Каким становишься после службы в армии.

Это снова я и как обещала сейчас поведаю вам о жизни после армии. Конечно у всех бывает по-разному и кто-то с первого дня гражданской жизни купается в счастье вместе с новоиспечённым дембелем, но как показывает и мой пример и пример многих моих знакомых не всё бывает так гладко... Особенно это касается тех, кто уже живёт вместе и всю службу представляет как прекрасно и чудесно всё станет вдруг когда любимый перешагнёт порог родного дома...

Время меняет людей и это неумалимо...Мы не ругались ни разу за всю службу, ни разу! Я просто была счастлива, что это расстояние нисколько не ухудшило наши отношения, а даже сделало их крепче! От встречи к встрече мы мечтали быть рядом, писали письма, разговаривали много раз в день, смс на ночь стало традицией...Перед армией мы встречались почти 2 года и 9 месяцев после свадьбы прожили вместе, но такой близости душ, мне кажется, я не чувствовала никогда...А потом Диму перевели в Новосибирск. Созваниваться получалось только раз в день, зато чаще стали списываться в аське. Оставалось всего-то месяц служить!))))

Месяц пролетел как и предыдущие 11...И первый звоночек прозвенел уже за воротами КПП в день когда его уволили в запас. Я была так счастлива, хоть и знала что увижу его только через трое суток, но зато он уже не зависит от начальников и устава и я смогу позвонить ему в любое время! Где-то через часок после радостной новости я решила набрать номер любимого, что-то уточнить хотела...В это время он с другом ездил по Новосибу в поисках банка чтобы получить карту, на которую ему потом дембельские начислили...После этого он должен был ехать к моим родтвенникам, в городок в 65 км от Новосиба...НУ вот, набираю я ему, а у него абонент не доступен...минут через 15 повторяю, то же...Я конечно переживаю, не предупреждал что батарейка может сесть, хотя всегда щепителен в этом вопросе, старается не волновать...Ещё минут через 15 уже гудки пошли, он берёт трубку и как-то равнодушно отвечает мне, на вопрос о телефоне отвечает что батарейку берёг, а на то, что я переживала вообще сказал "Ты что думаешь если я за ворота КПП вышел я тебе каждые пять минут начну названивать?", у меня просто не было слов...(((

Вечером, когда уже был у родственников мы поговорили и всё выяснили, нервы и т.д. и т.п. Я конечно зла не держала - сорвался, с кем не бывает...Потом всё было более-менее, всю дорогу звонил мне, я тут готовилась - про дембель писала уже)))) Всё, счастье моё дома) Обещал бросить курить когда вернётся из армии - бросил!))) Может из-за этого ещё стал раздражительным, но многое для меня и по сей день остаётся загадкой. Про армию говорить вообще не хочет, а когда приходишь к родственникам это первая тема! А он сидит и молчит, я уж ему говорю - хоть пару баек каких-нибудь заготовил что ли, всё-таки люди волновались за тебя, ждали...И вот я весь год общавшаяся с ним знаю что сказать ему есть что, а он молчит...Ну это тоже мелочи...

Быт...Это вообще очень сложно...Слишком много самостоятельности, вроде бы и желание помочь, и в то же время вроде бы и уколы типа - я в армии служил, я могу лучше тебя, это прослеживалось даже в мытье пола, куда раньше даже нос не совался...Я молчу про "Спасибюо, любимая, что дождалась", которое я так и не услышала...Вот ждала же не за "спасибо", а всё равно как-то мечтала и представляла что он благодарен будет что дождалась...А ждущих девушек ценят похоже только парни посторонние, которых своя из армии не дождалась, а кого дождались считают что иначе и быть не могло, они же хорошие такие!!!

У нас всегда в семье было равноправие, некоторые вопросы решал чисто Дима, некоторые вопросы я. После армии за то, что я продолжала решать те вопросы, которые решала всегда, на меня стали обижаться, говоря что я всем командую и давлю его инициативу, на что я предоставила полную вободу действий, и ко мне уже Димка пришёл с предложением чтобы я сама всё это решила))) Ну тут я так поняла сказалось то, что в армии всё решали за него и он ущемлённым себя чувствует, а дома хотел полностью всем распоряджаться - и тут в правах ущемили))) Мелкие ссоры были частенько чисто из-за бытовых разногласий, мы как-то поговорили об этом и решили что это как после свадьбы - просто притирки) Но был случай, который меня очень сильно обидел - на стене висел календарь, тот, который я нарисовала чтобы дни в нём зачёркивать, пока его из армии жду...Весь такой огромный - два ватмана - и перечёркнутый...Ну так вот, во время одной нашей ссорки милый мне выдал - и вообще чего этот плакат тут висит, у меня такое ощущение что здесь всё ещё кого-то ждут! Может сейчас я бы спокойнее отреагировала, а на тот момент очень свежи были воспоминания о то, как я проживала каждый день без него и как тяжело каждый денёчек перечёркнутый давался...Словно резанул по больному...Я просто оделась и ушла, он конечно за мной пошёл, и тогда уже, захлёбываясь слезами и соплями я ему рассказала всё, что на душе накопилось...После этого разговора он долго просил прощеие и некоторое время просто шёлковым был...Я часто говорю ему - если в армии было что-то такое что изменило тебя так сильно - расскажи, вместе мы справимся, но он говорит что нормально всё было и ничего такого нет...

Вообще стал очеь вспыльчив, раздражителен по пустякам... Если что-то запланировали, а не получается точно так и я предлагаю вариант это вызывает кучу негатива, правда потом сам звонит или просто говорит что был не прав и я правильно всё говорю... Тяжело так..Привыкла я совсем к другому общению, но это мой человек и вместе мы справимся))) У некоторых девчонок парни начинаю гулять по друзьям, по клубам, пить по-страшному...Про своего ничего подобного не могу сказать - знаю что нужна ему только я, что не изменял и не станет, просто видимо не адаптировался ещё...

Сейчас, когда прошло уже пять месяцев почти, я понимаю что и сама конечно изменилась - отвыкла жить не одна, а он привык совсем к другой жизни...Наверное поэтому многие после армии и расстаются...Но мы за своё счастье боремся и результаты уже видны - сейчас (тьфу-тьфу-тьфу) скандалов совсем не стало, появились совместные планы, мы оба работаем (Дима на двух работах) и учимся, вместе готовились к поступлению Димы в университет))) Последний раз когда мы повздорили из-за какой-то очередной ерунды я пошла на крайние меры - вынула из серванта стопки наших армейских писем друг другу и прочитала все вслух! Тут вроде он осознал всё, что пока в армии был совсем иначе вел себя, обещал много того, что не исполнил... Мне показалось даже что он прослезился, прижал меня к себе и сказал "Прости, малыш, я был неправ".

Вроде и написала всё как-то в кучу, но надеюсь что вы поняли общий смысл. Ждать тяжело, дождаться радостно, а вот сохранить свои отношения после года разлуки сложнее всего! Я искренне счастлива за те пары, которые не столкнулись с данной проблемой, но как я говорила уже в большинстве случаев все проходят через такие притирки, и очень многие расстаются...Поэтому я и решила написать эту историю, чтобы вы знали, что в любой ситуации за отношения нужно бороться, тем более когда столько вместе прошли! Желаю всем счастливой жизни после дембеля!!!)))

Своё мнение и вопросы оставляйте в комментариях или пишите в личку, отвечу всем.

Уважение к приказу о демобилизации

Дембелем военнослужащий становился после издания приказа Министра обороны «О призыве граждан на военную службу и об увольнении с военной службы граждан, проходящих военную службу по призыву». И чем ближе солдатский календарь приближал день издания приказа о демобилизации, тем больше у потенциальных дембелей возникало предрассудков, прежде всего, в эмоциональном плане. Рождение солдатских суеверий происходило как на почве опыта предыдущих поколений, так и на основе собственных ощущений. Нарушать установленные традиции категорически воспрещалось. В качестве наказания использовался обыкновенный психологический шантаж – вдруг долгожданный приказ задержится на несколько дней. Разговоры, касающиеся приказа, велись самые почтительные, они грели солдатскую душу, и нарушать это особое почитание никому не позволялось. Да солдаты никогда этого и не делали, лелея в душе мечту о скорой свободе из двухгодичного солдатского «рабства».

Газету выбрасывать нельзя

Приказ министра обороны об увольнении запаса рядовых и сержантов был окружен особым ореолом солдатского суеверия. Дембель получал законное право готовиться к долгожданной свободе. Краткий текст документа – всего два небольших абзаца в газете – вырезали и бережно хранили. Терять этот ценный газетный кусочек было нельзя. Как правило, приказ наклеивали на первую, главную страницу дембельского альбома.

Нельзя работать и давать пинки

Дембелю не разрешалось участвовать в обычной солдатской работе. Второй и не менее удивительный запрет касался взаимоотношений с новобранцами: дембель не имел права воспитывать молодых солдат с помощью пинков и подзатыльников, как он делал это раньше. Считалось, что дембеля уже прошли данную стадию становления солдата, поэтому «почётная» обязанность передавалась так называемым «черпакам» (солдатам, отслужившим один год). Дембель обязан был думать только о том, как он украсит позументами свою форму.

Строем ходить возбранялось

Лишь по приказу начальства старослужащий мог встать в общий строй и пройти по плацу. Но это происходило в советской армии крайне редко. Офицеры знали, какие солдаты готовятся их покинуть, и не придирались к их неуставному поведению. Взаимоотношения с офицерским составом тоже выстраивались весьма произвольно.

Кушать должен в свой черёд

Удивительные метаморфозы происходили и в отношениях с «молодняком»: если раньше старослужащий мог на своё усмотрение придумывать для таких парней наказание, то теперь он становился с ними чрезвычайно добрым. Раздражительным и злым ему уже быть не полагалось. Дембель мог даже отдать "молодому" солдату кусочек масла из своего рациона. Кстати, ему также возбранялось в одиночку поедать свои съестные припасы и он не мог нарушать свой черёд в столовой: он обязан был кушать в числе последних (им повара всегда добавляли что-нибудь вкусненькое).

Утренняя зарядка для старослужащих, получивших известие о приказе, тоже была не обязательна.

«Аккорд» - не нарушать!

От «дембельского аккорда» - особого, как правило, неприятного задания командира – нельзя было отказываться под угрозой ещё большего наказания. Иногда проштрафившихся командиры по несколько дней не отпускали на долгожданную волю, оставляя в воинской части. Напоследок отцы-командиры могли заставить убраться в самой грязной комнате, или вырыть канаву длинною в несколько метров, или написать 18 тетрадок протоколов якобы проводившихся в частях комсомольских собраний для предъявления их проверяющим. Многие командиры ждали дембельского, заключительного «аккорда», чтобы в последние несколько дней в последний раз проявить свою власть и нагрузить солдат по полной программе.

Нельзя застёгивать пуговицы

Дембель вообще переставал соблюдать аккуратность в ношении формы: ему не дозволялось застёгивать все пуговицы, а ремень должен был свисать ниже пояса.

Иногда во время «дембельского аккорда» некоторые солдаты саботировали задания начальства, а вместо этого нашивали себе на форму третью полоску в знак того, что они служат третий год. Однако за такую вольность им попадало от внутренних патрулей или дежурных офицеров, полоски, конечно, срывали.

Увольняться – только из своей части

Дембель не имел права уходить в отставку с территории другой воинской части или госпиталя. Он должен был возвращаться домой только вместе со своим призывом. Нередко на этой почве между командирами и подчинёнными возникали конфликты: были нередки случаи внезапного перевода солдат из одной части в другую. Тогда военнослужащие шли на всяческие уговоры и ухищрения, чтобы командир оставил их всё-таки в родном подразделении. Некоторые уволенные в запас солдаты вспоминали о том, как они уходили из госпиталя раньше срока – особенно это было распространено в годы Афганской войны в 1980-х годах. Кстати, в госпитале для дембелей существовал ещё один курьёзный запрет: им нельзя было ходить в судно.

«В течение трех лет армии ты только и говоришь, что об этом «дембеле», о том, что ты начнешь делать, когда он настанет. Ты привык быть в состоянии перманентного ожидания — и тут в один момент все вопросы о будущем превращаются из гипотетических в насущные», рассказывает Михаэль (настоящее имя хранится в редакции), 21 год, полгода назад демобилизовавшийся из элитных частей разведки. Михаэль — крепкий парень с глубоким басом и хорошей хайтековской зарплатой, — данными, скрывающиеми факт борьбы с депрессией всего три месяца назад, болезнью, которая сопровождала его на пути от армейского зависимого состояния к гражданской жизни.

Считается, что в момент демобилизации, когда солдатское удостоверение разрезают надвое, должен прозвучать коллективный вздох облегчения молодых «дембелей»; как узник, сбрасывающий свои оковы, десятки тысяч солдат режут удостоверения, годами символизировавшие их подчиненный приказам статус, и начинают идти новой дорогой. Большинству удается справиться с сопутствующими трудностями и сомнениями ценой «небольшого ушиба крыла», когда они ищут временную работу или путешествуют за границей. Однако параллельно с обретением долгожданной свобды, молодые люди обнаруживают и новые жизненные препятствия. Для сотен отслуживших это ежегодно становится ударом, который может легко вызвать клиническую депрессию.

«Вопросы о будущем ввели меня в стресс, поскольку до армии я не принял ни одного серьезного жизненного решения. По окончании армии я перешел из состояния, в котором я ничего в жизни не выбирал, в состояние, в котором я обязан выбрать все — и так я получила «пощечину демобилизации», — описывает Михаэль. Почему депрессия подстрегает их именно после событий, считающихся в обществе позитивными?

Когда демобилизация не освобождает

Аарон рассказывает мне, что служба в армии принесла ему только страдания, и уже тогда он ощущал симптомы депрессии. «Помню, что в начале службы я сказал себе, что совсем не уверен, что выйду из армии живым, поскольку, возможно, вгоню себе пулю в лоб», — говорит он. Только по окончании службы Аарон понял то свое состояние, но тогда предпочитал не обращаться к психиатру из-за того, что боялся быть госпитализированным. По наивности Аарон считал службу в армии причиной его депрессии, и что с демобилизацией пройдет и она, но к его разочарованию, этого не произошло. Если в течение службы Аарон держался за надежду о выздоровлении по окончании «срока», то после ему уже не от чего было бежать.

В отличие от Аарона, у Михаэля не развилась депрессия во время службы. Он также лелеял надежды о «дне, который настанет после» и в момент истины столкнулся с тяжелой реальностью: «когда служба закончилась, я держался за дом своей матери любой ценой, как за единственное защищенное для меня пространство. Проблема такого места в том, что это палка о двух концах: чем дольше ты держишься за него, тем больше ты боишься «выйти на разведку», узнать, как там снаружи, в остальном мире. Я развил в себе страх всего, что не являлось защищенным пространством, и был очень потерян».

Михаэль часто подчеркивает, что обладает способностями, о которых обычный «дембель» может только мечтать; обладателю профессиональной подготовки в области безопасности базы данных, Михаэлю было нетрудно получать приглашения на собеседования на стоящих местах работы. Но именно тогда, когда он начал получать самые желанные предложения, на него обрушилась депрессия. «Как-то я получил три отличных предложения в один день, в одном из них хотели назначить встречу на ту же неделю, чтобы уже обговорить детали», — рассказывает он. «Но я соврал, что уезжаю за границу на три недели, в то время как никакой поездки не намечалось. Соврал потому, что боялся физически выйти из дому, из своего защищенного пространства. Правда, это абсурд — зачем 21-летнему парню бояться выходить из дому? Все, что происходит вне дома, меня катастрофически пугало. Когда я сейчас логично об этом думаю, то понимаю, что мог бы справиться со всем. Но тогда я просто не мог».

Приобретенная беспомощность

«В отличие от распространенного мнения, что служба в армии взрослит и развивает, зачастую стандартная армейская служба как раз приводит к регрессии личности, — объясняет психолог Эйтан Тамир, директор и основатель института психотерапии Тамир в Тель-Авиве. — Джобник, ежедневно приходящий в Кирию и живущий в определенном соприкосновении с гражданским миром, «приходит» к демобилизации более подготовленным, чем боец Голани или человек, служащий в другом избранном и оторванном подразделении. Солдаты, пережившие во время армии оторванность от гражданской жизни, хоть и выполняют зачастую работу, требующую усилий и выносливости, однако развивают в себе зависмость от тотально искусственной системы, в которой они являются винтиками. Армейский аппарат укрепляет приобретенную беспомощность, и эта же беспомощность является главным предвестником депрессии».

«Мне было семь лет, когда умер папа, и я рос единственным ребенком, — рассказывает Михаель, — всю жизнь я знал, что это только мы с мамой, что мне всегда будет куда вернуться, но армия вырвала меня оттуда». Армия хоть и дала Михаелю профессиональную подготовку, но и отделила его от той жизни, которую он знал раньше. «К нам поступают сотни обращений в год от отслуживших, многие из последних имеют «букет» симптомов, в том числе и депрессии», — объясняет Тамир. «У меня был пациент, который из-за запущенной в армии проблемы зрения пережил большой стресс, в результате развившийся в депрессию в возрасте 22-х лет».

Замкнутость службы Аарона также повлияла на формирование его депрессии, усугубившейся после увольнения. «Армии нужна дешёвая рабочая сила, и ей очень удобно кидать людей в тяжелейшие условия, а потом выбрасывать их на гражданку», — говорит он. Изматывающая служба в ЦАХАЛе позволила Аарону подавить симптомы, которые позже были отнесены к депрессии. «В армии, пока ты будешь исполнять свои обязанности, никто с тобой не заведет душевную беседу на тему «все ли у тебя в порядке». Можно сменить базу и дела уладятся, — объясняет он, — но на гражданке некуда бежать — меня уволили с работы, потому, что я хотел перейти на другую должность; это повлекло за собой ухудшение состояния, апатию ко всему позитивному и постоянное желание спать».

«Все исходят из факта, что если солдат прослужил три года, значит, у него достаточно способностей, и он достаточно взрослый, чтобы справиться с этом переходом», — продолжает майор запаса Аараф Али, бывший офицер охраны психического здоровья войск образования, в настоящем директор ассоциации Эран (телефон доверия срочной психологической помощи) в Кармиэле, — верен ли данный тезис или нет – он стоит исследования. Эти люди еще понадобятся армии в качестве резервистов, и она пилит сук, на котором сидит, когда не вкладывает в них столько, сколько нужно, чтобы удостовериться, что они не покинут систему позже. Каждый солдат, который не будет состоять в резерве, это потеря.»

Аарон – один из тех потерянных армией людей, которым зубами удалось вырвать освобождение от губительной для них службы в резерве. «Мне назначили встречу с офицером охраны психического здоровья, я боялся, что просплю и не ложился всю ночь, — рассказывает он, — и поскольку я был совершенно вымотан, я уснул под утро и пропустил встречу. На моё счастье, меня не спешили причислять в резервисты, потому что командующий моим отделением заметил, что моё душевное состояние на ахти, и не стоит вводить меня в стресс. Он был одним из немногих в армии, кто меня понимал.»

Скрывающие подавленность

Затворничество Михаэля и его увиливание от предложений работы, может, возможно, объяснить, почему многие уволившиеся солдаты, обнаруживающие себя в аналогичной ситуации, не удостаиваются внимания общества. С глаз долой — из сердца общества вон. Поиск в Гугле сочетания слов «депрессия во время армейской слубы» дает множество результатов и статей, а также обсуждений на форумах. «Депрессия после демобилизации» почти ничего не дает. Информации и ссылок — минимум. По словам Тамир, этот разрыв обусловлен механизмомом отрицания в обществе.

«Трудно признать, что мы получаем «на выходе» человека 21 года от роду, неспособного справиться в жизнью. Это многое говорит о нормах обязательной армейской службы, о том, что мы, как общество, даем или требуем от наших детей.»

Родственникам Аарона было трудно принять ситуацию и поддержать его. «Десять лет назад люди ничего не знали об этом явлении, и семья не имела никакой возможности помочь мне, — говорит он. — Они просто советовали мне сходить на море или терпеливо подождать, пока все пройдет».

Эйтан Тамир: «Наш институт один из крупнейших институтов в стране, который занимается этой сферой, но есть и другие. Мы получаем сотни запросов в год. Это явление существует — и требует лечения.»

Аарон, отчаявшись улучшить свое состояние и поняв, что его родные также бессильным ему помочь, обратился к участию в активизме в социально-общественной сфере. Личные проблемы привели его к критическому осознанию различных социальных недугов. «У меня было много отрицательных эмоций по отношению к обществу после службы. Улучшение ситуации индивидуума, по моему мнению, требует социальных изменений в крупном масштабе.» Впрочем, он понял, что параллельно должен взять на себя личную ответственность за свое состояние и лечение.

Аарон и Михаэль скрывали депрессию от окружающих, но в конце концов им удалось преодолеть недуг и продолжить жить. Аарон в настоящее время работает инструктором по информационных системам, что требует высокой концентрации, умения работать под давлением и высоких умений работать с людьми, чтобы строить отношения со студентами. Он также прошел курс психотерапии и начал преодолевать свою социальную тревожность, выступая с лекциями. «Чтобы помочь себе и другим, я читаю лекции в пабах, в основном, по экономике и государственной системе, это отражает главное мое хобби — читать материалы по истории и экономике. В последние годы я также начал делиться эмоциями с окруающими», — рассказывает он.

Что касается Михаэля, три месяца назад в его жизни произошло нечто, что имело решающее значение — для выхода из дома в общественное пространство, казавшееся ему таким устрашающим после демобилизации. «Я начал профессионально играть в американский футбол. Этот вид спорта подходит мне, потому что я никогда не был худым, — смеется он. — Это произошло совершенно случайно, приятель посоветовал мне попробовать — а для меня это был постепенный выход из дома… Играя, я чувствовал, что попадаю в совершенно другой мир. На поле я столкиваюсь с людьми и делаю разные сумасшедшие штуки, не травмируясь. Это позволяет мне временно отключиться от реальности, что,правда,здорово».

Окончание следует

В Павлодар поезд пришёл на рассвете, 26 декабря 1968 года - из части мы ехали почти пять суток. Поначалу в дороге все были веселы, даже несколько раз брали в вагон-ресторане пиво и вино - отмечали дембель, начало свободной послеармейской жизни, но к концу пути наш энтузиазм заметно угас, да и денег оставалось только на автобус. На вокзале я попрощался с сослуживцами и первым утренним автобусом поехал в Ермак.

День выдался пасмурным, холодным, с пронизывающим ветерком, который по дороге гнал позёмку. Пока я дошёл до дома, чуть не отморозил уши, да и сам продрог: шинель грела плохо, а у моей шапки, по армейской традиции, ушки были завязаны на макушке.
Несмотря на ранний час, дома находилась только младшая сестрёнка Оля. Когда я вошёл, она высунула свой носик из-под одеяла и молча уставилась на меня, не понимая, откуда это я вдруг взялся.

Оля, ку-ку! Это я! Приехал насовсем!
Оля не спеша слезла с кровати, подошла ко мне и прижалась к шинели.
- А где мама? - спросил я.
- На работе.
- На какой работе? - удивился я, помня, что мама всегда была домохозяйкой.
- Мама устроилась делать уборку в какой-то конторе, я не знаю.
Оля мне тут же рассказала обо всех домашних делах: мама не только делает уборку в той конторе, где работает, но и топит там печи, папа тоже на работе, старшие сестрёнки в школе, а сама она приболела и в школу не пошла.
- Как учишься?
- Без троек.
- Молодец! Слушай, почему в доме холодно?
- Мама растапливает печку, когда приходит с работы.
- Это дело мы поправим, - сказал я, заметив у печи приготовленные для растопки дрова. Здесь же стояло и ведро с углём. Когда дрова хорошо разгорелись, я на них высыпал уголь.
- Ну вот, скоро станет тепло, и мы будем пить чай. Расскажи, Оля, как вы тут поживаете, что у вас ещё новенького?
- А мы купили телевизор! - неожиданно вспомнила малышка.
- Да ты что? А где он?
Оля подошла к тумбочке, которая стояла здесь же, на кухне, и сняла небольшую скатёрку с ящика, стоявшего на нём. Это действительно был небольшой чёрно-белый телевизор «Рассвет». Я этому обрадовался: значит, и сюда стала доходить цивилизация.

Ещё не закипел чай, как вдруг открылась дверь и вошла мама.
- Прямо сердце чуяло, что ты приедешь,- обняв меня, сказала она, - ну, как доехал?
- Пять дней по степи колыхали, думал, не доедем. До сих пор качает...
К обеду со школы пришли мои сёстры Наташа с Таней, а потом с работы пришёл и отец. Моему возвращению все обрадовались.
- Какие планы на жизнь, сын? - едва поздоровавшись, спросил отец, как всегда далёкий от каких-либо сантиментов и слезливых объятий.
- Не знаю, папа, пока не решил, да и не задумывался как-то.
- Можно поступить в институт, если пожелаешь, к примеру, в театральный или институт культуры.
- С голым задом много не научишься, - тут же с небес на землю вернула отца практичная мама.
Вскоре она приготовила обед, а когда рассаживались за столом, то все еле уместились.
- Ничего, ничего,- успокаивала мама девчонок, которые никак не могли усесться,- тесновато, но давайте без обиды.
После обеда отец ушёл на работу, а девчонки постепенно осмелели, принесли портфели и стали показывать мне свои тетради и дневники.
- Наташа нынче пошла в девятый класс, Таня - в пятый, а Олюшка сейчас ходит во второй, - рассказала мне мама, - завтра ещё сходят на занятия, а в субботу в школе будет ёлка, и потом дети пойдут на зимние каникулы.
Наташа, как и Оля, училась прилежно, а у Татьяны в тетрадках я заметил троечки.
- Ну, давай, Лёнюшка, пока не стемнело, надо с чердака достать кровать, а то спать придётся на полу,- окликнула меня мама.
Кровать, на которой до армии спал Лёва, мама прибрала на чердак - от этого в кухне стало просторно, а на той, где до армии спал я, - теперь спала Наташа. И вот, в кухню опять возвращалась вторая кровать. Тумбочка с телевизором оказалась между спинками двух кроватей. В доме снова стало тесно.

Намаявшись за день, я спал как убитый, но утром от гомона собиравшихся в школу сестрёнок проснулся. Постепенно родители тоже ушли на работу, дома я остался один и начал размышлять.
Итак, начиналась моя гражданская жизнь. Для начала нужно было немного приодеться: одежды у меня мало - в основном та, которую носил до армии. Не было зимнего пальто и хороших туфель. Насчёт учёбы? Даже не знаю... Пока служил, многое позабыл. Надо подумать. Сейчас зима, до лета далеко, можно попробовать подготовиться. А куда поступать? К чему у меня есть склонность? К радиотехнике? Радиотехника мне нравилась, но чтобы поступить в радиотехнический, надо любить и знать математику. Здесь у меня чувствовался пробел. Люблю филологию, литературу, но чтобы посвятить свою жизнь этому ремеслу, надо что-то начинать писать. Я к этому ещё не готов - мало опыта. Что же ещё? В театральный? Актёром драмкружка? Тоже не то... Нравится музыка. Но чтобы стать музыкантом, надо очень хорошо владеть каким-нибудь инструментом. Если бы отец тогда, когда я был мальчишкой, не продал аккордеон и научил меня играть, то можно было бы теперь подумать о поступлении в музыкальное училище. Ко всему прочему, я хорошо знал материальное положение семьи: тех денег, что получал отец, а теперь и мама, едва хватало на питание. Позволить себе роскошь сесть на родительские харчи я не мог, даже не стал допускать такой возможности. Надо пока решить, куда пойти работать. Мотористом к дяде Ване на бакена идти не хотелось из-за маленькой зарплаты. Помню, что такая же зарплата была и в пожарной части. В общем, решил по этому вопросу посоветоваться с родителями.

Я встал, умылся и, выпив стакан холодного чаю, отправился в военкомат: нужно стать на воинский учёт.
На улице холодно - как и накануне. Настывшие сапоги предательски скользили - я кое-как сходил в военкомат. По пути зашёл в горком комсомола и стал на комсомольский учёт. Заведующей сектором учёта, к моему удивлению, работала моя одноклассница Валя Анисимова. После школы она вышла замуж, а теперь пополнела и выглядела довольно респектабельно. Валя мельком заглянула в мою учётную карточку и, улыбнувшись, сказала:
- Комсомольский активист. Будем знать.
Мы немного поговорили, и я пошёл домой.
Вечером, после ужина, сестрёнки стали смотреть телевизор, а я с родителями обсуждал насущный вопрос: куда пойти работать? Мне понравилось отцовское предложение: наиболее перспективное предприятие - это ферросплавный завод, здесь и нужно попытаться найти работу. Про себя я решил, что займусь вопросом трудоустройства сразу после новогоднего праздника.

Продолжение здесь.

В этой жизни никто никому ничего не должен ведь так!?

Так собственно почему армия тебе чего-то должна!? Почему она должна что-то в тебе изменить или поменять? Возьми на себя ответственность каким ты бы хотел вернуться из армии - овощем или вполне себе адекватным парнем. Теперь перейдём к моей реальной истории, а не набору высосанных из пальца клише.

Я закончил мед по специальности фармация, я провизор. Меня ждал ещё один год учебы в интернатуре, поэтому после универа пошёл работать. Когда настало время подавать документы для интернатуры, я подал их в другой универ, который находился не в моем городе, но зато в нем можно было учиться на удаленке.

Именно по этой причине, когда я проходил мед комиссию для армейски мне не дали год отсрочки. Сказали: «звони маман, парнишка, пускай жарит котлеты, завтра ты идёшь в армию»:))) Вот это был настоящий кек, потому что я ходил, а-ля грудь колесом и весь такой типа будущий светила фармации.

Какая армия? Ты чего? Я летом задружил с одной мадмуазель в интернетах и на сентябрь у меня была назначена встреча в столице нашей необъятной Родины.

В общем, мне даже не дали время на нытьё:) Звоню маман, рассказываю про котлеты. Звоню прекраснейшей и пою дифирамбы про романтику и все такое. Как будет классно писать друг другу письма:3 Прихожу домой, смотрю до вечера видосы про спецназ и засыпаю с мыслью, как было бы классно попасть в часть в районе Калуги откуда родом моя рыжеволосая нимфа.

Ну и что ты думаешь!? Меня распределяют в РВСН город Балабаново-1, Калужской области. Называют мою имяфамилию. Сажусь. Напротив меня офицер в звании майора спрашивает: «ни на чем не торчишь? У нас с этим строго. Будешь у нас служить?» - буду!

Приезжаем в часть. Нас сразу ведут в сан часть на плановый осмотр. Там помимо того, что мерят температуру ещё спрашивают кем учился, кем работал на гражданке. Спустя 5 минут вызывают в кабинет.

Здравия желаю, товарищ капитан!

Ага, садись. Ты фармацевт!?

Я провизор.

Х*изор. Будешь у меня служить?

Эм. Я вообще-то с автоматом там хотел прыгать, бегать.

Ааа. Ну или тогда на х*й. И это я если что два раза не предлагаю

«Нормальный мужик» - подумал я. Сработаемся:)))

Все как по Шекспиру. Он,как настоящий мужчина,не предлагал дважды. Я, как настоящая женщина, не соглашался сразу.

В общем между нами сразу возникла «искра, буря, безумие» ну и типа нам суждено было работать друг с другом.

Да-да именно «работать» потому что вначале службы, я сразу для себя решил, что я не тупо вафлить в армию иду, а чему-то научиться, какой-то дикий полезняк в себя впитать, работать над своей нынешней версией и прокачать себя до уровня «иллюминат» ^^

Проходит КМБ. Меня распределяют в роту охраны, ну и параллельно я типа в сан часте.

Думаешь наверное: « вот подфартило то» - да нифига:)) я ничего не успевал!!! Мой примитивный мужской мозг не заточен под режим многозадачности и от этого я много тупил и слоупочил. И этим самым я расстраивал кэпа. Ну как расстраивал... на мой взгляд, температура в жерле вулкана была ниже, чем температура его пригоревшего пукана. Я решил не форсировать события да и мне дико не хотелось испытать на себе фирменную кэповскую вертуху. И я начал учиться.

Давай до-свиданья вконтактик, привет тайм-менеджмент! Префронтальная кора головного мозга, дофаминовая система вознаграждения. Оу-е:)))

Спустя какое-то время я начал божить и Кэп мне начал доверять задания, за которые дают over90000 экспириенса, а-ля: «Рома, мне нужно то-то, то-то не знаю как, думай» - о, да! Мое любименькое! Полная свобода мысли и действий»

Знаешь, как начинаешь креативить под страхом отхватить фирменную вертуху!? - вот и я не знал:)) Потому что мотивация была постноена не на страхе, а чисто потому что я вошёл во вкус. Потому что я не был обычным солдафоном, а был как-будто офицер. Мне доверяли и было типо стремно исчерпать кредит доверия.

Ну это естественно в моей голове. На деле я все тот же рядовой роты охраны, но, блин, а кто мешает подстроить реальность под себя!? :))

Это я к вопросу о взятие на себя ответственности, если что:)) А не тупо сидеть и ждать у моря погоды с мыслью: « ну че АРМИЯ!! ДАВАЙ ДЕЛАЙ ИЗ МЕНЯ МУЖИКА!! Ты же АБЕЩАЛА!!»

Как говорится кто хотел, тот и научился. Я, например, у кэпа много чего для себя перенял. Он просто красавчик. Мне приходилось читать книги и осмыслять, как действует настоящий лидер и рулевой. А он это делал в фоновом режиме!!

Ах, да, к вопросу про физ форму. Ну хз, ребятки, я поставил себе цель в начале службы получить ачивку «воин-спортсмен». Ну и я типо ее получил.

P.S. Ну и по приходу из армии я не вафлил на протяжении года, а спустя 3 недели уже пошёл работать в топовую аптечную сеть Рашн Федерейшн. И характеристика из армейки, которую мне написали, сыграла не самую последнюю роль при принятии меня на работу:)

Каждому своё, как говорится.