Узнать боевой путь рабочего батальона. История трофейных батальонов в период великой отечественной войны
Издавна у народа школьного возраста заведено: если фамилия не «рядовая», она почти наверняка станет прозвищем. К примеру, у меня есть знакомый по фамилии Чиж. Ну, как его иначе назовёшь? Всё понятно, к гадалке не ходи.
А Толик был Комар. Так его друзья-товарищи и звали, по фамилии: Комар да Комар. Иногда мальчишке, правда, было досадно, хотелось услышать своё имя не только от учителей и родителей или, скажем, на пионерских собраниях. Но он стоически молчал. К тому же знал: друзья-приятели в утешение наверняка вспомнят героя-комара из «Мухи-Цокотухи». Ну, да ладно, Комар и Комар. Не фамилия человека украшает или портит, а наоборот.
Родился Толя в станице Курчанская Темрюкского района Краснодарского края. В тридцатых годах семья переехала в Славянск. Здесь мальчишка и пошёл в школу. Учеником был прилежным и спокойным, только безмерно упрямым. Если считал, что прав, ни за что не уступал даже учителю. Очень любил футбол. Ни одного школьного или дворового матча без Тольки не обходилось. Так что вызов «Комар, выходи!» было привычным либретто для Толькиной мамы.
Началась война. Отец в первые же дни ушёл на фронт. А мама успела до оккупации вместе с детьми (у Тольки было два младших брата) перебраться под Полтаву, в деревню Бригадировку. Радовалась очень, да недолго. Вскоре фашисты пришли и туда.
Толе на ту пору было тринадцать лет. Неприметный, худой на вид, на деле он стал надёжной опорой матери и верной защитой братьям. Это мы по привычке сравниваем таких пацанов с тростинками или жердями. Но ведь, к примеру, стальной прут тоже обманчив с виду.
Мальчишка, как мог, приближал нашу Победу. Однажды помог раненым лётчикам: принёс им еду, кое-какую одежду. Фашисты об этом узнали, забрали пионера к себе. Комар провёл у них четыре дня, но так ничего и не сказал. Худенький мальчишка оказался крепким орешком: никакие побои его не сломили. И даже враги поверили в то, что ошиблись. Отпустили.
Оставаться в Бригадировке Толя больше не мог. Он знал, что теперь будет находиться под фашистским прицелом, а стало быть, действовать не получится. А как не действовать, если на землю пришли не гости, а грабители?
А бои-то шли совсем рядом. Вон он фронт, не надо на поезде ехать и реки переплывать. И Толя и примкнул к 252-й Харьковской Краснознамённой стрелковой дивизии. Правда, наши бойцы ему отказывали, отсылали обратно. Но паренёк честно сказал, что назад ему пути нет. Да и местность он успел изучить отлично. Чем не разведчик? А чтобы не быть голословным, выдал по памяти то, что помнил: где расположились фашисты, каковы их силы. И его взяли.
Первая же операция показала, что Комар - настоящий удалец. Он вывел группу наших разведчиков в глубокий тыл противника, к самому штабу врагов. Операция закончилась просто блестяще: с нашей стороны без жертв, а вот штабу был нанесён большой урон. Хотели мальчишку наградить медалью «За отвагу». Но и тут Комар удивил: от награды отказался и попросил взять его в разведку уже, так сказать, в постоянный состав. Просьбу выполнили: он стал разведчиком отдельной 332-й разведроты.
Однако медаль всё равно нашла своего обладателя. В сентябре 1943 года во время подготовки переправы через Днепр Толя, разведывая, более суток неподвижно пролежал на своей позиции и принёс бесценные сведения.
Последующие два месяца были для юного разведчика просто блестящими. Ни одного проваленного задания, очень ценные находки, в том числе документы. Худой, тихий попрошайка с котомкой не вызывал подозрений у фашистов. А между тем, быстрые цепкие глаза видели то, что надо, умели выделить из общего главное, а смекалка помогала сделать правильные выводы. Однополчане уже не в шутку, не снисходительно, а вполне серьёзно величали мальчишку удальцом.
Наступила ночь на 23 ноября. Очередное задание, очередная вылазка в тыл фашистов. Очередная находка, да какая - карта! Её обнаружили в захваченной разведчиками легковой машине. Можно и нужно было возвращаться. Но незаметно это сделать не удалось: наших бойцов обнаружили и стали сжимать в кольцо. Застрочил вражеский пулемёт, не давая подняться с земли. Положение становилось безвыходным, паучья сеть - всё крепче... Но ведь не бывает, не бывает безвыходных положений - это нам твердят с детства! Просто трудно в опасной, грозной ситуации мгновенно увидеть этот спрятанный во тьме выход. Но Толька недаром носил фамилию Комар и прозвище Удалец. Он быстрее взрослых увидел решение, спасительное для однополчан и страшное для него. Мальчишка лежал таким образом, что прекрасно видел пулемёт. Улучшив мгновение, он вскочил и бросился к орудию. Пуля прошила его, но остановить Комара была не в силах. Он бросился на пулемёт и закрыл его собой...
Разведчики спаслись и доставили карту своим. Толю посмертно представили к ордену Отечественной войны II степени. А около посёлка Онуфриево Кировоградской области есть обелиск с такой надписью: «Остановись, путник! Поклонись всем сердцем юноше, которому вечно пятнадцать. За твою мечту, за твоё безоблачное детство 23 ноября 1943 года на этом месте, при освобождении Онуфриевки повторил подвиг Александра Матросова, отдал свою жизнь Анатолий Комар»...
СССР СССР
Анатолий Григорьевич Комар (1928, станица Курчанская, Темрюкский район, Северо-Кавказский край, РСФСР, СССР (ныне Краснодарский край , Россия) - 23 ноября , деревня Онуфриевка , Онуфриевский район, Кировоградская область, УССР, СССР (ныне посёлок городского типа Онуфриевка, Украина)) - советский военнослужащий, участник Великой Отечественной войны , разведчик 332-й разведывательной роты 252-й стрелковой дивизии 53-й армии , 2-го Украинского фронта , рядовой . Закрыл своим телом амбразуру пулемёта, самый молодой среди известных воинов, совершивших такой подвиг .
Биография
Родился в 1928 году в станице Курчанская Темрюкского района, в раннем возрасте вместе с семьёй переехал в Славянск . С началом войны у 13-летнего мальчика на фронт ушёл отец. После оккупации Славянска (28.10 .) Анатолий вместе с матерью и двумя малолетними братьями перебрался под Полтаву в село Бригадировка . Во время оккупации помогал раненым советским лётчикам, за что четыре дня провёл в комендатуре, был избит .
В сентябре 1943 года, 252-я стрелковая дивизия продвигалась к Днепру в ходе Черниговско-Полтавской операции и вела бои в районе Бригадировки. Анатолий, зная местность, вызвался провести группу разведчиков в тыл противнику, а после выполнения задания сумел уйти вместе с разведротой на фронт в качестве сына полка . По некоторым сведениям , за разведку переправ через Днепр в конце сентября 1943 года был награждён медалью «За отвагу» . После переправы через Днепр принимал участие в тяжёлых боях на плацдарме южнее Кременчуга , выполнял задания по разведке.
Напишите отзыв о статье "Комар, Анатолий Григорьевич"
Примечания
Литература
- Наша стрелковая: ветераны 252-й дивизии вспоминают / сост. И. Г. Анисимов, А. К. Годовых, И. Г. Гребцов. - 2-е изд., перераб. и доп.. - Пермь: Пермское книжное издательство, 1987. - С. 121-122. - 284 с.
Ссылки
Отрывок, характеризующий Комар, Анатолий Григорьевич
Вновь нахлынувшая толпа бегущих захватила его с собой и повлекла назад.Войска бежали такой густой толпой, что, раз попавши в середину толпы, трудно было из нее выбраться. Кто кричал: «Пошел! что замешкался?» Кто тут же, оборачиваясь, стрелял в воздух; кто бил лошадь, на которой ехал сам Кутузов. С величайшим усилием выбравшись из потока толпы влево, Кутузов со свитой, уменьшенной более чем вдвое, поехал на звуки близких орудийных выстрелов. Выбравшись из толпы бегущих, князь Андрей, стараясь не отставать от Кутузова, увидал на спуске горы, в дыму, еще стрелявшую русскую батарею и подбегающих к ней французов. Повыше стояла русская пехота, не двигаясь ни вперед на помощь батарее, ни назад по одному направлению с бегущими. Генерал верхом отделился от этой пехоты и подъехал к Кутузову. Из свиты Кутузова осталось только четыре человека. Все были бледны и молча переглядывались.
– Остановите этих мерзавцев! – задыхаясь, проговорил Кутузов полковому командиру, указывая на бегущих; но в то же мгновение, как будто в наказание за эти слова, как рой птичек, со свистом пролетели пули по полку и свите Кутузова.
Французы атаковали батарею и, увидав Кутузова, выстрелили по нем. С этим залпом полковой командир схватился за ногу; упало несколько солдат, и подпрапорщик, стоявший с знаменем, выпустил его из рук; знамя зашаталось и упало, задержавшись на ружьях соседних солдат.
Солдаты без команды стали стрелять.
– Ооох! – с выражением отчаяния промычал Кутузов и оглянулся. – Болконский, – прошептал он дрожащим от сознания своего старческого бессилия голосом. – Болконский, – прошептал он, указывая на расстроенный батальон и на неприятеля, – что ж это?
Но прежде чем он договорил эти слова, князь Андрей, чувствуя слезы стыда и злобы, подступавшие ему к горлу, уже соскакивал с лошади и бежал к знамени.
– Ребята, вперед! – крикнул он детски пронзительно.
«Вот оно!» думал князь Андрей, схватив древко знамени и с наслаждением слыша свист пуль, очевидно, направленных именно против него. Несколько солдат упало.
– Ура! – закричал князь Андрей, едва удерживая в руках тяжелое знамя, и побежал вперед с несомненной уверенностью, что весь батальон побежит за ним.
Действительно, он пробежал один только несколько шагов. Тронулся один, другой солдат, и весь батальон с криком «ура!» побежал вперед и обогнал его. Унтер офицер батальона, подбежав, взял колебавшееся от тяжести в руках князя Андрея знамя, но тотчас же был убит. Князь Андрей опять схватил знамя и, волоча его за древко, бежал с батальоном. Впереди себя он видел наших артиллеристов, из которых одни дрались, другие бросали пушки и бежали к нему навстречу; он видел и французских пехотных солдат, которые хватали артиллерийских лошадей и поворачивали пушки. Князь Андрей с батальоном уже был в 20 ти шагах от орудий. Он слышал над собою неперестававший свист пуль, и беспрестанно справа и слева от него охали и падали солдаты. Но он не смотрел на них; он вглядывался только в то, что происходило впереди его – на батарее. Он ясно видел уже одну фигуру рыжего артиллериста с сбитым на бок кивером, тянущего с одной стороны банник, тогда как французский солдат тянул банник к себе за другую сторону. Князь Андрей видел уже ясно растерянное и вместе озлобленное выражение лиц этих двух людей, видимо, не понимавших того, что они делали.
«Что они делают? – думал князь Андрей, глядя на них: – зачем не бежит рыжий артиллерист, когда у него нет оружия? Зачем не колет его француз? Не успеет добежать, как француз вспомнит о ружье и заколет его».
Действительно, другой француз, с ружьем на перевес подбежал к борющимся, и участь рыжего артиллериста, всё еще не понимавшего того, что ожидает его, и с торжеством выдернувшего банник, должна была решиться. Но князь Андрей не видал, чем это кончилось. Как бы со всего размаха крепкой палкой кто то из ближайших солдат, как ему показалось, ударил его в голову. Немного это больно было, а главное, неприятно, потому что боль эта развлекала его и мешала ему видеть то, на что он смотрел.
«Что это? я падаю? у меня ноги подкашиваются», подумал он и упал на спину. Он раскрыл глаза, надеясь увидать, чем кончилась борьба французов с артиллеристами, и желая знать, убит или нет рыжий артиллерист, взяты или спасены пушки. Но он ничего не видал. Над ним не было ничего уже, кроме неба – высокого неба, не ясного, но всё таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нем серыми облаками. «Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал, – подумал князь Андрей, – не так, как мы бежали, кричали и дрались; совсем не так, как с озлобленными и испуганными лицами тащили друг у друга банник француз и артиллерист, – совсем не так ползут облака по этому высокому бесконечному небу. Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, я, что узнал его наконец. Да! всё пустое, всё обман, кроме этого бесконечного неба. Ничего, ничего нет, кроме его. Но и того даже нет, ничего нет, кроме тишины, успокоения. И слава Богу!…»
На правом фланге у Багратиона в 9 ть часов дело еще не начиналось. Не желая согласиться на требование Долгорукова начинать дело и желая отклонить от себя ответственность, князь Багратион предложил Долгорукову послать спросить о том главнокомандующего. Багратион знал, что, по расстоянию почти 10 ти верст, отделявшему один фланг от другого, ежели не убьют того, кого пошлют (что было очень вероятно), и ежели он даже и найдет главнокомандующего, что было весьма трудно, посланный не успеет вернуться раньше вечера.
