Три товарища читать полную версию. Эрих Мария Ремарк – Три товарища

I

Небо было желтым, как латунь; его еще не закоптило дымом. За крышами фабрики оно светилось особенно сильно. Вот-вот должно было взойти солнце. Я посмотрел на часы - еще не было восьми. Я пришел на четверть часа раньше обычного.

Я открыл ворота и подготовил насос бензиновой колонки. Всегда в это время уже подъезжали заправляться первые машины.

Вдруг за своей спиной я услышал хриплое кряхтение, - казалось, будто под землей проворачивают ржавый винт. Я остановился и прислушался. Потом пошел через двор обратно в мастерскую и осторожно приоткрыл дверь. В полутемном помещении, спотыкаясь, бродило привидение. Оно было в грязном белом платке, синем переднике, в толстых мягких туфлях и размахивало метлой; весило оно не менее девяноста килограммов; это была наша уборщица Матильда Штосс.

Некоторое время я наблюдал за ней. С грацией бегемота сновала она взад и вперед между автомобильными радиаторами и глухим голосом напевала песню о верном гусаре. На столе у окна стояли две бутылки коньяка. В одной уже почти ничего не оставалось. Накануне вечером она была полна.

Однако, фрау Штосс… - сказал я.

Пение оборвалось. Метла упала на пол. Блаженная ухмылка погасла. Теперь уже я оказался привидением.

Иисусе Христе, - заикаясь пробормотала Матильда и уставилась на меня покрасневшими глазами. - Так рано я вас не ждала.

Догадываюсь. Ну как? Пришлось по вкусу?

Еще бы, но мне так неприятно. - Она вытерла рот. - Я просто ошалела.

Ну, это уж преувеличение. Вы только пьяны. Пьяны в дым.

Она с трудом сохраняла равновесие. Ее усики подрагивали, и веки хлопали, как у старой совы. Но постепенно ей всё же удалось несколько прийти в себя. Она решительно шагнула вперед:

Господин Локамп, человек всего лишь человек. Сначала я только понюхала, потом сделала глоточек, а то у меня с желудком неладно, - да, а потом, видать, меня бес попутал. Не надо было вводить в искушение старую женщину и оставлять бутылку на столе.

Уже не впервые заставал я ее в таком виде. Каждое утро она приходила на два часа убирать мастерскую; там можно было оставить сколько угодно денег, она не прикасалась к ним. Но водка была для нее что сало для крысы.

Я поднял бутылку:

Ну конечно, коньяк для клиентов вы не тронули, а налегли на хороший, который господин Кестер держит для себя.

На обветренном лице Матильды мелькнула усмешка:

Что правда, то правда - в этом я разбираюсь. Но, господин Локамп, вы же не выдадите меня, беззащитную вдову.

Я покачал головой:

Сегодня нет.

Она опустила подоткнутые юбки.

Ну, так я смоюсь. А то придет господин Кестер, и тогда такое начнется…

Я подошел к шкафу и отпер его:

Матильда!

Она поспешно заковыляла ко мне. Я высоко поднял коричневую четырехгранную бутылку.

Она протестующе замахала руками:

Это не я! Честью клянусь! Этого я не трогала!

Знаю, - ответил я и налил полную рюмку. - А знаком ли вам этот напиток?

Еще бы! - она облизнула губы. - Ром! Выдержанный, старый, ямайский!

Верно. Вот и выпейте стаканчик. - Я? - она отшатнулась. - Господин Локамп, это уж слишком. Вы пытаете меня на медленном огне. Старуха Штосс тайком вылакала ваш коньяк, а вы ром еще ей подносите. Вы - просто святой, да и только! Нет, уж лучше я сдохну, чем выпью.

Вот как? - сказал я и сделал вид, что собираюсь забрать рюмку.

Ну, раз уж так… - она быстро схватила рюмку. - Раз дают, надо брать. Даже когда не понимаешь толком, почему. За ваше здоровье! Может, у вас день рождения?

Да, вы в точку попали, Матильда!

В самом деле? Правда? - Она вцепилась в мою руку и тряхнула ее. - От всего сердца желаю счастья! И деньжонок побольше! Господин Локамп! - Она вытерла рот.

Я так разволновалась, что надо бы еще одну пропустить! Я же люблю вас, как родного сына.

Вот и хорошо!

Я налил ей еще рюмку. Она выпила ее единым духом и, осыпая меня добрыми пожеланиями, вышла из мастерской.

* * *

Я убрал бутылки и сел к столу. Бледный луч солнца, проникавший через окно, освещал мои руки. Странное чувство испытываешь все-таки в день рождения, даже если никакого значения не придаешь ему. Тридцать лет… Было время, когда мне казалось, что я никак не доживу до двадцати, так хотелось поскорее стать взрослым. А потом…

Я вытащил из ящика листок почтовой бумаги и стал вспоминать. Детство, школа… Все это так далеко ушло, словно никогда и не было. Настоящая жизнь началась только в 1916 году. Как раз тогда я стал новобранцем. Тощий, долговязый, восемнадцатилетний, я падал и вскакивал под команду усатого унтер-офицера на старой пашне за казармой. В один из первых вечеров моя мать пришла в казарму навестить меня. Ей пришлось прождать целый час. Я неправильно уложил ранец и в наказание должен был в свободное время чистить уборную. Мать хотела помочь мне, но ей не разрешили. Она плакала, а я так устал, что заснул, когда она сидела со мной.

1917 год. Фландрия. Мы с Мидендорфом купили в погребке бутылку красного вина. Собирались покутить. Но не вышло. На рассвете англичане открыли ураганный огонь. В полдень ранили Кестера. Майер и Петере были убиты перед вечером. А к ночи, когда мы уже надеялись отдохнуть и откупорили бутылку, началась газовая атака. Удушливые облака заползали в блиндажи. Правда, мы вовремя надели противогазы. Но у Мидендорфа маска прорвалась. Когда он заметил, было уже поздно. Пока он срывал ее и искал другую, он наглотался газа, и его рвало кровью. Он умер на следующее утро; лицо было зеленым и черным. А шея вся истерзана. Он пытался разорвать ее ногтями, чтобы глотнуть воздух.

Эрих Мария Ремарк. Три товарища

Небо было желтым, как латунь; его еще не закоптило дымом. За крышами фабрики оно светилось особенно сильно. Вот-вот должно было взойти солнце. Я посмотрел на часы – еще не было восьми. Я пришел на четверть часа раньше обычного.

Я открыл ворота и подготовил насос бензиновой колонки. Всегда в это время уже подъезжали заправляться первые машины.

Вдруг за своей спиной я услышал хриплое кряхтение, – казалось, будто под землей проворачивают ржавый винт. Я остановился и прислушался. Потом пошел через двор обратно в мастерскую и осторожно приоткрыл дверь. В полутемном помещении, спотыкаясь, бродило привидение. Оно было в грязном белом платке, синем переднике, в толстых мягких туфлях и размахивало метлой; весило оно не менее девяноста килограммов; это была наша уборщица Матильда Штосс.

Некоторое время я наблюдал за ней. С грацией бегемота сновала она взад и вперед между автомобильными радиаторами и глухим голосом напевала песню о верном гусаре. На столе у окна стояли две бутылки коньяка. В одной уже почти ничего не оставалось. Накануне вечером она была полна.

– Однако, фрау Штосс… – сказал я.

Пение оборвалось. Метла упала на пол. Блаженная ухмылка погасла. Теперь уже я оказался привидением.

– Исусе Христе, – заикаясь пробормотала Матильда и уставилась на меня покрасневшими глазами. – Так рано я вас не ждала.

– Догадываюсь. Ну как? Пришлось по вкусу?

– Еще бы, но мне так неприятно. – Она вытерла рот. – Я просто ошалела.

– Ну, это уж преувеличение. Вы только пьяны. Пьяны в дым.

Она с трудом сохраняла равновесие. Ее усики подрагивали, и веки хлопали, как у старой совы. Но постепенно ей всё же удалось несколько прийти в себя. Она решительно шагнула вперед:

– Господин Локамп, человек всего лишь человек. Сначала я только понюхала, потом сделала глоточек, а то у меня с желудком неладно, – да, а потом, видать, меня бес попутал. Не надо было вводить в искушение старую женщину и оставлять бутылку на столе.

Уже не впервые заставал я ее в таком виде. Каждое утро она приходила на два часа убирать мастерскую; там можно было оставить сколько угодно денег, она не прикасалась к ним. Но водка была для нее что сало для крысы.

Я поднял бутылку:

– Ну конечно, коньяк для клиентов вы не тронули, а налегли на хороший, который господин Кестер держит для себя.

На обветренном лице Матильды мелькнула усмешка:

– Что правда, то правда – в этом я разбираюсь. Но, господин Локамп, вы же не выдадите меня, беззащитную вдову.

Я покачал головой:

– Сегодня нет.

Она опустила подоткнутые юбки.

– Ну, так я смоюсь. А то придет господин Кестер, и тогда такое начнется…

Я подошел к шкафу и отпер его:

– Матильда!

Она поспешно заковыляла ко мне. Я высоко поднял коричневую четырехгранную бутылку.

Она протестующе замахала руками:

– Это не я! Честью клянусь! Этого я не трогала!

– Знаю, – ответил я и налил полную рюмку. – А знаком ли вам этот напиток?

– Еще бы! – она облизнула губы. – Ром! Выдержанный, старый, ямайский!

– Верно. Вот и выпейте стаканчик. – Я? – она отшатнулась. – Господин Локамп, это уж слишком. Вы пытаете меня на медленном огне. Старуха Штосс тайком вылакала ваш коньяк, а вы ром еще ей подносите. Вы – просто святой, да и только! Нет, уж лучше я сдохну, чем выпью.

– Вот как? – сказал я и сделал вид, что собираюсь забрать рюмку.

– Ну, раз уж так… – она быстро схватила рюмку. – Раз дают, надо брать. Даже когда не понимаешь толком, почему. За ваше здоровье! Может, у вас день рождения?

– Да, вы в точку попали, Матильда!

– В самом деле? Правда? – Она вцепилась в мою руку и тряхнула ее. – От всего сердца желаю счастья! И деньжонок побольше! Господин Локамп! – Она вытерла рот.

– Я так разволновалась, что надо бы еще одну пропустить! Я же люблю вас, как родного сына.

– Вот и хорошо!

Я налил ей еще рюмку. Она выпила ее единым духом и, осыпая меня добрыми пожеланиями, вышла из мастерской.

Я убрал бутылки и сел к столу. Бледный луч солнца, проникавший через окно, освещал мои руки. Странное чувство испытываешь все-таки в день рождения, даже если никакого значения не придаешь ему. Тридцать лет… Было время, когда мне казалось, что я никак не доживу до двадцати, так хотелось поскорее стать взрослым. А потом…

Я вытащил из ящика листок почтовой бумаги и стал вспоминать. Детство, школа… Все это так далеко ушло, словно никогда и не было. Настоящая жизнь началась только в 1916 году. Как раз тогда я стал новобранцем. Тощий, долговязый, восемнадцатилетний, я падал и вскакивал под команду усатого унтер-офицера на старой пашне за казармой. В один из первых вечеров моя мать пришла в казарму навестить меня. Ей пришлось прождать целый час. Я неправильно уложил ранец и в наказание должен был в свободное время чистить уборную. Мать хотела помочь мне, но ей не разрешили. Она плакала, а я так устал, что заснул, когда она сидела со мной.

Три товарища Эрих Мария Ремарк

(Пока оценок нет)

Название: Три товарища
Автор: Эрих Мария Ремарк
Год: 1970
Жанр: Классическая проза, Зарубежная классика, Литература 20 века

О книге «Три товарища» Эрих Мария Ремарк

В 1932 году известный уже тогда немецкий писатель Эрих Мария Ремарк начал работу над своим романом «Три товарища», который был посвящен, как и многие произведения Ремарка, проблема «потерянного поколения», к которому писатель причислял и себя. Работа над романом шла сравнительно долгими темпами – Ремарк был вынужден покинуть Германию, в которой его работы подверглись резкой критике нацистов и эмигрировать в Швейцарию. Поэтому свет книга «Три товарища» увидела лишь в 1938 году, очень быстро завоевав популярность.

Внизу страницы вы можете скачать книгу Эрих Мария Ремарк «Три товарища» в fb2, rtf, epub, txt.

Успех книги обеспечили как писательский талант , так и его персонажи – ироничные, ожесточившиеся на мир, но скрывающие глубоко в сердце детскую наивность и беззащитность. Это те молодые парни, которые сумели сохранить в себе человечность и сердечность после всех ужасов, которые они пережили еще безусыми юнцами в окопах Первой Мировой войны. Они выжили под артиллерийскими обстрелами, сумели не погибнуть в газовых атаках и самоубийственных контрнаступлениях. Они похоронили десятки своих друзей, со многими из которых были призваны на фронт еще со школьной скамьи. И, возвратившись домой, в уже мирную, хоть и разрушенную войной страну, они поняли, что не только никому не нужны – они просто не умеют тут жить.

Герои романа «Три товарища» — именно такие некогда молодые парни, которых связывают узы еще фронтового братства. Для них нет ничего крепче и нерушимее этих уз – такими их воспитала война. И в мирной жизни они стараются не отрываться друг от друга. Главный герой – Роберт Локамп, автомеханик, который работает в автомастерской своего друга Отто Кестера. Роберт в душе мальчишка, его сердце ожесточилось войной, но он все же верит в чистоту человеческих чувств, особенно дружбу и любовь. Он способен на сумасбродство и именно поэтому влюбляется в Пат, красивую девушку, ради любви которой Роберт будет с ней до конца.

Отто Кестер – владелец мастерской, но их связывают скорее отношения не начальника и подчиненного, а компаньонов. Вместе с Отто и Робертом в мастерской работает их третий друг – Готфрид Ленц. В отличие от обстоятельного и почти всегда серьезного Отто, Ленц очень веселый и жизнерадостный человек, который сумел сберечь в себе эти черты, несмотря на то, что от начала и до конца прошел войну. В их троице он душа компании, знающий массу занимательных историй, героем многих из которых он был сам, так как немало попутешествовал по свету. Об этом свидетельствует его чемодан, обклеенный до самой ручки штемпелями разных стран.

Изящная и умная Патриция Хольман – возлюбленная Роберта. В начале произведения «Три товарища» показывается развитие их романа, похожего на чувства подростков – с ребячеством, некоторой наивностью и весельем, но ближе к середине становится ясно, что эта любовь не будет счастливой. Случайно Роберт узнает, что Патриция больна – у нее туберкулез легких или, как в то время называли эту болезнь, чахотка. Медицина бессильна вылечить молодую девушку, но Роберт не сдается – он работает на нескольких работах, чтобы оплатить лечение в горном санатории для Пат. Его друзья тоже не остаются в стороне – Отто продает их детище, гоночный автомобиль «Карл», в который вложил душу. Но все тщетно. Девушка медленно умирает и, несмотря на все запреты врачей, Робби остается с ней до самого конца. Ведь даже любовь не может победить жестокую и неумолимую смерть…

На нашем сайте о книгах сайт вы можете скачать бесплатно без регистрации или читать онлайн книгу «Три товарища» Эрих Мария Ремарк в форматах epub, fb2, txt, rtf, pdf для iPad, iPhone, Android и Kindle. Книга подарит вам массу приятных моментов и истинное удовольствие от чтения. Купить полную версию вы можете у нашего партнера. Также, у нас вы найдете последние новости из литературного мира, узнаете биографию любимых авторов. Для начинающих писателей имеется отдельный раздел с полезными советами и рекомендациями, интересными статьями, благодаря которым вы сами сможете попробовать свои силы в литературном мастерстве.

Скачать бесплатно книгу «Три товарища» Эрих Мария Ремарк

(Фрагмент)

Небо было желтым, как латунь; его еще не закоптило дымом. За крышами фабрики оно светилось особенно сильно. Вот-вот должно было взойти

солнце. Я посмотрел на часы - еще не было восьми. Я пришел на четверть часа раньше обычного.
Я открыл ворота и подготовил насос бензиновой колонки. Всегда в это время уже подъезжали заправляться первые машины.
Вдруг за своей спиной я услышал хриплое кряхтение, - казалось, будто под землей проворачивают ржавый винт. Я остановился и прислушался. Потом

пошел через двор обратно в мастерскую и осторожно приоткрыл дверь. В полутемном помещении, спотыкаясь, бродило привидение. Оно было в грязном

белом платке, синем переднике, в толстых мягких туфлях и размахивало метлой; весило оно не менее девяноста килограммов; это была наша уборщица

Матильда Штосс.
Некоторое время я наблюдал за ней. С грацией бегемота сновала она взад и вперед между автомобильными радиаторами и глухим голосом напевала

песню о верном гусаре. На столе у окна стояли две бутылки коньяка. В одной уже почти ничего не оставалось. Накануне вечером она была полна.
- Однако, фрау Штосс... - сказал я.
Пение оборвалось. Метла упала на пол. Блаженная ухмылка погасла. Теперь уже я оказался привидением.
- Исусе Христе, - заикаясь пробормотала Матильда и уставилась на меня покрасневшими глазами. - Так рано я вас не ждала.
- Догадываюсь. Ну как? Пришлось по вкусу?
- Еще бы, но мне так неприятно. - Она вытерла рот. - Я просто ошалела.
- Ну, это уж преувеличение. Вы только пьяны. Пьяны в дым.
Она с трудом сохраняла равновесие. Ее усики подрагивали, и веки хлопали, как у старой совы. Но постепенно ей всT же удалось несколько прийти

в себя.
Она решительно шагнула вперед:
- Господин Локамп, человек всего лишь человек. Сначала я только понюхала, потом сделала глоточек, а то у меня с желудком неладно, - да, а

потом, видать, меня бес попутал. Не надо было вводить в искушение старую женщину и оставлять бутылку на столе.
Уже не впервые заставал я ее в таком виде. Каждое утро она приходила на два часа убирать мастерскую; там можно было оставить сколько угодно

денег, она не прикасалась к ним. Но водка была для нее что сало для крысы.
Я поднял бутылку:
- Ну конечно, коньяк для клиентов вы не тронули, а налегли на хороший, который господин Кестер держит для себя.
На обветренном лице Матильды мелькнула усмешка:
- Что правда, то правда - в этом я разбираюсь. Но, господин Локамп, вы же не выдадите меня, беззащитную вдову.
Я покачал головой:
- Сегодня нет.
Она опустила подоткнутые юбки.
- Ну, так я смоюсь. А то придет господин Кестер, и тогда такое начнется...
Я подошел к шкафу и отпер его:
- Матильда!
Она поспешно заковыляла ко мне. Я высоко поднял коричневую четырехгранную бутылку.
Она протестующе замахала руками:
- Это не я! Честью клянусь! Этого я не трогала!
- Знаю, - ответил я и налил полную рюмку. - А знаком ли вам этот напиток?
- Еще бы! - она облизнула губы. - Ром! Выдержанный, старый, ямайский!
- Верно. Вот и выпейте стаканчик. - Я? - она отшатнулась. - Господин Локамп, это уж слишком. Вы пытаете меня на медленном огне. Старуха Штосс

тайком вылакала ваш коньяк, а вы ром еще ей подносите.

КЧ "Классический экспресс"

Если не смеяться над двадцатым веком, то надо застрелиться. Но долго смеяться над ним нельзя. Скорее взвоешь от горя.

Э.М.Ремарк Три товарища.

По-моему именно эта цитата идет сквозной через все творчество Ремарка и отражает самую его суть. Смех сквозь слезы. Самоирония у пропасти с безысходностью. Устраивайтесь поудобнее в настоящем моменте. И что бы ни случилось с нами завтра, у нас в запасе есть сегодня и сейчас. И этот миг только ваш. И т.д.

Между первым и вторым знакомством с книгой более десятка лет, а в восприятии и осознании – огромная пропасть. Великолепный язык ничуть не померк, любимый цитатник после Ремарка снова довольно распух. Но, боже, какая депрессивность, какой мрак вокруг, сколько печали сквозит во всем, даже в веселье.
Книги Ремарка – это продукт своего времени и наилучшее отражение реальной ситуации. Понять по урокам истории почему появилась сама возможность Третьего Рейха невозможно. Все равно остается доля скепсиса, что даже в самых сложных ситуациях нельзя было фанатеть от лозунгов Гитлера, что это против правил, преступление против всего человечества. Читая книги Ремарка, действительно начинаешь видеть плодородную почву, не хватает только идей и лидера, чтобы все посеянное зацвело буйным цветом. Нельзя ждать от его книг позитива, Ремарк не может врать, впереди у Германии глубокие потрясения и, если бы мы увидели здесь иную историю, значит, фашизм стал бы сном, всего лишь сном... И если это не ваш автор, значит, в жизни у вас стакан наполовину полон, с чем и поздравляю. Немецкий реализм 20-х страшен, начала 30-х – еще страшнее. По-настоящему тяжелые времена для Германии еще не наступили. Великая депрессия только маячит на горизонте, но пока не унесла от голода тысячи жизней, проститутки еще могут откладывать деньги, а не продавать себя исключительно за кусок хлеба. Душа немца требует приюта, мозг отключки от повседневных забот. Вера в Бога разрушена, каторжный труд не приносит стабильности, количество самоубийств не достигло пика, но поражает масштабностью. Одни поднимают свой дух песнопениями на кладбище, другие факельными шествиями, третьи пока позволяют себе прожигать жизнь и спускать последние деньги в баре за бутылкой отличного рома.

Ром - это ведь не просто напиток, это скорее друг, с которым вам всегда легко. Он изменяет мир. Поэтому его и пьют.

Стойка бара была капитанским мостиком на корабле жизни, и мы, шумя, неслись навстречу будущему.

Мне тяжело было перечитывать Ремарка, это скорее хороший знак. Значит, внутренне я пока не настроена отпустить на самотек собственную жизни и мне есть во что верить, хочется жить, растить детей и строить планы. Ремарк отнюдь не погружает меня в депрессию, но дает пинка и силы, дабы не опуститься, не скатиться и не допустить.

До чего же теперешние молодые люди все странные. Прошлое вы ненавидите, настоящее презираете, а будущее вам безразлично. Вряд ли это приведёт к хорошему концу.

Покорность, - подумал я. - Что она изменяет? Бороться, бороться - вот единственное, что оставалось в этой свалке, в которой в конечном счёте так или иначе будешь побеждён. Бороться за то немногое, что тебе дорого. А покориться можно и в семьдесят лет.

Теперь пару слов о героях. В 20 лет они пример для подражания: благородство, дружба, любовь выходят на первый план. После 30 начинаешь видеть все их неприглядные стороны. Война взрослит каждого. Вчера ты был пацаном, а на фронте в миг становишься мужчиной. Сколько всего пережили эти бравые парни, и что? Откуда столько пофигизма, равнодушия, отсутствие каких-либо жизненных целей – потерянное поколение, разрушенные жизни, раздавленные взрослые. Что они могут дать своим детям? Ущербные взрослые растят ущербных детей, где взять силы, надежду, веру? Люди готовы поверить в черта, лишь бы он им пообещал перемены и поднял самооценку. Я читала будто о своих сыновьях, а не ровесниках, некоторое ощущение подросткового романа не покидало. О чем только думают эти псевдовзрослые? Но хотела бы я видеть своего 30-летнего сына таким? Нет. Я надеюсь, что к тому времени это будет взрослый мужчина, твердо стоящий на ногах, а эпоха ежедневных коллективных пьянок у стойки бара останется в студенческом прошлом.
В аннотации заявлено о нерушимой дружбе, о неземной любви и это действительно так. Бескорыстная дружба вызывает некоторую зависть, в современном мире дружба (как собственно и любовь) порой расцениваются как выгодное капиталовложение. А проникновенная любовь Робби к Пат (именно Робби к Пат, так как Пат вряд ли смогла бы любить вечно Робби, или вовсе не смогла в иных обстоятельствах) для меня чуть ли не является эталонной. Я не люблю громких фраз, сюсюканья, мне важны поступки и отношение, когда можно не бояться предстать перед мужчиной больной и некрасивой, но быть от этого не менее любимой. И в горе и в радости... В реальной жизни чаще в радости, в горе многие "любимые" одиноки.

Пат… она мне нравилась и отталкивала одновременно. Нравилась своей женской мудростью, умением правильно подбодрить любимого, не быть женщиной-пилой и т.д. Временами ловила себя на мысли, что кое-что необходимо взять и себе на вооружение. Отталкивала Пат своей неприспособленностью и нежеланием изменить собственную жизнь. Были деньги, положение, связи и что мы имеем в итоге? Жизнь в гамаке на балконе с уютной книгой в руках. А чему она стремилась научиться, старалась ли она приспособиться к новому времени? Если поглубже заглянуть в себя, то описанная штрихами многострадальная жизнь и нелепая смерть жены булочника выглядит куда большей несправедливостью, чем та же смерть плывущей по течению Пат. Чем планировала зарабатывать себе на хлеб эта благородная женщина в будущем? Она уже продала комнату в родительском доме, спустила кое-что из мебели, начала кататься на машине с людьми, имевшими стабильный заработок. Еще немного и должность секретутки ее бы не смутила. Опять же в этом случае Лиза из Интернационаля вызывает во мне более глубокое уважение. Пат абсолютно точно определила свою суть:

- Не половинка и не целое. Так... Фрагмент...

Наверное, это бич многих послереволюционных интеллигентов. Старая жизнь разрушена, прежние идеалы растоптаны, к новой реальности они приспособиться не успевают, не могут и не желают.

Мы слишком много знаем и слишком мало умеем... потому что знаем слишком много.

Только глупец побеждает в жизни, умник видит слишком много препятствий и теряет уверенность, не успев ещё ничего начать.

В качестве вывода хочу отметить, что Ремарк – велик и реалистичен, но зачитываться им нужно дозировано, дабы учиться на чужих ошибках, а не быть затянутым в пучину чужих неудач.