Бронислав Омеличев: «Маршал Ахромеев был продолжателем знаменитой плеяды начальников Генштаба. «Не могу жить, когда гибнет Отечество»

В далекие уже августовские дни 1991 года гибель Маршала Советского Союза Сергея Фёдоровича Ахромеева прошла практически незамеченной, оставшись в тени громких шагов «победившей демократии». Победители тогда старались не афишировать данную смерть. Если о ней и сообщалось в те дни, то лишь в том ключе, что покойный Сергей Ахромеев чувствовал свою вину и ответственность за то, что примкнул к «путчистам». Чем дальше от нас отдаляются события тех лет, тем меньше политизированных оценок происходящего доходит до нас, однако обстоятельства трагической гибели маршала СССР, которого знали и любили в армии, все еще остаются не до конца ясными и понятными.

Обычно, вспоминая жертв августовского путча 1991 года, в СМИ появляется информация о 3-х погибших, которые стали жертвой достаточно странных событий на Садовом кольце и ставших одними из последних Героев Советского Союза. Гораздо реже в прессе вспоминают имена еще троих погибших, которые покончили с собой. Их не принято относить ни к жертвам, ни тем более к героям, хотя в последнее время оценка их поступков серьезно пересматривается обществом. Но тогда многие считали, какие это герои, если они наложили на себя руки и кем они были? Один министр внутренних дел СССР – член «пресловутого» ГКЧП, второй управляющий делами ЦК КПСС, махровый «партократ», третий – маршал Советского Союза, советник Горбачева по военным вопросам, также поддержавший ГКЧП.

Необходимо отметить тот факт, что когда это все произошло (а самоубийства следовали одно за другим уже после провала «путча»), многие стали думать о том, что никакие это не самоубийства, а организованные кем-то убийства, целью которых является устранение важных и особо неугодных для кого-то свидетелей.

Все трое самоубийц были достаточно яркими личностями, но один из них – маршал Советского Союза Сергей Ахромеев был настолько уникальной и яркой фигурой, что его трагедия наиболее характерна для того времени, которое называется перестройкой и позволяет лучше понять то время и события тех дней. Ахромеев был боевым маршалом, который участвовал в Великой Отечественной войне с первого до последнего дня и прошел весь армейский путь от командира взвода до начальника Генерального штаба. В 1980 году он был удостоен Ленинской премии за исследование и создание новых систем автоматизированного управления ВС.

По словам известного писателя, публициста и историка Роя Медведев, маршал Ахромеев был очень достойным человеком и пользовался очень большим уважением как в армии, так и среди членов партии. Маршал был решительным сторонником скорейшего вывода советских войск с территории Афганистана. Вместе с заместителем главы МИД СССР Г. М. Корниенко он считал, что рассчитывать на то, что НДПА сможет удержаться у власти не стоит, максимум, на что можно рассчитывать, это то, что НДАП смогла бы занять законное, но при этом скромное место в новом режиме.

Так получилось, что первый крупный некролог памяти погибшего маршала написали не в СССР, а в США и вышел он в журнал «Тайм». Написал его адмирал У. Кроу, который в свое время занимал пост председателя комитета Начальника штабов США. Кроу писал, что Ахромеев был предан идеалам коммунизма и очень гордился тем фактом, что все, что у него было, не намного превосходило то, что он носил на себе. Узкие его представления о капитализме были главной причиной наших с ним споров. При этом при всей своей преданности партии и большом патриотизме Сергей Ахромеев был современным человеком, который прекрасно понимал, что многое в СССР было ошибкой, и многое должно измениться в том случае, если СССР еще собирается оставаться великой державой. Отметил Кроу вклад Ахромеева в контроль за распространением вооружений, созданием и работой над конструктивными советско-американскиими отношениями, уменьшение мировой напряженности и ядерной гонки, которая продолжалась 45 лет. Он назвал Ахромеева человеком чести. Слова из заголовка некролога «Коммунист. Патриот. Солдат» родственники маршала выбили на памятнике маршалу.

Согласно официальной версии, которой придерживался следователь по особо важным делам Генпрокуратуры России Леонид Прошкин, который и занимался расследованием гибели Сергея Ахромеева, события развивались следующим образом. 6 августа 1991 года маршал Ахромеев вместе со своей супругой находился в очередном отпуске, который проводил на территории военного санатория в городе Сочи. При этом о подготовке ГКЧП и планах его участников ему было ничего неизвестно. Уже утром 19 августа, узнав из передач по телевидению о происходящем в стране, он тут же вылетел в Москву, где в тот же день провел встречу с вице-президентом СССР Геннадием Янаевым и вошел в состав штаба ГКЧП, где занялся работой по сбору и последующему анализу информации о военно-политической обстановке в государстве.

24 августа 1991 года Ахромеев прибыл в собственный рабочий кабинет в Кремле и, будучи в состоянии депрессии после провала инициативы ГКЧП, принял решение о самоубийстве. В 9:40 минут утра он предпринял первую попытку, после чего оставил об этом записку. «Я плохой мастер готовить орудие самоубийства. Первая попытка (в 9.40) не удалась. Порвался тросик. Очнулся в 10.00. Собираюсь с силами все повторить вновь». Вечером того же дня тело маршала Советского Союза было обнаружено в его личном кабинете, он повесился. На место была вызвана бригада следователей во главе с Прошкиным, который прибыл в Кремль в 23:27 и зафиксировал увиденное на видео. Маршал сидел у окна кабинета на полу. Его шея была перетянута синтетическим шпагатом, свободный конец которого крепился к ручке оконной рамы. При этом в его кабинете был идеальный порядок, не было обнаружено никаких следов борьбы. На своем рабочем месте Ахромеев оставил предсмертные письма и записки – всего 6 штук. Опрос лиц, которые контактировали с Ахромеевым, осмотр места происшествия и содержание предсмертных записок и данные проведенной экспертизы позволили Прошкину сделать вывод о том, что Сергей Ахромеев свел счеты с жизнью по своей воле.

Однако, если внимательно познакомиться с материалами дела, которые были собраны в 2 достаточно увесистые папки, возникает достаточное количество вопросов. В деле содержится много нестыковок и элементарных противоречий, которые были зафиксированы в ходе следствия. Можно привести лишь несколько цитат из этого дела, чтобы и у вас возникли некоторые сомнения в правильности выводов следствия.

«Прибыли в Кремль. Сергей Ахромеев сказал: «Езжайте на базу, я вас вызову». И так и не вызвал. В 10:50 минут утра я позвонил ему в Кремль и отпросился у него на обед, после чего он меня отпустил и сказал, чтобы в 13:00 я был на базе» (из показаний кремлевского водителя Н. В. Платонова).

«Был на рабочем месте с 10 до 15 часов, Сергея Ахромеева не видел, но его кабинет был открыт, я определил этот факт по тому, что в кабинет маршала входили и выходили люди, но кто это был – я не знаю. Я полагал, что это входит и выходит сам маршал, так как секретари по субботам на работу не выходили. Когда я покидал здание, заметил, что в двери кабинета Ахромеева ключа не было.. Я точно помню, что ключ в двери кабинета отсутствовал, иначе я бы не стал гасить свет в коридоре» (из показаний, которые дал советник президента СССР В. В. Загладин).

«Дежурный офицер В. Н. Коротеев доложил мне (около 24 часов), что в кабинете 19а советника президента СССР С. Ф. Ахромеева в замочную скважину вставлен ключ, а свет в кабинете не горит и, что он просит меня прибыть на место» (из показаний, которые дал коменданта корпуса 1 Кремля М. И. Барсуков).

«От кого-то из представителей охраны, которого зовут Сашей, я слышала, что он видел маршала живым около 2-х часов дня в субботу» (показания А. В. Гречиной – референта советника президента СССР).

При этом в данном деле есть и другие вопросы, которые не очень хорошо укладываются в официальную версию произошедшего. Во-первых, вызывает вопросы сам метод самоубийства, который для военного человека является крайне нехарактерным. Удивляет и способ – маршал повесился сидя. Данный метод обычно применяется в криминальном мире, так вешаются в тюрьмах из-за «архитектурных особенностей» камер. Однако мало того, что Ахромеев сам дошел до такого метода, так он еще и проигнорировал более традиционный вариант с потолком, на котором будто специально были оборудованы крюки для тяжелых люстр.

Во-вторых, когда Прошкин получил приказ расследовать обстоятельства смерти маршала, следователи в течение длительного времени не допускались к месту происшествия и им не разрешили брать с собой понятых, которыми в итоге стали сотрудники КГБ, которые дежурили в том же здании, где был расположен кабинет маршала.

В-третьих, непосредственно перед трагедией 23 августа Сергей Ахромеев завершил работу над текстом своего выступления на предстоящей сессии Верховного Совета, которая должна была состояться 26 августа 1991 года. Свое выступление он обсуждал с дочерью (которая даже сохранила черновик речи). Маршал собирался донести до общественности и депутатов сведения и факты предательства некоторыми высшими чиновниками из руководства страны интересов государства. Если 26 августа Ахромеев собирался публично выступить перед депутатами, зачем ему было вешаться 24 числа..

Данная версия, которая остается только версией, способна хоть как-то дать ответы на некоторые вопросы. К тому же на тот факт, что Ахромеева начали шантажировать благополучием его семьи, невольно наводит и одна из его предсмертных записок, в которой он пишет родным: «Всегда для меня был главным долг воина и гражданина. Вы были на втором месте. Сегодня я впервые ставлю на первое место долг перед вами. Прошу вас мужественно пережить эти дни…»

Однако следователь генпрокуратуры Леонид Прошкин не рассматривал эту версию или аналогичные ей. По его словам, для этого не было никаких оснований, так как не просматривались мотивы, по которым надо было убивать Ахромеева. О готовящемся выступлении на сессии Верховного Совета СССР он не слышал. Кажется странным, что профессионал такого уровня упустил из вида такой серьезный факт, который мог изменить все дело.

Сегодня можно утверждать, что у возможных убийц Ахромеева были на то причинны. Он был правой рукой Горбачева и много знал, он знал, куда и кто продает советское вооружение, знал всю кухню предательства стратегических интересов СССР в Европе, о том как разворовывается техника и средства западных групп войск СССР. Его компромат мог быть убийственным, но все свои секреты маршал забрал с собой.

Источники информации:
-http://www.e-reading-lib.org/chapter.php/1009735/216/Nepomnyaschiy_-_100_velikih_zagadok_russkoy_istorii.html
-http://www.peoples.ru/military/commander/ahromeev/history.html
-http://www.stoletie.ru/kultura/tajna_marshala_ahromejeva_2011-08-26.htm

Оригинал взят у sluza_2 в Маршал С.Ф. Ахромеев

Повторюсь с постом

Передача Взгляд. 1990-й год. Тема: Какая армия нам нужна?

Начал военную службу в 1940 году, поступив в военно-морское училище. Вступил в КПСС в 1943 году. В годы Великой Отечественной войны — командир взвода морской пехоты, адъютант, начштаба батальона, командир батальона, воевал на Сталинградском, Ленинградском, 4-м Украинском и Южном фронтах. Был награждён за участие в обороне Ленинграда во время блокады.
После войны командир танкового батальона, начальник штаба и командир танкового полка, заместитель командира, начальник штаба и командир танковой дивизии.
В 1952 году окончил Военную академию бронетанковых и механизированных войск и в 1967 году Военную академию Генштаба.
С 1967 1-й заместитель командующего и командующий армией, начальник штаба — 1-й заместитель командующего войсками ДВО.
С 1974 года — заместитель начальника, с 1979 года — первый заместитель начальника, а в 1984—1988 гг. — начальник Генерального штаба Вооружённых сил СССР и первый заместитель министра обороны СССР.
Руководил планированием военных операций в Афганистане на всех этапах, включая и вывод войск.
Лауреат Ленинской премии 1980 года за исследование и разработку новых систем автоматизированного управления Вооружёнными Силами. С 1981 года — кандидат, а в 1983—1990 гг. — член ЦК КПСС. В 1982 году ему присвоено звание Героя Советского Союза. В 1983 году получил звание Маршала Советского Союза.
С 1988 года — советник председателя Президиума ВС СССР, с мая 1989 года — советник председателя ВС СССР. С марта 1990 года — советник Президента СССР.
В 1984—1989 гг. — депутат Верховного Совета СССР. В марте 1989 года избран народным депутатом СССР от Бельцкого терр. округа № 697 (Молдавская ССР). Член Верховного Совета СССР, Комитета ВС СССР по вопросам обороны и безопасности.
В должности начальника Генерального Штаба неоднократно участвовал в переговорах, положивших «конец» холодной войне. Вместе с тем росли его разногласия с М. С. Горбачёвым; он высказывал несогласие с военной реформой и ослаблением советской военной мощи, в связи с чем «ушёл» в отставку. Неоднократно выступал на заседаниях Съезда народных депутатов и Верховного Совета СССР, а также в печати со статьями, где говорил об опасности быстрого завоевания СССР странами НАТО. В марте 1990 г. был назначен советником Президента СССР по военным делам

«Он понимал, что многое делается уже неправильно, в ущерб интересам нашей страны, но, будучи сам человеком честным, был уверен, что такими должны быть и другие люди, полагая, что всё это делается по недоразумению, по чьим-то необъективным докладам» (генерал армии М. Гареев).
19 августа вернулся в Москву из Сочи, где он проводил отпуск вместе с женой Тамарой Васильевной и внуками, и встретился с Геннадием Янаевым. Поддержал Обращение ГКЧП и предложил своё содействие, хотя в состав комитета не вошёл. Ночь он провёл на своей даче, где жила его младшая дочь со своей семьей.
20 августа работал в Кремле и в здании Министерства обороны, собирая информацию о военно-политической обстановке в стране. Приготовил план мероприятий, которые необходимо было провести в связи с введением чрезвычайного положения.
В ночь с 20 на 21 августа ночевал в своём кабинете в Кремле. Из кабинета он звонил своим дочерям и жене в Сочи.
«Я был уверен, что эта авантюра потерпит поражение, а приехав в Москву, лично убедился в этом. <...> Пусть в истории хоть останется след - против гибели такого великого государства протестовали» (из записной книжки С. Ф. Ахромеева).

22 августа он отправил на имя Горбачёва личное письмо.
«Почему я приехал в Москву по своей инициативе - никто меня из Сочи не вызывал - и начал работать в «Комитете»? Ведь я был уверен, что эта авантюра потерпит поражение, а приехав в Москву, ещё раз убедился в этом. Дело в том, что, начиная с 1990 года, я был убеждён, как убеждён и сегодня, что наша страна идёт к гибели. Вскоре она окажется расчленённой. Я искал способ громко заявить об этом. Посчитал, что моё участие в обеспечении работы «Комитета» и последующее связанное с этим разбирательство даст мне возможность прямо сказать об этом. Звучит, наверное, неубедительно и наивно, но это так. Никаких корыстных мотивов в этом моём решении не было» (Маршал Ахромеев, из личного письма М. С. Горбачёву).

23 августа Сергей Фёдорович присутствовал на заседании Комитета Верховного Совета СССР по делам обороны и госбезопасности.
24 августа 1991 года в 21 час 50 мин. в служебном кабинете № 19 "а" в корпусе 1 Московского Кремля дежурным офицером охраны Коротеевым был обнаружен труп Маршала Советского Союза Ахромеева Сергея Фёдоровича (1923 года рождения), работавшего советником Президента СССР.
«Вспоминаю поразившую меня деталь в публикации о самоубийстве Героя Советского Союза советника Президента СССР маршала Ахромеева. После первой неудачной попытки - оборвалась верёвка - Сергей Федорович пришёл в себя (около 20 минут он был без сознания), вышел из своего кремлевского кабинета, разыскал сослуживца, у которого накануне занял небольшую сумму денег, возвратил ему долг и уже после этого довёл задуманное до конца» .

Он оставил письма членам своей семьи, а также записку, где говорил, что уходит из жизни, не в силах видеть крушение всего того, чему он посвятил свою жизнь.

«Не могу жить, когда гибнет моё Отечество и уничтожается всё, что я всегда считал смыслом моей жизни. Возраст и прошедшая моя жизнь дают мне право из жизни уйти. Я боролся до конца. Ахромеев».

Похоронен на Троекуровском кладбище. Вскоре после его смерти была разграблена его могила, откуда похищен маршальский мундир с наградами, который так и не был впоследствии обнаружен.

«Маршал Сергей Ахромеев был моим другом. Его самоубийство - это трагедия, отражающая конвульсии, которые сотрясают Советский Союз. Он был коммунистом, патриотом и солдатом. И я полагаю, что именно так он сказал бы о себе сам» (американский адмирал Уильям Д. Кроув).

[править] Из жизни Маршала
Во время стажировки в СССР во второй половине 70-х годов Кондолиза Райс, интересовавшаяся взаимодействием руководящих военно-политических структур, «пересчитала в Москве все окна в здании Министерства обороны, чтобы прикинуть, сколько примерно людей может там работать», «Её оценка - пять тысяч. Позже уже во время её работы в СНБ при Буше-старшем, точность этой оценки ей подтвердил один из партнеров по переговорам маршал Сергей Ахромеев» .
Был решительным сторонником вывода войск из Афганистана . Вместе с Г. М. Корниенко считал, что «рассчитывать на то, что НДПА сможет остаться у власти после вывода советских войск из страны - не реально. Максимум, на что можно было надеяться так это на то, чтобы НДПА заняла законное, но весьма скромное место в новом режиме». См. .
По свидетельству В. И. Болдина, Ахромеев подтверждал, что «военная разведка располагает приблизительно такими же данными, как и КГБ» о «подозрениях в связях со спецслужбами зарубежных стран» члена Политбюро А. Н. Яковлева .
В 1991 году ещё советский маршал Ахромеев так оценивал потери СССР в Великой Отечественной войне: “Если считать всех погибших в военных действиях, то есть военнослужащих и партизан, не вернувшихся домой с войны, то будет 8 миллионов 668 тысяч 400 человек… Из них в 1941 году - 3 миллиона 138 тысяч…” .
«СССР в 1970-х годах производил в 20 раз больше танков, чем США».
Вопрос Г. Шахназарова, помощника Генсека КПСС М. Горбачева (1980-е годы): «Зачем надо производить столько вооружений?»
Ответ начальника Генштаба С. Ахромеева: «Потому что ценой огромных жертв мы создали первоклассные заводы, не хуже, чем у американцев. Вы что, прикажете им прекратить работу и производить кастрюли?»

Из книги Егора Гайдара «Гибель империи».

Маршал Советского Союза

Родился в с. Виндрей в Мордовии в семье крестьянина. В Красной Армии с 1940 года.

В Великой Отечественной войне (1941–1945) командовал взводом и батальоном. После войны на штабных и командных должностях - командир танкового полка, начальник штаба дивизии, командир дивизии, командующий армией, начальник штаба военного округа. В 1952 окончил Военную академию бронетанковых и механизированных войск, а в 1967 - Военную академию Генштаба.

С 1974 в Генеральном штабе, с 1979 - первый заместитель начальника Генштаба. В 1981 стал лауреатом Ленинской премии; в 1982 ему присвоено звание Героя Советского Союза; 25 марта 1983 г. С. Ф. Ахромееву присвоено звание Маршала Советского Союза. В 1984–1988 маршал был начальником Генерального штаба Вооруженных Сил СССР, первым заместителем Министра Обороны.

С 1990 - Военный советник президента М. С. Горбачева.

Официально сообщалось, что после провала попытки государственного переворота, предпринятой ГКЧП, маршал Ахромеев покончил жизнь самоубийством.

1 сентября 1991 г. похоронен на Троекуровском кладбище в Москве. В тот же день могилу раскопали мародёры и похитили маршальский мундир и награды Ахромеева.

Маршал С. Ф. Ахромеев награжден :

• Золотой Звездой Героя Советского Союза (7.05.1982),
• 4 орденами Ленина,
• орденом Октябрьской Революции,
• орденом Отечественной войны 1-й степени,
• 2 орденами Красной Звезды,
• орденом «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» 3-й степени,
• 16 медалями,
• а также 24 наградами иностранных государств.

В. А. Егоршин, «Фельдмаршалы и маршалы». М., 2000

Ахромеев Сергей Федорович

Родился 5 мая 1923 г. в с. Виндрей Торбеевского района Мордовской АССР; русский. В 1942 г. окончил 2-е Астраханское пехотное училище по 2-месячной программе; в 1945 г. - Высшую офицерскую школу самоходной артиллерии БТ и МВ; в 1952 г. - с отличием и золотой медалью командный факультет Военной академии БТ и МВ; в 1967 г. - с отличием и золотой медалью Военную академию Генерального штаба ВС СССР.

На военную службу был призван 30 июня 1940 г. После окончания училища с 17 октября 1942 г. по февраль 1943 г. - командир стрелкового взвода, затем адъютант старший (начальник штаба) стрелкового батальона (по июнь 1943 г.), помощник начальника штаба полка (по июль 1943 г.), врид командира мотобатальона автоматчиков (июль-ноябрь 1944 г.).

После Великой Отечественной войны с сентября 1945 г. по сентябрь 1947 г. - командир батальона. С июля 1952 г. по август 1955 г. - начальник штаба полка, по декабрь 1957 г. - командир танкового полка. Затем заместитель командира танковой дивизии (по декабрь 1960 г.) и командир танковой (учебной) дивизии (по сентябрь 1965 г.).

После завершения учебы в Военной академии Генерального штаба назначается начальником штаба 8-й танковой армии (июль 1967 г.-октябрь 1968 г.), затем командующим 7-й танковой армией (по май 1972 г.).

В аттестации, написанной командующим войсками Белорусского военного округа генерал-полковником И. М. Третьяком, отмечалось, что «командующий 7-й танковой армией... с высоким чувством ответственности относится к выполнению порученного дела. По своему характеру прямой, правдив и принципиален».

С мая 1972 г. по март 1974 г. С. Ф. Ахромеев возглавляет штаб Дальневосточного военного округа, а по февраль 1979 г. - начальник Главного оперативного управления - заместитель начальника Генерального штаба ВС СССР. Маршал Советского Союза Огарков Н. В., аттестуя своего заместителя в 1978 г., писал, что С. Ф. Ахромеев «твердо изучил и хорошо знает состояние и перспективы развития наших Вооруженных Сил и вероятного противника... Волевой и решительный генерал. Ответственности и трудностей в работе не боится».

С февраля 1979 г. по сентябрь 1984 г. он - первый заместитель начальника Генерального штаба ВС СССР, а затем по декабрь 1988 г. - начальник Генерального штаба ВС СССР, по август 1991 г. - генеральный инспектор Группы генеральных инспекторов МО СССР (советник Президента СССР).

С.Ф. Ахромееву присвоено звание Героя Советского Союза (7.05.1982 г.). Он награжден 4 орденами Ленина (23.02.1971 г., 21.02.1978 г., 28.04.1980 г., 7.05.1982 г.), орденом Октябрьской Революции (7.01.1988 г.), 2 орденами Красной Звезды (15.09.1943 г., 30.12.1956 г.), орденами Отечественной войны I степени (6.04.1985 г.) и «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» III степени (30.04.1975 г.), а также 16 медалями СССР и 24 орденами и медалями иностранных государств.

(*5.05.1923 - † 24.08.1991) - Маршал Советского Союза.

В годы Великой отечественной войны - младший офицер, был награждён за участие в обороне Ленинграда во время блокады. Принимал участие в боях с немецко-фашистскими захватчиками на Ленинградском, Сталинградском, Южном и 4-м Украинском фронтах.

С 1974 года - заместитель начальника генштаба ВС СССР, с 1979 года - первый заместитель; в 1984-1988 гг. - Начальник Генерального штаба Вооружённых сил СССР, первый замминистра обороны СССР.

В 1982 году Ахромееву присвоено звание Героя Советского Союза. В 1983 году получил звание маршала.

С 1988 года - советник председателя Президиума ВС СССР, с мая 1989 года - советник председателя ВС СССР. С марта 1990 года - советник Президента СССР.

В 1984-1989 гг. - депутат Верховного Совета СССР. В марте 1989 года избран народным депутатом СССР. Член Верховного Совета СССР, Комитета ВС СССР по вопросам обороны и безопасности.

В должности начальника Генерального Штаба неоднократно участвовал в переговорах, положивших конец «холодной войне». Вместе с тем росли его разногласия с М. С. Горбачёвым; он высказывал несогласие с военной реформой и ослаблением советской военной мощи, в связи с чем ушёл в отставку.

Ахромеев подал в отставку после решения Горбачева об уничтожении новейшей и самой высокоточной советской баллистической ракеты - "Ока" (SS-23) под сурдинку договора о РСМД, несмотря на то, что "Ока" не попадала под него ни по каким параметрам.

Ахромеев не был членом ГКЧП и узнал о его создании лишь утром 19 августа, когда находился с женой Тамарой Васильевной и внуками на отдыхе в Сочи. Но он решил вернуться в Москву, оставив родных в санатории. В Кремле маршал был уже вечером 19 августа, и в 22 часа он встретился с вице-президентом Г.Янаевым.

Ахромеев сказал, что он поддерживает Обращение ГКЧП и готов помогать. Ночь он провел на своей даче, где жила его младшая дочь со своей семьей. Весь день 20 августа Ахромеев работал в Кремле и в здании Министерства обороны, собирая информацию о военно-политической обстановке в стране. Ночевал он в своем кабинете - на раскладушке. Отсюда звонил жене в Сочи.

22 августа Ахромеев узнал о возвращении Горбачева, об аресте министра обороны Д.Язова. С Горбачевым Ахромеев не встречался. Он начал готовить свое письмо Горбачеву, а также текст выступления на сессии Верховного Совета, которая была намечена на 26 августа. В его записной книжке, которую потом отдали родным, было на этот счет много записей, в том числе и такая:

"Почему я приехал в Москву из Сочи? Никто меня не вызывал. Я был уверен, что эта авантюра потерпит поражение, а, приехав в Москву, лично убедился в этом. Но с 1990 года наша страна идет к гибели. Горбачев дорог, но Отечество дороже! Пусть в истории хоть останется след - против гибели такого великого государства протестовали".

"Не могу жить, когда гибнет моё Отечество и уничтожается всё, что считал смыслом моей жизни. Возраст и прошедшая моя жизнь мне дают право из жизни уйти. Я боролся до конца".

Маршал Ахромеев был достойным военачальником и пользовался большим уважением в армии и в партии. Он начал войну в 1941 году заместителем командира взвода морской пехоты, а завершил ее командиром батальона. В 1979-1988 гг. он был первым заместителем начальника, а потом и начальником Генерального штаба и первым заместителем министра обороны СССР. Он руководил планированием военных операций в Афганистане на всех этапах, включая и вывод войск. На переговорах о сокращении вооружений Ахромеев был главным экспертом, и Горбачев признавал, что без него эти переговоры были бы менее успешными.

Маршал тяжело переживал ту антиармейскую кампанию, которую вела значительная часть прессы в 1989-1990 гг., не встречая противодействия у Горбачева. Ахромеев часто выступал по этому поводу на заседаниях Съезда народных депутатов и Верховного Совета СССР.

О самоубийстве маршала по телевидению сообщили вечером 25 августа, немного подробнее об этом же писали газеты 26 августа, но со ссылкой на Генеральную прокуратуру СССР. Сообщалось, что идет следствие. Никакого некролога не было и после 26 августа. Ни Президент страны, ни новый министр обороны СССР маршал авиации Евгений Шапошников не выразили по поводу смерти Ахромеева никаких публичных соболезнований.

Наибольшее внимание к судьбе покойного маршала проявил американский адмирал Уильям Кроув, который во времена Р. Рейгана занимал пост председателя Комитета начальников штабов США - в Америке это высший пост для профессиональных военных. У. Кроув провел много времени c Ахромеевым на разного рода переговорах по военным вопросам и проникся к нему глубоким уважением. Адмирал несколько раз пытался дозвониться до родных Ахромеева в Москву, но неудачно. В конце концов он попросил знакомых ему американских журналистов в Москве разыскать в советской столице жену и дочерей покойного маршала и высказать им соболезнование. Он просил также возложить венок на могилу своего коллеги.

Именно адмирал У. Кроув написал первый большой некролог, посвященный памяти маршала Ахромеева и опубликованный в сентябре 1991 года в американском журнале "Тайм". "Маршал Сергей Ахромеев,- писал адмирал, - был моим другом. Его самоубийство - это трагедия, отражающая конвульсии, которые сотрясают Советский Союз. Он был коммунистом, патриотом и солдатом. И я полагаю, что именно так он сказал бы о себе сам. При всем своем великом патриотизме и преданности партии Ахромеев был современным человеком, который понимал, что многое в его стране было ошибкой и многое должно быть изменено, если Советский Союз намерен и впредь оставаться великой державой... Несмотря на его желание перемен, он не предвидел, куда приведут реформы в будущем... Он был предан идеалам коммунизма и очень гордился тем, что все, что у него было, не намного превосходило то, что он носил на себе. Его узкие представления о капитализме были причиной нашего самого жаркого спора. В конце концов он не смог примирить свои противоречивые убеждения с тем, что захлестывало его. Это не умаляет его вклада в контроль над вооружениями, в создание более конструктивных советско-американских отношений и в уменьшение напряженности, сковывавшей наши страны 45 лет. Это был человек чести".

Статья в "Тайм" сопровождалась фотографией - маршал Ахромеев и адмирал Кроув стоят рядом на военных учениях, наблюдая за воздушным десантом. Это были самые масштабные военные учения в 80-е годы, которые проводились в США с 6 по 10 июля 1988 года и охватывали территорию штатов Северная Каролина, Техас, Южная Дакота. Были показаны действия крупных подразделений сухопутных войск, ВВС и ВМС США и их взаимодействие. Как профессиональный военный Ахромеев был восхищен, но как патриот удручен. В Советском Союзе он уже не мог показать американским военным профессионалам подобной картины...

В ноябре 1991 года прокуратура РФ прекратила уголовное дело в отношении С.Ф. Ахромеева по факту его участия в деятельности ГКЧП ввиду отсутствия состава преступления. Следствие пришло к выводу, что хотя С.Ф. Ахромеев принял участие в работе ГКЧП и выполнил по заданию заговорщиков ряд конкретных действий, однако по содержанию этих действий нельзя судить о том, что умысел Ахромеева был направлен на участие в заговоре с целью захвата власти.

Многие знавшие характер Ахромеева, не могли поверить в то, что он совершил самоубийство и полагали, что в действительности он был убит. Возможно, он и был убит -- убийством своей страны.

Один из жж-истов пишет (20.8.2006):

Сегодня смотрел фильмы про 19.08 по ОРТ и по РТР. Больше всего произвели впечатление кадры с повешенным маршалом Ахромеевым. Он повесился на оконном замке. На какой-то проволоке или шнурке... Я помню Ахромеева по выступлениям на Съезде народных депутатов СССР. Это был фанатик, искренне преданный коммунистической идее. Он вызывал у меня ненависть, потому что я понимал, что этот человек будет биться до конца. В отличие от янаевых, язовых и стародубцевых маршал Ахромеев верил в свои идеалы и покончил с собой, когда понял, что его Советский Союз кончается. Сейчас такое трудно себе представить...

Маршал Ахромеев

24 августа 1991 года в своем кремлевском кабинете покончил жизнь самоубийством советник Президента СССР, Маршал Советского Союза С. Ф. Ахромеев. На следующий день практически все средства массовой информации пестрели сообщениями об этом трагическом событии.

Родился Сергей Фёдорович 5 мая 1923 года в селе Виндрей Торбеевского района (ныне Республика Мордовия). В Красной Армии с 1940 года. В Великую Отечественную войну в июле - декабре 1941 года С.Ф. Ахромеев в составе объединённого курсантского стрелкового батальона участвовал в боях за Ленинград. По окончании училища в действующей армии: с октября 1942 года по февраль 1943 года командовал стрелковым взводом, затем адъютант старший стрелкового батальона, помощник начальника штаба стрелкового полка, адъютант старший мотострелкового батальона танковой бригады, с июля 1944 года командовал батальоном автоматчиков самоходно-артиллерийской бригады. Принимал участие в боях с немецко-фашистскими захватчиками на Ленинградском, Сталинградском, Южном и 4-м Украинском фронтах.По окончании войны, с июня 1945 года С.Ф. Ахромеев заместитель командиpa, затем командир танкового батальона, начальник штаба танкосамоходного и механизированного полков, командир танкового полка, заместитель командиpa мотострелковой дивизии, затем - начальник штаба танковой дивизии. По окончании Военной академии Генерального штаба, прошёл путь от начальника штаба до первого заместителя начальника Генерального штаба Вооружённых Сил СССР. 25 марта 1983 года С.Ф. Ахромееву присвоено звание «Маршал Советского Союза» (он стал единственным за все историю, кто стал Маршалом Советского Союза, будучи первым заместителем, а не начальником Генерального штаба).

Предсмертные послания

В предсмертном письме, адресованном родным, Сергей Федорович так объяснил свой последний поступок: «Всегда для меня главным был долг воина и гражданина. Вы были на втором месте. Сегодня я впервые ставлю на первое место долг перед вами. Прошу вас мужественно пережить эти дни. Поддерживайте друг друга. Не давайте повода для злорадства недругам». Это значило, что после провала ГКЧП, который был активно поддержан маршалом, он считал, что его арестуют, и желал избавить семью от связанного с этим унижения. Информацию о причинах случившегося дополняет найденная в кремлевском кабинете маршала прощальная записка: «Не могу жить, когда гибнет мое Отечество и уничтожается все, что я всегда считал смыслом в моей жизни. Возраст и прошедшая моя жизнь дают мне право уйти из жизни. Я боролся до конца».

«Я плохой мастер готовить орудие самоубийства…»

Тело Ахромеева обнаружили около 22 часов. Дежурный офицер охраны сообщил коменданту этого корпуса, что света в кабинете № 19а нет, а в двери торчит ключ. Тогда офицеры открыли кабинет… Поскольку комендантом служил не кто иной, как Михаил Барсуков, в ельцинское время ставший на время фаворитом Бориса Николаевича и возглавивший сначала Главное управление охраны, а потом Федеральную службу безопасности, некоторые журналисты потом выдвинули версию, не он ли эту смерть и организовал? Но, по мнению других авторов, Михаил Иванович, педантичный службист и чрезвычайно осторожный человек, менее всего подходил для таких тайных импровизаций. Попавшие в кабинет Ахромеева за полночь сыщики сняли на видео труп в маршальской форме в положении сидя на полу возле батареи парового отопления.

Обращение к президенту

После ареста на аэродроме летавших к Горбачеву в Форос членов ГКЧП маршал все ожидал, что с минуты на минуту придут арестовывать и его, ведь из всех помощников и советников Михаила Сергеевича он единственный активно поддержал путчистов. Поэтому 22 августа Сергей Федорович написал письмо Президенту СССР, в котором счел своим долгом с солдатской прямотой рассказать о своем участии в деятельности Госкомитета по чрезвычайному положению.Из этого письма видно, что, отдыхая в военном санатории в Сочи, до утра 19 августа маршал вообще ничего не знал о ГКЧП. Услышав утром по телевидению о его создании, по собственной инициативе немедленно вылетел пассажирским самолетом в Москву.В тот же день в 18 часов он уже был в Кремле на своем рабочем месте, а в 20 часов встретился с вице-президентом Геннадием Янаевым. Ахромеев сказал тому, что согласен с программой, изложенной Комитетом в его обращении к гражданам СССР, и предложил свои услуги в качестве советника исполняющего обязанности Президента СССР. По поручению Янаева Ахромеев вместе с Олегом Баклановым занялся деятельностью по сбору и анализу складывающейся обстановки. В течение 20-21 августа им были подготовлены два доклада такого рода.Кроме того, посетив 20 августа около 15 часов дня министра обороны Д. Т. Язова в его кабинете на пятом этаже арбатского «Пентагона», Сергей Федорович присутствовал при том, как заместитель министра обороны генерал армии Владислав Ачалов докладывал Дмитрию Тимофеевичу свои соображения о плане захвата «Белого дома», в котором тогда размещался Верховный Совет РСФСР. «Мне понятно, что как Маршал Советского Союза я нарушил Военную Присягу и совершил воинское преступление, — давал предельно строгую оценку своим поступкам Ахромеев. — Не меньшее преступление мной совершено и как советником Президента СССР».Но если маршал так ясно сознавал, что идет преступным путем, почему же он на него вступил? «Я был уверен, что эта авантюра потерпит поражение, а приехав в Москву, еще раз убедился в этом, — пишет он все в том же послании к Горбачеву. — Начиная с 1990 года я был убежден, что наша страна идет к гибели. Вся она окажется расчлененной. Я искал способ громко заявить об этом. Посчитал, что мое участие в обеспечении работы «Комитета» и последующее, связанное с этим разбирательство даст мне возможность прямо сказать об этом. Звучит, наверное, неубедительно и наивно, но это так. Никаких корыстных мотивов в этом моем решении не было…»Старший следователь по особо важным делам Прокуратуры РСФСР Леонид Прошкин, который занимался изучением обстоятельств ухода маршала из жизни, в конце концов сделал вывод: «Лиц, виновных в наступлении смерти Ахромеева или каким-либо образом причастных к ней, не имеется», после чего дело было закрыто «за отсутствием состава преступления».

Солдат долга

Руководство Министерства обороны СССР воздало Маршалу Советского Союза последние почести в морге Военного госпиталя им. Бурденко, на Троекуровское кладбище никто из генералов не счел нужным поехать. И хоронили маршала без положенного его рангу ритуала.Мог ли Сергей Федорович предполагать, что российская прокуратура прекратит и возбужденное против него уголовное дело по факту участия в деятельности ГКЧП «ввиду отсутствия состава преступления»?Бывший министр иностранных дел СССР Эдуард Шеварднадзе, который вовсе не был другом Ахромеева, по многим важнейшим проблемам разоружения стоял на принципиально иных позициях, откликнулся на смерть своего оппонента по переговорам с американцами следующим выражением чувств к нему в интервью журналистам: «Солдат долга, это было видно сразу».А председатель комитета начальников штабов вооруженных сил США Уильям Крау написал в журнале «Тайм»: "Маршал Сергей Ахромеев, - писал адмирал из США, - был моим другом. Его самоубийство - это трагедия, отражающая конвульсии, которые сотрясают Советский Союз. Он был коммунистом, патриотом и солдатом. И я полагаю, что именно так он сказал бы о себе сам. При всем своем великом патриотизме и преданности партии Ахромеев был современным человеком, который понимал, что многое в его стране было ошибкой, и многое должно быть изменено, если Советский Союз намерен и впредь оставаться великой державой.Он прилагал большие усилия, чтобы снизить напряженность между вооруженными силами наших двух стран».