Образование а блока. В гимназии

В 1755 немецкий медик Иоганн Фридрих Блок переселился из Германии в Россию, превратившись в лейб-хирурга Ивана Леонтьевича Блока. Он дал начало новой дворянской фамилии, прочно связанной теперь в нашем сознании с великой русской поэзией - с книгами, стихотворениями, поэмами и статьями, названия которых звучат столь знакомо: «Стихи о Прекрасной Даме», «Незнакомка», «На поле Куликовом», «Соловьиный сад», «Двенадцать», «Народ и интеллигенция», «Крушение гуманизма», «О назначении поэта»... Но когда в 1909 и в 1915 Блока попросят написать «Автобиографию», он начнет рассказ о своих предках не с этой, германской, своей родословной.

«Семья моей матери причастна к литературе и к науке». За этой фразой не только гордость потомка известнейшего рода Бекетовых, но и эхо семейной драмы, начало которой во времени, предшествовавшем появлению будущего поэта на свет.

Отец поэта, Александр Львович Блок, был человек незаурядный.

Он родился в Пскове, в семье правоведа, чиновника Льва Александровича Блока. Его мать, Ариадна Александровна (урожденная Черкасова) была дочерью псковского губернатора. Гимназию Александр Львович окончил в Новгороде, с золотой медалью. Поступив на юридический факультет Петербургского университета, он обратил на себя внимание профессоров: ему прочили блестящую будущность.

Позже от бабушки и тетки со стороны матери поэт узнает, что в молодости при случайной встрече его отец своим «байроническим» обликом произвел сильное впечатление на Достоевского (отголоски этого семейного предания прозвучат в поэме «Возмездие»). Знаменитый писатель вроде бы даже вознамерился сделать Александра Львовича прототипом одного из своих героев.

Но помимо «байронической» или «демонической» внешности, Александр Львович обладал и другими, более важными качествами: оригинальный ум, редкая, до самозабвения любовь к поэзии, к музыке (сам прекрасно играл на рояле).

После себя он оставил два сочинения: «Государственная власть в европейском обществе» и «Политическая литература в России и о России», примечательные уже тем, что в них можно найти сходное с сыном ощущение России: то, что Александр Львович пытался изложить как ученый-публицист, Александр Блок с предельной остротой выразил в стихотворении «Скифы».

Но литературное наследие Александра Львовича оказалось меньше его дарования. «Свои непрестанно развивавшиеся идеи, - писал поэт об отце в «Автобиографии», - он не сумел вместить в те сжатые формы, которых искал; в этом искании сжатых форм было что-то судорожное и страшное, как во всем душевном и физическом облике его». Не менее выразительна и характеристика отца поэта, данная его учеником Е. Спекторским:

«Александр Львович был убежден, что у каждой мысли есть только одна действительно соответствующая ей форма выражения. Годами переделывая свой труд, он и искал эту единственную форму, преследуя при этом сжатость и музыкальность (ритмичность, размеренность). В процессе этой бесконечной переработки он стал в конце концов превращать целые страницы в строки, заменять фразы отдельными словами, а слова - знаками препинания», не замечая, что «его работа становится все более и более символистическою, еще понятною для ближайших учеников, но для широкого круга непосвященных уже совершенно недоступною».

Есть какая-то напряженность в облике Александра Львовича Блока. Талант мыслителя историософского склада и талант стилиста у Александра Львовича не дополняли друг друга, но сталкивались между собой. Ту же напряженность мы находим и в его поведении. Близких людей он и страстно любил, и жестоко мучил, ломая жизнь им и себе.

8 января 1879 - день венчания Александра Львовича Блока и Александры Андреевны Бекетовой. Став приват-доцентом в Варшавском университете (в то время часть Польши вместе с Варшавой входила в состав Российской империи), отец будущего поэта увозит молодую жену с собой. Осенью 1880 Александр Львович приезжает с Александрой Андреевной в Петербург. Ему предстоит защита магистерской диссертации. Состояние Александры Андреевны, ее усталость, измученность, рассказы о деспотическом характере мужа поражают родных. Скоро ей предстоят роды. По настоянию Бекетовых Александра Андреевна остается в Петербурге. Александр Львович, с блеском защитив диссертацию, уезжает в Варшаву. Какое-то время он пытается заново расположить к себе жену. Однако эти попытки остались безуспешными. 24 августа 1889 по указу Священного Синода брак Александра Львовича и Александры Андреевны был расторгнут. После Александр Львович был женат еще раз, но и этот брак, от которого у него осталась дочь, оказался непрочным.

Будущий поэт рос вдали от отца. Александра Львовича он видит лишь изредка, их сдержанное общение - в письмах. Оценить отца по достоинству поэт сумеет лишь после его смерти. В кругу Бекетовых Саша Блок - любимец и баловень, но печать семейной драмы ожила в глубинах его видения мира, и многие темы поздней лирики Блока навеяны неустроенностью, отсутствием твердой опоры в жизни.

Когда мать Блока второй раз выходила замуж, - ее супругом стал офицер лейб- гвардии Гренадерского полка Франц Феликсович Кублицкий-Пиоттух, человек добрый, мягкий, - то надеялась, что отчим сможет в какой-то мере заменить сыну отца.

Но никакой душевной близости отчим и пасынок друг к другу не почувствовали. Да и за беззаветной любовью бабушки и теток скрывалось напоминание о безотцовщине. Тема «возмездия» (как и одноименная поэма Блока) выйдет из этой его «отлученности» от семейного очага, сквозь которую он увидит трагедию всей России.

Александр Александрович Блок появился на свет 16 (по новому стилю - 28) ноября 1880. Он родился в тревожное время: через несколько месяцев после его рождения,

1 марта 1881, народовольцы убивают Александра II. Это событие стало для России предвестием будущих потрясений. Но ранние годы поэта - счастливые годы. В дневнике его бабушки Елизаветы Григорьевны Бекетовой после тревожных записей о покушении на государя сказано и о крошечном внуке: «Сашура становится главной радостью жизни». В воспоминаниях тетки Марии Андреевны признание: «С первых дней своего рождения Саша стал средоточием жизни всей семьи. В доме установился культ ребенка».

Дед, бабушка, мать, тетки - самые близкие ему люди. Об отце в «Автобиографии» он скажет глухо, с напряжением: «Я встречался с ним мало, но помню его кровно». О Бекетовых пишет легко, спокойно, с подробностями.

Ему было чем гордиться. Бекетовы - среди друзей и знакомых Карамзина, Дениса Давыдова, Вяземского, Боратынского. В их роду можно встретить землепроходца, актера, стихотворца, журналиста, библиофила, героя Отечественной войны 1812 года... Замечательные люди окружали и маленького Сашу Блока.

Его дед - знаменитый ученый, ботаник Андрей Николаевич Бекетов был для него другом его детских лет: «...мы часами бродили с ним по лугам, болотам и дебрям; иногда делали десятки верст, заблудившись в лесу; выкапывали с корнями травы и злаки для ботанической коллекции; при этом он называл растения и, определяя их, учил меня начаткам ботаники, так что я помню и теперь много ботанических названий. Помню, как мы радовались, когда нашли особенный цветок ранней грушевки, вида, неизвестного московской флоре, и мельчайший низкорослый папоротник...»

Бабушка Елизавета Григорьевна Бекетова - дочь известного путешественника, исследователя Средней Азии Григория Силыча Корелина. Она была и переводчиком с нескольких языков, давшим русскому читателю сочинения Бокля, Брэма, Дарвина, Бичер-Стоу, Вальтера Скотта, Диккенса, Теккерея, Руссо, Гюго, Бальзака, Флобера, Мопассана и многих других известнейших ученых и писателей. Об этих переводах Блок с достоинством скажет: «...ее мировоззрение было удивительно живое и своеобразное, стиль - образный, язык - точный и смелый, обличавший казачью породу. Некоторые из ее многочисленных переводов остаются и до сих пор лучшими». Елизавета Григорьевна встречалась с Гоголем, Достоевским, Толстым, Аполлоном Григорьевым, Полонским, Майковым. Она не успела написать свои воспоминания, и Александр Блок мог впоследствии перечесть только краткий план предполагаемых записок и вспомнить некоторые бабушкины рассказы.

Мать Блока и тетки поэта тоже были писательницами и переводчицами. Через них русский читатель знакомился с произведениями Монтескье, Стивенсона, Хаггарта, Бальзака, Гюго, Флобера, Золя, Доде, Мюссе, Бодлера, Верлена, Гофмана, Сенкевича и многих других.

Перу тетки Екатерины Андреевны Бекетовой (в замужестве Красновой) принадлежит стихотворение «Сирень». Положенное на музыку Сергеем Рахманиновым, оно стало известным романсом. Мария Андреевна Бекетова войдет в историю русской литературы как автор мемуаров, связанных с жизнью и творчеством Блока. Мать будет играть в жизни поэта исключительную роль. Именно она станет первым его наставником и ценителем, ее мнение для Блока будет значить очень много. Когда Саша Блок начнет выпускать свой домашний литературный журнал «Вестник», мать станет «цензором» издания.

Дед, бабушка, мать, тетки... Узкий круг близких людей. И уже в детские годы ощущается самодостаточность для него именно этого круга. Из детей Блок будет особенно дружен с двоюродными братьями Феролем и Андрюшей, детьми тетки Софьи Андреевны (в девичестве Бекетовой), которая была замужем за родным братом отчима поэта Адамом Феликсовичем Кублицким-Пиоттух. Но для своих игр он в товарищах не нуждался. Силой воображения он мог оживить обычные кубики (деревянные «кирпичики»), превращая их в конки: лошадей, кондукторов, пассажиров, предаваясь игре со страстью и редким постоянством, все усложняя и усложняя выдуманный им мир. Среди особых пристрастий - корабли. Он рисовал их во множестве, развешивая по стенам комнаты, одаривая ими родных. Эти корабли детского воображения «вплывут» в его зрелые стихи, став символом надежды.

Замкнутость и необщительность в характере маленького Блока проявлялась самым неожиданным образом. От француженок, которых ему пытались нанимать, он так и не научился французскому языку, поскольку, как позже заметит Мария Андреевна Бекетова, Саша «уж и тогда почти не разговаривал даже и по-русски».

Когда в 1891 будущий поэт поступит в петербургскую Введенскую гимназию, то и здесь со своими одноклассниками будет сходиться трудно, даже к наиболее близким товарищам не испытывая особой привязанности. Его постоянные увлечения гимназических лет - сценическое искусство, декламация и свой журнал «Вестник». Последний Блок «издавал» с 1894 по 1897, выпустив 37 номеров. Его троюродного брата Сергея Соловьева, который в это время познакомился с Блоком, «поразила и пленила в нем любовь к технике литературного дела и особенная аккуратность»: «Вестник» был изданием образцовым, с вклеенными иллюстрациями, вырезанными из других журналов.

Но важную роль в развитии поэта сыграли не только близкие ему люди и не только увлечения, но и его дом.

В Санкт-Петербурге, столице Российской империи, пройдет почти вся жизнь поэта. Петербург отразится в его стихах. И все-таки Александр Блок не стал только лишь столичным поэтом. Петербург - это была гимназия, которая вызывала в нем страшные воспоминания: «Я чувствовал себя, как петух, которому причертили клюв мелом к полу, и он так и остался в согнутом и неподвижном положении, не смея поднять голову». Петербург - это казенные квартиры, «место жительства». Домом для Блока стало небольшое имение Шахматово, которое в свое время купил его дедушка Андрей Николаевич Бекетов по совету друга, знаменитого химика Дмитрия Ивановича Менделеева. В первый раз будущего поэта, шестимесячного, сюда привезла мать. Здесь он жил почти каждое лето, а иногда с ранней весны до поздней осени.

Шахматово - между Дмитровом и Клином. Рядом - Боблово, имение Дмитрия Ивановича Менделеева, где Блок встретится с его дочерью Любой. Между Шахматово и Боблово - село Тараканово, где Александр Блок обвенчается с Любовью Дмитриевной Менделеевой. Эти места - исконная «московская Русь»: бесконечные дали, поля, леса, реки. Эта земля живет поверьями. Отсюда придут в поэзию Блока «зубчатый лес», туманы и закаты «Стихов о Прекрасной Даме». И отсюда же - «Болотные чертенятки», «Твари весенние», «Болотный попик»:

На весенней проталинке а вечерней молитвою - маленький

Попик болотный виднется...

Насколько эта «чертовщина» Шахматова милее, роднее жутких демонов Петербурга:

Там, на скале, веселый царь

Взмахнул зловонное кадило,

И ризой городская гарь

Фонарь манящий облачила!..

Шахматовская земля то полна радостных солнечных бликов:

На весеннем пути в теремок

Перелетный вспорхнул ветерок,

то чистой прозрачности:

Осень поздняя. Небо открытое,

И леса сквозят тишиной.

Здесь невероятная глубина:

Болото - огромная впадина Огромного ока земли...

И освященная высь:

Вот - предчувствие белой зимы:

Тишина колокольных высот.

Образ России у Блока родом отсюда. Его Непрядва из цикла «Поле Куликово» и река Лутосня похожи, как сестры: «Река раскинулась. Течет, грустит лениво и моет берега...» Отсюда и его дороги, овраги, туманы, «шелесты в овсе». Шахматово в детские годы - это, говоря пушкинскими словами, «покой и воля». А позже спасение от неестественной, мертвой столичной жизни. С каким облегчением звучат слова Блока в его письме знакомому в 1911: «Здесь, по обыкновению, сразу наступила полная оторванность от мира. Письма и газеты приходят два раза в неделю». А через пару строк: «Много места, жить удобно, тишина и благоухание». В этой земле родились строки: «Выхожу я в путь, открытый взорам...» Для Блока нет поэта без собственного пути. Его собственный поэтический путь был бы невозможен без Шахматова.
Биография Блока судьба поэта

Детство Александр Александрович Блок родился в Петербурге 28 ноября 1880 года в семье профессора философии и права Варшавского университета А. Л. Блока Отец, А. Л. Блок, был юристом, профессором Варшавского университета; мать, А. А. Бекетова (по второму бракуКублицкая-Пиоттух), дочь ученого-ботаника А. Н. Бекетова, ректора Петербургского университета. Родители Блока разошлись еще до рождения сына. Блок рос в семье деда, окруженный всеобщим вниманием и заботой. ""Сочинять" я стал чуть ли не с пяти лет", писал поэт в автобиографии, упоминая о том, что с раннего детства переживал постоянные приливы "лирических волн".

Отрочество Юный Блок "издавал" в детские и отроческие годы рукописные журналы (в одном экземпляре), где пробовал свои силы в самых разных жанрах от путевых заметок и фельетонов до переводов, пародий и стихов. Однако "серьезное писание" началось лишь в семнадцать лет, после окончания Петербургской Введенской гимназии. Эта первая пора творчества () была периодом накопления опыта и поэтическо-го самоопределения Блока. В то время он как бы "переживал" русскую поэзию от Жуковского до Фета: он и мыслил, и чувствовал, и творил в ее романтическом духе. В 1898 г. Блок поступил на юридический факультет Петербургского университета. Он всерьез увлекся театром и даже "готовился в актеры", некоторое время входил в состав труппы Петербургского драматического кружка.

Любовь В 1897 г. на немецком курорте Бад-Наухайм он познакомился с Ксенией Михайловной Садовской. Роман их длился несколько лет. Он отразился в страстно-сумбурных юношеских письмах к Садовской, а также во многих стихах: ранних и позднейших (цикл "Через двенадцать лет", 1909). Летом 1898 г. произошла встреча Блок с его будущей невестой и женой Л. Д. Менделеевой (дочерью Д. И. Менделеева). Любовь Дмитриевна сразу же произвела на него огромное впечатление. С этого момента для Блок начался новый отсчет времени.

Ранняя лирика Свою раннюю лирику () Блок позднее рассматривал под символическим знаком "Ante Lucem" ("Перед рассветом", "Перед Светом"). Это была пора смутных надежд, юношеских мечтаний, поисков Идеала, "неведомого Бога", духовных основ жизни, пора блужданий в "предрассветных сумерках". В сознании Блока постепенно сложилась его необычная поэтическая мифология, связанная с образом-символом Вечной Женственности, Прекрасной Дамы, с идеями преображения мира

Стихи о Прекрасной Даме В 1904 г. Блок получил от московского издательства "Гриф" предложение издать сборник стихотворений. Книга под названием "Стихи о Прекрасной Даме" вышла в октябре 1904 г. (на титульном листе 1905). К моменту выхода сборника Блок уже далеко отошел от тех идей и мотивов, которые составили его поэтическое содержание, они уже стали как бы "прошлым" в духовном развитии художника. Период "Стихов о Прекрасной Даме" () сам Блок позднее образно назвал "мгновением слишком яркого света".

Второй этап творчества Этот "свет" на время ослепил его, но он видел, что мир остается неизменным, чуждым Идеалу. Неизбежно должен был осуществиться постепенный переход от "сна мечты" к "снам житейского сознанья". Блок все пристальнее вглядывается в окружающую действительность; его привлекает "мистицизм в повседневности", который в стихах того периода нередко оборачивался "фантастическим реализмом". Реальность буквально "врывается" в его стихи гг. Это особенно ощутимо в тех из них, которые вошли позднее в цикл "Город": "Митинг" ("Он говорил умно и резко..."), "Поднимались из тьмы погребов...", "Еще прекрасно серое небо...", "Вися над городом всемирным...", "Сытые" ("Они давно меня томили...") Блок искал теперь иные, земные ценности взамен отвлеченных мечтаний юности.

Лирический герой Единый, всеобъемлющий образ Вечной Женственности распадался в сознании поэта на разнородные женственные лики. Это и загадочная "Незнакомка", и "площадная проститутка", и просто встречная женщина... Лирический герой произведений тех лет () окунувшийся в стихию жизни поэт, "посетитель ночных ресторанов", во многом разуверившийся, но всегда готовый принять от изменчивого мира миг "нечаянной радости". Именно так "Нечаянная Радость" Блок назвал свой второй сборник (1907). "Нечаянная Радость" первые жгучие и горестные восторги первые страницы книги бытия. Чаши отравленного вина, полувоплощенные сны. С неумолимой логикой падает с глаз пелена, неумолимые черты безумного уродства терзают прекрасное лицо

Лирика о России Все чаще возникают в творчестве поэта мотивы горькой иронии и скепсиса. В этой ситуации Блок погрузился в "дионисийскую" стихию забвения и восторга. Он жаждал той безграничной полноты бытия и упоения искусством, которые затмили бы несовершенство мира, притупили боль от несбывающихся надежд. Кульминацией того бурного, вихревого времени стало страстное и безответное увлечение поэта петербургской актрисой Н. Н. Волоховой. Ей посвящен цикл стихов "Снежная маска", написанный зимой 1907 г. (в том же году цикл вышел отдельным сборником), а также цикл "Фаина", вошедший во вторую книгу лирической трилогии. Исход из тупика "безвременья" все теснее связывался в сознании Блока с лирическим образом России, родины. Он воспринял крушение надежд и ожиданий не как катастрофу, а как начало долгого, тернистого пути, сужденного и ему, и его родине. В октябре 1908 г. Блок напишет: Россия, нищая Россия, Мне избы серые твои, Твои мне песни ветровые Как слезы первые любви! ("Россия").

1909 год Поездка в Италию в апреле 1909 г. стала для Блока поворотной. Впечатления, вынесенные им из этого путешествия, воплотились в цикле "Итальянские стихи". С одной стороны, он почти враждебно воспринял атмосферу европейской цивилизации, но с другой ощутил вечность, нетленность высокого духа, подлинного творчества, побеждающего смерть и время. В конце ноября 1909 г. Блок, получив известие о безнадежной болезни отца, едет в Варшаву, но не застает его в живых. Варшавские впечатления, раздумья о судьбе отца, семьи способствовали возникновению замысла обширной поэмы "Возмездие", над которой Блок работал до конца жизни и которая так и осталась незавершенной. Блок намеревался показать в ней на широком фоне русской действительности второй половины XIX в. историю одного дворянского рода, "испытавшего на себе возмездие истории, среды, эпохи..."

Армия и поэзия В июле 1916 г. он был призван в армию и до марта 1917 г. служил под Пинском табельщиком в инженерно- строительной дружине. Вернувшись в Петроград, Блок становится редактором стенографических отчетов Чрезвычайной следственной комиссии. Результатом этой необычной для Блока работы стала статья "Последние дни старого режима" (в расширенном варианте книга "Последние дни императорской власти", 1921). Стихов после 1916 г. Блок уже почти не писал. Он лишь переиздавал созданные ранее произведения, по-новому группируя их, внося изменения в состав книг и разделов, в отдельные тексты. В 1916 г. в издательстве "Мусагет" вышло в свет второе издание "лирической трилогии"; в 1918 г. Блок подготовил для издательства "Земля" третье издание (были напечатаны 1-й и 2-й тома)

«Двенадцать» Октябрьскую революцию поэт воспринял с воодушевлением. Блок пишет публицистическую статью "Интеллигенция и революция", в которой выступает с призывом принять революцию: "Всем телом, всем сердцем, всем сознанием слушайте Революцию!" Ему казалось, что сам он улавливает в грохоте событий ее грозную, но величавую "музыку". Кульминацией этих блоковских настроений стала поэма "Двенадцать" (1918). Двенадцать красногвардейцев символизировали движущую силу революции. "Россия буря, писал Блок в статье "Интеллигенция и революция". - Демократия приходит, "опоясанная бурей"". Этот образ английского историка и философа Т. Карлейля оказался очень близок поэту.

«Двенадцать» "Буря" это и то темное, безудержное, беспощадное, что несет с собой революция. Для Блока главное состояло в том, чтобы мир наконец "взорвался", чтобы люди пробудились от "спячки", чтобы в "пожаре", раздуваемом русской революцией, погибло все, что искажает, уродует жизнь. В финале поэмы возникает символический образ Спасителя, именем и ликом которого освящается разыгравшаяся "буря".

Споры вокруг поэмы Вокруг поэмы разгорелись страстные споры: одни восторженно приветствовали ее, другие с негодованием отвергали (среди противников некогда близкие Блоку люди: С. М. Соловьев, 3. И. Гиппиус, Д. С. Мережковский, В. Пяст). "Двенадцать" и стихотворение "Скифы" (1918) стали, по сути, заключительным аккордом поэтического творчества Блока. Он почувствовал, что революционный дух начинает угасать, что желанного преображения жизни и человека так и не произошло. Наступил тяжкий кризис веры, который Блок не смог преодолеть. Он, однако, работает в комиссии по изданию классиков русской литературы, становится (летом 1920 г.) председателем Петроградского отделения Всероссийского Союза поэтов.

Последние годы В гг. Блок несколько раз выступает с чтением своих стихов в Москве. Последней книгой, изданной при жизни поэта, была его пьеса "Рамзес" (1921). В 1920 г. у Блока появились первые явные признаки душевной депрессии. В апреле 1921 г. он ощутил приступы воспаления сердечных клапанов. В августе того же года он умер в Петрограде. 10 августа Блока похоронили на Смоленском кладбище, где находились могилы его родных - Бекетовых сентября 1944 года прах Блока был перезахоронен на Литераторских мостках Волкова кладбища.Литераторских

Усадьба была невелика, она занимала 2,45 десятины. Большая часть имения (всего 120 десятин) была под лесом. К дому вела въездная березовая аллея из редкого вида лирных. Усадебный дом построили в начале прошлого века из великолепного соснового леса с тесовой обшивкой серого цвета и железной зеленой крышей. Позднее дом перекрашивался, но это сочетание оставалось излюбленным. Его украшали: широкое итальянское окно, белые ставни и садовая терраска со столбиками. Нижние стекла в окнах были разноцветными: красными, синими, желтыми. И серый дом, и в мезонине Венецианское окно, Цвет стекол - красный, жёлтый, синий, Как-будто так и быть должно.

К дому подъезжали широким двором, заросшим травой и с большой куртиной шиповника посередине. Стеной шиповника душистой встречал въезжающего двор, писал А.Блок в автобиографической поэме Возмездие. При самом въезде стоял флигелек с крытой галерейкой, четыре комнаты с печкой посередине составляли его жилые комнаты. Он не имел никаких особенных архитектурных и декоративных примет, кроме слухового окна, выпиленного самим Блоком. Старость мёртвая бродит вокруг. В зеленях утонула дорожка. Я пилю наверху полукруг. Я пилю слуховое окошко. Вокруг флигеля рос маленький садик, где жарко цвели прованские розы. К дому подъезжали широким двором, заросшим травой и с большой куртиной шиповника посередине. Стеной шиповника душистой встречал въезжающего двор, писал А.Блок в автобиографической поэме Возмездие. При самом въезде стоял флигелек с крытой галерейкой, четыре комнаты с печкой посередине составляли его жилые комнаты. Он не имел никаких особенных архитектурных и декоративных примет, кроме слухового окна, выпиленного самим Блоком. Старость мёртвая бродит вокруг. В зеленях утонула дорожка. Я пилю наверху полукруг. Я пилю слуховое окошко. Вокруг флигеля рос маленький садик, где жарко цвели прованские розы.

Примечателен шахматовский сад со множеством извилистых дорожек, неожиданных уголков и поворотов. Липовая аллея, разделяя сад приблизительно пополам, составляет его стержень. Вековые ели, березы, сосны, липы и серебристые тополя располагаются аллеями и красивыми группами. Дом и флигель утопали в зелени и благоухании сирени, шиповника и жасмина. Множество цветов роскошно цвели среди лета в шахматовском саду. За садом, в лесном овраге - пруд. По тропинке, ведущей в лес, к пруду выходят через тургеневскую калитку. Ее расположение в укромном углу в части сада, удаленной от дома, действительно наводила на мысль о романтических встречах и тайных свиданиях. Примечателен шахматовский сад со множеством извилистых дорожек, неожиданных уголков и поворотов. Липовая аллея, разделяя сад приблизительно пополам, составляет его стержень. Вековые ели, березы, сосны, липы и серебристые тополя располагаются аллеями и красивыми группами. Дом и флигель утопали в зелени и благоухании сирени, шиповника и жасмина. Множество цветов роскошно цвели среди лета в шахматовском саду. За садом, в лесном овраге - пруд. По тропинке, ведущей в лес, к пруду выходят через тургеневскую калитку. Ее расположение в укромном углу в части сада, удаленной от дома, действительно наводила на мысль о романтических встречах и тайных свиданиях.

Бекетовы (дед поэта) Бекетовы - род старинный, столбовой, записанный в шестую (самую почетную) часть родословной книги. Эта семья дала за века науке, просвещению и литературе немало замечательных людей. Андрей Николаевич Бекетов - отец русских ботаников, автор прекрасно написанных научно-популярных книг, ученый и общественный деятель, инициатор создания Высших женских курсов в России и член многих ученых обществ. Имел широкие связи в литературных кругах. Был знаком с великими русскими писателями Ф.М.Достоевским, Л.Н.Толстым, М.Е.Салтыковым-Щедриным, И.С.Тургеневым. А.Н.Бекетов и в Шахматове не оставлял научных занятий. Он хорошо рисовал, писал акварели с видами Шахматова.

Бекетовы (бабушка поэта) Бабушка поэта - Елизавета Григорьевна Бекетова была дочерью географа и путешественника, исследователя Средней Азии Г.С.Карелина. Она внесла заметный вклад в русскую литературу как даровитая переводчица. Свободно владея несколькими языками, Е.Г.Бекетова переводила до двухсот печатных листов в год. Список ее трудов огромен - Брэм, Гольдсмит, Стэнли, Теккерей, Скотт, Брэт-Гарт, Жорж Занд, Бальзак, Гюго, Флобер, Мопассан. Елизавета Григорьевна встречалась с Н.В.Гоголем, знала Ф.М.Достоевского, Ап.Григорьева, Л.Н.Толстого, Я.Полонского, переписывалась с А.П.Чеховым.

Дочери Бекетовых Любовь к литературе и незапятнанное понятие о ее высоком значении унаследовали три дочери Бекетовых. Старшая, Екатерина, пользовалась известностью и как переводчица, и как автор рассказов (в том числе большой повести Не судьба, напечатанной в журнале Отечественные записки) и стихов. Одно из которых Сирень, навеянное шахматовским пейзажем, положено на музыку С.Рахманиновым. Екатерина Андреевна хорошо рисовала, сохранилось несколько акварелей с видами Шахматова. Любовь к литературе и незапятнанное понятие о ее высоком значении унаследовали три дочери Бекетовых. Старшая, Екатерина, пользовалась известностью и как переводчица, и как автор рассказов (в том числе большой повести Не судьба, напечатанной в журнале Отечественные записки) и стихов. Одно из которых Сирень, навеянное шахматовским пейзажем, положено на музыку С.Рахманиновым. Екатерина Андреевна хорошо рисовала, сохранилось несколько акварелей с видами Шахматова.акварелей с видами Шахматоваакварелей с видами Шахматова

Дочери Бекетовых Александра Бекетова (мать поэта) переводила с французского и писала стихи, но печатала только детские. Младшая, Мария, переводила, составляла научно-популярные книжки - биографические, географические и исторические, а позднее написала книги об А.Блоке и его семье. Все вместе они много работали в Шахматове. Бекетовы, как говорил А.Блок, именно любили и понимали слово. До самого конца поэт хранил благодарную память о нравственной атмосфере бекетовского дома Александра Бекетова (мать поэта) переводила с французского и писала стихи, но печатала только детские. Младшая, Мария, переводила, составляла научно-популярные книжки - биографические, географические и исторические, а позднее написала книги об А.Блоке и его семье. Все вместе они много работали в Шахматове. Бекетовы, как говорил А.Блок, именно любили и понимали слово. До самого конца поэт хранил благодарную память о нравственной атмосфере бекетовского дома

Три сестры Е.А.Бекетова (Краснова) А.А.Бекетова г. Петербург М.А.Бекетова

Отец Предки поэта со стороны отца - А.Л.Блока - были выходцами из Мекленбурга. В автобиографии А.Блока об отце сказано немного: Судьба его исполнена сложных противоречий, довольно необычна и мрачна. Александр Львович окончил юридический факультет Санкт- Петербургского университета, знал не меньше шести языков. В его духовном мире искусство занимало значительное место. Но его необузданный нрав привел сразу же после рождения сына к разрыву семейных отношений. Отец от первых лет сознанья В душе ребёнка оставлял Тяжёлые воспоминанья - Отца он никогда не знал. (А.Блок. Из поэмы Возмездие

А.Л.Блок е гг А.Л.Блок и А.А.Бекетова на скамейке в шахматовском саду. Фотография

Семья деда Александр Блок получил воспитание в семье деда. Он рос без отца, окруженный обожанием и нежной заботой матери бабушки, теток. Золотое детство, елка, дворянское баловство, няня, Пушкин... и благоуханная глушь маленькой усадьбы. Блок с собакой Дианкой

Здесь в Шахматово поэт встретил свою Прекрасную Даму, с именем которой связаны многие страницы его творчества. Любовь Дмитриевна Менделеева (фотография), дочь выдающегося ученого- химика с мировым именем, создателя Периодической таблицы, стала его женой. Обряд венчания был совершен в старинной белой церкви Михаила Архангела, расположенной в 3 км. от усадьбы. Л.Д.Менделеева и А.А.Блок. Фотография 1903 г

К началу девяностых годов прошлого века усадьба была сильно запущена. В 1910г., получив наследство после смерти отца, Блок по собственному проекту перестроил усадебный дом. В новой двухэтажной пристройке поэт оборудовал свой кабинет, а в мезонине разместил библиотеку Шахматово. Усадьба. Конец XIX в. Шахматово. Усадьба. Современный вид

Потеря имения Последний раз Блок приехал в Шахматово в 1916г. перед отъездом на фронт. Его мать считала, что этот кратковременный приезд защитит сына от бедствий. В 1917г. в усадьбе жили мать и тетка поэта,... а вскоре дом был разграблен и сожжен соседними крестьянами, - не со зла, а просто потому, что, взявшись беречь брошенную... усадьбу, они понемногу разворовали все в доме, а потом захотели скрыть следы воровства. Потеря Шахматова, этого милого сердцу приюта, где протекли лучшие дни жизни поэта, была Блоку очень тяжела.

Экспозиция располагается в здании школы, где с 1970 г. работала блоковская выставка и библиотека, носящая имя поэта. В экспозиции четыре раздела: Большое Шахматово; Шахматовское окружение; Основные моменты творческой биографии поэта; Из истории изучения и музейного освоения Шахматова. С.Яремич. Церковь Воскресения Христова на Смоленском кладбище. 18 ноября 1917 года. Бумага, акварель. Частное собрание. Публикуется впервые.В этой церкви в 1921 году отпевали А.Блока Александр Блок на смертном одре. Фото М.С.Наппельбаума. 8 августа 1921 года. Частное собрание

Александр Александрович Блок родился 28 ноября (16го ст. ст.) 1880 г. в Петербурге. Его отец - Александр Львович Блок - был юристом, профессором Варшавского университета. Мать - Александра Андреевна Кублицкая Пиоттух - дочерью ректора Петербургского университета, профессора ботаники Андрея Николаевича Бекетова. Вскоре после рождения сына его родители расстались, поэтому раннее детство Саши Блока про шло в дружной, любящей и высоко культурной семье Бекетовых. Семья жила в ректорском доме в Петербурге, а летние месяцы проводила в своей подмосковной усадьбе Шах матово. Маленькому Блоку было всего шесть месяцев, когда его привезли ту да впервые. С детства Александр Блок полюбил природу, дальние прогулки. Его тетка и первый биограф Мария Андреевна Бекетова рассказывает в своих воспоминаниях, что «с ранних лет начались бесконечные прогулки по ближайшим окрестным лесам и полям. К семи го дам мальчик знал уже все окрестности, хорошо изучил места, где водились белые грибы, где было много земляники, где цвели незабудки, ландыши и т.д. Он особенно любил ходить за грибами, тем более что по свойственной ему необыкновенной зоркости находил их там, где никто их не видел. Придя домой, он, захлебываясь от восторга, рассказывал о своих находках всем, кто не участвовал в его торжестве. Животных любил он до страсти. Дворовые псы были его большими любимцами. Глубокую нежность питал он к зайцам, ежам, любил насекомых, червей и прочих гадов, словом - все живое. (И это осталось на всю его жизнь.) В пять лет Блок сочинял стихи в таком роде: Зая серый, зая милый, Я тебя люблю. Для тебя то в огороде Я капустку и коплю. Или: Жил на свете котик милый. Постоянно был унылый, - Отчего - никто не знал, Котя это не сказал. Жизнь шахматовская была полна».* Маленький Саша любил помогать шахматовскому приказчику во время посева полей «вешить», т.е. ставить вехи из зеленых веток для обозначения засеянных борозд, а осенью 70 * Бекетова М.А. Воспоминания об Александре Блоке. - М., 1990, с. 37. Детство Александра Блока и его стихи для детей Ю.У. Каскинаво время уборочной любил кататься на мешках с рожью. Много времени проводил он в даль них и познавательных прогулках с де душкой Бекетовым, который учил его начаткам ботаники. С дедушкой можно было и пошалить - он «тормошил Сашу, щекотал, опрокидывал к себе на колени и раззадоривал до того, что мальчик визжал и хохотал, как безумный. Домой возвращались очень веселые и довольные, но Саша в совершен но растрепанном виде». Бабушка Бекетова тоже очень любила внука, «она сочиняла ему прибаутки и сказки и смешила и веселила»*. Блок долго и увлеченно играл в детские игры, часто являясь их зачинщиком и коноводом. Самыми близкими его товарищами были двоюродные братья Андрей и Феликс Кублицкие Пиоттух. Они были моложе, во всем его слушались и с удовольствием весе лились все вместе. Саша же, будучи большим мастером на «всякие клоунские выходки и уморительные штуки», никогда не обижал братьев, не дразнил их и не важничал. «Шалостей было много, - вспоминает М.А. Бекетова, - но все какие то безобидные». К пяти годам ребенок выучился читать и в это же время стал сочинять свои первые детские стихи. Воспитываясь в среде, где литература входила в быт семьи, Блок, по его словам, от де дов унаследовал «любовь к литературе и незапятнанное понятие о ее высоком значении», а также усвоил «старинные понятия о литературных ценностях и идеалах»**. Учась в старших классах гимназии, Блок начал издавать рукописный журнал «Вестник». Он сам был редак тором, а сотрудниками - члены семьи: мать, бабушка, тетка и друзья детства: двоюродные братья, Сергей Соловьев, Виктор Недзвецкий, Коля Лозинский; дедушка Бекетов порой выступал как иллюстратор. Журнал выходил в тече ние трех лет: с 1894 по 1897 г. Даже свои детские стихи и сказки начинающий поэт всегда стремился оформить в виде книги или журнала. Так, сочиняя коротенькие рассказы, стихи и ребусы с семи лет, Блок составлял из них маленькие книжечки.

Блок Александр Александрович был рожден в Санкт-Петербурге 28 ноября 1880 года. Его отцом стал Александр Львович Блок, трудившийся в качестве профессора в Варшавском университете, а матерью – переводчица Александра Андреевна Бекетова, отец которой был ректором Санкт-Петербургского университета.

За своего первого супруга мать будущего поэта вышла еще в восемнадцатилетнем возрасте, и вскоре после рождения мальчика она решила разорвать все связи с нелюбимым мужем. Впоследствии родители поэта практически не общались между собой.

В те времена разводы были редкостью и порицались обществом, однако в 1889 году самодостаточная и целеустремленная Александра Блок добилась того, чтобы Святейший правительствующий синод официально расторг ее брак с Александром Львовичем. Вскоре после этого дочь прославленного русского ботаника снова вышла замуж уже по настоящей любви: за офицера гвардии Кублицкого-Пиоттуха. Менять фамилию сына на свою или на замысловатую фамилию отчима Александра Андреевна не стала, и будущий поэт остался Блоком.

Свои детские годы Саша провел в доме деда. Летом он надолго уезжал в Шахматово и через всю жизнь пронес теплые воспоминания о проведенном там времени. Притом жил Александр Блок вместе с мамой и ее новым мужем на окраине Санкт-Петербурга.

Между будущим поэтом и его матерью всегда существовала непостижимая духовная связь. Именно она открыла Саше произведения Бодлера, Полонского, Верлена, Фета и других прославленных поэтов. Александра Андреевна и ее юный сын вместе изучали новые веяния в философии и поэзии, вели увлеченные беседы касательно последних новостей политики и культуры. Впоследствии именно матери Александр Блок в первую очередь читал свои произведения и именно у нее искал утешения, понимания и поддержки.

В 1889 году мальчик начал обучаться во Введенской гимназии. Некоторое время спустя, когда Саше исполнилось уже 16 лет, он отправился с матерью в поездку за границу и пробыл некоторое время в городе Бад-Наугейме – популярном немецком курорте тех времен. Несмотря на свой юный возраст, на отдыхе он беззаветно влюбился в Ксению Садовскую, которой на тот момент было 37 лет. Естественно, ни о каких отношениях подростка со взрослой женщиной речи не шло. Однако очаровательная Ксения Садовская, ее образ, запечатленный в памяти Блока, впоследствии стали для него вдохновением при написании многих произведений.

В 1898 году Александр завершил обучение в гимназии и успешно сдал вступительные экзамены в Петербургский университет, избрав для своей карьеры юриспруденцию. Спустя три года после этого он все же перевелся на историко-филологическое отделение, избрав для себя славяно-русское направление. Обучение в университете поэт завершил в 1906 году. Во время получения высшего образования он познакомился с Алексеем Ремизовым, Сергеем Городецким, а также сдружился с Сергеем Соловьевым, который приходился ему троюродным братом.

Начало творчества

Семья Блока, особенно по материнской линии, продолжала высококультурный род, что не могло не сказаться на Александре. С юных лет он взахлеб читал многочисленные книги, увлекался театром и даже посещал соответствующий кружок в Санкт-Петербурге, а также пробовал свои силы в стихотворном творчестве. Первые незамысловатые произведения мальчик написал еще в пятилетнем возрасте, а в подростковом возрасте он в компании братьев увлеченно занимался написанием рукописного журнала.

Важным событием начала 1900-ых годов для Александра Александровича стала женитьба на Любови Менделеевой, приходившейся дочерью именитому отечественному ученому . Отношения между молодыми супругами были сложными и своеобразными, однако наполненными любовью и страстью. Любовь Дмитриевна также стала источником вдохновения и прообразом ряда персонажей в произведениях поэта.

Говорить о полноценной творческой карьере Блока можно начиная с 1900-1901 годов. В то время Александр Александрович стал еще более преданным почитателем творчества Афанасия Фета, а также лирики и даже учения Платона. Кроме того, судьба свела его с Дмитрием Мережковским и Зинаидой Гиппиус, в журнале которых под названием «Новый путь» Блок делал свои первые шаги в качестве поэта и критика.

На раннем этапе своего творческого развития Александр Александрович понял, что близким ему по душе направлением в литературе является символизм. Это движение, пронзившее все разновидности культуры, отличалось новаторством, стремлением к экспериментам, любовью к загадочности и недосказанности. В Санкт-Петербурге близкими ему по духу символистами были упомянутые выше Гиппиус и Мережковский, а в Москве – Валерий Брюсов. Примечательно, что примерно тогда, когда Блок начал публиковаться в петербургском «Новом пути», его произведения начал печатать и московский альманах под названием «Северные цветы».

Особенное место в сердце Александра Блока занимал кружок молодых почитателей и последователей Владимира Соловьева, организованный в Москве. Роль своеобразного руководителя этого кружка взял на себя Андрей Белый, в то время – начинающий прозаик и поэт. Андрей стал близким другом Александра Александровича, а члены литературного кружка – одними из самых преданных и восторженных поклонников его творчества.

В 1903 году в альманахе «Северные цветы» был напечатан цикл произведений Блока под названием «Стихи о Прекрасной Даме». Тогда же три стиха молодого рифмоплета были включены в сборник произведений воспитанников Императорского Санкт-Петербургского университета. В своем первом известном цикле Блок преподносит женщину, как природный источник света и чистоты, и поднимает вопрос о том, насколько настоящее любовное чувство сближает отдельную личность с мировым целым.

Революция 1905-1907 годов

Революционные события стали для Александра Александровича олицетворением стихийной, неупорядоченной природы бытия и достаточно существенно повлияли на его творческие взгляды. Прекрасную Даму в его мыслях и стихах заменили образы вьюги, метели и бродяжничества, смелые и неоднозначные Фаина, Снежная Маска и Незнакомка. Стихи о любви отошли на второй план.

Драматургия и взаимодействие с театром в это время также увлекали поэта. Первая пьеса, написанная Александром Александровичем, получила название «Балаганчик» и была составлена Всеволодом Мейерхольдом в театре Веры Комиссаржевской в 1906 году.

Тогда же Блок, который, боготворя свою жену, не отказывался от возможности питать нежные чувства к другим женщинам, воспылал страстью к Н.Н. Волоховой, актрисе театра Веры Комиссаржевской. Образ красавицы Волоховой вскоре заполонил философские стихи Блока: это ей поэт посвятил цикл «Фаина» и книгу «Снежная Маска», с нее списывал героинь пьес «Песня Судьбы» и «Король на площади».

В конце 1900-ых годов главной темой работ Блока стала проблема соотношения простого народа и интеллигенции в отечественном социуме. В стихах этого периода можно проследить яркий кризис индивидуализма и попытки определить место творца в условиях реального мира. При этом Александр Александрович ассоциировал Родину с образом любимой жены, из-за чего его патриотические стихи приобретали особую, глубоко личную индивидуальность.

Отказ от символизма

1909 год был очень сложным для Александра Блока: в этот год скончался его отец, с которым он все же поддерживал достаточно теплые отношения, а также новорожденный ребенок поэта и его жены Людмилы. Тем не менее, внушительное наследство, которое Александр Блок-старший оставил своему сыну, позволило тому забыть о финансовых трудностях и сосредоточиться на крупных творческих проектах.

В том же году поэт побывал в Италии, и заграничная атмосфера еще больше подтолкнула его к переоценке сложившихся ранее ценностей. Об этой внутренней борьбе рассказывает цикл «Итальянские стихи», а также прозаические очерки из книги «Молнии искусства». В конце концов Блок пришел к выводу о том, что символизм, как школа со строго обозначенными правилами, для него исчерпал себя, и отныне он испытывает необходимость в самоуглублении и «духовной диете».

Сосредоточившись на больших литературных трудах, Александр Александрович постепенно стал все меньше времени уделять публицистической работе и появлению на разноплановых мероприятиях, которые были в ходу у поэтической богемы тех времен.

В 1910 году автор начал сочинять эпическую поэму под названием «Возмездие», закончить которую ему было не суждено. В период с 1912 по 1913 годы он написал известную пьесу «Роза и Крест». А в 1911 году Блок, взяв за основу пять своих книг с поэзией, составил собрание сочинений в трех томах, которое несколько раз переиздавалось.

Октябрьская революция

Советская власть не вызывала у Александра Блока такого негативного отношения, как у многих других поэтов «серебряного века». В то время, когда , Юлий Айхенвальд, Дмитрий Мережковский и многие другие вовсю критиковали пришедших к власти большевиков, Блок согласился сотрудничать с новым государственным руководством.

Имя поэта, который к тому времени был достаточно хорошо известен публике, активно использовалась властями в своих целях. Помимо прочего, Александра Александровича постоянно назначали на неинтересные ему должности в различных комиссиях и учреждениях.

Именно в тот период было написано стихотворение «Скифы» и знаменитая поэма «Двенадцать». Последний образ «Двенадцати»: Иисус Христос, который оказался во главе шествия из двенадцати солдат Красной Армии – вызвал настоящий резонанс в литературном мире. Хотя сейчас это произведение считается одним из лучших творений времен «серебряного века» русской поэзии, большинство современников Блока высказывались о поэме, особенно об образе Иисуса, в крайне негативном ключе.

Личная жизнь

Первая и единственная жена Блока – Любовь Менделеева, в которую он был безумно влюблен и которую считал своей настоящей судьбой. Супруга была для писателя поддержкой и опорой, а также неизменной музой.

Однако представления о браке у поэта были достаточно своеобразные: во-первых, он был категорически против телесной близости, воспевая любовь духовную. Во-вторых, вплоть до последних лет своей жизни Блок не считал зазорным влюбляться и в других представительниц прекрасного пола, хотя его женщины никогда не имели для него такого значения, как жена. Впрочем, Любовь Менделеева также позволяла себе увлекаться другими мужчинами.

Дети у супружеской четы Блоков, увы, не появились: ребенок, родившийся после одной из немногих совместных ночей Александра и Любови, оказался слишком слаб и не выжил. Тем не менее, у Блока осталось достаточно много родственников как в России, так и в Европе.

Смерть поэта

После Октябрьской революции происходили отнюдь не только интересные факты из жизни Александра Александровича. Нагруженный неимоверным количеством обязанностей, не принадлежащий сам себе, он начал сильно болеть. У Блока проявилась астма, сердечно-сосудистая болезнь, начали формироваться психические расстройства. В 1920 году автор заболел цингой.

В то же время поэт переживал и период финансовых трудностей.

Изнуренный нуждой и многочисленными болезнями, он ушел в мир иной 7 августа 1921 года, находясь в своей квартире в Санкт-Петербурге. Причина смерти – воспаление сердечных клапанов. Похороны и отпевание поэта совершал протоиерей Алексей Западалов, могила Блока расположена на Смоленском православном кладбище.

Незадолго до своей кончины писатель пытался получить разрешение на выезд за рубеж на лечение, однако ему отказали. Рассказывают, что после этого Блок, находясь в трезвом уме и здравом рассудке, уничтожил свои записи и принципиально не принимал ни лекарства, ни даже пищу. Долгое время ходили также слухи о том, что перед смертью Александр Александрович сошел с ума и бредил мыслью о том, все ли экземпляры его поэмы «Двенадцать» были уничтожены. Однако своего подтверждения эти слухи не нашли.

Александр Блок считается одним из гениальнейших представителей русской поэзии. Его крупные произведения, равно как и небольшие стихи («Фабрика», «Ночь улица фонарь аптека», «В ресторане», «Ветхая избушка» и другие), стали частью культурного наследия нашего народа.

В гимназии

Мария Александровна Грибовская , жена профессора Санкт-Петербургского университета В. М. Грибовского:

Пришла пора отдавать «Сашуру» в гимназию, и студент В. М. Грибовский, близко знавший семью Бекетовых, предложил для облегчения зимних занятий теперь же, летом, приступить к латинскому языку. Жадно принялся мальчик за новый предмет, восхищая порой своего учителя меткими сравнениями, блестящей памятью.

Рим с его героической историей, с его походами, с его дивными архитектурными памятниками не давал мальчику покоя. Стали замечать, что Сашура куда-то исчезает. Приехали как-то раз соседи: профессора Фаминцын и Менделеев со своей маленькой дочкой, сделавшейся впоследствии женой поэта. Все разбрелись по саду искать мальчика, а он в выпачканном матросском костюме, весь потный, в овраге, усердно проводит римские дороги и акведуки.

– Мне еще нужно в стороне от терм Каракаллы закончить «Via Appia», сейчас приду, – пояснил будущий поэт.

Мария Андреевна Бекетова:

В августе 1889 года отправились поступать в гимназию. Впоследствии она была переименована в гимназию Петра I, а в то время она носила название Введенской. Помещается она на Большом проспекте Петербургской стороны, и мать выбрала ее потому, что ходить приходилось недалеко и на пути не было мостов, а стало быть, меньше шансов для простуды. Грибовский приготовил мальчика в первый класс. Саша выдержал вступительный экзамен, но гимназия и вся ее обстановка произвели на него тяжелое впечатление: товарищи, учителя, самый класс – все казалось ему диким, чуждым, грубым. Потом он привык, оправился, но мать поняла свою ошибку: нельзя было отдавать его в гимназию в таком нежном, ребячливом возрасте и из такой исключительной обстановки. ‹…›

Учился он неровно. Всего слабее шла арифметика, вообще математика. По русскому языку дело шло гладко, что не помешало одному курьезному случаю: Блок принес матери свой гимназический дневник, как назывались в то время тетрадки с недельными отчетами об успехах и поведении, и в этом дневнике мать прочла следующее замечание: «Блоку нужна помощь по русскому языку». Подписано: «Киприанович». Так звали их учителя русской словесности, ветхого старца семинарского происхождения. Мать посмеялась и оставила эту заметку без внимания. Что руководило тогда этим Киприановичем – сказать трудно.

Атмосфера Сашиного детства настолько развила его в литературном отношении, что гимназия со своими формальными приемами, разумеется, ничего не могла ему дать. Но древними языками он прямо увлекся. Тут и грамматика была ему мила, а когда он в средних классах начал переводить Овидия, учитель стал щедро осыпать его пятерками, что и помогло ему хорошо окончить курс в 1898 году.

Самуил Миронович Алянский:

Я начал рассказ о себе с того, что первые три класса учился во Введенской гимназии, а с четвертого перешел в гимназию Столбцова.

Вдруг Блок остановил меня вопросом:

– Вы учились во Введенской гимназии? Ведь я тоже там учился, я окончил Введенскую. Скажите, каких преподавателей вы там запомнили?

Я назвал несколько фамилий и среди них преподавателя русского языка Ивана Яковлевича Киприяновича и латиниста, фамилию которого никто из гимназистов не знал, все звали его просто Арноштом; было ли это имя или прозвище, не помню.

Александр Александрович оживился, улыбнулся и сказал:

– Очень интересно. Ведь я тоже учился у Киприяновича и Арношта очень хорошо помню. Киприянович, должно быть, при вас совсем уже старенький был, при мне уже он был седым. Знаете, я у него по русскому языку никогда больше четверки получить не мог. А у вас какая отметка была по русскому?

И дернуло меня сказать, что у меня была пятерка! Но тут же, спохватившись и поняв всю чудовищную нелепость моей пятерки по русскому рядом с четверкой поэта Блока, я сконфузился и поспешил добавить, что моя пятерка была не за грамоту, а за хороший почерк, который Киприянович высоко ценил.

Мария Андреевна Бекетова:

Приехав в Петербург в августе, Саша написал матери, остававшейся еще некоторое время в Шахматове, обстоятельное письмо с описанием своих гимназических занятий. Письмо от 20 августа 1897 года. Саше было около 17 лет. Начинается с описания неинтересных домашних дел и подробного описания уроков в гимназии. Потом идет более интересная часть:

«…Сегодня на французском языке кричали: Vive la France! Vive Felix Faure! Француз был доволен и благодарил. Он знает, где Наугейм, чего я не ожидал от него; он дурак вообще. На гимнастике нам сказали, что мы основа гимназии, на что мы отвечали мяуканьем (по обыкновению!). Космографии учитель новый, зовут его «Сиамец», говорят, он свинья… это покажет будущее!.. Грек и латинист по-прежнему благоволят ко мне. Кучеров притащил из Финляндии огромный финский нож и подарил его мне. Галкину он подарил такой же. Он очень удобен для роли Ромео (т. е. не Галкин, а нож). Мы было сидели в старом классе, но нас переводят в помещение восьмого. Там мы в своей компании, а именно: направо Кучеров, затем по сторонам Галкин, Лейкин, Фосс, Гун и др. Класс огромный (для восьмого) – 34 человека! Выпуск будет особенно большой… Сегодня я ехал в конке и видел артиста и артистку. Они ехали на Финляндский вокзал и рассуждали о том, как трудна такая-то партия, и о других интересных вещах… Гимназия надоела страшно, особенно с тех пор, как я начал понимать, что она ни к чему не ведет… Ты просила меня писать про настроение: оно было все время хорошее, но теперь скверное, отчасти от погоды, а также от других причин. Гимназия совсем не вяжется с моими мыслями, манерами и чувствами. Впрочем, что ж? Я наблюдаю там типы купцов, хлыщей, забулдыг и пр. А таких типов много, я думаю, больше и разнообразнее, чем в каком-нибудь другом месте (в другой гимназии)…»

Анна Ивановна Менделеева:

Шли годы. Саша стал гимназистом, учился, как я слышала, хорошо. Дома товарищами его игр были двоюродные братья, Фероль и Андрей Кублицкие. Саша был живой; способный мальчик, он был старший и руководил всеми играми и предприятиями. Игры его были играми интеллигентного ребенка. Он очень любил представления; знал уже Шекспира, к которому всегда имел особое влечение. Раз мать его попала на следующую сцену: Саша усадил свою маленькую кузину на шкаф, приставил к шкафу лестницу, а внизу на полу поставил младшего двоюродного братишку; они должны были изображать Ромео и Юлию; говорил за них он сам. Бедной Юлии было очень неловко на шкафу, но ослушаться Сашу она не могла и послушно выполняла, что он ей приказывал. Освобождение явилось в лице матери Саши. Затеял он как-то издавать журнал; все члены семьи, начиная с дедушки, были сотрудниками, а он сам сотрудником и редактором. Журнал издавался несколько лет и хранится в семье. В этот период я мало видела Сашу; один только раз, когда ему было лет тринадцать, Андрей Николаевич привез его к нам в Боблово. Дети мои были еще очень маленькие; они занимали старшего гостя, как могли: играли в крокет, ходили смотреть «дерево капитана Гранта», забрались в дупло дуба, в котором стоял стул и маленьких могло поместиться несколько человек, словом, осмотрели все достопримечательности. Расстались друзьями, но в Петербурге не виделись.

Мария Андреевна Бекетова:

В последних классах гимназии Блок начал издавать рукописный журнал «Вестник». Редактором был он сам, цензором – мать, сотрудниками – двоюродные братья, мальчики Лозинский, Недзвецкий, Сергей Соловьев, мать, бабушка, я, кое-кто из знакомых. Дедушка участвовал в журнале только как иллюстратор, и то редко. Все номера «Вестника», по одному экземпляру в месяц, писались, склеивались и украшались рукой редактора. Картинки вырезались из «Нивы», из субботних приложений к «Новому Времени», наклеивались на обложку и в тексте; иногда Блок прилагал свои рисунки пером и красками, очень талантливые. В «Вестнике» он писал и стихи, и повести, и нечто во вкусе Майн-Рида, и даже поместил нелепую пьесу «Поездка в Италию». В пьесе было много глупого, но зато никаких претензий. Она свидетельствовала о полном незнании житейских отношений, так как хотела быть реальной, ее действующие лица были какие-то кутилы, но этого реализма и не хватало автору, и всякого, кто присмотрится к «Вестнику», кроме талантливости и остроумия редактора, поразит и то обстоятельство, что в шестнадцать лет уровень его развития в житейском отношении подошел бы скорее мальчику лет двенадцати.

Было тут и шуточное стихотворение, посвященное любимой собаке Дианке, и объявление с восклицательным знаком: «Диана ощенилась 18-го августа!», и множество объявлений о других собаках вроде того, что: «Ни за что не продам собаку без хвоста!». Были переводы с французского, и ребусы, и загадки.

Один из сотрудников «Вестника», муж сестры Екатерины Андреевны, Платон Николаевич Краснов, особенно любил Блока, повторял его словечки. Был он человек серьезный и невеселый, но Блоку было с ним хорошо. По образованию он был математик, но по склонности – литератор. Он печатал критические статьи и переводы стихов. С Блоком сближала его, между прочим, и любовь к древним. В четвертом классе гимназии мальчик болел корью, пропустил много уроков, и Платон Николаевич сам взялся его подогнать. Дело шло у них хорошо, дружно и весело. А в «Вестнике» вскоре появилось шуточное стихотворение «дяди Платона»: «Цезарева тень, бродя по берегам Стикса, кается в написании комментариев к галльской войне». Заключительные строфы этого стихотворения я приведу:

Я думал, буду славой громок,

Благословит меня потомок

Вотще! Какой-то педагог,

Исполнен тупости немецкой,

Меня соделал казнью детской,

И проклинает меня Блок.

Когда б вперед я это знал,

Я б комментарий не писал.

В одном из номеров «Вестника» в 1894 году помещена милая сказка «Летом». Действующие лица – жуки и муравьи. Стихотворений того времени довольно много, и, между прочим, «Судьба», написанная размером баллады «Замок Смальгольм» Жуковского, в то время любимого поэта Блока. Вот одно из лирических стихотворений этого времени:

Посвящается маме

Серебристыми крылами

Зыбь речную задевая,

Над лазурными водами

Мчится чайка молодая.

На воде букеты лилий,

Солнца луч на них играет,

И из струй реки глубокой

Стая рыбок выплывает.

Облака плывут по небу.

Журавли летят высоко,

Гимн поют хвалебный Фебу,

Чуть колышется осока.

Но лучше всего удавались ему в то время юмористические стихотворения, которых было несколько. Вот одно из них:

Пародия на что-то

Мечты, мечты!

Где ваша сладость?

Благодарю всех греческих богов

(Начну от Зевса, кончу Артемидой)

За то, что я опять увижу тень лесов,

Надевши серую и грязную хламиду.

Читатель! Знай: хламидой называю то,

Что попросту есть старое пальто;

Хотя пальто я примешал для смеха,

Ведь летом в нем ходить – ужасная потеха!

Подкладка вся в дегтю, до локтя рукава.

Я в нем теряю все классически права,

Хотя я гимназист, и пятого уж класса,

Но все же на пальто большая грязи масса.

Ну вот, я, кажется, немного заболтался.

(Признаться, этого-то я и опасался!)

Ведь я хотел писать довольно много,

Хотел я лето описать,

И грязь, и пыльную дорогу…

И что ж!? Мне лень писать опять!

Такой уж мой удел проклятый,

Как только рифмою крылатой

Меня наделит Муза, вновь

Под голову подкладываю руку

И на диван ложусь; читаю только «Новь»,

При этом чувствую ужаснейшую скуку…

Читатель! Если ты прочтешь

Сей дивный стих хоть семь раз кряду,

Морали общей не найдешь!!!

Сергей Михайлович Соловьев:

Он издавал журнал «Вестник», при участии своих двоюродных братьев Кублицких. Тогда уж меня поразила и пленила в нем любовь к технике литературного дела и особенная аккуратность. Тетради журнала имели образцовый вид, на страницах были приклеены иллюстрации, вырезанные из «Нивы» и других журналов. Он подарил мне несколько таких картинок. Когда я дал ему в «Вестник» рассказ, он прислал мне коробку шоколадных сардин, написав, что это – в подарок, а не в виде гонорара, который будет выслан после.

Желая поговорить со мною на интересующую меня тему, он завел речь о богослужении. Предложил отслужить вместе утреннюю литургию в саду и достал откуда-то подобие ораря. Утром жители Шахматова была неожиданно разбужены довольно странными возгласами, доносившимися из сада.

Мария Андреевна Бекетова:

Приведу одну интересную запись, касающуюся описываемого периода Сашиной жизни. Это так называемые «Признания», т. е. анкетный лист с вопросами, ответы на которые написаны Сашиной рукой еще летом 1897 г. Сбоку пометка «Наугейм, 21 июня (3 июля) 1897 г.». После печатной надписи «Признания» идут вопросы и ответы:

Признания

Главная черта моего характера Нерешительность.

Качество, какое я предпочитаю в мужчине Ум.

Качество, какое я предпочитаю в женщине

Мое любимое качество Ум и хитрость.

Мой главный недостаток Слабость характера.

Мое любимое занятие Театр.

Мой идеал счастья Непостоянство.

Что было бы для меня величайшим несчастьем

Однообразие во всем.

Чем я хотел бы быть Артистом импер. театров.

Место, где я хотел бы жить Шахматово.

Мой любимый цвет Красный.

Мой любимый цветок Роза.

Мое любимое животное Собака и лошадь.

Моя любимая птица Орел, аист, воробей.

Мои любимые писатели прозаики – иностранные –

Мои любимые писатели прозаики – русские

Гоголь, Пушкин.

Мои любимые поэты – иностранные Шекспир.

Мои любимые поэты – русские

Пушкин, Гоголь, Жуковский.

Мои любимые художники – иностранные –

Мои любимые художники – русские

Шишкин, Волков, Бакалович.

Мои любимые композиторы – иностранные –

Мои любимые композиторы – русские –

Мои любимые герои в художественных произведениях

Гамлет , Петроний, Тарас Бульба.

Мои любимые героини в художественных произведениях Наташа Ростова.

Мои любимые герои в действительной жизни

Иоанн IV, Нерон, Александр II, Петр I.

Мои любимые героини в действительной жизни

Екатерина Великая.

Мои любимые пища и питье Мороженое и пиво.

Мои любимые имена

Александр, Константин и Татьяна.

Что я больше всего ненавижу Цинизм.

Какие характеры в истории я всего более презираю

Малюта Скуратов, Людовик XVI.

Каким военным подвигом я всего более восхищаюсь

Леонида и 300 спартанцев.

Какую реформу я всего более ценю

Отмена телесных наказаний.

Каким природным свойством я желал бы обладать

Силой воли.

Каким образом я желал бы умереть

На сцене от разрыва сердца.

Теперешнее состояние моего духа

Хорошее и почти спокойное.

Ошибки, к которым я отношусь наиболее снисходительно

Те, которые человек совершает необдуманно.

Мой девиз Пусть чернь

слепая суетится. Не нам бессильной подражать… и т. д.

А. Блок.