Ссср не тюрьма. Из советской тюрьмы в ад

Помимо легендарных Бутырки и Крестов в Советском союзе существовало немало тюрем с давней кровавой историей и собственными «специфическими» особенностями.

Брестская крепость: сначала была тюрьма

Это название у большинства из нас ассоциируется с подвигом первых дней Великой Отечественной войны. Однако, прежде всего Брестская крепость строилась как пересыльная тюрьма, где до революции довелось побывать даже Феликсу Дзжержинскому.

В двадцатые годы здесь хозяйничали поляки, а в тюрьме держали пленных красноармейцев. По разным данным, из-за невыносимых условий содержания и голода в крепости в те годы умерло около двадцати тысяч человек.

Перед началом Великой Отечественной войны, когда в результате раздела захваченной Германией и СССР польской территории часть страны отошла к Советскому Союзу, в Брестской крепости размещались и военный городок с гарнизоном, и тюрьма строгого режима, охраняемая батальоном НКВД.

Минский СИЗО: вотчина для польских воров

Минский следственный изолятор, он же Минский централ, он же «Володарка», он же Пищаловский замок был построен ещё в девятнадцатом веке. После революции шефство над ним взяли чекисты, которые содержали здесь особо опасных террористов и противников советской власти. К примеру, в этой тюрьме сидел пойманный в результате знаменитой операции «Трест» известный террорист-эсер Борис Савинков.

В сентябре 1939 года, после того, как бывшие польские территории Западной Белоруссии и Западной Украины забрал себе СССР, в плен Красной Армии попало почти пятьсот тысяч польских солдат, офицеров и генералов, в одночасье ставших зеками.

Присоединение новых территорий подкинуло органам НКВД еще одну проблему. Так называемые «польские воры» российские воровские понятия не принимали. В общак не платили, обзаводились семьями, и не гнушались работать за «колючкой». За такие проступки по российским воровским понятиям можно было и жизни лишиться.

Однако, в Минском централе польских воров было подавляющее большинство. Так что, они там свои порядки и устанавливали. И не позавидовать было русскому «авторитету», попадавшему туда. Кровавые конфликты между законниками в этой тюрьме случались нередко.

Уже в более поздние советские времена поляков здесь поубавилось, а тюрьма превратилась в Минское СИЗО № 1. Но суровые нравы и очень жесткий режим по-прежнему здесь были на первом плане.

Рижская тюрьма: рай для беспредельщиков

Центральная Рижская тюрьма имеет давнюю и весьма печальную историю. Согласно данным советских спецслужб, за время немецкой оккупации Риги здесь умерло, погибло и было замучено до 60 тысяч пленных и мирных граждан.

После войны тюрьма получила славу беспредельной. Здесь чихали на воровские законы, в камерах творилось черт те что, новичков унижали, как хотели, а охрана старалась ни во что не вмешиваться. Считалось, что попасть в Рижскую тюрьму хуже смерти.

В 1985 году здесь случился удачный побег. Несколько зеков, захватив в заложники женщину-надзирателя и приставив ей к горлу заточку, сумели пройти через КПП и скрыться.

Алма-атинский централ: вольница для «авторитетов»

Алма-Атинский централ - одна из старейших тюрем Советского Союза. При Сталине здесь держали в основном политических, но после войны сюда присылали уже всех подряд.

Тюрьма считалась очень жесткой по режиму. Но не для всех. Поговаривали, бывалые воры спокойно находили общий язык с охраной и при должной оплате сюда можно было пронести что угодно, вплоть до наркотиков.

В начале 80-х здесь перед отправкой в спецлечебницу сидел печально известный маньяк-людоед Николай Джумагалиев, убивавший и расчленявший молодых женщин.

Таш-тюрьма: шконка для Мессинга

У Ташкентского централа или, как его называли, Таш-тюрьмы был свой неистребимый азиатский колорит. Раньше здесь старались держать только местный контингент. Например, в 20-х годах в Таш-тюрьме держали пойманных басмачей и противников советской власти.

Но когда в сталинские времена от «шпионов» и «предателей» стало не протолкнуться, камеры тюрьмы стали заполнять и сидельцы других национальностей.

Однажды в их числе оказался и известный маг и прорицатель Вольф Мессинг. Правда, позже его освободили и даже перед ним извинились. Но поговаривали, будто Мессинг в узком кругу признавался, что страшнее периода в его жизни, чем пребывание в Таш-тюрьме, не было.

Львовский замок-тюрьма: место массовых казней

После присоединения в 1939 году части Западной Украины к СССР, советские власти заполонили местные тюрьмы бывшими польскими чиновниками, полицейскими и военными. Особенно их много было во Львовской тюрьме, сооруженной в виде замка.

Однако, это неожиданно превратилось в проблему. Когда уже в воздухе явно чувствовалось приближение войны с гитлеровской Германией, многотысячная армия антисоветски настроенных зеков недалеко от границ создавала угрозу «пятой колонны».

Переводить такую армию заключенных куда-то вглубь страны власти сочли не резонным. С зеками Львовской тюрьмы поступили по-другому. Согласно архивным документам, рассекреченным в девяностые годы, сотрудники НКВД выводили заключенных небольшими партиями во двор тюрьмы и расстреливали. Предположительно тогда без суда и следствия было казнено около тысячи человек.

В годы оккупации фактически то же самое делали немецкие каратели, проводившие в стенах тюрьмы массовые казни военнопленных красноармейцев, партизан и мирных граждан.

После войны основной контингент заключенных составляли пойманные бандеровцы. А для обычных преступников стали отправлять в другую тюрьму, перестроенную из старинного римско-католического монастыря женского ордена Святой Бригиды.

Позднее именно этот комплекс стал главной тюрьмой Львова. Именно здесь до конца 80-х годов приводились в исполнение смертные приговоры, вынесенные местными судами уголовным преступникам.

В республиках СССР было много и других, менее известных тюрем. И у каждой из них был свой «неповторимый» колорит. Но об этом как-нибудь в другой раз…

В уже далёком 1990 году фотограф Пьер Перрин побывал в Советском союзе, посетил лагерь под названием "Пермь-35" и сделал уникальные фотоснимки места, называемого "последним лагерем ГУЛАГа" — в "Перми-35" начиная с довоенных времен содержались заключенные, большая часть из которых была так называемыми "политическими".

Свою историю "Пермь-35" начинает практически с первых лет существования советской власти. В 1920 году состоялся "Восьмой всероссийский съезд Советов" ( тогда ещё не существовало), на котором было решено построить на Урале четыре мощные электростанции, в том числе и на реке Чусовой, после чего в этом районе началось строительство рабочих объектов. ГЭС в итоге так и не были построены, но уже частично возведенную инфраструктуру было решено использовать для создания лагерей, одним из которых и стал "Пермь-35".

За прошедшие годы "Пермь-35" несколько раз меняла своё название и количество лагерных пунктов — после смерти Сталина лагерей стало меньше, а на месте бывших жилых бараков для раскулаченных и сосланных спецпереселенцев возник поселок Центральный. В 1972 году в "Перми-35" была создана Зона ВС389/35, предназначенная для "особо опасных государственных преступников", проще говоря — политзэков, последних из которых освободили только после распада СССР. На стене одного из бараков до сих пор сохранилась надпись — "Отсюда уходили на волю последние политические заключенные коммунистического режима".

Итак, под катом рассказ о том, как жили зэки в колонии "Пермь-35", которую называют "последним лагерем ГУЛАГа".

02. Для начала немного о том, что представляет собой лагерное поселение и чем оно отличается от "крытой" (так на уголовном жаргоне называют тюрьму). В отличе от тюрьмы, которая представляет собой замкнутое помещение с небольшим прогулочным двориком, лагерь занимает довольно обширную территорию, состоящую из жилых бараков и нескольких других зон, каждая из которых часто огорожена собственным периметром. Зона вокруг жилых бараков называется локальной зоной или "локалкой", зона с рабочими бараками (где размещаются цеха, в которых работают заключенные) — промзоной или "промкой". Названия зон могут различаться, но общее устройство всех лагерей примерно такое.

А вот так выглядит внешняя ограда лагеря — заключенные держались за тройной оградой, поверх которой шли провода под напряжением. Ещё в кадре можно увидеть вышку часового (как правило, автоматчика Внутренних войск):

03. Каждое утро все заключенные проходили перекличку — на ней проверялось наличие всех заключенных на территории лагеря, а также состояние здоровья каждого из них (готов заключенный к работам или нет).

04. "Локалка" охранялась, как правило, достаточно хорошо, территорию могли партрулировать солдаты внутренних войск со специально обученными собаками.

05. После переклички заключенных вели на работу.

06. Переход из "локалки" в "промку":

07. Одно из предприятий в промзоне — металлообрабатывающий цех, в котором работали некоторые заключенные лагеря. Заключенный Богдан Климчак подметает пол:

08. Заключённый Виктор Филатов возле своего металлообрабатывающего станка. На задней стене можно увидеть типовые советские плакаты по ТБ, которые можно было встретить и на "обычных" заводах.

09. Ещё одно предприятие лагеря "Пермь-35" — швейный цех. Заключенный Леонид Любман работает на швейной машине. Заключенным доверяли шить одежду, которая не требует высокого качества изготовления — рабочие штаны и рукавицы, стеганные ватники, рабочие халаты и т.д.

10. Возврат с работ. Обратите внимание на советское агитанционное граффити 1970-х годов, выглядящее в уральском лагере весьма сюрреалистично:

11. Коридоры внутри лагерного общежития:

12. Душ после рабочего дня:

13. Арестант по фамилии Беликов отдыхает на своей кровати:

14. А это — обед в лагерной столовой. На обед у заключённых какая-то густая баланда, вроде горохового супа. На столах можно увидеть нарезанный хлеб-"кирпич" и солонки, сделанные из пластиковых бутылочек.

15. Трое политзаключенных, делящих одну одиночную камеру. Слева — Александр Голдович, 25-летний заключенный, получивший 15+5 лет лагерей за дезертирство из армии и "передачу информации врагу". В центре — Олег Михайлов, 35-летний бывший тренер по тяжелой атлетике. Большую часть 1970-х годов Олега продержали в психбольнице, а в 1979-м осудили на 13 лет лагерей за попытку бегства из СССР.

16. Одиночный карцер, именуемый также "холодильником". Сюда можно было попасть за "отрицалово" (нарушение правил режима содержания) а также за другие проступки, часто мелкие и незначительные.

17. Лагерный больничный барак.

18. Развлечений у заключенных особо не было. Можно было завести "домашнее животное" из живущих в лагере котов:

20. Была ещё вот такая общая комната отдыха с телевизором. Не знаю, как часто и кому можно было его смотреть.

21. Начальник "Перми-35" тех лет, полковник Николай Осин (на фото в центре).

Ну как, что скажете? Как вам быт заключенных в позднем СССР?

Жизнь в местах лишения свободы строго регламентируется не только уголовным законодательством и распорядком самого исправительного учреждения, но, зачастую даже в большей степени, неписанными законами уголовного мира, «понятиями».

И согласно этим «понятиям» каждый заключенный, оказавшись на зоне или в тюрьме, занимает свое место в строгой иерархии, становясь членом одной из тюремных каст (или «мастей»). И если отношение к одним кастам в тюрьмах уважительное, к другим – нейтральное, то есть и такие касты, члены которых обречены на презрение и непрестанные унижения. Впрочем, специалисты по уголовной психологии уверяют, что в наши дни эти незыблемые когда-то правила претерпевают изменения, и что уклад жизни в зонах сильно поменялся в сравнении с тем, что было в советские времена. Кого же не любили в советских зонах и за что?

Зоны «черные» и «красные»

Прежде чем говорить о тюремных кастах, стоит отметить, что есть свое деление и у зон. Есть зоны «красные» — это те, где администрация жестко контролирует все стороны жизни, и добивается того, что все без исключения заключенные подчиняются всем правилам внутреннего распорядка. «Черные зоны», и таких в стране большинство, живут «по понятиям», здесь администрация вынуждена делить власть с уголовниками, и смотреть сквозь пальцы на тот факт, что взаимоотношения между заключенными, и внутренняя жизнь строятся «по понятиям».

Козлы

Высшей кастой являются «блатные» — профессиональные преступники. За ними следуют «мужики» — люди, которые оступились случайно, и намерены после отбывания срока вернуться к нормальной жизни. Они не отказываются от работы, но с администрацией не сотрудничают, «блатных» уважают, и на авторитет и власть не претендуют. «Мужиков» на зонах, как правило, большинство и отношение к ним нейтральное. За «блатными» и «мужиками» следуют «козлы». Эти заключенные открыто сотрудничают с администрацией, часто занимают какую-либо административную должность – завхоза или коменданта. В «черных» зонах «козлов» не любят. Их не принимают в «общак», иногда администрации приходится даже собирать «козлов» в отдельные бараки, поскольку к ним относятся крайне враждебно. На «красных» зонах «козлы», пользуясь послаблениями со стороны администрации иногда сами устраивают собственный «общак» и регламентируют жизнь других заключенных. Назвать козлом человека, не относящегося к этой категории, и вообще, применить к нему любое производное от слова «козел» — страшное оскорбление.

Мусора

Так называют бывших сотрудников полиции или милиции, осужденных за какое-либо преступление. Они относятся к абсолютным изгоям. Разговаривать с ними или даже притронуться к «мусору», включая половой акт, не рискнет никто, поскольку любой, кто это сделает, немедленно становится «петухом» или «опущенным». Убить «мусора» — большая доблесть, и тот, кто это сделал, немедленно переводится в более высшую касту. «Петухов», впрочем, это не касается.

Шерсть

«Шерстью», «шерстяным» называют непорядочного арестанта, того, кто, сотрудничая с администрацией, занимается избиением или изнасилованием других, «правильных» заключенных в «пресс-хатах». Это те, кто творит «беспредел», по сути, не являясь «блатным». Название появилось, как говорят, от полушерстяной одежды, которую выдавали активистам, сотрудничающим с администрацией, в сталинских лагерях.

Петухи

Это – низшая каста на зоне, и раз став «петухом», человек уже не сможет перейти в другую категорию. По-другому «петухов» называют «опущенные», «обиженные», «голубые», «дырявые». Это – пассивные гомосексуалисты. Стать «петухом» может любой заключенный, кто хоть раз подвергнется сексуальному насилию, или даже просто по незнанию сядет за один стол с «петухами». У «петухов» нет никаких прав. Они выполняют самую грязную и неприятную работу: моют туалеты, бывают уборщиками цехов, кочегарами и т.п. К ним нельзя прикасаться, за исключением полового контакта, брать у них из рук какие-либо предметы, пить и есть с ними из одной посуды и за одним столом. Любой намек на то, что человек относится к «петухам», «обиженным» является тягчайшим оскорблением, и если заключенный не призвал оскорбившего к ответу, то он может быть немедленно «опущен». В противном случае, «опустить» могут и оскорбителя. «Петух» обязан вступать в половой контакт с тем, кто этого пожелает, правда, с ними расплачиваются за сексуальные услуги – сигаретой, банкой сгущенки или куском колбасы. Иначе могут счесть, что соитие произошло «по любви», что само по себе грозит «опусканием» провинившегося.

Чушки и черти

В некоторых зонах это – частные случаи «опущенных». «Чушками» называют тех, кто не моется, не следит за своим внешним видом. Контактов с «чушками» избегают все, даже «петухи». «Чертями» на зонах, где содержатся малолетние преступники («малолетки») называют тех, кто выполняет всю грязную работу за других, более авторитетных зеков. Как правило, в категорию «чертей» попадают «опущенные».

В уже далёком 1990 году фотограф Пьер Перрин побывал в Советском союзе, посетил лагерь под названием "Пермь-35" и сделал уникальные фотоснимки места, называемого "последним лагерем ГУЛАГа" - в "Перми-35" начиная с довоенных времен содержались заключенные, большая часть из которых была так называемыми "политическими".

Свою историю "Пермь-35" начинает практически с первых лет существования советской власти. В 1920 году состоялся "Восьмой всероссийский съезд Советов" ( тогда ещё не существовало), на котором было решено построить на Урале четыре мощные электростанции, в том числе и на реке Чусовой, после чего в этом районе началось строительство рабочих объектов. ГЭС в итоге так и не были построены, но уже частично возведенную инфраструктуру было решено использовать для создания лагерей, одним из которых и стал "Пермь-35".

За прошедшие годы "Пермь-35" несколько раз меняла своё название и количество лагерных пунктов - после смерти Сталина лагерей стало меньше, а на месте бывших жилых бараков для раскулаченных и сосланных спецпереселенцев возник поселок Центральный. В 1972 году в "Перми-35" была создана Зона ВС389/35, предназначенная для "особо опасных государственных преступников", проще говоря - политзэков, последних из которых освободили только после распада СССР. На стене одного из бараков до сих пор сохранилась надпись - "Отсюда уходили на волю последние политические заключенные коммунистического режима".

Итак, под катом рассказ о том, как жили зэки в колонии "Пермь-35", которую называют "последним лагерем ГУЛАГа".

02. Для начала немного о том, что представляет собой лагерное поселение и чем оно отличается от "крытой" (так на уголовном жаргоне называют тюрьму). В отличе от тюрьмы, которая представляет собой замкнутое помещение с небольшим прогулочным двориком, лагерь занимает довольно обширную территорию, состоящую из жилых бараков и нескольких других зон, каждая из которых часто огорожена собственным периметром. Зона вокруг жилых бараков называется локальной зоной или "локалкой", зона с рабочими бараками (где размещаются цеха, в которых работают заключенные) - промзоной или "промкой". Названия зон могут различаться, но общее устройство всех лагерей примерно такое.

А вот так выглядит внешняя ограда лагеря - заключенные держались за тройной оградой, поверх которой шли провода под напряжением. Ещё в кадре можно увидеть вышку часового (как правило, автоматчика Внутренних войск):

03. Каждое утро все заключенные проходили перекличку - на ней проверялось наличие всех заключенных на территории лагеря, а также состояние здоровья каждого из них (готов заключенный к работам или нет).

04. "Локалка" охранялась, как правило, достаточно хорошо, территорию могли партрулировать солдаты внутренних войск со специально обученными собаками.

05. После переклички заключенных вели на работу.

06. Переход из "локалки" в "промку":

07. Одно из предприятий в промзоне - металлообрабатывающий цех, в котором работали некоторые заключенные лагеря. Заключенный Богдан Климчак подметает пол:

08. Заключённый Виктор Филатов возле своего металлообрабатывающего станка. На задней стене можно увидеть типовые советские плакаты по ТБ, которые можно было встретить и на "обычных" заводах.

09. Ещё одно предприятие лагеря "Пермь-35" - швейный цех. Заключенный Леонид Любман работает на швейной машине. Заключенным доверяли шить одежду, которая не требует высокого качества изготовления - рабочие штаны и рукавицы, стеганные ватники, рабочие халаты и т.д.

10. Возврат с работ. Обратите внимание на советское агитанционное граффити 1970-х годов, выглядящее в уральском лагере весьма сюрреалистично:

11. Коридоры внутри лагерного общежития:

12. Душ после рабочего дня:

13. Арестант по фамилии Беликов отдыхает на своей кровати:

14. А это - обед в лагерной столовой. На обед у заключённых какая-то густая баланда, вроде горохового супа. На столах можно увидеть нарезанный хлеб-"кирпич" и солонки, сделанные из пластиковых бутылочек.

15. Трое политзаключенных, делящих одну одиночную камеру. Слева - Александр Голдович, 25-летний заключенный, получивший 15+5 лет лагерей за дезертирство из армии и "передачу информации врагу". В центре - Олег Михайлов, 35-летний бывший тренер по тяжелой атлетике. Большую часть 1970-х годов Олега продержали в психбольнице, а в 1979-м осудили на 13 лет лагерей за попытку бегства из СССР.

16. Одиночный карцер, именуемый также "холодильником". Сюда можно было попасть за "отрицалово" (нарушение правил режима содержания) а также за другие проступки, часто мелкие и незначительные.

17. Лагерный больничный барак.

18. Развлечений у заключенных особо не было. Можно было завести "домашнее животное" из живущих в лагере котов:

20. Была ещё вот такая общая комната отдыха с телевизором. Не знаю, как часто и кому можно было его смотреть.

21. Начальник "Перми-35" тех лет, полковник Николай Осин (на фото в центре).

Ну как, что скажете? Как вам быт заключенных в позднем СССР?

Самолёт Ту-154 авиакомпании "Аэрофлот" должен был совершить регулярный рейс по маршруту Нерюнгри — Якутск. Расстояния в Якутии огромные, дорожная сеть имеется, но проще всего осуществлять коммуникации между городами при помощи воздушного транспорта. От Нерюнгри (второго по величине города региона) до столицы Якутии более 800 километров. Так что самый простой способ добраться — сесть в самолёт.

Именно по этой причине в Якутии существовала достаточно необычная для советской эпохи практика — перевозить арестованных вместе с обычными пассажирами регулярными авиарейсами. Хотя формально их всегда сопровождали конвойные, очень часто случалось так, что зэков было гораздо больше, чем охранников.

Так было и 19 августа 1990 года. Из Нерюнгри должна была отправиться группа из 15 человек, которые находились в городском изоляторе временного содержания по подозрению в совершении тяжких преступлений. В группе были как действительно опасные преступники, например, обвиняемые в убийстве, грабеже, рэкете, нанесении тяжких телесных повреждений, рецидивисты, так и мелкие воришки и угонщики транспорта.

Сопровождать эту группу должны были всего трое конвойных. Более того, по какой-то причине на всех не хватило наручников (нашлось всего три экземпляра), и почти все опасные пассажиры ехали без наручников. Вероятно, в ведомстве решили, что они всё равно никуда не денутся с самолёта.

На борту

Фото: flickr.com/Comrade Anatolii

Оказалось, что через несколько минут после взлёта один из лидеров бандитов по фамилии Исаков (бывший спортсмен, обвиняемый в рэкете) достал обрез и наставил его на женщину с ребёнком, угрожая застрелить их, если конвоиры не отдадут оружие. Другой лидер преступников по фамилии Евдокимов (имевший за плечами три судимости) достал какой-то мешок с торчавшими из него проводами и заявил, что это бомба и, если их требования не будут выполняться, самолёт будет взорван.

Как позже выяснилось, бомбы у преступников всё же не было, они выдавали за неё большой кусок хозяйственного мыла. А вот обрез был настоящий. Один из преступников подкупил сотрудника изолятора временного содержания, и тот незадолго до этапирования передал ему обрез.

Бандиты хорошо продумали ситуацию. Милиционеры, хотя и были вооружены, не рискнули начинать перестрелку в салоне самолёта. Во-первых, был слишком велик риск задеть обычных пассажиров, во-вторых, был риск повредить самолёт, в-третьих, террористы грозили взорвать бомбу в случае начала стрельбы. Конвойные сложили оружие и присоединились к остальным заложникам.

Экипаж рейса 4076 Нерюнгри-Якутск, 1990. Фото: news.ykt.ru

Тем временем Исаков прошёл в кабину пилотов и потребовал возвращать самолёт в Нерюнгри. Бандиты хотели забрать с собой двоих подельников из местного изолятора. На земле их уже ждала группа захвата. Однако местное начальство действовать не рискнуло.

Освобождение самолёта отложили. Лайнер был дозаправлен. Кроме того, были удовлетворены и другие требования бандитов. Им передали два автомата, два пистолета, три рации и несколько бронежилетов. Они также хотели получить парашюты, но затем их удалось убедить, что в них нет необходимости. В случае попытки выпрыгнуть с парашютом на полном ходу из такого авиалайнера они мгновенно превратились бы в кровавый фарш.

В обмен на двоих своих подельников из ИВС, оружие и рации они отпустили всех женщин и детей, находившихся на борту. Ещё четверо (по другим данным — шестеро) заключённых отказались участвовать в этой террористической эпопее и добровольно покинули самолёт. В основном это были люди, обвинявшиеся в не самых тяжких преступлениях. Им грозило условное наказание или совсем небольшие сроки заключения, и они предпочли не рисковать и не участвовать в воздушном пиратстве, которое автоматически увеличивало им срок на 15 лет.

Бортпроводник Наталья Филипенко и бортинженер Алексей Камошин. Фото: news.ykt.ru

Самолёт с оставшимися заложниками направился в Новосибирск. Но бандиты по дороге передумали: опасаясь ловушки, они велели пилоту изменить курс. Теперь самолёт летел в Красноярск. Там лайнер был заправлен, после чего выдвинулся в Ташкент.

Это был конечный советский пункт. Очевидно, что захватчики собирались вылететь за границу. Но куда именно, не знали даже они сами. Судя по всему, план захвата самолёта у них был, а вот плана дальнейших действий уже не было. В Ташкенте снова рассматривался вариант штурма захваченного самолёта, но от него опять решено было отказаться. Заложники вместе с экипажем и бандитами заночевали в Ташкенте. Экипаж отпустили переночевать за пределами самолёта, а пассажиры и бандиты остались внутри.

Пакистан

Около половины восьмого утра 20 августа самолёт вылетел из Ташкента. Видимо, именно тогда захватчикам и пришла в голову странная мысль направить самолёт в Пакистан. Трудно сказать, что именно мотивировало их это сделать. Советские силовики через пилотов судна пытались убедить преступников отправиться в Индию. Но те заподозрили неладное и потребовали посадки в Пакистане. Так или иначе, бандиты сделали очень плохой выбор, поскольку за угон воздушного судна в этой стране грозит смертная казнь.

Как только самолёт вошёл в воздушное пространство Пакистана, к нему вылетели два перехватчика-истребителя. Экипажу с большим трудом удалось убедить перехватчиков, что они являются гражданским судном, захваченным террористами.

Бандиты потребовали сажать самолёт в Карачи. Однако уже на подлёте к аэродрому диспетчер запретил посадку. Больше часа советский лайнер кружил над пакистанским аэродромом, пока у него не стало заканчиваться топливо. Только после этого пилоты смогли убедить диспетчеров дать им разрешение и пошли на посадку.

Экипаж покидает самолет в аэропорту Нерюнгри. Фото: news.ykt.ru

Из воздушной тюрьмы в земной ад

На аэродроме захваченный авиалайнер встретили официальные лица. Приём был радушный. Все улыбались, жали руки, обнимались. Террористов отделили от заложников и весьма вежливо сопроводили до аэропорта. По дороге даже сделали групповой снимок всех захватчиков. Вероятно, те даже подумали, что сделали правильный выбор, прилетев в Пакистан, и теперь будут жить здесь в своё удовольствие.

Но, как только пакистанцы удостоверились, что все воздушные террористы у них в руках и у тех при себе больше нет оружия, они заперли их в местном полицейском участке. На всех заключённых тут же надели кандалы, которые они больше не снимали до самого освобождения.

Им также объявили, что они обвиняются в угоне самолёта и в воздушном терроризме, что по законам Пакистана карается смертной казнью. Тем же вечером советский самолёт с пассажирами-заложниками вернулся в СССР. Они провели в плену у бандитов более суток.

Арестованные пакистанскими властями угонщики. Фото: wikipedia.org

Но до этого ещё надо было дожить. Незадачливые террористы сами наказали себя так, как их не могли наказать в СССР. Конечно, и советские тюрьмы были далеки от идеальных, но по сравнению с пакистанскими это были практически санатории. Поначалу преступники даже опасались, что их выдадут в СССР. Но уже через несколько месяцев они хотели этого больше всего на свете.

Советских угонщиков разместили в нескольких разных тюрьмах на юге страны, где были самые тяжёлые климатические условия. В отдельные периоды температура воздуха в душных тюремных камерах повышалась до 55-60 градусов. Воды было очень мало. Питание было плохое, при этом никакой помощи с воли не было, в отличие от СССР, где арестанты могли бы получать посылки от родных. Кандалы не снимались на протяжении всего срока заключения.

Нравы в местных тюрьмах были весьма простые: если охранникам что-то не нравилось, они просто избивали заключённых палками. Поскольку никто из советских заключённых местного языка не знал и не мог даже попросить воды, внимание к себе приходилось привлекать криками и стуком по дверям, что вело к порции палок. Впрочем, эти жестокие меры воспитания заставили всех заключённых в кратчайшие сроки овладеть местным языком — урду.

Неудивительно, что уже через несколько месяцев пребывания в пакистанских тюрьмах двое беглецов от советского правосудия свели счёты с жизнью, а третий умер не то от теплового удара, не то от инфаркта. А остальные принялись бомбардировать письмами советские ведомства. Дескать, всё поняли и раскаялись, верните домой, хотим сидеть там.

Ещё до распада страны советские представители обращались к Пакистану с просьбой экстрадировать преступников на родину. Но отношения между СССР и Пакистаном в то время были далеко не лучшими из-за недавней афганской войны, поэтому пакистанская сторона наотрез отказывалась.

В 1992 году предпринимали попытку экстрадиции и новые российские власти, но тоже безуспешно. А дальше завертелись такие политические и экономические процессы в стране, что про советских угонщиков просто забыли.

Возвращение домой

Тем не менее отбывать срок до конца советским пиратам не пришлось. Правда, на их судьбу оказал влияние случайный фактор, а не многочисленные прошения и апелляции. В 1998 году Пакистан праздновал полувековой юбилей своей независимости. По этому случаю была объявлена широкая амнистия, под которую попали все иностранцы, находившиеся в пакистанских тюрьмах.

После восьми лет заключения угонщики советского самолёта оказались на свободе. К этому моменту их ряды поредели. Трое из них не дожили до освобождения. Ещё один основательно подорвал здоровье в тяжёлых условиях местных тюрем и перенёс инфаркт. К тому же беглецам некуда было идти, у них не было даже денег, чтобы вернуться домой.

Шестерым из них повезло, их забрали в Россию. Там им грозил новый срок, но даже это было сущей мелочью в сравнении с пакистанскими тюрьмами. Двое уроженцев Украины так и остались в Пакистане, поскольку их новая родина не захотела возвращать их или не нашла денег. Их дальнейшая судьба не известна.

Что касается российских бандитов, то их под конвоем доставили в РФ. Там они должны были вновь предстать перед судом. Первоначально планировалось, что они будут осуждены за угон воздушного судна. За это преступление по российским законам они могли получить до 15 лет лишения свободы.

Однако позднее было решено не судить преступников дважды за одно и то же преступление. Российские правоохранители посчитали, что время, проведённое в пакистанских тюрьмах, должно послужить им достаточным наказанием. Но их предыдущие преступления, ответственности за которые они хотели избежать, угоняя самолёт, никто не отменял. Поэтому все вернувшиеся были осуждены по старым делам и получили сроки в зависимости от тяжести преступлений.

См.также: