Битва на марне причины. Как дошли до жизни такой

Итак, создавшаяся к 4 сентября на р. Марна обстановка приводила к столкновению главных масс обоих противников. Это отчетливо сознавалось обеими сторонами, но французское главное командование еще медлило выбором наиболее выгодного момента для контрудара. В ночь с 3 на 4 сентября в штабе Галлиени накопился целый ряд сведений о том, что 1-я германская армия проходит мимо Парижа. В 10 час. 4-го Галлиени обратился к Жоффру с предложением двинуть армию Монури для удара во фланг германцев, идущих мимо Парижа в юго-восточном направлении. Выразив принципиальное одобрение этому предложению, Жоффр пожелал для точного указания направления атаки Монури раньше выяснить, как лучше сочетать эту атаку с атакой англичан и 5-й французской армии. Сначала решено было переход в общее наступление назначить на 7 сентября, причем 6-ю армию предварительно перевести на левый берег р. Марна. Но затем, когда Жоффр получил доклад генерала Франшед"Эспре, нового командующего 5-й армией вместо отчисленного 3 сентября генерала Ланрезака, о готовности армии к бою и от Френча согласие на участие в сражении английской армии, окончательно назначено было днем общего наступления 6 сентября.

«Следует использовать рискованное положение 1-й германской армии с целью сосредоточить против нее силы союзных левофланговых армий.

Всем силам 6-й армии, находящимся к северо-востоку от Мо, быть готовым переправиться через р. Урк между Лизи и Мей-ан-Мюльтьеном и атаковать в направлении на Шато-Тьери.

В распоряжение генерала Монури будут даны части кавалерийского корпуса генерала Сорде, расположенные поблизости.

Английской армии, развернувшись фронтом на восток, по линии Шанжи - Куломье, атаковать в общем направлении на Монмирай.

5-й армии, стянувшись к своему левому флангу и развернувшись на линии Куртакон - Эстерне - Сезон, атаковать в общем направлении на север; IIкав. корпус (генерал Конно) должен установить связь 5-й армии с английской.
9-й армии прикрывать правый фланг 5-й, удерживая за собой выходы из Сен-Гондских болот и имея часть своих сил на плато к северу от Сезон.

Правофланговые армии получили указания 5 сентября: 4-я армия должна прекратить отступление и остановить противника, сообразуя свои движения с 3-й армией, а последняя, прикрываясь к северо-востоку, - наступать в западном направлении, из района севернее Ревиньи, с целью атаковать левый фланг неприятеля, наступавшего к западу от Аргонн. При этом было одобрено решение командующего этой армией генерала Саррайлястремиться к сохранению связи с Верденским укрепленным районом.

План французского наступления намечал две атаки: главную - группой из 6-й, английской и 5-й армий против 1-й и 2-й германских армий в районе pp. Б. и М. Морэна, и вспомогательную - 3-й армией западнее Вердена. Центр в составе 9-й армии генерала Фоша и 4-й армии генерала Лангль-де-Кари предназначался для объединения обеих атак в цельную операцию охвата с двух сторон германцев, развернувшихся от Нижней Марны до Аргонн, с преобладающим стремлением против их правого фланга и тыла.

В тот момент, когда во французской главной квартире принято было определенное решение, германское главное командование имело в своем распоряжении ряд признаков о переброске французских войск с востока на запад - к Парижу - и о готовящемся оттуда контрударе. Вечером 4 сентября оно отказалось от оттеснения левого фланга французских армий от Парижа и решило своими 1-й и 2-й армиями занять оборонительное положение фронтом на Париж.

Соответствующая директива Мольтке указывала:

«Неприятель уклонился от обходного движения 1-й и 2-й армий и частью своих сил вошел в связь с Парижем. Различные сведения указывают, что перебрасывает на запад свои войска с линии Туль - Верден, а также снимает часть сил перед фронтом 3, 4 и 5-й армий. Ввиду этого оттеснение всех неприятельских сил в юго-восточном направлении к швейцарской границе является уже невозможным. При этом представляется вероятным сосредоточение противником крупных сил и образование им новых соединений в окрестностях Парижа с целью обороны столицы и угрозы нашему правому флангу. Это вынуждает оставить 1-ю и 2-ю армии перед Восточным фронтом Парижа с задачей активными действиями отражать неприятельские выступления из Парижского района, взаимно поддерживая друг друга; 4-я и 5-я армии пока соприкасаются с сильным противником и должны стремиться отбросить его подальше к юго-востоку, что облегчит 6-й армии переход через р. Мозель между Тулем и Эпиналем.Ближайшей задачей 6-й армии остается - приковать к месту находящегося перед ней противника, но как только окажется возможным, следует форсировать р. Мозель между Тулем и Эпиналем, прикрывшись к стороне этих крепостей. 3-я армия возьмет направление на Труа-Вандевр, будучи в готовности или поддержать из-за Сены 1-ю и 2-ю армии в западном направлении, или принять участие в боевых действиях наших левофланговых армий в южном или юго-восточном направлении».

Согласно этим общим указаниям, германские армии той же директивой получили следующие задачи:

1-й армии со IIкав. корпусом - стать фронтом к Парижу между pp. Уаза и Марна, левым флангом - западнее Шато-Тьери.
2-й армии с Iкав, корпусом - стать фронтом к Парижу между pp. Марна и Сена, обеспечивая владение за собой переправами через р. Сена на участке Ножан - Мэри. Главные силы обеих армий должны находиться в достаточном удалении от Парижа, чтобы сохранить свободу маневра при своих действиях.

На IIкав. корпус возлагалось наблюдение за Северным фронтом Парижа между pp. Марна и Нижняя Сена и разведка между pp. Сомма и Нижняя Сена до морского побережья. Дальняя разведка за линией Лилль - Амьен до побережья велась авиацией 1-й армии. На Iкав. корпус возлагалось наблюдение за Южным фронтом Парижа между pp. Марна и Сена ниже Парижа и разведка в направлениях на Кан, Алансон, Ле-Ман, Тур и Бурж.

3-й армии - наступать на Труа и Вандевр; армии придается 1 дивизия из Iкав. корпуса для разведки на линии Невер - Ле-Крезо.
4-й и 5-й армиям, с целью облегчить 6-й армии и оставшимся частям 7-й армии выход на левый берег р. Мозель, - наступать на юг, причем 4-й армии - правым флангом на Витри-ле-Франсуа и Монтьеранде, 5-й армии - правым флангом на Ревиньи, Стэнвиль, Морлей. Кроме того, 5-й армии левым флангом обеспечить указанное наступление со стороны маасских укреплений овладением фортами Труайон, Парош и С.-Миель. 5-й армии остается приданным IVкав. корпус для разведки перед фронтом 4-й и 5-й армий на линии Дижон - Безансон - Бельфор.
6-й и 7-й армиям оставалась прежняя задача, т. е. наступать к Шармскому проходу для прорыва французских мозельских крепостей.

Сущность означенной директивы была сообщена командующим армиями сначала по радио в ночь с 4 на 5 сентября и затем подтверждена утром 5-го, а около полудня 5-го директива полностью была отправлена с офицерами на автомобилях и была получена на местах поздно вечером того же дня.

Таким образом, германское главное командование отказалось от идеи охвата левого французского фланга, но вместе с тем оно не желало приостановить наступление всего фронта для необходимых перегруппировок своих сил. Поэтому получилась раздвоенность оперативного замысла, клонившегося к прорыву неприятельского центра, но недостаточными силами. Этот прорыв имея мало шансов на осуществление силами 4-й и 5-й германских армий вследствие значительности сопротивления противника, опиравшегося на укрепленный район Вердена. Скорее прорыв мог бы удаться на участке 3-й германской армии, но здесь тактический успех нельзя было обратить в стратегический вследствие отсутствия каких-либо резервов.

В последнем нельзя не видеть результата ошибочного мнения Мольтке во время преследования англо-французов к р. Марна о том, что противник в конец расстроен и добить его не составляет особого труда. Мольтке признал возможным начать переброску части сил на Восточный театр. Для этого было назначено сначала 6 корпусов и 1 кав. дивизия, но окончательно 26 августа были выделены для отправки на восток по 1 корпусу из 2-й и 3-й армии и кав. дивизия из 6-й армии. Позднейшие события показали, что эти войска могли бы оказать немаловажную услугу в сражении на р. Марна. Основная причина неудачи германцев таилась в запаздывании осуществления вновь принятого плана. Французы уже захватывали инициативу действий. Из положения наковальни они собирались уже перейти к положению молота.

Кроме того, по мере развития преследования после Пограничного сражения центр германского удара перемещался от правого фланга к общему центру Германского фронта. При этом отмечается резкое падение плотности насыщения силами у германцев. К концу периода преследования германское правое крыло значительно было разжижено: от 10 000 человек на 1 км, которыми обладали Клук и Бюлов в начале операции, осталось только 3000-5000. Распределение сил становилось равноправным на всем Германском фронте. На фронте 4-й и 5-й германских армий плотность была по 4000 на 1 км. В то же время плотность французских армий возрастала.

В течение 5 сентября армии обеих сторон продолжали движения и имели столкновения еще по инерции предшествовавших оперативных импульсов, причем германские силы оставались гораздо больше во власти этих импульсов, так как последние распоряжения главного командования не были ими восприняты. Германские войска в этот день продолжали преследование французов, между тем последние уже знали о завтрашнем переломе событий и отчетливо осознавали канун предстоящей битвы.

Присутствует довольно стойкий миф, гласящий что наступавшие в августе 1914-го года армии Самсонова и Ренненкампфа спасли Париж и Францию ценой своей гибели.

Так уж у нас повелось, что данный взгляд на гибель русских армий в Танненбергском лесу, — «зато спасли Францию» — разделяется не только частью историков, но и активно поддерживается монархистами и представителями либеральной общественности.

Особенно последними, ведь для них из всех достижений русской армии «спасение Парижа» является чуть ли не высшей ценностью. Неважно, сколько русских жизней было положено, насколько хорошо было подготовлено наступление, какие действия были в интересах нашей страны, а не чужой — главное, чтобы всё делалось ради условного блага союзников, невзирая на реальную необходимость. Знакомясь со статьями журналистов и публицистов, читая интервью общественных деятелей, придерживающихся либеральных взглядов, складывается впечатление, что русские, в их мировоззрении, созданы лишь для того, чтобы ценой своих жизней каждый раз спасать условный Париж. Наступать, если того требует союзник, ставя его интересы заведомо превыше собственных.

Причём те же самые люди, когда речь заходит о контрударах 41-го называют оные «бессмысленными». Попытки задержать немцев объявляются «бесполезными», размен людских жизней на ключевой ресурс – время – «бесчеловечным». Оборону наших городов от фашистов – лишней прихотью. Вот сдали мол французы Париж (занятно, и здесь снова Париж) – и остался город цел, и народ не пострадал.

Но лишь стоит напомнить о , ответ следует незамедлительно: наступать надо было для спасения Парижа, и это заведомо оправдывает любые огрехи подготовки, организации и, что самое главное, — потери.

На взгляд автора, подобная позиция несколько неполноценна, — когда оборонять свои города считается сродни преступлению, а стремление сражаться за свою землю выставляется глупым закидыванием врагов трупами; но когда кровь наших солдат проливается ради Франции, — по их мнению, это дело безусловно правильное, богоугодное.

Разбираясь в этой истории, к сожалению, кроме вышеозначенных одиозных личностей придётся огорчить также и тех, кто искренне считает что русские армии погибли не зря. Не скрою, мне самому горестно было это осознавать, и хоть я не француз и родственников там не имею, мысль что хотя бы им помогли, душу грела.

Итак, событие, известное как «Чудо на Марне».

Как дошли до жизни такой

После серии встречных сражений, известных под общим названием Пограничного французские армии, потерпев тяжёлое поражение на всех участках, в некотором беспорядке вместе с толпами беженцев отступали к Парижу, преследуемые по пятам немцами. Все попытки остановить немецкое продвижение оказывались безрезультатными и влекли за собой новые тяжёлые потери.

Решив не класть армию по частям под каток немецкого наступления, французское командование в лице генерала Жоффра решило сменить стратегию действий и накопить в резерве мощный ударный кулак на фланге продвигающихся немецких армий с целью нанести неожиданный контрудар.

С этой целью ко 2-му сентября в окрестностях Амьена собирается вновь сформированная 6-я армия с задачей наступать на правый фланг противника в направлении на Аррас.

Английская армия должна была собраться за р. Сомма в готовности атаковать в северо-восточном направлении. 5-я армия в районе С.-Кантен - Лаон, готовая атаковать в направлении на Боэн. 4-я - севернее Реймса по р. Эна для наступления на север.

Германцы отчасти упредили наступление Антанты, атаковав разворачивавшуюся 6-ю армию и английский эскспедиционный корпус. И если первые увязли в тяжёлых боях, то вторые по сути отступили, оголив фланг союзника и были вообще близки к тому чтобы бросить Францию на произвол судьбы, а самим отходить к портам, грузиться на корабли и «чемодан-порт-Англия».

Ключевой промах германского командования

Основой германских сил под Парижем являлись 1-я армия Александра фон Клука и 2-я армия Карла фон Бюлова, которые должны были согласно плану Шлиффена в строгом взаимодействии производить охват Парижа.

Ещё до начала общего контрнаступления французы предприняли ряд частных атак с целью выиграть время и задержать немцев. Одной из них 28-го августа стало наступление 5-й французской армии против 2-й германской армии.

Клук, узнав 30 августа, что французы перед ним не задерживаются на р. Авр, решил для облегчения положения соседней армии Бюлова изменить направление своей армии с юго-западного на южное. Тогда же, 30-го августа, Клук получил просьбу Бюлова оказать содействие в использовании успехов 2-й армии наступлением к р. Уаза на линию Компьен – Нуайон.

С согласия верховного командования (в лице Мольтке-младшего) армия Клука предпочла первоначальному плану с широким обходом левого фланга французов через Амьен попытку давить отступающие части совместно с Бюловым к юго-востоку.

Как уже говорилось, отход англичан образовал разрыв между Парижем и 5-й армией, в который, сломя голову, ринулся Клук. Соблазн добить отступавших англичан был столь велик, что для прикрытия собственного фланга (и фланга всего правого крыла фронта) он выделил один лишь IV-й резервный корпус, над которым нависала французская армия Монури. Клук же, увлёкшись, гнал войска вперёд столь резво, что обогнал своего соседа Бюлова, и оказался уже южнее Компьена.

Это решение само по себе уже кардинально меняло первоначальный план германского командования, не говоря о смертельной угрозе флангу всего фронта, который, по сути, был предоставлен лишь одному корпусу.

Не ждали

5-й армии, стянувшись к своему левому флангу и развернувшись на линии Куртакон - Эстерне - Сезон, атаковать в общем направлении на север; II кав. корпус (генерал Конно) должен установить связь 5-й армии с английской.

9-й армии прикрывать правый фланг 5-й, удерживая за собой выходы из Сен-Гондских болот и имея часть своих сил на плато к северу от Сезон.

Кроме того, что движение армий Клука и Бюлова отклонялось от исходного плана кампании, сами по себе силы уже уверовавших в победу германцев постепенно расползались. Вместо удара кулаком получался бой растопыренными пальцами, причём в первую голову пострадали сами 1-я и 2-я армии.

Рано утром 6 сентября войска 6-й французской армии атаковали оставленный ранее фланговый заслон в лице IV резервного корпуса, и оттеснили к полудню его передовые части за р. Теруан. В результате боев французы к вечеру утвердились на обоих берегах реки.

Клук среагировал на угрозу, приказав IV армейскому корпусу (не путать с IV резервным) перейти от Дуэ к Ла-Фертэ, с тем чтобы к рассвету 7-го контратаковать французов. Столь серьёзные события на фланге привели к тому, что фактически он добровольно разделил свою армию на две несвязанные оперативно части: в общей сложности 3 корпуса выделялись к р. Урк в двух переходах от основных сил, а остальные два корпуса (III и IX) передавались в подчинение Бюлову, планировавшему продолжать наступление на следующий день против 5-й французской армии.

Значительно отставшая от них 3-я армия Хаузена так же, в свою очередь, была разделена на две части, наступавшие в разных направлениях – частью к левому флангу 2-й армии, частью к правому флангу 4-й армии. По сути у германского командования по их собственной воле не оказалось на решающем участке никаких оперативных резервов.

Чудо на Марне

Ключевой момент – смещение Клука в полосу армии Бюлова, позволивший армии Монури нанести удар, имея в противниках один лишь IV-й резервный корпус. Это вынудило 1-ю армию метнуться уже в противоположном направлении, к реке Урк, оголяя фланг соседа. Это точка невозвращения, пройдя которую германцы предопределили все последующие события и отчасти конечный итог битвы на Марне (оставшуюся часть решил человеческий фактор). Уже к 6-му сентября план оттеснения французской армии от Парижа оказался невыполнимым, и единственным выходом для дальнейшего наступления являлись фронтальные удары. Исходный план был отброшен одним-единственным решением немецких генералов, и в этой обстановке спасать Париж необходимости как таковой уже не было.

По мере развития наступления 6-й французской армии Монури и подхода основных сил 1-й армии сражение начало принимать характер встречных боёв. Атакующий порыв французов был сбит, и немцы готовились нанести ответный удар. Клуку потребовались все возможные силы для решающей атаки 9-го сентября на уже порядком выдохшегося противника; для этого он приказал остававшимся на фланге 2-й армии III и IX корпусам отойти за р. м. Морэн, в результате чего между армиями образовался разрыв.

Уход 2 соседних корпусов Клука на север ослабил правый фланг армии Бюлова и создал угрозу его охвата. Правый фланг 2-й германской армии начал уклоняться к северу, ещё больше расширяя разрыв между армиями.

Пришедшие наконец в себя к 9 сентября англичане активизировались и направили свой удар прямо в прикрытый лишь кавалерийской завесой промежуток между германскими армиями. Продвижение их войск в тыл 1-й армии стало смертельной угрозой Клуку, всецело занятому сражением с армией Монури, и вынуждало Бюлова всё более загибать свой фланг на север.

В этот момент осознание угрозы дошло и до германского главного командования. Человеческий фактор в лице Мольтке-младшего, не проявлявшего должной воли к руководству уже по сути стихийно развивавшимся сражением, сыграл свою роковую роль, – в штабе заговорили об отступлении.

Сперва делегат Мольтке полковник Хенч направился в штаб 2-й армии, где в полной мере проникся паническими настроениями Бюлова, и уже подготовленный таким образом прибыл к Клуку, где охарактеризовал состояние 2-й армии как крайне плачевное, общий ход событий неблагоприятным, а отступление 1-й армии неизбежным, ссылаясь при этом на высочайшие полномочия, предоставленные Мольтке.

К моменту принятия решения на отступление Клук, собравший наконец все свои силы против 6-й французской армии, успешно отразил её наступление и сам в свою очередь нанёс мощный удар под Нантейлем, и положение временно выправила лишь экстренная переброска свежей дивизии из-под Парижа (та самая, легендарная, на 600 парижских такси).

Левый фланг Бюлова, в отличие от повисшего в воздухе правого, совместно с частями 3-й армии нанёс тяжелейшее положение 9-й французской армии Фоша, и вскоре уже Антанте пришлось бы думать о том, как спасти положение, и определённо демонтировать свою ударную группировку для укрепления рассыпающейся обороны. В их фронте была пробита брешь в 38 километров, и немецкому правому крылу оставалось лишь использовать успех.

Англичане, из-за продвижения которых и создавалась потенциально критическая ситуация, действовали крайне вяло и невразумительно, сдерживаемые немецкой кавалерийской завесой. Учитывая темп их продвижения, Клук имел все шансы уже к вечеру 9-го сентября покончить с наступательными порывами 6-й армии, и всецело заняться англичанами. Судьба армии Фоша также представлялась крайне неблагоприятной.

Но Мольтке и запаниковавший Бюлов думали иначе, решив прекратить атаки и отступить, несмотря на все возражения Клука. 9 сентября начался отход — 3 правофланговые германские армии начали отходить на север: 1-я армия - к Нижней Эне, 2-я - за Марну и 3-я - к Марне.

Отходившие армии даже никто не преследовал – командование союзников не могло поверить в то, что немцы отступят на пороге собственной победы.

Русское чудо

Спрашивается, а где же в этой цепи ошибок пресловутый «русский фактор»? Где эффект от наступления Самсонова и Ренненкампфа?

Как многими публицистами, так и некоторыми весьма уважаемыми историками считается, что этот эффект заключался в отправке в Восточную Пруссию Гвардейского резервного и XI корпусов. Первый из них был изъят у Бюлова, второй из 3-й армии Хаузена.

Что прежде всего следует знать — корпуса, вопреки расхожему мнению, не были изъяты из ударной группировки немецких войск. Они были оставлены в качестве заслона против мощной бельгийской крепости Намюр, в то время как основные силы 2-й армии обтекали Намюр и продвигались далее на запад. Последние форты Намюра пали 25 августа , и в тот же день Гвардейскому резервному корпусу было приказано выдвигаться на левый фланг 2-й армии, а XI на присоединение к 3-й армии. Однако, несмотря на то, что формально два корпуса освободились, немедленно выступить на соединение было невозможно, поскольку ещё предстояло привести войска в порядок после штурма. Приказ на отправку корпусов на Восточный фронт был издан 26 августа , но фактически отправку начали только 27 числа .

В это время 2-я армия Бюлова находилась на линии городков Марбе-Булонь-Фурми. Наиболее удобным путём от Намюра являлись дороги, проходящие через Филиппвилль-Курве-Шиме, либо через Шарлеруа-Бомон-Шиме. В обоих случаях, чтобы присоединиться к левому флангу армии в районе Фурми, Гвардейскому резервному корпусу предстояло преодолеть около 100 км. Учитывая средний темп продвижения наступающих корпусов в 20 км в сутки, Гвардейский резервный корпус уже отставал от основных сил на 5 переходов, а с учётом забитых тылами дорог и готовности выступить не ранее 27-го августа уже на 6-7 и, таким образом, совершенно никак не мог изменить сложившуюся на Марне ситуацию. Усугубляло положение то, что маршрут через Филиппвилль был уже выделен для переброски 11-го корпуса, а дорога через Шарлеруа использовалась 7-м резервным корпусом, направленным для осады Мобежа. Перебросить же войска по железной дороге также не представлялось возможным: вышеупомянутый Мобеж блокировал железнодорожный узел, ведущий в долину р. Уазы из Бельгии со стороны Намюра, Брюсселя и Гента, а крепость Мезьер (форт Ле-Зайвель) блокировала железнодорожную линию Намюр, Реймс, при этом мост у Мезьера взорван французами 25 августа, в день падения Намюра). Мобеж же был взят только 7 сентября.

В то же время следует задаться вопросом: на каком основании делается вывод, будто наличие двух корпусов в момент французского контранступления радикально переменило бы всю обстановку на фронте в пользу немцев? Здесь возникает множество нюансов, начиная от того, как они бы использовались, и заканчивая тем, что принципиально план кампании для немцев был сорван одним фактом подготовки французами контрудара, что (атаки 5-й армии) и привело к повороту Клука и подставлению фланга под удар 6-й французской армии, а ни один из указанных корпусов к 1-й армии не принадлежал.

Ключевые ошибки, повлекшие за собой срыв блицкрига и, в конечном итоге, поражение Германии в войне на истощение, были совершены в самых высоких штабах, что достаточно ярко освещено в данной статье. Отсутствие железной воли у Мольтке-младшего, ставшего недостойным своего великого дяди, неподконтрольная инициатива командиров на местах и, главное, — чрезмерная самоуверенность в те сентябрьские дни 1914-го года, — стоили Германии миллионов жертв, революции, веймарского позора и, в конечном итоге, прихода к власти Гитлера.

Союзникам был сделан царский подарок, — открытый коридор между рвущимися к Парижу армиями; одна лишь угроза их разъединения заставила запаниковать германский генштаб, и свести на нет все выдающиеся успехи на других участках.

Да, у Бюлова был бы в распоряжении условно ещё один корпус, который тот мог бы выдвинуть на место отошедших двух корпусов Клука. Но корпус взамен двух ушедших – это всё та же проблема тонкой связующей ниточки между двумя армиями. Как не мог самостоятельно IV-й резервный корпус отразить наступление 5-й армии, так и условный Гвардейский резервный (не гвардейский, а дублирующий гвардейский) не смог бы устоять против мощного удара англичан, но на деле, как мы видели, для этих целей хватило и завесы кавалерии, — англичане наступать не спешили.

А мог этот же корпус точно так же занять положение на «загибающемся» фланге и никак на обстановку не повлиять.

Да, у Бюлова был бы в распоряжении ещё один корпус на стыке с 3-й армией, где и без него были достигнуты впечатляющие результаты, и ещё один корпус здесь ничего принципиально не решал, – армия Фоша уже была почти что смертницей, но спасло её, опять-таки, решение об отходе, принятое в германском штабе.

Но мы слишком зациклились на роли двух корпусов в общем ходе сражения, в котором участвовало более 20 корпусов с каждой из сторон, поскольку германское командование собственноручно ослабляло свои армии по гораздо более странным поводам, нежели успешно развивающееся русское наступление.

Что примечательно, Людендорфу, по сути, навязывали эти два корпуса, в то время как он был убеждён, что на данном этапе справится и без них, что в итоге и случилось — русские армии были разбиты ещё до прибытия резервов с Запада.

А ведь помимо корпусов, переброшенных против Самсонова и Ренненкампфа, ещё два корпуса, I баварский и XV, были отведены в Бельгию в ожидании воображаемого английского десанта! Помимо них против блокированных бельгийских крепостей были оставлены однозначно чрезмерные силы – ещё три корпуса. Осаду одних только Живе и Мобежа должны были поддерживать части совокупно на целый корпус.

Таким образом, по воздействию на исход Марнского сражения гибель 1-й и 2-й русских армий приближается к воображаемому десанту англичан или блокированным крепостям, за тем лишь исключением, что силы против десанта всё же были изъяты из левофланговых армий, и в битве на Марне участвовать не могли даже теоретически.

Отчасти поражение было заложено и в исходном планировании, когда вместо следования плану Шлиффена с наступлением усиленным правым крылом, войсками начало накачиваться крыло левое, на вспомогательном направлении. Речь о 4-й и 5-й германских армиях, имевших наибольшее превосходство в силах над французами среди всех армий, и достигших при этом наименьших результатов, действуя на второстепенном направлении. Что неудивительно, ведь 5-й армией командовал ни много ни мало а кронпринц, которому Мольтке не смел приказывать, а лишь давал советы.

Соучастник французской победы сидел, увы, в германском штабу, а не воевал в лесах Восточной Пруссии. Ну а главный её творец, – в окопах Западного фронта, и имя ему, – французский солдат. Который выдержал катастрофу Пограничного сражения, смог придти в себя и перейти в решительное наступление против уже казалось бы победивших немцев.

Всё вышесказанное ни в коей мере не имеет целью сколько нибудь принизить мужество наших солдат, память геройски павших под Танненбергом.

Но факты вещь упрямая: спасение Парижа не явилось следствием нашего наступления в Восточной Пруссии. Гинденбург и Людендорф решили исход сражения без подкреплений с западного фронта, которые прибыли уже после гибели армии Самсонова. Сами же подкрепления были сняты с осады тыловых бельгийских крепостей, и вряд ли участвовали бы в битве на Марне. Они отправлены на Восток от самоуверенности германского командования, считавшего, что у него и так достаточно сил, а поражение французов уже предрешено. И, не будь русского наступления, корпуса могли бы с тем же успехом заняться «отражением» английского десанта, как и другие корпуса, снятые с фронта.

В то же время в попытке отвлечь немцев от Марны русская армия потеряла более 80 тысяч только пленными — в наступлении, которое по сути не оказало влияния на ход боёв под Парижем. Наступление плохо подготовленное, без развёрнутых тылов, до окончания мобилизации по довоенным планам. Но разве у генералов был выбор, если стратегию Российской империи определяли не в русском генштабе, а во французском?

————————-

2) Зайончковский А.М. — «Первая мировая война»

3) Галактионов М. — «Париж, 1914»

4) Свечин А.А. — «Россия в Первой мировой войне»

5) Новицкий В.Ф. — «Мировая война 1914-1918гг. Кампания 1914 года в Бельгии и Франции»

6) John Keegan — «The First world war» (Джон Киган — «Великая война 1914-1918»)

7) Керсновский А.А. — «История русской армии»

8) Оськин М.В — «Пленные. Дезертиры. Беженцы».

9) Оськин М.В. — «Первая мировая война»

10) Б. Такман — «Августовские пушки»

Германский План Шлиффена (стратегия войны на два фронта против России и Франции) предусматривал начало боевых действий стремительным броском через Бельгию к Парижу, быстрый охват его с запада, взятие города, выход в тыл французским войскам и окружение их. Так немцы рассчитывали всего за несколько недель вывести Францию из войны – и потом обрушиться всей своей мощью на русских.

Этот план и начал осуществляться в начале Первой Мировой . Нарушив нейтралитет Бельгии, германские армии прошли через неё и устремились далее на юг. Но сил для охвата Парижа с запада у них не хватало. Германское командование решило внести коррективы в План Шлиффена, сократить маршрут движения войск, отказаться от обхода французской столицы, повернуть на восток от неё и выйти в тыл врагу здесь.

1 сентября 1914 года 1-я и 2-я немецкие армии (фон Клюка и фон Бюлова) устремились к востоку от Парижа, гоня 5-ю армию французов и прибывших к тем на помощь англичан. 4 сентября отступающие союзники бросились за реку Марна. Фон Клок и фон Бюлов, войдя в прорыв, угрожали окружить врага.

Однако этот маневр оголил правый фланг и тыл наступающих немцев. Их оборона снизилась ещё сильнее после отправки двух германских корпусов и конной дивизии в Восточную Пруссию, куда гораздо раньше, чем ожидалось, вторглись русские армии Ренненкампфа и Самсонова .

Французский главнокомандующий Жоффр уже собирался отводить все свои войска за Сену, однако глава обороны Парижа Галлиени заметил, что у немцев открылись правый фланг и тыл. Он уговорил Жоффра организовать здесь контрнаступление 6-й французской армией Монури. На этом направлении англо-французы сконцентрировали почти двойное людское превосходство.

5 сентября 1914 Монури начал удар. Фон Клюку пришлось начать переброску части войск от Марны на запад, к Парижу. Благодаря этому 6 сентября англичане и французы остановили своё отступление за Марну и начали вспомогательное нападение по всему её течению, до Вердена на востоке.

Битва на Марне (1914). Карта

7 сентября 1914 благодаря переброске ещё двух дивизий на запад фон Клюк не только остановил наступление Монури, но и поставил его на грань разгрома. Галлиени стал спешно перевозить в этот решающий пункт битвы подкрепления. В Париж как раз прибыла Марокканская дивизия, и те её части, для которых не хватало поездов, поехали в бой на парижских такси. 600 автомобилей, сделав по два рейса каждый, перевезли к местам боёв половину Марокканской дивизии.

Фон Клюку пришлось 8 сентября перебросить против армии Монури ещё два корпуса. Из-за этого между 1-й и 2-й немецкими армиями на Марне образовалась брешь в 35 – 40 километров. В неё вошли англичане.

Хотя продвижение английских войск было очень медленным, командующий 2-й армией Бюлов предпочёл отступить во избежание опасности окружения. Его коллегам фон Клюку (1-я армия) и Хаузену (3-я армия) оставалось лишь последовать этому примеру.

Немцы потеряли в битве на Марне много солдат и были страшно измотаны. Однако потери французов тоже составляли не менее 250 тысяч (из них около 80 тысяч убитыми). Они не смогли преследовать врага. Проиграв марнское сражение, немцы организованно отошли на 60 километров назад. 12 сентября они заняли оборону по рекам Эна и Вель. Примерно в этом районе – на французской территории – и устоялся надолго позиционный западный фронт Первой Мировой войны. Однако План Шлиффена был сорван, и германским монархиям всё же пришлось воевать всю войну на два фронта – это было главным итогом битвы на Марне.

К началу битвы на Марне в полосе Верден - Париж силы сторон насчитывали: 1 082 000 чел., 2816 лёгких и 184 тяжёлых орудий у союзников против 900 000 чел., 2928 лёгких и 436 тяжёлых орудий у немцев. Немецкая армия была ослаблена необходимостью выделять войска для осады нескольких крепостей.

4 сентября генерал Жоффр издал директиву на наступление, в соответствии с которой главный удар наносился левым флангом армий союзников (5-я, 6-я французские армии и английские экспедиционные силы) по правому флангу германского фронта (1-й армия фон Клюка и 2-й армия фон Бюлова), вспомогательный удар - западнее Вердена, силами 3-й французской армии. 9-я, только что сформированная, и 4-я французские армии получили задачу сковывать немцев в центре.

К 9 сентября 6-я французская армия совместно с английской экспедиционной армией и 5-й французской армией в ходе сражения на Марне взяла в клеши ударную германскую 1-ю армию. Командующий 1-й армией генерал фон Клюк был против отступления, но, подчиняясь приказу верховного командования, вынужден был отойти. После войны германские историки много спорили, оправдан ли был этот отход, ознаменовавший проигрыш немцами битвы на Марне. Передавший от имени начальника Генштаба фон Мольтке приказ на отход подполковник Хенч был сделан козлом отпущения за поражение Германии на Марне, повлекшей крах блицкрига и общее поражение Центральных держав в Первой мировой войне. Между тем объективный анализ соотношения сил сторон приводит к выводу, что если бы Хенч не отдал приказ об отступлении 1-й и 2-й армий, то они вполне могли оказаться в окружении, и немцев ждало бы ещё более тяжёлое поражение. Ведь и 2-я армия генерала фон Бюлова к 9 сентября была в трудном положении и ещё 7-го числа вынужден был отойти на своём правом фланге. 12 сентября отступившие от Марны германские войска заняли оборону по рекам Эна и Ведь. Они избежали разгрома, но не смогли взять Париж и нанести решающее поражение французской армии.

16 августа французской армии было приказано беречь солдат. 24 августа генерал Фердинанд Фош, командовавший армейской группой, позднее развернутой в 9-ю армию, отдал своим войскам приказ вести бой «достаточно разомкнутыми, постоянно подкрепляемыми цепями», чтобы не представлять мишень для артиллерии. Пехоту следовало «вводить в небольшом количестве, артиллерию - без счета». А 30 августа полковник Максим Вейган, офицер штаба Фоша, предписал всем командирам крупных войсковых соединений организовать немедленно после прохождения войсковых частей отряды с целью обнаружения отставших, сбора их в команды и направления в свои части «с применением самых строгих мер». Все заблудившиеся обозные и транспортные учреждения направлялись на дороги, по которым пошли их части. 31 августа Фош советует генералам прибегнуть к слиянию нескольких частей и применять «строжайшие репрессивные меры в отношении солдат, оставляющих строй, и младшего командного состава, плохо выполняющего свои обязанности». 4 сентября Фош издал приказ, чтобы во всей полосе боевых действий армейской группы беженцы пользовались дорогами, только начиная с 15 часов до полуночи. В остальное время они должны были находиться вне дорог, в поле.

Германская пехота, хорошо подготовленная к маршам, проходила до 40–60 км. в день (рекорд в первые месяцы войны составлял 653 км. за 27 дней, с боями без единой дневки). Но немцы проигрывали французам вскорости переброски резервов, поскольку те действовали по дорогам, не подвергшимся разрушениям. Немцам же приходилось наступать по дорогам, которые разрушали отступающие французы и бельгийцы. 1-я армия на ключевом фланге запаздывала по сравнению с другими армиями, увлеченными погоней за разбитым противником, поскольку по плану ей требовалось пройти больше всех. Кроме того, теперь авиация делала практически невозможным внезапное и скрытое перемещение войск, облегчая оборону.

Крах плана Шлиффена был вызван недооценкой сил противника и его способности, пользуясь малой протяжённостью линии фронта и хорошо развитой сетью дорог, быстро перебрасывать войска на угрожаемые участки. Отмечу, что в сражении при Марне французы впервые применили автомобили для переброски войск. Военный комендант Парижа генерал Галлиени использовал для переброски к Марне частей парижского гарнизона реквизированные автомобили, в том числе такси. Так родилось то, что впоследствии назвали моторизованной пехотой. Но её звездный час наступил лишь во Вторую мировую войну. А уже в октябре 1914 года был создан автомобильный «резерв Фоша», способный перевести целую пехотную дивизию. Автобусы могли перевозить пехоту со скоростью до 25 км. в час на расстояние от 32 до 160 км.

Роль России свелась к тому, что она отвлекла на себя 8-ю германскую армию, которая могла быть переброшена во Францию, если бы Россия не вступила в войну, и заставила Германию и Австро-Венгрию сражаться на два фронта. Победа русских войск в Галиции также спасла от разгрома Сербию. Сменивший Мольтке военный министр и начальник генштаба Эрих фон Фалькенгайн позднее писал о влиянии кампании 1914 года на сроки войны:

«… События на Марне и в Галиции отодвинули ее исход на совершенно неопределенное время. Задача быстро добиться решений, что до сих пор являлось основой для немецкого способа ведения войны, свелась к нулю».

На Западе фронты обеих противоборствующих армий в октябре достигли побережья Северного моря на бельгийской территории недалеко от французской границы. Здесь началась позиционная война. От швейцарской границы до самого моря протянулись сплошные линии окопов.

Во время Пограничного сражения во Франции в августе 1914 года французская армия потеряла 223 тыс. убитых, раненых и пропавших без вести, британская армия - 19,2 тыс., а германская армия потеряла в августе 18 662 убитых, 28 553 пропавших без вести и 89 902 раненых, а всего 136,2 тыс. человек. Из числа раненых вернулись в строй 39 898 человек. Это дает соотношение по общим потерям 1,8:1 в пользу немцев. С учетом того, что в Пограничном сражении значительные потери понесла также бельгийская армия, общее соотношение потерь, вероятно, превышает 2:1 в пользу немцев. Во время битвы на Марне в сентябре 1914 года немцы потеряли 10 602 убитых, 16 815 пропавших без вести и 47 432 ранеными, а всего 74 849 человек. Англо-французские потери в это время, включая капитулировавший гарнизон французской крепости Мобёж, составили 45 тыс. убитыми, 173 тыс. ранеными и 50,5 тыс. пленными, а всего 268,5 тыс. человек. Это дает соотношение общих потерь 3,6:1, а потерь убитыми - 4,2:1, в обоих случаях в пользу немцев, что примерно совпадает с соотношением потерь в Восточно-Прусской операции между русскими и германскими войсками. Да, соотношение потерь и здесь было в пользу немцев, но не была выиграна война. Поэтому Марна стала шагом к поражению.

В дальнейшем соотношение потерь убитыми в сражениях между русскими и германскими войсками возросло до 7:1 в пользу немцев, поскольку подготовка русских резервистов была значительно хуже, чем подготовка немецких резервистов, и разрыв здесь был больше, чем в уровне подготовки кадровых войск России и Германии. На Западном фронте, наоборот, соотношение потерь убитыми в последующих сражениях упало до 2,2:1, оставшись в пользу Германии. Это объясняется тем, что разрыв в уровне боеспособности германских резервистов, с одной стороны, и британских, французских и бельгийских резервистов - с другой, был меньше, чем разрыв в уровне боеспособности кадровых армий Германии и ее противников на Западном фронте. А уже с конца 1914 года войну вели преимущественно те, кто был призван в армию уже после ее начала. Русские же резервисты были подготовлены гораздо хуже, чем германские резервисты, и здесь, наоборот, разрыв в уровне подготовки кадровых армий был меньше, чем в уровне подготовки резервистов.

Французский главнокомандующий маршал Ж. Жоффр так писал в мемуарах о положении после битвы на Марне:

«Разбитые неприятельские армии отступают. Началось преследование. В то время как наши левофланговые армии имеют задачей обходить правое германское крыло в направлении на запад, наши армии центра сосредоточивают свои усилия против центра и левого крыла противника, 3-я армия должна стремиться перерезать сообщения противника, начав энергичное наступление к северу по открытой местности между Аргоннами и Маасом, опираясь на Маасские высоты и крепость Верден и обеспечивая прикрытие своего правого фланга.

Но вскоре преследование по разным причинам должно прекратиться. Противник, оставивший в наших руках пленных и материальную часть, оказывает сопротивление, 6-я армия, хотя и усиленная, делает безуспешные попытки осуществить тактический охват правого германского крыла».

Советский военный теоретик М. Р. Галактионов так объяснял французский успех в битве на Марне, спасшей Париж и сорвавшей германский план молниеносной войны:

«Было бы слишком примитивно успех обороны французской армии на Марне, давший им в конечном счете стратегическую победу, рассматривать только как результат оперативно-тактических факторов. В основе лежал высокий моральный подъем французского бойца. В ту пору он еще не отдавал себе ясного отчета в истинных, империалистических целях господствующих классов Франции в войне. Он был убежден в том, что защищает с оружием в руках свою родину от нападения врага. И это придало огромную силу сопротивления французскому войску. Жоффр сумел использовать этот высокий подъем на гигантском поле сражения. В этом его историческая заслуга перед французской буржуазией».

| |

Соотношение людского потенциала и других ресурсов было в пользу Антанты. Вместе с тем, Германия была сильным противником. Стратегический план Германии был разработан в начале XX в. начальником генштаба Шлиффеном. Основная идея плана – разгромить последовательно и быстро армии Франции и России и тем самым избежать затяжной войны на два фронта. Намечалось нанести внезапный удар по Франции через Бельгию и Люксембург, обойти с севера и разгромить французские армии, занять Париж.

Учитывая, что Россия при слабом развитии транспорта не могла быстро осуществить развертывание, Шлиффен предложил в первый период войны прикрыть Восточную Пруссию одной армией, а после победы над Францией перебросить сюда все силы с Западного фронта. Разгромить Францию и Россию предполагалось за 3–4 месяца.

На западноевропейском театре боевых действий при общем равенстве сил германские армии, наносившие удар через Бельгию и Люксембург, располагали полуторным превосходством над действовавшими в этом районе силами противников. Активные действия начались 4 августа, когда германские войска, еще не завершив сосредоточения, двинулись в Бельгию. Уже с первых дней войны выявились недостатки немецкого плана. Бельгийцы, используя реку Маас и крепости Льеж и Намюр, на две недели задержали немецкие армии. За это время французские 4‑я и 5‑я армии успели выйти на франко‑бельгийскую границу. Так что внезапность немцы в полной мере не использовали.

После оттеснения бельгийской армии к Антверпену 5 германских армий правого крыла продолжали наступление через Бельгию в Северо‑Западную Францию с целью окружения и разгрома англо‑французских войск. В ходе Арденнской и Самбро‑Маасской операций 22–25 августа немцы отбросили противника. Германские армии левого крыла (6‑я и 7‑я) вынудили 1‑ю и 2‑ю французские армии, которые пытались вести наступление в Лотарингии, отступить на исходные позиции. Затем эти армии стойко отражали напор неприятеля до 8 сентября. Если бы французские 1‑я и 2‑я армии не выдержали, если бы они отступили 3 сентября после последнего штурма противника, немцы выиграли бы свои Канны, и тогда французы не смогли бы предпринять контрнаступление ни на Марне, ни на Сене или в любом другом месте.

Вместе с тем неудача в «пограничном сражении» вынудила англо‑французские войска отойти на реку Марна (восточнее Парижа). Нависла угроза падения Парижа. 2 сентября французское правительство перебралось в Бордо. Германское командование полагало, что исход войны на Западном фронте уже предрешен, и упустило из рук оперативное управление войсками; преследование противника приобрело стихийный характер.

Отход противника к Марне вынудил немцев отказаться от первоначального плана обхода Парижа с запада. Правофланговые германские армии (1‑я армия Клука и 2‑я армия Бюлова) были повернуты на юг, к Марне, восточнее Парижа. Они утратили свое охватывающее положение и оказались под угрозой удара из района Парижа, где развернулась новая (6‑я) французская армия.

Французы после перегруппировки стали в более выгодное положение, и главнокомандующий Ж. Жоффр назначил на 6 сентября переход в наступление. Замысел Жоффра сводился к двойному охвату германских армий левым флангом в районе Парижа и Большого и Малого Моренов, а правым – у Вердена. Существенную роль сыграло предпринятое Россией наступление в Восточной Пруссии и Галиции, что заставило германское командование перебросить на русский фронт два армейских корпуса и одну кавалерийскую дивизию.

С 5 по 9 сентября развернулось грандиозное сражение между шестью англо‑французскими и пятью германскими армиями. В нем приняло участие свыше 2 миллионов человек. Переход французов в контрнаступление явился для немцев неожиданностью. В течение недели боевые действия охватили огромную территорию – от Монтиона к северу от Парижа вдоль Марны и ее притоков (Урк, Малый и Большой Морен) и на восток к высотам Вердена.

Армии противников сближались, на различных участках фронта успех сопутствовал то одной, то другой стороне. На направлении главного удара англо‑французские войска почти вдвое превосходили противника в живой силе. В какой‑то момент для укрепления одного из флангов было переброшено дополнительно 6 тысяч солдат на парижских такси.

Французское командование стремилось произвести охват правого фланга всего германского фронта. Клук был вынужден снять два своих корпуса с южного участка фронта и направить их за реку Урк. Этот рискованный маневр, о котором не были поставлены в известность ни Мольтке, ни Бюлов, открыл правый фланг 2‑й германской армии. Бюлову пришлось отвести свои правофланговые части на север к Монмираю и северо‑западнее, еще более увеличив разрыв между 1‑й и 2‑й армиями. В конце концов, между смежными флангами армий Клука и Бюлова образовалась брешь шириной до 50 км. Появилась реальная угроза окружения ударной группировки немецких войск. На брешь между 1‑й и 2‑й германскими армиями был направлен британский экспедиционный корпус под командованием Френча. Но сэр Джон передвигался медленно, пройдя за три дня всего 25 миль, и, видя это, Жоффр вечером 8 сентября приказал 6‑й армии прижимать армию Клука к Урку, а 5‑й армии – сомкнуть фланги с британским экспедиционным корпусом и задавать темп. Но время было упущено.

Германские армии начали отступление. К 12 сентября они отошли за реку Эна и на линию восточнее Реймса, где укрепились на командных высотах. 15 сентября англо‑французские войска прекратили наступление. Обе противоборствующие стороны перешли к обороне на всем фронте от Уазы до швейцарской границы, положившей начало позиционной войне. Вскоре начался так называемый «Бег к морю», обе армии стремительно удлиняли линию фронта на запад, пока не стали на позиции, остававшиеся неизменными большую часть всей Первой мировой войны.

Германский план молниеносной войны против Франции был сорван, а вместе с ним на самом деле растаяли и надежды на победу Германии во всей войне. Так близко подошли немцы к победе, а французы – к катастрофе, так велико было изумление мира, следившего, затаив дыхание, за триумфальным маршем германских армий и отступлением союзников к Парижу, что битву, решившую исход войны, стали называть «чудом на Марне».

Главной трагедией марнских событий стала гибель людей. Потери с обеих сторон достигли почти 600 тысяч убитыми и ранеными.