Н. М

Опричнина Ивана Грозного

2.1 КАРАМЗИН ОБ ОПРИЧНОМ ДВОРЕ ИВАНА ГРОЗНОГО

Хорошо проанализировать отношение Карамзина можно из Истории государства российского». Ивану Грозному и его правлению посвящены 8 и 9 тома данного произведения, рассмотрим отрывок о становлении опричнины на Руси, приведенный ниже из 9 тома:

Ужас, наведенный жестокостями Царя на всех Россиян, произвел бегство многих из них в чужие земли. Князь Димитрий Вишневецкий служил примером: усердный ко славе нашего отечества, и любив Ивана добродетельного, он не хотел подвергать себя злобному своенравию тирана: из воинского стана в южной России ушел к Сигизмунду, который принял Димитрия милостиво как злодея Иванова и дал ему собственного медика, чтобы излечить сего славного воина от тяжкого недуга, произведенного в нем отравою. Но Вишневецкий не думал лить кровь единоверных Россиян: тайно убеждаемый некоторыми Вельможами Молдавии изгнать недостойного их Господаря, Стефана, он с дружиною верных Козаков спешил туда искать новой славы и был жертвою обмана; никто не явился под знамена Героя: Стефан пленил Вишневецкого и послал в Константинополь, где Султан велел умертвить его. - Вслед за Вишневецким отъехали в Литву два брата, знатные сановники, Алексей и Гаврило Черкасские, без сомнения угрожаемые опалою. Бегство не всегда измена; гражданские законы не могут быть сильнее естественного: спасаться от мучителя, но горе гражданину, который за тирана мстит отечеству! Юный, бодрый Воевода, в нежном цвете лет ознаменованный славными ранами, муж битвы и совета, участник всех блестящих завоеваний Ивановых, Герой под Тулою, под Казанью, в степях Башкирских и на полях Ливонии, некогда любимец, друг Царя, возложил на себя печать стыда и долг на историка вписать гражданина столь знаменитого в число государственных преступников. То был Князь Андрей Курбский. Доселе он имел славу заслуг, не имея ни малейшего пятна на сей славе в глазах потомства; но Царь уже не любил его как друга Адашевых: искал только случая обвинить невинного. Начальствуя в Дерпте, сей гордый Воевода сносил выговоры, разные оскорбления; слышал угрозы; наконец сведал, что ему готовится погибель. Не боясь смерти в битвах, но устрашенный казнью, Курбский спросил у жены своей, чего она желает: видеть ли его мертвого пред собою или расстаться с ним живым навеки? Великодушная с твердостью ответствовала, что жизнь супруга ей драгоценнее счастья. Заливаясь слезами, он простился с нею, благословил девятилетнего сына, ночью тайно вышел из дому, пролез через городскую стену, нашел двух оседланных коней, изготовленных его верным слугою, и благополучно достиг Вольмара, занятого Литовцами. Там Воевода Сигизмундов принял изгнанника как друга, именем Королевским обещая ему знатный сан и богатство. Первым делом Курбского было изъясниться с Иваном: открыть душу свою, исполненную горести и негодования. В порыве сильных чувств он написал письмо к Царю: усердный слуга, единственный товарищ его, взялся доставить оное, и сдержал слово: подал запечатанную бумагу самому государю в Москве, на Красном крыльце, сказав: "от господина моего, твоего изгнанника, Князя Андрея Михайловича". Гневный Царь ударил его в ногу острым жезлом своим: кровь лилась из язвы: слуга, стоя неподвижно, безмолвствовал. Иван оперся на жезл и велел читать вслух письмо Курбского такого содержания.

После казней Иван занялся образованием своей новой дружины. В совете с ним сидели Алексей Басманов, Малюта Скуратов, Князь Афанасий Вяземский, и другие любимцы. К ним приводили молодых Детей Боярских, отличных не достоинствами, но так называемым удальством, распутством, готовностью на все. Иван предлагал им вопросы о роде их, о друзьях и покровителях: требовалось именно, чтобы они не имели никакой связи с знатными Боярами; неизвестность, самая низость происхождения вменялась им в достоинство. Вместо тысячи, Царь избрал 6000, и взял с них присягу служить ему верою и правдою, доносить на изменников, не дружиться с земскими (то есть, со всеми не записанными в опричнину), не водить с ними хлеба-соли, не знать ни отца, ни матери, знать единственно Государя. За то Государь дал им не только земли, но и дома и всю движимую собственность старых владельцев (числом 12000), высланных из пределов опричнины с голыми руками, так что многие из них, люди заслуженные, израненные в битвах, с женами и детьми шли зимою пешком в иные отдаленные, пустые поместья. Самые земледельцы были жертвою сего несправедливого учреждения: новые Дворяне, которые из нищих сделались большими господами, хотели пышностью закрасить свою подлость, имели нужду в деньгах, обременяли крестьян налогами, трудами: деревни разорились. Но сие зло казалось еще маловажным в сравнении с другим. Скоро увидели, что Иван предает всю Россию в жертву своим опричным: они были всегда правы в судах, а на них не было ни суда, ни управы. Опричник или кромешник - так стали называть их, как бы извергов тьмы кромешной - мог безопасно теснить, грабить соседа, и в случае жалобы брал с него пеню за бесчестье. Сверх многих иных злодейств, к ужасу мирных граждан, следующее вошло в обыкновение: слуга опричника, исполняя волю господина, с некоторыми вещами прятался в доме купца или Дворянина; господин заявлял его мнимое бегство, мнимую кражу; требовал в суде пристава, находил своего беглеца с поличным и взыскивал с невинного хозяина пятьсот, тысячу или более рублей. Не было снисхождения: надлежало или немедленно заплатить или идти на правеж: то есть неудовлетворенному истцу давалось право вывести должника на площадь и сечь его всенародно до заплаты денег. Иногда опричник сам подметывал что-нибудь в богатую лавку, уходил, возвращался с приставом, и за сию будто бы краденную у него вещь разорял купца; иногда, схватив человека на улице, вел его в суд, жалуясь на вымышленную обиду, на вымышленную брань: ибо сказать неучтивое слово кромешнику значило оскорбить самого Царя; в таком случае невинный спасался от телесной казни тягостною денежною пенею. Одним словом, люди земские, от Дворянина до мещанина, были безгласны, безответны против опричных; первые были ловом, последние ловцами, и единственно для того, чтобы Иван мог надеяться на усердие своих разбойников-телохранителей в новых, замышляемых им убийствах. Чем более Государство ненавидело опричных, тем более Государь имел к ним доверенности: сия общая ненависть служила ему залогом их верности. - Затейливый ум Иванов изобрел достойный символ для своих ревностных слуг: они ездили всегда с собачьими головами и с метлами, привязанными к седлам, в ознаменование того, что грызут лиходеев Царских и метут Россию!

Хотя новый дворец уподоблялся неприступной крепости, но Иван не считал себя и в нем безопасным: по крайней мере не возлюбил Москвы и с сего времени жил большею частью в Слободе Александровской, которая сделалась городом, украшенная церквами, домами, лавками каменными. Тамошний славный храм Богоматери сиял снаружи разными цветами, серебром и золотом: на всяком кирпиче был изображен крест. Царь жил в больших палатах, обведенных рвом и валом; придворные, государственные, воинские чиновники в особенных домах. Опричники имели свою улицу; купцы также. Никто не смел ни въехать, ни выехать оттуда без ведома Иванова: для чего в трех верстах от Слободы, прозванной Неволею, обыкновенно стояла воинская стража. - В сем грозно-увеселительном жилище, окруженном темными лесами, Иван посвящал большую часть времени церковной службе, чтобы непрестанною набожною деятельностью успокаивать душу. Он хотел даже обратить дворец в монастырь, а любимцев своих в Иноков: выбрал из опричников 300 человек, самых злейших, назвал братиею, себя Игуменом, Князя Афанасия Вяземского Келарем, Малюту Скуратова Параклисиархом; дал им тафьи, или скуфейки, и черные рясы, под коими носили они богатые золотом блестящие кафтаны с собольею опушкою; сочинил для них устав Монашеский, и служил примером в исполнении онаго. Так описывают сию монастырскую жизнь Иванову: в четвертом часу утра он ходил на колокольню с Царевичами и с Малютою Скуратовым благовестить к Заутрене; братья спешили в церковь; кто не являлся, того наказывали осьмидневным заключением. Служба продолжалась до шести или семи часов. Царь пел, читал, молился столь ревностно, что на лбу всегда оставались у него знаки крепких земных поклонов. В 8 часов опять собирались к Обедне, а в 10 садились за братскую трапезу, все, кроме Ивана, который стоя читал вслух душеспасительные наставления. Между тем братья ели и пили досыта; всякой день казался праздником: не жалели ни вина, ни меду; остаток трапезы выносили из дворца на площадь для бедных. Игумен - то есть, Царь - обедал после; беседовал с любимцами о Законе; дремал или ехал в темницу пытать какого-нибудь несчастного. Казалось, что сие ужасное зрелище забавляло его: он возвращался с видом сердечного удовольствия; шутил, говаривал тогда веселее обыкновенного. В 8 часов шли к Вечерне; в десятом Иван уходил в спальню, где трое слепых, один за другим, рассказывали ему сказки: он слушал их и засыпал, но ненадолго: в полночь вставал - и день его начинался молитвою! Иногда докладывали ему в церкви о делах государственных; иногда самые жестокие повеления давал Иван во время Заутрени или Обедни! Единообразие сей жизни он прерывал так называемыми объездами: посещал монастыри, и ближние и дальние; осматривал крепости на границе; ловил диких зверей в лесах и пустынях; любил в особенности медвежью травлю; между тем везде и всегда занимался делами: ибо земские Бояре, мнимо-уполномоченные Правители Государства, не смели ничего решить без его воли. Когда приезжали к нам знатные послы иноземные, Иван являлся в Москве с обыкновенным великолепием и торжественно принимал их в новой Кремлевской палате, близ церкви Св. Ивана; являлся там и в других важных случаях, но редко. Опричники, блистая в своих златых одеждах, наполняли дворец, но не заграждали пути к престолу и старым Боярам: только смотрели на них спесиво, величаясь как подлые рабы в чести недостойной.

О любимцах царя он пишет: «Сверх многих иных злодейств, к ужасу мирных граждан, следующее вошло в обыкновение», «люди земские, от Дворянина до мещанина, были безгласны, безответны против опричных» и т.д. «Опричники, блистая в своих златых одеждах, наполняли дворец, но не заграждали пути к престолу и старым Боярам: только смотрели на них спесиво, величаясь как подлые рабы в чести недостойной».

Карамзин разделяет правление Грозного на разные две составляющие.

Прогрессивное и мудрое царствование - время первых лет царствования и реформ царя.

Период опалов и казней, опричнины.

Вторую составляющую Карамзин активно критиковал.

1. Учреждение опричнины.

2. Списки опричников.

3. Историки и современники.

4. Взаимоотношения Ивана Грозного с Андреем Курбским.

5. С.Ф. Платонов об опричнине.

6. Д.А. Альшиц.

7. Опричнина в оценке Р.Г. Скрынникова.

8. Опричнина глазами Н.М. Карамзина.

9. Заключение. Общая оценка.

10. Список использованной литературы.

Учреждение опричнины

3 декабря 1564 года царь неожиданно для многих выехал из Москвы вместе с семьей в сопровождении заранее подобранных бояр и дворян. Взял он также с собой казну и "святости". После посещения Троице-Сергиева монастыря он направился в свою летнюю резиденцию - Александровскую слободу (ныне г. Александров в 100 км к северо-востоку от Москвы). Отсюда в начале января 1565 года Иван IV Грозный шлет в Москву две грамоты. В первой - адресованной боярам, духовенству и служилым людям - он обвинял их же в изменах и потворстве изменам, а во второй царь объявлял московским посадским людям, что у него "гневу на них и опалы никоторые нет". Послания царя, прочитанные на Красной площади, вызвали в городе огромное волнение. Московское "людье" потребовало, чтобы царя уговорили вернуться на престол, угрожая, что в противном случае они "государственных лиходеев и изменников" сами "потребят".
В 1565 году Грозный объявил о введении в стране Опричнины. Страна делилась на две части: «Государеву светлость Опричнину» и земство. Указ о введении Опричнины был утверждён высшими органами духовной и светской власти - Освященным собором и Боярской Думой . Также есть мнение, что этот указ подтвердил своим решением Земский собор . Однако, по другим данным, члены Собора 1566 г. резко протестовали против опричнины, подав челобитную об отмене опричнины за 300 подписей; все челобитники были немедленно посажены в тюрьму, но быстро выпущены (как полагает Р. Г. Скрынников, благодаря вмешательству митрополита Филиппа); 50 подвергли торговой казни, нескольким урезали языки, трёх обезглавили . Опричнина не была каким-либо новым делом, ибо так назывался издавна удел, который князь выдавал своей вдове, "опричь" (кроме) другой земли. Однако в данном случае опричнина означала личный удел царя. Остальная часть государства стала именоваться земщиной, управление которой осуществлялось Боярской думой. Политическим и административным центром опричнины стал "особый двор" со своей Боярской думой и приказами, частично переведенными из земщины. В опричнине была особая казна. Первоначально в опричнину была взята тысяча (к концу опричнины - уже 6 тысяч) в основном служилых людей, но были и представители некоторых старых княжеских и боярских родов. Для опричников вводилась особая форма: к шеям своих лошадей они привязывали собачьи головы, а у колчана со стрелами - метлу. Это означало, что опричник должен грызть "государевых изменников" и выметать измену. Обычно считается, что в опричнину были взяты территории, где господствовало княжеско-боярское землевладение. Выселение оттуда крупных землевладельцев на земли земщины, таким образом, подрывало их экономическую базу и ослабляло их позиции в политической борьбе. Однако в последнее время выясняется, что ставшие опричными земли были заселены в основном либо служилыми людьми (дворянами), либо другими верными слугами государя (западные земли), либо были черносошными (Поморье). Опричная часть была выделена и в Москве. Причем, часть землевладельцев этих земель просто перешла в опричнину. Безусловно, были проведены и выселения. Но их масштабы не стоит преувеличивать, к тому же пострадавшие вскоре были возвращены на места. Опричнина отнюдь не изменила структуру крупной собственности на землю, пишет В.Б.Кобрин, боярское и княжеское землевладение пережило опричнину. Хотя нельзя не сказать и о том, что жертвами болезненных подозрений царя стали многие бояре. Ему постоянно мерещились заговоры против него - и головы зачастую невинных людей летели десятками.
Выступление Ивана Грозного и опричников против старых удельных институтов достигло своего апогея в 1569-1570 годах. Церковные иерархи не поддерживали опричную политику. Митрополит Афанасий удалился в монастырь, а сменивший его Филипп Колычев выступил с обличениями опричнины. Он был низложен, заточен в монастырь.

Во время Новгородского похода в декабре 1569 года Малюта Скуратов задушил в тверском Отроческом монастыре митрополита Филиппа (Колычева Федора Степановича). Однако факт низложения митрополитов и других церковников еще не свидетельствует об ослаблении позиции церкви в целом.
Еще с начала 50-х годов царь Иван повел линию па физическое уничтожение последнего удельного князя на Руси - Владимира Андреевича Старицкого, который, как показали события 1553 года, связанные с болезнью Ивана, мог реально претендовать на царствование. После ряда опал и унижений Владимир Андреевич в октябре 1569 года был отравлен.
В декабре 1569 года войско опричников, лично возглавлявшееся Иваном Грозным, выступило в поход на Новгород, поводом к которому послужило подозрение в желании Новгорода перейти к Литве. Были разграблены все города по дороге от Москвы до Новгорода. Во время этого похода в декабре 1569 года Малюта Скуратов задушил в тверском Отроческом монастыре митрополита Филиппа (Колычев Федор Степанович) (1507-69х), публично выступавшего против опричнины и казней Ивана IV. Считается, что число жертв в Новгороде, где тогда проживало не более 30 тысяч человек, достигло 10-15 тысяч. Царь шел как по неприятельской стране. Опричники громили города (Тверь, Торжок), села и деревни, убивали и грабили население. В самом Новгороде разгром длился 6 недель. Подозреваемых тысячами пытали и топили в Волхове. Город был разграблен. Имущество церквей, монастырей и купцов было конфисковано. Избиение продолжалось и в Новгородских пятинах. Затем Грозный двинулся к Пскову, и лишь суеверность грозного царя позволила этому старинному городу избежать погрома.
Новгородский поход опричников позволяет сделать вывод, что Иван IV страшился отнюдь не только представителей аристократии (как препятствия на пути к неограниченной власти), но и в равной мере (а может быть в большей) городского и сельского населения, также представленного на Земских соборах - учреждении сословно-представительном.
После возвращения из Новгорода начинаются казни самих опричников, тех, которые стояли у ее истоков: на смену им приходят наиболее отличившиеся в погромах и казнях, среди них Малюта Скуратов и Василий Грязной. Опричный террор продолжался. На 1570 год приходятся последние массовые казни в Москве.
В 1572 году опричнина была отменена: "государь опричнину оставил". Свою роль сыграло нашествие на Москву в 1571 году крымского хана Девлет-Гирея, которого опричное войско не смогло остановить; были пожжены посады, огонь перекинулся в Китай-город и Кремль. Крымский хан, неожиданно появившись под Москвой со 120-тысячным войском, заставил Ивана Грозного бежать из Москвы в Александровскую слободу, оттуда - в Ростов. 24 мая 1571 года Москва была сожжена, за исключением Кремля. Количество погибших в огне составило несколько сот тысяч человек, до 150 тысяч татары увели в плен. Впрочем, некоторые исследователи полагают, что изменена была лишь вывеска, а опричнина под именем "государева двора" продолжала существовать и далее. Другие историки считают, что Иван IV попытался вернуться к опричным порядкам в 1575 года, когда вновь получил во владение "удел", а остальной территорией поставил управлять крещеного татарского хана Симеона Бекбулатовича, который назывался "великим князем всея Руси", в отличие от просто "князя московского". Не пробыв и года на престоле, хан был сведен с великого княжения. Все вернулось на свои места.
Опричнина в целом не смогла усилить на более или менее продолжительное время самодержавное правление (после смерти Ивана IV мы видим деятельность не столько царя Федора Иоановича, сколько его окружения, из которого более других отличался Борис Федорович Годунов, который, достигнув трона, вынужден был утверждаться Земским собором), ни ликвидировать центральные сословно-представительные органы и местное самоуправление.

Списки опричников.

Рукопись Эрмитажного собрания Российской национальной библиотеки № 542, на 40 листах, представляет собой список XVIII в. с документа XVI в. Следует сразу же оговорить, что не может возникнуть никаких сомнений в подлинности и достоверности дошедшего до нас в списке XVIII в. документа. Само собой ясна невозможность да и бессмысленность подделки в XVIII в. документа XVI в., сухо перечисляющего 1849 имен и параллельные им ряды нескольких тысяч цифр, которые точно сосчитанными пропорциями и сочетаниями отмечают пожалования опричников деньгами, землей, рожью, овсом, сукном, мясом, солью, горохом. К тому же данные этого документа, например об отдельных лицах, всегда точно совпадают с теми данными, которые об этих лицах имеются в других источниках. Важным свидетельством в пользу достоверности нашего списка является точное соблюдение им орфографии XVI в. Если орфографию и особенности письма большого по объему древнего документа можно сохранить при внимательном переписывании, то ее навряд ли было возможно соблюсти при подделке, то есть при самостоятельном сочинении такого документа (тем более в XVIII в.). Список служилых людей, составлявших опричный двор, которым 20 марта 1573 г. царь "пометил" денежные и иные оклады. В Списке поименовано 1849 опричников, названы дворовые приказы, должности и профессии работающих в каждом из них приказных людей. Опричный двор Ивана Грозного предстает перед нами в наиболее полном составе; мы воочию видим организацию Двора, а изучив характер и сумму всех перечисленных пожалований, получаем определенное представление о его экономической базе. Список лиц, составлявших опричный двор Ивана Грозного в 1573 г., можно разделить на две, резко различающиеся между собой части. Характерной особенностью первой части, в которой перечислен 661 опричник, является то, что здесь, как правило, ничего не говорится о должностях или характере деятельности перечисляемых опричников. Только разница в окладах показывает разницу положений. Среди различных денежных окладов особо стоит категория наивысших - от 600 до 300 рублей, разнящихся один от другого на целую сотню рублей (2 оклада по 600 рублей, 1 - в 500 рублей, 2 - по 400 рублей и 1 - в 300 рублей). За ними следует категория окладов, которые могут быть условно названы персональными. Это также весьма высокие оклады - от 250 до 60 рублей, получаемые отдельными лицами - не более 5 человек против каждой суммы. Наконец, подавляющее большинство опричников получает более низкие оклады - от 50 до 3 рублей. Оклады от 5 рублей и ниже идут под рубрикой "Ниже всех статей". Опричная масса, согласно окладам, разделена на группы. Первая, наиболее высокооплачиваемая группа получает по 50 рублей годового жалования. Небезынтересно отметить, что в числе 14 человек, получающих этот оклад, находился в 1573 г. Борис Федоров сын Годунов. Далее идут такие группы: по 40 рублей - 15 человек, по 35 рублей - 1 человек, по 30 рублей - 15 человек, по 28 рублей - 1 человек, по 25 рублей - 13 человек, по 20 рублей - 10 человек, по 17 рублей - 8 человек, по 15 рублей - 2 группы: 42 и 59 человек, по 14 рублей - 26 человек, по 13 рублей - 2 группы: 16 и 63 человека, по 11 рублей - 2 группы: 6 и 54 человека, по 10 рублей - 2 группы: 25 и 14 человек, по 9 рублей - 2 группы: 6 и 47 человек, по 8 рублей - 2 группы: 8 и 16 человек, по 7 рублей - 2 группы: 5 и 14 человек, по 6 рублей - 22 человека, по 5(1/2) рублей - 3 человека, по 3 рубля - 2 группы: 7 и 11 человек, по 4(1/2) рубля - 11 человек, по 4 рубля - 1 человек, по 3(1/2) рубля - 7 человек, по 3 рубля - 3 человека. К этому надо прибавить группу детей боярских, которым государево денежное жалование идет "з городы", числом в 47 человек. Размер жалованья лицам, составляющим эту группу, не указан. Однако эта группа помещена еще до пометки "Ниже всех статей", после которой идут оклады ниже 5 рублей. Таким образом, сумму в 5 рублей можно считать минимумом оклада входящих в нее лиц. Интересно отметить, что один из наивысших окладов - 400 рублей - получает "Марья Малютина жена Белского". Надо полагать, что сумма в 400 рублей равна окладу, который получал в опричнине погибший за несколько месяцев до того Малюта Скуратов. Это единственный в пределах данного источника и, насколько мы можем судить, вообще известный для времени Ивана Грозного случай выплаты пенсии жене за погибшего мужа. Само собой понятно, что все перечисленные в первой части Списка лица являются землевладельцами. Ниже мы сделаем опыт определения минимума земельной территории, находящейся во владении этих опричников. Во второй части Списка перечислен персонал, обслуживавший опричный двор и царскую семью. При этом в большинстве случаев названы конкретные обязанности каждого дворового человека. Лица, перечисленные в этой части Списка, получали денежное пожалование, обычно небольшого размера, сопровождаемое, как правило, выдачей корма, так как подавляющее большинство приказных людей не являлось землевладельцами и не могло, следовательно, кормиться со своего хозяйства. Лишь несколько человек, стоявших во главе приказов, или иногда мастера большой квалификации, получали денежные оклады в размерах, указанных в первой части Списка. При этом указывается и размер земельного пожалования данного лица. Опричный двор 1573 г. включал в себя 4 приказа: Постельный, ведавший обслуживанием дворца, гардеробом и предметами обихода царской семьи; Бренный, производивший оружие для царской дружины; Конюший, ведавший огромным конским хозяйством царского двора; и Сытный, занимавшийся заготовками мяса и других продуктов питания, хлебопечением и приготовлением пищи.

Казалось бы, лучше всего должны понимать смысл опричнины современники Ивана Грозного. Однако ясного и удовлетворительного ответа в их сочинениях нет, они как бы уклоняются от ответа на этот вопрос. Не содержат объяснения и сочинения самого Ивана IV. Грозный возлагал всю вину за происходящее на «изменников» (прежде всего бояр), а себя представлял жертвой интриг. А ведь далеко не всегда можно различить, где была «измена», а где – просто подозрительность царя.

Андрей Михайлович Курбский в своих сочинениях стремился не столько понять, сколько обличить царя в тиранстве и пролитии невинной крови.

Иностранные наблюдатели не могли постичь общий смысл событий в чуждой им Московии. Поэтому порой они сознательно преувеличивали хаос и беспорядки с целью спровоцировать своих государей к военному вторжению в Россию.

Русские летописи и сказания не скрывают фактов жестокостей опричнины, но избегают прямой оценки политики царя. В сознании русских людей того времени Иван IV был, хотя и грозный, но все же законный государь, власть которому дана от Бога. Из летописи: «понеже (потому что) опришнину повеле учинити себе особно».

Историки XVII – первой половины XIXвв основывали свои исследования об опричнине на показаниях современников и летописей. В.Н.Татищев оправдывал деяния Ивана Грозного и осуждал измены бояр. Князь-аристократ М.М.Щербатов, напротив, видел в царе тирана, нарушившего вековой союз монархии с боярством.

Н.М.Карамзин осуждал борьбу Грозного с боярством и противопоставлял опричнину мудрому правлению первых лет царствования Ивана. С.М.Соловьев рассматривает опричнину, как постепенный переход от «родовых» отношений к «государственным», но не оправдывает жестокости царя.

В дореволюционное время С.Ф.Платонов видел смысл опричнины в борьбе государственной власти против могущественной боярской знати. Концепция Платонова впоследствии перешла в советскую историческую литературу, где опричнина считалась уже явлением «прогрессивным».

Р.Г.Скрынников считает, что опричнина не была единой на всем протяжении своего существования и имела четко выраженную антикняжескую направленность лишь на начальном своем этапе.

Исследования последних десятилетий (работы В.Б.Кобрина и др.) критикуют традиционные представления о боярстве, как о реакционной силе. Процесс разрушения родового княжеско-боярского землевладения начался задолго до опричнины. Князья утрачивали княжеские права на свои земли и превращали их в вотчины, которые делились между сыновьями, что приводило к измельчанию и захуданию родов. Экономически слабое и находящееся в прямой служебной зависимости от царя боярство не могло, да и не стремилось противопоставить себя централизованной монархической власти.

А.А.Зимин высказывает мнение, что опричнина была нацелена против таких «форпостов» феодальной раздробленности, как остатки уделов и новгородских «вольностей», а также против независимости и экономического могущества церкви.

Попытки объяснить опричнину характером Ивана Грозного предпринимались в дореволюционной и зарубежной литературе: психически неуравновешенный, мнительный, жестокий царь устроил расправы по своему нраву.

В.О.Ключевский и С.Б.Веселовский не видели в опричнине большого смысла и считали, что она, в конечном счете, свелась к истреблению лиц и не изменила общего порядка.

Взаимоотношения Ивана Грозного с Андреем Курбским.

Ведение политического института опричнины, как важного инструмента реформ в России времен Ивана Грозного, непосредственно связано с именем Андрея Курбского (1528 - 1583) .

Андрей Курбский был соратником Ивана Грозного в осуществлении реформ, но в определенный период он осознал губительность политического курса Грозного, стал к нему в оппозицию и в 1563 году был вынужден бежать за границу.

Литература об Андрее Курбском обширна, поскольку каждый историк, изучающий время правления Ивана Грозного не мог пройти мимо имени Андрея Курбского

Важным историографическим источником изучения взаимоотношений между Иваном Грозным и Андреем Курбским является их переписка, когда Курбский покинул Россию и уехал в Литву. Переписка продолжалась 15 лет с 1564 по 1579 гг.

Всего в переписке насчитывается пять писем и в ней затрагиваются широкий круг вопросов, связанных с реформированием России, по которым у Ивана Грозного и Курбского отсутствовала единая позиция.

Иван Грозный высказывался за неограниченную власть царя (самодержавия), в то время как Курбский выступал за повышение роли знати в управлении государством, говоря, таким образом, о принципах ограниченной монархии.

Изучить мнение Андрея Курбского о деятельности Ивана Грозного возможно, обратившись к его труду «История князя великого московского», в котором Курбский излагает исторические события, связанные с правлением Ивана Грозного до 1578 г. Это первый историографический источник, посвященный деятельности Ивана Грозного.

В этой работе Андрей Курбский предстает демократом, наверное первым российским демократом, говорит, что царь должен спрашивать совета «не токмо у советников, но и у всенародных человек».

Однако тут же он противоречит себе, осуждая Грозного за то, что его окружение «не от шляхетского роду, но паче от поповичев или от простого всенародства».

В историографии о деятельности Андрея Курбского единого мнению не сложилось, мнения об этом историческом деятеле прямо противоположны.

Чаще всего его рассматривают как предателя, такое мнение сложилось в середине 19 столетия, чему в немалой степени способствовало появление поэмы А. К. Толстого «Василий Шибанов», где Андрей Курбский выступает как антигерой.

Другого мнения придерживается С. П. Шведов, который в работе «История царствования Ивана Грозного» пишет: «Курбский – это великий человек, государственный деятель и полководец, который уехал за пределы России не по своей воле, но и на чужбине способствовал ее возвеличиванию».

Таким образом, в историографии имеется ряд противоположных мнений относительно места Андрея Курбского в русской истории. Необходимо отметить, что отношение к Курбскому прежде всего зависит от позиции того или иного историка к государственной деятельности Ивана Грозного.

Когда государственная деятельность Ивана Грозного оценивается положительно, то Андрей Курбский выступает как изменник, если же деятельность Ивана Грозного оценивается отрицательно, то деятельность Андрея Курбского оценивается положительно, как выдающегося государственного деятеля, подлинного демократа.

При этом в историографии сложилось представление о том, что введение опричнины было следствием деятельности Андрея Курбского, о чем, в частности, писал С.М. Соловьева, в «Истории России с древнейших времен»: «Курбский в глазах Иоанна не был простым отъезжиком, оставившим отечество из страха только личной опалы: Курбский был представителем целой стороны; он упрекал Иоанна не за одного себя, но за многих. Иоанн знал, как велика была сторона Сильвестра и Адашева, как многочислен был сонм людей, издавна считавших своим правом советовать и при первом неудовольствии отъезжать. Он затронул теперь эту важнейшую сторону, этот сонм, и вот он высказал свои стремления в лице одного из главных представителей своих. Мысль: «Врагов много, я не в безопасности, нужно принять меры для спасения себя и своего семейства», – эта мысль стала теперь господствующей в голове Иоанна и он стал готовиться к борьбе. Напуганный отъездом Курбского и протестом, который тот подал от имени всех своих собратий, Иоанн заподозрил всех бояр своих и схватился за средство, которое освобождало его от них, освобождало от необходимости постоянного, ежедневного сообщения с ними. Если нельзя прогнать от себя все старинное вельможество, остается одно средство – самому уйти от него; Иоанн так и сделал. Дума, бояре распоряжались всем, только при вестях ратных и в делах чрезвычайной важности докладывали государю. Старые вельможи оставались при своих придворных должностях; но Иоанн не хотел видеть их подле себя и потому потребовал для себя особых бояр, окольничих и т.д.; но он не мог бы совершенно освободиться от старого вельможества, если б оставался жить в старом дворце, и вот Иоанн требует нового дворца; он не мог не встречаться со старыми вельможами при торжественных выходах и т.п., если б оставался в Москве, и вот Иоанн покидает Москву, удаляется на житье в Александровскую слободу.

Как произведение вражды, опричнина, разумеется, не могла иметь благого, умиряющего влияния. Опричнина была учреждена потому, что царь заподозрил вельмож в неприязни к себе и хотел иметь при себе людей, вполне преданных ему; чтобы быть угодным царю, опричник должен был враждовать к старым вельможам и для поддержания своего значения, своих выгод должен был поддерживать, поджигать эту вражду к старым вельможам в самом царе. Но этого мало: можно ли было поручиться, что в таком количестве людей если не все, то очень многие не захотят воспользоваться выгодами своего положения, именно безнаказанностью? После этого неудивительно встретить нам от современников сильные жалобы на опричнину».

С пониманием подходит к бегству Андрея Курбского и Н. М. Карамзин, который пишет: «ужас, наведенный жестокостями царя на всех россиян, произвел бегство многих из них в чужие земли. Бегство не всегда измена; гражданские законы не могут быть сильнее естественного: спасаться от мучителя; но горе гражданину, который за тирана мстит отечеству! Юный, бодрый воевода, в нежном цвете лет ознаменованный славными ранами, муж битвы и совета, участник всех блестящих завоеваний Иоанновых, герой под Тулою, под Казанью, в степях башкирских и на полях Ливонии, некогда любимец, друг царя, возложил на себя печать стыда и долг на историка вписать гражданина столь знаменитого в число государственных преступников. То был князь Андрей Курбский» .

На сегодня сложно оценить деятельность Курбского объективно, однако история не терпит только черных и белых томов, поэтому, безусловно, и в деятельности Ивана Грозного и в деятельности Андрея Курбского в процессе осуществления реформ, в период опричнины, были положительные и отрицательные моменты, которые необходимо учитывать, при анализе исторического портрета этих государственных деятелей.

С.Ф. Платонов об опричнине.

Прежде всего стоит отметить что Платонов считал, что смысл опричнины раскрыт исследованиями начала ХХ века, а современники Ивана Грозного ее не понимали. Царь не считал нужным объяснять народу те меры, которые принимал. Поэтому в летописях можно найти строки о том, что Грозный «возненавидел грады земли своея» и в гневе разделил их и «яко двоеверны сотворил», и заповедал своей части «оную часть людей насиловати и смерти предавати». Платонов полагал, что причины опричнины лежат в осознании Иваном Грозным опасности княжеской оппозиции. Не решаясь сразу распустить раду, царь терпел ее около себя, но внутренне от нее отдалился. Затем удалил из Москвы Сильвестра и А. Адашева. Попытки друзей вернуть их были отклонены. На недовольство бояр царь отвечал опалами, казнями, репрессиями. С.Ф. Платонов писал: « Недовольный окружавшею его знатью, он (Иван Грозный) применил к ней ту меру, какую Москва применяла к своим врагам, именно - «вывод»… То, что так хорошо удавалось с врагом внешним, Грозный задумал испытать с врагом внутренним, т.е. с теми людьми, которые ему представлялись враждебными и опасными». Он решил переселить с удельных наследственных земель княжат в отдаленные от прежней оседлости места; вотчины делил на участки и жаловал их детям боярским, которые находились у него на службе. По его словам, в январе 1565 года Иван IV грозил оставить свое царство из-за боярской измены. Остался он во власти при условии, что ему не будут мешать «опала своя класти, а иных казнити, и животы их и статки имати, а учинити ему на своем государстве себе опричнину: двор ему себе и на весь свой обиход учинити особной». Таким образом, борьба с изменою была целью, а опричнина же являлась средством. Новый «особный двор» состоял из бояр и их детей, которым Грозный дал поместья в уездах городов, которые «поймал в опричнину». Это были опричники, предназначенные сменить опальных княжат на их удельных землях. Историк писал: «Царь последовательно включал в опричнину, одну за другой, внутренние области государства, производил в них пересмотр землевладения и учет землевладельцев, удалял на окраины или попросту истреблял людей, ему неугодных, и взамен их поселял людей надежных…Эта операция пересмотра и вывода землевладельцев получила характер массовой мобилизации служилого землевладения с явною тенденцией к тому, чтобы заменить крупное вотчинное (наследственное) землевладение мелким поместным (условным) землепользованием». Прежде всего, царь казнил или переселял на окраины государства крупных землевладельцев, княжат и бояр. Крупные вотчины делил на мелкие доли, которые отдавал в поместье опричникам. При этом Грозный старых владельцев посылал на окраины, где они могли бы быть полезны в целях обороны государства. «Вся операция пересмотра и перемены землевладельцев в глазах населения носила характер бедствия и политического террора»- писал С.Ф. Платонов - «С необыкновенной жестокостью он без всякого следствия и суда казнил и мучил неугодных ему людей, ссылал их семьи, разорял их хозяйства. Его опричники не стеснялись «за посмех» убивать беззащитных людей, грабить и насиловать их». Но он видел главное не в этом, а в том, что было сделано: были разорены крупные землевладельцы, получила преобладание, по Платонову, большая масса сравнительно мелких землевладельцев, служилых людей, а отсюда - прогрессивность политики опричнины. Эта концепция и утвердилась. С. Ф. Платонов создал концепцию, которая дожила до наших дней и попала во все учебники - даже при советской власти.

Д. Н. Альшиц

Ленинградский историк Д. Н. Альшиц считает, что в основе внутриполитической борьбы, разразившейся в эпоху Грозного, лежит значительный социальный конфликт. В своей популярной, написанной в живой полемической манере монографии «Начало самодержавия в России: Государство Ивана Грозного» он и ставит своей задачей разобраться в социальной сущности, истинных масштабах и исторической значимости этого конфликта. Опираясь на введенные им в научный оборот исторические источники – Список опричников Ивана Грозного, Официальную разрядную книгу московских государей, неизвестные ранее литературные источники XVI в., автор показывает, что опричнина была не случайным и кратковременным эпизодом, а необходимым этапом становления самодержавия, начальной формой аппарата его власти. Именно времена Ивана Грозного автор считает началом самодержавия на Руси. Вот пример аргументации автора. Нельзя считать правление Ивана IV Васильевича с помощью опричнины примером монархии, ограниченной сословно-представительными учреждениями, на том основании, что в 1566 г. царем был созван Земский Собор и продолжала существовать Боярская дума. Земский Собор 1566 г. покорно и единодушно проголосовал за продолжение Ливонской войны - т.е. за решение, которого хотел царь. Но как только некоторые участники Собора посмели в форме верноподданнейшей челобитной высказать протест против опричной системы управления, на них обрушились лютые наказания. Большинство членов Боярской думы за годы опричнины были казнены или насильственно пострижены в монахи. Вплоть до смерти Грозного полными хозяевами в Думе были опричники. Факты говорят о том, считает профессор Д. Н. Альшиц, что уже тогда было установлено самодержавие, т.е., говоря словами В. И. Ленина, «форма правления, при которой верховная власть принадлежит всецело и нераздельно (неограниченно) царю» . Интересную мысль высказывает Д. Н. Альшиц в заключение рекомендованной выше монографии: во всей дальнейшей истории самодержавия трудно обнаружить периоды, когда не проявляли бы себя те или иные «опричные методы управления. Иначе и не могло быть. Социальное происхождение самодержавия неразрывно связано с опричниной. А происхождение, как известно, можно отрицать, но нельзя отменить».

Итак, рассмотрим вначале основные положения Д. Н. Альшица. Анализируя предпосылки самодержавия, он исходит из того, что эта форма управления соответствовала уровню производительных сил России, а почва для перехода к единовластию была подготовлена как реформами А. Ф. Адашева, укрепившими централизованную монархию, так и историко-публицистическими выступлениями, обосновывавшими идею самодержавия. Д. Н. Альшиц отвергает концепцию опричнины, выдвинутую В. Б. Кобриным, считающим мифом борьбу боярства и дворянства в XVI в. Нет оснований, считает Д. Н. Альшиц, объявлять мифом как саму борьбу между боярством и дворянством во времена Ивана Грозного, так и существенные причины этой борьбы, однако борьба между аристократией и дворянством шла не за или против централизации, а за то, какой быть этой централизации, за то, кто и как будет управлять централизованным государством, интересы какой социальной группы класса феодалов оно будет преимущественно выражать.

Спорит Д. Н. Альшиц и с другим известным специалистом по эпохе Р. Г. Скрынниковым, согласно концепции которого опричнина явилась результатом столкновения между могущественной феодальной аристократией и поднимающейся самодержавной монархией. По мнению Д. Н. Альшица, ограничить власть самодержца стремились не только знать, но и дворянство, и верхи посада, и церковь. В объединении этих сил таилась большая и вполне реальная опасность для единовластия Грозного, противостоять которой самодержавие не могло без инструмента принуждения, возникшего в виде опричнины. Таким образом, по мнению историка, появление опричнины не зависело от произвола отдельной личности, поскольку опричнина явилась «конкретно-исторической формой объективного исторического процесса». Классовая суть самодержавия Грозного, по мнению Д. Н. Альшица, заключалась в обеспечении интересов феодалов-крепостников, и прежде всего интересов дворянства. Опричнина же консолидировала класс феодалов путем подчинения интересов всех его прослоек «интересам самого большого и могущественного его слоя - служилых людей, помещиков».

Вопреки традиционной точке зрения, Д. Н. Альшиц считает, что опричнина не привела к разделению государства, а создала лишь «верхний этаж» власти, благодаря чему прежние исторически сложившиеся ee институты (Боярская дума и др.) были все разом подчинены власти самодержца. Все нетрадиционные подходы ученый обстоятельно обосновывает большим документальным материалом. При этом особое внимание он уделяет летописям и публицистике XVI в., к анализу которых он впервые обратился еще 40 лет назад, получив положительную оценку своей работы от крупнейшего советского специалиста по опричнине С. Б. Веселовского. В своей новой книге, вновь обратившись к этому кругу источников (Лицевой свод, приписки к нему Грозного), Д. Н. Альшиц убедительно доказал: время правки Лицевого свода именно 60-е, а не 80-е гг., что проливает дополнительный свет на истоки надвигавшейся опричнины. Многих читателей, обстоятельно изучающих этот период отечественной истории, привлечет и гипотеза Д. Н. Альшица, связанная с атрибуцией сочинений И. Пересветова. Ученый представляет в своей новой работе доказательства, что часть сочинений Пересветова была написана Иваном IV, а остальная - Адашевым.

Если же говорить об основных составляющих концепции Д. Н. Альшица, то прежде всего нужно отметить его тезис: опричнина не была отменена в 1572 г., а просуществовала до конца жизни Грозного, оказывая глубокое влияние на общество. А ведь действительно, что говорят доступные нам источники? Единственным современником, прямо указавшим на отмену опричнины в 1572 г., был Г. Штаден . Но, по мнению Д. Н. Альшица, Штаден никогда не служил в опричнине, и его повествования напоминают небылицы Мюнхгаузена. Однако этот тезис оспаривает другой ленинградский историк – Р. Г. Скрынников. В рецензии на книгу Д. Н. Альшица он, в частности, обосновывает причастность Штадена к опричнине и, следовательно, возможность довериться его наблюдениям. Но Р. Г. Скрынников идет дальше и приглашает в качестве свидетелей других современников. Среди них внимание читателей привлечет свидетельство польского воеводы Ф. Кмиты, писавшего королю Августу с русской границы, что уже 3 ноября 1572 г. в Москве русский царь примирился с «землею» (то есть с земцами; читатель помнит, что во времена опричнины Русь была поделена на опричнину и земщину) и отменил («зламал») опричнину. Это подтверждает и английский посол Д.Флетчер , побывавший в 1580 г. в Москве. Он уверенно пишет, что опричнина просуществовала семь лет, после чего была отменена. Р. Г. Скрынников приводит и другие факты, подтверждающие эту позицию и опровергающие концепцию Д. Н. Альшица. Так, рядом косвенных данных подтверждают факт отмены опричнины и русские источники (разрядные книги, летописи и т.д.). Однако отдельные расхождения Д. Н. Альшица и Р. Г. Скрынникова (приведенные нами в качестве примера естественных дискуссий в историографии государства Российского), как и нетрадиционные подходы Д. Н. Альшица к анализу ряда проблем истории времен Ивана Грозного, не меняют общей оценки опричнины в советской историографии последних десятилетий как «царского произвола, приобретшего здесь характер абсолюта» . Сколько бы ни писалось о прогрессивном с позиции единого централизованного государства стремлении Ивана IV Васильевича ограничить политическое влияние удельных князей, лишив их последних родовых вотчин, средства для этой цели были выбраны явно не в интересах Отечества. Ибо «земельный террор» (термин Д. Н. Альшица) бил равно по князьям ростовским, ярославским и стародубским, старинной русской аристократии, и по обычным земледельцам российским, разоряемым и притесняемым в ходе борьбы (неравной!) земщины с опричниной. Книгу же Д. Н. Альшица мы рассмотрели в очерке так подробно потому, что она, при некоторой критической уязвимости, являет пример соединения «стройной научной аргументации с живым и ярким изложением событий прошлого...» .

Опричнина в оценке Р.Г. Скрынникова.

Мнение Скрынникова Р.Г. отличается от взглядов С.Ф. Платонова на опричнину. Во-первых, Руслан Григорьевич пишет, что в опричнину отбирали «худородных дворян, не знавшихся с боярами». Платонов же считал, что «новый «особный двор» состоял из бояр и их детей». Во-вторых, С.Ф. Платонов рассматривал опричнину как крупную государственную реформу, а Скрынников Р.Г. считал, что первые опричные репрессии носили антикняжескую направленность «учреждение опричнины повлекло за собой крушение княжеского землевладения», но в течение семи лет политика опричнины не была подчинена единой цели. Опричнина с двором, армией и территорией создавалась для «охранения» жизни царя. Одним из главных аргументов в пользу опричнины была необходимость покончить со злоупотреблениями властей и прочими несправедливостями. В состав опричного «удела» вошло несколько крупных дворцовых волостей и обширные северные территории с богатыми торговыми городами. В опричнину отбирали «худородных дворян, не знавшихся с боярами». Собранное из незнатных дворян опричное войско должно было стать надежной опорой для борьбы с княжками. Для обеспечения опричников землей были конфискованы поместья суздальских, можайских и других землевладельцев, которые не были приняты на опричную службу. Скрынников Р.Г. писал: «Стержнем политической истории опричнины стал чудовищный процесс над сторонниками двоюродного брата царя князя Владимира Андреевича, завершившийся разгромом Новгорода. Причиной террора явился не столько пресловутый новгородский сепаратизм, сколько стремление правителей любой ценой удержать власть в своих руках». С началом существования опричнины связывают начало политических казней. Всего за время существования опричнины, по данным Скрынникова Р.Г., было уничтожено около 3-4 тысяч человек. Из них 600-700 дворяне, не считая членов их семей. Скрынников Р.Г. полагал, что образование опричнины представляло собой верхушечный переворот, имевший целью утвердить принципы неограниченного правления. После установления опричнины царь выгнал княжат из Боярской думы и заменил их нетитулованными боярами. Опричнина существенно ограничила компетенцию думы, прежде всего в сфере внутреннего управления. Скрынников Р.Г. писал: «Опричнина обнаружила тот факт, что в XVI в. среднее и мелкое дворянство еще не обладало ни моральными и политическими потенциями, ни достаточным образованием и влиянием, чтобы оттеснить боярскую аристократию от кормила управления и занять ее место. Свое выступление на исторической арене «худородные» дворяне- преторианцы ознаменовали лишь кровавыми бесчинствами, бессовестным грабежом и всякого рода злоупотреблениями. В опричнине окончательно сложился институт думных дворян». Опричные погромы деморализовали жизнь общества, но не могли изменить основных тенденций общественного развития, отчетливо обнаружившихся в период реформ. Развитие приказной системы управления вело к усилению централизации. Возросло значение служилой дворянской бюрократии. Проведенные в начале опричнины земельные конфискации привели к ослаблению боярской аристократии и укреплению самодержавия. « Опричнина дорого обошлась стране. Кровавая неразбериха террора унесла множество человеческих жизней. Погромы сопровождались разрушением производительных сил. Бесчинства опричников были беспрецедентными и не имели оправданий».

Н. М. Карамзин об опричнине.

Судить об отношении Карамзина к опричнине мы можем из «Истории государства российского». Правлению Ивана Грозного посвящены тома IX и X, из них достаточно внимания уделено данной проблеме. Привиденный ниже отрывок из X тома посвящен становлению опричнины на Руси.

После казней Иван занялся образованием своей новой дружины. В совете с ним сидели Алексей Басманов, Малюта Скуратов, Князь Афанасий Вяземский, и другие любимцы. К ним приводили молодых Детей Боярских, отличных не достоинствами, но так называемым удальством, распутством, готовностию на все. Иван предлагал им вопросы о роде их, о друзьях и покровителях: требовалось именно, чтобы они не имели никакой связи с знатными Боярами; неизвестность, самая низость происхождения вменялась им в достоинство. Вместо тысячи, Царь избрал 6000, и взял с них присягу служить ему верою и правдою, доносить на изменников, не дружиться с земскими (то есть, со всеми не записанными в опричнину), не водить с ними хлеба-соли, не знать ни отца, ни матери, знать единственно Государя. За то Государь дал им не только земли, но и домы и всю движимую собственность старых владельцев (числом 12000), высланных из пределов опричнины с голыми руками, так что многие из них, люди заслуженные, израненные в битвах, с женами и детьми шли зимою пешком в иные отдаленные, пустые поместья. Самые земледельцы были жертвою сего несправедливого учреждения: новые Дворяне, которые из нищих сделались большими господами, хотели пышностию закрасить свою подлость, имели нужду в деньгах, обременяли крестьян налогами, трудами: деревни разорились. Но сие зло казалось еще маловажным в сравнении с другим. Скоро увидели, что Иван предает всю Россию в жертву своим опричным: они были всегда правы в судах, а на них не было ни суда, ни управы. Опричник или кромешник - так стали называть их, как бы извергов тьмы кромешней - мог безопасно теснить, грабить соседа, и в случае жалобы брал с него пеню за бесчестье. Сверх многих иных злодейств, к ужасу мирных граждан, следующее вошло в обыкновение: слуга опричника, исполняя волю господина, с некоторыми вещами прятался в доме купца или Дворянина; господин заявлял его мнимое бегство, мнимую кражу; требовал в суде пристава, находил своего беглеца с поличным и взыскивал с невинного хозяина пятьсот, тысячу или более рублей. Не было снисхождения: надлежало или немедленно заплатить или идти на правеж: то есть неудовлетворенному истцу давалось право вывести должника на площадь и сечь его всенародно до заплаты денег. Иногда опричник сам подметывал что-нибудь в богатую лавку, уходил, возвращался с приставом, и за сию будто бы краденную у него вещь разорял купца; иногда, схватив человека на улице, вел его в суд, жалуясь на вымышленную обиду, на вымышленную брань: ибо сказать неучтивое слово кромешнику значило оскорбить самого Царя; в таком случае невинный спасался от телесной казни тягостною денежною пенею. Одним словом, люди земские, от Дворянина до мещанина, были безгласны, безответны против опричных; первые были ловом, последние ловцами, и единственно для того, чтобы Иван мог надеяться на усердие своих разбойников-телохранителей в новых, замышляемых им убийствах. Чем более Государство ненавидело опричных, тем более Государь имел к ним доверенности: сия общая ненависть служила ему залогом их верности. - Затейливый ум Иванов изобрел достойный символ для своих ревностных слуг: они ездили всегда с собачьими головами и с метлами, привязанными к седлам, в ознаменование того, что грызут лиходеев Царских и метут Россию!

Мы можем судить об отношении Карамзина к любимцам царя еще и по подобным изречениям: «Сверх многих иных злодейств, к ужасу мирных граждан, следующее вошло в обыкновение», «люди земские, от Дворянина до мещанина, были безгласны, безответны против опричных» и т.д. Он описывает поведение опричников в новом дворце Ивана:

«Опричники, блистая в своих златых одеждах, наполняли дворец, но не заграждали пути к престолу и старым Боярам: только смотрели на них спесиво, величаясь как подлые рабы в чести недостойной.»

Карамзин делит правление Грозного на две абсолютно полярные составляющие. Первая – мудрое и прогрессивное царствование в период первых лет нахождения у власти и вторая, которую он резко осуждал - период опричнины, опалов и казней.

Заключение. Общая оценка.

Историческая оценка опричнины в зависимости от эпохи, научной школы, к которой принадлежит историк, и т. п. может быть кардинально противоположной. До известной степени, эти основы этих противоположных оценок были заложены уже во времена самого Грозного, когда сосуществовали две точки зрения: официальная, рассматривавшая опричнину как акцию по борьбе с «изменой», и неофициальная, видевшая в ней бессмысленный и труднопостижимый эксцесс «грозного царя». Можно сказать, что причиной является либо отрицательная личность царя, либо это вынужденная и правильная в некотором роде мера в данных условиях. Но прошли века, а споры вокруг опричнины не утихают, и нет единого официального взгляда на эти события. Так или иначе, мы можем составить свое личное мнение исходя из сухих фактов и примерного количества пострадавших от деятельности царя и его верных опричников.

Список использованной литературы.

1. Альшиц Д. Н., Начало самодержавия в России: Государство Ивана Грозного. - Л., 1988

2. Вопросы истории. 1989. № 7. С. 157-159

3. Карамзин Н.М. История государства Российского. В 12 т. Т.10-12.- М., 1994

4. О государстве русском. С-Пб., 1906. С. 40

5. О Москве Ивана Грозного. Записки немца-опричника». М., 1925

6. Платонов С.Ф. Иван Грозный. - Петербург: Брокгауз и Ефрон, 1923

7. Скрынников Р. Г., Иван Грозный и его время. - Л., 1976.

8. Скрынников Р. Г., Русь IX - XVII века. - СПб., 1999.

Скрынников Р. Г. Иван Грозный. М., 2002. С. 187

Шмидт С. О. Становление российского самодержавства C. 236-237. Черепнин Л. В. Земские соборы русского государства… С. 100-105

Р. Г. Скрынников. Иван Грозный

Л.: Наука, 1988. 244 с.

ПСС. Т. 4. С. 252

«О Москве Ивана Грозного. Записки немца-опричника». М., 1925

Вопросы истории. 1989. № 7. С. 157-159

О государстве русском. С-Пб., 1906. С. 40

Д. Н. Альшиц. С. 121-122

(Вопр. истории. 1989. № 7. С. 159).

Опричнина в оценке Р.Г. Скрынникова.

Н. М. Карамзин об опричнине.

После казней Иван занялся образованием своей новой дружины. В совете с ним сидели Алексей Басманов, Малюта Скуратов, Князь Афанасий Вяземский, и другие любимцы. К ним приводили молодых Детей Боярских, отличных не достоинствами, но так называемым удальством, распутством, готовностию на все. Иван предлагал им вопросы о роде их, о друзьях и покровителях: требовалось именно, чтобы они не имели никакой связи с знатными Боярами; неизвестность, самая низость происхождения вменялась им в достоинство. Вместо тысячи, Царь избрал 6000, и взял с них присягу служить ему верою и правдою, доносить на изменников, не дружиться с земскими (то есть, со всеми не записанными в опричнину), не водить с ними хлеба-соли, не знать ни отца, ни матери, знать единственно Государя. За то Государь дал им не только земли, но и домы и всю движимую собственность старых владельцев (числом 12000), высланных из пределов опричнины с голыми руками, так что многие из них, люди заслуженные, израненные в битвах, с женами и детьми шли зимою пешком в иные отдаленные, пустые поместья. Самые земледельцы были жертвою сего несправедливого учреждения: новые Дворяне, которые из нищих сделались большими господами, хотели пышностию закрасить свою подлость, имели нужду в деньгах, обременяли крестьян налогами, трудами: деревни разорились. Но сие зло казалось еще маловажным в сравнении с другим. Скоро увидели, что Иван предает всю Россию в жертву своим опричным: они были всегда правы в судах, а на них не было ни суда, ни управы. Опричник или кромешник - так стали называть их, как бы извергов тьмы кромешней - мог безопасно теснить, грабить соседа, и в случае жалобы брал с него пеню за бесчестье. Сверх многих иных злодейств, к ужасу мирных граждан, следующее вошло в обыкновение: слуга опричника, исполняя волю господина, с некоторыми вещами прятался в доме купца или Дворянина; господин заявлял его мнимое бегство, мнимую кражу; требовал в суде пристава, находил своего беглеца с поличным и взыскивал с невинного хозяина пятьсот, тысячу или более рублей. Не было снисхождения: надлежало или немедленно заплатить или идти на правеж: то есть неудовлетворенному истцу давалось право вывести должника на площадь и сечь его всенародно до заплаты денег. Иногда опричник сам подметывал что-нибудь в богатую лавку, уходил, возвращался с приставом, и за сию будто бы краденную у него вещь разорял купца; иногда, схватив человека на улице, вел его в суд, жалуясь на вымышленную обиду, на вымышленную брань: ибо сказать неучтивое слово кромешнику значило оскорбить самого Царя; в таком случае невинный спасался от телесной казни тягостною денежною пенею. Одним словом, люди земские, от Дворянина до мещанина, были безгласны, безответны против опричных; первые были ловом, последние ловцами, и единственно для того, чтобы Иван мог надеяться на усердие своих разбойников- телохранителей в новых, замышляемых им убийствах. Чем более Государство ненавидело опричных, тем более Государь имел к ним доверенности: сия общая ненависть служила ему залогом их верности. - Затейливый ум Иванов изобрел достойный символ для своих ревностных слуг: они ездили всегда с собачьими головами и с метлами, привязанными к седлам, в ознаменование того, что грызут лиходеев Царских и метут Россию!

Заключение. Общая оценка.

Список использованной литературы.

Альшиц Д. Н., Начало самодержавия в России: Государство Ивана Грозного. - Л., 1988
Вопросы истории. 1989. № 7. С. 157-159
Карамзин Н.М. История государства Российского. В 12 т. Т.10-12.- М., 1994
О государстве русском. С-Пб., 1906. С. 40
О Москве Ивана Грозного. Записки немца-опричника». М., 1925
Платонов С.Ф. Иван Грозный. - Петербург: Брокгауз и Ефрон, 1923
Скрынников Р. Г., Иван Грозный и его время. - Л., 1976.
Скрынников Р. Г., Русь IX - XVII века. - СПб., 1999.

Летом 1533 года неожиданно умер Василий III, в основном продолжавший политику своего отца Ивана III. Во время охоты на ноге великого князя появился нарыв- Он не придал этому значения и продолжал тешиться охотой. Но нарыв превратился в смердящую язву. Началось общее заражение крови. Скрытно привезенный в Москву, испытывавший страшные муки Василий III успел перед смертью сообщить боярам свою последнюю волю и благословить на великое княжение своего малолетнего сына Ивана, сидевшего на руках у мамки. Так началось правление Ивана IV, вошедшего в отечественную историю под прозвищем Грозный.

Иван IV был противоречивой личностью. Злодей и распутник, убийца и садист, страдавший приступами бешенства, он обладал незаурядным умом, хорошей памятью и немалыми знаниями, хотя не получил систематического образования. Правление его продолжалось более полувека и было насыщено многими важными событиями. Причем, подчас трудно представить, что деяния, связанные с именем Ивана Грозного, исходили от одного человека. Авторы книги, посвященной спорным, вопросам древней истории Руси, Г. В. Носовский и А. Т. Фоменко даже выдвинули гипотезу о том, что имя «Грозный» является собирательным образом, объединяющим четырех разных царей. Гораздо раньше в отечественной историографии получила распространение версия о «двух Иванах». Ее создателем был политический противник Ивана Грозного князь Андрей Курбский. Впоследствии она была взята на вооружение выдающимся русским историком Н. М. Карамзиным. В своей знаменитой «Истории государства Российского» Н. М. Карамзин писал: «Несмотря на все умозрительные изъяснения, характер Иоанна, Героя добродетели в юности, неистового кровопийцы в летах мужества и старости, есть для ума загадка…».

Основания для подобных суждений имеются. Правление Ивана IV распадается по крайней мере на два неоднозначных периода: реформы Избранной рады и опричнину. На наш взгляд, наиболее интересный ответ па вопрос о причинах отказа царя от реформ и перехода к террору дал современный российский историк В. Б. Кобрин в своей небольшой по объему, но насыщенной научными идеями книге «Иван Грозный», изданной в 1989 году.

Реальное влияние на государственные дела Иван IV стал оказывать с начала 1547 г. 16 января он венчался на царство в Успенском соборе Московского Кремля. Это было не просто сменой титула. Венчание на царство было событием огромного исторического значения. Оно значительно повысило международный престиж московских государей. Дело в том, что титул «великий князь» не имеет адекватного перевода на западноевропейские языки. Его переводили либо как «принц», либо как «герцог», что ниже королевского титула. Слово «царь» переводилось как «император», или оставалось без перевода. На Руси издревле царем называли императора Византии, а позднее хана Золотой Орды. Царский титул вполне соответствовал могуществу московских государей и величию Руси. Таким образом, венчание на царство было мудрым и своевременным политическим шагом.

Вскоре произошли новые события, повлиявшие на юного царя. В феврале 1547 г. он женился на Анастасии Романовой из рода бояр Захарьиных. Очевидно, она была единственной из семи жен Ивана, которую он действительно любил. Анастасия на время смогла умерить буйный нрав царя и отвлечь его от разгульной жизни. В июне того же 1547 года в Москве случился страшный пожар. Тысячи людей погибли в огне, остались без крова и средств существования. Как часто бывает в таких случаях, по Москве распространились слухи о том, что поджог устроили родственники царя по матери Глинские. Начался бунт. Толпа возмущенных горожан двинулась в подмосковное село Воробьеве где укрылся от огненной стихии царь. Как это часто бывает с деспотами, Иван сильно испугался и в критический момент потерял способность действовать. Сложившейся ситуацией воспользовался некий священник Сильвестр. Он убеждал царя в том, что причина всех несчастий - его грехи и грозил божьей карой. Толпа недовольных была разогнана. Но Иван с той поры оказался под влиянием I Сильвестра.

Сильвестр, митрополит Макарий, глава Посольского приказа Иван Висковатый, князья Андрей Курбский и Михаил Воротынский составили узкий круг приближенных к царю людей, названный впоследствии А. Курбским «Избранной радой». Одним из наиболее ярких деятелей Избранной рады был руководитель Челобитного приказа Алексей Адашев. Он был выходцем из незнатных, но крупных землевладельцев и обладал качествами незаурядного государственного деятеля: сильной волей, глубоким умом и высокой нравственностью. А. Ф. Адашев был человеком своего времени - жестким, подчас жестоким. Но современники отмечали также его честность, религиозность, аскетизм. А. Ф. Адашев был наделен широкими полномочиями. И в целом Избранная рада оказывала определяющее влияние на внутреннюю и внешнюю политику страны, играя роль своеобразного негласного правительства при Иване IV.

В 1549 г. был созван Земский собор, на котором царь выступил с осуждением боярского правления и призвал к совместным усилиям в целях укрепления государства. Непериодически созывавшиеся Земские соборы стали совещательным органом и опорой при проведении важных политических мероприятий. В 1550 г. был составлен новый Судебник, который по сравнению с Судебником Ивана III (1497 г.) был лучше систематизирован, разбит на главы и вносил некоторые новшества, связанные с изменениями, происшедшими в стране.

Дальнейшие реформы Избранной рады осуществлялись по следующим направлениям. Во-первых, были предприняты шаги по улучшению центрального и местного управления. В основных чертах оформилась приказная система. Во-вторых, была проведена военная реформа. В 1550 г. было создано стрелецкое войско. Стрельцы были вооружены огнестрельным оружием - пищалью» и холодным - бердышем за спиной и сабли на боку. К концу XVI в. в стране насчитывалось 8 тыс. стрельцов, которые несли службу не только з -голице, но и в других городах. Главным источником чествования стрельцов было не жалованье, а земельные «дачи» и возможность заниматься ремеслом и торговлей. «Уложение о службе» (1555-1556) регламентировало порядок службы феодалов. Все дворяне, достигшие 15-летнего возраста должны были нести государеву службу. С каждых 150 десятин земли бояре и дворяне обязаны были выставить 1 всадника с лошадью и вооружением. В-третьих, в 1551 г. был созван церковный Собор, получивший название «Стоглавого», поскольку его постановление состояло из 100 глав. Решения Стоглавого собора предусматривали: 1) наведение порядка во внутрицерковных делах, усиление контроля над низшим духовенством, осуждение симонии (продажи церковных должностей); 2) унификацию обрядовой стороны, в том числе признание единственно правильным двухперстного знамения; 3) запрет на продажу и приобретение церковных земель без царского разрешения. Стоглавый собор стал важным шагом на пути подчинения церкви государством.

В период проведения реформ Избранной рады Руское государство одержало ряд крупных внешнеполитических побед. 2 октября 1552 г. русские войска овладели Казанью. В 1556 г. была взята Астрахань. Таким образом, был установлен контроль над Волжским торговым путем. Ливонская война (1558-1583) также началась успешно. Но в 1561 г. Ливонский орден прекратил свое существование и его владения были разделены. Русь вместо слабого Ливонского ордена оказалась перед лицом сразу нескольких сильных противников: Питвы, Швеции и Дании. Русские войска стали испытывать все большие трудности и в 1564 г. потерпели ряд чувствительных поражений.

Еще раньше произошло охлаждение отношений между царем и его недавними советниками. В 1560 г. Сильвестр был сослан в Соловецкий монастырь, где спустя несколько лет умер. А. Ф. Адашев был послан в Ливонию воеводой, но после военных и дипломатических неудач был отстранен от должности, заключен в темницу и умер. В 1564 г. бежал в Литву А. Курбский. Избранная рада прекратила свое существование. Время реформ закончилось.

3 декабря 1564 г. царь Иван IV вместе с семьей и многочисленными приближенными отправился на богомолье в Троице-Сергиев монастырь. Но помолившись у Троицы, он не вернулся в Москву, а направился в Александровскую слободу (ныне г. Александров Владимирской области). Оттуда в Москву помчался гонец с двумя царскими грамотами. В первой бояре, дворяне и духовенство обвинялись в плохой службе. Во второй московскому посадскому люду обещалось, что на него царский гнев не распространяется. Иван заявил, что он покидает трон и оставляет государственные дела. Вскоре к царю явилась депутация бояр и духовенства. Иван согласился вернуться, но потребовал наказания «изменников» и введения опричнины. В опричнину (от слова «опричь» - «кроме») царь выделили часть Москвы и ряд уездов. Зачисленным в опричнину боярам и дворянам полагалось иметь земли в опричных уездах, другим-в земщине, формально находившейся под опекой Боярской думы. Однако, как показывают исследования отечественных историков, массовых переселений и кардинального перераспределения земельной собственности в период опричнины не произошло.

Опричнина сопровождалась массовым террором, в результате которого погибли тысячи людей. В конце 1569 г. царь снарядил карательный поход против Новгорода, обвиненного в измене. По пути в Новгород были подвергнуты страшной резне и опустошению Клин, Тверь, Торжок, Верхний Волочек. В январе 1570 г. опричное войско вошло в Новгород. Кровавая оргия длилась несколько недель. Опричники изощрялись в способах убийства мирных жителей. Они обливали новгородцев горючей смесью и поджигали несчастных, привязывали камни и сбрасывали с моста в Волхов. По свидетельству современника, в некоторые дни число жертв превышало тысячу человек. После этого разгрома Новгород превратился в заурядный провинциальный город.

В июле 1570 г. в Москве была устроена публичная казнь более чем ста человек, обвиненных в государственной измене и других не совершенных ими преступлениях. Перед смертью приговоренных жестоко мучили. Их варили в котлах, резали живьем на куски, избивали кнутами. В роли палачей орудовали сам царь, его сын Иван, опричники, бояре и воеводы, некоторым из которых впоследствии пришлось взойти на плаху. Террор достиг своей кульминации.

Опричнина разорила и ослабила страну. В 1570- 1571 гг. на Руси свирепствовала чума. Непосильные налоги и опричные грабежи подорвали ресурсы крестьянского хозяйства. Население голодало. Русь оказалась беззащитной перед внешней угрозой. В 1571 г. крымский хан Девлет-Гирей беспрепятственно подошел к Москве и сжег ее. Страна находилась на краю пропасти. В 1572 г. опричнина была официально отменена, но се пагубные последствия продолжали оказывать негативное воздействие на различные аспекты жизни страны.

Итак, какие цели преследовала опричнина? Какова была ее социальная сущность? Долгое время в отечественной историографии господствовала точка зрения, в соответствии с которой в период опричнины Иван Грозный боролся против реакционного боярства, опираясь на дворянство. Однако современные исследователи оспаривают эту позицию. Анализ состава опричников показывает, что среди них были как дворяне, так и бояре. В рассматриваемый период различия между вотчиной и поместьем стирались. Роль дворянства объективно возрастала. Но реформы Избранной рады также способствовали этому. С другой стороны, боярство не представляло угрозы целостности государства. Нельзя объяснить введение опричнины и внешней опасностью.

Следовательно, для введения опричнины имелись другие причины. По мнению В. Б. Кобрина, перед Московской Русью в XVI веке остро встала задача централизации государства. Существовали два варианта централизации. Путь реформ, апробированный в период деятельности Избранной рады, соответствовал потребностям исторического развития страны, но был рассчитан на сравнительно продолжительное время. Иван Грозный избрал другой путь -форсированную сверхцентрализацию страны, которая была возможна в условиях середины XVI века только через террор и насилие.

Опричнина нанесла огромный ущерб Руси. Она стала прологом к Смутному времени. Но этим не исчерпываются негативные последствия опричнины. Принцип самодержавной власти был доведен до абсолюта. Произвол и насилие стали неотъемлемыми чертами российской политической жизни. Опричнина способствовала утверждению на Руси деспотизма в его наиболее крайних формах.

Название "опричнина" закрепилось за жестокой репрессивной политикой русского царя Ивана Грозного, в середине 60-х гг. XVI в. отказавшегося от традиционных методов управления страной ради искоренения любого, пусть даже малого недовольства его единоличным правлением.

Опричнина Ивана Грозного вызывала и и поныне вызывает противоречивые оценки историков, по-разному трактующих известные науке факты.

Одним из первых критически написал об опричнине дьяк Иван Тимофеев, по мнению которого "от замысла, исполненного чрезмерной ярости на своих рабов, он [царь Иван Грозный] сделался таким, что возненавидел города земли своей и в гневе разделил единый народ на две половины, сделав как бы двоеверным ".

Еще более сурово к начинанию первого русского царя отнесся современник Ивана Тимофеева (оба жили в эпоху Смутного времени), князь С. И. Шаховской. Он писал, что когда Иван Васильевич разделил Россию на две части – земщину и опричнину, то "часть едину себе отдели... и заповеда своей части оную часть людей насиловати и смерти предавать".

Большинство современных историков (Б. Н. Флоря и др.) не склонны разделять излишне категоричные убеждения Шаховского, считая, что крайние проявления жестокости периода опричнины есть следствие стечения обстоятельств, а не злой воли царя.

Один из первых российских историков, заинтересовавшийся деяниями Ивана Грозного, В. Н. Татищев, был склонен оправдывать его деяния, осуждая измены некоторых беспутных вельмож.

Другой историк XVIII столетия Μ. М. Щербатов, наоборот, видел в первом царе тирана, который своей чрезмерной подозрительностью нарушил вековой союз монархии и боярства. "Ужасный пример самовластия показуя", Иван Грозный "мужей заслуженных, почтенных... без суда, без обличения жизни лишил". На фоне опричного террора померкли все прежние успехи этого царя. "Остаток жизни сего государя докажет нам преклонность его к жестокости...". Винит в произошедшем Щербатов и бояр, которые "пребывая во всегдашних враждах между собою и в присках умножить свою власть и силу не радили о его воспитании, и не внушали ему, что государь должен быть скор жаловать, но медлителен карать" .

Η. М. Карамзин полагал, что опричнина и опричный террор – проявление злой воли Ивана Грозного, пример которого показывает, каким не должен быть монарх. По Карамзину, у опричнины нет никакого политического смысла. Его точку зрения разделяли и Н. И. Костомаров, и Д. И. Иловайский.

С. М. Соловьев видел в опричнине инструмент борьбы нового, государственного начала со старым, родовым. Опричнина, – писал он, – была учреждена потому, что царь заподозрил вельмож в неприязни к себе и хотел иметь при себе людей, вполне преданных ему. "Напуганный отъездом Курбского и протестом, который тот подал от имени всех своих собратий, Иоанн заподозрил всех бояр своих и схватился за средство, которое освобождало его от них, освобождало от необходимости постоянного, ежедневного общения с ними" .

B. О. Ключевский отмечал, что внутренняя политика "нервного и одинокого" Ивана Грозного – это воплощение идеи самодержавия, но опричный террор алогичен, ибо был направлен против отдельных лиц, а не отжившей старины. Царь подвергает гонениям и казням отдельных ненавистных для него лиц, но при этом оставляет боярство во главе земского управления.

C. Ф. Платонов видел смысл опричнины в борьбе государственной власти, опиравшейся на дворян, против княжат, державшихся прадедовских обычаев, мешавших развитию России. Историк признает: опричнина нанесла ощутимый удар по оппозиционной аристократии, тем самым укрепив русскую государственность в целом. В ходе реализации опричных мероприятий произошла мобилизация землевладения. Благодаря массовому выводу прежних вотчинников с взятых в опричнину земель, оно отрывалось от прежних удельно-вотчинных феодальных порядков и связывалось с обязательной военной службой.

Советский историк А. А. Зимин поначалу утверждал, что опричнина направлена против остатков удельной старины, новгородских вольностей и церкви, приобретшей огромные богатства, прежде всего земли, которых так не хватало служилым людям. Впоследствии Зимин пересмотрел свои взгляды в сторону сугубо отрицательной оценки опричнины, видя в "кровавом зареве опричнины" крайнее проявление крепостнических и деспотических тенденций в противовес предбуржуазным. Именно эту трактовку опричной политики Ивана Грозного будет развивать его ученик В. Б. Кобрин, писавший, что результатом опричнины стало утверждение самодержавия в крайне деспотических формах, приведшее затем и к закрепощению крестьян.

Рассматривая опричнину в другой плоскости, Д. Н. Альшиц отметил, что она создала недостающий "верхний этаж власти", благодаря чему все прежние исторически сложившиеся государственно-правовые институты (Боярская дума и др.) оказались подчинены власти самодержца.

По Р. Г. Скрынникову, опричнина – это не кровавый каприз психически неуравновешенного Ивана Грозного, а продуманная реформа, направленная на укрепление власти царя путем уменьшения политического влияния княжат. Более того – это верхушечный переворот, в ходе которого в стране было установлено неограниченное правление самодержавного государя. Княжата были изгнаны из думы, где их заменили нетитулованные бояре. Старые родовые вотчины оказались обменными на небольшие ненаследуемые поместья. Опричная гвардия и "удел", "своего рода государство в государстве" понадобились царю на случай отпора со стороны недовольной знати. Посягнув на ее землевладение, Иван Грозный ждал его и готовился вооруженной рукой подавить сопротивление.

Б. Н. Флоря во многом солидаризовался с С. Ф. Платоновым: так же, так и он, утверждал, что целью опричнины было искоренение злоупотреблений сильных людей и ослабление знати. Но под влиянием обстоятельств опричники переродились, и их преступления превзошли прежние злоупотребления княжат. Это вынудило царя обрушить свой гнев уже на новых недостойных слуг.

Как когда-то Татищев, положительно оценивает опричнину современный историк И. Я. Фроянов, по мнению которого ее учреждение "стало переломным моментом царствования Иоанна IV. Опричные полки сыграли заметную роль в отражении набегов Девлет-Гирея в 1571 и 1572 годах... с помощью опричников были раскрыты и обезврежены заговоры в Новгороде и Пскове, ставившие своей целью отложение от Московии под власть Литвы... Московское государство окончательно и бесповоротно встало на путь служения, очищенная и обновленная Опричниной" .

Первые признаки недовольства царя своим положением обнаруживаются задолго до официального введения опричнины – во время его разрыва с руководителями "Избранной рады". Иван Грозный посчитал, что он лишен принадлежащего государю полновластия. Опала, обрушившаяся на тех, кого он счел виновными в этом, последовала в 1560 г., а в 1562– 1563 гг. государь обратил свой гнев и на их сторонников. Это создало вакуум власти, заполнить который царь поначалу попытался представителями родственного ему по первой жене боярского рода Захарьиных. Однако простая замена одних лиц в правительстве на других не устроила царя. Уже в эти годы на первые места выдвигаются люди, руками которых Иван IV станет вершить потом опричный террор. Речь идет о боярине Λ. Д. Басманове, его сыне Федоре, князе А. И. Вяземском, ясельничим П. В. Зайцеве. Поддержит действия царя ряд священнослужителей высокого ранга – архимандрит Чудова монастыря Левкий и новгородский архиепископ Пимен.

По некоторым сведениям, мысль о введении опричнины подала Грозному его вторая жена – кабардинская княжна Мария (Кученей) Темрюковна, поддержанная братом Μ. Т. Черкасским, А. Д. Басмановым и В. М. Юрьевым. Но еще до этого совет править единодержавно дал Ивану IV коломенский епископ Вассиан Топорков. При посещении царем Пешношского монастыря под Дмитровой он сказал царю: "И аще хощеши самодержец быти, не держи собе советника ни единаго мудрейшаго собя, понеже сам еси всех лутчши. Тако будеши тверд на царстве, и всех имети будеши в руках своих...".

Ускорили введение опричнины военные поражения России на нолях сражений Ливонской войны. В них государь винил своих воевод, задумавших изменить ему и помогающим врагам. Непосредственно же учреждению опричнины предшествовал острый конфликт царя с боярами и церковными иерархами.

Иван Васильевич и раньше тайно расправлялся с неугодными ему лицами. Так, 16 января 1564 г., во время церковной службы неизвестными были убиты два прогневавших царя боярина – князья Μ. П. Репнин и Ю. И. Кашин-Оболенский. Убийство осталось нераскрытым, хотя все на Москве знали, что совершено оно по приказу Ивана IV. (Истинность этой молвы подтвердилась позднее – имена убитых в 1564 г. бояр были включены царем в составленный по его повелению "Синодик" - поминальный список всех казненных по воле государя.) Однако убийство молодого князя Д. И. Овчины-Оболенского, оскорбившего любимца Ивана IV Федора Басманова и за это убитого царскими псарями, скрыть не удалось. Против этой бессудной расправы выступили не только бояре, но и новый митрополит Афанасий (бывший духовник царя). Они сообща добились от государя обещания соблюдать те статьи Судебника 1550 г., которые прямо указывали на обязательность участия в царском суде бояр и других думских чинов. Иван IV вынужден был уступить своему ближайшему окружению, обещав никого не казнить без суда с участием боярам, – но спустя полгода перешел к решительным действиям.

3 декабря 1564 г., в разгар рождественского поста, Иван Васильевич вместе со всей семьей и двором покинул столицу, увозя с собою государственную казну и "святость" – наиболее почитаемые иконы, кресты, драгоценную церковную утварь, забранные им по собственному выбору в московских монастырях и храмах. Остановившись первоначально в селе Коломенском, царский поезд спустя две недели двинулся к Троице-Сергиеву монастырю, а затем еще дальше на север – в Александровскую слободу, которая после прибытия туда Ивана IV была окружена стражей и превращена в настоящий поенный лагерь.

Из Александровской слободы в Москву Иваном Грозным с гонцом Константином Поливановым были отосланы две грамоты: одна – к думным чинам и высшему духовенству, другая – "ко всему православному христианству града Москвы". В первой царь дал волю своему гневу, грозил опалой изменникам, захватившим "великие богатства и расхитившим государеву казну", не желавшим воевать с крымцами и Литвой; во второй, обращенной к простым людям, он объявлял, что "гневу на них и опалы никоторые нет". Хитроумный расчет царя дал результат. Покинутые своим государем москвитяне били ему челом, чтобы царь "пожаловал их" – вернулся на царство.

В начале февраля 1565 г. Иван IV приехал в Москву на созванный им Земский собор, где объявил, что вновь принимает на себя правление, - с тем, чтобы ему вольно было карать изменников, налагать на них опалу, "лишать животов без докуки и печалований". Кроме того, царь заявил об окончательном решении учредить опричнину, свой личный удел. Государь потребовал от Думы и освященного Собора немедленного утверждения приговора об этом.

Тогда же "за свой государев подъем", т.е. за отъезд в Александрову слободу, Иван Грозный единовременно взыскал с земской казны огромную по тем временам сумму – 100 тыс. руб., обеспечив тем самым свои опричные начинания материально. Сразу же после утверждения собором приговора о новом порядке управления страной начались казни царских "непослушников". Обезглавлены были видные бояре: князь А. Б. Горбатый с сыном Петром и тестем, окольничим Π. П. Ховриным, князья Оболенские и целый ряд других лиц. Однако эти казни были лишь началом открытых репрессий. Опричный топор отныне грозил всем неугодным царю людям.

Па содержание своего "особного двора" Иваном IV в опричнину были взяты: в Москве – улицы Чертольская, Арбатская, Сивцев Вражек, половина Никитской со слободами. На севере и в Поморье – города и волости: Холмогоры, Великий Устюг, Каргополь, Вологда, Белоозеро, Вага. В центральных уездах – Можайск, Вязьма, Ростов Великий, Ярославль, Суздаль, Шуя, Галич, Юрьевец Поволжский. В южных уездах – Козельск, Перемышль, Белев, Лихвин, Ярославец Малый, Медынь. В Новгородской земле в 1565 г. в опричнину были взяты Старая Русса и две волости. Позднее в государев удел будут взяты Кострома, Дмитров и Переяславль.

Во всех этих городах, уездах, слободах и на улицах надлежало выселить всех дворян и приказных людей, не записанных в царскую опричную "тысячу". Изъятые из "земщины" земли и составили собственно опричнину – "государев удел". В указе об образовании опричнины число испомещенных в этих землях служилых людей определялось в 1 тыс. чел., но с течением времени численность их была доведена до 6 тыс. чел. В разрядных книгах того времени появляется ряд терминов для обозначения тех царских слуг, которых мы сейчас называем опричниками: "дворянин свой", "государев человек".

Почти сразу же из опричного войска был выделен отряд из 300 особо доверенных служилых людей, составивших охрану и свиту Ивана Грозного и членов его семьи. Находясь в Александровой слободе, царь образовал из этого отряда духовное братство, став его игуменом. Келарем этого ордена стал князь Афанасий Вяземский, а пономарем – другой известный опричник, Малюта Скуратов.

Внешними отличиями опричников стали черная одежда грубого сукна, прикрепленная к седлу собачья голова и метла – знак того, что верные царские слуги-опричники, подобно псам, будут грызть крамольников и выметут всю измену из Московского государства. Ездили опричники на вороных конях в черной сбруе, видом своим наводя ужас на всех встречных.

Отбор в "государевы люди" был чрезвычайно строг. Занимался им лично царь с наиболее приближенными к нему в эти годы людьми – А. Д. Басмановым, А. И. Вяземским и П. В. Зайцевым. Составлялись особые опричные разряды, в которых указывались происхождение служилого "государева человека", его родство и свойство, близость к боярам и князьям из земщины. Отобранный дворянин произносил особую клятву, на кресте обещая "не есть и не пить с земщиной".

Против вершившихся тогда казней выступил митрополит Филипп (Колычев). В конце марта 1568 г. во время службы в Успенском соборе он отказался благословить царя и потребовал отменить опричнину. 4 ноября собор епископов лишил Филиппа митрополичьего сана, после чего он был сослан в Тверской Отроч монастырь. Там, по распространенной версии, 23 декабря 1569 г. ero задушил опричник Малюта Скуратов, сказав монахам, что Филипп умер от духоты в келье.

Вершиной истребительного опричного террора стал знаменитый поход Ивана IV на Новгород. Царь заподозрил жителей этого города в желании изменить ему и решил жестоко покарать их. Вступив в Новгород в начале января 1570 г., опричное войско, при котором находился сам Иван Грозный, в течение 40 дней расправлялось с новгородцами, совершенно разорив этот некогда большой и богатый город и его округу. В "Синодике" указано, что в Новгородском походе "по Малютиной сказке" "отделано" (т.е. казнено) 1490 чел. Некоторые историки высказывали предположения, что сведения о числе погибших новгородцев неполны.

Характерной особенностью опричной политики царя Ивана Васильевича являлась ее закрытость. В сношениях с иностранными дворами московские послы о ней не упоминали, наоборот, согласно данным им наказам должны были отрицать ее существование. Опричнина с ее четким разделением страны на два "особно" управляемых государственных образования, подрывала авторитет Ивана IV как владыки-единодержца, что не могло не тревожить царя.

Возможно, этим и объясняется факт, вводивший в заблуждение многих историков, которые объясняли его отменой опричнины как таковой, – в конце 1572 г. это слово исчезает из повседневного лексикона. За его употребление полагалось жестокое наказание кнутом. Другой причиной отмены опричнины могло стать резкое падение боеспособности русского войска, принявшее такие размеры, что угрозу своей безопасности почувствовал и сам Иван Васильевич. В этом он мог лично убедиться во время страшного нашествия на Русь крымского войска хана Девлета-Гирея, произошедшего в 1571 г. Получив сообщение о нападении татар, земские полки под началом воевод И. Д. Бельского, И. Ф. Мстиславского, М. И. Воротынского заняли позиции на Оке. Туда же выступил с опричным войском и Иван Грозный. Неожиданно для всех крымское войско прорвалось в тыл русским полкам – туда, где его никто не ожидал. Изменник – белевский сын боярский Кудеяр Тишенков – показал татарам броды на реке Жиздре, и войско Девлета-Гирея вышло прямо к тому месту, где стал временным лагерем московский царь. Опричные воеводы проглядели врага, и татарская конница была обнаружена всего в четырех милях от русского стана. Подозревавший всех и вся, видевший везде одну измену и заговоры, царь решил, что его нарочно завели на столь опасное место, чтобы выдать врагам. Он поспешно ушел от Серпухова со всем войском. Минуя Москву, Иван Грозный проследовал в Ростов Великий, намереваясь в случае опасности отступить еще дальше – в Ярославль.

Брошенную царем столицу пришлось защищать земским полкам, спешно подошедшим к подожженной татарами Москве от Оки. С большим трудом им удалось остановить натиск крымцсв. Уводя огромный полон, неприятельское войско ушло обратно к Перекопу, откуда Девлет-Гирей прислал русскому царю издевательское письмо, в котором высмеивал его трусость и постыдное отступление с поля боя еще до сражения. Крымский хан грозил новыми бедами, требуя от Ивана Грозного скорейшей передачи ему Казани и Астрахани. Еще обиднее было для царя получить очередное послание укрывавшегося в Литве князя Андрея Курбского, назвавшего своего гонителя "бегуном" и "хоронякой".

Во всех бедах и неудачах царь обвинил опричников. Были казнены его шурин князь Μ. Т. Черкасский, князь В. И. Темкин, воевода опричного сторожевого полка В. П. Яковлев. Наконец, осенью 1572 г., не позже октября (по донесениям польских лазутчиков) была отменена и сама опричнина.

Однако и после ликвидации опричнины и гибели самых видных опричников сохранялись разделение государства на части (термин "опричнина" вскоре заменил более привычный слуху служилого человека "двор") и жестокий курс на подавление всякого сопротивления царской воле. Таким образом, установленный в 1565 г. репрессивный режим просуществовал вплоть до смерти Ивана Грозного в 1584 г.

Подтверждает это и хорошо известное историкам так называемое второе издание опричнины – последовавшее в 1575 г. еще одно "отречение" Ивана IV от престола. "Царем" был объявлен татарский царевич Саин- Булат, в крещении Симеон Бекбулатович, получивший титул "государя великого князя всея Руси". Бывший опричный владыка стал именоваться князем Московским "Иванцом Васильевы". Он демонстративно покинул кремлевский дворец и стал жить на Петровке. Опричнина, после 1572 г. переименованная в государев двор, с этого времени стала называться уделом князя московского. Менялась форма – названия взятых государем на себя территорий и имена его советников, – но содержание истребительной для царских "непослушников" политики сохранялось все эти годы. В начале 1570-х гг. были уничтожены первые опричники – А. Басманов, З. Очин, А. Вяземский, П. Зайцев, М. Черкасский. Казнены были царские советники из государева двора – бояре Тулуповы и Колычевы. В конце своего царствования царь заметно охладел к приближенным им ранее Дмитрию и Борису Годуновым, Богдану Бельскому, Афанасию Нагому. Из перечисленных лиц лишь оружничий Бельский вошел в регентский совет, назначенный государем в помощь своему сыну Федору.

Фроянов И. Я. Драма русской истории. М.: Парад, 2007. С. 882.

Ясельничий – придворный чин, помощник конюшего. Был членом Боярской думы.

Келарь – монах, заведовавший хозяйством своей обители.