Краткая биография николая заболоцкого. Творческая эволюция николая алексеевича заболоцкого

Жизнь и творчество Заболоцкий Н.А.

ЗАБОЛОЦКИЙ, НИКОЛАЙ АЛЕКСЕЕВИЧ (1903-1958), русский поэт, переводчик. Родился 24 апреля (7 мая) 1903 под Казанью. Его дед по отцу, отслужив при Николае I положенные четверть века в солдатах, записался уржумским мещанином и работал объездчиком в лесничестве. Один из двух его сыновей, отец поэта, получил казенную стипендию и выучился на агронома. Женился он поздно и взял в жены городскую учительницу, «сочувствующую революционным идеям». Семья жила в селе Сернуре; сын, первый из шестерых детей, учился вдали от дома, в реальном училище Уржума. По окончании училища в 1920 Заболоцкий отправился в Москву, где поступил одновременно на филологический и медицинский факультеты Московского университета, однако вскоре переехал в Петроград и поступил в педагогический институт. Участвовал в литературном кружке «Мастерская слова», не был отобран в состав пролетарского писательского авангарда, однако нашел общий язык со стихотворцами, считавшими себя «левым флангом» ленинградского отделения Всероссийского союза поэтов (вскоре упраздненного).
В 1926-1927 Заболоцкий служил в армии, затем получил место в отделе детской книги Госиздата. Руководил отделом С.Маршак, в отделе работали Е.Шварц, Л.Чуковская, Н.Олейников. Отдел выпускал не только книги, но и два детских журнала - «Чиж» и «Еж». К работе были привлечены поэты-единомышленники Заболоцкого - Д.Хармс и А.Введенский, образовалась поэтическая группа со своей программой. В конце 1927 она стала именоваться Объединением Реального искусства (сперва ОБЕРИО, затем ОБЭРИУ), ее приверженцы - обэриутами. Манифест обэриутов появился в начале 1928 в Афишах Дома печати, раздел «Поэзия обэриутов» написал Заболоцкий. В духе тогдашнего культа новаторства было заявлено: «Мы - творцы не только нового поэтического языка, но и создатели нового ощущения жизни и ее предметов». Себя он при этом назвал «поэтом голых конкретных фигур, придвинутых вплотную к глазам зрителя». К этому времени было опубликовано вразброс несколько стихотворений Заболоцкого, более или менее подтверждавших эту декларацию (Вечерний бар, Футбол, Игра в снежки и т.д.). Они прошли незамеченными, зато изданный тиражом 1200 экз. сборник Столбцы (1929), включавший 22 стихотворения, «вызвал в литературе порядочный скандал», как сообщал другу Заболоцкий, добавив: «...и я был причислен к лику нечестивых». Статья в журнале «Печать и революция» (1930, № 4) называлась Система девок, в журнале «Стройка» (1930, № 1) - Распад сознания. Книга оценивалась как «враждебная вылазка», однако прямых распоряжений в отношении Заболоцкого не последовало и ему (при посредстве Н.Тихонова) удалось завязать особые отношения с журналом «Звезда», где и было напечатано около десяти стихотворений, пополнивших Столбцы во второй (неопубликованной) редакции сборника (в окончательной, впервые воспроизведенной в издании 1965 редакции раздел Столбцы и поэмы содержит 46 стихотворений).
Столбцы и примыкающие к ним стихотворения 1926-1932 представляли собой опыты словесной пластики, ориентированной на повседневную бытовую речь и сближавшей поэзию с современной живописью. Натюрморты, жанровые сцены и этюды Столбцов мотивировались «по-обэриутски»: «Посмотрите на предмет голыми глазами и вы увидите его впервые очищенным от ветхой литературной позолоты... Мы расширяем смысл предмета, слова и действия». Такое «расширение смысла» постепенно отдалило Заболоцкого от других обэриутов и явственно сказалось в поэме Торжество земледелия, написанной в 1929-1930 и полностью напечатанной в журнале «Звезда» в 1933: это была своего рода «мистерия-буфф», прославлявшая коллективизацию как начало вселенского благоустройства. О его полнейшей лояльности свидетельствует стихотворение на смерть Кирова (1934), немыслимое в контексте творчества других обэриутов. При этом в поэме Торжество земледелия, как и в последующих - Безумный волк (1931) и Деревья (1933), сказалось влияние В.Хлебникова. Как и для других поэтов левого толка, Хлебников был для Заболоцкого культовой фигурой, ему была особенно близка устремленность хлебниковской поэтической мысли к сотворению утопии, «учреждению» всемирной гармонии. Подоспело ко времени и знакомство с сочинениями К.Э.Циолковского, в которых Заболоцкий видел подтверждение визионерских мечтаний Хлебникова. Публикация Торжества земледелия повлекла за собой изъятие из обращения номера «Звезды» с текстом поэмы, оценку автора в органе ЦК ВКП(б) «Правда» (в статье В.Ермилова Юродствующая поэзия и поэзия миллионов) и шельмование в других периодических изданиях. Подготовленную к печати книгу Стихотворения 1926-1932 издать не удалось; попытка издать стихотворения и поэмы 1926-1936 оказалась тщетной. Семнадцать новых стихотворений Заболоцкого, большей частью опубликованных в газете «Известия» и максимально приближенных к среднему уровню советской интеллигентской («умствующей») поэзии 1930-х годов, составили сборник Вторая книга (1937), который, по-видимому, должен был свидетельствовать о полной «перековке» автора Столбцов и Торжества земледелия. Заболочкий выпустил также переводы-пересказы для детей и юношества Гаргантюа и Пантагрюэля Ф.Рабле, одного из Путешествий Гулливера Дж.Свифта, Тиля Уленшпигеля Ш.де Костера, а также стихотворное переложение поэмы Шота Руставели Витязь в тигровой шкуре. Тем не менее в 1938 он был арестован и осужден как участник вымышленной террористической организации ленинградских писателей. Его «дело», следствие с пытками и лагерные мытарства кратко описаны в его воспоминаниях История моего заключения (журнал «Даугава», 1988, № 3). Колымский срок был прерван, и уже в 1943 Заболоцкий получил статус ссыльно-поселенца сперва на Алтае, затем в Казахстане. В 1946 он переехал в Москву, в 1948 опубликовал сборник Стихотворения, в котором превалируют произведения грузинской тематики, среди них - Горийская симфония, акафист Сталину, написанный еще в 1936 и переизданный к семидесятилетию вождя. Заболоцкому было предложено превратить свой пересказ 1930-х годов поэмы Шота Руставели в полный перевод. Как и заказанное ему стихотворное переложение Слова о полку Игореве, это было одной из самых престижных и выгодных переводческих работ советского времени. Никакой лирики лагерно-ссыльного периода не сохранилось, и никаких свидетельств о существовании таковой не имеется; новые стихотворения начинают появляться с 1946. Они представляют собой результат творческой эволюции, определившейся еще в 1934-1937. Заболоцкий использует поэтику жестокого романса; характерна она и для стихотворений трагического звучания (В этой роще березовой, Старая сказка, Воспоминание, Где-то в поле возле Магадана и т.д.). Между тем стихотворение Облетают последние маки содержит прямое и открытое авторское признание: «Нет на свете печальней измены, чем измена себе самому». И прижизненный сборник Стихотворения (1957), и посмертное Избранное (1960) дают заведомо искаженное представление о лирике Заболоцкого, включая лишь немногим больше половины его произведений 1936-1958 и целиком отсекая стихотворения и поэмы раннего периода, противоречившие благолепному образу советского поэта. Сам Заболоцкий от своего раннего творчества не отрекался и не оставлял надежды на публикацию более или менее полного собрания. Он составил его дважды - в 1952 и 1958; предугадывая обязательные претензии стилистической цензуры, пытался без особого успеха приглаживать тексты 1926-1936, вопреки тогдашней программной «красоте неуклюжести» (Битва слонов, 1931): «Весь мир неуклюжего полон значения!». Впервые поэзия Заболоцкого была представлена читателю с достаточной полнотой в 1965 (Большая серия «Библиотеки поэта»). Ряд ранних стихотворений и поэма Птицы (1933) оставались неопубликованными до 1972. В первоначальном виде Столбцы и поэмы 1930-х годов были заново опубликованы в книге Вешних дней лаборатория (1987). Умер Заболоцкий в Москве 14 октября 1958.

Серебряный век подарил миру плеяду удивительных поэтов. Ахматова, Мандельштам, Цветаева, Гумилев, Блок… То ли время было такое необыкновенное, то ли мироздание на мгновение замешкалось, и теория вероятностей прозевала это невероятное совпадение. Но так или иначе, начало двадцатого века - это время фейерверка, праздничного салюта в мире русской поэзии. Звезды вспыхивали и гасли, оставляя после себя стихи - известные и не очень.

Известный неизвестный Заболоцкий

Один из самых недооцененных авторов того времени - поэт Н. Заболоцкий. Все знают, что Ахматова - гений, но не каждый может процитировать ее стихи. То же касается и Блока или Цветаевой. А вот творчество Заболоцкого знают практически все - но многие понятия не имеют, что это именно Заболоцкий. «Зацелована, околдована, с ветром в поле…», «Душа обязана трудиться…» и даже «Котя, котенька, коток…». Все это - Заболоцкий Николай Алексеевич. Стихи принадлежат его перу. Они ушли в народ, стали песнями и детскими колыбельными, имя автора превратилось в лишнюю формальность. С одной стороны - самое искреннее признание в любви из всех возможных. С другой - вопиющая несправедливость по отношению к автору.

Прозаический поэт

Проклятие недооцененности коснулось не только стихов поэта, но и собственно его жизни. Она всегда был «не в масть». Не соответствовал стандартам, представлениям и чаяниям. Для ученого он был слишком поэт, для поэта - слишком обыватель, для обывателя - слишком мечтатель. Его дух никак не соответствовал его телу. Блондин среднего роста, круглолицый и склонный к полноте, Заболоцкий производил впечатление человека основательного и степенного. Солидный молодой человек весьма прозаической наружности никак не соответствовал представлениям об истинном поэте - чувствительном, ранимом и мятущемся. И только люди, знавшие Заболоцкого близко, понимали, что под этой внешней бутафорской важностью скрывается удивительно чуткий, искренний и жизнерадостный человек.

Бесконечные противоречия Заболоцкого

Даже литературный кружок, в котором оказался Николай Алексеевич Заболоцкий, был «неправильный». Обэриуты - беспардонные, смешливые, парадоксальные, казались самой неподходящей компанией для серьезного молодого человека. А между тем Заболоцкий был очень дружен и с Хармсом, и с Олейниковым, и с Введенским.

Еще один парадокс несоответствия - литературные предпочтения Заболоцкого. Известные оставляли его равнодушным. Не любил он и высоко ценимую окололитературной средой Ахматову. А вот неприкаянный, мятущийся, призрачно-сюррелистичный Хлебников казался Заболоцкому поэтом великим и глубоким.

Мировосприятие этого человека болезненно контрастировало с его внешностью, его образом жизни и даже происхождением.

Детство

Родился Заболоцкий 24.04.1903 в Казанской губернии, Кизической слободе. Его детство прошло на фермах, в деревнях и селах. Отец - агроном, мать - сельская учительница. Жили они сначала в Казанской губернии, потом переехали в село Сернур Сейчас это республика Марий Эл. Позже многие отмечали характерный северный говор, прорывавшийся в речи поэта - ведь именно оттуда был родом Николай Заболоцкий. Биография этого человека тесно переплелась с его творчеством. Любовь к земле, уважение к крестьянскому труду, трогательная привязанность к животным, умение понимать их - все это Заболоцкий вынес из своего деревенского детства.

Стихи Заболоцкий писать начал рано. Уже в третьем классе он «издавал» рукописный журнал, в котором печатал собственные произведения. Причем занимался этим с присущим его характеру прилежанием и тщанием.

В десятилетнем возрасте Заболоцкий поступил в реальное училище Уржума. Там увлекался не только литературой, как можно было ожидать, но и химией, рисованием, историей. Эти увлечения позже и определили выбор, который сделал Николай Заболоцкий. Биография поэта сохранила следы творческих метаний, поиска себя. Приехав в Москву, он поступил сразу на два и историко-филологический. Позже он выбрал все же медицину и даже проучился там семестр. Но в 1920 году прожить в столице без посторонней помощи студенту было трудно. Не выдержав безденежья, Заболоцкий вернулся в Уржум.

Поэт и ученый

Позже Заболоцкий все же окончил институт, но уже Петроградский, по курсу «Язык и литература». Писал стихи, но талантливым его не считали. Да и сам он отзывался о своих произведениях того периода как о слабых и насквозь подражательных. Окружающие видели его скорее ученым, чем поэтом. Действительно, наука была той областью, которой всегда интересовался Николай Заболоцкий. Биография поэта могла бы сложиться по-другому, если бы он принял решение заниматься не стихосложением, а научными изысканиями, к которым всегда имел склонность.

После обучения Заболоцкий был призван в армию. Во время службы он входил в редакцию полковой стенгазеты и очень гордился впоследствии тем, что она была лучшей в округе.

Заболоцкий в Москве

В 1927 году Заболоцкий все же вернулся в Москву, из которой семь лет назад уехал в большом разочаровании. Но сейчас он был уже не студент, а молодой поэт. Заболоцкий с головой окунулся в бурлящую литературную жизнь столицы. Он посещал диспуты и обедал в знаменитых кафе, где были завсегдатаями московские поэты.

В этот период литературные вкусы Заболоцкого окончательно сформировались. Он пришел к выводу, что поэзия не должна быть просто отражением эмоций автора. Нет, в стихах нужно говорить о важных, о нужных вещах! Как подобные взгляды на поэзию сочетались с любовью к творчеству Хлебникова - загадка. Но именно его Заболоцкий полагал единственным поэтом того периода, достойным памяти потомков.

Заболоцкий удивительным образом сочетал несочетаемое. Он был ученым по духу, практиком и прагматиком до мозга костей. Интересовался математикой, биологией, астрономией, читал научные труды по этим дисциплинам. Огромное впечатление произвели на него философские работы Циолковского, Заболоцкий даже вступил с автором в переписку, обсуждая космогонические теории. И в то же время это был тонкий, лиричный, эмоциональный поэт, пишущий стихи, бесконечно далекие от академической сухости.

Первая книга

Именно тогда в списках членов ОБЭРИУ появилась еще одно имя - Николай Заболоцкий. Биография и творчество этого человека были тесно связаны с кружком поэтов-новаторов. Абсурдная, гротескная, нелогичная стилистика обэриутов в сочетании с академическим мышлением Заболоцкого и его глубокой чувствительностью позволяла создавать произведения сложные и многогранные.

В 1929 году выходит первая книга Заболоцкого - «Столбцы». Увы, результатом публикации были лишь насмешки критиков и недовольство официальной власти. К счастью для Заболоцкого, никаких серьезных последствий этот случайный конфликт с режимом не имел. Поэт после издания книги публиковался в журнале «Звезда» и даже готовил материал для следующей книги. К сожалению, этот стихотворный сборник так и не был подписан в печать. Новая волна травли заставила поэта оставить мечты о публикации.

Николай Алексеевич Заболоцкий начал работать в жанре в изданиях, которые курировал сам Маршак - по тем временам в литературном мире фигура исключительной значимости.

Работа переводчика

Кроме того, Заболоцкий начал заниматься переводами. «Витязь в тигровой шкуре» до сих пор знаком читателям именно в переводе Заболоцкого. Кроме этого, он перевел и переложил для детских изданий «Гаргантюа и Пантагрюэля», «Тиля Уленшпигеля» и один раздел «Путешествий Гулливера».

Маршак, переводчик № 1 страны, высоко отзывался о работах Заболоцкого. Тогда же поэт начал работать над переводом со старославянского «Слова о полку Игореве». Это была огромная работа, проделанная необыкновенно талантливо и тщательно.

Переводил Заболоцкий и Альберто Саба, мало известного в СССР итальянского поэта.

Женитьба

В 1930 году Заболоцкий женился на Екатерине Клыковой. Друзья-обэриуты отзывались о ней исключительно тепло. Даже язвительные Хармс и Олейников были очарованы хрупкой молчаливой девушкой.

Жизнь и творчество Заболоцкого были тесно связаны с этой удивительной женщиной. Заболоцкий никогда не был богат. Более того, он был беден, иногда попросту нищ. Скудные заработки переводчика едва позволяли содержать семью. И все эти годы Екатерина Клыкова не просто поддерживала поэта. Она полностью передала ему бразды правления семьей, никогда ни в чем с ним не споря и ничем не упрекая. Даже друзья семьи поражались преданности женщины, отмечая, что есть в такой самоотверженности что-то не совсем естественное. Уклад дома, малейшие хозяйственные решения - все это определял только Заболоцкий.

Арест

Поэтому когда в 1938 году поэта арестовали, жизнь Клыковой рухнула. Все пять лет заключения мужа она провела в Уржуме, в крайней бедности.

Заболоцкий был обвинен в антисоветской деятельности. Несмотря на длительные изнуряющие допросы и пытки, он не подписал обвинительных заключений, не признал существование антисоветской организации и не назвал никого из предполагаемых ее членов. Возможно, именно это и спасло ему жизнь. Приговором было лагерное заключение, и Заболоцкий провел пять лет в Востоклаге, расположенном в районе Комсомольска-на-Амуре. Там, в нечеловеческих условиях, Заболоцкий занимался стихотворным переложением «Слова о полку Игореве». Как потом объяснял поэт - чтобы сохранить себя как личность, не опуститься до того состояния, в котором уже невозможно творить.

Последние годы

В 1944 году срок был прерван, и Заболоцкий получил статус ссыльного. Год он жил на Алтае, куда приехала и жена с детьми, потом перебрался в Казахстан. Это были тяжелые для семьи времена. Отсутствие работы, денег, вечная неуверенность в завтрашнем дне и страх. Боялись повторного ареста, боялись, что выгонят из временного жилья, боялись всего.

В 1946 году Заболоцкий возвращается в Москву. Он живет у друзей, подрабатывает переводами, жизнь начинает медленно налаживаться. И тогда случается еще одна трагедия. Жена, бесконечно верная преданная жена, мужественно перенесшая все лишения и тяготы, вдруг уходит к другому. Не предает из страха за свою жизнь или жизнь детей, не бежит от нищеты и невзгод. Просто в сорок девять лет эта к другому мужчине. Это сломило Заболоцкого. Гордый, самолюбивый поэт мучительно переживал крах Жизнь Заболоцкого дала крен. Он заметался, лихорадочно ища выход, пытаясь создать хотя бы видимость нормального существования. Предложил руку и сердце малознакомой, в сущности, женщине, причем, по воспоминаниям друзей, даже не лично, а по телефону. Спешно женился, какое-то время провел с новой супругой и расстался с ней, попросту вычеркнув вторую жену из своей жизни. Именно ей, а вовсе не жене, было посвящено стихотворение «Драгоценная моя женщина».

Заболоцкий ушел в работу. Он много и плодотворно переводил, у него были заказы и наконец-то он начал прилично зарабатывать. Он смог пережить разрыв с женой - но не смог пережить ее возвращения. Когда Екатерина Клыкова вернулась к Заболоцкому, у него случился сердечный приступ. Полтора месяца он проболел, но за это время успел привести в порядок все свои дела: рассортировал стихи, написал завещание. Он был человек обстоятельный в смерти так же, как и в жизни. К концу жизни у поэта были и деньги, и популярность, и читательское внимание. Но это уже не могло ничего изменить. Здоровье Заболоцкого было подорвано лагерями и годами бедности, а сердце пожилого человека не выдержало нагрузок, вызванных переживаниями.

Смерть Заболоцкого наступила 14.10.1958 года. Он умер по пути в ванну, куда шел, чтобы почистить зубы. Врачи запрещали Заболоцкому вставать, но он всегда был человеком аккуратным и даже немного педантом в быту.

Один из самых недооцененных поэтов Серебряного века был поэт Николай Заболоцкий. Все знают, что Ахматова - гений, но не каждый может процитировать ее стихи. То же касается и Блока или Цветаевой. А вот творчество Заболоцкого знают практически все - но многие понятия не имеют, что это именно Заболоцкий. «Зацелована, околдована, с ветром в поле…», «Душа обязана трудиться…» и даже «Котя, котенька, коток…». Все это - Заболоцкий Николай Алексеевич. Стихи его ушли в народ, стали песнями и детскими колыбельными, имя автора превратилось в лишнюю формальность. С одной стороны - самое искреннее признание в любви из всех возможных. С другой - вопиющая несправедливость по отношению к автору. Для ученого он был слишком поэт, для поэта - слишком обыватель, для обывателя - слишком мечтатель.

Дух Заболоцк ого никак не соответствовал его телу. Блондин среднего роста, круглолицый и склонный к полноте, Заболоцкий производил впечатление человека основательного и степенного. Солидный молодой человек весьма прозаической наружности никак не соответствовал представлениям об истинном поэте - чувствительном, ранимом и мятущемся. И только люди, знавшие Заболоцкого близко, понимали, что под этой внешней бутафорской важностью скрывается удивительно чуткий, искренний и жизнерадостный человек.

Откройся, мысль!

Стань музыкою, слово,

Ударь в сердца,

Чтоб мир торжествовал!

Литературный кружок, в котором оказался Николай Алексеевич Заболоцкий, был «неправильный». Обэриуты - беспардонные, смешливые, парадоксальные, казались самой неподходящей компанией для серьезного молодого человека. А между тем Заболоцкий был очень дружен и с Хармсом, и с Олейниковым, и с Введенским.

Еще один парадокс несоответствия - литературные предпочтения Заболоцкого. Известные советские поэты оставляли его равнодушным. Не любил он и высоко ценимую окололитературной средой Ахматову. А вот неприкаянный, мятущийся, призрачно-сюррелистичный Хлебников казался Заболоцкому поэтом великим и глубоким. Мировосприятие этого человека болезненно контрастировало с его внешностью, его образом жизни и даже происхождением.

В 1930 году Николай Заболоцкий женился на Екатерине Клыковой. Друзья-обэриуты отзывались о ней исключительно тепло. Даже язвительные Хармс и Олейников были очарованы хрупкой молчаливой девушкой. Жизнь и творчество Заболоцкого были тесно связаны с этой удивительной женщиной. Заболоцкий никогда не был богат. Более того, он был беден, иногда попросту нищ. Скудные заработки переводчика едва позволяли содержать семью. И все эти годы Екатерина Клыкова не просто поддерживала поэта. Она полностью передала ему бразды правления семьей, никогда ни в чем с ним не споря и ничем не упрекая.

Друзья семьи поражались преданности женщины, отмечая, что есть в такой самоотверженности что-то не совсем естественное. Уклад дома, хозяйственные решения - все это определял только Заболоцкий.

Когда в 1938 году поэта арестовали, жизнь Клыковой рухнула. Все пять лет заключения мужа она провела в Уржуме, в крайней бедности. Заболоцкий был обвинен в антисоветской деятельности. Несмотря на длительные изнуряющие допросы и пытки, он не подписал обвинительных заключений, не признал существование антисоветской организации и не назвал никого из предполагаемых ее членов. Возможно, именно это и спасло ему жизнь. Приговором было лагерное заключение, и Заболоцкий провел пять лет в Востоклаге, расположенном в районе Комсомольска-на-Амуре. Там, в нечеловеческих условиях, Заболоцкий занимался стихотворным переложением «Слова о полку Игореве». Как потом объяснял поэт - чтобы сохранить себя как личность, не опуститься до того состояния, в котором уже невозможно творить.

В 1944 году срок был прерван, и Заболоцкий получил статус ссыльного. Год он жил на Алтае, куда приехала и жена с детьми, потом перебрался в Казахстан. Это были тяжелые для семьи времена. Отсутствие работы, денег, вечная неуверенность в завтрашнем дне и страх. Боялись ареста, боялись, что выгонят из временного жилья, боялись всего.

В 1946 Заболоцкий возвращается в Москву. Он живет у друзей, подрабатывает переводами, жизнь начинает медленно налаживаться. И тогда случается еще одна трагедия. Жена, бесконечно верная преданная жена, мужественно перенесшая все лишения и тяготы, вдруг уходит к другому. Не предает из страха за свою жизнь или жизнь детей, не бежит от нищеты и невзгод. Просто в сорок девять лет эта женщина уходит к другому мужчине. Это сломило Заболоцкого. Гордый, самолюбивый поэт мучительно переживал крах семейной жизни.

Старый ли дуб зашептался с сосной,
Или вдали заскрипела рябина,
Или запела щегла окарина,
Или малиновка, маленький друг,

Мне на закате ответила вдруг?

Кто мне откликнулся в чаще лесной?
Ты ли, которая снова весной
Вспомнила наши прошедшие годы,
Наши заботы и наши невзгоды,
Наши скитанья в далеком краю,—
Ты, опалившая душу мою?

Кто мне откликнулся в чаще лесной?
Утром и вечером, в холод и зной,
Вечно мне слышится отзвук невнятный,
Словно дыханье любви необъятной,
Ради которой мой трепетный стих
Рвался к тебе из ладоней моих…

Жизнь Заболоцкого дала крен. Он заметался, лихорадочно ища выход, пытаясь создать хотя бы видимость нормального существования. Предложил руку и сердце малознакомой, в сущности, женщине, причем, по воспоминаниям друзей, даже не лично, а по телефону. Спешно женился, какое-то время провел с новой супругой и расстался с ней, попросту вычеркнув вторую жену из своей жизни. Именно ей, а вовсе не жене, было посвящено стихотворение «Драгоценная моя женщина». Заболоцкий ушел в работу. Он много и плодотворно переводил, у него были заказы и наконец-то он начал прилично зарабатывать.

На закате

Когда, измученный работой,
Огон души моей иссяк,
Вчера я вышел с неохотой
В опустошенный березняк.

На гладкой шелковой площадке,
Чей тон был зелен и лилов,
Стояли в стройном беспорядке
Ряды серебряных стволов.

Сквозь небольшие расстоянья
Между стволами, сквозь листву,
Небес вечернее сиянье
Кидало тени на траву.

Был тот усталый час заката,
Час умирания, когда
Всего печальней нам утрата
Незавершенного труда.

Два мира есть у человека:
Один, который он творил,
Другой, который мы от века
Творим по мере наших сил.

Несоответствия огромны,
И, несмотря на интерес,
Лесок березовый Коломны
Не повторяд моих чудес.

Душа в невидимом блуждала,
Своими сказками полна,
Незрячим взором провожала
Природну внешнюю она.

Так, вероятно, мысль нагая,
Когда-то брошена в глуши,
Сама в себе изнемогая,
Моей не чувствует души.

1958

Заболоцкий смог пережить разрыв с женой - но не смог пережить ее возвращения. Когда Екатерина Клыкова вернулась, у него случился сердечный приступ. Полтора месяца Заболоцкий проболел, но за это время успел привести в порядок все свои дела: рассортировал стихи, написал завещание. Он был человек обстоятельный в смерти так же, как и в жизни. К концу жизни у поэта были и деньги, и популярность, и читательское внимание. Но это уже не могло ничего изменить. Здоровье Заболоцкого было подорвано лагерями и годами бедности, а сердце пожилого человека не выдержало нагрузок, вызванных переживаниями. Смерть Заболоцкого наступила 14.10.1958 года. Он умер по пути в ванну, куда шел, чтобы почистить зубы. Врачи запрещали Заболоцкому вставать, но он всегда был человеком аккуратным и даже немного педантом в быту.

И довершат строение природы, —

Пускай мой бедный прах покроют эти воды,

Пусть приютит меня зеленый этот лес.

Я не умру, мой друг…

Николай Алексеевич Заболоцкий (1903-1958) — русский поэт. Родился под Казанью в семье интеллигентов: отец работал агрономом, мать была сельской учительницей. Детство Заболоцкого прошло в Вятской губернии, в селе Сернур, вблизи провинциального города Уржума. Учился будущий поэт сначала в сельской школе, затем, с 1913 по 1920 год, в реальном училище, находившемся в его же селе. После окончания училища Заболоцкий уезжает в Москву, где поступает в Московский университет сразу на два факультета — медицинский и филологический. В 1921 году молодой человек переезжает в Петроград и поступает в Педагогический институт им. А.И. Герцена на отделение языка и литературы, окончательно определив своё призвание.

После окончания института Заболоцкий служит в армии, а позднее, с 1927 года, начинает работать редактором в отделе детской книги, сотрудничает с детскими журналами «Ёж» и «Чиж». В 1938 году в жизни Заболоцкого произошёл драматический поворот: по ложному доносу в антигосударственном заговоре поэт был арестован и репрессирован. Пять лет Заболоцкий отбывал заключение в лагерях на Колыме, в 1943 году получил статус ссыльного поселенца и работал строителем на Дальнем Востоке, Алтае и в Казахстане.

В 1950 году Заболоцкий возвращается из ссылки и живёт в Москве. Он много пишет, спешит наверстать безвозвратно утраченные годы. Однако невыносимая жизнь в лагере, тяжёлые условия ссылки подорвали его здоровье: в 1950-е годы Заболоцкий болеет и в 1958 году умирает от второго инфаркта.

Творчество Заболоцкого

Интерес к литературе у Заболоцкого проявился уже в детские годы: известно, что в третьем классе сельской школы он «издавал» рукописный журнал, куда вписывал свои детские стихотворения. В годы учёбы в пединституте Заболоцкий сблизился с группой молодых поэтов и сам сочинял стихотворения. Но по самокритичному выражению Заболоцкого, результат поэтической деятельности этого времени — «объёмистая тетрадь плохих стихов». Первые настоящие стихотворения, в которых уже ощущалась индивидуальная поэтическая манера, Заболоцкий пишет в 1926-1927 годах во время службы в армии.

Активный творческий период начался с работы в отделе детской книги: Заболоцкий выпускает книги для детей в стихах и прозе «Резиновые головы» и «Змеиное молоко», пишет в журналах «Ёж» и «Чиж». К этому времени относятся и его творческие связи с известными поэтами Даниилом Хармсом и Александром Введенским. За десятилетие творческой деятельности, предшествовавшее аресту в 1938 году, Заболоцкий становится большим поэтом, он выпускает две книги стихотворений: «Столбцы» (1929) и «Вторая книга» (1937), пишет поэмы, создаёт для детей переводы — пересказы знаменитых произведений мировой литературы: «Гаргантюа и Пантагрюэль» французского писателя Франсуа Рабле, «Путешествия Гулливера» английского писателя Джонатана Свифта, «Легенда о Тиле Уленшпигеле» бельгийского писателя Шарля де Костера, поэма «Витязь в тигровой шкуре» грузинского поэта Шота Руставели. В эти годы Заболоцкий увлекается также живописью и философией.

После лагерей и ссылки Заболоцкий создаёт ряд замечательных литературных произведений. Лирика Заболоцкого приобретает глубокий философский характер, в ней появляется трагическое звучание, навеянное тяжёлыми впечатлениями прошлых лет. В это время Заболоцкий также заканчивает полный перевод поэмы Руставели «Витязь в тигровой шкуре» и делает один из лучших переводов величайшего памятника древнерусской литературы — «Слова о полку Игореве».

Одними из самых известных стихотворений Заболоцкого являются стихотворения «Некрасивая девочка» (1955) и «Не позволяй душе лениться» (1958). Эти стихотворения относятся к философской лирике поэта, особенностью которой было изображение обычной, будничной жизни. Заболоцкий поднимает такие значимые философские темы, как жизнь человека и его душа или природа красоты, обращаясь к повседневной действительности. Например, он пишет стихотворение «Некрасивая девочка», словно глядя из окна на играющих во дворе соседских детей, а в стихотворении «Не позволяй душе лениться» лирический герой размышляет о душе человека, её совершенствовании через труд и заботу о ближнем.

В.А. Зайцев

Николай Алексеевич Заболоцкий (1903-1958) - выдающийся русский поэт, человек нелегкой судьбы, прошедший сложный путь художественных исканий. Его самобытное и многообразное творчество обогатило отечественную поэзию, особенно в сфере философской лирики, и заняло прочное место в поэтической классике XX в.

Склонность к писанию стихов обнаружилась у будущего поэта еще в детстве и в школьные годы. Но серьезные занятия поэзией приходятся на начало двадцатых, когда Заболоцкий учился - сначала в Московском университете, а затем в Педагогическом институте им. А.И. Герцена в Петрограде. В «Автобиографии» об этом периоде сказано: «Много писал, подражая то Маяковскому, то Блоку, то Есенину. Собственного голоса не находил».

На протяжении 20-х гг. поэт проходит путь интенсивных духовных поисков и художественного эксперимента. От юношеских стихотворений 1921 г. («Сизифово Рождество», «Небесная Севилья», «Сердце-пустырь»), несущих следы влияний разнородных поэтических школ - от символизма до футуризма, он приходит к обретению творческой самобытности. К середине десятилетия одно за другим создаются его оригинальные стихотворения, впоследствии составившие первую книгу.

В эту пору Н. Заболоцкий вместе с молодыми ленинградскими поэтами «левой» ориентации (Д. Хармсом, А. Введенским, И. Бехтеревым и другими) организовали «Объединение реального искусства» («Обериу»), Заболоцкий принимал участие в составлении программы и декларации группы, несомненно вкладывая в само ее название собствен­ный смысл: «Обериу» - “Объединение единственно реалистического искусства, а «у» - это украшательство, которое мы себе позволяли”. Войдя в объединение, Заболоцкий больше всего стремился сохранять самостоятельность, возводя в основной принцип «творческую свободу членов содружества».

В 1929 г. вышла первая книга Заболоцкого «Столбцы», включившая 22 стихотворения 1926-1928 гг. Она сразу привлекла внимание читателей и критиков, вызвала разноречивые отклики: с одной стороны, серьезные положительные рецензии Н. Степанова, М. Зенкевича и других, отмечавших приход нового поэта со своим оригинальным видением мира, с другой - грубые, разносные статьи под характерными названиями: «Система кошек», «Система девок», «Распад сознания».

Что же вызвало такую неоднозначную реакцию? В стихах «Столбцов» проявилось резко индивидуальное и остраненное восприятие автором современной ему действительности. Сам поэт позже писал, что темой его стихов был глубоко чуждый и враждебный ему «хищнический быт всякого рода дельцов и предпринимателей», «сатирическое изображение этого быта». Острая антимещанская направленность ощущается во многих стихотворениях книги («Новый быт», «Ивановы», «Свадьба», «Обводный канал», «Народный дом»). В изображении мира мещан возникают черты абсурдизма, реалистическая конкретность соседствует с гиперболизацией и алогизмом образов.

Открывало книгу стихотворение «Красная Бавария», в названии которого зафиксированы характерные реалии того времени: так назывался известный пивной бар на Невском. С первых строк возникает предельно конкретное, живое и пластическое изображение обстановки этого заведения:

В глуши бутылочного рая, где пальмы высохли давно, - под электричеством играя, в бокале плавало окно; оно на лопастях блестело, потом садилось, тяжелело; над ним пивной дымок вился... Но это описать нельзя.

Автор в известной степени, в соответствии с самохарактеристикой, данной им в «Декларации» обериутов, предстает здесь как «поэт голых конкретных фигур, придвинутых вплотную к глазам зрителя». В развертывающемся далее описании пивной и ее завсегдатаев последовательно нарастают внутренняя напряженность, динамика и все большее обобщение. Вместе с поэтом мы видим, как «в том бутылочном раю/ сирены дрогли на краю/ кривой эстрады», как «вертятся двери на цепочках,/ спадает с лестницы народ,/ трещит картонною сорочкой,/ с бутылкой водит хоровод», как «мужчины тоже все кричали,/ они качались по столам,/ по потолкам они качали/ бедлам с цветами пополам...» Все усиливается ощущение бессмысленности и абсурда происходящего, из бытовой конкретики возникает всеобщая фантасмагория, которая выплескивается на улицы города: «Глаза упали, точно гири,/ бокал разбили - вышла ночь...» И перед читателем вместо «глуши бутылочного рая» уже встает «...за окном - в глуши времен... Невский в блеске и тоске...» Обобщенные суждения такого рода встречаются и в других стихах: «И всюду сумасшедший бред...» («Белая ночь»).

Об остром неприятии мещанского мира говорит сам характер метафор и сравнений: «...жених, проворен нестерпимо,/ к невесте лепится ужом» («Новый быт»), «в железных латах самовар/ шумит домашним генералом» («Ивановы»), «Прямые лысые мужья/ сидят, как выстрел из ружья», «огромный дом, виляя задом,/ летит в пространство бытия» («Свадьба»), «Фонарь, бескровный, как глиста,/ стрелой болтается в кустах» («Народный дом») и др.

Выступая в 1936 г. в дискуссии о формализме и вынужденно соглашаясь с обвинениями критики в адрес его экспериментальных стихов, Заболоцкий не отказывался от сделанного им в начале пути и подчеркивал: “«Столбцы» научили меня присматриваться к внешнему миру, пробудили во мне интерес к вещам, развили во мне способность пластически изображать явления. В них удалось мне найти некоторый секрет пластических изображений”.

Секреты пластической изобразительности постигались поэтом не ради чисто художественного эксперимента, а в русле освоения жизненного содержания, а также опыта литературы и других смежных искусств. В этом плане интересна яркая миниатюра «Движение» (декабрь 1927 г.), построенная на отчетливом контрасте статично-живописной первой и динамической второй строфы:

Сидит извозчик, как на троне, из ваты сделана броня, и борода, как на иконе, лежит, монетами звеня.

А бедный конь руками машет, то вытянется, как налим, то снова восемь ног сверкают в его блестящем животе.

Превращение коня в фантастическое животное, обладающее руками и удвоенным количеством ног, дает толчок воображению читателя, в представлении которого оживает кажущаяся поначалу монументально-недвижной картина. О том, что Заболоцкий последовательно искал наиболее выразительных художественных решений в изображении движения, говорит написанное вскоре стихотворение «Пир» (январь 1928 г.), где мы находим динамическую зарисовку: «А конь струится через воздух,/ спрягает тело в длинный круг/ и режет острыми ногами/ оглобель ровную тюрьму».

Книга «Столбцы» стала заметной вехой не только в творчестве Заболоцкого, но и в поэзии того времени, оказав влияние на художественные поиски многих поэтов. Острота социальной и нравственной проблематики, соединение пластической изобразительности, одического пафоса и гротескно-сатирического стиля придавали книге своеобразие и определили диапазон художественных возможностей автора.

О ней немало написано. Исследователи справедливо связывают художественные поиски Заболоцкого и поэтический мир «Столбцов» с опытом Державина и Хлебникова, живописью М. Шагала и П. Филонова, наконец, с «карнавальной» стихией Ф. Рабле. На этот мощный культурный пласт опиралось творчество поэта в его первой книге.

Однако Заболоцкий не ограничивался темой быта и жизни города. В не вошедших в первую книгу стихотворениях «Лицо коня», «В жилищах наших» (1926), «Прогулка», «Меркнут знаки Зодиака» (1929) и др. зарождается и получает художественно-философскую трактовку тема природы, которая становится важнейшей в творчестве поэта в следующее десятилетие. Животные и явления природы в них одухотворяются:

Лицо коня прекрасней и умней.
Он слышит говор листьев и камней.
Внимательный! Он знает крик звериный
И в ветхой роще рокот соловьиный.
И конь стоит, как рыцарь на часах,
Играет ветер в легких волосах,
Глаза горят, как два огромных мира,
И грива стелется, как царская порфира.

Поэт видит все явления природы живыми, несущими в себе человеческие черты: «Речка девочкой невзрачной/ Притаилась между трав...»; «Каждый маленький цветочек/ Машет маленькой рукой»; наконец, «И смеется вся природа,/ Умирая каждый миг» («Прогулка»).

Именно в этих произведениях истоки натурфилософской тематики в лирике и поэмах Заболоцкого 30-50-х гг., его размышлений о взаимоотношениях человека и природы, трагических противоречиях бытия, жизни и смерти, проблеме бессмертия.

На формировании философско-художественных взглядов и концепций Заболоцкого сказалось воздействие трудов и идей В. Вернадского, Н. Федорова, особенно К. Циолковского, с которым он находился в это время в активной переписке. Мысли ученого о месте человечества во Вселенной, несомненно, остро волновали поэта. Кроме того, на его мировоззрении отчетливо сказалось давнишнее увлечение творчеством Гёте и Хлебникова. Как говорил сам Заболоцкий: «В это время я увлекался Хлебниковым, и его строки:

Я вижу конские свободы И равноправие коров... -

глубоко поражали меня. Утопическая мысль о раскрепощении животных нравилась мне».

В поэмах «Торжество Земледелия» (1929-1930), «Безумный волк» (1931) и «Деревья» (1933) поэт шел путем напряженных социально-философских и художественных исканий, в частности он был окрылен идеей «раскрепощения» животных, обусловленной глубокой верой в существование разума в природе, во всех живых существах.

Спроецированная на условия развернувшейся в стране коллективизации, получившая воплощение в авторских размышлениях и философских беседах действующих лиц его поэм-диспутов, эта вера вызвала непонимание и резкие критические нападки. Поэмы подверглись жестокому разносу в статьях «Под маской юродства», «Юродствующая поэзия и поэзия миллионов» и др.

Несправедливые оценки и заушательский тон критики отрицательно сказались на творчестве поэта. Он почти перестал писать и одно время занимался главным образом переводческой деятельностью. Однако стремление проникнуть в тайны бытия, художественно-философское осмысление мира в его противоречиях, раздумья о человеке и природе продолжали волновать его, составляя содержание многих произведений, в числе которых завершенная в 40-е гг. поэма «Лодейников», фрагменты которой были написаны в 1932-1934 гг. Героя, носящего автобиографические черты, мучит контраст между мудрой гармонией жизни природы и ее зловещей, звериной жестокостью:

Лодейников прислушался. Над садом шел смутный шорох тысячи смертей. Природа, обернувшаяся адом, свои дела вершила без затей. Жук ел траву, жука клевала птица, хорек пил мозг из птичьей головы, и страшно перекошенные лица ночных существ смотрели из травы. Природы вековечная давильня соединяла смерть и бытие в единый клуб. Но мысль была бессильна соединить два таинства ее.

(«Лодейников в саду», 1934)

В осмыслении природного и человеческого бытия отчетливо звучат трагические ноты: «На безднах мук сияют наши воды,/ на безднах горя высятся леса!» (Кстати, в редакции 1947 г. эти строки были переделаны и сглажены почти до полной нейтральности: «Так вот о чем шумят во мраке воды,/ О чем, вздыхая, шепчутся леса!» И безусловно прав сын поэта Н.Н. Заболоцкий, так прокомментировавший эти стихи начала 30-х гг.: «В описании «вековечной давильни» природы косвенно отразилось и восприятие поэтом социальной обстановки в стране»).

В лирике Заболоцкого середины 30-х гг. не раз возникают социальные мотивы (стихотворения «Прощание», «Север», «Горийская симфония», опубликованные тогда в центральной прессе). Но все же основная направленность его поэзии - философская. В стихотворении «Вчера о смерти размышляя...» (1936), преодолевая «нестерпимую тоску разъединенья» с природой, поэт слышит и пенье вечерних трав, «и речь воды, и камня мертвый крик». В этом живом звучании он улавливает и различает голоса любимых поэтов (Пушкина, Хлебникова) и сам без остатка растворяется в окружающем мире: «...и сам я был не детище природы,/ но мысль ее! Но зыбкий ум ее!»

Стихотворения «Вчера о смерти размышляя...», «Бессмертие» (позднее получившее название «Метаморфозы») свидетельствуют о пристальном внимании поэта к вечным вопросам бытия, остро волновавшим классиков русской поэзии: Пушкина, Тютчева, Баратынского. В них он пытается решить проблему личного бессмертия:

Как все меняется! Что было раньше птицей -
Теперь лежит написанной страницей;
Мысль некогда была простым цветком;
Поэма шествовала медленным быком;
А то, что было мною, то, быть может,
Опять растет и мир растений множит.
(«Метаморфозы»)

Во «Второй книге» (1937) восторжествовала поэзия мысли. Произошли существенные изменения в поэтике Заболоцкого, хотя найденный им еще в «Столбцах» секрет «пластических изображений» получил здесь явное и весьма выразительное воплощение, например, в таких впечатляющих картинах стихотворения «Север»:

Где люди с ледяными бородами,
Надев на голову конический треух,
Сидят в санях и длинными столбами
Пускают изо рта оледенелый дух;
Где лошади, как мамонты в оглоблях,
Бегут урча; где дым стоит на кровлях,
Как изваяние, пугающее глаз...

Несмотря на кажущиеся благоприятными внешние обстоятельства жизни и работы Заболоцкого (выход книги, высокая оценка его перевода «Витязя в тигровой шкуре» Ш. Руставели, начало работы над стихотворными переложениями «Слова о полку Игореве» и другие творческие планы), его подстерегала беда. В марте 1938 г. он был незаконно арестован органами НКВД и после жесточайшего допроса, продолжавшегося четверо суток, и содержания в тюремной психиатрической больнице получил пятилетний срок исправительно-трудовых работ.

С конца 1938 и до начала 1946 г. Заболоцкий пробыл в лагерях Дальнего Востока, Алтайского края, Казахстана, трудился в тяжелейших условиях на лесоповале, взрывных работах, строительстве железнодорожной магистрали и лишь благодаря счастливому стечению обстоятельств смог устроиться чертежником в проектное бюро, что и спасло ему жизнь.

Это было десятилетие вынужденного молчания. С 1937 по 1946 г. Заболоцкий написал лишь два стихотворения, развивающих тему взаимоотношений человека и природы («Лесное озеро» и «Соловей»). В последний год Великой Отечественной войны и первое послевоенное время он возобновляет работу над художественным переводом «Слова о полку Игореве», сыгравшую важную роль в возвращении его к собственному поэтическому творчеству.

Послевоенная лирика Заболоцкого отмечена расширением тематического и жанрового диапазона, углублением и развитием социально-психологических, нравственно-гуманистических и эстетических мотивов. Уже в первых стихах 1946 г.: «Утро», «Слепой», «Гроза», «Бетховен» и др. - как бы распахнулись открывшиеся горизонты новой жизни и вместе с тем сказался опыт жестоких испытаний.

Стихотворение «В этой роще березовой» (1946), все пронизанное лучами утреннего солнца, несет в себе заряд высокой трагедийности, нестихающей боли личных и всенародных бедствий и утрат. Трагический гуманизм этих строк, их выстраданная гармония и общечеловеческое звучание оплачены муками, которые испытал от произвола и беззаконий сам поэт:

В этой роще березовой,
Вдалеке от страданий и бед,
Где колеблется розовый
Немигающий утренний свет,
Где прозрачной лавиною
Льются листья с высоких ветвей, -
Спой мне, иволга, песню пустынную,
Песню жизни моей.

Эти стихи - о жизни и судьбе все вынесшего, но не сломленного и не изверившегося человека, об опасных, подступивших, быть может, к последней черте путях человечества, о трагической сложности времени, проходящего через людское сердце и душу. В них - горький жизненный опыт самого поэта, отзвук прошедшей войны и предостережение о возможной гибели всего живого на планете, опустошенной атомным вихрем, глобальными катастрофами («...Содрогаются атомы,/ Белым вихрем взметая дома... Ты летишь над обрывами,/ Над руинами смерти летишь... И смертельное облако тянется/ Над твоей головой»).

Перед нами встает провидчески, всеобъемлюще осмысленная вселенская катастрофа и - беззащитность всего живущего на земле перед грозными, хаотичными, не подвластными человеку силами. И все-таки эти строки несут в себе свет, очищение, катарсис, оставляя в человеческом сердце луч надежды: «За великими реками/ Встанет солнце... И тогда в моем сердце разорванном/ Голос твой запоет».

В послевоенные годы Заболоцкий пишет такие замечательные стихотворения, как «Слепой», «Я не ищу гармонии в природе», «Воспоминание», «Прощание с друзьями». Последнее посвящено памяти А. Введенского, Д. Хармса, Н. Олейникова и других товарищей по группе «Обериу», ставших в 30-е гг. жертвами сталинских репрессий. Стихи Заболоцкого отмечены впечатляющей поэтической конкретностью, пластикой и живописностью образа и одновременно - глубоким социальным и философским осмыслением проблем быта и бытия, природы и искусства.

Не свойственные официальной доктрине признаки гуманизма - жалость, милосердие, сострадание - отчетливо видны в одном из первых послевоенных стихотворений Заболоцкого «Слепой». На фоне поднимающегося к небу «ослепительного дня», буйно цветущей в весенних садах сирени внимание поэта приковано к старику «с опрокинутым в небо лицом», вся жизнь которого - «как большая привычная рана» и который, увы, никогда не откроет «полумертвых очей». Глубоко личностное восприятие чужого несчастья неотделимо от философского осмысления, рождающего строки:

И боюсь я подумать,
Что где-то у края природы
Я такой же слепец
С опрокинутым в небо лицом.
Лишь во мраке души
Наблюдаю я вешние воды,
Собеседую с ними
Только в горестном сердце моем.

Искреннее сочувствие людям, шагающим «сквозь тысячи бед», стремление разделить их горе и тревоги вызвали к жизни целую галерею стихотворений («Прохожий», «Неудачник», «В кино», «Некрасивая девочка», «Старая актриса», «Где-то в поле возле Магадана», «Смерть врача» и др.). Их герои очень различны, но при всем многообразии людских характеров и авторского отношения к ним здесь превалируют два мотива, вбирающие авторскую концепцию гуманизма: «Бесконечно людское терпенье,/ Если в сердце не гаснет любовь» и «Человеческой силе/ Не положен предел...»

В творчестве Заболоцкого 50-х гг., наряду с лирикой природы и философскими раздумьями, интенсивно разрабатываются жанры построенного на сюжете стихотворного рассказа и портрета - от написанных еще в 1953-1954 гг. стихотворений «Неудачник», «В кино» до созданных в последний год жизни - «Генеральская дача», «Железная старуха».

В своеобразном стихотворном портрете «Некрасивая девочка» (1955) Заболоцкий ставит философско-эстетическую проблему - о сущности красоты. Рисуя образ «некрасивой девочки», «бедной дурнушки», в сердце которой живет «чужая радость так же, как своя», автор всей логикой поэтической мысли подводит читателя к выводу о том, «что есть красота»:

И пусть черты ее нехороши И нечем ей прельстить воображенье, - Младенческая грация души Уже сквозит в любом ее движенье.

А если это так, то что есть красота И почему ее обожествляют люди?

Сосуд она, в котором пустота, Или огонь, мерцающий в сосуде?

Прелесть и обаяние этого стихотворения, раскрывающего «чистый пламень», который горит в глубине души «некрасивой девочки», в том, что Заболоцкий сумел показать и поэтически утвердить подлинную духовную красоту человека - то, что было постоянным предметом его размышлений на протяжении 50-х гг. («Портрет», «Поэт», «О красоте человеческих лиц», «Старая актриса» и др.).

Интенсивно разрабатываемые в позднем творчестве Заболоцкого социальные, нравственные, эстетические мотивы не вытеснили важнейшую его философскую тему человека и природы. Важно подчеркнуть, что теперь поэт занял отчетливую позицию по отношению ко всему, что связано с вторжением в природу, ее преображением и т.п.: «Человек и природа - это единство, и говорить всерьез о каком-то покорении природы может только круглый дуралей и дуалист. Как могу я, человек, покорять природу, если сам я есть не что иное, как ее разум, ее мысль? В нашем быту это выражение «покорение природы» существует лишь как рабочий термин, унаследованный из языка дикарей». Вот почему в его творчестве второй половины 50-х гг. с особой глубиной раскрыто единство человека и природы. Эта мысль проходит через всю образную структуру стихов Заболоцкого.

Так, написанное на основе впечатлений от поездки в Грузию стихотворение «Гомборский лес» (1957) отличается яркой живописностью, музыкальностью образов. Здесь и «киноварь с охрой на листьях», и «клен в озаренье и в зареве бук», и подобные «арфам и трубам кусты» и т.д. Сама поэтическая ткань, эпитеты и сравнения отмечены повышенной экспрессивностью, буйством красок и ассоциаций из сферы искусства («В кизиловой роще кровавые жилы/ Топорщил кустарник...»; «...дуб бушевал, как Рембрандт в Эрмитаже,/ А клен, как Мурильо, на крыльях парил»), И вместе с тем эта пластическая и живописная изобразительность неотделима от пристальной мысли художника, проникнутой лирическим чувством причастности к природе:

Я сделался нервной системой растений,
Я стал размышлением каменных скал,
И опыт осенних моих наблюдений
Отдать человечеству вновь пожелал.

Восхищение роскошными южными пейзажами не отменяло давних и стойких пристрастий поэта, писавшего о себе: «Я воспитан природой суровой...» Еще в 1947 г. в стихотворении «Я трогал листы эвкалипта», навеянном грузинскими впечатлениями, он не случайно связывает свои симпатии, боль и печаль с другими, гораздо более родными сердцу видениями:

Но в яростном блеске природы
Мне снились московские рощи,
Где синее небо бледнее,
Растенья скромнее и проще.

В поздних стихах поэта осенние пейзажи родины нередко тоже видятся ему в экспрессивно-романтических тонах, реализуются в образах, отмеченных пластикой, динамичностью, острым психологизмом: «Целый день осыпаются с кленов/ Силуэты багровых сердец... Пламя скорби свистит под ногами,/ Ворохами листвы шевеля» («Осенние пейзажи»). Но, пожалуй, с особой силой «очарованье русского пейзажа» ему удается передать, пробившись через плотную завесу обыденности и по-новому увидев и изобразив это на первый взгляд «царство тумана и морока», на самом деле полное особой красоты и тайной прелести.

Стихотворение «Сентябрь» (1957) - пример одушевления пейзажа. Решению этой художественной задачи служат сравнения, эпитеты, олицетворения - все компоненты поэтической структуры. Интересна диалектика развития образа-переживания (соотношение мотивов непогоды и солнца, увядания и расцвета, переход ассоциаций из сферы природы в мир человека и обратно). Пробившийся сквозь дождевые облака луч солнца осветил куст орешника и вызвал у поэта целый поток ассоциаций-размышлений:

Значит, даль не навек занавешена Облаками и, значит, не зря,
Словно девушка, вспыхнув, орешина Засияла в конце сентября.
Вот теперь, живописец, выхватывай Кисть за кистью, и на полотне
Золотой, как огонь, и гранатовой Нарисуй эту девушку мне.
Нарисуй, словно деревце, зыбкую Молодую царевну в венце
С беспокойно скользящей улыбкою На заплаканном юном лице.

Тонкое одухотворение пейзажа, спокойная, раздумчивая интонация, взволнованность и вместе сдержанность тона, красочность и мягкость рисунка создают обаяние этих стихов.

С ювелирной точностью подмечая детали, запечатлевая мгновенья жизни природы, поэт воссоздает ее живой и цельный в своей постоянной, текучей изменчивости облик. В этом смысле характерно стихотворение «Вечер на Оке»:

И чем ясней становятся детали Предметов, расположенных вокруг,
Тем необъятней делаются дали Речных лугов, затонов и излук.
Горит весь мир, прозрачен и духовен, Теперь-то он поистине хорош,
И ты, ликуя, множество диковин В его живых чертах распознаешь.

Заболоцкий умел тонко передавать одухотворенность мира природы, раскрывать гармонию человека с ней. В поздней лирике он шел к новому и своеобразному синтезу философского раздумья и пластического изображения, поэтической масштабности и микроанализа, постигая и художественно запечатлевая связь современности, истории, «вечных» тем. Среди них особое место занимает в его позднем творчестве тема любви.

В 1956-1957 гг. поэт создает лирический цикл «Последняя любовь», состоящий из 10 стихотворений. В них развертывается драматическая история взаимоотношений уже немолодых людей, чье чувство прошло нелегкие испытания.

Глубоко личные любовные переживания неизменно проецируются в этих стихах на жизнь окружающей природы. В теснейшем слиянии с ней видится поэту то, что происходит в его собственном сердце. И потому уже в первом стихотворении «букет чертополоха» несет в себе отсветы вселенной: «Эти звезды с острыми концами,/ Эти брызги северной зари/... Это тоже образ мирозданья...» (выделено нами. - В.З.). И одновременно это конкретнейший, пластический и одухотворенный образ уходящего чувства, неизбежного расставания с любимой женщиной: «...Где пучки цветов, кровавоглавы,/ Прямо в сердце врезаны мое»; «И простерся шип клинообразный/ В грудь мою, и уж в последний раз/ Светит мне печальный и прекрасный/ Взор ее неугасимых глаз».

И в других стихотворениях цикла, наряду с прямым, непосредственным выражением любовного чувства («Признание», «Клялась ты – до гроба...»), оно возникает и отраженно - в самих пейзажных картинах, живых деталях окружающей природы, в которых поэту видится «целый мир ликованья и горя» («Морская прогулка»). Одно из самых впечатляющих и выразительных в этом плане стихотворений - «Можжевеловый куст» (1957):

Я увидел во сне можжевеловый куст,
Я услышал вдали металлический хруст,
Аметистовых ягод услышал я звон,
И во сне, в тишине, мне понравился он.
Я почуял сквозь сон легкий запах смолы.
Отогнув невысокие эти стволы,
Я заметил во мраке древесных ветвей
Чуть живое подобье улыбки твоей.

В этих стихах удивительно сочетаются предельная реалистическая конкретность зримых, слышимых, воспринимаемых всеми чувствами примет и деталей обычного, казалось бы, природного явления и особая зыбкость, изменчивость, импрессионистичность видений, впечатлений, воспоминаний. И сам привидевшийся поэту во сне куст можжевельника становится емким и многомерным образом-олицетворением, вобравшим в себя давнюю радость и сегодняшнюю боль уходящей любви, ускользающий облик любимой женщины:

Можжевеловый куст, можжевеловый куст,
Остывающий лепет изменчивых уст,
Легкий лепет, едва отдающий смолой,
Проколовший меня смертоносной иглой!

В заключительных стихотворениях цикла («Встреча», «Старость») драматическая жизненная коллизия разрешается, и на смену мучительным переживаниям приходит чувство просветленности и умиротворения. Неугасим в памяти «животворный свет страданья» и мелькающий редкими зарницами «отдаленный слабый свет» счастья, но, главное, все самое тяжелое позади: «И только души их, как свечи,/ Струят последнее тепло».

Поздний период творчества Заболоцкого отмечен напряженными творческими исканиями. В 1958 г., обратившись к исторической тематике, он создает своеобразную поэму-цикл «Рубрук в Монголии», основанную на реальном факте предпринятого французским монахом в XIII в. путешествия через просторы тогдашней Руси, заволжских степей и Сибири в страну монголов. В воссозданных силой творческого воображения поэта реалистических картинах жизни и быта азиатского средневековья, в самой поэтике произведения происходит своеобразная встреча современности и далекого исторического прошлого. При создании поэмы, замечает сын поэта, «Заболоцкий руководствовался не только тщательно изученными им записками Рубрука, но и собственными воспоминаниями о передвижениях и жизни на Дальнем Востоке, в Алтайском крае, Казахстане. Способность поэта одновременно ощущать себя в разных временных эпохах - самое удивительное в стихотворном цикле о Рубруке».

В последний год жизни Заболоцкий пишет немало лирических стихотворений, в числе которых «Зеленый луч», «Ласточка», «Подмосковные рощи», «На закате», «Не позволяй душе лениться...». Он переводит обширный (около 5 тыс. строк) цикл сказаний сербского эпоса и договаривается с издательством о переводе народного эпоса Германии «Песнь о Нибелунгах». В его планах и работа над большой философско-исторической трилогией... Но этим творческим замыслам уже не было суждено осуществиться.

При всем многообразии творчества Заболоцкого следует подчеркнуть единство и цельность его художественного мира. Художественно-философское осмысление противоречий бытия, углубленные раздумья о человеке и природе в их взаимодействии и единстве, своеобразное поэтическое воплощение современности, истории, «вечных» тем составляют основу этой цельности.

Творчество Заболоцкого в основе своей глубоко реалистично. Но это не лишает его постоянного стремления к художественному синтезу, к соединению средств реализма и романтики, сложно-ассоциативного, условно-фантастического, экспрессивно-метафорического стиля, открыто проявившегося в ранний период и сохранившегося в глубине поздних стихов и поэм.

Выделяя в классическом наследии Заболоцкого «прежде всего реализм в широком смысле слова», А. Македонов подчеркивал: «Этот реализм включает в себя и богатство форм и методов жизнеподобия, вплоть до того, что Пушкин называл «фламандской школы пестрым сором», и богатство форм гротескного, гиперболического, сказочного, условного, символического воспроизведения действительности, и главное во всех этих формах - стремление к наиболее глубокому и обобщающему, многозначному в нее проникновению, во всей полноте, многообразии духовных и чувственных форм бытия». Это во многом определяет своеобразие поэтики и стиля Заболоцкого.

В программной статье «Мысль-Образ-Музыка» (1957), обобщая опыт своей творческой жизни, подчеркивая, что «сердце поэзии - в ее содержательности», что «поэт работает всем своим существом», Заболоцкий так формулирует ключевые понятия своей целостной поэтической системы: «Мысль - Образ - Музыка - вот идеальная тройственность, к которой стремится поэт». Эта искомая гармония находит воплощение во многих его стихах.

В творчестве Заболоцкого несомненно обновление и развитие традиций русской поэтической классики, и в первую очередь философской лирики XVIII-XIX вв. (Державина, Баратынского, Тютчева). С другой стороны, с самого начала своей творческой деятельности Заболоцкий активно осваивал опыт поэтов XX в. (Хлебникова, Мандельштама, Пастернака и других).

Относительно увлечения живописью и музыкой, которое отчетливо сказалось не только в самой поэтической ткани его произведений, но и в прямом упоминании в них имен ряда художников и музыкантов («Бетховен», «Портрет», «Болеро» и др.), сын поэта писал в воспоминаниях «Об отце и о нашей жизни»: «К живописи отец всегда относился с большим интересом. Хорошо известна его склонность к таким художникам, как Филонов, Брейгель, Руссо, Шагал». В тех же воспоминаниях среди любимых композиторов Заболоцкого названы Бетховен, Моцарт, Лист, Шуберт, Вагнер, Равель, Чайковский, Прокофьев, Шостакович.

Заболоцкий показал себя великолепным мастером поэтического перевода. Образцовыми стали его стихотворные переложения «Слова о полку Игореве» и «Витязя в тигровой шкуре» Ш. Руставели, переводы из грузинской классической и современной поэзии, из украинских, венгерских, немецких, итальянских поэтов.

Жизненный и творческий путь Н.А. Заболоцкого по-своему отразил трагические судьбы русской литературы и русских писателей в XX в. Органически впитав огромные пласты отечественной и мировой культуры, Заболоцкий унаследовал и развил достижения русской поэзии, в частности и в особенности философской лирики - от классицизма и реализма до модернизма. Он соединил в своем творчестве лучшие традиции литературы и искусства прошлого с самым смелым новаторством, характерным для нашего столетия, по праву заняв место в ряду его поэтов-классиков.

Л-ра: Русская словесность. – 1997. – № 2. – С. 38-46.

Ключевые слова: Николай Заболоцкий, критика на творчество Николая Заболоцкого, критика на стихи Николая Заболоцкого, анализ творчества Николая Заболоцкого, скачать критику, скачать анализ, скачать бесплатно, русская литература 20 века