Тургенев бирюк fb2. Иван тургенев - бирюк

Роман «Мастер и Маргарита» – визитная карточка Михаила Афанасьевича Булгакова. Более десяти лет Булгаков работал над книгой, которая стала его романом-судьбой, романом-завещанием.

В «Мастере и Маргарите» есть все: веселое озорство и щемящая печаль, романтическая любовь и колдовское наваждение, магическая тайна и безрассудная игра с нечистой силой....

Степной волк
Гессе Герман

«Степной волк» – самый культовый и самый известный роман немецкого писателя из опубликованных в России.

Этой книгой была открыта плеяда так называемых интеллектуальных романов о жизни человеческого духа.

В круге первом (т.1)
Солженицын Александр

Роман А.Солженицына «В круге первом» - художественный документ о самых сложных, трагических событиях середины XX века. Главная тема романа - нравственная позиция человека в обществе. Прав ли обыватель, который ни в чем не участвовал, коллективизацию не проводил, злодеяний не совершал? Имеют ли право ученые, создавая особый, личный мир, не замечать творимое вокруг зло?
Герои романа - люди, сильные духом, которых тюремная машина уносит в более глубокие круги ада. И на каждом витке им предстоит с...

Остров Крым
Аксенов Василий

В эту книгу вошел один из самых знаменитых романов Василия Аксенова, впервые увидевший свет в самиздате. Тогда и подумать было нельзя о том, что такая смелая выдумка автора - независимый Крым - практически станет реальностью. В 1981 году роман вышел в Америке, позже печатался в России, но с основательными купюрами и исправлениями....

Милый друг
Мопассан Ги

Ги де Мопассан славится своим мастерством изысканно рисовать человеческие пороки, окутывая свои описания порочными и страстными любовными историями, а своих героев – ореолом таинственной смеси дьявольского и соблазнительного. Роман «Милый друг» повествует о несчастной судьбе ловеласа из высшего общества, у которого, тем не менее, не было ничего кроме его уникальной способности обольщать....

Блеск и нищета куртизанок
Бальзак Оноре

«Блеск и нищета куртизанок» - возможно, самый блестящий из эпизодов бальзаковской «Человеческой комедии».
Это - книга, которая дала, пожалуй, беспощаднейший и жесточайший из портретов современного Бальзаку Парижа - Парижа, где продается и покупается все - карьера и положение, дружба и любовь. Здесь - во всем своем ослепительном блеске и во всей своей душевной нищете царят «богини продажной любви» - парижские куртизанки…...

Поднятая целина
Шолохов Михаил

Словно казачья шашка блестит в степи широкий Дон, проносится над ним горький полынный ветер. Больше всего донской казак - хлебороб и воин - любит свободу и волю. А новые времена как плугом перепахивают людей, заставляя их отказываться от привычного уклада жизни, сталкивая друг с другом. Труженик Разметнов, белогвардеец Половцев, коммунист Нагульнов, балагур дед Щукарь, путиловский слесарь Давыдов - каждый отстаивает свою правду и готов за нее идти до конца. А Дон все так же течет по безбрежной с...

Иван Сергеевич Тургенев

Я ехал с охоты вечером один, на беговых дрожках. До дому еще было верст восемь; моя добрая рысистая кобыла бодро бежала по пыльной дороге, изредка похрапывая и шевеля ушами; усталая собака, словно привязанная, ни на шаг не отставала от задних колес. Гроза надвигалась. Впереди огромная лиловая туча медленно поднималась из-за леса; надо мною и мне навстречу неслись длинные серые облака; ракиты тревожно шевелились и лепетали. Душный жар внезапно сменился влажным холодом; тени быстро густели. Я ударил вожжой по лошади, спустился в овраг, перебрался через сухой ручей, весь заросший лозинками, поднялся в гору и въехал в лес. Дорога вилась передо мною между густыми кустами орешника, уже залитыми мраком; я подвигался вперед с трудом. Дрожки прыгали по твердым корням столетних дубов и лип, беспрестанно пересекавшим глубокие продольные рытвины - следы тележных колес; лошадь моя начала спотыкаться. Сильный ветер внезапно загудел в вышине, деревья забушевали, крупные капли дождя резко застучали, зашлепали по листьям, сверкнула молния, и гроза разразилась. Дождь полил ручьями. Я поехал шагом и скоро принужден был остановиться: лошадь моя вязла, я не видел ни зги. Кое-как приютился я к широкому кусту. Сгорбившись и закутавши лицо, ожидал я терпеливо конца ненастья, как вдруг, при блеске молнии, на дороге почудилась мне высокая фигура. Я стал пристально глядеть в ту сторону - та же фигура словно выросла из земли подле моих дрожек.

А ты кто сам?

Я здешний лесник.

Я назвал себя.

А, знаю! Вы домой едете?

Домой. Да видишь, какая гроза…

Белая молния озарила лесника с головы до ног; трескучий и короткий удар грома раздался тотчас вслед за нею. Дождик хлынул с удвоенной силой.

Не скоро пройдет, - продолжал лесник.

Что делать!

Я вас, пожалуй, в свою избу проведу, - отрывисто проговорил он.

Сделай одолжение.

Извольте сидеть.

Он подошел к голове лошади, взял ее за узду и сдернул с места. Мы тронулись. Я держался за подушку дрожек, которые колыхались, «как в море челнок», и кликал собаку. Бедная моя кобыла тяжко шлепала ногами по грязи, скользила, спотыкалась; лесник покачивался перед оглоблями направо и налево, словно привиденье. Мы ехали довольно долго; наконец мой проводник остановился: «Вот мы и дома, барин», - промолвил он спокойным голосом. Калитка заскрыпела, несколько щенков дружно залаяло. Я поднял голову и при свете молнии увидал небольшую избушку посреди обширного двора, обнесенного плетнем. Из одного окошечка тускло светил огонек. Лесник довел лошадь до крыльца и застучал в дверь. «Сичас, сичас!» - раздался тоненький голосок, послышался топот босых ног, засов заскрыпел, и девочка лет двенадцати, в рубашонке, подпоясанная покромкой, с фонарем в руке, показалась на пороге.

Посвети барину, - сказал он ей, - а я ваши дрожки под навес поставлю.

Девочка глянула на меня и пошла в избу. Я отправился вслед за ней.

Изба лесника состояла из одной комнаты, закоптелой, низкой и пустой, без полатей и перегородок. Изорванный тулуп висел на стене. На лавке лежало одноствольное ружье, в углу валялась груда тряпок; два больших горшка стояли возле печки. Лучина горела на столе, печально вспыхивая и погасая. На самой середине избы висела люлька, привязанная к концу длинного шеста. Девочка погасила фонарь, присела на крошечную скамейку и начала правой рукой качать люльку, левой поправлять лучину. Я посмотрел кругом - сердце во мне заныло: не весело войти ночью в мужицкую избу. Ребенок в люльке дышал тяжело и скоро.

Ты разве одна здесь? - спросил я девочку.

Одна, - произнесла она едва внятно.

Ты лесникова дочь?

Лесникова, - прошептала она.

Дверь заскрыпела, и лесник шагнул, нагнув голову, через порог. Он поднял фонарь с полу, подошел к столу и зажег светильню.

Чай, не привыкли к лучине? - проговорил он и тряхнул кудрями.

Я посмотрел на него. Редко мне случалось видеть такого молодца. Он был высокого роста, плечист и сложен на славу. Из-под мокрой замашной рубашки выпукло выставлялись его могучие мышцы. Черная курчавая борода закрывала до половины его суровое и мужественное лицо; из-под сросшихся широких бровей смело глядели небольшие карие глаза. Он слегка уперся руками в бока и остановился передо мною.

Я поблагодарил его и спросил его имя.

Меня зовут Фомой, - отвечал он, - а по прозвищу Бирюк.

А, ты Бирюк?

Я с удвоенным любопытством посмотрел на него. От моего Ермолая и от других я часто слышал рассказы о леснике Бирюке, которого все окрестные мужики боялись как огня. По их словам, не бывало еще на свете такого мастера своего дела: «Вязанки хворосту не даст утащить; в какую бы ни было пору, хоть в самую полночь, нагрянет, как снег на голову, и ты не думай сопротивляться, - силен, дескать, и ловок как бес… И ничем его взять нельзя: ни вином, ни деньгами; ни на какую приманку не идет. Уж не раз добрые люди его сжить со свету собирались, да нет - не дается».

Вот как отзывались соседние мужики о Бирюке.

Так ты Бирюк, - повторил я, - я, брат, слыхал про тебя. Говорят, ты никому спуску не даешь.

Должность свою справляю, - отвечал он угрюмо, - даром господский хлеб есть не приходится.

Он достал из-за пояса топор, присел на пол и начал колоть лучину.

Аль у тебя хозяйки нет? - спросил я его.

Нет, - отвечая он и сильно махнул топором.

Умерла, знать?

Нет… да… умерла, - прибавил он и отвернулся.

Я замолчал; он поднял глаза и посмотрел на меня.

С прохожим мещанином сбежала, - произнес он с жестокой улыбкой. Девочка потупилась; ребенок проснулся и закричал; девочка подошла к люльке. - На, дай ему, - проговорил Бирюк, сунув ей в руку запачканный рожок. - Вот и его бросила, - продолжал он вполголоса, указывая на ребенка. Он подошел к двери, остановился и обернулся.

Вы, чай, барин, - начал он, - нашего хлеба есть не станете, а у меня окромя хлеба…

Я не голоден.

Ну, как знаете. Самовар бы я вам поставил, да чаю у меня нету… Пойду посмотрю, что ваша лошадь.

Он вышел и хлопнул дверью. Я в другой раз осмотрелся. Изба показалась мне еще печальнее прежнего. Горький запах остывшего дыма неприятно стеснял мне дыхание. Девочка не трогалась с места и не поднимала глаз; изредка поталкивала она люльку, робко наводила на плечо спускавшуюся рубашку; ее голые ноги висели, не шевелясь.

Как тебя зовут? - спросил я.

Улитой, - проговорила она, еще более понурив свое печальное личико.

Я ехал с охоты вечером один, на беговых дрожках. До дому ещё было вёрст восемь; моя добрая рысистая кобыла бодро бежала по пыльной дороге, изредка похрапывая и шевеля ушами; усталая собака, словно привязанная, ни на шаг не отставала от задних колёс. Гроза надвигалась. Впереди огромная лиловая туча медленно поднималась из-за леса; надо мною и мне навстречу неслись длинные серые облака; ракиты тревожно шевелились и лепетали. Душный жар внезапно сменился влажным холодом; тени быстро густели. Я ударил вожжой по лошади, спустился в овраг, перебрался через сухой ручей, весь заросший лозинками, поднялся в гору и въехал в лес. Дорога вилась передо мною между густыми кустами орешника, уже залитыми мраком; я подвигался вперёд с трудом. Дрожки прыгали по твердым корням столетних дубов и лип, беспрестанно пересекавшим глубокие продольные рытвины - следы тележных колес; лошадь моя начала спотыкаться. Сильный ветер внезапно загудел в вышине, деревья забушевали, крупные капли дождя резко застучали, зашлёпали по листьям, сверкнула молния, и гроза разразилась. Дождь полил ручьями. Я поехал шагом и скоро принуждён был остановиться: лошадь моя вязла, я не видел ни зги. Кое-как приютился я к широкому кусту. Сгорбившись и закутавши лицо, ожидал я терпеливо конца ненастья, как вдруг, при блеске молнии, на дороге почудилась мне высокая фигура. Я стал пристально глядеть в ту сторону - та же фигура словно выросла из земли подле моих дрожек.

- Кто это? - спросил звучный голос.

А ты кто сам?

Я здешний лесник.

Я назвал себя.

А, знаю! Вы домой едете?

Домой. Да видишь, какая гроза…

Белая молния озарила лесника с головы до ног; трескучий и короткий удар грома раздался тотчас вслед за нею. Дождик хлынул с удвоенной силой.

Не скоро пройдёт, - продолжал лесник.

Что делать!

Я вас, пожалуй, в свою избу проведу, - отрывисто проговорил он.

Сделай одолжение.

Извольте сидеть.

Он подошел к голове лошади, взял ее за узду и сдернул с места. Мы тронулись. Я держался за подушку дрожек, которые колыхались, «как в море челнок», и кликал собаку. Бедная моя кобыла тяжко шлёпала ногами по грязи, скользила, спотыкалась; лесник покачивался перед оглоблями направо и налево, словно привидение. Мы ехали довольно долго; наконец мой проводник остановился: «Вот мы и дома, барин», - промолвил он спокойным голосом. Калитка заскрипела, несколько щенков дружно залаяло. Я поднял голову и при свете молнии увидал небольшую избушку посреди обширного двора, обнесённого плетнем. Из одного окошечка тускло светил огонёк. Лесник довёл лошадь до крыльца и застучал в дверь. «Сичас, сичас!» - раздался тоненький голосок, послышался топот босых ног, засов заскрипел, и девочка лет двенадцати, в рубашонке, подпоясанная покромкой, с фонарем в руке, показалась на пороге.

Посвети барину, - сказал он ей, - а я ваши дрожки под навес поставлю.

Девочка глянула на меня и пошла в избу. Я отправился вслед за ней.

Изба лесника состояла из одной комнаты, закоптелой, низкой и пустой, без полатей и перегородок. Изорванный тулуп висел на стене. На лавке лежало одноствольное ружье, в углу валялась груда тряпок; два больших горшка стояли возле печки. Лучина горела на столе, печально вспыхивая и погасая. На самой середине избы висела люлька, привязанная к концу длинного шеста. Девочка погасила фонарь, присела на крошечную скамейку и начала правой рукой качать люльку, левой поправлять лучину. Я посмотрел кругом - сердце во мне заныло: не весело войти ночью в мужицкую избу. Ребёнок в люльке дышал тяжело и скоро.

Ты разве одна здесь? - спросил я девочку.

Одна, - произнесла она едва внятно.

Ты лесникова дочь?

Лесникова, - прошептала она.

Дверь заскрипела, и лесник шагнул, нагнув голову, через порог. Он поднял фонарь с полу, подошёл к столу и зажег светильню.

Чай, не привыкли к лучине? - проговорил он и тряхнул кудрями.

Я посмотрел на него. Редко мне случалось видеть такого молодца. Он был высокого роста, плечист и сложен на славу. Из-под мокрой замашной рубашки выпукло выставлялись его могучие мышцы. Чёрная курчавая борода закрывала до половины его суровое и мужественное лицо; из-под сросшихся широких бровей смело глядели небольшие карие глаза. Он слегка упёрся руками в бока и остановился передо мною.

Я поблагодарил его и спросил его имя.

Меня зовут Фомой, - отвечал он, - а по прозвищу Бирюк. [Бирюком называется в Орловской губернии человек, одинокий и угрюмый.]

А, ты Бирюк?

Я с удвоенным любопытством посмотрел на него. От моего Ермолая и от других я часто слышал рассказы о леснике Бирюке, которого все окрестные мужики боялись как огня. По их словам, не бывало ещё на свете такого мастера своего дела: «Вязанки хворосту не даст утащить; в какую бы ни было пору, хоть в самую полночь, нагрянет, как снег на голову, и ты не думай сопротивляться, - силен, дескать, и ловок как бес… И ничем его взять нельзя: ни вином, ни деньгами; ни на какую приманку не идет. Уж не раз добрые люди его сжить со свету собирались, да нет - не дается».

Вот как отзывались соседние мужики о Бирюке.

Так ты Бирюк, - повторил я, - я, брат, слыхал про тебя. Говорят, ты никому спуску не даешь.

Должность свою справляю, - отвечал он угрюмо, - даром господский хлеб есть не приходится.

Он достал из-за пояса топор, присел на пол и начал колоть лучину.

Аль у тебя хозяйки нет? - спросил я его.

Нет, - отвечая он и сильно махнул топором.

Умерла, знать?

Нет… да… умерла, - прибавил он и отвернулся.

Я замолчал; он поднял глаза и посмотрел на меня.

С прохожим мещанином сбежала, - произнёс он с жестокой улыбкой. Девочка потупилась; ребёнок проснулся и закричал; девочка подошла к люльке. - На, дай ему, - проговорил Бирюк, сунув ей в руку запачканный рожок. - Вот и его бросила, - продолжал он вполголоса, указывая на ребенка. Он подошел к двери, остановился и обернулся.

Вы, чай, барин, - начал он, - нашего хлеба есть не станете, а у меня окромя хлеба…

Я не голоден.

Ну, как знаете. Самовар бы я вам поставил, да чаю у меня нету… Пойду посмотрю, что ваша лошадь.

Он вышел и хлопнул дверью. Я в другой раз осмотрелся. Изба показалась мне ещё печальнее прежнего. Горький запах остывшего дыма неприятно стеснял мне дыхание. Девочка не трогалась с места и не поднимала глаз; изредка поталкивала она люльку, робко наводила на плечо спускавшуюся рубашку; ее голые ноги висели, не шевелясь.

Как тебя зовут? - спросил я.

Улитой, - проговорила она, ещё более понурив своё печальное личико.

Лесник вошёл и сел на лавку.

Гроза проходит, - заметил он после небольшого молчанья, - коли прикажете, я вас из лесу провожу.

Я встал. Бирюк взял ружье и осмотрел полку.

Это зачем? - спросил я.

А в лесу шалят… У Кобыльего Верху дерево рубят, - прибавил он в ответ на мой вопрошающий взор.

Будто отсюда слышно?

Со двора слышно.

Мы вышли вместе. Дождик перестал. В отдалении ещё толпились тяжёлые громады туч, изредка вспыхивали длинные молнии; но над нашими головами уже виднелось кое-где темно-синее небо, звёздочки мерцали сквозь жидкие, быстро летевшие облака. Очерки деревьев, обрызганных дождём и взволнованных ветром, начинали выступать из мрака. Мы стали прислушиваться. Лесник снял шапку и потупился. «Во… вот, - проговорил он вдруг и протянул руку, - вишь какую ночку выбрал». Я ничего не слышал, кроме шума листьев. Бирюк вывел лошадь из-под навеса. «А этак я, пожалуй, - прибавил он вслух, - и прозеваю его». - «Я с тобой пойду… хочешь?» - «Ладно, - отвечал он и попятил лошадь назад, - мы его духом поймаем, а там я вас провожу. Пойдемте».

Мы пошли: Бирюк впереди, я за ним. Бог его знает, как он узнавал дорогу, но он останавливался только изредка, и то для того чтобы прислушиваться к стуку топора. «Вишь, - бормотал он сквозь зубы, - слышите? слышите?» - «Да где?» Бирюк пожимал плечами. Мы спустились в овраг, ветер затих на мгновенье - мерные удары ясно достигли до моего слуха. Бирюк глянул на меня и качнул головой. Мы пошли далее по мокрому папоротнику и крапиве. Глухой и продолжительный гул раздался.

Повалил… - пробормотал Бирюк.

Между тем небо продолжало расчищаться; в лесу чуть-чуть светлело. Мы выбрались наконец из оврага. Подождите здесь», - шепнул мне лесник, нагнулся и, подняв ружье кверху, исчез между кустами. Я стал прислушиваться с напряжением. Сквозь постоянный шум ветра чудились мне невдалеке слабые звуки: топор осторожно стучал по сучьям, колеса скрипели, лошадь фыркала… «Куда? стой!» - загремел вдруг железный голос Бирюка. Другой голос закричал жалобно, по-заячьи… Началась борьба. «Вре-ешь, вре-ешь, - твердил, задыхаясь, Бирюк, - не уйдешь…» Я бросился в направлении шума и прибежал, спотыкаясь на каждом шагу, на место битвы. У срубленного дерева, на земле, копошился лесник; он держал под собою вора и закручивал ему кушаком руки на спину. Я подошел. Бирюк поднялся и поставил его на ноги. Я увидел мужика, мокрого, в лохмотьях, с длинной растрёпанной бородой. Дрянная лошадёнка, до половины закрытая угловатой рогожкой, стояла тут же вместе с тележным ходом. Лесник не говорил ни слова; мужик тоже молчал и только головой потряхивал.

Отпусти его, - шепнул я на ухо Бирюку, - я заплачу за дерево.

Бирюк молча взял лошадь за холку левой рукой; правой он держал вора за пояс: «Ну, поворачивайся, ворона!» - промолвил он сурово. «Топорик-то вон возьмите», - пробормотал мужик. «Зачем ему пропадать!» - сказал лесник и поднял топор. Мы отправились. Я шел позади… Дождик начал опять накрапывать и скоро полил ручьями. С трудом добрались мы до избы. Бирюк бросил пойманную лошадёнку посреди двора, ввёл мужика в комнату, ослабил узел кушака и посадил его в угол. Девочка, которая заснула было возле печки, вскочила и с молчаливым испугом стала глядеть на нас. Я сел на лавку.

Эк его, какой полил, - заметил лесник, - переждать придётся. Не хотите ли прилечь?

Спасибо.

Я бы его, для вашей милости, в чуланчик запер, - продолжал он, указывая на мужика - да вишь, засов…

Оставь его тут, не трогай, - перебил я Бирюка.

Мужик глянул на меня исподлобья. Я внутренне дал себе слово во что бы то ни стало освободить бедняка. Он сидел неподвижно на лавке. При свете фонаря я мог разглядеть его испитое, морщинистое лицо, нависшие жёлтые брови, беспокойные глаза, худые члены… Девочка улеглась на полу у самых его ног и опять заснула. Бирюк сидел возле стола, опершись головою на руки. Кузнечик кричал в углу… дождик стучал по крыше и скользил по окнам; мы все молчали.

Чего тебе?

Отпусти.

Бирюк не отвечал.

Отпусти… с голодухи… отпусти.

Знаю я вас, - угрюмо возразил лесник, - ваша вся слобода такая - вор на воре.

Отпусти, - твердил мужик, - приказчик… разорены, во как… отпусти!

Разорены!.. Воровать никому не след.

Отпусти, Фома Кузьмич… не погуби. Ваш то, сам знаешь, заест, во как.

Бирюк отвернулся. Мужика подёргивало, словно лихорадка его колотила. Он встряхивал головой и дышал неровно.

Отпусти, - повторил он с унылым отчаяньем, - отпусти, ей-Богу, отпусти! Я заплачу, во как, ей-Богу. Ей-Богу, с голодухи… детки, пищат, сам знаешь. Круто, во как, приходится.

А ты все-таки воровать не ходи.

Лошаденку, - продолжал мужик, - лошадёнку то, хоть ее-то… один живот и есть… отпусти!

Говорят, нельзя. Я тоже человек подневольный: с меня взыщут. Вас баловать тоже не приходится.

Отпусти! Нужда, Фома Кузьмич, нужда, как есть того… отпусти!

Знаю я вас!

Да отпусти!

Э, да что с тобой толковать; сиди смирно, а то у меня, знаешь? Не видишь, что ли, барина?

Бедняк потупился… Бирюк зевнул и положил голову на стол. Дождик все не переставал. Я ждал, что будет.

Мужик внезапно выпрямился. Глаза у него загорелись, и на лице выступила краска. «Ну на, ешь, на, подавись, на, - начал он, прищурив глаза и опустив углы губ, - на, душегубец окаянный: пей христианскую кровь, пей…»

Лесник обернулся.

Тебе говорю, тебе, азиат, кровопийца, тебе!

Пьян ты, что ли, что ругаться вздумал? - заговорил с изумлением лесник. - С ума сошёл, что ли?

Пьян!.. не на твои ли деньги, душегубец окаянный, зверь, зверь, зверь!

Ах ты… да я тебя!..

А мне что? Все едино - пропадать; куда я без лошади пойду? Пришиби - один конец; что с голоду, что так - все едино. Пропадай все: жена, дети - околевай все… А до тебя, погоди, доберёмся!

Бирюк приподнялся.

Молчать! - загремел лесник и шагнул два раза.

Полно, полно, Фома, - закричали, - оставь его… Бог с ним.

Не стану я молчать, - продолжал несчастный. - Все едино - околевать-то. Душегубец ты, зверь, погибели на тебя нету… Да постой, недолго тебе царствовать! затянут тебе глотку, постой!

Бирюк схватил его за плечо… Я бросился на помощь мужику…

Не троньте, барин! - крикнул на меня лесник.

Я бы не побоялся его угрозы и уже протянул было руку; но, к крайнему моему изумлению, он одним поворотом сдёрнул с локтей мужика кушак, схватил его за шиворот, нахлобучил ему шапку на глаза, растворил дверь и вытолкнул его вон.

Убирайся к черту с своей лошадью, - закричал он ему вслед, - да смотри, в другой раз у меня!..

Он вернулся в избу и стал копаться в углу.

Ну, Бирюк, - промолвил я наконец, - удивил ты меня: ты, я вижу, славный малый.

Э, полноте, барин, - перебил он меня с досадой, - не извольте только сказывать. Да уж я лучше вас провожу, - прибавил он, - знать, дождика-то вам не переждать…

На дворе застучали колеса мужицкой телеги.

Вишь, поплёлся! - пробормотал он, - да я его!..

Через полчаса он простился со мной на опушке леса.

В 1847-1852 годах Иван Сергеевич Тургенев создал несколько рассказов, которые были объединен в сборник под названием «Записки охотника».

Писатели прежней эпохи редко писали о крестьянах, а если и писали, то изображали их в виде общей серой массы. Несмотря на это, Тургенев взялся отметить особенности крестьянской жизни, благодаря чему сборник «Записки охотника» представил яркую и многогранную композицию жизни крестьян. Рассказы сразу же привлекли читателей и позволили завоевать особенную славу.

Особенности рассказов «Записки охотника»

В каждом рассказе фигурирует один главный герой, которого зовут Петр Петрович. Он является дворянином из села Спасского и активно занимается охотой, походами. Иван Тургенев рассказывает о различных историях, которые происходили во время охотничьих походов. Главный герой приобрел такие ценные черты характера, как наблюдательность и внимание, благодаря чему рассказчик лучше понимает разнообразные жизненные ситуации и успешно передает их читателю.

«Бирюк» - это рассказ, включенный в сборник «Записки охотника». Произведение написано в 1848 году и соответствует общей литературной композиции. Главный герой вновь попадает в интересную историю, о которой он повествует в виде монолога.

Сюжет рассказа «Бирюк»

Однажды вечером Петр Петрович возвращался с охоты и попал под ливень. Дальнейшая поездка оказалась невозможной: непогоду нужно было переждать. К счастью, Петр увидел лесника, который пригласил барина к себе в дом. В избушке Бирюка состоялся важный разговор. Как выяснилось, лесника прозвали Бирюком, потому что он обладает угрюмым и нелюдимым характером. Несмотря на такие суровые черты характера, Бирюк решился рассказать о своей жизни много интересных фактов.

После того как ливень закончился, гостеприимный владелец лесной избушки услышал звук топора и решился на поимку нарушителя. Петр Петрович поддержал идею, поэтому они вдвоем отправились на поиски нарушителя. Вором оказался нищий мужчина, одетый в лохмотья и обладающий растрепанной бородой. Скорее всего, нарушение было обусловлено сложной жизненной ситуацией. Петр Петрович пожалел нищего и попросил Бирюка о важном одолжении, а точнее – отпустить бедного крестьянина. Однако лесник не согласился и провел мужика в свою избушку. Нарушителя удалось отпустить только после многократных просьб о пощаде со стороны барина.

Бирюк, как личность

Бирюк – интересная и цельная личность, но, к сожалению, трагичная. Основная трагедия заключается в наличии особенных взглядов на жизнь, которыми иногда приходится поступаться. В рассказе было отмечено, что многие крестьяне в середине XIX столетия считали воровство обычным делом. Именно это и было основной трагедией Бирюка.

Важно отметить, что мировоззрение крестьян объяснялось серьезными социальными проблемами:

Необеспеченность крестьянского народа;

Отсутствие хорошего образования;

Безнравственность поведения из-за недостаточного воспитания.

Лесник Бирюк отличался от обычных крестьян. Он готов жить нищим даже если такая ситуация оказывается затруднительной. Любые жизненные обстоятельства не могли побудить к воровству.

Важно отметить, что нищее положение Бирюка было подтверждено описанием его дома в лесу:

Одна комната;

Закоптелая;

Низкая и пустая избушка;

Отсутствие полатей и перегородок.

Можно понять, насколько сложной оказывается жизнь Бирюка. Можно предположить, что если бедняк поступился бы своими принципами, он, находясь в лесных угодьях, смог бы выстроить для себя красивую избушку.

Бирюк понимает, что, если каждый крестьянин будет воровать, общая ситуация только ухудшится. Лесник уверен в своей правоте, поэтому ему сложно отступать от имеющихся принципов. Несмотря на такие черты характера и стремление твердо шагать по жизни, иногда приходится сталкиваться с испытаниями. Ситуация, описанная в рассказе, явно демонстрирует борьбу чувства жалости и сострадания с четкими принципами, желанием совершенствовать мир. Очерк показывает, насколько сложно колебаться между чувствами и существующими принципами, не знать, что же выбрать.

«Бирюк» - это увлекательный рассказ, который раскрывает характеры каждого участника истории. Иван Тургенев понимал особенности крестьянской жизни в XIX веке, поэтому успешно их отражал в своих произведениях. Логика жизни является достойной основой, без которой невозможно изменить реалии.

«Бирюк» - это рассказ, который отражал несправедливое положение многих крепостных людей.Каждый читатель вправе самостоятельно расставить акценты, над теми чувствами, которые возникают сравнивая героев из одной крестьянской среды, но отличающихся жизненными устоями и чертами своих характеров.

Сюжет рассказа основан на прямом конфликте лесника Бирюка, которого считают одиноким и угрюмым, и бедного крестьянина. Бирюк честно выполняет обязанности и старается охранять лес. Крестьянин попал в сложную жизненную ситуацию, поэтому он ворует дрова. Охотник-барин, Петр Петрович, остановился в лесной избушке из-за внезапного ливня, поэтому он становится случайным свидетелем конфликтной ситуации. Он видит, как во время непогоды Бирюк решается идти в лес и старается поймать несчастного вора.

Бирюк живет бедно и сам воспитывает детей. Его супруга ушла к проезжему мещанину, оставив свою семью. Несмотря на такие жизненные обстоятельства, воровство все равно остается последним делом, поэтому Бирюк старается выявлять нарушителей и наказывать их… Но нужно понять, насколько справедливым оказывается такое поведение. Подрастающие дети голодают и кушают плохой хлеб… Бирюк проявляет недоверие и угрюмость, говорит мало и ведет себя неискренне. Бирюк, конечно, приглашает охотника к себе и готов проводить его домой, но все равно проявляет беспощадное судейское отношение к нищему.

Бирюк готов оправдывать свои поступки следующим моментом: он – подневольный, поэтому с него могут взыскать… В то же время во время жалобных объяснений нищего крестьянина лесник молчит. Такие мгновения отражают серьезную внутреннюю борьбу. Лесник желает оправдать несчастного воришку, понимая, что тот в плохую погоду ворует лес у барина для топки печи и приготовления еды голодной семьи, но все равно оставляет нарушителя взаперти. Отношение меняется только после того, как несчастный мужчина в самом конце истории называют Бирюка «зверем», «душегубцем окаянным». Нарушитель готов принять любое наказание, ведь его даже смерть не страшит. Однако обвинение лесника в бесчеловечности сразу же приводит к другому эффекту, ведь Бирюк отпускает его. Неожиданным образом удалось разрешить серьезный внутренний конфликт:

Жестокость и долг службы;

Четкие жизненные принципы;

Искреннее сочувствие и понимание беды постороннего человека.

В то же время барин, Петр Петрович, поспособствовал успешному решению сложившийся ситуации, так как он сразу же проникся объяснениями несчастного воришки.

Ситуацию удается лучше раскрыть благодаря детальным описаниям пейзажа. В течение всей истории бушует гроза, олицетворяющая душевное состояние Бирюка. К тому же многие крепостные крестьяне считают лесника проявлением грозы. Но все-таки Бирюк освобождается от чувства долга, так как совершает человеческий поступок и идет навстречу несчастному человеку. По закону, который был в силе в то зловещее время, лесник. который не поймал вора, должен был возместить всю стоимость незаконно срубленных деревьев. Если же этого не удавалось сделать, появлялся риск судебного процесса с дальнейшей ссылкой в Сибирь, но страх наказания проигрывает… Бирюк все-таки отпускает вора и отдает ему свою лошадь.

Значение рассказа «Бирюк»

Бирюк – это особенный герой в рассказе Ивана Тургенева, ведь он обладает уникальными жизненными принципами и иногда готов ими поступаться. Душевная борьба позволяет понять, насколько сложно порой принять правильное решение. Детальное описание непогоды и грозы способствует лучшему пониманию жизненных принципов и чувств, эмоций лесника. Важно понимать, что человек, который нуждается и не может найти правильный путь, вынужден решаться на безнадежность. Колебание между чувствами и принципами – это лучшее отражение человечности.

Рассказ обладает многочисленными художественными достоинствами, которые подтверждены критиками:

Реальные и живописные описания природы;

Особенный стиль повествования;

Необычные герои.

«Бирюк» - достойный представитель легендарного сборника «Записки охотника», который позволил укрепить положение Ивана Тургенева в русской литературе.