Фритьоф нансен что названо в честь него. Фритьоф нансен и его "фрам"

Норвежский исследователь и филантроп Фритьоф Нансен (10 октября 1861г. – 13 мая 1930г.) родился в пригороде Христиании (ныне Осло). Его отец, юрист по профессии, был строг с детьми, но не препятствовал их играм и прогулкам. Мать Фритьофа, очень любившая лыжные походы, привила ему любовь к природе. Ребенком он проводил много времени на лесистых холмах, вместе с братом по нескольку дней жил в лесу. Зимой они удили рыбу через лунки во льду и охотились. Детский опыт весьма пригодился Нансену позже, во время арктических экспедиций.
В 1880г. он поступил в университет в Осло, избрав в качестве специальности зоологию, которая привлекала его возможностью экспедиционной работы. Два года спустя он завербовался на промысловое судно «Викинг», направлявшееся в Арктику, и вскоре своими глазами увидел ледяные горы Гренландии. Это зрелище натолкнуло его на мысль о собственной экспедиции – первом пешем переходе через Гренландию.

Разрабатывая план перехода, Нансен решил плыть как можно ближе к необитаемому восточному побережью Гренландии, оставить корабль у края ледяных полей и дальше идти пешком на запад через ледники и горы. Долгое время Нансен не мог найти достаточно средств для осуществления замысла, но затем ему удалось произвести впечатление на одного филантропа из Копенгагена.

В мае 1888г. Нансен и пять членов экипажа начали плавание. По достижении ледяных полей они покинули корабль, но оказалось, что льды сместились на много миль к югу. Участникам экспедиции пришлось двигаться на север, что заняло много времени и лишило их возможности попасть к цели до наступления арктической зимы. Горы, ледники и низкая температура сильно затрудняли путешествие, но через 37 дней экспедиция достигла эскимосского поселка на западном побережье. Однако был конец сентября, и навигация уже завершилась. Оставшись зимовать в поселке, Нансен посвятил свой вынужденный досуг изучению жизни эскимосов. Соединив собственный опыт с наблюдениями, он разработал классическую методику полярных переходов на лыжах и собачьих упряжках. В мае 1889г. экспедиция вернулась в Норвегию, где исследователя приняли как героя.

В том же году Нансен стал хранителем зоологической коллекции университета Осло и написал две книги о своих приключениях: «Первый переход через Гренландию» (“Pa ski over Gronland”, 1890) и «Жизнь эскимосов» (“Eskimoliv”, 1891). Одновременно он начал планировать новую экспедицию, в результате которой надеялся первым достичь Северного полюса и установить, есть ли там суша. Читая отчеты об американском исследовательском судне, которое дрейфовало в арктических льдах больше года, Нансен пришел к выводу, что особым образом сконструированное судно может попасть со льдом на полюс. На средства, полученные от норвежского правительства, он построил круглодонный корабль «Фрам» («Вперед»), рассчитанный на сильное давление льда.

Нансен отплыл летом 1893г. с экипажем из 12 человек. «Фрам» продвинулся к полюсу на 450 миль, но затем застрял. В марте Нансен и один из членов экипажа двинулись дальше на собачьих упряжках. Несмотря на неимоверные трудности, они впервые дошли до точки 86° 13,6’ северной широты. Не зная, где находится «Фрам», полярники решили зимовать на Земле Франца-Иосифа, они охотились на моржей и белых медведей и жили в палатке из моржовых шкур. В мае 1896г. они встретили английскую экспедицию и в августе вернулись на «Фрам». Историю экспедиции Н. описал в двухтомном труде, который в английском переводе вышел под названием «Крайний Север» (1897).

Полученный опыт пробудил интерес норвежца к океану, и в 1908г. он занял в университете Осло только что созданную кафедру океанографии. Занимая эту должность, помог учредить Международный совет исследования моря, руководил его лабораториями в Осло и участвовал в нескольких арктических экспедициях.

Завоевав к тому времени международную известность, Нансен участвовал в переговорах об отделении Норвегии от Швеции в 1905г. Многие шведы решительно противились расторжению союза двух народов. Нансен отправился в Лондон, где отстаивал право Норвегии на независимое существование. После мирного отделения Норвегии он стал ее первым послом в Великобритании, занимая этот пост в 1906...1908гг. В то же время он работал над книгой «Среди северных туманов» (“Nord i tackenheimen”, 1910...1911). Будучи крупнейшим в мире полярным исследователем, Нансен консультировал английского путешественника Роберта Фэлкона Скотта, который, к сожалению, не воспользовался его советами на пути к Южному полюсу. Однако Руаль Амундсен (тоже норвежец) благодаря кораблю «Фраму» и советам своего наставника достиг Южного полюса в конце 1911г.

С началом первой мировой войны Нансен вновь поступил на государственную службу. В 1917г. его направили в США для переговоров о поставках в Норвегию предметов первой необходимости. Норвегия решительно высказалась в пользу Лиги Наций, и Нансен, возглавлявший Норвежское общество поддержки Лиги, стал в 1920г. в ней первым представителем Норвегии.

В том же году Филип Ноэль-Бейкер пригласил Нансена принять участие в контроле за репатриацией 500 тыс. германских и австрийских военнопленных из России. Задача осложнялась хаосом, сопровождавшим русскую революцию, и решением советского правительства не признавать Лигу Наций. Однако международный авторитет знаменитого исследователя позволил ему добиться допуска к пленным. Не имея ни транспорта, ни запасов продовольствия для репатриантов, он обратился к Лиге Наций с запросом о средствах на эти цели. Нансен убедил большевистские власти доставить военнопленных на границу и с помощью захваченных немецких судов, находящихся в Англии, вывез их из советских портов. К сентябрю почти 437 тыс. пленных вернулись на родину.

В то же время он занимался решением другой задачи – обеспечения жильем 1,5 млн. русских эмигрантов, бежавших от революции. Многие из них не имели удостоверений личности и перемещались из страны в страну, оседая в убогих лагерях, где от голода и тифа умирали тысячами. Нансен разработал международные соглашения о документах для беженцев. Постепенно 52 страны признали эти документы, которые получили название «нансеновских паспортов». Именно благодаря усилиям норвежца большинство эмигрантов обрели кров.

Во время голода, обрушившегося на Советскую Россию летом 1921г., Нансен, который в июне был назначен верховным комиссаром Лиги по делам беженцев, обратился к правительствам с призывом оказать помощь, оставив в стороне политические разногласия с Советами. Лига Наций отклонила его запрос о займе, но США, например, выделили на эти цели 20 млн. долларов. Средства, собранные правительствами и благотворительными организациями, позволили спасти 10 млн. жизней. Он также позаботился и о беженцах во время греко-турецкой войны 1922г.: миллион греков, живших в Турции, и полмиллиона турок, живших в Греции, поменялись местами.

За многолетние усилия по оказанию помощи беженцам и пострадавшим от войн Нансен был награжден Нобелевской премией мира 1922г. «Нобелевская премия присуждалась самым разным людям, – писал датский журналист, – но впервые она досталась человеку, который достиг в практике мира таких выдающихся успехов в столь короткий срок». Представитель Норвежского Нобелевского комитета Фредрик Станг в своей речи сказал: «Что больше всего поражает в нем – это способность посвятить жизнь одной идее, одной мысли и увлечь за собой других».

В своей Нобелевской лекции Нансен обрисовал отчаянные условия, ставшие следствием мировой войны, и отозвался о Лиге Наций как о единственном средстве предотвратить трагедии будущего. «Именно слепой фанатизм обеих сторон переводит конфликты на уровень борьбы и разрушения, тогда как дискуссии, взаимопонимание и терпимость могут принести гораздо более значительный успех», – говорил Нансен. Средства, полученные от Нобелевского комитета, он передал на помощь беженцам.

В 1925 году Лига наций поручила Нансену изучить вопрос о возможности устройства армянских беженцев, для чего была образована специальная комиссия с Нансеном во главе. Во время мировой войны гонения на армян в Турции достигли чудовищных размеров. Из 1845450 армян, живших в Турции, в 1915 и 1916 годах было уничтожено более одного миллиона, остальные частью бежали за границу, частью укрылись в горах. Нансен поехал в Армению в 1925 году, главным образом с целью исследовать на месте возможность искусственного орошения. Работа нансеновской комиссии протекала в тесном сотрудничестве с находившимся в Эривани [Ереване] советским комитетом по землеустройству. Вернувшись через Кавказ и Волгу в Западную Европу, Нансен доложил в Лиге наций о результатах своей поездки. “Единственное место, - заявил он, - где в настоящее время можно устроить неимущих армянских беженцев, это Советская Армения. Здесь, где несколько лет тому назад царили разруха, нищета и голод, теперь, благодаря заботам советского правительства, установлены мир и порядок и население стало в известной степени даже зажиточным”. Несколько десятков тысяч армянских беженцев удалось устроить в Сирии.

По возвращении на родину он написал полную симпатии и уважения к армянскому народу книгу «Армения и Ближний Восток», вышедшую в свет на норвежском, английском, французском, немецком и армянском языках.
Свою поездку в Армению Нансен описал также в книге “Gjennern Armenia” (“По Армении”), изданной в 1927 году. Через два года вышла другая его книга, также относящаяся к поездке 1925 года: “Gjennern Kaukasus til Volga” (“Через Кавказ на Волгу”). Забот об армянском народе Нансен не оставлял до конца своей жизни. В 1928 году он совершил турне по Америке, во время которого читал лекции с целью сбора средств в пользу армян.

Семьи у Нансена не было.* Он умер в Осло, переутомившись после лыжной прогулки; похороны его состоялись 17 мая 1930г., в годовщину норвежской независимости.

* Примечание ArmenianHouse.org: это неверная информация. Нансен был женат и имел пятерых детей. См.

Открытий, сделанных Фритьофом Нансеном, событий, случившихся в его судьбе, хватило бы не на одну жизнь. Ромен Роллан назвал его «единственным европейским героем нашего времени».

По Гренландии без лыжни

Нансен родился в 1861 году в фамильной к Стуре-Фрён близ Кристиании (ныне в семье адвоката. Его датские предки поселились в Норвегии в XVII веке. По отцовской линии был потомком мэра Копенгагена и исследователя Белого моря. По материнской - графа Веделя Ярлсберга, главнокомандующего армией короля Кристиана IV.

С юности будущий путешественник был превосходным лыжником и не раз становился чемпионом Норвегии. По окончании гимназии выгод между стезёй художника и учёного; в результате поступил в университет на отделение зоологии.

20 лет Нансен принял участие в плавании по Северному Ледовитому океану; а через год - в рейсе среди льдов на тюленебойном «Викинге». После университета курировал отдел зоологическом Бергенском музее. Затем поработал в Италли - на первой в Европе морской биологической станции в Неаполе. Вскоре в Норвегии его удостоили золотой медали Королевской Академии наук, а за четыре дня до его первого исторического путешествия - и докторской степени.

Фритьофу было всего 26, а задача - серьёзней некуда: на лыжах пересечь ледяное плато от восточного до западного побережья Гренландии.

Всю организацию Фритьоф взял на себя, а шовные средства получил уникальным путём: просил вместо Большой Королевской медали дать её бронзовый дубликат, а стоимость золотой награды пошла на снаряжение экспедиции. В её составе было ещё пять человек: полярный.упитан Отто Свердруп, два опытных лыжника, два оленевода-каюра, саами по национальности. В середине июля 1888 года путешественники всадились на плавучую льдину, здесь пересели на лодки и через месяц, с титаническими усилиями пробившись сквозь плавучие льды, достигли Гренландии. А там уже пошли на лыжах по неведомым краям. Каждый тащил более 100 килограммов груза. Морозы достигали сорока. Намокшая шерстяная одежда не грела. В рационе почти не оказалось жиров, и путники даже пробовали пустить в пищу лыжную мазь. Через полтора месяца, проделав путь почти в 660 километров, упрямцы достигли западного берега Гренландии. И всё это время они вели метеорологические и прочие научные наблюдения.

Весной 1889 года Норвегия встречала триумфаторов, побивших все прежние рекорды.

Вперёд за секретом «Жанетты»

В Гренландии Нансен обнаружил остатки корабля «Жанетта» американской экспедиции Джорджа де Лонга, в 1881 году затонувшего... в Сибири! Оно было затёрто льдами в Чукотском море. И за эти годы его отнесло далеко на северо-запад.

Значит, существует неведомое доселе течение? Доказательством тому служили и выброшенные океаном стволы сибирского кедра. По-видимому, деревья принесли в море сибирские реки, а затем - непонятно как - они оказались в Гренландии. Нансен загорелся: вот цель новой интересной экспедиции!

Нет худшего несчастья, чем застрять во льдах, говорят бывалые капитаны. А Фритьоф вознамерился специатьно вморозить корабль в лёд, чтобы вместе со стылыми полями отправиться в путешествие по океану и как можно ближе подобраться к Северному полюсу. Он приступил к организации грандиозной экспедиции.

Теперь Нансена собирала в путь вся страна. Одни присылали деньги, другие - снаряжение и приборы. Норвежский парламент ассигновал на экспедицию 280 тысяч крон, остальное собрали по подписке - жертвовали буквально все граждане.

Судно строили лучшие корабельщики. Нансен назвал его «Фрам» - «Вперёд!». Конструкцию корпуса придумал сам: обводы корабля имели яйцеобразную форму, поэтому льдины, напи-ая, выталкивали его наверх. Капитаном судна снова стал полярный капитан Отто Свердруп.

Стартовали они 24 июня 1893 года с пятилетним запасом провизии. Дома Нансен оставил жену Еву и шестимесячную дочь Лив.

В сентябре судно прочно вмёрзло в многолетний лёд. Дрейф «Фрама» шёл не так близко к полюсу, как предполагал Нансен. И тогда он предпринял попытку броска к полюсу на лыжах: в марте 1895 года в сопровождении выносливого Ялмара Йохансена - соратника ещё по «Викингу» и гренландскому походу - покинул корабль. Полюса они не достигли, но подошли к нему ближе, чем все их предшественники.

Повернув назад, через три месяца Нансен и Йохансен добрались до Земли Франца-Иосифа. Зазимовали в землянке, выстроенной из камней и моржовых шкур, - почти на семь месяцев.

И тут выдался счастливый случай. В мае 1896 года к их побережью пристало судно английской экспедиции, на котором отважные путешественники вернулись домой, пробыв в Арктике в общей сложности три года. Через неделю в Норвегию с остальными участниками экспедиции вернулся «Фрам», блестяще завершивший свой исторический дрейф.

Возвращение Нансена и «Фрама» Норвегия праздновала пять дней.

И лишь сам Фритьоф грустно заметил: «Никогда я не чувствовал себя таким ничтожным, как теперь в качестве героя, которому курят фимиам. Я хотел бы убежать и спрятаться, чтобы вновь обрести себя».

В результате экспедиции «Фрама» было выявлено существование тёплого течения, проходящего на некоторой глубине через Северный полюс, подо льдами. Оказалось, что в Приполярье с евроазиатской стороны - не суша, а заросший льдами океан.

Сибирь - страна будущего

В 1897 году Нансен получил звание профессора Кристианийского университета. А впереди его ждала ещё одна выдающаяся историческая миссия - общественное служение.

Началось с того, что к 1905 году норвежцы воспротивились господству своего соседа - Швеции, утвердившемуся в 1814 году в результате раздела Европы. Тут-то и спас дело международный авторитет Нансена - было подписано соглашение, освобождавшее его страну от шведского правления.

Теперь Фритьоф стал уже настолько популярен, что народ призывал его стать президентом или даже королём. Но он без сомнений предпо-та науку, отшутившись: «Я атеист. А король по конституции должен быть верующим». Принял лишь предложение стать послом Норвегии в Великобретании.

В 1907 году внезапно умерла его жена Ева. Пришлось оставить мечты о покорении Северного полюса. Он стал более замкнут и нелюдим. К счастью, через некоторое время ему предложили совершить плавание на английском торговом судне по сибирским рекам России. Осенью 1913 года оно вышло из Норвегии, достигло Енисея, поднялось вверх по реке. От Енисейска Нансен по суше добрался до Красноярска, а затем поездом - до Владивостока. Природа Сибири и здешние люди восхитили его; на край, многим казавшийся диким, умница Нансен смотрел открытым дружеским взором. А вернувшись в Норвегию, написал книгу, название которой «В стране будущего» говорит само за себя.

Что такое нансеновский паспорт

Первая мировая война заставила на время прекратить научные исследования. Норвегия сохраняла нейтралитет, но в 1917 году в войну вступили США и наложили запрет на ввоз в Норвегию продовольствия. Для решения проблемы в Штаты послали, конечно же, Нансена!

Когда после войны была создана Лига Наций, возглавил норвежскую делегацию. В то время а лагерях Европы и Азии находилось около полусна забытых военнопленных, воевавших на стороне Германии. Они тысячами умирали от голода и холода. Лига Наций взялась их репатриацию. В апреле 1920 года мировое сообщество доверило возглавить эту работу Фритьофу Нансену. Ситуация осложнялась тем, что Советский Союз, не признавая Лигу Наций, не создал ни одного необходимого фонда. Однако авторитет поля рного исследователя был так высок, что советская власть согласилась вести переговоры лично с ним, и средства были найдены. Ещё до того, как последний пленный вернулся домой, в России разразился голод, усугубившийся неразумной политикой большевиков. Прд угрозой была жизнь 20 миллионов россиян.

Помогать голодающим взялся Международный Красный Крест. Призывы Нансена к Лиге Наций присоединиться встретили отказ: считалось, такая помощь укрепит власть большевиков.

«Предположим, это так, - сказал в своей речи Нансен, - но согласен ли хоть один из вас заявить, что вместо оказания помощи предпочёл бы смерть 20 миллионов голодающих?»

Он сам отправился в Россию и два месяца прожил в Поволжье. Не раз смотревший в глаза смерти, он рыдал от бессилия и жалости при виде умирающих детей. А вернувшись домой, опубликовал в газетах страшные фотографии, сделанные им в Поволжье. И Норвегия первой сделала крупный взнос в Комитет помощи голодающим. Нансен ездил по европейским столицам, плавал в Америку, живя ради экономии в дешёвых гостиницах. За два года ему удалось собрать более 20 миллионов франков. Тысячи вагонов с продовольствием ушли в Россию. Нобелевскую премию мира, присуждённую ему в 1922 году, Нансен почти целиком направил на создание двух сельскохозяйственных станций на Украине и в Поволжье, оснащённых по последнему слову техники.

Нансен помог и двум миллионам бежавших от революции и скитавшихся из одной страны в другую. Будучи Верховным комиссаром по делам беженцев, он сумел снабдить их специально разработанными нансеновскими паспортами (они существуют до сих пор) - их признали многие страны. Это давало возможность беженцам легально получить место жительства.

Умер Нансен 17 мая 1930 года в Люсакере, близ Осло, переутомившись после лыжной прогулки. Его смерть была лёгкой и безболезненной.

Как-то выступая перед студентами университета в Шотландии, он сказал: «Разрешите мне выдать один секрет по поводу так называемого везения, которое не раз сопровождало меня в моей жизни. Поступайте так, как дерзал я: сжигайте за собой корабли, разрушайте позади мосты. Лишь в таком случае для тебя и твоих спутников не останется другого выхода, как только идти вперёд. Ты должен будешь пробиться, иначе - погибнешь».

Людмила Боровикова

"Чудеса и Приключения" 12/2011

Фритьоф Нансен - биография

Фритьоф Нансен (норв. Fridtjof Nansen, 1861-1930) - норвежский полярный исследователь, учёный-зоолог, основатель новой науки - физической океанографии, лауреат Нобелевской премии мира за 1922 год.

Биография

Фритьоф Нансен родился 10 октября 1861 г. неподалеку от Кристиании (ныне Осло) в усадьбе Стуре-Фрён, принадлежащей его отцу - преуспевающему адвокату Бальдуру Нансену. Род Нансенов - датского происхождения, они поселились в Норвегии с XVII в. С юности был превосходным лыжником, неоднократно выигрывал чемпионаты Норвегии. После окончания гимназии серьёзно выбирал между живописью и наукой, и в результате поступил в университет на отделение зоологии. Уже в 20 лет он принял участие в четырёхмесячном плавании по Северному Ледовитому океану: в 1882 - отправился на судне тюленепромышленной компании «Викинг» в плавание среди льдов (в качестве биологической практики). Именно это путешествие и имело решающее значение для направления всей его последующей деятельности. По возвращении из плавания, он отдался научным занятиям. В 1883, после окончания университета Христиании, Фритьоф был назначен куратором отдела зоологии в музее города Берген. В 1885-1886 гг. работал в университете Пармы и на первой в Европе морской биологической станции в Неаполе. В 1886 г. удостоен большой золотой медали Королевской академии наук за свои исследования по строению клеточного аппарата нервной ткани. Докторскую степень получил за несколько месяцев до отправления в Гренландию.

Гренландская экспедиция 1888 г.

Нансен поставил перед собой в высшей степени крупную и трудную задачу - переход через всё ледяное плато Гренландии от восточного берега её до западного. Весь труд по снаряжению экспедиции он взял на себя, скудное финансирование предоставил спонсор из Дании. Часть средств дало награждение его золотой медалью: Нансен просил выдать ему бронзовый дубликат, а разница в стоимости пошла на снаряжение экспедиции.

В состав экспедиции вошли:

1. Фритьоф Нансен - начальник экспедиции.
2. Отто Нейман Свердруп - опытный полярный капитан, специалист по выживанию в Арктике.
3. Олаф Дитрихсон - опытный лыжник.
4. Кристиан Кристиансен Трана - северонорвежский крестьянин, опытный лыжник (ферма его родителей соседствовала с фермой родителей Свердрупа).
5. Самуэль Йоханнесен Балту - саами по национальности, оленевод и каюр (первоначально предполагалось использовать в качестве тяговой силы оленей). В 1902 г. эмигрировал в США, жил на Аляске. С Нансеном познакомился в 1882 г. во время плавания на тюленебойном судне «Викинг».
6. Оле Нильсен Равно - саами по национальности, оленевод и каюр.

Экспедиция отправилась в путь 5 мая 1888. Нансен вместе с пятью товарищами через Шотландию и Исландию добрался до восточного побережья Гренландии и 17 июля произошла высадка на плавучие льды, в 20 км от побережья. Ценой невероятных усилий группа на лодках прошла сквозь плавучие льды и достигла побережья 17 августа. Дальнейшее продвижение осуществлялось на лыжах через неизвестную территорию, тягловой силой служили сами люди. Морозы достигали −40° C, шерстяная одежда плохо защищала от холодов, а в рационе почти не оказалось жиров (Свердруп даже просил у Нансена выдать в пищу мазь для лыж). 3 октября 1888 г. экспедиция достигла западного побережья, совершив первый переход через льды Гренландии на дистанцию около 660 км. Во время всего путешествия Нансен и его спутники вели метеорологические наблюдения и собирали научные материалы.

Члены экспедиции опоздали на последний пароход, шедший на родину, но успели передать письма и телеграммы. Шестеро путешественников вернулись в Норвегию в 1889 г. и были чествуемы всей нацией. Нансен был назначен куратором по зоологии университета Кристиании (в 1897 получил должность профессора без обязательства чтения лекций).

В 1890 и 1891 гг. вышли в свет книги, описывающие Гренландскую экспедицию: Paa ski over Grønland («На лыжах через Гренландию», 2 тт., в 1928 г. сильно сокращена автором) и Eskimoliv («Жизнь эскимосов»). Книги эти свидетельствуют о приверженности Нансена в тот период идеям социал-дарвинизма.

Экспедиция на «Фраме» 1893-1896 гг.

Покончив с анализом полученных результатов, Нансен приступил к подготовке к еще более смелой и грандиозной экспедиции - в область Северного полюса.

Прежние наблюдения убедили его в существовании сильного восточно-западного течения, которое должно было направляться от Сибири к Северному полюсу и далее к Гренландии. К этому выводу, в частности, ведет то, что были найдены остатки неудачной американской экспедиции на корабле «Жанетта» под командованием лейтенанта американского флота Джорджа Де Лонга. Эта экспедиция потерпела крушение в 1881 году к северо-востоку от Новосибирских островов, а предметы с нее были найдены у юго-западных берегов Гренландии. Норвежский метеоролог, профессор Г.Мон в 1884 году опубликовал статью, которая подтвердила догадки Нансена и стала основанием для экспедиции к полюсу.
50 долларов 1988 г. - памятная монета Островов Кука, посвящённая Фритьофу Нансену

Решив проверить свою теорию, Нансен разработал проект судна («Фрам»), достаточно прочного для того, чтобы выдержать ледовое сжатие. План заключался в плавании этого судна по Северо-восточному проходу к Новосибирским островам, где оно должно было вмерзнуть во льды. Команда должна была остаться на борту судна, пока оно дрейфовало бы вместе со льдами к Северному полюсу и проливам между Шпицбергеном и Гренландией.

План экспедиции вызвал резкую критику в Великобритании (был доложен на заседании Королевского географического общества в 1892 г.), но был поддержан норвежским парламентом, выделившим в 1890 и 1893 гг. субсидии на строительство судна в 250 тыс. крон, с обязательным условием - экспедиция будет иметь чисто норвежский национальный состав (Норвегия с 1814 по 1905 гг. была частью Швеции). Прочие расходы в 200 тыс. крон были покрыты национальной подпиской и субсидиями частных инвесторов, в том числе и зарубежных: О. Диксон поставил электрооборудование, а барон Э. Толль построил на Новосибирских островах эвакуационные базы на случай катастрофы, и передал Нансену 35 западносибирских ездовых собак. Одним из спонсоров экспедиции была пивоваренная фирма Эллефа Рингнеса.

Экспедиция отправилась из Христиании 24 июня 1893 г., имея запас провизии на пять лет и топлива на шесть месяцев полного хода. На участие в экспедиции претендовало более 600 человек, в конечном итоге команда включала 13 человек:

1. Фритьоф Нансен - начальник экспедиции, зоолог, гидролог и океанолог.
2. Отто Нейман Свердруп - командир «Фрама», исполняющий обязанности начальника экспедиции с 14 марта 1895 г.
3. Сигурд Скотт-Хансен - помощник командира, старший лейтанант ВМФ Норвегии. В экспедиции был главным метеорологом, астрономом и специалистом по магнитным и гравитационным исследованиям.
4. Хенрик Греве Блессинг, кандидат медицины - врач, ветеринар и ботаник экспедиции.
5. Теодор Клаудиус Якобсен - штурман «Фрама». Штурман норвежского и новозеландского флотов.
6. Антон Амундсен - старший машинист «Фрама». Машинист ВМФ Норвегии.
7. Адольф Юэлл - провиантмейстер и кок экспедиции. С 1879 г. служил штурманом норвежского флота.
8. Ларс Петерссен - второй машинист и кузнец экспедиции. Служил в норвежском флоте. С 1895 г. исполнял также обязанности кока и метеоролога.
9. Фредерик Яльмар Йохансен - кочегар и метеоролог. Лейтенант норвежской армии.
10. Педер Леонар Хендриксен - матрос и гарпунщик. Шкипер норвежского флота, принимал участие в экспедиции Свердрупа в 1898-1902 гг.
11. Бернар Нурдал - кочегар, электрик и матрос. Исполнял также обязанности метеоролога. Унтер-офицер Норвежского ВМФ.
12. Ивар Отто Иргенс Мугстадт - матрос, каюр и часовщик. До экспедиции сменил множество профессий, включая лесника и надзирателя психиатрической лечебницы.
13. Бернт Бентсен - матрос. С 1890 г. служил штурманом арктического промыслового флота Норвегии. Вошёл в состав экспедиции за полчаса до отплытия из Тромсё. Погиб во время экспедиции на Шпицберген в 1899 г.

«Фрам» проследовал вдоль северного побережья Сибири. Не доходя до Новосибирских островов около 100 миль, Нансен изменил курс на более северный. К 22 сентября, достигнув 79º с.ш. , «Фрам» прочно вмерз в паковый лед. Нансен и его команда приготовились к дрейфу на запад, к Гренландии.

Дрейф «Фрама» прошел не так близко к полюсу, как надеялся Нансен. Он решил предпринять попытку броска к полюсу, взяв с собой одного из самых сильных и выносливых участников экспедиции, Ялмара Йохансена. 14 марта 1895 года Нансен в сопровождении Йохансена покинул корабль, который в это время находился на северной широте 84°05" и восточной долготе 101°35". Их попытка не увенчалась успехом. Условия оказались сложнее, чем предполагалось - им часто преграждали путь ледовые торосы или участки открытой воды, что создавало препятствия. Наконец, достигнув 86º14’ с.ш., они решили повернуть назад, и отправились к Земле Франца-Иосифа. Нансен и Йохансен не достигли полюса, но они подошли к нему ближе, чем все предыдущие путешественники.

Через три месяца Нансену и Йохансену удалось добраться до Земли Франца-Иосифа, где они зазимовали в выстроенной ими из шкур моржей и камней землянке (28 сентября 1895 - 19 мая 1896 гг.). Эта зимовка Нансена, во время которой он вел жизнь настоящего Робинзона, является ярким примером того, как мужество и умение приспособляться к суровым условиям Арктики позволяют человеку выйти победителем даже в исключительно тяжелых обстоятельствах.
Маршрут экспедиции Нансена в Арктике

Летом 1896 года Нансен неожиданно встретился на Земле Франца-Иосифа с английской экспедицией Джексона, на судне которой «Windward» он и вернулся 13 августа в Вардё, пробыв в Арктике три года. Ровно через неделю в Норвегию вернулся и «Фрам», блестяще закончивший свой исторический дрейф. Теория Нансена подтвердилась - судно следовало по течению, о существовании которого он предполагал. Кроме того, экспедиция собрала ценные данные о течениях, ветрах и температурах и уверенно доказала, что с евроазиатской стороны в приполярном районе не суша, а глубокий, покрытый льдом, океан. Особое значение путешествие «Фрама» имело для молодой науки океанологии. Для Нансена это ознаменовало существенный поворот в его деятельности. Океанография стала основным предметом его исследований.
Нансен (слева) и Йохансен (справа) 17 июня 1896 г. на мысу Флора у базы Джексона.

Несколько лет Нансен занимался обработкой результатов экспедиции и написал несколько работ, включая популярное описание экспедиции в двух томах Fram over Polhavet. Den norske polarfærd 1893-1896 (1897). Эта книга немедленно была переведена на немецкий, английский и русский языки, но выходила под разными названиями: In Nacht und Eis: Die norwegische Polarexpedition 1893-96 («В ночи и льду: норвежская полярная экспедиция 1893-1896 гг.») Farthest North («Дальше на север»). Русские дореволюционные переводы обычно назывались «В стране льда и ночи» (1898, 1902), а переводы советского времени - «Фрам» в Полярном море" (1940, 1956, переизд. 2007).

Дальнейшая деятельность

Не прекращая океанографических исследований, Нансен занялся общественной деятельностью. В 1906-1908 был назначен послом Норвегии в Великобритании. В конце Первой мировой войны был представителем Норвегии в США, в 1920-1922 верховным комиссаром Лиги Наций по делам репатриации военнопленных из России. В 1921 по поручению Международного Красного креста создал комитет «Помощь Нансена» для спасения голодающих Поволжья. Был одним из немногих общественных деятелей Запада, кто лояльно относился к большевистской России и молодому СССР. В следующем году стал верховным комиссаром по делам беженцев и учредил Нансеновское паспортное бюро. В 1922 был удостоен Нобелевской премии мира, а в 1938 Нобелевской премии мира было удостоено Нансеновское международное агентство по делам беженцев в Женеве, основанное в 1931.

Не прерывал Нансен и научной деятельности: в 1900 г. совершил экспедицию на Шпицберген, а в 1913 г. плавал на пароходе «Коррект» к устью Лены, и совершил поездку по Транссибирской железной дороге. Планировал он и экспедицию в Антарктику на «Фраме», но в 1905 г. из-за болезни жены отказался от этой идеи, передав судно Амундсену. С 1928 г. участвовал в подготовке германской экспедиции в Арктику на дирижабле «Граф Цеппелин», однако она состоялась уже после его кончины. Последние годы жизни страдал от сердечно-сосудистых заболеваний. Скончался Нансен в Люсакере близ Осло 13 мая 1930 года, играя с внучкой на веранде своей усадьбы. По его просьбе был кремирован, а прах был развеян над Осло-фьордом. Надгробие находится в его усадьбе «Пульхёгда».

В его честь названа ежегодная правозащитная премия Управления Верховного Комиссара ООН по делам беженцев - «Медаль Нансена».

Личная жизнь

Нансен был с 1890 г. женат на Еве Сарс (1868-1907), дочери известного зоолога Микаэля Сарса. Именно Ева освящала «Фрам» при его спуске на воду в 1892 г., ей посвящён эпиграф описания путешествия Нансена «Той, которая дала имя кораблю и имела мужество ожидать». В 1893 г. у них родилась дочь Лив, которая впервые увидела отца уже в возрасте трёх лет. Во время отсутствия Нансена, Ева сделала музыкальную карьеру, профессионально выступая как певица.

В честь Евы и Лив Нансен назвал острова на Земле Франца-Иосифа (ныне выяснилось, что это один остров, поэтому на картах он называется Евалив). После 1898 г. у Нансенов было ещё шестеро детей.

Ева Нансен скончалась в 1907 г., когда Нансен был послом в Лондоне. Вторично он женился в 1919 г. на Сигрун Мунте. Дочь Лив оставила об отце и матери мемуары.

Русские издания книг Нансена

• Фритиоф Нансен. Во мраке ночи и во льдахъ. Путешествие норвежской экспедиции на корабле Фрамъ къ Северному полюсу. 31 рисунокъ на отдельныхъ листахъ и в тексте. Карта путешествия в цвете. СПб: Вольфа, 1897. 337 с.
• Нансен Ф. В стране льда и ночи т.1-2 СПб. Тип. Бр. Пантелеевых, 1897. 320, 344 с.
• Нансен Фритьоф (составила Анненская А.) На лыжах через Гренландию. Библиотека Всходов СПб.: Ред. журнала для детей Всходы 1897. 198 с
• Нансен Фритиоф. Во мраке ночи и во льдах. Путешествие Норвежской экспедиции на корабле Фрам к Северному полюсу. 2 тт. Полный перевод, под редакцией Н. Березина. СПб. Издательство О. Н. Поповой. 1901 г.
• Нансен Фритьоф. В страну будущего. Великий Северный путь из Европы в Сибирь через Карское море. С портретом автора, 155 рисунками и 3-мя картами. Авторизованный перевод с норвежского А. и П. Ганзен. Петроградъ Издание К. И. Ксидо. 1915 г. 454 с (Совр. изд. 2004)
• Фритиоф Нансен. Россия и мир. Перевод с фр. С. Бронского. С предисловием Н. Мещерякова. М.-Пг. Государственное изд-во. 1923 г. 147 с.
• Нансен Ф. Собрание сочинений. В 5 тт. М.: Географгиз, 1939-1940.
• Нансен Ф. Фрам в полярном море. В 2-х томах. М.: Географгиз, 1956. 368, 352 с.
• Нансен Ф. «Фрам» в Полярном море. Пер. с норв. Лопухиной З. И., вступ.ст. Глушкова В. В. Серия: Библиотека путешествий. М.: Дрофа 2007 г. 992 с.

Фритьоф Нансен - биография

10 октября 1861 года в усадьбе Стуре-Фрёен близ Кристиании (ныне Осло) родился норвежский полярный путешественник, ученый, общественный деятель Фритьоф Нансен . Нансен был членом Международного совета по изучению морей в Копенгагене. Он разработал метод определения скоростей течения с дрейфующего судна, сконструировал батометр и точный ареометр. После окончания Первой мировой войны был верховным комиссаром Лиги Наций по делам военнопленных, был одним из организаторов помощи голодающим Поволжья, главой комиссии по репатриации армянских беженцев в Армению. Его именем назван ряд географических объектов в Арктике и Антарктике. За многолетние усилия по оказанию помощи беззащитным в 1922 году он был удостоен Нобелевской премии мира.

Нансен родился в семье юриста. Его отец Бальдур Нансен был секретарем окружного суда. Мать — фру Аделаида Нансен — урожденная баронесса Ведель-Ялберг. В 17 лет Фритьоф стал чемпионом Норвегии по лыжным гонкам, а затем и чемпионом мира по бегу на коньках.

По окончанию школы Нансен получил высшие оценки по естественным наукам и черчению. Продолжать семейное дело он не стал и по совету отца подал заявление в военное училище, но вскоре забрал его и поступил в Кристианийский университет на зоологический факультет.

Полярные и океанографические исследования

В 1882 году Нансен нанялся работу на зверобойную шхуну «Викинг» и впервые вышел в Северный Ледовитый океан. Во время плавания на зверобойном промысле он изучал арктические льды и на основе полученных образцов доказал, что почва была принесена к Шпицбергену от берегов Сибири.

В 1888 году Нансен вместе с товарищами высадился на побережье Гренландии и, впервые пройдя остров с востока на запад на лыжах, установил факт сплошного оледенения его внутренних районов.

По возвращении из экспедиции он работал в университете Кристиании.

В 1890 году Нансен поставил цель добраться до Северного полюса на судне, дрейфующем вместе со льдами. 24 июня 1893 года на корабле «Фрам» вместе с экспедицией он отправился из Вадсё (Норвегия). Корабль обогнул мыс Нордкап, прошёл вблизи северной оконечности Сибири и 28 сентября 1895 года оказался во льдах за мысом Челюскин. Летом 1896 года Нансен встретился на Земле Франца-Иосифа с английской экспедицией Джексона, на судне которой «Windward» он и вернулся 13 августа в Вардё, пробыв в Арктике три года. Полярному исследователю удалось собрать ценные данные о течениях, ветрах и температурах. Нансен также доказал, что с евроазиатской стороны в приполярном районе не суша, а глубокий, покрытый льдом, океан.

В 1900 году Нансен совершил экспедицию на Шпицберген, а в 1913 году плавал на пароходе к устью Лены и совершил поездку по Транссибирской железной дороге.

В 1902 году Нансен создал океанографическую лабораторию в Кристиании.

С 1928 года участвовал в подготовке германской экспедиции в Арктику на дирижабле «Граф Цеппелин», однако она состоялась уже после его смерти.

За многочисленные заслуги в честь Нансена был назван лунный кратер и остров архипелага Земля Франца-Иосифа, остров в Карском море и горные вершины в Антарктиде, Тянь-Шане и Канаде, а также улицы в Москве, Норильске, Ростове-на-Дону, Калининграде, Рыбинске, Виннице, Ереване, Нью-Йорке, Манчестере, Белфасте, Софии и других городах.

Общественная деятельность

В 1906-1908 Нансен был назначен послом Норвегии в Великобритании. В конце Первой мировой войны Нансен был представителем Норвегии в США, а в 1920-1922 верховным комиссаром Лиги Наций по делам репатриации военнопленных из России. Он учредил Нансеновское паспортное бюро, которое выдавала так называемые нансеновские паспорта — международный документ, который удостоверял личность собственника. Вначале он выдавался россиянам, а впоследствии и другим беженцам, которые не могли получить обычный паспорт. В 1942 году этот документ признали правительства 52 государств.

В 1921 по поручению Международного Красного креста создал комитет «Помощь Нансена» для спасения голодающих Поволжья.

В 1922 году он стал верховным комиссаром по делам беженцев и учредил Нансеновское паспортное бюро.

В 1922 был удостоен Нобелевской премии мира, а в 1938 Нобелевской премии мира было удостоено Нансеновское международное агентство по делам беженцев в Женеве, основанное в 1931 году.

Ученый скончался в Люсакере близ Осло 13 мая 1930 года, играя с внучкой на веранде своей усадьбы. По его просьбе его прах был развеян над Осло-фьордом.

В конце сентября Нансен побывал в Красноярске. Он посетил городской парк и музей, встречался с гимназистами и преподавателями гимназии, с представителями местной власти и простыми красноярцами.

Путешествие по Сибири оставило глубокие впечатления у знаменитого норвежца. Через год выходит его книга-дневник «В страну будущего». Ниже приведен отрывок из этой книги, где автор подробно описал впечатления от трёх дней, проведённых им в Красноярске.

Об авторе: Фритьоф Нансен - норвежский полярный исследователь, учёный-зоолог, основатель новой науки - физической океанографии, политический деятель, гуманист, филантроп, лауреат Нобелевской премии мира за 1922 год.

«...Четверг, 25 сентября. На горизонте, за холмистою равниной на юге, уже синеют горы; можно даже различить отдельные кряжи и вершины. Это северная часть Саянских гор близ Красноярска, или, вернее, Гремячинский хребет.

На многих станциях нас с почетом встречали деревенские старосты, выбираемые самими крестьянами. На предпоследней станции перед Красноярском нас встретили, кроме старосты, исправник, начальник телеграфного отделения и еще двое-трое представителей крестьян. Начальник телеграфной станции передал нам просьбу красноярского городского головы - постараться приехать в город днем. Было еще утро, но нечего было рассчитывать попасть в Красноярск раньше вечера. Чтобы приехать туда днем, нам пришлось бы переждать до следующего утра на последней станции. Но времени у нас оставалось в обрез, и мне еще предстояло уладить в Красноярске кое-какие дела, прежде чем ехать дальше, а кроме того, меня ждали там письма, так что, как ни жаль было огорчать красноярцев, мешкать нам, согласно их желанию, оказывалось решительно не по карману. Но мы решили употребить все усилия, чтобы приехать вечером возможно раньше.

Итак, надо было торопиться, и мы понеслись во весь дух, мимо пашен и лугов, через села и деревни, не убавляя ходу. Нас трясло и подкидывало еще хуже; особенно тяжко приходилось в деревнях; в одном селе дорога оказалась до того невозможной, что пришлось объехать ее кругом.

Последнюю, тринадцатую станцию мы покинули в половине пятого дня; до Красноярска оставалось еще 35 верст, и надо было приналечь, чтобы не приехать чересчур поздно. Ямщик без устали хлестал лошадей кнутом и подгонял то протяжным жалобным воем подыхающей собаки, то отрывистыми веселыми окликами.

Перед нашим отъездом из Енисейска один осторожный чиновник, да и многие другие предостерегали нас, чтобы мы не ехали последнего перегона перед Красноярском в сумерках: там-де небезопасно. В силу амнистии по поводу Романовского юбилея было освобождено до срока много уголовных преступников, которые теперь и начали «шалить» по ночам. Еще совсем недавно произошло нападение на почту; лошадь и почтальон были убиты, а денежная почта похищена. Разбойников, разумеется, не поймали. Здесь это редко удастся. Мы проехали место нападения еще до наступления темноты. Действительно, место было вполне подходящее для грабежа - пустынное, холмистое. Говорят, там водружен деревянный крест, как это принято в Сибири на местах, где произошло убийство, чтобы проезжие могли помолиться за души убитых. Мы, однако, креста не видали.

Нас эти рассказы не запугали, и мы больше смеялись над возможностью нападения. На приезжих, да еще иностранцев, в Сибири нападают редко, предполагая, вероятно, что они хорошо вооружены. Мы-то этого предположения не оправдывали: у меня лично не было при себе ничего, кроме перочинного ножа. Ружья я отправил пароходом. И, в сущности, нам не следовало бы смеяться: когда мы приехали в Красноярск, все веревки, которыми был перевязан наш багаж, помещавшийся позади кузова тарантаса, оказались перерезанными, и концы их волочились по земле. К счастью, предусмотрительная г-жа Кытманова позаботилась вдобавок увязать наши вещи в мешки, которые и предохранили их от выпадения. Мы с Лорис-Меликовым, правда, заметили в дороге, что какие-то веревки волочатся по земле и захлестывают колеса, и даже поговорили между собой по этому поводу, но тем дело и ограничилось. Услыхали мы шуршание веревок вскоре после того, как миновали опасное место, а тогда было уже довольно темно. Воры, очевидно, вскочили на тарантас сзади и перерезали веревки, но были вспугнуты встречными проезжими и соскочили. Во время езды, за шумом и тряской, нет никакой возможности расслышать, что творится сзади.

Скоро начался дождь. Навстречу нам попадались полицейские казаки, высланные вперед, чтобы узнать, где мы и скоро ли можно ожидать нас. Из этого мы поняли, что в Красноярске готовили нам встречу.

Наконец около половины восьмого вечера мы прибыли под моросящим дождем. Город, освещенный электричеством, представлял эффектное зрелище с вершины холма, на который мы въехали; вдобавок в степи, у въезда в город, пылали костры и факелы. Когда мы подъехали поближе, то различили при свете костров темную массу народа и арку, украшенную русскими и норвежскими флагами; темные фигуры двигались взад и вперед и махали факелами.

Экипаж, можно сказать, врезался в толпу и застрял в ней под крики «ура». Пришлось нам выйти и выслушать приветствия городского головы, председателя Географического общества, представителя губернатора, который сам был в отъезде, и т. д. и т. п. Речи покрывались восторженными «ура», дождь продолжал моросить, а факелы и костры ярко пылать. Картина получилась фантастическая. Все эти люди стояли под дождем и ждали нас с трех часов дня. Досадно, но вина была не наша.

Затем Востротина и меня усалили в экипаж, запряженный парой красивых вороных лошадей, а Лорнс-Меликова в другой, и повезли под гору в город, по освещенным электричеством улицам, к роскошному дому купца Петра Ивановича Гадалова, где нас сердечно приняли сам хозяин с женой, дочерью и сыном.

Итак, мы достигли Красноярска - цели, к которой так долго стремились,- как раз в срок, 25 сентября, и могли похвалить себя за аккуратность, принимая во внимание, сколько тысяч верст нам пришлось проехать от Христиании, да еще столь разнообразными способами. У меня даже оставалось в распоряжении целых три дня до отъезда на Восток с инженером Вурцелем. Но гостеприимные горожане решили хорошенько использовать эти дни. Такое «событие», как наш приезд, надо было отпраздновать; а кроме того, меня просили прочесть доклад о нашем путешествии, что я и пообещал. Но прежде всего надо было хорошенько смыть с себя грязь и дорожную пыль, переодеться и откушать вместе с моими спутниками за празднично накрытым столом в доме наших милых хозяев, которые не знали, чем нам и угодить. В такие минуты мне всегда кажется, что ничто не может сравниться с наслаждением путешественника, добравшегося после долгих мытарств в мороз и метель или в туман и дождь до шалаша или теплого костра, или, как мы теперь, после долгой тряски по проселочным дорогам - до такого дворца.

Пятница, 26 сентября. На другой день я первым долгом привел в порядок свои снимки, нужные для доклада. Большую часть негативов я проявил еще на борту «Корректа» и «Омуля», где темной комнатой нам с Востротиным служила ванна. Один из хранителей музея в Красноярске взялся сделать диапозитивы с выбранных мною снимков и отлично справился со своей задачей. Затем надо было побывать в магазине и приобрести новый запас катушек с пленками и пластинок для моего фотографического аппарата. Затем отправиться в банк за деньгами и заняться приведением в порядок гардероба, несколько пострадавшего за время путешествия.

Востротин прокатил меня по городу и показал все достопримечательности, в том числе собор Рождества Христова, высокие колокольни и золотые купола которого видны было со всех концов города. Красноярские владельцы золотых приисков начали строить собор в 1843 году, но в 1849-м своды храма рухнули. Тогда золотопромышленник Щеголев взял на себя постройку и украшение храма, и это обошлось ему около полумиллиона рублей. Вообще, если какой-нибудь богатый сибиряк желает принести на алтарь отечества жертву от избытка своего, то строит церковь. Затем мы посетили городской парк, который слывет лучшим во всей Сибири. Время было осеннее, и цветы уже завяли, но судя по деревьям, хвойным и лиственным, можно было представить себе, что летом парк является чудесным местом для прогулок. Улицы в городе широкие и прямые; на главных улицах каменные дома, но большая часть построек из дерева. Красноярск красиво расположен на левом берегу Енисея, в долине, окруженной горами. С западной стороны находятся возвышенности, через которые мы перевалили накануне вечером. Ближайшая к городу крутая гора состоит из красного песчаника с прослойкой красного мергеля, чему город и обязан своим названием. На восточном берегу Енисея местность еще выше и более пересеченная; возвышенности здесь отчасти вулканического происхождения и поросли редким лесом.

Несколько выше Красноярска Енисей пробивается сквозь скалистое ущелье и суживается иногда до 300-400 метров в ширину, зато быстрота течения достигает 7-9 верст в час. Дальше река опять разливается и достигает версты с лишком в ширину, а вблизи города разделяется на два рукава и обтекает низменные красивые острова, поросшие березовым лесом.

Здесь, как и везде, наблюдается большая разница в уровне воды во время весеннего разлива и летом. Разница эта достигает 10 метров и ею-то и обусловливается своеобразное строение берегов - «голые песчаные откосы, полого спускающиеся к воде».

После полудня мой гостеприимный хозяин предоставил в мое распоряжение верховую лошадь, так как слышал, что мне хотелось ознакомиться с окрестностями. Вместе с сыном хозяйки я и совершил чудесную прогулку в горы на запад от Красноярска. Местность была холмистая, пустынная. Горы большею частью сложены из рыхлого красного песчаника, но, по-видимому, это лишь верхние слои, как и всюду, образованные процессом выветривания в течение долгих времен. Так как здесь, видимо, не было ледникового периода - по крайней мере в позднейшие геологические эпохи,- то все эти продукты выветривания остались на месте. Местность прорезана размытыми водой долинами; там и сям из песчаника пробились ключи и образовали глубокие узкие ущелья.

Некогда, быть может, пространства эти были покрыты лесом, хотя я и не нашел никаких следов этого. Должно быть, он выгорел в незапамятные времена, и вся местность превратилась в луговую равнину, почти нигде не возделываемую, за исключением речных долин, да и там мало.

Суббота, 27 сентября. Мой несравненный хозяин угадал, что мне очень хотелось познакомиться также с горами другого, восточного берега Енисея, и на другое утро снова предоставил нам верховых лошадей. На этот раз я отправился в сопровождении молодого Гадалова и хранителя музея.

Несколько выше Красноярска через Енисей перекинут железнодорожный мост, почти в 900 метров длиною, другого моста через реку нет, и для переправы пользуются паромами. Даже самый главный паром устроен весьма примитивно и в движение приводится силою самого течения. К одному из концов длинного каната прикреплен якорь и спущен на дно реки выше места переправы; самый канат покоится на лодках или на барках; другой конец его прикреплен к парому, снабженному большим рулем. Если с помощью руля паром поставить наискось течения, то его понесет на другой берег, к пристани. Там люди и лошади сходят, паром снова нагружается, руль переставляется, и паром снова переносится течением обратно. Таким образом, переправа совершается целый день, и вся работа перевозчиков заключается в том, чтобы переставлять руль.

Пришлось подождать тут и нам. Сегодня оказался большой праздник (14 сентября старого стиля), а вчера был базарный день, и народу у переправы собралось множество. Интересно было, посмотреть на народ, такой веселый, радостный и довольный с виду. Все они собрались домой в деревни, телеги были пусты, а женщины и девушки в лучших своих нарядах. Паром пристал к берегу, нагруженный людьми, лошадьми и телегами, и едва все они выбрались, как на него хлынула новая масса возов, лошадей и людей! Скоро мы отчалили и очень быстро очутились на противоположном берегу. Но оказалось, что мы попали еще только на остров, и по другую сторону его нас ожидал другой паром.

Наконец мы переехали второй рукав реки и очутились на твердой почве, сели верхом на лошадей и быстрою рысью отправились к югу вдоль реки, сначала степью, а потом долиной между гор, пока не доехали до гранитного кряжа, который меня особенно интересовал.

Для того, кто привык к нашим круглым, отполированным льдами скандинавским скалам, странно видеть здешние горные формы.

По долинам ясно видно, что они обязаны своим происхождением воде, а не ледникам, как у нас. А зубчатые выветренные горные гребни из гранита, возвышающиеся над окружающими горами, ясно указывают на то, что местность с незапамятных времен подвергалась сильнейшему выветриванию и разрушению под влиянием атмосферных осадков, вследствие чего уцелели лишь более твердые породы, образовавшие нечто вроде развалин, тогда как более рыхлые были смыты дождями, унесены водами и ветрами. Я часто видел впоследствии и в Сибири и в Приамурье подобные острые, разорванные и зубчатые гребни из гранита или из другой твердой породы, которые высоко вздымались над окружающей местностью. Они указывают, что здесь не могло быть ледникового периода с его глетчерами, иначе они были бы стерты с лица земли. Почва вокруг была усеяна толстым слоем гравия и песка, обязанных своим происхождением тому же процессу выветривания. У подошвы этих крытых утесов не было даже каменистых россыпей, какие непременно встретились бы у нас, в Норвегии. Даже грунт здесь подвергается выветриванию и большею частью покрыт гравием, черноземом и растительностью. Лесная почва часто одета порослью, но самый лес редковат, деревья некрупные и по большей части лиственных пород.

Днем красноярское спортивное общество и школы устроили в честь нас состязание в футбол на городском плацу. В последние годы в России наблюдается сильное увлечение так называемым сокольством, получившим свое начало в Чехии, где оно в 1912 году отпраздновало свой пятидесятилетний юбилей. Увлечение это встретило поддержку правительства, и сокольские общества стали организовываться по всей России, а также здесь, в Сибири. Русские конькобежцы, которые были самыми опасными нашими соперниками в состязании на первенство мира, тоже принадлежат к «соколам». На спортивном плацу мы были очень тепло приняты красноярской молодежью в красивых светлых костюмах, и большое удовольствие было смотреть на их оживленную и умелую игру. Распрощавшись с этими милыми юношами и с их предупредительными руководителями, мы отправились в городской музей, где нам была устроена парадная встреча со служащими и дирекцией музея. В музее собраны ценные коллекции различного рода - естественнонаучные, археологические, этнографические и т. п. Для меня наиболее интересными являлись именно последние, особенно коллекции, касающиеся енисейских остяков, тунгусов, самоедов и других. Много нового об историческом прошлом и настоящем Сибири узнал я также из устных объяснений сведущих хозяев музея.

Воскресенье, 28 сентября. На другой день состоялось заседание в Географическом обществе. Я рассказывал о нашем путешествии и показывал диапозитивы, а также развивал план возможного судоходства через Карское море к устью Енисея. Востротин был так любезен снова взять на себя обязанности переводчика. Сердечное участие в глубокий интерес, обнаруженные многолюдным собранием, дали мне понять, какое важное значение придают сибиряки возможности морского сообщения их страны с Европой. Да это и не удивительно: несмотря на железную дорогу, здешние промышленники чувствуют себя словно взаперти со своими продуктами, и надежда на сбыт их морским путем открывает им блестящие перспективы. Огромные сибирские реки прямо как бы созданы для целей такого сообщения; транспорт вниз по течению необычайно удобен, и все эти реки указывают на север, на Ледовитый океан, как на выход из создавшегося положения. Вероятно, в связи с этим город и принимал нас так радушно, хотя мы были только приглашенными гостями в этом морском плавании и не подозревали за собой никаких особых заслуг.

Вечером городской голова и Географическое общество дали нам обед; было произнесено мною сердечных речей, проявлено много воодушевления; пришли даже приветственные телеграммы из Иркутска и из других областей Сибири.

Понедельник, 29 сентября. На другое утро, в пять часов, мои любезные хозяева проводили меня на вокзал железной дороги. Там встретили нас, чего мы уж никак не ожидали, радушный и сердечный хозяин вчерашнего обеда, городской голова, а также председатель Географического общества и многие другие, пожелавшие еще раз проститься со мной. Лорис-Меликов и Востротин в свою очередь решили проводить меня до Иркутска, но на этот поезд уже не оказалось билетов - все места были заняты еще в России. В 5 ч. 35 м. подошел экспресс, запорошенный снегом, напоминая нам, что мы в Сибири. Тут мы наконец встретились с инженером Вурцелем, который очень сердечно привял меня в своем купе-салоне. В его любезном обществе мне и предстояло теперь начать новое путешествие на Восток, по совершенно неведомой мне доселе стране. В его большом вагоне места оказалось вдоволь, и он тотчас же пригласил Востротина и Лорис-Меликова ехать вместе с нами.

Затем мы распрощались с милейшими жителями Красноярска, поезд тронулся, и мы помчались на восток по нескончаемому рельсовому пути. За длинным мостом через Енисей дорога довольно долго шла степью, большею частью вполне пригодной для землепашества и, казалось, даже не требовавшей удобрения; кое-где встречались и возделанные поля. То обстоятельство, что в Сибири даже вдоль линии железной дороги так много лежащих втуне земельных участков, объясняется, вероятно, тем, что сибиряки не удобряют земли, а, использовав ее, оставляют под паром иногда лет двадцать.

Первою большою станцией был город Канск, расположенный на Кане, притоке Енисея, и насчитывающий 10 000 жителей. Городской голова Канска, встретивший нас еще в Красноярске, снова приветствовал нас на станции во главе депутации от города; в течение немногих минут остановки вновь было произнесено несколько приветственных и ответных речей. Всюду обнаруживался живейший интерес к установлению морского пути через Карское море. Нужда в нем с году на год становится все более ощутительной.

А затем мы снова помчались на восток по слегка волнистой местности, с нескончаемыми плодородными пространствами земли, но здесь попадалось также много леса. Вагон Вурцеля был последним в поезде, причем салон помещался в конце вагона, и окна были как сбоку, так и в задней стене, и нам открывался свободный вид на всю железнодорожную линию и во все стороны..."

(Фритьоф Нансен «В страну будущего. Великий Северный путь из Европы в Сибирь через Карское море», перевод с норвежского А. и П. Ганзен; Красноярское книжное издательство, 1982)