Жизнь бомжа. Один день из жизни бомжей (30 фото)

Десятков встреченных и опрошенных «бутылочников» не оказалось ни одного бомжа. Все они имеют свое жилье, пожилые получают пенсию, те же, кто помоложе, пытаются получать и пособие по безработице. Бутылки – их приработок. Но эти люди часто с бездомными сталкиваются. Они и подсказали, где в Чернигове обитают бомжи. Мужчина лет сорока, звеня стеклотарой, на ходу сообщил, где искать ночлежки:

– Вы не увидите бомжей днем на улице. Они прячутся и не хотят попадаться людям на глаза. Попробуйте сходить в район возле речпорта, там такой публики сколько хотите. Есть там дома заколоченные, в них они и обитают. У людей живут, которые пускают.

Другие подсказали, в каких районах бездомные появляются в подвалах, на чердаках, разбитых гаражах, заброшенных домах и на дачах …

На природе и под мостом

Рыбаки и дачники, блуждая в пригородных рощах, иногда неожиданно натыкаются на землянки и шалаши, в которых обитают бездомные. Из любви к природе или не выдержав конкуренции с другими претендентами на городские жилища, а может, и по причине своего криминального прошлого, бомжи устраивают свои жилища вдали от людей. Из леса в город всегда можно попасть, а близость многочисленных огородов дает возможность не остаться голодным. Люди встречали такие шалаши и под Гончаровском, и в посадках близ станции Левковичи. Живут бездомные и в пригороде Чернигова.

– Я по грибы ходил в рощу возле Десны. Наткнулся возле озера Цыганка на настоящий блиндаж! – рассказывает черниговчанин Сергей. – На дереве рукомойник, тазик стоит, кастрюли, казаны. Только вы не ходите, там могут оказаться бичи такие, что и прибьют. Да и не найдете сами, а я не поведу.

Однако место поближе, где часто отлеживаются бездомные, мне все-таки показали. Чтобы добраться к нему, пришлось подняться на насыпь Пешеходного моста и спуститься к месту, где арка соединяется с основанием. Передвигаться по скользким бетонным плитам нужно аккуратно, иначе можно на «пятой точке» съехать вниз к самой реке. Оказывается, вдоль всего моста идет технологический туннель. В него можно попасть через люк, который снаружи нигде не виден. Внутри вполне просторно, можно укрыться от ветра. «Комнат» под мостом много, только все они проходные. Судя по оставленным следам, люди здесь бывают часто.

В заброшенных домах

На Кавказе (район Речпорта) можно найти несколько пустующих, но вполне пригодных для проживания, домов. Но и здесь бродяг не оказалось.

Со слов одной из жительниц улицы Новой я узнал, что в пустующих домах действительно периодически поселяются бомжи. Однако несколько лет тому здесь произошло убийство, а в одном из таких домов возник пожар. Обгорелые руины уже снесены. Теперь на этом месте пустырь, а бездомные стали скрываться.

Оказалось, часть из них теперь перебралась поближе к центру, где тоже сохранилось много одноэтажных ветхих домов. Бомжа, назвавшегося Виктором, я нашел в разрушенном здании возле Центрального рынка. Он отдыхал прямо на полу среди разбросанного мусора, подстелив под себя старые картонные коробки. Тихо и незаметно. Так, что даже граждане, забегавшие в трущобу, чтобы справить свою срочную нужду, его не замечали. Опухшая физиономия и далеко разносящийся амбре свидетельствовали о пристрастии Виктора к спиртосодержащим жидкостям. Его колотило. Опираясь синюшными руками о стену, он с трудом шаркал по комнате. К сожалению, даже пиво не помогло ему придти в себя. Он не смог вспомнить ни свой возраст, ни даже то, чем занимался накануне. Лишь бормотал, что он из Тулы, когда-то был в интернате. Страх, что за ним пришли из милиции, заставил его вспоминать имена «знакомых ментов».

– Что мне делать, куда деваться? – постоянно взывал Виктор во время расставания.

Этому человеку нужна срочная помощь. Еще немного – и он совсем пропадет.

Не все бродяги позволяют себе дойти до крайней точки, после которой наступает конец. Большей части все-таки удается выживать и даже радоваться жизни. В одиночку на улице сложно, поэтому они часто разделяют свой быт с другими такими же товарищами по несчастью. Вдвоем легче и пищу найти, и за себя постоять. Случись захворать, друг поможет выкарабкаться.

На Центральном рынке я познакомился с двумя неразлучными товарищами Аркадием и Александром (за достоверность имен не ручаюсь). Наверное, в Чернигове нет бомжа «со стажем», большим, чем у Александра – 27 лет (с 1984 года)! Аркадий бродяжничает с 2005 года, считает себя самым «крутым» бомжом. Он торгует на рынке старыми вещами, пластиковыми бутылками и мешками. Гордится, что больше его никто в городе не зарабатывает. В хороший день ему случается выручить до ста гривен!

Базарный день подходил к концу, на улице набирал силу морозец, а идти домой они не торопились. Поэтому приятели согласились поведать о некоторых деталях своей жизни, согреваясь с помощью бутылки водки прямо на тротуаре.

– В подвале живем, – ответил Аркадий на вопрос о месте их обитания. – Только приходить туда нужно после темноты, а уходить – когда все жильцы дома еще не проснулись. Если заметят, что мы там живем, запросто выгонят.

Неудивительно, что оба наотрез отказались показать свое жилище. Появись такая возможность, они охотно воспользуются услугами социальной ночлежки.

– Ходил я по адресу объявленного приюта для бездомных. Но оказалось, что он все еще на ремонте, – рассказал о своих скитаниях Александр. – Обещают открыть к концу года. А зиму, слава Богу, мы уже почти пережили. Добрые люди нам помогают, как могут. Бывает, поделятся старой одеждой, покормят. Обедать мы регулярно ходим на Екатеринку, там в палатках раздают еду для нищих. Можно походить по черниговским кафе и попросить с черного хода ненужной еды. Чаще всего не отказывают, но иногда и по морде дают!

Достается скитальцам и от «малолеток». Просто так, ради забавы, они могут избить бездомного, разбить пустую бутылку, которую он осмелился попросить, на его голове. Много раз приходилось Александру зашивать разбитую голову, а однажды он даже обращался в больницу с распоротым животом. Бывал и свидетелем убийств бомжей в подвалах, чудом спасся сам.

Каждый бездомный имеет целый букет хронических болезней. Но о том, чтобы лечь в больницу, не может быть и речи! Медики первую помощь оказывают, но на стационар не принимают – нужны деньги.

– Не верьте тому, что в больницах есть места для бомжей! – убедительно воскликнул Александр. – Я эти больницы все исходил. Везде за всё требуют деньги!

Не самые лучшие отношения у бомжей и с органами правопорядка.

– Милиционеры гоняют сильно, – продолжил Александр. – Ещё и бьют! Люди в погонах не раз обыскивали, искали колюще-режущее оружие. Залезали и в карманы, но оружия не находили. Зато все деньги забирали себе.

Наговорившись, мы прошли в гости к Сашиным соседям. Хозяева оказались дома и охотно приняли угощение. Удалось сфотографировать интерьер их жилища, пока товарищи обсуждали свои планы. Ночлежка располагалась в разбитом гараже без одной стены, но с крышей. У входа – кострище, там хозяева иногда готовят себе пищу. В этой трущобе, закутавшись в несколько одеял, спят два человека и собака. Пес охраняет их «пещеру», а в лютые морозы помогает согреться.

Бездомный по имени Борис уже не помнит, как давно он живет на улице. Самым близким человеком в его жизни был брат, но он умер, а жить с дедом он не хочет. Мы встретились с ним абсолютно случайно: он подошел, стрельнул сигарету и начал рассказывать, как недавно познакомился с транссексуалом Сашей, который отвез его в гостиницу, а после свидания купил ему телефон и новые шмотки. Мы захотели услышать другие истории и Боря с удовольствием рассказал нам про свою жизнь.

Стыдно бывает, когда я прошу денег. Знаешь, мне помогает алкоголь в этом смысле. А пить я не люблю. Ну, курить - курю. А пить не люблю.

Бомжевать я начал, можно сказать, с 13 лет. Я сирота, учился в интернате для умственно отсталых детей. Когда меня начали бить воспитатели, я стал убегать ночевать на Курский вокзал. Так я почувствовал свою судьбу, какая она плохая. У меня есть родственники, они живут в Саратове. Я довольно плохо их знаю. Еще есть двоюродный дед, какое-то время я жил у него, но потом мы поссорились. Он - тварь. Он хотел, чтобы я в его квартире ремонт делал за тысячу рублей. А я сказал, не хочу - слишком дешево.

Я после больницы тогда был - мне надрываться нельзя, мешки таскать эти, с цементом. А в больницу я попал вот как. Здесь, на вокзале, двое подходят ко мне и газом нервнопаралитическим мне в лицо, и начали меня по животу и по паху резать. Я от них побежал, на дорогу выбежал, на шоссе это, Садовое кольцо. Решил от них убежать и под машину попал. Колено у меня было сбито, вся нога в гипсе. Не знаю, зачем они это сделали. Рюкзак, может, мой хотели забрать?

Деда видел последний раз три месяца назад. Если я к нему вернусь, он будет очень злой на меня, потому что я ему ремонт не помог сделать. Он припомнит мне это дело. Просто будет все это время ворчать и говорить, когда будет напиваться, вечером: «Вот ты Борис, вот ты сволочь». А он каждый день бухает. «Путинку» пьет. Кому охота его нервы слушать? Я лучше буду далеко от него находиться, чем рядом с ним жить. Правильно? А в том году я огороды ему сделал, вскопал их. Раньше я к нему иногда ездил, сейчас перестал. Он мозги мне ебать начинает, когда злой. Нельзя телевизор смотреть, кино, которое хочу. И из-за этого не хочется рядом находиться с ним. Я могу на улице бомжевать.

Я даже зиму одну на улице прожил, два года назад. Вот здесь раньше палатка стояла, потом Собянин убрал. Собянин же запретил палатки все. А тогда я мог к палатке и забесплатно мне друг давал пиво. Я всю ночь стоял, на улице стоял. Днем я спал или в метро, или на вокзале. А так, я просто не спал. Я чисто пивом догонялся, «Охотой».Или кофе пил.

А этой зимой я жил в Центре Преображения России. Вот я в Туле у них был, в Рязани. Это чисто центр для бомжей и наркоманов, да. Алкоголиков и наркоманов. Там можно жить и работать на них бесплатно. И они за это кормят.

У меня это, представь, было три комнаты, а сейчас я бомжую. Три комнаты, в коммуналке. Первую я продал, потому что мне хотелось дело свое открыть. На Выхино она была, на Вешняковской улице. 10 с половиной метров, она мне от интерната досталась. А я ее продал за 650 тысяч рублей, чтобы дело открыть. Мы хотели мороженое делать. Я договорился с братом, будем бизнесменами. Он сказал – давай. Если что, говорит, я тебя пропишу к себе в комнату.

Арендовали подвал на Разгулева. Хотели цех по производству мороженого там открыть, но не получилось. Обанкротился. Знаешь, инфляция, там была, в 96-м году. Пришлось все оборудование продавать обратно, людей всех выкидывать, которых нанимал, на улицу.

А брат у меня фрезеровщиком работал на заводе. Он убогий был вообще-то, его бог наказал за то, что он грешил немножко. Ой, как мне жалко его было. Ни разу, это, не хочется матом говорить, не трахался. Ни разу не трахался даже, представляешь? У него фаланг не было. Его прораб окрикнул, а он выпимши был, ну и пальцы ему отрезало. Ему дали первую группу.

Он мне однажды сказал, мол, познакомь меня, с теми, с кем ты общаешься, приведи их домой. Тогда я риелтером работал, зарабатывал в день примерно по сто долларов. Мог себе позволить пойти в клуб, мог вещи себе покупать, джинсы. Ходил на дискотеку в «Шанс» на Площади Ильича, там был аквариум хороший с большими рыбками: по пятницам там люди голые плавали, и все смотрели на них. Представляешь? В основном, туда голубые всякие приходили. И девочки и парни были, а так, в основном, голубые.

В «Шансе» я познакомился с одним мужиком, его Андрей звали. Сначала я дал ему пятьдесят рублей на водку. А он предложил мне, чтобы я пригласил его к себе переночевать, типа он мне даст. Ну я взял, и привел его к брату. Купили две бутылки водки, «Три богатыря», дешевая такая, раньше продавалась, и закуски. Хлеба, немножко колбаски и все.

Мы пришли, а у меня дома еще две бутылки на столе стоят. И в тот вечер брат перепил - и умер. Я просыпаюсь утром - думаю, чего это он не храпит? Он обычно храпит, тем более когда синий. Этого толкаю, который пришел вместе со мной. А он забегал как собака по квартире, не знает, что делать. Я ему говорю, иди к соседям, звони, вызывай скорую. Позвонил, вызвал. Она приехала. И говорит: «Ты меня извини, Борис, я сейчас убегаю. Мне надо будет по делам идти, увидимся на дискотеке».И ушёл. Ну не сволочь ли? У меня горе, а он убежал.

А из комнаты, в которой жил брат, меня выгнали. Все досталось соседке. Там диваны и шкафы были новые, их ему бабка купила. Все к соседке ушло, представляешь? Все вещи, которые были нажиты нажиты большим трудом.

После смерти брата я год на винте торчал. В Царицыно жил, снимал там комнату. Вмазаться мне предложила баба, которую я в комнату к себе привел. Я первый раз отказался, а потом согласился. Мне под винтом трахаться понравилось. Я мог бабу ебать целый час. Еще я мог кроссворды разгадывать большие, в них слова угадывать, которых не знаю. И быть раскрепощенным. Мог работать как собака и не уставать, хорошо было.

Больше не хочу его, он действует на нервы, людей притягивает. Под винтом я стал почему-то бояться милиции – а раньше никогда не боялся. Начал бояться, что меня поймают.

Я винт сам научился варить, меня даже за мастерство называли «профессором». Я из любого эфедрина сделаю винт, главное, чтобы эфедрин был. Нужна кислота, щелочи. За компонентами я на Лубянку ездил.

Раньше подруга меня вмазывала, а потом я сам начал - и передознулся. Мне начали казаться глюки. Тараканы мерещатся, ползут из всех щелей ко мне, летящие, ползучие. Летят и садятся на лицо, в глаза бьют. Я сначала руками от них отмахивался, потом убежать пришлось.

Я из окна выпрыгнул на кухне - слава богу первый этаж был. Пошел в санэпидемстанцию и рассказал там, что чеченцы подкинули мне в форточку тараканов. Приехала скорая помощь и милиция – хорошо, что я в это время был во дворе.

Домой решил не возвращаться, поехал к другу. В метро еду, а там ведьмочка на веревочке, маленькая такая, а около меня тараканы ползают. Я ногами их давлю и говорю кышь, кышь отсюда. Приезжаю к другу и говорю: «Серега, перекрести меня, пожалуйста. Мне тараканы везде мерещаться, дьявольское наваждение какое-то». Он перекрестил, но через пять минут все снова началось. Так мне плохо было, пять дней мучился. Думал, что умру. А Серега думал, что я с ума сошел.

У меня потом еще один передоз случился. Ну, я винтом поставился, мне захотелось ебаться. Я взял в руки карту голую, хотел подрочить. Я держу карту эту, голую бабу. Знаешь какую? Пиковую даму. Представляешь? Пиковую даму держу, голую, с сиськами и хочу подрочить. И тут вырубаюсь.

Сначала я очутился в черном подвале и там сорок баб, все голые. И всех я по очереди ебу. Потом, я устал, мне уже не хочется их трахать и я от них убегаю, они - за мной. Сорок голых баб бегут за мной, все меня хотят. Прибегаю в комнату, там стоит стол, накрыт всякими яствами, которые я хочу. Куры-гриль лежат, вина всякие. И стоит огромный мужик, три метра ростом, волосы длинные, белые. Я понял, что это дьявол, его звали Асиель. И он говорит мне: «Борис, оставайся здесь». Я говорю, не останусь. Я почему-то захотел на улицу выйти. У меня предчувствие какое-то было, интуиция. А он мне в ответ, не хочешь жрать то, что на столе, уходи тогда. Я вышел и очнулся сразу же.

P.S. Когда Боря закончил рассказывать про передоз, приехали полицейские. Мы настаивали, что початая бутылка пива, стоящая на лавке возле детской площадки, ни в коем случае не может принадлежать нам. В результате дискуссии, в отделение забрали только одного из нас. Боря продолжил свой рассказ, но через некоторое время приехал второй патруль. К этому моменту с Борисом уже было сложно разговаривать, и мы решили разойтись, вручив ему двести рублей.

P.S. Меня зовут Александр. Это мой личный, независимый проект. Я очень рад, если Вам понравилась статья. Хотите помочь сайту? Просто посмотрите ниже рекламу, того что вы недавно искали.

Предупреждение: Данная новость взята отсюда .. При использовании указывайте ЭТУ ССЫЛКУ как источник.

Вы это искали? Быть может это то, что Вы так давно не могли найти?

МОСКВИЧ

Лично знаком был с двумя людьми, сделавшимися бомжами. Один - бывший военный, завсягдатай ура-патриотических митингов, банально спился и перестал работать, после чего живенько выброшен был на улицу своей очередной благоверной. Второй - случай особый. Этот, будучи и без того от природы психически не очень здоровым, в течение многих лет ловко мимикрировал. Откосив от службы в армии по т. н. «крезе», получив основное высшее гуманитарное образование (Историко-архивный институт) и ни дня по специальности не проработав («пылью-то бумажной чихать!»), купил где-то липовый второй диплом по т. н. «психологии». Так и не сумев с двумя высшими (!) устроиться на приличную работу и категорически не желая вкалывать, занялся т. н. «чайным бизнесом», состоявшим в следующем. Приобретая, по его собственным словам, не у перекупщиков (как все), а у «самих поставщиков», т. е. - напрямую у китайских деревенских хозяйств, специализирующихся на выращивании чая, т. н.»элитные» сорта, снял в столице пару небольших комнатушек, обозвав все это сомнительное заведение «ООО». В течение нескольких лет (по его собственным словам - целых 11) без особого успеха пытался впаривать посетитетям эти «коллекционные» чаи небольшими порциями в пакетиках, стоимостью - по 1 000-8 000 рублей за 100 грамм (это - не шутка!). В ответ на осторожные замечания бывших однокашников по институту, намекавших на то, что цены надо бы сбавить, чтобы покупали чаще, безапелляционно отвечал, что все это - «маргинальные разговоры», свойственные «социальным инфантилам» и «лузерам», а у него, у «забуревшего», чай - «не простой, а золотой», т. е. «эксклюзивный», отборный. Сколько в Москве чайных бутиков и магазинов, думаю, знают все. И надо ли объяснять, что в течение буквально пары-тройки лет накопились колоссальные долги за аренду, в налоговую и пр. Назанимав у однокурсников, родственников, знакомых и просто «лохов» несколько миллионов рублей и несколько десятков тысяч баксов, в конце концов, разорился окончательно. В довершение всех бед, как это делают многие «россиянские» горе-бизнесмены, свои «родимые пенаты» предусмотрительно переписал на жену (чтобы их не арестовали коллекторы). Последняя, убедившись, что он - полный м…к и, кроме прочего, изменяет ей с другой, скоренько вышвырнула на улицу «чайного эксперта». Сейчас бывший «генеральный директор ООО» прячется где-то в далекой морозной Якутии, беззастенчиво «трахая» всех, кого знает в интернете, настойчивыми просьбами «срочно перечислить» ему, «обиженному» и «обманутому», по 10 000 - 20 000 рублей, а «еще лучше в долларах». Дескать, теперь он - бомж, голодающий и холодающий, которого «ограбили» и выгнали «недобрые люди». Вдумайтесь, все это - не про неграмотного заезжего цыгана из «незаможней», а про непьющего (!) русского москвича - с двумя дипломами о высшем образовании! В далеком Якутске «униженному» еще и отморозило пальцы на руке (выставили на 50-градусный мороз на неуплату?), и теперь он - инвалид! Но, чтобы получить инвалидность легально, тоже необходимы время, деньги, а главное - регулярный уход и жилье. И, разумеется, во всех этих несчастьях «мастера чайной церемонии» (так эти придурки себя обзывают в интернете) «виноваты» буквально все: президенты («россиянский», американский, украинский, китайский), премьер, глава нацбанка, министр финансов, ФНС, служба приставов, покойный Ельцин, здравствующий Горбачев, «коварные» евреи (которые, между делом, в основном ему и давали взаймы - у русских, татар и хохлов с белорусами - просто нечего было дать), «мировая закулиса» и т. д., и т. п. А, между тем, ничего бы этого не было, если бы официальные разрешения на ИПД у нас давали не за взятки, а лишь после тщательного медицинского освидетельствования каждого такого не в меру «предприимчивого» гражданина, а также ввели законодательные ограничения на цены, устанавливаемые в торговле хотя бы продуктами питания. И работал был такой вот «хитрожопый Вася» где-нибудь на фабрике или в сфере ЖКХ - исключительно за ту сумму в «деревянных», во сколько оценивается его собственная дурость или шизофрения!

Двое бездомных с улиц Москвы рассказали о том, где они ночуют, чем питаются и как они дошли до такой жизни.

Образование у меня среднетехническое, я окончил ПТУ. Всю жизнь работал строителем, до распада Советского Союза - в одной и той же конторе. Потом все предприятия распались, и я стал искать работу самостоятельно. Ездил в разные города на заработки, всё время где-то пропадал.

Потом стало портиться здоровье. От тяжёлого физического труда суставы просто разваливаются. Работать стало невмоготу. Периодически ещё где-то халтурил, лесом пытался заниматься, но не пошло. Просто сил не было. Да и не берут никуда инвалида моего возраста.

В Москве я жил в квартире с женой и детьми. Но поскольку я всё время уезжал в другие города, контакт с ними потерялся. Мы не ссорились, а просто перестали общаться. Жене на меня, видимо, плевать. Говорят, женщина не может жить без мужа - может, у неё уже другой мужик есть. Мне всё равно. А дети не знают, что я бездомный. Я им периодически звоню и говорю, что уехал в другой город на заработки. Вру то есть.

Решение уйти на улицу пришло само. Решил больше не мешать детям и уйти на улицу. Я посчитал, что не нужен своей семье. А они, наверное, и не заметили моего исчезновения и не догадываются, что я на улице обитаю. Я сразу решил, что домой никогда больше не вернусь. И за три года так ни разу в своей квартире и не ночевал. Друзей тоже не осталось. Кто-то умер, с другими тоже что-то случилось. Ни к кому пойти я не мог. Были бы друзья - помогли бы.

Первым делом на улице я стал думать, где переночевать и добыть еду. Стал просить милостыню, учился подрабатывать. Оказалось, что подзаработать можно почти всегда и везде. Например, подметёшь рядом с палаткой - от продавца копеечку получишь. Или поможешь кому-нибудь по хозяйству. Я хромаю, с моими ногами работать сложно, но что делать?

Ночую я в социальном центре «Люблино». По закону там вроде только три ночи подряд можно находиться, но зимой каждую ночь пускают. Там спишь до утра, а потом куда хочешь, туда и иди. Весь день нужно пробыть на улице. Но мы как-то справляемся. Сейчас вот в настоящем тулупе хожу, мне его отдали. С вещами в принципе проблем нет - много отдают. Сегодня вот тёплые брюки дали - завтра надену. Проблема только в том, что хранить вещи негде. Летом раздеваешься, а старые вещи выбрасываешь.

Зимой всё равно холодно в любой одежде. Спускаемся погреться в метро. Сел на кольцевую - и едешь себе. Никто нас оттуда не гоняет. Но там только до часу ночи можно. В подъезды не заходим - там же люди, а они нас не любят. В подъездах можно задержаться, только если образцово себя вести.

Питаемся мы чем придётся, почти всегда всухомятку. Даже если соцпомощь даёт какое-то питание, то холодное. Горячее получается съесть, только если церковь накормит или сам на него заработаешь. В магазины, кстати, пускают без проблем. Почему бы им нас не пускать?

Из-за такого питания желудок болит постоянно. Не знаю, что там у меня - панкреатит, цистит или гастрит. Может, язва. В социальном центре нам дают таблетки, но они не всегда помогают. Нужду справляем в «синих кабинках» или в туалетах на вокзалах. Не бесплатно, конечно, а за деньги. Но если прихватит, можем и на улице присесть. Но, конечно, в каком-нибудь не слишком людном месте. Мы же понимаем всё, да и стесняемся.

Из-за желудка я вообще не пью алкоголь. Но если бы нормально себя чувствовал, обязательно бы выпивал. А как на морозе не пить? Вы попробуйте в минус 10 весь день по улице погулять, вам тоже захочется. Поэтому все бездомные и выпивают. Может, алкоголь согревает и кратковременно, но как ещё согреться? Тем более если кто-то начал пить, то редко останавливается, пока не свалится спать прямо на улице.

С гигиеной особых проблем нет. На Курском вокзале можно помыться, на платформе «Северянин». Там прожарка, пропарка, можно хоть каждый день ходить бесплатно. Я вот часто хожу. Не смотрите, что я небритый - это я для стиля отпустил. Станки для бритья там тоже дают. А постричься можно на Павелецком вокзале. Там обучают парикмахеров, и они тренируются на наших головах.

Обычно я провожу время в компании с двумя-тремя такими же бездомными, как я. В коллективе всегда веселее и проще себе пропитание добывать. Есть ли среди бездомных любовь? Наверно, да. Но лучше у молодых спросить - мы-то уже старые, куда нам? А молодёжь под алкоголем вся друг в друга влюбляется. Но вообще среди бомжей молодёжи не очень много. В основном только приезжие, которые работу да жизнь счастливую ищут. Не находят - и примыкают к нам. Я их не понимаю. Они могут всего добиться, а не хотят. Хотят выпивать и балдеть. Почему они такой дорогой идут?

У меня есть желание вернуться к нормальной жизни, но нет возможности. К семье я вернуться не могу. Есть такие поговорки: «Разбитую чашку не склеишь» и «Назад не пляшут». Мне это уже неинтересно. Поживёшь с моё - сам поймёшь, почему интерес пропадает. Жизнь такая - что у нас, что у вас, молодых.

Я бомжую второй раз. Во всём алкоголь виноват. Первый раз я начала пить, когда третьего своего мужа похоронила. Жалела себя, не могла понять, почему мне так не везёт. Постепенно связалась с бродягами и сама ушла на улицу, но довольно быстро вернулась домой. Дом у меня в Орловской области. Но потом умерла мама. И отец меня тогда попрекнул, что я его хлеб ем. Я психанула и сказала ему: «Уйду и сама себе кусок хлеба найду».

Я уехала в Ливны, это тоже в Орловской области. Жила там в квартире, всё нормально, хотя в ней нет ни газа, ни света. Кое-как подключались. Связалась опять с алкашами. А потом мне это надоело. Среди бродяг повстречался мне один Скалозуб - кличка у него такая была, он только вышел после срока за убийство. Он предложил мне поехать в Москву. А я согласилась, потому что, честно говоря, подпила. Приехали в столицу, а тут Скалозуб меня сразу бросил. Но знакомых у меня тут много было. Все - бродяги, но хорошие люди. Они говорят: «Кто тебя обидит - скажи, нас здесь никто пальцем не смеет тронуть».

Какое-то время я в Москве бомжевала и пила, а потом устроилась в центр для реабилитации алкоголиков и наркоманов в Алабино работать на кухне. У меня хорошо получалось, особенно блинчики и оладьи удавались. Начальник всё время со мной советовался, что купить. Но наступили какие-то праздники - и я поехала на выходные в Москву. Встретила здесь друзей-товарищей, деньги в кармане - и понеслось. Позвонила в Алабино, сказала, что уезжаю домой. А какой «домой»? Вот улица - мой дом. Я сама дура. Если бы не бухала, так бы там и жила до сих пор.

Сколько прошло с того момента, как я уехала из Алабино? Не помню. Вообще не помню. Зато пить я уже почти перестала. Конечно, когда холодно, пью. А когда не хочу, не пью. Вот недавно стою на кольцевой «Павелецкой». Вижу двух мужиков прямо трясёт. Я говорю: «Чего, ребята, хотите похмелиться?» - «А чего, у тебя деньги есть?» - «Пока есть». Взяла им бутылку. Они предложили присоединиться. Говорю: «Отстаньте! Пейте, похмеляйтесь». Я их состояние понимала. Сама эту школу прошла. Сколько людей от такой похмелки померло.

Деньги у меня были от собранной милостыни. Женщинам обычно больше подают, чем мужчинам. Вот по нему (показывает на первого собеседника The Village) же не видно, что он хромает. Поэтому все думают, что вот, мужик, мог бы себе работу найти. А к женщинам снисходительнее относятся. Поэтому нам проще деньги зарабатывать.

Но вообще помощи ни от кого никакой нет, одни расспросы. Хорошо, если хотя бы на ночь где-нибудь примут. Но потом всё равно гуляй по городу. Кушанье привозят холодное. Когда нет копеечки, без горячего можно несколько дней просидеть. Пирожок купите, а?

Ночую я где придётся. То здесь договоришься, то там. Сегодня ночевала в аэропорту Домодедово. 17 рублей 50 копеек заплатила в кассу - и меня пропустили в зал ожидания. Совершенно трезвая, спокойная, чистенько одетая, я там до утра проспала. Утром пошла в туалет, умылась и поехала обратно в город. Хотела купить в аэропорту чай, но он там 40 рублей стоит. Это для кого вообще?

Царапину на носу я уже сегодня днём получила. Тоже хожу еле-еле, подвернула ногу и потёрлась о забор. Нет, драки между бездомными редко случаются. Только если по пьяни и между молодыми. Нам-то, старикам, чего делить?

Я бы всё отдала, только бы домой вернуться. Клянусь, землю буду есть - лишь бы уехать из этой Москвы проклятой. Это утопия какая-то. Кто сюда попадёт, тому добра не видать. Сколько раз меня здесь грабили. 10 тысяч один раз украли, представляешь? Хорошо хоть паспорт в Орле оставила.

У меня там верующий брат, сестра, две дочки, сын, трое внуков. Отец, может, ещё жив. Может, сын уже женился. Почти пять лет я уже здесь, там всё могло измениться. Но я ничего о своей семье не знаю. Если бы родственники знали, что я тут, поломанная, они бы меня забрали. Может, они и ищут меня, но не могут найти. Я же то тут, то там. А сама я уехать не могу, денег нет. А тут ещё эта выпивка. Вот что меня гробит. Хоть бы в монастырь куда-нибудь устроиться. Клянусь, я бы бросила пить. Меня бы уже не тянуло на улицу. Я только и хочу, что богу кланяться. Или бы старушку бы приняла какую-нибудь, чтобы ухаживать за ней. Только паспорта и прописки московской нет. Но вообще не могу уже больше. Или я здесь умру, или как-то.

В городе Куйбышеве Новосибирской области 17-летний юноша поджег бездомного.
Якобы услышав брань в свой адрес, он пошел в магазин, купил бензин, облил обидчика и чиркнул зажигалкой. Если бы не пятеро друзей бомжа,
тот сгорел бы заживо. Два года назад аналогичный случай произошел в Ленинском районе. Эти истории показывают,
что бездомных порой считают неодушевленными существами. Протестуя против такого отношения к людям, корреспонденты НГС.НОВОСТИ
прожили один день в Сухом логу с группировкой богдановских бичей (так они называют себя сами) и подружились с ними.

Это история о том, как мы попали в другой мир и прожили один день с бичом Олегом из «группировки богдановских». Вот он. Хитрый, веселый, с пробитым черепом.

Начало пути: платная (2500 в месяц) ночлежка на Весенней. Здесь обитает «элита» бездомных - пенсионеры, о настоящей бомжевой жизни они уже забыли. На выходе мы столкнулись со статным горделивым стариком - он насмешливо подмигнул нам.

Станция метро «Заельцовская». Серега, нищий: «Я одиночка, все решаю за себя сам». Даже за 300 рублей показать бомжевую жизнь города отказался. Площадь Калинина - и так хлебное место.

В ночлежке нам рассказали о поселении бомжей в Сухом логу. Теперь путь лежит к помойке и гаражам между Народной и частным сектором (в народе он зовется Шанхай и представляет собой настоящий новосибирский Гарлем).

Если отбросить бытовую чернуху, везде можно отыскать свои радости. Здесь тихо, много укромных мест, а вонь помойки смешивается с дурманящим ароматом цветущей черемухи и яблонь.

Подвал в хрущевке. Открываем дверь и видим 44-летнего Олега, он только проснулся. «Вот так и просыпаемся». - «Утром о чем-нибудь мечтаешь?». - «Много о чем. Мечтаю быть сварщиком, чтобы искры летели. Я классный сварщик - такая тема».

«Жена вчера бывшая приходила, крыса, все деньги забрала. А потом малолетки шанхайские по голове трахнули. Опасно жить? Непредсказуемо. Те же шанхайские иногда и скорую вызовут, если кто-нибудь из наших сильно захворает».

Олег дружелюбен, он приглашает нас в кусты, где вскоре появятся все активные члены «богдановских». «Сейчас увидите, как мы живем. Просыпаемся, значит, и начинаем работать, идем в обход - за металлом (2 руб. за кг), все вместе опохмеляемся».

«Смотри, горбушу какую нашел, она прямо мороженая! А колбасы мы в помойках столько находим, сколько у вас в холодильниках нет. Контейнер, кстати, правильно называть не помойкой, а стоянкой или клондайком».

«После опохмела опять на работу идем. У нас как. Мужики деньги зарабатывают, а женщины еду находят и готовят. Главных у нас нет. Всё, что кто-то получил или нашел, идет в общак. Эй, Серега, вставай! Это Серега, у него ноги отмороженные».

Серега не может собирать металл, но он человек старый, и поэтому друзья-бичи его никогда не бросят. Этой зимой мороз чуть не лишил его ног. В «хороших подвалах» на Кропоткина бичи выживали, сбившись в кучу, греясь друг о друга, как котята.

Это нехитрое Серегино богатство - зеркальце и поплавок, чтобы ловить мелкую рыбешку в Ельцовке.

Появляется Борода (46 лет) - артистичный и ироничный голубоглазый красавец. Если помыть - ни дать ни взять голливудский актер. Вернулся недавно из Козихинского монастыря.

«Мы живем тут несколько лет, на другие территории не высовываемся - там свои группировки. Если к нам чужак придет, отошьем быстро». - «А отдохнуть, покупаться в Оби никогда не собирались?». - «Хочется. Но кто нас там ждет?».

Женька (самый молодой, ему 28 лет) и пес Леший. Женька хозяйственный. «Смотри, ножовочку какую угарную нашел». Умеет играть на барабанах. «Парни в гаражах на гитарах играли, я у них спросил: можно постучать? Они разрешили. Кайф!».

Оля - подруга Женьки - и матушка-кормилица всего бомжовского коллектива. «Я только его, никого больше ни-ни». Оля очень любит читать. На помойке «всю Донцову и Маринину нашла» и прочитала от корки до корки.

Рядом с Женькой - Профессор, алкоголик из соседнего дома. С одной стороны, он делает вид, что выше их по статусу. С другой, ему явно не хватает бичовского жизнелюбия и ироничного отношения к трудностям - он тянется к ним. И к спирту.

Бороде нравится такая жизнь - ни ночлежка, ни работа его не привлекают. На сборе железяк и продаже найденного на помойке «бригада» зарабатывает от 1 до 5 тысяч в день. Он не испытывает злобы к «цивильному миру».

Водка бичам нравится много больше, нежели непонятный спирт «шанхайского» производства (15 руб. за 100 г).

В какие-то моменты казалось, что бичи обитают в каком-то параллельном, по-своему уютном мирке. Как, к примеру, хоббиты. Или гномы.

Борода: «Господа новосибирцы, хочу сделать короткое объявление: оставляйте недопитым пиво в бутылках. Нам очень хочется пить, когда мы работаем!».

Все очень пьяные. Мы направляемся в подвал. Неожиданно Борода произносит: «Давайте туда не пойдем. Там живут другие люди. Неудобно их беспокоить»

Принимается коллегиальное решение пойти «поработать» и отправиться к таинственному Гавриле. В этот момент появляется Дэн, начинающий бич, и дарит фотокорреспонденту Татьяне сорванный с клумбы красивый желтый тюльпан.

Дэн еще молод, у него есть квартира и родители. Ведет себя как ниггер из Гарлема из фильмов про ниггеров из Гарлема. Жить предпочитает в подвале с Олегом - «типа круто». К Бороде и Олегу относится с любовью и сыновней почтительностью.

Дэн заботливо делает Олегу компресс из намоченного спиртом куска картонной коробки. Олег мертвецки пьян. Но нам еще нужно к Гавриле. «Кто такой Гаврила? Ха, сейчас узнаете нашего Гаврилу».

Друзья обнимаются. Вполне искренне.

День Олега заканчивается, он падает на дорогу - друзья заботливо оттаскивают его в кусты и суют в руку две сигареты «Максим». Спокойной ночи и удачи, Олег!

Кульминация нашего психоделического путешествия. Среди труб, дохлых кошек, грязных игрушек, на уютном лежачке устроился Гаврила, по его словам, ветеран войны в Анголе: «Гутен таг! Хеллоу! Парле ву франсе! Гьялсе гьялсе - это по-сомалийски».

Гаврила тоже читает книги, которые находит в помойке: «Я недавно прочитал «Мастера и Маргариту». Такая прелесть». Сладко зевает и подмигивает: «Больше всего люблю фантастику. Сэнк ю вери мач». Пьет из горла: «Доброго вам здоровья, господа!».

– помещение для хранения продуктов и кулер. Пожилой мужчина в грязной одежде и с запахом перегара пытается залить кипятком порошковое пюре. «Иди отсюда, старый!» - прикрикнул на него соцработник. На улице бездомного дожидаются еще двое – мужчина и женщина. «Ты там ничего интересного не увидишь, все отмытые и ухоженные, - заверил бездомный бродяга корреспондента «АиФ-Петербург». - А вот я тебе покажу, как бомжи живут на самом деле. Мы все уличные. Такие, как мы, в приюте не нужны. Это, кстати, Танюха, а это Толя Америка. Меня Гена Финн зовут, я по-фински хорошо шпарю». В доказательство Гена начинает быстро и самозабвенно говорить по-фински.

У Танюхи в руках четыре мешка с собранной одеждой и едой. Она несет их на базу – место, куда бомжи из одного клана складывают найденные припасы. «Сейчас мы тебе проведем экскурсию, - подмигивает Америка, - только анашу допьем». Анашой бомжи называют самодельный стеклоочиститель, который они покупают по дешевке у местного барыги. Америка достает из-за пазухи пластиковую бутыль с темной жидкостью и одноразовые стаканчики. Пьют Финн и Америка медленно, смакуя, как будто это дорогое вино. «Приходится много пить, - объясняет Толя, - особенно зимой. Если ложиться спать трезвым, не уснешь – очень холодно на улице, и все болит. Поэтому мы стараемся так напиться, чтобы вечером просто вырубило: где упал, там и уснул до утра. Стараемся найти место, где проходит теплотрасса – там потеплей». Чаще всего бездомные спят прямо на улице. Сначала полицейские забирали бомжей в участок, потом перестали – что с них возьмешь? Теперь только гоняют иногда, а чаще и вовсе не обращают внимания.

Боярский не взял трубку

Чтобы как-то скрасить свою жизнь, бездомные выдумывают себе прошлое и выдают его за реальность: «Хочешь вообще обалдеть? – спрашивает Америка. - Я раньше был барабанщиком в группе «Земляне». И с Цоем играл тоже. А с Мишей до сих пор общаюсь – ну, с Боярским, для меня он Миша. Он не знает, что я бомжую, я скрываю это. Бывает, созваниваемся». Америка делает вид, что набирает номер Боярского и ждет ответа. «Не берет трубку. На съемках, наверно, занят», - заключает Толя. По его словам, раньше у него была шикарная квартира с мебелью восемнадцатого века, но завистники провернули махинацию, отобрали квартиру и документы – и вот уже два года Толя живет на улице. Финн – бывший моряк. Из дома его выгнала жена, и Гена пошел жить к сестре. На работу устроиться не получалось по состоянию здоровья, сестра вечно злилась, и Финн ушел из дома. Бомжует он пять лет.

«У меня раньше было три машины - все жена отобрала, - вспоминает Финн, - а я, между прочим, в молодости еще Бродского в «Сайгоне» слушал, мы с ним друзьями были. Я прихожу, было, на его выступления, а он мне: «Генка, здорово!» и начинает: «Ни страны, ни погоста не хочу выбирать, на Васильевский остров я приду умирать».

Подходим к небольшой кирпичной будке. Здесь бомжи иногда ночуют. Кровать сооружена на трубе с горячей водой. Правда, в будке только одно место – бездомные ночуют здесь по очереди. У Толи звонит телефон. Мобильники есть практически у всех бездомных. «Это по работе, - объясняет Америка, - подработка часто подворачивается. Бывает, подвезти кого-то надо или разгрузить товар. А в прошлом году мы работали в СКК на «Пиратской станции», рекламу раздавали. У меня и браслет до сих пор остался», - Америка гордо демонстрирует красный бумажный браслет на запястье.

Археологи мусорных баков

На пути - первая помойка. «Здесь нечего делать, - говорит Финн, - тут уже археологи прошлись». Археологами или геологами бездомные называют всех бомжей, которые копаются в мусорных баках. Финн и Америка знают всех бездомных города. «На Ваське прикольные геологи есть, на Петроградской, - рассказывает Финн, - но есть и такие кланы, с которыми мы не в ладах, деремся иногда. Они совсем опустившиеся люди, воруют, причем часто у таких же бездомных. Им даже бутылки сдавать лень. Сидят в переходах и денег просят. А у нас принцип – мы никогда не воруем. И матом не ругаемся. И вообще не ругаемся, ты же заметила?»

Однажды Америка с Финном заметили, что у идущей перед ними женщины в норковой шубе из кармана выпала банковская карта «Visa». Бездомные подобрали карточку, окликнули женщину и вернули ей пропажу. «Она посмотрела брезгливо, двумя пальцами взяла карточку за край и даже «спасибо» не сказала, - вспоминает Америка. - Мы хоть и привыкли к такому обращению, а все равно каждый раз обидно».

Следующая помойка еще не обработана археологами, и Финн с Америкой начинают раскопки. Америка находит георгиевскую ленточку: «Надо же, что люди выбрасывают! Это же память о великом подвиге русского народа!» - и он убирает ленточку в карман. Финн нашел две пары панталонов, большие и маленькие: «Ничего себе, их еще делают, - удивляется Финн, - сколько же им лет? Это, видимо, панталоны Александра Васильевича, полководца Суворова, а это – его жены Палашки». Но вот бомжам улыбается удача: они находят металлический стол, за него можно выручить неплохие деньги. Они прячут его за угол помойки – заберут на обратном пути. Вдруг Америка замечает в мусорном баке мягкую игрушку – пушистого цыпленка. «Какой симпатичный пигмейчик! – восхищается Америка, - почему его выкинули, он же вон какой милый. Возьму себе».

Любую дверь можно вскрыть

Теперь надо купить стеклоочиститель на вечер. Пол литра – тридцать рублей. Подходим к подъезду, где живет барыга. Америка звонит в домофон, но никто не открывает. «Да он дома, просто под кайфом небось», - говорит Финн. Он берет обыкновенную зажигалку, прислоняет ее металлической частью к замку домофона, и дверь открывается. «Так можно сделать практически с любой дверью, - улыбается Финн, - ты разве не знала? А можно просто дернуть посильнее». Барыги и правда не оказывается дома. Америка закуривает «Беломор». На пачке указана дата изготовления – 1975-ый год. «Это мне Розенбаум подарил, - хвастается Америка, - я его как-то на концерт вез».

«Ты, наверно, замерзла? – спрашивает Финн, - пойдем погреемся у костра». Подходим к длинному четырехэтажному зданию. Это – давно заброшенные бани. Здесь нет ни окон, ни отопления. Теперь это база бомжей. Спать здесь не теплее, чем на улице. В здании бомжи готовят еду и иногда ночуют. Поднимаемся на верхний этаж по лестнице без перил. «Осторожней иди, держись стенки, - наперебой кричат Финн с Америкой, - а то мы, бывает, напьемся очистителя и падаем отсюда, очень больно». У Америки разодран нос и подбородок – результат вчерашнего падения.

Банный день

Большое помещение на четвертом этаже завалено грудами мусора и одежды. Сюда бомжи приносят все подряд. На окне стоят запасы еды: баночка с кислой капустой, контейнер с картошкой и макаронами, чай, конфеты и упаковка кошачьего корма. По груде мусора гуляет черная кошка. В центре стоит стол и диван. «Вчера праздновали Танюхин день рожденья, - объясняет Америка, - продуктов в «Ашане» закупили, посидели. Вот даже воздушный шарик остался».

У стены сидят еще двое бомжей. Они развели костер и греют чайник на решетке. «Завтра в баню идем?» - спрашивает один из них. «Конечно, идем, - отзывается Америка, - мы раз в неделю в баню ходим. Баня на Болтах всего десять рублей стоит, эти деньги всегда можно найти. Сдал алюминиевую банку – вот уже 40 копеек, бутылки подороже. А у меня всегда деньги водятся, я же подрабатываю».

«Ты приходи сюда, если что, - говорят на прощание Финн и Америка, - мы всегда рады пообщаться, если не пьяные. И еще – нас не надо жалеть. Каждый человек – хозяин своей судьбы. Мы сами выбрал себе такую жизнь. Мы ведь не бомжи. Мы – бродяги. Чувствуешь разницу?»