Презентация на тему "основоположники физики". Когда возникла физика

В результате послереволюционной эмиграции немало выдающихся русских ученых и мыслителей оказалось в Оксфорде, Кембридже, Манчестере, Ливерпуле, Бирмингеме, Эдинбурге, в том числе биохимик Л. Пастернак-Слейтер, физиологи Г. Анреп и Б. Бабкин, энтомолог Б. Уваров, гистолог Н. Кульчицкий, экономисты С. Тюрин и Ю. Павловский, историки П. Виноградов, С. Коновалов, М. Ростовцев, литературные критики Н. Бахтин и Д. Святополк-Мирский, писатель В. Набоков, художники Л. Пастернак, Б. Анреп, Н. Бенуа-Устинова, режиссер Ф. Комиссаржевский. Этот список можно было бы продолжить, если бы не бояться, что наш обзор может превратиться в адресную книгу. Вынужденные покинуть родину или высланные из России, эмигранты становились сотрудниками и преподавателями английских университетов, а некоторые - студентами.

И раньше, на рубеже XIX - начале XX веков многие русские приезжали учиться в Кембридж, однако этот поток усилился в связи с эмиграцией после революции. В это время на учебу в Англию приезжают люди разных сословий, но чаще всего представители русской аристократии. Например, из Германии в Кембридж, в Тринити колледж приезжает учиться барон Анатолий фон Пален, сюда же из Франции приезжает граф Николай Соллогуб, который получает здесь степень бакалавра и магистра. Граф Дмитрий Толстой-Милославский также поступает в Тринити колледж для изучения юриспруденции. Некоторые становились, как Г. Анреп, А. Бесикович, М. Ростовцев и Б. Уваров, членами Лондонского Королевского общества. Однако большинство русских студентов и преподавателей с трудом сводили концы с концами. Некоторые из них, как Глеб Струве, уезжали в Америку, где преподавание оплачивалось выше. Другие переезжали из города в город в поисках работы и возможности оплатить учебу. Например, Н. Городецкая, впоследствии профессор Ливерпульского университета, зарабатывала на учебу частными уроками и пением в кафе. В ХХ веке Кембриджский университет превратился в ведущий международный научный центр в области естественных наук. В это время русская научная мысль сыграла здесь роль катализатора и во многом содействовала расцвету одного из старейших университетов Европы. Об этом свидетельствует, в частности, судьба таких ученых, как А. Бесикович и П. Капица. Петр Леонидович Капица родился в 1894 году в Кронштадте в семье военного инженера. Английский язык учил в том числе в городе Глазго (Шотландия).

В Физико-техническом институте под руководством Йоффе он начал заниматься проблемами магнетизма. В начале 1921 года советское правительство приняло решение закупить на иностранную валюту научное оборудование. Для этой цели Йоффе и Капица отправились в Англию и в июне того же года посетили Резерфорда в Кембридже. Капица воспользовался случаем, чтобы попросить у Резерфорда разрешения поработать в лаборатории Кавендиша1. Резерфорд сначала отказался, ссылаясь на то, что в лаборатории было тесновато. Но Капица проявил находчивость: он спросил, какой процент погрешности допускается в лаборатории Кавендиша при научных исследованиях. «Три процента», - ответил Резерфорд. «Но я также не составляю более трех процентов всего состава лаборатории», - сказал Капица. Восхищенный его находчивостью Резерфорд согласился. В результате в июле Капица приехал в Кембридж, рассчитывая поработать здесь до весны, но его работа затянулась на 13 лет до 1934 года, когда он покинул лабораторию отнюдь не по собственному желанию. Капица избрал темой своего исследования отклонение α-частиц в магнитном поле и с этого момента имел все возможности для самостоятельной работы. Как пишет Марк Олипант, один из сотрудников лаборатории, «наиболее колоритной фигурой в Кавендише, когда я туда прибыл, был Петр Капица…

Он был настолько энергичен, так начинен плодотворными идеями, что очень скоро добился впечатляющего успеха». Между Капицей и Резерфордом, который руководил лабораторией и был старше Капицы на 23 года, сложились доверительные и неформальные отношения. Капица придумал Резерфорду прозвище, назвав его «Крокодилом», и это прозвище скоро утвердилось ОЧЕРКИ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ ИСТОРИИ КЕМБРИДЖА: РУССКИЕ УЧЕНЫЕ В УНИВЕРСИТЕТЕ 119 среди сотрудников лаборатории. Существует несколько объяснений тому, откуда оно возникло. Как объяснял сам Капица, в России крокодил связан с чувством благоговейного страха и поклонения. Крокодил имеет негнущийся затылок и не может повернуться назад. «Он движется только вперед с распахнутыми челюстями, и так же движется наука, так движется Резерфорд». Другие ассоциации связаны с приключениями Питера Пена3, в которых крокодил проглатывает часы, и поэтому все знают о его приближении. В лаборатории все узнавали о приближении Резерфорда по звуку его шагов и голосу.

Капица, куривший трубку, успевал ее спрятать, избегая возможного скандала. Так или иначе, но со временем все стали называть Резерфорда «Крокодилом». При подготовке экспериментов Капице большую техническую помощь оказывал эстонец Эмиль Янович Лаурманн, который был специалистом в работе с электричеством и тонкими приборами. С его помощью ученый провел несколько удачных экспериментов и в результате получил средства для новых исследований. Положение Капицы в Кембридже становилось все более стабильным. В 1923 году он защитил докторскую диссертацию и в том же году получил стипендию Максвелла, которая обеспечила возможность его дальнейшей работы в лаборатории. С 1924 по 1933 год он опубликовал более 20 научных работ в различных физических журналах мира. В 1925 году он получил постоянную работу в Кембриджском университете, а позднее, в 1929 году был избран членом Королевского общества. Вместе с Капицей в лаборатории Кавендиша работали выдающиеся ученые. Лаборатория была международным центром по изучению физических проблем и, прежде всего, по расщеплению атома. Капицу отличала способность к верной и долгой дружбе. Среди англичан, с которыми он дружил, помимо Резерфорда, были физики П. Дирак, Д. Кокрофт, Д. Шенберг. Все они впоследствии побывали у него в гостях в Москве. Капица приглашал российских коллег и учеников на работу в Кембридж.

В 1926 году в Кавендишскую лабораторию приезжает работать Юлий Борисович Харитон, будущий руководитель Российского центра по атомной энергии. В том же году Харитон становится членом Тринити колледж в качестве студента-исследователя, а в 1928 году защищает в университете докторскую диссертацию. С 1928 по 1930 год возможность работать в Кавендишской лаборатории получил Кирилл Дмитриевич Синельников, будущий академик из Украины. Он тоже стал студентом-исследователем Тринити колледжа. Первый аспирант Капицы, англичанин, родившийся в Петербурге, - Дэвид Шенберг, защитив докторскую диссертацию в Кембриджском университете, стал в 1947 году директором лаборатории Монда, продолжая исследовать ту же тематику, что и его научный руководитель. Как отмечал Дэвид Шенберг, Капица «был один из первых, кто начал переводить Кавендишскую лабораторию из века сургуча и веревочки в век машин. Он был зачинателем физики твердого тела и физики низких температур в Кембридже. И последнее, но немаловажное: он начал традицию живого, неформального семинара, получившего название “Клуб Капицы”, внесшего что-то от русского темперамента в более флегматичную английскую жизнь».

Капица имел привычку после завершения рабочего дня пить чай с сотрудниками лаборатории и подводить итоги дня. Постепенно это чаепитие превратилось в семинар, получивший название «Клуб Капицы». В него входили студенты и молодые сотрудники, которые обсуждали любые вопросы, даже те, что не были связаны с физикой. Капице нравилось преподавать. Он прочитал серию лекций по магнетизму, которые привлекли слушателей, хотя, по признанию некоторых очевидцев, не все в этих лекциях было до конца понятно. Но Капица полагал, что если 95% лекций будет абсолютно понятными, то остальные 5% заинтригуют слушателей и заставят их думать. Капица обладал чувством юмора, которое отличалось от традиционного английского юмора. Он любил анекдоты, умел хорошо рассказывать истории, любил розыгрыши и был остр на слово. За обедом в Тринити колледже, когда священник спросил его о сидящем напротив астрономе А.С. Эдисоне, Капица ответил - «это астроном, он знает о небесах больше, чем вы». Премьер-министру Болдуину он не постеснялся сказать: «Верьте нам, мы не обманываем, здесь ученые, а не политики». Огромным событием в деятельности лаборатории Кавендиша было строительство магнитной лаборатории. О необходимости такой лаборатории Капица стал разговаривать с Резерфордом еще в 1930 году, и Резерфорд обратился к Королевскому обществу с просьбой выделить средства, необходимые для ее строительства.

Капица отдавал отчет, что строительство лаборатории - это заслуга Резерфорда, результат его инициативы и организаторского таланта и хотел подчеркунуть это при оформлении здания. Он обратился за помощью к известному художнику и скульптору Эрику Гиллу6. По просьбе Капицы Гилл изображает на стене лаборатории Монда рельеф крокодила, выполненный в экспрессионистической манере. Крокодил стоит на задних лапах, подняв вверх раскрытую пасть. Это изображение должно было символизировать Резерфорда. Оно и поныне красуется на стене здания, хотя лаборатория Кавендиша в 1972 году перебралась в другое, более просторное помещение. Этот рельеф - ироничное и символическое изображение Резерфорда - был принят университетской общественностью. По-иному обстояло дело с другим рельефом, изображавшим Резерфорда в профиль. Эрик Гилл не стремился к точному, фотографическому изображению ученого, и неожиданно этот портрет вызвал острую дискуссию.

Некоторые влиятельные в университете персоны, в том числе физик Ф. Астон, утверждали, что портрет не похож на оригинал. Более того, они утверждали, что Эрик Гилл изобразил Резерфорда с «еврейским носом», что было отзвуком тогдашних антисемитских настроений в Германии. Характерно, что сам Резерфорд не был против рельефа Гилла. Ученый пошутил, сказав, что если он выглядит таким образом, то его имя должно быть не Резерфорд, а «Резермонд», обыгрывая имя спонсора лаборатории - Монда. Страсти разгорелись не на шутку. Наиболее консервативные члены университета требовали, чтобы портрет Резерфорда был снят. В этих обстоятельствах Капица должен был проявить все свои дипломатические способности, чтобы спасти произведение Эрика Гилла. Капица послал Нильсу Бору в Копенгаген фотографию рельефа и объяснил в письме ситуацию, которая создалась вокруг работы Гилла.

В ответ Бор написал, что портрет кажется ему «чрезвычайно глубокомысленным и сильным». В результате рельеф остался на месте. Капица признавался, что и не надеялся, что сможет заставить некоторых влиятельных людей в университете думать по-новому, но гордился тем, что ему удалось спасти произведение искусства. Только благодаря Капице рельеф не был и не затерялся навсегда. Эта история свидетельствует о непримеримости Капицы ко всякого рода консерватизму, где бы ученый с ним не сталкивался. В письме к матери, описывая историю с портретом Резерфорда, Капица отмечает: «Забавный народ англичане - то, что я построил модернистское здание среди старинной готики и ее подражаний, им очень понравилось, а то, что я модернисто изобразил Резерфорда, их бесит». Работая в Кембридже, Капица несколько раз приезжал в Россию и вновь возвращался в лабораторию.

В 1934 году он приехал в Москву на конференцию, посвященную Менделееву. Когда он собрался возвращаться в Кембридж, то ему сообщили, что он должен остаться и работать в Москве. Иными словами, Капице больше не позволялось вернуться на работу в Кембридж и вообще выезжать за границу. Научный мир был потрясен. 9 апреля 1934 года в газете «Таймс» появилась статья Резерфорда, который писал: «И хотя никто не оспаривает законного права Советских властей претендовать на услуги профессора Капицы, их внезапная акция по реквизиции этих услуг, без всякого предварительного уведомления, потрясла университет и весь научный мир. Капице даже не было позволено вернуться в Англию для обсуждения с руководством университета и Королевским обществом вопросов, касающихся дальнейшей работы лаборатории, директором которой он является. Не нужно большого воображения, чтобы понять, насколько мучительно для профессора Капицы его нынешнее положение: в Кембридже его ждали решающие эксперименты, которые он так долго готовил и от которых с полным основанием ожидал результатов, способных пролить новый свет на свойства материи…

Можем ли мы надеяться, что Советское правительство, столько раз уже доказывавшее свою заинтересованность в развитии науки, будет проводить великодушную и дальновидную политику и найдет возможным пойти навстречу желаниям ученых не только Великобритании, но и всего мира, предоставив Капице самому выбирать среду, в которой он полнее всего реализует творческие задатки, которыми одарила его природа?». Однако никакие письма Резерфорда и других английских ученых в защиту свободы Капицы не помогли. Мнения самого ученого никто не спрашивал. Новая лаборатория, директором которой он должен был стать, новое, дорогостоящее оборудование, которое он годами доставал, люди, с которыми он работал, наконец, дом, который он построил для своей семьи, и двое сыновей - все осталось в Кембридже. То, как работал и жил Капица в СССР, - это уже другая история, которая выходит за пределы данной статьи.

Только после смерти Сталина, в хрущевскую оттепель Капица вновь приехал в Кембридж в 1966 году для получения памятной медали Резерфорда в институте физики. Капица рассказал о своей поездке в статье «Тридцать два года спустя», и лучше всего послушать его самого: «Говорить об Англии трудно, потому что это страна не совсем обычная. Только прожив в ней, как я, 13 лет, можно действительно понять, что это совсем необычная страна… Эта страна примечательна своим внешним консерватизмом и внутреннней прогрессивностью». В этой статье он писал, что за 32 года в Кембридже ничего не изменилось, и даже его университетская мантия осталась висеть на своем месте в гардеробе Тринити колледж. По приезде в Кембридж, он «сразу же пошел в Кавендишскую лабораторию, посмотрел, что там делается. Надо сказать, что эта лаборатория вместе с Мондовской перестали быть центром физики в Англии», - заключил он.

В 1974 году Капица был избран почетным членом Черчилль колледжа. А в 1978 году он был награжден Нобелевской премией за работы по физике низких температур. В Кембридже жива память о Петре Капице. Напоминанием о нем остается крокодил на стене бывшей магнитной лаборатории, директором которой он был назначен, но так и не смог ею руководить. У этого изображения Резерфорда обычно останавливаются группы туристов, которым объясняют, почему хищное животное стало символом великого ученого. Сохранился «Дом Капицы» за номером 173 по Хантингдон роуд. Он был построен в 1929 году по проекту архитектора Х. Хьюза, который спроектировал и лабораторию Монда. Сюда - в это двухэтажное строение с большим фруктовым садом - семья переехала со съемной квартиры, здесь родился младший сын Капицы Андрей, ныне профессор МГУ. После вынужденного отъезда Капицы в Россию этот дом пришлось «подарить» Академии наук, поскольку советским людям не разрешалось иметь собственность за границей. Дом был заброшен и опустошен. Остались только два стула, подаренные Капице Резерфордом. Когда я впервые побывал в Кембридже, мне сказали, как найти дом Капицы: надо идти вдоль по Хантигдон роуд и первый же заросший и неухоженный дом будет домом Капицы.

Так оказалось на самом деле, дом выделялся своей заброшенностью. Сегодня за домом следят сыновья Петра Капицы - Андрей и Сергей, которые привели дом в порядок, хотя юридически это здание до сих пор принадлежит Академии наук. Память о русском ученом, его вкладе в развитие физической науки сохранилась в Кембридже. Англичане вспоминают о Капице как о необычайно энергичном, обаятельном человеке. Он, очевидно, обладал талантом привлекать к себе людей, заставлять их думать, искать новые идеи и новые решения. Об этом свидетельствуют многочисленные издания книг о Капице, написанные русскими и английскими учеными и историками8. Как заметил Дэвид Шенберг, Капица был и остается легендой Кембриджа. Драматична и любопытна биография другого выдающегося ученого из России, математика Абрама Самойловича Бесиковича (1891-1970). Он родился в Бердянске, в семье караимов, где помимо него было еще трое сыновей и две дочери. Его отец был ювелиром, но после того, как их магазин был ограблен, отказался от торговли драгоценностями и служил кассиром. Отец дал всем своим детям прекрасное образование, все они окончили Петербургский университет.

Один из братьев стал математиком и автором книг по математике, другой - доктором медицины. Абрам был младшим сыном в семье. Он рано проявил математические способности, еще в детстве он увлекался решением математических задач. В 1912 году он окончил Петербургский университет и опубликовал свою первую статью по теории вероятности. В 1916 году в городе Пермь открылось отделение Петербургского университета, и Бесикович получил должность профессора математики. Новый университет стал быстро развиваться, и здесь стал печататься журнал по физике и математике.

В 1920 году Бесикович вернулся в Петербург, ставший теперь Петроградом, и стал преподавать математику в университете и в Педагогическом институте. В первые послереволюционные годы студенты не имели достаточных школьных знаний и с трудом понимали лекции математика. Тем не менее молодой профессор не отказывался от своих обязанностей. В начале 20-х годов Бесикович послал документы на получение Рокфеллеровской стипендии для учебы за границей, но, не дожидаясь ответа фонда, советская власть отказала молодому ученому в выезде за границу. Тогда Бесикович решился на бегство из страны. Вместе со своим коллегой, математиком Ю. Тамаркиным они ночью перешли финскую границу. В конце 1924 года Бесикович оказался в Копенгагене, где Рокфеллеровский фонд предоставил ему возможность поработать один год с датским ученым, специалистом по периодическим функциям Гаральдом Бором. Когда стипендия закончилась, надо было искать новое место работы.

В 1925 году Бесикович приехал на несколько месяцев в Оксфорд, где встретился с математиком Г. Харди, который, распознав в Бесиковиче незаурядный математический талант, рекомендовал его в университет Ливерпуля. Бесикович работал там в 1926-27 годах, а затем приехал в Кембридж и остался здесь на всю жизнь. Сначала он получил должность университетского лектора, а с 1930 года открытый для многих иностранцев Тринити колледж избрал его своим феллоу (старшим членом колледжа). С этим колледжем была связана вся жизнь Бесиковича в Кембридже. Абрам Бесикович был талантливым математиком и не менее талантливым преподавателем. О его лекциях в Кембридже до сих пор существуют легенды. Он задавал свом студентам парадоксальные задачи, требуя их решения математическим путем. Например, задача такого рода: «В закрытом цирке с одинаковой скоростью движутся голодный лев и христианин, которые обладают одинаковой максимальной скоростью. Какую тактику нужно избрать христианину, чтобы лев его не поймал? И как нужно двигаться льву, чтобы позавтракать?» Бесикович вычислял путь, по которому лев никогда не поймает христианина, хотя они будут в непосредственной близости.

Бесикович предпочитал общаться со своими студентами не только на лекциях, но и на прогулках. У него было много аспирантов и учеников, некоторые из которых стали известными учеными. Среди них был, например, Герман Бонди, выдающийся математик и физик. Он рассказывал о Бесиковиче в своей автобиографической книге «Наука, Черчилль и я». Черчиллем Бонди, естественно, называет не сэра Уинстона, а колледж его имени. В этой живой и эмоциональной книге Бонди удалось передать духовную атмосферу довоенного и послевоенного Кембриджа. Когда в 1937 году 18-летним юношей Герман Бонди прибыл из Вены в Кембридж и поступил в Тринити колледж, вступительные экзамены у него принимал Бесикович, который произвел на юношу большое впечатление своими знаниями и нестандартным стилем преподавания. Бонди признавался, что «индивидуальный подход руководителя давал значительно больше, чем лекции, решение примеров - больше, чем чтение учебников, а открытие теорем было более увлекательным, чем знакомство с уже готовыми теоремами».

Бонди вспоминает, что сначала не мог ответить ни на один из вопросов знаменитого математика, но через несколько месяцев вновь пришел к Бесиковичу и с успехом ответил на все его вопросы. В конце концов Бесикович, как рассказывает Бонди, сказал: «Я вижу, вы все хорошо знаете, давайте покончим с этим, и я вам лучше расскажу о своих приключениях в революционной России». Герман Бонди с большим уважением относился к своему учителю и писал о нем: «В своих лекцияхон вежливо и без всякого злорадства приводил аргументы студентов к абсурдным выводам, чтобы показать, что решения оказываются, порой, иными, чем предполагалосьВ результате все, кто учился у него, становились настоящими математиками, и никто из них не забывал его лекций и его личности. В то время его английский был весьма своеобразным, в нем полностью отсутствовали артикли. Но Бесикович умел прекрасно общаться и учить, несмотря на несовешенство его языка». Бесикович регулярно читал курсы по математике, которые были популярными, но он не избавился (да он и не стремился к этому) от русского акцента.

Бонди вспоминает, что леции Бесиковича в шутку называли «Basic English», пародируя имя Бесиковича и его необычный английский язык. Некоторые из студентов посмеивались над тем, как говорил Бесикович, но при всех недостатках этот язык был понятен. На это Бесикович однажды сказал: «Джентльмены, 50 миллионов англичан говорят по-английски так, как говорите вы, но 500 миллионов русских говорят по-английски так, как говорю я». Ничто не убеждает математиков так, как цифры. Смешки прекратились… Абрам Бесикович написал большое количество статей и книгу по теории периодических функций (1950), которая явилась результатом его работы с Бором. Ученый получал награды за вклад в развитие математики и был избран членом Королевского общества (1934).

После выхода в отставку в 1958 году Бесикович совершает несколько поездок в США и с успехом читает лекции в ряде университетов. Но каждый раз он возвращается в Кембридж, который стал его родным домом. «Насколько я помню, в Кембридже всегда присутствовали русские, которые придавали университету особую атмосферу», - так говорил в своих воспоминаниях профессор Ричард Кейнс, праправнук Чарльза Дарвина и племянник известного экономиста Джона Кейнса. Он записал по моей просьбе свои воспоминания в 2003 году и разрешил опубликовать их. Ричард Кейнс встречался с некоторыми из тех русских, которых до сих пор вспоминают в Кембридже. Прежде всего, это русская балерина Лидия Лопокова, на которой дядя Ричарда, экономист Джон Мейнард Кейнс женился в 1925 году. Через несколько лет после смерти мужа, последовавшей в 1946 году, она переехала из Кембриджа в Сассекс.

Ричард Кейнс постоянно навещал ее там, до самой ее смерти в 1981 году. Лидия была окружена в Кембридже широким кругом близких друзей, которые получали удовольствие от ее откровенных и остроумных замечаний, касающихся не только театральных и художественных предметов, но других тем. Хотя в ее своеобразном английском языке было много ошибок, ее комментарии всегда обладали очарованием. Мейнард Кейнс, вероятно, не был близко знаком с русским физиком Петром Капицей, но Ричард Кейнс вспоминает несколько курьезное письмо дяди к Лидии: «Сегодня в полдень я видел атом. Меня привели в лабораторию Кавендиша, в которой физики производят удивительные опыты, и двое из них сопровождали меня и рассказывали об этих опытах. Было очень интересно. Один из этих двух - молодой русский по имени Петр Капица. У него замечательное оборудование и мне показалось, что он очень умный».

Ричард Кейнс встречался и с Абрамом Самойловичем Бесиковичем. Он вспоминал взволнованную речь Бесиковича в 1949 году на собрании членов Тринити колледжа. Математик выступил в защиту лип, когда кто-то из молодых членов колледжа предложил их пересадить. Он всегда очень заботился о состоянии парка в колледже, и в течении всего военного времени, когда было мало садовников, его можно было видеть, помогающим стричь траву с помощью маленькой ручной косилки. Характерно было и то, что после своей смерти в 1970 году математик завещал часть своего состояния тем, кто убирал его комнату в колледже. В 1938 году, будучи студентом, Кейнс встретил в Тринити колледже еще одного русского - Дмитрия Дмитриевича Оболенского, который получил образование отчасти во Франции, отчасти в Англии.

В отличии от многих русских, с которыми встречался Кейнс, Оболенский говорил на прекрасном английском языке, без всяких ошибок. Дмитрий Оболенский был ведущим специалистом в области средневековой истории. Деятельность Оболенского была связана как с Кембриджем, так и с Оксфордом: после блестящего окончания университета он короткое время преподавал русский язык и литературу в Кембридже, но в 1950 году ему предложили преподавательское место в Оксфорде, где он получил должность и звание профессора. Кейнс с удовольствием вспоминал, что в 1991 году кембриджский Тринити колледж сделал Оболенского своим почетным феллоу (старшим членом колледжа). По словам Кейнса: «Нет необходимости напоминать о том выдающемся вкладе, который эти русские внесли в кембриджскую науку. Их всех в моей памяти объединяет исключительное дружелюбие и личное очарование. Я надеюсь, что в будущем еще встречу подобных людей, представляющих Россию». 90-летний юбилей профессора Ричарда Кейнса праздновался в Черчилль колледже в 2009 году.

Russian Presence in Britain project

Эта статья уделит внимание истории открытия закона всемирного тяготения. Здесь мы ознакомимся с биографическими сведениями из жизни ученого, открывшего эту физическую догму, рассмотрим ее основные положения, взаимосвязь с квантовой гравитацией, ход развития и многое другое.

Гений

Сэр Исаак Ньютон - ученый родом из Англии. В свое время много внимания и сил уделил таким науками, как физика и математика, а также привнес немало нового в механику и астрономию. По праву считается одним из первых основоположников физики в ее классической модели. Является автором фундаментального труда «Математические начала натуральной философии», где изложил информацию о трех законах механики и законе всемирного тяготения. Исаак Ньютон заложил этими работами основы классической механики. Им было разработано и интегрального типа, световая теория. Он также внес большой вклад в физическую оптику и разработал множество других теорий в области физики и математики.

Закон

Закон всемирного тяготения и история его открытия уходят своим началом в далекий Его классическая форма - это закон, при помощи которого описывается взаимодействие гравитационного типа, не выходящее за пределы рамок механики.

Его суть заключалась в том, что показатель силы F гравитационной тяги, возникающей между 2 телами или точками материи m1 и m2, отделенными друг от друга определенным расстоянием r, соблюдает пропорциональность по отношению к обоим показателям массы и имеет обратную пропорциональность квадрату расстояния между телами:

F = G, где символом G мы обозначаем постоянную гравитации, равную 6,67408(31).10 -11 м 3 /кгс 2 .

Тяготение Ньютона

Прежде чем рассмотреть историю открытия закона всемирного тяготения, ознакомимся более детально с его общей характеристикой.

В теории, созданной Ньютоном, все тела с большой массой должны порождать вокруг себя особое поле, которое притягивает другие объекты к себе. Его называют гравитационным полем, и оно имеет потенциал.

Тело, обладающее сферической симметрией, образует за пределом самого себя поле, аналогичное тому, которое создает материальная точка той же массы, расположенная в центре тела.

Направление траектории такой точки в поле гравитации, созданным телом с гораздо более большой массой, подчиняется Объекты вселенной, такие как, например, планета или комета, также подчиняются ему, двигаясь по эллипсу или гиперболе. Учет искажения, которое создают другие массивные тела, учитывается с помощью положений теории возмущения.

Анализируя точность

После того, как Ньютон открыл закон всемирного тяготения, его необходимо было проверить и доказать множество раз. Для этого совершались ряды расчетов и наблюдений. Придя к согласию с его положениями и исходя из точности его показателя, экспериментальная форма оценивания служит ярким подтверждением ОТО. Измерение квадрупольных взаимодействий тела, что вращается, но антенны его остаются неподвижными, показывают нам, что процесс наращивания δ зависит от потенциала r -(1+δ) , на расстоянии в несколько метров и находится в пределе (2,1±6,2).10 -3 . Ряд других практических подтверждений позволили этому закону утвердиться и принять единую форму, без наличия модификаций. В 2007 г. данную догму перепроверили на расстоянии, меньшем сантиметра (55 мкм-9,59 мм). Учитывая погрешности эксперимента, ученые исследовали диапазон расстояния и не обнаружили явных отклонений в этом законе.

Наблюдение за орбитой Луны по отношению к Земле также подтвердило его состоятельность.

Евклидово пространство

Классическая теория тяготения Ньютона связана с евклидовым пространством. Фактическое равенство с достаточно большой точностью (10 -9) показателей меры расстояния в знаменателе равенства, рассмотренного выше, показывает нам эвклидову основу пространства Ньютоновской механики, с трехмерной физической формой. В такой точке материи площадь сферической поверхности имеет точную пропорциональность по отношению к величине квадрата ее радиуса.

Данные из истории

Рассмотрим краткое содержание истории открытия закона всемирного тяготения.

Идеи выдвигались и другими учеными, живших перед Ньютоном. Размышления о ней посещали Эпикура, Кеплера, Декарта, Роберваля, Гассенди, Гюйгенса и других. Кеплер выдвигал предположение о том, что сила тяготения имеет обратную пропорцию расстоянию от звезды Солнца и распространение имеет лишь в эклиптических плоскостях; по мнению Декарта, она была последствием деятельности вихрей в толще эфира. Существовал ряд догадок, который содержал в себе отражение правильных догадок о зависимости от расстояния.

Письмо от Ньютона Галлею содержало информацию о том, что предшественниками самого сэра Исаака были Гук, Рен и Буйо Исмаэль. Однако до него никому не удалось четко, при помощи математических методов, связать закон тяготения и планетарное движение.

История открытия закона всемирного тяготения тесно связанна с трудом «Математические начала натуральной философии» (1687). В этой работе Ньютон смог вывести рассматриваемый закон благодаря эмпирическому закону Кеплера, уже бывшему к тому времени известным. Он нам показывает, что:

форма движения любой видимой планеты свидетельствует о наличичи центральной силы;
сила притяжения центрального типа образует эллиптические или гиперболические орбиты.

О теории Ньютона

Осмотр краткой истории открытия закона всемирного тяготения также может указать нам на ряд отличий, которые выделяли ее на фоне предшествующих гипотез. Ньютон занимался не только публикацией предлагаемой формулы рассматриваемого явления, но и предлагал модель математического типа в целостном виде:

положение о законе тяготения;
положение о законе движения;
систематика методов математических исследований.

Данная триада могла в достаточно точной мере исследовать даже самые сложные движения небесных объектов, таким образом создавая основу для небесной механики. Вплоть до начала деятельности Эйнштейна в данной модели наличие принципиального набора поправок не требовалось. Лишь математические аппараты пришлось значительно улучшить.

Объект для обсуждений

Обнаруженный и доказанный закон в течение всего восемнадцатого века стал известным предметом активных споров и скрупулезных проверок. Однако век завершился общим согласием с его постулатами и утверждениям. Пользуясь расчетами закона, можно было точно определить пути движения тел на небесах. Прямая проверка была совершена в 1798 году. Он сделал это, используя весы крутильного типа с большой чувствительностью. В истории открытия всемирного закона тяготения необходимо выделить особое место толкованиям, введенным Пуассоном. Он разработал понятие потенциала гравитации и Пуассоново уравнение, при помощи которого можно было исчислять данный потенциал. Такой тип модели позволял заниматься исследованием гравитационного поля в условиях наличия произвольного распределения материи.

В теории Ньютона было немало трудностей. Главной из них можно было считать необъяснимость дальнодействия. Нельзя было точно ответить на вопрос о том, как силы притяжения пересылаются сквозь вакуумное пространство с бесконечной скоростью.

«Эволюция» закона

Последующие двести лет, и даже больше, множеством ученых-физиков были предприняты попытки предложить разнообразные способы по усовершенствованию теории Ньютона. Данные усилия окончились триумфом, совершенным в 1915 году, а именно сотворением Общей теории относительности, которую создал Эйнштейн. Он смог преодолеть весь набор трудностей. В согласии с принципом соответствия теория Ньютона оказалась приближением к началу работы над теорией в более общем виде, которое можно применять при наличии определенных условий:

Потенциал гравитационной природы не может быть слишком большим в исследуемых системах. Солнечная система является примером соблюдения всех правил по движению небесного типа тел. Релятивистское явление находит себя в заметном проявлении смещения перигелия.
Показатель скорости движения в данной группе систем является незначительным в сравнении со световой скоростью.

Доказательством того, что в слабом стационарном поле гравитации расчеты ОТО принимают форму ньютоновых, служит наличие скалярного потенциала гравитации в стационарном поле со слабо выраженными характеристиками сил, который способен удовлетворить условия уравнения Пуассона.

Масштаб квантов

Однако в истории ни научное открытие закона всемирного тяготения, ни Общая теория относительности не могли служить окончательной гравитационной теорией, поскольку обе недостаточно удовлетворительно описывают процессы гравитационного типа в масштабах квантов. Попытка создания квантово-гравитационной теории является одной из самых главных задач физики современности.

Со точки зрения квантовой гравитации взаимодействие между объектами создается при помощи взаимообмена виртуальными гравитонами. В соответствии с принципом неопределенности, энергетический потенциал виртуальных гравитонов имеет обратную пропорциональность промежутку времени, в котором он существовал, от точки излучения одним объектом до момента времени, в котором его поглотила другая точка.

Ввиду этого получается, что в малом масштабе расстояний взаимодействие тел влечет за собой и обмен гравитонами виртуального типа. Благодаря данным соображениям можно заключить положение о законе потенциала Ньютона и его зависимости в соответствии обратному показателю пропорциональности по отношению к расстоянию. Наличие аналогии между законами Кулона и Ньютона объясняется тем, что вес гравитонов равняется нулю. Это же значение имеет и вес фотонов.

Заблуждение

В школьной программе ответом на вопрос из истории, как Ньютон открыл закон всемирного тяготения, служит история о падающем плоде яблока. Согласно этой легенде, оно свалилось на голову ученому. Однако это - массово распространенное заблуждение, и в действительности все смогло обойтись без подобного случая возможной травмы головы. Сам Ньютон иногда подтверждал данный миф, но в действительности закон не был спонтанным открытием и не пришел в порыве сиюминутного озарения. Как было написано выше, он разрабатывался долгое время и был представлен впервые в трудах о «Математических началах», вышедших на обозрение публике в 1687 году.

Где мой любимый ученый? Он на много опередил время! Знал то, что не знал даже ЭйнШтейн! Добавьте Тесла!

Нико́ла Те́сла (серб. Никола Тесла; 10 июля 1856, Смиляны, Австро-Венгрия, ныне в Хорватии - 7 января 1943, Нью-Йорк, США) - американский физик, инженер, изобретатель в области электротехники и радиотехники.

Широко известен благодаря своему научно-революционному вкладу в изучение свойств электричества и магнетизма в конце XIX - начале XX веков. Патенты и теоретические работы Теслы сформировали базис для современных устройств, работающих на переменном токе, многофазовых систем и электродвигателя, позволивших совершить второй этап промышленной революции.

Современники-биографы считали Теслу «человеком, который изобрёл XX век» и «„святым заступником“ современного электричества». После демонстрации радио и победы в «Войнах токов» Тесла получил повсеместное признание как выдающийся инженер-электрик Америки. Ранние работы Теслы проложили путь современной электротехнике, его открытия раннего периода имели инновационное значение. В США по известности Тесла мог конкурировать с любым изобретателем или учёным в истории или популярной культуре.

Переменный ток

С 1889 года Тесла приступил к исследованиям токов высокой частоты и высоких напряжений. Изобрёл первые образцы электромеханических генераторов ВЧ (в том числе индукторного типа) и высокочастотный трансформатор (трансформатор Теслы, 1891), создав тем самым предпосылки для развития новой отрасли электротехники - техники ВЧ.

В ходе исследований токов высокой частоты Тесла уделял внимание и вопросам безопасности. Экспериментируя на своём теле, он изучал влияние переменных токов различной частоты и силы на человеческий организм. Многие правила, впервые разработанные Теслой вошли в современные основы техники безопасности при работе с ВЧ токами. Он обнаружил, что при частоте тока свыше 700 периодов в секунду болевое воздействие на нервные окончания прекращает восприниматься. Электротехнические аппараты, разработанные Теслой для медицинских исследований, получили широкое распространение в мире.

Эксперименты с высокочастотными токами большого напряжения (до 2 млн вольт) привели изобретателя к открытию способа очистки загрязнённых поверхностей. Аналогичное воздействие токов на кожу показало, что таким образом возможно удалять мелкую сыпь, очищать поры и убивать микробы. Данный метод используется в современной электротерапии.

Теория полей

В 1888 году Тесла (независимо от Г. Феррариса и несколько ранее его) дал строгое научное описание сути явления вращающегося магнитного поля. В том же году Тесла получил свои основные патенты на изобретение многофазных электрических машин (в том числе асинхронного электродвигателя) и системы передачи электроэнергии посредством многофазного переменного тока. С использованием двухфазной системы, которую он считал наиболее экономичной, в США был пущен ряд промышленных электроустановок, в том числе Ниагарская ГЭС (1895), крупнейшая в те годы.

Тесла одним из первых запатентовал способ надежного получения токов, которые могут быть использованы в радиосвязи. Патент U.S. Patent 447920 (англ.), выданный в США 10 марта 1891 года описывал «Метод управления дуговыми лампами» («Method of Operating Arc-Lamps»), в котором генератор переменного тока производил высокочастотные (по меркам того времени) колебания тока порядка 10 000 Гц. Запатентованной инновацией стал метод подавления звука, производимого дуговой лампой под воздействием переменного или пульсирующего тока, для чего Тесла придумал использовать частоты, находящиеся за рамками восприятия человеческого слуха. По современной классификации генератор переменного тока работал в интервале очень низких радиочастот.

Тесла демонстрирует принципы радиосвязи, 1891 г.

В 1891 г. на публичной лекции описал и продемонстрировал принципы радиосвязи. В 1893 году вплотную занялся вопросами беспроволочной связи и изобрел мачтовую антенну.

Резонанс

Катушки Тесла до сих пор используются кое-где именно для получения искусственных молний. В 1998 году инженер из Стенфорда Грег Лей продемонстрировал публике эффект «молнии по заказу», стоя в металлической клетке под гигантским контуром Тесла и управляя молниями с помощью металлической «волшебной палочки». Недавно он развернул кампанию по сбору средств на строительство еще двух «башен Тесла» где-то на юго-западе США. Проект обойдется в 6 миллионов долларов. Однако укротитель молний надеется вернуть расходы, продав установку Федеральному управлению авиации. С помощью нее авиаторы смогут изучать, что происходит с самолетами, попавшими в грозу.

Беспроводная передача энергии

П.Л. Капица

Старый Петергоф 1998 год

Выбирая тему для реферата, мне не столько хотелось описать историю какого-нибудь открытия или выдающиеся работы, проделанные определенным человеком, сколько «открыть» для себя и быть может для других знаменитую личность с человеческой стороны.

Конечно, прежде всего Капица (1894-1984) - великий физик и инженер.
Его работы по физике и технике низких температур и сильных магнитных полей, по сверхтекучести жидкого гелия - это классика. Однако Капица - больше, чем просто физик, больше чем классик науки.

Петр Леонидович Капица был необыкновенным человеком, - это отмечали все, кто хоть как-то был с ним знаком. Это был озорной, веселый (что немаловажно) и общительный человек. Он был гостеприимен и любил посмеяться.
Обычно после семинара у него в кабинете устраивалось чаепитие. И завсегдаи специально берегли для этого момента свежие анекдоты. Сам П.Л. был умелым рассказчиком с неподражаемым чувством юмора. По воспоминаниям, иногда случалось, что соль рассказанной им истории оставалась для кого-то непонятной либо из-за незнания русских обычаев, либо из-за специфичности его английского, однако его смех над собственной шуткой был настолько заразителен, что люди вокруг невольно присоединялись к нему, даже если не все поняли.

Несомненно он был оригинальной, непредсказуемой личностью (именно по этому его побаивался бюрократический аппарат). По своей натуре лидер, П.Л. не принимал и не желал идти проторенными путями, порой поражая окружающих гениальной простотой того или решения. Так было, например, в случае изобретения им установки турбинного типа для получения жидкого кислорода
(один такой агрегат давал более трети кислорода, получаемого в то время в
Москве) или метода получения электромагнитных полей колоссальной величины.
Именно поэтому в свой Институт Физических Проблем - ИФП, построенный специально для него, он отбирал людей самолично, при этом не имело значения чем будет заниматься человек, - будь то уборщица или научный работник. Ему особенно нравились и импонировали люди, обладающие способностью самостоятельно вести работу, и он всячески старался воспитывать подрастающие поколение ученых, чтобы они могли принимать такие решения.
Даже читая лекции, П.Л. искусственно создавал внутренне противоречия в материале, чтобы студенты могли сами в этом разобраться. Капица считал, что студенты с младших курсов должны допускаться к проводимой научной работе; настаивал на том, чтобы каждый сотрудник был в курсе всех работ, проводимых в институте, не желал делить коллектив на кафедры, лаборатории.
Любому сотруднику его института оказывалось всяческое содействие, если у него возникало желание глубже вникнуть в суть тех или иных работ. Аспирант, взятый на работу в институт, непременно испытывал на себе воспитательную работу, проводимую Капицей, и в итоге к окончанию аспирантуры имел возможность самостоятельно, без посторонней помощи вести исследования. ИФП
Капицы отличался от других своим здоровым внутренним миром, что в сталинские времена было абсолютной редкостью. При этом перед П.Л. все работники института, - будь то научные работники, техники или просто рабочий персонал, были абсолютно равноправны. Быть может поэтому его институт славился своими «золотыми руками»: токарями, стеклодувами и т.д., без которых построение сложных, оригинальных приборов обречено на провал.
Если кто-то из персонала заболевал или случалась еще какая-либо неприятность, то П.Л. всячески пытался помочь, - самолично искал хороших врачей, больницу, помогал с лекарствами. Капица предавал очень большое значение авторитету ученого в глазах общества. Он делал многое для того, чтобы наука воспринималась как часть общечеловеческой культуры, чтобы не было разобщенности между научными и художественными кругами, которые у нас принято называть творческой интеллигенцией. Институт физических проблем был настоящим культурным центром, куда по приглашению Петра Леонидовича с удовольствием приезжали знаменитые артисты и писатели. Здесь же устраивались выставки молодых художников, работавших в нетрадиционной манере. Для некоторых из них это стало шагом к известности.

Капица был исключительно деятельным человеком, - ведь ему пришлось практически несколько раз начинать все с нуля: первый раз, - после революции, когда заново поднималась научная работа. Второй раз в Англии, где он работал с магнитными полями, затем в ИФП, после того, как советское правительство запретило ему продолжить работы в Мондовской лаборатории.
Наконец в последний раз, когда после долгой опалы и изоляции в своем доме на Николиной Горе, он вновь был назначен директором ИФП. Какую силу воли надо было иметь, чтобы несмотря на все козни, интриги и «сюрпризы» вновь возвращаться к научной работе. Следует отметить, что даже находясь в политической опале, когда только самые близкие друзья осмеливались навещать
Капицу в его доме, он сумел создать свою домашнюю лабораторию, где разработал новый тип СВЧ-генераторов - планотрон и нигротрон. Также обнаруживает, что при высокочастотном разряде в плотных газах образуется стабильный плазменный шнур.

Петр Леонидович, пожалуй, был единственный человек, который не боялся напрямую писать письма Сталину, в которых указал на недостатки организации развития науки в нашей стране. Были случаи, когда благодаря его быстрым действиям удалось освободить из тюрьмы и прекратить следственные на его коллег. Капица был единственный человек, который открыто заявлял о своем негативном отношении к тому, что Берия являлся одним из руководителей по созданию отечественного атомного оружия. Именно поэтому, его отстранили от руководства ИФП и такой возглавляемой им отрасли промышленности, как
ГлавКислород. Установки для получения жидкого кислорода, разработанные им лично, являлись новым словом в области техники получения низких температур.
КПД его машин был около 0,8, то время, как такие лучшие германские образцы давали 0,6-0,65. В дело в том, что Капица разработал новый, турбинный вариант, которые и дал возможность получения качественно новых характеристик. Первая его установка, давала такой объем жидкого кислорода, что её приходилось останавливать, за неимением емкостей для хранения. В то же время нашлось немало завистников и консервативно настроенных специалистов, для которых ввод новой методики означал бы крушение их промышленных институтов. В конце концов П.Л. Капицу отстранили от руководства ГлавКислородом и вернулись к классическим немецким образцам.
Таким образом наша промышленность в итоге потеряла лидирующее положение в этой области техники. Можно представить себе, что пришлось в очередной раз пережить Капице.

То, что П.Л. был явно незаурядной личностью подтверждает то, какого положения он достиг в английских научных кругах. Первоначально Резерфорд не обратил внимания на молодого Капицу, когда тот пытался устроиться у него в аспирантуру. Тогда П.Л. озадачил Резерфорда, спросив, к какой точности он стремиться в своих экспериментах. Услышав, ответ Резерфорда, что точности около 3% обычно хватает, Капица заметил, что при примерно 30 сотрудниках добавление еще одного скорее всего пройдет незамеченным, поскольку будет лежать в пределах экспериментальной погрешности! Находчивость (а возможно, и смелость) Капицы произвели на Резерфорда впечатление, и он в конце концов согласился взять его аспирантом. С приходом Капицы, английский эксперимент существенно преобразился, - если ранее это было просто классические опыты, то теперь они приобрели чудовищную масштабность. Так, например, специально для работ П.Л. в области сверхвысоких электромагнитных полей была построена
Мондовская лаборатория. Следует отметить, что до этого в Англии существовала лишь одна лаборатория Кавендиша, т.е. такой чести не удостаивался никто! Можно только представить себе, какими способностями необходимо обладать и каким незаурядны человеком надо быть, что завоевать расположение консервативно настроенного ко всему английского общества. За это время Капица стал близким другом и любимцем Резерфорда. В Кембридже
П.Л. оставил свой след в нескольких местах. Как я уже говорил, он был первым, кто начал переводить Кавендишскую лабораторию из века сургуча и веревочки в век машин. Он был зачинателем физики твердого тела и физики низких температур в Кембридже. Следует отметить, что он начал традицию живого неформального семинара, получившего название «Клуб Капицы», внесшего что-то от русского темперамента в более флегматичную английскую научную жизнь. Похоже Резерфорду Капица очень нравился за свою дерзость, - сам П.Л. любил рассказывать следующую поучительную и веселую историю о юношах, попросивших раввина посмотреть в священных книгах, можно ли им носить бороду. «Нельзя». - «Но ведь ты сам с бородой!» - «А я никого не спрашивал!». Хотелось бы отметить, что несмотря на то, что общей сложности
Капица провел в Англии 13 лет, он по-прежнему оставался гражданином Союза.

Кроме создания ИФП, Петр Леонидович принимал непосредственное участие в создании Московского Физико-Технического Института (МФТИ).
Непосредственно воспитывая молодые научные кадры у себя в институте, Капица на своем примере почувствовал отсутствие учебного заведения, способного вести подготовку людей, обладающих не только фундаментальными знаниями физики, но которые также имели бы сильное техническое образование. В результате, после многих усилий был сформирован физико-технический факультет ФТФ МГУ. С первых дней своего существования, этот факультет стал пользоваться особой популярностью у молодежи, желающей связать свою дальнейшую жизнь с физикой. При этом следует отметить, что поступить было чрезвычайно трудно, - это было единственное место, где даже человек, с отличием закончивший школы, сдавал экзамена наравне с другими. В итоге все кончилось тем, что новый факультет «обескровил» родной физический факультет
МГУ. Опять же, путем хитрых интриг данный факультет был ликвидирован и только спустя некоторое время личным указом Сталина был преобразован в нынешний МФТИ. Первым поколениям физтеховцев большие фундаментальные курсы по физике, математике, теоретической механике читали Б.Н.Делоне,
П.Л.Капица, М.А.Лаврентьев, Е.М.Лифшиц, И.Г.Петровский, С.М.Рытов,
Л.И.Седов, С.Л.Соболев - математики и физики с мировым именем. Также интересной оказалась попытка совместного чтения курса общей физики Капицей и Ландау - экспериментатором и теоретиком. Лекции Капицы были специально посвящены методам эксперимента, измерениям и экспериментальному обоснованию физических законов. Студенты на их лекции ходили толпами. Капица в своих лекциях пытался отойти от систематических курсов, пытаясь объяснить как делается настоящая наука: люди наблюдают разные явления, а потом выводят обобщения, - путь научной индукции, - вы из ряда фактов идете к большим обобщениям.

Было бы неправильным, если бы мы воспринимали Капицу как только известного физика, техника, инженера. Этот человек был всесторонне развит,
- он был прекрасный плотник, слесарь, играл на пианино. Его дом был обставлен мебелью собственного изготовления. Прекрасно ориентировался в мире литературы, театры, живописи. Стоит только сказать, что в гости к П.Л. приезжали писатели В.В.Иванов, А.Н.Толстой, М.М.Пришвин, В.Н.Тендряков,
И.Л.Андронников, Б.А.Можаев; артисты Б.Н.Ливанов, Л.П.Орлова, И.С.Савина,
В.С.Высоцкий с Мариной Влади, режиссеры С.М.Михоэлс, Ю.П.Любимов и многие другие. По складу своего характера Капица не любил, когда люди ноют. Он работал, действовал, добивался своего. И с уважением относился к тем, кто чего-то добился, чего-то достиг...

Напоследок, мне бы хотелось привести некоторые высказывания Петра
Леонидовича Капицы:

Наука должна быть веселая, увлекательная и простая. Таковыми же должны быть и ученые.

Счастливым можно научиться быть в любых обстоятельствах. Несчастный только тот, кто вступает в сделку со своей совестью

Не горюй и не печалься. Жизнь разрешает самые сложные проблемы, если ей дать достаточно времени.

Список литературы:
1. «Капица. Тамм. Семенов. В очерках и письмах.» Москва 1998
2. П.Л.Капица «Эксперимент.Теория.Практика.» Москва «Наука» 1981

(род. в 1901 г. - ум. в 1937 г.)

«Отец» советской физики низких температур, выдающийся физик-экспериментатор.

Сталинские репрессии уничтожили немало лучших представителей отечественной культуры, науки, общественной мысли. Одна из самых страшных вещей, о которых приходится задумываться по этому поводу, - трагедия неиспользованного потенциала - не сделанных открытий, не написанных книг. Мы не сомневаемся, что, если бы остался жив Курбас, он бы поставил еще множество выдающихся спектаклей, Мандельштам сочинил строки, которые стали бы крылатыми… А ведь было еще множество детей - в том числе детей наверняка талантливых, возможных гениев. (Хотя бы потому, что они росли в таких семьях, где поколениями рождались и воспитывались профессора, артисты, врачи.) Мы лишь можем подозревать, какой вклад в развитие физики и всего человечества внес бы один из наиболее одаренных советских физиков Лев Шубников. Ведь он был расстрелян в возрасте 36 лет.

Вклад в науку Льва Васильевича Шубникова и так очень велик. Он основоположник физики низких температур в нашей стране, выдающийся экспериментатор, первопроходец в таких областях, как антиферромагнетизм, ядерная физика, сверхпроводимость и т. д. Но обо всем по порядку.

Родился Лев Шубников в Санкт-Петербурге 29 сентября 1901 года. Отец его - Василий Васильевич служил бухгалтером, мать - Любовь Сергеевна - вела дом. По окончании гимназии М. А. Лентовской Лев в 1918 году поступил в Петроградский университет на физико-математический факультет. В тот смутный год он стал единственным студентом своего возраста, поэтому поначалу слушал лекции вместе с ребятами на год его старше, а потом - наоборот, на год младше. Среди последних была и Ольга Николаевна Трапезникова, ставшая впоследствии (в 1925 году) женой и верной соратницей Шубникова.

Уже через год после поступления Лев Шубников начал работать в мастерских Государственного оптического института. В то время молодой физик увлекался парусным спортом, и с этим хобби связана загадочная страница в его биографии. Однажды, совершая путешествие по Финскому заливу, Лев, как бы случайно, оказался в Финляндии, оттуда был выслан в Германию. Вернулся в Советскую Россию он лишь в 1922 году. Этот эпизод даже не вспомнили в 1937 году, на следствии, хотя, безусловно, могли.

Вернувшись, Лев Васильевич стал уже студентом физико-механического факультета Политехнического института, был взят «на заметку» людьми Иоффе. Тот как раз создавал советскую физическую школу, организовал знаменитый Физико-технический университет. Там-то в лаборатории Обреимова и начал практиковаться студент Шубников. Обреимов занимался кристаллами, в 1924 году совместно со своим практикантом он опубликовал в немецком журнале статью о способе выращивания крупных совершенных монокристаллов ряда металлов. Еще через два года Шубников защитил диплом об оптическом методе изучения деформаций в кристаллах.

В то время советские ученые еще могли более или менее свободно общаться с зарубежными коллегами, ездить в довольно продолжительные командировки. Более того, это считалось (и совершенно резонно) полезным для молодых физиков. Планы таких командировок составлял лично Иоффе. По его рекомендации осенью 1926 года Лев Васильевич отправился в Голландию, в знаменитую Лейденскую лабораторию. В Лейдене работали виднейшие мировые ученые, здесь на семинарах можно было встретить Эйнштейна, Дирака, Паули, Бора. В Лейдене, между прочим, был жидкий гелий, который невозможно было найти ни в одной лаборатории мира.

Лабораторией руководил нидерландский ученый В. де Хааз. Именно под его руководством работал здесь и советский ученый. Результатом этого сотрудничества было открытие нового явления, названного эффектом Шубникова-де Хааза. Ученые смогли выявить изменения в сопротивлении висмута в зависимости от магнитного поля при низких температурах.

Как указывал в будущем Ландау, Шубников мог остаться работать в благополучных Нидерландах, но вернулся поднимать физику в Союз. Он принял приглашение занять должность старшего научного сотрудника созданного в 1928 году по инициативе того же Иоффе Физикотехнического института в Харькове. Сюда он и был принят на работу в 1931 году.

В УФТИ собралось целое созвездие имен. Мы не раз на страницах нашей книги уже вспоминали об ученых, работавших тогда в этом прославленном на весь мир институте. Ландау, Синельников, Вальтер. В других главах здесь же называется имя Шубникова и его жены Ольги Трапезниковой. В УФТИ он возглавил первую в СССР криогенную лабораторию, собрал вокруг себя талантливых молодых ученых - как советских, так и зарубежных. Шубников, собственно, основал свою школу физики низких температур. Некоторое время он возглавлял кафедру физики твердого тела в ХГУ, первым стал проводить криогенный практикум для студентов. По его инициативе была создана Опытная станция глубокого охлаждения. Многие материалы и оборудование для лаборатории Льва Васильевича передавал тот же де Хааз, многое было создано «на месте». Лев Шубников был гением экспериментов, в ходе которых им в 1935–1937 годах были сделаны открытия, которые, по единодушному признанию всех ведущих физиков нашей страны, могли бы принести ему Нобелевскую премию. Крупным достижением техники низкотемпературного эксперимента явилось измерение Шубниковым с Трапезниковой и Милютиным теплоемкости метана под давлением. Уровень точности измерений теплоемкости в их работе не уступал современному.

Уже осенью 1931 года был запущен водородный ожижитель Хука, через два года в УФТИ был свой жидкий гелий. Первую в СССР работу, посвященную свойствам жидкого гелия, написал Шубников вместе с Кикоиным.

Шубников изучал магнитные свойства сверхпроводников и сплавов, температурный ход теплоемкостей при низких температурах. В исследовании магнитных свойств сплавов, по признанию физика Курта Мендельсона, Харьковская лаборатория опередила Лейденскую и Оксфордскую. Большой цикл работ лаборатории Льва Васильевича посвящен исследованию тепловых и магнитных свойств хлоридов переходных металлов, что привело, как считается, к экспериментальному открытию явления антиферромагнетизма. Совместно с Борисом Лазаревым Шубников измерил магнитный момент протона и открыл явление ядерного парамагнетизма твердого водорода. Также ученый первым исследовал сверхпроводники второго рода.

Лев Васильевич и Ольга Трапезникова наряду с Ландау стали ключевыми фигурами в жизни института. Они жили в знаменитом доме физиков на улице Чайковского, где бывали мировые знаменитости. Ландау и Шубникова связывали очень близкие дружеские отношения. Их в шутку называли «Львом тонким» и «Львом толстым» (толстым был сам Лев Васильевич). Дау признавался, что его в УФТИ и привлек тот факт, что здесь работал Шубников. А кроме того, знаменитый своей непрактичностью будущий нобелевский лауреат, по его собственным словам, «был на полном пансионе у Олечки Шубниковой», здесь его кормили… Ландау и его жена Кора вместе с Ольгой и Львом Шубниковыми ездили в отпуск.

В середине 1930-х в институте началась нешуточная борьба между директором, которого поддерживали органы НКВД и партийная организация области, и рядом ученых во главе с Ландау. Вроде бы физики не хотели заниматься спускаемыми сверху военными заказами, а может, и просто - пришла их очередь… Сначала в 1935 году благодаря заступничеству Пятакова и Бухарина физикам удалось победить своего директора, тот был уволен. Но вскоре все началось по новой. Многие сотрудники УФТИ были обвинены в участии в троцкистских, антисоветских организациях. В том числе и иностранцы, которые спасались в Союзе от фашистского режима в своих странах, искренне сочувствовали делу социализма. Попали в застенки НКВД и сотрудники Шубникова и Ландау. Впоследствии многих из них удалось освободить, кого-то депортировали, за кого-то заступились видные ученые - Капица, Бор и другие. Но не все спаслись. Не удалось этого сделать и Шубникову.

6 августа вернувшегося с юга Льва Васильевича арестовали и увезли на допрос. Уже через день он признался во всех смертных грехах, назвал фамилии всех своих коллег. Ольга была тогда на последнем месяце беременности. Она рассказывает, что позже мужа привозили на «черном воронке» в роддом, показывали новорожденного сына. Не исключено, что именно так из Льва Шубникова выбили необходимые признания. Затем он был переведен в Москву, а 10 ноября вместе с проходившими по тому же делу физиками из УФТИ Розенкевичем и Горским Лев Васильевич Шубников был расстрелян.

Как было тогда заведено, друзья и жена погибшего не знали о расстреле. Сына ученого регистрировать отказались, предложили определить в детский дом, но Ольге Николаевне удалось, оставив квартиру и работу, перебраться вместе с ребенком в Питер.

Ландау через некоторое время тоже был арестован. Письмо в его защиту написал Петр Капица. Выйдя из тюрьмы в 1939 году, Лев Давидович обратился к своему заступнику: «Петр Леонидович, умоляю Вас, спасите Шубникова! Только Вам это под силу!» Кора Ландау пишет, что знаменитый физик отказался это сделать, поскольку тогда ему бы пришлось взять Шубникова в свой институт. Супруга Льва Давидовича утверждает, что Капица завидовал Льву Васильевичу, поскольку тот мог поставить эксперимент лучше самого Петра Леонидовича. Так или иначе, в 1939 году, как мы теперь знаем, было слишком поздно.

В 1956 году Шубников был реабилитирован. Зная о готовящемся пересмотре дела, Ландау писал военному прокурору: «Лев Васильевич Шубников, несомненно, был один из крупнейших физиков, работавших в области низких температур не только у нас в Союзе, но и в мировом масштабе.

Многие его работы до настоящего времени являются классическими. Говорить о его вредительской деятельности в области физики низких температур совершенно абсурдно, учитывая, что он как раз являлся одним из создателей этой области у нас. Его горячий патриотизм подчеркивается тем, что он добровольно бросил работу в Голландии для работы на Родине. Ущерб, нанесенный отечественной науке безвременной гибелью Л. В. Шубникова трудно переоценить».

Ольге Николаевне сообщили, что ее муж умер в 1945 году. Эта дата и стоит во многих биографиях Шубникова. О том, что на самом деле произошло с ее мужем, Трапезникова узнала лишь в 1991 году. А через шесть лет умерла и она.