Подземные города третьего рейха. Подземные цитадели Гитлера: история секретных военных заводов нацистов

СЕКРЕТНЫЕ ТОННЕЛИ — В НИКУДА

Зрелище не для слабонервных, когда в лесных сумерках из смотровых щелей старых дотов и бронеколпаков выбираются, копошась и попискивая, летучие мыши. Крылатые вампиры решили, что эти многоэтажные подземелья люди построили для них, и обосновались там давно и надежно. Здесь, неподалеку от польского города Мендзыжечь, обитает самая большая в Европе колония нетопырей — десятки тысяч. Но речь не о них, хотя военная разведка и выбрала в виде своей эмблемы силуэт летучей мыши.

Об этой местности ходили, ходят и долго еще будут ходить легенды, одна мрачнее другой.

«Начнем с того, — рассказывает один из первопроходцев здешних катакомб полковник Александр Лискин, — что вблизи лесного озера, в железобетонном коробе был обнаружен заизолированный выход подземного силового кабеля, приборные замеры на жилах которого показали наличие промышленного тока напряжением в 380 вольт. Вскоре внимание саперов привлек бетонный колодец, который проглатывал воду, низвергавшуюся с высоты. Тогда же разведка доложила, что, возможно, подземная силовая коммуникация идет со стороны Мендзыжеча. Однако здесь не исключалось и наличие скрытой автономной электростанции, и еще то, что ее турбины вращала вода, падающая в колодец. Говорили, что озеро каким-то образом соединено с окружающими водоемами, а их здесь немало.

Саперы выявили замаскированный под холм вход в тоннель. Уже в первом приближении стало ясно, что это серьезное сооружение, к тому же, вероятно, с разного рода ловушками, включая минные. Говорили, что как-то подвыпивший старшина на своем мотоцикле решил на спор проехаться по таинственному тоннелю. Больше лихача не видели.»

Что бы там ни говорили, бесспорно одно: в мире нет более обширного и более разветвленного подземного укрепрайона, чем тот, который был прорыт в речном треугольнике Варта — Обра — Одер более полувека назад. До 1945 года эти земли входили в состав Германии. После крушения Третьего рейха вернулись к Польше. Только тогда в сверхсекретное подземелье спустились советские специалисты. Спустились, поразились протяженности тоннелей и ушли. Никому не хотелось затеряться, взорваться, исчезнуть в гигантских бетонных катакомбах, уходивших на десятки(!) километров к северу, югу и западу. Никто не мог сказать, с какой целью были проложены в них двупутные узкоколейки, куда и зачем убегали электропоезда по бесконечным тоннелям с бесчисленными ответвлениями, тупиками, что перевозили они на своих платформах, кто был пассажиром. Однако доподлинно известно, что Гитлер по меньшей мере дважды побывал в этом подземном железобетонном царстве, закодированном под названием «RL» — Regenwurmlager — «Лагерь дождевого червя».

Смотреть фильм:

Подземелья Рейха / The Reich Underground

В конце Второй Мировой Войны по всей Германии победители обнаружили огромные недостроенные системы туннелей. Гитлер распорядился о сооружении около 800 подземных комплексов в попытке удержать на плаву немецкую военную промышленность. 60 лет назад союзники пытались уничтожить их, в том числе, и личный альпийский бункер Гитлера. Целые участки системы туннелей до сих пор остаются не исследованными.

Зачем?

Под знаком этого вопроса проходит любое исследование загадочного объекта. Зачем было сооружено гигантское подземелье? Зачем проложены в нем сотни километров электрофицированных железных дорог, и еще добрая дюжина всевозможных «зачем?» и «почему?»

Местный старожил — бывший танкист, а ныне таксист по имени Юзеф, захватив с собой люминесцентный фонарь, взялся сводить нас к одному из двадцати двух подземных вокзалов. Все они обозначались когда-то мужскими и женскими именами: «Дора», «Марта», «Эмма», «Эмма». Ближайший к Мендзыжечу — «Хенрик». Наш гид утверждает, что именно к его перрону прибывал из Берлина Гитлер, чтобы отсюда отправиться уже по поверхности в свою полевую ставку под Растенбергом — «Вольфшанце». В этом есть своя логика — подземный путь из Берлина позволял скрытно покидать рейхсканцелярию. Да и до «Волчьего логова» отсюда всего лишь несколько часов езды на машине.

Юзеф гонит свой «Полонез» по неширокому шоссе на юго-запад от города. В деревушке Калава сворачиваем в сторону бункера «Шарнхорст». Это один из опорных пунктов оборонительной системы Поморского вала. А места в округе — идиллические и никак не вяжутся с этими военными словесами: холмистые перелески, маки во ржи, лебеди в озерцах, аисты на крышах, соснячки, горящие изнутри солнцем, косули бродят.

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В АД!

Живописный холм с нестарым дубом на вершине был увенчан двумя стальными бронеколпаками. Их массивные сглаженные цилиндры с прорезями походили на тевтонские рыцарские шлемы, «забытые» под сенью дубовой кроны.
Западный склон холма обрывался бетонной стеной в полтора человеческих роста, в которую была врезана броневая гермодверь в треть обычной двери и несколько воздухозаборных отверстий, забранных опять же бронированными жалюзями. То были жабры подземного монстра. Над входом надпись, набрызганная из баллончика с краской: «Welcome to hell!» — «Добро пожаловать в ад!»

Под пристальным оком пулеметной амбразуры флангового боя подходим к броневой дверце и открываем ее длинным специальным ключом. Тяжелая, но хорошо смазанная дверь легко распахивается, и в грудь тебе смотрит еще одна бойница — фронтального боя. «Вошел без пропуска — получи автоматную очередь», — говорит ее пустой немигающий взгляд. Такова камера входного тамбура. Когда-то ее пол предательски проваливался, и незваный гость летел в колодец, как это практиковалось в средневековых замках. Теперь он надежно закреплен, и мы сворачиваем в узкий боковой коридорчик, который ведет внутрь бункера, но через несколько шагов прерывается главным газовым шлюзом. Выходим из него и попадаем в блок-пост, где караул проверял когда-то документы всех входящих и держал под прицелом входную гермодверь. Только после этого можно войти в коридор, ведущий в боевые казематы, прикрытые бронекуполами. В одном из них до сих пор стоит ржавый скорострельный гранатомет, в другом размещалась огнеметная установка, в третьем находились тяжелые пулеметый. Здесь же «каюта» командира — «фюрер-раум», перископные выгородки, радиорубка, хранилище карт, туалеты и умывальник, а также замаскированный запасной выход.

Этажом ниже — склады расходных боеприпасов, цистерна с огнесмесью, камера входной ловушки, она же карцер, спальный отсек для дежурной смены, фильтровентиляционная выгородка… Здесь же и вход в преисподнюю: широкий — метра четыре в диаметре — бетонный колодец отвесно уходит вниз на глубину десятиэтажного дома. Луч фонаря высвечивает на дне шахты воду. Бетонная лестница спускается вдоль шахты крутыми узкими маршами.

«Тут сто пятьдесят ступенек», — сообщает Юзеф. Мы идем за ним с замиранием сердца: что внизу? А внизу, на глубине 45 метров, — высокосводный зал, похожий на неф старинного собора, разве что собранный из арочного железобетона. Шахта, вдоль которого вилась лестница, обрывается здесь для того, чтобы продолжиться еще глубже, но уже как колодец, почти до краев заполненный водой. Есть ли дно у него? И для чего вздымается нависающая над ним шахта аж до казематного этажа? Юзеф не знает. Но он ведет нас к другому колодцу, более узкому, прикрытому крышкой люка. Это источник питьевой воды. Можно хоть сейчас зачерпнуть.

Оглядываю своды здешнего аида. Что видели они, что творилось под ними? Этот зал служил гарнизону «Шарнхорста» военным городком с тыловой базой. Здесь в главный тоннель, как притоки в русло, «впадали» двухъярусные бетонные ангары. В них размещались две казармы на сто человек, лазарет, кухня, склады с продовольствием и амуницией, электростанция, топливохранилище. Сюда же через шлюзовую противогазовую камеру подкатывали и вагонеточные поезда по ветке, уходящей к магистральному тоннелю на вокзал «Хенрик».

— Пойдем на вокзал? — спрашивает наш провожатый.

Юзеф ныряет в невысокий и неширокий коридор, и мы за ним. Пешеходная потерна кажется бесконечной, идем по ней ускоренным шагом уже четверть часа, а света в конце тоннеля не видно. Да и не будет здесь никакого света, как, впрочем, и во всех остальных «норах дождевого червя».

Только тут замечаю, как продрог в этом стылом подземелье: температура здесь постоянная, что летом, что зимой, — 10oС. При мысли, под какой толщей земли тянется наша щель-тропа, и вовсе становится не по себе. Низкий свод и узкие стены сжимают душу — выберемся ли отсюда? А если обрушится бетонное перекрытие, а если хлынет вода? Ведь более полувека все эти конструкции не знали ни ухода, ни ремонта, сдерживают, а ведь они сдерживают, и давление недр, и напор воды…

Когда на кончике языка уже завертелась фраза: «Может, вернемся?», узкий ход наконец влился в широкий транспортный тоннель. Бетонные плиты составляли здесь подобие перрона. Это и был вокзал «Хенрик» — заброшенный, пыльный, темный… Сразу же вспомнились те станции берлинского метрополитена, которые до недавних лет пребывали в подобном же запустении, поскольку находились под стеной, рассекавшей Берлин на восточную и западную части. Их было видно из окон голубых экспрессов — эти каверны застывшего на полвека времени… Теперь, стоя на перроне «Хенрика», нетрудно было поверить, что рельсы этой ржавой двупутки добегают и до берлинского метро.

Мы сворачиваем в боковой ход. Вскоре под ногами захлюпали лужи, по краям пешеходной дорожки тянулись водоотводные канавки — идеальные поилки для летучих мышей. Луч фонаря прыгнул вверх, и над нашими головами зашевелилась большая живая гроздь, слепленная из костлявокрылых полуптиц-полузверьков. Холодные мурашки побежали по спине — экая пакость, однако! Даром, что полезная — комаров жрет.

Говорят, души погибших моряков вселяются в чаек. Тогда души эсэсовцев должны обращаться в летучих мышей. И судя по количеству гнездившихся под бетонными сводами нетопырей, вся дивизия «Мертвая голова», бесследно исчезнувшая в 45-м в мезерицком подземелье, до сих пор укрывается от солнечного света в виде рукокрылых тварей.

Прочь, прочь отсюда, и как можно скорее! НАШ ТАНК — НАД БУНКЕРОМ

На вопрос «зачем был создан Мезерицкий укрепрайон» военные историки отвечают так: для того чтобы навесить мощный замок на главную стратегическую ось Европы Москва — Варшава — Берлин — Париж.

Китайцы построили свою Великую стену, дабы на тысячи ли прикрыть границы Поднебесной империи от вторжения кочевников. Немцы сделали почти то же самое, воздвигнув Восточный вал — Ostwall, с той лишь разницей, что проложили свою «стену» под землей. Сооружать ее они начали еще в 1927 году и только через десять лет закончили первую очередь. Полагая отсидеться за этим «неприступным» валом, гитлеровские стратеги двинулись отсюда сначала на Варшаву, а потом на Москву, оставив в тылу захваченный Париж. Итог великого похода на восток известен. Натиск советских армий не помогли сдержать ни противотанковые «зубы дракона», ни бронекупольные установки, ни подземные форты со всеми их средневековыми ловушками и наисовременнейшим оружием.

В зиму сорок пятого бойцы полковника Гусаковского проломили этот «непроходимый» рубеж и двинулись напрямую к Одеру. Здесь же, под Мендзыжечем, бился с «Мертвой головой» танковый батальон майора Карабанова, который сгорел в своем танке. Памятник нашим бойцам у деревни Калава не посмели сломать никакие экстремисты. Его молча охраняет мемориальная «тридцатьчетверка», даром что теперь она осталась в тылу у НАТО. Пушка ее смотрит на запад — на бронекупола бункера «Шарнхорст». Старый танк ушел в глубокий рейд исторической памяти. По ночам над ним кружат летучие мыши, но иногда на его броню кладут цветы. Кто? Да те, кто еще помнит тот победный год, когда эти земли, изрытые «дождевым червем» и все равно благодатные, снова стали Польшей.

No related links found

Интересная статья про подземелья третьего рейха

Об этой местности ходили, ходят и долго еще будут ходить легенды, одна мрачнее другой.

“Начнем с того, - рассказывает один из первопроходцев здешних катакомб полковник Александр Лискин, - что вблизи лесного озера, в железобетонном коробе был обнаружен заизолированный выход подземного силового кабеля, приборные замеры на жилах которого показали наличие промышленного тока напряжением в 380 вольт. Вскоре внимание саперов привлек бетонный колодец, который проглатывал воду, низвергавшуюся с высоты. Тогда же разведка доложила, что, возможно, подземная силовая коммуникация идет со стороны Мендзыжеча. Однако здесь не исключалось и наличие скрытой автономной электростанции, и еще то, что ее турбины вращала вода, падающая в колодец. Говорили, что озеро каким-то образом соединено с окружающими водоемами, а их здесь немало.

Что бы там ни говорили, бесспорно одно: в мире нет более обширного и более разветвленного подземного укрепрайона, чем тот, который был прорыт в речном треугольнике Варта - Обра - Одер более полувека назад. До 1945 года эти земли входили в состав Германии. После крушения Третьего рейха вернулись к Польше. Только тогда в сверхсекретное подземелье спустились советские специалисты. Спустились, поразились протяженности тоннелей и ушли. Никому не хотелось затеряться, взорваться, исчезнуть в гигантских бетонных катакомбах, уходивших на десятки(!) километров к северу, югу и западу. Никто не мог сказать, с какой целью были проложены в них двупутные узкоколейки, куда и зачем убегали электропоезда по бесконечным тоннелям с бесчисленными ответвлениями, тупиками, что перевозили они на своих платформах, кто был пассажиром. Однако доподлинно известно, что Гитлер по меньшей мере дважды побывал в этом подземном железобетонном царстве, закодированном под названием “RL” - Regenwurmlager - “Лагерь дождевого червя”.

Зачем?

Местный старожил - бывший танкист, а ныне таксист по имени Юзеф, захватив с собой люминесцентный фонарь, взялся сводить нас к одному из двадцати двух подземных вокзалов. Все они обозначались когда-то мужскими и женскими именами: “Дора”, “Марта”, “Эмма”, “Берта”. Ближайший к Мендзыжечу - “Хенрик”. Наш гид утверждает, что именно к его перрону прибывал из Берлина Гитлер, чтобы отсюда отправиться уже по поверхности в свою полевую ставку под Растенбергом - “Вольфшанце”. В этом есть своя логика - подземный путь из Берлина позволял скрытно покидать рейхсканцелярию. Да и до “Волчьего логова” отсюда всего лишь несколько часов езды на машине.

Юзеф гонит свой “Полонез” по неширокому шоссе на юго-запад от города. В деревушке Калава сворачиваем в сторону бункера “Шарнхорст”. Это один из опорных пунктов оборонительной системы Поморского вала. А места в округе - идиллические и никак не вяжутся с этими военными словесами: холмистые перелески, маки во ржи, лебеди в озерцах, аисты на крышах, соснячки, горящие изнутри солнцем, косули бродят.

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В АД!

Живописный холм с нестарым дубом на вершине был увенчан двумя стальными бронеколпаками. Их массивные сглаженные цилиндры с прорезями походили на тевтонские рыцарские шлемы, “забытые” под сенью дубовой кроны.
Западный склон холма обрывался бетонной стеной в полтора человеческих роста, в которую была врезана броневая гермодверь в треть обычной двери и несколько воздухозаборных отверстий, забранных опять же бронированными жалюзями. То были жабры подземного монстра. Над входом надпись, набрызганная из баллончика с краской: “Welcome to hell!” - “Добро пожаловать в ад!”

Под пристальным оком пулеметной амбразуры флангового боя подходим к броневой дверце и открываем ее длинным специальным ключом. Тяжелая, но хорошо смазанная дверь легко распахивается, и в грудь тебе смотрит еще одна бойница - фронтального боя. “Вошел без пропуска - получи автоматную очередь”, - говорит ее пустой немигающий взгляд. Такова камера входного тамбура. Когда-то ее пол предательски проваливался, и незваный гость летел в колодец, как это практиковалось в средневековых замках. Теперь он надежно закреплен, и мы сворачиваем в узкий боковой коридорчик, который ведет внутрь бункера, но через несколько шагов прерывается главным газовым шлюзом. Выходим из него и попадаем в блок-пост, где караул проверял когда-то документы всех входящих и держал под прицелом входную гермодверь. Только после этого можно войти в коридор, ведущий в боевые казематы, прикрытые бронекуполами. В одном из них до сих пор стоит ржавый скорострельный гранатомет, в другом размещалась огнеметная установка, в третьем находились тяжелые пулеметыЙ Здесь же “каюта” командира - “фюрер-раум”, перископные выгородки, радиорубка, хранилище карт, туалеты и умывальник, а также замаскированный запасной выход.

Этажом ниже - склады расходных боеприпасов, цистерна с огнесмесью, камера входной ловушки, она же карцер, спальный отсек для дежурной смены, фильтровентиляционная выгородка… Здесь же и вход в преисподнюю: широкий - метра четыре в диаметре - бетонный колодец отвесно уходит вниз на глубину десятиэтажного дома. Луч фонаря высвечивает на дне шахты воду. Бетонная лестница спускается вдоль шахты крутыми узкими маршами.

“Тут сто пятьдесят ступенек”, - сообщает Юзеф. Мы идем за ним с замиранием сердца: что внизу? А внизу, на глубине 45 метров, - высокосводный зал, похожий на неф старинного собора, разве что собранный из арочного железобетона. Шахта, вдоль которого вилась лестница, обрывается здесь для того, чтобы продолжиться еще глубже, но уже как колодец, почти до краев заполненный водой. Есть ли дно у него? И для чего вздымается нависающая над ним шахта аж до казематного этажа? Юзеф не знает. Но он ведет нас к другому колодцу, более узкому, прикрытому крышкой люка. Это источник питьевой воды. Можно хоть сейчас зачерпнуть.

Оглядываю своды здешнего аида. Что видели они, что творилось под ними? Этот зал служил гарнизону “Шарнхорста” военным городком с тыловой базой. Здесь в главный тоннель, как притоки в русло, “впадали” двухъярусные бетонные ангары. В них размещались две казармы на сто человек, лазарет, кухня, склады с продовольствием и амуницией, электростанция, топливохранилище. Сюда же через шлюзовую противогазовую камеру подкатывали и вагонеточные поезда по ветке, уходящей к магистральному тоннелю на вокзал “Хенрик”.

Пойдем на вокзал? - спрашивает наш провожатый.

Только тут замечаю, как продрог в этом стылом подземелье: температура здесь постоянная, что летом, что зимой, - 10oС. При мысли, под какой толщей земли тянется наша щель-тропа, и вовсе становится не по себе. Низкий свод и узкие стены сжимают душу - выберемся ли отсюда? А если обрушится бетонное перекрытие, а если хлынет вода? Ведь более полувека все эти конструкции не знали ни ухода, ни ремонта, сдерживают, а ведь они сдерживают, и давление недр, и напор воды…

Когда на кончике языка уже завертелась фраза: “Может, вернемся?”, узкий ход наконец влился в широкий транспортный тоннель. Бетонные плиты составляли здесь подобие перрона. Это и был вокзал “Хенрик” - заброшенный, пыльный, темный… Сразу же вспомнились те станции берлинского метрополитена, которые до недавних лет пребывали в подобном же запустении, поскольку находились под стеной, рассекавшей Берлин на восточную и западную части. Их было видно из окон голубых экспрессов - эти каверны застывшего на полвека времени… Теперь, стоя на перроне “Хенрика”, нетрудно было поверить, что рельсы этой ржавой двупутки добегают и до берлинского метро.

Мы сворачиваем в боковой ход. Вскоре под ногами захлюпали лужи, по краям пешеходной дорожки тянулись водоотводные канавки - идеальные поилки для летучих мышей. Луч фонаря прыгнул вверх, и над нашими головами зашевелилась большая живая гроздь, слепленная из костлявокрылых полуптиц-полузверьков. Холодные мурашки побежали по спине - экая пакость, однако! Даром, что полезная - комаров жрет.

Говорят, души погибших моряков вселяются в чаек. Тогда души эсэсовцев должны обращаться в летучих мышей. И судя по количеству гнездившихся под бетонными сводами нетопырей, вся дивизия “Мертвая голова”, бесследно исчезнувшая в 45-м в мезерицком подземелье, до сих пор укрывается от солнечного света в виде рукокрылых тварей.

Прочь, прочь отсюда, и как можно скорее!

НАШ ТАНК - НАД БУНКЕРОМ
На вопрос “зачем был создан Мезерицкий укрепрайон” военные историки отвечают так: для того чтобы навесить мощный замок на главную стратегическую ось Европы Москва - Варшава - Берлин - Париж.

Китайцы построили свою Великую стену, дабы на тысячи ли прикрыть границы Поднебесной империи от вторжения кочевников. Немцы сделали почти то же самое, воздвигнув Восточный вал - Ostwall, с той лишь разницей, что проложили свою “стену” под землей. Сооружать ее они начали еще в 1927 году и только через десять лет закончили первую очередь. Полагая отсидеться за этим “неприступным” валом, гитлеровские стратеги двинулись отсюда сначала на Варшаву, а потом на Москву, оставив в тылу захваченный Париж. Итог великого похода на восток известен. Натиск советских армий не помогли сдержать ни противотанковые “зубы дракона”, ни бронекупольные установки, ни подземные форты со всеми их средневековыми ловушками и наисовременнейшим оружием.

В зиму сорок пятого бойцы полковника Гусаковского проломили этот “непроходимый” рубеж и двинулись напрямую к Одеру. Здесь же, под Мендзыжечем, бился с “Мертвой головой” танковый батальон майора Карабанова, который сгорел в своем танке. Памятник нашим бойцам у деревни Калава не посмели сломать никакие экстремисты. Его молча охраняет мемориальная “тридцатьчетверка”, даром что теперь она осталась в тылу у НАТО. Пушка ее смотрит на запад - на бронекупола бункера “Шарнхорст”. Старый танк ушел в глубокий рейд исторической памяти. По ночам над ним кружат летучие мыши, но иногда на его броню кладут цветы. Кто? Да те, кто еще помнит тот победный год, когда эти земли, изрытые “дождевым червем” и все равно благодатные, снова стали Польшей.

В Польше и Германии до сих времен ходят легенды о загадочных подземных укреплениях, затерянных в лесах северо-западной Польши и обозначавшихся на картах вермахта как «Лагерь дождевого червя». Данный бетонированный и усиленный находящийся под землей город остается и до наших дней одной из терра инкогнита XX века. «В начале 1960-х годов мне, военному прокурору, довелось по срочному делу уехать из Вроцлава через Волув, Глогув, Зеленую Гуру и Мендзижеч в Кеньшицу, — рассказывает полковник юстиции в отставке Александр Лискин. — Этот затерянный в складках рельефа северо-западной Польши небольшой населенный пункт, казалось, был вовсе забыт.

Вокруг угрюмые, труднопроходимые лесные массивы, малые речки и озера, старые минные поля, надолбы, прозванные «зубами дракона», и рвы зарастающих чертополохом прорванных нами укрепрайонов вермахта. Бетон, колючая проволока, замшелые развалины — все это остатки мощного оборонительного вала, когда-то имевшего целью «прикрыть» фатерланд в случае, если война покатится вспять. У немцев Мендзижеч именовался Мезерицем. Укрепрайон, вбиравший и Кеньшицу, — «Мезерицким». В Кеньшице мне доводилось бывать и ранее. Приезжему жизнь этой деревеньки почти не заметна: покой, тишина, воздух напоен ароматами ближнего леса. Здесь, на малоизвестном миру пятачке Европы, военные поговаривали о тайне лесного озера Кшива, расположенного где-то рядом, в окладе глухого хвойного бора. Но никаких подробностей. Скорее — слухи, домыслы… Помню, по старой, местами просевшей мощеной дороге едем на «Победе» в расположение одной из бригад связи Северной группы войск.

Пятибатальонная бригада располагалась в бывшем немецком военном городке, скрытом от любопытного глаза в зеленом бору. Когда-то именно это место и было обозначено на картах вермахта топонимом «Regenwurmlager» — «Лагерь дождевого червя». Водитель, ефрейтор Владимир Чернов, сверлит проселок глазами и одновременно прислушивается к работе карбюратора недавно возвращенной из капремонта легковушки. Слева песчаный откос, поросший ельником. Ели и сосны, кажется, везде одинаковые. Но здесь они выглядят угрюмо. Вынужденная остановка. Угадываю вблизи обочины большую лещину. Оставляю ефрейтора у задранного капота и не спеша поднимаюсь по осыпному песку. Конец июля — пора сбора лесных орехов. Обходя куст, неожиданно натыкаюсь на старую могилу: почерневший деревянный католический крест, на котором висит эсэсовская каска, покрытая густой паутиной трещин, у основания креста — белая керамическая банка с засохшими полевыми цветами. В негустой траве угадываю оплывший бруствер окопа, почерневшие стреляные гильзы от немецкого станкового пулемета «MG». Отсюда, вероятно, хорошо когда-то простреливалась эта дорога.

Возвращаюсь к машине. Снизу Чернов машет мне руками, указывает на откос. Еще несколько шагов, и я вижу торчащие из песка укладки старых минометных мин. Их как будто растащило талыми водами, дождями, ветром: стабилизаторы затянуло песком, головки взрывателей торчат снаружи. Только задень… Опасное место в тихом лесу. Минут через десять пути показалась сложенная из огромных валунов стена бывшего лагеря. Метрах в ста от нее, возле дороги, похожий на бетонный дот, серый двухметровый купол какого-то инженерного сооружения. По другую сторону — развалины, очевидно, особняка. На стене, как бы отрезающей проезжую дорогу от военного городка, почти не видно следов от пуль и осколков.

По рассказам местных жителей, затяжных боев здесь не было, немцы не выдержали натиска. Когда им стало ясно, что гарнизон (два полка, школа дивизии СС «Мертвая голова» и части обеспечения) может попасть в окружение, он срочно эвакуировался. Трудно себе представить, как можно было за несколько часов почти целой дивизии ускользнуть из этой природной западни. И куда? Если единственная дорога, по которой мы едем, была уже перехвачена танками 44-й гвардейской танковой бригады Первой гвардейской танковой армии генерала М. Е. Катукова. Первым «таранил» и нашел брешь в минных полях укрепрайона танковый батальон гвардии майора Алексея Карабанова, посмертно — Героя Советского Союза. Вот где-то здесь он и сгорел в своей израненной машине в последних числах января 1945-го…

Кеньшицкий гарнизон запомнился мне таким: за каменной стеной — линейки казарменных строений, плац, спортплощадки, столовая, чуть дальше — штаб, учебные классы, ангары для техники и средства связи. Имевшая важное значение бригада входила в состав элитных сил, обеспечивавших Генеральному штабу управление войсками на внушительном пространстве европейского театра военных действий. С севера к лагерю и подступает озеро Кшива, по величине сравнимое, например, с Череменецким, что под Санкт-Петербургом, или подмосковным Долгим. Изумительное по красоте, кеньшицкое лесное озеро повсюду окружено знаками тайны, которой, кажется, здесь пропитан даже воздух.

С 1945-го и почти до конца 1950-х годов место это находилось, по сути дела, лишь под присмотром управления безопасности города Мендзижеч — где, как говорят, по службе его курировал польский офицер по фамилии Телютко, — да командира дислоцированного где-то рядом польского артиллерийского полка. При их непосредственном участии и была осуществлена временная передача территории бывшего немецкого военного городка нашей бригаде связи. Удобный городок полностью отвечал предъявляемым требованиям и, казалось, был весь как на ладони. Вместе с тем осмотрительное командование бригады решило тогда же не нарушать правил расквартирования войск и распорядилось провести в гарнизоне и окрест тщательную инженерно-саперную разведку.

Вот тут-то и начались открытия, поразившие воображение даже бывалых фронтовиков, еще проходивших в ту пору службу. Начнем с того, что вблизи озера, в железобетонном коробе, был обнаружен заизолированный выход подземного силового кабеля, приборные замеры на жилах которого показали наличие промышленного тока напряжением в 380 вольт. Вскоре внимание саперов привлек бетонный колодец, который проглатывал воду, низвергавшуюся с высоты. Тогда же разведка доложила, что, возможно, подземная силовая коммуникация идет со стороны Мендзижеча.

Однако здесь не исключалось и наличие скрытой автономной электростанции и еще то, что ее турбины вращала вода, падающая в колодец. Говорили, что озеро каким-то образом соединено с окружающими водоемами, а их здесь немало. Проверить эти предположения саперам бригады оказалось не под силу. Части СС, находившиеся в лагере в роковые для них дни 45-го, как в воду канули. Поскольку обойти озеро по периметру из-за непроходимости лесного массива было невозможно, я, пользуясь воскресным днем, попросил командира одной из рот капитана Гамова показать мне местность с воды. Сели в лодчонку и, поочередно меняясь на веслах и делая короткие остановки, за несколько часов обогнули озеро; мы шли в непосредственной близости от берега. С восточной стороны озера возвышались несколько мощных, уже поросших подлеском холмов-терриконов. Местами в них угадывались артиллерийские капониры, обращенные фронтом на восток и юг. Удалось заметить и два похожих на лужи маленьких озерка. Рядом возвышались щитки с надписями на двух языках: «Опасно! Мины!»

— Терриконы видите? Как египетские пирамиды. Внутри них разные потайные ходы, лазы. Через них из-под земли наши радиорелейщики при обустройстве гарнизона доставали облицовочные плиты. Говорили, что «там» настоящие галереи. А что касается этих лужиц, то, по оценке саперов, это и есть затопленные входы в подземный город, — сказал Гамов и продолжал: — Рекомендую посмотреть еще одну загадку — остров посреди озера. Несколько лет назад часовые маловысотного поста заметили, что этот остров на самом деле не остров в обычном понимании. Он плавает, точнее, медленно дрейфует, стоя как будто на якоре. Я осмотрелся. Плавающий остров порос елями и ивняком. Площадь его не превышала пятидесяти квадратных метров, и казалось, он действительно медленно и тяжело покачивается на черной воде тихого водоема. У лесного озера было и явно искусственное юго-западное и южное продолжение, напоминающее аппендикс. Здесь шест уходил в глубину на два-три метра, вода была относительно прозрачной, но буйно растущие и напоминающие папоротник водоросли совершенно закрывали дно. Посреди этого залива сумрачно возвышалась серая железобетонная башня, явно имевшая когда-то специальное назначение. Глядя на нее, я вспомнил воздухозаборники Московского метро, сопутствующие его глубоким тоннелям. В узкое окошко было видно, что и внутри бетонной башни стоит вода. Сомнений не было: где-то подо мной подземное сооружение, которое зачем-то потребовалось возводить именно здесь, в глухих местах под Мендзижечем.

Но знакомство с «Лагерем дождевого червя» на этом не кончилось. Во время все той же инженерной разведки саперы выявили замаскированный под холм вход в тоннель. Уже в первом приближении стало ясно, что это серьезное сооружение, к тому же, вероятно, с разного рода ловушками, включая минные. Говорили, что как-то подвыпивший старшина на своем мотоцикле решил на спор проехаться по таинственному тоннелю. Больше лихача якобы не видели. Надо было все эти факты проверить, уточнить, и я обратился к командованию бригады. Оказалось, что саперы и связисты бригады в составе специальной группы не только спускались в него, но удалялись от входа на расстояние не менее десятка километров. Правда, никто в нем не пропадал. Итог — обнаружили несколько ранее неизвестных входов. По понятным причинам информация об этой необычной экспедиции осталась конфиденциальной. С одним из офицеров штаба мы вышли за территорию части, и в глаза сразу бросились уже знакомые «ступени в никуда» и похожий на дот серый бетонный купол, безлико торчащий по другую сторону дороги. — Это и есть один из входов в подземный тоннель, — пояснил офицер. — Вы понимаете, что подобные откровения могут будоражить умы.

Это обстоятельство с учетом нашего правового положения в стране пребывания побудило наварить на вход в тоннель стальную решетку и броневой лист Никаких трагедий! Мы были обязаны их исключить. Правда, известные нам входы под землю заставляют думать, что существуют и другие. — Так что же там? — Под нами, насколько можно предполагать, подземный город, где имеется все необходимое для автономной жизни в течение многих лет, — ответил офицер. — Один из участников той самой поисковой группы, созданной по приказу командира бригады полковника Дорошева, — продолжал он, — техник-капитан Черепанов, рассказывал позже, что через вон этот дот, который мы видим, по стальным винтовым лестницам они опустились глубоко под землю. При свете кислотных фонарей вошли в подземное метро. Это было именно метро, так как по дну тоннеля проложена железнодорожная колея. Потолок был без признаков копоти. По стенам — аккуратная расшивка кабелей. Вероятно, локомотив здесь двигала электроэнергия.

Группа вошла в тоннель не в начале. Начало тоннеля находилось где-то под лесным озером. Другая часть была устремлена на запад — к реке Одер. Почти сразу обнаружили подземный крематорий. Возможно, именно в его печах сгорели останки строителей подземелья. Медленно, с соблюдением мер предосторожности, поисковая группа двигалась по тоннелю в направлении современной Германии. Вскоре бросили считать тоннельные ответвления — их обнаружили десятки. И вправо, и влево. Но большая часть ответвлений была аккуратно замурована. Возможно, это были подходы к неизвестным объектам, в том числе частям подземного города. Грандиозная подземная сеть оставалась для непосвященных фозящим многими опасностями лабиринтом. Проверить его основательно не представилось возможным. В тоннеле было сухо — признак хорошей гидроизоляции. Казалось, с другой, неведомой, стороны вот-вот покажутся огни поезда или большого грузового автомобиля (автотранспорт тоже мог там двигаться)… Со слов Черепанова, это был рукотворный подземный мир, являющий собой прекрасную реализацию инженерной мысли. Капитан рассказывал, что группа двигалась медленно, и через несколько часов пребывания под землей стала терять ощущение реально пройденного.

Кому-то из ее участников пришла мысль, что исследование законсервированного подземного города, проложенного под лесами, полями и речками, — задача для специалистов иного уровня. Этот иной уровень требовал больших сил, средств и времени. По оценкам наших военных, подземка могла тянуться на десятки километров и «нырять» под Одер. Куда дальше и где ее конечная станция — трудно было даже предположить. Вскоре старший группы принял решение возвратиться. О результатах разведки доложили командиру бригады. — Получается, сверху шли бои, горели танки и люди, — думал я вслух, — а внизу жили гигантские бетонные артерии таинственного города. Такое не сразу можно представить, находясь в этом угрюмом краю. Прямо скажем, первая информация о масштабах тайного подземелья была куцей, однако и она поражала воображение. Как свидетельствует бывший начальник штаба бригады полковник в П. Н. Кабанов, вскоре после памятного первого обследования из Легницы в Кеньшицу специально приехал командующий Северной группой войск генерал-полковник П. С. Маряхин, который лично спускался в подземное метро. Позже мне довелось встречаться и неоднократно подробно беседовать о «Лагере дождевого червя» с одним из последних командиров кеньшицкой бригады, полковником В. И. Спиридоновым.

Постепенно складывалось новое видение этой необычной по своим масштабам военной загадки. Выяснилось, что в период с 1958 по 1992 год у пятибатальонной бригады поочередно сменилось девять командиров, и каждому из них — хочешь не хочешь — приходилось адаптироваться к соседству с этой неразгаданной подземной территорией. Служба Спиридонова в бригаде проходила как бы в два этапа. На первом, в середине 1970-х годов, Владимир Иванович являлся офицером штаба, а на втором — комбригом. С его слов, почти все командующие Северной группой войск (СГВ) считали своим долгом посетить дальний гарнизон и лично познакомиться с подземными лабиринтами. По инженерно-саперному заключению, которое довелось читать Спиридонову, только под гарнизоном было обнаружено и обследовано 44 километра подземных коммуникаций. У Владимира Ивановича до сих пор сохранились фотофафии некоторых объектов старой немецкой обороны под Кеньшицей. На одной из них — вход в подземный тоннель.

Офицер свидетельствует, что высота и ширина ствола подземного метро составляют примерно по три метра. Горловина плавно опускается и ныряет под землю на пятидесятиметровую глубину. Там тоннели разветвляются и пересекаются, имеются транспортные площадки-развязки. Спиридонов также указывает на то, что стены и потолок метро выполнены из железобетонных плит, пол выложен прямоугольными каменными плитами. Он лично, как специалист, обратил внимание на то, что эта тайная магистраль была пробита в толще земли в западном направлении, к Одеру, до которого от Кеньшицы по прямой 60 километров. Ему приходилось слышать, что на участке, где подземка ныряет под Одер, туннель притоплен. С одним из командующих СГВ Спиридонов опускался глубоко под землю и на армейском «уазике» проехал по туннелю в сторону Германии не менее 20 километров. О подземном городе, считает бывший комбриг, знал малоразговорчивый поляк, известный в Мендзижече как доктор Подбельский.

В конце 1980-х ему было едва ли не девяносто лет… Страстный краевед, он в конце 1940-х — начале 1950-х годов в одиночку, на свой страх и риск, через обнаруженный лаз неоднократно опускался под землю. В конце 1980-х Подбельский рассказывал, что этот стратегический объект немцы начали строить еще в 1927 году, но наиболее активно — с 1933 года, когда к власти в Германии пришел Гитлер В 1937 году последний лично прибыл в лагерь из Берлина и, как утверждали, по рельсам секретной подземки. Фактически с этого момента спрятанный город считался сданным в пользование вермахта и СС. Какими-то скрытыми коммуникациями гигантский объект соединялся с заводом и стратегическими хранилищами, тоже подземными, расположенными в районе сел Высока и Пески, что в двух-пяти километрах западнее и севернее озера. Само озеро Кшива, считает полковник, поражает своей красотой и чистотой. Как ни странно, озеро является неотъемлемой частью тайны. Площадь его зеркала составляет не менее 200 тысяч квадратных метров, а шкала глубин — от 3 (на юге и западе) до 20 метров (на востоке). Именно в восточной его части некоторым армейским любителям рыбной ловли удавалось в летнее время при благоприятном освещении разглядеть на заиленном дне нечто, по своим очертаниям и другим особенностям напоминающее очень большой люк, получивший у военнослужащих прозвище «глаз преисподней».

Так называемый «глаз» был плотно закрыт. Не его ли в свое время должен был прикрывать от взгляда пилота и тяжелой бомбы уже упомянутый выше плавучий остров? Для чего мог служить такой люк? Скорее всего, он выполнял роль кингстона для экстренного затопления части или всех подземных сооружений. Но если люк до сего дня закрыт, значит, им не воспользовались в январе 1945-го. Таким образом, нельзя исключить и то, что подземный город не затоплен, а законсервирован «до особого случая». Что-то хранят его подземные горизонты? Кого ждут? Спиридонов заметил, что вокруг озера, в бору, немало сохранившихся и разрушенных объектов военного времени. Среди них руины стрелкового комплекса и госпиталя для элиты войск СС. Все было сделано из железобетона и огнеупорного кирпича. И главное — мощные доты. Их железобетонные и стальные купола были когда-то вооружены крупнокалиберными пулеметами и пушками, оборудованы механизмами полуавтоматической подачи боеприпасов. Под метровой броней этих колпаков на глубину до 30-50 метров уходили подземные этажи, где располагались спальные и бытовые помещения, склады боепитания и продовольствия, а также узлы связи.

Лично Спиридонов обследовал шесть дотов, расположенных на юг и запад от озера. До северных и восточных дотов, как говорится, у него руки не дошли. Подступы к этим смертоносным огневым точкам были надежно прикрыты минными полями, рвами, бетонными надолбами, колючей проволокой, инженерными ловушками. Они были при входе в каждый дот. Представьте, от бронированной двери внутрь дота ведет мостик, который немедленно опрокинется под ногами непосвященного, и тот неминуемо рухнет в глубокий бетонный колодец, откуда живым ему уже не подняться. На большой глубине доты соединены ходами с подземными лабиринтами. В годы службы полковника в бригаде подчиненные не раз докладывали ему о том, что «солдатское радио» сообщало о потайных лазах в фундаменте гарнизонного клуба, через которые не установленные военнослужащие якобы ходили в «самоволку». Эти слухи, к счастью, не нашли подтверждения. Однако такие сообщения приходилось проверять тщательно. Но вот, что касается подвала особняка, в котором проживал сам комбриг, слухи о лазах подтвердились.

Так, решив однажды проверить надежность жилища, он как-то в воскресный день стал простукивать ломом стенки. В одном месте удары отдавались особенно глухо. Стукнув с силой, офицер лишился орудия: стальной лом под собственной тяжестью «улетел» в пустоту. Дело за «малым» — исследовать дальше… Но, как это ни странно, до этого не доходят руки!«Так вот что «накопал» в глухомани дождевой червь! Уж не развернул ли он сеть подземных городов и коммуникаций вплоть до Берлина? И не здесь ли, в Кеньшице, ключ к разгадке тайны сокрытия и исчезновения «Янтарной комнаты», других сокровищ, похищенных в странах Восточной

Европы и, прежде всего, России? Может быть, «Regenwurmlager» — один из объектов подготовки нацистской Германии к обладанию атомной бомбой? В 1992 году бригада связи покинула Кеньшицу.

За последние 34 года истории кеньшицкого гарнизона в нем проходили службу несколько десятков тысяч солдат и офицеров, и обратившись к их памяти, можно, вероятно, восстановить немало интересных подробностей подземной загадки под Мендзижечем. Возможно, о штурме «Лагеря дождевого червя» помнят ветераны 44-й гвардейской танковой бригады 1-й гвардейской танковой армии, их боевые соседи справа и слева — бывшие воины 8-й гвардейской армии в то время генерал-полковника Чуйкова В. И. и 5-й армии генерал-лейтенанта Берзарина? «Знают ли в современной Польше о «Лагере дождевого червя?» — задается вопросом в конце своего рассказа Александр Иванович Лукин. — Конечно, разобраться в нем до конца, если это возможно, — дело поляков и немцев. Вероятно, в Германии остались и документальные следы, живые строители и пользователи этого военно-инженерного феномена.

Помимо колоссальных разрушений и войны мирового масштаба Третий рейх оставил в истории Европы и серьезный промышленный след. Точный список военных объектов, построенных нацистами в Европе, до сих пор не составлен, а масштабы строительных работ с каждым разом поражают воображение историков и военных специалистов.Авиация ценой тысяч жизней
После того как маховик запущенной войны вернулся на исходную и ударил своих создателей, вопрос уничтожения нацистских войск и армии Германии стало вопросом времени, а не вероятности. Историки приписывают Адольфу Гитлеру много разных качеств, из которых перфекционизм и стремление добиваться желаемого любой ценой, пожалуй, и похоронили Третий рейх. Ближайшие соратники Гитлера ощущали неизбежное сильнее самого фюрера. Особенно хорошо опасность неминуемого поражения ощущал назначенный рейхсминистром по вопросам вооружений Альберт Шпеер. Шпееру Гитлер поставил невозможную с точки зрения срочной реализации задачу - срочно перенести все предприятия немецкой промышленности, снабжающих армию техникой, под землю. Замысел Гитлера был прост - на глубине в несколько десятков метров такие заводы могли бы находиться в полной безопасности. В отличие от фюрера Шпеер хорошо понимал, чего будет стоить Германии такая авантюра, однако отказаться выполнять приказ Гитлера не мог.
На должность куратора уникального строительного проекта был назначен бригаденфюрер Франц Ксавер Дорш - опытнейший руководитель, собравший под единое управление и руководство Управления строительства Организации Тодта несколько служб по военному строительству и обеспечению. Дорш пообещал фюреру, что часть масштабного проекта по переносу производственных мощностей будет реализована уже через полгода. Шпеер не разделял оптимизма Дорша по поводу переноса сразу шести крупных военно-промышленных объектов, ведь создание каждого такого объекта площадью не менее 100 тысяч квадратных метров под землей дело невероятно сложное, даже для Третьего рейха.
В 1944 году планы Гитлера начали обретать вполне конкретные очертания. Под горой Хоубирг в Нюрнберге началось строительство одного из самых больших подземных заводов, куда планировалось эвакуировать производство авиационных двигателей, производством которых занималась компания BMW.Строительство объекта под кодовым обозначением «Доггер», равно как и реализация других масштабных строительных задач, стали возможны исключительно благодаря рабскому труду военнопленных и узников концлагерей. Для работ на объекте «Доггер» были привлечены заключенные концлагеря «Флоссенбург», однако даже огромное количество узников с задачей возведения подземного авиационного завода справилось лишь частично. Работы внутри горы Хоубирг не были закончены, однако масштабность проекта поражает воображение современных гражданских и военных строителей. Согласно плану, тоннели внутри горы должны были соединяться в нескольких местах для наилучшего сообщения производственных помещений. Система вентиляции всех помещений была продумана до мельчайших деталей и могла работать абсолютно автономно в течение пяти-шести месяцев после прекращения подачи внешнего электропитания. После капитуляции Германии все входы в объект, а их, по некоторым данным, было до десяти, были опечатаны и наглухо заварены. Всего же, по оценкам экспертов, за время строительных работ внутри комплекса погибло не менее 8-10 тысяч узников концлагерей.

Другой подземный авиазавод немцы все же успели достроить до состояния полной готовности. Объект с кодовым названием «Горный хрусталь» (нем. Bergkristall) должен был обеспечить потребность рейха в ультрасовременных самолетах Messerschmitt Me.262 - первых реактивных истребителях в мире. Информация о сборочных линиях передовых истребителей быстро попала в штаб американской военной разведки, и в числе первых объектов, куда направлялся союзный десант, был подземный авиационный завод «Горный хрусталь». Без малого тысячу построенных здесь истребителей оплатили собственной жизнью тысячи военнопленных. Минимальная цифра погибших только на строительных работах по этому объекту оценивается историками в 18 тысяч человек. Похожим образом были организованы и другие военные объекты, такие как Зеегротте близ Вены, на территории которого собирали истребители He.162, и многие другие авиационные объекты, на которые возлагалась задача массового производства передовых реактивных самолетов.Подземный ракетный центр Ракета А-4, более известная читателю под названием ФАУ-2, была одним из тех видов вооружения, на использование которого Гитлер и вся верхушка Третьего рейха поставили жизнь целой нации. Долгие годы после капитуляции гитлеровской Германии правда о технологическом рывке немецких ученых старательно скрывалась. Феномен готовности немецких ученых к производству атомного оружия и средств доставки долгие годы после войны изучался в профильных НИИ по всему миру, в том числе и в Советском Союзе. Главную скрипку в уничтожении одного из главных врагов Германии - Великобритании должна была сыграть уникальная баллистическая ракета, долетавшая до Лондона за 6 с небольшим минут.

Секретный ракетный центр в Пенемюнде строили с учетом всех соображений безопасности и секретности, доступных Третьему рейху. Защищенные бетонные пусковые площадки, цеха окончательной и предварительной сборки - все было просчитано с немецкой точностью и вниманием к деталям. Советские специалисты, в частности, один из ближайших соратников Сергея Паловича Королева - Борис Евсеевич Черток, отмечали высокий уровень организации и продуманность общей конструкции. Однако Пенемюнде был лишь исследовательским центром, в котором ракетная техника лишь испытывалась.
Несмотря на внушительный объем научной работы, проработки и многомесячные эксперименты, ракетный исследовательский центр в Пенемюнде постигла незавидная участь. Просочившиеся в английскую разведку данные относительно прогресса работ близ острова Узедом поставили крест на секретности проекта, и летом 1943 года союзная авиация разнесла РКЦ в Пенемюнде в ходе ковровой бомбардировкой. Советский исследователь Борис Черток позднее в своих мемуарах писал, что, несмотря на масштабность повреждений, ни одно из зданий или построек не было разрушено до основания, а во многих лишь частично обрушились перекрытия. Это позволило провести детальный анализ оставшегося в Пенемюнде научного оборудования и провести восстановление уцелевших приборов, станков и ключевых систем измерения и контроля.
После уничтожения Пенемюнде немецкие военные сделали свои выводы из ситуации, и стали проектировать завод по производству ракет с учетом вероятных бомбардировок любой длительности и интенсивности. Завод Миттельверк в Тюрингии близ Нордхаузена стал самым крупным и самым сложным проектом по созданию подземного промышленного производства в интересах Германии. Проектная мощность завода, как отмечают эксперты и историки, составляла до 30 ракет ФАУ-2 в сутки.

Размер и сложность скалистого горного массива, в котором началось строительство комплекса Миттельверк, наложили свои отпечатки и на процесс привлечения военнопленных и узников концентрационных лагерей. Борис Черток в своих мемуарах отмечает, что объект отличался уникальным, даже по меркам СС и Гестапо, уровнем жестокости по отношению к пленным. За малейшее нарушение режима часовые расстреливали пленных, тела которых уцелевшие узники сразу отвозили в крематорий. Потребность в живой силе для военной стройки внутри горы обеспечивал специально созданный для этого концлагерь «Дора».«Секретностью стройки было обусловлено и отношение к заключенным. Потенциально любой узник, привлекавшийся к работам на этом объекте, был носителем ценной секретной информации, а, значит, любой ценой оставить его внутри объекта было одной из обязанностей СС. Многие историки считают, что львиная доля привлеченных на объект заключенных погибала от голода и непосильного труда, но это правда лишь отчасти. Основной причиной смерти были расстрелы», - поясняет военный историк Сергей Рюмин.
Однако рытьем тоннелей и другой тяжелой работой, от которой заключенные чаще всего умирали через несколько недель, дело не ограничивалось. Производство ФАУ-2 требовало наличия сборочной линии и определенной скорости работы, которой было бы достаточно, чтобы дать Рейху столько ракет, сколько требовал фюрер. Это требование во многом определило эффективность всей программы по созданию «оружия возмездия» и его реальных перспектив.
Несмотря на то, что боевая часть ракет, приборы, двигатели, и многое другое на завершающем этапе монтажа в изделие настраивались немецкими специалистами-ракетчиками, массовую сборку корпусов, элементов управления и других жизненно важных систем доверяли заключенным. Узники, привлекаемые к сборке ракет хорошо понимали, что даже относительно небольшой дефект может вызвать взрыв ракеты не только в небе, но и на стартовом столе, старательно, по мере сил и возможностей они пользовались случаем и повреждали ключевые элементы управления.
Бетон и вода
Стремительная оккупация Германией всей Европы и, в частности, Франции позволила приступить к составлению планов по войне на море с заклятым противником Рейха Великобританией. К началу вторжения в Советский Союз Гитлер и командование немецкой армии и флота хорошо понимали, что одними лишь авиаударами по англичанам никакой победы добиться не удастся. Строительство военно-морских баз для подводных лодок кригсмарине во Франции открывало невиданный до этого момента простор для действия. Фактически вся Атлантика падала к ногам нацистов. На выручку нацистским строителям снова пришел армированный железобетон, с помощью которого на побережье Франции возник один из самых известных объектов Третьего рейха - база субмарин в портовом городе Сен-Назер.

Монументальность сооружения можно ощутить, даже не посещая бывшую базу подводных лодок. Достаточно оценить размеры. 300 метров в длину, 130 в ширину и 18 в высоту. Помимо обустройства 14 доков для стоянки подводных лодок, особое внимание специалисты уделяют и конструкции крыши, защищавшей объект от бомбардировок.
«Конструкция крыши представляет собой своеобразный "пирог с воздушными прослойками". Железобетон разной толщины чередуется со стальными балками и воздушными "карманами", с помощью которых в случае бомбардировки и попадания авиабомб конструкция эффективнее "гасила" энергию от взрыва. Сложно посчитать в самолетах и бомбах прочность, но такой же налет, как на исследовательский центр в Пенемюнде база в Сен-Назере выдержала бы без проблем», - пояснил военный историк Сергей Рюмин.Единственный случай, связанный с относительно успешной атакой на объект, произошел 28 марта 1942 года.
Британский десант с помощью навьюченного взрывчаткой корабля вывел из строя единственный сухой док комплекса в Сен-Назере, буквально протаранив огромным эсминцем. Сами подводные лодки, укрытые в пеналах за многометровым слоем бетона, в ходе атаки не пострадали.
Атлантический вал и подземные города

К обороне прибрежных районов Европы немцы готовились тщательно. Пальму первенства по части подготовки в этом отношении может уступить только переброска войск на восток, к границам СССР. «Атлантический вал» справедливо оценивается историками и специалистами в области военного строительства как самый масштабный строительный проект за всю историю Рейха. Уже потом можно рассматривать проектирование и создание бункера «Волчье логово» и других «спецобъектов». По своей сути, «Атлантический вал» - не что иное, как непрерывная сеть долговременных береговых укреплений, снабженных артиллерийскими батареями и другим тяжелым вооружением, включая зенитное, для отражения любой атаки союзного десанта. На всем протяжении береговой линии от Испании до Норвегии предполагалось строительство специальных укрепленных районов с подземными хранилищами и складами.Один из таких «подземных городов» был обнаружен сравнительно недавно. Журналисты британской газеты Daily Mail опубликовали фотографии «города нацистов» почти на три с половиной тысячи солдат 18 мая 2017 года. Объект недалеко от деревни Схевенинген поражает своим размахом - не хватает разве что артиллерийской батареи с корабельными орудиями. Поразительно, но за 75 лет, что минули с момента создания этих сооружений, большинство из бетонных бункеров находятся в прекрасном состоянии, не говоря уже о сохранности помещений внутри комплекса.По данным Daily Mail, здесь мог с комфортом расположиться целый гарнизон СС - 3300 солдат с оружием, снаряжением и боеприпасами, необходимым для отражения массированной атаки с моря. 100000 кубических метров железобетона, 900 помещений разной площади были оборудованы не только тоннелями, по которым были проложены километры кабелей связи, но и автономными системами жизнеобеспечения. Руководил строительством «великой немецкой стены» никто иной, как Фриц Тодт, занимавший, помимо прочих должностей, пост рейхсминистра вооружения и боеприпасов. Под его же руководством осуществлялся и другой масштабный проект - сооружение «западного вала» - укрепрайона на границе Германии и Франции.За последние несколько лет исследовательская группа, в состав которой входят не только историки, спелеологи и опытные инженеры, но и военные специалисты, нашла около 500 различных объектов только на береговой линии Европы. Эксперты отмечают, что, несмотря на протяженность береговой линии Европы и размеров континента в целом, «на поверхности», то есть в уже известных районах, где специалисты Третьего рейха проявляли активность, находится лишь 20% от вероятного числа всех построенных объектов. На изучение остальных секретных бункеров и поиска подземных городов, по данным специалистов, могут уйти следующие 50 лет.

Подземный город, которому не страшен не только обвал, но и атомная война, непревзойденное творение военных инженеров Третьего рейха. «Лагерь дождевого червя» приоткрыл некоторые свои тайны.

Корреспонденту НТВ Виктору Кузьмину впервые удалось побывать на одном из самых загадочных объектов Второй мировой, с которым связывают бесследное исчезновение целой дивизии СС и даже Янтарной комнаты.

Затеряться в переходах и тоннелях железобетонного царства «Регенвурмлагер» проще простого его точной карты нет и сегодня. Для диггеров этот укрепрайон в северо-западной части Польши настоящий рай. Правда, на входе туда написано совсем другое.

Станислав Витвицкий, проводник: «Оригинальные панцерные двери, крыло весит полтонны».

«Добро пожаловать в ад» надпись, начертанная каким-то диггером, встречает каждого, кто входит в эти сооружения. Два этажа боевого бункера и бетонная лестница вниз. Таких автономных точек с огнеметами и гранатометами было построено около 100 из 300 по всей линии. Несколько сотен ступеней ведут на 40-метровую глубину. «Здесь никогда не было российского телевидения», замечает наш проводник.

После Первой мировой войны граница между Германией и Польшей проходила на северо-западе Польши, причем в этом районе соседка словно вклинилась на территорию Германии. Отсюда по прямой до Берлина чуть больше 100 километров пути.

Опасаясь угрозы с востока, германцы начали возводить в этом районе уникальное подземное военное сооружение, растянувшееся на десятки километров. Но как показала история, эта линия так и не стала рубежом обороны.

Укрепрайона, равного этому, нет в мире даже сейчас. Коридоры, казематы, вокзалы, железная дорога, электростанции все это «Регенвурмлагерь», или «Лагерь дождевого червя», изрывшего своими коммуникациями площадь в сотни квадратных километров.

Станислав Витвицкий, проводник: «Мы дошли до главной дороги и находимся у вокзала Хайнерис».

Периодически нужно сверяться с картой. Именно на этот вокзал в 1934 году приезжал Гитлер. Он тогда остался доволен увиденным, но, появившись здесь повторно спустя четыре года, приказал заморозить строительство.

Германия уже готовилась не обороняться, а атаковать. К этому времени работы были завершены только на 30%. Согласно генплану, линию обороны планировали запустить в 1951 году. Каким грандиозным должен был быть объект, если даже построенная треть поражает размерами.

Станислав Витвицкий, проводник: «В 1980 году здесь планировали устроить хранение атомных отходов, складывать их прямо в бункеры. Но местные жители все как один сказали: нет, нет и нет».

Даже спустя несколько десятилетий загадка «Лагеря дождевого червя» не изучена до конца. Есть приблизительная план-карта коридоров, составленная диггерами, но полной картины она не дает. Куда ведут некоторые из ходов не понятно. Говорят, что по некоторым можно было добраться до рейхсканцелярии.

Существовала и масса наземных объектов. Например, двигающийся остров на одном из водоемов и разводные мосты. Но секретный план строительства так и не обнаружен.

Здесь постоянно кто-то присутствует, объектом интересуются группы диггеров со всей Европы. В окрестных селениях можно нанять проводника на несколько суток, но дилетантам уходить под землю не советуют.

В 90-х годах здесь погиб турист, оставшийся в тоннелях на ночевку. Говорят, что не нашли и советского старшину, пытавшегося на спор проехать здесь на мотоцикле. Немецкие инженеры строили надежно и с всевозможными секретами-ловушками. Они впервые применили водостойкий бетон и струнные перекрытия, а системы водостоков и вентиляции работают и сейчас.

В 1944 году здесь был военный авиационный завод Даймера Бенца, на котором работало более двух тысяч военнопленных. В конце войны объект охраняли мальчики из гитлерюгенда и старики из фольксштурма.

В январе 1945 года советская танковая бригада обошла линию по сельской дороге без единого выстрела. Хотя местные любители истории утверждают, что здесь был бой, а остатки эсэсовского подразделения «Мертвая голова» ушли затем по коридорам.

Однако официальные данные говорят, что за всю историю «Регенвурмлагеря» (Regenwurmlager) погибло четыре молодых поляка, которые исследовали сооружение после войны.