Денис давыдов бородинское поле. Плеяда

Класс.

Задание 1. Анализ прозаического или поэтического текста. Выберите один из вариантов.

Вариант №1

Выполните целостный анализ рассказа Н.А. Тэффи «Нигде», приняв во внимание следующие аспекты его художественной организации:

Пространственно-временная организация рассказа и её смысловые аспекты;

Особенности организации повествования, композиция текста рассказа;

Система персонажей, столкновение разных точек зрения на изображённые события;

Образная структура рассказа: как ценности, формирующие авторскую позицию, воплощены в образной структуре, в сопоставлении и противопоставлении образов?

Н.А. Тэффи

«Нигде»

Дверь в залу закрыта. В зале украшали елку.

А в маленькой гостиной, у запертой двери, томились дети, – свои, домашние, дети, и чужие, приглашенные на елку.

Никакая игра не могла их занять. Они думали только о том, что их ждет, когда раскроются двери.

Толстый белый мальчик с надутым обиженным лицом говорит:

– Только подарили бы чего хорошего, чтоб не дрянь.

Черненький, задира с хохолком, отвечает:

– Мне-то подарят, а тебе-то нет. Мне подарят живую лошадь. Я умею на лошади ездить, а ты нет.

– Никогда ты на лошади не ездил, – говорит надутый.

– Не ездил, да умею. А ты все равно не умеешь.

– А моя мама умеет на пароходе ездить, – вступает в разговор маленькая девочка в короткой юбочке. Бант на ее голове больше этой юбочки.

Толстому мальчику неприятно, что такое ничтожество с бантом впуталось в их мужскую беседу. Он обрывает нахалку презрительной скороговоркой:

– Мама-то умеет, да ты не умеешь.

– Подарили бы мне рельсов! – мечтает чей-то тоненький голосок. – Хоть немножечко, да настоящих.

Худенькая девочка, с острым веснушчатым личиком, вздохнула и сказала шепотом:

– Эти двери не откроются. Там ничего нет. Вот здесь стена откроется, там все и будет.

Дети повернули к ней головы с любопытством и недоверием. Она всегда врет. Ее так и называют Катя-вратя. Однако все-таки любопытно.

– Что же будет?

– Будет...

Она не знала, что сказать. Потом, точно вспомнила, широко раскрыла светлые глаза.

– Там будет все сделано из музыки. Двенадцать хрустальных кораблей и жемчужные лебеди.

– Врешь, – буркнул обиженный мальчик. – Из музыки делать нельзя.

– Нет, можно, – упрямо ответила девочка. – Возьмут музыку и напиливают смычком. А потом кусочки склеивают в разные штучки. И все там не такое. А самый хорошенький лебедь подойдет и подарится мне. Самый хорошенький. У него на ножках бриллианты. Он танцует и поет. И солнце там черное. От него бывает ночь.

Мальчик с хохолком удивленно задумался и вдруг сообразил и заскакал на одной ноге.

– Катя-вратя! Катя-вратя! Врет, врет, врет!

Веснушчатая девочка прижала руки к груди.

– Это все правда, – повторяла она дрожащим голоском. – Это все правда. Я это даже видела во сне.

Двери открылись. Мамы, папы, тетки – большие, шумные, веселые – позвали детей. Свет, гул, звон, крик, музыка.

Когда детям роздали подарки, мальчик с хохолком увидел веснушчатую девочку. Она стояла одна в углу за дверью и задумчиво прижимала к груди большого носатого паяца в пестром платье с позументами.

– Ну, где же твой лебедь? – крикнул он. – Чего же ты врала, врунья?

– Вот лебедь, – отвечала девочка, еще крепче прижимая к себе паяца. – Вот он. Совсем жемчужный. Видишь? Из музыки.

Ее бледные глаза смотрели так честно и строго, что мальчик с хохолком растерялся и, чтобы выйти молодцом из неприятной истории, заскакал козлом вокруг елки и заорал во все горло:

– Катя-вратя! Катя-вратя!

Я знала эту девочку.

Она потом всю жизнь искала страну хрустальных кораблей и каждого шута горохового принимала за жемчужного лебедя.

У пристани старого порта русского северного города, на связке канатов, сидел мальчик. Худенький, с вытянутой шеей, мордочка острая, напряженная.

Он сначала сидел на тумбе, на которую накручивают причальные тросы, но его согнали грузчики.

Он пересел подальше, но и оттуда его согнали. Тогда он пересел снова на связку канатов. Если его опять прогонят, он пристроится где-нибудь на куче щебня, на груде мешков, на бочках, на досках или опять влезет на тумбу. Он привык, что его отовсюду гонят, и что он всем здесь мешает. Ничего не поделаешь. Он все равно не уйдет.

У него ноздри раздуваются, глаза блестят и бегают, как у мышонка, он облизывает губы, вертит острой мордочкой, впивает запахи.

Пахнет рыбой, смолой, морской гнилью и еще чем-то пряным, волнующим, незнакомым. Это запах того корабля, который сейчас разгружают. Бананы? Но они не так пахнут. Корица? Тоже нет. Это вообще небывалый запах, дыхание тех далеких земель, которых нет на свете.

Из маленького люка около кормы выплескивается вода. Ее откачивают из трюма. Где она попала в трюм, эта вода? Может быть, где-нибудь далеко-далеко, в стране «Нигде». Может быть, она и принесла с собой этот небывалый, чудесный запах.

Снизу гладкие стены корабля кажутся неприступными, беспощадно-высокими. И отражение волн дрожит сверкающей кружевной сеткой на его боках. Может быть, поймали его этой сеткой и держат. Как все чудесно!

Спросить у матроса – откуда пришел корабль?

Он ответит:

– Из Ямайки.

Или с Явы, или с Канарских островов.

Чудные, волнующие имена.

Но есть, наверное, еще какое-то, неизвестное, имя, которое можно услышать только в самом глубоком сне.

Один матрос рассказывал – мальчик слышал, – что самое замечательное – это залезть на верхушку огромной средней мачты. Она всегда немножко качается, даже в самую тихую погоду. И вот, если смотреть оттуда, сверху, на мир, то увидишь необычайные вещи. Во-первых, сам корабль покажется маленьким, как подставка. И все морское дно, будь оно хоть на два километра глубины, видно, как на ладони. Там, на дне, гуляют чудовища: одноглаз, восьминог, петух-рыба, пила-рыба, рыба-меч, морской кот, морской конь, морской еж. Все огромное, все страшное, не такое, как на земле. И есть такое место, где живут живые кораллы.

Мальчик видел в своей жизни кораллы. У тетки коралловая брошка, у матери коралловый браслет и серьги, у няньки – бусы. Но в море все эти брошки, серьги и бусы – живые. Ходят и разговаривают, а в хорошую погоду, может быть, и поют.

Матрос рассказывал много удивительного. Он был сильно пьян, его даже выгнали из кабака, поэтому он и рассказывал все откровенно, чего трезвые матросы ни за какие деньги не разболтают. Он рассказывал, как вся вода, со всех морей, течет к берегу Южной Америки. И всю добычу моря несет туда – и затонувшие корабли и утопленников – все. И там самая большая глубина, больше шести километров. И стоят там рядами все погибшие моряки, – за все время, что мир существует. И все в мундирах, с саблями в руках. Есть там и средневековые рыцари, и совсем древние греки с бородами в триста сажен, и наши всякие адмиралы с пушками. Матрос нарочно нырнул и все это высмотрел.

– Где такая страна, которой нет? – спрашивал мальчик у больших.

– Отстань! – отвечали ему. – Нигде.

Потом этот мальчик вырос и недавно рассказывал мне, как сидел в порту на свернутом канате и все думал, думал, пока не заболел. Но и теперь во сне часто качается на верхушке огромной мачты и чувствует, как ветер треплет ему волосы и несет его корабль в страну «Нигде», о которой он будто бы и наяву тоскует, но только наяву не понимает, что тоскует именно по ней, а всегда думает, что о чем-то другом.

Он очень худой и бледный. И глаза у него всегда грустные, даже когда он смеется. А смеется он, между прочим, много и охотно. Странно. Как-то не вяжется этот смех с его глазами.

Говорили, что в молодости пережил он сильное нервное потрясение. Да и было от чего. Гуляя по горам Швейцарии, сорвался в пропасть. Спутник успел вовремя его подхватить, но он потерял сознание и потом долго хворал.

Об этой истории он теперь рассказывал мне:

– Я тогда был каким-то фантазером. Душа была беспокойная, точно дрожала от нетерпения. И все я искал чего-то. И все было не то и не то. И для меня как-то подходило лезть на горы. Кто делал горные экскурсии, тот знает, что нигде на земле не найдется таких быстрых смен впечатлений. На каждом подъеме, на каждом повороте – новое. И это как бы ступени к высшему, высшему в общем и в исключительном смысле. Так, каждый шаг – не просто передвижение, а искание, и достижение, и путь к цели неведомой. Так, по крайней мере, чувствуется, пока идешь.

И вот в тот день, в день катастрофы, может быть, я действительно был в особенно нервном настроении.

Пошел я в горы с одним местным жителем. Звали его Пьер. Было это около деревушки Сен-Женгольф, над которой две горы – Бланшар и Граммон, рядом. Мы поднялись на Граммон.

Подъем был нетрудный и недолгий, мы шли разговаривая. Потом Пьер отстал. Я шел задумавшись, повернул налево, к краю пропасти, поднял голову и замер. То, что я увидел, пронзило меня до крика. Как расскажу я? Ну, вот как: передо мной две скалы – Бланшар и Граммон – соединялись, образуя огромную арку, ворота в небо. И там, через раскаленный янтарь заката, пылала невиданная, какая-то восторженная заря. И из нее, устремляя путь в триумфальную арку, летела, мчалась колесница, квадрига. Через золотые волны облаков. И перед ней, указывая ей путь, гремел пурпурный луч, как труба Архангела над разбушевавшимся морем оркестра.

Мне трудно рассказать. Здесь все, что было в моей жизни исканием, жаждой, томлением, все, что было красотой несовершенной, только манящей и обещающей, – все было завершено и поднято во всей страшной славе своей. И вынести это убогой человеческой душе было не-воз-мож-но.

Я помню свой крик и мысль спешную и как бы деловитую:

«Надо закрыть глаза, а то «покажется», что ты падаешь. Потом будет сильный удар – это земля оттолкнет от себя...»

И я поднял руки и чувствовал только, как дрожит в груди призывный трубный звон. И я закрыл глаза.

Так кончился мой полет в страну «Нигде».

Вариант №2

Выполните целостный анализ стихотворения Дениса Давыдова «Бородинское поле», приняв во внимание следующие аспекты его художественной организации:

рамочные компоненты текста: наличие заглавия и подзаголовка;

особенности ритмической и синтаксической структуры текста, его жанровую природу;

поэтический словарь.

Не забудьте про литературный контекст.

Ваша работа должна представлять собой цельный, связный, завершенный текст.

Денис Давыдов Бородинское поле

Элегия

Умолкшие холмы, дол некогда кровавый,

Отдайте мне ваш день, день вековечной славы,

И шум оружия, и сечи, и борьбу!

Мой меч из рук моих упал. Мою судьбу

Попрали сильные. Счастливцы горделивы

Невольным пахарем влекут меня на нивы...

О, ринь меня на бой, ты, опытный в боях,

Погибели врагов предчувственные клики,

Вождь Гомерический, Багратион великий!

Простри мне длань свою, Раевский, мой герой!

Ермолов! я лечу - веди меня, я твой:

О, обреченный быть побед любимым сыном,

Покрой меня, покрой твоих перунов дымом!

Но где вы?.. Слушаю... Нет отзыва! С полей

Умчался брани дым, не слышен стук мечей,

И я, питомец ваш, склонясь главой у плуга,

Завидую костям соратника иль друга.

Задание 2 . Творческое задание.

2.1 .Прочитайте сонет Леонида Гроссмана. Определите, кому он посвящен.

Какие компоненты текста помогли вам прийти к своему ответу?

Леонид Гроссман

………………………………

Мои мебели и драгоценная моя

библиотека – все сгорело.

Когда он с мерным пафосом играл

Альцеста, Дон Жуана иль Панкраса,

На комика московского Парнаса

Партер друзей насмешливо взирал.

Но он не падал духом. Театрал,

Библиофил и модник Арзамаса,

Он томы Плавта, Бомарше и Тасса

По-прежнему прилежно собирал.

Король куплета, мастер эпиграммы,

Он испытал ожог военной драмы,

В морозные и пламенные дни,

Когда средь буйных искр и дымных взлетов

Пожар лизал сафьяны переплетов

На томиках Мольера и Парни.

2.2. С оставьте комментарий к следующим историко-культурным реалиям: Вяземский, Альцест, Дон Жуан, партер, Парнас, Арзамас, Бомарше, эпиграмма, Мольер, Парни.

24 января родился Леонид Петрович Гроссман (12 января 1888, Одесса - 15 декабря 1965, Москва) - русский советский литературовед, писатель; доктор филологических наук, профессор.

Критерии оценки аналитического задания распространяются как на работы, в которых анализируется прозаическое произведение, так и на работы, посвящённые анализу поэзии.

С целью снижения субъективности при оценивании работ предлагается ориентироваться на ту шкалу оценок, которая прилагается к каждому критерию. Она соответствует привычной для российского учителя четырёхбалльной системе : первая оценка – условная «двойка», вторая – условная «тройка», третья – условная «четвёрка», четвёртая – условная «пятерка». Баллы, находящиеся между оценками, соответствуют условным «плюсам» и «минусам» в традиционной школьной системе.

Пример использования шкалы . При оценивании работы по первому критерию ученик в целом понимает текст, толкует его адекватно, делает верные наблюдения, но часть смыслов упускает, не все яркие моменты подчеркивает. Работа по этому критерию в целом выглядит как «четвёрка с минусом». В системе оценок по критерию «четвёрке» соответствует 20 баллов, «тройке» – 10 баллов. Соответственно, оценка выбирается проверяющим по шкале “в районе” 15 баллов. Такое «сужение» зоны выбора и введение пограничных оценок-«зарубок», ориентированных на привычную модель оценивания, поможет избежать излишних расхождений в таком субъективном процессе, как оценивание письменных текстов.

Оценка за работу выставляется сначала в виде последовательности цифр – оценок по каждому критерию (ученик должен видеть, сколько баллов по каждому критерию он набрал), а затем в виде итоговой суммы баллов. Это позволит на этапе показа работ и апелляции сфокусироваться на обсуждении реальных плюсов и минусов работы.

Критерии:

1. Понимание произведения как «сложно построенного смысла» (Ю.М. Лотман), последовательное и адекватное раскрытие этого смысла в динамике, в «лабиринте сцеплений», через конкретные наблюдения, сделанные по тексту.

Максимально 30 баллов. Шкала оценок: 0 – 10 – 20 – 30

2. Композиционная стройность работы и её стилистическая однородность. Точность формулировок, уместность цитат и отсылок к тексту произведения.

Максимально 15 баллов. Шкала оценок: 0 – 5 – 10 – 15

3. Владение теоретико-литературным понятийным аппаратом и умение использовать термины корректно, точно и только в тех случаях, когда это необходимо, без искусственного усложнения текста работы.

4. Историко-литературная эрудиция, отсутствие фактических ошибок, уместность использования фонового материала из области культуры и литературы.

Максимально 5 баллов. Шкала оценок: 0 – 3 – 7 – 10

5. Общая языковая и речевая грамотность (отсутствие языковых, речевых, грамматических ошибок). Примечание 1 : сплошная проверка работы по привычным школьным критериям грамотности с полным подсчетом ошибок не предусматривается. Примечание 2 : при наличии в работе речевых, грамматических, а также орфографических и пунктуационных ошибок, затрудняющих чтение и понимание текста, обращающих на себя внимание и отвлекающих от чтения (в среднем более трёх ошибок на страницу текста), работа по этому критерию получает ноль баллов.

Максимально 5 баллов. Шкала оценок: 0 – 1 – 3 – 5

Итого: максимальный балл – 70 баллов

N.B. Направления для анализа, предложенные школьникам, носят рекомендательный характер; их назначение лишь в том, чтобы направить внимание на существенные особенности проблематики и поэтики текста. Если ученик выбрал собственный путь анализа – он имел на это право, и оценивать надо работу в целом, а не наличие в ней исключительно размышлений по предложенным направлениям.

Творческое задание

Второй тур заключительного этапа – творческий. Он должен выявить творческие способности школьника, умение создавать разные по жанру и стилю тексты, готовность решать нестандартные (с точки зрения школьного обучения) филологические задачи, выступать в роли редактора, журналиста, писателя, рецензента, популярного блогера, комментатора, учёного и в других ролях, требующих филологической подготовки, широкого литературного и культурного кругозора, языкового чутья и художественного вкуса. Задания этого тура разнообразны и варьируются год от года. Для муниципального этапа 2015/2016 учебного года предлагаем в качестве примера творческого задания следующее:

Класс

песенник Ундины, офорт, капуцины, гомункулы, сын турчанки, арабески, Рустем, Дамаянти.

Светит месяц, дол сребрится,

Мертвый с девицею мчится...

В дворцовой келье песенник Ундины

Вычерчивал таинственный офорт,

Где ужас лунным призраком простёрт

Над башнями готической руины.

Он видел мир, где бродят капуцины,

Гомункулы родятся из реторт,

И вьётся ураган бесовских орд

У виселиц заклятой котловины.

Но сын турчанки полюбил Восток,

Реченья мудрых в арабесках строк,

Слова любви в персидском фолианте

И вкрадчивые шелесты поэм,

Где брачной лаской тешится Рустем

И в пламени блуждает Дамаянти.

Класс

Прочитайте сонет Леонида Гроссмана. Определите, кому он посвящён. По каким элементам текста вы пришли к своему ответу? Составьте комментарии к следующим историко-культурным реалиям: на обликах Петра и Дон-Жуана, напев Бахчисарайского фонтана и чумный пир, Дельвиг, пропасти земли, Вильгельм, страсть кавалергардского шуана, Киприда, Монтень.

Пришли мне Essais de Montaigne -

четыре синих книги на длинных моих полках.

Н.Н. Пушкиной, 1835.

Был полдень жизни. Тени залегли

На обликах Петра и Дон-Жуана.

Напев Бахчисарайского фонтана

И чумный пир, смолкая, отошли.

Скончался Дельвиг. В пропасти земли

Ушёл Вильгельм из невского тумана,

И страсть кавалергардского шуана

Уже смутила сердце Натали.

Но он, ещё не чувствуя обиды,

Устав на буйных празднествах Киприды,

Был тих и прост. В покое зрелых сил,

Не веря в страсть, заздравных чаш не пеня,

Он терпкое вино сомненья пил

Из синих книжек мудрого Монтеня.

Класс

Прочитайте сонет Леонида Гроссмана. Определите, кому он посвящён. По каким элементам текста вы пришли к своему ответу. Составьте комментарии к следующим историко-культурным реалиям: Чингисхан, пуншевые стаканы, чесменские ветераны, вожатый партизанов, доломан, легкоконных, герой Бриенский, парадной кистью написал Кипренский.

Я тем же пламенем, как Чингисхан, горю.

В хмельной толпе отчаянных рубак,

Под звонкий говор пуншевых стаканов,

Ты зажигал чесменских ветеранов

Своим стихом, курчавый весельчак!

Поэт, стратег, сатирик и казак,

По льду болот вожатый партизанов,

Ты целым вихрем пестрых доломанов

Бросал свои полки в огонь атак.

По лагерям, в манежах эскадронных,

Средь топота дивизий легкоконных,

Кидаясь в бой, стреляя и рубя,

Везде носился ты, герой Бриенский,

Победным витязем! Таким тебя

Парадной кистью написал Кипренский.

Леонид Петрович Гроссман – литературовед, писатель и критик.

Родился 24 января 1888 года в Одессе в семье врача. Окончив Ришельевскую гимназию, он в 1906-1907 годах слушал лекции на факультете права в Сорбонне (Парижском университете), а затем – в Новороссийском университете по юридическому факультету, который он окончил в 1911 г.; при этом же университете Гроссман состоял профессорским стипендиатом по кафедре философии права. Одновременно началась его деятельность как поэта и литературного критика; он выступал с критическими статьями и работами на историко-литературные темы в “Вестнике Европы”, “Русской мысли” и других журналах и газетах. С 1920 г. Гроссман был преподавателем литературы в одесском Гуманитарно-общественном институте, а в 1921 г. переехал в Москву, где жил (с небольшими перерывами) до конца своей жизни, ведя лекционную деятельность в высших учебных заведениях (в Высшем литературно-художественном институте им. В. Брюсова, в Московском городском педагогическом институте, профессором которого он состоял между 1940-1959 гг., в Свердловском университете, где он работал во время Великой Отечественной войны, и др.), и всецело отдаваясь научно-литературной работе.

Многочисленные работы Леонида Петровича посвящены разнообразным вопросам теории литературы, поэтики, стилистики, стиховедения, а также творчеству всех крупнейших русских писателей XIX в. Изучению Пушкина он всегда уделял особое внимание. Его книги и статьи о жизни и творчестве Пушкина по своей численности и научному значению уступают только его работам, посвященным Ф.М. Достоевскому, которые сам Гроссман считал важнейшими из им напечатанных. В 1936 г. Леонид Петрович был избран членом Пушкинской комиссии и принимал большое участие в ее работах.

К творчеству Пушкина Леонид Петрович подошел первоначально не как исследователь, а как поэт и писатель, однако еще до начала своей научно-педагогической деятельности он мог считаться превосходным знатоком Пушкина и посвященной ему литературы. Еще в 1919 г. Гроссман снабдил большой вступительной статьей однотомник Пушкина, изданный в Одессе. О широте и глубине познаний Леонида Петровича в области пушкиноведения в те годы, о тонкости понимания и артистичности интерпретации им пушкинских текстов в особенности свидетельствует его собственное поэтическое творчество. Так, отдельной небольшой книгой Леонид Петрович выпустил в свет сборник своих стихотворений “Плеяда. Цикл сонетов” (Одесса, изд. “Фьяметта”, 1919), в значительной мере посвященных Пушкину. В настоящее время эта маленькая книга составляет большую библиографическую редкость, как и ее второе издание в 1922 году. Следует очень пожалеть, что, за исключением четырех сонетов под общим заглавием “На полях Пушкина” (в альманахе “Лирический круг. Страницы поэзии и критики”. М., 1922, стр. 10-12), эти тончайшие артистические отражения пушкинской поэзии у нас не переиздавались и ныне мало известны; в русской поэзии XX в. не так уж много столь же совершенных по своей форме лирических произведений, вдохновленных чтением великого русского поэта.

Эти и прочие сонеты Леонида Петровича, выросшие из его раздумий над текстами Пушкина, с похвалой встречены были русскими поэтами – В. Брюсовым, М. Волошиным и другими. В статьях Гроссмана начала 20-х годов, многие страницы которых имеют в настоящее время значение ценных мемуарных свидетельств, сохранено немало интересных данных.

К началу 20-х годов относится целая серия исследовательских работ Леонида Петровича о Пушкине, занявших заметное место в пушкиноведении. Таковы, например, законченная уже в 1922 г. статья “Онегинская строфа” (опубликована в кн.: Пушкин. Сборник первый. Пушкинская комиссия Общ. любителей российской словесности. Ред. Н.К. Пиксанов. М., 1924, стр. 115-162): это – тонкое и написанное с большим вкусом исследование пушкинской строфики. Отдельной книгой изданы были его “Этюды о Пушкине”. Книгу эту составляют три этюда, написанные с большим мастерством: “Пушкин и дендизм”, “Искусство анекдота у Пушкина” и “Устная новелла Пушкина”.

Со второй половины 20-х годов Гроссман с увлечением погружается в изучение биографии Пушкина, собирает старые документальные источники для жизнеописания поэта, открывает и публикует новые; его интересуют отдельные эпизоды биографии Пушкина, судьбы людей, с которыми поэту довелось встретиться. Так возникла, например, книга, собранная и отредактированная Леонидом Петровичем, “Письма женщин к Пушкину”.

Параллельно с этими разысканиями Леонид Петрович вел работу над страницами своей художественной прозы, пытаясь осветить гибель великого поэта в форме документального исторического романа. В книге, изданной первоначально в Харькове, в 1930 г., “Записки Д’Аршиака. Петербургская хроника 1836 г.”, повествование ведется от имени друга и родственника Дантеса, виконта Д’Аршиака, атташе французского посольства в Петербурге, которого Дантес избрал своим секундантом. Это дало возможность Гроссману изобразить события и нравы 1836 г. с точки зрения стороннего французского наблюдателя.

Перечисленные работы, относившиеся к разысканиям Гроссмана в области биографии Пушкина, служили подготовкой к его большому обобщающему труду. В 1939 году в серии “Жизнь замечательных людей” он выпустил первое издание написанной им полной биографии поэта (“Пушкин”, М., 1939, 648 стр.). Эта прекрасная книга написана мастером биографического жанра и подкупает как достоверностью изложенных в ней фактов, так и привлекательной легкостью и живостью своего изложения.

Л.П. Гроссман.
Шарж работы Линского из альбома "Вся Одесса в шаржах"

Работы Леонида Петровича над творчеством Пушкина не прекращались до конца его жизни. Отметим чрезвычайно ценные, полные новых фактов, мыслей, сближений статьи его “Степан Разин в творчестве Пушкина”, “Стиль и жанр поэмы «Руслан и Людмила»”. В 1960 г. в III томе сборника ИРЛИ “Пушкин. Исследования и материалы” Леонид Петрович опубликовал фундаментальное исследование “У истоков «Бахчисарайского фонтана»”, являющееся одной из лучших монографий о “крымской” поэме Пушкина.

Вклад Гроссмана в советское пушкиноведение велик и разнообразен. Однако он не ограничивается только печатными работами. Нельзя не вспомнить здесь о его увлекательных лекциях, докладах, выступлениях о Пушкине. Леонид Петрович был мастером устного слова, и его лекции, читанные во многих городах – Одессе, Москве, Ленинграде, Свердловске, Тбилиси и др., сыграли немалую роль в популяризации русского поэта.

Михаил Алексеев, литературовед

Класс

Прочитайте сонет Леонида Гроссмана. Определите, кому он посвящён. По каким элементам текста вы пришли к своему ответу? Составьте комментарии к следующим историко-культурным реалиям: песенник Ундины, офорт, капуцины, гомункулы, сын турчанки, арабески, Рустем, Дамаянти.

Светит месяц, дол сребрится,

Мертвый с девицею мчится...

В дворцовой келье песенник Ундины

Вычерчивал таинственный офорт,

Где ужас лунным призраком простёрт

Над башнями готической руины.

Он видел мир, где бродят капуцины,

Гомункулы родятся из реторт,

И вьётся ураган бесовских орд

У виселиц заклятой котловины.

Но сын турчанки полюбил Восток,

Реченья мудрых в арабесках строк,

Слова любви в персидском фолианте

И вкрадчивые шелесты поэм,

Где брачной лаской тешится Рустем

И в пламени блуждает Дамаянти.

Класс

Прочитайте сонет Леонида Гроссмана. Определите, кому он посвящён. По каким элементам текста вы пришли к своему ответу? Составьте комментарии к следующим историко-культурным реалиям: на обликах Петра и Дон-Жуана, напев Бахчисарайского фонтана и чумный пир, Дельвиг, пропасти земли, Вильгельм, страсть кавалергардского шуана, Киприда, Монтень.

Пришли мне Essais de Montaigne -

четыре синих книги на длинных моих полках.

Н.Н. Пушкиной, 1835.

Был полдень жизни. Тени залегли

На обликах Петра и Дон-Жуана.

Напев Бахчисарайского фонтана

И чумный пир, смолкая, отошли.

Скончался Дельвиг. В пропасти земли

Ушёл Вильгельм из невского тумана,

И страсть кавалергардского шуана

Уже смутила сердце Натали.

Но он, ещё не чувствуя обиды,

Устав на буйных празднествах Киприды,

Был тих и прост. В покое зрелых сил,

Не веря в страсть, заздравных чаш не пеня,

Он терпкое вино сомненья пил

Из синих книжек мудрого Монтеня.

Класс

Прочитайте сонет Леонида Гроссмана. Определите, кому он посвящён. По каким элементам текста вы пришли к своему ответу. Составьте комментарии к следующим историко-культурным реалиям: Чингисхан, пуншевые стаканы, чесменские ветераны, вожатый партизанов, доломан, легкоконных, герой Бриенский, парадной кистью написал Кипренский.

Я тем же пламенем, как Чингисхан, горю.

В хмельной толпе отчаянных рубак,

Под звонкий говор пуншевых стаканов,

Ты зажигал чесменских ветеранов

Своим стихом, курчавый весельчак!

Поэт, стратег, сатирик и казак,

По льду болот вожатый партизанов,

Ты целым вихрем пестрых доломанов

Бросал свои полки в огонь атак.

По лагерям, в манежах эскадронных,

Средь топота дивизий легкоконных,

Кидаясь в бой, стреляя и рубя,

Везде носился ты, герой Бриенский,

Победным витязем! Таким тебя

Парадной кистью написал Кипренский.

Критерии оценки творческого задания

1. Верное определение поэта – героя стихотворения – 2 балла.

2. Аргументированное объяснение своего выбора с опорой на текст стихотворения – 3

3. Полнота и фактическая точность комментариев – 20 баллов.

4. Точность жанрово-стилевого оформления комментариев, грамотность речевого

оформления работы – 5 баллов.

Итого: максимальный балл – 30 баллов