Юлиан тувим. Стихи для детей - Стихи - Любовь - Каталог статей - Любовь безусловная

Юлиан Тувим (1894-1953) - великий польский поэт, прозаик. Русским читателям он более всего известен стихотворениями для детей в переводах С. Маршака и С. Михалкова и словотворческой фантазией «Зелень» в переводе Л. Мартынова.
Юлиан Тувим родился в польской еврейской семье в городе Лодзь. Окончил там русскую гимназию и в 1916-1918 годах изучал юриспруденцию и философию в Варшавском университете.
Дебютировал в 1913 году стихотворением «Просьба», опубликованным в «Варшавском курьере».
На Тувима сильно повлияли такие поэты как У. Уитмен и А. Рембо. В его поэзии часто использовался разговорный, повседневный язык. Оптимизм, отраженный в его ранних стихах, постепенно заменился горьким и опустошенным мировоззрением. Его поэма («Бал в опере»), сатирически изображающая польское правительство, была запрещена цензурой.
Был одним из основателей экспериментальной литературной группы «Скамандр» в 1919 году. С 1924 года Тувим вёл еженедельную колонку в газете «Литературные новости».
В предвоенные 1930-е годы в стихах Тувима прозвучала резкая критика фашизма. После начала Второй мировой войны в 1939 г. Тувим бежал из Польши в Румынию, затем перебрался во Францию, Португалию, Бразилию и, наконец в США. В 1946 г. он вернулся в Польшу.
Перевёл на польский язык разнообразные произведения русской и советской литературы - «Слово о полку Игореве», «Горе от ума» А. С. Грибоедова, поэзию А. С. Пушкина, В. В. Маяковского, Б. Л. Пастернака. Сборник избранных пушкинских стихов в переводах Тувима «Лютня Пушкина» получил высокую оценку Владислава Ходасевича. Тувим выступал и как теоретик перевода (статья «Четверостишие на верстаке» о переводе начала «Руслана и Людмилы»).
Тувим был литературоведом и библиофилом, собиравшим необычные и редкие литературные явления; это его хобби отразилось в изданных им антологии польской фрашки, собрании польских «дьяволиад» и коллекции необычных стиховых форм «Пегас дыбом».
Именем Тувима названы улицы в разных городах Польши: Лодзи, Ольштыне, Гданьске, Хшануве и др. В родном городе поэта - Лодзи - есть памятник Тувиму и его музей, а также мемориальная доска на гимназии, где он учился, со строчками стихотворения «Над Цезарем».
Похоронен в Варшаве.

Польский поэт, известный своими произведениями для детей. Родился в польской еврейской семье. Закончил там школу и в 1916-18 гг. изучал юриспуденцию и философию в Варшавском университете.

Дебютировал в 1913 г. стихотворением «Просьба», опубликованным в «Варшавском курьере» (Kurierze Warszawskim). На Тувима сильно повлияли такие поэты как У. Уитмен и А. Рембо. В его поэзии часто использовался разговорный, повседневный язык. Оптимизм, отраженный в его ранних стихах, постепенно заменился горьким и опустошенным мировоззрением. Его поэма Bal w Operze («Бал в опере»), сатиризирующая польское правительство, была запрещена цензурой.

Был одним из основателей экспериментальной литературной группы Скамандер в 1919 г. С 1924 г. Тувим вел еженедельную колонку в газете «Литературные новости» (Wiadomości Literackie).

В предвоенные 1930-е годы в стихах Тувима прозвучала резкая критика фашизма. Проведя в эмиграции 1939-1945 гг., он продолжал выступать против фашизма.

Перевел на польский язык разнообразные произведения русской и советской литературы («Слово о полку Игореве»; «Горе от ума» А. С. Грибоедова; поэзию А. С. Пушкина, В. В. Маяковского, Б. Л. Пастернака). Русским же читателям он более всего известен в переводе С. Я. Маршака.

Сборники и публикации

Czyhanie na Boga («Подстерегаю бога», 1918)

Sokrates tanczacy («Пляшущий Сократ», 1920)

Siódma jeś’ień («Седьмая осень», 1922)

Czwarty tom wierszy («Четвёртый том стихов», 1923)

Czary i czarty polskie, Wypisy czarnoksięskie (1923)

Słowa we krwi («Слова в крови», 1926)

Rzecz czarnoleska («Чернолесье», 1929)

Biblja cygańska («Цыганская библия», 1933)

Jarmark rymów (1934)

Polski słownik pijacki i Antologia bachiczna (1935)

Treść gorejąca («Пылающая сущность», 1936)

Lokomotywa («Локомотив», 1938)

Сатирическая поэма Bal w Operze («Бал в опере», 1936, изд. 1946)

Cztery wieki fraszki polskiej (1937)

Polska nowela fantastyczna (1949)

Неоконченная поэма Kwiaty polskie («Цветы Польши», опублик. фрагментами, изд. 1949)

Pegaz dęba, czyli Panopticum poetyckie (1950)

Цикл «Из новых стихов» (1953)

Семья Тувимов жила в Лодзи на улице Св.Анджея в доме № 40 небогато и невесело. Однако о прошедшем времени своего детства Юлиан Тувим потом написал:

Мальчиком он коллекционировал марки и бабочек («Крапинки, каёмки, точки, метки, вырезы на крыльях, как на лире…») и, наравне с этим, составлял какие-то лексиконы, привыкал отыскивать корневища и завязи слов: зелень, жёлчь, злато, злак… Он увлекался астрономией, химией и алхимией. Опыты над словами, рифмами, ритмами, строфами он будет проводить неустанно, ощущая себя и экспериментатором, и фокусником. Он с лёгкостью помещает в стихотворную строку как математическую формулу, так и латинский фрагмент «Записок о галльской войне» Юлия Цезаря. Примечательно, что первая публикация Тувима состоялась в эсперантистском журнале: перевод двух стихотворений Леопольда Стаффа на язык эсперанто. Но виртуозного обращения со словом недостаточно для того, чтобы быть поэтом.

«Багдад, или О будущем поэте».
Стихотворение с цитатой из А.Мицкевича
(пер. Е.Полонской)

В Тувиме не без противоречий уживались жизнелюб и страдалец, трагик и комедиант. Его ранние стихотворные сборники назывались «Подстерегаю Бога» и «Пляшущий Сократ», более поздние - «Чернолесье», «Цыганская библия», «Пылающая сущность». Свои сатирические и «кабаретные» стихи он в них не включал. Да, молодой Тувим в Лодзи и в Варшаве сочинял песенки и скетчи для кабаре. Для варшавского театра «Новая комедия» он вольно инсценировал «Шинель» Гоголя. В тридцатые годы он писал стихи для маленьких детей, играя словами, как вздумается:

«Про пана Трулялинского» (пер. Б.Заходера)

Тувим говорил: «У меня филологическое мировоззрение». Он перевёл на польский язык «Слово о полку Игореве», «Медного всадника» и «Евгения Онегина», «Кому на Руси жить хорошо», «Горе от ума», «Ревизора», «Облако в штанах». Он переводил также с французского - Рембо, с английского - Лонгфелло и Уитмена, с классической латыни - Горация. Как исследователь и библиограф он составил антологии польской фантастической новеллы и польской поэзии XIX века и такие удивительные, как «Чары и черти в Польше и хрестоматия чернокнижия», «Польский словарь пьяниц и вакхическая антология», «Четыре века польской фрашки» (фрашка - шутка, безделка), «Пегас дыбом, или Поэтический паноптикум» (антология литературных курьёзов).
Из эмиграции, а в годы Второй Мировой войны Тувим жил во Франции, в Португалии, Бразилии и США, он привёз на родину начало поэмы «Цветы Польши». Сочинив около девяти тысяч строк, закончить поэму Тувим всё-таки не успел. В первую годовщину его смерти польский поэт и прозаик Ярослав Ивашкевич в статье о «Цветах Польши» написал: «Можно без конца слушать эти знакомые всем, живые ритмы, устремленные вперёд, вперёд, - и в образе садовника, вяжущего букет, мы узнаём этого умершего год назад чародея. Потому что

(Стихи Ю.Тувима из «Цветов Польши»
в пер. Н.Чуковского)

ПРОИЗВЕДЕНИЯ Ю.ТУВИМА

«Юлиан Тувим был поэтом вдохновенным, сложным и наивным, большим мастером, чистейшей душой».

Илья Эренбург

СТИХИ: Пер. с польск. - М.: Худож. лит., 1965. - 415 с. Содерж.: Разделы: Подстерегаю Бога; Пляшущий Сократ; Седьмая осень; Четвертый том стихов; Слова в крови; Чернолесье; Цыганская библия; Пылающая сущность; Из уцелевших стихов; Из новых стихов; Стихи разных лет; Ярмарка рифм: Сатирические стихи; Стихи для детей.
СТИХОТВОРЕНИЯ: Пер. с польск. - М.: Худож. лит., 1982. - 175 с. Миниатюрное издание.
ЦВЕТЫ ПОЛЬШИ: Фрагменты поэмы / Пер. с польск. Н.Чуковского. - М.: Худож. лит., 1971. - 92 с.

СТИХИ ДЛЯ ДЕТЕЙ -

ПАН ЯН ТОПОТАЛО: Стихи для детей / В пер. С.Михалкова и др.; Рис. М.Скобелева. - М.: Малыш, 1977. - 28 с.: ил.
ПАРОВОЗ / Пересказ с польск. Э.Мошковской; Рис. Н.Цейтлина. - М.: Дет. лит., 1979. - 14 с.: ил. - (Для маленьких).
ПИСЬМО КО ВСЕМ ДЕТЯМ ПО ОДНОМУ ОЧЕНЬ ВАЖНОМУ ДЕЛУ: Стихи / Сост. и авт. послесл. В.Приходько; Рис. Е.Монина. - М.: Малыш, 1979. - 94 с.: ил.
ПТИЧЬЕ РАДИО / Пер. С.Михалков; Нарисовал Л.Казбеков. - М.: Малыш, 1992. - 16 с.: ил.
СЛОН ХОБОТОВСКИЙ / Пер. с польск. А.Эппель; Рисовал Ф.Лемкуль. - М.: Дет. лит., 1972. - 25 с.: ил.

Светлана Малая

ЛИТЕРАТУРА О ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВЕ Ю.ТУВИМА

Бегак Б.А. В Веселинском переулке // Бегак Б.А. За горами, за морями. - М.: Дет. лит., 1982. - С. 73-85.
Брандис Е. Стихи Ю.Тувима для детей // Брандис Е. От Эзопа до Джанни Родари. - М.: Дет. лит., 1980. - С. 245-248.
Живов М.С. Юлиан Тувим: Очерк жизни и творчества. - М.: Детгиз, 1960. - 136 с.
Ивашкевич Я. «Цветы Польши» // Ивашкевич Я. Люди и книги: Статьи, эссе: Пер. с польск. - М.: Радуга, 1987. С. 43-45.
Приходько В. Из рассказов о Юлиане Тувиме // Тувим Ю. Письмо ко всем детям по одному очень важному делу. - М.: Малыш, 1979. - С. 88-93.
Самойлов Д. Юлиан Тувим // Тувим Ю. Стихи. - М.: Худож. лит., 1965. - С. 5-34.
Тувим И. Лодзинские времена: Из книги Ирены Тувим [сестры поэта] // Детская литература. - 1969. - № 10. - С. 60-63.

Юлиан Тувим умер (1953), не дожив и до пятидесяти. Великий польский поэт, сатирик, юморист, писатель и сценарист знаком русскому читателю, прежде всего, детскими стихами, хотя был он поэтом скорее трагическим, со сложной судьбой, чувствовавший себя в собственной стране бесхозным. Он очень любил Польшу, родился (1894) в Лодзи, в еврейским семье, которая полностью ассимилировалась: приняла католичество, говорила только на польском, никакого другого языка мальчик не слышал. Дед издавал для лодзинских евреев первую польскоязычную газету и исправно посещал костел. Словом это был еврейский поляк, а не польский еврей.

Но чистокровные поляки не считали его своим, для них Юлиан Тувим оставался евреем, научившимся говорить и писать по-польски, незаконно присвоившим звание польского писателя. Евреи тоже не признавали его за своего: не знал еврейского языка, не исполнял иудейских обрядов и не посещал синагогу. В их глазах он был предателем еврейских национальных традиций. Никогда ему не изменял и не предавал только его любимый язык.

Тут всё не наяву:
И те цветы, что я зову живыми,
И вещи, что зову моими,
И комнаты, в которых я живу;
Тут всё не наяву,
И я хожу шагами не моими, —
Я не ступаю, а сквозь сон плыву.
(Квартира)

Юлиан Тувим чувствовал слово, им была наполнена вся вселенная, нельзя было сказать, где начинается слово и где кончается Тувим: он имел «филологическое мировоззрение». Оно пришло к нему по несчастью, обернувшись даром - чувством слова и ритма.

Слово для поэта имело мистический и даже чувственно-эротический смысл. В одном из эссе он писал: «Слово стало плотью и живет среди нас, оно кормит собою голодные тела. Слово похоже на фрукты, например, на персик: очень мягкий, круглый, с нежным пушком он влечет к себе, пробуждает во мне желание; я хочу ласкать его губами, слегка сжимать пальцами, нежно поглаживать и дуть на его бархатистую кожицу».

Будучи маленьким мальчиком, он любил копаться в словах из разных языков, сходных по звучанию. Это лингвистическое увлечение продолжалось всю жизнь. Позднее поэт стал сохранять экзотические слова и фразы на карточках. Это являлось для него каким-то подобием документа, удостоверяющего, что слово имеет свою биологию.

Каждое слово Юлиана Тувима имеет собственный уникальный аромат, подобный тому, которым благоухает каждый цветочек в лесу. Поэт хотел через звук выйти за пределы значения слова, как хотел этого Велимир Хлебников. Он пытался сделать язык и слово самодостаточными, безотносительно к их значению.

Философия в кофейне
Вавилонские башни,
Закулисные шашни,
Расписные покои,
Гимны, троны и брани,
Даже стихомаранье -
Не призванье людское.

Не кресты и поленья
На предмет искупленья,
Дабы спасся Варрава,
Не захваты угодий
Для прокорма отродий
И посмертная слава.
.....

Теплит суть человечью,
Кто в надежде на встречу
Ждет, томясь тишиною.
И на лавочке белой
Пишет спичкой горелой
Чье-то имя смешное.

Мальчик появился на свет с огромным родимым пятном на левой щеке и потому большинство его снимков сделано в профиль. Мать, считая эту отметину проклятием, пыталась вывести пятно, сделать операцию, водила его к врачам и знахаркам, но ничего из этого не вышло.

Мальчик очень стеснялся своего «уродства». Боясь насмешек, перестал бывать на улице, ходить в школу, играть со сверстниками, стал домоседом, затворником и книгочеем. Потом это затворничество выросло в боязнь открытого пространства - агорафобию: он никогда не садился лицом к окну, всегда - только спиной, а по городу перемещался только в такси или вместе с женой и друзьями.

Любовь к книге с годами превратилась в страсть: он не мог спокойно пройти мимо редкой книги, становясь для других библиофилов просто каким-то вредителем. Показать Тувиму ценную книгу, значило навсегда с ней расстаться. Он все равно, не мытьем так катаньем, ее приобретет: купит, выменяет, выпросит, заставит подарить…

Словом, лучше таких книг ему было не показывать. Кроме настоящих книг, он собирал еще и графоманскую литературу: она лежала у него на отдельной полке, которую с гордостью показывал друзьям. Оставаясь дома, маленький Юлиан сам себе находил занятия: научился считать на двухстах языках до десяти, коллекционировал марки, потом увлекся химией, организовав собственную лабораторию, чуть не взорвал дом и занялся алхимией.

Не листва, не опушь даже,
А прозрачный, чуть зеленый
Лоскуток небесной пряжи
Тает в роще изумленной.

Если есть на свете где-то
Небо тайное, лесное,
Облака такого цвета
Приплывают к нам весною.
(Апрельская березка)

В детстве он вовсе не был задорным и веселым, каким представляется по юношеским юмористическим фрашкам, кабаретным стихам и песням. В семье атмосфера была нерадостной. Мать очень любила своего не очень «удавшегося» сына, отец, намного старше ее, был банковским служащим, очень хмурым и безрадостным человеком, не баловавшим вниманием ни жену, ни детей.

Лодзь была частью Российской империи и мальчика отдали в русскую гимназию, но он очень плохо учился, его дневник пестрит двойками и неудами, а в шестом классе его вообще оставили на второй год. Как тут не поверишь словам, что для того, чтобы стать поэтом, надо иметь любящую мать, плохо учиться в школе и взорвать собственный дом.

Детские веселые стихи про дурачка Янека, отдавшего за полтинник пятак, про овощи, принесенные хозяйкой с рынка, азбуку, упавшую с печки, артиста Тралислава Трулялинского, живущего в Припевайске. Добрые забавные строки без труда задерживаются в памяти, вызывая улыбку. Детям эти стихотворения знакомы в переводах Маршака. Многие из них даже не подозревают, что полюбившиеся творения принадлежат перу талантливого польского поэта и прозаика Юлиана Тувима, творчество которого отличалось свежестью юмора, а жизнь была наполнена противоречиями.

Будущий литератор появился на свет в сентябре 1894 в Лодзе в семье польских евреев, где не было богатства, как и особо дружеских отношений. Но мальчик жил своей счастливой и беспечной жизнью, какой она может быть только в детстве.

В юном возрасте любил гуманитарные предметы. А вот с точными науками у Юлиана были нелады, из-за чего он остался на второй год в шестом классе. Это, впрочем, не мешало ему писать стихи. Еще во время учебы в гимназии Тувим занялся переводом на язык эсперанто стихов польского поэта Леопольда Стаффа. Было это в 1911, а спустя 2 года вышло его собственное стихотворение под названием «Просьба», напечатанное в журнале «Курьер Варшавски».

После окончания гимназии в 1916 Юлиан отправился на учебу в Варшавский университет. Стремительный темп большого города захватил молодого человека. Во время учебы в университете, сначала на правовом, а после на филологическом факультетах, вместе с другими молодыми поэтами, в числе которых были Антоний Слонимский, Ян Лехонь, Казимеж Вежиньский, Ярослав Ивашкевич, создал поэтическую группу под названием «Скамандр». Так молодые литераторы увековечили мифическую реку, обтекавшую Трою. Активная творческая жизнь польских литераторов проходила в сотрудничестве с эмигрантской литературной группой из России «Таверна поэтов», которая действовала тогда в Варшаве.

Источником вдохновения для молодых дарований служило творчество Стаффа, стихи которого волновали душу и поражали воображение. Тувим много писал, прославившись на литературной ниве. Также он занимался защитой правообладателей, став одним из инициаторов создания Польского общества защиты авторских прав ZAKIS. Общественная и поэтическая деятельность отвлекала Юлиана от занятий. Университет он не закончил.

Жизнь поэта была наполнена противоречиями с самого рождения. Будучи евреем по происхождению, он причислял себя к полякам. И это немудрено, ведь в доме, где он рос, звучала польская речь. Матушка декламировала стихи, пела песни на польском языке, дед работал в польском журнале.

Впрочем, это не спасало семью Тувим от антисемитского настроя, царившего в обществе. У его матери Аделлы из-за этих проблем случилось психическое расстройство, приведшее ее в 1935 в психиатрическую больницу. Доктора запретили ей видеться с сыном. Эти неприятные события повлияли на состояние самого Тувима, у которого появились депрессия и боязнь открытого пространства. Впоследствии состояние поэта стало таковым, что он передвигался по городу лишь в такси и в сопровождении супруги. Самого же Тувима еврейское сообщество сочло предателем, который отдал предпочтение польскости. На протяжении всей жизни этот выдающийся человек испытывал страдания от двойного самоопределения.

Перед Второй мировой войной Тувим писал фельетоны, высмеивавшие поведение евреев по отношению к польскому обществу. Он считал, что необходимо уважать язык народа, среди которого живешь, и призывал учиться этому. Истинное чувство солидарности с евреями проявилось у поэта лишь после Холокоста. В 1944, пребывая в эмиграции, он написал статью «Мы, польские евреи», где растолковал евреям, почему ощущает себя поляком, а полякам – почему чувствует себя евреем.

В 1939, находясь на вершине своей творческой деятельности, поэт вместе с семьей отправился в эмиграцию, чтобы спастись от пришедшего на родную землю нацизма. К тому времени он уже женился и воспитывал приемную дочку.

Нелегкий путь ожидал их. Вначале была Румыния, затем Италия и Франция. После капитуляции последней Тувим уехал в Лиссабон, затем в Рио-де-Жанейро, далее – в Нью-Йорк. Оставаться на оккупированной территории он не мог. Ведь поэт открыто высказывал свое критическое отношение к фашизму. В Америке Тувим продолжил свою творческую деятельность. Он печатался в журналах и газетах, включая польские периодические издания «Роботник», «Новая Польша». Поэт смог стойко перенести тяжелые годы эмиграции благодаря поэзии и неисчерпаемому остроумию.

В 1946 по окончании войны Тувим возвратился на родную польскую землю. Он не мыслил своей жизни без творчества: много писал, публиковался. Однако уже в начале 1950-ых стал сочинять все реже, выглядел измученным, погрузившимся в себя. Поэт страдал от депрессивных состояний. Особенно остро он пережил смерть Ильдефонса Глачинского. Стихотворения поэта все реже попадали в периодику. Он продолжал писать, но все больше «в стол». Многие творения увидели свет после его ухода из жизни.

Поэзия Тувима удивительна попытками постичь самую суть вещей. Вероятно, поэтому творения мастера богаты сложными речевыми оборотами, игрой слов, приводящей к приумножению значений одного слова через другие. Самое большое свое творение «Цветы Польши» он писал практически всю жизнь, так и не успев его завершить. Однако неоконченная поэма по значимости для поляков такая же, как пушкинский «Евгений Онегин» для русских, байроновский «Дон Жуан» для англичан. Друг поэта Ярослав Ивашкевич говорил, что, читая это произведение, можно бесконечно наслаждаться нежной мелодичностью строк.

Поэтический язык мастера отличается пластичностью, остротой, хлесткостью, юмористическим колоритом. А возвышенность слога, присущая произведениям литератора, не теряется даже при употреблении низких форм. Недаром его любимым жанром была сатира. Он писал афоризмы, эпиграммы, меткие строки которых вынуждали читателей смеяться до слез и с нетерпением ожидать новых публикаций в журналах.

Подлинное мастерство Тувима проявилось в виртуозном владении словом. Кстати, это характерно не только для оригинальных произведений, но для переводов. Именно Тувиму поляки во многом обязаны своим знакомством с классической русской и советской литературой. В его прекрасных переводах они смогли прочесть «Слово о полку Игореве», поэтические шедевры Александра Сергеевича Пушкина, Афанасия Афанасьевича Фета, Бориса Леонидовича Пастернака, Владимира Владимировича Маяковского.

Парадоксом Тувима-поэта является и то, что написав огромное количество произведений для взрослых, для многих он был и остается творцом изумительных детских стихотворений, которые обожают юные читатели не только Польши, но и России. Благодаря переводам Маршака творениями Юлиана Тувима зачитывалось не одно поколение русскоговорящих людей.

Жизнь талантливого поэта завершилась в конце декабря 1953. В последний путь его провожали как национального героя сотни людей, среди которых были не только друзья и близкие, но и многочисленные почитатели его творчества. Посмертно Юлиан Тувим Награжден Орденом Возрождения Польши. В памяти людей он остался, прежде всего, талантливым поэтом, автором остроумных скетчей, водевилей, афоризмов, эпиграмм.