Восстания немецких рабочих в 18 м. Восстание в гдр против ссср: сколько было жертв

17 июня 1953 года в ГДР началось восстание. Митингующие захватывали здания, требовали смены власти и повышения зарплат. Советские танки были встречены лозунгом «Русский Иван, убирайся домой!». Некоторые требования демонстрантов были выполнены.

Непопулярные решения

В июле 1952 года генсекретарь Социалистической единой партии Германии Вальтер Ульбрихт провозгласил курс на «планомерное строительство социализма». Он предполагал продолжение милитаризации, усиление классовой борьбы (проводились аресты среди христианских и либеральных демократов), а также ускоренное развитие тяжелой промышленности.

Все эти изменения отражались как на общем уровне жизни, так и на работе отраслей, выпускавших потребительские товары. Малый бизнес искоренялся, товары повседневного спроса можно было получить только по карточкам.

Первые забастовки начались уже в мае 1953 года. 13 и 16 мая на сталелитейном заводе в Лейпциге бастовали 900 рабочих, стачки прошли и на других заводах. Требования бастовавших постепенно приобретали политическую окраску.

Существенным стимулом к началу протестных акций послужило решение пленума ЦК СЕПГ о 10-процентном повышении норм выработки, то есть восточногерманские рабочие должны были работать теперь на 10% больше, а зарплаты при этом снижались на четверть.

Мармеладный бунт

Восстание 1953 года также иногда называют «мармеладным бунтом». Из-за того, что еще в апреле 1953 года в магазинах ГДР возник дефицит на сахар, джем (повидло) и варенье. Авторы книги «Советский Союз в локальных войнах и конфликтах» Сергей Лавренов и Игорь Попов писали, что бутерброды с повидлом были традицонным видом завтрака у немцев и пропажа повидла с прилавком была встречена с негодованием.

Когда о протестах среди немцев сообщили в Москву, то не стали усложнять перевод и просто написали, что немцы негодуют из-за нехватки мармелада.

С немецкого языка слово Marmelade можно перевести и как мармелад, и как джем, и как повидло.
Понятно, что такая причина недовольства могла вызвать у советских чиновников только недоумение, поэтому этим «звоночкам» не уделили должного внимания. К тому же в марте умер Сталин - в Союзе были более серьезные поводы для беспокойства. К событиям 17 июня руководство СССР оказалось не подготовленным.

Берия vs Молотов

27 мая 1953 года министр иностранных дел СССР Вячеслав Молотов все же вынес вопрос о положении в ГДР на заседание Президиума Совета Министров СССР.

На этом заседании было решено не слишком форсировать строительство социализма в ГДР, но при этом придерживаться «твердой линии». Был сделан вывод: без наличия советских войск существующий в ГДР режим неустойчив.

Поразило всех выступление на этом заседании министра внутренних дел Лаврентия Берии. Он сказал: «Нам нужна только мирная Германия, а будет там социализм или не будет, нам все равно». Также именно тогда Берия впервые озвучил идею объединения Германии, заявив, что единая Германия, пусть и объединившаяся на буржуазных началах, станет серьезным противовесом влиянию США в западной Европе.

Молотов встретил это заявление Берии в штыки, сказав, что «отказ от создания социалистического государства в Германии будет означать дезориентацию партийных сил не только Восточной Германии, но и во всей Восточной Европе в целом.

А это, в свою очередь, откроет перспективу капитуляции восточноевропейских государств перед американцами».

В итоге, главным виновников берлинских событий будет признан Берия. До этого он лично распорядился отозвать в Москву уполномоченного МВД СССР по Германии и его заместителей, а также урезал в семь раз число сотрудников своего министерства в ГДР.

"Козлобородый должен уйти!"

Утром 17 июня 1953 года началась массовая забастовка. Колонны рабочих направились к торговому центру Восточному Берлина, где начали выдвигать свои требования. От изначальных лозунгов о повышении зарплат и снижении норм выработки митингующие быстро перешли к лозунгам политическим, к требованиям свободных выборов и объединению Германии.

Популярными были лозунги против руководства ГДР: «Бородка, брюхо и очки - это не воля народа!» (Bart, Bauch und Brille -das ist nicht des Volkes Wille!) и «Козлобородый должен уйти!».

К этому времени общее число демонстрантов достигло 100 тысяч человек. Начались столкновения с полицией и работниками СЕПГ. В Берлине к митингующим не вышел ни один представитель правительства. Разгонять демонстрацию начали полиция и советские войска.

Уголовники-демонстранты

В других восточногерманских городах и районах также шли стачки и демонстрации. Их центрами стали прежде всего среднегерманская промышленная область с городами Биттерфельд, Галле, Лейпциг и Мерзебург и Магдебургский регион, в меньшей степени - области Йена-Гера, Бранденбург и Герлиц. Активно митинговали в Магдебурге, Герлице и Дрездене.

В Магдебурге демонстранты взяли штурмом следственный изолятор Нойштадт и освободили 211 заключённых, среди них и обычных уголовников. Они тут же присоединились к агрессивной части митингующих. В общей сумме, из 12 немецких тюрем были освобождены около 1400 заключённых. В народных волнениях приняли участие от 3 до 4 миллионов восточных немцев. Согласно последним исследованиям, демонстрации и забастовки прошли в не менее чем 701 населённом пункте ГДР.

"Русский Иван, убирайся домой!"

На улицах Берлина появились советские танки из состава 12-й танковой и 1-й механизированной дивизий. На острие конфликта оказалась Группа советских оккупационных войск, которую с 26 мая 1953 года возглавил генерал-полковник Гречко.
Указание Москвы было одно: действовать «твердо и решительно». Молотов о событиях в июне 1953-го позже вспоминал: «Берия был в Берлине на подавлении восстания - он молодец в таких случаях. У нас было решение применить танки. Помню, что решили принять крутые меры, не допустить никакого восстания, подавить беспощаднейшим образом. Допустим, чтобы немцы восстали против нас?! Все бы закачалось, империалисты бы вступили, это был бы провал полнейший».

Уже утром 17 июня для блокирования границы с Западным Берлином Лаврентий Берия приказал поднять по тревоге и выдвинуть в указанный район несколько стрелковых рот, находившихся в то время в столице.

Советские танки были встречены лозунгами "Русский Иван, убирайся домой". В Берлине было введено военное положение и режим чрезвычайного положения.

Всего в подавлении волнений приняли участие 16 дивизий. В одном только Берлине было три дивизии с 600 танками. Вечером 17 июня в городе действовали около 20 000 советских солдат и 15 000 служащих казарменной полиции.

Под натиском танков демонстрантам пришлось уйти из правительственного квартала, но ситуация по-прежнему оставляла желать лучшего. Важнейшие предприятия не работали. Даже текст приказа о введении ЧП негде было распечататать, поскольку типографии бастовали. Только въехав на танке во двор типографии удалось приступить к печати.

"Помощь" западных партнеров

Демонстрантов в Восточном Берлине поддержали власти западных секторов города, самой ФРГ и ряда западноевропейских государств. По данным советской разведки, ещё накануне массовых июньских манифестаций число американских и английских военнослужащих в ФРГ увеличилась на 12 000 человек.

С началом митингов в границам ГДР стали массово стягиваться танки, БТР и другая тяжелая боевая техника. К границе также переместилась американская радиостанция «РИАС», была развернута широкая пропагандистская кампания против «социалистических порядков» в ГДР.

Верховный комиссар СССР в ГДР Владимир Семенов иформировал Москву: «Над рядом советских объектов ежедневно на низких высотах пролетают военно-транспортные самолеты С-47, с которых сбрасываются листовки, содержащие враждебные выпады в отношении Советских Вооруженных Сил и социалистического строительства в Восточной Германии».

Впрочем, к военному вмешательству НАТО в СССР были готовы. Министр госбезопасности Советского Союза Игнатьев и министр обороны маршал Василевский в 1952 году одобрили план действий, направленных против американских и натовских стратегических военных баз в случае войны или вышедших из-под контроля локальных конфликтов. План предусматривал, что первой акцией при возникновении военного конфликта в Европе должно стать уничтожение коммуникаций натовской штаб-квартиры.

Жертвы и итоги

Как это обычно и происходит, официальные данные ГДР о жертвах 17 июня (25 человек) были занижены, а цифры, которые приводились на Западе (507 человек), завышены.

По данным Центра исторических исследований в Потсдаме, число жертв, подтвержденных источниками, составило 55 человек. Около 20 смертельных случаев так и не удалось расследовать.

В отчете Владимира Семёнова в Москву сообщалось, что к 5 ноября 1953 года судами ГДР были осуждены 1240 «участников провокаций», среди которых были 138 бывших членов нацистских организаций и 23 жителя Западного Берлина. До конца января это число увеличилось до 1526 осуждённых: 2 были приговорены к смерти, 3 - к пожизненному заключению, 13 - на сроки 10 - 15 лет, 99 - на сроки 5 -10 лет, 994 - на сроки 1-5 лет и 546 на сроки до одного года.

Итоги восстания оказались двоякими. С одной стороны, СССР снизил процент репараций, рабочим были возвращены нормы выработки, зарплаты остались прежними, а в 1954 году даже был снят оккупационный режим. С другой стороны, позиции Ульбрихта только укрепились, он получил возможность провести чистки среди своих противников, а люди продолжали бежать в ФРГ.

14 мая 1953 года 13-й пленум ЦК СЕПГ принял решение о 10-процентном повышении норм выработки в целях борьбы с экономическими трудностями. При прежней зарплате рабочие должны были на 10 % больше работать. Повышенные нормы вели к сокращению заработной платы до 25 %. На фоне постоянного снижения уровня жизни это решение спровоцировало недовольства.

13 и 16 мая на сталелитейном заводе в Лейпциге бастовали 900 рабочих. Небольшие стачки прошли на стройках и других предприятиях в Берлине. Акции постепенно приобрели политический характер.
9 июня - забастовку против повышения норм выработки объявили сталевары в Хеннигсдорфе. Администрация предприятия назначила премию в 1000 марок за выявление руководителей забастовки, пятеро из них были арестованы.
12 июня - рабочие народного предприятия «Юстус Пертес» в Готе в знак протеста развернули лицом к стене все портреты руководителей ГДР.
13-14 июня - рабочие требовали отмены повышения норм выработки и снижения цен в государственной розничной торговле на 40 %. На многих частных предприятиях, вновь возвращённых прежним владельцам, рабочие устраивали настоящие праздники.
15 июня в Берлине среди строителей престижных строек на Сталин-аллее начались первые забастовки.
16 июня в центре Восточного Берлина наблюдались многочисленные собрания демонстрантов. Они срывали пропагандистские плакаты и скандировали «Долой СЕПГ»
Утром 17 июня в Берлине началась всеобщая забастовка. Уже в 7 часов на Штраусбергер плац собралась 10-тысячная толпа. Через французский сектор в центр Восточного Берлина из Хеннигсдорфа двинулась огромная колонна сталеваров. К полудню численность забастовщиков в городе достигла 150 000 человек.

Хотя советское руководство и предвидело возможность народного возмущения в ГДР, все же для него стало неожиданностью столь быстрое и мощное развитие вооруженного восстания. В ночь с 16 на 17 июня Вальтер Ульбрихт, Отто Гротеволь и министр госбезопасности Вильгельм Цайссер встретились в Карлсхорсте с Верховным комиссаром Владимиром Семёновым и командующим оккупационными войсками Андреем Гречко чтобы обсудить и подготовить возможное применение полиции и армии. Оно было предусмотрено только для Берлина
Около 10 часов утра 17 июня Семёнов позвонил в ЦК СЕПГ, где только что началось экстренное заседание Политбюро, и в целях безопасности вызвал все руководство в Карлсхорст. В 11 часов 45 минут он объявил немецким товарищам, что Москва потребовала ввести чрезвычайное положение.Около полудня против протестующих были брошены советские танки.










.

В 11:35 танки заняли позиции в районе Вильгельмштрассе и двинулись к Потсдамской площади. Вскоре после этого раздались первые выстрелы. Демонстранты кричали «Иван, вон отсюда!» «Домой, домой!» «Иван, пошёл домой!» Тяжелораненые были отправлены в больницы Западного Берлина. При этом атак демонстрантов на советские танки и солдат почти не наблюдалось. На широко известных фотоснимках молодых людей, которые на Лейпцигер-штрассе бросают в танки камни и бутылки или пытаются повредить радиоантенны, запечатлено скорее исключение, а не правило.











С 13 часов 17-го июня 1953 года в советском секторе Берлина объявляется чрезвычайное положение.
1. Запрещаются все демонстрации, собрания, митинги и прочие скопления людей более трёх человек на улицах и площадях, а также в общественных зданиях.
2. Запрещается всяческое передвижение пешеходов и транспортных средств с 21 часа до 5 часов.
3. Нарушители этого приказа наказываются по законам военного времени.





По уточненным данным Центра исторических исследований в Потсдаме, число жертв, подтвержденных источниками, составляет 55 человек, из них четыре женщины. Ещё около 20 смертельных случаев так и не удалось расследовать.
По данным же командования ГСВГ на 20 июня, за время антиправительственных выступлений в ГДР были убиты из числа участников беспорядков 33 и ранены 132 человека

15 июня 1953 г. строители больницы Фридрихсхайн в Восточном Берлине отказались выйти на работу, объявив забастовку. Рабочие требовали отмены увеличения норм дневной выработки. 16 июня в городе распространился слух о том, что полиция занимает строительную площадку больницы. Строители из разных мест Берлина, объединившись в большую колонну, направились сначала к зданию профсоюзов, а потом к министерству промышленности.

Вышедший к рабочим министр пообещал вернуть прежние нормы выработки, но его уже мало кто слушал – на митинге стали выступать ораторы, которые выдвинули политические требования: объединение Германии, свободные выборы и освобождение политзаключенных. Толпа собравшихся требовала Первого секретаря СЕПГ Вальтера Ульбрихта, но он не приехал. Рабочие двинулись к району Сталин-аллее, где строились элитные особняки для новых партийных бонз. Демонстранты отбили у полиции один из автомобилей с громкоговорителями и стали с его помощью призывать людей ко всеобщей забастовке.

Утром 17 июня на площади Штраусбергер собрались на митинг уже около десяти тысяч человек. Лозунгами манифестантов были: «Долой правительство! Долой Народную Полицию!» «Мы не хотим быть рабами, мы хотим быть свободными!» Толпа начала крушить полицейские участки, здания партийных и государственных органов, жечь киоски с коммунистическими газетами, уничтожать символы коммунистической власти. Так началось знаменитое Берлинское восстание 1953 г.

Причины возникновения кризиса в Восточной Германии самые обыденные – правительство Ульбрихта решило строить в стране т.н. «социализм» по советскому образцу. «Приняли – постановили» и государственная машина заработала: по примеру «старшего брата» крестьян стали силком загонять в сельскохозяйственные кооперативы (коллективизация), промышленным рабочим начали исправно увеличивать нормы и штрафовать за малейшую провинность, снижали зарплаты. «Страна строит социалистическое будущее!» Не учитывалость ни местоположение страны, ни менталитет немцев, ни реальные возможности промышленности в разоренной войной стране.

Усилилась вербовка молодежи в казарменную полицию, причем нарушались принципы добровольности. Взыскание налогов с частных предприятий и крестьян сопровождалось принудительными мерами, вплоть до привлечения неплательщиков к уголовной ответственности. На основе закона «Об охране народной собственности» тысячи людей арестовывались и осуждались на 1-3 года за малейшее нарушение закона. За разные формы провинности в первом полугодии 1953 года было осуждено 51 276 человек. Традиционно для коммунистов прижали церковь административными мерами.

Немцы ответили массовым исходом на Запад. За первое полугодие 1953 года из ГДР сбежали 185 327 человек. Политика запретов и насилия привела к перебоям в снабжении населения продуктами питания, предметами первой необходимости, топливом и энергией. 19 апреля 1953 года были повышены цены на продукты, содержавшие сахар.

События июня 1953 г. стали закономерной реакцией на все вышеописанное.

К вечеру 17 июня было разгромлено здание министерства промышленности, высшие руководители партии, которые чуть было не оказались в руках восставших, спешно эвакуировались под защиту советского военного гарнизона в Карлхорсте. Город оказался полностью в руках демонстрантов. Очень быстро восстание распространилось на всю территорию Республики.

На заводах организовывались забастовочные комитеты, захватывались редакции газет, здания местных комитетов СЕПГ. Подверглись осаде и штурму сотни зданий государственных органов, тюрьмы, здания министерства безопасности и полицейского министерства. Было освобождено около 1400 человек. По официальным источникам, было убито 17 и ранено 166 функционеров СЕПГ. В волнениях принимали участие от 3 до 4 миллионов восточных немцев.

Чтобы спасти свое отчаянное положение, партийная верхушка ГДР обратилась за помощью к советскому военному командованию. Принципиальное решение о вооруженном вмешательстве было принято в Москве уже вечером 16 числа. На территории ГДР находились к этому моменту около 20 000 советских военнослужащих. В Берлин срочно приехал Лаврентий Берия.

Против протестующих двинули советские танки и подразделения т.н. «народной полиции». Было объявлено чрезвычайное положение. По толпе демонстрантов, которые пытались забрасывать танки камнями и ломали антенны, был открыт огонь. Столкновения демонстрантов с советскими войсками и полицией продолжались до вечера 17 июня, а наутро начались снова. В Берлине стреляли до 23 июня.

По официальным данным 1953 г. погибло 55 человек, из них 4 женщины и 6 подростков от 14 до 17 лет. 34 человека застрелили на улицах, 5 были казнены советской оккупационной администрацией, двоих казнили власти ГДР. Со стороны властей погибли 5 человек.

В 1990 году были рассекречены документы, из которых следовало, что жертв было в два раза больше - около 125 человек. Оказалось, что верховный военный коммисар получил из Москвы указание показательно расстрелять не менее 12 зачинщиков с опубликованием их имен в прессе. Первым был расстрелян 36-летний художник Вилли Геттлинг, отец двоих детей. Сейчас современные немецкие исследователи говорят о том, что масштаб репрессий был относительно невелик, учитывая какие силы были брошены советским руководством на подавление восстания.

21 июня отменили решение о возвращении старых норм выработки, потом подняли цены на продукты питания. В 1954 году советское правительство отменило режим оккупации и ГДР получила суверенитет. Берлинское восстание 1953 г. стало первым народным выступлением в странах социалистического лагеря, которое было подавлено с помощью военной силы.

«Восставшим стало ясно, что они остались в одиночестве. Появились глубокие сомнения в искренности политики Запада. Противоречие между громкими словами и малыми делами запомнились всем и пошло на пользу власть имущим. В конце концов люди стали устраиваться как могли» (Вилли Брандт, бывший канцлер ФРГ)

Спонтанно поднявшееся восстание быстро пошло под политическими лозунгами: "Долой СЕПГ", "Свободные выборы", "Освобождение политзаключенных", "Отставка правительства", "Вывод оккупационных войск со всей территории Германии", "Воссоединение". Наряду с этими лозунгами звучали требования, касающиеся повседневной жизни и трудовых отношений; по мере развертывания восстания они уступили первенство требованиям чисто политическим. То, что началось как волнения рабочих, за несколько часов превратилось в народное восстание с явными признаками революции. Эту революцию удалось подавить лишь с помощью советских танков.

После восстания 17 июня
по распоряжению секретаря Союза писателей
на Сталиналлее распространялись листовки,
В которых сообщалось, что народ
Потерял доверие правительства
И мог бы вернуть его только удвоенной работой.
Hе было бы разве проще правительству
Распустить народ
И выбрать новый?

Бертольт Брехт «Решение» (Die Lösung, 1953)

Стихотворение Брехта, написанное летом 1953 года под впечатлением от июньских событий, найденное в бумагах писателя уже после его смерти в 1956 году и впервые опубликованное в западногерманской газете Die Welt в 1959-м, точно выявило и отразило суть трагического противостояния общества и власти в бывшей советской зоне оккупации Германии. Июньское восстание 1953 года стало символом глубокого кризиса легитимности, в котором оказалась правящая верхушка ГДР и запланированное ею «строительство социализма». Жителям бывшей советской оккупационной зоны становилось все очевиднее, что созданное по советскому образцу, самопровозглашённое «государство рабочих и крестьян» правило не вместе с народом, а против него. Протест граждан против нового режима и невыносимых условий жизни и труда в нём был настолько силен, что если бы не вмешательство «советских друзей», восточногерманское руководство оказалось бы вероятно сметено тогда массовым народным протестом.

Июньское восстание 1953 года в ГДР было поистине общенародным. В нём приняло участие около миллиона человек в более 700 городах и поселках Восточной Германии. Начавшись как социальный протест на улицах Берлина, восстание за считанные часы переросло в массовые манифестации против коммунистической диктатуры по всей стране. Забастовки и демонстрации сопровождались политическими требованиями свободы, демократии и объединения Германии. Перепуганная партийная верхушка ГДР искала убежища в военной штабквартире советских оккупационных сил в районе Берлина Карлхорст. С помощью введения чрезвычайного положения и привлечения советских танков восстание было в конечном итоге жестоко подавлено. Жертвами применения насилия стали по крайней мере 50 погибших и бессчётное число раненых участников демонстраций (поскольку информация о восстании долгие годы оставалась в ГДР засекреченной, точное число погибших и пострадавших до сих пор установить не удалось). В последующие дни и месяцы было арестовано около 15 000 человек, а до 1955 года было вынесено более 1 800 политических приговоров. Некоторые заключённые предстали перед советским военным трибуналом и были приговорены к расстрелам или заключению в советском ГУЛАГ е на основании 58-ой статьи уголовного кодекса СССР (поэтому и ходатайства о реабилитации жертв неправосудных приговоров должны были подаваться после распада Советского Союза в российскую прокуратуру) .

Восстание июня в ГДР 1953 года стало первым народным протестом против коммунистической диктатуры в Восточном блоке. За ним последовали и « » 1968 года, разделившие во многом судьбу восточногерманского протеста.

Предыстория и хроника протеста

После окончания Второй мировой войны советскую зону оккупации Германии ожидала радикальная перестройка экономической, политической и социальной сфер по советскому образцу. Прежде всего, здесь была проведена массовая национализация, в ходе которой на смену частному сектору пришли «народные предприятия» (Volkseigener Betrieb, VEB ). В апреле 1946 года по образцу советской КПСС была создана правящая Социалистическая единая партия Германии (СЕПГ , Sozialistische Einheitspartei Deutschlands, SED ), продолжившая процесс огосударствления частного сектора и строительства плановой экономики уже после образования в октябре 1949 года Германской Демократической Республики. В частности, СЕПГ продолжила коллективизацию, начатую еще в советской оккупационной зоне. В ходе Второй партконференции СЕПГ , проходившей 9-12 июля 1952 года, её генеральный секретарь Вальтер Ульбрихт провозгласил курс на «ускоренное построение основ социализма», которое должно было осуществляться в репрессивных сталинско-советских традициях. Происходило насильственное раскулачивание крупных крестьянских хозяйств и создание «Сельскохозяйственных производственных кооперативов» (Landwirtschaftliche Produktionsgenossenschaft, LPG ) – аналогов советских колхозов. Принимались меры против мелких собственников и частной торговли.

Введённый по советскому образцу первый пятилетний план экономического развития (1951-55) предусматривал ускоренное развитие тяжёлой промышленности, что не могло не отразиться на работе других отраслей и на производстве товаров широкого потребления. В результате многие товары повседневного спроса и продовольствия оказались в Восточной Германии в дефиците: теперь их можно было получить лишь по карточкам. В апреле 1953 года к тому же существенно выросли цены на общественный транспорт, одежду и многие продукты.

В такой ситуации люди всё чаще «голосовали ногами»: происходило массовое бегство жителей ГДР на территорию Западной Германии (так, с июня 1952 по май 1953 из страны уехало около 312 000 человек – вдвое больше, чем годом ранее; только в марте 1953 года ГДР покинуло 50 000 жителей). Прежде всего, на Запад бежали высококвалифицированные кадры, и эта «утечка мозгов» создавала новые экономические сложности.

В условиях плановой экономики партийное руководство серьезно озаботилось проблемой повышения производительности труда. 14 мая 1953 года на пленуме ЦК СЕПГ было принято решение «о повышении норм выработки для рабочих в целях борьбы с экономическими трудностями». Это решение означало повышении норм производства на 10 % (а в некоторых областях – до 30 %) без соответствующего повышения оплаты труда. 28 мая решение ЦК было опубликовано в следующей формулировке:

«Правительство Германской Демократической Республики приветствует инициативу рабочих по повышению норм выработки. Оно благодарит всех работников, которые повысили свои нормы, за их большое патриотическое дело. Одновременно оно отвечает на пожелание рабочих по пересмотру и повышению норм» .

Это лицемерие партийных боссов стало последней каплей, окончательно развеявшей тайные надежды многих жителей «восточной зоны» на возможность облегчения жизни и труда после смерти Сталина. Критической точки недовольство в рабочей среде, вызванное, главным образом, произвольным увеличением норм выработки, достигло 15 июня 1953 года. Не помог даже принятый Политбюро ЦК СЕПГ 9 июня 1953 года в спешном порядке так называемый «Новый курс». В нём руководство признавало, что в прошлом имели место некоторые ошибки, и впредь намеревалось приостановить темпы развития тяжелой промышленности до улучшения снабжения населения. Однако эта отмена некоторых вызывавших недовольство населения мер не коснулась повышения норм выработки.

15 июня делегация из строителей больницы Фридрихсхайн на Ландсбергераллее в Восточном Берлине приехала к «Дому министерств» на Ляйпцегершрассе и потребовала встречи с председателем Совета министров ГДР Отто Гротеволем. Его не оказалось на месте, и рабочие передали референту Гротеволя петицию от 300 строителей с требованием отмены увеличения объема труда и сокращения заработной платы до полудня 16 июня. Члены делегации пообещали на следующий день вернуться за ответом.

Однако утром следующего дня, 16 июня 1953 года, рабочие обнаружили в профсоюзной газете «Трибуна» статью в защиту курса на повышение норм выработки. Комментарий, содержавшийся в газете, призванной защищать права рабочих, о том, что «решения о повышении норм являются полностью правильными», строители восприняли как ответ на свое письмо, переданное накануне властям. В тот же день забастовку объявили рабочие элитной стройки на Сталиналлее в Восточном Берлине. Прекратив работу, они направились в центр города, приглашая по пути строителей с других строительных участков: «Коллеги, присоединяйтесь! Мы хотим быть свободными людьми!» Демонстрация, численность которой в результате достигла 10 000 человек, направилась к «Дому министерств» на Ляйпцигерштрассе .

Здесь начался стихийный митинг, в ходе которого рабочие, требовавшие главным образом отмены решения о повышении норм выработки, быстро перешли к политическим требованиям – отставки правительства, свободных выборов, освобождения политических заключённых, объединения Германии, и проч. .

На площадь к протестующим в тот день вышел министр промышленности Фриц Зельбманн, пообещавший возвращение прежних норм. Хотя соответствующее решение тут же было принято на экстренном заседании правительства, эти уступки уже не могли остановить протеста рабочих. От «Дома министерств» манифестанты направились к стройплощадкам Сталиналлее, призывая к всеобщей забастовке.

О происходящем 16-го и о планах на 17-е число регулярно сообщала западноберлинская радиостанция «Радио в американском секторе» (РИАС ). Передачи РИАС , пользовавшиеся в ГДР большой популярностью (по американским данным, их регулярно слушали 70 % восточных немцев), смогли сыграть важную роль катализатора протеста .

Благодаря им известие о событиях в Берлине и планах на 17 июня распространилось по всей Восточной Германии. В радиоэфире были также озвучены основные требования рабочих: восстановление прежних норм выработки и оплаты труда; немедленное снижение цен на основные продукты; свободные и тайные выборы; амнистия забастовщиков и ораторов .

Утром следующего дня – 17 июня – берлинские рабочие стали собираться на предприятиях, строиться в колонны и направляться в центр города с лозунгами: «Долой правительство!», «Долой Народную Полицию!» «Мы не хотим быть рабами, мы хотим быть свободными людьми!», «За свободные выборы!», «Русские, убирайтесь вон!» К полудню численность манифестантов в городе достигла более 150 000 человек. Протестные акции быстро распространилось по всей Восточной Германии. В индустриальных центрах – Биттерфельде, Гере, Герлице, Дрездене, Йене, Лейпциге, Магдебурге, Халле и других городах – стихийно возникали забастовочные комитеты и советы рабочих, бравшие в свои руки власть на местных предприятиях. В некоторых населённых пунктах протестующие даже пытались освободить из тюрем заключённых.

Участники демонстраций повсеместно уничтожали символы коммунистической власти, рвали портреты Сталина. В Берлине были разрушены знаки и сооружения на границах советского и западного секторов, а с Бранденбургских ворот был сорван красный флаг.
К середине дня советская военная администрация ввела чрезвычайное положение в большинстве округов ГДР (в 167-ми из 217-ти), приняв на себя официальное силовое управление в районах. Приказ советского военного коменданта был передан по радио: «В целях наведения порядка с 13.00 вводится чрезвычайное положение. Запрещено проведение любых демонстраций, больше трёх не собираться, ночью на улицу не выходить, нарушители приказа будут наказываться по законам военного времени» .

Для подавления восстания на улицы восточногерманских городов ввели тяжелую бронетехнику. Участники демонстраций встречали советские танки лозунгами типа «Иван, убирайся домой!», кто-то бросал в них камни.
Оказавшийся в тот день в восточной части города студент-геолог Эрих Кулик из Западного Берлина так описывал события того дня в своем дневнике:

«На углу Фридрихштрассе я впервые оглянулся. Мне стало страшно, когда я увидел, как много людей присоединилось к колонне. Вниз по улице, до самых Бранденбургских ворот, было не протолкнуться, толпа все росла и росла…

На углу Шарлоттенштрассе мы вдруг услышали гул надвигающихся танков и сразу же увидели разбегающихся в панике демонстрантов. Голова нашей колонны продвигалась теперь медленно и с опаской. На мосту через Шпрее показались танки. Они прибавили газу и двинулись прямо на нас, три тяжелых танка шли в ряд, а по тротуару бронированные автомобили. Не знаю, как удалось демонстрантам так быстро освободить улицу и где смогло укрыться такое количество людей. Я спрятался за памятником Гумбольдту перед входом в университет. В мгновение ока на высокой металлической изгороди позади меня не осталось ни одного свободного места. Лица русских, сидящих на танках, сияли, они вовсю улыбались, махали нам руками и выглядели очень дружелюбно. За танками, их было 15 штук, следовали грузовики с пехотой, легкая артиллерия, полевая кухня и лазарет. Всё, как на войне.

Минут через шесть, когда всё закончилось, люди все ещё смотрели вслед удаляющейся колонне техники. Я пошёл на площадь перед Берлинским собором. Незадолго до этого русские задавили там старушку. «Ей не хватило сил отбежать в сторону, – рассказывали очевидцы, – автомобиль хоть и затормозил, но было уже поздно. На месте происшествия быстро соорудили небольшое надгробье из кирпича, покрыли его чёрно-красно-золотым флагом, а поверх положили маленький деревянный крест» .

А вот небольшая зарисовка событий 17 июня 1953 года из воспоминаний другого берлинского очевидца:

«На площади Лустгартен, официальном месте парадов СЕПГ , видны следы танков на развороченной земле и на разбитых тротуарах. Цветочные клумбы раздавлены сотнями ног – и здесь танки вкатывались в толпу, и люди спасались на большой каменной трибуне, где обычно принимали овации Ульбрихт, Пик и Гротеволь. На самом верху трибуны сидят несколько утомленных строительных рабочих с простеньким щитом: «За свободные выборы!» .

Когда протестующие отказались разойтись, началась стрельба. В тот день только на на улицах Восточного Берлина погибли 29 человек, сотни были ранены. Так с помощью грубой силы было подавлено первое народное восстание в стране, оказавшейся после Второй мировой войны в сфере советского влияния. На очереди были Венгрия и Чехословакия.

Кадры документальной хроники событий 17 июня 1953 года в Восточном Берлине:

В 14.00 по радио Гротеволь зачитал правительственное сообщение:

«Мероприятия правительства ГДР по улучшению положения народа были отмечены фашистскими и другими реакционными элементами в Западном Берлине провокациями и тяжёлыми нарушениями порядка в демократическом «советском» секторе Берлина. […] Беспорядки […] являются делом провокаторов и фашистских агентов зарубежных держав и их пособников из немецких капиталистических монополий. Эти силы недовольны демократической властью в ГДР , организующей улучшение положения населения. Правительство призывает население: поддержать мероприятия по немедленному восстановлению порядка в городе и создать условия для нормальной и спокойной работы на предприятиях. Виновные в беспорядках будут привлечены к ответственности и строго наказаны. Призываем рабочих и всех честных граждан схватить провокаторов и передать их государственным органам…» .

Последствия восстания

Хотя для Западной Германии июньские протесты оказались такой же неожиданностью, как и для руководства ГДР , волнения в Восточной Германии были объявлены функционерами СЕПГ результатом иностранного вмешательства. Центральный орган печати ЦК СЕПГ газета Neues Deutschland назвала происшедшее «авантюрой иностранных агентов», «преступлением западно-берлинских провокаторов», «контрреволюций», направляемой западногерманскими и американскими политиками из Западного Берлина, а также «попыткой фашистского путча» .

Испуганная неожиданной массовостью протеста и непреклонностью манифестантов партийная верхушка направила все усилия на предотвращение подобных выступлений в будущем. 15 июля 1953 года за «антипартийное и антигосударственное поведение» был исключен из партии, снят с должности и арестован министр юстиции ГДР Макс Фехтер. Еще через три дня Политбюро ЦК СЕПГ приняло решение о снятии с должности министра государственной безопасности Вильгельма Цайссера. На 15-м пленуме ЦК СЕПГ (24-26 июля 1953 года) Цайссер был исключен из членов Политбюро и Центрального комитета, а в январе 1954 года – из партии.

В сентябре 1953 года Политбюро ЦК СЕПГ потребовало от органов госбезопасности найти «организаторов и зачинщиков попытки фашистского путча». В резолюции от 23 сентября были также объявлены новые задачи Министерства ГБ . Главным образом речь шла о проникновении в стан врага на территории Западной Германии для «раскрытия вражеских планов и намерений», а также об активизации агентурной работы внутри ГДР «в буржуазных политических партиях, социо-политических массовых организациях и церковных организациях, среди интеллигенции и молодежи с целью раскрытия нелегальных, антидемократических организаций и групп и ликвидации их подрывной деятельности». ЦК СЕПГ также привлек внимание органов госбезопасности «к необходимости фундаментального укрепления работы в тех районах и регионах, где может быть обнаружена концентрация бывших социал-демократов, бывших фашистов и буржуазных специалистов, тесно связанных с западногерманскими интересами». Кроме того, ЦК СЕПГ требовал, чтобы спецслужбы «выявили и разоблачили подпольные организации со штабквартирами в Западной Германии и Западном Берлине, действующие в Магдебурге, Халле, Лейпциге, Дрездене, Йене и других городах, где во время провокаций 17 июня 1953 года наблюдалась наибольшая фашистская активность» .

В ноябре 1953 года спецслужбы начали операцию «Фейерверк», в рамках которой были арестованы сотни предполагаемых «агентов». Кроме того, той же осенью от 600 до 700 человек было похищено в Западном Берлине и доставлено в коммунистическую сферу влияния. 9 декабря 1953 года в ответ на события 17 июня были созданы «боевые дружины» (Kampfgruppen ), члены которых дали клятву о «защите достижений государства рабочих и крестьян с оружием в руке». Одним из главных направлений работы спецслужб, помимо усиления шпионажа на территории западного соседа, стала отныне борьба с «внутренними врагами» .

Главными последствиями восстания, таким образом, оказалось усиление восточногерманских органов государственной безопасности, рост репрессий и борьбы с инакомыслием, а также растущий изоляционизм ГДР , окончательно воплотившийся в укреплении и закрытии государственной границы 13 августа 1961 года.

Уже летом 1953 года день 17 июня был объявлен в ФРГ «Днём немецкого единства» (в 1990 году день в связи с объединением Германии этим днём стало 3 октября). В память о восстании Шарлоттенбургераллее, ведущая к Бранденбургским воротам вдоль парка Тиргартен, была переименована в «Улицу 17 Июня». После объединения страны в июне 1993 года на Ляйпцигерштрассе перед бывшим «Домом министерств» был открыт Мемориал 17 июня 1953 года.

С каждым годом в Германии растёт число памятных событий и публикаций, связанных с июньскими событиями 1953 года. В федеральных землях постоянно организуются выставки и специальные проекты, систематизирующие информацию о хронике протеста на местах, проводятся тематические общественные дискуссии и встречи со свидетелями событий. В интернете регулярно публикуются видео- и аудиозаписи рассказов очевидцев, фотографии, дидактические материалы для школ, и т.п. Большое значение для расширения коллективной памяти о восстании 17 июня имеют мероприятия, приуроченные к годовщине событий. Так, в Берлине лидеры страны и представители общественных организаций ежегодно возлагают венки на кладбище Зеештрассе, где захоронены погибшие в ходе восстания берлинцы. В Бундестаге проходят специальные памятные мероприятия по случаю годовщины народного восстания в ГДР .

О важности усилий по осмыслению июньских событий 1953 года в публичной сфере свидетельствуют данные соцопросов. Так, в начале 2000-х годов опросы выявили довольно низкую осведомленность немецких граждан об этой памятной дате. В частности, в ходе опроса, проведённого институтом изучения общественного мнения «Эмнид» в июне 2001 года, выяснилось, что лишь 43 % опрошенных знали о том, что произошло 16-17 июня 1953 года в ГДР (при этом среди опрошенных моложе 29 лет не могли правильно ответить на вопрос 82 %) . Однако уже три года спустя и сразу после того, как в Германии отмечался 50-летний юбилей восстания в июне 2003 года, опрос Общества социальных исследований и статистического анализа «forsa» показал, что число компетентных граждан возросло до 68 %. Примечательно, что наиболее сильный рост наблюдался в самой молодой аудитории: если до юбилейной даты в начале июня 72 % затруднились ответить на вопрос о том, что случилось 17 июня 1953 года, то в конце месяца – лишь 37 % .

К 60-ой годовщине восстания в 2013 году немецкий федеральный Фонд осмысления диктатуры СЕПГ подготовил специальную выставку « ». 29 января 2013 выставка открылась в Федеральном министерстве финансов ФРГ , расположенном сегодня в том самом бывшем «Доме министерств» на Ляйпцигерштрассе в Берлине. В течение года, проходящего в немецкой столице под темой « », выставка будет также представлена на других городских площадках. Кроме того, она будет показана в этом году в более 260 городах и населенных пунктах по всей стране.

Друзья, сегодня будет пост об интересных и в то же время малоизвестных для русскоязычного читателя событиях, которые произошли в Германии летом 1953 года — будучи в , я не мог обойти вниманием эту историю. Что произошло в Восточной Германии в эти дни? Советская историография сперва обзывала эти события "фашистским путчем", а ближе к восьмидесятым годам просто стыдливо замалчивала — в то время советские граждане легко догадались бы, что это было самое настоящее народное восстание, направленное против угнетателей, захапавших средства производства и устанавливающих собственные порядки — собственно, именно то, на чём строится вся советская мифология.

Летними протестами 1953 года была охвачена, без преувеличения, вся Германия — только в Восточном Берлине на улицы выходило по 150.000 тысяч человек, которые требовали нормальной жизни и человеческого к себе отношения. И в итоге берлинские манифестанты всё-таки победили — правда, произошло это уже после падения коммунизма в Европе.

Для начала немного истории и рассказ о том, с чего всё началось. После окончания Второй мировой войны Восточный Берлин и часть Германии оказалась в советской оккупационной зоне, где "товарищи из Москвы" стали усиленными темпами строить социализм. Строительство социализма под руководством военной администрации и по советскому образцу предполагало, прежде всего, ряд репрессивных мер — начала ликвидироваться частная собственность и мелкая торговля, началась массовая национализация предприятий, началось массовое раскулачивание и создание колхозов по советскому образцу — в Германии они назывались LPG (Landwirtschaftliche Produktionsgenossenschaft ).

Помимо этого, в 1946 году под руководством советской военной администрации была создана Социалистическая единая партия Германии (SED), которая в точности копировала советскую КПСС сталинского образца. Начались гонения на протестантскую церковь, а в высших школах и университетах был введён обязательный курс Марксизма-Ленинизма — в общем, из только что побеждённого гитлеризма немцев окунули в сталинизм советского образца.

В результате такой деятельности в тюрьмах ГДР становилось всё больше заключённых, а на полках магазинов — всё меньше и меньше товаров, в торговле была введена карточная система. В тех магазинах, где покупателей отоваривали без карточек, были крайне высокие цены — в 1952 году средняя зарплата в ГДР составляла 300 марок, при этом килограмм сахара стоил 12 марок, килограмм масла 24 марки, а килограмм свинины — 15 марок.

При этом от рабочих требовали повышения производительности труда — тогда как из зарплата не позволяла кормить семьи. Под боком у немцев был пример успешной ФРГ, где люди жили намного лучше, и многие бежали туда из советской зоны оккупации, что ещё ухудшало ситуацию в ГДР — за границу советской зоны оккупации бежали самые лучшие и активные, с июня 1952 по май 1953-го уехало 312.000 человек, причём цифра росла в геометрической прогрессии — только в мае уехало более 50.000 человек.

Восточные немцы ждали, что после смерти Сталина станет лучше, но этого не произошло — помер в марте 1953 года, а уже в мае ЦК компартии Германии принимает решение о ещё большем увеличении норм выработки — рабочие должны были вкалывать больше на 10-15% с сохранением той же самой зарплаты, и без того нищенской . Руководство профсоюзов теоретически должно было защитить рабочих, но оно находилось под пятой советских военных, и сказало — "да, всё верно, повышение норм правильное".

Это стало последней каплей, после чего в Восточной Германии началось массовое восстание рабочих.

02. В Восточном Берлине есть целый проспект престижных "сталинок," которые возводились в конце сороковых — начале пятидесятых годов, располагаются они на нынешней Карл Маркс-аллее, которая в пятидесятые годы носила название Сталин-аллее. Эти шикарные дома должны были показать "торжество социализма" и "привольную жизнь простого народа в Восточной Германии", но на самом деле дома эти строились для партийной номенклатуры, а возводили их (точно так же, как и в СССР) полуголодные рабочие, жившие в бараках — тот самый простой народ.

03. Именно строители этих самых сталинок и восстали первыми — наверное, они первыми воочию убедились, насколько сильно слова о "всеобщем равенстве и братстве" расходятся с реальностью. Волнения начались 15 июня 1953 года — делегация рабочих поехала на грузовике к Дому министерств и потребовала не увеличивать нормы выработки — но рабочим вместо ответа по фактам заявили, что те действуют "по указке из Западного Берлина", и вообще "мерзавцы и фашисты".

04. Одновременно с этим партийное руководство начало готовить агитаторов, которые должны были "объяснить" строителям, что работать бесплатно — это очень правильно и по-коммунистически. 16 июня часть рабочих-забастовщиков была закрыта на территории одной из берлинских строек, что тут же стало известно среди рабочих на Сталин-аллее — рабочие стали собираться, чтобы пойти и освободить друзей.

05. В результате на Сталин-аллее началась целая рабочая демонстрация, число участников которой быстро достигло 10.000 человек, рабочие шли вот по этим улицам среди богатых новостроек, возводимых нищим народом для партийных чиновников. Рабочие громко скандировали — "Коллеги, присоединяйтесь! Мы хотим быть свободными людьми!".

06. В нескольких сотнях метров от Потсдамер-плац, вплотную к перекрестку с Лейпциг-штрасе находится бывшее министерство авиации Геринга, в котором с 1949 года располагались советские министерства, здание стало называться Дом министерств. 16 июня 1953 года в 14 часов перед Домом министерств начался массовый митинг — туда пришла толпа рабочих со Сталин-аллее, в которую по дороге влились и другие рабочие — каменщики, штукатурщики, металлурги, разнорабочие, железнодорожники.

07. Советская пропаганда назвала это выступление "фашистской вылазкой", но на самом деле у Дома министерств не прозвучало ни одно нацистского лозунга и даже не было сказано ничего плохого в отношении (об этом писали сами советские осведомители). Рабочие с аллеи Сталина требовали, чтобы к ним вышел премьер-министр Отто Гротеволь. "Долой эксплуатацию!" Долой правительство голода" — скандировали демонстранты.

08. Правительство не предпринимало никаких мер, и рано утром 17 июня в Восточном Берлине началась всеобщая забастовка. Десятки тысяч рабочих собрались на Штраусбергеп платц — на центральной площади среди тех самых номенклатурных "сталинок" стояла толпа полуголодных и плохо одетых рабочих, возводивших всё это великолепие для "коммунистических господ".

09. Во дворах Сталин-аллее рабочие срывали советские плакаты, которые призывали рабоать всё больше и больше, перевыполняя нормы. К полудню численность манифестантов в центре Восточного Берлина достигла численности в 150.000 человек.

10. Десятки тысяч людей вышли также и на Александерплац — прямо к этой площади и ведет Сталин-аллее, которая сейчас носит название Карл Маркс-аллее. Люди скандировали "Мы не хотим быть рабами, мы хотим быть свободными людьми!".

11. Собравшиеся на Александерплац рабочие требовали всё того же — увеличения зарплаты, создание человеческих условий труда и отмену невероятно высоких норм выработки. Ещё рабочие выдвигали требования о создании по-настоящему назависимых профсоюзов, которые будут отстаивать их права.

12. Власти не собирались выполнять требования манифестантов, и на Александерплац, Сталин-аллее и другие центральные улицы Берлина начала выходить армейская бронетехника. На броне сидели русские солдаты, вооруженные винтовками и автоматами. В центр Берлина техника выходила в полном боевом снаряжении, с приданным полевым госпиталем и полевой кухней.

13. Около полудня 17 июня 1953 года советские танки были брошены на протестующих — это произошло вот здесь, возле здания Цейхгауза, что располагается в самом начале бульвара Унтер-ден-Линден.

14. Вскоре у здания Цейхгауза гусеницы одного из танков задавили рабочего — позже на этом месте был установлен крест, а сейчас внутри Цейхгауза есть отдельный выставочный зал, рассказывающий о событиях лета 1953 года в Берлине.

15. Танки заняли боевые позиции вокруг Цейхгауза, после чего пошли в район Вильгельмштрассе и в район Потсдамской площади. Вскоре после этого раздались первые выстрелы — согласно рассказам, солдаты стреляли в основном поверх голов, но жертвы среди протестующих тоже были.

16. Как сообщают очевидцы событий и даже советские "осведомители", затесавшиеся в среду протестующих — не было никаких атак демонстрантов на советские танки — у протестующих не было никакого оружия, не было "коктейлей Молотова" или чего-то подобного. На нескольких снимках событий тех лет запечатлены несколько молодых людей, бросающих камни в советские танки — они старались повредить антенну радиосвязи, и это было скорее исключением.

17. Между тем, колонна танков двигалась от Цейхгауза по бульвару Унтер-ден-Линден к Бранденбургским воротам — где тоже проходили массовые выступления немецких рабочих.

18. Вот что вспоминает о тех событиях студент-геолог Эрих Кулик, который оказался в те дни в центре колонны манифестантов:

"На углу Фридрихштрассе я впервые оглянулся. Мне стало страшно, когда я увидел, как много людей присоединилось к колонне. Вниз по улице, до самых Бранденбургских ворот, было не протолкнуться, толпа все росла и росла…

На углу Шарлоттенштрассе мы вдруг услышали гул надвигающихся танков и сразу же увидели разбегающихся в панике демонстрантов. Голова нашей колонны продвигалась теперь медленно и с опаской. На мосту через Шпрее показались танки. Они прибавили газу и двинулись прямо на нас, три тяжелых танка шли в ряд, а по тротуару бронированные автомобили. Не знаю, как удалось демонстрантам так быстро освободить улицу и где смогло укрыться такое количество людей. Я спрятался за памятником Гумбольдту перед входом в университет. В мгновение ока на высокой металлической изгороди позади меня не осталось ни одного свободного места. Лица русских, сидящих на танках, сияли, они вовсю улыбались, махали нам руками и выглядели очень дружелюбно. За танками, их было 15 штук, следовали грузовики с пехотой, легкая артиллерия, полевая кухня и лазарет. Всё, как на войне.

Минут через шесть, когда всё закончилось, люди все ещё смотрели вслед удаляющейся колонне техники. Я пошёл на площадь перед Берлинским собором. Незадолго до этого русские задавили там старушку. «Ей не хватило сил отбежать в сторону, - рассказывали очевидцы, - автомобиль хоть и затормозил, но было уже поздно. На месте происшествия быстро соорудили небольшое надгробье из кирпича, покрыли его чёрно-красно-золотым флагом, а поверх положили маленький деревянный крест" .

19. Бульвар Унтер-ден-Линден в те дни был весь изрезан танковыми траками — военные ехали в район Бранденбургских ворот, чтобы разогнать собравшихся там рабочих.

20. Параллельно с военными работала и восточногерманская полиция — в городе устанавливались многочисленные заграждения, полиция старалась недопустить разрастания восстания. А между тем, в нём не было ничего "подлинно антисоветского" — рабочие на заводах организовывали забастовочные комитеты и старались взять власть в свои руки.

21. Возле Бранденбургских ворот произошло знаковое событие — красный флаг, реявший на воротах, вдруг полетел вних — двое молодых людей залезли наверх и сбросили флаг под ноги протестующих.

22. Бастующие рабочие оцепляли здания — 5 окружных учреждений министерства Госбезопасности, два окружных комитета СЕПГ, десятки полицейских участков оказались под народным контролем. И может быть, объединение Германии произошло бы уже в 1953 году, но делу помешали советские танки — они не дали протестующим рабочим сделать это и разогнали манифестантов.

23. В ходе июньских событий 1953 года погибло более 50 человек — точные данные о погибших неизвестны до сих пор. В подавлении восстания участвовали 16 дивизий, из них три дивизии с 600 танками только в Берлине. Ответственным за подавление восстания был назначен комиссар Владимир Семенов — по его словам, из Москвы требовали кровавой расправы над рабочими, но он заменил приказ Берии "стрелять по людям" на приказ "стрелять поверх голов". Иначе жертв могло быть гораздо больше...

Какой итог был у Берлинского восстания 1953 года? В итоге немецкие рабочие всё равно получили свои права, настоящие профсоюзы и человечкские условия труда, а Германия стала единой — пусть и произошло это не летом 1953 года, а в 1989-м году.

А вместо эпилога я хотел бы поместить стихотворение Бертольда Брехта, посвящённые восстанию 1953 года:

После восстания 17 июня
По распоряжению секретаря Союза писателей
На Сталиналлее распространялись листовки,
В которых сообщалось, что народ
Потерял доверие правительства
И мог бы вернуть его только удвоенной работой.
Hе было бы разве проще правительству
Распустить народ
И выбрать новый?

Напишите в комментариях, что вы думаете по этому поводу.