Сигизмунд фон герберштейн биография. Нравы и обычаи Московии, по Герберштейну

Библиографические источники:

1. Библиотека Д.В. Ульянинского. Библиографическое описание. Том III. Сношения Московской Руси с чужими странами до начала XVIII века. Москва, 1915, № 3918

2. Чертков А.Д. «Всеобщая библиотека России». Каталог книг для изучения нашего отечества во всех отношениях и подробностях». Москва, 1863, № 1409

3. Заболотских Б. «Книжные раритеты». М., 1999, с. 216

4. Аделунг Ф.П. "Критико-литературное обозрение путешественников по России до 1700 г. и их сочинений". 2 т.т. Санкт-Петербург, 1864. I, c.112

5. Hiersemann, Karl W. Антикварный каталог. Путешествия в России в Европейской, Азиатской части и в соседних с Россией странами. География, этнография и народное хозяйство. Из библиотеки Тайного советника Дмитрия Петровича Северина, чрезвычайного посланника при Баварском дворе. Лейпциг, 1899, № 259. Д.П. Северин собрал 10 изданий Герберштейна.

Вот что написал А.Д. Чертков в своём капитальном библиографическом исследовании "Всеобщая библиотека России или каталог книг для изучения нашего Отечества во всех отношениях и подробностях" М., 1863, №1409 по поводу этого издания: " Этот итальянский перевод издан только одним годом после первого латинского издания. Он столь редок, даже в чужих краях, что оба известные библиографа, Gebauer и Denis, его никогда не видали. В нашем экземпляре недостаёт карты, также как и в том, который описывает Аделунг, с.с. 338-341".

Сигизмунд Герберштейн родился 23 августа 1486 года в замке Виппах в блаженной австрийской Каринтии. Именно здесь, в горах славянской Крайны, провел все свое детство будущий автор «Записок о московитских делах». Не будет преувеличением отметить, что общение с коренным населением-славянами-наложило известный отпечаток на формирование психологии отпрыска обедневшего, но одного из древнейших родов немецкой Штирии. Будущий дипломат австрийских императоров превосходно изучил славянский язык, видимо, бывший для него в детстве вторым родным языком. познакомился с обычаями и верованиями южных славян. Подобная осведомленность о быте и жизни славянского населения не могла не сказаться ни на отношении к далеким московитам, ни на тенденциозности «Записок». Обычаи и прочие «странности», столь поражавшие иностранных путешественников в России, не вызывали удивления Герберштейна, который подчас находил им параллели и объяснения в том, что он видел на своей славяно-немецкой родине. Поэтому книга написана серьезно, без всякого пренебрежения и предвзятой направленности к политике и истории Московского государства. Недаром, когда он учился в Венском университете в 1499-1502 г.г. у него была кличка «Sclaf»- славянин! После учебы в 16 лет он поступает на военную службу и несколько лет участвует в войнах против венгров и венецианцев. За свои заслуги на поле битвы Герберштейн был посвящен в 1514 году императором Максимилианом в рыцари. В 1516 году Сиги, ставший членом Королевского придворного Совета, вступает на дипломатическую стезю. Через несколько месяцев Сиги получил полномочия посла императора (Кесаря) в Московию. Цель поездки заключалась в попытке втянуть московитов в борьбу с Турецкой империей, а также оказать посредничество воевавшим между собой России и Польше. Поездка Герберштейна была одним из ходов запутанной дипломатии Габсбургов, пытавшихся предотвратить сближение Москвы с Данией, Ливонским орденом и Францией-врагами австрийского дома. Миссия оказалась невыполнимой, что и обнаружилось при переговорах в 1517 году между Василием III и Герберштейном. Осенью того же года австрийский посол возвращается в Вену. Видимо здесь, в столице империи, в кружке венских гуманистов, у будущего автора возникла мысль о написании книги о своем путешествии. Немаловажную роль могли сыграть и дневники, которые вел Сиги во время путешествия. Но прошло еще много лет, прежде чем эта идея осуществилась. В 1526 году Герберштейн вновь был послан в Московию с теми же целями. Второе посольство оказалось несколько удачнее первого: австрийские послы добились перемирия между Великим Князем и Польским Королем. В конце 1526 года Герберштейн отбыл на родину. Всемирную известность у потомков оставила его книга “Rerum Moscoviticarum Commentarij”(«Записки о московитских делах»).

Книга австрийского посла во многом повлияла на сочинения иностранцев о России. Все дальнейшие труды по Россике заимствовали его фактический материал по истории, этнографии и географии Московии.Великий Сиги умер в Вене, 80 лет от роду, покрытый честью и славой, и незабвенный для своего отечества и России, обязанной ему вечной благодарностью! Первое издание «Записок» вышло в Вене в 1549 году на латинском языке в лист, но оно настолько редкое, что осталось неизвестным даже для многих европейских источников и писателей и имеется в наличии всего лишь в нескольких экземплярах. В бывшую Публичку (РНБ) в Петербурге эта книга была подарена Г.Н. Геннади в 1853 году. Сам Григорий Геннади приобрел ее на толкучке в СПБ. Незабвенный Аделунг, напечатавший о Герберштейне целую обширную монографию, описывал это первое издание со слов других, никогда его не видав. В России 2-й экз. 1-го издания был еще только в библиотеке графа Палена. Гартье называл это издание суперуникой! Наш итальянский перевод 1550 года (по времени 2-е издание) был напечатан в Венеции и принадлежит к числу наиболее редких старинных изданий Герберштейна. Вот что пишет Борис Заболотских в своей книге «Книжные раритеты», М., 1999, с. 216: “Сокровенным желанием А.Д. Черткова было приобрести небольшую в 14 страниц книжку под названием «The reporte ... in the City of Mosco», отпечатанную в Лондоне в 1607 году. Напечатал ее голландский негоциант, долго живший в России. Единственный экземпляр этой книги обнаружился в библиотеке Британского Музея. Раздобыть такую редкость, естественно, было не реально. Но его поставщик редких книг Зайцевский достал другую редкость, о которой Чертков не смел и мечтать. Речь идет о втором издании «Записок о Московии» Герберштейна, увидевшем свет в Венеции в 1550 году. Значимость этого экземпляра показывает аннотация в каталоге Черткова: «Этот итальянский перевод издан только одним годом после первого латинского издания. Он столь редок даже в чужих краях, что оба известные библиографа, Гебауер и Дени, его никогда не видали. В нашем экземпляре недостает карты, как и в том, который описывает Аделунг»”. На эту карту обращает особое внимание и Тихменев, т.к. по его словам она не была ранее известна ни одному исследователю и только голословно указывалась в картографиях. Переводчиком же книги на итальянский язык некоторые считают автора карты Якопо Гастальди, чье имя упоминается и в предисловии и на карте, другие-фон Корвина. Венецианский инженер Якопо Гастальди - один из самых выдающихся картографов 16-го века. За 25 лет своей деятельности Гастальди выпустил несколько изданий мировой карты разного формата, чем и обессмертил свое имя. Карту Московии Гастальди выполнил в трапецивидной проекции и заключил ее в градуированную рамку. Он дополнил ее сведениями, взятыми из текста книги, а также полученными им из-за границы. В бассейне р Невы показаны новые реки, изображено Ладожское озеро, Днепровский бассейн изображен по-новому. Артистично нарисованные леса и горы создают иллюзию перспективы. В углах карты за пределами ее рамки изображены различные животные. Почему карта Гастальди попала в очень немногие экземпляры венецианского издания 1550 года осталось загадкой, разгадать которую в дальнейшем будет все труднее и труднее. Величайшая редкость!

С. Герберштейн - австрийский государственный деятель. Во главе дипломатической миссии императора Священной Римской Империи в 1516-1518 и 1526-1527 гг. совершил путешествия в Россию.

Он родился в 1486 г. в родовом замке Виппахе, где его отец Леонард заведовал королевским имением. Место это издревле было населено славянами, поэтому Сигизмунд с детских лет наряду с родным немецким изучил их язык. Впоследствии, при путешествии по России, знание славянского языка принесло ему большую пользу.

Образование Сигизмунд получил в Венском университете. Двадцати лет от роду Герберштейн поступил на военную службу, принимал участие в боевых действиях. За мужество и верность император Максимилиан возвел С. Герберштейна в рыцари, сделал его членом королевского совета.

Первое поручение в роли дипломата Герберштейн получил в 1516 г., когда был отправлен к датскому королю.

В конце того же года Герберштейна отправляют в Польшу и Россию.

Цель его миссии заключалась в том, чтобы договориться о совместных действиях против Турции, а также примирить Россию с Польшей. Но в тот сложный исторический период решить эти вопросы оказалось невозможным.

В конце 1525 г. император Карл V поручил Сигизмунду Герберштейну вновь отправиться с посольством в Московию. Цель посольства, осуществленного в 1526-1527 г., была та же, что и раньше. Но и эта миссия особого успеха не имела. Тем не менее, обе эти поездки, преследовавшие в основном политические цели, были весьма полезны, они обогатили европейскую науку подробным описанием Московии. В итоге двух путешествий в Россию Герберштейном был создан труд «Записки о Московитских делах». Он был завершен только в 1549 г., то есть через 23 года после второго путешествия в Россию.

Впервые этот обширный труд, написанный на основе личных наблюдений автора, его бесед с осведомленными людьми и изучения письменных памятников (летописей и пр.), появился в 1549 г. на латинском языке под названием «Rerum Moscoviticarum Commentarii».

«Записки» Герберштейна потом были переведены на ряд европейских языков и многократно переиздавались. Только в России книга выдержала не менее шести изданий.

Качества, делавшие Сигизмунда Герберштейна искусным дипломатом, - образованность, широта взглядов, умение выделить главное, - позволили ему создать книгу достаточно точную и основательную. В круг его наблюдений и исследований входили нравы и обычаи, экономическое состояние и географические сведения, прошлое и настоящее населявших Россию народов. «Записки о Московитских делах» Герберштейна не утратили своего источниковедческого значения и в наши дни.

С. Герберштейн посетил многие регионы России - этого тогда еще чрезвычайно мало известного в Европе государства. Это сочинение по праву считается лучшим историко-культурным источником о Московском государстве XVI в. Многие страницы «Записок» автор посвятил различным народам, населявшим «Московитское» государство, в том числе и чувашам. Он первым из иноземных писателей упоминает чувашей, название которых и в русских летописях встре-

чается впервые только под 1524 г. Герберштейн сообщает многие тонко подмеченные особенности чувашской культуры. Ряд сообщенных им сведений в других источниках не встречается и поэтому представляет чрезвычайную историко-культурологическую ценность.

В сочинении Герберштейна мы находим любопытные сведения и о других народах края - марийцах, мордве, татарах, русских и др.

Интересны сведения С. Герберштейна о хозяйственно-бытовом укладе народов Поволжья. Народы нашего края в то время жили рассеянно по деревням, обрабатывали землю в лесных чащобах, питались дичиной и медом, в изобилии добывали драгоценные меха и т. д.

Сочинение С. Герберштейна пользовалось широкой популярностью, оно было хорошо известно европейским ученым, явилось источником для картографической и космографической литературы того времени.

В России «Записки» впервые были переведены в 1748 г. переводчиком академии наук К. Кондратовичем.

Лучший перевод «Записок» принадлежит А. И. Малеину и издан в 1908 г. в Санкт-Петербурге. Ниже мы приводим небольшие фрагменты из этого издания, непосредственно относящиеся к чувашам.

• 3710 reads

Извлечения из «Записок о Московитских делах»

Нижний Новгород - это большой деревянный город, с каменной крепостью, которую нынешний монарх Василий 1 выстроил на возвышенности, при слиянии рек Волги и Оки. Говорят, что он отстоит на сорок немецких миль к востоку от Мурома; если это так, то Новгород будет отстоять от Москвы на сто миль 2 . По своему плодородию и изобилию во всем страна эта не уступает Владимиру. И здесь, можно считать, проходит граница христианской религии. Ибо хотя государь Московии имеет далее этого Новгорода крепость, которая называется Сурою 3 , живущие там народы, именуемые черемисами 4 , следуют вере не христианской, а магометанской 5 . Есть там и другие народы, по имени мордва, перемешанные с черемисами, которые занимают значительную часть страны по сю сторону Волги до Суры. Ибо черемисы живут за Волгою на севере; для различения между ними живущие около Новгорода называются черемисами верхними или горными, не от гор, которых там нет вовсе, а скорее от холмов, которые они населяют 6 .

Река Сура разделяет владения царя Московского и царя Казанского; она течет с юга и, повернув на восток, впадает в Волгу в двадцати восьми милях ниже Новгорода. При слиянии Волги и Суры государь Василий воздвиг крепость и назвал её по своему имени Василь-городом 7 ; впоследствии эта крепость явилась источником многих бедствий. Недалеко оттуда есть река Мокша, она тоже течет с юга и впадает в Оку выше Мурома, недалеко от города Касимова, который московский владыка уступил татарам для житья 8 . Их женщины окрашивают, ради красоты, ногти в черный цвет и постоянно ходят с открытой головой и распущенными волосами 9 . К востоку и югу от реки Мокши встречаются огромные леса, в которых живет народ мордва, который имеет особый язык и подчинен государю Московии. По одним известиям, они идолопоклонники, по другим - магометане. Они живут в селах, разбросанных там и сям, возделывают поля, питаются звериным мясом и медом,

изобилуют драгоценными мехами; это очень сильные люди, ибо они часто храбро отражали даже разбои татар; почти все они пехотинцы, отличаются опытностью в стрельбе из луков.

Народ под названием черемисы 10 живет в лесах под Нижним Новгородом. Они имеют собственный язык и следуют учению Магомета. Ныне они повинуются царю Казанскому, хотя наибольшая часть их некогда платила дань князю Московскому; отсюда они и досель ещё причисляются к подданным Москвы. Многих из них государь привез оттуда в Москву по подозрению в преступлении измены, мы видели их там. Но когда они были посланы на границы в направлении к Литве, то в конце концов рассеялись в разные стороны. Этот народ обитает на далеком и широком пространстве от Вятки и Вологды до реки Камы, но без всяких жилищ. Все, как мужчины, так и женщины, очень проворны в беге, затем все они весьма опытные стрелки, никогда не выпускают из рук лука.

В двух милях от Нижнего Новгорода было очень много домов, наподобие города или посёлка, где вываривалась соль. Несколько лет тому назад они были выжжены татарами и восстановлены по приказу государя.

Народ мордвы живет у Волги, ниже Нижнего Новгорода, на южном берегу; они во всем похожи на черемисов, за исключением того, что дома встречаются у них гораздо чаще.

Царство Казанское, город и крепость того же имени расположены на Волге, на дальнем берегу реки, почти в семидесяти немецких милях ниже Нижнего Новгорода; с востока и юга по Волге это царство ограничено пустынными степями; с севера-востока с ними граничат татары, зовущиеся шейбанскими и кайсацкими. Царь этой земли может выставить войско в тридцать тысяч человек, преимущественно пехотинцев, среди которых черемисы и чуваши - весьма искусные стрелки. Чуваши отличаются также и знанием судоходства.

Вятская область за рекою Камою отстоит почти на сто пятьдесят миль от Москвы к летнему Востоку; до нее можно добраться, правда, более коротким, но зато и более трудным путем через Кострому и Галич. Ибо помимо того, что путь затрудняется болотами и лесами, которые находятся между Галичем и Вяткой, там повсюду бродит и разбойничает народ черемисы. От

этого туда отправляются более длинным, но зато более легким и безопасным путем через Вологду и Устюг. А отстоит Вятка от Устюга на сто двадцать миль, от Казани на шестьдесят. Стране дала имя одноименная река, на берегу которой находятся Хлынов, Орлов и Слободский 11 . При этом Орлов находится в четырех милях ниже Хлынова, затем, спустившись на шесть миль к западу, Слободской; Котельнич 12 же находится в восьми милях от Хлынова на реке Речице, которая, вытекая с востока, между Хлыновом и Орловой впадает в Вятку. Страна болотиста и бесплодна и служит как бы неким неприкосновенным убежищем для беглых рабов, изобилует медом, зверями, рыбами и белками. Некогда она составляла владение татар, так что еще и поныне по ту и по сю сторону Вятки, в особенности при её устьях, где она впадает в реку Каму, властвуют татары. Дороги измеряются там чункасами, а чункас содержит пять верст 13 .

Шкурки горностаев привозятся также из нескольких местностей, и притом выворотные; однако большинство покупателей вводится этими шкурками в обман. Они имеют какие-то знаки вокруг головы и хвоста, по которым можно узнать, в надлежащую ли пору они пойманы. Ибо лишь только это животное будет поймано, с него снимается шкурка и мех выворачивается, чтобы волос не вытерся и не стал от этого хуже. Если какое животное не будет поймано в свое время, и потому мех его будет лишен надлежащего и природного цвета, то (как сказано) они вырывают из головы и хвоста некоторые волосинки, как признаки, чтобы нельзя было узнать, что оно поймано не в надлежащее время, и таким образом обманывают покупателей. Каждая шкурка продается приблизительно за три или четыре деньги.

Лисьи меха, и в особенности черные, из которых по большей части делают шапки, ценятся очень дорого. А именно, они продаются за 10, а иногда и за 15 золотых. Беличьи шкурки также привозятся из различных краев, наиболее широкие из Сибирской области, а те, которые благороднее каких угодно других, из Чувашии, недалеко от Казани 14 , затем из Перми, Вятки, Устюга и Вологды. Они привозятся всегда связанные пучками по 10 штук; в каждом пучке две из них - самые лучшие, которые называются личными, три несколько похуже, которые именуются красными, четыре - подкрасные; одна, и притом последняя, называемая молочною, - самая дешевая из всех. Каждую из них можно купить за одну или две деньги. Лучшие и отборные из них купцы с большой для себя выгодой возят в Германию и другие страны.

Примечания

1. Василий III Иванович (1479-1533) правил Московским государством с 1505 по 1533 гг.

Нижний Новгород был основан еще в 1221 г. владимирским князем Юрием Всеволодовичем как крепость. В 1392 г. был присоединен к Москве и вскоре стал опорным пунктом Руси в борьбе с Казанским ханством. Первоначально город был обнесен дубовыми стенами, в 1372 г. было начато строительство белого каменного кремля. Видимо, уже с тех времен идет его чувашское название Чул хула - букв. «Каменный город». При Василии III в 1506-1511 гг. был сооружен новый кирпичный кремль.

2. Расстояние от Москвы до Нижнего Новгорода 439 км.

3. Имеется в виду город Васильсурск (ныне посёлок городского типа в Воротынском районе Нижегородской области). Основан в 1523 г. близ устья Суры как крепость Васильгород, назван в честь Василия III. С 1779 г. уездный город Василь Нижегородского наместничества, с 1927 г. - поселок городского типа.

4. В исторических источниках XVI-XVIII вв. под этнонимом черемиса или черемисские татары скрываются марийцы и чуваши, под этнонимом горные черемиса , а также черемиса и черемисские татары на правобережье Волги выступают в основном чуваши и небольшая группа горных марийцев. В Курмышском, Свияжском, Цивильском, Чебоксарском, Ядринском уездах, а также в восточной части Козмодемьянского и правобережной части Кокшайского уездов под названием черемиса выступали однозначно чуваши . В данном случае, по всей вероятности, речь идет о горных марийцах и чувашах.

5. В первой четверти XVI в. чуваши и горные марийцы, судя по всему, были язычниками. В период жизни в Казанском ханстве в религиозных верованиях народов Среднего Поволжья усилилась доля мусульманского компонента, чему немало способствовала миссионерская деятельность казанского духовенства. В Присурье к тому же находились татарские оборонительные остроги, в которых проживали мусульмане. Исламизация чувашей особенно активно происходила в Заказанье, в Волжско-Свияжском междуречье и примыкающих районах. Впоследствии принявшие магометанство чуваши влились в состав татарского народа. Процесс этот шел вплоть до начала XIX в., а местами продолжался и позднее.

6. До начала русской колонизации на территории Нижегородской области проживали мордовские и марийские племена, при-

чем в правобережных районах мордва соседствовала с горными марийцами. Судя по свидетельству С. Герберштейна, такая ситуация сохранялась и в начале XVI в.

7. Ныне Васильсурск . См. примеч. 3.

8. Касимов - город в Рязанской области на левом берегу Оки. Основан в 1152 г., до 1471 г. назывался Городец Мещерский. В 1446 г. великий князь Московский Василий II Тёмный подарил его татарскому хану Касиму, бежавшему из Золотой Орды и поступившему на службу к Московскому князю. В 1471 г. город переименован в Касимов. С середины XV в. Касимов становится центром Касимовского царства. Здесь в результате ассимиляции местного мещерского населения золотоордынцами формируется основное ядро татар-мишарей. После завоевания Казанского ханства в 1552 г. часть служилых татар-мишарей переселяется на южные границы Русского государства для охраны от набегов южных кочевников. Таким образом, на территории Чувашии появляются татары-мишары.

9. Эти этнокультурные особенности для татар-мусульман не характерны. Очевидно, в первой четверти XVI в. там ещё сохранялись этнокультурные особенности мещёры, на которые и обратил внимание автор.

10. Под названием черемисы , очевидно, надо подразумевать как марийцев, так и чувашей.

11. Хлынов - ныне город Киров , центр Кировской области. В русских летописях впервые упоминается в 1374 г. Основан новгородскими ушкуйниками.

Орлов - город в Кировской области, районный центр. Впервые упоминается С. Герберштейном, в 1600 г. упоминался под названием Орловец.

Слободской - город в Кировской области, районный центр. Первое упоминание как об укреплённом пункте русских поселенцев относится к 1505 г.

12. Котельнич - город в Кировской области, районный центр. Впервые упоминается под названием Кокшаров под 1143 г., в 1181 г. переименован в Котельнич .

13. Чункас - см. ниже соответствующее примечание к труду Г. Ф. Миллера.

14. Это - первое упоминание Чувашии в западноевропейской литературе. Примечательно, что в то время пушной промысел составлял важную статью экономической жизни чувашей.

• 2468 reads

Герберштейн Сигизмунд (1486 -1566) - немецкий барон, дипломат и путешественник. Большие услуги оказал империи, ведя переговоры с турками и поляками. Во главе дипломатической миссии императора Максимилиана I посетил Россию в 1516, а в 1523 -1527 ездил в Россию от имени эрцгерцога Фердинанда. В целях создания коалиции гос-в для борьбы с турками безуспешно добивался мира между Россией и Польшей, настаивая на передаче Польше Смоленска. Герберштейн - автор «Записок о Московитских делах», содержавших географич. описание России и характеристику её акономич. уровня) быта и религии, а также истории России с древнейших времён.

Герберштейн Сигизмунд - барон, немецкий дипломат. В составе имперских посольств посетил Данию, Чехию, Нидерланды, Испанию, итальянские государства, Турцию, Польшу, Венгрию, Великое княжество Московское. Способствовал продлению перемирия между Русским государством и Польшей (1526). В 1549 году опубликовал книгу "Записки о Московитских делах". Полстолетия Сигизмунд Герберштейн верой и правдой служил четырем королям (это четыре Габсбурга - Максимилиан I, Карл V, Фердинанд I и Максимилиан II), о чем сообщает и надпись, высеченная на его надгробном памятнике. Родился он в 1486 году в замке Виппах (ныне Випава) в Штирии. Здесь, в горах славянской Крайны, Сигизмунд Герберштейн провел свое детство, что дало основание одному из исследователей назвать его "пограничным немцем". Общение с коренным населением - славянами - наложило известный отпечаток на формирование отпрыска обедневшего, но очень древнего рода немецкой Штирии. В отличие от большинства своих сверстников, Герберштейн уже в отрочестве наряду с латынью учил и словенский язык, чем вызывал насмешки своих сверстников. Будущий дипломат познакомился с обычаями, верованиями и жизнью славянской общины. В 1499 году он поступил в Венский университет, переживавший эпоху расцвета. Здесь, в частности, преподавал Конрад Цельтис , внедряя гуманистическое направление в географии. Герберштейн получил степень бакалавра, почти постыдную для молодых людей благородного происхождения. В 20 лет будущий дипломат покинул университет, чтобы обеспечить семью, оставшуюся на его попечении. В 1506 году он поступил на службу к Габсбургам. Герберштейн участвовал в походе против Венгрии, предпринятом Максимилианом, тогда еще носившим титул римского короля, ради заключения брака одного из его внуков - Фердинанда с Анной, дочерью венгерского короля Владислава Ягеллона. Герберштейн отличился в ряде сражений. Во время войны с Венгрией за успешную доставку провианта в осажденную крепость Маран и разгром вражеского отряда в ходе очередной вылазки против венецианцев Герберштейн удостоился посвящения в рыцари самим Максимилианом, разглядевшим в юном выходце из Штирии не только отважного воина, но и разумного и осторожного политика (1508). Рыцарь по воле римского короля превратился в дипломата. С 1515 года Герберштейн стал членом Имперского совета, а в 1516 году он получил деликатное поручение - убедить датского короля Кристиана II в необходимости хранить верность собственной супруге Изабелле - внучке Максимилиана I и сестре будущего императора, а пока герцога бургундского Карла - и расторгнуть связь с дочерью трактирщицы Сигбрид, некоей Дивеке. Король уже тогда был известен жестокостью и неуравновешенностью. Герберштейну удалось добиться аудиенции у короля, но на этом успехи дипломата закончились. Получив отрицательный ответ, Герберштейн тем не менее завоевал благосклонность Кристиана II. Неудача миссии не повлияла на дальнейшую карьеру Герберштейна. Неукоснительное следование инструкциям, твердость, разумная настойчивость и корректность, проявленные послом в Дании, произвели впечатление при дворе. Через несколько месяцев в Вене Герберштейн получил полномочия посла императора в Московию. Не останавливаясь подробно на сложном международном положении 20-х годов XVI века, отметим, что поездка Герберштейна была одним из ходов запутанной игры Габсбургов, пытавшихся одновременно предотвратить наметившееся сближение Москвы с Данией, ливонским орденом и Францией, а также создать заслон на северо-востоке против турецких полчищ, вторгшихся на Балканы и угрожавших дунайской империи. Задачи эти оказались чрезвычайно сложными и практически невыполнимыми. В конце 1516 года из Вены в Вильно и Москву отправилось посольство барона Сигизмунда Герберштейна. Первую часть своей сложной миссии оно выполнило успешно. Герберштейн представил польскому королю его невесту принцессу Бону, которая совершенно очаровала его. Сигизмунд изложил имперскому послу свою программу мирного урегулирования отношений с Россией. Непременным условием было возвращение Великому княжеству Смоленска. Теперь оставалось склонить к принятию этого условия Вас

илия III, и Герберштейн мог бы считать свою поездку блистательным триумфом. 18 апреля он прибыл в Москву. И здесь имперскому послу была устроена торжественная встреча. 22 апреля начались переговоры. К их главной теме (заключение мира с Литвой и союза против турок) Герберштейн подходил исподволь. Свою речь он начал с того, что весьма красочно описал ту угрозу, которую представляли для "христианского мира" турки. Барон Сигизмунд говорил, что турецкий царь победил "великаго султана, Дамаск и Ерусалим и все его государства силою взял". Единственное спасение от грозящей беды - это соединение и согласие между христианскими державами. Герберштейн старался внушить Василию III мысль, что война с Турцией - главная задача, которая должна волновать русское правительство. Но, вероятно, он, как, впрочем, и Максимилиан, не сознавал, что идея втянуть Россию в войну с Турцией (которая для Москвы представлялась потенциальным союзником, а не врагом) была утопичной. Уже во время пребывания Герберштейна в Москве (22 апреля) к турецкому султану отправился гонец Д. Степанов с предложением мира и дружбы. До Царьграда он так и не доехал: на Дону его убили татары. Страшные картины "турецкой опасности", нарисованные Герберштейном, оказали воздействие на московский двор совершенно противоположное тому, на которое рассчитывал опытный имперский дипломат. Великий князь Василий III и его окружение еще раз убедились в необходимости сохранять дружеские отношения с Портой. Русские дипломаты оставили у имперского посла полную иллюзию согласия России на "единачество" с другими "христианскими державами" для борьбы с "врагами христианства". Это было совершенно необходимо для того, чтобы добиться своей цели - использовать имперское посредничество при заключении выгодного и прочного мира с Великим княжеством Литовским. Дело оказалось сложным. Василий III хотел, чтобы мирные переговоры велись в Москве, а именно этого и не желал Сигизмунд. Для уточнения места ведения переговоров русское правительство разрешило племяннику Герберштейна Гансу фон Турну 26 апреля отбыть ко двору польского короля. Вернувшись 14 июля в Москву, он сообщил, что Сигизмунд согласен прислать своих послов только на русско-литовскую границу. Василия III это не устраивало. Переговоры, таким образом, зашли в тупик еще прежде, чем начались. Камнем преткновения стал "процедурный" вопрос. Ганс фон Турн снова был послан в Литву. Он передал королю, что Герберштейн будет считать свою посредническую миссию законченной, если тот не согласится, чтобы переговоры происходили в Москве. Под нажимом имперского дипломата Сигизмунд принял это условие. Литовские послы Ян Щит и Богуш прибыли в Москву 3 октября 1517 года. Посредником в переговорах выступал Герберштейн. Московский государь торжественно заявил, что готов примириться с Сигизмундом ради своего "брата" Максимилиана и из-за того, чтобы "рука бесерменская не высилася и государи бы бесерменские вперед не ширились, а христианских бы государей над бесерменством рука высилася и государства бы христианские ширились". Эта расплывчатая формулировка о "бесерменских государях" вообще давала русским дипломатам возможность интерпретировать ее так, как им выгодно, и одновременно создавала впечатление готовности России вступить в антитурецкую лигу. Гораздо труднее приходилось обеим сторонам, когда нужно было от деклараций переходить к рассмотрению конкретных условий мира. И русские, и литовские дипломаты начали торг с "запроса". Василий III заявил, что Сигизмунд "неправдою" держит "отчину" русских князей - Киев, Полоцк и Витебск. Справедливость русских требований фактически была признана по договору 1514 года России с империей, и, когда русские дипломаты сослались на этот договор, Герберштейну ничего не оставалось, как заявить, что договор заключен "не по государя нашего велению". Со своей стороны литовские послы говорили о том, что им издревле принадлежит не только Смоленск, но и Новгород, Псков, Вязьма и Северщина. Разговор, словом, велся на столь различных языках, что о взаимопонимании не могло быть и речи. Прояснила, но не облегчила ситуацию позиция, занятая Ге

рберштейном. Он высказался за передачу Смоленска Литве, сославшись на пример Максимилиана, отдавшего Верону ее гражданам. Но отказываться от старинного русского города, присоединенного с таким большим трудом, Москва не собиралась. Не возражая в принципе против продолжения переговоров, московские дипломаты решительно отклонили предложения Герберштейна. Ему ничего не оставалось, как покинуть Москву. 22 ноября он вместе с московским послом дьяком В.С. Племянниковым отбыл к имперскому двору. Итог первой миссии Герберштейна в Москву не принес желаемого результата. Тем не менее отношения Московии с империей, прерванные после Венского конгресса, были возобновлены. Осенью того же года австрийский посол возвратился в Вену. Видимо, здесь, в столице империи, в кружке венских гуманистов, внимавших его рассказам о далекой и необычной Московии, у Герберштейна впервые возникла мысль написать книгу о своем путешествии. Немаловажную роль могли сыграть и дневники, которые вел Герберштейн во время путешествия. Но прошло еще много лет, прежде чем эта идея осуществилась. На 20-30-е годы XVI века Герберштейн был одним из руководителей делегации, посланной для приглашения Карла V на престол империи; он возглавлял посольство на Балканы, вел переговоры с венецианским дожем, турецким султаном, посещал почти все страны континентальной Европы. А в 1526 году Герберштейн вновь был послан в Московию, с той же целью, что и в первый раз. Второе посольство оказалось удачливее, чем первое. 29 августа 1526 года в битве с турками при Мохаче погиб венгерский король Людовик (Лайош II) Ягеллон. При Ягеллонах позиции центральной власти ослабели. Даже угроза османского нашествия и грандиозный поход османов на Белград в 1521 году не могли привести к усилению централизаторских тенденций. Через пять лет, в 1526 году, состоялся новый поход, в результате которого Венгрия стала добычей могущественного соседа. Венгерские события, тесно связанные с ростом турецкой угрозы, а также энергичный нажим имперской и польской дипломатии заставили Сигизмунда искать прочного мира с Россией: ведь в 1527 году кончалось пятилетнее русско-литовское перемирие; нужно было думать о будущем. 14 октября в Можайск, где в это время находился "на потехе" Василий III, прибыли литовские представители - полоцкий воевода Петр Станиславович Кишка и подекарбий Богуш. Здесь в присутствии Герберштейна начались переговоры. Литовские представители непременным условием заключения мира ставили уступку Смоленска. Русская сторона на это категорически не соглашалась. Тогда Кишка и Богуш пошли на заключение нового, теперь уже шестилетнего, перемирия. С этим литовское посольство и покинуло Можайск. Вместе с ним в ноябре 1526 года из России уехал и Герберштейн. 28 февраля 1527 года Сигизмунд I подписал договор, продлевавший на шесть лет (с 25 декабря 1526 по 25 декабря 1532 г.) перемирие между Литвой и Россией. Планы церковной унии и антитурецкие проекты империи были тактично, но вместе с тем решительно отклонены русскими дипломатами. Гибель Людовика Ягеллона крайне осложнила положение в Восточной Европе и привела к длительной борьбе империи и других держав за венгерскую корону. 13 ноября того же года сейм в Фейерваре избрал венгерским королем трансильванского воеводу Яноша Запольяи. Но почти одновременно (16 декабря) группа венгерских магнатов в Братиславе провозгласила королем брата императора Карла V Фердинанда I Чешского (женатого на сестре погибшего короля Лайоша II). Началась длительная междоусобная борьба между сторонниками обоих королей. Она сразу же осложнилась соперничеством Карла V (поддерживавшего Фердинанда) и польской шляхты, горячей сторонницы Яноша Запольяи, пользовавшегося покровительством турецкого султана. Сам же польский король Сигизмунд придерживался политики нейтралитета, скорее благожелательного по отношению к Фердинанду. На вопрос "кто виноват?" в Европе давали разные и противоречивые ответы. По-видимому, Габсбурги распространяли версию о том, что ответственность за поражение при Мохаче должен нести один из крупнейших венгерских магнатов - Янош Запольяи. Вслед за имперскими дипломатами

Вероятно, также оценивали роль Яноша Запольяи и в России. Судя по сочинениям Герберштейна, в Австрийском эрцгерцогстве вину за поражение при Мохаче возлагали не только на Яноша Запольяи. Таким же ответчиком считали Сигизмунда I Старого, польского короля и великого князя литовского, не пришедшего на помощь своему племяннику. Противоположное мнение высказал сам король на приеме австрийского посла Герберштейна 28 января 1527 года. Все несчастья и ссоры между христианскими государями, по его словам, происходят по вине тех из них, которые мечтают о захвате других государств, ведомые надеждами на чужие земли, они "выдают все христианство" на поток и разграбление неприятелю. Несомненно, Сигизмунд I намекал при этом на государя, направившего к нему Герберштейна, - австрийского эрцгерцога Фердинанда. Итак, три точки зрения - виноваты Янош Запольяи, польский король и великий князь литовский и, наконец, Габсбурги. Три виновника поражения при Мохаче - это три главные действующие силы на территории Венгрии, не считая Порты, в период с 1526 по 1549 год. Их борьба за раздел Венгрии то разгоралась, то утихала, их "вклад" в "решение" венгерского вопроса то сокращался, то увеличивался в зависимости от внутренней политики Польши и Австрийского эрцгерцогства, а также от соотношения их сил с силами Османского султаната. Два венгерских короля 14 апреля 1527 года заключили перемирие, закрепившее раздел страны между ними. Тем не менее отныне началось многолетнее кровавое соперничество партии Запольяи и Габсбургов в Венгрии. Первую поддерживала Польша. Герберштейн, будучи в Польше в очередной раз в конце февраля - начале марта 1528 года, сообщил Сигизмунду I требование Фердинанда - не предоставлять его сопернику Яношу Запольяи убежища в Польше. Большего он не осмелился потребовать. Османская опасность не исчезла, было ясно, что ее объектом отныне могут стать не только славянские и венгерские земли, но и земли эрцгерцогства. Военная активность Сулеймана возрастала. Летом 1528 года османские войска вторглись в Крайну. В этих условиях венгерский вопрос временно отступил на второй план. И вот в феврале - марте 1529 года Герберштейн отправился в Великое княжество Литовское со сложным дипломатическим поручением - добиться военной помощи от Сигизмунда I. Двухнедельное пребывание в Вильнюсе с 20 марта по 7 апреля 1529 года закончилось безрезультатно. Ни красноречивое описание османских захватов и угрозы, нависшей надо всеми государствами Юго-Восточной Европы и Центра, ни просьбы о помощи не возымели должного действия. Наряду с дипломатическими поручениями Герберштейн преуспевал и во внутриполитической жизни страны. После смерти Максимилиана I он в составе посольства отправился в 1519 году к будущему императору Карлу V. А при Фердинанде, австрийском эрцгерцоге, Герберштейн защищал не только государственные, но и представлял интересы родной Штирии. В начале 1521 года он стал членом Высшего Государственного совета Штирии, в 1527 году - членом Нижнеавстрийской камеры, в 1537 году - членом Высшего военного совета, в 1539 году - президентом Нижнеавстрийской камеры. В 1532 году Герберштейн был возведен в баронское звание. Вершиной своей дипломатической деятельности Герберштейн считал встречу с Сулейманом Великолепным, когда ему удалось говорить не распростертым ниц перед султаном, как было принято при османском дворе, но стоя на одном колене. Недаром позднее с разрешения императора Герберштейн пополнил родовой герб изображением "московита" и "турка", имея в виду две важнейшие дипломатические миссии своей жизни. Герберштейн выполнял многие поручения австрийской короны и к концу жизни (он умер 28 марта 1566 года) заслужил славу одного из опытных и деятельных дипломатов империи. Но не меньшую известность принесла ему книга "Записки о московитских делах". Труд Герберштейна издавался неоднократно и, безусловно, содержал информацию о России, интересную не только для европейских читателей, но и для русских. Можно полагать, что первоначальный вариант "Записок" был создан вскоре после возвращения дипломата из второго путешествия в Московию, а вторично Герберштейн об

ратился к ним уже в начале 1540-х годов. К 1544 году книга была завершена, но лишь в 1549 году "Записки о Московии" увидели свет. Это было очень своевременно: в 1548 году в Польше вновь появилась партия, стремившаяся упрочить положение Яноша Запольяи. "Недоредактированность" книги, вероятно, результат той спешки, в которой она готовилась к изданию. Внимание Герберштейна к судьбам Венгрии делает ее почти такой же героиней его сочинения, как Русь. Он дважды обсуждает венгерскую проблему, с болью возвращается к последним дням Людовика Венгерского, повествует о времени расцвета Венгерского королевства при Матвее Корвине (Матьяше Хуньяди) и начавшемся при его преемниках Ягеллонах - Владиславе (Ласло) и Людовике (Лайоше) - упадке. По словам историка В.О. Ключевского, "умный австрийский дипломат" пропел Венгрии "полную грустного чувства похоронную песнь". Оправданием политики Габсбургов, осуждением политики Ягеллонов, которых он обвинял в предательстве Венгрии в 1526 году, равно как и Яноша Запольяи, которому вменялись в вину сговор с султаном и открытая измена Венгрии, значение "Записок о Московии" вовсе не исчерпывается. Если бы их содержание можно было бы свести лишь к развернутому манифесту внешнеполитической линии Габсбургов по отношению к Венгрии, Польше и Русскому государству, книга не обрела бы столько читателей в последующих веках. Природный ум, наблюдательность, всестороннее образование, полученное во время поездок по Европе, возможность непосредственного общения с населением - все это обусловило достоинства "Записок о Московитских делах". Западная Европа впервые получила более или менее достоверный очерк о русском государстве, точное описание придворных обычаев, приема послов, религиозных обрядов и быта.

1486-1566), барон - дипломат и политический деятель Священной Римской империи. Родился и вырос в славянской области Крайна. Дипломатическая деятельность Г. началась в 1516 миссией в Данию. В дальнейшем Г. был послом империи в Польше, Чехии, Венгрии, Нидерландах, Испании, в отдельных германских и итальянских государствах и при дворе турецкого султана. Но наибольшую известность принесли Г. две его поездки в Московское государство. В первый раз Г. ездил в Москву в 1517 с довольно трудными поручениями. В 1516 Максимилиан I заключил соглашение с польским королем Сигизмундом I и, опасаясь роста могущества Москвы, а также мечтая об антитурецком союзе, сменил роль союзника Московского государства против Польши на роль миротворца между этими государствами. Г. и должен был в 1517 содействовать заключению русско-польского перемирия и усилить влияние империи на внешнюю политику Московского государства. Старания Г. выполнить поручение императора не привели к успеху: Василий III не был заинтересован в то время в войне с Турцией и не собирался мириться с Сигизмундом I. В 1525 новый император Карл V и его наместник в германской части империи Фердинанд вторично послали Г. в Москву. Причина посольства была та же, что и в первый раз, - посредничество в переговорах с Польшей. Г. добивался превращения пятилетнего перемирия в вечный мир, но ему удалось только продлить перемирие между Россией и Польшей еще на 6 лет (с 1527). Несмотря на свою бесспорную образованность и наблюдательность, Г. не произвел в Москве благоприятного впечатления. Он явно старался поразить московский двор блеском своей эрудиции, произнося длинные речи с бесчисленными историческими примерами. Он советовал Василию Ивановичу учиться миролюбию у древнего Пирра и отдать Польше Смоленск по примеру Ивана III, якобы добровольно отдавшего Казань татарам. Эта "историческая справка" серьезно возмутила русских, назвавших ученые рассуждения Г. "непристойными речами". Впрочем, Г., по-видимому, не очень верил в возможность больших дипломатических успехов в Москве. Его "Записки о московитских делах", сыгравшие важную роль в ознакомлении Западной Европы с Московским государством, переведены в 16 в. на многие западноевропейские языки. Литература: Герберштейн, С. Записки о московитских делах. Перев. А. И. Малкеина. СПБ. 1907.

Отличное определение

Неполное определение ↓

СИГИЗМУНД ГЕРБЕРШТЕЙН

1486–1566) Барон, немецкий дипломат. В составе имперских посольств посетил Данию, Чехию, Нидерланды, Испанию, итальянские государства, Турцию, Польшу, Венгрию, Великое княжество Московское. Способствовал продлению перемирия между Русским государством и Польшей (1526). В 1549 году опубликовал книгу „Записки о Московитских делах“. Полстолетия Сигизмунд Герберштейн верой и правдой служил четырем королям (это четыре Габсбурга - Максимилиан I, Карл V, Фердинанд I., Максимилиан II), о чем сообщает и надпись, высеченная на его надгробном памятнике. Родился он в 1486 году замке Виппах (ныне Випава) Штирии. Здесь, в горах славянской Крайны, Сигизмунд Герберштейн провел свое детство, что дало основание одному из исследователей назвать его „пограничным немцем“. Общение с коренным населением - словенами - наложило известный отпечаток на формирование отпрыска обедневшего, но очень древнего рода немецкой Штирии. В отличие от большинств своих сверстников, Герберштейн уже в отрочестве наряду с латынью учил и словенский язык, чем вызывал насмешки свох сверстников. Будущий дипломат познакомился с обычаями, верованиями и жизнью славянско общины. В 1499 году он поступил Венский университет, переживавший эпоху расцвета. Здесь, в частности, преподавал Конра Цельтис, внедряя гуманистическое направление в географии. Герберштейн получил степень бакалавра, почти постыдную для молодых людей благородного происхождения. В 20 лет будущий дипломат покинул университет, чтобы обеспечить семью, оставшуюся на его попечении. В 1506 году он поступил на службу к Габсбургам. Герберштейн участвовал в походе против Венгрии, предпринятом Максимилианом, тогда же, носившим титул римского короля, ради заключения брака одного из его внуков - Фердинанда с Анной, дочерью венгерского короля Владислава Ягеллона. Герберштейн отличился в ряде сражений. Во время войны с Венгрией за успешную доставку провианта в осажденную крепость Маран и разгром вражеского отряда в ходе очередной вылазки против венецианцев Герберштейн удостоился посвящения в рыцари самим Максимилианом, разглядевшим в юном выходце из Штирии не только отважного воина, но и разумного и осторожного политика (1508). Рыцарь по воле римского короля превратился в дипломата. С 1515 года Герберштейн стал членом Имперского совета, а в 1516 году он получил деликатное поручение - убедить датского короля Кристиана II в необходимости хранить верность собственной супруге Изабелле - внучке Максимилиана I и сестре будущего императора, а пока герцога бургундского Карла - и расторгнуть связь с дочерью трактирщицы Сигбрид, некоей Дивеке. Король уже тогда был известен жестокостью и неуравновешенностью. Герберштейну удалось добиться аудиенции у короля, но на этом успехи дипломата закончились. Получив отрицательный ответ, Герберштейн тем не менее завоевал благосклонность Кристиана II. Неудача миссии не повлияла на дальнейшую карьеру Герберштейна. Неукоснительное следование инструкциям, твердость, разумная настойчивость и корректность, проявленные послом в Дании, произвели впечатление при дворе. Через несколько месяцев в Вене Герберштейн получил полномочия посла императора в Московию. Не останавливаясь подробно на сложном международном положении 20-х годов XVI века, отметим, что поездка Герберштейна была одним из ходов запутанной игры Габсбургов, пытавшихся одновременно предотвратить наметившееся сближение Москвы с Данией, ливонским орденом и Францией, а также создать заслон на северо-востоке против турецких полчищ, вторгшихся на Балканы и угрожавших дунайской империи. Задачи эти оказались чрезвычайно сложными и практически невыполнимыми. В конце 1516 года из Вены в Вильно и Москву отправилось посольство барона Сигизмунда Герберштейна. Первую часть своей сложной миссии оно выполнило успешно. Герберштейн представил польскому королю его невесту принцессу Бону, которая совершенно очаровала его. Сигизмунд изложил имперскому послу свою программу мирного урегулирования отношений с Россией. Непременным условием было возвращение Великому княжеству Смоленска. Теперь оставалось склонить к принятию этого условия Василия III, и Герберштейн мог бы считать свою поездку блистательным триумфом. 18 апреля он прибыл в Москву. И здесь имперскому послу была устроена торжественная встреча. 22 апреля начались переговоры. К их главной теме (заключение мира с Литвой и союза против турок) Герберштейн подходил исподволь. Свою речь он начал с того, что весьма красочно описал ту угрозу, которую представляли для „христианского мира“ турки. Барон Сигизмунд говорил, что турецкий царь победил „великаго султана, Дамаск и Ерусалим и все его государства силою взял“. Единственное спасение от грозящей беды - это соединение и согласие между христианскими державами. Герберштейн старался внушить Василию III мысль, что война с Турцией - главная задача, которая должна волновать русское правительство. Но, вероятно он, как, впрочем, и Максимилиан, не сознавал, что идея втянуть Россию в войну с Турцией (которая для Москвы представлялась потенциальным союзником, а не врагом) была утопичной. Уже во время пребывания Герберштейна в Москве (22 апреля) к турецкому султану отправился гонец Д. Степанов с предложением мира и дружбы. До Царьграда он так и не доехал: на Дону его убили татары. Страшные картины „турецкой опасности“, нарисованные Герберштейном, оказали воздействие на московский двор совершенно противоположное тому, на которое рассчитывал опытный имперский дипломат. Великий князь Василий III и его окружение еще раз убедились в необходимости сохранять дружеские отношения с Портой. Русские дипломаты оставили у имперского посла полную иллюзию согласия России на „единачество“ с другими „христианскими державами“ для борьбы с „врагами христианства“. Это было совершенно необходимо для того, чтобы добиться своей цели - использовать имперское посредничество при заключении выгодного и прочного мира с Великим княжествол Литовским. Дело оказалось сложным. Василий III хотел, чтобы мирные переговоры велись в Москве, а именно этого и не желал Сигизмунд. Для уточнений места ведения переговоров русское правительство разрешило племянник Герберштейна Гансу фон Турну 26 апреля отбыть ко двору польского короля. Вернувшись 14 июля в Москву, он сообщил, что Сигизмунд согласен прислать своих послов только на русско-литовскую границу. Василия III это не устраивало. Переговоры, таким образом, зашли в тупик еще прежде, чем начались. Камнем преткновения стал „процедурный“ вопрос. Ганс фон Турн снова был послан в Литву. Он передал королю, что Герберштейн будет считать свою посредническую миссию законченной, если тот не согласится чтобы переговоры происходили в Москве. Под нажимом имперского дипломата Сигизмунд принял это условие. Литовские послы Ян Щит и Богуш прибыли в Москву 3 октябр 1517 года. Посредником в переговорах выступал Герберштейн. Московски государь торжественно заявил, что готов примириться с Сигизмундом ради своего „брата“ Максимилиана и из-за того, чтобы „рука бесерменская высилася и государи бы бесерменские вперед не ширились, а христиане бы государей над бесерменством рука высилася и государства бы христианские ширились“. Эта расплывчатая формулировка о „бесерменских государях“ вообще давала русским дипломатам возможность интерпретировать так, как им выгодно, и одновременно создавала впечатление готовности России вступить в антитурецкую лигу. Гораздо труднее приходилось обеим сторонам, когда нужно было деклараций переходить к рассмотрению конкретных условий мира. И русские, и литовские дипломаты начали торг с „запроса“. Василий III заявил, что Сигизмунд „неправдою“ держит „отчину“ русских князей - Киев, Полоцк и Витебск. Справедливость русских требований фактически была признана по договору 1514 года России с империей, и, когда русские дипломаты сослались на этот договор, Герберштейну ничего не оставалось, как заявить, договор заключен „не по государя нашего велению“. Со своей стороны литовские послы говорили о том, что им издревна принадлежит не только Смоленск, но и Новгород, Псков, Вязьма и Северщина. Разговор, словом, велся на столь различных языках, что о взаимопонимании не могло быть и речи. Прояснила, но не облегчила ситуацию позиция, занятая Герберштейном. Он высказался за передачу Смоленска Литве, сославшись на пример Максимилиана, отдавшего Верону ее гражданам. Но отказываться от старинного русского города, присоединенного с таким большим трудом, Москва не собиралась. Не возражая в принципе против продолжения переговоров, московские дипломаты решительно отклонили предложения Герберштейна. Ему ничего не оставалось, как покинуть Москву. 22 ноября он вместе с московским послом дьяком В.С. Племянниковым отбыл к имперскому двору. Итог первой миссии Герберштейна в Москву не принес желаемого результата. Тем не менее отношения Московии с империей, прерванные после Венского конгресса, были возобновлены. Осенью того же года австрийский посол возвратился в Вену. Видимо, здесь, в столице империи, в кружке венских гуманистов, внимавших его рассказам о далекой и необычной Московии, у Герберштейна впервые возникла мысль написать книгу о своем путешествии. Немаловажную роль могли сыграть и дневники, которые вел Герберштейн во время путешествия. Но прошло еще много лет, прежде чем эта идея осуществилась. На 20-30-е годы XVI века Герберштейн был одним из руководителей делегации, посланной для приглашения Карла V на престол империи; он возглавлял посольство на Балканы, вел переговоры с венецианским дожем, турецким султаном, посещал почти все страны континентальной Европы. А в 1526 году Герберштейн вновь был послан в Московию, с той же целью, что и в первый раз. Второе посольство оказалось удачливее, чем первое. 29 августа 1526 года в битве с турками при Мохаче погиб венгерский король Людовик (Лайош II) Ягеллон. При Ягеллонах позиции центральной власти ослабели. Даже угроза османского нашествия и грандиозный поход османов на Белград в 1521 году не могли привести к усилению централизаторских тенденций. Через пять лет, в 1526 году, состоялся новый поход, в результате которого Венгрия стала добычей могущественного соседа. Венгерские события, тесно связанные с ростом турецкой угрозы, а также энергичный нажим имперской и польской дипломатии заставили Сигизмунда искать прочного мира с Россией: ведь в 1527 году кончалось пятилетнее русско-литовское перемирие; нужно было думать о будущем. 14 октября в Можайск, где в это время находился „на потехе“ Василий III, прибыли литовские представители - полоцкий воевода Петр Станиславович Кишка и подекарбий Богуш. Здесь в присутствии Герберштейна начались переговоры. Литовские представители непременным условием заключения мира ставили уступку Смоленска. Русская сторона на это категорически не соглашалась. Тогда Кишка и Богуш пошли на заключение нового, теперь уже Шестилетнего, перемирия. С этим литовское посольство и покинуло Можайск. Вместе с ним в ноябре 1526 года из России уехал и Герберщтейн. 28 февраля 1527 года Сигизмунд I подписал договор, продлевавший на шесть лет (с 25 декабря 1526 по 25 декабря 1532 г.) перемирие между Литвой Россией. Планы церковной унии, антитурецкие проекты империи были вежливо, но вместе с тем решительно, отклонены русскими дипломатами. Гибель Людовика Ягеллона крайне осложнила положение в Восточной Европе и привела к длительной борьбе империи и других держав за венгерскую корону. 13 ноября того же года сейм в Фейерваре избрал венгерским королем трансильванского воеводу Яноша Запольяи. Но почти одновременно 1 Декабря группа венгерских магнатов в Братиславе провозгласила королем брата императора Карла V Фердинанда I Чешского (женатого на сестре погибшего короля Лайоша II). Началась длительная междоусобная борьба между сторонниками обоих королей. Она сразу же осложнилась соперничеством Карла V (поддерживавшего Фердинанда) и польской шляхты, сторонницы Яноша Запольяи, пользовавшегося покровительством турецкого султана. Сам же польский король Сигизмунд придерживался политики нейтралитета, скорее благожелательного по отношению к Фердинанду. На вопрос „кто виноват?“ в Европе давали разные и противоречив ответы. По-видимому, Габсбурги распространяли версию о том, что отвественность за поражение при Мохаче должен нести один из крупнейших венгерских магнатов - Янош Запольяи. Вслед за имперскими дипломатами так, вероятно, также оценивали роль Яноша Запольяи и в России. Судя по соинениям Герберштейна, в Австрийском эрцгерцогстве вину за поражение при Мохаче возлагали не только на Яноша Запольяи. Таким же ответчиком считали Сигизмунда I Старого, польского короля и великого князя литовского, не пришедшего на помощь своему племяннику. Противоположное мнение высказал сам король на приеме австрийского посла Герберштейна 28 января 1527 года. Все несчастья и ссоры между христианскими государями, по его словам, происходят по вине тех из них, которые мечтают о захвате других государств, ведомые надеждами на чужие земли, они „выдают христианство“ на поток и разграбление неприятелю. Несомненно, Сигизмунд I намекал при этом на государя, направившего к нему Герберштейна, - австрийского эрцгерцога Фердинанда. Итак, три точки зрения - виноваты Янош Запольяи, польский король и великий князь литовский и, наконец, Габсбурги. Три виновника поражения при Мохаче - это три главные действующие силы на территории Венгрии, не считая Порты, в период с 1526 по 1549 год. Их борьба за раздел Венгрии то разгоралась, то утихала, их „вклад“ в „решение“ венгерского вопроса то сокращался, то увеличивался в зависимости от внутренней политики Польши и Австрийского эрцгерцогства, а также от соотношения сил с силами Османского султаната. Два венгерских короля 14 апреля 1527 года заключили перемирие, завершившее раздел страны между ними. Тем не менее, отныне началось многолетнее кровавое соперничество партии Запольяи и Габсбургов в Венгрии. Первую поддерживала Польша. Герберштейн, будучи в Польше в очередной раз в конце февраля - начале марта 1528 года, сообщил Сигизмунду I требование Фердинанда - не предоставлять его сопернику Яношу Запольяи убежища в Польше. Большего он не осмелился потребовать. Османская опасность не исчезла, было ясно, что ее объектом отныне могут стать не только славянские и венгерские земли, но и земли эрцгерцовства. Военная активность Сулеймана возрастала. Летом 1528 года османск войска вторглись в Крайну. В этих условиях венгерский вопрос временно отступил на второй план. И вот в феврале - марте 1529 года Герберштейн отправился в Великое княжество Литовское со сложным дипломатическим поручением - добится военной помощи от Сигизмунда I. Двухнедельное пребывание в Вильнюсе с 20 марта по 7 апреля 1529 года закончилось безрезультатно. Ни красноречивое описание османских захватов и угрозы, нависшей надо всеми государствами Юго-Восточной Европы и Центра, ни просьбы о помощи не возымели должного действия. Наряду с дипломатическими поручениями Герберштейн преуспевал и во внутриполитической жизни страны. После смерти Максимилиана он в составе посольства отправился в 1519 году к будущему императору Карлу V. А при Фердинанде, австрийском эрцгерцоге, Герберштейн защищал не только государственные, но и представлял интересы родной Штирии. В начале 1521 года он стал членом Высшего Государственного совета Штирии, в 1527 году - членом Нижнеавстрийской камеры, в 1537 году - членом Высшего военного совета, в 1539 году - президентом Нижнеавстрийской камеры. В 1532 году Герберштейн был возведен в баронское звание. Вершиной своей дипломатической деятельности Герберштейн считал встречу с Сулейманом Великолепным, когда ему удалось говорить не распростертым ниц перед султаном, как было принято при османском дворе, но стоя на одном колене. Недаром позднее с разрешения императора Герберштейн пополнил родовой герб изображением „московита“ и „турка“, имея в виду две важнейшие дипломатические миссии своей жизни. Герберштейн выполнял многие поручения австрийской короны и к концу жизни (он умер 28 марта 1566 года) заслужил славу одного из опытных и деятельных дипломатов империи. Но не меньшую известность принесла ему книга „Записки о московитских делах“. Труд Герберштейна издавался неоднократно и, безусловно, содержал информацию о России, интересную не только для европейских читателей, но и для русских. Можно полагать, что первоначальный вариант „Записок“ был создан вскоре после возвращения дипломата из второго путешествия в Московию, а вторично Герберштейн обратился к ним уже в начале 1540-х годов. К 1544 году книга была завершена, но лишь в 1549 году „Записки о Московии“ увидели свет. Это было очень своевременно: в 1548 году в Польше вновь появилась партия, стремившаяся упрочить положение Яноша Запольяи. „Недоредактированность“ книги, вероятно, результат той спешки, в которой она готовилась к изданию. Внимание Герберштейна к судьбам Венгрии делает ее почти такой же героиней его сочинения, как Русь. Он дважды обсуждает венгерскую проблему, с болью возвращается к последним дням Людовика Венгерского, повествует о времени расцвета Венгерского королевства при Матвее Корвине (Матьяше Хуньяди) и начавшемся при его преемниках Ягеллонах - Владиславе (Ласло) и Людовике (Лайоше) - упадке. По словам историка В.О Ключевского, „умный австрийский дипломат“ пропел Венгрии „полную грустного чувства похоронную песнь“. Оправданием политики Габсбургов, осуждением политики Ягеллонов, которых он обвинял в предательстве Венгрии в 1526 году, равно как и Яноша Запольяи, которому вменялись в вину сговор с султаном и открытая измена Венгрии, значение „Записок о Московии“ вовсе не исчерпывается. Если бы их содержание можно было бы свести лишь к развернутому манифесту внешнеполитической линии Габсбургов по отношению к Венгрии, Польше и Русскому государству, книга не обрела бы столько читателей в последующих веках. Природный ум, наблюдательность, всестороннее образование, полученное во время поездок по Европе, возможность непосредственного общения с населением - все это обусловило достоинства „Записок о Московитских делах“. Западная Европа впервые получила более или менее достоверный очерк о русском государстве, точное описание придворных обычаев, приема послов, религиозных обрядов и быта.

Герберштейн, барон Сигизмунд

(Herberstein) - писатель о России; родился 23 августа 1486 г. в Крайне, в замке Виппах. Отец его Леонгард Г. был потомком известной с XIV в. дворянской фамилии, а мать Варвара - дочерью бургграфа Николая Люгера. Еще в детском возрасте мальчик стал обучаться кроме немецкого и славянскому языку. Когда ему исполнилось семь лет, мать отдала его на воспитание священнику В. Вельцеру при соборной церкви в Гурке (Каринтия), который, судя по автобиографии Г., оказал на него немалое влияние. Спустя два года (1497 г.), Г. уже находился в Вене, в городской школе, и учился под руководством Г. Ратценбергера, а в 1499 г. он перешел в Венский университет, который в царствование Максимилиана I приобрел европейскую известность. Пробыв в университете три года, шестнадцатилетний Г. вышел оттуда со степенью бакалавра (1502 г.). Служебная деятельность Г. началась с 1506 года, когда он участвовал в походе против венгров. Затем, по заключении мира с венграми, Г. принимал участие в походе против Венеции и своими распоряжениями обратил на себя внимание герцога Эрика Брауншвейгского. Но в это время (1511 г.) умер отец Сигизмунда, и он принужден был, вернувшись на родину, около двух лет заниматься хозяйственными делами. С 1514 года началась новая эра в жизни Г. За исполнение приказания императора о снабжении провиантом осажденного венецианцами гарнизона крепости Марано в Фриуле, Г. был посвящен в рыцари и с этого времени состоял на службе при дворе, где возлагались на него поручения дипломатического характера. Спустя два года, Герберштейн был отправлен послом к датскому королю Христиану II. Между прочим на долю Г. выпала миссия весьма щекотливого характера: от имени императора он должен был передать королю, чтобы он, расторгнув связь с Дивеке (дочь содержательницы питейного дома), не оскорблял чести своей супруги, королевы Изабеллы, внучки императора. Однако молодой дипломат сумел вести переговоры по поводу этого вопроса так ловко и умело, что своенравный Христиан II даже остался доволен послом. Вслед за тем на Г. возложен был ряд других дипломатических поручений: в 1516 г. он посетил Швейцарию, в 1519-1520 гг. - Францию и Испанию, в 1521-1522 гг. - Италию, в 1518 и 1526 гг. он дважды посетил Венгрию; Польшу же и Германию приходилось ему посещать очень часто. Наконец, два раза Г. пришлось побывать в России: в 1517 г. и в 1526 г. Первое свое путешествие в Россию он совершил при Максимилиане I в 1517 г., в то время, когда московский великий князь вел войну с польским королем Сигизмундом I. Постоянно преследуя мысль об образовании союза против турок и желая содействовать примирению великого князя Московского с польским королем, Максимилиан І, несмотря на неудачу бывших до этого времени переговоров по этому поводу, решил отправить новое торжественное посольство. Ввиду медлительности посла, епископа Лайбахского Христофора Раубера, и просьб секретаря польского короля о скорейшем отправлении посольства, взамен епископа главным послом был назначен Г. Цель этого посольства не ограничивалась переговорами с великим князем: оно должно было присутствовать при заключении брачного договора между польским королем и дочерью герцога Миланского.

В конце декабря 1516 г. Г. выехал из Аугсбурга в сопровождении лиц свиты, среди которых находился московский гонец Григорий Загряжский (а не Закревский, как ошибочно называет его Г.). В Вильне Г. был встречен с большим почетом и представлен королю. Здесь же он посетил двух, взятых в плен в сражении при Орше, русских воевод и затем направился в Москву по среднему, как он называет, пути (через Полоцк). После преодоления больших трудностей, 4 апреля 1517 г. Г. прибыл в Новгород. Между прочим здесь Г. был приглашен Новгородским наместником кн. Александром Ростовским на пир, а Новгородские купцы получили на память ту самую повозку, на которой он приехал, и поставили ее в немецкой церкви. Окрестностей Москвы Г. достиг 17 апреля. Великий князь навстречу посольству послал в подарок двух иноходцев, для самого Г. и его племянника, ехавшего с ним. В тот же день назначили "15 детей боярских и 30 конюхов ездить к послу". Навстречу выслан был Хлуденев. Последний строго следил, дабы не умалить значения русского государя и произвести встречу "по чину". Отговариваясь усталостью, Г. убеждал Хлуденева произвести церемониал, сидя на лошадях, но Хлуденев ответил, что "государевых слов нельзя ни произносить, ни слушать иначе, как стоя". Тут же произошел ряд недоразумений вроде того, кому первому слезать с лошади. В самую Москву Г. въехал 18-го апреля и поместился в доме кн. Петра Ряполовского. За ним учредили строгий надзор, какой вообще учреждался за послами в Московской Руси. 21 апреля было назначено представление великому князю. Герберштейна ввели в избу, в которой на троне сидел великий князь с двумя своими братьями по бокам. Г. произнес речь, в которой прославлял своего государя и в заключение указал цель, ради которой он прислан в Москву: "напомнить вашей наиясности, что мир будет служить прежде всего к чести Вседержителя Бога и Его непорочной Матери, к пользам всего христианства; напомнить, сколько выгод земля и люди твои получат от мира, сколько зла от войны, напомнить, как сомнительны бранные случаи". После этой речи великий князь пригласил Г. к обеду. 22 апреля начались переговоры между послом и боярами. Кроме бояр Михаила Юрьева и Григория Федоровича, назначенных для большей торжественности собрания, великий князь повелел принять участие в совещании казначею Юрию Малому, тверскому дворецкому Поджогину и дьякам: Путятину, Трифону Ильину и Телешову. Прежде всего бояре должны были дать ответ на речь Г. и выразить готовность великого князя заключить мир с польским королем, если он пришлет своих послов, Г. заявил, что император ему дал наказ уговорить великого князя и короля к отправлению послов на пограничный съезд. Но Василий III не согласился на подобные условия, несмотря на всевозможные старания Г. "Прежних нам своих обычаев не рушити", отвечали ему. Чтобы убедить короля прислать послов в Москву, Г. дважды посылал своего племянника Ганса фон Турна в Польшу. При вторичной поездке Турна король согласился отправить послов в Москву, но одновременно открыл военные действия против русских. Поэтому Василий Иоаннович принял польских послов только в конце октября, когда получил известие о поражении литовских войск. Переговоры с послами польского короля начались 1-го ноября, но ни к чему не привели. 19-го ноября Г. был отпущен, причем награжден подарками. 22-го он выехал из Москвы. По свидетельству самого Г. путешествие его в Москву послужило к его славе: появились, напр., стихи, в которых он упоминался как знаменитый путешественник, его же рассказами о России заинтересовались как сам император, так и известный Ульрих фон Гуттен.

После смерти Максимилиана I представители австрийских провинций, собравшиеся на сейм в Брюке, решили отправить посольство к внуку его, королю испанскому Карлу, чтобы изложить ему свои нужды; в числе депутатов был и Г., как представитель Штирии. Когда же Карл V короновался, Г. был призван в Вормс, и ему было поручено заняться делом о промене некоторых императорских и частных земель в Австрии. В это же время Г. был назначен членом высшего государственного суда и ландратом Штирии. За услуги, оказанные отечеству как самим Г., так и его братьями, по повелению Карла V к фамильному гербу Герберштейнов были прибавлены некоторые знаки и среди них изображение великого князя Московского. В 1525 г. Карл V, вместе со своим братом эрцгерцогом Фердинандом, отправил посольство в Москву. В этом посольстве представителем императора был назначен граф Нугарола, а представителем эрцгерцога - Герберштейн. Цель этого второго посольства была та же: содействовать заключению мира между великим князем и польским королем. Съездив предварительно к венгерскому королю с целью просить его содействия в переговорах с польским королем, Г. выехал из Вены 12-го января 1526 г. 2-го февраля послы прибыли в Краков, но на этот раз им не было оказано прежних почестей, так как император не предупредил короля о намерении способствовать заключению мира с московским великим князем. На заявление послов о необходимости уступить Москве Смоленск, король ответил решительным отказом. Тем не менее он не отверг их посредничества, и 14-го февраля Г. выехал из Кракова в Москву, куда и прибыл 26-го апреля. По представлении великому князю (1-го мая), на первом собрании положено было, чтобы послы цезаря отправили людей к польскому королю с просьбой прислать послов для совещания о мире. Не дождавшись польских послов, великий князь поехал в конце сентября на охоту за зайцами в Можайск, на которую пригласил и австрийское посольство. Г. подробно описал эту охоту в своих "Записках". Польские послы приехали только во второй половине октября. В общем переговоры, несмотря на неуступчивость сторон, не были совершенно бесплодными. Принято было решение продолжить перемирие на 6 лет (5 ноября). 11 ноября Г. был отпущен, как и в первый раз, с подарками: он получил кафтан с большим собольим воротником, подбитый соболем с голубыми разводами, белую шапку, окаймленную красным сукном и мехом, и сапоги. Кроме того великий князь пожаловал послам 42 собольих меха, 300 горностаевых и 1500 беличьих. За время второго посольства Г. пополнил собранные им раньше материалы касательно России, согласно полученной от Фердинанда особой инструкции по изучению вопроса о религии русских и обрядовой ее стороне. 13-го февраля 1527 г. Г. прибыл в Прагу, где находился Фердинанд, который, выслушав донесение о переговорах, благодарил Г. за все, что им сделано.

С 1527 г. по 1556 г. Герберштейн часто ездил и в Венгрию и в Польшу, исполняя важные дипломатические поручения Фердинанда во время его борьбы за Венгрию. От его имени, между прочим, Г. несколько раз вел переговоры о мире с уполномоченными Иоанна Заполии. Затем во время переговоров Фердинанда с Солиманом, Г., подвергаясь большим опасностям для жизни, отправился в турецкий лагерь. Результатом этих переговоров было перемирие. Он же сопровождал в Польшу двух дочерей Фердинанда, Елизавету и Екатерину, на которых последовательно был женат король Сигизмунд-Август. Государственная деятельность Г., не ограничивалась дипломатическими делами. Еще в 1527 г. он был назначен членом Нижнеавстрийской камеры, затем в 1537 г. - членом военного совета, в 1539 г. - президентом Нижнеавстрийской камеры. В 1531 г. Г. получил баронское достоинство, подтвержденное в 1537 г. В 1556 г. он получил звание наследственного камергера (Erbkämmerer) Австрии и наследственного маршала (Erbdruchsess) Каринтии. Кроме того, состоял начальником австрийского государственного казначейства. Умер Г. в Вене 28 марта 1566 г., 80 лет от роду. На надгробном памятнике, поставленном над его могилой у церкви св. Михаила, была вырезана по приказанию эрцгерцога Карла Штирийского следующая надпись в стихах: "Здесь покоится прах барона Сигизмунда фон Герберштейна, которого слава навсегда пребудет незабвенною в памяти монархов и всех подданных. Он был верным слугой и советником четырех государей, оказав доблестные услуги отечеству, отчего получил много почета и милостей". Г. был женат (с 1522 г.) на Елене фон Заурау, умершей в 1575 г.; брак этот был бездетен.

Одаренный живым, проницательным умом, большою памятью, наблюдательностью и впечатлительностью, Г. хорошо знал людей и умел применяться к понятиям и требованиям того общества, среди которого ему приходилось вращаться. Кроме того, он отличался спокойствием и проницательностью. Кроме немецкого языка Г. знал латинский и понимал славянскую речь. Он хорошо был знаком с современной ему литературой и состоянием тех государств, с которыми находился в деловых сношениях. По его "Запискам" можно судить о его обширном для того времени знакомстве с естественными науками. А способность быстро собирать нужные сведения и обращать главное внимание на существенное дала возможность знаменитому дипломату занять почетное место среди образованных путешественников. Будучи человеком глубоко религиозным, Г. чужд был, однако, религиозной нетерпимости. Не имел также он узкого национального пристрастия.

Все литературные труды Герберштейна можно разбить на следующие отделы: 1) Записки о Московии, 2) автобиография, 3) сочинения, в которых говорится о некоторых событиях и лицах, современных автору, 4) письма и донесения, 5) родословная таблица австрийских, польских и московских государей и 6) сочинения, посвященные обозрению служебной деятельности родственников Г. Для нас имеют значение "Записки о Московии" (Rerum Moscoviticarum Commentarii).

Большая часть фактических данных в "Записках" Герберштейна добыта автором вполне самостоятельно. Также результатом его личных наблюдений являются замечания о состоянии Московского государства и о характере русского народа, хотя нельзя отрицать, что другие иностранные писатели о России оказывали влияние на него, хотя бы при сопоставлении разноречивых данных. Для составления "Записок" Г. не только пользовался беседами с опытными и знающими людьми, но и сам предпринимал поиски, иногда сопровождавшиеся большими затруднениями. Как человек, задавшийся серьезной научной целью, Г. не ограничивался только собиранием сведений о состоянии Московской Руси, он основательно изучил ее историю по письменным памятникам. Очерк Руси с древнейших времен был им составлен по летописям, и отсюда же извлек он любопытные известия о татарах и представил в переводе несколько замечательных памятников русской письменности, для изучения которых его труд имеет важное значение, так как в его переводе встречаются замечательные объяснения слов (хотя, правда, и не всегда точные) и выражений древнерусского языка, а также и потому, что с содержанием некоторых памятников, не дошедших до нас ни в подлинниках, ни в списках, мы знакомы только по тем выпискам, которые имеются у Г. Кроме того, перевод на латинский и немецкий языки древних русских памятников как литературных, так и юридических, составляет одну из характеристических особенностей произведения Г. в ряду иностранных сочинений о России XVI и XVII веков. В своем переводе древних русских памятников Г., главным образом руководствовался их историческим значением. Так напр. чин венчания на царство Дмитрия, внука Иоанна III, им переведен как явление нового порядка вещей, как выражение новой идеи о верховной власти московского государя. Затем послание митрополита Иоанна II к папе Клименту III (XI века) было отмечено Г. как явление любопытное в эпоху борьбы Генриха IV с Григорием VII, а "Дорожник" (оригинал его не дошел до нас), переведенный Г., заключал в себе совершенно новые географические сведения о странах, до тех пор неизвестных Западной Европе. Оригинал переведенного им судебника Иоанна III найден был только в 1817 г. Но несмотря на то, что Г., "не довольствуясь свидетельством одного или двух лиц, полагался на мнение многих", как это сам он говорит, и что нередко известия сомнительного достоинства приводились им почти всегда вместе с указанием источников, откуда они почерпнуты, не всегда он оставался верен своим критическим приемам, и в его сочинениях встречаются и неточности, и ошибки, и даже такие известия, которые в нем самом, по-видимому, должны были бы возбудить сомнения. Затем взгляд Г. на отношение русского народа к государю и на самый русский народ слишком односторонен, под влиянием чего и некоторые частные явления русской жизни объяснены им неверно. Но этот недостаток автора "Записок" надо отнести на счет эпохи, когда в приемы изучения не вкладывали твердых научных оснований. Вообще же по богатству географических, этнографических и исторических данных и их достоверности, по метким замечаниям об особенностях русского населения в различных областях Московского государства и инородческих племен, вошедших в состав его, труд Г., как источник для русской истории, бесспорно занимает одно из самых видных мест между иностранными сочинениями о России в XVI и XVII веках. Профессор Замысловский, говоря о значении "Записок о Московии", приходит к выводу, что "с ними не может выдержать сравнения ни одно из иностранных сочинений о Московской Руси, так как эти записки являются первым полным сводом обстоятельных и более или менее достоверных известий о Восточной Европе, собранных человеком, изучавшим не только географию и историю России, но и судьбу племен, имевших ближайшее к ней отношение". Для составления географического обозрения Московской Руси и стран, с ней соприкасающихся, Герберштейн пользовался не только свидетельствами и рассказами русских купцов и отдельных лиц, как напр. толмача Григория Истомы и др., но и письменными источниками. Но ценя по достоинству получаемые географические известия от русских людей, он по возможности старался проверять их, что, конечно, не застраховывало его, несмотря на тщательность и осторожность в собирании материалов, от неверных, а иногда и совершенно невероятных сообщений. В заслугу Г. нужно поставить то, что он первый из иностранных писателей о России понял необходимость употребления русских слов для названия местностей, рек и т. п. Не меньшая, конечно, заслуга Г. заключалась в извлечении наиболее важных географических данных из той массы известий, переданных ему русскими людьми и почерпнутых им из различных исторических памятников, и в составлении такого географического описания Московского государства и прилегающих областей, в котором было помещено все наиболее существенное, насколько это возможно было сделать одному лицу в таком серьезном и ответственном труде. "Записки" Г. имеют большое значение и с точки зрения историко-зоологической; особенной известностью пользуются данные Г. описания зубра и буйвола. Что же касается описания Г. прямо-таки невероятных событий и местностей, то, по мнению Карамзина, который составил 4-ю главу VII тома своей "Истории" почти на основании одних известий Г., сами московские жители распространяли тогда такие невероятности, которые Г., не будучи в состоянии их проверить, принимал иногда за чистую монету.

Краткое содержание "Записок" Герберштейна следующее: после посвящения Фердинанду и обращения к читателю, автор описывает историю России со времени призвания князей и здесь, между прочим, упоминает Гостомысла. Затем приводит описание обряда венчания князя на царство и родословные литовских князей и польских королей. Наиболее же замечательны известия его о княжении Иоанна III и Василия III. Здесь автор подробно перечисляет не только политические события этой эпохи, но и много различных случаев из домашней жизни русских князей. Довольно обширно изложены также последние события у Казанских, Нагайских, Заволжских и Астраханских татар. От истории Г. переходит к внутренней жизни Московии. В этом отделе автор довольно подробно говорит о религии славян, о браке и положении русской женщины, о старинных одеждах, об обычаях при приеме гостей, затем о войске, торговле и монете, о законах и пр. Но наибольшая часть "Записок" Г. пала на "хорографию" Московского государства. Отдел этот представляет весьма обстоятельное географическое описание и заключает в себе замечательные сведения о русских городах, между прочим и самое обстоятельное из сделанных иностранцами описание Москвы. В конце автор рассказывает о приеме и обхождении с послами и приводит перечень всех населенных мест, через которые он проезжал.

К "Запискам" Г. приложены древнейший из известных планов г. Москвы, не соответствующий однако действительности по архитектуре изображенных на нем зданий и расположению их, и карты Московского государства. Еще в 1546 г., до выхода в свет "Записок", Г. издал карту Московии, гравированную на меди в формате большого листа гравером А. Гиршфогелем, выгравировавшим в 1547 г. также портрет Василия Иоанновича. Известны только два оттиска этой карты - в Венской Придворной библиотеке и Британском музее. В 1548 г. Гиршфогелем выгравирована копия с этой карты, с изображениями великого князя Василия Иоанновича и других европейских государей. Для первого издания "Записок" он выгравировал на меди по карте 1546 г. другую карту Московии, в 4 раза меньшего формата. Она приложена и к другим изданиям "Записок", более или менее видоизмененная. К базельскому латинскому изданию 1556 г. приложена еще другая карта Московии, собственно копия первой карты, но вся в лесах, с рамой из разных изображений. Копии с нее приложены и к некоторым другим изданиям "Записок".

Труд Герберштейна возбудил необыкновенный интерес в Западной Европе в XVI веке и выдержал в это время 13 изданий: шесть на латинском языке (4 - в Базеле, и по одному в Вене и в Антверпене), пять на немецком языке (по два во Франкфурте и Базеле и одно в Вене) и два на итальянском языке (в Венеции). Первое латинское издание вышло в Вене в 1549 г. (к нему приложены два рисунка с изображением московских одежд), второе - в Базеле, в 1551 г., с приложением портрета Василия Иоанновича, и третье - там же в 1556 г. (все три in-folio), четвертое - в Антверпене в 1557 г. (8°). Роскошный экземпляр первого издания с раскрашенными рисунками и картой хранится в Венской библиотеке. К лучшим и наиболее полным нужно отнести базельское издание на латинском языке 1556 г. (к нему приложены карта лесов России, план Москвы и изображение буйвола и зубра) и на немецком в Вене, в 1567 г. В базельском издании на латинском языке 1571 г. к "Запискам" приложены еще: сочинение о греческой вере и известия о войнах России с соседними народами: поляками, литовцами, шведами, лифляндцами и др. Записки Г. в этом издании озаглавлены так: "Rerum Moscoviticarum Commentarii Sigismundi Liberi Baronis in Herberstain, Neyperg et Guettenhag: Russiae, et quae nunc eius metropolis est, Moscoviae, brevissima descriptio. Chorographia denique totius imperii Moscici, et vicinorum quorundam mentio. De religione quoque varia inserta sunt, et quae nostra cum religione non conveniunt. Quis denique modus excipiendi et tractandi Oratores disseritur. Itineraria quoque duo in Moscoviam sunt adiuncta. Ad haec non solum novae aliquot Tabulae, sed multa etiam alia nunc demum ab ipso autore adiecta sunt: quae si sui cum prima editione conferre libeat, facile deprehendet". Первый немецкий перевод был сделан самим автором "для немцев, которые не знают по-латыни, но желают основательно ознакомиться с этим предметом" и напечатан в Вене в 1557 г. Это, по словам А. И. Малеина, собственно не перевод латинского текста, а вольный пересказ его, причем автор значительно расширил некоторые бытовые подробности преимущественно из родной истории и жизни, опустив многие дипломатические и политические детали, менее интересные для обыкновенного читателя. Он написан древним австрийским наречием. Экземпляр этого издания имеется в Румянцевской библиотеке; он принадлежал некогда семейству Герберштейнов. В нем имеется портрет Г. 61 года от роду и 6 изображений автора в различных торжественных одеяниях. Точный немецкий перевод Генриха Панталеона был напечатан в Базеле в 1563 г. Он несколько раз переиздавался. Этот перевод (по изданию 1567 г.) по приказанию Екатерины II был перепечатан в Петербурге в 1795 г., но карты и рисунки были готовы только в 1804 г. В общем всех изданий "Записок" насчитывают около 35. Большим собранием латинских (в том числе и первым) и немецких изданий "Записок" Г., а также других его сочинений, обладает Императорская Публичная Библиотека.

На русский язык впервые "Записки" Г. были переведены старшим переводчиком Академии Наук Кирияком Кондратовичем в 1748 г. Между прочим, в своем донесении Академии, он просил эту книгу хранить в сокровенном месте "ради многих содержащихся в оной секретов". Перевод этот находится в Академии в рукописи. Из других переводов "Записок" на русский язык один начат был Редкиным (предназначался к печатанию в издании Общ. Ист. и Др. Росс.), другой опубликован С. В. Руссовым в "Воспоминаниях на 1832 г." (кн. 2-12); потом следует перевод в "Библиотеке иностранных писателей о России", т. II, отд. I, 1847 г. (помещено только начало); в "Сборнике, издаваемом студентами Спб. ун-та", вып. I (СПб., 1857 г.), вып. II (СПб., 1860 г.) и вып. III (СПб., 1866 г., не был дозволен к выходу), напечатан неполный перевод Анонимова, под заглавием: "Записки о московском быте" (сводный по нескольким изданиям, с латинским текстом); наконец, перевод И. Н. Анонимова с базельского изд. 1556 г., начатый в "Сборнике", вышел в Петербурге в 1866 г. Отрывки "Записок" были напечатаны в "Вестнике Европы" 1813 г., "Благонамеренном" 1824 г., "Сыне Отечества" 1832 г. и "Рязанских Губернских Ведомостях" 1844 г. Полный перечень и подробное описание всех замечательных изданий сделаны А. Тихменевым в первом выпуске Сборника, изд. студ. Спб. ун-та. Последнее, самое полное и лучшее, издание "Записок" (A. С. Суворина), в переводе А. С. Малеина, вышло в Петербурге в 1908 г. Перевод этот сделан по базельскому изданию 1556 г.; в приложении переводчик дает: 1) дополнение к рассказу Г., имеющееся в немецких переводах Панталеона, по базельским изданиям 1563 и 1567 гг., и 2) сличение латинского текста "Записок" Г. с его собственным немецким переводом, вышедшим в Вене в 1557 г. Отрывки из сочинения Г. о России были переведены в XVI и XVII столетиях на чешский и голландский языки, и оно было известно многим иностранным писателям, начиная со второй половины XVI столетия. Вообще "Записки о Московии" служили важным источником для последующих трудов о России. Так напр. описание России в космографии, относящейся, как полагают, к концу XVI или началу XVII ст. и известное по русским летописям XVII века, исключительно составлено по "Запискам" Герберштейна.

Очень обстоятельный и подробный разбор "Записок" Герберштейна с точки зрения географии, сделан профессором Замысловским в его труде: "Г. и его историко-географические известия о России", СПб., 1884 г. Менее ценен труд А. Ерюхина: "Историко-географические известия о Севере Московского государства в XVI столетии, заключающиеся в Записках о Московии Герберштейна" ("Труды Архангельского губ. статистич. комитета" за 1890 г.). В труде В. Кордта: "Материалы по истории русской картографии" (вып. 1, Киев 1899), находится обстоятельный разбор карт, приложенных к "Запискам" Герберштейна. Описание портретов великого князя Василия Иоанновича и самого Герберштейна, а также других изображений, относящихся к России, в "Записках", дает Н. П. Собко в труде "Древние изображения русских царей и их посольств за границу, в старых и новых гравюрах" ("Сборник Археологического Института", т. V, СПб., 1881). В примечаниях Собко делает обзор карт Московии и плана Москвы, приложенных к различным изданиям "Записок", и дает биографические сведения о самом Герберштейне.

"Fontes rerum Austriacarum", т. I (автобиография Г.); "Das Familienbuch Sigismunds v. H." ("Archiv f. oester. Geschichte", т. 39); "Siegmund Freiherr von Herberstein mit besonderer Ruecksicht auf seine Reisen geschildert von Friedrich Adelung", S.-Pbg. 1818; Лобойко, "О важнейших изданиях Г. с критическ. обозр. их содерж.", СПб., 1818; F. Adelung, "Kritischliterarische Uebersicht der Reisenden in Russland", S.-Pbg. und Leipzig. 1846; Г. H. Геннади, "Дополнение к обзору иностранных путешественников по России Аделунга. І. Записки Герберштейна на русском" ("Временник Имп. Моск. Общ. Ист. и Древн. Росс.", 1855 г., кн. 23); "Сборн., изд. студ. Спб. ун-та", 1857, вып. 1. (И. И. Корелкин, Григорович и И. Новиков, "Сигизмунд барон Г., его жизнь и значение как писателя о России"; А. Тихменев, "Записки о Московском быте. Соч. Сигизмунда барона Г."); "Сборник 2-го отдел. Акад. Наук", т. І, прот. XXXI-XXXII; Dr. F. Krones, "Sigism. v. H." ("Mittheilungen d. histor. Vereins f. Steiermark", 1871, тетр. 19); Замысловский, "Г. и его сочинение о России" ("Др. и Hов. Рос." 1875, № 9, 10, 12); Его же, "Географ. известия Г. о Моск. Руси" (ib. 1876, №10-12); Замысловский, "Г. и его историко-географические известия о России". СПб., 1884; Карамзин, "Истор. гос. Рос.", изд. 1844 г., т. І, пр. 4, 73, 91, 105, 274, 278, 302, 458, 463, 506, т. II, пр. 221, 415, т. III, пр. 128, т. IV, пр. 4, 250, 323, 359, 363, т. V, пр. 125, 135, 176, 256, 373, т. VI, пр. 14, 131, 172, 447, 448, 463, 464, 483, 490, 545, 547, т. VII, стр. 52, 55, 56, 87, 110, 120, 121, 123, пр. 1, 3, 6, 10, 12, 26, 114, 116, 119-122, 219-221, 228, 250-254, 267-269, 384-393, 395-399, 412-414, т. VІІІ, пр. 4, 12, 68, 70, т. IX, пр. 440, 561, 634, 803, т. Х, пр. 347, т. ХI, пр. 116; В. Иконников, "Опыт русск. историографии", т. ІІ, К. 1908; "Пам. диплом. снош. древн. Рос. с держ. иностр.", изд. Имп. Русск. Ист. общ., 1882 г., т. І; Барсуков, "Жизнь и труды Погодина", т. II, стр. 404, т. V, стр. 392; "Зап. И. Акад. Наук", 1863 т. IV, кн. І, стр. 98-100; "Ист. Вест." 1882, т. VII, стр. 723, 724, 1884, т. XV, стр. 617, 1885, т. XIX, стр. 184-190, 1887, ноябрь, прил., стр. 17, 1898 г., т. LXXI, стр. 268, 1899, т. LХХV, стр. 298, 686, т. LXXVI, стр. 692; "P. Старина" 1887, т. 54, стр. 26, 29, 30-34; "Полн. собр. русск. летописей", т. VI, стр. 268-260, т. VIII, стр. 260-261, 263, 271; "Акты Исторические", т. І, стр. 149-150; С. P. Минцлов, "Обзор записок... и путешествий, относящихся к Истории России", вып. 1; "Bibliothèque Impériale Publique de St-Pétersbourg. Catalogue de la section des Russica", t. I, S.-Pbg. 1873; "Древнерусская картография", вып. 1. Москва 1898; В. Кордт, "Материалы по истории русской картографии", вып. 1. Киев 1899; "Сборник Археологического Института", т. V. СПб., 1881 (Н. П. Собко, "Древние изображения русских царей и их посольств за границу", стр. 254-269, 280-282, 305-316, 336-353, 376-397).

А. Е. Ельницкий.

{Половцов}

Большая биографическая энциклопедия . 2009 .