Где козлов петр 78 лет. Биография

Пётр Кузьмич Козлов (1863-1935)

Пётр Кузьмич Козлов является одним из величайших исследователей Центральной Азии. Сподвижник и продолжатель трудов Н. М. Пржевальского, он вместе с последним в основном довершил ликвидацию "белого пятна" на карте Центральной Азии. Исследования и открытия П. К. Козлова в области природы и археологии снискали ему почётное имя далеко за пределами нашей родины.

Пётр Кузьмич Козлов родился 16 октября 1863 года в г. Духовщина Смоленской губернии. Отец его был мелким прасолом. Это был человек малокультурный, малограмотный, не обращавший внимания на своих детей и не заботившийся об их образовании и воспитании. Мать также была поглощена заботами о хозяйстве. Таким образом, П. К. Козлов рос вне влияния семьи. Однако благодаря пытливому и любознательному характеру он рано пристрастился к книгам, особенно географическим и к книгам о путешествиях, которыми буквально зачитывался.

Двенадцати лет он был отдан в школу. В то время в ореоле мировой славы был русский путешественник по Центральной Азии Николай Михайлович Пржевальский. Газеты и журналы были полны сообщениями о его географических открытиях. Его портреты печатались почти во всех периодических изданиях. Молодёжь с восторгом читала увлекательные описания путешествий Пржевальского, и не один юноша, читая об открытиях и подвигах этого замечательного неустрашимого путешественника, загорался мечтою о таких же подвигах. П. К. Козлов жадно ловил всё, что печатали о Пржевальском. Статьи и книги самого Пржевальского зажгли в нём беспредельную любовь к просторам Азии, а личность знаменитого путешественника в воображении юноши принимала облик почти сказочного героя.

Шестнадцати лет П. К. Козлов окончил четырёхклассную школу и, так как надо было зарабатывать на жизнь, поступил на службу в контору пивоваренного завода в 66 километрах от родной Духовщины, в местечке Слобода Поречского уезда. Однообразная, неинтересная работа в конторе завода не могла удовлетворить живую натуру П. К. Козлова. Он жадно тянулся к учению и стал готовиться к поступлению в учительский институт. Но в один из летних вечеров 1882 г. судьба сделала иной выбор. Как писал впоследствии он сам: "Тот день я никогда, никогда не забуду, тот день для меня из знаменательных знаменательный".

Юноша сидел на крыльце. На небе замерцали первые звёзды. Его глазам открывались бесконечные просторы вселенной, а мысли, как всегда, витали в Центральной Азии. Погружённый в свои думы, П. К. Козлов неожиданно услышал:

Что вы тут делаете, молодой человек?

Он оглянулся и застыл от изумления и счастья: перед ним стоял сам Н. М. Пржевальский, образ которого он так хорошо представлял себе по портретам. Н. М. Пржевальский приехал сюда из своего поместья Отрадного той же Смоленской губернии. Он подыскивал себе здесь уютный уголок, в котором мог бы в промежутках между путешествиями писать свои книги.

О чём вы так глубоко задумались? - просто спросил Н. М. Пржевальский.

С едва сдерживаемым волнением, с трудом находя нужные слова, И. К. Козлов ответил:

Я думаю о том, что в далёком Тибете эти звёзды должны казаться ещё более сверкающими, чем здесь, а мне никогда, никогда не придётся любоваться ими с тех далёких, пустынных высот...

Николай Михайлович помолчал, а потом тихо сказал:

Так вот о чём вы думаете, юноша!.. Зайдите ко мне. Я хочу поговорить с вами.

Почувствовав в Козлове человека, искренне любящего дело, которому он сам был беззаветно предан, Николай Михайлович Пржевальский принял горячее участие в жизни юноши. Осенью 1882 г. он поселил П. К. Козлова у себя и стал руководить его учебными занятиями.

Первые дни жизни в усадьбе Пржевальского П. К. Козлову казались просто "сказочным сном". Юноша находился под обаянием захватывающих рассказов Пржевальского о прелестях страннической жизни, о величии и красоте природы Азии.

"Ведь так недавно ещё я только мечтал, только грезил, - писал П. К. Козлов, - как может мечтать и грезить шестнадцатилетний мальчик под сильным впечатлением чтения газет и журналов о возвращении в Петербург славной экспедиции Пржевальского..., мечтал и грезил, будучи страшно далёк от реальной мысли когда-либо встретиться лицом к лицу с Пржевальским... И вдруг мечта и грёзы мои осуществились: вдруг, неожиданно, тот великий Пржевальский, к которому было направлено всё моё стремление, появился в Слободе, очаровался её дикой прелестью и поселился в ней...".

П. К. Козлов твёрдо решил ехать в ближайшем будущем спутником Пржевальского. Но это было не так просто. Н. М. Пржевальский составлял свои экспедиции исключительно из военных. Поэтому П. К. Козлову волей-неволей надо было сделаться военным.

Но прежде всего он счёл для себя необходимым закончить среднее образование. В январе 1883 г. П. К. Козлов успешно сдал экзамен за полный курс реального училища. После этого он поступил на военную службу вольноопределяющимся и, прослужив три месяца, был зачислен в экспедицию Н. М. Пржевальского.

Радости моей не было конца, - пишет П. К. Козлов. - Счастливый, бесконечно счастливый, переживал я первую весну настоящей жизни.

П. К. Козлов совершил шесть путешествий в Центральную Азию, где исследовал Монголию, пустыню Гоби и Кам (восточную часть Тибетского нагорья). Первые три путешествия проведены им под начальством - последовательно - Н. М. Пржевальского, М. В. Певцова и В. И. Роборовского.

Первое путешествие П. К. Козлова в экспедиции Н. М. Пржевальского по исследованию Северного Тибета и Восточного Туркестана явилось для него блестящей практической школой. Под руководством опытного и просвещённого исследователя, самого Н. М. Пржевальского, он получил хорошую закалку, столь необходимую для преодоления тяжёлых условий суровой природы Центральной Азии, и боевое крещение в борьбе с превосходящими численностью вооружёнными силами населения, неоднократно натравливаемого на горсть русских путешественников фанатиками-ламами и другими вражескими элементами областей Азии.

Возвратившись из своего первого путешествия (1883-1885), П. К. Козлов поступил в военное училище, по окончании которого был произведён в офицеры.

Осенью 1888 г. П. К. Козлов отправился вместе с Н. М. Пржевальским в своё второе путешествие. Однако в самом начале этого путешествия близ г. Каракола (на берегу озера Иссык-Куль) начальник экспедиции Н. М. Пржевальский заболел и вскоре умер. Похоронен он был, как и просил, на берегу озера Иссык-Куль.

Прерванная смертью Н. М. Пржевальского экспедиция возобновилась осенью 1889 г. под начальством полковника, а впоследствии генерал-майора М. В. Певцова, автора известной книги "Очерк путешествия по Монголии и северным провинциям Внутреннего Китая" (Омск, 1883). Экспедиция собрала богатый географический и естественно-исторический материал, немалая доля которого принадлежала П. К. Козлову, исследовавшему районы Восточного Туркестана.

Третья экспедиция (с 1893 по 1895 гг.), участником которой был П. К. Козлов, проходила под начальством бывшего старшего помощника Пржевальского - В. И. Роборовского. Она имела своей задачей исследование района горного хребта Нань-шаня и северо-восточного угла Тибета.

В этом путешествии роль П. К. Козлова была особенно активна. Он самостоятельно, отдельно от каравана, производил обследования окрестностей, проходя по некоторым маршрутам до 1000 км, кроме того, он дал подавляющее количество образцов зоологической коллекции. На полпути тяжело заболел В. И. Роборовский; П. К. Козлов принял на себя руководство экспедицией и благополучно довёл её до конца. Он представил полный отчёт об экспедиции, изданный под заглавием "Отчёт помощника начальника экспедиции П. К. Козлова".

В 1899 г. П. К. Козлов совершил своё первое самостоятельное путешествие в качестве начальника Монголо-Тибетской экспедиции. В экспедиции участвовало 18 человек, из них 14 человек конвоя. Маршрут начинался от почтовой станции Алтайской вблизи Монгольской границы; далее он шёл сначала по Монгольскому Алтаю, затем по Центральному Гоби и по Каму - почти неизвестной учёному миру восточной части Тибетского нагорья.

В результате этого путешествия П. К. Козлов дал подробные описания многочисленных физико-географических объектов маршрута - озёр (в том числе озера Куку-нор, лежащего на высоте 3,2 км и имеющего в окружности 385 км), истоков рек Мэконга, Я-лун-цзяна (крупного притока р. Ян-цзы-цзян), ряда величайших гор, в том числе двух мощных хребтов в системе Куэнь-луня, неизвестных до тех пор науке. Один из них П. К. Козлов назвал хребтом Дютрейль-де-Рэнса, по имени известного французского путешественника по Центральной Азии, незадолго перед тем погибшего в этих местах от рук тибетцев, а другой - хребтом Вудвиль-Рокхиль, в честь английского путешественника.

Кроме того, П. К. Козлов дал блестящие очерки по экономике и быту населения Центральной Азии, среди которых выделяется описание любопытных обычаев цайдамских монголов с исключительно сложным ритуалом празднования важнейших событий жизни - рождения ребёнка, свадеб, похорон и т. д. Из этой экспедиции П. К. Козлов вывез обильную коллекцию фауны и флоры пройденных местностей.

Во время экспедиции путешественникам не раз приходилось пробивать себе дорогу кровопролитными сражениями с крупными вооружёнными отрядами, численностью до 250-300 человек, натравленными на экспедицию местными фанатически настроенными ламами. Почти двухлетняя оторванность экспедиции от внешнего мира, вследствие окружения её враждебным кольцом, явилась причиной упорного слуха, дошедшего до Петербурга, о полной её гибели.

Монголо-Тибетская экспедиция описана П. К. Козловым в двух больших томах: I том - "Монголия и Кам" и II том - "Кам и обратный путь". За это путешествие П. К. Козлову была присуждена Русским географическим обществом золотая медаль. В 1907-1909 гг. П. К. Козлов совершил своё пятое путешествие (Монголо-Сычуанская экспедиция) по маршруту через Кяхту на Ургу (Улан-Батор) и далее в глубь Центральной Азии. Оно ознаменовалось открытием в песках Гоби мёртвого города Хара-Хото, давшего археологический материал огромной историко-культурной ценности. Исключительное значение имеет обнаруженная при раскопках Хара-Хото библиотека в 2000 книг, в основном состоящая из книг на "неизвестном" языке государства Си-ся, оказавшемся тангутским языком. Это было открытие исключительного значения! Ни в одном из иностранных музеев или библиотек не имеется сколько-нибудь значительной коллекции тангутских книг. Даже в таких крупнейших хранилищах, как Британский музей в Лондоне, тангутские книги встречаются лишь единицами. Прочие находки в Хара-Хото имеют также важное историко-культурное значение, так как наглядно рисуют многие стороны культуры и быта древнего тангутского государства Си-ся.

Раскопки "Хара-Хото"

Замечательна обнаруженная в Хара-Хото коллекция ксилографий (клише) для печатания книг и культовых изображений, указывающая на знакомство Востока с книгопечатанием за сотни лет до появления последнего в Европе. Она опровергает немецкие "авторитеты", приписывающие честь открытия типографской печати Гутенбергу.

Большой интерес представляет открытая в Хара-Хото коллекция печатных бумажных денег, являющихся единственной в мире коллекцией бумажных денег Танской династии XIII-XIV вв.

Раскопки в Хара-Хото дали также богатый набор статуй, статуэток и всевозможных фигурок культового значения и более 300 буддийских икон, писаных на дереве, шёлке, полотне и бумаге, многие из которых имеют большое художественное значение.

После открытия мёртвого города Хара-Хото экспедиция П. К. Козлова подвергла тщательному изучению озеро Куку-нор с островом Койсу, а затем огромную мало известную территорию Амдо в излучине среднего течения р. Хуан-хэ. Из этой экспедиции так же, как и из предыдущей, П. К. Козлов помимо ценного географического материала вывез многочисленные коллекции животных и растений, среди которых оказалось немало новых видов и даже родов.

Пятое путешествие П. К. Козлова описано им в большом томе под заглавием "Монголия и Амдо и мёртвый город Хара-Хото". Во время шестого путешествия, совершённого им в 1923-1926 гг., П. К. Козлов исследовал сравнительно небольшую территорию Северной Монголии. Однако и здесь он получил крупные научные результаты: в горах Ноин-Ула (в 130 км к северо-западу от столицы Монголии Урги, ныне Улан-Батора) П. К. Козлов открыл 212 могильников, оказавшихся по исследованиям археологов гуннскими погребениями 2000-летней давности. Это было величайшим археологическим открытием XX века. В могильниках обнаружены многочисленные предметы, по которым можно восстановить экономику и быт гуннов за время по крайней мере со II века до н. э. по I век н. э. В их числе находилось большое количество художественно исполненных тканей и ковров времён греко-бактрийского царства, которое длилось с III века до н. э. до II века н. э. и располагалось примерно в северной части современной территории Ирана, в Афганистане и северо-западной части Индии. Административно-политическим центром был город Бактра (ныне Балх). По обилию образцов греко-бактрийского искусства ноинулинская коллекция не имеет себе равных среди коллекций такого рода во всём мире.

Шестое путешествие П. К. Козлова было последним. После этого он жил на покое сначала в Ленинграде, а затем в 50 км от Старой Руссы (Новгородской области), в деревне Стречно. В этом местечке он построил маленький бревенчатый домик в две комнаты и поселился в нём со своей женой. Скоро П. К. Козлов приобрёл большую популярность среди местной молодёжи. Он организовал кружок юных натуралистов, которых стал обучать сбору коллекций, точному научному определению животных и растений, препарированию птиц и зверей. Теперь в Стречно находится "уголок памяти П. К. Козлова", где хранятся эти коллекции вместе с частью его личной библиотеки.

П. К. Козлов был превосходным рассказчиком и лектором. В перерывах между путешествиями он часто выступал в различных аудиториях с захватывающими внимание слушателей рассказами о своих путешествиях. Не менее интересны и его выступления в печати. Перу П. К. Козлова принадлежит свыше 60 произведений.

Пётр Кузьмич Козлов как исследователь Центральной Азии пользовался широкой мировой известностью.

Русское географическое общество наградило П. К. Козлова медалью имени Н. М. Пржевальского и избрало его почётным членом, а Украинской Академией наук он был в 1928 г. избран действительным членом.

Среди исследователей Центральной Азии Пётр Кузьмич Козлов занимает одно из самых почётных мест. В области археологических открытий в Центральной Азии он является положительно уникумом среди всех исследователей XX века.

П. К. Козлов дорог нам не только как талантливый исследователь природы, экономики, быта и археологии Центральной Азии, но и как русский патриот, явивший собой образец мужества, храбрости и беззаветной преданности делу своей родины, ради славы которой он не щадил даже жизни.

Главнейшие труды П. К. Козлова: По Монголии до границ Тибета (Монголия и Нам), Спб., 1905; Кам и обратный путь, Спб., 1906; Монголия и Амдо и мёртвый город Хара-Хото, М.- Пг., 1923; Краткий отчёт о Монголо-Тибетской экспедиции Рус. географического общества 1923-1926 гг., Л., 1928; Трёхлетнее путешествие по Монголии и Тибету, Спб., 1913; Николай Михайлович Пржевальский, первый исследователь природы Центральной Азии, Спб., 1913; В сердце Азии (памяти Н. М. Пржевальского), Спб., 1914; Тибет и далай-лама, Пг., 1920.

О П. К. Козлове: Иванов А. И., Из находок П. К. Козлова в г. Хара-Хото, Спб., 1909; Павлов Н. В., Путешественник и географ Пётр Кузьмич Козлов (1863-1935), М., 1940.

Руководил монголо-тибетскими (1899-1901 и 1923-1926) и монголо-сычуаньской (1907-1909) экспедициями. Открыл остатки древнего города Хара-Хото, курганные могильники гуннов (в том числе Ноин-Ула); собрал обширные географические и этнографические материалы.

Петр Кузьмич Козлов родился 16 октября 1863 г. в г. Духовщина Смоленской губернии. Отец его был мелким прасолом. Это был человек простой и малограмотный, не обращавший внимания на своих детей, не заботившийся об их образовании и воспитании. Мать была постоянно поглощена заботами о хозяйстве. Таким образом, мальчик рос практически вне влияния семьи. Однако благодаря пытливому и любознательному характеру он рано пристрастился к книгам, особенно географическим и к книгам о путешествиях, которыми буквально зачитывался.

В двенадцать лет он был отдан в школу. В то время в ореоле мировой славы был русский путешественник по Центральной Азии . Газеты и журналы были полны сообщениями о его географических открытиях. Его портреты печатались почти во всех периодических изданиях. Молодежь с восторгом читала увлекательные описания путешествий Пржевальского , и не один юноша, читая об открытиях и подвигах этого замечательного путешественника, загорался мечтою о таких же подвигах. П.К. Козлов жадно ловил все, что печатали о Пржевальском . Статьи и книги самого Пржевальского зажгли в нем романтическую любовь к просторам Азии, а личность знаменитого путешественника в воображении юноши принимала облик почти сказочного героя.

В шестнадцать лет П.К. Козлов окончил четырех-классную школу и, так как надо было зарабатывать на жизнь, поступил на службу в контору пивоваренного завода в 66 километрах от родной Духовщины, в местечке Слобода Поречского уезда. Однообразная, неинтересная работа в конторе завода не могла удовлетворить живую натуру юноши. Он жадно тянулся к учению и стал готовиться к поступлению в учительский институт. Но в один из летних вечеров 1882 г. судьба сделала иной выбор. Впоследствии он сам писал: «Тот день я никогда, никогда не забуду, тот день для меня из знаменательных».

Юноша сидел на крыльце. На небе замерцали первые звезды. Его глазам открывались бесконечные просторы Вселенной, а мысли, как всегда, витали в Центральной Азии. Погруженный в свои думы, П.К. Козлов неожиданно услышал:

Что вы тут делаете, молодой человек?

Он оглянулся и застыл от изумления и счастья: перед ним стоял сам Пржевальский , образ которого он так хорошо представлял себе по портретам. Н.М. Пржевальский приехал сюда из своего поместья Отрадного той же Смоленской губернии. Он подыскивал себе здесь уютный уголок, в котором мог бы в промежутках между путешествиями писать свои книги.

О чем вы так глубоко задумались? - просто спросил Пржевальский.

С едва сдерживаемым волнением, с трудом находя нужные слова, Козлов ответил:

Я думаю о том, что в далеком Тибете эти звезды должны казаться еще более сверкающими, чем здесь, а мне никогда, никогда не придется любоваться ими с тех далеких пустынных высот...

Николай Михайлович помолчал, а потом тихо сказал:

Так вот о чем вы думаете, юноша!.. Зайдите ко мне. Я хочу поговорить с вами.

Почувствовав в Козлове человека, искренне любящего дело, которому он сам был беззаветно предан, Николай Михайлович Пржевальский принял горячее участие в жизни юноши. Осенью 1882 г. он поселил П.К. Козлова у себя и стал руководить его учебными занятиями. Пржевальский зачислял в экспедицию только военных, поэтому Козлову пришлось поступить на военную службу. Он прослужил в полку три месяца, а затем был зачислен в состав экспедиции Пржевальского . Это была четвертая экспедиция в Центральную Азию.

Маршруты П.К.Козлова

Возвратившись из своего первого путешествия (1883-1885), П.К. Козлов поступил в военное училище, по окончании которого был произведен в офицеры.

Вернувшись из экспедиции в Петербург, Козлов по совету своего учителя поступил в военное училище. После его окончания Петр Кузьмич, уже в чине подпоручика, был снова зачислен в состав новой экспедиции Пржевальского .

Осенью 1888 г. П.К. Козлов отправился вместе с Н.М. Пржевальским в свое второе путешествие . Однако в самом начале этого путешествия близ г. Каракола (около озера Иссык-Куль) начальник экспедиции Н.М. Пржевальский заболел и вскоре умер. Похоронен он был, как и просил, на берегу озера Иссык-Куль .

П.К.Козлов сделал подробные описания многочисленных физико-географических объектов маршрута - озер (в том числе озера Кукунор, лежащего на высоте 3,2 км и имеющего в окружности 385 км), истоков рек Меконга, Ялунцзяна (крупного притока р. Янцзы), ряда величайших гор, в том числе двух мощных хребтов в системе Куньлуня , неизвестных до тех пор науке. Один из них П.К. Козлов назвал хребтом Дютрейль-де-Рэнса, по имени известного французского путешественника по Центральной Азии, незадолго перед тем погибшего в этих местах от рук тибетцев, а другой - хребтом Вудвиль-Рокхиль, в честь английского путешественника.

Кроме того, П.К. Козлов дал блестящие очерки экономики и быта населения Центральной Азии, среди которых выделяется описание любопытных обычаев цайдамских монголов с исключительно сложным ритуалом празднования важнейших событий жизни - рождения ребенка, свадеб, похорон и т. д. Из этой экспедиции П.К. Козлов вывез обильную коллекцию фауны и флоры пройденных местностей. Во время экспедиции путешественникам не раз приходилось пробивать себе дорогу кровопролитными сражениями с крупными вооруженными отрядами, численностью до 250-300 человек, натравленными на экспедицию местными ламами. Почти двухлетняя оторванность экспедиции от внешнего мира явилась причиной упорного слуха о полной ее гибели, дошедшего до Петербурга.

После этого путешествия имя Козлова становится широко известным. Русское географическое общество награждает его Константиновской золотой медалью. Помимо крупных географических открытий и великолепных коллекций - ботанической и зоологической, им были изучены малоизвестные и неизвестные восточно-тибетские племена, населяющие верховья Хуанхэ, Янцзыцзян и Меконга. Эта экспедиция описана Козловым в двухтомном труде "Монголия и Кам", "Кам и обратный путь".

В 1907-1909 гг. П.К. Козлов совершил свое пятое путешествие (Монголо-Сычуанская экспедиция) по маршруту из Кяхты на Ургу (Улан-Батор) и далее в глубь Центральной Азии. Оно ознаменовалось открытием в песках Гоби мертвого города Хара-Хото, давшего археологический материал огромной ценности. Исключительное значение имеет обнаруженная при раскопках Хара-Хото библиотека в 2000 книг, в основном на «неизвестном» языке государства Си-ся, оказавшемся тангутским языком. Это было исключительное открытие: ни в одном из иностранных музеев или библиотек нет сколько-нибудь значительной коллекции тангутских книг. Даже в таком крупнейшем хранилище, как Британский музей в Лондоне, тангутские книги встречаются лишь единицами. Прочие находки в Хара-Хото имеют также важное историко-культурное значение, так как наглядно рисуют многие стороны культуры и быта древнего тангутского государства Си-ся.

Замечательна обнаруженная в Хара-Хото коллекция ксилографий (клише) для печатания книг и культовых изображений, указывающая на знакомство Востока с книгопечатанием за сотни лет до появления его в Европе.

Большой интерес представляет открытая в Хара-Хото коллекция печатных бумажных денег, являющихся единственной в мире коллекцией бумажных денег ХIII-XIV вв. Раскопки в Хара-Хото дали также богатый набор статуй, статуэток и всевозможных культовых фигурок и более 300 буддийских изображений, писанных на дереве, шелке, полотне и бумаге.

После открытия мертвого города Хара-Хото экспедиция П.К. Козлова тщательно изучила озеро Кукунор с островом Койсу, а затем огромную малоизвестную территорию Амдо в излучине среднего течения реки Хуанхэ. Из этой экспедиции, так же как и из предыдущей, П.К. Козлов помимо ценного географического материала вывез многочисленные коллекции животных и растений среди которых оказалось немало новых видов и даже родов. Пятое путешествие П.К. Козлова описано им в большом томе под заглавием «Монголия и Амдо и мертвый город Хара-Хото».

Во время шестого путешествия , совершенного им в 1923-1926 гг., П.К. Козлов исследовал сравнительно небольшую территорию Северной Монголии. Однако и здесь он получил крупные научные результаты: в горах Ноин-Ула (в 130 км к северо-западу от столицы Монголии Урги, ныне Улан-Батора) П.К. Козлов открыл 212 могильников, оказавшихся по исследованиям археологов гуннскими погребениями 2000-летней давности. Это было величайшим археологическим открытием XX в. В могильниках обнаружены многочисленные предметы, по которым можно восстановить экономику и быт гуннов за время по крайней мере со II в. до н. э. по I в. н. э. В их числе находилось большое количество художественно исполненных тканей и ковров времен греко-бактрийского царства, которое существовало с III в. до н. э. до II в. н. э. в северной части современной территории Ирана, в Афганистане и северо-западной части Индии. По обилию образцов греко-бактрийского искусства ноин-улинская коллекция не имеет себе равных во всем мире.

Шестое путешествие П.К. Козлова было последним. После этого он жил на покое сначала в Ленинграде, а затем в 50 км от Старой Руссы (Новгородской области), в деревне Стречно. В этом местечке он построил маленький бревенчатый домик в две комнаты и поселился в нем со своей женой. Скоро П.К. Козлов приобрел большую популярность среди местной молодежи. Он организовал кружок юных натуралистов, которых стал обучать сбору коллекций, точному научному определению животных и растений, препарированию птиц и зверей.

П.К. Козлов был превосходным рассказчиком и лектором. В перерывах между путешествиями он часто выступал в различных аудиториях с захватывающими внимание слушателей рассказами о своих путешествиях. Не менее интересны и его выступления в печати. Перу П.К. Козлова принадлежит свыше 60 произведений.

Петр Кузьмич Козлов как исследователь Центральной Азии имел мировую известность. Русское географическое общество наградило П.К. Козлова медалью имени Н.М. Пржевальского и избрало его почетным членом, а Украинской академией наук он был в 1928 г. избран действительным членом. Среди исследователей Центральной Азии Петр Кузьмич Козлов занимает одно из самых почетных мест. В области археологических открытий в Центральной Азии он является положительно уникумом среди всех исследователей XX века.

Источники

Литература

Житомирский С.В. Исследователь Монголии и Тибета П.К. Козлов. М., 1989.

Пётр Кузьми́ч Козло́в (3 октября , Духовщина , Смоленская губерния - 26 сентября , Петергоф , Ленинградская область) - русский исследователь Монголии , Тибета и Синьцзяна . Видный участник Большой игры .

Ученик, последователь и один из первых биографов Н. М. Пржевальского . Действительный член АН УССР (), почётный член Русского географического общества .

Биография

Пётр Козлов родился в Смоленской губернии, в семье прасола - торговца скотом. В детстве часто сопровождал отца в его поездках в Малороссию : тогда, вероятно, в нём и зародилась страсть к путешествиям. Учился Пётр в Александровском реальном училище , в Смоленске .

После случайной встречи со своим великим земляком Н. М. Пржевальским в 1882 году, Пётр Козлов получил предложение участвовать в 4-й Центральноазиатской экспедиции. Для этого Козлову пришлось поступить вольноопределяющимся в армию, поскольку Н. М. Пржевальский комплектовал свои экспедиции исключительно из военнослужащих. С 1883 по 1926 годы Козлов совершил шесть больших экспедиций в Монголию, Западный и Северный Китай, и Восточный Тибет, три из которых возглавлял лично.

В 1886 году «на Козлова вышел» основатель частного заповедника Аскания-Нова Ф. Э. Фальц-Фейн . Он обратился с просьбой помочь с поимкой в монгольских степях и доставкой в его зоопарк лошадей Пржевальского .

Зимой 1899-1900 годов Козлов возглавлял экспедицию из 3 офицеров и 14 казаков по маршруту от российско-монгольской границы до «Страны снегов», с целью достичь столицы Тибета . Британская разведка в Индии, внимательно наблюдавшая за русскими экспедициями в Центральной и Восточной Азии, рапортовала своему руководству :

Не удовлетворившись планами захвата порта в Персидском заливе, Россия намерена опередить нас в Тибете. Цель поручика Козлова - Лхаса.

Несмотря на то, что добраться до Лхасы Козлову в этот раз не удалось из-за отказа тибетских властей пропустить экспедицию далее Чамбо (в 480 км северо-восточнее Лхасы), он собрал немало сведений о политической ситуации, географических особенностях и этно-конфессиональных противоречиях в этой части Тибета, населённой тангутами . Собранные произведённым в следующий чин по возвращении в Россию Козловым данные составили основу ряда аналитических записок офицеров Генерального штаба, которые в 1901-1903 годах выступали в защиту планов оказания тайной военной помощи Тибету для отделения его от империи Цин и преобразования в российский протекторат .

После конфликта вокруг Пенде (1885) и, в особенности, инцидента у Доггер-Банки (октябрь 1904), приведшего отношения между Россией и Великобританией к самой низкой точке со времён русско-турецкой войны 1877-1878 годов, и резко возросшей в этой связи вероятности открытия боевых действий между двумя державами, Российское правительство направило П. К. Козлова, во главе ещё одной секретной миссии, на этот раз в Ургу , чтобы прозондировать планы укрывавшегося там после английской оккупации Лхасы Далай-ламы XIII относительно возвращения в Тибет. Военным министром А. Н. Куропаткиным Козлову было поручено сопровождать Далай-ламу и фиксировать в беседах с ним сведения, которые могут быть полезны для России, наряду со сбором информации об общем положении дел в Монголии и Западном Китае .

В апреле 1905 года Козлов прибыл в Ургу и после встречи с Далай-ламой XIII сообщил в Главный штаб об ожидании тибетским лидером признания независимости Тибета странами Европы при посредничестве России. Результатом миссии Козлова в Ургу стала организация тайного отъезда Далай-ламы из Урги в декабре 1906 года сначала в монастырь Кумбум, а затем в Лхасу. План царских стратегов оказался выполненным лишь наполовину, из-за решения нового министра иностранных дел А. П. Извольского отказаться от аккредитации российского политического представителя в Лхасе.

Во время Монголо-Сычуаньской экспедиции (1907-1909) Козлов открыл в пустыне Гоби руины мёртвого тангутского города Хара-Хото . В ходе раскопок, проведённых в Хара-Хото в 1908-1909 годах, была обнаружена библиотека, состоявшая из самого крупного свода текстов на тангутском , китайском и др. языках (число около 6000 свитков). Среди них - уникальные произведения буддийской литературы, неизвестные ранее и не имеющие параллелей на других языках . Экспедицией были собраны важные этнографические материалы о народах Монголии и Тибета. Результаты были изложены Козловым в книге «Монголия и Амдо и мёртвый город Хара-Хото» (1923).

8 декабря 1917 Таврический губернский комиссариат № 11539

УДОСТОВЕРЕНИЕ
Дано сие почётному члену Российской Академии наук, Географического общества и Природоохранной комиссии, учёному-путешественнику по Азии генерал-майору Петру Кузьмичу Козлову в том, что он командируется в имения Фальц-Фейнов - Асканию-Нова, Доренбург и Преображенку, Днепровского уезда в целях принятия мер к охране зоопарка и заповедного участка степи. Считая чрезвычайно важным сохранение таких ценных памятников природы в интересах Российского государства, прошу все учреждения и лица оказывать генерал-майору Козлову полное содействие в исполнении возложенных на него задач.

Губернский комиссар Богданов"
.

В свою последнюю экспедицию (Монголо-Тибетская, 1923-1926 годов) Козлов планировал попасть в Лхасу , столицу Тибета. Но из-за политических интриг НКИД и ОГПУ ему пришлось изменить свои планы и начать маршрут с Урги . Весной 1923 года во время подготовительных работ в Москве состоялось знакомство Козлова с немецким географом Вильгельмом Фильхнером , который также хлопотал по поводу собственной центральноазиатской экспедиции. Козлов подарил Фильхнеру две своих книги: «Монголия и Амдо и мёртвый город Хара-Хото» и «Тибет и Далай-лама» (1920). Фильхнер выразил восхищение итогами Монголо-Сычуаньской экспедиции. Козлов высказал пожелание увидеть издание книги на немецком языке. Вынужденный, в конечном итоге, сосредоточиться на изучении Монголии (без Тибета), Пётр Козлов принимает решение произвести раскопки курганов хуннской (гуннской) аристократии (конец I в. до н. э. - начало I в. н. э.) в горах Ноин-Ула (Ноин-Улинские курганы). Вскрытие могильников увенчалось новыми научными открытиями мирового значения [какими? ] . В ноябре 1923 года в Урге состоялась последняя встреча Козлова со шведским путешественником Свеном Гедином .

Отойдя от научной работы, Козлов жил попеременно в деревне под Новгородом и в своей квартире в Ленинграде .

Умер Пётр Кузьмич Козлов от склероза сердца в санатории в Петергофе . Похоронен в Ленинграде на Смоленском лютеранском кладбище . Его вдова Елизавета Владимировна , пережившая мужа на 40 лет, получила международное признание в качестве орнитолога .

Семья

• Жена - Елизавета Владимировна Козлова (урождённая Пушкарёва , 1892-1975), советский орнитолог.
• Внучка - Ольга Николаевна Обольсина , советский искусствовед, историк искусства.

Адреса в Санкт-Петербурге - Петрограде - Ленинграде

Память

Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

Ф. Э. Фальц-Фейн и П. К. Козлов

Stamp of USSR 1642g.jpg

Советская почтовая марка, 1951 г.

Козлов Курган Ноин Уль Монголия 1924 25.JPG

Гуннский курган в Монголии, раскопанный Козловым в 1924 г.

Козлов П.К. (ум.1935) Ноин-Ульская находка кургане 1924.JPG

Находка при раскопках Козловым Ноин-Ула, 1924

Награды

• Русское географическое общество наградило П. К. Козлова медалью имени Н. М. Пржевальского .

Напишите отзыв о статье "Козлов, Пётр Кузьмич"

Примечания

Литература

• Петухов А. Ф. П. К. Козлов / Под ред. Э. М. Мурзаева . - М .: Географгиз, 1954. - 40 с. - (Замечательные географы и путешественники). - 75 000 экз.
• Овчинникова Т. Н. П. К. Козлов - исследователь Центральной Азии / Т. Н. Овчинникова; АН СССР .. - М .: Наука , 1964. - 200 с. - (Научно-популярная серия). - 12 500 экз. (обл.)
• Житомирский С. В. Исследователь Монголии и Тибета П. К. Козлов. - М .: Знание , 1989. - 192 с. - (Творцы науки и техники). - ISBN 5-07-000065-9 . (обл.)
• Андреев А. И., Юсупова Т. И . История одного не совсем обычного путешествия: Монголо-Тибетская экспедиция П. К. Козлова 1923-1926 гг. // Вопросы истории естествознания и техники. 2002.№ 2. С. 51-74.
• Юсупова Т. И . П. К. Козлов - выдающийся исследователь Центральной Азии //Санкт-Петербург-Китай. Три века контактов. Санкт-Петербург, «Европейский дом», 2006. С. 154-168.
• Юсупова Т. И . Международное признание заслуг П. К. Козлова в изучении Центральной Азии // Известия РГО. 2013. № 4. С. 79-84.
• Andreev A.I., Yusupova T.I . // Geographers Biobibliographical Studies. Vol. 34 / Ed. by H. Lorimer and Ch.W. Withers. London; New Delhi, New York; New York; Sydney: Bloomsbury Academic, 2015. P. 127-164.

Ссылки

	Портал «Археология »
	Портал «История России »
	Проект «История »

• на сайте «Музей путешественника П. К. Козлова»

Отрывок, характеризующий Козлов, Пётр Кузьмич

Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.
Когда граф взошел к ней, она беспокойно оборотилась на звук его мужских шагов, и лицо ее приняло прежнее холодное и даже злое выражение. Она даже не поднялась на встречу ему.
– Что с тобой, мой ангел, больна? – спросил граф. Наташа помолчала.
– Да, больна, – отвечала она.
На беспокойные расспросы графа о том, почему она такая убитая и не случилось ли чего нибудь с женихом, она уверяла его, что ничего, и просила его не беспокоиться. Марья Дмитриевна подтвердила графу уверения Наташи, что ничего не случилось. Граф, судя по мнимой болезни, по расстройству дочери, по сконфуженным лицам Сони и Марьи Дмитриевны, ясно видел, что в его отсутствие должно было что нибудь случиться: но ему так страшно было думать, что что нибудь постыдное случилось с его любимою дочерью, он так любил свое веселое спокойствие, что он избегал расспросов и всё старался уверить себя, что ничего особенного не было и только тужил о том, что по случаю ее нездоровья откладывался их отъезд в деревню.

Со дня приезда своей жены в Москву Пьер сбирался уехать куда нибудь, только чтобы не быть с ней. Вскоре после приезда Ростовых в Москву, впечатление, которое производила на него Наташа, заставило его поторопиться исполнить свое намерение. Он поехал в Тверь ко вдове Иосифа Алексеевича, которая обещала давно передать ему бумаги покойного.
Когда Пьер вернулся в Москву, ему подали письмо от Марьи Дмитриевны, которая звала его к себе по весьма важному делу, касающемуся Андрея Болконского и его невесты. Пьер избегал Наташи. Ему казалось, что он имел к ней чувство более сильное, чем то, которое должен был иметь женатый человек к невесте своего друга. И какая то судьба постоянно сводила его с нею.
«Что такое случилось? И какое им до меня дело? думал он, одеваясь, чтобы ехать к Марье Дмитриевне. Поскорее бы приехал князь Андрей и женился бы на ней!» думал Пьер дорогой к Ахросимовой.
На Тверском бульваре кто то окликнул его.
– Пьер! Давно приехал? – прокричал ему знакомый голос. Пьер поднял голову. В парных санях, на двух серых рысаках, закидывающих снегом головашки саней, промелькнул Анатоль с своим всегдашним товарищем Макариным. Анатоль сидел прямо, в классической позе военных щеголей, закутав низ лица бобровым воротником и немного пригнув голову. Лицо его было румяно и свежо, шляпа с белым плюмажем была надета на бок, открывая завитые, напомаженные и осыпанные мелким снегом волосы.
«И право, вот настоящий мудрец! подумал Пьер, ничего не видит дальше настоящей минуты удовольствия, ничто не тревожит его, и оттого всегда весел, доволен и спокоен. Что бы я дал, чтобы быть таким как он!» с завистью подумал Пьер.
В передней Ахросимовой лакей, снимая с Пьера его шубу, сказал, что Марья Дмитриевна просят к себе в спальню.
Отворив дверь в залу, Пьер увидал Наташу, сидевшую у окна с худым, бледным и злым лицом. Она оглянулась на него, нахмурилась и с выражением холодного достоинства вышла из комнаты.
– Что случилось? – спросил Пьер, входя к Марье Дмитриевне.
– Хорошие дела, – отвечала Марья Дмитриевна: – пятьдесят восемь лет прожила на свете, такого сраму не видала. – И взяв с Пьера честное слово молчать обо всем, что он узнает, Марья Дмитриевна сообщила ему, что Наташа отказала своему жениху без ведома родителей, что причиной этого отказа был Анатоль Курагин, с которым сводила ее жена Пьера, и с которым она хотела бежать в отсутствие своего отца, с тем, чтобы тайно обвенчаться.
Пьер приподняв плечи и разинув рот слушал то, что говорила ему Марья Дмитриевна, не веря своим ушам. Невесте князя Андрея, так сильно любимой, этой прежде милой Наташе Ростовой, променять Болконского на дурака Анатоля, уже женатого (Пьер знал тайну его женитьбы), и так влюбиться в него, чтобы согласиться бежать с ним! – Этого Пьер не мог понять и не мог себе представить.
Милое впечатление Наташи, которую он знал с детства, не могло соединиться в его душе с новым представлением о ее низости, глупости и жестокости. Он вспомнил о своей жене. «Все они одни и те же», сказал он сам себе, думая, что не ему одному достался печальный удел быть связанным с гадкой женщиной. Но ему всё таки до слез жалко было князя Андрея, жалко было его гордости. И чем больше он жалел своего друга, тем с большим презрением и даже отвращением думал об этой Наташе, с таким выражением холодного достоинства сейчас прошедшей мимо него по зале. Он не знал, что душа Наташи была преисполнена отчаяния, стыда, унижения, и что она не виновата была в том, что лицо ее нечаянно выражало спокойное достоинство и строгость.
– Да как обвенчаться! – проговорил Пьер на слова Марьи Дмитриевны. – Он не мог обвенчаться: он женат.
– Час от часу не легче, – проговорила Марья Дмитриевна. – Хорош мальчик! То то мерзавец! А она ждет, второй день ждет. По крайней мере ждать перестанет, надо сказать ей.
Узнав от Пьера подробности женитьбы Анатоля, излив свой гнев на него ругательными словами, Марья Дмитриевна сообщила ему то, для чего она вызвала его. Марья Дмитриевна боялась, чтобы граф или Болконский, который мог всякую минуту приехать, узнав дело, которое она намерена была скрыть от них, не вызвали на дуэль Курагина, и потому просила его приказать от ее имени его шурину уехать из Москвы и не сметь показываться ей на глаза. Пьер обещал ей исполнить ее желание, только теперь поняв опасность, которая угрожала и старому графу, и Николаю, и князю Андрею. Кратко и точно изложив ему свои требования, она выпустила его в гостиную. – Смотри же, граф ничего не знает. Ты делай, как будто ничего не знаешь, – сказала она ему. – А я пойду сказать ей, что ждать нечего! Да оставайся обедать, коли хочешь, – крикнула Марья Дмитриевна Пьеру.
Пьер встретил старого графа. Он был смущен и расстроен. В это утро Наташа сказала ему, что она отказала Болконскому.
– Беда, беда, mon cher, – говорил он Пьеру, – беда с этими девками без матери; уж я так тужу, что приехал. Я с вами откровенен буду. Слышали, отказала жениху, ни у кого не спросивши ничего. Оно, положим, я никогда этому браку очень не радовался. Положим, он хороший человек, но что ж, против воли отца счастья бы не было, и Наташа без женихов не останется. Да всё таки долго уже так продолжалось, да и как же это без отца, без матери, такой шаг! А теперь больна, и Бог знает, что! Плохо, граф, плохо с дочерьми без матери… – Пьер видел, что граф был очень расстроен, старался перевести разговор на другой предмет, но граф опять возвращался к своему горю.
Соня с встревоженным лицом вошла в гостиную.
– Наташа не совсем здорова; она в своей комнате и желала бы вас видеть. Марья Дмитриевна у нее и просит вас тоже.
– Да ведь вы очень дружны с Болконским, верно что нибудь передать хочет, – сказал граф. – Ах, Боже мой, Боже мой! Как всё хорошо было! – И взявшись за редкие виски седых волос, граф вышел из комнаты.
Марья Дмитриевна объявила Наташе о том, что Анатоль был женат. Наташа не хотела верить ей и требовала подтверждения этого от самого Пьера. Соня сообщила это Пьеру в то время, как она через коридор провожала его в комнату Наташи.
Наташа, бледная, строгая сидела подле Марьи Дмитриевны и от самой двери встретила Пьера лихорадочно блестящим, вопросительным взглядом. Она не улыбнулась, не кивнула ему головой, она только упорно смотрела на него, и взгляд ее спрашивал его только про то: друг ли он или такой же враг, как и все другие, по отношению к Анатолю. Сам по себе Пьер очевидно не существовал для нее.
– Он всё знает, – сказала Марья Дмитриевна, указывая на Пьера и обращаясь к Наташе. – Он пускай тебе скажет, правду ли я говорила.
Наташа, как подстреленный, загнанный зверь смотрит на приближающихся собак и охотников, смотрела то на того, то на другого.
– Наталья Ильинична, – начал Пьер, опустив глаза и испытывая чувство жалости к ней и отвращения к той операции, которую он должен был делать, – правда это или не правда, это для вас должно быть всё равно, потому что…
– Так это не правда, что он женат!
– Нет, это правда.
– Он женат был и давно? – спросила она, – честное слово?
Пьер дал ей честное слово.
– Он здесь еще? – спросила она быстро.
– Да, я его сейчас видел.
Она очевидно была не в силах говорить и делала руками знаки, чтобы оставили ее.

Пьер не остался обедать, а тотчас же вышел из комнаты и уехал. Он поехал отыскивать по городу Анатоля Курагина, при мысли о котором теперь вся кровь у него приливала к сердцу и он испытывал затруднение переводить дыхание. На горах, у цыган, у Comoneno – его не было. Пьер поехал в клуб.
В клубе всё шло своим обыкновенным порядком: гости, съехавшиеся обедать, сидели группами и здоровались с Пьером и говорили о городских новостях. Лакей, поздоровавшись с ним, доложил ему, зная его знакомство и привычки, что место ему оставлено в маленькой столовой, что князь Михаил Захарыч в библиотеке, а Павел Тимофеич не приезжали еще. Один из знакомых Пьера между разговором о погоде спросил у него, слышал ли он о похищении Курагиным Ростовой, про которое говорят в городе, правда ли это? Пьер, засмеявшись, сказал, что это вздор, потому что он сейчас только от Ростовых. Он спрашивал у всех про Анатоля; ему сказал один, что не приезжал еще, другой, что он будет обедать нынче. Пьеру странно было смотреть на эту спокойную, равнодушную толпу людей, не знавшую того, что делалось у него в душе. Он прошелся по зале, дождался пока все съехались, и не дождавшись Анатоля, не стал обедать и поехал домой.
Анатоль, которого он искал, в этот день обедал у Долохова и совещался с ним о том, как поправить испорченное дело. Ему казалось необходимо увидаться с Ростовой. Вечером он поехал к сестре, чтобы переговорить с ней о средствах устроить это свидание. Когда Пьер, тщетно объездив всю Москву, вернулся домой, камердинер доложил ему, что князь Анатоль Васильич у графини. Гостиная графини была полна гостей.

ПЕТР КУЗЬМИЧ КОЗЛОВ

Знаменитый исследователь Центральной Азии, талантливый ученик и сподвижник величайшего русского путешественника Николая Михайловича Пржевальского, Петр Кузьмич Козлов родился 3 октября (по старому стилю) 1863 года в небольшом уездном городе Духовшине Смоленской губернии, в семье мещанина Кузьмы Егоровича Козлова.

Духовщина - маленький город, в котором проживало всего 3500 человек, занимавшихся, в основном, земледелием, частично торговлей и кустарными промыслами. Старший Козлов почти всегда был в разъездах, поэтому дом держался на матери, Параскеве Никитичне.

Петя уже с восьми лет был приучен помогать по хозяйству: он заготавливал на зиму дрова, кормил и поил скотину, пас лошадей и делал другую посильную домашнюю работу; в свободное же время вместе с приятелями (для них он был вожаком) ходил в лес за грибами и ягодами, много времени проводил на речке Царевич, купаясь и ловя раков.

1875 гоД ознаменовался открытием в Духовшине высшего начального училища, где имели право учиться только мальчики. Туда же Козловы отдали и Петра. Мальчик зарекомендовал себя как хороший ученик, особенно он увлекался естествознанием, географией, историей. Любимым учителем Пети Козлова, который, собственно, и привил ему любовь к этим наукам, был внимательный и чуткий педагог В.П. Вахтеров, он быстро заметил проявление мальчиком интереса к книгам о путешествиях и давал ему читать их из своей библиотеки. Особенно Петру понравились сочинения Н.М. Пржевальского.

Петя Козлов с отличием закончил училище, но дальше учиться возможности не имел из-за ухудшения материального положения в семье. Родители посоветовали ему подработать в конторе купца Х.П. Пашеткина, располагавшейся в селе Слобода Поречского уезда. Однако юноша мечтал учиться дальше и потихоньку готовился к поступлению в Виленский учительский институт.

В своих воспоминаниях Петр Козлов называл Слободу «дикой природой». В свободное от работы время он много охотился, изучал жизнь зверей и птиц, их повадки.

Вскоре Козлов узнал, что имение Слобода, ранее принадлежавшее отставному артиллерийскому поручику Л.А. Глинке, теперь купил Пржевальский и что он вскоре сюда приедет.

Первая встреча Петра Кузьмича Козлова с Н.М. Пржевальским произошла весной 1881 года Вскоре последний предложил Петру Козлову перейти к нему на квартиру и поучаствовать в будущих путешествиях. Пржевальский, обладавший большим талантом педагога, оказывал Петру Козлову помощь при подготовке к экзамену на аттестат зрелости.

В январе 1883 года Козлов успешно выдержал экзамен за полный курс реального училища в Смоленске, а затем при содействии своего учителя поступил вольноопределяющимся во второй Софийский пехотный полк, ибо Пржевальский не брал в экспедиции гражданских лиц. Учитывая многочисленные опасности, подстерегавшие путешественников, каждый участник экспедиции был обязан владеть оружием.

В конце 1882 года Пржевальский закончил в Слободе составление отчета о третьем путешествии в Центральную Азию, а в 1883 году, в феврале, представил в Географическое общество проект новой экспедиции в Северный Тибет, куда включил и Козлова, пробывшего в полку всего три месяца.

Маршрут четвертого путешествия Пржевальского включал поход к истокам Желтой реки, вдоль северной окраины Тибета и по бассейну Тарима.

В конце августа путешественники покинули Москву и направились в Кяхту, до которой добирались по железной дороге, по реке, а затем на лошадях. На место они прибыли в конце сентября. Кяхта считалась пограничным пунктом России с Китаем, центром чаеторговли, приносившей той и другой стороне большие прибыли. Здесь намечалось провести окончательные приготовления экспедиции к походу в Центральную Азию.

Экспедиция в составе 21 человека выступила из Кяхты на Угру и оттуда на Дынь-Юань-Ин в октябре 1883 года. Сначала погода была хорошей, но через некоторое время выпал снег и начались сильные морозы. Переход занял девять суток, а в Уфе экспедиция сделала небольшую остановку, чтобы купить верблюдов.

8 ноября путешественники двинулись дальше. Они прошли прилегающую к Угре степь и вступили в пустыню Гоби. Погода стояла весьма отвратительная: шел снег, температура была минусовая; но чем дальше продвигалась экспедиция, тем меньше становилось снега, а вскоре он и совсем исчез. Далее путешествие продолжалось по пустынным пескам. Наконец экспедиция достигла долины реки Тэтунг (левый приток «Желтой реки» - Хуанхэ).

Здесь путники пробыли недолго. Покинув долину Тэтунга и горный хребет Бурхан-Будда, экспедиция вступила в северо-восточную часть Тибета, где и занялась изучением большого района бассейнов рек Хуанхэ и Янцзыцзяна. Во время изучения озер приходилось дважды отбивать вооруженные нападения воинственного племени иголоков. Юный Петр Козлов проявил в этих схватках большое мужество, за что впоследствии получил в награду Георгиевский крест. Экспедиция вернулась в Россию 10 ноября 1885 года. За два года она преодолела на верблюдах и лошадях почти 8000 километров и собрала богатейший материал о природе и быте населения исследованных стран.

Непосредственно на Петра Козлова во время экспедиции было возложено довольно много обязанностей. Помимо их он занимался также составлением зоологической коллекции, в основном, состоящей из различных млекопитающих и птиц. Также за время экспедиции он выучился проводить глазомерную съемку, определять высоты, вести наблюдение за природой и человеком, необходимые вещи фиксировать в дневнике.

Н.М. Пржевальский позаботился о том, чтобы Петр получил военное образование. С этой целью последний поступил в Петербургское военное училище. Сам Николай Михайлович удалился в Слободу для написания очередного отчета, но и оттуда следил за успехами своего ученика, давал различные советы.

Через два года Петр Кузьмич окончил училище, получил звание подпоручика и вернулся в Слободу.

Пржевальский наметил проект пятой экспедиции, намереваясь захватить с собой и Козлова. Последний же по окончании отпуска возвратился в Москву, в лейб-гренадерский Екатеринославский полк, где он проходил службу.

Проект пятой экспедиции был утвержден Географическим обществом в марте 1888 года. К сожалению, для знаменитого путешественника этот поход оказался последним: смерть настигла его на берегу озера Иссык-Куль. Петр Кузьмич Козлов на могиле своего старшего друга и наставника поклялся продолжать его дело по исследованию Центральной Азии и сдержал свое обещание.

Несмотря на тяжелую утрату, экспедиция продолжила работу, теперь уже под руководством известного астронома М.В. Певцова, ранее путешествовавшего по Монголии и Северному Китаю.

Певцов хоть и принял руководство экспедицией, но понимал, что ему не удастся полностью заменить Пржевальского и выполнить намеченный им объем работ. Поэтому было решено сократить маршрут, ограничившись исследованием Китайского Туркестана, северной части Тибетского нагорья и Джунгарии.

Чтобы исследовать как можно больше территории, Певцов разрешал членам экспедиции отклоняться от основного маршрута.

Петр Кузьмич Козлов провел четыре таких самостоятельных поездки. Он переложил на план довольно большую площадь и собрал очередную богатую зоологическую коллекцию.

Он самостоятельно посетил Кончедарью (левый приток Тарима) и северный берег озера Бакраш-Куль. Результаты поездок были им описаны в виде отдельных статей, включенных в труды экспедиции 1889–1990 годов. В них Козлов дал полное и красочное географическое описание изученных территорий - климатические условия, флора и фауна, жизнь местного населения.

Работу Козлова в экспедиции по достоинству оценило Географическое общество, присудив ему медаль имени Пржевальского. Благодаря этому путешествию, Козлов стал известен как неутомимый исследователь-географ.

В апреле 1892 года совет Русского географического общества утвердил проект двухсторонней экспедиции на восточную окраину Нагорной Азии, одну - во главе с Г.Н. Потаниным, вторую - во главе с В.И. Роборовским, еще одним сподвижником Н.М. Пржевальского.

Петр Кузьмич Козлов участвовал в экспедиции Роборовского, длившейся с 1893 по 1895 год, в качестве старшего помощника.

Экспедиция отправилась 15 июня 1893 года в город Кара-кола (сейчас Пржевальск). Здесь Козлов в полной мере проявил свои блестящие способности исследователя.

Труд между учениками Пржевальского распределялся поровну: например, В.И. Роборовский составлял гербарий, а Козлов по-прежнему занимался сбором экспонатов для зоологической коллекции.

В этом путешествии члены экспедиции также совершали самостоятельные поездки. У Козлова самой замечательной из совершенных в этом путешествии была поездка из Люкчюна на юг, с базой в Кызыл-Сыныре и далее через Лобнор по пескам Кумтагш в оазис Са-Чжау. Эта поездка заняла 2,5 месяца, в это время был собран богатейший материал, в частности, в пустыне Кум-таш П.К. Козлову посчастливилось добыть трех диких верблюдов и изучить их повадки.

Экспедиция исследовала Наньшань и направилась в Северо-восточный Тибет.

Работы уже были почти закончены, когда произошло несчастье. 21 января 1890 года в горном лабиринте Амнэ-Мачин Раборовского сразила тяжелая болезнь (паралич). Петр Кузьмич Козлов на правах старшего помощника возглавил экспедицию. Но, естественно, дальнейшее изучение Тибетского нагорья пришлось приостановить и спешно возвращаться, ибо жизнь Роборовского оказалась под угрозой.

По возвращении Козлов занялся составлением отчета экспедиции, назвав его «Отчетом помощника начальника экспедиции».

Четвертое путешествие Козлова, в котором он уже выступил как руководитель, состоялось в 1899 году и длилось опять-таки два года. На его подготовку Петр Кузьмич потратил почти три года, прочитав за это время огромное количество книг и обдумав каждую деталь плана путешествия. Целью новой экспедиции было изучение Гобийского Алтая, прилегающей к нему Центральной Гоби, а также Восточного Тибета. Географическое общество план утвердило; газеты известили читателей о готовящейся экспедиции, и к Козлову стали приходить многочисленные просьбы о зачислении в ее состав. В числе просителей были люди самых разнообразных профессий, а потому Петр Кузьмич был вынужден заняться тщательным отбором состава экспедиции. Сам Козлов в своих воспоминаниях отмечал: «Я их выбирал более строго, нежели выбирают невесту».

Четвертая экспедиция Козлова имела более богатое и разнообразное снаряжение, чем предыдущие: различные приборы для астрономических, гипсометрических и метеорологических наблюдений, брезентово-пробковая лодка, резиновые мешки для хранения воды, жестяную печь для согревания еды и жилища. 8 мая 1899 года Козлов и его молодой спутник А.Н. Казнаков покинули Москву и отправились в станицу Алтайская, начальному пункту экспедиции.

После месячной подготовки экспедиция в составе 22 человек 14 июля направилась к границе и, перейдя перевал Улан-Дабан, 7 августа вступила в долину реки Кобдо.

Далее путешественники направились по Монгольскому Алтаю и изучали эту горную страну ровно три месяца. Местное население дружелюбно относилось к путешественникам, предоставляло им кров и топливо, пасло их лошадей. Это позволяло Козлову отпускать своих людей в стороны от главного маршрута для более детального изучения местности.

Далее экспедиция шла через пустыню Гоби, причем был выбран новый маршрут по неизвестной части пустыни, где не было воды и, следовательно, растений. Особенно трудным был переход через барханы, расположенные в области гобийских песков Баданчжарэнг.

Переход через пустыню Гоби занял более 45 дней, в этот период на карту было переложено около 900 километров пути. 18 января путешественники сделали небольшую остановку в городе Лян-Чжоу.

Оттуда экспедиция направилась в Чортэнтану, куда путь лежал через северную гряду Наньшаня по долине реки Сагрын-гол до впадения в нее Ярлын-гола. Из Чортэнтана путники отправились к озеру Кукунор, а от него в Восточный Цайдам.

17 мая 1900 года отряд двинулся намеченным путем. Летом 1900 года он достиг верховьев великой реки Южной Азии - Меконга. Тут путешественники провели две недели, наблюдая за животными и птицами. Здесь водились барсы, рыси, несколько видов кошек, медведи и даже обезьяны.

15 ноября отряд переправился через Меконг и направился в Иходоский округ, чтобы выбрать место для зимовки. Такое место нашлось в селении Лунтокндо, расположенном в глубоком ущелье речки В-чю.

В селении экспедиция пробыла до 20 февраля 1901 года. В это время ведется наблюдение и изучение быта иходосцев, часть которых занимается земледелием, а часть ведет кочевой образ жизни.

На родину путешественники возвратились в ноябре 1901 года. До этого они успели провести исследование бассейна реки Ялунцзян.

Во время четвертого путешествия был открыт ряд гор, горных хребтов и рек. П.К. Козлов первый открыл водораздельный горный хребет между бассейнами рек Меконг и Голубая, назвав его именем Русского Географического общества. Описание Козловым этого путешествия было издано в виде отдельной книги под названием «Монголия и Кам».

Заветной мечтой Петра Кузьмича Козлова был поиск развалин древнего города Хара-Хото. Перед отъездом из Петербурга он делился ею со своими друзьями.

С этой целью Русскому географическому обществу был представлен проект пятой экспедиции, в которой планировалось исследовать Северную и Южную Монголию, Кунорскую область и северо-западную Сычуань.

18 октября 1907 года Козлов с частью своих спутников направились в Москву для получения дополнительного снаряжения, после чего выехали в Кяхту, куда и прибыли 2 декабря.

На окончательную подготовку ушел почти месяц, и наконец экспедиция направилась к Урге.

До Урги путешественники добрались за 11 дней, причем им пришлось перенести сильные морозы, доходившие иногда до 47°С.

Из Урги путешественники направились к горному массиву Гурбун-Сайхан (что переводится как «три красивых прекрасных»), состоявшему как бы из трех отдельных хребтов: западного Бурун-Сайхан, среднего - Дунду-Сайхан и восточного - Бурун-Сайхан.

Петр Кузьмич постоянно расспрашивал местных жителей о развалинах города Хара-Хото, но все они отрицали их существование, говоря: «Вы, русские, хотите знать больше нас даже о наших местах».

С великой осторожностью перейдя перевал Улэн-дабан, экспедиция спустилась в котловину. В урочище Уголцзин-Тологой Козлов встретился с местным князем Балдын-иза-саком. И у него Петр Кузьмич также спросил о Хара-Хото. Три дня он убеждал князя в чистоте своих намерений, и наконец тот согласился указать им путь, но просил все сохранить в тайне. На прощание князь сказал Козлову: «Вы, русские, все знаете, и только вам под силу такие работы…»

Путешественники двинулись в путь 1 марта, к долине реки Эцзин-гола, которой достигли 12 марта.

Затем путешественники направились к урочищу Торой-Онцэ, в пути из-за сильной бури сбились с дороги и прибыли на место лишь 17 марта.

Экспедиция встала лагерем на правом берегу красивой реки Мунунгин-гола.

19 марта Козлов вместе с Черновым, Напалковым, Ивановым, Мадаевым и проводником Бата отправился на поиски Хара-Хото. Остальные остались в лагере, чтобы охранять коллекции.

Козлов и его спутники благополучно добрались до города Хара-Хото, расположенного на низкой террасе из грубозернистых, твердых ханхайских песчаников.

Город Хара-Хото (что значит «Черный город») в свое время считался большим цветущим городом в государстве Си-Ся. Это государство, населенное тангутами, существовало с начала XI века до начала XIII века. Оно занимало обширную территорию от песков Гоби на севере до реки Бушуй на юге. В 1226 году на государство Си-Ся напал со своей ордой Чингис-хан и произвел там большие разрушения. В 1372 году Хара-Хото захватили Китайские войска, и он был уже полностью разрушен.

Экспедиция вела раскопки в крайне тяжелых условиях: палящее солнце, песчаные бури, полнейшее отсутствие воды.

В результате раскопок были обнаружены книги, рукописи, картины, предметы религиозного культа и т.п. Все эти материалы были спешно отправлены в Петербург, к ним прилагался отчет об открытии мертвого города Хара-Хото. Экспедиция же продолжила дальнейшую работу.

В течение путешествия была также детально изучена горная страна Амдо, а последние четыре недели перед отправкой на родину Козлов и его сподвижники опять вели раскопки в Хара-Хото.

Петр Кузьмич описал путешествие в своей очередной книге «Монголия и Амдо и мертвый город Хара-Хото».

За свою плодотворную экспедиционную деятельность Петр Кузьмич Козлов в 1910 году был избран почетным членом Русского географического общества, а также удостоился от царского правительства звания полковника и нескольких медалей от иностранных научных обществ.

Шестое и последнее в жизни Козлова путешествие состоялось в 1923 году.

25 июля (по новому стилю) 1923 года экспедиция выехала из Ленинграда, добралась до Улан-Удэ, откуда и отправилась в Кяхту.

Во время этой экспедиции были детально изучены природа и история Монгольской Народной Республики. Результаты Козлов подробно изложил в отчете.

По возвращении из экспедиции Козлов некоторое время жил в Ленинграде, но большую часть времени он проводил в Новгородской области, в небольшой деревушке Стречно.

Там он жил с женой в маленьком двухкомнатном доме, который был разрушен во время войны.

За большие заслуги правительство назначило Петру Кузьмичу пожизненную персональную пенсию, но он не мог мириться с бездеятельностью и занялся чтением лекций о своих путешествиях.

Он намеревался организовать еще одну экспедицию, но этому помешали тяжелая болезнь и смерть, последовавшая 26 сентября 1935 года.