Средневековые сказки и легенды. Андрей михайлов - средневековые легенды и западноевропейские литературы

Сабин Баринг-Гоулд

Мифы и легенды Средневековья

Вечный жид

Кто из видевших великолепные иллюстрации Гюстава Доре к этой замечательной легенде может забыть впечатление, которое они оказали на его воображение?

Я не говорю о первой картине, где еврей-башмачник не разрешает Спасителю, несущему крест, отдохнуть немного на его пороге и получает за свой презрительный ответ наказание: скитаться без отдыха до второго пришествия Искупителя. Я имею в виду вторую, на которой тот же самый еврей изображен по прошествии нескольких веков сгорбленным под бременем проклятия, изнемогающим от бесплодных страданий, измученным бесконечными странствиями, устало бредущим на закате дня по сырой дороге среди мокрых кустов навстречу надвигающейся дождливой ночи. И вдруг он замечает на обочине распятие, озаренное светом уходящего дня и жутко выделяющееся на фоне мрачных грозовых туч. В это мгновение мы видим, о чем думает несчастный башмачник. Мы чувствуем, как он возвращается к трагедии первой Страстной пятницы, и голова его тяжело склоняется на грудь, когда он вспоминает, какое ужасное участие он принял в тех событиях.

Или другая поразительная иллюстрация, где странник показан стоящим на краю ужасной пропасти среди Альпийских гор, когда он видит в искривленных ветвях дерева постоянно преследующую его сцену Крестного пути. Он хочет броситься в черную бездну в поисках успокоения, но из мрака мгновенно появляется ангел с огненным мечом, заставляющий его отступить и удерживающий от того, что было бы для него настоящим раем – вечного покоя смерти.

Или последняя сцена, когда раздается звук трубы, земля содрогается до самого основания, из отверстий в ее поверхности поднимается огонь, и мертвые выходят вместе – плоть к плоти, кость к кости и мускул к мускулу, а один усталый человек садится и снимает свою обувь! Вокруг него странные образы, но он их не видит, странные звуки терзают его уши, но он слышит только один из них – трубу, которая возвещает, что он может перестать скитаться и дать отдых усталым ногам.

Можно задержаться дольше на этих выдающихся гравюрах и узнавать что-нибудь новое каждый раз, когда мы смотрим на них. Они представляют собой картины-поэмы, полные скрытых глубин мысли. А теперь давайте обратимся к истории этого наиболее волнующего из всех средневековых мифов.

Слова Евангелия содержат намеки, из которых развилась эта история. «Истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Сына Человеческого, грядущего в Царствии Своем» , – это слова, которые едва ли могут относиться к разрушению Иерусалима, как их обычно объясняют толкователи, дабы избежать трудностей. То, что кто-то должен жить, чтобы увидеть Иерусалим в руинах, не было чересчур удивительным и едва ли нуждалось во впечатляющем уверении, которое Христос использовал, только говоря о чем-то особенно важном или же исполненном тайного смысла.

Более того, слова святого Луки явно относятся к приходу в царствие на Суд: «Ибо кто постыдится Меня и Моих слов, того Сын Человеческий постыдится, когда приидет во славе Своей и Отца и Святых ангелов. Говорю же вам истинно: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Царствие Божие».

Я думаю, у непредубежденного человека не может быть сомнений в том, что слова Господа действительно означают, будто один или несколько человек не умрут, пока Он не придет снова. Я не собираюсь настаивать на буквальном значении, но заявляю, что Господь обладает силой наполнить свои слова смыслом. То, что подробности не записаны в Евангелиях, не означает, что они не имели места, ибо сказано: «Много сотворил Иисус пред учениками своими и других чудес, о которых не написано в книге сей».

И еще: «Многое и другое сотворил Иисус: но если бы писать о том подробно, то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг».

Мы также можем вспомнить, что загадочные свидетели должны появиться в богатые событиями последние дни истории мира и подтвердить истину Евангелия перед противниками христианства. Одним из них, предположительно, должен стать святой Иоанн Евангелист, о котором Христос сказал Петру: «Если Я хочу, чтобы он пребыл, пока прииду, что тебе до того?» , а другим – Илия, или Енох, или же наш еврей.

Однако исторические данные, на которых основана легенда, слишком скудны, чтобы считать ее чем-то большим, нежели просто мифом. Имена и обстоятельства, связанные с евреем и его роком, отличаются в разных версиях. Единственное, в чем все сходятся, – тот факт, что такой бессмертный человек действительно существует и бродит по земле, ища покоя и не находя его.

Самое раннее сохранившееся упоминание о Вечном жиде содержится в хронике аббатства Святого Альбана, которая была скопирована и продолжена Матвеем Парижским. Он сообщает, что в 1228 году «некий архиепископ из Великой Армении совершил паломничество в Англию, дабы увидеть реликвии святых и посетить святые места королевства, как он делал в других странах. Он предъявлял верующим мужам и церковным прелатам рекомендательные письма от Его Святейшества Папы, в которых тем предписывалось принимать его с должным уважением. По прибытии он посетил аббатство Святого Альбана, где был принят настоятелем и братией со всеми почестями. Устав от путешествия, он остался в этом месте на несколько дней, дабы отдохнуть самому и дать отдых своим спутникам. Между ним и обитателями монастыря через переводчиков начался разговор, во время которого он задал множество вопросов о вере и религиозных обрядах этой страны и рассказал удивительные вещи о странах восточных. Во время этого разговора его спросили, видел ли он когда-нибудь или слышал ли что-нибудь об Иосифе, о котором много говорили в мире, будто он присутствовал при муках Господа и говорил с ним, и который все еще жив в доказательство христианской веры. В ответ рыцарь из его свиты, который был переводчиком, сказал по-французски: «Мой господин хорошо знает этого человека, и незадолго до того, как он отправился в путешествие по западным странам, упомянутый Иосиф ел за столом моего господина, архиепископа Армении, он часто виделся и разговаривал с ним». Тогда его спросили, что произошло между Христом и этим самым Иосифом, на что он ответил: «Когда Иисус Христос был схвачен евреями и приведен в зал суда к Пилату, который должен был судить Его, тот, не найдя причины, по которой Его должно было осудить на смерть, сказал им: «Возьмите Его и судите согласно вашим законам». Но евреи начали кричать, по их требованию он освободил Варавву и передал им Христа, чтобы они его распяли. Когда же люди потащили Иисуса прочь и достигли двери, Картафил, привратник в зале суда, служивший у Пилата, нечестиво ударил Его рукой по спине и сказал с насмешкой: «Иди быстрее, Иисус, иди, чего медлишь?» А Иисус, обернувшись к нему, строго ответил: «Я пойду, а ты будешь ждать, пока я вернусь». И согласно тому, что сказал Господь, этот Картафил все еще ждет Его возвращения. Во время Страстей Христовых ему было тридцать лет, и когда он достигает столетнего возраста, ему снова становится столько же лет, сколько было во времена мук Господних. После смерти Христа, когда распространилась католическая вера, этот Картафил был крещен Ананией (который также крестил апостола Павла) и наречен Иосифом. Он часто бывает в обеих частях Армении и других восточных странах, проводя время среди епископов и других церковных прелатов. Он человек благочестивый, верующий, немногословный и осмотрительный в своем поведении. Он никогда не говорит, если только его не расспрашивают епископы и праведные мужи, и тогда он рассказывает о событиях давних времен, о том, что произошло во время страданий и воскресения Господа, и о свидетелях воскресения, а именно о тех, кто воскрес вместе с Христом, пришел в святой город и предстал перед людьми. Он также говорит о знамении апостолов, о разделении учеников Христа и их проповедовании. И обо всем этом он рассказывает без тени улыбки или малейшей легкости, как человек, много страдавший и понимающий, что такое страх Божий, ожидающий с трепетом второго пришествия, страшащийся на Последнем Суде гнева Иисуса против тех, кто на Его пути к смерти насмехался над Ним. Многие приходят к нему из разных стран мира, наслаждаясь его обществом и беседой с ним, и если это люди, облеченные властью, он разрешает все сомнения в случаях, о которых его спрашивают. Он отвергает все подарки, которые преподносят ему, довольствуясь малым количеством еды и одежды. Он надеется на спасение, поскольку согрешил по неведению, ведь Господь во время мук Его молился за врагов Своих, прося: «Отче! прости им, ибо не знают они, что делают».

Замки хранят множество тайн. Их богатая история окутана легендами. Каждый замок имеет свою уникальную, неповторимую легенду о его строительстве, проишествиях и о его обитателях! Эти легенды зачастую граничат с реальностью, но мистический подтекст каждой этой истории лишь подогревает интерес к этим удивительным архитектурным творениям!

Легенда о проклятой комнате

В 1567 году владельцем замка Литомышль стал пан Вратислав из Перштейна. Это был богатый вельможа иименно при нем замок был перестроен и теперь мы его видим таким, как он был тогда.Но сразу же после постройки одна комната в замке получила дурную славу, говорили, что по ночам в ней кто то ходит и переставляет мебель. По этому в этой комнате никто не хотел оставаться на ночлег.Как то раз в замок заехал один бедный шляхтич и попросился переночевать. Управляющему замком он показался не достаточно важной персоной и по этому он решил поселить его в пустующей комнате. Шляхтич ничего не знал о ее дурной славе и по этому был безмерно рад, что у него будет крыша над головой и устав, после долгой дороги, спокойно уснул.Как только часы пробили двенадцать, прямо над его головой раздался гром. У бедного шляхтича сон как рукой сняло, он вскочил на своей постели и стал осматриваться вокруг, лунный свет падал сквозь окно и было видно, что в комнате никого нет, но кто то скрипел половицами, и он мог поклясться на библии, что он слышал чье-то дыхание прямо у себя за спиной. И вдруг ночную тишину нарушил громовой голос: - «Saecula saeculorum!» произнес он. Шляхтич опрометью вылетел из комнаты и побежал по коридору замка, стрелой домчался он до комнаты управляющего и стал рассказывать, что с ним приключилось.

Несмотря на темную ночь шляхтич покинул замок и в тех краях его уже никто больше не видел.После такого приключения управляющий замка решил, что он закроет проклятую комнату на ключ и больше никого туда не будет пускать, потому как боялся чтобы никто больше не пострадал от проделок злого духа.С тех пор прошло 7 лет, а в заколдованную комнату больше никто не входил, даже днем слуги боялись в нее заходить. Как то раз зашел в замок странствующий монах и попросился переночевать, но все комнаты в замке были заняты, кроме одной - заколдованной. - Чтоб ж, есть у меня одна комната, которая еще свободна, но в нее уже семь лет никто не заходил. Как ты понимаешь она будет не очень то чистая., - сказал управляющий монаху. - А много ли мне нужно, - ответил тот, - я служу Богу и приходилось мне спать и в худших местах. - Смотри сам, но я не могу взять на себя ответственность, что с тобой ничего дурного не случится, эта комната у нас заколдованная, там дух живет, - признался хозяин. - Ну и что с того?, - возразил веселый монах, - Бог обережет меня от всех злых духов.Комната и правда, была не очень чистая, в углах весела густая паутина, а на мебели лежал толстый слой пыли, но постель и одеяло были мягкими и теплыми и монах спокойно уснул.

В полночь над его головой раздался гром, монах сразу же проснулся, трижды перекрестился и сказал во тьму: «Что тебе нужно, дух? Если расскажешь мне в чем ты провинился, раскаешься я смогу тебе помочь». В комнате раздался тяжелый вздох и повеяло холодом, а потом голос сказал: - «Saecula saeculorum!» Монах знал, что это латынь и эти слова произносят во время мессы в костеле, и знал, что после них надо сказать «Аминь!», что и сделал. «Большое тебе спасибо! Я свободен!»- промолвил дух, и это было последнее, что услышал монах, больше его никто до утра не беспокоил.Рано утром управляющий зашел, чтобы разбудить монаха, а тот рассказал ему про свое ночное приключение. Много раз благодарил управляющий монаха за помощь, и даже дал ему денег на дорогу. С тех пор комнату привели в порядок и стали использовать как и остальные покои в замке и если что и можно было из нее слышать так это только ровное похрапывание гостей.

Легенда о потерянном кладе

Уже в 12 веке замок Чешский Штернберг живописно отражался в водах реки Сазавы. С того времени и до нынешних дней замок принадлежит этому славному роду Штернбергов.Когда то давным давно один из предков Штернбергов продал огромный дворец, принадлежащий ему, причем очень удачно. И получил он за него целых сто тысяч золотых,это целый сундук золота. Все вырученные деньги он привез в свой замок Штернберг. Но вскоре он был вынужден ехать в Вену по неотложным делам. На время своего отсутствия назначил он управляющий своего верного слугу Гинка.Времена были лихие и шайки разбойников часто нападали на города и замки. И стал думать пан Штернберг как же ему свое золото сохранить. Ничего более надежного не придумал, как часть денег оставить в граде, а часть взять с собой и надеяться, что хотя бы половина заработанных денег у него все же останется.

Вызвал он к себе верного Гинка и приказал ему беречь его золотые как свои собственные. А не следующее утро отправился в дорогу.Остался Гинек управлять замком, но не давала ему покоя мысль о том, как ему сохранить золото для своего господина. Ведь времена то лихие, слугам доверять нельзя, да и отряды разбойников и бродячих рыцарей в любой момент могут напасть на замок. И решил он под покровом ночи отнести золото от греха подальше в скалы и там спрятать. После этого он впервые ночью спал спокойно.Через несколько дней поехал Гинек в чисто поле верхом на лошади, но случилось несчастье. Его конь выкинул из едла и тяжело изувечил Гинка.Чешский Штенберг Легенда о потерянном кладе Крестьяне, которые пришли работать в поле, нашли его уже почти бездыханное тело и принесли его в замок. Когда Гинек пришел в себя он не мог ни двигаться, ни говорить.

Позвали тогда бедному Гинку дворецкого писаря, который был самый образованный из всех служителей замка.Когда писарь пришел в комнату, еле живой Гинек начал перебирать одну за одной монеты и показывать за стены замка пальцем, но как ни старался писарь понять, что ему хочет объяснить честный Гинек, так и не смог, несмотря на всю свою образованность.А ночью Гинек умер.Когда вернулся пан Штернберг в свой замок он узнал, что его управляющий мертв. Первым делом побежал он проверить свое золото, но сундук оказался пуст.Долго потом горевал пан Штернберг о своем потере, грозил слугам своим всякими карами, но никто ничего не знал о его пропавшем золоте. Когда новость о грозящий наказаниях дошла и до писаря, он пришел к пану Штернбергу с повинной головой и сказал, «Теперь я понимаю, что мне хотел рассказать перед своей смертью Гинек! Он старался мне указать, где он спрятал золото, но я глупец его не понял! Так что наказывать надо только меня, за мою глупость!»Но пан Штернберг был справедливым человеком и понял, что нет вины писаря, в таком ужасном стечении обстоятельств и отпустил его с миром. Долго потом его слуги обыскивали в замке каждый угол и перекапывали окрестные поля, но все тщетно, золота так они и не нашли.Так что до нынешних дней лежит и ждет штернбергский клад своего хозяина.

Легенда о чертовой башне

Давным-давно, в те старые времена, когда еще весь город Хеб (Cheb) был окружён крепостными стенами, жила здесь в доме "У двух принцев" вдова Мария Мартин вместе с дочерью. Как это иногда случается, мать была просто "без ума" от красоты своей дочери. Покупала ей всё новые и новые наряды и украшения, ещё великолепнее и изысканнее прежних. Ухаживала за ней, как за редкостным, выращенным в оранжерее, хрупким цветком, оберегая от малейших житейских трудностей и забот. Девушку звали Розали. С каждым днём она становилась всё более требовательной и капризной, представляя себе, что весь свет должен был служить ей так же, как это делала её мать.

В городе не существовало развлечений, где Розали не появлялась бы в новом ещё более прекрасном наряде, затмевая своей красотой остальных девушек. Вокруг неё толпились самые знатные и богатые юноши города, однако никто из них не привлекал внимание Розали. Она ждала принца, который явился бы к ней из далёких краёв, своей красотой и богатством затмив окружающих.

В канун Рождества зал в доме "У золотого солнца" озарялся сотнями восковых свечей. В невообразимых маскарадных костюмах танцевала молодёжь. Некоторые из гостей явились на бал в родовых рыцарских доспехах, другие ослепляли великолепием восточных нарядов, иные, подпрыгивая и позванивая колокольчиками под всеобщие взрывы смеха, веселили остальных в своих красочных шутовских костюмах.

Розали в наряде цвета утренней зари, в кружевах, подобных нежнейшим облакам в небе, была украшением бала. Её драгоценности горели дивными звёздами, лицо прикрывала тончайшая золотая вуаль. Шаги её были легки, как весенний ветерок. Радом с ней кружил в танце чужестранец - статный, с необычайно прекрасным телосложением, одетый в облегающий костюм из золотой парчи с редкостным узором переливающегося алого цвета. Черная маска скрывала его черты. Из алого шёлка были его перчатки и шапочка, украшенная двумя чёрными перьями. Талию обвивал пояс в виде змеи из красного
золота (временами казалось, что змея оживала и двигалась), каждая пуговица на его костюме была бриллиантом величиной с орех.
Близилась полночь. Свечи догорали. Отзвучали последние музыкальные аккорды. Только одна пара продолжала кружиться в танце. Розали и незнакомец, подчиняясь ритму единственно им слышной музыки, парили между присутствующими гостями, провожавшими их завороженными взглядами. Лакеи распахнули двери настеж. Незнакомец, увлекая за собой Розали, проскользнул из зала на мраморную лестницу,
затем вниз по ступенькам прямо на заснеженные тёмные хебские улочки. Снежные хлопья вихрем кружились вокруг танцующей пары. Вскоре никого нельзя было разглядеть в темноте, так стремительно унеслись они по узкой улочке, ведущей к крепости. Лишь издалека всё ещё доносился грудной смех Розали.

Внезапно ночную темноту пронзил страшный крик. Вслед танцующей паре с распростёртыми руками бросилась женщина, одетая во всё чёрное. На башне пробило два часа ночи. На площади всё стихло.

Перед рассветом, обходя вокруг крепости, ночной дозорный услыхал печальные причитания и плач, доносившийся из башни, стоящей над самой рекой. Подойдя ближе, он увидел перед собой неподвижную заснеженную фигуру. Это была Мария Мартин - совершенно замёрзшая. Глаза её были широко открыты и налиты кровью, у ног лежала алая атласная шапочка с двумя чёрными перьями, а рядом с ней золотая вуаль.

Из башни доносился грудной смех такой странный и болезненно-печальный, что ночному дозорному стало жутко. Сердце его сжалось. Он рванулся войти в башню, но дверей нигде не было. Заметив на стене что-то странное, поднял над собой фонарь и увидел надпись: "Чёртова башня".

До сей поры стоит эта башня над рекой. Один раз в год - на Рождество, рано перед рассветом доносится из неё девичий смех такой странный и печальный, что у того, кто его услышит сожмётся сердце.

Легенда о поющей тропинке

Карл был сослан из столичной Праги в маленький замок Кривоклат.Из-за интриг хитрых и корыстных придворных, которые очернили в глазах отца (короля Чехии Яна Люценбурского) его сына (Карла IV) за то, что он выкупал заложенные отцом земли и вел строительство городов и не давал прибрать к рукам королевское добро.

И наказал ему отец без его на то разрешения никуда не выезжать из замка.Замок Кривоклат стоял в дремучей глуши посреди густых лесов.
Вместе с Карлом отбыла в Кривоклат и его молодая жена Бьянка Валуа.
После роскоши и шумных увеселений французского двора, где она прожила всю свою жизнь, тихая и безрадостная жизнь в маленьком лесном замке угнетала ее, но огорчать своего любимом мужа она не хотела, потому что ему и так было тяжело. Так и ходила как тень по замку молодая жена, как будто вся радость жизни покинула ее.

Увидал молодой король, что чахнет его любимая жена от тоски и стал раздумывать, как ему развеселить свою красавицу.
В один теплый летний вечер стоял молодой король у окна и наблюдал, как садиться солнце над лесом. Внизу под стенами замка переливистым хором пели птицы как вдруг, он заметил, что Бьянка со своими дамами выходит на дорожку, которая бежит под стенами замка. Ходила она туда со своей свитой каждый день, чтобы порадовать тоскующую по родному дому душу вечерним пеньем птиц.В этот момент короля осенила идея, как он может порадовать свою молодую жену. Приказал он своим слугам, чтобы они по всей округе ловили самых красиво поющих птиц и выпускали их из клеток около стен замка. Каждые два дня потом выпускали ловчие птиц из клеток около замка.

Молодя Бьянка Валуа повеселела и ее лицо приобрело прежний румянец. Вскоре она узнала, что это ее горячо любимый муж так о ней заботиться. И разве могла она ожидать лучший подарок?Говорят многие птицы так и остались жить около стан Кривоклата и теперь чудесное пение радует слух не только королей и королев, но и нас с Вами.А тропинка от стен города к ручью, по которой гуляла Бьянка - называется поющей.

Легенда о том как старый козел город спас

Карлштейн осада города В 1422 году когда Ян Жижка покорил город Красивок, гетман Зикмунд Корибута начал осаду Карлштейна его многотысячным гуситским войском. Но быстро стало понятно, что приступом город взять не удастся. Тогда решил гетман, что голод быстрее пушек заставит защитников открыть ворота города. И отдал приказ взять город в осаду.Целый месяц длилась осада города и уже теплые осенние дни сменились, холодом и дождями поздней осени, а обороняющиеся все никак не сдавались.

Решил тогда хитрый Зикмунд попросить горожан о перемирии в честь праздника святого Вацлава, а когда те согласились, пригласил он защитников замка в свой стан на пир. Рассчитывал он на то, что изобилие на столах внесет разлад в ряды изможденных голодом защитников крепости, они сломаются и сдадут город, или хотя бы кто нибудь из них решится на измену.Понимали защитники замка, что неспроста зовет их на пир коварный Зикмунд, собрались они на общее собрание и решили, что пошлют они своих представителей в стан неприятеля, но никто там не покажет вида, что голоден.

Когда за столом, который ломился от яств, увидели осаждающие, что защитники крепости почти совсем ничего не едят, стали они спрашивать как дела в городе и почему они так мало едят на пиру.

Защитники крепости изо всех сил боролись с голодом, но вида не подавали и отвечали, что они сыты, потому что как раз перед выходом в замке был обед и теперь они есть совсем не хотят.Такой ответ озадачил осаждающих, ведь если в замке действительно есть потайной ход, через который в замок приносят провизию, то тогда еще неизвестно как долго мерзнуть им в чистом поле держа осаду, а осень уже начала испытывать их на прочность. И закралось сомнение в умы гетманских военноначальников.

Но все таки гетман решил выждать и не снимать осаду до дня святого Мартина.
А голод уже опускался на город. Уже были съедены почти все запасы и людям уже больше приходилось бороться сами с собой, чем с неприятелем чтобы выдерживать осаду.Нужно было что то предпринять. Из съестного во всем городе остался только старый козел.

Легенда подземелья замка

Легенда гласит, что град Гоуска был построен на скале, под которой расположен вход в ад. Под самим замком якобы есть множество подземных ходов, которые и приведут вас в ад. По преданиям, существовали врата, которые открывали путь в таинственное подземелье. А вот о том, где именно были эти врата, сведений не сохранилось. Согласно одной версии, врата возвышались недалеко от замка, там, где ранее стоял небольшой костел в стиле барокко. Другая версия утверждает, что врата в ад находились в самом замке, и до сих пор они скрыты под полом молельного зала. Поэтому не случайно люди, зашедшие в молельну, чувствуют себя плохо, многие даже теряют сознание, а собаки, вообще, напрочь отказываются туда заходить. Существует и третья версия, согласно которой в ад можно было попасть, нырнув в колодец во дворе замка. Молва о наводящем ужас подземелье усугубилась старинным преданием об осужденном, которому сами же хозяева замка обещали помилование при условии, что он спустится в колдовское ущелье и узнает, что же скрывается в его недрах. Смертник это предложение принял, но, пройдя лишь на несколько метров вниз, он с отчаянным криком просился обратно на поверхность. Вытянув несчастного, свидетели увидели до смерти запуганного человека с поседевшими от ужаса волосами, нелепо утверждавшего, что внизу он видел дьявола в аду, какого и в преисподней не бывает. А спустя несколько дней осужденный умер.

Местные жители тут же хотели засыпать адскую теснину, но тщетно - камни в ней пропадали как в бездонной глотке. Это удалось только спустя три года усердной работы хозяина града Яна младшего из Вартенберга. Памятником центрально-европейского значения является дворцовая часовня, с настенными росписями XIII и XIV веков, под которой, как гласит древняя легенда, находятся ворота в ад. А так, для надежности, над засыпанной «пропастью небытия» постепенно выросла часовня как некий святой гигантский затвор против проникновения демонов не свет божий. Именно эта, вторая в замке, часовня является одной из самых таинственных в Центральной Европе. С восточной стороны она закрыта пятью сторонами восьмиугольника, с западной обрамляется трибуной, доступной с наружной террасы либо по винтовой лестнице, ведущей с нижней части часовни. Ее силуэт как - будто олицетворяет сакраментальную геометрию с цифровым значением мистической кабалистики. У алтаря часовня разделяется на 8 частей, при этом, на девятой стороне - завершении Универсума - алтарь ориентирован на восток. Значительный историко-художественный интерес представляют фрески, предположительно с 30-х гг. 14-го века, сохранившиеся почти в изначальном виде, которые, с точки зрения тематики, опять же, входят в ценнейшую коллекцию памятников Центральной Европы. Принадлежат к ним, к примеру, две большие фигуры архангела Гавриила и архангела Михаила - «вождя воинства Господня» против падших ангелов и защитника от сил тьмы и зла.

Над трибуной возвышается святой Кристоф, прославленный мученик, живший в 3-м веке. Рядом - Фрески Оффера, ирода, который превратился в человека и, в свое время, воспринимался как алхимическая аллегория носильщика золота. Следующие фрески весьма наглядно изображают бой добра со злом, из которых наиболее специфична фигура загадочного воина с огромным луком. Вот только ее значение до сегодняшнего дня остается нераскрытым. До сих пор нет ответов на вопросы, почему в окрестностях замка падает так много мертвых птиц, а собаки ведут себя беспокойно и тянут своих хозяев прочь от дьявольского места. Почему слышны голоса и стоны, раздающиеся из глубины пустого колодца? Почему на стенах этого колодца изображены архангелы Михаил и Гавриил - в христианской мифологии главные борцы с дьяволом? И почему так много изображений странных существ - наполовину людей, наполовину львов? Сохранилось письмо Вацлава Гайека из Любочан, жившего в 15 столетии. Он писал своему брату Эдуарду: "Я шел по лесу, недалеко от града Гоуска. Вдруг под градом треснула скала, образовалась дыра, и из дыры этой стали показываться злые духи и превращаться в животных..." Эта мистическая дымка таинства вокруг замка Гоуска в течение столетий так и не рассеялась.

Легенда о шахматном турнире
Далекий 1454 год,север Италии,Замок Маростика.

Согласно легенде, Ринальдо да Ангарано и Вьери да Валонара борются за руку дочери владельца замка Таддео Паризьо.Чтобы добиться любви прекрасной Лионоры они должны сыграть в шахматы.На главной площади замка делают огромную шахматную доску,вместо фигур выступают живые люди.Еще история говорит о том,что эти два молодых доблестных воина поначалу хотели сразится в дуэли,но им не позволил сделать это хозяин замка(Таддео Паризьо был привязан к обоим молодым людям и не хотел терять преданных вассалов и опытных бойцов),вот тогда он и придумал эту хитрость-сыграть в шахматы.Проигравший однако не остался бы в накладе,ему была обещана младшая дочь.

Каждый парный год, во вторую пятницу, субботу и воскресенье сентября в городке Маростика проводят праздник, как и в былые времена на той самой главной площади собирается весь город и идет шахматная игра.

Легенда о золотом веретене

Одна из легенд рассказывает о том, что два брата Йохан и Фридрих Беры, которые жили в замке влюбились в прекрасную Сибилу. Красавица долго не могла сделать свой выбор, думая кому из братьев отдать предпочтение. И тогда Йохан решил убить своего брата и добиться руки прекрасной барской дочери. Под покровом ночи, Йохан совершил задуманное, вот только кровь убитого брата запачкала стену в комнате замка. Виновный пытался скрыть содеянное, тщательно вымыв стену. Вскоре Йохан женился на Сабиле и привел её в замок. Показывая замковые помещения, в комнате, где совершилось преступление он опять увидел яркое красное пятно. Всякий раз пятно проявлялось снова, ничего не оставалось как закрыть эту стену шкафом. Поселившись в замке, Сибила часто оставалась одна, Йохан проводил дни на охоте. Однажды, к ней пришли гномы и попросили сыграть свадьбу, при условии, что их никто не должен видеть В полночь, когда свадьба была в самом разгаре, на беду вернулся Йохан из леса. Как только он вошел в комнату, не понимая что происходит, все сразу исчезло. Сибила рассказала ему о гномах и их свадьбе, Йохан вскочил на лошадь и умчался обратно в лес.

На утро его нашли мертвым в лесу. Прошло несколько лет,Сибила сидела вечером за рукоделием, и увидела гномика с золотым веретеном в руках, который пообещал ей отдать веретено, если свадьба опять состоится в замке.Это золотое веретено может принести замку счастье, объяснил маленький гном. После того, как свадьба успешно состоялась, Сибила получила золотое веретено и решила замуровать его в стене одной из комнат замка. Много лет спустя, после этого события барон Адольф Бер и его жена Эвелина решили сделать перестановку во дворце. На месте несмываемого красного пятна, установили камин, чтобы пламя огня очищало место преступления. Во время работ в замке два архитектора внезапно умерли один за другим. Люди поговаривали,что в этом виновата давно умершая Сибила, которая боится, что кто-то найдет её золотое веретено. После этих событий барон Адольф Бер лично руководил всеми работами в замке, и неприятных событий больше не происходило.

Легенда о строительстве замка

Прежде, в старину, владельцы Дундагского замка не имели права оставлять наследство дочерям. Если сыновей не было, то замок и прочее имущество переходили к какому-нибудь родичу мужского пола. И, словно бы назло, у владельцев Дундагского замка долгое время не было сыновей, одни только дочери. Очень господа горевали, что не могут свое добро оставить родным детям, а приходится отдавать чужим. И вот опять у Дундагского барона не то три, не то четыре дочери и ни одного сына. А сам уже в летах. Он от огорчения иной раз ночами и спать не мог. Однажды ночью опять задумался, что вот скоро помирать, а наследника нет. Не сиделось барону дома, он вышел в сад. Была полночь. Гулял он, гулял, вдруг, откуда ни возьмись, маленький гном. Спрашивает барона, почему он такой грустный, по чему ночью не спит. Барон и расскажи гному про свою беду: сам-де стар, наследника нет, придется замок и все добро оставить чужим. Гном усмехнулся и говорит: “Невелика беда! Ты позволь нам, гномам, сыграть ночью свадьбу в твоем большом зале. Да смотри, чтобы никто не подглядывал, что мы делаем. Вот и будет у тебя сын”. Барон очень этому обрадовался и обещал, что никто не будет подглядывать. Вскоре наступила та ночь, когда гномам играть свадьбу. Барон зара нее запер все двери и строго наказал, чтобы к большому залу никто и близко, не подходил. Все знали, что барон строг и если его ослу шаться, то быть беде, поэтому подчинились приказу и никто не подглядывал, что в зале делается. Но у садовника была дочка, а у конюха - сын.

Они всегда по ночам гуляли в саду. Гуляют-гуляют, видят; большой зал освещен так ярко, как никогда. Парень удерживал девушку, но она заупрямилась: ей непременно надо узнать, что там, в зале. Подобралась под окно, заглянула - как же! гномы свадьбу справляют. Все бы обошлось, но как раз в ту минуту, когда садовникова дочка заглянула в окно, один гном, подпрыгнув, поскользнулся и упал; девушку разобрал смех, и она расхохоталась во весь голос. Тотчас свет погас, и гномы разбежались кто куда. Только старый гном остался; он подошел к дочери садовника и сказал: “За то, что ты не могла удержаться и подглядывала, ходить тебе тут после смерти ночами, лишая всех покоя”. Сказав это, старый гном тоже исчез. Дочь садовника вскоре умерла. И, как гном сказал, так оно и исполнилось: садовникова дочка по ночам бродит по замку. На ней то же зеленое платье, которое она носила при жизни, вот почему ее и прозвали Зеленой девой. А следующей ночью гном пришел к барону и говорит: “Ты не выполнил обещания. Не будет сына ни у тебя, ни у твоих потомков. Только тогда родится сын от твоих потомков, когда на камне у больших ворот поднимется березка высотою с колыбельную жердь”. И впрямь - в тот самый день на камне около больших ворот проглянул березовый росток. Нынче он, говорят, изрядно подрос и, коли не обломил его кто, скоро, пожалуй, вытянется с колыбельную жердь. Вот только не знаю, не обломил ли кто березку? Но если и не обломил ее никто, вряд ли еще какому-нибудь барону суждено владеть Дундагским замком.

Продолжение следует

Хотите узнать о жизни в Средневековье, не читайте романов, почитайте учебники по истории, потому что роман - это изобретение новых идей, или комбинирование элементов различных культур и периодов времени, а зачастую простое изобретение исторических мифов и заблуждений. Но если вы читаете много книг и смотрите много фильмов с псевдо-средневековыми сюжетами, у Вас может создаться ошибочное впечатление, что Вы знаете, какой была жизнь в те времена. Кроме того, настоящая историческая действительность предлагает новые идеи, которые вы, возможно, захотите включить в свои собственные истории в будущем.

И это не означает, что все упоминания о средневековье состоят из одних только мифов, просто стоит помнить, что выдумка встречается нынче очень и очень часто. Читайте ниже список мифов с их последующим развенчанием.

1. Крестьяне были отдельным классом людей, которые были более или менее равны друг другу.

Часто считают, что люди в средние века были разделены на очень широкие классы: члены королевской семьи, знать, рыцари, духовенство и трудящиеся крестьяне в самом низу. Но если у вас не было "царя", "лорда", "сэра", "отца" или "брата" (или их женских аналогов) перед именем, это не значило бы, что вас бы ничуть не беспокоил Ваш социальный статус. В Средние века были многочисленные классы людей, которых сегодня мы называем "крестьянами", но на самом деле у "крестьян" были свои классы.

В 14-веке в Англии, например, были вилланы, люди, присоединенные к земле конкретного лорда. Вилланов считали несвободными людьми, и они продавались вместе с землей лорда. А свободные люди принадлежали к разным социальным и экономическим классам. Землевладелец, например, мог стать достаточно успешным, чтобы арендовать усадьбу лорда, по существу, выступая в качестве самого лорда. А, в деревне, несколько семей могли держать в своих руках большую часть политической власти, замещая большинство местных чиновников. Мы склонны думать об этих людей, как о "крестьянах", но они думали о себе гораздо сложнее, что сопровождалось всем этим классовым беспокойством.

2. Постоялые дворы были тавернами с большими общими залами внизу и номерами на верхнем этаже.

Существует такое прочно укоренившееся псевдо-средневековое представление о заведениях тех времен как таверны с постоялым двором. Вы и ваша компания наслаждаетесь несколькими графинами эля в главном зале, слушаете все местные сплетни, а затем поднимаетесь в свою отдельно снятую комнату, где вы будете спать (одни или с продажной девой).

Этот образ не совсем фантастичен, но в реальности все было немного сложнее - не говоря уже о том, что еще и интереснее. В средневековой Англии, если бы вы объединили городской постоялый двор с пивной, вы, вероятно, получили бы что-то, напоминающее тот постоялый двор из романов. Да, были такие постоялые дворы, где вы могли снять отдельную кровать (или, скорее, пространство на кровати), и, конечно же, в этих дворах были залы для еды и питья.

Но это были не таверны; владельцам постоялого двора, как правило, разрешалось подавать пищу и питье только для своих гостей. И скорее всего Вы после изрядного подпития попали бы в одноместный номер с несколькими кроватями, которые вмещали до трех. Только в самых престижных гостиницах вы могли найти номера лишь с одной или двумя кроватями.
Также в городах были и питейные заведения: таверны, где пили вино, и пивные для эля. Среди этих двух, пивные были более шумными местами, и очень походили на современные дешевые бары, где тусуются малолетки. Но эль и сидр также часто делали и дома; муж, по возвращению домой, не ждал от жены вкусного борща, потому она умела варить пиво. И какой борщ, если жена тебе готовит пиво? А в английской деревне таверны часто были чьим-то домом.

После того, как ваш сосед открывал новую партию эля, вы могли пойти к нему домой, заплатить несколько пенни, и сидеть и пить с вашими односельчанами.
Также были и другие варианты размещения. Путешественники могли рассчитывать на гостеприимство людей равного или более низшего социального класса, наслаждаясь едой и ночлегом в обмен на дорожные истории и чаевые. Также на ночь можно было остановиться больнице, где давали не только лечение, но и приют.

3. В Средневековье Вы бы никогда не встретили женщину, занимающуюся таким ремеслом, как изготовление оружия или торговля.

Конечно, в некоторых фэнтэзи-романах женщины находятся на равных (или относительно равных) позициях с мужчинами, занимаясь теми же видами ремесел, которыми занимались мужчины. Но во многих романах, женщина, которая изготовляет доспехи или продает товары, показалась бы просто неуместной - хотя это и не совсем отражало бы Средневековую реальность. В Англии, вдова могла начать заниматься ремеслом своего умершего мужа, например Вы могли бы встретить женщину портного, оружейника и торговца. Некоторые женщины купцы были на самом деле довольно успешны, занимаясь международной торговлей, они имели солидные прибыли.

Женщины также занимались и преступной деятельностью, в том числе разбоем. Многие преступные группировки в средневековой Англии состояли из семей, в том числе жен с мужьями и сестер с братьями.

4. У людей были ужасные манеры за столом, они бросали кости и объедки на пол.

Сожалеем, но даже в Средние века, члены светского общества, от королей до вилланов, соблюдали определенный этикет, и этот этикет включал в себя хорошие манеры за столом. В действительности, в зависимости от того, когда, где и с кем вы ели, вам приходилось следовать очень строгим правилам. Вот, например, такой совет: если лорд передает вам свой бокал за обеденным столом, это признак его благосклонности. Примите ее, глотните, и передайте бокал ему обратно после того, как сделали глоток.

5. Люди, которые не верили во все формы магии и в ведьм, сжигались.

В одних фантастических книгах, магия воспринималась всеми просто как факт. В других, к магии относились, в лучшем случае, с подозрением, либо как к богохульству в худшем.
Но не ко всем упоминаниям магии в Средневековье относились как к ереси. В своем эссе "Ведьмы и миф о средневековом "Времени горения" из «Заблуждений о Средневековье» Анита Обермейер рассказывает, что в 10-ом веке, католическая церковь не занималась пытками ведьм за ересь; она была больше заинтересована в искоренении еретических суеверий о "ночных летающих существах."
А в 14-веке в Англии, можно было обратиться к магу или ведьме с небольшой "волшебной" просьбой, такой как, например, поиск утраченного объекта. В средневековой Англии, по крайней мере, к магии без каких-либо еретических компонентов относились терпимо.

Со временем, в конце 15-го века, началась испанская инквизиция, и именно тогда за ведьмами началась охота.
Нельзя сказать, что в Средние века никого не сжигали, но это не было так широко распространено. Обермейер объясняет, что в 11-м веке, колдовство рассматривалось как светское преступление, но церковь делала несколько выговоров, прежде чем прибегала к сжиганию. По ее указанию первое сожжение за ересь состоялось в 1022 году в Орлеане, а второй раз в 1028 году в Монфорте. Сжигание ведьм было редкостью в 11-м и 12-м веках, но стало более популярно в 13-ом. Тем не менее, это зависело еще от того, где вы находитесь. В 14-м веке, вас бы не сожгли как ведьму в Англии, но это вполне могло произойти с вами в Ирландии.

6. Мужская одежда всегда была практичной и функциональной.

Да, средневековые люди разных классов интересовались модой, и иногда мода, особенно мужская, была довольно абсурдной. По началу, одежда была более функциональной, но в 14 веке, мужские фасоны костюмов в Англии стали выглядеть довольно необычно. Корсеты и подвязки стали типичны для мужчин и более того, популярные фасоны поощряли мужчин активно демонстрировать свои бедра и ноги. Некоторые аристократы носили платья с рукавами, такими длинными, что у них была опасность запутаться в манжетах. Стало модно носить обувь с чрезвычайно длинными носками – у одних таких туфель, импортируемых из Богемии, были носы длиной в полметра, которые необходимо было привязывать к подвязкам мужчины. Встречалась даже такая причуда как носить свою мантию так, чтобы голова проходила через отверстие для руки, а не для головы, а рукава, использовались в качестве пышного воротника.

Важно также отметить, что мода шла от членов королевской семьи, через аристократию и, наконец, до простого народа. Через какой-то период времени после того как какая-то мода появлялась среди дворянства, ее менее дорогая версия могла появиться среди людей низшего класса. К тому же, в Лондоне были приняты законы, регулирующие потребление предметов роскоши, чтобы помешать людям одеваться роскошней своего реального положения. Например, обычной женщине в 1330-х годах в Лондоне не было разрешено обивать свой капюшон чем-нибудь, кроме овчины или меха кролика, или же она рисковала вообще потерять свой капюшон.

7. Все слуги были людьми низшего класса.

На самом деле, если вы были высокопоставленной особой, то по все вероятности, у вас были и высокопоставленные слуги. Лорд мог послать своего сына прислуживать в усадьбу другого лорда – возможно, брата его жены. Сын не получал никакого дохода, но по-прежнему считался сыном лорда. Дворецким лорда на самом деле мог быть тоже лорд. Ваш статус в обществе основывался не только на том, слуга вы или нет, но также и в зависимости от вашего семейного статуса, кому вы служили, и в чем заключалась ваша конкретная работа.
Для вас может стать неожиданностью факт про слуг в английских домах в период позднего средневековья: они были в подавляющем большинстве мужчинами. Мортимер упоминает домашнее хозяйство графа Девонского, где было 135 слуг, но из них женщинами были всего три. За исключением прачки (которая не жила в доме), все слуги были мужчинами, даже в хозяйствах, возглавляемых женщинами.

8. Медицина была основана на чистом суеверии.

Надо признать что, если исключить «Игру Престолов» то, многие факты исцеления в фантастических романах - это простое волшебство. Вы могли обратиться к священнослужителям, которые получали свой дар исцеления от богов, или же вы, возможно, имели кого-то под рукой, кто умел накладывать повязки на рану или делать припарку.
И да, большая часть средневековой медицины была основана на том, что мы считаем сегодня мистической ахинеей. В основном, в диагностике участвовала астрология и гуморальная теория. Кровопускание было распространенным методом лечения, а многие из целебных средств были не только бесполезны, но даже просто опасны. И хотя тогда были медицинские колледжи, очень мало врачей могло их посещать.
Тем не менее, некоторые аспекты средневековой медицины были разумными, даже по современным меркам.

Прикладывание к лицу больных оспой алого сукна, лечение подагры растением Колхикум, использование ромашкового масла от боли в ухе - все это были эффективные методы лечения. И хотя такое понятие как средневековый хирург ужасает многих из нас, некоторые из этих хирургов были на самом деле довольно талантливы. Вас даже может удивить тот факт, что средневековый хирург Джон Ардерн использовал обезболивающие в своей практике, а многие хирурги были специалистами по лечению катаракты, зашиванию абсцессов, а также вправлению костей.

9. Наиболее мощная военная сила состояла из рыцарей, скачущих на битву на конях.

Джеймс Дж. Паттерсон, в своем эссе "Миф о конном рыцаре" из «Заблуждений о Средневековье», объясняет, что хотя образ рыцаря на коне был популярен в Средние века, он не соответствовал реальности во время военных действий. Кавалерия в доспехах, поясняет он, могла быть невероятно полезной, даже разрушительной, в столкновении против неподготовленных революционеров, но они были гораздо менее успешны в атаке против опытной иностранной пехоты. И, по правде говоря, сухопутные войска, в том числе пешие рыцари, которые часто были офицерами, считались неоценимыми боевыми единицами. Даже во время крестовых походов, когда образ рыцаря на коне казался синонимом триумфа в бою, большинство реальных боев состояло из работы осадной артиллерии.
В 14-м веке, английские военные действия концентрировалась на стрельбе из лука. Английские лучники смогли отразить огромное количество нападений французской кавалерии.

10. Было важно только мужское сексуальное удовольствие

По общему убеждению в Средние века женщины считались более похотливыми, чем мужчины. На самом деле, гораздо похотливее, чем Вы можете себе представить. Изнасилование считалось преступлением в 14 веке в средневековой Англии, но не между супругами. Жена не могла отвергнуть приставания своего мужа, но и муж также не мог отказаться от домогательств своей жены. В то время ходило расхожее поверье, что женщины всегда хотели секса, и что для их здоровья было вредно не иметь половых актов на регулярной основе.

Оргазм женщины также считался очень важным; и было очень распространено мнение, что женщина не может забеременеть без оргазма. (К сожалению, из-за этого также невозможно было привлечь к ответственности за изнасилование, если жертва забеременела; средневековые английские ученые считали, что женские органы могли, говоря современным языком, «закрыться» и всё остановить).

Предания и легенды Франции

Первые эпические поэмы во Франции назывались «жесты», или «песни о деяниях». До наших дней их дошло около девяноста. Создавались они в X веке жонглерами, или бродячими певцами. В основе поэм лежали важнейшие исторические события VIII-X веков, эпохи переселения народов и войн Карла Великого. Первоначально это были сказания о каком-либо славном событии. Затем на первый план в них стал выдвигаться герой, выдающаяся личность, и наконец, отдельные такие произведения стали складываться в циклы. Наиболее популярным был цикл повествований, связанных с именем Карла Великого, прославленного императора франков. Широко известна входящая в этот цикл «Песнь о Роланде», великолепный памятник французского героического эпоса. Это поэма о неравной битве с жестоким врагом, проникнутая любовью к своей земле, мотивами верности и самопожертвования. «Песнь о Роланде» - самое раннее произведение французской литературы, с которым знакомятся дети и во Франции, и в других странах.

Наиболее древней редакцией песни считается так называемый Оксфордский список, датируемый XII веком. Поэма сложена о подлинном историческом событии, связанном с неудачным походом Карла Великого в Испанию: когда Карл со своим войском покидал в 778 году эту страну, на его арьергард в ущелье напали баски. Исторический эпизод, преображенный фантазией рассказчика, превратился в героическую песнь о битве франков-христиан с неверными, сарацинами. Главный герой, рыцарь Роланд, вступает в тяжелый и неравный бой и воспевается за свою беспримерную храбрость и верность долгу, а предавший франков вероломный Гвепелон порицается. Ярко обрисован и верный друг Роланда, благородный и мудрый Оливьер. Он просит рыцаря трижды протрубить в рог, чтобы призвать на помощь войско Карла.

Карл Великий - защитник веры и мира, по его молитвам Бог совершает чудеса. Он дорожит честью Франции и гордится ее героями - рыцарями Роландом и Оливьером. Это образ доброго и мудрого правителя, тогда как в Роланде французский народ воплотил свой героический идеал.

«Песнь о Роланде» является лучшим произведением о христианском средневековом рыцарстве, о славных пэрах императора Карла и о прекрасной Франции, которую они защищали от врагов.

Таким образом, в средние века сложился идеал чести и доблести рыцарства. И существенная роль в создании этого идеала принадлежала французской рыцарской поэзии и роману XII-XIII веков. Такая литература называлась во Франции куртуазной, от французского слова «сот», т.е. «двор». Имеется в виду жизнь рыцарей при дворе феодала или короля, которому они служили. При дворе создавалась и рыцарская литература. Центром, куртуазности становится Прованс, южная провинция Франции. Французские же поэты того времени назывались трубадуры и труверы, и главной темой их поэзии делается любовь, которая понимается как чувство, охватывающее всего человека, облагораживающее его и влекущее к прекрасному и возвышенному. Любовь предполагала рыцарское служение даме. Таким вдохновенным гимном любви стала легенда о Тристане и Изольде.

К этому сюжету обращались многие поэты.

Тристан и Изольда (Сказание,возникшее в районе Ирландии и кельтизированной Шотландии).

Среди множества романов о Тристане и Изольде наиболее интересными считаются версии труверов Берут и Томаса. В этом произведении присутствует резкий конфликт между чувствами главных героев и обстоятельствами их жизни, предстают страдания любви. «Сердце человека стоит золота целой страны», - говорит Тристан. Прекрасный и бесстрашный рыцарь, он служит своему повелителю, королю Марку. Но так же самоотверженно Тристан служит и даме своего сердца, Изольде. Роман прославляет любовь, которая сильнее смерти. И сам король, узнав о смерти любящих, велит похоронить их рядом. Случилось чудо, когда зеленый терновник с благоуханными цветами вырос па могиле Тристана и перекинулся па могилу Изольды, воплощая торжество любви.

XIII век-время заката рыцарского романа и провансальской лирики, которая стала родоначальницей европейской поэзии. На смену им приходит городская литература. Ее основной чертой является сатиричность, пародирование рыцарства и воинственных феодалов, и изображает она обыденную жизнь, восхваляя смекалку и рассудительность. В ней отразился процесс роста средневековых городов, когда на сцену выдвигается новый герой - хитроумный горожанин-торговец.

Значительным памятником городской литературы Франции стал «Роман о Лисе». Этот старо французский стихотворный роман, возникший на рубеже XII-XIII веков, представляет собой средневековый животный эпос. В нем собраны забавные и поучительные истории о животных, рассказанные в сатирическом ключе и прозрачно намекающие на мир людей. В формировании «Романа о Лисе» сыграла важную роль басенная традиция, идущая еще от античности. После того, как сложился основной корпус романа, стали возникать его продолжения, переделки и переводы на немецкий, фламандский, английский и другие языки.

На основе этого средневекового романа великий немецкий классик Гете в конце XVIII века написал свою знаменитую поэму «Рейнеке-Лис».

Сказания Испании.

Первые зачатки эпоса в Испании, так же как и во Франции, обусловлены продолжительною и упорною борьбою с арабами. Вторжение арабов в Испанию, давно уже успевшую окончательно «романизироваться», начиная с VIII века приняло весьма угрожающий характеру, и местному христианскому населению оставалось только покинуть свои земли и бежать, спасаясь от преследования врага.

Небольшой части его удалось скрыться в неприступных и диких горах Бискайи и Астурии. Сюда, при отсутствии каких бы то ни было путей сообщения, арабы не могли проникнуть, и остатки христианского населения страны пользовались здесь сравнительным спокойствием и безопасностью. Живя уединенно, среди неприступных гор, эти бежавшие от арабов христиане Испании, воодушевленные общею ненавистью к завоевателям, совершеино утратило представление о различии готов и римлян, победителей и побежденных, господ и невольников; здесь же утратили они и латинский язык, на котором говорили насколько веков, и начали вырабатывать свой собственный язык.

Так среди неприступных гор Бискайи и Астурии зародился новый народ -испанцы, - заговоривший на новом языке.

По мере того как христиане сплачивались в одно целое, ненависть к общему врагу, маврам, казалось, только росла, и скоро стали являться герои, которые, пользуясь неприступным положением своего «лагеря» среди гор, начали выходить из недоступных ущелий и долин и нападать на мавров, к тому времени успевших уже успокоиться и даже завести междуусобпые войны. Так, медленно и постепенно, начали они с первых годов IX века отнимать у мавров завоеванные ими некогда земли.

Но надо сказать, что это «обратное» завоевания Пиренейского полуострова христианами совершалось крайне медленно. Так, после двухсотлетнего владычества мусульман прошло целых триста лет, прежде чем мавры были оттеснены на юг - туда, откуда впервые появились они в Испании и где, несмотря на все, сумели продержаться еще около трехсот лет.По мере того как в горах Бискайи и Астурии создавался новый народ и новый язык, там же начала зарождаться и испанская литература. Когда какое-нибудь событие поражало воображение народа, вслед за ним слагался рассказ о нем в форме народной песни. Песни эти, сложенные на вновь образовавшемся языке, получили название романсов.

Романсы, сохраняя в себе народные предания, служили своеобразным «архивом» истории. Так, когда по приказанию королей начали писаться хроники, материалом для них послужили романсы. Те же романсы послужили материалом и для особого рода литературных произведений, первое появление которых относится уже к несколько более позднему времени, - это так называемые готапсего, или сборники романсов, объединенных одним общим героем, история которого передается в отдельных романсах, расположенных в хронологическом порядке, сообразно последовательности событий его жизни. Специальные условия истории Испании, помешавшие образованию больших поэм, какова, например, французская «Песнь о Роланде», благоприятствовали появлению такого рода готапсего, и они появлялись в несметном количестве и составляли весьма обширные и объемистые сборники.

Многовековая борьба с врагом, находившимся тут же, на месте, должна была сосредоточивать на себе все внимание и весь интерес современников, и потому-то почти все народные герои Испании прославляются главным образом за их подвиги в борьбе с маврами. В большинстве случаев это лица исторические.Таким историческим лицом был и любимый герой испанский - дон Родриго Диас деБивар, прозванный Кампеадором, т.е. Воителем, за победы, одержанные им над маврами; сами же мавры, по преданию, называли его Сид, т.е. господин, победитель.

«Песнь о Cuдe» - героический эпос испанского средневековья - была сложена безвестным хугляром-сказителем около 1140 года.

Родриго Диас де Бивар, Сид Воитель - реальный герой, живший в XI веке. В «Песне о Сиде» действие происходит в эпоху реконкисты - возврата земель Испании, завоеванных маврами в 711 году. Последняя крепость мусульман-Гранада - пала в 1492 году. Родриго Диас де Бивар прославился своими подвигами в этой борьбе, ив 1094 году отвоевал у мавров красивый город Валенсию, где и прожил остаток жизни с любимой женой Хименой. Умер Сид в 1099 году, и у же через сорок лет после смерти героя о нем и его подвигах стали слагать песни.

История Сида послужила материалом для множества готапсего и хроник.Основными поэтическими сказаниями о Сиде, дошедших до нас, являются:

цикл поэм о короле Санчо II и об осаде Самары XIII - XTV веков, по словам историка испанской литературы Ф. Келъина, «служащим своеобразным прологом к «Песне о Моем Сиде»;
сама «Песнь о Моем Сиде», созданная около 1140 года, вероятно, одним из дружинников Сида, и сохранившаяся в единственном экземпляре XIV века с сильными потерями;
и поэма, или рифмованная хроника, «Родриго» в 1125 стихах и примыкающие к ней романсы о Сиде.
Когда в XI и XII веках вся Европа была увлечена идеей крестовых походов и толпы богомольцев-воинов со всех сторон стекались под знамена крестоносцев, христианская Испания оставалась в стороне от этого движения: испанским христианам незачем было искать мусульман в далекой Азии - у них был свой враг-мусульманин, у себя дома, борьба с которым поглощала все их внимание и все их силы. Не следует, однако же, думать, что рыцарство, появившееся в Европе в эпоху крестовых походов, оставалось чуждо и непонятно испанцам. Напротив того, рыцарство, может быть, нигде не пустило таких глубоких корней, как в Испании.

Когда в XIV веке французские рыцарские романы в пересказах и переделках проникли в Испанию, они найти там подготовленную почву и вместе с тем подверглись вполне своеобразной переработке.

Самым известным и самым любимым испанским рыцарским романом был «Амадис Гальский», появившийся в конце XIV века и возбудивший такой восторг не только в Испании, по и во всей Европе, что в течение почти двух столетий оставался любимейшею книгою для чтения.Кто автор этого знаменитого рыцарского романа - неизвестно. Утверждают, что он возник в Португалии и что автором его был португальский дворянин Васко деЛобейро, но до нас роман этот дошел, во всяком случае, в испанской версии. Всего вероятнее, что этот замечательный рыцарский роман, сочиненный Васко де Лобейро, постоянно дополнялся, изменялся и переиначивался каждым переписчиком и рассказчиком. Таким образом, он совершенно потерял свою первоначальную форму и сделался истинно народным испанским произведением.

В «Амадисе» все события и лица выдуманы от начала до конца. Сам Амадис является сыном никогда не существовавшего короля в сказочном Гальском королевстве и отвезен сначала в Англию, а потом в Шотландию. Затем у родителей его родится еще сын Галаор, и приключения этих двух рыцарей, частью в Англии, во Франции, в Германии и в Турции, частью в неизвестных и даже волшебных странах, наполняют собою всю книгу.

Немецкие героические сказания и легенды.
Дитрих Бернский

Дитрих Бернский - один из самых популярных героев немецкого народного эпоса. К началу пашей эры германские племена занимали обширную территорию между Рейном и Эльбой, Скандинавским полуостровом и Дунаем, совершали набеги на владения, Римской империи, смешивались друг с другом и с представителями иных этнических групп. Начало раннего средневековья в Европе совпадает с крушением Западной Римской империи в Vвеке н.э. В это время в основном завершается так называемое "великое переселение пародов" (V-VI в.в.), захват имперских владений Рима варварами. Эта напряженная и бурная эпоха исторического развития народов Европы сопровождалась расцветом эпического твopчecтвa.

Древнейшая группа героических песен связана с историей остготского народа, с падением причерноморской остготской державы и гибелью остготского короля Эрманериxa. Позже (не ранее VI века) сложилась группа эпических произведений, связанных с историей остготского короля Теодориха Великого (471-526 гг.), который одержал победу над властителем западно-римской империи Одоакром (493 г.) и основал в Италии государство остготов, просуществовавшее до середины VI века. Города Равенна (по-немецки Рабеп) и Верона (Бери) стали резиденцией победителя,. Со временем в народной поэзии Теодо-рих Веронский превратился в Дитриха Бернского и стал самой популярной личностью немецкого героического эпоса средних веков. Как известно из истории, Теодорих изгнал Одоакра из его владений, а затем предательски убил. Но в "Песне о Хилъдебрапде" (около 800г.) противник уже поменялись местами: Деотрих (Теодорих) вынужден бежать от гнева коварного Отахра (Одоакра). В дальнейшем притеснителем Дитриха становится Эрманерих, король остготов, покончивший жизнь самоубийством в 375 году после того, как гунны разгромили готский союз племен, во главе которого он стоял. В народных песнях рассказывается о том, как, спасаясь от злобы Эрманериха, Дитрих Бернский находит пристанище при дворе гуннского царя Этцеля., то есть Аттилы, умершего в 453 году.

Таким образом, в дошедших до нас поэмах о Дитрихе сохранились лишь самые общие, довольно смутные воспоминания о людях и событиях IV-VIвеков.Шпильманы, рассказывавшие героические сказания и певшие героические песни, заботились больше о правде человеческой жизни, нежели о правде истории. Дитрих занял видное место в "Песне о Нибелунгах", к Дитриху тянулись нити различных сказаний. В XIII веке поэмы о Дитрихе образовали у же довольно обширный эпический цикл: "Бегство Дитриха" (или "Бернская книга"), "Равенская битва", "Смерть Альпхарта", "Песнь обЭкке", "Лаурии". И позднее, в XV-XVI веках сказания о Дитрихе продолжают привлекать к себе внимание читателей. Приобрели они известность также и за пределами Германии. Об этом свидетельствует норвежская "Сага о Тидреке" (около 1250 года), представляющая собой обширный прозаический свод различных сказаний о Дитрихе Бернском, бытовавших в XIII веке в северо-западной Германии.

Песнь о Нибелунгах

Песнъ о Нибелунгах" -крупнейший памятник немецкого народного героического эпоса. В основа "Песни о Нибелунгах" лежат древние германские сказания, восходящие к событиям периода варварских нашествий, исторической основой эпоса является гибель Бургундского королевства, разрушенного в 437 году гуннами.В битве с гуннами, предводителем которых был, естественно, не Аттила, погибли тогда король Гундахар и его дружина. Смерть же короля, гуннов Аттилы, который женился в 453 году на германской девушке по имени Хилъдико, произошла в свадебную ночь. Это событие породило множество слухов. Впоследствии историки сообщали, что невеста убила Аттилу.В народном эпосе данные факты получили повое осмысление, да и весь бытовой колорит в нем больше связан с феодально-рыцарской Германией XII века, чем с жизнью варварских племен V века.

Факты, связанные с жизнью Зигфрида, туманны, некоторые историки видят в Зигфриде воплощение бога древних германцев Бальдра. Другие полагают, что его прототипом был вождь xeрусков Арминий, который разбил отряд римских войск в Тевтобургском лесу. Третьи указывают на короля франков Зигиберта, убитого по наущению своей невестки в 575 году.

В эпосе родиной Зигфрида называются Нидерланды, ему приписываются сказочные подвиги: победа над драконом и завоеваний клада Нибелунгов (возможно, от слова: Nebel - туман, Нибелунги - дети туманов)."Песнь оНибелуигах" литературно оформилась в начале XIII века, и па нее очевидное воздействие оказал распространенный в то время рыцарский роман с описанием придворной жизни, любовного служения, норм рыцарской чести Неизвестный поэт объединил существовавшие до пего прозаические повествования и сказания и по-своему их переработал.Высказывались различные предположения относительно личности автора. Одни считали его шпильманом и бродячим, певцом, другие склонялись к мысли, что он - духовное лицо, третьи - что он был образованным рыцарем невысокого рода.

"Песнь о Нибелунгах" была очень популярна. Вероятно, благодаря этому, до нашего времени дошли многочисленные ее списки.Величавое творение древности впоследствии не раз вдохновляло выдающихся мастеров немецкой культуры. К нему обращались романтики, Рихард Вагнер написал музыкальную тетралогию "Кольцо Нибелунгов" (1842-1862), отразили ее в живописных полотнах художники П. Корнелиус, Ю. Шнорр фон Карольсфельд.

Кузнец Виланд

Германская сага о кузнеце Виланде (у скандинавов Вёлупде) также свидетельствует о высочайшем уважении, которое оказывали люди мастеру, одновременно удивляясь и побаиваясь его деяний.

Легенда о Виланде возникла скорее всего у франков или бургуидов. С VIII века она близка была многим германским народам. Легенда бытовала в многочисленных поэтических переложениях. Вёлупд встречается в великом памятнике древпеи,сландской поэзии - «Старшей Эдде». Но самое подробное его жизнеописание мы находим в норвежской «Саге о Тидреке» (около 1250 года), связанной с именем и деяниями Дитриха Бернского. Ясно одно: слава Виланда, как кузнеца и оружейника, была бесспорной по всей Европе

Кудруна

Родина выдающегося памятника немецкого героического эпоса «Кудруна» - побережье Балтийского моря (остров Рюгеи и Померания). Как литературное произведение поэма «Кудруна» дошла до нас в списке XVI века, воспроизводящем поэтический текст XIIIвека. Считается, что поэма написана в Австрии неизвестным автором в 1230-1240 годах. Помимо этого есть и другие варианты, связанные с историей Хильды. Здесь говорится о сражении на острове Вюлъфипверде, во время которого отец Хильды, Хаген погиботруки Вате. Сказание о Хильде, первоначально сложившееся в Северной Германии, с давних пор получило широкое распространение также среди различных германских народов, в том числе среди англосаксов, датчан и исландцев, и тут оно существовало и в различных редакциях. Так, в «Младшей Эдде» Сиорри Стурлусоиа (середина XIII века) рассказывается о том, как Хе-дин (Хетелъ) похитил Хильду, дочъ короля Хегни (Хагена), как разъяренный Хегни погнался за похитителем и как возгорелось великое сражение, не завершившееся, еще и по сей день. Ибо Хильда силою волшебства в ночное время воскрешала павших воинов, и они с наступлением дня, вновь устремлялись в битву; и, как сказано в песнях, так будет продолжаться до скончания века.

Немецкое сказание о Хильде на протяжении веков не раз меняло свой вид и, наконец, превратилось в предысторию Кудруны. Из сказания о Хильде перешла битва на острове Вюлъпсизапде, перешли и некоторые персонажи, например, воинственный Вате, бывший некогда мифическим морским великаном необычайной силы.

Туманным является вопрос об исторических корнях «Кудруны», неясна ее география, неясна и ее хронология. Следует лишь признать, что историческим фоном «Кудруиы» являются набеги викингов, которые еще при Карле Великом опустошали бервга Франции и других европейских земель. В то же время, картины опустошений и кровопролитных набегов вполне соответствовали жестокой практике феодальных войн XII-XIII столетий.

Некоторые исследователи склонны отождествлять мавританского короля Зигфрида с датским королем Зигфридом, жившим в IX веке.

Парцифаль и Лоэнгрин

Имя Парцифаля известно с XII века. Первым о нем рассказал Кретъен де Труа в незаконченном романе «Персеваль, или повесть о Граале».

Вольфрам фон Эшенбах (около 1170-1220) родился в Баварии, в небольшом провинциальном городке Эшенбах (современный Ансбах), на полпути между Штутгартом и Нюрнбергом. По своему происхождению был бедным рыцарем, поэтому ему приходилось состоять, в услужении у знатных сеньоров. Одним из покровителей Вольфрама фон Эшен-баха был Герман Тюриигский, известный своим интересом к куртуазной поэзии. При его дворе Волъфрам получил признание как незаурядный лирический поэт. Но основное его произведение - монументальный роман «Парцифаль» (около 25 тысяч стихотворных строк) был закончен в 1210 году. Роман повествовал о судьбе простодушного рыцаря Парцифаля, воспитанного матерью в лесу. Пройдя множество испытаний, доблестный рыцарь стал хранителем таинственного Грааля, и главой рыцарского братства тамплиеров (храмовников), оберегающих христианскую святыню.

У Кретъена де Труа Грааль описан как священный сосуд, у Вольфрама как драгоценный камень, который, будто скатерть-самобранка, насыщает каждого по его желанию, дает людям силы и блаженство. Лоэнгрин - сын Парцифаля впервые появился, в романе «Парцифалъ» Вольфрама фон Эшенбаха (около 1170-1220). До этого oбраз Лоэнгрина не раз возникал в старинных легендах и преданиях, рассказывающих о любви чудесных существ к смертным людям при условии, что те не нарушат какой-либо запрет. Ежели запрет нарушался, чудесный супруг исчезал навсегда, превращаясь в лебедя, или, как в данном случае, его увозила ладья с лебедем.

В легенде описан и один из средневековых обычаев - Божий суд, который на значался в тех случаях, когда трудно было определить, кто прав, кто виноват. Чаще всего дело решал поединок, считалось, что высшие силы всегда обеспечат победу правому над лжецом и преступником.

Легенда напоминает и о короле Германии Хайнрихе I (919-936). Говорят, что знаки королевской власти ему торжественно вручили, когда он был на любимой соколиной охоте - отсюда и его прозвище птицелов.

Сын Парцифаля Лоэнгрии стал героем поэмы Альбрехта «Младший Титгурель» (около 1270 г), ему посвящен роман «Рыцарь с лебедем» Конрада Вюрцбургского (вторая половина XIII века) и поэма конца XIII века «.Лоэнгрии».

На сюжет легенды о Лоэнгрине композитор Вагнер создал одну из лучших своих опер «Лоэнгрин» (1848 г.)

Танхойзер

Во времена правления прославленного короля Фридриха II, внука императора Ротбарса, владыки немецких княжеств Италии, пышно расцветали все виды искусства, прежде всего поэзия, особо поощрялась и почиталась, как бы сегодня сказали, авторская песня. То была великая эпоха певцов-миннезингеров: Вальтера фон дер Фогелъвайде, Вольфрама фон Эшенбаха, Кюрепберга и многих-многих других выдающихся поэтов. Странствующие певцы пользовались покровительством сия тельных князей, владельцев замков и были всюду желанными гостями, особо привечаемыми, естественно, дамами, которых они воспевали в своих поэтических творениях.

К покровителям поэзии относился и ландграф Герман, владетель Вартбурга. При его дворе постоянно пребывали странствующие певцы, воспевающие женскую красоту и добродетельную стыдливую любовь, повествующие о мужских доблестях, звоне оружия и славе.

Жил в ту пору и скромный рыцарь по имени Танхойзер (1240-1270), заслуживший право сопровождать короля во время крестовых доходов на Святую землю. Немало жизненных невзгод и всяческих приключений выпало на его долю. Хотя и происходил он из рыцарского рода, тем не менее не унаследовал воинственного пыла своих предков. В глубине души Танхойзер не особо дорожил так называемыми воинскими доблестями, а предпочитал странствовать по земле с песнями, и там где появлялся, всегда был желанным гостем.

Немецкие романтики часто обращались к образу Таихойзера, как к яркому выражению индивидуальности, внутренней свободы человека Л Тик написал повесть «Beрный Экхарт и Танхоизф», Г Гейне - поэму, Р Вагнер - оперу «Танхойзер и состязание певцов в Вартбурге» В XX веке образ Танхойзера, пленника Венеры, был использован как метафора Т Манном в романе «Boлшебиая гора»

Рюбецаль

В горах Исполинских, что на границе Богемии и Силезии, обитает горный дух, прозванный Рюбецалем. Наземные его владения не столь обширны, зато под землею власть горного духа простирается, до глубины земного шара. Порою осматривает подземный владыка неистощимые кладовые земных сокровищ, побуждает гномов-рудокопов крепкими плотинами удерживать силу огненных рек внутри земли, превращать минеральные испарения в золотую руду. А иногда оставляет он заботы подземного -царства, появляется для отдохновения на горах Исполинских и забавляется, людьми, как какой-нибудь шалун.

Этому горному духу посвящено множество легенд и преданий. Есть версия, что имя его происходит от сочетания двух слов - «считать репу», по другой версии, Рюбецалъ - «жесткий хвост». Цикл легенд о Рюбецале обработан Ио-ханном Музеусом (1735-1787), автором пародийных романов, преподавателем гимназии, домашним учителем при дворе ваймарской герцогини. Одна из легенд положена в основу оперы К. Вебера «Рюбецалъ» (1804-1805).

Образ Рюбецаля вдохновил знаменитого современного писателя Отфрида Пройслера, уроженца тех мест, где обитает горный дух, на создание книги «Мой Рюбецалъ» (1993).

ТильОйленшпигель

Озоркой подмастерье и бродяга, стяжавший громкую известность своими шутовскими проделками, Тиль Ой-леншпигелъ родился около 1300 года в Кнайтлингене, возле Брауншвайга, умер от оспы в 1350 г. в Мелъие, неподалеку от Любека. Со временем биография Тиля приобрела легендарный характер. Его образ стал собирательным, к нему стали относить анекдоты и забавные рассказы, почерпнутые из различных источников. Так возникла книга о крестьянском сыне Тиле Ойленшпигеле, огромный успех которой затмил популярность других комических сборников и историй. До нашего времени дошло издание 1515 года, которое вышло в Страсбурге. В книге около ста веселых историй, из которых читатель узнает о рождении, детстве, годах странствий и бесконечных похождениях неугомонного Тиля.

Успех книги был огромен не только в Германии. В XIX веке бельгийский писатель Шарль де Костер увековечил образ расторопного и вольнолюбивого Тиля в «Легенде о Тиле Ойленшпигеле и Ламме Гудзаке». Легенда о Тиле не раз становилась основой театральных представлений и кинофильмов. И поныне в Германии популярный юмористический журнал носит имя Ойленшпигеля. В Мелъие фигура Тиля украшает фонтан на городской площади.

Долгое время книга о Тиле Ойленшпигеле считалась народной. Но вот в 1971 году цюрихский судья Петер Хонеггер неопровержимо доказал, что автором ее был брауншвайгский таможенный служащий Герман Боте (около 1467-1520 гг.).

Фауст

Легенда о чернокнижнике-маге, докторе Фаусте, продавшем свою душу дьяволу, возникла в XVI веке в Германии и вскоре распространилась по всей Европе. В Германии история о докторе Фаусте, ученике его Вагнере, забавном слуге Касперле и демоне Мефистофеле стала знаменитой благодаря кукольному театру. На этот сюжет английский драматург Кристофер Марло (1564-1593) создал драму «Трагическая история доктора Фауста».

В то же время во Франкфурте-на-Майне вышла книга Иохаина Шписа «История о докторе Иохаине Фаусте, знаменитом чародее и чернокнижнике», в которой было собрано множество народных легенд.

Великий немецкий поэт Иоганн Вольфганг Гете (1749-1832) написал на их основе гениальную драматическую поэму «Фауст». Вдохновленный поэмой Гете, А.С.Пушкин создал «Сцену из Фауста» (1825). С творением русского гения познакомился Гете и послал в дар Пушкину свое перо, которым писал «Фауста».

Знаменитый сюжет вдохновил французского композитора Шарля Гуно (1818-1893) на создание оперы «Фауст» (1859).

ЛЕГЕНДА О ШИЛЬДБЮРГЕРАХ ("ЛИТЕРАТУРА О ДУРАКАХ")
Так называемая "литература о дураках" родилась в Германии в период Возрождения. Яркий образец ее - свод легенд о жителях города Шильды, которые в знак протеста решили стать глупыми, заделались шутами и начали всерьез валять дурака, потешая себя и окружающих, но зато и от войн избавились, и от налогов - что с дурака возьмешь!

"Народная книга о шильдбюргерах", перекликающаяся со всемирно известным изданием великого гуманиста Эразма Роттердамского "Похвальное слово глупости" (1509г.), вышла в 1598 году. Длинный ряд удивительных по своей нелепости и причудливости "похождений и деяний шильдбюргеров" (о том, как жители Шильды перепутали йоги и никто своих распознать не мог; о том, как они собирались при помощи коровы свести траву со старинной стены, о том, как построили ратушу без окон, как сеяли соль и пр.)

и в наши дни подвергается трактовке и интерпретации (Э. Кестнер, О. Пройслер). Видимо, мотив "глупости поневоле" неисчерпаем.

Сербские легенды.

КРАБАТ
В Германии, между Эльбой, Одером и Найсе, по обе стороны реки Шпрее живут лужицкие сербы, или сорбы, - небольшая восточно-славянская народность, со своей культурой, языком, историей, своими традициями. Среди многообразия сербского фольклора особо выделяются легенды и предания, связанные с популярным героем по имени Крабат. Для лужицкого крестьянина Крабат был чародеем, волшебником, вернее, обычным парнем, благодаря природной смекалке овладевшем вершинами колдовской премудрости.

В основу легенды о Крабате положены рассказы о реально существовавшей личности - Иохаине Шадовитце, полковнике-хорвате (сравните: хорват-крабат, не здесь ли разгадка имени?). Курфюрст Саксонии Аугуcm за заслуги рыцаря-полковника в войне с турками подарил ему в 1691 году имение Гроссэрхен.

Это немногие исторические факты, подтвержденные документами. Далее начинаются легенды. Личность полковника-хорвата на протяжении веков осмысливалась сербским и немецким фольклором.

В сознании сербского народа рыцарь-полковник превратился в мальчика-подпаска, одолевшего с помощью волшебной книги злого колдуна-мельника. В народной фантазии Крабат стал другом и благодетелем округи, обратившем искусство волшебной магии во благо крестьян.

Немецкая легенда о Фаусте, также реально существовавшей личности, повлияла на легенду о Крабате. Свои знания волшебства и чародейства Крабат, как и Фауст, использует в высших целях, не только для собственных нужд или шуток с курфюрстом. Он пытается преодолеть нужду, помочь беднякам: делает плодородными поля, осушает болота, спасает от засухи урожай и т. д.