Чехословакия корпусы. Кстати, почему их называют белочехами? Инцидент в Челябинске

Мятеж чехословацкого корпуса - вооружённое выступление Чехословацкого корпуса в мае - августе года в Поволжье, на Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке, создавшее благоприятную ситуацию для ликвидации советских органов власти, образования антисоветских правительств (Комитет членов Учредительного собрания, Временное Сибирское правительство, позднее - Временное Всероссийское правительство) и начала широкомасштабных вооружённых действий белых войск против Советской власти.

История

Предыстория

26 марта 1918 года Совнарком РСФСР заключил с отделением Чехословацкого Национального Совета в России официальный договор, по которому чехословакам предоставлялось право проезда по территории России во Владивосток в качестве частных граждан. Чехословацкие части обязывались сдать оружие при проезде через Пензу. Для несения караульной службы им разрешалось оставить в каждом эшелоне 168 винтовок и 1 пулемёт. Артиллерийское вооружение сдавалось полностью.

К маю 1918 года во Владивосток прибыло 14 тысяч чехословаков, 4 тысячи было в районе Ново-Николаевска (ныне Новосибирск), 8 тысяч в районе Челябинска и 8 тысяч в районе Пензы (в том числе и на станции Ртищево РУЖД).

14 мая в Челябинске произошёл инцидент, который создал враждебную напряженность между чехословацкими легионерами и Советами. На железнодорожной станции встретились эшелоны с чехословаками и с венгерскими и немецкими военнопленными, отпущенными по условиям Брестского договора. Брошенной из венгерского эшелона чугунной ножкой от печки был тяжело ранен чешский солдат. В ответ чехословаки линчевали виновного, по их мнению, военнопленного - венгра. Ему были нанесены несколько штыковых ударов в грудь и шею. На следующий день власти Челябинска арестовали десять чехословацких легионеров из 6-го Чехословацкого стрелкового полка. 17 мая 1918 года солдаты 3-го и 6-го Чехословацких стрелковых полков и заняли железнодорожную станцию в Челябинске, а затем весь город и освободили заключённых солдат. Легионеры разоружили красногвардейцев и захватили городской арсенал - 2 800 винтовок и артиллерийскую батарею .

23 мая чехословацкими радистами были перехвачены две секретные телеграммы из Москвы с приказом местным Советам, о начале разоружения чехословацких легионеров и заключении солдат в концлагеря . 25 мая Народный комиссар по военным делам Л. Д. Троцкий издал приказ, в котором, в частности, говорилось: «Все Советы депутатов обязаны под страхом ответственности разоружить чехословаков. Каждый чехословак, найденный вооружённым на железнодорожной линии, должен быть расстрелян на месте. Каждый эшелон, в котором окажется хотя бы один вооружённый солдат, должен быть выгружен из вагонов и заключён в концлагерь…» .

События на линии Ртищево-Пенза

Поручик С. Чечек (1918)

Родион Тусеев

Знамя 4-го стрелкового полка

Ртищево. Похороны Р. Тусеева и Николаева, погибших в Пензе в боях с чехословаками (2 июня 1918)

Эшелон четвёртого стрелкового полка первой чехословацкой дивизии прибыл в Ртищево со станции Умёт 19 апреля 1918 года . На первом пути стоял пассажирский поезд с командным составом; на третьем и четвёртом пути - товарные вагоны, в которых размещались солдаты . 27 мая чехословаки отказались сдать оружие представителям исполкома Ртищевского совета. Офицеры на переговорах объявили, что при попытке разоружить их силой легионеры окажут сопротивление.

По всей видимости, такая попытка была предпринята . Разбив ртищевский отряд красногвардейцев, чехословаки захватили станцию. Вечером того же дня известие о мятеже получил Саратовский губернский исполком. На его подавление из Саратова в Ртищево был направлен отряд 2-го красного латышского полка и отряд красногвардейцев из Аткарска, которые прибыли на станцию 28 мая утром. Латыши открыли по чехословакам артиллерийский огонь из развёрнутых на платформах трёхдюймовых орудий, в частности обстрелу подвергся район Сердобского тупика, где находились легионеры . Восставших чехословаков удалось окружить и обезоружить. Днём со стороны Тамбова к станции подошёл двухтысячный отряд легионеров под командованием поручика Станислава Чечека. Мятежники окружили посёлок, перерезали телеграфные провода и начали осаду.

В тот же день, 28 мая, в Балашове общее собрание рабочих и служащих железнодорожного узла приняло решение о создании отряда для борьбы с чехословацким мятежом. Для этого из железнодорожников в возрасте от 18 до 50 лет, за исключением служащих и рабочих, необходимых для поддержания малого движения поездов, ремонта путей и паровозов, был сформирован Балашовский 135-й пехотный полк (в дальнейшем он вошёл в дивизию Чапаева). Во второй половине дня экстренным эшелоном полк во главе с председателем Балашовского исполкома Солониным прибыл в Ртищево.

Гражданская война на территории Саратовской области и прилегающих к ней районов (1918 год)

На борьбу с мятежом была организована и крестьянская беднота Сердобского уезда . Некоторые волости дали до тысячи бойцов. Например, Лопуховский волостной Совет привёл 1000 человек, Байковский - 700, Малиновский - 900, Студёновский - 1000.

Совместными усилиями объединённых отрядов железнодорожников, крестьян, аткарских, балашовских и саратовских красногвардейских рабочих отрядов, первого чехословацкого революционного полка утром 29 мая легионеры были выбиты из Ртищево и отброшены к северо-востоку.

Угнав со станции три паровоза, чехословацкие части направились в сторону Пензы и, видимо, опасаясь преследования, разобрали часть железнодорожного пути недалеко от разъезда Дубасовский . Председатель Ртищевского волисполкома В. Ф. Рябов связался по телефону с военкомом И. С. Тусеевым , который вместе с М. В. Серёжниковым и Г. С. Фомичёвым находился в это время на уездном съезде Советов в Сердобске, и предложил ему организовать силы красногвардейцев для удара с тыла по отступающим из Ртищево чехословакам. И. С. Тусеев тут же объявил о восстании чехословаков, работа съезда была прервана. Участники его стали разъезжаться по сёлам Сердобского уезда для организации на местах крестьянских отрядов.

Узнав от дежурного по станции, что чехословацкий эшелон проследовал разъезд Колдобаш, делегаты съезда приняли предложение Серёжникова пустить навстречу эшелону неуправляемый паровоз. К паровозу прицепили 5 вагонов, в которых разместился отряд сердобских и ртищевских красногвардейцев во главе с Серёжниковым, и платформу с балластом и вывели состав со станции Сердобск. Миновав мост через реку Сердоба, отряд высадился и организовал засаду на заречной окраине Сердобска, а паровоз был пущен навстречу чехословакам. крушение поездов, стоившее чехословакам больших жертв и крупного материального ущерба, произошло на выемке между Сердобском и Колдобашем. Покинув с потерями горящий эшелон, мятежники рассыпным строем пошли на Сердобск, но были встречены из засады пулемётным и ружейным огнём. Не принимая боя чехословаки стороной обошли город и направились на станцию Байка.

29 мая отряды 1-го стрелкового полка и части 4-го стрелкового полка заняли Пензу. Чехословакам удалось окружить город с трёх сторон: замкнуть кольцо окружения на западной окраине мешали прибывший днём ранее из Ртищева красногвардейский отряд. На стороне советских отрядов сражались 400-450 человек 1-го Чехословацкого революционного полка. Бои в Пензе были жестокие и кровопролитные. 30 мая легионеры начали отступление с боями от Пензы в сторону Сызрани. Газета «Известия Саратовского Совета» от 1 июня 1918 года сообщала: «Пенза занята нашими войсками, часть которых продолжает движение к Сызрани. Железнодорожные пути на участке Ртищево - Пенза свободны для беспрепятственного движения поездов» . В боях за Пензу были смертельно ранены активные бойцы ртищевского отряда Родион Степанович Тусеев и матрос Николаев .

31 мая 1918 года газета «Известия Саратовского Совета» в № 104 опубликовала резолюцию собрания чехословацкого военного отряда в Саратове, в которой говорилось :

См. также

Примечания

Литература

• Губчека: Сб. документов и материалов из истории Саратовской губернской чрезвычайной комиссии, 1917-1921 гг./ Сост.: Н. И. Шабанов, Н. А. Макаров. - Саратов: Приволжское кн. изд-во, 1980
• Дни незабываемые: Из воспоминаний одного из первых ртищевских комсомольцев Дмитрия Алексеевича Сиряпина // Путь Ленина. - 6 февраля 1971
• Куванов А. Сыны и дочери земли родной: Из цикла очерков «Ртищево» // Путь Ленина. - 13 февраля 1971
• Куванов А. Всесоюзный староста Михаил Иванович Калинин и Ртищево (1. России перекрёсток) // Путь Ленина. - 19 ноября 1975
• Так было…: Воспоминания старого машиниста, пенсионера А. И. Захарова // Путь Ленина. - 19 сентября 1967

Ртищево и Ртищевский район в темах
Символы и награды
Люди города и района
Административно- территориальное деление

Восста́ние Чехослова́цкого ко́рпуса (Чехословацкий мятеж ) - вооружённое выступление Чехословацкого корпуса в мае-августе 1918 года в период Гражданской войны в России .

Восстание охватило Поволжье, Урал, Сибирь, Дальний Восток и создало благоприятную ситуацию для ликвидации советских органов власти, образования антисоветских правительств (Комитет членов Учредительного собрания , , позднее - Временное Всероссийское правительство) и начала широкомасштабных вооружённых действий белых войск против Советской власти . Поводом для начала восстания послужила попытка советских властей разоружить легионеров.

Энциклопедичный YouTube

1 / 5

✪ Разведопрос: Егор Яковлев о последствиях восстания чехословацкого корпуса

✪ Восстание чехословацкого корпуса. Часть 2.

✪ Восстание чехословацкого корпуса. Часть 1.

✪ Цифровая история: Егор Яковлев об эскалации Гражданской войны

✪ Профессор МПГУ В.Ж.Цветков на Вести FM. Мятеж Чехословацкого корпуса: что это было

Субтитры

Я вас категорически приветствую! Егор, добрый день. Добрый. Про что сегодня? Продолжаем наконец-то про Гражданскую войну, про её разворачивание. Закончили на том, как восстал Чехословацкий корпус, и вот сегодня поговорим о последствиях этого восстания, потому что они были, действительно, судьбоносны доля судьбы нашей страны, для судьбы нарождающейся Советской республики и для Белого движения тоже, потому что без восстания Чехословацкого корпуса Белое движение вряд ли сумело бы оформиться. Восстание Чехословацкого корпуса полностью перевернуло ситуацию внутри страны, и последствия его были самые трагические. Я напомню немного о том, как разворачивалось это восстание. Я вот высказал точку зрения, что не то, чтобы виновниками этого восстания… Конечно же, Антанта подстрекала, и в первую очередь это была Франция, и в первую очередь французский посол Нуланс был яростным сторонником выступления Чехословацкого корпуса и образования, как это тогда говорили, противонемецкого фронта, против немецко-большевистских сил, как это называлось в определённых кругах Антанты. Конечно же, Антанта подстрекала, и этому есть очень много свидетельств, и обо всём этом в прошлый раз я рассказывал. Но были и те силы внутри самой же Антанты, которые наоборот стремились к тому, чтобы Чехословацкий корпус поскорее отбыл из России и прибыл на Французский фронт, на Западный фронт, чтобы защищать Францию от готовящегося немецкого наступления. И к сожалению, вот эти вот силы не были в достаточной степени использованы советским руководством, не удалось на них опереться и распропагандировать ту солдатскую массу чехословацкую, которая, по большому счёту, стала жертвой обмана, стала жертвой пропаганды, потому что экстремистское крыло чехословаков по сути пошло на прямой подлог, объясняя своим солдатам, против кого они будут сражаться в России. Объясняли они, естественно, что они будут сражаться против тех же самых немцев, потому что для чехословаков большевики – это какая-то чужая совершенно история абсолютно. Ваши внутренние разборки, да? Да-да. Чехословакия, вообще Чехословацкий корпус, напомню, формировался именно как военная сила, которая будет сражаться за независимость Чехословакии от Австро-Венгрии, т.е. это их национальное дело, это практически чуть ли не Отечественная война ведётся, правда, на непонятной территории чужой, но тем не менее вот они здесь защищают идею независимой Чехословакии. Понятно, что они должны сражаться против австро-венгров и немцев. Австро-венгров и немцев здесь нет, вот как объяснить, против кого они здесь будут сражаться? Для этого была использована такая полумифическая угроза – военнопленных стран Четверного союза. Считалось и официально провозглашалось вот в этой проантантовской пропаганде, которой зомбировали бойцов Чехословацкого корпуса, что в России находится огромное число немецких военнопленных. Это было отчасти так – действительно, военнопленных стран Четверного союза было почти 2 миллиона. Ого! Я напомню, что самое… больше всего пленных было русских за всю Первую мировую войну, точнее, граждан Российской империи, подданных Российской империи. Оценки очень разные, кстати, это интересная тема: сейчас принята оценка генерала Головина – это эмигрантский историк, очень известный, который оценил число военнопленных Российской империи в 2,4 млн. чел. Эта оценка принимается значительной частью историков, но если мы почитаем самого Головина, то мы узнаем, что она основана следующим образом: Головин, интересуясь, как получилось это число, запросил двух своих коллег – австрийского историка и немецкого историка военных, которые проверили эти данные по архивам и прислали ему свои результаты, и он из них вывел 2,4. Но эти цифры никто и никогда не проверял, во всяком случае те историки, которые ссылаются на Головина, а это, кстати, например, вот есть известный труд генерала Кривошеева по потерям армии в войнах 20 века, и вот он прямо ссылается на Головина, а Головин ссылается на двух историков, которые ему прислали эти результаты, но эти цифры никто не проверял, они были там интернированы. Но это не так важно для нашей темы, важно другое – что на втором месте находилась Австро-Венгрия, которая была, как мы помним, лоскутной империей, в которой, как мы знаем, значительное число национальностей, которые не имели своей государственности внутри двуединой монархии, воевать не хотело, о чём, собственно, можно прочесть в знаменитом романе Ярослава Гашека. И вот русские там, если помните, как Швейк пошёл сдаваться, а навстречу русские, которые тоже идут сдаваться. Вот это примерно типичная история такая, ненамного австро-венгры отставали, и вот они-то и составляли основную часть этих 2 млн. военнопленных, а немцев, собственно, из них было всего около 150 тысяч… Небогато, да. Т.е. да-да, с Германией так не получалось, т.е. если брать оценку непосредственно по Германии, то пропорция сильно не в пользу Российской империи. И в общем, в масштабах эти силы, естественно, были разрознены, в отличие от Чехословацкого корпуса, и представлять какую-то военную силу они не могли. Никто и не собирался организовывать эту военную силу, и немцы этого не требовали. Но антантовская пропаганда представила дело таким образом, что вот из этих военнопленных формируются военные части, которые, собственно, будут оккупационным корпусом в большевистской России и совместно с большевиками они будут воевать против чехов, в частности, ну и вообще осуществлять немецкое правление в побеждённой России, и вот с ними-то вы и будете воевать. За вот эти вот немецкие части выданы интернациональные части армии, Красной гвардии, которые, действительно, формировались, но надо сказать, что это были части численно ничтожные, т.е., естественно, большая часть пленных мечтала отсидеться до конца войны в плену, не собиралась дальше ни за что воевать, и только самые убеждённые, самые пылкие, самые поверившие, захваченные этой большевистской идеей вступали в интернациональные части Красной гвардии. В Пензе, например, стоял 1-ый Чехословацкий революционный полк, или ещё его называют 1-ый Интернациональный революционный полк под руководством… под командованием Ярослава Штромбаха, тоже чеха. Там было 1200 человек всех национальностей, это как раз были военнопленные в основном из Австро-Венгрии: там были чехи, словаки, югославы, венгры, естественно. Ну т.е. масса народу, которые ни за австрияков, ни за венгров умирать не хотели? Они не хотели воевать просто, да, и воевать, и умирать вот за это, в этой войне конкретной. Они записались в революционный полк, потому что им оказались близки интернациональные идеи большевиков. И вот эти интернациональные крайне немногочисленные части антантовская пропаганда пыталась выдать за кайзеровские батальоны, которые осуществляют оккупационное правление в России – вот против них надо воевать. И в общем, эта пропаганда имела успех, а вот ответная пропаганда, большевистская, успеха не имела, хотя я напомню, что, например, во французской военной миссии был Жан Садуль – это капитан, который крайне симпатизировал большевикам, потом он станет членом коммунистической партии Франции, и я должен сказать, что недавно я каким-то чудом посмотрел очень любопытную серию из сериала «Приключения молодого Индианы Джонса», где Индиана Джонс, как агент французской военной миссии оказывается в революционном Петрограде – вот чувствуется, что в нём проглядывают некоторые черты Жана Садуля. Вы не смотрели эту серию? Нет. Ну, довольно любопытно: его присылают как раз с задачей предотвратить приход к власти большевиков, он внедряется в рабочее движение в Петрограде, но внедряется настолько хорошо, что начинает симпатизировать молодым рабочим, которые примкнули к большевикам, и как раз там действие разворачивается во время июльского выступления 1917 года, когда его друзья погибают. Довольно трагическая история, но вот это биография Жана Садуля явно прослеживается в трактовке приключений Индианы Джонса здесь. Но вернёмся, собственно, к событиям, связанным с восстанием Чехословацкого легиона. Вот опереться на Жана Садуля не удалось, и я напомню, что была резкая крайне телеграмма Троцкого, которая призывала силой разоружать чехословаков, а тех, кто не подчиняется, расстреливать и заключать в концентрационные лагеря. Но эта телеграмма была разослана всем Совдепам по пути следования, по сути по Транссибирской магистрали, и практически все Совдепы этой телеграммой были поставлены в крайнее недоумение, поскольку красногвардейских сил для выполнения данной задачи у Совдепов просто не было. Надо объяснить – многие не знают, что такое Совдеп? Совдепы – Советы рабочих и солдатских депутатов. Это не ругательное слово. Да. И вот в качестве примера того, как были поставлены в сложное положение эти Советы, можно привести Пензенский Совет, потому что, получив телеграмму Троцкого, он тут же собрался на совещание и начал обсуждать, что в принципе можно сделать. И первым делом они связались с военным комиссаром Симбирска и запросили подкрепление, сообщив, что в Пензе сейчас находится более 2 тысяч чехословаков с пулемётами, а от них сегодня как раз ушли на фронт, как раз в это время ещё шли бои с атаманом Дутовым в Оренбуржье, они отправили на фронт 800 человек, и у них сил мало, задачу Центр требует выполнить сегодня-завтра, неизбежен конфликт, поэтому просим помощи – что можете дать? Из Симбирска ответили, что дать особо ничего не могут – тоже послали роты на Дутовский фронт, есть возможность отправить, правда, 90 человек из Интернационала. Когда Совет понимает, что у них, во-первых, людей мало, во-вторых, они не особо обученные, они Троцкому прямо и сообщают, что пришли к заключению, что не можем выполнить предписание: «…на расстоянии 100 верст находится около 12 000 войск с пулеметами. Впереди нас стоят эшелоны, имеющие на 100 человек 60 винтовок. Арест офицеров неминуемо вызовет выступление, против которого устоять мы не сможем». Что отвечает Лев Давидович - он отвечает следующее: «Товарищ, военные приказы отдаются не для обсуждения, а для исполнения. Я передам военному суду всех представителей военного комиссариата, которые будут трусливо уклоняться от исполнения разоружить чехословаков. Нами приняты меры двинуть бронированные поезда. Вы обязаны действовать решительно и немедленно. Больше добавить ничего не могу». В общем, как хотите, так и действуйте. Ну, с одной стороны, не поспоришь – Лев Давыдович прав, с другой стороны, я не знаю, мне в голову приходит только, поскольку они эшелонами ехали, только эшелоны под откос пускать. Но тогда уж непонятно… Они стояли. Они уже не ехали, они стояли там. Ну в общем, опять же, советские партийные органы посовещались, поняли, что просто ну как, ну невозможно, и поэтому они, в принципе, приняли правильное решение – они отправились заниматься пропагандой, на переговоры. Но сил Пензенского Совета было мало, для того, чтобы распропагандировать чехолсловаков, здесь нужны были другие силы – здесь нужны были представители военной миссии Антанты, т.е., с моей точки зрения, конечно, это такое, может быть, кажется надменным поучение, как надо было поступать, мы лучше знаем, и т.д., но мне кажется, рациональным было брать за шкирку членов военной миссии Антанты, которые на словах говорили, что это инцидент, это случайность, мы разъясним, и т.д., брать лояльных советской власти членов Чешского национального совета и вести их прямо, вести их и заставлять разоружаться под их прикрытием. Ну а у Пензенского Совета не получилось, легионеры не стали разоружаться, и в результате произошёл бой, в результате которого легионеры Пензу захватили, причём поскольку там как раз стоял вот этот Чехословацкий революционный полк, то бой и последующие события происходили с крайним ожесточением, потому что тут уже появились черты чехословацкой гражданской войны – воевали против своих, они друг друга воспринимали как предателей, врагов, и поскольку победили белочехи, то они, естественно, над красными чехами учинили буквально садистскую расправу, о которой в Пензе помнят до сих пор. И вообще надо сказать, что со взятия самых первых городов проявляется то, что чехи на чужой земле, потому что, например, белые взяли… победило на недолгое время ярославское восстание – там не было какого-то жуткого погрома. Да, там были… кое-кого убили, арестовали советских партийных работников, там их на баржу посадили, держали под арестом, но вот какого-то масштабного грабежа такого не было. А чехи, взяв Пензу, сразу же ведут себя, как ландскнехты, которым на разграбление отдали город – вот они сразу же безудержный грабёж, убийства, изнасилования, т.е. абсолютно такая орда пришла. Оккупант, да. Да, пришла оккупантская орда, при этом, конечно же, начинается классическая история со сведением счётов, указывают показывают чехам на неугодных, неугодные расправляются с теми, на кого им показали, не разбираясь, коммунист, большевик – неважно. Ну в общем, короче говоря, страшная вещь началась. И надо сказать, что в Пензе, кстати, они не задержались, они очень опасались, что их оттуда выбьют, и, просто уничтожив местный Совет, разграбив город, чехи отправились к Самаре, которую они в скором времени и возьмут. Самара – это очень важный момент, взятие Самары, её удалось взять очень легко, как сказал поручик Чечик, который командовал вот этой поволжской группировкой чехов, «взяли Самару, как граблями сено». Не было сил, т.е. Красная армия не смогла просто ещё… не могла просто ещё организовать грамотную оборону. Именно Самара стала столицей альтернативного большевистскому правительства – это было правительство, т.н. Комуч, т.е. Комитет членов Учредительного собрания. Членов Учредительного собрания чехи привезли в обозе. Надо сказать, что в основном это были правые эсеры, за исключением меньшевика Ивана Майского, который впоследствии станет большевиком, послом России в Лондоне и академиком АН СССР, оставившим очень интересные дневники. Правые эсеры, которые составили большинство, они знали о том, что чехи собираются восстать, и ожидали интервенции, и это свидетельствует ещё раз о том, что у них были обширные связи, у руководства эсеровской партии, в частности, во французской военной миссии. Это свидетельствует о том, что восстание Чехословацкого корпуса инспирировалось со стороны Антанты. Они ждали, и как только чехи восстали, сразу же 5 членов Учредительного собрания от эсеровской партии прибыли в расположение чехословацких войск, их привезли в автомобиле в здание городской Думы самарской и посадили там, как правительство, причём сами же они впоследствии и признавались, что их никто не поддерживал, всерьёз никто не воспринимал, и они были такими свадебными генералами, которых тут насадили – и они теперь… управляйте. Как воспринимали произошедшие события страны Антанты? Ну, во-первых, здесь – я напомню, я в прошлый раз об этом говорил – большую роль сыграло высказывание члена французской военной миссии Гине, который, прибыв в распоряжение чехословацких войск, заявил, что страны Антанты приветствуют выступление и создание противонемецкого фронта. Садуль потребовал дезавуировать это заявление, но заявление не было дезавуировано, и это свидетельствовало о том, что Антанта свой выбор сделала уже окончательно, и т.е. она ставит на свержение советской власти и на чехословацкие… на действия чехословаков. Напомню, что чехословаки были не сами по себе, а они официально считались частью французской армии и подчинялись, соответственно, французскому главнокомандующему, поэтому французы стали смотреть на них, как на свои собственные войска, долженствующие действовать в интересах Французской республики. Точно так же мы встречаем полное одобрение и со стороны англичан. Ллойд Джордж писал руководителю Чешского национального совета Масарику: «Высылаю вам сердечные поздравления с впечатляющими успехами, которые добились ваши войска в борьбе с немецкими и австрийскими отрядами в Сибири. Судьба и триумф этого небольшого войска представляет собой одну из самых выдающихся эпопей в истории». Вот так вот. Ну и Масарик тут же всем своим, не знаю, коллегам, наверное, можно сказать, крупным политическим деятелям сразу же начинает намекать про то, что всё это не просто так, держите свои обещания. В частности, с Госдепартамент США Масарик писал: «Я полагаю, что признание Чехословацкого Национального совета стало практически необходимым. Я являюсь, я бы сказал, господином Сибири и половины России». Вот. Неплохо. Масарик требует признания, да, с прицелом на то, что весь этот чешский национальный совет по окончании войны переедет в Прагу уже в качестве правительства независимой Чехословакии – типа, мы тут сделали, что вы хотели, давайте теперь, платите признанием Чехословакии. Правда, были и корыстные интересы, которые сразу же фиксируются в источниках, потому что… было вообще 3 причины, по которым интервенция началась: первая причина – это, безусловно, конечно, попытка вернуть Россию в войну, т.е. союзники все вот эти глупости о том, что Англия намеренно свергла царя, потому что война уже была выиграна – это полная ахинея, потому что вот весной 1918 года ситуация складывается так, что Германия вполне может выиграть войну, там всё висит на волоске. Если, допустим Германия взяла бы Париж в 1918 году, то американские войска прибыли бы к шапочному разбору, и во всяком случае можно было бы заключить вполне себе приличную ничью по окончании Первой мировой, поэтому… Но ситуация для англичан в этот момент очень-очень такая тяжеловатая, а для французов ещё хуже. Вторая причина заключалась в том, что да, действительно, было опасение именно советской власти, потому что советская власть явно взяла курс на ликвидацию частной собственности, и западные страны, для которых частная собственность священна и неприкосновенна, этого, естественно, боялись. Ну и была третья причина, конечно, третья причина очевидная – Россия ослабела, её можно было пограбить, и все эти страны, которые давно зарились на разнообразные российские богатства, они, естественно, хотели этим воспользоваться. И вот эти 3 причины очень часто шли, как 3 в 1, т.е., не выделяя какую-то одну, одни и те же деятели пытались добиться и первого, и второго, и третьего. И вот интересно в этой связи то, что, например, как в этот момент в США обсуждается, участвовать ли в интервенции или не участвовать. Вот советник президента Буллит пишет полковнику Хаузу, это спецпредставитель Вильсона: «В пользу интервенции выступают русские идеалисты-либералы, лично заинтересованные инвесторы, которые желали бы выхода американской экономики из западного полушария. Единственными, кто в России наживается на этой авантюре, будут земельные собственники, банкиры и торговцы – они пойдут в Россию ради защиты своих интересов». Т.е. явно вот этот третий мотив звучит, и далеко не только у Буллита. Интересно также то, что чехословаки мыслятся, как некая сила, которая может сдерживать империалистических противников, для американцев это Япония, и американский посол в Китае, например, пишет президенту про чехов: «Они могут овладеть контролем над Сибирью. Если бы их не было в Сибири, их нужно было бы послать туда из самого далёка. Чехи должны блокировать большевиков и потеснить японцев, как часть союзных интервенционистских сил в России». А американцы японцев… Ох закручено, слушай! Т.е. у на чехов у всех большие планы, ну а чем занимаются чехи – чехи берут город за городом, грабят и расстреливают. «Грабь, бухай, отдыхай», да? Да-да-да. И много они народу убили? Много. 26 мая уже был захвачен Челябинск, все члены местного Совета расстреляны, Пенза 29 мая, 7 июня Омск, 8 июня Самара – и так город за городом по всему пути следования. Ты в курсе, да, что в Самаре им таки поставили памятник? Я в курсе, да, и я сейчас дойду до этого – это крайне прискорбная новость, но это не только Самара, это вообще целая программа чешского Министерства обороны, которая по согласованию с Министерством обороны России как раз и ставит памятники по всему пути следования. Ну а что творили по пути следования чехословаки? Есть у нас свидетельства об этом: ну к примеру, «в первые дни занятия Симбирска аресты проводились прямо на улице по доносам, достаточно было кому-нибудь из толпы указать на кого-нибудь, как на подозрительно лицо, как человека хватали. Расстрелы проводились тут же без всякого стеснения на улице, и трупы расстрелянных валялись несколько дней». Очевидец Медович о событиях в Казани: «Это был поистине безудержный разгул победителей – массовые расстрелы не только ответственных советских работников, но и всех, кого подозревали в признании советской власти. Расстрелы производились без суда, и трупы валялись целыми днями на улице». Но самое интересное, что чехословаков ведь проклинали не только советские работники, не только коммунисты, большевики – впоследствии чехословаков прокляли и белогвардейцы, потому что чехи предали и их, они занимались только… т.е. там так – сначала вроде как они были гражданами Австро-Венгрии и предали Австро-Венгрию, потом предали красных, потом предали белых, и в итоге с награбленным добром уехали к себе. Молодцы! И вот один из сподвижников Колчака генерал Сахаров даже написал в эмиграции в Берлине целую книгу «Чешские легионы в Сибири: чехословацкое предательство». Вот эту книгу, ну я так понимаю, что памятники чехам ставят поклонники белого движения, так вот эту книгу в первую очередь надо было бы им прочитать, потому что от лица боевого генерала Белого движения там с такой болью написано про все чешские художества, я вот немножко хотел бы об этом рассказать и прочитать. Ну, во-первых, Сахаров с большим юмором и с болью вместе с тем описывает поведение чехов, потому что, конечно, умирать из чехов никто не хотел за Белую идею, т.е. явно… Идеалисты Белого движения мыслили как: власть захватили агенты кайзеровской Германии, мы тут подняли знамя борьбы, освобождаем оккупированную Россию, и нам помогают наши союзники (ну это что-то вроде там у нас полка «Нормандия-Неман»), мы вместе с нашими союзниками выгоняем оккупантов. Но этих белых идеалистов ждало очень скоро жестокое разочарование, потому что никакими… союзниками страны Антанты оказались только в кавычках, потому что они предавались безудержному грабежу и явно реализовывали свои интервенционистские цели, нимало не заботясь о Белом движении, и это было страшное разочарование для белых. И вот что пишет Сахаров: во время одного из боёв они просили подкрепления, и им прислали чешский броневик: «Двухдневный бой стоил нам больших потерь, и имел лишь местный успех. Чешский броневик не поддержал нас, держась все время за прикрытием железнодорожной выемки и даже не выходя вслед нашему самодельному броневику, ходившему в атаку и повредившему большевицкий броневик. Чехи не сделали ни одного выстрела. После боя чехи заявили о своём уходе, но перед тем командир чешского бронепоезда просил выдать ему удостоверение об участии чешского броневика в бою. Подполковник Смолин, не зная, что собственно написать чехам, предложил чешскому командиру составить текст удостоверения, надеясь на его скромность. Я сел за машинку, а чех, диктуя мне, внёс в текст удостоверения фразу, запомнившуюся мне и по сей день: «…люди чешски бронепоезда дралися, как львы...» Подполковник Смолин, прочтя готовое удостоверение, долго смотрел пристальным взглядом в глаза чешского командира. Чех даже не потупился. Подполковник Смолин глубоко вздохнул, подписал бумажку и, не подавая чеху руки, пошёл к полотну железной дороги. Через несколько минут чешский бронепоезд ушёл навсегда. Больше за все время наступательной борьбы на фронте я не имел никакого соприкосновения с чехами, только из далёкого тыла долетала на фронт популярная в то время частушка: «Друг с другом русские воюют, чехи сахаром торгуют...». В тылу, за спиной сибирской армии, шла вакханалия спекуляции, неподчинения, а подчас и откровенного грабежа. Прибывающие на фронт офицеры и солдаты рассказывали о захвате чехами эшелонов с обмундированием, следовавшим на фронт, об обращении в свою пользу запасов оружия и огнестрельных припасов, о занятии ими в городах лучших квартир, а на железных дорогах лучших вагонов и паровозов». Ничем себя не сдерживали, да? Да. Ну и вывод Сахарова каков, это белый генерал, что он пишет про союзников: «Они предали русскую Белую армию и её вождя, они братались с большевиками, они, как трусливое стадо, бежали на восток, они совершали над безоружными насилие и убийства, они наворовали на сотни миллионов частного и казённого имущества и вывезли его из Сибири с собой на родину. Пройдут даже не века, а десятки лет, и человечество в поисках справедливого равновесия не раз ещё столкнётся в борьбе, не раз, возможно, изменит карту Европы; кости всех этих Благошей и Павлу истлеют в земле; русские ценности, привезённые ими из Сибири тоже ведь исчезнут, - на место их человечество добудет и сделает новые, другие. Но предательство, каиново дело, - с одной стороны, - и чистые крестные страдания России – с другой – не пройдут, не забудутся и будут долго, веками передаваться из потомства в потомство. А Благоши и Ко прочно укрепили на этом ярлык: Вот, что сделал чехословацкий корпус в Сибири! И как Россия должна спросить чешский и словацкий народы, как они отнеслись к иудам-предателям и что они намерены сделать для исправления причинённых России злодеяний?» Ну, теперь генерал Сахаров получил ответ на свой вопрос – они поставили им памятники по всему пути следования эшелонов чехословацкого корпуса. Вот памятники должны были состоять вот их этой таблички, если уж по уму. Бесстыжие, а! Абсолютно согласен, абсолютно! Т.е. чехословацкий корпус отметился здесь грабежом, убийствами, насилием. Памятники им ставить – не знаю… с ума сошли вообще, просто. Ну там уже кто-то, я фотографии видел, уже кто-то там из баллончика разрисовал, красной краской поверх памятника написав: «Они убивали русских». Чем думают люди, которые подобные памятники ставят? Вот чем они думают и что они хотят получить в итоге? Что – это недобитые красные на этих памятниках пишут, да? Теперь ваша власть пришла? Ну вот, ваша власть что об этом говорила. Ну, может быть, это какой-то неправильный белый? Что в головах? Помимо того, что чехи грабили, убивали, насиловали, они, конечно, в принципе дали толчок полномасштабной гражданской войне в России, и абсолютно можно согласиться с Иваном Майским, который, я напомню, член Комуча, а впоследствии он станет советским дипломатом очень крупным и академиком. И вот он даёт абсолютно точное, на мой взгляд, определение произошедшего: «Не вмешайся Чехословакия в нашу борьбу, не возник бы Комитет членов Учредительного собрания, и на плечах последнего не пришел бы к власти адмирал Колчак. Ибо силы самой русской контрреволюции были совершенно ничтожны. А не укрепись Колчак, не могли бы так широко развернуть свои операции ни Деникин, ни Юденич, ни Миллер. Гражданская война никогда не приняла бы таких ожесточенных форм и таких грандиозных размеров, какими они ознаменовались; возможно даже, и гражданской войны в подлинном смысле слова не было бы». Это абсолютно точное определение, на мой взгляд. Но пара слов про Комуч: естественно, образование альтернативного большевистскому правительства привлекло к себе все антибольшевистские силы, ну в первую очередь, конечно, эсеры, они все стали съезжаться в Самару, и в скором времени там оказался Виктор Чернов, лидер партии эсеров. Политика была своеобразной – они сразу заявили, что не время сейчас для социалистических экспериментов, и уже 9 июля началась денационализация предприятий и робкая политика возмещения убытков бывшим владельцам, и очень непонятная политика с землёй. Это, кстати, серьёзно взволновало крестьян, потому что лозунг большевиков «Земля – крестьянам!» никто не отменял, всех волновал вопрос, а вернутся ли граждане помещики, которые, собственно… заявят ли они права на свою бывшую землю. Но пока что Комуч объявил, что главная задача – это ликвидировать власть большевиков. Чтобы ликвидировать власть большевиков, нужна армия, и пока что всё держится на чешских штыках, и как, кстати, написал совершенно верно французский консул в Самаре французскому послу Нулансу, «ни для кого нет сомнения, что без наших чехов Комитет Учредительного собрания не просуществовал бы и одну неделю». Они чувствовали себя очень неуверенно, и эсер Брушвит писал: «Поддержка была только от крестьян, небольшой кучки интеллигенции, офицерства и чиновничества, все остальные стояли в стороне». Это то, о чём я говорил – никто не хочет войны. Да и от крестьян-то поддержка была такая, потому что эсеры были известны в этой среде, а сказать, что там какая-то суперподдержка у них, нельзя. Ну и первым делом Комуч создаёт армию, он называет её Народной армией, формирует добровольческую самарскую дружину, но нельзя сказать, что там огромное число желающих было. Единственное, что в данном можно было заметить – что в Самару прибывает из Генерального штаба подполковник Владимир Оскарович Каппель – это человек для Белого движения очень крупный, ну Каппель – ветеран тоже Первой мировой войны, после того, как он демобилизовался осенью 1917 года, он жил в Перми. Каппель по убеждениям крайний монархист, человек талантливый, как военный, и естественно, он… ну, большевики – это не его власть, он не хочет с ними иметь никакого дела, и как только возникает альтернатива, он сразу же мчится в Самару. Правда, Комуч – это тоже не его власть, эсеры тоже для него практически такие же, как и большевики, и впоследствии именно поэтому он и поддержит адмирала Колчака, который, так сказать, классическая военная диктатура, но в данный момент, поскольку все силы на подавлении большевиков, Каппель прибывает, поскольку других желающих возглавить вот эту дружину нету, он… назначают его. И это было правильное решение со стороны Комуча, потому что столь талантливый военный во главе сил, действительно, на некоторое время переламывает ход военных действий в пользу антибольшевистского движения, в пользу белых. Впоследствии Каппель возьмёт Казань, и это будет очень сильный удар по позициям красных, потому что в Казани: а) будет захвачена часть золотого запаса, часть которого потом чехи увезут с собой, а второй важный момент – в Казань была эвакуирована Военная академия Генерального Штаба в полном составе, и она в полном же составе перешла на сторону белых. Но это ещё не всё интересное в этой ситуации, потому что большевики – это уникальный, наверное, в мировой истории случай – полностью отстроят эту Военную академию заново, пользуясь, опять же, кадрами старой царской армии. И в результате всех этих событий начинает формироваться единый противобольшевистский фронт, т.е. большевики оказываются в очень тяжёлой ситуации. И здесь мы переходим к такой важнейшей теме, как отношения большевиков с крестьянством, потому что помимо Белого движения, которое состоит из офицерства, интеллигенции и средних городских слоёв, постепенно в Белое движение начинает… ну я бы не сказал, что крестьянство оказывает поддержку Белому движению, но, скажем так, в пользу Белого движения начинают действовать крестьяне, их стихийные крестьянские восстания – это важный момент. Дело в том, что, придя к власти, большевики столкнулись с той же самой проблемой, которую безуспешно решало царское правительство и Временное правительство – это была проблема покупки зерна у крестьян. Напомню, что к концу 1916 года возник продовольственный кризис, он был связан с тем, что государство установило твёрдые продовольственные цены на покупку зерна в деревне. Цены были низкие, крестьяне по низким ценам продавать ничего не хотели. Невидимая рука рынка тут же заработала, да? Да, тут же заработала невидимая рука рынка, и в связи с этим 2 декабря 1916 года министр продовольствия Риттих ввёл продразвёрстку. Эта продразвёрстка была добровольной, т.е. крестьяне должны были сами сдавать свои излишки местным органам власти. В результате ничего сдать не удалось, ничего получить не удалось, и продовольственный кризис усилился. Временное правительство, понимая, что дело пахнет керосином, ввело т.н. хлебную монополию, но, опять же… т.е. все излишки необходимо сдавать государству, но никаких сил у Временного правительства эти излишки изъять не было, а на блюдечке с голубой каёмочкой их, естественно, никто не понёс. Тем более, что какая была проблема: дело в том, что товарооборот между городом и деревней был нарушен, крестьяне особо ничего купить не могли – ни гвозди… никакие товары в диапазоне от гвоздей до чая крестьяне купить не могли, поэтому вместо денег они придерживали зерно, они считали, что деньги нам сейчас не особо нужны, пусть лучше зерно у нас хранится. Ну и большевики, придя к власти, Советы, точнее, придя к власти, всю эту проблему унаследовали, но не просто унаследовали эту проблему – она серьёзно усугубилась, почему – да потому что по Брестскому миру Россия потеряла Украину, т.е. по сути житницу, и зерна стало всё меньше, в общем, страна была на пороге голода. Голод в первую очередь в городах, естественно, потому что зерно из деревни в город не поступает. Что делать? Ну естественно, зажиточные крестьяне, кулаки по-прежнему, как они не хотели зерно государство отдавать, так они и не хотят. Ну, при этом надо понимать, именно эти люди задавали тон общественному мнению в деревнях, а кто захотел бы хлеб продавать, ещё бы и хату сожгли. Да, причём они имеют возможность даже в какие-то местные Советы либо сами продвигаться, либо ставленников туда продвигать, и начинается вот такой деревенский конфликт. Ну а город-то надо как-то кормить? И в этом смысле большевики начинают действовать достаточно энергично и жёстко – они вводят политику эффективной продразвёрстки, посылая в деревни продотряды. Но чтобы продотряды не воспринимались в деревне, как некие засланные казачки пришли и вытащили всё, в деревнях создаются отдельные комбеды. Комитеты бедноты. Да, комитеты бедноты, т.е. начинает реализовываться классовая политика в деревне. Чтобы кулак не утаивал зерно от государства, за ним нужен постоянный присмотр. Продотряд пришёл и ушёл, кто за ним будет присматривать – свои, бедняки. У бедняков есть прямая цель присматривать за кулаком. И вот создаются в деревне комитеты бедноты, которые, собственно, должны оказывать поддержку продотрядам и показывать, что вот у этого зерно укрыто, здесь вот у этого здесь… Ну т.е., кто не понимает, оно совершенно очевидно – что если у этого под пашню 10 га, то в среднем с него вырастет вот столько, и тогда придут и зададут вопрос: где наши, там, я не знаю, 1000 пудов? А он говорит: у меня только 20. 20 не прокатит, придётся отдать всё. А эти люди, соответственно, покажут. Это же какое поле для сведения счётов, обид и всякое такое. Ну, колоссальное, конечно, всё это происходит, результат – вспыхивают крестьянские восстания, и деревня начинает поляризоваться, т.е. бедняки тянутся к большевикам, к Красной армии, кулаки тянутся к антибольшевикам любым вообще и к Белой армии, а вот за кого середняк? Вот за кого будет середняк, тот и победит, того и тапки. Начинается борьба за середняка: агитационная, насилие, но в любом случае уже начиная с лета 1918 года мы фиксируем более сотни крестьянских восстаний крупных и мелких по всей стране, потому что эта политика крестьянству понравиться не может, потому что она провоцирует… вскрывает внутренний конфликт. Ну, в общем, тут, мне кажется, без разницы, кулак ты, не кулак – с точки зрения меня, как крестьянина: я это вырастил своим потом, кровью, и за сколько захочу, за столько и продам – а тут придут и заберут просто. Да. Крестьянская психология это всё, в общем, резко отвергала. И после все вот этих… ну практически параллельно всем вот этим событиям советская власть принимает ещё одно решение, которое резко, так сказать, крестьян, во-первых, поляризует, а во-вторых, не пользуется в целом популярностью: поскольку враг не дремлет, собирает силы, нужно создавать армию. Я напомню, что Красная армия-то уже существует, но она добровольная, кто хочет, тот идёт. Что-то на добровольной основе не особо много народу туда вступает по понятным причинам – 4-ый год война идёт, все устали, хотят мирной жизни и т.д., ну не популярно, война в принципе не популярна. Но поскольку враги мобилизуются, то большевики вынуждены объявить мобилизацию, точнее, принудительный набор трудящихся в Красную армию, это происходит решением ВЦИК 29 мая 1918 года. Мобилизация начинается 12 июня, 5 возрастов рабочих и не эксплуатирующих чужого труда крестьян в 51 уезде Приволжского, Уральского и Западно-Сибирского военных округов, находящихся в непосредственной близости от театра военных действий. И 5-ый Всероссийский съезд Советов в июле уже закрепил переход от добровольческого принципа формирования Красной армии к созданию регулярной армии рабочих и трудящихся крестьян на основе воинской повинности. Не хотят крестьяне в армию, срывают мобилизацию – ну вроде воевали 4 года, только вернулись, тут землю … и снова требуют воевать, непонятно против кого, зачем. Есть же известная песня: «В Красной армии штыки, чай, найдутся, без тебя большевики обойдутся». Это да, это Демьян Бедный. Всё, не хочет, мобилизация срывается, и вот у нас есть такой документ, как доклад члена Высшей военной инспекции Николаева, который сообщает Совнаркому: «Мобилизация не имеет шансов на успех, энтузиазма, веры, желания сражаться нет». Всё это происходит на фоне, ну, не то, чтобы провала вот этой продовольственной политики, но эта продовольственная политика, понятно, что ещё на бумаге, в планах выглядела нормально: вот тут продотряды, они приходят, тут их встречают комитеты бедноты, они показывают, где зерно у кулаков, кулаку деваться негде, от отдаёт зерно – и всё хорошо. Когда это всё начинает воплощаться на практике, то это неминуемо приводит к каким-то колоссальным эксцессам: в той же Пензенской губернии начинается восстание, потому что там была такая женщина-комиссар продотряда Евгения Бош, которая всё-таки была, видимо, не особо уравновешенной дамой, она лично застрелила одного крестьянина, который отказался сдавать зерно – это вызвало… привело к восстанию, ну, идёт война, по сути, такая крестьянская. У нас есть данные по тому, как в разных местах проходили вот эти вот попытки забрать хлеб: ну например, в некоторых местах продотряды просто разгоняются крестьянами. С другой стороны, в некоторых местах продотряды, состоящие из рабочих, ведут себя в национальных деревнях, совершенно игнорируя местные национальные обычаи и традиции: вот, например, «одной из национальных традиций удмуртских крестьян была закладка хлебных скирд в честь рождения дочери. Такие скирды, называемые девичьи, ставились каждый год до свадьбы, являясь приданым дочери. Поэтому каждый хозяин, имевший дочерей, имел неприкосновенные до их свадьбы запасы хлеба. Не знавшие этого продотрядники, обмолачивая девичьи скирды, бесчестили, по понятиям крестьян, их дома. Подобная бестактность создавала благоприятные условия для националистической агитации и вооруженных выступлений против продотрядов». Но, тем не менее, автор отмечает, что в Вятской губернии был очень эффективный комиссар продотряда Шлихтер, который применил систему договоров с крестьянскими Советами и часть хлеба оплачивал товарами, т.е. ему удалось выполнить план по хлебозаготовкам. Но тем не менее, просто для себя заметим, что вот эта политика вызвала резкое недовольство крестьянства, и крестьяне качнулись в этот момент к белым. И в принципе, эти проблемы с крестьянами останутся до конца Гражданской войны, все последующие события, все последующие эти знаменитые крестьянские восстания будут вызваны теми же причинами. Но, в принципе, та же проблема, которая стояла перед большевиками, она стояла… становилась неизбежной вообще перед любой властью, которая организовывалась на пространстве бывшей Российской империи, и этой власти приходилось делать то же самое – города-то кормить надо. Поэтому у любой власти, приходят к власти, допустим, немцы, Украину оккупировали – продотряды надо, зерно изымать, ещё и отправлять в Германию и Австро-Венгрию, Колчак приходит – то же самое. Поэтому, в принципе, эта проблема была у всех властей единой. И то же самое мы видим применительно к мобилизации, потому что когда Комуч укрепился, он первым делом что объявил – мобилизацию. «Поневоле ты пойдёшь иль с охотой, Ваня-Ваня, пропадёшь ни за что ты». 8 июня уже в день взятия Самары, Комуч, объявив о создании Народной армии, подчёркивая внеклассовый характер, объявляет мобилизацию – то же самое, никто не хочет воевать. Один из организаторов армии – Шмелёв пишет, что в ряды добровольческих частей вливались бывшие офицеры, учащаяся молодежь, интеллигенция, но народ идти в неё не хочет, крестьяне 5-ти из 7-ми уездов Самарской губернии не поддержали добровольчества для армии Комуча, только самые богатые уезды губернии дали добровольцев. Но они же послали десятки тысяч бедняков и маломощных середняков в Красную армию, и правый эсер Климушин вынужден был признать в сентябре 1918 года, что «несмотря на всеобщее ликование, реальная поддержка была ничтожна – к нам приходили не сотни, а только десятки граждан». Ну и в результате начинается уже практически принудительная мобилизация, части сформированной народной армии едут по деревням, пытаются там найти народ, но у них ничего не получается. И в тех местах, где армия Комуча уже проезжает, там уже начинаются наоборот симпатии к большевикам. Вот как Шмелёв пишет – что население, с нетерпением ожидавшее прихода народной армии, часто чуть ли не с первых дней горько разочаровывалось в своих ожиданиях. В Мензелинском уезде, населенном татарами, в период наступления чехословаков прошла волна крестьянских выступлений против Советской власти. Но достаточно было «погулять» по уезду несколько дней полковнику Щ. со своими молодцами, как настроение совершенно изменилось в противоположную сторону. Когда Мензелинский уезд был вновь занят советскими войсками, почти всё мужское население уезда, способное носить оружие, не дожидаясь принудительной мобилизации, вступило в ряды советских войск. Сильно! Очень характерное признание. Итак, отметим, что крестьянство в целом достаточно пассивное и не хочет в данный момент воевать. Но тем не менее, противоборство определяется, фронты определяются, и в этот момент – середина 1918 года – начинают вырисовываться перспективы победы белых, почему – потому что, во-первых, они пользуются поддержкой стран Антанты, во-вторых, создаются альтернативные органы власти, вокруг которых можно выстраивать армии и т.д., все силы объединяются, стекаются, и в-третьих, большевики теряют социальную базу, они теряют социальную базу крестьян, и они теряют своих союзников – левых эсеров, которые во всём происходящем винят неверную политику большевиков. Я напомню, что в тандеме, вот в этом союзе, в коалиции большевиков и левых эсеров всё-таки большевики являются ведущими, а левые эсеры ведомыми, но левым эсерам это не очень нравится, и левые эсеры, во-первых, крайне не одобряют Брестский мир, они считают, что вот всё, что происходит, это всё потому, что подписали похабный Брестский мир. Вот если бы Брестский мир не подписали, мы бы продолжили революционную войну, в Германии уже бы произошла, вообще бы уже произошла мировая революция, мы бы уже были, в общем, на коне. А сейчас мы только усилили германскую армию, отсюда мы вынуждены, после оккупации Украины мы вынуждены начать нажим на крестьянина, а это значит крестьянские восстания – во всём этом виноваты большевики, весь бардак они устроили. Поэтому левые эсеры уже к этому моменту задумываются о мятеже с целью переворота и прихода к власти. Это одна проблема большевиков, помимо этого параллельно также готовится т.н. в историографии он известен, как заговор послов, потому что Антанта, внешне сохраняя дипломатический политес по отношению к власти большевиков, хотя и не признавая её, явно нацеливается на свержение Совнаркома и реставрацию какого-то временного правительства, способного, во-первых, возобновить войну против Германии, а во-вторых, подотчётного силам Антанты, управляемого. Ну и третье – это параллельно готовятся офицерские выступления, которыми тайно дирижирует Борис Савинков, эсер, самый, наверное, энергичный человек в партии эсеров, который, получив мандат на организацию подпольных офицерских организаций от командующего Добровольческой армией Алексеева, действительно, их создал, не просто говорил а он, действительно, создал. И всё вот это кольцом окружает большевиков, т.е. везде вокруг них стягиваются узлы, и кажется, что невозможно с этим справиться, потому что там такие проблемы грандиозные, такой накат на них идёт, что с этим непонятно, как справиться, но тем не менее они справились. Вот как это произошло, мы поговорим в следующий раз. Во сюжет! Спасибо, Егор. А на сегодня всё. До новых встреч.

Предыстория

Чехословацкий корпус был сформирован в составе российской армии осенью 1917 года, в основном из пленных чехов и словаков, выразивших желание участвовать в войне против Германии и Австро-Венгрии.

Первая национальная чешская часть (Чешская дружина) была создана из добровольцев-чехов, проживавших в России, ещё в самом начале войны, осенью 1914 года. В составе 3-й армии генерала Радко-Дмитриева она участвовала в Галицийской битве и в дальнейшем выполняла в основном разведывательные и пропагандистские функции. С марта 1915 года Верховный главнокомандующий Русской армии великий князь Николай Николаевич разрешил принимать в ряды дружины чехов и словаков из числа пленных и перебежчиков. В результате к концу 1915 года она была развёрнута в Первый чехословацкий стрелковый полк имени Яна Гуса (штатной численностью ок. 2100 чел.). Именно в этом формировании начинали службу будущие руководители мятежа, а в дальнейшем - видные политические и военные деятели Чехословацкой республики - поручик Ян Сыровы , поручик Станислав Чечек , капитан Радола Гайда и другие. К концу 1916 года полк развернулся в бригаду (Československá střelecká brigáda ) в составе трёх полков, численностью ок. 3,5 тыс. офицеров и нижних чинов, под командованием полковника В. П. Троянова .

Тем временем, в феврале 1916 года, в Париже образовался Чехословацкий национальный совет (Československá národní rada ). Его руководители (Томаш Масарик , Йозеф Дюрих, Милан Штефаник , Эдвард Бенеш) продвигали идею создания самостоятельного чехословацкого государства и предпринимали активнейшие усилия с целью получить согласие стран Антанты на формирование самостоятельной добровольческой чехословацкой армии.

1917 год

Представитель ЧСНС, будущий первый президент независимой Чехословакии профессор Томаш Масарик провёл в России целый год, с мая 1917 по апрель 1918. Как пишет в своей книге видный деятель Белого движения генерал-лейтенант Сахаров , Масарик вначале связался со всеми «вождями» Февральской революции, после чего «поступил всецело в распоряжение французской военной миссии в России ». Сам Масарик в 1920-е годы называл чехословацкий корпус «автономной армией, но в то же время и составной частью французской армии », поскольку «мы зависели в денежном отношении от Франции и от Антанты » . Для руководителей чешского национального движения главной целью продолжения участия в войне с Германией было создание государства, независимого от Австро-Венгрии. В том же 1917 году совместным решением французского правительства и ЧСНС был сформирован Чехословацкий легион во Франции. ЧСНС признавался единственным верховным органом всех чехословацких военных формирований - это ставило чехословацких легионеров (а теперь они назывались именно так) в России в зависимость от решений Антанты .

Тем временем, Чехословацкий национальный совет (ЧСНС), стремившийся превратить созданный Россией чехословацкий корпус в «иностранное союзническое войско, находящееся на территории России», ходатайствовал перед французским правительством и президентом Пуанкаре о признании всех чехословацких воинских формирований частью французской армии. С декабря 1917 года на основании декрета французского правительства от 19 декабря об организации автономной Чехословацкой армии во Франции чехословацкий корпус в России был формально подчинён французскому командованию и получил указание о необходимости отправки во Францию .

1918 год

Тем не менее, попасть во Францию чехословаки могли лишь через территорию России, где на тот момент повсеместно была установлена советская власть. Чтобы не испортить отношения с советским правительством России , Чехословацкий национальный совет категорически воздерживался от каких-либо действий против него, а потому отказал в помощи Центральной раде против наступавших на неё советских отрядов .

В ходе развернувшегося наступления советских войск на Киев они вошли в соприкосновение с частями 2-й чехословацкой дивизии, находившейся на формировании под Киевом, и Масарик заключил соглашение о нейтралитете с главкомом М. А. Муравьёвым . 26 января (8 февраля) советские войска захватили Киев и установили там советскую власть. 16 февраля Муравьёв сообщил Масарику, что правительство Советской России не имеет возражений против отъезда чехословаков во Францию .

С согласия Масарика в чехословацких частях была разрешена большевистская агитация. Небольшая часть чехословаков (немногим более 200 человек) под влиянием революционных идей вышла из состава корпуса и позднее влилась в интернациональные бригады РККА . Сам Масарик, по его словам, отказался принять предложения о сотрудничестве, поступавшие к нему от генералов Алексеева и Корнилова (генерал Алексеев в начале февраля 1918 года обращался к начальнику французской миссии в Киеве с просьбой дать согласие направить в район Екатеринослав - Александров - Синельниково если не весь чехословацкий корпус, то хотя бы одну дивизию с артиллерией, чтобы создать условия, необходимые для защиты Дона и формирования Добровольческой армии. С такой же просьбой непосредственно к Масарику обращался П. Н. Милюков ). В то же время Масарик, по выражению К. Н. Сахарова, «прочно связался с левым русским лагерем; помимо Муравьёва, им были укреплены его отношения с рядом революционных деятелей полубольшевицкого типа». Русские офицеры были постепенно удалены с командных постов, ЧСНС в России пополнился «левыми, ультрасоциалистическими людьми из военнопленных» .

В начале 1918 года 1-я чехословацкая дивизия размещалась в Житомире . 27 января (9 февраля) делегация Центральной рады УНР в Брест-Литовске подписала мирный договор с Германией и Австро-Венгрией, заручившись их военной помощью в борьбе с советскими войсками. Появление на Украине войск держав Тройственного союза, в глазах которых чехословаки были изменниками, не сулило им ничего хорошего, и к 21 февраля дивизия перешла на территорию Левобережной Украины .

После подписания Советской Россией Брестского мира , согласно которому её войска были обязаны покинуть территорию Украины, чехословацкие легионеры ещё неделю, c 7 по 14 марта, продолжали действовать совместно с Украинской советской армией, упорно сдерживая натиск немцев в районе Бахмача .

Все усилия ЧСНС были направлены на то, чтобы организовать эвакуацию корпуса из России во Францию. Самым коротким маршрутом был морской - через Архангельск и Мурманск , - однако от него отказались из опасений чехов, что корпус может быть перехвачен немцами в случае их перехода в наступление . Было решено направлять легионеров по Транссибирской железной дороге до Владивостока и далее через Тихий океан в Европу. Сам Масарик 7 марта покинул Россию, оставив указание не вмешиваться во внутрироссийские конфликты .

Бывшая царская армия к лету 1918 года уже прекратила своё существование, в то время как Красная армия и белые армии только начали формироваться и, зачастую, не отличались боеспособностью. Чехословацкий легион оказывается чуть ли не единственной боеспособной силой в России, его численность возрастает до 50 тыс. чел. Отношение большевиков к чехословакам из-за этого было настороженным. С другой стороны, несмотря на выраженное чешскими руководителями согласие на частичное разоружение эшелонов, среди самих легионеров это было воспринято с большим недовольством и стало поводом к враждебному недоверию к большевикам.

Тем временем Советскому правительству стало известно о секретных переговорах союзников о японской интервенции в Сибири и на Дальнем Востоке. 28 марта 1918 года, в надежде помешать этому, Троцкий дал согласие Локкарту на общесоюзный десант во Владивостоке. Однако, 4 апреля японский адмирал Като без предупреждения союзников высадил во Владивостоке небольшой отряд морской пехоты «для защиты жизни и собственности японских граждан». Советское правительство, подозревая Антанту в двойной игре, потребовало начать новые переговоры о перемене направления эвакуации чехословаков с Владивостока на Архангельск и Мурманск .

Германский генштаб, со своей стороны, также опасался скорого появления на Западном фронте 40-тысячного корпуса, в то время когда у Франции уже иссякали последние людские резервы и на фронт спешно стали отправлять так называемые колониальные войска. Под давлением посла Германии в России графа Мирбаха 21 апреля нарком иностранных дел Чичерин направил телеграмму Красноярскому совету о приостановлении дальнейшего передвижения чехословацких эшелонов на восток:

Опасаясь японского наступления на Сибирь, Германия решительно требует, чтобы была начата скорая эвакуация немецких пленных из Восточной Сибири в Западную или в Европейскую Россию. Прошу употребить все средства. Чехословацкие отряды не должны передвигаться на восток .
Чичерин

Легионеры восприняли это распоряжение как намерение Советского правительства выдать их Германии и Австро-Венгрии как бывших военнопленных. В атмосфере взаимного недоверия и подозрительности инциденты были неизбежны. Один из них произошёл 14 мая на станции Челябинск . Чугунной ножкой от печки, выброшенной из проходившего эшелона с военнопленными-венграми, был ранен чешский солдат. В ответ чехословаки остановили поезд и подвергли самосуду виновника. По следам этого инцидента советские власти Челябинска на следующий день арестовали нескольких легионеров. Однако их товарищи силой освободили арестованных, разоружили местный отряд Красной гвардии и разгромили оружейный арсенал, захватив 2800 винтовок и артиллерийскую батарею.

Ход событий во время восстания

В такой атмосфере крайнего возбуждения в Челябинске собрался съезд чехословацких военных делегатов (16-20 мая), на котором для координации действий разрозненных группировок корпуса был образован Временный исполнительный комитет съезда чехословацкого войска из трёх начальников эшелонов (поручик Чечек , капитан Гайда , полковник Войцеховский) под председательством члена ЧCНС Павлу . Съезд решительно стал на позицию разрыва с большевиками и постановил прекратить сдачу оружия (к этому моменту оружие ещё не было сдано тремя арьергардными полками в районе Пензы) и двигаться «собственным порядком» на Владивосток.

21 мая в Москве были арестованы Макса и Чермак - представители ЧСНС - и было отдано распоряжение о полном разоружении и расформировании чехословацких эшелонов. 23 мая заведующий оперативным отделом Народного комиссариата по военным делам Аралов телеграфировал в Пензу: «…Предлагаю немедленно принять срочные меры к задержке, разоружению и расформированию всех эшелонов и частей чехословацкого корпуса как остатка старой регулярной армии. Из личного состава корпуса формируйте красноармейские и рабочие артели…» Арестованные в Москве представители ЧСНС приняли требования Троцкого и отдали от лица Масарика приказ о сдаче чехословаками всего оружия, объявив инцидент в Челябинске ошибкой и потребовав немедленного прекращения всякого рода выступлений, которые препятствуют выполнению «национального дела». Легионеры, однако, подчинялись уже лишь своему «Временному исполнительному комитету», избранному съездом. Этот чрезвычайный орган разослал во все эшелоны и и части корпуса приказ: «Оружия нигде советам не сдавать, самим столкновений не вызывать, но в случае нападения защищаться, продвижение на восток продолжать собственным порядком».

25 мая последовала телеграмма наркомвоенмора Троцкого «всем совдепам по линии от Пензы до Омска», которая не оставляла никаких сомнений в решительных намерениях советских властей:

…Все советы по железной дороге обязаны под страхом тяжкой ответственности разоружить чехословаков. Каждый чехословак, который будет найден вооружённым на железнодорожных линиях, должен быть расстрелян на месте; каждый эшелон, в котором окажется хотя бы один вооружённый, должен быть выгружен из вагонов и заключен в лагерь для военнопленных. Местные военные комиссариаты обязуются немедленно выполнить этот приказ, всякое промедление будет равносильно измене и обрушит на виновных суровую кару. Одновременно посылаю в тыл чехословацким эшелонам надёжные силы, которым поручено проучить неповинующихся. С честными чехословаками, которые сдадут оружие и подчинятся Советской власти, поступить как с братьями и оказать им всяческую поддержку. Всем железнодорожникам сообщается, что ни один вагон с чехословаками не должен продвинуться на восток…
Народный комиссар по военным делам Л. Троцкий.

Цитируется по кн. Парфёнова «Гражданская война в Сибири». Стр. 25-26.

25-27 мая в нескольких пунктах нахождения чехословацких эшелонов (станция Марьяновка, Иркутск , Златоуст) произошли стычки с красногвардейцами, пытавшимися разоружить легионеров .

27 мая подразделение полковника Войцеховского взяло Челябинск . Чехословаки, разгромив брошенные против них силы Красной гвардии , заняли также города по Транссибу Петропавловск и Курган , свергнув в них власть большевиков и открыли себе дорогу на Омск . Другие части вошли в Новониколаевск , Мариинск , Нижнеудинск и Канск (29 мая). В начале июня 1918 года чехословаки вошли в Томск .

4-5 июня 1918 года неподалеку от Самары легионеры разбили советские части и пробили себе возможность переправы через Волгу . 4 июня Антанта объявила Чехословацкий корпус частью своих вооружённых сил и заявила, что будет рассматривать его разоружение как недружественный акт в отношении союзников. Положение усугубилось давлением Германии, не прекращавшей требовать от Советского правительства разоружения чехословаков. В захваченной легионерами Самаре 8 июня было организовано первое антибольшевистское правительство - Комитет членов учредительного собрания (Комуч), а 23 июня в Омске - Временное Сибирское правительство . Это положило начало формированию других антибольшевистских правительств по всей территории России.

В начале июля, как командир 1-й чехословацкой дивизии, Чечек отдал приказ, в котором особо подчеркнул следующее:

Наш отряд определён как предшественник союзнических сил, и инструкции, получаемые из штаба, имеют единственную цель - построить антинемецкий фронт в России в союзе с целым русским народом и нашими союзниками .

Восстание Чехословацкого корпуса в мае 1918 г. занимает в истории России период, который в общей катастрофе братоубийства кажется незначительным и малозаметным. Тем не менее, с него началась гражданская война. Начало создания корпуса носило патриотический характер, а окончание пребывания на территории России окрашен в чёрные тона карательных операций против мирного населения, убийств, открытого грабежа, мародёрства.

Положение чехов и словаков в 1914 году

На момент начала Первой мировой войны, чехословаки не имели собственного государства, исконная территория его входила в состав Австро-Венгрии, где к местному населению относились крайне недоброжелательно. На территории России проживало большое количество чехословаков, пожелавших с началом войны бороться за независимость родной страны.

После начала боевых действий чехословацкие патриоты стремились включиться в борьбу с Австро-Венгрией, которая вместе с Германией входила в Тройственный союз. Проживающие в России чехи образовали «Чешский национальный комитет».

Он обратился к императору Николаю II с просьбой содействия в образовании Чешской дружины, которая сражаясь в составе русской армии, будет бороться за свободу родины. Обращение получило одобрение на создание воинского подразделения. Именно это событие повлекло впоследствии создание Чехословацкого корпуса и восстание его на территории России.

Создание Чешской дружины в составе русской армии

В последний день июля 1914 г. совмин Российской империи принял решение о создании Чешской дружины. Уже через два месяца было освящено знамя. В октябре 1914 года она отправилась на фронт в составе 3 армии, под командованием болгарина по происхождению, генерал Радко Дмитриева. Дружина приняла участие в боях за Галицию, где зарекомендовала себя с наилучшей стороны.

Чехи и словаки, участвующие в войне на стороне Австро-Венгрии, массово сдавались в плен странам, участвующим в войне со стороны Антанты. Огромное число военнопленных скопилось в России. Большинство из них выразили желание вступить в Чешскую дружину.

По многочисленным просьбам, Великий князь Николай, дядя императора, будучи на тот момент Верховным главнокомандующим, в мае 1915 года издаёт указ, в котором разрешает формирование воинских частей в составе Русской армии из числа пленных чехов, словаков и поляков.

В конце 1915 года был сформирован Чехословацкий полк, носящий имя Яна Гуса, который к началу 1916 года превратился в бригаду. В неё входили три полка, общей численностью 3,5 тыс. военнослужащих. Бригада, по-прежнему, входила в состав русской армии и командирами в ней были русские офицеры. Нахождение большого количества иностранных военных в России, последующие события в стране привели к восстанию Чехословацкого корпуса в мае 1918 года.

Идею создания чехословацкого государства озвучивали не только в России, но и в Европе. Либеральная интеллигенция, осевшая в Париже, создала ЧСНС руководителями которого стали Э. Бенеш, Т. Мосарик, М. Штефаник. Его целью было возрождение самостоятельного государства Чехословакии. Они прилагали усилия, чтобы добиться у стран Антанты разрешения на создание национальной армии, которая помогла бы им бороться с Австро-Венгрией.

Дело в то, что подобные чехословацкие военные соединения действовали и на западном фронте, и на восточном. ЧСНС добился официального признания ими и стал официальным центром, которому подчинялись все военные соединения на территории стран Антанты, в том числе и России.
ылки к восстанию Чехословацкого корпуса. В свою очередь, большевистское правительство воспринимало чехословаков, как интервентов.

Два пути возвращения на родину

После Октябрьской революции положение Чехословацкого корпуса было незавидным. Легионеры искренне хотели покинуть Россию, так как у них были свои цели. Это сделать они могли двумя путями: через Мурманск и Архангельск или Дальний Восток. Первый вариант наиболее короткий, они сразу отвергли, обосновав это господством немецких подводных лодок в Балтийском и Северном морях.

Второй вариант, наиболее длительный, устроил обе стороны. Большевики не желали иметь на своей территории большого боеспособного чуждого воинского соединения, и пошли на любые условия. Помимо этого обстановка в стране накалялась с каждым днём. На Дону, не признавшим большевиков, было создано своё правительство и полным ходом шло формирование белого движения. Франция требовала от России переправить легионеров на родину. Поэтому был выбран порт Владивосток и Транссиб.

Соглашение об отправке на родину

Первичная дислокация Чехословацкого корпуса была под Житомиром. События на Украине, подписание Радой мирного договора с Германией и Австро-Венгрией, потребовали срочного перемещения чехов вглубь страны. Местом их новой дислокации стала Полтава. Под Бахмачём чехи вместе с русскими сдержали немецкое наступление.

В Пензе 26.03.1918 г. был подписано соглашение между СНК РСФСР, представителями ЧСНС в России и Чехословацкого корпуса. В соглашении оговаривалось, что отправка будет проходить от Пензы до Владивостока. Передвижение по территории страны будет проводиться не как воинское подразделение, а как поездка свободных граждан. Большевики пошли на уступки и согласились, что небольшое количество оружия с целью самообороны должно остаться при легионерах.

Количество оружия оговаривалось в договоре, на каждый эшелон должна остаться одна рота, в составе 168 человек с винтовками и патронами к каждой в количестве 300 штук, один пулемёт с 1200 патронами. Было решено, что эвакуация будет проходить в 63 составах по 40 вагонов в каждом. Первый состав был отправлен 26.03.1918 г. и спустя месяц благополучно достиг Владивостока. Составы с чехословаками растянулись по всей длине Транссиба от Пензы до Владивостока. В общей сложности необходимо было перевести около 60 тысяч человек.

Причины начала восстания Чехословацкого корпуса

Причинами принято считать бытовой конфликт между венгерскими военнопленными и легионерами. Он состоял в том, что из проходящего мимо вагона была выброшена железяка, которой был ранен легионер. После этого, остановив поезд, чехи свершили самосуд над виновником. В дело вмешались красноармейцы, которые попытались разоружить чехов и разобраться в причинах инцидента. Но чехи восприняли это, как желание их разоружить и передать Австро-Венгрии для расправы.

В это же время резко обострилась обстановка на Дальнем Востоке. Большевистское правительство узнало о секретных переговорах союзников о начале японской интервенции. Двойная игра стран, членов Антанты, была очевидной. Японцы, воспользовавшись сложившейся обстановкой в стране, высадили десант во Владивостоке.

В этих тяжелейших условиях, мятеж Чехословацкого корпуса, оказался хорошо спланированной акцией. В Челябинске состоялся съезд чехословацких легионеров, на котором было принято решение оружие не сдавать. В Москве были арестованы представители ЧСНС, которые издали приказ о сдаче оружия, но уже было поздно. Восстание охватило практический всю территорию, по которой проходил Транссиб. Мятежники захватывали целые города, большевистские Советы не имели достаточных сил для оказания сопротивления чехословакам.

Кому был выгоден мятеж Чехословацкого корпуса

На момент восстания интенсивно шло создание Белой армии. Красная армия была на стадии формирования. В России не было крупной организованной силы способной оказать на тот момент сопротивления чехословакам. Отношения с большевиками, стали просто враждебными, для них они были интервентами.

Командование корпусом осуществлял французский генерал. Члены Антанты не могли простить большевиков за выход из войны. Контроль Чехами Транссиба выполнял роль рычага воздействия на большевиков, который позволял манипулировать и контролировать положение. Антанта выдвинула ультиматум, в котором заявила, что разоружение корпуса будет рассматривать как недружественный акт по отношению к союзникам.

Крайне не заинтересована в эвакуации чехословацкого корпуса немецкая сторона, которая потребовала от большевиков вернуть их и выдать им, как изменников. Большевики оказались в сложном положении. Чехословаки ликвидировали Советы в крупных городах, расположенных вдоль Транссиба.

В них стали образовываться враждебные большевикам правительства со своими армиями. В Самаре 08.06.1918 г. образовалось правительство – Комитет членов учредительного собрания (Комуч), 23.06.1918 г. в Омске создано Временное Сибирское правительство. Руководство корпуса издаёт приказ, в котором они принимают сторону Белых армий и обязуются построить в России анти германский фронт. Другими словами, они объявили войну большевикам и приняли сторону Белых правительств.

Положение на Транссибе

Белочехами были заняты города: Сызрань, Самара, Ставрополь (Тольятти), Казань, Кузнецк, Бугульма, Симбирск, Тюмень, Екатеринбург, Томск, Омск, Чита, Иркутск. Положение для большевиков становилось угрожающим. Восстание солдат Чехословацкого корпуса принято считать началом Гражданской войны в России, унёсшей жизни миллионов её граждан. Вновь сформированная была брошена на борьбу с Белыми армиями и отрядами белочехов.

В сентябре были отбиты Казань, Сызрань, Симбирск и Самара. Белочехов не устраивало воевать на Урале и в Поволжье. Они стали отходить на восток, стараясь не принимать участия в боях с Красной Армией и выполняя роль охраны железной дороги, а так же участвуя в карательных операциях, проводимых отрядами Колчака.

Образование независимой Чехословакии 28.10.1918 г. вызвало в них желание поскорее вернуться домой. Вначале 1919 г. они сосредоточились непосредственно по всей железной дороге, блокируя по ней любое движение. Это сыграло злую шутку с отступающей армией адмирала Колчака, вагоны, топливо которой были отобраны для перевозки многочисленного добра, награбленного во время карательных операций. Вагоны и топливо отнимались и у гражданского населения, заставляя его идти снежной и морозной зимой 1919-1920 года вместе с отступающей армией Колчака вдоль железной дороги, оставляя замёрзшие трупы и тысячи могил.

Бегство на Восток

Деморализация и разложение – итоги восстания Чехословацкого корпуса. Четыре тысячи чехословаков нашли своё упокоение в России. В 90-е годы, когда зашла речь о сооружение памятников погибшим легионерам в сибирских городах, то население высказалось против, памятуя о зверствах и грабежах творимых чехословацкими и особенно польскими легионерами, а так же колчаковскими карательными отрядами.

Адмирал Колчак, которому выделили один вагон, вместе с золотым запасом России оказался заложником у белочехов. Участь его была предрешена и при удобном случае его сдали большевикам в обмен на проход по кругобайкальским железнодорожным тоннелям.

С декабря 1919 по декабрь 1920 гг. из порта Владивостока было эвакуировано 72 600 человек. Командование Чехословацкого корпуса, оказавшись в непростой политической ситуации на территории чужой страны, не сумело сориентироваться и устоять против постороннего влияния.

14 мая 1918 г. на челябинском вокзале произошло на первый взгляд ничем не примечательное событие, особенно в той тревожной обстановке, которая сложилась в России к концу весны. Из отходившего со станции эшелона с австрийскими и венгерскими военнопленными в находившихся на станции солдат Чехословацкого корпуса вылетел железный слиток, которым был ранен в голову чешский легионер. Разъяренные чехи, ненавидевшие Австро-Венгрию, и особенно венгров, остановили эшелон, вытащили пленных из вагонов. Десять из них были избиты, а того, на которого было указано как на виновника инцидента, закололи штыками. Этому столкновению, в котором ни с той, ни с другой стороны не участвовало ни одного российского подданного, суждено было сыграть колоссальную роль в истории гражданской войны в России.

Первые вооруженные чехословацкие подразделения в армиях стран Антанты были организованы в 1914 году. В России была создана Чешская дружина, а во Франции Чешская сотня “Надзар” (“В добрый час”)1. 11 октября военнослужащие дружины принесли присягу и были направлены на действующий против австро-венгерских войск Юго-Западный фронт. Дружина состояла из чехов и словаков, проживавших к началу войны на территории России. По численности дружина не превышала обычного батальона русской армии: 744 чехословацких солдата, 26 офицеров, в основном русских, и 133 нестроевых русских солдата2. Генерал А. А. Брусилов вспоминал: “Эта дружина имеет свою маленькую историю. Почему-то Ставка не хотела ее организовать и опасалась измены со стороны пленных чехов. Но я настоял, и впоследствии оказалось, что я был прав. Они великолепно сражались… Они держали себя молодцами. Я посылал эту дружину в самые опасные и трудные места, и они всегда блестяще выполняли возлагавшиеся на них задачи”3. Подразделения дружины принимали участие в боях. Их также использовали для добывания разведывательных данных и’ антиавстрийской пропаганды.

Эта пропаганда падала на хорошо подготовленную почву. Большинство чехов и словаков ненавидело австрийцев и венгров и мечтало об освобождении. Крупнейшие чешские политические партии: Чешская народная (реали-

________________________________________

стическая) партия во главе с Т. Масариком и Э. Бенешем и Социал-демократическая партия выступали за создание независимого чехословацкого государства. Еще до начала первой мировой войны чешские политики обсуждали вопрос о создании чешского королевства во главе с одним из русских великих князей. В 1912 – 1914 гг. они вели переговоры с русским генеральным консулом в Праге В. Г. Жуковским. Переговоры начались по инициативе чешской стороны. Несмотря на то, что Масарик не испытывал особых иллюзий в отношении династии Романовых и политической системы Российской империи, широкие слои чешского населения рассматривали Россию как великую славянскую державу и, по воспоминаниям Жуковского, видели в ней “не угнетательницу славян, а защитницу и освободительницу”. По их словам, “в случае образования чешского королевства чехи желали бы видеть на восстановленном чешском престоле одного из представителей… дома Романовых. В процессе переговоров выбор чешских патриотов остановился на кандидатуре великого князя Константина Константиновича, как лица, пользовавшегося особой популярностью в Чехии”4.

Переговоры были продолжены во время войны. Во время одной из встреч Николая II с чешской делегацией императору был вручен меморандум, в котором говорилось о желании чехов видеть “свободную и независимую корону Св. Вацлава сияющей в лучах короны Романовых”5. Чешские политические деятели неоднократно сообщали – и не только российским, но и представителям союзников – о том, что будущая чехословацкая держава должна стать конституционной монархией с русским великим князем на престоле. В письме министру иностранных дел Великобритании Э. Грэю Масарик писал в мае 1915 г.: “Чехия проектируется как монархическое государство. За республику в Чехии ратуют лишь несколько радикальных политиков… Чешский народ – это необходимо решительно подчеркнуть – является народом полностью русофильским. Русская династия в какой бы то ни было форме была бы наиболее популярной… Чешские политики хотели бы создания чешского королевства в полном согласии с Россией. Желание и намерение России будут иметь решающее значение”6.

Чехи и словаки сдавались в плен тысячами, иногда целыми полками во главе с офицерами. Сформированный в Праге 28-й австро-венгерский полк, так наз. “пражские дети”, 3 апреля 1915 г. в Дукельском ущелье без выстрела сдался русским войскам. Через неделю также без единого выстрела сдались 36-й Младоболеславский полк, большая часть 21-го Чаславского полка и часть 13-го Оломуцкого ополченского полка. Но русскому командованию в то время не хватало чего угодно, но только не солдат, и оно не спешило формировать из сдавшихся воинские части и направлять их на фронт. Вместо этого чехов и словаков отправляли в лагеря для военнопленных, где были ужасные условия содержания. Российские лагеря для военнопленных считались самыми худшими во время 1-й мировой войны. Особенно страшные воспоминания остались у чехов-военнопленных, посланных на строительство Мурманской железной дороги. Брусилов писал о положении этих военнопленных: “Условия труда были чрезвычайно тяжелыми. Военнопленные – большей частью ремесленники, учителя, ветеринары, люди, не привыкшие к тяжелому физическому труду. Вследствие плохого питания и тяжелых жилищных условий половина военнопленных умерла от цинги. Из Мурманска оставшихся в живых послали на отдых в г. Семибратов Ярославской губернии. Вместо двух тысяч прибыло три тысячи славянских военнопленных, так что часть из них должна была оставаться под открытым небом. Всю ночь шел дождь, а среди военнопленных находились умирающие, и почти третья часть из них не способна была передвигаться. Вскоре здесь начал свирепствовать

________________________________________

сыпной тиф. В Тоцком лагере для военнопленных из 4500 славянских военнопленных умерло больше половины. В туркестанских лагерях половина славянских военнопленных также вымерла от сыпного тифа, малярии, дизентерии, цинги и голода”7.

Помимо незаинтересованности в людских резервах и идиотизма русского бюрократического аппарата, приведшего к большому числу жертв, определенную роль играло недоверие к чехам, которые рассматривались как австрийцы8. “Когда я захотел покровительствовать чешским дружинам, – вспоминал Брусилов, – то Ставка стала препятствовать и даже выражать недоверие к чехам, так как они все-таки австрийцы”9. Но единого мнения не было. Николай II 8 августа и 14 сентября 1914 г. принимал депутацию чехов, живших России10. 15 сентября чешскую делегацию принял министр иностранных дел С. Д. Сазонов, который обещал чешским представителям поддержку России в их стремлении освободить родину. В декабре 1914 г. верховный главнокомандующий великий князь Николай Николаевич разрешил принимать в чешскую дружину чехословацких военнопленных, причем сразу же после их сдачи в плен. В октябре 1914 г. русский Генеральный штаб и чешские представители начали работу над проектом создания чешского войска в России. 13 апреля 1915 г. Союз чехословацких обществ в России представил этот проект, но из-за отрицательного отношения к чехам и словакам он был отвергнут правительством в конце мая 1915 года.

В отношении политического будущего чешских и словацких земель не было единства и среди союзников России. 1 января 1915 г. во время беседы Сазонова с послами Великобритании и Франции М. Палеолог заявил о том, что необходимо отделить слабеющую Австро-Венгрию от коалиции центральных держав и заключить с ней мир на следующих условиях: “Если бы венский кабинет согласился уступить вам Галицию, а Сербии уступить Боснию-Герцеговину, то стали бы вы считать это приемлемой сделкой для заключения сепаратного мира с Австро-Венгрией? Сазонов возразил: “А как насчет Богемии? А Хорватии? Вы оставляете их под нынешним режимом?.. Это невозможно”. Палеолог решил отбросить дипломатические тонкости и высказался напрямую: “Поскольку я говорю с вами сейчас как частное лицо, то прошу простить мои слова о том, что в этот скорбный час испытаний во Франции проблемы чехов и югославов кажутся мне второстепенными”. Но Сазонов был непреклонен: “Нет, Австро-Венгрия должна быть расчленена”. Палеолог продолжал: “Я не отступил от своих доводов и стал развивать их. Я разъяснил, что выход Австро-Венгрии из войны приведет к важным последствиям со стратегической и моральной точки зрения, что пользу от этого в первую очередь получит Россия, что концентрация всей нашей наступательной мощи и разрушительной силы против Германии будет в наших очевидных интересах и явным долгом и что если венский кабинет предложит нам приемлемые условия мира, то мы совершим грубую ошибку, если заранее откажемся от них. При необходимости мы могли бы потребовать, чтобы чехам и хорватам предоставили самую широкую автономию”. Сазонов ответил, что эту идею надо “тщательно обдумать”. В донесении министру иностранных дел Франции Т. Делькассе об этой беседе Палеолог писал, что, по его мнению, “сохранение сильной политической системы в бассейне Дуная” принесет “бесспорную пользу для Франции”11.

В беседе с Сазоновым 31 марта 1915 г. при обсуждении вопроса о вступлении в войну Италии, о ее требованиях в отношении южнославянских территорий, на замечание Сазонова: “Территориальные требования Италии представляют собой вызов славянской совести”, Палеолог не выдержал и заговорил с Сазоновым в таком тоне, каким говорят представители великих держав

________________________________________

с руководителями маленьких стран: “Мы взялись за оружие для того, чтобы спасти Сербию, поскольку гибель Сербии означала бы окончательную гегемонию тевтонских держав; но мы не сражаемся ради осуществления фантастических мечтаний славянства. Вполне достаточно жертвы Константинополя!”12.

В нежелании российских властей создавать чешские воинские части сыграли свою роль и чисто экономические условия. Среди чехов было много квалифицированных рабочих, и в их труде российские власти были заинтересованы. Даже в 1917 г., когда русская армия отказывалась сражаться и на счету был каждый солдат, готовый идти в бой, съезд горнозаводчиков в Харькове отправил 6 июля в Генеральный штаб телеграмму следующего содержания: “Офицеры славянских народностей агитируют среди военнопленных в Донецком бассейне и пытаются побудить их к массовому вступлению в ряды Добровольческой дружины, что приведет к расстройству работы в шахтах. Мы просим запретить агитацию и уход военнопленных с работы до тех пор, пока они не будут заменены другими”13.

В 1915 г. в Париже под руководством Масарика был создан Чешский (затем Чехословацкий) национальный совет, который повел борьбу за признание союзниками права чехов и словаков на создание своего национального государства и чехословацких воинских частей. В Чехии была создана подпольная организация, носившая несколько неожиданное название – Мафия. Она объединяла сторонников создания независимого государства. Члены Мафии добывали секретную информацию о планах австрийской полиции. Так было получено сообщение о готовившемся, по возвращении из поездки в Италию в декабре 1914 г., аресте Масарика.

Центральные австро-венгерские власти не питали иллюзий в отношении настроения чехов и словаков. В апреле 1915 г. получил отставку наместник Чехии князь Тун, который пытался смягчить курс австрийского правительства в Чехии. Новый наместник М. Куденхове был сторонником наведения порядка жесткими методами. В мае был арестован ряд деятелей Мафии: д-р Шейнер, д-р К. Крамарж, д-р Рашин. Из-за угрозы ареста Э. Бенеш в сентябре 1915 г. бежал за границу.

Для сплочения чешских колоний за границей были основаны журнал “Чешская нация” и еженедельник “Чехословацкая независимость”. Масарик не выступал с публичными заявлениями о независимости Чехословакии и о поддержке Антанты, чтобы не спровоцировать новые преследования общественных деятелей Чехии со стороны австрийских властей. Только после того как Бенеш сообщил Масарику о согласии чехов на открытое заявление о целях чешского народа в войне, 14 ноября 1915 г. был выпущен манифест Заграничного комитета. В нем говорилось о готовности чешского народа участвовать в войне на стороне Антанты и провозглашалась цель – создание независимого чешского государства.

Несмотря на неповоротливость русского бюрократического аппарата, гнавшего горевших желанием воевать в русской армии людей в лагеря для военнопленных и на строительство Мурманской железной дороги, число дружинников постепенно росло. В начале декабря 1915 г. на фронте сражалось восемь чехословацких стрелковых рот, что дало возможность сформировать 31 декабря 1915 г. 1-й чехословацкий стрелковый полк, насчитывавший 1600 человек. В апреле 1916 г. начальник штаба верховного главнокомандующего генерал М. В. Алексеев разрешил сформировать чехословацкую бригаду. К этому времени в дружине насчитывалось 2250 военнослужащих14.

Февральская революция была встречена восторженно как чешским политическим руководством во всем мире, так и чехами в России. Рухнул ре-

________________________________________

жим, который проводил значительно более реакционную, националистическую политику, чем Австро-Венгрия, против которой боролись чехи. Режим, препятствовавший созданию сильной чехословацкой армии. Масарик, неоднократно осуждавший “некритическое русофильство” многих чехословацких политических деятелей, теперь восторженно обратился к председателю Государственной думы М. В. Родзянко: “Сбываются идеалы лучших славянофилов. Славянство будет великим, не только в географическом смысле, но и духовно”15. Бригада стала формироваться ускоренным темпом. К июлю 1917 г. в ней насчитывалось 7 тыс. человек. Выдающиеся боевые качества чехословацкие легионеры проявили уже в первом своем бою во время неудачного для русской армии июньского наступления 1917 года. В обстановке всеобщего развала и нежелания воевать русских солдат, особенно бросался в глаза героический дух чехов и словаков. В официальном сообщении Ставки от 3 июля говорилось: “Доблестные войска 4-й Финляндской дивизии и чехословацкой бригады овладели сильно укрепленными позициями противника на высотах западнее и юго-западнее деревни Зборово… Прорвав три линии окопов противника… чехословацкая бригада захватила в плен 3150 солдат… и много пулеметов, большая часть которых была обращена против неприятеля”16. Чешский офицер капитан В. Урбан писал: “С лета 1917 г. мы были единственной воинской частью на русском фронте, способной на активные военные действия в прямом смысле этого слова… Только наша бригада успешно атаковала и шла вперед”17.

В июле бригада была развернута в дивизию. Крайне недоброжелательно относившийся к чехам и словакам генерал К. В. Сахаров был вынужден признать, что, когда многие русские части отказывались сражаться, 1-я чехословацкая дивизия “проявила много доблести и оказала немало подвигов, стараясь сдержать разложение русской армии, сохраняя в себе дисциплину и даже внешний воинский вид”18. В июле и августе в лагеря для военнопленных было направлено около 300 эмиссаров. Им удалось привлечь в чехословацкие части 21760 добровольцев19. 26 сентября 1917 г. начальник штаба верховного главнокомандующего генерал Н. Н. Духонин разрешил сформировать Чехословацкий корпус из двух дивизий и запасной бригады. Формирование проходило в Волынской и Полтавской губерниях.

Чешское политическое руководство с тревогой следило за событиями в России. Стремительное разложение русской армии в 1917 г., большевистский переворот в октябре вели к поражению России в войне, что могло сделать невыполнимыми планы чехов о создании независимого государства. Масарика волновала судьба чешских воинов в охваченной революцией стране. Несмотря на все симпатии, которые он испытывал к противникам углубления революции, он настаивал на нейтралитете чехословацких войск во внутренней борьбе. Масарик и Духонин заключили соглашение о невмешательстве Чехословацкого корпуса во внутренние дела России. “С Духониным было решено, что наше войско предполагается использовать против нашего врага, – писал Масарик, – …Так был принят и подтвержден русскими мой главный принцип о невмешательстве. Таким образом, мы достигли уверенности, что во время политических споров и боев среди русских нас не будут звать то одни, то другие”20.

Но придерживаться достигнутого соглашения о невмешательстве в условиях разгорающейся гражданской войны было трудно. Сам Масарик это прекрасно понимал и выразил в афоризме: “Жить всегда одним только умом – это безумие”21. После провала корниловского “мятежа”, когда существовала реальная угроза расформирования Корниловского ударного полка, он договорился с генералом Л. Г. Корниловым о вступлении полка в состав Чехос-

________________________________________

ловацкого корпуса – на основании того, что в полку находился чехословацкий отряд разведчиков (100 человек). Корниловский полк был переименован в 1-й Славянский ударный и дополнен чехами, которые составили отдельный батальон.

Представители Временного правительства, зная нежелание чехов и словаков вмешиваться в русские дела, все же были вынуждены использовать части корпуса для подавления восстаний в прифронтовой полосе. 2-й чехословацкий стрелковый полк участвовал в подавления крестьянского восстания в районе Полонного. Батальон из состава 1-й дивизии вместе с казаками и ударниками подавили выступления крестьян и солдат в Славуте.

В конце октября 1917 г. секретарь отделения Чехословацкого национального совета (ЧНС) в России В. В. Клецанда обратился в Ставку с напоминанием о нейтралитете чехов и словаков. Но он был вынужден согласиться с тем, “чтобы чехословацкие воинские части использовались только для подавления неспокойств, угрожавших безопасности и собственности, и то в случае крайней необходимости и с условием, что нет поблизости русских частей. Однако чтобы никогда не были использованы к подавлению неспокойств, возникших на политической основе”22.

9 ноября (27 октября) 1917 г. председатель ЧНС Масарик обратился ко “Всем воинским начальникам и командующим чехословацкого войска” с приказом не использовать чехов и словаков в политической борьбе. Но заместитель комиссара Юго-Западного фронта Григорьев обратился к и.о. командира 1-й Чехословацкой гуситской стрелковой дивизии полковнику Мамонтову (русскому офицеру) с призывом о помощи против большевиков в Киеве, где шли бои с участием войск Киевского военного округа (КВО), с одной стороны, большевистского военно-революционного комитета – с другой, и украинской Центральной Рады – с третьей. Мамонтов направил в Киев 2-й Чехословацкий стрелковый Иржи с Подебрад полк, 1-й Славянский (Корниловский) ударный полк и батарею. Накануне отъезда, на перроне Григорьев выступил перед ними: “Братья славяне! Наш отряд направляется за великим и святым делом: навести порядок в России, измученной немецким шпионством, быть защитой мирным гражданам перед насилием орд бандитов и преступников… Выступление большевиков угрожает независимости России, Польши и всех славянских народов. Во имя сильного фронта и порядка в тылу выступаем с верой, что устраним анархию и вернем России силу и способность продолжать бой”. 11 – 13 ноября чехословацкий отряд принимал участие в боях на стороне командования КВО. Обстановка в городе была очень запутанной. Многие чехи были уверены, что целью их приезда в Киев является оказание помощи украинцам, которым чехи сочувствовали, как братскому славянскому народу, борющемуся за свободу. Но действительность развеяла иллюзии. Участник боев чешский артиллерист описывал свои впечатления от увиденного на улицах города: “Одни автомобили были заняты большевиками, другие – украинцами, между ними не было неприязни, что не отвечало представлениям добровольцев (чехословаков), которые предполагали, что были посланы в Киев на помощь украинцам против большевиков”. Чехам пришлось драться и с украинцами, которые часто действовали совместно с большевиками.

Руководители ЧНС, узнав о событиях в Киеве, куда чехословацкие части были направлены без их ведома и оказались втянутыми в уличные бои, приняли решение, и военный комиссар корпуса проф. П. Макса потребовал немедленного вывода чехов и словаков из Киева. Интересно, что чешское подразделение Славянского (Корниловского) ударного полка отказалось исполнить этот приказ, считая, что обрекает русских корниловцев на смерть.

________________________________________

После подписания перемирия в Киеве 14 ноября русские корниловцы во главе с командиром полка капитаном М. О. Неженцевым двинулись на Дон. Чехословацкая рота отступила вместе с другими частями отряда, но немало чехов и словаков также поехали на Дон к Корнилову.

Хотя потери в боях были незначительными (убито двое), уезжали они из Киева с тяжелым чувством. Р. Медек вспоминал: “Русский народ, до смерти измученный старым режимом и трехлетней войной, несколько месяцев тонущий в тяжелом похмелье “свободы”, не понял, что для нее еще не созрел. Русский народ, отчаянно несчастный, преданный со всех сторон, высмеиваемый и оплеванный всеми так называемыми “порядочными людьми” старой Европы, был в эти дни несколько раз распят на кресте… У многих из нас рождались мысли: ты должен помочь России… своему несчастному брату! Но как? Что мы, чехи и словаки, можем тут сделать? Мы еще чрезвычайно слабая сила, чтобы вернуть России то, чего мы от нее прежде всего ждем, то есть немного энергии и желания вести войну. А если миллионы русских солдат скажут в один голос: “Не желаем!”? Можем ли мы потом, чехословацкие солдаты, силой принуждать этот народ – или 30 тыс. чехословацких добровольцев объявят войну 172 миллионам, живущим в Российской империи?”23. Эти чувства по отношению к России разделяли многие офицеры корпуса.

Противники большевиков хотели использовать Чехословацкий корпус. Алексеев 8 ноября 1917 г. из Новочеркасска писал генералу М. А. Дитерихсу, в это время начальнику штаба Чехословацкого корпуса: “Прежде всего нужно направить все что можно под благовидными предлогами с фронта… все чехословацкие полки, которые охотно свяжут свою судьбу с деятелями спасения России… Если вы можете оказать содействие под тем или иным предлогом, то положите прочное начало созданию здесь реальной силы”24.

Отправить корпус к Корнилову не удалось из-за желания ЧНС и его председателя Масарика сохранить силы для борьбы с Германией и Австро-Венгрией, а не для участия в гражданской войне в России. Но на Дону был сформирован Чехословацкий инженерный батальон, принявший участие в Первом Кубанском (Ледяном) походе Добровольческой армии. 130 солдат и офицеров батальона были награждены русскими орденами и медалями. Курс Масарика и Бенеша на невмешательство в русские внутренние дела разделяли не все. Часть руководства ЧНС, среди которых многие давно проживали в России, во главе с С. Дюрехом выступала за активное участие корпуса в антибольшевистском движении. С. Чечек вспоминал, как он в Пензе получил письмо “от одного из организаторов нашей старой дружины из Москвы, в котором он писал мне, что очень жаль, что чешское войско покидает Россию, ибо Россия больше всего нуждается в данный момент в помощи”25.

В подавляющем большинстве чешские политические деятели, так же как солдаты и офицеры, ненавидели большевиков, как предателей и немецких агентов, но считали, что единственный путь к созданию своего независимого государства пролегает через поля сражения во Франции. В октябре 1917 г. в корпусе был введен воинский устав французской армии, в декабре – издан декрет правительства Франции, объявлявший Чехословацкий корпус особой частью французской армии.

Стремление чехов и французов использовать корпус в боях с немцами во Франции совпадали. Еще в 1916 г. французское правительство хотело получить часть чешских солдат в России, а после начала русской революции эти настроения усилились. В начале июля 1917 г. на расходы, связанные с переброской чехов во Францию, было ассигновано 2100 тыс. франков. Сторонником этих планов являлся Масарик: “Дело обстоит весьма просто, –

________________________________________

писал он летом 1917 года. – Русские посылают своих людей (во Францию), почему же мы не можем послать наших, если Франция этого желает. Россия убьет двух зайцев сразу: заслужит расположение Франции тем, что уступит ей нашу армию, а нам поможет политически тем, что даст возможность работать на союзников”26. Чешские политики хорошо понимали, что, являясь частью французской армии, корпус будет хоть в какой-то степени защищен от эксцессов русской революции, от угрозы со стороны большевиков. В августе 1917 г. около двух тысяч добровольцев из состава Легиона уехали во Францию через Архангельский порт27.

В ноябре 1917 – январе 1918 г. части корпуса, находившиеся на Украине, пополнялись добровольцами и готовились к предстоящим боям. В войне между Центральной радой и советским правительством они соблюдали строгий нейтралитет. После занятия в конце января 1918 г. Киева советскими войсками командование корпуса 31 января подписало с командующим советскими войсками полковником М. А. Муравьевым договор о нейтралитете. 16 февраля Муравьев сообщил ЧНС, что со стороны советских властей нет никаких возражений против отъезда корпуса во Францию, а также против того, чтобы чешские части финансировались французским правительством.

Развитие событий в России усиливало желание чехов уехать во Францию. 9 февраля украинское правительство подписало с Германией сепаратный мирный договор. Советское правительство отказалось это сделать. 17 февраля немецко-австрийские войска начали наступление вдоль всей линии фронта, практически не встречая сопротивления. Единственной воинской частью, сражавшейся с немцами, был Чехословацкий корпус. Историк и очевидец В. Голечек писал: “Предательский приход немцев на Украину застал чехословацкое войско технически разрозненным. 1-я дивизия, сконцентрированная на Волыни… должна была отступать наспех, большими переходами к Киеву, в районе которого находилась 2-я чехословацкая дивизия. Для полков не удалось добыть нужных поездов. Со всем снаряжением и большим обозом, сильно тормозившим быстроту движения в боевом порядке, в любое время готовые вступить в бой с немцами, от которых отделывались короткими стычками в Коростыне (25 февраля 1918 г.), 1-я дивизия благополучно прибыла в Киев. Здесь истомленные, изнуренные части вынуждены были вступить с немцами в упорный бой на переправах через Днепр у Слободки, где 2-й чехословацкий полк отбил 2 марта 1918 г. атаку немцев и украинцев… Положение 1-й дивизии было очень трудным. Имея в тылу неприятеля, о силах которого не было достаточно точных данных, она подвергалась опасности в том смысле, что немцы, наступавшие широким фронтам по всем железным дорогам… направлялись к Днепру и, не встречая почти никакого сопротивления, воспользовались временем, нужным для погрузки чехословацких полков в вагоны, чтобы сконцентрированным ударом от Киева и Гомеля… перехватить путь 1-й дивизии для предполагаемой эвакуации… на Курск… Немцы выслали к Бахмачу целую дивизию. Против них стоял 6-й полк, батальон 7-го полка, два батальона 4-го полка и 3-я батарея 1-й артиллерийской бригады… Бои продолжались от 7 до 14 марта (решительный бой был 13 марта)… Чехословацким частям у Бахмача удалось выполнить свою трудную задачу: лихорадочной работой были заготовлены для полков 1-й дивизии поезда… 14 марта все эшелоны 1-й дивизии находились восточнее Бахмача… Чехословацкое войско ушло от немецких когтей, в которые его ввергла измена украинской Центральной рады”28.

Но Масарик считал, что корпус еще не готов к современной войне. 7 марта он уехал в США, а оттуда во Францию. Еще раньше, до боев с немцами под Киевом, он заявил, что решен вопрос о финансировании пере-

________________________________________

броски корпуса во Францию, что корпус будет переброшен во Францию через Поволжье, Урал, Сибирь и Дальний Восток. Отплыть из России предполагалось из Владивостока.

Бои против немцев у Киева улучшили отношения большевистских властей с руководством Чехословацкого корпуса. Благодаря упорной обороне 2-й чехословацкой дивизии немногочисленным частям 1-й Украинской советской армии удалось отступить за Днепр. Когда чехословацкие части начали покидать Украину, командующий советскими войсками на Украине В. А. Антонов-Овсеенко попросил передать красным частям часть вооружения чехов. Чешское руководство пошло ему навстречу, и часть оружия была передана. 16 марта Антонов-Овсеенко издал приказ, в котором с восторженной благодарностью писал о чехословацких воинах: “Наши товарищи, солдаты Чехословацкого корпуса, с честью доблестно сражающиеся под Житомиром… покидают пределы Украины и передают нам часть оружия. Революционные войска не забудут братской услуги, которая оказана была чехословацким корпусом в борьбе рабочего класса Украины с бандами хищного империализма. Оружие, передаваемое чехословаками, революционное войско примет как братский подарок”29.

15 марта Совнарком принял постановление о том, что чехословацкая армия может покинуть Россию. Некоторые из участников заседания, особенно В. И. Ленин, настаивали, чтобы чехи это сделали как можно скорее. Переговоры об условиях выезда корпуса проходили в Курске с представителями местных советов и в Москве с Л. Д. Троцким. Советские представители настаивали на сдаче чехами большей части оружия и на удалении из корпуса русских офицеров, которых в Кремле считали контрреволюционерами. Обе стороны проявляли готовность к уступкам. Троцкий говорил чешскому представителю Клецанде: “Мы ведь не хотим, чтобы вы совсем сложили оружие. Мы хотим лишь, чтобы вы сложили его в свои вагоны и поставили к нему караулы. Речь идет лишь о форме”30. 27 марта было достигнуто соглашение. Совнарком послал телеграмму представителям корпуса: “Совнарком считает предложения Чехословацкого корпуса справедливыми и вполне приемлемыми при непременном условии немедленного продвижения эшелонов к Владивостоку и немедленного устранения контрреволюционного командного состава. Чехословаки продвигаются не как боевая единица, а как группа свободных граждан, берущих с собой известное количество оружия для своей защиты от нападений контрреволюционеров”31.

Между тем антибольшевистски настроенные военные и политические деятели пытались использовать Чехословацкий корпус для борьбы с большевиками. Это желание разделял ряд русских офицеров, служивших в корпусе. В марте, когда корпус был сосредоточен в районе Тамбова, командир 1-го чехословацкого стрелкового полка им. Яна Гуса капитан А. П. Степанов, по его воспоминаниям, предложил заместителю Масарика профессору Б. Павлу “выступить немедленно против немцев и большевиков в направлении от Тамбова… на Москву, поставив во главе наступающих вверенный мне полк. Предложение мое сочувствия не встретило. Я же и сейчас категорически утверждаю, что очищение России от большевиков в то время для корпуса явилось бы делом легким”32. Капитан В. Хурбан был полностью согласен со Степановым: “Мы довели до сведения большевиков, что, если станут нам препятствовать, мы будем вынуждены отдать приказ одному из наших полков… захватить Москву и через 12 часов большевистского правительства не станет. Мы были хорошо вооружены, захватив с фронта все, что могли увезти с собой… Никто в России и даже в ее столице Москве не мог оказать нам сопротивления”33.

________________________________________

Была достигнута договоренность, что в каждом эшелоне будет одна рота в количестве 168 человек, вооруженных винтовками и одним пулеметом, количество патронов – 300 на винтовку и 1205 на пулемет. Все остальное – винтовки, пулеметы, орудия – должно быть сдано в Пензе особой комиссии, в состав которой входили по три представителя корпуса и советской власти. Многим чешским офицерам и солдатам сразу не понравилась сама возможность сдачи оружия, но они оставались подчеркнуто лояльными к большевистским властям и мечтали только поскорее выбраться из России и попасть во Францию. Недовольство возрастало по мере продвижения на восток ввиду мелких инцидентов с местными советами, встречи с эшелонами немецко-австрийских военнопленных, наличия австрийцев и венгров в составе красногвардейцев. Чечек писал о настроениях в 4-м полку, которым он командовал. Он задал вопрос о сдаче оружия: “Солдаты не знают, что ответить, мнутся. Тогда спрашиваю одного из них: сдашь? – Не сдам, – говорит, – спрячу, но не сдам. Я ждал этого ответа. За ним и другие как один заявляют – не сдадим, скроем, а не сдадим. – Идите, – говорю им, – скажите это и другим. Я того же мнения: 4-й полк оружие сдавать не должен”34.

Чешские офицеры, даже те из них, которые находились в русской армии с начала войны, были в невысоких чинах, но в командовании корпуса было много русских офицеров. Командир корпуса В. Н. Шокоров, генерал-майор, был приглашен Масариком и командовал корпусом с 9 октября 1917 г. по 30 августа 1918 года. Начальником штаба корпуса был генерал-майор М. К. Дитерихс, командиром 1-й дивизии – генерал-майор Н. П. Коломенский, начальником штаба 1-й дивизии полковник Леонтьев35. Подполковник С. Н. Войцеховский 7 августа 1917 г. был начальником штаба 1-й чехословацкой дивизии, с 24 декабря 1917 г. – командиром 3-го Чехословацкого им. Яна Жижки стрелкового полка и т.д. В корпусе, в среднем, на 16 рядовых приходился один офицер, что более чем в два раза превышало норму императорской армии. Согласно решению Совнаркома, чехословацкое командование было вынуждено уволить 15 русских офицеров, но значительное число их продолжало оставаться в корпусе. К ним нужно прибавить большое число офицеров, которые скрывались в чешских эшелонах от большевистской расправы и которые способствовали укреплению антибольшевистских настроений среди военнослужащих корпуса. Войцеховский описывал, как на станции Симская в районе Уральского хребта их эшелон обогнал поезд, следовавший до Владивостока: “С этим поездом ехала группа бывших русских офицеров, трое заходили ко мне. Просятся в чешские войска хотя бы солдатами. Хотят ехать во Францию”36.

Но так были настроены далеко не все русские офицеры. Некоторые из них хотели остаться в России, собираясь отправиться в те части страны, которые были к этому времени освобождены от большевиков. Войцеховский писал: “Подп. Дорфман (начальник штаба 1-й дивизии. – Л. П.) уехал в Киев и дальше с полком не поедет. Нач. дивизии (ген. Н. Коломенский) тоже колеблется, ехать ли во Францию? Я пока своего решения не меняю”37.

При таких настроениях далеко не все русские офицеры поддержали чехов, когда те решили выступить с оружием в руках против большевиков. Некоторые не верили, что у чехов есть даже малейшие шансы на победу. Генерал Коломенский и полковник Леонтьев покинули свои посты в самый напряженный момент перед началом выступления. С. А. Щепихин, назначенный 15 августа начальником полевого штаба Поволжского фронта писал, что он встретил недоверие со стороны чехов: “Ко мне – легкий холодок недоверия, вообще в массе чехи не доверяют кадровым русским офицерам, их много осталось у большевиков. Кто поручится, что ты не такой же гусь?”38

________________________________________

Солдаты опасались, что путешествие по необъятным российским просторам без оружия, иной раз без связи между эшелонами, при частых столкновениях с вооруженными отрядами венгров, австрийцев и немцев, превращает их поход в опасную авантюру. Легионеры спрятали часть оружия, но Пензенскому совету было передано 50 тыс. винтовок, 1200 пулеметов, 72 орудия и аэропланы. В дальнейшем советы на местах, особенно в Самаре, Омске, Уфе и Златоусте требовали, как условие дальнейшего продвижения, сдачу оружия. Чех, участник событий, писал, что, несмотря на официальные документы от советских властей о сдаче оружия, во многих местах вновь требовали его сдать: “Некоторые эшелоны должны были выкупать себе, таким образом, дальнейшее продвижение. Так что в конце концов в корпусе в некоторых эшелонах осталось по 30 винтовок”39. Чешские солдаты значительно лучше понимали опасность поездки без оружия по объятой гражданской войной стране, чем официальные представители союзников. Французский представитель при ЧНС майор Верже писал в “Чехословацком дневнике”: “Оружие, которое вы имеете, было дано России, когда вы вступили в ряды ее армии. Эта армия теперь демобилизована. При самых выгодных условиях вы сдали бы оружие во Владивостоке, но не забывайте, что Франция вооружит вас с головы до ног, как только вы приедете на французскую территорию”40. Из всего корпуса оружие не сдали 1-й, 4-й и 1-й запасный полки, которые не успели проехать Пензу до 28 мая, когда начался мятеж41.

Эшелоны продвигались по железной дороге медленно, несмотря на ясно выраженное желание Ленина, чтобы чехи как можно скорее покинули Россию. Причины этих задержек первоначально заключались в разрухе на транспорте, в бестолковости большевистских властей. Войцеховский писал 30 марта с небольшой станции Саратовской губернии: “Пересоставление эшелонов идет медленно, нет паровозов, мест для маневров, печек для оборудования теплушек. Движение началось только 15 апреля”42.

Нераспорядительность местных властей иногда удавалось преодолеть с помощью средства, которое всегда было действенно в России, особенно в бурные, революционные эпохи – взятками. Так как “недогадливые” иностранцы и русские офицеры не всегда это понимали, то им приходилось растолковывать. Войцеховский писал: “16.04, ст. Ртищево. К характеристике нравов. Начальник отделения, он же нач-к Пензенского узла, железнодорожный туз или тузенек, предъявил нашему комиссару на ст. Ртищево требование, если ему не дадут одного мешка сахара и одного мешка крупы, то он не пропустит 1-ю дивизию. Зато если мы дадим эти продукты, то он охотно исполнит все наши законные и незаконные требования”43.

В начале апреля Совнарком разрешил пропускать во Владивосток два чехословацких эшелона в сутки. В скором времени число было доведено до четырех. Но на местах дело обстояло хуже. Несмотря на внешние проявления лояльности со стороны чехов, сам вид дисциплинированных солдат под командованием русских офицеров в погонах раздражал советских начальников, а тем более интернациональные отряды венгров и австрийцев. Чешский историк и участник событий описывал, как проходило продвижение эшелонов: “Эшелоны корпуса продвигались на восток крайне тягостно. Отправление их зависело всегда от приказов начальников отдельных железных дорог, которые не обращали внимания на приказы из Москвы и с которыми приходилось вести нескончаемые переговоры”. На местах отказывались пропускать четыре эшелона в сутки, в лучшем случае пропускали два, а часто один поезд в день или через день, ссылаясь на “технические возможности” железных дорог. Часто продвижение зависело от “ловкости того или другого начальника эшелона”, от его умения договориться с местными советскими или

________________________________________

железнодорожными начальниками. Солдаты и офицеры все время наблюдали, как местные комиссары нарушали обещания, данные в Москве о том, что будет происходить “непрерывное продвижение эшелонов по направлению к Владивостоку”, и обязательство “оказывать чехословакам всевозможное содействие на территории России”44. Но в дополнение к трудностям, встречавшимся на каждом шагу, препятствовать продвижению эшелонов начали и центральные советские власти.

4 апреля небольшой японский десант высадился во Владивостоке под предлогом защиты жизни и интересов иностранных подданных. 7 апреля отряды атамана Г. М. Семенова начали наступление на Читу. Напуганные этими событиями, в которых большевистские лидеры видели начало интервенции союзников, 8 апреля они отдали распоряжение об остановке движения эшелонов Чехословацкого корпуса. Официальный орган корпуса газета “Чехословацкий еженедельник”, пытаясь успокоить легионеров, писала: “При переполохе, вызванном в Сибири первыми сведениями об этих событиях на Востоке, приостановка движения Чехословацкого добровольческого корпуса вполне понятна”45. После того как выяснилось, что десантный отряд не предпринимал никаких действий против Владивостокского совета, 12 апреля было дано разрешение продолжить движение. Но быстрое наступление отрядов Семенова, которые могли перерезать Сибирскую магистраль и отсечь Восточную Сибирь от Центральной России, привело к тому, что 21 апреля по приказу из Москвы было остановлено движение всех чехословацких эшелонов, находившихся к западу от Иркутска. Частые остановки движения, при которых эшелоны корпуса больше стояли, чем ехали, создавали нервное, тревожное настроение у солдат и офицеров. “Эти задержки – самое худшее, что может быть в нашем положении”, – писал Войцеховский46. Среди чешских легионеров, стоявших неделями на одной станции, сталкивавшихся с провокациями со стороны местных советских представителей и, что было для них еще более оскорбительным, со стороны вооруженных красноармейцев, в числе которых было много австрийцев и венгров, нарастало озлобление, усилившееся благодаря общению с местным населением, которое рассказывало чехам о кровавых эксцессах со стороны советской власти. Это настроение укреплялось “благодаря сведениям о наступлении немцев на Украине и в Финляндии”47.

Чешский офицер, проделавший весь путь с Украины до Владивостока, вспоминал: “Я был на первом поезде… Нисколько не преувеличивая, я могу сказать, что если бы наши люди имели возможность выбирать из двух маршрутов, один из которых проходил по линии фронта с немецко-австрийскими войсками, а другой по территории дружественной Советской России, мы, без сомнения, выбрали бы первый. Трудно придумать более страшную пытку для солдата, закаленного в тяжелых боях, чем испытывать бесконечные оскорбления и преодолевать многочисленные преграды со стороны людей, к которым мы были лояльны, которые были неправы и даже не понимали этого и которых мы легко могли раздавить одним пальцем. Тем не менее наши люди терпеливо все это переносили, хотя иногда нам приходилось с большим трудом их сдерживать, так как мы собирались покинуть Советскую Россию без конфликтов”48.

Поэтому приказ наркома иностранных дел Г. В. Чичерина от 21 апреля, в котором продвижение эшелонов было поставлено в зависимость от немецких требований, должен был вызвать взрыв антисоветских настроений. Приказ гласил: “Опасаясь японского наступления в Сибири, Германия решительно требует, чтобы была начата скорая эвакуация немецких пленных из Восточной Сибири в Западную или Европейскую Россию. Прошу употре-

________________________________________

бить все средства. Чехословацкие отряды не могут передвигаться на Восток”. У представителей ЧНС в России телеграмма вызвала шок, некоторые из них не верили в ее подлинность. Отделение ЧНС в России решило не сообщать солдатам содержание телеграммы до тех пор, пока не будут выяснены причины, вызвавшие ее49. Прямая связь немецких требований с остановкой эшелонов делала для политических руководителей корпуса очевидным возрастающее немецкое влиянии в России.

1 мая телеграммами из Иркутска по всей линии железной дороги был введен новый маршрут чехословацких эшелонов. Все находившиеся к востоку от Иркутска должны были продолжать движение на восток, а те, которые находились западнее Иркутска (1-я дивизия) предписывалось направить на Мурманск. Разделение корпуса на две части, да к тому же отправка 1-й дивизии в Мурманск, о котором у легионеров были свежи самые страшные воспоминания, усилили у них опасения за свою судьбу. К маю в 63 эшелонах от Пензы до Владивостока находилось 35 600 военнослужащих корпуса. К началу мая во Владивосток прибыл только один эшелон корпуса50.

Власти на местах действовали крайне медленно. Приказ Чичерина от 21 апреля был исполнен только в начале мая, когда были остановлены все эшелоны.

Недоверие к большевикам усиливала деятельность чехословацких коммунистов. Уже 22 ноября 1917 г. первые чешские коммунисты обратилась к солдатам корпуса с призывом: “Чешские добровольцы, пришел момент, когда вы должны положить оружие, поднятое вами против австрийской реакции, национального притеснения и немецкого милитаризма. Долой оружие! Требуйте демобилизации чехословацких добровольцев и бросайте позиции… Не проливайте больше ни капли крови”. Весной 1918 г. чехословацкие левые социал-демократы через свою газету “Свобода” и коммунисты (газета “Передовой боец”) вели пропаганду среди солдат корпуса, призывая их оставить корпус и записываться в Красную армию. Легионерам рисовали страшную судьбу, которая их ожидает, если они этого не сделают. Чешская коммунистическая газета “Красная армия” писала: “Все бывшие австро-венгерские подданные, не получавшие русского подданства, подлежат обмену. Не полагайтесь на документы Национального совета, ничего не стоящие бумажки”. 9 мая в газете “Передовой боец” появилась статья, которая предрекала легионерам неминуемую гибель, если они поедут через Архангельск или Мурманск: “Сотни немецких шпионов и доносчиков втерлись в панскую армию (так на коммунистическом языке назывался Чехословацкий корпус. – Л. П.), посылают сообщения в Берлин, и немецкие подводные лодки поджидают в Белом море или в Атлантическом океане богатую добычу”51.

Распоряжения советского правительства не оставляли сомнений, что деятельность чехословацких коммунистов прямо поощряется и предписывается Совнаркомом. 10 мая было создано чехословацкое отделение Наркомнаца. Через несколько дней у ЧНС было отобрано занимаемое им помещение в Москве. Чешский коммунист, поставленный во главе отделения Наркомнаца, опубликовал свой первый документ: “На основании имеющихся у нас документов о враждебной деятельности отделения Национального совета и его контрреволюционных тенденций, направленных против советского правительства Русской республики, чехословацкое отделение при Комиссариате по национальным делам отклоняет просьбу, поданную вами, об отмене реквизиции”52.

Усилия чехословацких коммунистов по развалу корпуса встречали поддержку центральных органов Советской власти. Совнарком не доверял командному составу и политическому руководству корпуса. Большевистские

________________________________________

руководители получали ежедневные сообщения с мест об инцидентах, в которых обвиняли легионеров. В Красной армии насчитывалось большое число так называемых интернациональных частей, состоявших из венгров, австрийцев и немцев. Советские руководители доверяли обещаниям чешских коммунистов превратить враждебных советской власти легионеров, прекрасные боевые качества которых были продемонстрированы в боях против немцев, в преданных советской республике интернациональных бойцов. Некоторые основания надеяться на массовый переход чехов и словаков из корпуса в состав Красной армии существовали. В конце апреля – начале мая среди перешедших были даже два члена ЧНС, а также ряд членов дивизионных и полковых комитетов. Чешские коммунистические историки называли общую цифру в 10 тыс. человек, когда писали о чехословаках-красноармейцах, из них 5 тыс. бывших легионеров53. Видимо, эти цифры преувеличены, но несколько тысяч чехов и словаков оказались в составе Красной армии. Когда после начала мятежа они попадали в руки легионеров, их расстреливали в первую очередь.

Идею о том, что лучше перебросить Чехословацкий корпус во Францию через Архангельск и Мурманск, высказывали представители различных сторон, в разгоравшемся конфликте ни как друг с другом не связанных. 10 марта президиум Центросибири признал нежелательным дальнейшее продвижение эшелонов корпуса на Владивосток из-за возможного выступления его частей против Советской власти и обратился в Совнарком с ходатайством о направлении эшелонов в Архангельск. Но и один из представителей США в России Р. Робинс телеграфировал другому – Д. Фрэнсису: “Посылка этих войск вокруг света является бессмысленной тратой времени, денег и тоннажа”54.

Хотя 3 марта был подписан Брестский договор, советское правительство с тревогой наблюдало за высадкой немецких войск в Финляндии, передвижением их на Украине и пыталось наладить отношения с союзниками. Переговоры с представителями французского посольства облегчались тем, что один из его чинов, капитан Л. Сорель был прокоммунистически настроен и притом рассчитывал, что большевики могут открыть Восточный фронт против немецко-австрийских войск. 21 марта Троцкий направил во французскую военную миссию официальное послание: “После беседы с капитаном Сорелем имею честь просить от имени Совета народных комиссаров технического сотрудничества французской военной миссии в реорганизации армии, предпринимаемой Советским правительством”. Глава миссии Ж. Лавернь откомандировал трех офицеров в качестве советников наркома по военным и морским делам. Им было выделено помещение рядом с кабинетом Троцкого. По сообщению посла Франции Ж. Нуланса, Троцкий затем попросил выделить с той же целью 500 французских армейских и несколько сот английских морских офицеров55. В ходе этих переговоров французы и предложили Троцкому направить часть эшелонов корпуса через Мурманск. Но в телеграмме Чичерина не было ни слова о том, что это предложение сделали союзники. Для легионеров изменение маршрута выглядело как советская провокация, следующая за рядом других провокаций и имеющая только одну цель – уничтожить Чехословацкий корпус. Войцеховский писал 30 апреля: “Вчера наш комиссар показал мне телеграмму Москвы: немцы боятся наступления японцев и требуют скорейшей эвакуации из Восточной Сибири своих военнопленных; движение наших эшелонов на Восток распоряжением советских властей остановлено. Мне начинает казаться, что мы не попадем во Владивосток”. Он также вчитывался в “телеграммы советских комиссаров из Омска и еще откуда-то” и делал “предположение, что что-то назревает, какой-то опять переворот”56.

________________________________________

Телеграмма Чичерина была отправлена 21 апреля, но только 9 мая представитель ЧНС в Вологде при посольстве союзников д-р С. Тарно узнал из разговора с Лавернем, что изменение направления предложено союзниками. Но на вопрос чешского представителя: “Можно ли нам открыто, перед нашими войсками сказать, что направление на Запад определено союзниками, а не Россией?” – француз ответил: “Нет, нельзя… намерение союзников неизвестно посольствам, находящимся во Владивостоке. Это известно лишь 4 – 5 лицам и непременно должно остаться тайной. Этого требует интерес самого вопроса и от этого может зависеть успех”57. 13 мая в Москву прибыли из Сибири представители ЧНС во главе с проф. П. Макса. 14 мая генерал Лавернь официально сообщил им, что изменение маршрута вызвано пожеланиями союзников и обещал всемерную поддержку со стороны французского правительства при отправке транспорта в Архангельск. Лавернь сообщил чехам, что послал телеграмму в Париж о своем предложении 11 апреля. Основной причиной изменения маршрута было желание Франции как можно скорее получить этих солдат на фронт, где немцы наносили один удар за другим. Союзники также желали располагать силами в районе Архангельска и Мурманска для отражения возможного немецкого удара из Финляндии или для борьбы с большевиками. Для Англии приоритетом являлось использование чехов в Сибири и на Севере, для Франции – получить их как можно скорее на Западный фронт.

Одно из главных требований чехов заключалось в том, чтобы при любых перебросках корпуса дивизии не разбивались, а оставались единым целым. На встрече с Троцким представители ЧНС просили, чтобы 1-я дивизия была направлена в Архангельск в полном составе и чтобы эшелоны отправлялись именно в Архангельск, а не в Мурманск, учитывая особое отношение легионеров, ко всему, что связано с Мурманском. Они также просили Троцкого, чтобы советские власти не препятствовали дальнейшей деятельности ЧНС среди военнопленных, для привлечения их в состав легиона, и просили положить предел пропаганде чешских коммунистов. Очевидец событий и чешский историк Я. Попоушек считал, что “в общем ответ Троцкого был благоприятным”. Он сказал, что постарается убедить Совнарком согласиться на отправку эшелонов в Архангельск вместо Мурманска, но добавил, “что сделает это лишь в том случае, если об этом будут просить английские и французские представители и если они поручатся ему, что войска будут действительно переправлены во Францию”58. Он согласился и на деятельность ЧНС среди военнопленных, но категорически отказался даже говорить о чешских коммунистах, объясняя, что этим вопросом ведает не он, а Наркомнац и его глава И. В. Сталин. Как видно из этой беседы, Троцкий, так же как Ленин, в это время считал, что самое главное, чтобы чехи поскорее удалились из России. Но в корпусе не знали о том, что происходило в Москве и что изменения в движении – результат требования союзников.

Провокации чешских коммунистов, частичное разоружение легионеров, столкновения с австрийцами и венграми, служившими в Красной армии, страх, что корпус будет поделен на части и уничтожен, нежелание “заменить увлекательное путешествие вокруг света перспективой опасности, грозящей от немецких подводных лодок”59, ухудшение снабжения продовольствием – все это приводило легионеров в нервное настроение. Любая провокация, любое недоразумение могло привести к взрыву. Это и произошло 14 – 17 мая в Челябинске, когда железка, брошенная из вагона, ранила одного из солдат. Большевистские власти Челябинска потребовали для допроса чехословацких караульных, которые во время инцидента несли службу. От 3-го полка, благодаря Войцеховскому, принявшему “меры, чтобы мои стрелки не ходили в

________________________________________

город”60, не был отправлен ни один стрелок. На допрос явились солдаты 6-го полка. 17 мая десять из них были арестованы по обвинению в убийстве. Этот арест вызвал возмущение легионеров. Казалось, подтверждались самые мрачные опасения. Два представители чехословаков, солдат и офицер 6-го полка отправились в Челябинский совет для переговоров о судьбе арестованных и были тут же взяты под стражу.

Уже после первого ареста десяти солдат легионеры рвались в бой: “Когда об этом стало известно в полку, добровольцы этого полка решили идти освобождать своих, – писал Войцеховский. – Командиру 2-го батальона Ульриху удалось уговорить подождать и послать депутацию… Проходя мимо 2-го батальона, видел, как стрелки усиленно чистили винтовки. Волнение было очевидно, и очевидно было, что удержать людей не в моей власти”. Арест делегации сделал столкновение неизбежным. Войцеховский продолжал: “Чаша терпения была переполнена известием, что из депутации 6-го полка также арестовали одного офицера. Известие это было получено, когда у меня сидел штабс-капитан Ульрих 6-го полка. И я убеждал его не предпринимать этого выступления. Около эшелонов меня уже ждали все офицеры, унтер-офицеры и старшие вагонов всего полка, которым я также хотел сказать все, что мог, чтобы удержать их в руках. По получении известия об аресте офицера… шт. -кап. Ульрих вскочил и объявил, что 6-й полк выступает, жребий брошен, и я должен был поддержать, во что бы то ни стало”.

Чехи потребовали немедленно освободить арестованных. Хотя следственная комиссия совета и согласилась выполнить это требование, легионеры заняли вокзал, арестовали коменданта и захватили оружие. Вооружившись, они оцепили центр города, разоружили красноармейцев, захватили арсенал, обыскали военный комиссариат и перерезали телефонные линии. По Войцеховскому, “все сопротивление сводилось к выстрелам одиночных военнопленных и четырех каких-то солдат (русских или военнопленных, неизвестно) уже за городом; солдаты эти выстрелили и сейчас же удрали. К 12 1/2 часам мы вернулись в свои эшелоны”. Все арестованные были освобождены. Некоторые мемуаристы, не являвшиеся непосредственными участниками событий, утверждали, что чехи не понесли никаких потерь, но в действительности был убит один унтер-офицер 6-го полка и ранены два стрелка. О потерях среди красноармейцев Войцеховский писал: “С противной стороны пострадали двое-трое военнопленных”. После первых выстрелов красноармейцы и все большевистское руководство разбежались. Войцеховский отмечал в дневнике: “До вчерашнего дня совет был нахален до крайности. Вчера, с началом нашего наступления, он сел в автомобиль и удрал… сегодня совет возвратился и ведет с нами переговоры очень вежливо, но крайне возмущен и обижен”61.

В такой обстановке опасений, тревог и вместе с тем уверенности в своих силах 20 мая в Челябинске состоялся съезд представителей корпуса и филиалов ЧНС. “Сегодня утром приехала в Челябинск часть членов Национального совета, – записал Войцеховский. – Собралось экстренное совещание в американском вагоне… Участвовали члены Национального совета (председатель Б. Павлу), командиры 3-го, 4-го и 7-го полков, начальник эшелонов 6-го полка кап. Ульрих, мой помощник пр. Чила, комиссар 3-го полка пор. Кынек и комиссар станции пр. Которба”62. Командир 4-го полка Чечек описывал настроения, с какими он и другие представители полка ехали на съезд: “Уже дорогой мы договорились с делегатами 4-го полка, что будем придерживаться тех декретов, которые нам были даны нашим вождем – Масариком. Мы никого не будем трогать, но если нам загородят дорогу – не остановимся перед тем, чтобы проложить ее к востоку оружием”63.

________________________________________

Во время работы съезда было получено сообщение из Москвы об аресте в ночь на 21 мая членов ЧНС Макса и Чермака. Арест был произведен после получения в Москве сообщения о столкновении в Челябинске. Хотя чехи к этому времени оставили город во власти совета, руководители ЧНС были арестованы. 21 мая к ним в тюрьму явились два чешских коммуниста, с требованием подписать приказ Чехословацкому корпусу о немедленной сдаче оружия. Арестованные отказались это сделать, пока они не поговорят с Троцким. Вслед за тем они были доставлены к Ф. Э. Дзержинскому, у которого находился зав. оперативным отделом Народного комиссариата по военным делам Я. С. Агранов. Он предложил арестованным подписать пять экземпляров призыва о разоружении корпуса. Арестованные отказались, но продержались они не долго. Папоушек писал: “Макса потребовал поговорить по телефону с Троцким. На это было дано разрешение. При разговоре по телефону Троцкий отверг все возражения о том, что дело касается из ряда вон выходящего факта. Он потребовал немедленной подписи, причем им были сказаны слова: “Иначе я вас поставлю перед полевым судом”64. Телефонной угрозы оказалось достаточно. Макса и Чермак согласились все подписать немедленно. Они добились незначительной уступки: разрешения переговорить с отделением ЧНС в Омске и одному из них выехать к корпусу. Это обещание не было выполнено до 29 мая, когда столкновения с легионерами были в полном разгаре, и Троцкий в тот момент надеялся, что, может быть, Максу и Чермаку удастся стабилизировать ситуацию.

Наряду с телеграммой об аресте в Москве в руки съезда в Челябинске попало письмо Челябинского совета в Екатеринбург с просьбой о присылке помощи для разоружения корпуса. Съезду также стало известно, что инициатива идет из Москвы. Ему была передана телеграмма Агранова руководителям советов Поволжья, Урала и Сибири: “Предлагаю немедленно принять срочные меры к задержке, разоружению и расформированию всех эшелонов и частей Чехословацкого корпуса, как остатков старой регулярной армии. Из личного состава корпуса сформировать красноармейские и рабочие артели, если нужна помощь чехословацких комиссаров, обратиться к помощи комитетов чехословацких эсдеков в Пензе, Самаре, Петропавловске и Омске. О предпринятых мерах сообщите в Москву Народному комиссариату по военным делам”65.

Съезд немедленно принял решение: оружие не сдавать, ни одному эшелону не менять направление на Архангельск, продолжать движение на Владивосток, в случае необходимости проложить дорогу оружием. Чечек вспоминал: “Наконец, после долгих прений было решено до 27 мая никаких решительных мер не принимать, после же 27-го все эшелоны начнут движение в один и тот же день, как один человек на восток”. Учитывая, что два руководителя российского отделения ЧНС оказались в большевистской тюрьме, было принято постановление: “Съезд чехословацкого войска лишает отделение ЧНС права руководить передвижением армии, находящейся на пути во Владивосток, и передает его Временному исполнительному комитету, назначенному и уполномоченному съездом, без ведома которого никто не имеет права отдавать никаких приказов, касающихся передвижения”. Во Временный исполнительный комитет под руководством д-ра Павлу вошли четыре члена отделения ЧНС, три рядовых солдата и три командира полков: 4-го стрелкового (поручик Чечек), 3-го стрелкового (подполковник Войцеховский) и 7-го стрелкового (капитан Гайда). В телеграмме, посланной Совнаркому, съезд старался избежать бесповоротного объявления войны. В ней выражена даже “симпатия к русскому революционному народу, ведущему тяжелый бой за укрепление революции”66. Но было твердо заявлено: “Со-

________________________________________

ветское правительство не может обеспечить свободный и беспрепятственный проезд корпуса, съезд решил оружие не сдавать”67. Эшелонам была разослана инструкция: прекратить сдачу оружия; по возможности избегать столкновений, но в случае нападений защищаться; продвижение на Восток продолжить “собственными силами”.

Движение должно было возобновиться 27 мая. Чечек писал, что член Военной коллегии Гайда “хотел сейчас же выступить, сейчас же начать, в случае задержки, бой с большевиками, не считаясь с тем, что 1-я дивизия отрезана от нас”68. О том, что выступление было назначено на 27 мая, известно из воспоминаний Чечека. Гайда не считался с этой датой и приказал 25 мая начальнику штаба 7-го Татранского полка капитану Э. Кадлецу захватить Мариинск, а командиру 1-го батальона 6-го полка захватить станцию Чулимская. 25 мая легионеры Кадлеца заняли Мариинск. В ночь на 26 мая в Новониколаевске легионеры Гайды атаковали красноармейский гарнизон.

Выступление могло быть ускорено враждебными действиями советских властей. Вечером 25 мая, получив сообщение Западно-Сибирского совета о мариинских событиях, Троцкий приказал: “Все советы обязаны под страхом суровой ответственности разоружить всех чехословаков. Каждый чехословак, который будет найден вооруженным на линии железной дороги, должен быть расстрелян на месте, каждый эшелон, в котором окажется хотя бы один вооруженный, должен быть выпущен из вагонов и заключен в лагерь для военнопленных. Местные военные комиссары обязаны немедленно выполнить этот приказ, всякое промедление будет равносильно бесчестной измене и обрушит на виновного суровую кару. С честными чехословаками, которые сдадут оружие и подчинятся советской власти, будет поступлено как с братьями, и им будет оказана всяческая поддержка. Всем же железнодорожникам сообщите, что ни один эшелон с чехословаками не должен продвинуться на восток. Кто уступит насилию и окажет содействие чехословакам с продвижением на восток, будет сурово караться. Настоящий приказ прочесть всем чехословацким легионерам и прочесть всем железнодорожникам по месту продвижения чехословаков”69.

Отдав этот грозный революционный приказ, Троцкий мог считать себя кем-то вроде русского Робеспьера, однако он не мог быть исполнен на практике вследствие крайне незначительных военных сил большевиков. Военной коллегии приказ Троцкого стал известен на другой день. Чечек вспоминал: “Поздно вечером того же дня, устав до крайности, я приезжаю в штаб 4-го полка. В ту же минуту мне приносят знаменитую телеграмму Троцкого. Эту телеграмму мы получили благодаря хорошему отношению к нам железнодорожников”70. Лидеры большевиков, видимо, до конца не понимали, как их ненавидело большинство населения страны.

Немедленно начались столкновения. Большевики напали первыми, еще до выступления Гайды. 23 – 24 мая в Красноярске был разоружен эшелон с авиационным отрядом и штабом 2-й дивизии. Красноармейцы попытались арестовать начальника штаба дивизии подполковника Б. Ф. Ушакова, но ему удалось скрыться. 25 мая по распоряжению Иркутского совета была предпринята попытка захватить эшелон 2-й артиллерийской бригады в Иркутске. В. Голичек описывает последующие события. Чехословацкие артиллеристы, которые ранее сдали все свое оружие, “отбив голыми руками преступное нападение, захватив неприятельские пулеметы и заняв вокзал, не только не наказали виновных, но даже по настоянию представителей союзников вернули совету захваченное… и продолжали, по соглашению с Иркутским советом, свой путь на восток без оружия”71. Узнав о нападении на своих однополчан, стоявший на станции Батарейной под Иркутском эшелон 7-го полка

________________________________________

занял станцию, захватил большое количество винтовок, пулеметов и начал стремительно наступать на Иркутск. Но вновь при посредничестве представителей союзников было заключено соглашение. Легионеры сдали все оружие и были пропущены на восток. Иркутский краевед Н. С. Романов, современник событий, писал: “26 мая без 15 мин. 5 в Глазковой началась стрельба из винтовок и пулеметов: большевики требовали оружие с эшелона проезжавших словакочехов. Были раненые, были убитые. Чехами отобраны у красноармейцев пушка и два пулемета.

11 часов вечера. Стрельба в Иннокентьевской между красными и словакочехами. В 4 часа утра вновь перестрелка до 6 утра. Чехи отогнали большевиков за Иркутский мост, захватив на станции Иннокентьевской склады военного снаряжения и всю железнодорожную линию от Иннокентьевской до Иркутска”72.

Первые столкновения показали полное военное превосходство легионеров над красноармейцами. Чехи и словаки со считаными винтовками легко разоружали красногвардейские части. Целью солдат корпуса являлось не свержение советской власти, а стремление попасть во Владивосток, поэтому они так легко при посредничестве союзников сдавали все захваченное оружие. Местным Советам было явно не до исполнения приказа Троцкого. Они никого не могли ни расстрелять, ни отправить в лагеря военнопленных, а мечтали только, чтобы чехи убрались подальше.

Что же собой представляли силы сторон накануне решающего столкновения? Чехословацкий корпус был разбросан на колоссальной территории от Пензы до Владивостока. Самой сильной была группа, находившаяся на западе в районе Пензы-Сердобска. Она состояла из солдат и офицеров самой боевой, имевшей фронтовой опыт, 1-й дивизии под командованием подпоручика Чечека и включала 1-й им. Яна Гуса, 4-й Прокопа Великого, 1-й запасный стрелковые полки, инженерную роту и хлебопекарню 1-й дивизии. Группа насчитывала около 6 тыс. человек. Восточнее нее, в районе Челябинска, находилась группа под командованием подполковника Войцеховского, состоявшая из 2-го Иржи с Подебрат и 3-го Яна Жижки стрелковых полков, 2-го батальона 6-го Ганацкого полка – более 8 тыс. человек. В районе Новониколаевска группа капитана Гайды насчитывала полтора батальона 7-го Татранского полка, батальон 6-го Ганацкого полка – всего около 2000 человек. В Мариинске находилась группа капитана Кадлеца – две роты Татранского полка, батальон Ганацкого полка – около 2 тыс. человек. В районе Канска-Нижнеудинска стояла группа подполковника Ушакова, состоявшая из ударного батальона, части 2-го полка и хлебопекарни 2-й дивизии, всего около 1000 человек. Самая большая группа находилась во Владивостоке под командованием начальника штаба корпуса генерала Дитерихса (13411 человек). Но Владивостокская группа была отделена от остальных частей корпуса тысячами километров. Связь с ней была затруднена. Она выступила только через месяц после начала конфликта, 29 июня. Чешские мемуаристы и историки отмечали, что “на стороне большевиков были не только преимущества сил, вооружения, технических средств, связей, организованного тыла и т.д. Обладая всей железнодорожной линией от Пензы до Владивостока, Советская власть могла в первый день конфликта, воспользовавшись стратегическими и тактическими преимуществами, которые были на ее стороне, вследствие крайне неблагоприятного положения Чехословацкого корпуса оборонительную борьбу последнего последовательно превратить в восстание отдельных поездов и групп поездов на нескольких изолированных участках, ликвидировать постепенно самые слабые части, прежде чем они соединятся в военную организацию. Ряд чешских эшелонов стоял на станциях

________________________________________

вдали от других чешских частей. Так, восточнее Омска на большом расстоянии друг от друга находились шесть эшелонов”. Отсутствие связи между эшелонами (после начала конфликта можно было рассчитывать только на посыльных) превратилось в тяжелую проблему. Чечек писал: “Отсутствие связи влекло иногда к большим недоразумениям в действиях”73.

Чешские мемуаристы подробно пишут о трудностях, которые стояли перед легионерами, о многочисленных большевистских гарнизонах, часто, впрочем, преувеличивая их состав, о необходимости переправы через Волгу, чтобы соединиться челябинской и пензенской группам и т.д. Все это могло иметь значение, если бы большевики располагали подготовленными воинскими частями, желающими сражаться и получающими поддержку населения. Но ничего этого не было!

В июне войска, действовавшие против чехов и словаков на Волге и на Урале (будущий Восточный фронт), насчитывали 35 500 пехотинцев, 2317 кавалеристов, на вооружении которых были 224 пулемета и 38 орудий, а всего в вооруженных силах Советской республики, сформированных на добровольческой основе, насчитывалось 116 037 пехотинцев, 7940 кавалеристов74. Эти войска в организационном отношении делились на огромное количество отрядов, составлявших так называемые армии. Армия, занимавшая позиции под Миассом, состояла из 13 отрядов общей численностью 1105 штыков, 22 сабли. Р. Берзин, командующий Североуральским Сибирским фронтом, писал, что в районе Екатеринбурга-Челябинска насчитывалось 2500 красноармейцев. Большинство красноармейских отрядов состояло из рабочих, не прошедших военного обучения. К бою с регулярными частями они оказывались совершенно не способными75. Красная армия этого периода испытывала колоссальный недостаток командных кадров, как из-за нежелания офицеров идти в нее служить, так и из-за полного к ним недоверия. Она страдала отсутствием дисциплины. Командовавший красными войсками в районе Иркутска П. Голиков писал: “Паническое отступление было результатом слабой боевой подготовки нашей армии, случайного состава ее, отсутствия командного состава и отсутствия центра высшего командования”76.

Огромную роль в Красной армии в это время играли отряды интернационалистов. Их боевые качества были выше, чем у других красноармейцев за исключением латышских частей, но также были невысоки. Романов отмечал: “15 мая. Местные интернациональные роты, сформированные анархистами, отправленные на Семеновский фронт, по дороге разбежались”77.

Красная армия находилась в самом начале своей организации. Местные офицерские и эсеровские организации по всей стране готовили выступление против большевиков. Единственной организованной военной силой в России, состоявшей из солдат с боевым опытом, с большим числом офицеров, с высоким моральным духом, был Чехословацкий корпус. Р. Пайпс писал: “Чешский легион был в Сибири, безусловно, самым сильным военным формированием”78. Поэтому нет ничего удивительного в том, что за короткий срок Чехословацкий корпус при поддержке выступлений офицеров, эсеров, крестьян, казаков, а на Урале и в Поволжье – рабочих смог свергнуть Советскую власть от Волги до Владивостока.

Чешские историки, мемуаристы во всем обвиняют большевиков. Папоушек писал, что если бы “не абсурдное нападение большевиков на чешские эшелоны, России не пришлось бы пережить последовавшие грозные годы”. Пайпс утверждает: “Вся чехословацкая политика была основана на дружелюбном нейтралитете… Все это внезапно вспыхнуло из-за бессмысленных действий Троцкого. Только что назначенный на пост наркома по военным делам, он желал немедленно войти в роль, хотя под командованием у него не

________________________________________

было фактически никаких войск. Его честолюбие в мгновение ока превратило дружелюбно настроенных чехословаков в “контрреволюционную” армию, представлявшую для большевиков военную угрозу, причем самую серьезную с тех пор, как они захватили власть”. Приказ о разоружении легионеров Пайпс считал “абсурдным”79. Действительно, многочисленные действия советских властей провоцировали легионеров. То, что чехи не собирались вести войну с Советской властью, подтверждается характером их действий после начала конфликта. Захватив без боя Пензу, Чечек отказался остаться в городе и двинулся на восток, а явившейся к нему делегации местных жителей, уговаривавшей чехов остаться в Пензе и обещавшей поддержку, он сказал: “Не могу. Это не входит в наши планы. У меня приказ продвигаться вперед, этот приказ я должен выполнить”80. Масарик был сторонником политики нейтралитета в российских внутренних делах и отвергал все предложения Корнилова, Алексеева, П. Н. Милюкова выступить против большевиков. Среди чехов и словаков были офицеры и солдаты, ненавидевшие большевиков и связанные с антибольшевистскими силами. Многие находились под воздействием русских офицеров, антибольшевистски настроенных, или просто хотели помочь братскому славянскому народу, попавшему в трудное положение. Но отдельные легионеры, в том числе и члены ЧНС, присоединялись к чехословацким коммунистам. Прав историк И. В. Нарский, который пишет: “Чехословацкий корпус против своей воли оказался вовлеченным в российскую трагедию невиданного масштаба”81.

Но помимо большевиков, чехов и словаков, был еще один участник событий – союзные державы. Какова их роль в восстании?

Один из самых запутанных вопросов, до сих пор остающийся неизвестной страницей истории гражданской войны в России, – это вопрос о роли союзных держав в ней; немалую роль они сыграли и в мятеже Чехословацкого корпуса.

Обстановка в 1917 – первой половине 1918 г. была для них неблагоприятной. Революция в России, приведшая в конце концов к выходу ее из войны и заключению Брест-Литовского мирного договора; тяжелое поражение французских войск в сражении на Западном фронте 19 апреля – 5 мая 1917 г. (бойня Нивеля); серия немецких наступлений весной и в начале лета 1918 г. во Франции, имевших целью закончить войну до прибытия на фронт американских войск, – все это поставило Антанту в тяжелое положение. Для французов была важна любая помощь, лишь бы продержаться до прибытия американцев. Чехословацкий корпус, несмотря на его ограниченную численность, был реальной боевой силой и, в отличие от многих, его солдаты рвались в бой. Поэтому французы более других были заинтересованы в прибытии чехословацких войск во Францию. Представители Франции в России, гражданские и военные, были ошеломлены происходящим перед их глазами и плохо разбирались в событиях. К тому же их симпатии, при всем французском патриотизме, отличались колоссальной амплитудой колебаний: если капитан Садуль был очарован большевиками, то посол Нуланс ненавидел их и выступал решительно против сотрудничества с ними. Некоторые французские представители, как майор Гийе, считали, что чехи принесли бы больше пользы союзникам, образовав антигерманский, антибольшевистский фронт в России. Одно очевидно: представители Франции и других союзных держав не агитировали чехов и словаков выступить против большевиков. Но когда они увидели, что это выступление произошло и Советская власть с легкостью свергнута от Волги до Тихого океана, они решили воспользоваться этим восстанием, чтобы воссоздать Восточный фронт. Именно тогда союзные державы стали чехов заверять, что они являются авангардом союзнических сил,

________________________________________

что к ним на помощь придут войска союзников. В начале июня Гийе распространил телеграмму: “1. Посланник Франции сообщает майору Гийе, что он может благодарить чехословаков за их выступления от имени всех союзников. 2. Союзники решили выступить в конце июня. Чехословацкая армия и французская миссия представляют авангард союзнических сил. 3. Укрепить добытые позиции и продолжать действия в ожидании прихода союзников”82.

Барон К. фон Ботмер, представитель верховного главнокомандования при немецкой дипломатической миссии в Москве, считал, что с точки зрения Антанты выступление Чехословацкого корпуса в России может принести значительно больше пользы, чем его участие в боевых действиях во Франции. Он писал в дневнике 6 июня: “В сообщениях о действиях и намерениях Антанты в России уже не раз говорилось, что Антанта стремится образовать на Востоке против Германии новый фронт и что эти намерения могут быть осуществлены. Об этом свидетельствует восстание чехословаков… События в Центральной и Восточной Сибири, на Мурманском побережье и в Архангельске… Подобное использование чехословаков должно принести Антанте больше пользы, чем если бы за счет них на несколько полков пополнился Западный фронт”83.

Телеграмма Троцкого сделала восстание Чехословацкого корпуса неизбежным. Корпус восстал, и первоочередной целью восстания было соединение всех сил корпуса, установление контроля над Сибирской железной дорогой и продолжение движения на Владивосток84. Западная группа корпуса, пензенская, после того как командир 1-й дивизии генерал Коломенский, не веря в успех выступления, покинул свой пост, распоряжением Военной коллегии была подчинена командиру 4-го полка Чечеку. Он решил стянуть все части группы к Пензе и занять город85.

Первые действия легионеров привели к большим потерям среди них. Чечек послал отряд на станцию Ртищево для захвата паровозов. Хотя паровозы удалось захватить и доставить, из всего посланного отряда (80 человек) возвратилось только 20, а 60 человек были взяты в плен подошедшим из Саратова латышским отрядом. Командир чешского отряда д-р Черный застрелился. Посланный на выручку батальон 4-го полка потерпел поражение в бою с занявшими Ртищево латышами и понес большие потери. Из боя вернулись остатки батальона.

Но в дальнейшем успех сопутствовал чехословакам. Рано утром 28 мая они захватили железнодорожную станцию Пензу. В качестве трофея победителям достался эшелон с тремя броневиками, которые чешское командование использовало в дальнейших действиях. Команда эшелона состояла из китайских красноармейцев, не оказавших чехам практически никакого сопротивления. В ночь на 29 мая чешские части, окружив Пензу почти сплошным кольцом, взяли город практически без сопротивления. Было захвачено большое количество оружия и 1500 красноармейцев, в подавляющем большинстве их отпустили по домам.

Не оставив никакого заслона в Пензе, чехословацкие части двинулись на восток, на Сызрань. Чечек опасался, что в Сызрани легионеры столкнутся с ожесточенным сопротивлением. У красных было много артиллерии. Он решил взять город, используя не столько военное, сколько политико-дипломатическое искусство: “Я послал туда поезд с нашими делегатами – также довольно левого направления. Посылая делегацию, я рассчитывал на то, что нашим левым скорее удастся объяснить цели нашего движения, сговориться с Сызранским советом. Мое предложение оправдалось блестяще – нам очистили вокзал без боя, выдав к тому же большой запас оружия. В Сызрани мы взяли большой военный материал, в том числе 29 орудий”.

________________________________________

По пути на восток перед чехами и словаками стала серьезная преграда – мост через Волгу. Чечек вспоминал: “Волга разлилась… переправа через нее на лодках или на пароходах была немыслима, а на мосту стояли красноармейцы, у моста – вооруженные рабочие”. И на этот раз Чечек использовал военно-дипломатические меры. Чешские представители уговорили рабочих не оказывать сопротивления и пропустить чехов, затем “подошли к мосту… выдвинули вперед броневые поезда, грянули из пушек по мосту, красноармейцы дали тягу… поезд сейчас же за ними… Таким образом, самое большое препятствие, пугавшее нас больше всего, нам удалось перейти очень легко”.

Чехи продолжили свой путь на восток. Как и в Пензе, они не оставили гарнизона в Сызрани и только под Сызранью выставили арьергард. Под Безенчуком произошло столкновение с красноармейцами, взорвавшими на пути группы несколько мостов и обстрелявшими чехословацкие части. Но, по свидетельству Чечека, “это сопротивление мы сломили без большого напряжения”86.

Пенза, Сызрань, Безенчук были захвачены без всякого содействия со стороны каких-либо русских подпольных организаций. Выскажу мысль, которая может показаться крамольной: в начальный период гражданской войны в Поволжье, Сибири и на Дальнем Востоке очень часто русские не участвовали в боях ни с той, ни с другой стороны. Гражданская война велась на территории России, но со стороны белых воевали чехи и словаки, а со стороны красных – венгры и австрийцы. Создавалась впечатление, что идет война внутри Австро-Венгерской империи. Ряд иностранцев, находившихся в 1918- 1920 гг. в России, отмечали ту особую жестокость, даже на фоне кровавой русской гражданской войны, с которой легионеры расправлялись со своими врагами, особенно с австрийцами и венграми. На это обращали внимание не только сами австрийцы и венгры, но также многие французские и русские наблюдатели. Министр финансов Уральского правительства кадет Л. А. Кроль указывал одному из политических руководителей легионов, доктору Б. Павлу “на абсурдность того, что чехи не берут пленных, в особенности же мадьяр, а обязательно убивают их”87. Павлу только развел руками и сказал, что он всецело разделяет взгляды Кроля, но тяжело бороться с настроениями чешско-словацких солдат, слишком сильно ненавидящих венгров. Капитан Хурбан, пропагандировавший в США чешское дело и поэтому заинтересованный представить легионеров в самом положительном свете, писал об обращении чехов с пленными австрийцами, венграми и немцами с некоторой наивностью: “Немцы пытались распускать слухи о нашей крайней жестокости к ним во время боев. Но это ложь! Факты таковы: взятые нами в плен русские большевики разоружались и отпускались по домам. Но венгерских и немецких военнопленных, захваченных с оружием в руках, мы убивали. Они были предупреждены об этом заранее. Австрийцы повесили всех наших раненых, захваченных в плен на итальянском фронте. Они (австрийцы и венгры. – Л. П.) атаковали наш поезд с ранеными в Сибири. Четыре года борьбы за жизнь научили нас быть начеку. Мы не причиняли вреда немецким и венгерским военнопленным, которые не боролись против нас, хотя они являлись нашими врагами. Мы могли убивать их тысячами, но давали им возможность беспрепятственно покинуть Сибирь, если они хотели вернуться домой. Но когда они вероломно нападали на нас, их приходилось обезвреживать. Мы опубликовали официальное заявление, что каждый немец или венгр, схваченный с оружием в руках, не заслуживает снисхождения”88. Впрочем, со стороны красных в боях участвовали российские граждане. Это были лучшие части Красной армии – латышские стрелки.

Впервые чехи встретили русских, освободивших свой родной город еще до их прихода, в Иващенкове (ныне Чапаевск), поселке в 45 км к юго-западу

________________________________________

от Самары, где расположены военные заводы. Восставшие рабочие освободили поселок от красных и передали чехам большое количество оружия.

Чехи двинулись на Самару. В городе действовали в подполье антибольшевистские организации: эсеровская численностью в 300 человек и офицерская – 200. Самарским подпольем руководили эсеры, которые послали в Пензу к чехам члена Учредительного собрания И. М. Брушвита. К Чечеку был послан другой делегат, который заявил ему о готовности подполья содействовать чехам при взятии Самары. Чечек ответил: “Мы в Самару войдем, но задерживаться в Самаре не будем, ваша организация это должна знать. При этом я ему указал, что мы не имеем плана города и не знаем, как выглядит Самара”. Через два дня был доставлен из города “прекрасный план Самары, с точным обозначением расположения большевистских войск и артиллерии”. Недалеко от Самары на Волге чехи столкнулись с красногвардейскими частями, состоявшими в основном из мобилизованных рабочих трубочного завода. Красные были наголову разбиты. Чечек рассказывал: “Мы забрали у них все поезда (7 поездов), захватили снаряды, артиллерию и около 2000 пленных”89. С. А. Елачич рассказывал в воспоминаниях, что стало с не попавшими в плен рабочими: “Чехи без большого труда обошли левый фланг красных и оттеснили их с железнодорожного полотна к Волге, В то время вода стояла еще очень высокая, и только еще обозначалось начало спада. Луга, овраги и большая часть поймы были под водой. Красные, попав на разлив и совершенно не зная места, скоро очутились на глубоком месте. Началась паника. Одни пытались плыть, но кожаные куртки и сапоги тянули на дно. Другие, попадая на глубокое место и увлекаемые течением, сразу же тонули. Сзади напирали новые ряды, теснимые чехами. Разразилась общая катастрофа. Вся выдвинутая для защиты Самары красная гвардия потонула на разливе Волги, только нескольким счастливцам удалось уже в воде сбросить с себя одежду и спастись вплавь. Обезумев от ужаса, они совершенно голые достигли города и, в таком виде, под общий хохот обывателей, разбегались по домам. Мне передавали, что общее количество потонувших достигло 4000. И эта цифра вряд ли страдает преувеличением… Летом после спада вод в двух ближайших к месту этой катастрофы деревнях образовался своеобразный промысел: разыскивать в чаще кустов трупы красноармейцев, снимать с них одежду и обыскивать содержимое карманов”90.

Чешское командование хотело после бойни, устроенной красным, на спинах отступающих ворваться в Самару. Чешский передовой батальон стремительно их преследовал, но был остановлен перед городом разлившейся рекой Самаркой: “Вправо и влево от полотна железной дороги стояла вода, можно было двигаться только по полотну дороги… Мост был завален вагонами. Батальон подошел к воде и… стоп. Развернуться не смог, ибо кругом вода, а впереди мост и пулеметы. Это было 4 июня”91.

Самарские подпольные организации предложили чешскому командованию скоординировать действия. Член военной подпольной организации В. О. Вырыпаев писал, что чехи сообщили день взятия Самары – 6 июля. Но чехи взяли Самару совершенно неожиданно для большевиков и их врагов в Самаре в ночь на 9 июля. Раздобыв 20 лодок (почти все лодки были увезены большевиками), чехословацкий передовой отряд переправился через Самарку на другой берег. Другая ударная группа, состоявшая из добровольцев, в лоб штурмовала укрепленный мост. Чечек писал об этом штурме: “Эти ребята подошли ночью к мосту, зарядили шомпольные гранаты и прямо с колен выстрелили разом 30 фанат по ту сторону моста. Большевики так растерялись, что без всякого сопротивления бросились бежать, в этот момент наши ребята бросились на мост, пробежали его бегом и оказались в Самаре”. Вслед

________________________________________

за добровольцами пошли подразделения 1-го полка, за ним другие части. Имея план города, чешские части его быстро заняли: “Занятие города, происходило без всякого замешательства, планомерно, как на параде”92. Сопротивление было оказано только в здании клуба коммунистов, продержавшихся около часа.

Так как взятие города оказалось неожиданно и для противников большевиков, то они не смогли оказать чехам никакой помощи. В Самаре было сформировано правительство Комуча, организовалась Народная армия. Чечек свидетельствует: “Народная армия должна была прикрыть нам тыл, а я должен был расчистить путь на Оренбург”. Части Чечека повели наступление на северо-восток и на восток, на Бузулук. Чечек отметил возросшее сопротивление Красной армии: “Отступив от Самары, они начали набирать и подтягивать со всех сторон подкрепления, имели в своих руках Симбирско-Бугульминскую железную дорогу, что давало им возможность перекидывать войска из центра к Уфе… Отступая от Самары, большевистские части портили перед нами дорогу настолько, что мы могли передвигаться вперед очень медленно, с большими задержками, необходимыми для исправления пути”.

Штурм Бузулука Чечек назвал одним “из самых кровавых боев во всем нашем продвижении”. В этих боях вместе с чехами сражались оренбургские казаки, восставшие против Советской власти. Важную роль сыграла казачья сотня, испортив железнодорожный путь. Это вызвало панику у большевиков; боясь быть окруженными, красные не только отступили от Бузулука, но и оставили Оренбург без боя. 3 июля казачьи отряды войсковых старшин Д. М. Красноярцева и Н. П. Караулова вступили в город с двух сторон.

Тяжелые бои шли на северо-восточном направлении, здесь также ощущалось возросшее сопротивление Красной армии. В конце июня Чечек получил тревожную телеграмму от капитана Й. Швеца, командовавшего авангардом на Уфимском направлении, о том, что “авангард утомился, выбивается из сил, и в среде его замечается тревожное настроение”. Таким образом, первые признаки падения боевого духа в чехословацких частях проявились еще в конце июня. Чечек с основными частями поспешил на помощь авангарду. Он был полон тревоги, так как бывал в Уфе и знал, что город – “естественная крепость, овладеть которой при наших недостаточных средствах было чрезвычайно трудно”. Но город удалось взять фактически без потерь. Чечек еще не успел прибыть в штаб авангардной группы, как туда приехал командующий 2-й армии красных, подполковник Генерального штаба Ф. Е. Махин с адъютантом. Удивленным чешским командирам он заявил: “Зная о вашем приближении, я разослал все части так, что вы можете войти в город беспрепятственно. Дальнейшее мое личное пребывание в городе невозможно… Идите на эту крепость смело, не раздумывайте, достаточно одной части, чтобы забрать город”93. Чехословацкие части двинулись на Уфу. Единственное столкновение с красноармейскими отрядами, стоившее им больших потерь, произошло в 30 км от Уфы. 5 июля чехословацкие войска без боя заняли Уфу. 6 “юля на станции Миньяр пензенская группа соединилась с челябинской группой Войцеховского.

Челябинская группа Войцеховского в ночь на 27 мая во второй раз захватила Челябинск. К этому времени состав группы изменился: из Челябинска ушел на Омск 6-й полк, но прибыл в полном составе 2-й полк. Войцеховский так описывал второй захват Челябинска: “Сегодня ночью с 26/27 мой отряд занял весь город Челябинск без всяких потерь. У противной стороны убиты: 4 военнопленных и ранено 2 русских. Мое обходное движение удалось блестяще. В казармах были окружены спящими и захвачены два советских полка (около 2000 одних военнопленных). Их окружили 250 стрелков”94.

________________________________________

Челябинский житель К. Теплоунов вспоминал: “Ночью к казармам подошло несколько десятков чехов с винтовками; стража у орудий, у казарм безмятежно спала – ночь была теплая. Чехи разбудили стражу: “Вытряхивайтесь, товарищи! Ваше время отошло!” Те благополучно ретировались, чехи вошли в казармы – то же самое, исчезли и те. Выстрелов никто не слышал”95. Чехи захватили большие запасы оружия: винтовки, пулеметы, грузовые автомобили и до 14 орудий96.

В городе были заняты важнейшие государственные учреждения и предприятия. На центральных улицах выставлены часовые, на мосту через реку Миасс расположилась застава с четырьмя пулеметами. По всему городу ходили чешские патрули, но “Совет беспрепятственно заседал в номерах “Дядино”, охраняемый чехословацкими часовыми; продолжали выходить “Известия”. Главным требованием чехословацких отрядов оставалась незамедлительная отправка во Владивосток”97. Только 31 мая совет был арестован, и в городе были сформированы новые органы власти. В освобождении Челябинска участвовали только чехословацкие части.

Главная задача, стоявшая перед челябинской группой, заключалась в соединении на Востоке с группой Гайды, а на Западе – с группой Чечека. Для этого необходимо было очистить железную дорогу Челябинск-Омск от красных. Большевики имели группировку в Златоусте и сильные отряды, состоявшие в основном из венгров и австрийцев, в Троицке; они готовились для действий против уральских и оренбургских казаков. Численность всей красной группировки превышала четыре тысячи. Несмотря на сложность положения, Войцеховский не сомневался в успехе. Период колебаний и неопределенности, сложных переговоров с советскими властями и многочисленных унижений с их стороны остался позади, предстояла война – то, что он хорошо знал. Как он писал: “Зато я в своей тарелке”98.

31 мая 2-й и 3-й стрелковый полки заняли Миасс, 1 июля разгромили Златоустовскую группировку Красной армии. В тот же день Златоуст был освобожден. В этих боях участвовали только чехословацкие части. К западу от Челябинска 31 мая две роты 3-го полка под командованием штабс-капитана Жака заняли Петропавловск. Эшелон с двумя ротами был отрезан от основных сил корпуса. В Петропавловске находился красноармейский гарнизон численностью около 800 человек. В городе действовала подпольная антибольшевистская организация, состоявшая в основном из офицеров (60 – 70 человек). По воспоминаниям члена организации, “накануне переворота часов в 10 сюда явились представители чехословаков и поставили в известность главу организации о своем выступлении против большевиков, назначенном на полночь. Чехи просили о поддержке. Они дали русским свои пропуск и отзыв, а последние сообщили им пропуск и отзыв красных частей (в организации они были известны, так как несколько ее членов находилось на службе у большевиков). Ровно в полночь, как было условленно, чехи первыми выступили на станцию”, русские их поддержали, но большой помощи они оказать не могли ввиду своей малочисленности и крайне незначительных запасов оружия (1 винтовка на 5 человек). К часу ночи город был захвачен. Особого сопротивления оказано не было. Чехи и русские белогвардейцы потеряли 4 – 5 человек убитыми, потери красных были значительно больше. Многие красноармейцы сдались, а наиболее боеспособные из них, венгры, отступили из города и бежали в степи, где их потом вылавливали киргизы и приводили в город. 2 июля на станции Курган чехословацкий эшелон с новобранцами и караульной ротой перешел в наступление на город. Почти без оружия чешские новобранцы, только что вступившие в корпус, выбили красных из города без помощи каких-либо антибольшевистских организаций.

________________________________________

1 июня действовавшие на востоке части группы Войцеховского после тяжелого боя соединились с самой малочисленной чехословацкой группой – капитана Кадлеца. Из Петропавловска небольшой чешско-русский отряд на нескольких грузовиках вошел в Ишим и занял его без боя. Из Челябинска чехи получили подкрепление и начали наступление на Омск. 6 июня чехословацкие части под командованием штабс-капитана Крейчи атаковали на станции Марьяновка красноармейскую группировку, прибывшую из Омска. Красные были разбиты. Захватив большое количество пулеметов и артиллерии, в которых чехи особенно нуждались, они двинулись на Омск; 7 июня после незначительного столкновения с красными заняли станцию Куломзино напротив Омска на левом берегу Иртыша. Но еще до вступления этой группы в Омск город был занят чехословацким батальоном новобранцев, который после восстания легиона был взят в плен красноармейцами, так как новобранцы были без оружия. Чехи и словаки были помещены в лагерь, где находились также венгерские и немецкие военнопленные. Воспользовавшись паникой после поражения красных под Куломзином, новобранцы захватили оружие, заняли лагерь, вступили в город, захватили вокзал и с помощью восставших членов офицерской организации освободили Омск. Историк Чехословацкого корпуса писал о том, что чехи, занявшие город “выслали разведку и с ликованием приветствовали на следующий день, 9 июня, части 2-го и 6-го полков, победоносно вступивших в город. Это был решительный успех освободительной борьбы чехословацкого войска. Первая цель была достигнута, так как 9 июня на станции Татарской произошло соединение групп поручика Я. Сыровы с группой капитана Р. Гайды, которая, воспользовавшись тяжелым положением омских большевиков, наступала на Омск с востока”99.

Частями челябинской группировки, действовавшей на востоке, руководил командир 2-го полка поручик Ян Сыровы. Частями, действовавшими на западе, командовал Войцеховский. 11 июня постановлением съезда членов Временного челябинского комитета и решением отделения Чехословацкого национального совета Войцеховский был назначен командиром Западной группы и временным заместителем начальника штаба корпуса Дитерихса (находился во Владивостокской группе). Чешский историк назвал воссоединение частей Гайды и Войцеховского “первым крупным тактическим успехом. Благодаря нему создается значительная сплоченная группа из 4-х полков”100.

Основная тактическая цель, стоявшая перед корпусом, осталась той же – объединение всех сил. Для этого на западе нужно было соединиться с пензенской группой Чечека, а на востоке с Владивостокской группой Дитерихса. 11 июня чешское командование постановило разделить соединившиеся части Гайды и Войцеховского на три группы: Западную под командованием Войцеховского, Северо-Западную под командованием Сыровы и Восточную под командованием Гайды. В Западную группу вошли 2-й и 3-й чехословацкие стрелковые полки и Курганский маршевый батальон. Перед группой была поставлена задача: оборонять район Челябинска с юга и юго-востока и наступать на запад и северо-запад на соединение с Пензенской группой Чечека. 11 июня Войцеховский был произведен в полковники. В середине июня его группа взяла Троицк, 26 июня – Златоуст, 6 июля на станции Миньяр соединилась с передовыми частями пензенской группы. В сообщении штаба Чехословацкого корпуса от 6 июля говорится: “Сегодня в 19.30 головные эшелоны наших Самарской и Челябинской групп сошлись на ст. Миньяр. Красные разбежались во все стороны. Нам досталась богатая военная добыча”101.

(Окончание следует)

________________________________________

Примечания

1. КРАЛЬ В. О контрреволюционной сущности политики Масарика и Бенеша. М. 1955, с. 51.

2. НОВИКОВ П. А. Гражданская война в Восточной Сибири. М. 2005, с. 63.

3. БРУСИЛОВ А. А. Мои воспоминания. М. 2001, с. 155.

4. Hoover Institution Archives (HIA), Stanford University, Stanford, California. Boris Nicolaevsky Collection. B. 1. ЕЛАЧИЧ С. А. Обрывки воспоминаний, л. 80 – 81.

5. ДРАГОМИРСКИЙ В. С. Чехословаки в России в 1914 – 1920. Прага. 1928, с. 13.

6. Цит. по: КРАЛЬ В. Ук. соч., с. 38.

7. ДРАГОМИРСКИЙ В. С. Ук. соч., с. 18, 58 – 59.

8. К чехам как австрийским гражданам, нарушившим свой долг и сдавшимся в плен, относились не только генералы царской армии, но и многие русские революционеры. К чехам, сдавшимся в плен и создававшим свои части для борьбы за свободу Чехословакии, отрицательно относился министр-председатель Временного правительства А. Ф. Керенский: “Не дам себя увлечь теми действиями, которыми руководствуются чехи для борьбы со своим правительством. Имея Конституцию, они могли свергнуть ненавистное правительство, но идти на фронт сдаваться противнику – к таким нерыцарским поступкам не могу иметь симпатию”. Цит. по: ЩЕПИХИН С. А. Сибирь при Колчаке (рукопись). Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ), ф. 6605, оп. 1, д. 8, л. 25.

9. БРУСИЛОВ А. А. Ук. соч., с. 341.

10. Дневники императора Николая II. М. 1991, с. 480, 484.

11. ПАЛЕОЛОГ М. Дневник посла. М. 2003, с. 206 – 207, 278.

12. Там же, с. 278.

13. Цит. по: КРАЛЬ В. Ук. соч., с. 53.

14. Там же, с. 52.

15. ДРАГОМИРСКИЙ В. С. Ук. соч., с. 28.

16. Цит. по: ГОЛЕЧЕК В. Чехословацкое войско в России. Иркутск. 1919 (ГАРФ, ф. Р-5870, оп. 1, д. 97, л. 2).

17. BAR, Rare Book and Manuscript Library, Columbia University. N.Y. Boris Bakhmeteff collection, b. 1, p. 1115.

18. САХАРОВ К. В. Чехословацкий корпус. В кн.: Революция и гражданская война в описаниях белогвардейцев. М. -Л. 1927, с. 322.

19. НОВИКОВ П. А. Ук. соч., с. 64.

20. Цит. по: МЕЛЬГУНОВ С. П. Трагедия адмирала Колчака. Кн. 1. М. 2004, с. 140.

21. МАСАРИК Т. Мировая революция. Воспоминания. Т. 2. Прага. 1926, с. 140.

22. Цит. по: ТАТАРОВ Б. Участие чехословацких воинских частей в боях за Киев (октябрь 1917). – Белая гвардия, 2003, N 7, с. 259.

23. Там же, с. 259 – 260, 263, 264.

24. Цит. по: АЛЕКСЕЕВА-БОРЕЛЬ В. 40 лет в рядах русской императорской армии. Генерал М. В. Алексеев. М. 2000, с. 626.

25. ЧЕЧЕК С. От Пензы до Урала. – Воля народа (Прага), 1928, N 8 – 9, с. 247.

26. Цит. по: КРАЛЬ В. Ук. соч., с. 81.

27. ДРАГОМИРСКИЙ В. С. Ук. соч., с. 34.

28. ГАРФ, ф. Р-5870, оп. 1, д. 97, л. 2 – 4.

29. Там же, л. 4.

30. Цит. по: КРАЛЬ В. Ук. соч., с. 81.

31. ГАРФ, ф. Р-5870, оп. 1, д. 97, л. 6.

32. СТЕПАНОВ А. П. Симбирская операция. – Белое дело (Берлин), 1926, т. 1, с. 83.

33. BAR. Boris Bakhmeteff collection, b. I, p. 1117.

34. ЧЕЧЕК С. Ук. соч., с. 249 – 250.

35. НОВИКОВ П. Ук. соч., с. 64 – 65.

36. ГАРФ, ф. 5793, оп. 1, д. 772, л. 9.

37. Там же, л. 16.

38. Там же, ф. 6605, оп. 1, д. 8, л. 20.

39. Там же, ф. Р-5870, оп. 1, д. 97, л. 8.

40. Цит. по: МЕЛЬГУНОВ С. П. Ук. соч., с. 144.

41. ГАРФ, ф. Р-5870, оп. 1, д. 97, л. 8.

42. Там же, ф. Р-5793, оп. 1, д. 772, л. 1.

43. Там же, л. 4.

44. Там же, ф. Р-5870, оп. 1, д. 97, д. 8.

45. ПАПОУШЕК Я. Ук. соч., с. 300.

46. ГАРФ, ф. 5703, оп. 1, д. 772, д. 10.

47. ПАПОУШЕК Я. Ук. соч., с. 301.

________________________________________

48. BAR. Boris Bakhmeteff collection, b. 1, p. 1119.

49. ПАПОУШЕК Я. Ук. соч., с. 307.

50. ПЕТРОВ А. А. Генерал Дитерихс – начальник штаба Чешско-словацкого корпуса. В кн.: Генерал Дитерихс. М. 2004, с. 184.

51. ПАПОУШЕК Я. Ук. соч., с. 304, 321, 310.

52. Там же, с. 321.

53. Там же, с. 320; КРАЛЬ В. Ук. соч., с. 74.

54. МЕЛЬГУНОВ С. П. Ук. соч., с. 144.

55. NIESSEL H.A. Le Triomphe des Bolcheviks et la Paix de Brest-Litovsk. Souvenirs. Paris. 1940, p. 329 – 330; NOULENS J. Mon ambassade en Russie sovietique. Vol. 2. Paris. 1933, p. 27.

56. ГАРФ, ф. 5793, оп. 1, д. 772, с. 13.

57. МЕЛЬГУНОВ С. П. Ук. соч., с. 145.

58. ПАЛОУШЕК Я. Ук. соч., с. 323.

59. Там же, с. 329.

60. ГАРФ, ф. 5793, оп. 1, д. 772, с. 18.

61. Там же, л. 19, 21.

62. Там же, л. 22 – 23.

63. ЧЕЧЕКС Ук. соч., с. 251.

64. ПАПОУШЕК Я. Ук. соч., с. 335.

65. ГАРФ, ф. Р-5870, оп. 1, д. 97, л. 9.

66. ЧЕЧЕК С. Ук. соч., с. 251; ПАПОУШЕК Я. Ук. соч., с. 336 – 337; ГАРФ, ф. Р-5870, оп. 1, д. 97, л. 17.

67. Цит. по: КЛЕВАНСКИЙ А. Н. Чехословацкие интернационалисты и проданный корпус. М. 1965, с. 206.

68. ЧЕЧЕК С. Ук. соч., с. 252 – 253.

69. ГАРФ, ф. Р-5870, оп. 1, д. 97, л. 9.

70. ЧЕЧЕК С. Ук. соч., с. 252 – 253.

71. ГАРФ, ф. Р-5870, оп. 1, д. 97, л. 19.

72. РОМАНОВ Н. С. Летопись города Иркутска за 1902 – 1924 гг. Иркутск. 1994, с. 291.

73. ПЕТРОВ А. А. Ук. соч., с. 192; ГАРФ, ф. Р-5870, оп. 1, д. 98, л. 13 – 14; ЧЕЧЕК С. Ук. соч., с. 253.

74. КАКУРИН Н. Е. Как сражалась революция. Т. 1. М. 1990, с. 135.

75. Гражданская война в России. Борьба за Поволжье. СПб. 2005, с. 15.

76. Цит по: НОВИКОВ П. А. Ук. соч., с. 79.

77. РОМАНОВ П. Ук. соч., с. 289.

78. ПАЙПС Р. Русская революция. Ч. 2. М. 1994, с. 305.

79. ПАПОУШЕК Я. Масарик и чехословацкое движение в России. – Воля народа, 1925, N 5, с. 77; ПАЙПС Р. Ук. соч., с 305.

80. ЧЕЧЕК С. Ук. соч., с. 255.

81. НАРСКИЙ И. Жизнь в катастрофе. М. 2001, с. 224.

82. Hoover Institution Archives (HIA), Stanford, California. Petr Vrangel Collection, b. 60. Копия телеграммы майора Гийе.

83. Фон БОТМЕР К. С графом Мирбахом в Москве. М. 2004, с. 123.

84. ГАРФ, ф. Р-5870, оп. 1, д. 97, л. 19.

85. ЧЕЧЕК С. Ук. соч., с. 252.

86. Там же, с. 256.

87. КРОЛЬ Л. А. За три года (воспоминания). Владивосток. 1922, с. 63.

88. BAR. Columbia University, N.Y. Boris Bakhmetev collection. F. Masaryk T, b. 1 – 8, 1.1122.

89. ЧЕЧЕК С. Ук. соч., с. 257, 259.

90. HIA. Boris Nicolaevsky Collection, b. 1. ЕЛАЧИЧ C.A. Ук. соч., 1.25 – 26.

91. ЧЕЧЕК С. Ук. соч., с. 259 – 260.

92. Там же, с. 261.

93. Там же, с. 263 – 264.

94. ГАРФ, ф. 5793, оп. 1, д. 772, л. 24 – 25.

95. Цит по: НАРСКИЙ И. Ук. соч., с. 224.

96. ГАРФ, ф. 5793, оп. 1, д. 772, л. 25.

97. НАРСКИЙ И. Ук. соч., с. 223.

98. ГАРФ, ф. 5793, оп. 1, д. 772, л. 25.

99. Там же, ф. 5870, оп. 1, д. 97, л. 20.

100. Там же, л. 24.

101. HIA. Petr Vrangel Collection. В. 60. Сводка штаба Чешско-словацкого корпуса о действиях против советских войск за 6 июля 1918 года. N 26.

Вопросы истории. – 2012. – № 5. – C. 75-103

Прайсман Леонид Григорьевич – доктор исторических наук. Иерусалим, Израиль.

Восстание Чехословацкого корпуса весной 1918 года рядом историков принято считать началом братоубийственной Гражданской войны. Оказавшиеся в сложнейшей политической ситуации на территории другого государства, руководители огромной военной группировки вынуждены были принимать решения под действием ряда влиятельных политических сил того времени.

Предпосылки образования Чехословацкого корпуса

История образования Чехословацкого корпуса, восстание которого в конце весны 1918 года послужило сигналом к началу Гражданской войны на территории Российского государства, до настоящего времени вызывает немало споров среди ученых-историков не только в России. Оказавшись в непростых политических условиях и мечтая продолжить борьбу за освобождение своей родины, они оказались «разменной монетой» политических сил не только России, но и воюющей Европы.

Что послужило предпосылками создания корпуса? Прежде всего, активизация освободительной борьбы против Австро-Венгрии, в чьей власти находились земли чехов и словаков, мечтающих о создании собственного государства. Его создание относят к началу Первой мировой войны, когда на территории России проживало большое количество чешских и словацких мигрантов, которые мечтали о создании своего государства на исконных территориях, принадлежащих этим народам и находящихся под гнетом Австро-Венгрии.

Образование Чешской дружины

Учитывая эти патриотические настроения братьев-славян, правительство России, идя навстречу многочисленным обращениям на имя императора Николая II, в частности, созданному в Киеве «Чешскому национальному комитету», 30.07.1914 г. принимает решение о создании Чешской дружины. Она явилась предшественницей Чехословацкого корпуса, восстание которого произошло спустя четыре года.

Это решение с воодушевлением было принято чешскими колонистами. Уже 28.09.1914 г. было проведено освящение знамени, и в октябре дружина в составе 3-й армии под командованием генерала Радко-Дмитриева принимает участие в битве за Восточную Галицию. Дружина входила в состав русских войск и практически все командные должности в ней занимали русские офицеры.

Пополнение Чешской дружины за счет военнопленных

В мае 1915 года Верховный Главнокомандующий Великий князь Николай дал свое согласие на пополнение рядов Чешской дружины за счет военнопленных и перебежчиков из числа чехов и словаков, которые в массовом порядке сдавались русской армии. К концу 1915 года формируется полк, носящий имя Яна Гуса. Он насчитывал более 2100 военнослужащих. В 1916 году уже сформирована бригада, состоящая из трех полков, численностью более 3500 человек.

Однако союзники России не могли смириться с тем, что ее авторитет в вопросе создания Чехословацкого государства возрастает. Либеральная интеллигенция из числа чехов и словаков в Париже создает Чехословацкий национальный Совет. Его возглавили Томаш Масарик, ставший впоследствии первым президентом Чехословакии, Эдвард Бенеш, впоследствии второй президент, Милан Штефаник, ученый-астроном, генерал французской армии, и Йозеф Дюрих.

Целью становится создание государства Чехословакия. Для этого они пытались добиться разрешения Антанты на формирование собственной армии, формально подчинив Совету все военные формирования, действующие против держав, воевавших с Антантой на всех фронтах. В их состав формально входили и части, воевавшие на стороне России.

Положение чехословаков после Октябрьского переворота

После февральской революции Временное правительство не изменило своего отношения к чехословацким военнослужащим. После Октябрьского восстания чехословацкий корпус оказался в сложном положении. Политика большевиков, которые стремились заключить мир с державами Тройственного союза, не устраивала чехословаков, которые стремились продолжить войну с целью освободить территорию своей родины. Они выступают с поддержкой Временного правительства, ратующего за войну до победного конца.

С Советами был заключен договор, куда были включены пункты, согласно которым, чехословацкие части обязывались не вмешиваться во внутренние дела страны на стороне любой партии и продолжать военные действия против австро-германцев. Небольшая часть солдат Чехословацкого корпуса восстание в Петрограде поддержала и перешла на сторону большевиков. Остальные были переправлены из Полтавы в Киев, где вместе с юнкерами военных училищ приняли участие в уличных боях против солдат и рабочих Советов города Киева.

Но в дальнейшем руководство Чехословацкого корпуса не желало портить отношения с Советским правительством, поэтому военные старались не вступать во внутриполитические конфликты. Именно поэтому они не приняли участие в защите Центральной рады от наступающих отрядов Советов. Но недоверие росло день ото дня, что в итоге привело к восстанию Чехословацкого корпуса в мае 1918 г.

Признание корпуса частью французской армии

Видя сложное положение чехословацкого корпуса в России, ЧСНС в Париже выступила перед французским правительством с просьбой признать ее иностранным союзническим воинским подразделением на территории России. Президент Франции Пуанкаре в декабре 1917 года признает Чехословацкий корпус частью французской армии.

После того как в Киеве была установлена Советская власть, Чехословацкий корпус получил заверение, что правительство Советской России не имеет возражений против его отправки на родину. Чтобы туда попасть, было два пути. Первый - через Архангельск и Мурманск, но его чехословаки отклонили из опасения быть атакованными германскими подводными лодками.

Второй – через Дальний Восток. Именно этим путем было принято решение отправлять иностранных легионеров. Об этом было подписано соглашение между правительством Советов и представителями ЧСНС. Задача была не из простых – переправить через всю страну необходимо было приблизительно от 35 до 42 тысяч человек.

Предпосылки конфликта

Основной предпосылкой мятежа Чехословацкого корпуса была напряженная обстановка вокруг этого воинского подразделения. Нахождение огромного вооруженного соединения посредине России было выгодно многим. Царская армия перестала существовать. На Дону полным ходом шло формирование Белой армии. Предпринимались попытки создания Красной армии. Единственной боевой единицей был корпус легионеров, и перетянуть его на свою сторону пытались и красные, и белые.

Не особо желали скорейшего вывода корпуса и страны Антанты, стараясь через чехословаков повлиять на ход событий. Особо были не заинтересованы в быстром выводе корпуса страны Тройственного союза, так как они понимали, что, прибыв в Европу, это воинское соединение выступит против них. Все это послужило своего рода предпосылками мятежа Чехословацкого корпуса.

Напряженные, если не сказать враждебные, отношения сложились между ЧСНС, полностью находящейся под властью французов, и большевиками, которые не доверяли легионерам, памятуя их поддержку временного правительства, тем самым получив у себя в тылу бомбу замедленного действия, в виде вооруженных легионеров.

Напряжение и недоверие затягивало процесс разоружения. Германское правительство выдвинуло ультиматум, в котором потребовало возвращения всех военнопленных из Сибири в западную и центральную часть России. Советы приостанавливают продвижение легионеров, это стало причиной восстания Чехословацкого корпуса.

Начало восстания

Началом мятежа послужил бытовой случай. Ссора между пленными венграми и чехословаками, которые устроили самосуд над бывшими союзниками из-за травмы легионера, нанесенной по неосторожности. Власти Челябинска, где это произошло, арестовали несколько участников расправы. Это было воспринято как желание властей остановить эвакуацию, в результате – восстание Чехословацкого корпуса. На проведенном в Челябинске съезде Чехословацкого корпуса принимается решение порвать с большевиками и оружие не сдавать.

В свою очередь, большевики потребовали полной сдачи оружия. В Москве арестовываются представители ЧСНС, которые обращаются к соотечественникам с распоряжением о полном разоружении, но было уже поздно. При попытке красноармейцев разоружить легионеров на нескольких станциях, они оказали открытое сопротивление.

Так как регулярная армия большевиков только создавалась, то защитить Советскую власть было практически некому. Были взяты Челябинск, Иркутск, Златоуст. По всему Транссибу было оказано жесткое сопротивление частям Красной армии и захвачены города Петропавловск, Курган, Омск, Томск, разбиты части Красной армии недалеко от Самары, пробит путь через Волгу.

На всем протяжении железной дороги в городах создавались временные антибольшевистские правительства, со своими армиями. В Самаре армии Комуча, в Омске – временное Сибирское правительство, под знамена которого вставали все недовольные властью Советов. Но потерпев ряд сокрушительных поражений от Красной армии и под ее напором, отряды Белой армии и Чехословацкого корпуса вынуждены были оставлять занятые города.

Итоги восстания Чехословацкого корпуса

Постепенно нагружая награбленным добром эшелоны, чехословацкие легионеры испытывали желание прекратить военные действия и поскорее убраться восвояси. К осени 1918 года они стали уходить все дальше в тыл, не желая воевать, участвуя в охранных и карательных операциях. Зверства легионеров даже превосходили расправы колчаковских отрядов. Это состояние усилило известие об образовании Чехословакии. Более 300 составов, набитых награбленным добром, медленно продвигались в сторону Владивостока.

Отступающие войска Колчака шли вдоль железной дороги, по грязи и снегу, так как все эшелоны, в том числе и эшелон с золотым запасом, были захвачены белочехами, и они защищали их с оружием в руках. Из восьми эшелонов Верховного правителя ему оставили один вагон, который отправлялся после прохождения всех составов и неделями простаивал на запасных путях. В январе 1920 г. Колчак был передан «братушками» большевикам в обмен на соглашение о выезде чешских легионеров.

Отправка длилась почти год, с декабря 1918 г. по ноябрь 1919 г. Для этого было задействовано 42 корабля, на которых были переправлены в Европу 72600 человек. Более 4-х тысяч чехословаков нашли покой в русской земле.