Три жизни. Как Гавриил Державин стал первым поэтом империи

Гавриил Романович Державин

Гавриил Романович Державин - русский поэт эпохи Просвещения, государственный деятель Российской империи, сенатор, действительный тайный советник.

По семейному преданию, Державины и Нарбековы происходили от одного из татарских родов. Некий Багрим-мурза выехал в Москву из Большой Орды и после крещения поступил на службу великого князя Василия Васильевича.

Гавриил Романович родился в семье мелкопоместных дворян в родовом имении Сокуры под Казанью 14 июля 1743 года, где провёл детство. Мать - Фёкла Андреевна (урождённая Козлова). Отца, секунд-майора Романа Николаевича, Гаврила Романович лишился в раннем возрасте.

С 1762 года служил рядовым гвардейцем в Преображенском полку, в составе полка принимал участие в государственном перевороте 28 июня 1762 года, в результате которого вступила на престол Екатерина II.

С 1772 года служил в полку в офицерской должности (в чине подпоручика), в 1773-1775 годах участвовал в подавлении восстания Емельяна Пугачёва. Записки Державина являются ценным первоисточником информации о восстании, поскольку при штабе командующего войсками генерала А. И. Бибикова он занимался делопроизводством и связями с местным дворянством, организацией дворянского ополчения (конного корпуса), руководил агентурными мероприятиями (посылкой лазутчиков и их легендированием, перевербовкой неприятельской агентуры), лично участвовал в составлении поименного списка мятежников, постоянно контактировал с ключевыми действующими лицами со стороны правительственных сил, опросил множество лиц из различных слоёв населения. Вдобавок ко всему, он хорошо знал театр военных действий, поскольку родился и вырос в тех местах, что отличает его воспоминания географической точностью. А. С. Пушкин, работая над «Историей Пугачёвского бунта» и «Капитанской дочкой», для соответствия истинной картине событий опирался в значительной степени на материалы Державина. В период восстания Державиным было написано несколько толстых тетрадей, ныне являющихся ценнейшим источником информации: 1) «Черные мои отпуска по комиссии Пугачёва», 2) «Ордера по комиссии бунтовщика Пугачёва», 3) «Сообщения и рапорты по комиссии Пугачёва», 4) «Партикулярные письма во время бунта Пугачёва». Работу по систематизации трудов Державина относительно пугачёвской кампании провёл академик Я. К. Грот.

Первые стихи Державина увидели свет в 1773 году.

В 1777 году, по выходе в отставку, началась гражданская служба статского советника Г. Р. Державина в Правительствующем Сенате.

Широкая литературная известность пришла к Г. Державину в 1782 году после опубликования оды «Фелица», которая в восторженных тонах была посвящена автором Императрице Екатерине II.

С момента основания в 1783 году Императорской Российской академии Державин был членом академии, принимал непосредственное участие в составлении и издании первого толкового словаря русского языка.

В мае 1784 года был назначен правителем Олонецкого наместничества. Прибыв в Петрозаводск организовал формирование губернских административных, финансовых и судебных учреждений, ввёл в действие первое в губернии общегражданское лечебное заведение - городскую больницу. Результатом выездных инспекций по уездам губернии стала его «Подённая записка, учинённая во время обозрения губернии правителем Олонецкого наместничества Державиным», в которой Г. Р. Державин показал взаимообусловленность природных и экономических факторов, отметил элементы материальной и духовной культуры края. Позднее образы Карелии вошли в его творчество: стихотворения «Буря», «Лебедь», «Ко второму соседу», «На Счастие», «Водопад».

В 1786-1788 годах служит правителем Тамбовского наместничества. Проявил себя просвещённым руководителем, оставил значительный след в истории края. При Державине были открыты несколько народных училищ, театр, типография (где в 1788 году печаталась первая в Российской империи провинциальная газета "Тамбовские известия"), составлен план Тамбова, наведён порядок в делопроизводстве, было положено начало сиротскому дому, богадельне и больнице.

В 1791-1793 годах - кабинет-секретарь Екатерины II.

В 1793 году назначен сенатором с производством в тайные советники.

С 1795 года по 1796 год - президент Коммерц-коллегии.

В 1802-1803 годах - министр юстиции Российской империи.

Всё это время Державин не оставляет литературное поприще, создаёт оды «Бог» (1784), «Гром победы, раздавайся!» (1791, неофициальный Российский гимн), «Вельможа» (1794), «Водопад» (1798) и многие другие.

Гавриил Романович дружил с князем С. Ф. Голицыным и посещал усадьбу Голицыных в Зубриловке. В известном стихотворении «Осень во время осады Очакова» (1788) Державин призывал друга побыстрей взять турецкую крепость и вернуться к семье.

7 октября 1803 года был уволен в отставку и освобождён от всех государственных постов («уволен от всех дел»).

В отставке поселился в своём имении Званка в Новгородской губернии. В последние годы своей жизни занимался литературной деятельностью.

Державин скончался в 1816 году в своём доме в имении Званка.

Список литературы:

Баевский, В.С. Державин // История русской поэзии: 1730-1980: компендиум, учебное пособие 3-еизд. испр. и доп. / В.С. Баевский. – Москва: Новая школа,1996. – С.37-52.

Геника, И. Гаврила Романович Державин / И. Ганика // Русские писатели в Москве: сборник / сост. Л.П. Быковцева. – 3-е изд., доп. и перераб. – Москва: Московский рабочий, 1987. – С. 56-64.

Державин Гаврила Романович // Большая литературная энциклопедия / В.Е. Красовский. – Москва: Филологическое общество СЛОВО: ОЛМА-ПРЕСС Образование, 2004. – С. 247-248.

Державин Гаврила Романович //Большая энциклопедия: в 62 т. / под ред. С.А. Кондратова. – Т.15. – Москва: ТЕРРА, 2006. – С. 60-61.

Красников, Г.Н. Неудержимый Державин / Г.Н. Красников // Литература в школе. – 2011. - № 10. – С. 2-7.

Машевский, А. Державин / А. Машевский // Литература. – 2002. - № 11. – С. 8-12.

Обернихина, Г.А. Державин Гавриил Романович / Г.А. Обернихина // Уроки поэзии: поэтические шедевры русских поэтов XVIII-XIX вв: учебное пособие / Обернихина, Г.А. Обернихина, В.А. – Москва: ИНФРА-М, 2013. – 464 с.

Тахо-Годи, Е.А. Державин Гаврила(Гавриил) Романович / Е.А. Тахо-Годи // Большая Российская энциклопедия: в 30 т. / председ. Науч.-ред. совета Ю.С. Осипов, ответ. Ред. С.Л. Кравец. – Т. 8. Григорьев – Динамика. – Москва: Большая Российская энциклопедия, 2007. – С. 564-565.

Web-библиография:

Державин Гавриил Романович: [Электронный ресурс] – Электрон. дан. - [Б. м.], 2018. – Режим доступа: https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%94%D0%B5%D1%80%D0%B6%D0%B0%D0%B2%D0%B8%D0%BD,_%D0%93%D0%B0%D0%B2%D1%80%D0%B8%D0%B8%D0%BB_%D0%A0%D0%BE%D0%BC%D0%B0%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87 , своб. – Загл. с экрана.

Российская Государственная библиотека: [Электронный ресурс] – Электрон. дан. - [Б. м.], 1999-2017. – Режим доступа: https://www.rsl.ru/, своб. – Загл. с экрана.

Российская национальная библиотека: [Электронный ресурс] – Электрон. дан. - [Б. м.], 1998-2018. – Режим доступа: http://www.nlr/ru:8101/, своб. – Загл. с экрана.

Река времен в своем стремленье
Уносит все дела людей
И топит в пропасти забвенья
Народы, царства и царей.
А если что и остается
Чрез звуки лиры и трубы,
То вечности жерлом пожрется
И общей не уйдет судьбы.

Гавриил Романович Державин родился 14 июля 1743 года в деревне Кармачи Казанской губернии. Он - потомок татарского мурзы Багрима, выселившегося в XV веке из Большой Орды. Отец его был офицером, выйдя в отставку, приобрел небольшой участок под Казанью. «Имел за собою по разделу с пятерыми братьями крестьян только 10 душ, а мать - 50. При всем сем недостатке были благонравные и добродетельные люди».
В 1757 году Державин поступил в Казанскую гимназию. Учился хорошо, но закончить гимназию ему не удалось в феврале 1762 года его вызвали в Петербург и определили в гвардейский Преображенский полк. Службу начал простым солдатом и прослужил десять лет. Известно, что первые стихи Державина были обращены к некоей солдатской дочери Наташе. Вместе с полком участвовал в дворцовом перевороте, приведшем на престол императрицу Екатерину II. Горячий от природы, вел жизнь, которую трудно назвать благопристойной - участвовал в шумных пирушках, не бежал от карт. Однако в 1767 году, при создании Комиссии по составлению «Нового уложения», Державин, как человек грамотный, был привлечен к ведению письменных дел.

В 1773 году Державин впервые выступил в печати (с переводом и оригинальным стихотворением) в сборнике «Старина и новизна». Осенью того же года Державина прикомандировали к секретной Следственной комиссии; в течение года он находился в войсках, действовавших против Пугачева. В записях Пушкина сохранилась такая: «(Слышал от сенатора Баранова). Державин, приближаясь к одному селу близ Малыковки с двумя казаками, узнал, что множество народу собралось и намерены идти к Пугачеву. Он приехал прямо к сборной избе и требовал от писаря Злобина (впоследствии богача) изъяснения, зачем собрался народ и по чьему приказанию. Начальники выступили и объявили, что идут соединиться с государем Петром Федоровичем - и начали было наступать на Державина. Он велел двух повесить, а народу велел принести плетей и всю деревню пересек. Сборище разбежалось. Державин уверил их, что за ним идут три полка. Дмитриев уверял, - добавил Пушкин в приписке, - что Державин повесил их из поэтического любопытства». В 1776 вышел сборник стихов Державина - «Оды, переведенные и сочиненные при горе Читалагае 1774 года».

В феврале 1777 года поэт перевелся в статскую службу с чином коллежского советника. В 1778 Державин женился на Екатерине Яковлевне Бастидон, которую дома всегда называл только Пленирой.

До Державина русская поэзия все еще оставалась достаточно условной. Он смело и необыкновенно расширил ее темы - от торжественной оды до самой простой песни. Впервые в российской поэзии появился образ автора, личность самого поэта. В основе искусства лежит высокая истина, считал Державин, разъяснить которую может только поэт. Искусство должно подражать природе, только тогда можно приблизиться к истинному постижению мира, к истинному изучению людей, к исправлению их нравов.

В 1783 в журнале «Собеседник любителей российского слова» была напечатана «Ода к премудрой киргиз-кайсацкой царевне Фелице, писанная татарским мурзою, издавна поселившимся в Москве, а живущим по делам своим в Санкт-Петербурге». Сочинение Державина чрезвычайно понравилось императрице. Счастливый и благодарный поэт писал княгине Дашковой, обратившей внимание императрицы на оду:

«Сиятельнейшая княгиня, милостивая государыня. Вчерась после полудня, часу в девятом, в доме князя Александра Алексеевича получил я в пакете, подписанном на мое имя из Оренбурга, золотую табакерку, осыпанную бриллиантами, и 500 червонных, всего, думаю, тысячи на три рублей. Приказчик мой тамошней деревни моей никогда не был столько щедр. Я догадываюсь, что, конечно, из того края премудрая Фелица, по соседству, своему мурзе послала сей драгоценный дар, но мне попался ошибкою. Как бы то ни было, я принял с радостным замешательством и восторга моего скрыть не мог; я рассказал всем случившимся мои чувствования как в рассуждении царевны, так и вас, милостивая государыня, предстательством которой, как я думаю, получаю я столь великое и неожиданное награждение за мои слабые дарования...»

Известно, что на приеме Екатерина II, выслушав оду «На взятие Измаила», ласково заметила Державину «Я не знала по сие время, что труба ваша столь же громка, как и лира приятна» . В мае 1784 года Державин был назначен правителем Олонецкой губернии, а в декабре 1785 года его перевели на ту же должность в Тамбовскую губернию. Там часто наживающий врагов поэт попал в 1788 году под суд - за превышение власти. После долгого разбирательства его все же оправдали. «Дело мое кончено, - писал Державин В.В. Капнисту. - Гудович дурак, а я умен. Ее императорское величество всемилостивейшая государыня с особливым вниманием изволила рассмотреть доклад 6-го департамента о моих проступках, о которых Гудович доносил, и приказала мне через статс-секретаря объявить свое благоволение точно сими словами «Когда и Сенат уже его оправдал, то могу ли я в чем обвинить автора «Фелицы» - вследствие чего дело повелела считать решенным, а меня представить. Почему я в Сарском Селе и был представлен; оказано мне отличное благоволение; когда пожаловала руку, то окружающим сказала «Это мой собственный автор, которого притесняли» . А потом, как сказывали, чего я однако же не утверждаю, во внутренних покоях продолжать изволила, что она желала бы иметь людей более с таковыми расположениями, и оставлен был я в тот день обедать в присутствии Ее величества. Политики предзнаменуют для меня нечто хорошее; но я все слушаю равнодушно, а поверю только тому, что действительно сбудется. Посмотрим, чем вознаграждена будет пострадавшая невинность...». Пострадавшая невинность вознаграждена была в 1791 местом кабинет-секретаря Екатерины II, где поэт сильно докучал императрице своим усердием и Державину подыскали не хлопотную должность сенатора.

О дин из лучших биографов Державина, поэт Ходасевич писал : XVIII век особенно его петровское начало и екатерининское завершение, был в России веком созидательным и победным. Державин был одним из сподвижников Екатерины не только в насаждении просвещения, но и в области устроения государственного. Во дни Екатерины эти две области были связаны теснее, чем когда бы то ни было, культурная деятельность, в том числе поэтическая, являлась прямым участием в созидании государства. Необходимо было не только вылепить внешние формы России, но и вдохнуть в них живой дух культуры. Державин-поэт был таким же строителем России, как и Державин-администратор. Поэтому можно сказать, что его стихи суть вовсе не документ эпохи, не отражение ее, а некая реальная часть ее содержания; не время Державина отразилось в его стихах, а сами они, в числе иных факторов, создали это время. В те дни победные пушки согласно перекликались с победными стихами. Державин был мирным бойцом, Суворов - военным. Делали они одно общее дело, иногда, впрочем, меняясь оружием. Вряд ли многим известно, что не только Державин Суворову, но и Суворов Державину посвящал стихи. Зато и Державин одно время воевал с Пугачевым. И, пожалуй, разница между победами одного и творческими достижениями другого - меньше, чем кажется с первого взгляда».

И сам Державин смотрел на поэзию, на свой талант, прежде всего, как на некое орудие, данное ему свыше для политических битв. Он даже составил особый «ключ» к работам - подробный комментарий, указывающий, какие именно события привели к созданию того или иного произведения. В июле 1794 умерла жена Державина.

«Не могши быть спокойным о домашних недостатках и по службе неприятностях, чтоб от скуки не уклониться в какой разврат, женился он генваря 31-го дня 1795 года на другой жене, девице Дарье Алексеевне Дьяковой (которую в доме с нежностью называл Милена), - в третьем лице писал о себе Державин. - Он избрал ее, так же как и первую, не по богатству и не по каким-либо светским расчетам, но по уважению ее разума и добродетелей, которые узнал гораздо прежде, чем на ней женился».
В 1797 году Державин приобрел имение Званка, где ежегодно проводил по несколько месяцев. В следующем году вышел в свет первый том его сочинений, в который вошли такие обессмертившие его имя стихи, как «На рождение порфирородного отрока», «На смерть кн. Мещерского», «Ключ», оды «Бог», «На взятие Измаила», «Вельможа», «Водопад», «Снегирь».

При императоре Павле I поэта назначили государственным казначеем, но с Павлом он не поладил, так как по сформировавшейся у него привычке при своих докладах часто грубил и ругался. «Поди назад в Сенат, - однажды накричал на него император, - и сиди у меня там смирно, а не то я тебя проучу!» Пораженный гневом Павла I, Державин лишь вымолвил «Ждите, будет от этого царя толк». Александр I, сменивший Павла, тоже не оставил Державина без внимания - назначил его министром юстиции. Но через год освободил «слишком ревностно служит».

Выйдя в отставку, Державин практически полностью посвятил себя драматургии - сочинил несколько либретто опер, трагедии «Ирод и Мариамна», «Евпраксия», «Темный». С 1807 года активно участвовал в собраниях литературного кружка, позднее составившего известное общество «Беседа любителей русского слова». Работал над «Рассуждением о лирической поэзии или об оде», в которой обобщил свой собственный литературный опыт.

« Почти всякий раз, как я бывал у Державина , - вспоминал писатель Аксаков, - я упрашивал его выслушать что-нибудь из его прежних стихов, на что он не всегда охотно соглашался. Я прибегал к разным хитростям предлагал какое-нибудь сомнение, притворялся не понимающим некоторых намеков, лгал на себя или на других, будто бы считающих такие-то стихотворения самыми лучшими, или, напротив, самыми слабыми, иногда читал его стихи наизусть в подтверждение собственных мыслей, нравственных убеждений или сочувствия к красотам природы. Гаврила Романыч легко поддавался такому невинному обману и вступал иногда в горячий спор, но редко удавалось мне возбудить в нем такое сильное чувство чтением прежних его стихов, какое обнаружил он в первое наше свиданье, слушая оду к Перфильеву. По большей части по окончании чтения он с улыбкой говаривал «Ну да, это недурно, есть огонь, да ведь это пустяки; все это так, около себя, и важного значения для потомства не имеет; все это скоро забудут; но мои трагедии, но мои антологические пиесы будут оценены и будут жить». Безгранично предаваясь пылу молодого восторга при чтении его прежних пустяков, я уже не мог воспламеняться до самозабвения, читая его новейшие сочинения, как это случилось со мной при чтении «Ирода и Мариамны». Державин это чувствовал, хотя я старался по возможности обмануть его поддельным жаром и громом пышной декламации он досадовал и огорчался. «У вас все оды в голове, - говорил он, - вы способны только чувствовать лирические порывы, а драматическую поэзию вы не всегда и не всю понимаете». Иногда, впрочем, он бывал доволен мною... Державин любил также так называемую тогда эротическую поэзию и щеголял в ней мягкостью языка и исключением слов с буквою р. Он написал в этом роде много стихотворений, вероятно втрое более, чем их напечатано; все они, лишенные прежнего огня, замененного иногда нескромностью картин, производили неприятное впечатление. Но Державин любил слушать их и любил, чтоб слушали другие, особенно дамы. В первый раз я очень смутился, когда он приказал мне прочесть, в присутствии молодых девиц, любимую свою пиесу «Аристиппова баня», которая была впоследствии напечатана, но с исключениями. Я остановился и сказал «Не угодно ли ему назначить что-нибудь другое» - «Ничего, - возразил, смеясь, Гаврила Романыч, - у девушек уши золотом завешены ».

«Благородный и прямой характер Державина, - писал далее Аксаков, - был так открыт, так определенен, так известен, что в нем никто не ошибался; все, кто писали о нем, - писали очень верно. Можно себе представить, что в молодости его горячность и вспыльчивость были еще сильнее и что живость вовлекала его часто в опрометчивые речи и неосторожные поступки. Сколько я мог заметить, он не научился еще, несмотря на семидесятитрехлетнюю опытность, владеть своими чувствами и скрывать от других сердечное волнение. Нетерпеливость, как мне кажется, была главным свойством его нрава; и я думаю, что она много наделала ему неприятных хлопот в житейском быту и даже мешала вырабатывать гладкость и правильность языка в стихах. Как скоро его оставляло вдохновение - он приходил в нетерпение и управлялся уже с языком без всякого уважения гнул на колено синтаксис, словоударение и самое словоупотребление. Он показывал мне, как исправил негладкие, шероховатые выражения в прежних своих сочинениях, приготовляемых им для будущего издания. Положительно могу сказать, что исправляемое было несравненно хуже неисправленного, а неправильности заменялись еще большими неправильностями. Я приписываю такую неудачу в поправках единственно нетерпеливому нраву Державина».

Известна и запись Пушкина, посвященная встрече с Державиным.

«Державина видел я только однажды в жизни, но никогда того не позабуду. Это было в 1815 году. Как узнали мы, что Державин будет к нам (в Царскосельский лицей), все мы взволновались. Дельвиг вышел на лестницу, чтоб дождаться его и поцеловать ему руку, руку, написавшую «Водопад». Державин приехал. Он вошел в сени, и Дельвиг услышал, как он спросил у швейцара где, братец, здесь нужник Этот прозаический вопрос разочаровал Дельвига, который отменил свое намерение и возвратился в залу. Дельвиг это рассказывал мне с удивительным простодушием и веселостию. Державин был очень стар. Он был в мундире и в плисовых сапогах. Экзамен наш очень его утомил. Он сидел, подперши голову рукою. Лицо его было бессмысленно, глаза мутны, губы отвислы; портрет его (где представлен он в колпаке и в халате) очень похож. Он дремал до тех пор, пока не начался экзамен в русской словесности. Тут он оживился, глаза заблистали; он преобразился весь. Разумеется, читаны были его стихи, разбирались его стихи, поминутно хвалили его стихи. Он слушал с живостью необыкновенной. Наконец вызвали меня. Я прочел мои «Воспоминания в Царском Селе», стоя в двух шагах от Державина. Я не в силах описать состояния души моей когда дошел я до стиха, где упоминаю имя Державина, голос мой отроческий зазвенел, а сердце забилось с упоительным восторгом... Не помню, как я кончил свое чтение; не помню, куда убежал. Державин был в восхищении; он меня требовал, хотел меня обнять... Меня искали, но не нашли...»

В эти годы Пушкин уже считал Державина поэтом прошлого. В 1925 он писал Дельвигу: «По твоем отъезде перечел я Державина всего, и вот мое окончательное мнение этот чудак не знал ни русской грамоты, ни духа русского языка - (вот почему он и ниже Ломоносова), - он не имел понятия ни о слоге, ни о гармонии - ни даже о правилах стихосложения. Вот почему он и должен бесить всякое разборчивое ухо. Он не только не выдерживает оды, но не может выдержать и строфы. Читая его, кажется, читаешь дурной, вольный перевод с какого-то чудесного подлинника. Ей-богу, его гений думал по-татарски - а русской грамоты не знал за недосугом. - И дальше - Державин, со временем переведенный, изумит Европу, а мы из гордости народной не скажем всего, что мы знаем об нем (не говоря уж о его мастерстве). У Державина должно сохранить будет од восемь да несколько отрывков, а прочее сжечь. Жаль, что наш поэт, как Суворов, слишком часто кричал петухом». Конечно, это слова гения, сказанные больше для самого себя.
Умер Гавриил Романович Державин в 1816 году в селе Званка Новгородской губернии. Похоронен поэт в Петербурге.

http://www.tonnel.ru/gzl/327275776_tonnel.gif

Я связь миров повсюду сущих,

Я крайня степень вещества;

Я средоточие живущих,

Черта начальна божества;

Я телом в прахе истлеваю,

Умом громам повелеваю,

Я царь — я раб — я червь — я бог!

Но, будучи я столь чудесен,

Отколе происшёл? — безвестен:

А сам собой я быть не мог.

В своем тексте В. Ф. Ходасевич, русский поэт и критик, поднимает важную проблему: власть.

В небольшом по объему, но емком по содержанию тексте автор освещает жизнь русского поэта и государственного деятеля Г. Р. Державина после его отставки со службы. Отойдя от государственных дел, Гавриил Романович Державин находился в деревне Званка.

Он часто размышлял о всемирной истории и все больше утверждался во мнении: “…мир прекрасен, но история отвратительна. Отвратительны дела тех, в чьих руках была судьба человечества”. Поэт с ужасом понимал, что из-за действий “исторических великанов” страдали и продолжат страдать тысячи обычных людей.

Позиция автора однозначна. В. Ф. Ходасевич убежден, что Г. Р. Державин презирал правителей и вельмож, которые распоряжались людскими судьбами и превращали простой народ в “пушечное мясо истории”. И автору текста, и Г. Р. Державину ненавистна мысль, что из-за решений людей, занимающих более высокое положение в обществе, страдают другие, ни в чем невинные, обыкновенные, “маленькие” люди.

Действительно, на протяжении всей мировой истории тысячи людских жизней находятся в руках правителей и государственных деятелей. Очень часто за их неверные решения и ошибки расплачиваются своей жизнью простые люди. При этом зачастую действия правителей, направленные на благо государства, ущемляют интересы народа и делают их жизнь только хуже. Приведу литературные аргументы, подтверждающие мое мнение.

Во-первых, обратимся к поэме А. С. Пушкина “Медный всадник”. В начале произведения рассказывается о том, как царь Петр 1 принимает решение строить новую столицу на берегу реки Невы. Проходит сто лет, город построен, и в нем живут люди. Мелкий чиновник Евгений, живущий здесь, мечтает о счастливой жизни вместе со своей возлюбленной. К несчастью, девушка гибнет при очередном разливе реки, на которой стоит город. Это разрушает мечты Евгения на счастливую жизнь, сводит его с ума и убивает. В произведение показано, как из-за решения царя построить город на берегу реки страдает простой человек.

Во-вторых, рассмотрим роман-антиутопию Дж. Оруэла “1984”. В произведении мы видим государство, где все жители должны быть согласны с политикой партии. В стране действует “полиция мыслей”, основной задачей которой является отслеживание неправильно мыслящих людей. Так государство пренебрегает личным пространством людей ради предотвращения возможности свержения власти.

Текст задел меня за живое, заставил задуматься о том, что жизнь многих обычных людей зависит от решений правителей. К сожалению, из-за этого простой народ часто платит за ошибки государственных деятелей.

(1 оценок, среднее: 5.00 из 5)

Другие работы по этой теме:

1. В своей жизни мы встречаем огромное количество разных людей. Кто-то абсолютно равнодушен и проходит мимо, а кто-то по доброте душевной будет готов помочь нам в...
2. “Признание” В этом стихотворении ярко проявилось художественное от­крытие поэта. До Державина поэты следовали теории “трёх шти­лей” Ломоносова. Державин добивался особой выразительности с помощью соединения в...
3. К кому обращается Державин в стихотворе­нии “Властителям и судиям”? Каков характер этого обращения (обличение, наказ, прославление)? Стихотворение (переложение псалма 81) звучит как прямое гневное обращение...

А через несколько дней 20 июля - 200 лет со дня смерти поэта. Он скончался через неделю после того, как отпраздновал 73-й день рождения.

О Державине можно сказать, что он прожил несколько разных жизней, настолько отличались друг от друга ее отдельные периоды. Гавриил Романович прошел путь от бедного солдата до министра юстиции и первого поэта империи.

Нищета и солдатчина

Родился Державин в небогатой дворянской семье в имении Сокуры под Казанью. Отец умер, когда мальчику было 11 лет. Вдова с детьми перебралась в Казань, где ей пришлось «с малыми своими сыновьями ходить по судам, стоять у них в передней по несколько часов, не хотел никто выслушать порядочно, но все с жестокосердием проходили мимо».

Когда в Казани открылась гимназия, 15-летнего Гавриила отправили туда, но закончить образование не удалось: Державина затребовали в Петербург в Преображенский полк. Оказалось, что недоросль - то ли по нерадению родителей, то ли по ошибке - не был с малолетства зачислен (как было принято) в воинскую службу. И должен служить не в офицерском чине, а простым солдатом. В полк 19-летний Гавриил прибыл накануне дворцового переворота 28 июля 1762 года, стал участникам исторических событий и присягал императрице Екатерине Второй.

Солдатчине было отдано десять лет жизни, а при подавлении восстания Емельяна Пугачева Державин уже был офицером и проявил такую храбрость, что это даже стало известно при дворе.

После выхода в отставку бывший солдат получил место в Сенате.

Ода императрице

Писать стихи Державин начал во время военной службы, они печатались, но оставались незамеченными.

Слава пришла после создания всего одного стихотворения, но зато какого! Это знаменитая ода «Фелица», прославляющая Екатерину Вторую. Императрица осыпала поэта благодеяниями: подарила золотую табакерку с бриллиантами и пятью сотнями червонцев внутри. Началась головокружительная карьера Державина. Его назначают Олонецким, затем Тамбовским губернатором. На высоких постах Гавриил Романович проявляет большую активность, потому что уверен: «Государственный человек более других сограждан должен быть одушевлен, движем и руководствован любовию к Отечеству». Однако искатель правды и справедливости быстро нажил врагов, чему способствовал и его вспыльчивый характер.

Екатерина назначает поэта своим статс-секретарем, но и ее в конце концов начало раздражать правдоискательство поэта. В 1803 году Державин уходит в отставку, правда, назначается сенатором и президентом Коммерц-коллегии.

Взлет административной карьеры произошел при Александре I, когда Гавриил Романович стал министром юстиции Российской империи.

«Старик Державин нас заметил. И, в гроб сходя, благословил» (А. С. Пушкин). Экзамен в Императорском лицее на картине И. Е. Репина. Фото: Commons.wikimedia.org

Детей не было

Семейная жизнь Державина также не лишена драматизма. В 1778 году 35-летний Гавриил Романович женился на 16-летней Екатерине Бастидон, дочери камердинера Петра Третьего португальца Бастидона. Супруги прожили 18 лет, но в 34 года Екатерина скончалась. Через полгода Державин женился на Дарье Дьяковой. Говорили, что без большой любви. Детей в обоих браках не было.

Однако Гавриил Романович взял на попечение детей своего умершего друга Петра Лазарева, среди которых был и Михаил Лазарев, будущий адмирал, открыватель Антарктиды, губернатор Севастополя. В доме воспитывались и осиротевшие племянницы Дарьи Алексеевны.

Петербург и Званка

Жизнь Державина была в основном связана с Петербургом, и, к счастью, до нашего времени сохранилась усадьба поэта на Фонтанке, где располагается его музей.

Этот двухэтажный каменный дом Гавриил Романович и его первая супруга приобрели в 1791 году. Работы по переделке особняка и устройству сада с огородом и теплицами требовали немалых расходов. Пришлось заложить несколько деревень и вести строгий учет, что отражено в «Книге о издержках денежных для каменного дома. С августа 1791 года».

Державин на Памятнике «1000-летие России» в Великом Новгороде. Фото: Commons.wikimedia.org

Дом поэта стал центром культурной жизни столицы, здесь проходили заседания литературного общества «Беседа любителей русского слова», а в домашнем театре устраивали спектакли.

В Петербурге семья жила зимой, на лето же перебиралась в усадьбу Званка в Новгородской губернии. Поместье принадлежало второй супруге - Дарье Алексеевне. Поэт любил Званку, здесь написаны около 60 стихотворений.

Усадьба была уничтожена во время Великой Отечественной войны. Интересно, что немецкий солдат Карл Августин сделал множество фотографий Званки, которые могли бы помочь в восстановлении усадьбы. Такие планы существуют.

«Старик Державин нас заметил…»

Даже те, кто не имеет представления о Державине, знают эти пушкинские строки, посвященные Гавриилу Романовичу. Известна и история, когда в январе 1815 года Державин прибыл на экзамен в Царскосельский лицей. Испытания в науках продолжались долго и очень утомили 72-летнего поэта. «Лицо его было бессмысленно, глаза мутны, губы отвислы». Последним начался экзамен русской словесности. «Тут он оживился: глаза заблистали, он преобразился весь. Он слушал с живостью необыкновенной». Наконец, вызвали Пушкина. Срывающимся от волнения голосом, лицеист прочитал «Воспоминания в Царском Селе», где были строки, посвященные Державину. Поэт поднялся с места, хотел обнять Пушкина, но тот убежал. Его искали, но не нашли.

Вечером, дома, Гавриил Романович записал в особой тетрадке: «Пушкин на лицейском экзамене». А сам Александр по просьбе Державина переписал для него «Воспоминания в Царском Селе». Этот листок поэт также подшил в тетрадь и всем гостям не уставал говорить, что «Пушкин еще в Лицее перещеголял всех писателей».

Ну а знаменитые пушкинские строки: «Старик Державин нас заметил. И, в гроб сходя, благословил» появились на свет гораздо позже, в «Евгении Онегине», когда Гавриила Романовича уже не было на свете.

Могила четы Державиных в Варлаамо-Хутынском монастыре. Фото: Commons.wikimedia.org

Державин умер в Званке в 1816 году и был похоронен в Варлаамо-Хутынском монастыре недалеко от Новгорода. В 1842 году в склепе упокоилась и его жена Дарья Алексеевна. Во время войны монастырь был разрушен, поэтому в 50-е годы останки супругов перезахоронили в Новгородский кремль. В 90-е годы монастырь начали восстанавливать, и к 250-летию со дня смерти поэта, в 1993 году, прах Гавриила Романовича и Дарьи Алексеевны упокоился в фамильном склепе.

Гаврила Романович Державин

СОЧИНЕНИЯ

Составление, биографический очерк и комментарии И. И. Подольской

Иллюстрации и оформление Е. Е. Мухановой и Л. И. Волчека

(C) Издательство “Правда”, 1985 Составление. Биографический очерк.

Комментарии. Иллюстрации.

ДЕРЖАВИН

В начале октября 1803 года Александр I позвал к себе шестидесятилетнего министра юстиции Гавриила Романовича Державина и раздраженно сказал ему: “Ты очень ревностно служишь”. Через несколько дней был дан высочайший указ об отставке Державина. Жизнь словно с разбегу остановилась. Державин оказался не у дел.

Хотя в начале нового 1804 года Державин и писал своим друзьям Капнистам, будто “очень доволен, что сложил с себя иго должности”, которое его угнетало, он чувствовал обиду, беспокойство и пустоту в душе.

Успокоение приходило к нему только на Званке, где проводил он каждое лето. Имение это, купленное им в 1797 году, находилось в ста семидесяти верстах от Петербурга, на высоком берегу Волхова, в окружении лугов и лесов. Здесь учил Державин грамоте и молитвам дворовых ребятишек, наблюдал за полевыми работами, выслушивал вполуха старосту, нехотя проверял счета, без устали восхищался удивительным званским эхом, разносившимся по окрестностям, и каждый день восседал во главе веселого и пышного обеденного стола, за которым собирались многочисленные родственники второй жены его, Дарьи Алексеевны, и гости, охотно посещавшие хлебосольный дом.

Уверяя себя и других в том, что он доволен своим уделом, Державин через несколько лет после выхода в отставку писал:

Блажен, кто менее зависит от людей,

Свободен от долгов и от хлопот приказных,

Не ищет при дворе ни злата, ни честей

И чужд сует разнообразных!

Возможно ли сравнять что с вольностью златой,

С уединением и тишиной на Званке?

Довольство, здравие, согласие с женой,

Покой мне нужен - дней в останке.

“Евгению, Жизнь Званская”

Но не покой был нужен ему: его мучила потребность в деле, смолоду усвоенная привычка к нему. И дело неожиданно нашлось.

В 1805 году случай свел Державина с Евгением, в ту пору новгородским викарием. До пострижения в монахи звали его Евфимием Алексеевичем Болховктиновым Евгений был человеком широких и разносторонних интересов Он окончил духовную академию и слушал лекции в Московском университете. Особую склонность питал он к истории, библиографии и литературе. “Простое перечисление сочинений его. изданных и рукописных, - писал академик Я.К.Грот, - показывает, как обширны и разнообразны были его знания, как многочисленны были предметы, занимавшие деятельный ум его” [Грот Я. К. Переписка Евгения с Державиным. СПб., 1868, с. 65].

Встреча Евгения с Державиным была одним из тех случаев, в которых мы склонны видеть перст судьбы, но на самом деле они помогают осуществиться тому, что должно было произойти; может быть, лишь ускоряют ход событий.

В ту пору Евгений трудился над составлением словаря русских писателей, светских и духовных. Собирая материалы для словаря и не имея сведений о Державине, Евгений решил написать Д. И. Хвостову, приятелю поэта: “Вам коротко знаком Г. Р. Державин. А у меня нет ни малейших черт его жизни. Буква же Д близко. Напишите, сделайте милость, к нему и попросите его именем всех литераторов, почитающих его, чтобы вам сообщил записки: 1) которого года, месяца и числа он родился и где, а также нечто хотя о родителях его, 2) где воспитывался и чему учился, 3) хотя самое краткое начертание его службы, 4) с которого года начал писать и издавать сочинения свои и которое из них было самое первое. 5) Не сообщит ли каких о себе и анекдотов, до литературы касающихся?” [Там же, с. 61].

Письму этому суждено было сыграть особую роль в биографии Державина - как прижизненной, так и посмертной. Вопросы, поставленные Евгением, упали, слоено зерна, на почву, готовую принять их. И, как зерна, они дали всходы: знаменитые “Записки” и не менее известные, хотя и более загадочные, “Объяснения на сочинения Державина”.

Просьба Евгения, переданная Д. И. Хвостовым Державину, заинтересовала его, и он живо на нее откликнулся. Получив письмо от Хвостова в середине мая, Державин поспешно отвечал ему: “Сейчас получил письмо вашего сиятельства от 15 текущего месяца. Усерднейше за оное благодарю. Из него я вижу, что преосвященный Евгений Новгородский требует моей биографии. Охотно желаю познакомиться с сим почтенным архипастырем. Буду к нему писать и попрошу его к себе. Через 30 верст, может быть, и удостоит посетить меня в моей хижине. Тогда переговорю с ним о сей материи лично; ибо не весьма ловко самому о себе класть на бумагу, а особливо некоторые анекдоты, в жизни моей случившиеся <…>, а вам вот что скажу:

Кто вел его на Геликон

И управлял его шаги?

Не школ витийственпых содом:

Природа, нужда и враги.

Объяснение четырех сих строк составит историю моего стихотворства, причины оного и необходимость…” [Державин Г. Р. Сочинения. В 9-ти токах, т. 6, СПб., 1871, с. 169 - 170]

Однако “объяснение”, написанное по просьбе Евгения, увлекло Державина далеко за пределы “четырех сих строк”. Вместе с составлением этого объяснения для поэта открылась новая пора - пора подведения итогов. Работа над “Записками” и “Объяснениями” стала последним делом Державина; захватив его, она заняла его ум и душу. Воскрешая в памяти далекое и близкое прошлое, он словно жил заново; при этом мысль то сознательно, то неосознанно обрабатывала воспоминания, а потому под пером Державина порой возникал “беловой вариант” его жизни - тот вариант, который казался ему, умудренному опытом, достойнее и светлее. Впрочем, вымысла в этом не было; было несколько иное отношение к пережитому, несколько иная оценка его.

“Бывший статс-секретарь при императрице Екатерине Второй, сенатор и коммерц-коллегии президент, потом при императоре Павле член верховного совета и государственный казначей, а при императоре Александре министр юстиции, действительный тайный советник и разных орденов кавалер, Гавриил Романович Державин родился в Казани от благородных родителей, в 1743 году июля 3 числа” [Державин родился не в Казани, а в одной и” деревень Казанской губернии - Кармачи или Сокура], - так начал Державин автобиографию. Его феерическая судьба казалась удивительной и достойной восхищения ему самому. Тем более он желал сохранить все перипетии своей жизни для памяти потомков и отчасти в назидание им.

“Благородные родители” поэта были бедными дворянами. Убогих средств их не достало на то, чтобы нанять учителей сыновьям Гавриилу и Андрею. От “церковников”, то есть дьячков или пономарей, научился Державин читать и писать. Из последующего учения вынес он изрядное знание немецкого языка и умение рисовать. То и другое позднее определило многое в характере его творчества: немецкий язык был в ту пору ключом к европейской образованности, а Державин, как и многие другие поэты, начал с переводов и подражаний; способности к рисованию сказались в необычайной пластике его поэтических образов.

В девятнадцать лет, не успев окончить Казанскую гимназию, Державин стал солдатом Преображенского полка. В темные зимние вечера он сочинял в казарме письма для своих однополчан, “ел хлеб с водой и марал стихи при слабом свете полушечной сальной свечки”.

Горячий, простодушный и честный, он медленно продвигался по службе и был долгое время обойден чинами и наградами.

Начало солдатской службы Державина совпало с дворцовым переворотом 1762 года, в котором его Преображенский полк сыграл немалую роль. Впрочем, сам Державин не сразу понял, что произошло.