Станислав август понятовский интересные факты. Станислав II Август — последний польский король

Новый замок был построен в середине 18 века и стал резиденцией последнего короля Речи Посполитой Станислава Августа Понятовского. Сюда в XVIII веке съезжались кареты королей, сенаторов, послов.

В ноябре 1793 года в Новом замке прошел знаменитый «молчальный », или «немой » сейм, на котором был утвержден второй передел Речи Посполитой – событие, окончательно определившее судьбу ее существования. А два года спустя здесь же отрекся от престола последний король польской державы – Станислав Август Понятовский.

Биография

Станислав II Август Понятовский (17 января 1732, Волчин, Польша - 12 февраля 1798, Петербург), последний король Речи Посполитой в 1764-1795.

Выходец из аристократического польского рода Понятовских, Станислав Август был шестым ребенком в семье мазовецкого воеводы Станислава Понятовского и Констанции Чарторыской. Уже в 1752 Станислав Август получил место депутата польского сейма, где снискал известность своим красноречием и остроумием. Ступив на стезю дипломатической службы, молодой Понятовский отправился в Париж, где охотно принял участие в веселой и роскошной жизни французского двора. В 1757 польский король и саксонский курфюрст Август III назначил Станислава Августа своим посланником в России. Это назначение было устроено влиятельными родственниками Станислава Августа по материнской линии. Через молодого Понятовского Чарторыские рассчитывали заручиться поддержкой русского двора в своей интриге против Августа III. В Петербурге Понятовский не слишком преуспел в защите семейных интересов, но сумел завязать любовные отношения с великой княгиней Екатериной Алексеевной, будущей русской императрицей Екатериной II. Даже после того, как любовная связь прекратилась и в 1762 Понятовский вернулся на родину, Екатерина сохранила благожелательное отношение к Станиславу Августу. В 1763 умер король Август III. 7 сентября 1764 сейм провозгласил Понятовского королем Речи Посполитой Станиславом II Августом.

Новый король отличался добродушным характером, был остроумным и приятным собеседником, любил блеск светской жизни. Станислав Август провел некоторые реформы, направленные на централизацию государственной власти и ограничение олигархического произвола. Барскую конфедерацию в 1768 начала боевые действия против русских и королевских войск. Станислав Август избегал решительных действий против конфедератов, предпочитая тайные переговоры и подкуп вождей конфедерации. Основная тяжесть войны легла на плечи русского экспедиционного корпуса, который подавил сопротивление конфедератов в 1772.

Барская конфедерация послужила поводом к требованию Пруссии и Австрии разделить польские земли, ввиду неспособности Речи Посполитой поддерживать должный порядок на своей территории. В 1772 значительная часть территории Речи Посполитой перешла под юрисдикцию соседних государств. Деятели польского просвещения Станислав Сташиц, Гуго Коллонтай выдвинули программу политических и социальных реформ, призванных укрепить польское государство. Эта программа определила деятельность Четырехлетнего сейма 1788-1792, который принял ряд реформ, направленных на укрепление армии, изменение государственно-правового строя, окончательно отменил либерум вето, принял «основной закон ». Станислав Август поддержал патриотов и присягнул на верность конституции. Реакционные магнаты выступили против ущемления своих привилегий и в 1792 образовали Тарговицкую конфедерацию, по призыву которой войска России и Пруссии оккупировали территорию Речи Посполитой. Король незамедлительно отрекся от конституции и присоединился к тарговичанам. В 1793 состоялся второй раздел части территории Польши между Пруссией и Россией, реформы Четырехлетнего сейма были отменены. В ответ в 1794 вспыхнуло восстание под руководством Тадеуша Костюшко. Восставшие казнили некоторых деятелей Тарговицкой конфедерации. Король старался не вмешиваться в ход событий, но опасался за свою жизнь, помня о судьбе Людовика XVI. Брат короля, примас Католической Церкви в Польше Михаил Юрий Понятовский, был противником восстания. Он вступил в тайную переписку с прусскими войсками, осаждавшими Варшаву. Письма Понятовского были перехвачены повстанцами, он был заключен в тюрьму и ему грозила смертная казнь через повешение. Виселицы Михаилу Юрию удалось избежать только приняв смертельную дозу яда, который ему принес в тюрьму сам Станислав Август. После подавления восстания и третьего, окончательного раздела Польши Станислав Август по требованию России уехал из Варшавы в Гродно, где 25 ноября 1795 отрекся от престола. Последние годы он провел в Петербурге, ведя роскошный образ жизни. После смерти Станислав Август оставил огромные долги и мемуары.

Деятельность

Французские энциклопедисты, просветители разных стран Европы называли Станислава Августа в череде тех крупнейших государственных деятелей XVIII века, которые в той или иной степени стремились претворить в жизнь созданное, по словам Вольтера, «республикой философов ». «Разве вы не видите , - писал Вольтер Гельвецию, - что весь Север - наш, а раньше или позже фанатики с Юга также будут посрамлены? Императрица России, польский король... король прусский, победитель находящейся в тисках суеверий Австрии и другие правители встают под знамена философии ». В отличие от мудрых деспотов типа Екатерины II или Фридриха II, Станислав Август не был монархом по крови и духу. По крови и духу он был интеллектуалом эпохи Просвещения, выбранным на трон волею судеб и стечением обстоятельств.

Годы правления Станислава Августа Понятовского вошли в историю Речи Посполитой как «станиславовские времена », может быть, не столько в силу важности его участия в общественно-политической жизни страны, сколько благодаря его исключительныым личным заслугам в развитии культуры, искусства и литературы. С его именем связано многое из того, что в Польше появилось впервые: первая - в духе идей Просвещения - целостная программа государственной, политической, хозяйственно-экономической и культурной реформ; первый общедоступный национальный театр (1765); первое государственное светское учебное заведение - Рыцарская Школа Кадетов (1765), откуда вышли Т. Костюшко, Я.Ясиньский, Ю.У.Немцевич и многие другие известные люди эпохи Просвещения; первый польский журнал нового типа «Монитор » (1765-1785), при подготовке которого учитывался опыт английского «Зрителя » Дж.Аддисона и Р.Стила; первое в Европе министерство народного образования - Эдукационная Комиссия (1773). По типу английских и французских научных обществ Станислав Август и его сподвижники создают Литературное Общество (1765-1770), призванное способствовать распространению воззрений и культуры Просвещения путем изданий и переводов, а также ввоза заграничных книг. Благодаря покровительству Станислава Августа и некоторых крупных магнатов стремительно развиваются сеть типографий, книгоиздательство и пресса. Предприниматели и специалисты из Германии, Франции и Англии знакомят Польшу с новейшей техникой книгопечатания, видами рекламы, методами распространения газет, журналов и книг. Читальни, книжные лавки, литературные кафе, библиотеки наряду с редакциями, салонами магнатов, шляхты, высокообразованных и состоятельных горожан, а также центрами политических группировок и реорганизуемыми государственными учреждениями стали средоточием интеллигенции, которая уже к концу 1780-х годов выступает как особая социальная среда, вырабатывающая общенациональные идейные программы. «В возникновении этой прослойки , - отмечает сегодня польский историк Е.Ковецкий, - необходимого элемента современной национальной общности, огромной была роль короля, его продуманной политики в области культуры и просвещения, его начинаний и покровительства научной, художественной и воспитательной деятельности ».

Последний польский король был и одним из основных авторов первой на континенте Конституции 3 Мая 1791 года, которая снискала общеевропейскую известность и вызвала восторг просветителей разных стран. Вообще, сочетание пессимистичного «последний » с оптимистичными «первый », «впервые » неизбежно возникает при каждой попытке осмыслить значение этого интеллектуала на троне.

Наделенный тонким художественным вкусом, Станислав Август, с именем которого также связано бурное развитие строительства, особенно в столице, сам принимал участие в подготовке архитектурных проектов и планировке интерьеров. При нем вырабатывается так называемый «стиль Станислава Августа », или «станиславовский классицизм » (своеобразное сочетание элементов барокко, органичного для Польши на протяжении почти двух предшествующих веков, с главенствующей классицистической направленностью). По его инициативе переделывается Королевский Замок, создается изумительный дворцово-парковый комплекс Лазенки в Варшаве. Преображаясь, столица становится подлинным центром новой политической и духовной жизни.

Развитию новых течений в польском изобразительном искусстве (классицизм, сентиментализм, рококо, неоготика) способствовали приглашенные Станиславом Августом художники, скульпторы и архитекторы из Франции, Италии и Германии, а также молодое поколение польских мастеров, многие из которых обучались на личные средства короля.

Литературный салон Станислава Августа стал крупнейшим очагом культурной жизни 1760-1770-х годов. Здесь бывали родоначальники литературы польского Просвещения - Ф.Богомолец, А.Нарушевич, С.Трембецкий, И. Красицкий, а также Ю.Шимановский, Ю.Выбицкий (впоследствии автор текста национального гимна) и другие. Здесь на знаменитых «четверговых обедах » в непринужденной атмосфере читались новые произведения, вспыхивали оживленные споры, обсуждались насущные вопросы жизни и искусства, звучали остроумные экспромты, возникали новые замыслы. Своего рода печатным органом этого кружка был первый польский литературный журнал «Развлечения приятные и полезные » (1770-1777), который отражал уже официальную культурную политику Королевского Замка.

А она предполагала не только новую организацию литературной жизни, но и новое отношение к писательскому труду, который ранее не считался профессиональным занятием. Многим литераторам Станислав Август оказывал материальную помощь, способствовал изданию их трудов. По его указанию в честь писателей чеканились особые медали, Нарушевич создавал их жизнеописания, а французский художник Л.Марто - портреты. Другая серия портретов, выполненных в характерной для эпохи технике пастели - цветными мелками, украшала одну из зал, по соседству с которой и проходили «четверговые обеды ». Новое отношение к литераторам и литературе как к действенному средству популяризации просветительских идей принесло свои плоды уже достаточно скоро: 1770-е годы - это «золотой период », расцвет творчества крупнейших писателей - ближайших сподвижников Станислава Августа. Да и сам он вошел в историю литературы как талантливый публицист (писал на польском и французском), ритор, поэт. Он переводил Шекспира с английского на французский, Горация - с латыни на польский, поэзию Нарушевича и Трембецкого - на французский. Он оставил десять рукописных томов мемуаров на французском языке (хоть и частично, но неоднократно переиздавались в оригинале и переводах на русский, польский, немецкий) и богатое эпистолярное наследие (среди адресатов - Вольтер, П.А.Метастазио, Г.Уолпол, Костюшко, Д. Вашингтон, Екатерина II).

Благодаря королевским начинаниям формируются материально-экономические основы для переориентации всей национальной жизни и системы духовных ценностей. Станислав Август выступает с идеей создания национальной промышленности, организует компанию мануфактур, производящих шерстяные ткани (1767), строит оружейный завод в г.Козенице. По его инициативе возникают литейный завод и монетный двор в Варшаве, фарфоровый завод в Бельведере, оживляется горная промышленность. Особая заслуга Станислава Августа состоит в том, что при нем складывается национальная художественная промышленность, продолжившая традиции народных промыслов и ремесел.

Меценатство Станислава Августа в силу занимаемого им положения обрело общенациональный характер. В осуществление своих замыслов он вкладывал личные и государственные средства, привлекал к работе не только друзей и приближенных, но и аппарат власти. Порой даже трудно установить, где кончается король-меценат и начинается король - автор культурной политики государства.

Конечно, были тогда и другие монархи-меценаты: Людовик XIV во Франции, королева Кристина в Швеции, Фридрих Август I Сильный в Саксонии, Фридрих II - в Пруссии, немало повлиявшие на судьбы национальной культуры. Однако последний польский государь имел в этом отношении одно существенное отличие, обусловленное в какой-то мере и идеями эпохи Просвещения, и традициями шляхетской демократии, и его личными качествами: Станислав Август своим меценатством отнюдь не стремился подчеркнуть величие и пышность королевского двора. Развитие национальной культуры до высочайшего западноевропейского уровня - вот его цель. Личное у него было зачастую неотделимо от общенационального, государственного: собственные богатейшие коллекции миниатюр, рисунков, древних гемм он рассматривал как начало национального музея, а собрание античных копий предлагал использовать как пособие для художественных учебных заведений.

Меценатство Станислава Августа было продиктовано не престижными соображениями и великосветской модой, а внутренними потребностями тонко чувствующего искусство благородного человека, активной, творческой личности. Причем абсолютно бескорыстной. Живое участие, сострадание и помощь окружающим буквально разорили его. Взойдя на трон достаточно состоятельным, он покинул его, имея громадные долги. Возможно, эти наклонности Станислава Августа коренятся в биографии короля - тех условиях, которые формировали его философско-этические интересы, общекультурные представления, художественные вкусы.

Отец монарха - тоже Станислав (1677-1762) - отличался если не знатностью рода, то выдающимися способностями военачальника, политика и публициста. Он сделал блестящую карьеру. Был сторонником С. Лещиньского, генералом у Карла XII (сражался под Полтавой, сопровождал его в Турцию), а благодаря женитьбе вошел в клан Чарторыских, партия которых стремилась реформировать страну в духе идей Просвещения. Образованный человек, он писал свои труды на французском и польском. Его сын вырос в атмосфере высокой культуры. Домашнее образование бы-ло восполнено учебой в Варшавском коллегиуме театинского ордена и путешествием в Бельгию и Голландию. Затем работа в канцелярии своего дяди М.Чарторыского - канцлера Великого княжества Литовского, посещение Берлина, Дрездена, Вены. Особое значение имела поездка в 1753-1754 годах через Австрию, Саксонию и Голландию во Францию и Англию, где молодой политик углубляет познания в современной философии, искусстве и литературе, а так-же теории государства и права, бывает в знаменитых салонах и королевском дворце. В Париже он знакомится с Монтескье, Дидро, Д"Аламбером, становится постоянным гостем салона мадам Жоффрен, с которой его впоследствии связывала многолетняя дружба. У нее собиралось блестящее общество просветительски мыслящих иинтеллектуалов. По возвращении на родину Понятовский получает должность стольника литовского и вскоре отправляется в Петербург секретарем английского посланника, одновременно представляя интересы "Фамилии" (так именовалась партия Чарторыских).

Блестящий эрудит и острослов, обладающий тонкими французскими манерами и привлекательной внешностью, он - известная фигура в Северной Пальмире. В том же 1755 году начинается его нашумевший роман с великой княгиней Екатериной, будущей русской императрицей. Отозванный в июле 1756-го, он уже в январе следующего года возвращается в Россию на этот раз как посланник курфрюста саксонского и короля польского Августа III (и одновременно представитель «Фамилии »). Однако через два года его дипломатическая карьера была прервана разразившимся скандалом: страстные любовники так долго и очевидно пренебрегали правилами света, что это едва не стоило жизни молодому польскому дворянину. (По некоторым сведениям Станислава Августа выслали также и потому, что он был причастен к политическим интригам Екатерины.)

Несколько лет затем Понятовский был депутатом сейма. Между тем последовали события, которые предрешили дальнейшую судьбу стольника литовского. В 1762 году на русский трон вступает Екатерина II, а год спустя умирает Август III. На опустевший польский престол 7 августа 1764 года по указке императрицы и под наблюдением русского посла Кейзерлинга, при поддержке «Фамилии » и под дулами русских войск, окруживших поле, где проходили выборы, возводится Станислав Понятовский.

В стремительных вихрях, героических всплесках и сокрушительных катаклизмах политической истории Польши XVIII века фигура последнего польского короля до сих пор по-разному видится историкам. Противоречивые оценки его деятельности обусловлены как комплексами национального менталитета, так и стереотипами исторического, политического и идеологического мышления. Объективную трудность в понимание свершившегося вносят дипломатические хитросплетения Австрии, Пруссии и России, уничтоживших на долгий срок в процессе трех разделов (1772, 1793, 1795) многовековую польскую государственность, а также действия внутренней оппозиции и весьма неоднородного по идейным течениям лагеря реформ в Речи Посполитой.

Екатерина II, выдвигая кандидатуру Понятовского на польский трон, руководствовалась отнюдь не сентиментальными и волнующими ее воображение воспоминаниями, а как и всегда - соображениями политики. Холодно-рассудочный, лицемерный и циничный государственный деятель, она рассчитывала, что стольник, ставший благодаря ей королем, будет таким же покладистым на польском престоле, как и в ее великокняжеской опочивальне. Эти надежды государыни не оправдались. Станислав Август никогда не был орудием в руках императрицы, а каждая его уступка становилась результатом постоянного и сильного политического нажима, постоянной и мощной угрозы насилия извне, умелого использования могучей внутренней оппозиции. И как по требованию Екатерины II Понятовский был возведен на польский престол, точно так же по ее требованию он принужден был отречься от него 25 ноября 1795 года.

Теперь, когда все его замыслы рухнули, Станислав Август намеревается уехать в Италию или Швейцарию, однако по указанию царицы еще год - вплоть до ее смерти - остается в Гродно под наблюдением генерал-губернатора Н.В.Репнина. Он пережил ее на два года. В феврале 1797 года бывший польский король по приглашению Павла I прибывает в Петербург. Как и многие другие противники «маменьки » (а в их числе - Костюшко и его адъютант - известный политик и писатель Немцевич, освобожденные из Петропавловской крепости), он пользуется уважением и даже почетом. Под резиденцию ему отводят Мраморный дворец. Здесь он внезапно умирает 12 февраля 1798 года.

Один из крупнейших представителей высокой культуры в Польше XVIII века, непосредственно связанный с видными фигурами эпохи Просвещения на Западе, член Петербургской (с 1778) и Берлинской (с 1791) академий наук, обладавший тонким вкусом, талантом организатора и искусством общения, Станислав Август имел все данные, чтобы содействовать развитию национальной культуры нового типа. Волею ли судеб, счастливым ли стечением обстоятельств, закономерностью ли истории - он получил максимальные возможности, чтобы реализовать эти способности. И реализовал их так полно, как только было возможно.

История любви короля: Станислав-Август Понятовский

Средь шумного бала, случайно

Великая княгиня Екатерина Алексеевна, будущая императрица Екатерина II, и Станислав-Август Понятовский, будущий польский король, познакомились на балу в Ораниенбауме случайно. Впрочем, не совсем случайно. Судьба и политический расчет вели их к этой встрече в загородном дворце наследника престола, великого князя Петра Федоровича и его супруги Екатерины Алексеевны.

Большой дворец вид со стороны Нижнего пруда.Ф.Баризьен 1758 г.

Посол Чарльз Хэнбери Уильямс

Больше всех из присутствующих ему была интересна хозяйка бала Екатерина Алексеевна, личность яркая, фигура очень перспективная в политическом отношении. Уильямс постарался оказаться за ужином соседом великой княгини и сделал несколько тонких комплиментов ее уму. Это был самый верный путь понравиться Екатерине — с юных лет она была падка на нетривиальную лесть, ее хлебом не корми — только вырази восхищение ее умом. А потом посланник представил великой княгине молодого человека, приехавшего с ним в свите…

Гроот Георг. Портрет цесаревича Петра Фёдоровича и великой княгини Екатерины Алексеевны

Станислав-Август Понятовский был необычайно, по-иностранному красив, ловок, элегантен, умен и ироничен. Он был выходцем из не очень знатного польского рода. В его жилах текла не только польская, но и итальянская кровь прадеда — авантюриста Джузеппе Торелли, женившегося в 1650 году на дочери помещика из белорусского местечка Понятов. Отсюда и пошла фамилия Понятовских. Станислав-Август получил отличное образование. Он долго жил в Париже, посещал там знаменитый салон мадам Жоф френ, знался с королями и министрами, был истым англоманом, в общем, — столичная штучка, покоритель женских сердец.

Станислав Август Понятовский, художник Франц Игнац Молитор

Родители Понятовского - Станислав Понятовский (1676-1762) и Констанция Понятовская (1696-1759), урождённая княжна Чарторыйская.

Отец, Станислав Понятовский, портрет Марчелло Bacciarelli 1758 года

Мать, Констанция Понятьовская,урожденная Чарторыйская, картины Марчелло Bacciarelli ок. 1775-1777 год

Герман Карл фон Кейзерлинг наставник молодого Понятовского

В день знакомства с Понятовским Екатерина была тоже красива и свежа. Позже Понятовский писал: «Ей было двадцать пять лет. Оправляясь от первых родов, она расцвела так, как об этом только может мечтать женщина, наделенная от природы красотой. Черные волосы, восхитительная белизна кожи, большие синие глаза навыкате, многое говорившие, очень длинные черные ресницы, острый носик, рот, зовущий к поцелую, руки и плечи совершенной формы, средний рост — скорее высокий, чем низкий, походка на редкость легкая… »

Великая Княгиня Екатерина Алексеевна. Неизвестный художник

«Я позабыл о том, что существует Сибирь»

Лев Александрович Нарышкин (26 февраля (9 марта) 1733, Санкт-Петербург, — 9 (20) ноября 1799, Санкт-Петербург) — обер-шталмейстер из рода Нарышкиных, знаменитый придворный балагур и повеса времён Петра III и Екатерины II.

Через него Понятовский и вошел во дворец Екатерины, точнее — в ее спальню. Сделано это было остроумно и изящно. Как-то раз Лев Нарышкин заболел и, не имея возможности навестить свою госпожу, слал ей письма. Екатерина быстро поняла, что письма эти пишет не сам больной Нарышкин, а какой-то его секретарь. «Я отвечала , — вспоминала Екатерина. — Он просил у меня в этих письмах то варенья, то других подобных пустяков, а потом забавно благодарил меня за них. Эти письма были отлично написаны и очень остроумные… А вскоре я узнала, что роль секретаря играл Понятовский. » Так через письма они ближе узнали друг друга. Остальное было делом ловкости мужчины и женщины, страстно желавших встретиться без свидетелей, словом, как писал Понятовский в мемуарах, «я позабыл о том, что существует Сибирь»…

Станислав Август Понятовский

«Под предлогом, что у меня болит голова, я пошла спать пораньше … — вспоминала об упоительных ночах Екатерина. — В назначенный час Лев Нарышкин пришел через покои… и стал мяукать у моей двери, которую я ему отворила, мы вышли через маленькую переднюю и сели в его карету никем не замеченные, смеясь как сумасшедшие над нашей проделкой. Мы приехали в дом [Нарышкина] и нашли там Понятовского…»

Georg Christoph Grooth. Великая княгиня Екатерина Алексеевна

Это была яркая, пылкая любовь, они так подходили друг другу. Но внешне, со стороны, все выглядело весьма пристойно и церемонно. Иначе было нельзя, ведь на престоле сидела императрица Елизавета Петровна — строгая хранительница нравственности своих подданных. Впрочем, случались и проколы. Как-то раз во время приема Екатерина показывала свои покои во дворце шведскому посланнику графу Горну, которого сопровождал Понятовский. «Когда мы пришли в мой кабинет , — пишет Екатерина, — моя маленькая болонка прибежала к нам навстречу и стала сильно лаять на графа Горна, но когда она увидела графа Понятовского, то я подумала, что она сойдет с ума от радости… Потом Горн дернул графа Понятовского за рукав и сказал: "Друг мой, нет ничего более предательского, чем маленькая болонка. Первая вещь, которую я дарил своей любовнице, была собачка, и через нее-то я всегда узнавал, пользуется ли у нее кто-то большим расположением, чем я".»

Станислав Август Понятовский

Полет «нетерпеливого человека» с лестницы

В самый разгар любовного романа Понятовский по делам службы уехал в Польшу. Екатерина страдала без «нетерпеливого человека » — так она зашифровывала возлюбленного в своих письмах. Но вскоре он вернулся в Россию «на коне» — в качестве посланника Речи Посполитой при русском дворе. Успех в России и у Екатерины вскружил ему и его польским родственникам голову. Варшаве показалось, что можно использовать эту близость и получить для Польши что-то вещественное. Да и чем черт не шутит — ведь в начале XVII века чуть-чуть не стал русским царем польский королевич Владислав!

Юный Владислав

Роман развивался, но из-за высокого дипломатического статуса любовника он становился рискованным, а потому еще более сладким. Понятовский писал: «Она никак не могла постичь, каким образом я совершенно реально оказывался в ее комнате, да и я впоследствии неоднократно спрашивал себя, как удавалось мне, проходя мимо стольких часовых и разного рода распорядителей, беспрепятственно проникать в места, на которые я, находясь в толпе, и взглянуть-то толком не смел. Словно вуаль меня окутывала» . Екатерина подтверждает: «Граф Понятовский для выхода от меня брал обыкновенно с собою белокурый парик и плащ, и, когда часовые спрашивали его, кто идет, он называл себя: музыкант великого князя! »

Станислав Август Понятовский

Но музыка эта была опасной, особенно если учесть, что вскоре императрица Елизавета Петровна заподозрила Екатерину и канцлера Бестужева-Рюмина в заговоре и за великой княгиней стали следить придворные шпионы. Но «нетерпеливый человек » не унимался… Кончилось все это плохо. Как-то раз ночью во дворце стража захватила чрезвычайного и полномочного посланника польского короля графа Понятовского в тот момент, когда он крался в покои супруги наследника. Его приволокли к Петру Федоровичу, который приказал вытолкать его взашей, да так, чтобы тот еще и скатился по лестнице… История получилась позорная, некрасивая, и вскоре Понятовский вынужден был покинуть Петербург, даже не получив отзывной грамоты у императрицы Елизаветы Петровны. Екатерина была в отчаянии…

Е. Лансере. «Елизавета Петровна в Царском Селе» (1905).

«Не спешите приездом сюда»

28 июня 1762. Присяга Измайловского полка Екатерине II. Гравюра. Неизвестный художник. Конец XVIII — первая треть XIX в.

Но Екатерина почему-то не горела желанием видеть Понятовского. Через пять дней после переворота государыня писала ему: «Убедительно прошу вас не спешить приездом сюда потому, что ваше пребывание при настоящих обстоятельствах было бы опасно для вас и очень вредно для меня. Переворот, который только что совершился в мою пользу, похож на чудо… Я всю жизнь буду стремиться быть вам полезной и уважать и вас, и вашу семью, но в настоящий момент все здесь полно опасности и чревато последствиями… Прощайте, будьте здоровы» .

Аргунов И. Портрет Екатерины II. 1762

Позже, 2 августа 1762 года, новое ее письмо: «Правильная переписка была бы подвержена тысячам неудобств, а я должна соблюдать двадцать тысяч предосторожностей, и у меня нет времени писать опасные любовные записки… Я очень стеснена… Я не могу рассказать вам все, но это правда. Я должна соблюдать тысячу приличий и тысячу предосторожностей и вместе с тем чувствую все бремя правления… Знайте, что все проистекло из ненависти к иностранцам, что сам Петр III слывет за такового» .

Портрет графа Григория Григорьевича Орлова,художник Черный, Андрей Иванович

Намек более чем понятный: я на троне, у всех на виду, меня окружают враги, ко всем прочим проблемам мне еще недостает любовника-иностранца… И последнее: «Я сделаю все для вас и вашей семьи, будьте в этом твердо уверены… Пишите мне как можно меньше или лучше совсем не пишите без крайней необходимости». В сущности, это был конец, разрыв. Он в отчаянии, он хочет приехать во что бы то ни стало, он жаждет упасть к ногам возлюбленной. Самовлюбленный Понятовский был уверен, что их воссоединению мешают только внешние обстоятельства, что она его любит по-прежнему. Но он ошибался. Екатерина была уже далека от него, у нее начался новый упоительный роман, появился другой непревзойденный мужчина — Григорий Орлов, а главное, перед ней открывалось грандиозное поприще — так сладко и страшно быть государыней России.

«Коронование Екатерины II 22 сентября 1762 года». Художник: Торелли Стефано 1763. Русская историческая живопись.

Государственная Третьяковская галерея, Москва

Дорогой подарок-отступное

Но все же она чувствовала некоторую вину перед Понятовским за невольное предательство их любви. Екатерина ждала момента, чтобы отблагодарить Понятовского, искупить свою вину. И этот подарок-отступное, который она вручила Понятовскому, оказался ослепительно великолепен, но и чрезвычайно опасен для обоих: отступным стал польский трон. Это произошло после смерти короля Августа III в октябре 1763 года. Через год русские дипломаты и генералы с помощью угроз, насилия и кровопролития посадили Станислава-Августа на престол Польши.

Выборы Станислава Августа Понятовского (Станислав II Август) в 1764 году.

Все сановники Екатерины были против этого шага. Все считали, что государыня сошла с ума, предаваясь воспоминаниям старой любви. Но никто не знал истинных, весьма далеких от сентиментальности, политических целей начатой игры. Зато это сразу же понял Понятовский. Узнав о своем уделе пленника на троне, он впал в отчаяние: «Не делайте меня королем, призовите меня к себе ». Тщетно. Екатерина уже все решила — Понятовский должен был помочь ей укротить Польшу…

Станислав Август Понятовский

Екатерина знала своего возлюбленного и сознательно сделала его марионеткой. Красивый, мужественный любовник, Понятовский по своей натуре был слабым, безвольным, легко управляемым человеком. 2 ноября 1763 года он писал Екатерине: «Вы часто мне повторяли, что человек без честолюбия не мог бы нравиться вам. Вы вскормили его во мне… Мои стремления, впрочем, всегда ограничивались обязанностями подданного… Я точно не знаю, что вы хотите сделать из меня при настоящих обстоятельствах, но вы достаточно знаете меня, чтобы понять — такой престол с теми пределами власти, которыми вы хотите его ограничить, с тою моею посредственностью (если не сказать хуже) не есть положение, в котором бы я приобрел славу».

Станислав Август Понятовский

Императрица знала, что он, в сущности, тряпка и не отважится на решительный поступок. А еще она знала, что, как человек честолюбивый и тщеславный, Понятовский никогда не откажется от престола, не вырвется из своего золотого капкана. Императрица думала и писала о нем цинично и расчетливо: «Из всех искателей престола он имел меньше всех прав и, следовательно, больше других должен был чувствовать благодарность к России ».

Станислав Август Понятовский

Соломенный король с польским гонором

Так Станислав-Август стал «своим» королем для России. Отныне защита короля от его внутренних и внешних врагов была объявлена долгом России. Все это открыло печальную страницу в истории Польши. Недаром Станислава-Августа называли «соломенным королем ».

Станислав Август Понятовский

Всеми делами в государстве заправлял русский посол Репнин. Потом в Польше началось восстание, шляхта объединилась в Барскую конфедерацию, которая свергла короля. Следом идет привычный для русско-польских отношений XVIII века сюжет: ультиматум Петербурга, подкуп членов сейма, русский карательный корпус, кровь, смерть или Сибирь для поляков-конфедератов. Понятовский во всем, что происходило в его стране, играл самую жалкую роль.

Князь Никола́й Васи́льевич Репни́н (11 марта 1734 — 12 мая 1801) — крупный дипломат екатерининской эпохи, генерал-фельдмаршал (1796). В качестве посла в Речи Посполитой (1764-68) внёс весомый вклад в разложение польско-литовской государственности

В ноябре 1771 года с ним произошло постыднейшее происшествие. На одной из варшавских улиц на его карету напали конфедераты и похитили короля. Но потом они, один за другим, разошлись по каким-то своим неотложным делам, и последний из них вообще бросил короля на произвол судьбы, как ненужную трость…

Суметь пережить собственную родину

Прошли годы. Король царствовал, но не правил, настала эпоха разделов Польши. Они проходили на глазах короля, и он ничем не мог помочь ни родине, ни себе — словом, слабый, безвольный человек. «Государыня, сестра моя! — писал он Екатерине. — Невзирая на то, что меня огорчает молчание, которое Вашему императорскому величеству угодно хранить по поводу моих последних писем, невзирая также на то, как поражен я был, когда ваш посол во время нашего последнего с ним разговора заявил мне в резких выражениях, что судьба четверых моих министров, двое из которых являются моими близкими родственниками, может стать судьбой преступников… Но ведь не для того же, чтобы меня ненавидели, пожелали вы сделать меня королем? Не для того же, чтобы Польша была расчленена при моем правлении, угодно было вам, чтобы я носил корону?» Как раз для того, чтобы он не мешал делить Польшу, Понятовского и сделали королем, горячие же его слова ничего уже не значили для Екатерины…

Станислав Август Понятовский

Знаменитый ловелас Казанова, посетивший двор Станислава-Августа, писал: «Король, пребывавший, как и всегда в присутствии гостей, в прекрасном настроении и знавший итальянских классиков лучше, чем какой-либо другой король, завел речь о римских поэтах и прозаиках. Я вытаращил глаза от восхищения, услышав, как его величество цитирует их… Мы болтали о чем угодно с ним, и каждый раз, как я вспоминаю поистине достойные уважения качества, коими обладал этот великолепный государь, я не могу понять, каким образом мог он совершить столь грандиозные промахи — суметь пережить свою родину не было единственным из них ».

Джакомо Казанова

Неромантическое свидание

Екатерина II (путешествие по России в 1787 году).Мейс Фердинанд (Meys Ferdinand de)

«Мы , — пишет бывший при встрече французский дипломат Сегюр, — обманулись в наших ожиданиях, потому что после взаимного поклона, важного, гордого и холодного, Екатерина подала руку королю, и они вошли в кабинет, в котором пробыли с полчаса. Они вышли, черты императрицы выражали какое-то необычайное для нее беспокойство и принужденность, а в глазах короля виднелся отпечаток грусти, которую не могла скрыть его принужденная улыбка. » Потом были обед, иллюминация, король давал бал, но императрица не поехала на него…

Станислав Август Понятовский

Императрица Екатерина II

Статс-секретарь Храповицкий вел дневник, куда записывал все высказывания государыни. Вот запись этого дня: «Была довольна, что избавились от вчерашнего беспокойства. Князь Потемкин ни слова не говорил, принуждена была говорить беспрестанно, язык высох… Король торговался на три, на два дня или хотя бы до обеда на другой день» . Но Екатерина спешила дальше — государственные дела были важнее воспоминаний забытой любви… Сегюр писал: «Так минуло это свидание, которое при всей великолепной театральности займет место скорее в романе, нежели в истории»…

Отправление Екатерины II из Канева в 1787 году

Все-таки он иногда поляк!

Встреча эта не принесла облегчения ни Станиславу, ни Польше. И тут слабый, изнеженный король, которого ненавидели многие на родине, все-таки показал, что и он поляк. В 1791 году он подписал конституцию, которая в корне меняла судьбу Польши. Страна становилась конституционной монархией, у нее впервые появлялась регулярная армия, был учрежден новый воинский орден. Словом, Польша как государство получила шанс возродиться к жизни. Но, увы, мужества королю хватило ненадолго. «Сестра » из Петербурга прикрикнула на него, велела отменить конституцию, уничтожить учрежденный орден и явиться в Гродно. И он все послушно и привычно исполнил.

Казимеж Войняковский

В Гродно его арестовали, и он утвердил своей подписью Второй раздел Польши. Начавшееся вскоре восстание, которое возглавил Тадеуш Костюшко, утопил в крови Суворов, и Польша перестала существовать. 15 ноября 1795 года последний польский король отрекся от престола. Ему предписали жить в Гродно, русское правительство оплатило все его долги, три миллиона золотых, он был официально взят на содержание разделившими польские земли Россией, Пруссией и Австрией.

Станислав Август Понятовский

Любовь против любви

До самой смерти Екатерина не хотела видеть своего бывшего возлюбленного и короля. Павел I, вступив на трон в 1796 году, вызвал Понятовского в Петербург. Этого требовало тщеславие русского царя, окруженного блестящей свитой, в которой хорошо смотрелся и импозантный польский король. Так некогда, в годы Смуты, польский король Сигизмунд II увез в Варшаву свергнутого русского царя Василия Шуйского и показывал его иностранным посланникам и придворным, как экзотический трофей.

Станислав Жолкевский показывает пленного царя и его братьев на сейме в Варшаве 29 октября 1611 года. Картина Яна Матейко.

Нет, польский король не был, как Шуйский, пленником в цепях. Император предоставил ему великолепный Мраморный дворец. Здесь Понятовский устраивал балы и обеды, на них бывали видные сановники и ученые, ценившие компанию остроумного, образованного экс-короля. Он стал писать мемуары. Его родственник Адам Чарторийский как-то ранним утром 1797 года навестил Понятовского в Мраморном дворце и застал лежебоку за письменным столом. Станислав-Август оторвался от бумаг — в его глазах стояли слезы. Бледный, растрепанный, он будто вернулся из прошлого, в котором, как в катакомбах, никак не мог найти выход, возвращаясь вновь и вновь на то же самое место — к первому свиданию в Ораниенбауме в Петров день 1756 года.

Базилика Святой Екатерины Александрийской Санкт-Петербург

Тогда к праху Понятовского было решено подхоронить маленький гробик с останками другого польского короля-изгнанника — Станислава Лещинского. Его судьба так же трагична, как и судьба Понятовского. Дважды избранный королем (в 1704 и 1733 годах), он был дважды свергнут с трона русскими войсками — вначале Петра I, потом Анны Иоанновны. Укрывшись во Франции, он стал тестем Людовика XV, выдав за него свою дочь Марию. Станислав погиб в 1766 году от ожогов — он задремал в кресле у горящего камина, и огонь охватил его одежды. Его похоронили в Нанси. В 1793 году французские революционеры разграбили могилу и разбросали кости экс-короля. Часть из них удалось собрать в маленький гробик и вывезти в Польшу. Но в 1830 году этот гробик стал трофеем русских войск, подавивших польское восстание, и его привезли в Петербург. И только в 1858 году было решено в присутствии великого князя Константина Николаевича (брата Александра II) захоронить останки Станислава Лещинского в склепе Станислава-Августа.

Станислав Лещинский

Когда вскрыли склеп, то «для удовлетворения любопытства присутствующих » подняли гроб Понятовского и открыли его. В этот момент, как описывает свидетель, голова короля в позолоченной короне выпала из истлевшего гроба «и в тишине с грохотом покатилась по каменному полу. Под впечатлением этого ужасного происшествия все онемели. Тогда князь Константин упал на колени и начал читать "De profundis ", и все последовали его примеру. Крышку положили на место, и оба гроба спустили вниз».

Великий князь Константин Николаевич

https://ru.wikipedia.org/wiki/

Серия сообщений " ":
Часть 1 - История любви короля: Станислав-Август Понятовский

Фаворит великой княгини

Будущий король родился в семье каштеляна краковского Станислава Понятовского и его супруги Констанции, урожденной княжны Чарторыйской. Учился Понятовский-младший не только на родине, где, впрочем, успел прослыть талантливым оратором, но и в странах Западной Европы. Даже в Российской империи он оказался в качестве секретаря английского посла сэра Чарльза Уильямса, а впоследствии стал послом Саксонии.

«В шестнадцать лет я был прекрасно образован для своих лет: правдив, беспрекословно повиновался моим родителям, благоговел перед их душевными качествами, которые, по моему мнению, ни с чем не могли быть сравнимы, и считал ничтожеством всякого, кто не походил на Аристида или Катона», — рассказывал о себе Понятовский.

Станислав Понятовский: «В шестнадцать я был прекрасно образован»

При российском императорском дворе состоялось судьбоносное для Понятовского знакомство. Он получил расположение великой княгини Екатерины Алексеевны, еще до восхождения на престол менявшей фаворитов как перчатки. Их роман начался в 1756 году, однако спустя два года Понятовскому пришлось уехать из Петербурга в связи с отставкой елизаветинского канцлера Алексея Петровича Бестужева-Рюмина. Покинул столицу и Уильямс, бывший доверенным лицом Екатерины.

Да здравствует король!

Когда в 1763 году скончался Август III Саксонец, Чарторыйские поспособствовали тому, чтобы следующим королем Речи Посполитой стал Понятовский. Эту инициативу всеми силами поддержала Екатерина II, к тому времени уже ставшая императрицей. Бытует мнение, что Екатерина попросту «посадила» на польский трон своего бывшего фаворита, которому она вполне доверяла. На взятки польским аристократам императрица не скупилась. «Прежде всего нужно было заготовить сотни тысяч червонных на подкуп торговавших отечеством польских магнатов», — писал Василий Ключевский.

Король на портрете Иоганна Лампи

Евгений Карнович, историк XIX века, публиковал в журнале «Современник» «Очерки старинного быта Польши». Один из этих очерков был посвящен королю Понятовскому: «Король <…> был озабочен более собственными, нежели государственными делами. Самая главная его забота состояла в том, как бы добывать деньги. Он жил роскошно, тратил много, раздавал немало на убогих и на госпитали, а сам, вследствие всего этого, был постоянно без денег. Его факторы бегали по Варшаве с готовыми расписками, даже в 500 злотых, и занимали деньги в особенности у монахов, пугая их отнятием монастырских имуществ».

Отречение от престола

Станислав Понятовский был королем польским более тридцати лет, с 1764 года по 1795-й. В ноябре 1795 года, после взятия Варшавы, монарх был вынужден покинуть город и отречься от престола. Произошло это в Гродно, куда его доставили российские драгуны.

Смерть Станислава Августа Понятовского

После смерти Екатерины Понятовский получил от императора Павла I приглашение переехать в Петербург. Король, продав все драгоценности и все равно оставшись по уши в долгах, в конце концов перебрался в город, с которым были связаны яркие годы его молодости. Он поселился в Мраморном дворце, где и скоропостижно скончался в 1798 году на 67-м году жизни.

Средь шумного бала, случайно

Сюда в Петров день, 29 июня 1756 года, на празднование именин наследника собрались придворные и дипломаты. Среди них выделялся новый английский посланник при русском дворе сэр Хенбери Уильямс, верный слуга своего короля. Больше всех из присутствующих ему была интересна хозяйка бала Екатерина Алексеевна, личность яркая, фигура очень перспективная в политическом отношении. Уильямс постарался оказаться за ужином соседом великой княгини и сделал несколько тонких комплиментов ее уму. Это был самый верный путь понравиться Екатерине - с юных лет она была падка на нетривиальную лесть, ее хлебом не корми - только вырази восхищение ее умом. А потом посланник представил великой княгине молодого человека, приехавшего с ним в свите…

Станислав-Август Понятовский был необычайно, по-иностранному красив, ловок, элегантен, умен и ироничен. Он был выходцем из не очень знатного польского рода. В его жилах текла не только польская, но и итальянская кровь прадеда - авантюриста Джузеппе Торелли, женившегося в 1650 году на дочери помещика из белорусского местечка Понятов. Отсюда и пошла фамилия Понятовских. Станислав-Август получил отличное образование. Он долго жил в Париже, посещал там знаменитый салон мадам Жоф френ, знался с королями и министрами, был истым англоманом, в общем, - столичная штучка, покоритель женских сердец.

В день знакомства с Понятовским Екатерина была тоже красива и свежа. Позже Понятовский писал: «Ей было двадцать пять лет. Оправляясь от первых родов, она расцвела так, как об этом только может мечтать женщина, наделенная от природы красотой. Черные волосы, восхитительная белизна кожи, большие синие глаза навыкате, многое говорившие, очень длинные черные ресницы, острый носик, рот, зовущий к поцелую, руки и плечи совершенной формы, средний рост - скорее высокий, чем низкий, походка на редкость легкая…»

«Я позабыл о том, что существует Сибирь»

Стоит ли говорить, что он не случайно оказался в свите Уильямса на балу в Ораниенбауме. Уильямс сразу определил его в друзья Екатерины. Это были, так сказать, происки английской разведки. Еще до знакомства с великой княгиней Понятовский быстро вошел в петербургский свет, сблизился с придворными, «втерся» в дом Нарышкиных, сдружился с приятелем Екатерины, Львом Нарышкиным. Через него Понятовский и вошел во дворец Екатерины, точнее - в ее спальню. Сделано это было остроумно и изящно. Как-то раз Лев Нарышкин заболел и, не имея возможности навестить свою госпожу, слал ей письма. Екатерина быстро поняла, что письма эти пишет не сам больной Нарышкин, а какой-то его секретарь. «Я отвечала, - вспоминала Екатерина. - Он просил у меня в этих письмах то варенья, то других подобных пустяков, а потом забавно благодарил меня за них. Эти письма были отлично написаны и очень остроумные… А вскоре я узнала, что роль секретаря играл Понятовский.» Так через письма они ближе узнали друг друга. Остальное было делом ловкости мужчины и женщины, страстно желавших встретиться без свидетелей, словом, как писал Понятовский в мемуарах, «я позабыл о том, что существует Сибирь»…

«Под предлогом, что у меня болит голова, я пошла спать пораньше… - вспоминала об упоительных ночах Екатерина. - В назначенный час Лев Нарышкин пришел через покои… и стал мяу кать у моей двери, которую я ему отворила, мы вышли через маленькую переднюю и сели в его карету никем не замеченные, смеясь как сумасшедшие над нашей проделкой. Мы приехали в дом [Нарышкина] и нашли там Понятовского…»

Это была яркая, пылкая любовь, они так подходили друг другу. Но внешне, со стороны, все выглядело весьма пристойно и церемонно. Иначе было нельзя, ведь на престоле сидела императрица Елизавета Петровна - строгая хранительница нравственности своих подданных. Впрочем, случались и проколы. Как-то раз во время приема Екатерина показывала свои покои во дворце шведскому посланнику графу Горну, которого сопровождал Понятовский. «Когда мы пришли в мой кабинет, - пишет Екатерина, - моя маленькая болонка прибежала к нам навстречу и стала сильно лаять на графа Горна, но когда она увидела графа Понятовского, то я подумала, что она сойдет с ума от радости… Потом Горн дернул графа Понятовского за рукав и сказал: "Друг мой, нет ничего более предательского, чем маленькая болонка. Первая вещь, которую я дарил своей любовнице, была собачка, и через нее-то я всегда узнавал, пользуется ли у нее кто-то большим расположением, чем я".»

Полет «нетерпеливого человека» с лестницы

В самый разгар любовного романа Понятовский по делам службы уехал в Польшу. Екатерина страдала без «нетерпеливого человека» - так она зашифровывала возлюбленного в своих письмах. Но вскоре он вернулся в Россию «на коне» - в качестве посланника Речи Посполитой при русском дворе. Успех в России и у Екатерины вскружил ему и его польским родственникам голову. Варшаве показалось, что можно использовать эту близость и получить для Польши что-то вещественное. Да и чем черт не шутит - ведь в начале XVII века чуть-чуть не стал русским царем польский королевич Владислав!

Роман развивался, но из-за высокого дипломатического статуса любовника он становился рискованным, а потому еще более сладким. Понятовский писал: «Она никак не могла постичь, каким образом я совершенно реально оказывался в ее комнате, да и я впоследствии неоднократно спрашивал себя, как удавалось мне, проходя мимо стольких часовых и разного рода распорядителей, беспрепятственно проникать в места, на которые я, находясь в толпе, и взглянуть-то толком не смел. Словно вуаль меня окутывала». Екатерина подтверл<дает: «Граф Понятовский для выхода от меня брал обыкновенно с собою белокурый парик и плащ, и, когда часовые спрашивали его, кто идет, он называл себя: музыкант великого князя!»

Но музыка эта была опасной, особенно если учесть, что вскоре императрица Елизавета Петровна заподозрила Екатерину и канцлера Бестужева-Рюмина в заговоре и за великой княгиней стали следить придворные шпионы. Но «нетерпеливый человек» не унимался… Кончилось все это плохо. Как-то раз ночью во дворце стража захватила чрезвычайного и полномочного посланника польского короля графа Понятовского в тот момент, когда он крался в покои супруги наследника. Его приволокли к Петру Федоровичу, который приказал вытолкать его взашей, да так, чтобы тот еще и скатился по лестнице… История получилась позорная, некрасивая, и вскоре Понятовский вынужден был покинуть Петербург, даже не получив отзывной грамоты у императрицы Елизаветы Петровны. Екатерина была в отчаянии…

«Не спешите приездом сюда»

Но душевная рана постепенно перестала ныть, жизнь побеждала. Пошли густой чередой важные исторические события: смерть Елизаветы Петровны на Рождество 1761 года, начало царствования Петра III, заговор, а потом и свержение императора. Екатерина стала самодержицей. Узнав в Варшаве о ее вступлении на престол, Станислав-Август начал складывать чемоданы. Ему казалось, что теперь перед ним открываются невиданные перспективы. Он будет другом, может, даже супругом русской императрицы, ведь как она его любила, как любила! Но Екатерина почему-то не горела желанием видеть Понятовского. Через пять дней после переворота государыня писала ему: «Убедительно прошу вас не спешить приездом сюда потому, что ваше пребывание при настоящих обстоятельствах было бы опасно для вас и очень вредно для меня. Переворот, который только что совершился в мою пользу, похож на чудо… Я всю жизнь буду стремиться быть вам полезной и уважать и вас, и вашу семью, но в настоящий момент все здесь полно опасности и чревато последствиями… Прощайте, будьте здоровы».

Намек более чем понятный: я на троне, у всех на виду, меня окружают враги, ко всем прочим проблемам мне еще недостает любовника-иностранца… И последнее: «Я сделаю все для вас и вашей семьи, будьте в этом твердо уверены… Пишите мне как можно меньше или лучше совсем не пишите без крайней необходимости». В сущности, это был конец, разрыв. Он в отчаянии, он хочет приехать во что бы то ни стало, он жаждет упасть к ногам возлюбленной. Самовлюбленный Понятовский был уверен, что их воссоединению мешают только внешние обстоятельства, что она его любит по-прежнему. Но он ошибался. Екатерина была уже далека от него, у нее начался новый упоительный роман, появился другой непревзойденный мужчина - Григорий Орлов, а главное, перед ней открывалось грандиозное поприще - так сладко и страшно быть государыней России.

Дорогой подарок-отступное

Все сановники Екатерины были против этого шага. Все считали, что государыня сошла с ума, предаваясь воспоминаниям старой любви. Но никто не знал истинных, весьма далеких от сентиментальности, политических целей начатой игры. Зато это сразу же понял Понятовский. Узнав о своем уделе пленника на троне, он впал в отчаяние: «Не делайте меня королем, призовите меня к себе». Тщетно. Екатерина уже все решила - Понятовский должен был помочь ей укротить Польшу…

Екатерина знала своего возлюбленного и сознательно сделала его марионеткой. Красивый, мужественный любовник, Понятовский по своей натуре был слабым, безвольным, легко управляемым человеком. 2 ноября 1763 года он писал Екатерине: «Вы часто мне повторяли, что человек без честолюбия не мог бы нравиться вам. Вы вскормили его во мне… Мои стремления, впрочем, всегда ограничивались обязанностями подданного… Я точно не знаю, что вы хотите сделать из меня при настоящих обстоятельствах, но вы достаточно знаете меня, чтобы понять - такой престол с теми пределами власти, которыми вы хотите его ограничить, с тою моею посредственностью (если не сказать хуже) не есть положение, в котором бы я приобрел славу».

Соломенный король с польским гонором

Так Станислав-Август стал «своим» королем для России. Отныне защита короля от его внутренних и внешних врагов была объявлена долгом России. Все это открыло печальную страницу в истории Польши. Недаром Станислава-Августа называли «соломенным королем». Всеми делами в государстве заправлял русский посол Репнин. Потом в Польше началось восстание, шляхта объединилась в Барскую конфедерацию, которая свергла короля. Следом идет привычный для русско-польских отношений XVIII века сюжет: ультиматум Петербурга, подкуп членов сейма, русский карательный корпус, кровь, смерть или Сибирь для поляков-конфедератов. Понятовский во всем, что происходило в его стране, играл самую жалкую роль.

Суметь пережить собственную родину

Прошли годы. Король царствовал, но не правил, настала эпоха разделов Польши. Они проходили на глазах короля, и он ничем не мог помочь ни родине, ни себе - словом, слабый, безвольный человек. «Государыня, сестра моя! - писал он Екатерине. - Невзирая на то, что меня огорчает молчание, которое Вашему императорскому величеству угодно хранить по поводу моих последних писем, невзирая также на то, как поражен я был, когда ваш посол во время нашего последнего с ним разговора заявил мне в резких выражениях, что судьба четверых моих министров, двое из которых являются моими близкими родственниками, может стать судьбой преступников… Но ведь не для того же, чтобы меня ненавидели, пожелали вы сделать меня королем? Не для того же, чтобы Польша была расчленена при моем правлении, угодно было вам, чтобы я носил корону?» Как раз для того, чтобы он не мешал делить Польшу, Понятовского и сделали королем, горячие же его слова ничего уже не значили для Екатерины…

К тому же она знала, что Понятовский, страдая от своего бессилия, унижения, тем не менее живет на широкую ногу, делает миллионные долги, которые приходится оплачивать ей, российской императрице. Скорбя о судьбе Польши, он не отказывал себе ни в безумной роскоши, ни в изысканных утехах, ни в любовницах и дорогостоящих развлечениях. Его знаменитые «четверги» собирали во дворце всех выдающихся интеллектуалов, и ярче всех на них блистал король. Знаменитый ловелас Казанова, посетивший двор Станислава-Августа, писал: «Король, пребывавший, как и всегда в присутствии гостей, в прекрасном настроении и знавший итальянских классиков лучше, чем какой-либо другой король, завел речь о римских поэтах и прозаиках. Я вытаращил глаза от восхищения, услышав, как его величество цитирует их… Мы болтали о чем угодно с ним, и каждый раз, как я вспоминаю поистине достойные уважения качества, коими обладал этот великолепный государь, я не могу понять, каким образом мог он совершить столь грандиозные промахи - суметь пережить свою родину не было единственным из них».

Неромантическое свидание

В 1787 году, воспользовавшись путешествием Екатерины на Юг, в Крым, Понятовский попытался поправить свои безнадежные дела. Встреча была назначена на Днепре, в Каневе. Прошло уже четверть века с того момента, как расстались горячие влюбленные. Все придворные и дипломаты с нетерпением ждали: как они увидятся и что из всего этого будет? А ничего и не произошло. Последние угли костра пылкой любви давно уже угасли, и оставался только пепел. «Мы, - пишет бывший при встрече французский дипломат Сегюр, - обманулись в наших ожиданиях, потому что после взаимного поклона, важного, гордого и холодного, Екатерина подала руку королю, и они вошли в кабинет, в котором пробыли с полчаса. Они вышли, черты императрицы выражали какое-то необычайное для нее беспокойство и принужденность, а в глазах короля виднелся отпечаток грусти, которую не могла скрыть его принужденная улыбка.» Потом были обед, иллюминация, король давал бал, но императрица не поехала на него…

Статс-секретарь Храповицкий вел дневник, куда записывал все высказывания государыни. Вот запись этого дня: «Была довольна, что избавились от вчерашнего беспокойства. Князь Потемкин ни слова не говорил, принуждена была говорить беспрестанно, язык высох… Король торговался на три, на два дня или хотя бы до обеда на другой день». Но Екатерина спешила дальше - государственные дела были важнее воспоминаний забытой любви… Сегюр писал: «Так минуло это свидание, которое при всей великолепной театральности займет место скорее в романе, нежели в истории»…

Все-таки он иногда поляк!

Встреча эта не принесла облегчения ни Станиславу, ни Польше. И тут слабый, изнеженный король, которого ненавидели многие на родине, все-таки показал, что и он поляк. В 1791 году он подписал конституцию, которая в корне меняла судьбу Польши. Страна становилась конституционной монархией, у нее впервые появлялась регулярная армия, был учрежден новый воинский орден. Словом, Польша как государство получила шанс возродиться к жизни. Но, увы, мужества королю хватило ненадолго. «Сестра» из Петербурга прикрикнула на него, велела отменить конституцию, уничтожить учрежденный орден и явиться в Гродно. И он все послушно и привычно исполнил.

Любовь против любви

Нет, польский король не был, как Шуйский, пленником в цепях. Император предоставил ему великолепный Мраморный дворец. Здесь Понятовский устраивал балы и обеды, на них бывали видные сановники и ученые, ценившие компанию остроумного, образованного экс-короля. Он стал писать мемуары. Его родственник Адам Чарторижский как-то ранним утром 1797 года наве стил Понятовского в Мраморном дворце и застал лежебоку за письменным столом. Станислав-Август оторвался от бумаг - в его глазах стояли слезы. Бледный, растрепанный, он будто вернулся из прошлого, в котором, как в катакомбах, никак не мог найти выход, возвращаясь вновь и вновь на то же самое место - к первому свиданию в Ораниенбауме в Петров день 1756 года.

Мемуары эти дошли до нас. Конечно, Понятовский оправдывается, как может. Он считает себя жертвой вечной любви к необыкновенной женщине, ради которой он совершил массу неприглядных поступков. Но не будем иронизировать. Он действительно глубоко любил Екатерину и никогда не завел семьи. Вместе с тем он так же глубоко любил и родную Польшу. Совместить эта два чувства в те времена было невозможно. Ему не было суждено спасти ни свою любовь, ни свою родину. Да и пожертвовать собой ради одной из этих святынь Станислав-Август не смог. В этом состояла трагедия короля и Польши, но в этом же заключался триумф Екатерины II и Российской империи…

Простить, но помнить

Он умер в феврале 1798 года в том самом Мраморном дворце на берегу Невы. Последнее, что видели его глаза, - белое ледяное поле Невы, каменные стены мрачной Петропавловской крепости. Станиславу-Августу устроили пышные королевские похороны. Согласно легенде, император Павел I возложил на голову покойного позолоченную серебряную корону. Его похоронили в церкви Святой Екатерины на Невском проспекте, в самом центре имперской столицы. Но праху изгнанника не было покоя. Гробницу вскрывали несколько раз, и в 1858 году произошло ужасное происшествие.

Тогда к праху Понятовского было решено подхоронить маленький гробик с останками другого польского короля-изгнанника - Станислава Лещинского. Его судьба так же трагична, как и судьба Понятовского. Дважды избранный королем (в 1704 и 1733 годах), он был дважды свергнут с трона русскими войсками - вначале Петра I, потом Анны Иоанновны. Укрывшись во Франции, он стал тестем Людовика XV, выдав за него свою дочь Марию. Станислав погиб в 1766 году от ожогов - он задремал в кресле у горящего камина, и огонь охватил его одежды. Его похоронили в Нанси. В 1793 году французские революционеры разграбили могилу и разбросали кости экс-короля. Часть из них удалось собрать в маленький гробик и вывезти в Польшу. Но в 1830 году этот гробик стал трофеем русских войск, подавивших польское восстание, и его привезли в Петербург. И только в 1858 году было решено в присутствии великого князя Константина Николаевича (брата Александра II) захоронить останки Станислава Лещинского в склепе Станислава-Августа.

Когда вскрыли склеп, то «для удовлетворения любопытства присутствующих» подняли гроб Понятовского и открыли его. В этот момент, как описывает свидетель, голова короля в позолоченной короне выпала из истлевшего гроба «и в тишине с грохотом покатилась по каменному полу. Под впечатлением этого ужасного происшествия все онемели. Тогда князь Константин упал на колени и начал читать "De profundis", и все последовали его примеру. Крышку положили на место, и оба гроба спустили вниз».

Незадолго до Второй мировой войны большевики закрыли храм Святой Екатерины, а прах польских королей в 1938 году передали полякам. Но Польша, похоронив патриота Лещинского в Кракове, не хотела знать короля-предателя Станислава-Августа. Его прах погребли в скромном костеле местечка Волчий, где когда-то родился красивый мальчик, в котором пенилась горячая итальянская кровь первого любовника самых прекрасных женщин Европы. Но и на этом не закончились злоключения несчастного Станислава-Августа. В 1939 году по пакту Молотова-Риббентропа Волчин отошел к СССР, могила была вновь вскрыта и ограблена. Исчезла позолоченная корона, гербы и большая часть костей. И только в 1995 году, почти двести лет спустя после смерти Понятовского, прах последнего польского короля был с почестями перезахоронен в Варшаве. Наконец он обрел покой - Родина-мать приняла и простила его…

Личность императрицы Екатерины Великой на протяжении столетий окружена мифами. Один из них гласит: роковое кровоизлияние в мозг настигло царицу в туалетной комнате в тот момент, когда она восседала на стульчаке, ранее являвшимся древним троном польской династии Пястов. Переделать трон в стульчак Екатерина якобы приказала после третьего раздела Польши, когда эта страна перестала существовать как независимое государство.

Приступ действительно настиг императрицу в туалетной комнате, но к истории с троном-стульчаком специалисты относятся скептически: Екатерина не была склонна к таким трюкам, даже когда пребывала в состоянии крайнего раздражения.

Польские же дела раздражали императрицу очень сильно, так как видела она в них чёрную неблагодарность человека, которому она сделала самый дорогой подарок в своей жизни.

Екатерина никогда не была скупа по отношению к возлюбленным. Вне зависимости от своего ума и таланта все они были щедро одарены. Но ни Григорию Орлову , ни его тёзке Потёмкину не доставалось то, что получил Станислав Август Понятовский : королевская корона.

Секретарь сэра Уильямса

Станислав был на три года младше Екатерины. Он родился в 1732 году в Волчине, на территории современной Белоруссии, в семье каштеляна краковского Станислава Понятовского и Констанции Понятовской, урождённой княжны Чарторыйской .

Станислав, принадлежащий к одному из самых влиятельных родов Польши, получил хорошее образование и много путешествовал по Западной Европе, долгое время провёл в Англии. На родине на него обратили внимание во время выступлений в Сейме, где он зарекомендовал себя как прекрасный оратор.

В 1755 году Понятовский отправился в Россию в качестве личного секретаря английского посланника Чарльза Хэнбери-Уильямса .

Представитель Англии в России искал пути для проведения курса, выгодного британской короне. Более всего в этом отношении его интересовал наследник престола и его супруга, Екатерина Алексеевна.

Уильямс понимал, что ему лично завязать тесные связи с великой княгиней будет сложно, к тому же это привлечёт внимание. Поэтому 29 июня 1756 года на праздновании именин наследника престола английский посланник представил Екатерине своего секретаря.

Станислав Август Понятовский. Художник Марчелло Баччарелли, 1785 г. Источник: Public Domain

«Когда часовые спрашивали его, кто идёт, он называл себя: „М узыкант великого князя! “ »

Екатерина была несчастлива в браке, о чём знали и при русском дворе, и при дворах европейских монархов. После родов, произведя на свет сына Павла , великая княгиня ещё больше похорошела. Фаворита Сергея Салтыкова отправили посланником в Швецию, и Екатерина страдала от женской тоски.

Именно в этот момент перед ней предстал статный польский красавец, сразивший будущую императрицу наповал.

Впрочем, покорён был и Понятовский. «Ей было двадцать пять лет. Оправляясь от первых родов, она расцвела так, как об этом только может мечтать женщина, наделённая от природы красотой. Чёрные волосы, восхитительная белизна кожи, большие синие глаза навыкате, многое говорившие, очень длинные чёрные ресницы, острый носик, рот, зовущий к поцелую, руки и плечи совершенной формы, средний рост — скорее высокий, чем низкий — походка на редкость лёгкая...», — писал он о первой встрече с Екатериной.

Начался бурный роман, продлившийся три года. Понятовский со временем сменил статус: он сам стал посланником при русском дворе. Это затрудняло его отношения с Екатериной, но Понятовский, потерявший голову от любви, не обращал внимания на трудности. Он проникал в покои великой княгини даже тогда, когда она сама этого не ожидала, и покидал их под носом у охраны.

«Граф Понятовский для выхода от меня брал обыкновенно с собою белокурый парик и плащ, и, когда часовые спрашивали его, кто идёт, он называл себя: „ Музыкант великого князя! “ » — писала Екатерина.

«Станислав Понятовский в Петербурге». Художник Ян Чеслав Монюшко, картина написана между 1880 и 1910 гг. Источник: Public Domain

Изгнание

В 1757 году Екатерина родила дочь Анну . Девочку официально признал Пётр Фёдорович, однако и он сам, и придворные сомневались в отцовстве. Скорее всего, отцом Анны был Понятовский. Великая княжна Анна Петровна умерла в марте 1759 года, не дожив до полутора лет.

К этому времени её предполагаемого отца уже не было в Петербурге. В 1758 году и у Екатерины, и у Понятовского случились крупные неприятности. Охрана всё-таки поймала поляка на пути в покои великой княгини. Пётр Фёдорович, к которому доставили посланника, велел спустить его с лестницы. Но это были сущие мелочи по сравнению с делом о заговоре. Императрица Елизавета Петровна , оправившаяся от тяжёлой болезни, заподозрила окружение в подготовке дворцового переворота, в результате которого на престол должен был взойти малолетний Павел Петрович под опекунством Екатерины.

Могущественному канцлеру Бестужеву-Рюмину эта история стоила карьеры и ссылки, фельдмаршалу Апраксину — жизни. Екатерину спасло то, что компромата на неё у других участников заговора найти не удалось. В причастности к делу заподозрили английского посланника и Понятовского. От дыбы их спас дипломатический статус, поэтому обоих просто попросили вон из России.

Екатерина страшно тосковала, Понятовский тоже. Поэтому после переворота 1762 года, когда Екатерина стала владычицей России, поляк был готов немедленно ехать к возлюбленной.

«Я сделаю всё для вас и вашей семьи»

Екатерина охладила пыл любовника, заметив, что её положение неустойчиво, и появление Понятовского ситуацию только усугубит.

А далее императрица более чем прозрачно дала понять, что отношениям пришёл конец, написав: «Я сделаю всё для вас и вашей семьи, будьте в этом твёрдо уверены... Пишите мне как можно меньше или лучше совсем не пишите без крайней необходимости».

Гордый поляк не сразу понял, что дело не только в высокой политике. Екатерина влюбилась в другого, русского гвардейца Григория Орлова , который вместе с братьями стал одним из главных действующих лиц переворота 1762 года.

Из всех любовников Екатерины только Понятовский был иностранцем. Взошедшая на престол государыня справедливо посчитала, что мужчин, достойных её, достаточно и в России.

Екатерина Великая всегда стремилась найти мужчинам, оказавшимся рядом с нею, государственное применение. Это правило коснулось и Понятовского.

В 1763 году в Польше скончался король Август III . Государственное устройство Речи Посполитой было таково, что прямого и единственного наследника короны не было, и разные аристократические партии выдвигали своего кандидата.

Екатерина увидела в этом шанс решения для России извечной «польской проблемы». Партия Чарторыйских выдвинула в короли Станислава Августа Понятовского, и русская императрица деньгами и силой оружия подкрепила притязания бывшего любовника.

В 1764 году Понятовский стал королём польским и великим князем литовским. Таким образом, Екатерина сдержала обещание, сделав для Станислава даже больше, чем он мог ожидать.

«Станислав Август Понятовский во главе войска». XIX век, художник неизвестен. Источник: Public Domain

Участь «соломенного короля»

Но для Станислава Августа корона счастливым жребием не оказалась. С чьей помощью он взошёл на трон, поляки прекрасно знали. Король оказался полностью зависим от мнения русского посла. Сами поляки именовали монарха «соломенным королём», а оппозиция готовила вооружённый мятеж.

Король пытался проводить реформы, но одни наталкивались на сопротивление аристократии, другие останавливались недовольными окриками из Петербурга. В 1768 году в Польше вспыхнула кровопролитная гражданская война, в которой противники Понятовского и России обратились за помощью к Турции и Франции. В итоге Россия стала брать верх, что не понравилось Пруссии и Австрии. Стремясь остановить усиление России, прусский король Фридрих II Великий предложил разделить часть территории Речи Посполитой между тремя государствами. Екатерина, поколебавшись, согласилась.

Суверенитет Польши стал формальностью, как и королевский статус Понятовского. Это положение угнетало Станислава Августа, и он пытался заставить Екатерину пересмотреть свои взгляды. «Но ведь не для того же, чтобы меня ненавидели, пожелали вы сделать меня королём? Не для того же, чтобы Польша была расчленена при моём правлении, угодно было вам, чтобы я носил корону?» — писал он в Петербург.

Король мечтал о личной встрече, надеясь, что старые чувства проснутся и помогут ему изменить отношение Екатерины и к нему, и к Польше.

Но встреча состоялась лишь в 1787 году во время путешествия Екатерины в Крым. Ничего из того, на что надеялся Станислав, не случилось. Чувств к нему у Екатерины не осталось, и она явно тяготилась его присутствием. Политика России по отношению к Речи Посполитой не изменилась.

Императрица не понимала, что его не устраивает: он стал королём, и его трон сторожит вся мощь русской армии. Но гордый Понятовский хотел реальной независимости.

Безвольный властитель

В 1791 году король Речи Посполитой подписал Конституцию страны, которая меняла строй на конституционную монархию. Вслед за этим должны были последовать реформы, которые превратили бы Польшу в сильное и независимое государство.

Екатерина была в ярости от такого «самоуправства», но силы России были отвлечены на войну с Турцией. Поэтому российским эмиссарам было предписано формировать конфедерации из оппозиционеров, недовольных Конституцией. В нужный час они должны были обратиться за помощью к России.

В мае 1792 года началась русско-польская война, в которой Станислав Август Понятовский де-факто противостоял бывшей возлюбленной. К концу июля всё было кончено: Станислав Понятовский приказал прекратить сопротивление и объявил об отказе от Конституции и реформ.

Вслед за этим последовал второй раздел Польши между Пруссией и Россией, после чего от государства Станислава Понятовского осталась лишь треть территории.

Великодушная Екатерина снова сохранила корону на его голове.

Станислав II Понятовский.