного комитета РКП(б) за июнь 1919 года:

«Что касается мобилизации 20 человек от волости, то такая проходит туго. Наметить кандидатов сходом не представляется возможным, назначать исполкомом также затруднительно. Население на сходах высказывается за добровольную запись. Заметных результатов мобилизации 20, таким образом, не имеется» (20). /20 Селиванов П.А. Укрепление тыла Красной Армии: Деятельность Советов и ревкомов Белоруссии (1918–1920 гг.). Мн., 1987, с. 108./

Возможно, что крестьяне в 1919 году отнеслись бы к мобилизации с большим энтузиазмом, если бы их направляли против поляков. Вместо этого большевистские власти формировали части Западного фронта из русских, латышей, литовцев, эстонцев и даже китайцев, а беларусов посылали воевать с Деникиным и Колчаком. Так, из 200 тысяч мобилизованных летом 1919 года жителей Беларуси только 40 тысяч (20 %) попали на Западный фронт (21). /21 Latyszonek O. Bиaloruskиe formacje wojskowe 1917-1923. Bialystok, 1995, s. 114./

Естественной реакцией беларуских крестьян и рабочих, которых принуждали ехать за тысячи километров от места жительства и умирать там неизвестно за что, явилось уклонение от призыва и дезертирство. И первое, и второе были широко распространены и, по сути, стали одной из форм борьбы жителей Беларуси против большевиков.

Уже в 1919 году бегство из войск и с мобилизационных пунктов приобрели значительные размеры. Борьбой с дезертирством занимались как военные, так и гражданские власти. При каждом ревкоме (волостном, уездном или губернском) существовали специальные комиссии по борьбе с дезертирством.

Однако ни местные жители призывного возраста, ни дезертиры, прятавшиеся по деревням, не спешили идти на фронт воевать за дело, которое они не поддерживали. Поэтому командование Западного фронта пошло на жестокие меры. В местах, где происходил набор пополнения, с 15 мая до 1 июня 1920 года проводилась специальная кампания по борьбе с дезертирством, которая по существу явилась одним из множества актов большевистского террора и грабежа населения. Специальные временные чрезвычайные комиссии, с помощью особых вооруженных отрядов (по 300 штыков и 50 сабель в каждом) устроили настоящую охоту, охватившую Смоленскую, Гомельскую и частично Витебскую губернии. Волость, где происходила операция, объявлялась на военном положении, и вооруженные группы проводили облавы. Тех, кто отказывался идти на фронт, безжалостно расстреливали, а их семьи бросали в концлагеря (22). /22 Приказание полевому управлению… Приказ армиям Запфронта от 13.07.1920 г. Приказ армиям Запфронта от 16.11.1920 г./

Других заставляли идти в армию угрозой конфискации имущества, что обрекало семью на голодную смерть. Имущество отбирали и у тех, кто прятал дезертиров. Так, в Гомеле по приказу Л.Д. Троцкого в семьях так называемых «укрывателей» отбирали лошадей, домашнюю скотину и личное имущество – даже «независимо от предания трибуналу» (23). /23 Приказание полевому управлению… Приказ по Западному военному округу № 957./

Наиболее эффективными (согласно резолюции 2-й конференции ревкомов прифронтовой полосы и представителей дивизий XVI-й армии Западного фронта 26-27 апреля 1920 г.) считались «применение репрессивных мер путем полной и частичной конфискации как у самого дезертира, так и у его укрывателей и предания последних суду».

Но, несмотря на всю свою жестокость, большевики не смогли справиться с дезертирством до самого конца войны. В 1920 году, когда пополнение из Беларуси направлялось уже против поляков, мобилизованные все равно убегали с мобилизационных пунктов либо из воинских частей. В связи с этим 1 сентября 1920 года Комиссариат по военным делам ССРБ издал специальный приказ:

«Из имеющегося в Следственно-Судебной части материала видно, что некоторые Уездвоенкомы ставят в известность мобилизованных, часто не сознавая о недопустимости такого явления, места назначения того или иного наряда, последствием чего мобилизованные, не желая следовать в то или иное место назначения, дезертируют» (24). /24 Ревкомы… С. 350./

Дезертирство достигла огромных масштабов. Еще в мае 1920 года Троцкий писал: «Борьба с дезертирством в Западном округе является сейчас вопросом жизни и смерти для Запфронта» (25). Тем не мене, победить в этой борьбе большевики не смогли, потому вопрос «жизни и смерти» решился не на пользу Западного фронта. Именно дезертирство сыграло значительную роль в результатах Варшавской битвы, ибо в решающий момент у большевиков не хватило сил. /25 Польско-советская война (ранее не опубликованные документы и материалы). Часть 1. М., 1994, с. 89./

Во время отступления большевиков на восток они снова пытались восполнить потери своих разбитых войск за счет беларусов. Ленин писал 12 августа 1920 году в письме к Эфраиму Склянскому, заместителю председателя Реввоенсовета РСФСР:

«Не надо ли указать Смилге, что надо поголовно (после сбора хлеба) брать в войско всех взрослых мужчин? Надо. Раз Будённый на юг, надо усилить север» (26). /26 Ленин В.И. ПСС. Том 51, с. 258./

Ленин имел в виду призыв в армию всех взрослых мужчин именно в Беларуси. Чтобы не оставалось никаких сомнений, приведем текст еще одного письма, написанного 19 августа типично «ленинским» стилем:

«Необходимо налечь изо всех сил, чтобы белорусские рабочие и крестьяне, хотя бы в лаптях и купальных костюмах, но с немедленной и революционной быстротой дали вам пополнение в тройном и четверном количестве» (27). /27 Ленин В.И. ПСС. Том 51, с. 261./

Однако «белорусские рабочие и крестьяне», не только «в лаптях и купальных костюмах», но даже в мундирах и сапогах, не стремились воевать за советскую власть. Саботаж призывов и дезертирство были значительны даже во время побед Красной Армии, а когда разбитые под Варшавой большевистские войска отступали на восток, то они приобрели катастрофические масштабы. Советские военные и гражданские власти делали все возможное, начиная с запрета призывникам уезжать в другие районы и кончая расстрелами беглецов, но так и не смогли исправить положение.

В ноябре 1920 года военные власти ССРБ вообще были вынуждены пойти на отчаянный шаг, объявив «неделю явки с повинной» и обещав прощение всем, кто явится добровольно до 25 ноября (28), но особого успеха эта мера не принесла. /28 НАРБ, ф. 32, о. 2, д. 22, л. 181./

Впрочем, те беларусы, что остались в армии, сражались с поляками весьма неохотно. Вообще, дух войск Западного фронта в той войне был далеко не лучшим, поэтому командование «подбадривало» своих солдат так называемыми заградотрядами. Перед началом первого наступления главком С. Каменев передал Тухачевскому пять таких формирований, состоявших из «воинов-интернационалистов», т.е. из иностранных наемников (29). /29 Директивы командования фронтов Красной Армии. Том 3, с. 39./

Однако и заградотряды не прибавили красноармейцам решительности. Почти все польские командиры отмечали неуверенность, топтание на места крупных частей Красной Армии, особенно в начальные периоды первого и второго наступлений. Например, весь день 4 июля 1920 года 4-ю армию красных сдерживал один 33-й польский полк с десятью полевыми пушками! (30) И в дальнейшем, пока сопротивление поляков не было сломлено и их отступление не приобрело характера бегства, красные войска действовали чрезвычайно нерешительно. Командарм Е. Сергеев в одном из приказов писал: /30 Пилсудский Ю. Война 1920 г. М., 1992, с. 146./

«Требую прекратить постоянное опасение за фланги и учитывать моральное состояние противника; совершенно недопустимо, чтобы отдельные роты расстроенного противника, случайно не успевшие удрать, принимались бы за свежие полки, под угрозой удара которых задерживалось бы продвижение целых дивизий» (31). /31 Сергеев Е. От Двины к Висле, с. 122./

Его войска за время гражданской войны приобрели достаточный боевой опыт. Причина их «неуверенности» – недостаток боевого духа, что в свою очередь вызывалось непониманием целей этой войны. Ни призывы ЦК РКП(б), ни вдохновенное обращение Тухачевского не затронули души красных солдат.

Активное сопротивление большевикам

Известны и другие формы сопротивления местных жителей большевикам, более активные, чем дезертирство и саботаж призыва в армию. К их числу принадлежали поджоги военных складов, повреждение железнодорожных путей и телеграфных линий. Так, 2 мая 1920 года Троцкий писал:

«На железных дорогах вспыхивают уже пожары. В отдельных пунктах (запасная армия) констатированы поджоги… Среди железнодорожников много до последней степени ожесточенного элемента» (32). /32 Польско–советская война, с. 118./

Разъяренные большевики пошли на жестокие меры. В разное время и в разных местах они делали местное население ответственным за состояние железнодорожных путей, а также телеграфных линий. Так, согласно приказу армиям Западного фронта, все местные жители, проживавшие в пределах 15 верст от железной дороги, несли ответственность за ее состояние (33). /33 Приказание полевому управлению… Приказ армиям Западного фронта № 865.

Ответственность населения за повреждение коммуникаций большевики сохранили и после войны, во время борьбы с так называемым бандитизмом. Например, в приказе № 2 Бобруйской политической комиссии по борьбе с бандитизмом говорилось: «…за порчу или недосмотр лица, на участке коих это произойдет, будут привлекаться к строжайшей ответственности (вплоть до расстрела)» (34). /34 НАБ, ф. 4, опись 1, дело 287, лист 53. /

Но ни угрозы, ни даже террор не могли остановить сопротивление беларусов большевистской оккупации. Оно приобретало все более активные формы, и быстро достигло своей высшей ступени – вооруженной борьбы. Во времена советско-польской войны для этой борьбы имелись несколько возможностей.

Вооруженная борьба против большевиков

Первой из них было вступление в польские части – на добровольной основе, ибо в отличие от большевиков поляки не мобилизовали беларусов в свою армию.

В 1919 году была сформирована 1-я Беларуско-Литовская дивизия (ЛБД), практически полностью – из уроженцев Беларуси. К лету 1920 года удалось сформировать и 2-ю ЛБД. Обе они действовали на польском Северном фронте. Во время битвы под Варшавой в августе 1920 года 1-я ЛБД была последним резервом защитников города. Командование ввело ее в бой под Радзимином, а когда началось контрнаступление польских войск, Пилсудский направил ее в авангард, чтобы она могла принять участие в освобождении своей Отчизны (35). /35 Пилсудский Ю. Война 1920 г., с. 246./

Уроженцы Беларуси составили также значительную часть Беларуского отряда знаменитого Станислава Булак-Балаховича, воевавшего на стороне поляков. Этот отряд 26 сентября 1920 года провался через линию фронта у Невельской переправы, подорвал железнодорожный мост возле станции Молодковичи, а потом захватил Пинск. Линия обороны 4-й армии красных оказалась разрезанной на две половины, ее войскам пришлось отступить далеко на восток. Этот дерзкий налет встревожил даже Ленина. В своей телеграмме он потребовал:

«Запросить условия потери Пинска. Была ли опасность известна раньше?» (36). /36 Ленин В.И. ПСС. Том 51, с. 291./

Но основу вооруженной борьбы населения против большевиков составляло не участие его представителей в регулярных формированиях польской армии, а восстания в тылу Красной армии и партизанское движение.

Хорошо известны такие крупные выступления, как восстания в Старокопытове и Велиже. В Речице 25-26 марта 1919 года восстала караульная рота, быстро захватившая власть в городе. Всех местных большевиков избили и посадили в тюрьму, их квартиры разгромили. Повстанцы разгромили также ревком, чрезвычком и отдел юстиции (37). /37 Ревкомы…, с. 133./

В том же марте 1919 года произошли восстания в Слуцке и Борисове, где тоже громили советские учреждения. Восстания происходили и позже как в 1919, так и в 1920 годах. Фактически не было месяца, чтобы в какой-нибудь деревне, волости или даже городе не происходило вооруженного выступления.

Например, в марте 1920 года в Быховском уезде произошла серия восстаний. Крестьяне деревень Кулежи, Уречье, Заполянная, Приволь, Лебедевка, Рябиновка разгромили советские учреждения, уничтожили документы, произвели обыски в квартирах советских сотрудников. 10 марта повстанцы напали на Пропойск (ныне Славгород), разоружили там отдел по борьбе с дезертирством, захватили телеграф (38). /38 Селиванов П.А. Цит. соч, с. 219./

Большевики объявляли эти восстания «кулацкими». Между тем против них выступали как зажиточные, так и бедные крестьяне. Например, реагируя на доклад о восстании в Белоручской волости, нарком внутренних дел Лит-Бел писал:

«Делая доклад о «кулацком» восстании в Белоручской волости, член Исполкома указывает на таких кулаков как сапожник и т.д., что заставляет нас думать о том, что Минскому Уисполкому совершенно непонятны определения слова «кулак» и им подводятся под эту рубрику не только рядовые крестьяне, но и рабочие. Неумелое, нетактичное поведение самого Исполкома зачастую и бывает виновником восстания, которое потом называют кулацким, но которые имеют под собой совершенно иную почву» (39). /39 НАБ, ф. 4, о. 1, д. 25, л. 12./

Восстания вызывали, разумеется, не столько «нетактичное поведение» руководителей разного уровня, сколько политика «военного коммунизма». Доведенные до отчаяния продразвёрсткой и грабежами красноармейцев крестьяне, у которых отбирали последние запасы зерна, лошадей и домашний скот поднимались с вилами и топорами против пулеметов ЧОНов и продотрядов на неравную борьбу.

В результате массового сопротивления в тылу красных сложилась напряженная обстановка. Еще 19 марта 1919 года на заседании Минского губревкома констатировалось:

«Внешний фронт для нас не страшен. Необходимо более обращать внимание на внутренний фронт и все меры принимать на борьбу с контрреволюцией, на борьбу с открытием заговора внутри» (40). /40 Ревкомы…, с. 127. /

Более того, в 1920 году большевики столкнулись с новыми проблемами. Официально было объявлено, что рабоче-крестьянская Красная армия освобождает рабочих Беларуси от ига буржуазной Польши. Однако местные жители не спешили встречать «освободителей» цветами. В лучшем случае они относились к советской власти безразлично. Например, в приказе, который 14 ноября 1920 года издал военный комиссар ССРБ Адамович, сказано:

«Даже рабочие и беднейшее крестьянство в некоторых местностях остались пассивными к советской власти. Запись добровольцев происходила крайне вяло» (41). /41 НАБ, ф. 32, о. 2, д. 22, л. 178./

Дело, конечно, не ограничивалось «пассивностью к советской власти». Чем дальше на Запад двигались красные части, тем более враждебным было настроение населения, тем чаще встречались они со скрытым, а иногда и открытым сопротивлением. В тылу Западного фронта нередкими были диверсии, поджоги военных объектов, нападения на мелкие подразделения. В этой связи по гарнизону Минска 22 июля 1920 года был издан специальный приказ:

«…Польская шляхта, бежавшая из Минска после разгрома их белогвардейских банд, оставила в пределах Минской губернии и города шпионов и поджигателей для уничтожения особо важных складов и государственных учреждений, доказательством чего служит поджог лесопильного завода по Борисовскому тракту 18-го июля и ряд других пожаров за время нахождения советской власти в г. Минске» (42). /42 НАБ, ф. 32, о. 2, д. 4А, л. 8./

Понятно, что диверсии и поджоги были не только и не столько заслугой шпионов и диверсантов, которых якобы оставила на советской территории пресловутая «польская шляхта». Беларуское население, особенно крестьяне, которые раньше пострадали от польской оккупации, а теперь опять столкнулись с реквизициями и откровенным грабежом, имели достаточно оснований, чтобы выступить против «освободителей». Познакомившись с большевиками поближе, они быстро поняли, что советский режим не только не лучше, но гораздо хуже польского. Население даже тех мест, которые не были затронуты войной в 1919 году, быстро поняло суть «освобождения», которое несли на своих штыках войска большевиков.

Характерен пример Белостока. Сначала жители этого города и его округа относились к большевикам вполне лояльно, особенно беднейшая часть населения, которой лозунги об избавлении от «панов и капиталистов» казались привлекательными. Однако большевики сразу ввели здесь свои порядки, которые не могли понравиться даже «классово близким» социальным элементам. Например, вот что гласил § 4 Приказа № 101 от 9 августа 1920 года по Белостоку и его округу:

«Местному населению разрешается иметь запас продовольствия в количестве не более месячной потребности по следующей норме: муки на едока - 25 фунтов /11,35 кг/, мяса - 7½ фунта /3,4 кг/, картофель - 3 пуда /48 кг/, сахару - 2 фунта /0,9 кг/, соли - 3 фунта /1,36 кг/, рыбы или консервов - 7½ фунта /3,4 кг/, жиров - 3 фунта, крупы - 7½ фунта. Излишек запасов против указанной нормы должен быть немедленно зарегистрирован в Райпродкоме. Обнаруженные скрытые, незарегистрированные запасы продовольствия будут конфисковываться, а укрыватели предаваться суду Реввоентрибунала» (43). /43 Польско-советская война. Часть 1, с. 149./

Еще меньше нравились крестьянам Белостокского округа те методы, которыми добывали продукты специальные отряды для проведения продразвёрстки в прифронтовой полосе – так называемые опродкомы. На заседании представителей Позапа, отдела ревкомов фронта, Поармов и Ревармов* 3-й и 15-й армий, где обсуждались причины поражения красных в войне с «белополяками», говорилось:

«…Опродкомы не считались ни с чем, резали двухмесячных телят, оставляли одну корову на три семьи. Имения признавались панскими, даже если они были фактически разбиты между крестьянами. Особый отдел боролся со спекуляцией «по-московскому» (44). /44 Польско-советская война. Часть 2, с. 35./

/* Позап – Продовольственный отдел Западного фронта, Поарм – Продовольственный отдел армии, Реварм – Революционный отдел армии./

В результате лояльное настроение жителей Белостока сменилось резко враждебным. Они ждали только повода, чтобы выступить против большевиков с оружием в руках, и быстро его дождались. Войска Западного фронта, разбитые под Варшавой, отходили через районы, сильно от них пострадавшие раньше, в том числе через Белосток, население которого воспользовалось этой возможностью для мести. 28 августа член РВС 16-й армии Пятаков послал в Москву телеграмму, в которой сообщил как встретили в Белостоке отходящие красные войска:

«В Белостоке, по докладу начдива 27, пробившегося с бригадой через занятый уже город, ему пришлось вести бой больше с населением Белостока, чем с польскими войсками, причем во враждебных действиях деятельное участие принимало также еврейское население» (45). /45 Польско-советская война. Часть 2, с. 24./

Партизаны в 1919-1920 гг.

Местные жители, в первую очередь крестьяне, образовывали антибольшевистские партизанские отряды, которые на языке красных назывались «бандами». Они не имели ничего общего с организованными криминальными структурами. Сам Тухачевский определял термин «банда» следующим образом: «Самоорганизующаяся местная крестьянская власть опирается на местные вооруженные крестьянские формирования, обычно называемые у нас бандами» (46). /46 Тухачевский М.Н. Борьба с контрреволюционными восстаниями /Журнал «Война и революция». 1926, № 7-8, с. 7./

Таким образом, любые крестьянские вооруженные отряды, выступавшие против большевизма, получали название «банды», хотя их деятельность носила не уголовный, а военно-политический характер. Партизанских отрядов было много в лесах Беларуси во время советско-польской войны.

Характер их действий зависел от числа бойцов, от вооружения и от командиров. Главным образом они нападали на продотряды, отдельные воинские части и отряды чекистов. Например, 24 августа 1919 года в районе станции Заольша в Витебской губернии партизаны атаковали отряд губернской ЧК, убили ее командира. На помощь чекистам был направлен еще один отряд из 70 человек, но партизаны разогнали и его, захватили пулемёт (47). Еще более решительно действовали партизаны в Быховском уезде в марте 1920 г. Они захватили обоз 8-й стрелковой дивизии (48). Иногда партизанские отряды взаимодействовали с польскими частями. Так, под Борисовом отряд капитана Семянника, состоявший из местных жителей, объединился с 3-м уланским полком и прошел с ним рейдом по тылам красных, что принудило большевиков летом 1919 года оставить Борисов (49). /47 Ревкомы…, с. 193./ /48 Селиванов П.А. Цит. соч., с. 219./ /49 Latyszonek O. Цит. соч., c. 123./

Большевики ответили на партизанское движение новой волной красного террора. Согласно с постановлениями органов советской власти разного уровня лица, замешанные в «бандитизме» и поджогах, подлежали расстрелу на месте, а лиц, не имевших документов, или документы которых казались «подозрительными», предписывалось передавать в милицию или ЧК (50). /50 Селиванов П.А. Указ. соч. С. 146./

Но остановить террором сопротивление населения во время войны было невозможно.

Уже в мае 1920 года, в ответ на кампанию по борьбе с дезертирством, в Витебской, Смоленской, Гомельской и Псковской губерниях наблюдался рост местного «бандитизма», что вынудило Тухачевского оставить войска ВОХР в тылу и не доверять им боевых задач (51). /51 Какурин Н.Е., Меликов В.А. Война с белополяками, с. 90./

После заключения перемирия

Разгром под Варшавой, затем поражения на Немане и Щаре определили дальнейший ход советско-польской войны. Большевикам пришлось отдать полякам занятые ими районы. Однако к осени 1920 года обе стороны понесли значительные потери, сильно устали и вынуждены были заключить перемирие.

Боевые действия на Западном фронте окончились, но антибольшевистская борьба в Беларуси продолжалась и после 12 октября 1920 года. Казалось, что в конце 1920 — начале 1921 г. она еще более усилилась.

Положение беларуской деревни, опустошенной продразвёрсткой, грабежами и военными разрушениями, было ужасным. Так, в сводке Председателя СНК ССРБ за 1-3 мая 1921 г. отмечено:

«В продовольственном отношении в настоящее время положение крестьянства самое критическое. Во многих местностях они голодают и питаются хлебом, содержащим в себе примеси трав и корней до 70%» (52). /52 НАБ, ф. 4, о. 1, д. 282, л. 19./

В этой ситуации продолжение сбора продразвёрстки вызывало уже не просто возмущение крестьян, но открытые восстания. Председатель ЧК ССРБ докладывал:

«В отношении госразвёрстки, как сообщалось в предыдущих сводках, положение крайне неудовлетворительное. Были случаи выступления граждан, вооруженных кольями и вилами с криком: «Нас все грабят, а нам не дают ни соли, ни железа» (53). /53 НАБ, ф. 4, о. 1, д. 282, л. 11./

Неспокойно было и в городах. Пролетариат, который коммунисты считали своей естественной социальной базой, начал роптать. Председатель ЧК докладывал:

«В связи с тарифной политикой положение рабочих в Белоруссии становится катастрофическим, Заработная плата рабочих от двести пятьдесят до триста шестьдесят тысяч рублей. Отсутствие денежных знаков делает невозможным выплачивать рабочим заработанной суммы, что вызывает недовольство с их стороны, и на этой почве имеют место частичные забастовки» (54). /54 НАБ, ф. 4, о. 1, д. 282, л. 10./

Даже среди красноармейцев ощущалось недовольство. В очередной сводке Борисовского Политбюро от 10 июля 1921 года сказано:

«Настроение красноармейцев за период сводки не улучшилось. Питание в войсковых частях самое скверное, результатом чего недовольство среди красноармейцев разрастается, открытого роптания еще не замечено. Политработа в частях ведется усиленно, но желательных результатов не приносит, как то красноармейцы пассивно относятся ко всем усилиям политработников поднять настроение среди красноармейских масс. Отовсюду во время проведения лекций, бесед и т.п. слышатся возгласы «не кормят» (55). /55 НАБ, ф. 4, о. 1, д. 287, л. 37./

Впрочем, красноармейцы нередко решали проблем питания самочинными реквизициями и грабежами, как и во время войны. Доклад специальной комиссии Реввоенсовета Минского района от 23 июля 1921 года констатировал:

/отдельные красные части/ «…позволяли себе устраивать над населением всевозможные эксперименты, вроде врывания в амбары и расхищения продуктов, и даже в некоторых случаях избиения населения. Особенно отличалась в этом отношении 32-я кавалерийская бригада» (56). /56 НАБ, ф. 4, о. 1, д. 287, л. 50./

Такие «эксперименты» еще более осложняли и без того тяжелое положение крестьянства, показывали ему, что Красная Армия – его враг. В той же сводке сказано:

«Взаимоотношения крестьян с красноармейцами обостряется на этой же почве общей голодовки, так как воровство съестных продуктов красноармейцами у крестьян усиливается» (57). /57 НАБ, ф. 4, о. 1, д. 287, л. 37./

Ответом крестьянства стало партизанское движение. К началу 1921 года оно достигло значительных размеров. Если в 1919-1920 годы численность «банд» колебалась от нескольких десятков до нескольких сотен человек, то в 1921 году имелись отряды по две и даже по три тысячи бойцов. Так, в конце 1920 года в Борисовском уезде действовала «зеленая армия» в несколько тысяч. На несколько дней она заняла местечко Плещеницы. Борисовский гарнизон таял от дезертирства, а кавалерийский отряд Борисовского военного комиссариата дезертировал в полном составе. За ним направились около половины борисовских милиционеров (58). /58 Latyszonek O. Цит. соч., c. 174.

Борисовский уезд не был в этом смысле исключением. Например, в Игуменском уезде действовал партизанский отряд, насчитывавший 3 тысячи человек, он даже имел две 6-дюймовых пушки и 160 снарядов к ним (59). /59 НАБ, ф. 4, о. 1, д. 282, л. 17.

Были отряды поменьше. Например, в Борисовском уезде действовал отряд капитана Короткевича до 800 человек, в Минском – отряд Коласа – 100 человек, в Игуменским уезде отряд Орлова – до 500 человек (60). /60 НАБ, ф. 4, о. 1, д. 282, л. 45./

Партизанские отряды различались не только численностью. Среди них были вооруженные формирования местного происхождения и созданные на территории Западной Беларуси с помощью польских властей, а затем перешедшие границу. Последние создавал «Народный Союз Защиты Родины и Свободы» во главе с Борисом Савинковым, из людей, завербованных в разных городах и местечках на занятой поляками территории. Подпольные пункты вербовки были также и на советской территории (в Койданово и Минске) (61). /61 НАБ, ф. 4, о. 1, д. 289, л. 8./

Булак-Балахович создал группу войск под названием Беларуская Народная Армия и попытался освободить Беларусь от большевиков. Этот его поход хорошо известен. Несмотря на поражение в ноябре 1920 года, он не прекратил своей деятельности, подразделения его армии активно участвовали в партизанской борьбе на территории ССРБ в 1921 году. Они переходили границу и пополнялись добровольцами из местного населения.

Местные жители обеспечивали партизан продовольствием и боеприпасами (обычно продукты не реквизировались, а покупали у крестьян). Как свидетельствует разведсводка ЧК ССРБ о бандитизме за период с 5 до 20 августа 1921 года, «следует отметить, что банды имеют строгое запрещение обижать местное население») (62). /62 НАБ, фонд 4, опись 1, дело 289, лист 12./

Как доносили большевистские агенты, командиры отрядов, среди которых было много офицеров бывшей российской армии, обучали своих бойцов стрельбе и тактике действий на поле боя. В результате антибольшевистские партизанские отряды своей боеспособностью не уступали регулярным частям Красной армии.

Первая половина 1921 года определялась чрезвычайной активностью партизан, которая даже превышала активность «банд», действовавших в Беларуси в 1919-1920 г. Председатель ЧК ССРБ в каждой сводке в Москву сообщал об усилении «бандитизма». В марте – апреле 1921 года он писал:

«Несмотря на принимаемые решительные меры по борьбе с бандитизмом, который в Белоруссии сильно развит, таковой с каждым днем все усиливается» (63). «Бандитизм в Белоруссии принял колоссальные размеры» (64). /63 НАБ, фонд 4, опись 1, дело 282, лист 2./ /64 Там же, лист 8./

Ему вторили начальники низшего уровня. В сводке за апрель – май 1921 года заведующий Бобруйским политбюро докладывал:

«В общем, бандитизм развит по всему уезду, нет тех волостей, где бы его не было» (65). /65 Там же, лист 40./

У большевиков были причины для тревоги. Изменилось не только число и организация «банд», но и их тактика. Если раньше партизаны нападали на небольшие тыловые части и местечки, где были органы советской власти, либо ограничивались диверсиями на железной дороге и поджогами складов и военных объектов, то теперь они решительно атаковали крупные отряды красных, даже в тех случаях, когда последние имели численный перевес. На одном из заседаний комиссии ССРБ по борьбе с бандитизмом констатировалось:

«Был случай, когда отряд, превосходящий численностью шайку бандитов, при встрече с последней после перестрелки разбежался, оставив врагу пулемет» (66). /66 НАБ, ф. 4, о. 1, д. 119, л. 27./

Этот случай, который члены Комиссии сочли возмутительным, на самом деле не являлся исключением. Не раз и не два красные части становились жертвами партизан. Не повезло, например, дивизиону легкой артиллерии № 21, стоявшему в местечке Погорелое (в Игуменским уезде). В ночь с 17 на 18 мая 1921 года партизаны совершили нападение на него, разоружили и раздели красноармейцев (67). /67 НАБ, там же, д. 282, л. 45./

Партизанские отряды атаковали также крупные местечки, свергали в них большевистскую власть и ставили свою. Так произошло, например, в Лясковичской волости Бобруйского повета (68). В Могилёвской губернии они заблокировали местечко Глуск, так что без их разрешения нельзя было ни выехать из него, ни въехать. Посланный против них 8-й отряд ЧОН был разбит, а его пулемет достался партизанам (69). /68 НАБ, там же, лист 31./ /69 НАБ, там же, лист 40./

У партизан были свои люди во вражеском лагере, даже среди тех, кто занимал довольно значимые должности. Так, в Игуменском уезде с партизанами сотрудничали военный комиссар Жилинский и военный руководитель Конопацкий. Среди документов, которые они передали в штаб отряда полковника Павловича, были «…планы работ Комбанда, Политбюро и дислокация войск Белоруссии, пропуска хождения по городу Игумену включительно по 10/VI и еще другие документы» (70). /70 НАБ, фонд 4, опись 1, дело 288, лист 24./

Но главная причина успеха партизан была не в этом, и не в том, что леса и пущи препятствовали боевым операциям большевиков, как жаловались командиры частей особого назначения. Партизанское движение в Беларуси в 1921 году никогда бы не достигло таких размеров, если бы оно не опиралось на поддержку крестьянства. Крестьяне держали связь с партизанами, сообщали им о действиях красных частей, прятали у себя бойцов партизанских отрядов, обеспечивали их оружием и продовольствием, сами принимали участие в диверсиях и боевых операциях (71). /71 НАБ, фонд 4, опись 1, дело 282, листы 39, 58./

Доведенные до отчаянного положения продразвёрсткой и грабежами местные жители настолько отрицательно относились к большевикам, что охотно помогали всем, кто с ними боролся, и особенно своим же братьям-крестьянам, составлявшим основу всех партизанских отрядов. Председатель ЧК ССРБ Ротенберг в сводке за 1-5 мая 1921 г. писал:

«Отношение крестьян к Соввласти в некоторых местностях удовлетворительное, в некоторых пассивное, к компартии враждебное, вызванное недостатком продуктов первой необходимости, отсутствием соли, мануфактуры и других незаменимых в хозяйстве вещей и госразверсткой, которую с таким трудом и неохотой они выполняют. На этой почве каждая контрреволюция находит себе место. Особенно влияет на настроение крестьян - это бандитизм, принявший колоссальные размеры. Ими, т.е. бандитами, разбрасываются белогвардейские разного рода прокламации, разжигается население на почве антисемитизма, в особенности зажиточное крестьянство и шляхта, чем отличаются даже целые волости, относящиеся очень сочувственно; да и как не относиться, ведь большая часть бандитов - местное население. Они очень близки к крестьянским массам, а белорусские крестьяне издавна отличались недоверием» (72). /72 НАБ, фонд 4, опись 1, дело 282, лист 21./

Не менее значимым было и то, что крестьяне хорошо видели разницу между красными частями и отрядами партизан. Если первые позволяли себе грабеж и насилие, то другие, как уже сказано, имели категорический запрет «задевать» крестьянское хозяйство. Очевидно, что этот запрет практически не нарушался, да и странно было бы, если бы крестьяне, из которых в основном состояли «банды», стали бы грабить своих. В результате, как писал тот самый председатель ЧК Ротенберг, «отношение крестьян к бандитам очень хорошее, к красноармейцам – враждебное» (73). /73 НАБ, фонд 4, опись 1, дело 282, лист 27./

Карательные действия большевико в

Большевики быстро поняли, в какой степени успехи партизан зависят от поддержки местного населения. Все свои силы они направили на то, чтобы лишить «бандитов» социальной базы. Но вместо того, чтобы улучшить материальное положение крестьянства и этим изменить его отношение к советской власти, большевики опять обратились к террору.

Одним из первых шагов в этом направлении стало образование губернских комиссий по борьбе с бандитизмом («губкомбанд»), получивших чрезвычайно широкие полномочия. Они подчинялись только ВЧК. В специальной инструкции сказано:

«Приказания и распоряжения губкомбанд не могут быть приостановлены в действии на местах распоряжением местных органов власти, каковые могут лишь в случае несогласия с таковыми обжаловать их в следующую по инстанции комиссию» (74). /74 НАБ, фонд 4, опись 1, дело 282, лист 20./

Инструкция определяла также и основные методы работы комиссий:

«…широкое применение выселения за пределы фронта семей бандитов и прочего населения, скомпрометированного содействием бандитам» (75). /75 НАБ, там же, лист 21.

Впрочем, комбанды не ограничивались этими рекомендациями и шли дальше. Так, Бобруйская политическая комиссия по борьбе с бандитизмом в первом же своем приказе высказалась за то, чтобы

«оповестить все население уезда, что ко всем пособникам и укрывателям (таковыми являются не только те, кто укрывает и кормит бандитов, но и те, кто их видит, знает их месторасположение и не доносит ближним волисполкомам и командирам частей) будет применяться самая суровая мера наказания вплоть до конфискации имущества, выселения из пределов Белоруссии и расстрела» (76). /76 НАБ, там же, дело 287, лист. 52./

Как видим, расстрелять могли и за недонесение. Доносы вообще были сделаны обязанностью всех лояльных граждан, даже если доносить надо было на своего соседа или друга. в приказе № 2 Бобруйской комбанды заявлено:

«Каждому гражданину, знающему, у кого есть оружие или где оно спрятано, вменяется в обязанность сообщить об этом военному командованию или органам ЧК» (77). /77 Там же, лист 53./

А что ждало тех, кто прятал у себя оружие и на кого был обязан донести сосед по деревне? Приказ № 2 дает недвусмысленный ответ на этот вопрос:

«Жители по истечение трехдневного срока, не сдавшие оружия, по обнаружению такового у них, будут считаться врагами трудящихся и расстреливаться без суда и следствия, семьи их выселяться за пределы Белоруссии, имущество конфисковываться и распределяться советами между честными гражданами» (78). /78 Там же, лист 53./

Обращают на себя внимание последние строки. Не надо особой проницательности, чтобы догадаться, что «честными гражданами» считались прежде всего те, кто доносил на «врагов трудового народа». Большевики, таким образом, заимствовали приемы древнего Рима, где доносы являлись не только обязанностью, но и прибыльным делом.

Одновременно с комбандами действовали ревтрибуналы, созданнные на каждом боевом участке. Эти органы были скорее карательными, чем судебными. Во всяком случае инструкция, которая была дана военным отделам ревтрибунала, больше подходила для карательного, чем юридического учреждения:

«При установлении виновности в бандитизме, укрывательстве и пособничестве бандитизму, в дезертирстве и невыполнении продналога, трибунал боеучастка при назначении наказаний: тюремного заключения, заключения в концлагерь, выселения из пределов Белоруссии и расстрела обязательно соединяют эти наказания с конфискацией имущества лиц, признанных виновными и с ограничением прав избирательных» (79). /79 Там же, лист 42/

Несмотря на завершение войны, большевики сохранили на территории Беларуси Западный фронт. Советские историки писали:

«Командующему фронтом ещё не раз приходилось разрабатывать и проводить военные операции по ликвидации в Западной Белоруссии (?) эсеро-кулацких мятежей и уничтожению бесчинствующих белогвардейских банд, подстрекаемых и поддерживаемых белополяками» (80). /80 Иванов В.М. Маршал М.Н.Тухачевский. Москва, 1990, с. 185./

Эта «ликвидация» осуществлялась чрезвычайно жестоким способом. Тухачевский сам свидетельствовал, что методы борьбы с «бандитизмом» в Беларуси были в основном «тамбовские». Что такое «тамбовские методы» Тухачевского – теперь уже хорошо известно. Их суть в широком использовании концентрационных лагерей, куда свозили семьи, мужчины из которых подозревались в участии в борьбе против советской власти. Если в указанный срок «бандит» не сдавался – семью ссылали. Вот что писал Тухачевский:

«Из репрессий наиболее действительными являются: выселение семей бандитов, укрывающих своих членов, конфискация их имущества и передача советски настроенным крестьянам. Если выселение трудно организовать сразу, то необходимо устройство широких концентрационных лагерей. За укрывательство, за несообщение о местонахождении и действиях бандитов должна быть установлена круговая порука» (82). /81 Тухачевский М.Н. Борьба с контрреволюционными восстаниями /Журнал «Война и революция». 1926. № 9, с. 16./

Очевидно, что в Беларуси пользовались «тамбовскими» методами Тухачевского. Для полного сходства не хватало только авиации и химического оружия, которые будущий красный маршал тоже успешно применял против тамбовских крестьян. Карательные меры, сработавшие против «антоновщины», доказали свою эффективность и в Беларуси. Путем кровавого безжалостного террора большевики смогли переломить ситуацию в свою пользу. Во второй половине 1921 года партизанское движение сократилось.

Это не значит, однако, что оно совсем пошло на спад. Еще очень долго положение в Беларуси оставалось неспокойным для большевиков, поэтому они ликвидировали Западный фронт только в 1924 году.

Советско-польская война стала еще одной из многих трагедией Беларуси. Именно в результате событий 1920-21 гг. сначала половина, а потом и вся Беларусь оказалась под советской оккупацией, что и определило ее сложную и трудную судьбу в следующие 70 лет.

Москва смотрела на Беларусь как на свою собственность, где она могла делать все, что захочет. Организованное и неорганизованное ограбление, массовые репрессии вызывало соответствующую реакцию населения, в своем большинстве видевшее в большевиках захватчиков и врагов.

Факты не оставляют никаких сомнений в том, что в Беларуси существовало сильное антибольшевистское движение, и что это движение было действительно народным. Большевики, начавшие в 1920 году поход за мировую революцию, столкнулись в Беларуси с отчаянным сопротивлением, и отчасти благодаря этому сопротивлению были разбиты под Варшавой, на Немане и Щаре. В любой войне положение в тылу играет не меньшую роль, чем ситуация на фронте, а как отметил в своем приказе военный комиссар ССРБ Адамович, «прочного тыла, способного в нужный момент оказать должное содействие фронту, армия за собой не чувствовала».

Таким образом, хотя антибольшевистская борьба в Беларуси не имела шансов на окончательную победу, она стала важным фактором, повлиявшим на результаты советско-польской войны.

Кирилл Маркович Маль (19.. г.р.) – профессиональный историк, научный сотрудник Института истории Национальной Академии Наук Беларуси. Автор книги «Гражданская война в США 1861-1865» (Минск, 2000).

Кирилл Маль, /* По статьям в журнале «Беларускі гістарычны агляд»: том 4, сшытак 1-2 (1997), с. 61-70; том 6, сшытак 1-2 (1999), с. 49-71/

Оккупационный «новый порядок». На оккупированной терри-тории Беларуси немецко-фашистские захватчики вводили «новый порядок», направленный на ликвидацию советского строя, эксплуата-цию национальных богатств и ресурсов Беларуси, угнетение и уничтожение людей. Идейной основой такого порядка стала человеконе-навистническая «расовая теория» нацистов. Согласно этой теории, утверждалось превосходство арийской расы над всеми другими на-родами, необходимость расширения «жизненного пространства» для немцев и их «право» на мировое господство. Отношение оккупантов к белорусам было определено в плане «Ост», согласно которому пред-усматривалось физически уничтожить или выселить 75 % русских, бе-лорусов, украинцев, а остальные 25 % онемечить и превратить в рабов.

За время оккупации под видом борьбы против партизан захватчики провели в Беларуси более 140 карательных операций. После них целые районы превратились в «зоны пустыни». 22 марта 1943 г. по приказу фашистов были сожжены живыми все жители деревни Хатынь, вблизи Логойска. В огне погибли 149 человек, в том числе 76 детей, самому младшему из которых было семь недель. Название «Хатынь» стало символом трагедии белорусского народа в годы войны. Трагическую судьбу Хатыни, сожженной вместе с жителями, разделили 627 дере-вень, из которых 186 так и не были восстановлены после войны.

Политика геноцида. Главным средством достижения своих це-лей у оккупантов была политика геноцида. Она была направлена на полное или частичное уничтожение групп населения по расовым, национальным, этническим, политическим или религиозным при-знакам. Жертвой геноцида можно было стать по разным мотивам: за принадлежность к коммунистам или евреям, за любое непослушание оккупационным властям или по расовому признаку.

Еврейское население Беларуси сгонялось в специальные ме-ста проживания - гетто, в Беларуси их было создано свыше 110. В Минском гетто погибло около 100 тыс. евреев. Для обозначения геноцида в отношении еврейского населения Европы используется понятие Холокост (от греч. - сожжение, уничтожение огнем). Всего за годы Великой Отечественной войны жертвами Холокоста в Бе-ларуси стали свыше 600 тыс. евреев. Праведниками народов мира называют тех лиц нееврейского происхождения, которые во время Второй мировой и Великой Отечественной войн спасали лиц еврей-ской национальности. В Республике Беларусь насчитывается более 700 Праведников народов мира (по состоянию на 1 января 2013 г.).

В Беларуси было создано более 260 лагерей смерти. В Минске и его окрестностях находилось пять таких лагерей. Один из них - Тростенец - в системе лагерей фашистской Германии стоял на пе-чальном четвертом месте после Освенцима (Аушвица), Майданека и Треблинки по количеству уничтоженных - 206 500 человек.

Белорусские остарбайтеры. Советских людей, особенно моло-дежь, насильно вывозили на каторжные работы в Германию. Тех, кто уклонялся от отправки в Германию, расстреливали. Во время оккупации из Беларуси на принудительные работы в Германию и захваченные ею страны было вывезено почти 385 тыс. человек, в основном молодежь и наиболее дееспособное население, в том числе более 24 тыс. детей. В Германии таких людей называли «остарбайтерами» - восточными рабочими, лишив их не только имени, но и национальности. Оказавшись на каторге, люди гибли от голода, различных болезней, издевательств, тяжелой работы, физически истреблялись. По неполным данным, после разгрома гитлеровской Германии в Беларусь вернулось только 120 тыс. человек.

Деятельность белорусских коллаборационистов. Чтобы утвер-дить «новый порядок», оккупанты формировали оккупационную администрацию и полицейские подразделения. Незначительная часть жителей Беларуси, которые оказались в условиях жесткого оккупационного режима, стали работать в органах немецкой адми-нистрации. Для проведения оккупационной политики гитлеровцы привлекали и различным образом использовали тех, кто был против советской власти. Тех, кто стал на путь сотрудничества с оккупаци-онными властями, называют коллаборационистами.

С целью создания опоры для себя среди населения оккупацион-ные власти разрешили тем, кто стал с ними сотрудничать, органи-зовывать белорусские школы, открывать театральные и научные учреждения, издавать белорусские газеты. Оккупанты даже пошли на создание таких профашистских организаций, как Белорусская центральная рада, Белорусская народная самопомощь, Белорусская краевая оборона, Союз белорусской молодежи (СБМ). Вступить в СБМ можно было в возрасте от 10 до 20 лет при письменном до-казательстве арийского происхождения и желания служить у за-хватчиков. Руководство СБМ подвергало молодежь идеологической обработке. Так, например, А. Гитлер представлялся как освободитель и друг белорусского народа, а большевики-коммунисты - как его смертельные враги.

Похожая информация:

Поиск на сайте:

Оккупационный режим — это жёсткий порядок, при котором были ликвидированы все органы советской власти. Рабочие работали по 12-14 часов в сутки, людей бросали в концлагеря.

В Белоруссии было создано больше 260 лагерей смерти. В каждом районе действовали концлагеря, тюрьмы, гетто. В 10 км. на восток от Минска была создана территория смерти “Тростенец”. Здесь фашисты уничтожили 206500 человек – это третье место по количеству погибших после Освенцима и Майданека.

геноцидом. Политика геноцида по отношению к белорусскому народу была очевидна. Было разрушено и сожжено 209 городов, в том числе и Минск, разрушено 200 населённых пунктов, 10338 промышленных предприятий, все электростанции. В Белоруссии погибло 2200000 человек, вместе с жителями сожжено 628 деревень, из которых 186 не восстановлены.

Германский оккупационный режим на территории Беларуси в годы Великой Отечественной войны

Ликвидацией евреев в СССР занимались в основном специальные подразделения, состав которых был ограничен и поэтому они не могли самостоятельно и быстро уничтожить несколько миллионов евреев, оставшихся на оккупированной территории. Для помощи им немецкая жандармерия на местах с поддержкой местных полицейских должна была сконцентрировать евреев в местах временного заключения. Хотя принудительное содержание евреев идеологически объяснялось опасностью их влияния на окружавшее население, в действительности нацисты преследовали этим несколько целей:

3)Получение бесплатной рабочей силы.

4)Приобретение симпатий остального населения, которому нацисты в пропагандистских целях преподносили преследование евреев как борьбу с жидо-большевиками, повинными во всех лишениях в межвоенные годы.

Все еврей и еврейки, которые находились на занятой территории и достигнувшие 10-летнего возраста, обязательно должны были носить на правом рукаве верхней одежды и платья белую полосу шириной до 10 см с нарисованной на ней сианистской звездой или желтую повязку шириной до 10 см.

Такими повязками обеспечивают себя евреи и еврейки сами.

На территории Беларуси нацисты использовали применительно к евреям пять основных видов мест заключения:

Гетто — это городские кварталы, окруженные колючей проволокой . На территории Восточной Беларуси гетто начали создаваться с конца июня 1941г. и почти все были ликвидированы в период с осени 1941 по весну 1942 гг.

На территории Беларуси, как и вообще СССР, были закрытые и открытые гетто.

Открытые гетто возникали в местечках со значительным еврейским населением, где его выселять и затем охранять было нецелесообразно. Кроме того, они возникали и в мелких населённых пунктах, где немецкие власти не могли организовать охрану закрытого гетто. В открытых гетто евреям предписывалось не покидать своего населённого пункта и не посещать общественных мест. В этих гетто евреи, также как и в закрытых гетто, выполняли принудительные работы, обязаны были носить еврейские опознавательные знаки, платить контрибуцию.

Во всех гетто образовывались юденраты («еврейский совет»,-нем.) -органы, введенные немецко-фашистскими оккупационными властями для управления еврейским населением некоторых городов и районов, которые слаживались из предназначенных властями евреев и несли ответственность за выполнение нацистских приказов, что касались евреев. ;или назначались старосты, которые часто распределяли и организовывали работы, что, естественно, порождало недовольство определённой части узников, особенно нетрудоспособных — первых кандидатов на ликвидацию.

Что касается партизан, то они не охотно принимали евреев свои отряды, даже если те приносили с собой оружие. В начале нояб. 1942 начальник Центрального штаба партизанского движения П. Пономаренко отдал приказ командирам бригад не принимать отдельных лиц или небольшие группы людей, чудом спасшихся из гетто, т. е. евреев.

Предлог был более чем абсурдным: они якобы могли быть «засланными немцами агентами».

2.Тюрьмы . Особенно часто тюрьмы использовались в небольших населённых пунктах как временные места задержания (например, в Ошмянах, Черикове и Вилейке).

3. Трудовые лагеря .

В основном, особенно в начале, в них содержались евреи трудоспособного возраста, как мужчины, так и женщины. Тем не менее, в 1942-1943 гг. сюда перевозились из ликвидированных гетто и квалифицированные евреи-ремесленники с членами семей. Часть этих лагерей просуществовало до освобождения в 1944 г. На территории Беларуси, как и на Украине, существовали как специальные трудовые лагеря для евреев (например, в Берёзе, в Бортниках в Бешенковичском районе, в Дроздах в Минске), так и общие лагеря для гражданских лиц, в которых евреи были частью, зачастую значительной, всех узников (например, в Барановичах).

Лагеря для военнопленных . Некоторой части евреев-военнопленных удавалось скрывать свою национальность. Попытки скрыть национальность делались часто, однако успех нередко зависел, с одной стороны, от отношения других заключённых к ним, а с другой — от умения немецких офицеров и местных полицаев распознавать национальную принадлежность. В 1941-1942 гг. на территории лагерей для военнопленных нацисты размещали и евреев близлежащих населённых пунктов, чтобы сэкономить силы по охране мест заключения.

Концентрационные лагеря. Они отличались более жёсткими условиями содержания (например, в Минске на ул. Широкая, в Бронной Горе Березовского района). Сюда помещались евреи — гражданские лица, военнопленные, как евреи, так и не евреи, а также неевреи, наказанные нацистскими властями за свою деятельность.

В основном, места принудительного заключения выполнили задачи, возлагаемые на них гитлеровцами. Вместе с тем, имела место несогласованность в действиях немецкого командования в отношении ликвидации мест принудительного заключения, что определялось различием видения целей и задачей, возложенных на такие места. Как правило, в столкновении идеологического и практического подхода к еврейской проблеме, верх одерживали сторонники быстрой ликвидации еврейского населения.

Сторонники идеологического подхода к проблеме сами себя вводили в заблуждение, преувеличивая, с одной стороны, роль евреев в советском управлении, а с другой, ненависть к ним остального населения.

Фабрики смерти

Они проектировались и строились не как места заключения, а как фабрики смерти. Предполагалось, что в этих лагерях обреченные на смерть люди должны были проводить буквально несколько часов - ровно столько, чтобы команды палачей могли их убить и «утилизировать» трупы. Здесь был построен отлаженный конвейер, превращавший в пепел по нескольку тысяч человек в утки.

Задачей айнзацкоманд было вылавливать евреев и цыган, переправлять в лагеря и там их ликвидировать. Самыми известными и крупными местами массовых убийств были Бабий Яр под Киевом, где за два дня 28-29 сентября 1941 года были убиты 30 тыс. евреев, и лагерь Малый Тростинец в Белоруссии, где в 1942-1943 годах были расстреляны 200 тыс. человек.

Немецкая оккупация в Белоруссии

С наступлением Великой отечественной войны до конца августа 1941 года Беларусь была полностью оккупирована немецко-фашистскими захватчиками. На территории республики началось установление жёсткого оккупационного режима. Он устанавливался по мере захвата территории.

Оккупационный режим- это жёсткий порядок, при котором были ликвидированы все органы советской власти.

Рабочие работали по 12-14 часов в сутки, людей бросали в концлагеря. В Белоруссии было создано больше 260 лагерей смерти. В каждом районе действовали концлагеря, тюрьмы, гетто. В 10 км. на восток от Минска была создана территория смерти “Тростенец”. Здесь фашисты уничтожили 206500 человек – это третье место по количеству погибших после Освенцима и Майданека.

Установив оккупационный режим Германия планировала осуществить план «Ост», который являлся составной частью плана «молниеносной войны».

По этому плану предусматривалось уничтожить 80% славян, 20%-превратить в рабов, уничтожить всех евреев и цыган. Действия фашистов с целью полного или частичного уничтожения народа (нации) называется геноцидом. Политика геноцида по отношению к белорусскому народу была очевидна. Было разрушено и сожжено 209 городов, в том числе и Минск, разрушено 200 населённых пунктов, 10338 промышленных предприятий, все электростанции.

В Белоруссии погибло 2200000 человек, вместе с жителями сожжено 628 деревень, из которых 186 не восстановлены.

Политика геноцида по отношению к еврейскому населению

Заключение евреев в места принудительного содержания на территории Беларуси во время советско-германской войны, как и в Восточной Европе, вообще, было этапом общей политики их тотального уничтожения.

В отличие от остального населения евреи и цыгане уничтожались на территории СССР не за свои действия или политические убеждения, а по национальному признаку. В то время, как в отношении судьбы цыган на этой территории у немецких властей, вероятно до 1942 г., не было чёткой программы, в отношении евреев существовала программа их повсеместной ликвидации.

Часто для немедленной и полной ликвидации евреев у гитлеровцев не хватало достаточных сил.

Ликвидацией евреев в СССР занимались в основном специальные подразделения, состав которых был ограничен и поэтому они не могли самостоятельно и быстро уничтожить несколько миллионов евреев, оставшихся на оккупированной территории.

Для помощи им немецкая жандармерия на местах с поддержкой местных полицейских должна была сконцентрировать евреев в местах временного заключения. Хотя принудительное содержание евреев идеологически объяснялось опасностью их влияния на окружавшее население, в действительности нацисты преследовали этим несколько целей:

1) Облегчение последующей ликвидации евреев.

2) Предотвращение сопротивления евреев, которые, согласно небезосновательным опасениям нацистов, зная об уготовленной им участи, активнее остального населения могли участвовать в сопротивлении.

3) Получение бесплатной рабочей силы.

4) Приобретение симпатий остального населения, которому нацисты в пропагандистских целях преподносили преследование евреев как борьбу с жидо-большевиками, повинными во всех лишениях в межвоенные годы.

По административному распоряжению командующего тылом группы армий «Центр» генерала пехоты фон Шенкендорфа от 7 июля 1941 года вводились отличительные знаки для еврейского населения:

1.Все еврей и еврейки, которые находились на занятой территории и достигнувшие 10-летнего возраста, обязательно должны были носить на правом рукаве верхней одежды и платья белую полосу шириной до 10 см с нарисованной на ней сианистской звездой или желтую повязку шириной до 10 см.

2. Такими повязками обеспечивают себя евреи и еврейки сами.

На территории Беларуси нацисты использовали применительно к евреям пять основных видов мест заключения:

1. Гетто — это городские кварталы, окруженные колючей проволокой.

Беларусь в период Второй Мировой войны и Великой Отечественной войны (1939-1945 гг.)

На территории Восточной Беларуси гетто начали создаваться с конца июня 1941г. и почти все были ликвидированы в период с осени 1941 по весну 1942 гг.

На территории Беларуси, как и вообще СССР, были закрытые и открытые гетто. Открытые гетто возникали в местечках со значительным еврейским населением, где его выселять и затем охранять было нецелесообразно. Кроме того, они возникали и в мелких населённых пунктах, где немецкие власти не могли организовать охрану закрытого гетто.

В открытых гетто евреям предписывалось не покидать своего населённого пункта и не посещать общественных мест. В этих гетто евреи, также как и в закрытых гетто, выполняли принудительные работы, обязаны были носить еврейские опознавательные знаки, платить контрибуцию. Во всех гетто образовывались юденраты («еврейский совет», -нем.)-органы, введенные немецко-фашистскими оккупационными властями для управления еврейским населением некоторых городов и районов, которые слаживались из предназначенных властями евреев и несли ответственность за выполнение нацистских приказов, что касались евреев.; или назначались старосты, которые часто распределяли и организовывали работы, что, естественно, порождало недовольство определённой части узников, особенно нетрудоспособных — первых кандидатов на ликвидацию.

Иногда для членов юденрата или старосты составление списков для уничтожения являлось тяжёлой моральной нагрузкой, с которой часть из них не справлялись, кончая жизнь самоубийством.

Несмотря на охрану указанных мест заключения и жёсткие наказания за укрывательство евреев, части из них удалось бежать и спрятаться в лесах.

Что касается партизан, то они не охотно принимали евреев свои отряды, даже если те приносили с собой оружие. В начале нояб. 1942 начальник Центрального штаба партизанского движения П. Пономаренко отдал приказ командирам бригад не принимать отдельных лиц или небольшие группы людей, чудом спасшихся из гетто, т. е. евреев. Предлог был более чем абсурдным: они якобы могли быть «засланными немцами агентами».

2.Тюрьмы. Особенно часто тюрьмы использовались в небольших населённых пунктах как временные места задержания (например, в Ошмянах, Черикове и Вилейке).

После ликвидаций гетто тюрьмы особенно часто использовались для временного заключения евреев. После этого евреи или расстреливались или помещались в трудовые лагеря.

3. Трудовые лагеря. В основном, особенно в начале, в них содержались евреи трудоспособного возраста, как мужчины, так и женщины. Тем не менее, в 1942-1943 гг. сюда перевозились из ликвидированных гетто и квалифицированные евреи-ремесленники с членами семей.

Часть этих лагерей просуществовало до освобождения в 1944 г. На территории Беларуси, как и на Украине, существовали как специальные трудовые лагеря для евреев (например, в Берёзе, в Бортниках в Бешенковичском районе, в Дроздах в Минске), так и общие лагеря для гражданских лиц, в которых евреи были частью, зачастую значительной, всех узников (например, в Барановичах).

Лагеря для военнопленных. Некоторой части евреев-военнопленных удавалось скрывать свою национальность. Попытки скрыть национальность делались часто, однако успех нередко зависел, с одной стороны, от отношения других заключённых к ним, а с другой — от умения немецких офицеров и местных полицаев распознавать национальную принадлежность.

В 1941-1942 гг. на территории лагерей для военнопленных нацисты размещали и евреев близлежащих населённых пунктов, чтобы сэкономить силы по охране мест заключения.

5. Концентрационные лагеря. Они отличались более жёсткими условиями содержания (например, в Минске на ул. Широкая, в Бронной Горе Березовского района). Сюда помещались евреи — гражданские лица, военнопленные, как евреи, так и не евреи, а также неевреи, наказанные нацистскими властями за свою деятельность.

Таким образом, принудительное заключение евреев было этапом общего плана по их уничтожению.

В основном, места принудительного заключения выполнили задачи, возлагаемые на них гитлеровцами. Вместе с тем, имела место несогласованность в действиях немецкого командования в отношении ликвидации мест принудительного заключения, что определялось различием видения целей и задачей, возложенных на такие места.

Как правило, в столкновении идеологического и практического подхода к еврейской проблеме, верх одерживали сторонники быстрой ликвидации еврейского населения. Сторонники идеологического подхода к проблеме сами себя вводили в заблуждение, преувеличивая, с одной стороны, роль евреев в советском управлении, а с другой, ненависть к ним остального населения.

Фабрики смерти

В 30-40-х годах на территории Европы, контролируемой Третьим рейхом, насчитывалось несколько десятков концентрационных лагерей, созданных с различными целями.

Часть этих зон создавалась для содержания военнопленных, в других удерживались и уничтожались политические противники нацистов и неблагонадежные элементы, третьи были просто «пересылками», откуда заключенные переправлялись в более крупные концлагеря. Лагеря смерти стояли в этой системе особняком.

Если система нацистских концлагерей - хотя бы формально - создавалась для изоляции преступников, антифашистов, военнопленных и иных политзаключенных, то Майданек, Освенцим, Треблинка и прочие лагеря смерти изначально предназначались именно для уничтожения евреев.

Они проектировались и строились не как места заключения, а как фабрики смерти. Предполагалось, что в этих лагерях обреченные на смерть люди должны были проводить буквально несколько часов - ровно столько, чтобы команды палачей могли их убить и «утилизировать» трупы.

Здесь был построен отлаженный конвейер, превращавший в пепел по нескольку тысяч человек в утки.

Кроме того, начали работу айнзацкоманды - специальные отряды, двигавшиеся за регулярными частями вермахта.

Задачей айнзацкоманд было вылавливать евреев и цыган, переправлять в лагеря и там их ликвидировать. Самыми известными и крупными местами массовых убийств были Бабий Яр под Киевом, где за два дня 28-29 сентября 1941 года были убиты 30 тыс. евреев, и лагерь Малый Тростинец в Белоруссии, где в 1942-1943 годах были расстреляны 200 тыс.

Но нацистское руководство считало тем не менее, что уничтожение евреев и цыган идет слишком медленно.

Расстрельные команды и газвагены(«душегубки») по мнению Гитлера, не справлялись с задачей. В 1941 году было принято принципиальное решение о разработке жуткой технологии, которая легла в основу лагерей смерти. Первый такой лагерь, предназначенный для массовой ликвидации евреев, начал делать свою грязную работу в польском Хелмно. Здесь было убито и задушено газом более 300 тыс. человек, вывезенных главным образом из гетто Лодзи. Помимо евреев в лагеря смерти отправлялись цыгане, а также душевнобольные и прочие категории людей, обреченных нацистами на тотальную ликвидацию.

Технология, разработанная нацистами, предполагала, что по прибытии в лагерь эшелона с заключенными большая часть из них должна была немедленно отправиться в газовые камеры.

Так, в Освенциме — самом крупном лагере смерти — обреченных на смерть раздевали и загоняли в большие герметичные помещения, куда сверху подавался отравляющий газ, быстро убивавший все живое.

Через некоторое время трупы вытаскивали из душегубок и перевозили в круглосуточно работавшие крематории. Особый цинизм заключался в том, что обслуживающий персонал, который работал с покойниками, а также собирал одежду и ценные вещи жертв, набирался, как правило, из тех же евреев, которые знали, что через несколько недель или месяцев их тоже отправят в газовые камеры.

Во всех лагерях царил голод.

Порция еды обычно выдавалась один раз в день и состояла из супа с куском хлеба. В концентрационных лагерях и лагерях уничтожения по всей Европе были введены различные наказания.

Они порождались не только стремлением удержать заключенных от нарушения установленных правил, но и садистскими наклонностями солдат СС и их помощников. В каждом лагере уничтожения нацисты создавали из заключенных евреев оркестр.

Оркестр должен был услаждать слух эсэсовцев в свободное от службы время и играть перед идущими в газовые камеры.

Лагеря уничтожения

В соответствии с решением совещания в Ванзее, лагеря уничтожения заработали в полную силу. Концентрационные лагеря переоборудовали для массового уничтожения евреев. Некоторые из них были превращены в лагеря, работавшие только на уничтожение, — так называемые «лагеря смерти», некоторые выполняли двойную функцию: принудительный труд и убийство.

В битком набитых товарных вагонах в лагеря уничтожения привозили тысячи евреев.

Команды СС выводили людей из поездов и, как правило, отделяли мужчин от женщин. Затем проводили «селекцию», т.е. определяли, кого послать прямо в газовые камеры, а кого использовать для работы в лагере. Операция уничтожения евреев проводилась в секрете. Убийцы принимали все меры, чтобы скрыть назначение лагеря и способ умерщвления в нем.

В шести больших лагерях уничтожения, расположенных на территории Польши, было умерщвлено около 4 миллионов евреев. Самым ужасным из всех был лагерь Аушвиц-Биркенау (Освенцим). В нем содержалось огромное число военнопленных разных национальностей и евреев-заключенных — около 250.000 — одновременно. Аушвиц (Освенцим) использовался не только как лагерь смерти, но и как грандиозный рабочий лагерь, где на благо рейха трудились тысячи заключенных.

Из всех лагерей именно Аушвиц-Биркенау был примером эффективного уничтожения множества людей. Он работал дольше всех остальных лагерей смерти, с 1942 до начала 1945 года, то есть до самого окончания войны, когда он был освобожден Советской Армией.

В нем использовали газ циклон, более эффективный, чем газы, использовавшиеся в Собиборе или в Треблинке. Гигантские газовые камеры вмещали до 800 человек одновременно.

В Аушвице работало также 5 огромных печей, в 50 топках которых можно было сжигать 10.000 тел за сутки. В Аушвице врачами под руководством печально известного доктора Менгеле проводились ужасные медицинские опыты.

Весной 1945 года закончились длившиеся шесть лет ужасы войны.

Но один народ не принимал участия во всеобщем ликовании: для евреев победа пришла слишком поздно. Шесть миллионов евреев — треть мирового еврейства — были стерты с лица земли.

«Батькины нацисты»: росСМИ заговорили о «нацизме» в Беларуси (фото)

На одном из самых популярных российских ресурсов Lenta.ru вышла статья про Беларусь под названием «Батькины нацисты».

Россиян возмутило, что 25 марта в Минске с размахом отметили столетие образования БНР, а Лукашенко эту акцию не запретил, пишет на своей странице в Facebook журналист Денис Казанский.

Он отметил, что «батькиными нацистами» в статье называют людей, которые вышли отмечать события, имевшие место в 1918 году.

Также Казанский привел его любимый фрагмент - в нем перечисляются признаки «нацизма», в который Беларусь «погружает Лукашенко»: «Позиции националистов в сфере культуры и образования постоянно усиливались.

Началась кампания за расширение сферы использования белорусского языка, закончившаяся полным уничтожением русскоязычной топонимики: теперь все указатели на белорусских улицах и трассах содержат надписи на «мове», дублированные на латинице (а в некоторых местах и на китайском). Власти начали уделять все больше внимания развитию национальной культуры, что подозрительным образом напоминало происходившее в Украине с ее «Днями вышиванки». На полках белорусских магазинов появлялось все больше товаров с национальной символикой - в основном литовской и коллаборационистской».

«В общем, дикость.

Пока душили бандеровскую гадину, под боком образовалась новая. Подумать только - указатели на «мове»!

Дни вышиванки, как в Украине! А товары с национальной символикой на полках в магазинах - это вообще в голову не укладывается. Какие еще требуются доказательства того, что Лукашенко - нацист и русофоб?», - подчеркнул журналист. Казалось, продолжает Казанский, более пророссийского государства, чем Беларусь, сегодня не существует. Но кремлевские рупоры уже и белорусов во главе с «батькой» записывают в нацисты.

«И это при том, что в стране русский язык давно уже является государственным и тотально доминирует во всех сферах общения, а сама Беларусь не только в Таможенном союзе, но и в союзном государстве с РФ.

Между странами фактически нет границы», - добавил он.

«И это очень показательный момент, который доказывает, что России всегда будет мало. Сколько бы страны и правители не унижались перед Кремлем, он будет требовать все большей лояльности. Вплоть до полного растворения и подчинения. Любое проявление национальной самости, любые, даже самые безобидные формы почитания национальной культуры - всегда будут трактоваться в РФ, как «нацизм»… Только полностью отказавшись от собственной национальной идентичности, украинец или белорус может стать для россиян «хорошим», - подытожил журналист.

Подписаться на ПОЛИТОЛОГ:

Для нападения на СССР были созданы три мощные группы — «Север», «Центр», «Юг» .

Группировка немецких армий «Центр» была ориентированна на разгром советских войск в Белоруссии с последующим наступлением на Смоленск и Москву. В ее состав входили две армии (4-я и 9-я), две танковые группы (2-я и 3-я) — всего 50 дивизий (в т.ч. 9 танковых, 6 моторизованных и 1 кавалерийская) и 2 бригады. Наступление группы армий «Центр» поддерживал 2-ой воздушный флот — самый сильный в нацистской армии.

был разработан Генеральный план «Ост» — план, связанный с одной из главных целей германского руководства захвата необходимого для процветания третьего рейха «жизненного пространства», его колонизации, освобождение «жизненного пространства» от «излишнего» коренного населения. Отсюда и вытекала стратегическая концепция ведения войны на Востоке — войны на уничтожение. Победить на Востоке было недостаточно.

Необходимо было уничтожить армию, страну, народ.

Гитлер заявлял: «Мы обязаны истребить население — это входит в нашу миссию охраны германского населения. Я имею право уничтожить миллионы людей низшей расы, которые размножаются, как черви».

30 марта 1941 г. на совещании высшего командного состава вермахта Гитлер подчеркнул, что в войне против Советского Союза борьба будет вестись «на уничтожение», что «борьба будет сильно отличаться от борьбы на Западе.

На Востоке жестокость мягка для будущего». В соответствии с генеральным планом «Ост» предусматривалось уничтожение на территории СССР и Польши 120-140 млн.человек.

Страшная судьба была уготована белорусскому народу.

Количество местного населения, которое можно было бы оставить в этих городах определялось точным расчетом: на каждого господина «высшей расы», два раба «низшей» расы. Так в Минске и области намечалось поселить 50 тысяч немецких колонистов и оставить 100 тысяч местного населения, в Молодечно и его окрестностях — соответственно 7 тысяч немцев и 15 тысяч белорусов, в Барановичах 10 тысяч немцев и 20 тысяч местных жителей, в Гомеле — 30 тысяч немцев и 50 тысяч местных жителей, в Могилеве и Бобруйске — по 20 тысяч немцев и 50 тысяч жителей.

Такие документы как генеральный план «Ост», «Инструкция об особых областях к директиве № 21 (план «Барбаросса»)», датированная 13 марта 1941г., «О военной подсудности в районе «Барбаросса» и об особых полномочиях войск» от 13 мая 1941г., «Двенадцать заповедей поведения немцев на востоке и их обращение с русскими» от 1 июня 1941г.

Великая Отечественная война в Беларуси

освобождали фашистских солдат от ответственности за преступления и возводили зверства по отношению к мирному населению в ранг государственной политики.

К концу августа 1941г. была оккупирована вся территория Белоруссии.

В изданной для личного состава вермахта «Памятке немецкого солдата» говорилось: «У тебя нет сердца, нервов, на войне они не нужны. Уничтожь в себе жалость и сочувствие — убивай всякого русского, советского, не останавливайся, если перед тобой старик или женщина, девочка или мальчик, — убивай, этим ты спасешь себя от гибели, обеспечишь будущее своей семье и прославишься навеки».

Политика геноцида

Предыдущая12345678Следующая

За свою многовековую историю Белоруссия неоднократно становилась ареной кровопролитных войн. Каждая из них оставляла после себя смерть и разрушения. Самые большие потери белорусский народ понес в годы Великой Отечественной войны.

Общий замысел войны против СССР и указания по ее подготовке и ведению были изложены в директиве № 21 от 18 декабря 1940года, получившей условное наименование «Барбаросса».

Фашистское командование намеревалось путем «молниеносной войны» в течении 8-16 недель захватить европейскую территорию Советского Союза и выйти на линию Архангельcк-Астрахань.

В соответствии с этой директивой планировалось использовать почти все сухопутные силы Германии, а также финляндские, румынские и венгерские войска общей численностью 190 дивизий.

Для нападения на СССР были созданы три мощные группы - «Север», «Центр», «Юг» .

Группе армий «Север» предписывалось уничтожить советские войска в Прибалтике и захватом портов на Балтийском море, включая Кронштадт и Ленинград, лишить советский флот опорных баз.

Группа армий «Юг» была нацелена на завоевание богатств северного Кавказа, захват хлеба и нефти.

Группировка немецких армий «Центр» была ориентированна на разгром советских войск в Белоруссии с последующим наступлением на Смоленск и Москву.

В ее состав входили две армии (4-я и 9-я), две танковые группы (2-я и 3-я) - всего 50 дивизий (в т.ч. 9 танковых, 6 моторизованных и 1 кавалерийская) и 2 бригады. Наступление группы армий «Центр» поддерживал 2-ой воздушный флот - самый сильный в нацистской армии.

Наряду с подготовкой военных планов, готовилась программа чудовищных злодеяний на территории, подлежащей оккупации.

был разработан Генеральный план «Ост» - план, связанный с одной из главных целей германского руководства захвата необходимого для процветания третьего рейха «жизненного пространства», его колонизации, освобождение «жизненного пространства» от «излишнего» коренного населения. Отсюда и вытекала стратегическая концепция ведения войны на Востоке - войны на уничтожение.

Гитлеровский оккупационный режим на территории Беларуси в годы ВОВ

Победить на Востоке было недостаточно. Необходимо было уничтожить армию, страну, народ.

Гитлер заявлял: «Мы обязаны истребить население - это входит в нашу миссию охраны германского населения. Я имею право уничтожить миллионы людей низшей расы, которые размножаются, как черви».

на совещании высшего командного состава вермахта Гитлер подчеркнул, что в войне против Советского Союза борьба будет вестись «на уничтожение», что «борьба будет сильно отличаться от борьбы на Западе. На Востоке жестокость мягка для будущего». В соответствии с генеральным планом «Ост» предусматривалось уничтожение на территории СССР и Польши 120-140 млн.человек.

Основные направления этой политики были изложены Гиммлером в секретном мемориандуме «Некоторые соображения рейхсфюрера СС Гиммлера об обращении с местным населением восточных областей».

Среди подготовленных документов плана «Ост» наиболее откровенны замечания и предложения начальника отдела колонизации 1 главного политического управления министерства по делам оккупированных восточных областей Ветцеля, согласно которым 25 % белорусского населения предполагалась онемечить, 75% подлежали уничтожению.

В ходе войны, опираясь на план «Ост», нацисты разрабатывали краткосрочные конкретные задачи по уничтожению населения.

Материалы таких разработок обнаружены в документах рейхскомисариата «Остланд». Согласно карте - схеме, датированной 17 ноября 1942г. Белоруссию от западной ее границы до линии Гродно-Слоним, южную часть Брестской области, районы Пинска, Мозыря и остальную часть Полесья по линии Пружаны, Ганцевичи,Паричи, Речица предполагалось полностью очистить от местного населения и поселить на ней только немецких колонистов.

Во всех крупных городах Белоруссии фашисты намеревались создать поселения для привилегированных слоев немецкого общества.

Количество местного населения, которое можно было бы оставить в этих городах определялось точным расчетом: на каждого господина «высшей расы», два раба «низшей» расы.

Так в Минске и области намечалось поселить 50 тысяч немецких колонистов и оставить 100 тысяч местного населения, в Молодечно и его окрестностях - соответственно 7 тысяч немцев и 15 тысяч белорусов, в Барановичах 10 тысяч немцев и 20 тысяч местных жителей, в Гомеле - 30 тысяч немцев и 50 тысяч местных жителей, в Могилеве и Бобруйске - по 20 тысяч немцев и 50 тысяч жителей.

Такие документы как генеральный план «Ост», «Инструкция об особых областях к директиве № 21 (план "Барбаросса")», датированная 13 марта 1941г., «О военной подсудности в районе "Барбаросса" и об особых полномочиях войск» от 13 мая 1941г., "Двенадцать заповедей поведения немцев на востоке и их обращение с русскими» от 1 июня 1941г.

и др. освобождали фашистских солдат от ответственности за преступления и возводили зверства по отношению к мирному населению в ранг государственной политики.

фашистская Германия без объявления войны напала на Советский Союз. К концу августа 1941г. была оккупирована вся территория Белоруссии.

Осуществление нацистами политики геноцида белорусского народа началось с первых дней войны. Расстрелы и массовые экзекуции приобрели огромные размеры.

Солдаты и офицеры вермахта повсеместно совершали расправы над гражданским населением. Практическому осуществлению преступлений способствовала идеологическая обработка солдат вермахта и СС, проводимая в ходе подготовки к агрессии против СССР.

В изданной для личного состава вермахта «Памятке немецкого солдата» говорилось: «У тебя нет сердца, нервов, на войне они не нужны. Уничтожь в себе жалость и сочувствие - убивай всякого русского, советского, не останавливайся, если перед тобой старик или женщина, девочка или мальчик, - убивай, этим ты спасешь себя от гибели, обеспечишь будущее своей семье и прославишься навеки».

4Белорусский коллаборациони́зм - принятое в советской и российской историографии обозначение политического, экономического и военного сотрудничества с оккупационными немецкими властями во время Второй мировой войны на территории Белоруссии.

Основными причинами белорусского коллаборационизма являлись недовольство части населения советской властью (в том числе массовыми репрессиями[источник не указан 244 дня] и насильственной советизацией в Западной Белоруссии, присоединённой к СССР в 1939 году), а также, деятельность представителей Белорусской Народной Республики, группы сторонников ксёндза В.

Годлевского (он сам и часть его последователей в дальнейшем разочаровались в немцах и перешли к подпольной борьбе против них), и др.

Подготовка белорусской коллаборации до начала войны

Подготовка белорусских коллаборационистов Третьим рейхом началась в середине-конце 1930-х годов, когда при Министерстве внутренних дел Германии было создано Белорусское представительство - сначала в Берлине, а затем в других городах Германии.

Оно занималось выявлением и вербовкой лиц, желающих оказывать помощь Германии в белорусских вопросах. Так, третий президент БНР Василий Захарка написал подробный доклад о политическом, экономическом и культурном положении Белоруссии, а также обратился с меморандумом к Гитлеру с заверениями поддержки.

Кроме того, был создан Белорусский комитет самопомощи - организация, активно вербовавшая членов среди белорусов, проживающих в Германии. С началом Второй мировой войнынемецкое командование создало в Варшаве и Бяла Подляске базы для переброски белорусской националистской агентуры на территорию СССР. В Берлине, в лагере Вуставу, из числа белорусских националистов были организованы курсы пропагандистов и переводчиков для работы в Белоруссии после смены власти.

[править]До нападения на СССР

руководством «правой белорусской эмиграции» немецкому руководству было предложено организовать деятельность белорусских национал-социалистов, в том числе, вести подготовку диверсионных кадров из числа пленных военнослужащих Войска Польского в целях их заброски на территорию СССР.

Весной 1941 г.

началось формирование первого белорусского подразделения. В составе полка Бранденбург 800 был подготовлен 1-й штурмовой взвод в количестве 50 человек. Аналогично немцы готовили десантников Варшавского-Белорусского комитета, в число которых включались пленные белорусы-добровольцы бывшей польской армии. После сформирования, эти два подразделения были введены в оперативное подчинение штаба «Валли».

Задачами диверсантов было проведение диверсий в ближнем советском тылу, физическое уничтожение командного и начальствующего состава РККА, передача разведывательной информации по радио.

[править]Во время немецкой оккупации Белоруссии

Вместе с наступающими частями немецкой армии в Белоруссию прибыли основные деятели белорусского националистического движения из эмиграции: Фабиан Акинчиц,Владислав Козловский, активисты Белорусской национал-социалистической партии, Иван Ермаченко, Радослав Островский и другие.

В начальный период войны развитие политической и военной коллаборации происходило незначительными темпами, что объясняется успехами немцев на фронте и отсутствием для них необходимости развития коллаборационистских структур.

Немецкое руководство надеялось на быструю победу в войне и скептически воспринимало способности белорусского населения к национально-государственному строительству по причине слабости этнического самосознания.

Деятельность коллаборационистов в этот период сводилась в основном к работе неполитических структур, крупнейшей из которых являлась Белорусская народная самопомощь, созданная 22 октября 1941 года, целью которой провозглашалась забота о здравоохранении, вопросы образования и культуры.

При помощи белорусских коллаборационистов немецкие власти пытались использовать в своих целях научные кадры, которые оказались на оккупированной территории.

В июне 1942 года ими было создано «Белорусское научное товарищество». Его почётным президентом стал гауляйтер Белоруссии В. Кубе. Однако белорусские учёные бойкотировали работу товарищества, и оно существовало только на бумаге.

Также были созданы другие неполитические коллаборационистские структуры («Женская лига», профсоюзы и др.). Вместе с тем, попытки создания белорусского Вольного корпуса самообороны оказались неудачными по причине противодействия военных властей и СС. Создание его было провозглашено в июне 1942 года в количестве 3 дивизий.

Создано было, однако, около 20 батальонов, которые так и не решились вооружить, а уже весной 1943 года был распущен. Неудачной оказалась также попытка создания белорусской автокефалии с целью отрыва белорусских верующих от Московского Патриархата.

Обстановка, сложившаяся к 1943 году, заставила немецкое командование пересмотреть своё отношение к коллаборационистскому движению.

В значительной степени это произошло благодаря усилиям министра восточных оккупированных территорий А. Розенберга, который являлся сторонником создания коллаборационистских администраций.22 июня 1943 г. был формально создан Союз белорусской молодёжи (СБМ), ставший аналогом гитлерюгенда в Белоруссии (фактически существовал с 1942 г.).

По инициативеКубе 27 июня 1943 г. было провозглашено создание Рады доверия при Генеральном комиссариате Белоруссия.

Этот орган представлял собой административную комиссию, единственной задачей которой была отработка и представление оккупационным властям пожеланий и предложений от населения. 21 декабря 1943 г. вместо Рады доверия по инициативе К.Готберга (ставшего Генеральным комиссаром после убийства партизанами Кубе) была создана Белорусская центральная рада (БЦР), президентом которой назначен начальник управы Минского округа Р.

Островский (1887-1976). Деятельность Рады не была эффективной, поскольку Рада не имела реальной политической власти (только в вопросах социальной опеки, культуры и образования имела право на относительно самостоятельные решения), а её члены придерживались различных взглядов на будущее Белоруссии и зачастую не знали местных условий. В глазах населения она не могла поэтому иметь авторитета. Рада косвенно была связана с военными преступлениями - в частности, с проведением этнических чисток против польского населения.

В оккупированной Белоруссии издавалось множество коллаборационистских газет и журналов: «Беларуская газета», «Пагоня» (Погоня ), «Biełaruski hołas» (Белорусский голос ), «Новы шлях» (Новы путь ) и т.

д. Эти издания вели антисемитскую, антисоветскую и профашистскую пропаганду. В специальной статье, опубликованной 25 сентября 1943 года после уничтожения Кубе в «Белорусской газете», редактор этой газеты Владислав Козловский писал: «Сердце сжимает скорбь… Его (то есть Кубе - авт.) нет больше среди нас.

Генеральный комиссар Вильгельм Кубе был одним из наилучших, наисердечнейших друзей…, который думал и говорил так, как каждый белорусский националист…».

Парад Белорусской краевой оборонывозле нынешнего дома правительства, Минск, июнь 1944
Государственный архив Германии (Bundesarchiv), фото 183-1991-0206-506

23 февраля 1944 года К.Готберг издал приказ о создании Белорусской краевой обороны (БКО) - военного коллаборационистского формирования, руководителем которого был назначен Франц Кушель, и поручил БЦР провести мобилизацию.

Сформированные к концу марта 45 батальонов БКО были плохо вооружены. Постепенно снижалась их дисциплина, не хватало офицеров. К концу оккупации БКО использовалась для борьбы с партизанами, охраны различных объектов и хозяйственных работ.

Важнейшими направлениями деятельности БЦР на завершающем этапе войны стали реорганизация частей БКО и пополнение белорусских военных формирований за счёт вербовки новых солдат, создание вспомогательных контингентов для использования их в системе обороны Германии, организация антисоветского партизанского движения на территории Белоруссии.

Первоначально предполагалось переформировать БКО в Белорусский легион. В рамках подготовки к этой реорганизации в сентябре 1944 г. в Берлине был создан первый кадровый батальон БКО (422 человека) под командованием капитана Петра Касацкого, ставший резервом и школой офицерских кадров для будущих частей. Тогда же из числа завербованных «Союза Белорусской Молодежи» в качестве «помощников ПВО» (от 2,5 до 5 тыс.

человек) были отобраны группы для обучения в зенитно-артиллерийской школе. После окончания курса учёбы их включили в состав частей противовоздушной обороны Берлина.

27 июня 1944 года в Минске был проведен Второй Всебелорусский конгресс, в котором приняли участие большинство активных лидеров коллаборационистов. Конгресс проходил в условиях приближения к Минску Красной Армии, проводившей крупную наступательную операцию в Белоруссии.

На конгрессе было принято решение, что БЦР является единственным законным правительством Белоруссии, а также была выражена всесторонняя поддержка Германии.

Было также разработаны планы антисоветских диверсионных и партизанских операций в Белоруссии, в случае полного отступления немецких войск с её территории.

З. Позняк дал такую оценку тем событиям:

Несокрушимость Белоруссии и белорусской национальной идеи засвидетельствовала тем временем Вторая мировая война.

С 1941 по 1944 годы центральная Белоруссия (на которой действовала немецкая гражданская администрация во главе с В. Кубе) пережила мощный национальный подъём. Это совершенно озадачило большевиков и привело Москву в бешенство. С возвращением советов в Белоруссию сотни тысяч сознательных белорусов эмигрировали на Запад.

Предыдущая12345678Следующая