Основные формы развития общества. Историческое развитие общества

Происхождение человека современного типа. Древнейшие земледельцы Центральной Азии.

Происхождение человека современного типа. Процесс формирования человека и развитие первобытнообщинного строя состоит из ряда последовательных этапов.

Первые два этапа являются временем выделения наших древнейших предков из мира животных. Они стали вследствие этого и поворотным пунктом в истории нашей планеты, открыв длительный, тяжелый и сложный, но великий путь развития труда и общества, который шел от бессилия перед природой ко все возрастающей власти человека над ней.

Чтобы полнее представить ход событий на этих первых этапах истории человека, а также и на всем протяжении первобытной истории, необходимо прежде всего иметь в виду естественно-географическую обстановку.

Как известно, история Земли делится на четыре эры: архейскую, палеозойскую, мезозойскую и кайнозойскую. Последняя эра продолжается и в настоящее время. Каждая из этих эр делится в свою очередь на ряд периодов. Только во второй половине архейской эры, продолжавшейся около 1 S млрд. лет, на земле возникает жизнь, сначала в виде простейших организмов, затем водорослей, губок, кишечно-полостных, моллюсков, кольчатых червей. Иногда время появления жизни на земле выделяют в особую эру - протерозойскую (эру ранней жизни). В палеозойской эре (эре древней жизни) продолжавшейся около 325 млн. лет, появляются рыбы, насекомые, земноводные, пресмыкающиеся, а также наземные споровые растения. Мезозойская эра (эра "средней жизни"), продолжавшаяся около 5 млн. лет, явилась временем развития исполинских пресмыкающихся. Кайнозойская эра (эра "новой жизни", время господстьа млекопитающих) делится на два больших периода: третичный и четвертичный.

Третичный период по сравнению со всей историей человека длился чрезвычайно долго. Начался около 70 млн. лет назад.

Значение третичного периода в истории земли, особенно ее животного и растительного мира, очень велико. За это время произошли большие перемены в облике земного шара: образовались обширные горные области, моря и заливы, менялись очертания целых материков.

Совершились, наконец, и важнейшие в истории развития жизни на земле события, подготовленные всей прогрессивной в целом эволюцией животного и растительного мира: в конце третичного периода в результате процесса длительного развития появляются ближайшие предки человека.

В XIX в. в отложениях, относящихся к концу третичного периода, были найдены останки высокоразвитых древних обезьян нашего времени - гориллы и шимпанзе (от греческих слов "дрио" - дерево, "питекос" - обезьяна). Обезьяны типа австралопитека под давлением борьбы за существование в корне изменили образ жизни, перейдя в поисках пищи от лазания по деревьям тропического леса к наземной жизни. Одновременно открылись и совершенно новые возможности для развития мозга этих обезьян, определявшиеся переходом к прямой походке, а также тем, что голова стала постепенно приобретать вертикальное положение.

В постоянном употреблении, а затем в изготовлении орудий (сначала в виде простых палок и острых камней) зарождалась трудовая деятельность, на первых порах еще в значительной мере инстинктивная, затем все более систематическая и осознанная. Трудовая деятельность была не индивидуальной, а коллективной, объединявшей и сплачивавшей стадные группы наших отдаленнейших предков такими крепкими и гибкими узами, каких не знает и не может знать никакое другое животное, также ведущее стадный образ жизни.

В процессе закрепления, развития и усложнения этой первичной трудовой деятельности столь же медленно, но неудержимо и последовательно изменялся весь организм наших предков. В первую очередь все более и более развивались их руки, а вместе с ними и мозг. Углублялась и расширялась высшая нервная деятельность.

Значение второго этапа, связанного с изготовлением орудий труда, исключительно велико. С ним начинается развитие человека в собственном обществе, история человеческого мышления и речи.

Большим достижением передовой науки в конце XIX в. явились находки останков еще более высокоорганизованных существ, чем австралопитек.

Первым был найден наиболее древний из всех известных сейчас первобытный человек - питекантроп (буквально "обезьяночеловек") вблизи Триниля, на острове Ява в Южной Азии.

Примерно с 700-600 до 40 тысячелетия до н.э., по определению археологов и геологов, длился тот древнейший период человеческой истории, который называют нижним (или ранним) палеолитом.

Следующий этап развития материальной культуры древнейших людей назван археологами "шельским" (по селению Шелль во Франции, при впадении реки Марны в Сену). Шельское рубило - единственная четко выраженная форма крупных орудий того времени, несомненно, было универсальным по своему назначению. Судя по распространению шельских орудий, человек в то время существовал уже во многих местах.

Чтобы представить себе условия, в которых существовал человек шельского периода, следует обратить внимание прежде всего на останки животных, обнаруженные при раскопках вместе с шельскими орудиями или в отложениях, в которых такие орудия встречаются.

Во Франции это были южные животные отдаленного доледникового прошлого - гиппопотам, древний слон и носорог Мерка. Но люди в это время еще не умели добывать огонь.

Дальнейшее развитие труда находит свое отражение в усовершенствовании каменных орудий и технику их изготовления. Везде, где встречаются грубые шельские орудия, на смену им появляются новые, более тщательно и умело изготовленные - ашельские.

Важными были и перемены в образе жизни людей. В ашельское время впервые возникают охотничьи лагеря, появляются более или менее постоянные поселения.

Человек ашельского времени, очевидно, использовал огонь не только в качестве источника живительного тепла для согревания своего тела в холодное время года, но и как средство борьбы с постоянно угрожавшими ему хищниками.

Прямым наследием животного прошлого были формы брачных отношений внутри этих древнейших общин. Судя по тому, что мы знаем об этих отношениях в более поздних человеческих общинах, где они только частично были урегулированы, в это древнейшее время брачные отношения должны были иметь беспорядочный характер, определяясь лишь биологическим инстинктом.

Впервые в истории развития науки доказали, что язык как средство общения между людьми, был рожден развитием труда и общества; он в то же время был условием и мощным стимулом дальнейшего развития трудовой деятельности человека и общественных связей.

"Формировавшиеся люди" со временем неизбежно "пришли к тому", что у них явилась потребность что-то сказать друг другу".

Культура ашельского типа сменяется новой культурой мустьерской (100-40 тыс. лет тому назад), которую иногда выделяют из нижнего палеолита в особый "средний палеолит". Мустьерская культура распространена не только где жил ашельский человек, но и в местах, куда не заходили люди шельской и ашельской поры. Такое широкое расселение человека мустьерского времени, хотя он теперь жил в значительно менее благоприятных условиях, чем его предшественники, оказалось возможным потому, что он сумел преодолеть возникавшие трудности благодаря развитию культуры.

Тот факт, что люди Мустьерского времени в новых, значительно более суровых условиях распространились еще шире, чем прежде, очевидно, объясняется их новым важнейшим достижением изобретением способов искусственного добывания огня.

Совместная трудовая деятельность, общее жилище, общий огонь, согревавший его обитателей, все это с естественной необходимостью сплачивало и объединяло людей.

Путь от незнания к знанию, от смутных, неясных, а также ложных представлениях был, конечно, крайне медленным и трудным. Но именно поэтому эти положительные знания, лежавшие в основе сознательной деятельности человека и в основе его мышления последовательно нарастали и обогащались, человек шел все вперед и вперед.

Развитие сознания первобытного человека имело в своей основе последовательный рост его трудовой деятельности, его повседневной трудовой практики, как единственный источник познания и критерий достоверности представлений об окружающем мире.

Данные о древнейших захоронениях, появляющихся в мустьерское время, дают фактический материал о возникновении зачатков этих первобытных религиозно-фантастических верований.

Мустьерские погребения найдены в Центральной Азии в гроте Тешик-Таш. Местом захоронения служили пещеры, являвшиеся жилищем людей, но не исключены захоронения и вне пещер.

Мустьерское время явилось закономерным переходным этапом от древнейшего периода истории человечества к новому периоду, ко времени первобытных матриархальных общин. Это был период, когда проходил процесс постепенного накопления элементов нового в жизни людей, давший затем свои результаты в значительном и даже неожиданном на первый взгляд, но вполне закономерном с точки зрения материалистического понимания истории в подъеме культуры последующего верхне-палеолитического времени.

Вполне понятен тот большой и острый интерес, который в науке издавна вызывал вопрос о возникновении Homo sapiens.

Всюду, где найдены останки неандертальского человека, в верхнем палеолите его заменяет человек современного типа.

Люди верхнего палеолита по своему внешнему облику и строению тела принципиально уже ничем не отличались от людей нашего времени.

С появлением человека современного типа не только стали все быстрее и быстрее нарастать темпы развития культуры, но и открылись неизвестные ранее области творческой деятельности, которые были неизвестны людям нижнего палеолита.

Вдали от приледниковой зоны в области Средиземного моря, в Африке и в Центральной Азии люди охотились на горных козлов, косуль, газелей, леопардов и других хищных животных.

В позднем палеолите уже существовало родовое общество. Раннеродовая община жила на одной или нескольких соседних стоянках. В то время средства к существованию можно было добывать только коллективным способом, поскольку человек еще был очень беспомощен перед силами природы.

Несколько общин объединялись в род. Распространение скульптурных изображений женщин в верхнем палеолите является, по мнению ученых, художественным воплощением материнского начала в семейнородовых отношениях, исчислении родства.

Важным видом первобытного искусства являлись пляски. Первобытные танцы, в большинстве своем подражательные, представляют собой воспроизведение ритма трудовой деятельности. В частности, при таких танцах производилась имитация сцен собирательства, охоты, рыболовства и т.д. Были также военные танцы, которые обычно исполнялись перед отправлением в поход.

Зарождение танца относится к мадленской эпохе. Танец непосредственно связан с песенной и инструментальной музыкой, возникшей из ритмов трудовых процессов. Первобытная песня состояла из рифмованной речи. Основой являлся речитатив, а мелодия уже возникала из речи.

Следует отметить, что первобытные люди создали все виды музыкальных инструментов ударные (из кости, дерева или натянутого куска кожи), струнные или щипковые (их прототипом являлась тетива лука), особенно широкое распространение получили трещотки и барабаны.

Музыка, как правило, являлась сопровождением танцев, которые повествовали о многочисленных подвигах отважных охотников, воинов и т.д.

Очень рано у первобытных людей начал развиваться и фольклор. Раньше всего появились легенды о прошлом, мифы, позднее сказки, песни, эпосы, загадки, пословицы.

Памятники первобытного искусства подробно рассказывают о верованиях древнего человека. К фантастическим представлениям, из которых возникли древнейшие религиозные верования охотников каменного века, относятся зачатки почитания сил природы и прежде всего культ зверя.

Древний человек переносил на мир животных отношения, характерные для первобытных родовых общин, и этот звериный мир мыслил как бы в виде второй, равноправной половины своей собственной общины. Так появился тотемизм, т.е. представления о том, что все члены данного рода происходят от определенного животного, растения или другого "тотема" и связаны с данным видом животных нерасторжимой связью.

Согласно тотемическим представлениям, звери и люди имели общих предков. Звери, как только им захочется, могли снять свою шкуру и превратиться в людей. Отдавая людям по собственной воле свое мясо, они умирали. Но если люди сберегали их кости, не выбрасывали и, кроме того, выполняли необходимые обряды, то звери снова оживали, такими образом обеспечивая обилие пищи и благополучие первобытной общины.

Первые проявления такого культа зверя были обнаружены в Тешик-Таше и в альпийских пещерах в конце мустьерского периода. О его развитии ярко свидетельствуют памятники пещерного искусства верхнего палеолита, предметом которого почти всегда являются образы зверей: носорогов, мамонтов, лошадей, быков, оленей, хищников, вроде медведя и пещерного льва.

Об одной из форм первобытной религии говорит и понятие "фетишизм".

Фетишизм - это поклонение неодушевленным материальным предметам, которым приписываются сверхъестественные свойства. Поэтому отдельные предметы первобытные люди носили с собой, считая, что эти предметы оберегают их от бед.

Часто магия использовалась для охраны - охранительная, для лечения недугов - лечебная.

Древнейшие магические действия носили коллективный характер и воспроизводили производственный процесс. В дальнейшем они монополизировались шаманом, жрецом и становились более утонченным средством воздействия на сверхъестественный мир.

С развитием земледелия и скотоводства зародился культ природы. Страх людей перед грозной силой природы вызывал желание как-то повлиять на ее характер. Люди стали поклоняться солнцу, земле,воде, огню.

Усиление роли вождя племени в период военной демократии привело к развитию культа вождя.

В последствии культ вождей и различных сил природы превратился в культ богов у каждого народа. Так возник политеизм (греч. Ро1у- много, theos - бог).

Древнейшие земледельцы Центральной Азии. Одним из самых известных памятников, который показывает, как из мезолитической культуры охотников и собирателей на юге Центральной Азии зарождается неолитическая культура первых земледельцев, является поселение у Джойтуна на южной окраине Каракумских песков, что в 40 км. от Ашгабада, на бугре Чакмадаш - Бейик. Толща культурных отложений, которые здесь образовались в результате длительного обитания человека, достигает 2 м. В ранне-неолитических слоях пещер Кайлю, Джебел и Дам-Дам-Чашме археологи нашли множество обломков плоскодонных сосудов. Все они оказались выполненными без гончарного круга и покрыты простейшим расписным узором в виде параллельных линий. Эта древнейшая в Центральной Азии расписная керамика резко отличается по форме и орнаментации от остродонных и круглодонных сосудов племен охотников и рыболовов.

Рядом с черепками расписных сосудов в Джойтуне археологи обнаружили остатки зернотерок. Они доказывают, что земледелие, которое сочеталось со скотоводством, уже стало важным занятием обитателей этого поселения. О наличии земледельческой культуры, которая при этом достигла достаточно высокого развития, свидетельствуют и обнаруженные в черепках сосудов отпечатки ячменя и мягкой центрально-азиатской пшеницы.

Следы этой культуры были найдены и при раскопках в Новой Нисе и в Чопан-Депе (Туркмения), где обнаружена аналогичная джойтунская керамика, которая залегла вместе с такими же архаическими по технике изготовления кремневыми изделиями.

Таким образом, первоначальное земледелие, скорее всего, возникло в предгорных зонах, где выпадает необходимое для примитивного земледелия количество осадков.

Вместе с тем вскоре появилось и орошение лиманного типа, пруд когда загруженные воды горных ручьев и рек в весеннее время пропитывали почву и затем снова спускались, а влажная земля использовалась для посевов. Из постоянных каналов через примитивные головные сооружения вода отводилась на поля и по мере надобности использовалась для орошения.

Несомненно, по сравнению с более древней это уже была строго целесообразная и высокопроизводительная система орошения. Она обеспечила невиданные прежде перемены в жизни древнейших земледельческих обществ и позволила им шагнуть далеко вперед во всех областях жизни и культуры.

Таким образом, время господства древней культуры охотников, собирателей и рыболовов во всемирно историческом масштабе подошло к концу. Человечество вступило на новый культурно-исторический путь.

В первой половине I тыс. до н.э. в Центральной Азии происходят значительные изменения, охватывающие различные сферы материальной, духовной и социальной жизни. Одним из важнейших достижений этого периода было появление и постепенное распространение изделий из железа, ознаменовавшее собой начало новой исторической эпохи - раннего железного века. Развитие металлургии железа создало предпосылки для дальнейшего технического прогресса общества, что в конкретных условиях Центральной Азии значительно ускорило процесс формирования классов и государственных образований.

Наиболее ранние-серп из Анау на юге Туркмении, нож и пробойник из Дальверзина в Ферганской долине и бесформенные куски железа и шлак с поверхности поселений архаического Дахистана на юго-западе Туркмении - были отнесены к первой трети I тыс. до н.э., и эта дата была признана началом раннежелезного века в Центральной Азии. Наиболее хорошо изученными памятниками являются Елькендепе и Улугдепе в Северной Парфии, Яздепе в Маргиане, Тиллятепе в Южной Бактрии, Кучуктепе, Кызылтепе и Кызылга в Северной Бактрии.

Крупные поселения занимают площадь в несколько десятков гектаров, имеют рассредоточенный характер и состоят из нескольких холмов, оплывших развалин жилых массивов или отдельных домов. Поселения Чустской культуры сосредоточены в северной и восточной части Ферганской долины. По размерам они делятся на три типа: мелкие (до 1 га}, средние (4-5 га) и крупные (свыше 10 га). Самым крупным поселением Чустской культуры является Дальверзин, площадь которого достигает 25 га. В период расцвета поселение состояло из трех частей, каждая из которых была ограждена особой оборонительной стеной. Все укрепления одновременны, что свидетельствует о заранее разработанном структурном плане поселения.

Укрепленным было и Чустское поселение (его площадь 4 га). Оно состояло из двух частей: Цитадели площадью 1,5 га, обнесенной оборонительной стеной и примыкающей к нему неукрепленной части поселения.

Основные типы жилищ представлены наземными глинобитными домами, каркасными постройками и землянками. На всех поселениях обнаружено огромное количество хозяйственных ям, служивших для хранения зерна и продуктов, а затем для сброса мусора.

Особым типом поселения является Ошское, расположенное на склонах центральной вершины горы Сулайман в Центре г. Оша. На крутых склонах здесь обнаружено не менее 15 жилых террас. Такая планировка поселения была обусловлена рельефом местности. Все жилища являются землянками. Перекрытие поддерживалось с помощью столбов. Жилища имели световое и дымовое отверстия в крыше.

Вся керамика чустской культуры изготовлена вручную: найдены лишь несколько фрагментов сосудов, сделанных с помощью гончарного круга. Наиболее многочисленны сосуды с красной облицовкой. Некоторые из них украшены росписью, выполненной краской.

На территории Ташкентского оазиса (древний Чач) была распространена бургулюкская культура, близкая к чустской, хотя и несколько более архаичная. Поселения имели рассредоточенный характер и состояли преимущественно из полуземлянок.

Праобщина (первобытное человеческое стадо). Историческая реконструкция первоначального человеческого общества представляет собой, пожалуй, самую сложную проблему первобытной истории. За отсутствием каких-либо прямых параллелей судить о нем можно только на основе косвенных данных. Это, с одной стороны, наши сведения о стадных взаимоотношениях у обезьян, с другой стороны, некоторые факты археологии и антропологии, а также те факты этнографии, которые с большей или меньшей долей вероятности могут рассматриваться как пережитки древнейшего состояния человечества. Сопоставление и анализ всех этих данных позволяют составить общее, хотя во многом и гипотетическое, представление об общественной жизни того времени, но, конечно, и оставляют место многочисленным неясностям, чисто логическим догадкам, спорным предположениям.
Как уже говорилось, начальную форму организации общества в советской науке часто называют «первобытным человеческим стадом». В то же время некоторые ученые считают, что употребление этого термина неправомерно, так как в нем объединены несовместимые понятия - стадный характер взаимоотношений приписывается первобытным человеческим коллективам, следовательно, допускается вульгаризация, биологизация процессов общественного развития. Но это возражение вряд ли основательно. Термин «первобытное человеческое стадо» как раз хорошо передает диалектическое своеобразие организации древнейших и древних людей, ее переходное состояние от предчеловеческого стада животных к «готовому», сформировавшемуся обществу. Поэтому, пользуясь здесь, подобно многим другим специалистам, термином «праобщина», мы руководствуемся только тем, что он короче и удобнее.
Какими хронологическими границами датируется эпоха праобщины? Ее начало, очевидно, совпадает с выделением человека из животного мира и образованием общества. Не вызывает никаких сомнений, что с возникновением целеполагающей трудовой деятельности было связано не только изменение отношения человека к природе, но и изменение отношений между членами первоначального человеческого коллектива. Таким образом, начало эпохи праобщины совпадает с появлением вполне осознанно изготовленных и применяемых орудий труда. Конечным рубежом эпохи праобщины было появление на смену ему «готового» человеческого общества - общинно-родового строя. Еще в начале 1930-х годов советские археологи П. П. Ефименко и П. И. Борисковский предположили, что переход к родовому строю произошел на рубеже позднего палеолита; новые археологические находки не опровергают этого предположения, но позволяют допустить, что переход от праобщины к родовой общине мог произойти и раньше. Следовательно, конец эпохи праобщины совпадает с переходом от раннего к среднему или позднему палеолиту. Новые данные еще требуют осмысления, и здесь мы будем придерживаться прежней синхронизации эпохи праобщины.
Прогрессивное развитие каменных орудий, изменение физического типа самого человека, наконец, то обстоятельство, что общинно-родовой строй не мог возникнуть сразу, в готовом виде, - все это показывает, что праобщина не была застывшей во времени единообразной формой. Поэтому часто различают раннюю праобщину древнейших людей и более развитую праобщину неандертальцев. Некоторые ученые даже называют эту более позднюю праобщину неандертальцев особыми терминами («первобытная община» и др.). Однако ни сколько-нибудь общепринятого мнения, ни сколько-нибудь установившейся терминологии в данном случае не существует.
Праобщина представляла собой, по-видимому, небольшую группу людей. Маловероятно, чтобы большая группа могла прокормить себя при слабой технической вооруженности раннепалеолитического человека и трудности добывания пищи. Собирательство требует большой затраты времени, а дает относительно мало пищи, притом чаще всего низкокалорийной; что же касается охоты на крупных животных, уже известной первобытному человеку, то она была сопряжена с большими трудностями, сопровождалась множеством жертв и не всегда была удачной. Таким образом, трудно представить себе, что праобщина состояла больше чем из нескольких десятков, скорее всего из 20-30 взрослых членов. Возможно, такие праобщины иногда объединялись в более крупные, но это объединение.могло быть только случайным.
Жизнь праобщины скорее всего не была жизнью беспорядочно передвигавшихся с места на место собирателей и охотников. Раскопки в Чжоукоудяне рисуют картину оседлой жизни на протяжении многих поколений. Об относительной оседлости говорят и многие пещерные стойбища раннепалеолитического времени, раскопанные в разных частях Евразии на протяжении последних 60 лет. Это тем более вероятно, что богатство четвертичной фауны давало возможность длительного пользования кормовой территорией и, следовательно, позволяло занимать удачно расположенные и удобные навесы и пещеры под постоянное жилище. Вероятно, эти естественные жилища в одних случаях использовались на протяжении нескольких лет, в других - на протяжении жизни нескольких или даже многих поколений. В установлении такого образа жизни важную роль, несомненно, сыграло развитие охоты.
Роль охоты в развитии праобщины. Трудно сказать, какая из двух отраслей хозяйства древних и древнейших людей - собирательство или охота - была основой их жизни. Вероятно, соотношение их было неодинаково в разные исторические эпохи, в разные сезоны, в разных географических условиях. Однако несомненно, что именно охота была более прогрессивной отраслью хозяйства, во многом определившей развитие первобытных человеческих коллективов.
Объектами охоты в зависимости от фауны той или другой области были различные животные. В тропической зоне это были гиппопотамы, тапиры, антилопы, дикие быки и т. д. Иногда среди костей животных, обнаруженных на ашельских стоянках, попадаются кости даже таких крупных животных, как слоны. В более северных районах охотились на лошадей, оленей, кабанов, зубров, иногда убивали и хищников - пещерных медведей и львов, мясо которых также шло в пищу. В высокогорной зоне преимущественную роль в охоте, например у неандертальцев, играла добыча горных козлов, что видно из находок в пещере Тешик-Таш. О размерах охоты в какой-то степени можно судить на основе подсчета костей, найденных на стоянках. Культурный слой многих из них содержит остатки сотен, а иногда даже тысяч животных. Помимо местонахождения в Чжоукоудяне такие большие стойбища ашельского времени были открыты на стоянке Торральба в Испании и в гроте Обсерватории в Италии. В первом из них, например, обнаружены костные остатки более 30 слонов, не считая других животных. Правда, эти стоянки были обитаемы на протяжении длительного времени, но тем не менее очевидно, что охота имела немалое значение в жизни их обитателей.
Охоту на крупных животных, особенно на тех из них, которые держатся стадами, трудно представить себе, как уже говорилось, без загонного способа. Вооружение ашельского охотника было слишком слабым, чтобы он мог убить крупное животное непосредственно. Конечно, такие случаи бывали, но их нельзя не рассматривать как исключение, да и то преимущественно при охоте на отставших от стада больных и слабых животных. Как правило же, древнейшие люди могли отважиться на убийство крупных млекопитающих только при загонной охоте. Вероятно, животных пугали шумом, огнем, камнями и, как показывает местоположение многих стоянок, гнали к глубокому ущелью или большому обрыву. Животные падали и разбивались, и человеку оставалось только добить их. Вот почему именно охота, и прежде всего охота на крупных животных, была той формой трудовой деятельности, которая больше всего стимулировала организованность праобщины, заставляла ее членов все теснее сплачиваться в трудовом процессе и демонстрировала им силу коллективизма.

Вместе с тем охота была наиболее эффективным источником получения мясной пищи. Разумеется, животную пищу первобытные люди получали не только от охоты на млекопитающих: так же, как это практиковалось позднее в значительно более развитых человеческих обществах, они ловили насекомых, убивали земноводных, пресмыкающихся, мелких грызунов. Но добыча крупных животных давала в этом отношении значительно большие возможности. Между тем, мясо, содержащее важнейшие для человеческого организма вещества - белки, жиры и углеводы, не только было сытной пищей, особенно после обработки его на огне, но и ускоряло рост и повышало жизнедеятельность первобытного человека. Это обстоятельство было подчеркнуто уже Энгельсом, видевшим в мясной пише важнейший стимул биологического прогресса на ранних ступенях человеческой эволюции.
Развитие первобытного коллективизма. Выделение человека из животного мира стало возможным только благодаря труду, который сам по себе представлял коллективную форму воздействия человека на природу. Переход даже к простейшим трудовым операциям мог произойти только в коллективе, в условиях общественных форм поведения. Это обстоятельство позволяет утверждать, что уже на самых ранних этапах антропогенеза и истории первобытного общества имело место регулирование в добывании и распределении пищи, в половой жизни и т. д. Этот процесс усиливался действием естественного отбора, который способствовал сохранению именно тех коллективов, в которых сильнее были выражены социальная связь и взаимопомощь и которые противостояли врагам и стихийным бедствиям как монолитные объединения.
Уже отмеченное развитие загонной охоты, совместная защита от хищных животных, поддержание огня _ ВСе это способствовало консолидации праобщины, развитию сначала инстинктивных, а затем и осознанных форм взаимопомощи. В этом же направлении сплочения коллектива действовало и усовершенствование языка, речь о котором будет ниже. Но особенно большой прогресс приходится на заключительный этап существования праобщины - мустьерское время. Именно к этому времени относятся первые яркие свидетельства заботы о членах коллектива - неандертальские погребения.
Половые отношения в праобщине. Одной из основных линий борьбы биологических и социальных начал в праобщине были отношения по детопроизводству, или половые отношения. Здесь животные инстинкты должны были сказаться с особенной силой, а следовательно, и претерпеть сильнейшее давление со стороны развивавшегося общества.
Прежде всего возникает вопрос: как были организованы половые отношения в предшествующем праобщине зоологическом объединении предков человека? Известную, хотя, конечно, далеко не полную аналогию им можно видеть во взаимоотношениях приматов, изучению которых в последние десятилетия было уделено значительное внимание. Одни виды современных обезьян, такие, как шимпанзе и горилла, живут парными семьями, другие - так называемыми гаремными семьями, состоящими из десятка-другого особей во главе с крупным сильным самцом. Кроме вожака в гаремную семью входят молодые самцы, но обычно они не участвуют в размножении из-за невозможности выдержать соперничество с вожаком. Когда несколько семей объединяется в стадо, каждая из них сохраняет известную обособленность, не исключающую, однако, драк из-за самок.
Можно предполагать, что более или менее сходные порядки существовали и в стадах предков человека. Во всяком случае, и здесь гаремная или любая другая зоологическая семья была антагонистична стадному сообществу. Поэтому часть советских ученых считает, что праобщина как начальная форма общественной организации могла возникнуть лишь в результате растворения в ней зоологических семей и взаимной терпимости взрослых самцов, т. е. установления нерегламентированных, неупорядоченных половых отношений, или промискуитета *. Сторонники этой гипотезы исходят не только из логических соображений, но и из некоторых этнографических данных, а именно из известных многим отсталым племенам промискуитетных оргиастических праздников, в которых видят пережиток первоначальной свободы общения полов. Однако существует и приобретает все больше сторонников и другая точка зрения, по которой праобщина унаследовала от предшествовавших ей животных объединений гаремную семью со свойственной ей регламентацией половой жизни. Если это так, то праобщина должна была состоять из нескольких гаремных объединений, время от времени перегруппировывавшихся вследствие смерти их глав, драк из-за женщин и т. п. и вообще менее устойчивых, чем сама праобщина.
Пока еще нет достаточных данных для того, чтобы с уверенностью судить о взаимоотношениях полов в праобщине. Но уж во всяком случае несомненно, что и половой промискуитет, и тем более гаремная или подобная ей организация не могли не быть постоянным источником внутренних конфликтов, осложнявших производственную жизнь и консолидацию формировавшегося общества. Потребности развития праобщины чем дальше, тем больше требовали усовершенствования регламентации половой сферы, однако вопрос о том, в каких формах протекал этот процесс, составляет еще одну из загадок древнейшей истории человечества.

Эпоха формирования и развития первобытно-общинных отношений имеет огромное значение в истории человечества. Она начинается с выделения человека из мира животных. На протяжении этой эпохи были заложены основы всего дальнейшего развития материальной и духовной культуры человеческого общества.

«Эта «седая древность» при всех обстоятельствах останется для всех будущих поколений необычайно интересной эпохой, потому что она образует основу всего позднейшего более высокого развития, потому что она имеет своим исходным пунктом выделение человека из животного царства, а своим содержанием - преодоление таких трудностей, которые никогда уже не встретятся будущим ассоциированным людям»(Ф. Энгельс, Анти-Дюринг, Госполитиздат. 1953, стр. 109.),- писал об эпохе первобытно-общинного строя Фридрих Энгельс.

Происхождение человека.

Процесс формирования человека и развития первобытно-общинного строя состоит из ряда последовательных этапов В. И. Ленин в своём произведении «Государство и революция», говоря о первоначальных стадиях человеческого развития, упоминает о «стаде обезьян, берущих палки», о «первобытных людях» и о «людях, объединенных в клановые общества» (родовые общины) (См. В. И. Ленин, Государство и революция, Соч., т. 25, стр. 361.). Эти определения приняты советской наукой для обозначения трёх различных последовательно сменявшихся этапов эволюции человека и становления общества.

Первые два этапа являются временем выделения наших древнейших предков из мира животных. Они стали вследствие этого и поворотным пунктом в истории нашей планеты, открыв длительный, тяжёлый и сложный, но великий путь развития труда и общества, который шёл от бессилия перед природой ко всё возрастающей власти человека над ней.

Чтобы полнее представить ход событий на этих первых этапах истории человека, а также и на всём протяжении первобытной истории, необходимо прежде всего иметь в виду ту естественно-географическую обстановку, те события в истории земного шара, на фоне которых происходили изменения в жизни наших отдалённых предков, во многом тесно связанные с изменениями в окружавшей их природе.

Как известно, история Земли делится на четыре эры: архейскую, палеозойскую, мезозойскую и кайнозойскую. Последняя эра продолжается и в настоящее время. Каждая из этих эр делится в свою очередь на ряд периодов. Только во второй половине архейской («первоначальной») эры, продолжавшейся около l1/2 млрд. лет, на земле возникает жизнь, сначала в виде простейших организмов, затем водорослей, губок, кишечнополостных, моллюсков, кольчатых червей. Иногда время появления жизни на земле выделяют в особую эру - протерозойскую (эру «ранней жизни»). В палеозойской эре (эре «древней жизни»), продолжавшейся около 325 млн. лет, появляются рыбы, насекомые, земноводные, пресмыкающиеся, а также наземные споровые растения. Мезозойская эра (эра «средней жизни»), продолжавшаяся около 115 млн. лет, явилась временем развития исполинских пресмыкающихся. Кайнозойская эра (эра «новой жизни», время господства млекопитающих) делится на два больших периода: третичный и четвертичный.

Ближайшие предки человека

Третичный период по сравнению со всей историей человека длился чрезвычайно долго. Начался он около 70 млн. и закончился примерно 1 млн. лет тому назад.

Значение третичного периода в истории Земли, особенно её животного и растительного мира, очень велико. За это время произошли большие перемены в облике земного шара. Образовывались обширные горные области, моря и заливы, менялись очертания целых материков. Возникли горы Кавказа, Карпаты и Альпы, поднялась центральная часть Азии, увенчанная горными цепями Памира и Гималаев.

Одновременно происходили не менее важные изменения в растительном и животном мире. Древнейшие растения, в том числе гиганты-саговники, древовидные папоротники и гигантские хвощи, давно уже уступили место более совершенным построению покрытосеменным растениям. Началось время господства млекопитающих животных. Совершилось, наконец, и важнейшее в истории развития жизни на земле обытие, подготовленное всей прогрессивной в целом эволюцией животного и растительного мира: в конце третичного периода в результате процесса длительного развития появляются ближайшие предки человека.

Материалистически мыслящие естествоиспытатели, особенно Чарлз Дарвин, собрали к середине XIX в. громадный материал, позволяющий в общих чертах представить облик тех древних антропоидных (человекообразных) обезьян, которые должны были явиться непосредственными предками человека. Учёные выяснили основные черты образа жизни антропоидов и те биологические предпосылки, которые в ходе борьбы за существование подготовили переход от обезьяны к человеку путём естественного отбора.

В XIX в. в отложениях, относящихся к концу третичного периода, были найдены останки высокоразвитых древних обезьян, названных дриопитеками(От греческих слов «дрио»-дерево и«питекос»-обезьяна, т. е. буквально: «древесная обезьяна»). Дриопитеки были общим предком человека и африканских человекообразных обезьян нашего времени - гориллы и шимпанзе. Обнаруженные в 1902 г. в Австралии три коренных зуба «дарвиновского дриопитека» имеют настолько большое сходство с человеческими, что ближайшее родство этой древней обезьяны с человеком не подлежит сомнению.

Открытие костей дриопитека явилось блестящим подтверждением материалистической теории Дарвина о происхождении человека от древней человекообразной обезьяны, так как впервые дало конкретное представление о том, как на самом деле должны были выглядеть эти обезьяны - предки человека.

В дальнейшем число подобных находок продолжало непрерывно возрастать. Они всё более и более заполняли ту пропасть, которую стремились вырыть между человеком и всем остальным органическим миром учёные-идеалисты, всячески пытавшиеся поддержать ветхую библейскую легенду о сотворении человека «по образу и подобию божию». На севере Индии в третичных слоях Сиваликских холмов были обнаружены, например, обломки челюсти рамапитека, древней антропоидной обезьяны, более близкой к человеку, чем дриопитек. Она отличалась от всех остальных человекообразных обезьян тем, что её клыки не выдавались вперёд по сравнению с остальными зубами. Облик рамапитека был, таким образом, менее зверообразным, ещё более сходным с человеческим. На территории Южной Африки в 1924 г. были найдены ещё более интересные для освещения вопроса о предках человека останки нового антропоида-австралопитека(Название этого сущева происходит от слов «аустралис» - южный и «питекос» - обезьяна и может быть переведено как «южная обезьяна».). Впоследствии, в 1935-1951 гг., были найдены останки по крайней мере 30 особей этой обезьяны. Как оказалось, австралопитек по своему строению стоял ближе к человеку, чем все остальные известные науке, в том числе и ныне живущие антропоидные обезьяны. Таз и бедренные кости австралопитека близки к человеческим; австралопитеки в основном передвигались на двух ногах в вертикальном или почти в вертикальном положении.

Причина перехода австралопитеков к прямохождению объясняется общими условиями их жизни и борьбы за существование. В течение предшествующих сотен тысячелетий обезьяны в отличие от животных, ведущих наземный образ жизни, были четверорукими существами, широко применявшими свои конечности, в первую очередь передние, именно для хватательных движений. Н о в отличие от других обезьян, которые жили на деревьях в тропическом лесу, передвигаясь по деревьям при помощи всех четырёх конечностей и хвоста, австралопитек жил в местностях, уже в те далёкие времена почти безлесных и полупустынных - на западе и в центре Южной Африки. Эти условия предопределили переход от лазаний по деревьям к наземной жизни, к передвижению с помощью одних нижних конечностей.

На это указывает строение костей верхних конечностей австралопитека. Его большой палец противопоставлялся остальным пальцам и в отличие от большого пальца у современных антропоидов был относительно велик. Поэтому австралопитеки вполне могли выполнять своими руками такие хватательные операции, которые затруднительны или недоступны для современных нам высших обезьян.

Следующей важной особенностью австралопитека, тоже неразрывно связанной с прямохождением, являются черты строения черепа, указывающие на более вертикальную, чем у других антропоидов, посадку головы. Это видно из того, что на значительной части затылка австралопитека не было уже сильных шейных мышц, которые должны были удерживать голову на весу при горизонтальном её положении. Такая посадка головы австралопитека должна была способствовать в дальнейшем. более ускоренному развитию мозга и черепа предков человека.

Все эти взаимно связанные особенности, сложившиеся на протяжении сотен тысяч лет в условиях наземной жизни, поставили обезьян типа австралопитека в особое по сравнению с другими человекообразными обезьянами положение, открыли перед ними совершенно новые возможности в борьбе за существование. Освобождение передних конечностей от опорных функций и расширение их хватательной деятельности сделали возможным развитие деятельности австралопитека по совершенно новому пути - по пути всё более и более расширяющегося и систематического употребления различных предметов, в первую очередь палок и камней, как естественных орудий.

Об огромном, принципиально важном значении этого обстоятельства для дальнейшей эволюции предков человека свидетельствуют исследования останков других животных, найденных вместе с костями самих австралопитеков. Исследование черепов ископаемых павианов, найденных там же, где были обнаружены кости австралопитеков, показало, что 50 из 58 этих черепов имели повреждения в виде трещин в результате ударов большой силы, нанесённых какими-то тяжёлыми предметами. Найдены также кости крупных копытных животных, концы этих костей были сломаны и разбиты. В «кухонных кучах» австралопитеков найдены обломки панцырей черепах, кости ящериц, панцыри пресноводных крабов. Можно предполагать, следовательно, .что помимо собирания растительной пищи, птичьих яиц австралопитеки добывали мелких животных, ловили ящериц, крабов, а иногда нападали и на сравнительно крупных животных, пользуясь при этом камнями и палками.

Постоянное употребление мяса животных этими древними обезьянами в отличие от тех обезьян, которые жили на деревьях и питались преимущественно растительной пищей, содействовало их ускоренному прогрессивному развитию. Мясная пища позволила предкам человека быстрей и полней совершенствоваться из поколения в поколение, так как оказала большое влияние на развитие их мозга, .доставляя мозгу необходимые для его развития вещества в большем количестве, чем раньше, и в более концентрированном, легче усвояемом виде. Усиленное снабжение мозга веществами, нужными для его роста, являлось совершенно необходимым. Борьба за существование была сопряжена с применением первичных.необработанных орудий, она требовала непрерывного развития и усложнения.условно-рефлекторной деятельности, роста сообразительности и находчивости.

Таким образом, изучение обезьян типа австралопитека даёт представление;об, определённом и весьма важном звене в эволюции наших предков и, кроме.того, достаточно ясно показывает, как должны были выглядеть ещё не обнаруженные из-за неполноты геологической летописи прямые предшественники и предки [Человека. Во всяком случае это были очень близкие по своему типу к австралопитеку, такие же высокоразвитые человекообразные обезьяны. Они должны были иметь примерно одинаковое с австралопитеком физическое строение и вести сходный с ним образ жизни. Обезьяны эти заселяли, очевидно, обширную территорию в Африке и на юге Азии. В область их расселения, вероятно, входили и южные части СССР, о чём свидетельствует недавняя находка останков человекообразной обезьяны в Восточной Грузии. Этот вид человекообразной обезьяны был близок, как полагают, к дриопитеку и получил наименование «удабнопитека», по местности Удабно, где найдены останки этой обезьяны.

Что же касается других представителей рода обезьян, то эти «младшие братья» наших далёких предков безнадёжно отстали и остались в стороне от той главной дороги эволюционного развития, которая вела от обезьяны к человеку. Некоторые виды высокоразвитых обезьян конца третичного периода всё более приспосабливались к жизни на деревьях. Они остались навсегда привязанными к тропическому лесу. Биологическое развитие других обезьян в борьбе за существование пошло по пути увеличения размеров их тела. Так появились обезьяны огромных размеров - мегантропы, гигантопитеки, останки которых обнаружены на юге Китая, а также обезьяны типа современной гориллы. Но их грубая сила, позволявшая успешно бороться за жизнь в первобытном лесу, нарастала в ущерб высшей сфере жизненной деятельности, во вред эволюции мозга.

Роль труда в выделении человека из животного мира

Обезьяны типа австралопитека под давлением борьбы за существование в корне изменили свой образ жизни, перейдя в поисках пищи от лазания по деревьям тропического леса к наземной жизни. Одновременно открылисьи совершенно новые возможности для развития мозга этих обезьян, определявшиеся переходом к прямой походке, а также тем, что голова стала постепенно приобретать вертикальное положение.

Но самое существенное, решающее, заключалось при этом вовсе не в одних только чисто биологических предпосылках становления человека, блестяще вскрытых Дарвином.

Основоположники марксизма установили тот важнейший факт, что все эти биологические предпосылки могли быть реализованы, могли послужить основой перехода от животного состояния к человеческому не сами по себе, а только.благодаря труду. В своём замечательном произведении «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека» Ф. Энгельс писал: «Труд - источник всякого богатства, утверждают политико-экономы. Он действительно является таковым наряду с природой, доставляющей ему материал, который он превращает в богатство. Но он еще и нечто бесконечно большее, чем это. Он - первое основное условие всей человеческой жизни, и притом в такой степени, что мыв известном смысле должны сказать: труд создал самого человека»(Ф. Энгельс, Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека, М. 1953, стр. 3.).

Позднетретичные обезьяны типа австралопитека ещё не умели выделывать искусственные орудия и пользовались лишь готовыми, имеющимися в природе,- палками и камнями. Но они, повидимому, уже не могли существовать без употребления таких, хотя бы вначале данных самой природой, орудий, потому что не имели естественного вооружения, которое могло бы противостоять естественному вооружению их кровожадных противников из мира хищных зверей - у них не было ни острых когтей, ни таких зубов, как у хищников.

Но зато в постоянном употреблении, а затем в изготовлении орудий (сначала в виде простых палок и острых камней) зарождалась трудовая деятельность, на первых порах ещё в значительной мере инстинктивная, затем всё более систематическая и осознанная. Трудовая деятельность была не индивидуальной, а коллективной, объединявшей и сплачивавшей стадные группы наших отдалённейших предков такими крепкими и гибкими узами, каких не знает и не может знать никакое другое животное, также ведущее стадный образ жизни.

В процессе закрепления, развития и усложнения этой первичной трудовой деятельности столь же медленно, но неудержимо и последовательно изменялся весь организм наших предков. В первую очередь всё более и более развивались их руки, а вместе с ними и мозг. Углублялась и расширялась высшая нервная деятельность.

На начальном этапе формирования человека, к которому относится появление обезьян типа австралопитека, назревали, разумеется, только предпосылки для возникновения трудовой деятельности. Но именно отсюда, из отдалённей шей глубины тысячелетий, начинается дорога к труду в настоящем смысле этого слова, к намеренному изготовлению искусственных орудий первобытными людьми.

Значение второго этапа, связанного с изготовлением орудий труда, исключительно велико. С ним начинается развитие человека в собственном смысле этого слова, а вместе с тем - история общества, история человеческого мышления и речи. Правда, первые выделившиеся из животного царства люди были ещё, по словам Энгельса, так же не свободны, как и сами животные. Но каждый шаг в развитии труда был шагом к освобождению человека от полного подчинения стихийным силам природы.

В труде, в добывании средств существования при помощи искусственно произведённых людьми орудий труда возникали и укреплялись социальные связи: стадо обезьян, взявших палки, постепенно и очень медленно превращалось в человеческий коллектив - в общину первобытных людей.

Питекантроп

Большим достижением передовой науки в конце XIX в. явились находки останков ещё более высокоорганизованных существ, чем австралопитек. Останки эти датируются уже целиком четвертичным периодом, который делится на два этапа: плейстоцен, продолжавшийся примерно до VIII-VII тысячелетий до н. э. и охватывающий доледниковое и ледниковое время, и современный этап (голоцен). Открытия эти целиком подтвердили взгляды передовых естествоиспытателей XIX в. и теорию Ф. Энгельса о происхождении человека.

Первым был найден наиболее древний из всех известных сейчас первобытный человек-питекантроп (буквально «обезьяночеловек»). Кости питекантропа впервые были обнаружены в результате настойчивых поисков, продолжавшихся с 1891 по 1894г., голландским врачом Э. Дюбуа вблизи Триниля, на острове Ява. Отправляясь в Южную Азию, Дюбуа поставил своей целью найти останки переходной от обезьяны к человеку формы, так как существование такой формы вытекало из эволюционной теории Дарвина. Открытия Дюбуа с избытком оправдали его ожидания и надежды. Найденные им черепная крышка и бедро сразу показали огромное значение тринильских находок, так как было обнаружено одно из важнейших звеньев в цепи развития человека.

В 1936 г. в Моджокерто, также на Яве, был найден череп ребёнка питекантропа. Там же оказались кости животных, в том числе, как полагают, несколько более древних, нижнеплейстоценового времени. В 1937 г. местные жители доставили в Бандунгскую геологическую лабораторию из Сангирана наиболее полную крышку черепа питекантропа, с височными костями, а затем в Сангиране же были обнаружены и другие останки питекантропа, в том числе ещё два черепа. Всего в настоящее время известны останки по крайней мере семи особей питекантропа.

Как показывает само его название, питекантроп (обезьяночеловек) связывает древних высокоразвитых обезьян типа австралопитека с первобытным человеком более развитого типа. О таком значении питекантропа наиболее полно свидетельствуют черепа из находок в Триниле и Сангиране. В этих черепах сочетаются специфические обезьяньи и чисто человеческие черты. К первым относятся такие особенности, как своеобразная форма черепа, с резко выраженным перехватом в передней части лба, около глазниц, и массивным, широким надглазничным валиком, следы продольного гребня на темени, низкий свод черепа, т. е. наклонный лоб, и большая толщина черепных костей. Но в то же время питекантроп был уже вполне двуногим существом. Объём его мозга (850-950 куб. см) был в 1,5-2 раза больше, чем у современных нам человекообразных обезьян. Однако по общим пропорциям и степени развития отдельных долей мозга питекантроп больше приближался к антропоидам, чем к человеку.

Судя по остаткам растений, в том числе превосходно сохранившимся листьям и даже цветам, найденным в отложениях, непосредственно перекрывающих костеносный тринильский слой, питекантроп жил в лесу, состоявшем из деревьев, которые и сейчас растут на Яве, но в условиях несколько более прохладного климата, существующего ныне на высоте 600-1 200 м над уровнем моря. В этом лесу произрастали цитрусовые и лавровые деревья, фиговое дерево и другие растения субтропиков. Вместе с питекантропом в тринильском лесу обитало множество разнообразных животных южного пояса, кости которых уцелели в том же костеносном слое. При раскопках больше всего найдено рогов антилоп двух видов и оленя, а также зубов и обломков черепов диких свиней. Там же оказались кости быков, носорогов, обезьян, гиппопотамов, тапиров. Нашлись также останки древних слонов, близких к европейскому древнему слону, хищников - барса и тигра.

Как полагают, все эти животные, кости которых найдены в тринильских отложениях, погибли в результате вулканической катастрофы. Во время извержения вулкана лесистые склоны возвышенностей были засыпаны и обожжены массой раскалённого вулканического пепла. Затем дождевые потоки проложили в рыхлой толще пепла глубокие каналы и вынесли в тринильскую долину кости тысяч погибших животных;так образовался костеносный слой Триниля. Нечто подобное имело место во время извержения вулкана Клут в восточной части Явы в 1852 г. По словам очевидцев, огибавшая вулкан большая судоходная река Бронтас вздулась и высоко поднялась. В её воде было не менее 25% вулканического пепла, смешанного с пемзой. Цвет воды был совершенно чёрным, и она несла такую массу сваленного леса, а также трупов животных, в том числе буйволов, обезьян, черепах, крокодилов, даже тигров, что был сломан и полностью уничтожен стоявший на реке мост, самый большой из всех мостов на острове Ява.

Вместе с другими обитателями тропического леса жертвой подобной катастрофы в глубокой древности стали, очевидно, и питекантропы, кости которых обнаружены в Триниле. Эти особые условия, с которыми связаны тринильские находки, как, вероятно, и находки костей питекантропов в других местах на Яве, объясняют, почему там не оказалось никаких признаков употребления питекантропами орудий.

Если бы костные останки питекантропов были найдены в местах временных стоянок, то наличие орудий труда было бы весьма вероятным. Во всяком случае, судя по общему уровню физического строения питекантропа, следует предполагать, что он уже изготовлял орудия и постоянно пользовался ими, в том числе не только деревянными, но и каменными. Косвенным доказательством тою, что питекантроп изготовлял каменные орудия труда, служат грубые изделия из кварцита, обнаруженные на юге острова Ява, вблизи Патжитана, вместе с останками тех же самых животных, кости которых найдены у Триниля в одной толще отложений с костями питекантропа.

Можно, таким образом, сделать вывод, что с питекантропом и близкими к нему существами заканчивается начальный период в формировании человека. Это было, как мы видели, то отдалённейшее время, когда наши предки вели стадный образ жизни и лишь начинали переходить от употребления готовых предметов природы к изготовлению орудий труда.

Первобытное человеческое стадо. Начальную форму организации общества называют первобытным человеческим стадом. Эпоха первобытного человеческого стада совпадает с выделением человека из животного мира и образованием общества. С возникновением трудовой деятельности связано не только изменение отношения человека к природе, но и изменение отношений между членами первоначального человеческого коллектива. Таким образом, начало эпохи первобытного человеческого стада совпадает с появлением искусственных орудий труда. Конечным рубежом эпохи человеческого стада стало появление родового строя. Еще в начале 30‑х гг. советские археологи П. Ефименко и П. Борисковский предположили, что переход к родовому строю произошел на рубеже позднего палеолита, и последующие археологические находки подтвердили это предположение. Следовательно, конец эпохи первобытного человеческого стада совпадает с окончанием мустьерской эпохи, с переходом от раннего палеолита к позднему.

Прогрессивное развитие каменных орудий, изменение физического типа самого человека, наконец, то обстоятельство, что родовой строй не мог возникнуть сразу в готовом виде, – все это показывает, что первобытное человеческое стадо не было застывшей во времени, единообразной формой. Поэтому часто различают раннее стадо древнейших людей и более развитое стадо неандертальцев.

Первобытное человеческое стадо представляло собой, по‑видимому, небольшую группу людей – маловероятно, чтобы большая группа могла прокормить себя при слабой технической вооруженности в эпоху раннего палеолита. Собирательство требует большой затраты времени, но дает относительно мало пищи, что же касается охоты на крупных животных, уже известной первобытному человеку, то она была сопряжена с большими трудностями, сопровождалась множеством жертв, не всегда была удачной. Таким образом, вероятнее всего первобытное человеческое стадо состояло из 20–30 взрослых особей.

Жизнь первобытного стада, видимо, не была жизнью беспорядочно передвигавшихся с места на место собирателей и охотников. Раскопки в Чжоукоудяне свидетельствуют об оседлой жизни на протяжении многих поколений, об этом же свидетельствует и большое количество пещерных стойбищ времени раннего палеолита, раскопанных в разных частях Евразии. Это предположение тем более вероятно, что богатство четвертичной фауны давало возможность длительного пользования кормовой территорией и, следовательно, занимать расположенные навесы и пещеры под постоянное жилище. Вероятно, эти естественные жилища в одних случаях использовались на протяжении нескольких лет, в других – на протяжении жизни многих поколений. В установлении оседлого образа жизни важную роль сыграло развитие охоты.

Роль охоты в первобытном стаде. Трудно сказать, какая из двух отраслей хозяйства древних и древнейших людей – собирательство или охота – была основой их жизни. Вероятно, соотношение их было неодинаково в разные исторические эпохи, в разные сезоны, в разных географических условиях. Однако несомненно, что именно охота была более прогрессивной отраслью хозяйства, во многом определившей развитие первобытных человеческих коллективов.

Объектами охоты в зависимости от фауны той или иной области были различные животные. В тропической зоне это были гиппопотамы, тапиры, антилопы, дикие быки. Иногда среди костей животных, обнаруженных на шелльских и ашельских стоянках, попадаются кости даже таких крупных животных, как слоны. В более северных районах охотились на лошадей, оленей, кабанов, зубров; иногда убивали и хищников – пещерных медведей и львов, мясо которых также использовалось для приготовления пищи. В высокогорной зоне неандертальцы преимущественно охотились на горных козлов, что следует из находок в пещере Тешик‑Таш (Узбекистан). О размерах охоты в какой‑то степени можно судить на основе подсчета костей, найденных на стоянках. Культурный слой многих из них содержит останки сотен, а иногда даже тысяч животных. Помимо уже упоминавшегося местонахождения в Чжоукоудяне, такие большие стойбища ашельского времени были открыты на стоянке Торральба (Испания) и в гроте Обсерватория (Италия). В первом из них обнаружены костные останки более 30 слонов, не считая других животных.

Охоту на крупных животных, особенно на тех, которые держатся стадами, трудно представить без загонного способа. Вооружение ашельского охотника было слишком слабым, чтобы он мог единолично убить крупное животное. Как правило, древние люди могли отважиться только на загонную охоту на крупных хищников. Вероятно, их пугали шумом, огнем, камнями и, как показывает местоположение многих стоянок, гнали к глубокому ущелью или большому обрыву. Животные падали и разбивались, и человеку оставалось только добить их. Вот почему охота, и прежде всего охота на крупных животных, была той формой трудовой деятельности, которая больше всего стимулировала организованность первобытного человеческого стада, заставляла его членов теснее сплачиваться в трудовом процессе и демонстрировала им силу коллективизма.

Становление первобытного коллективизма. Хотя предки человека были стадными животными, их поведение определялось не только стадными, но, так же как и поведение всех животных, чисто эгоистическими рефлексами. Более того, существует мнение, что после того как человек научился изготавливать орудие, столкновения в стаде участились и стали более ожесточенными. Это мнение может быть справедливым только отчасти, так как его сторонники оставляют без внимания факт устойчивости первобытных коллективов. Если бы столкновения были массовыми, то стадо не смогло бы существовать и развиваться до более высоких форм социальной организации. Но так или иначе, несомненно, в первобытном человеческом стаде шла острая борьба между эгоистическими и стадно‑коллективистскими формами поведения. И столь же несомненно, что первые постепенно вытеснялись вторыми, так как в противном случае стадная организация никогда не переросла бы в родовую.

Выделение человека из животного мира стало возможным только благодаря труду, который сам по себе представлял коллективную форму воздействия человека на природу. Переход даже к простейшим трудовым операциям мог произойти только в коллективе, в условиях стадных форм поведения. Это обстоятельство позволяет утверждать, что уже на самых ранних стадиях антропогенеза в истории первобытного общества имело место подавление животного эгоизма в добывании и распределении пищи, удовлетворении половых потребностей и т. д. Этот процесс усиливался под действием естественного отбора, который способствовал сохранению именно тех коллективов, в которых явственно были выражены социальная связь и взаимопомощь, которые противостояли врагам и стихийным бедствиям как монолитное объединение.

Постепенный прогресс в изживании эгоистических форм поведения имел место на протяжении всего периода раннего палеолита. Развитие загонной охоты, совместная защита от хищных животных, поддержание огня – все это способствовало консолидации первобытного человеческого стада, развитию сначала инстинктивных, а затем осознанных форм взаимопомощи. Сплочению коллектива способствовало и усовершенствование языка. Но особенно большой прогресс в изживании животного эгоизма отмечен на заключительном этапе существования первобытного человеческого стада, называемом мустьерским временем. Именно к этому этапу относятся первые косвенные свидетельства заботы о членах коллектива – неандертальские погребения, а также и другие выразительные археологические находки. Найденные в альпийских мустьерских грохотах Петерсхеле и Драхенлох черепа и кости конечностей пещерного медведя получили разное объяснение: одни ученые считают их следами больших коллективных запасов охотничьей добычи, а другие, ссылаясь на то, что черепа и кости были уложены в определенном порядке, видят в этом признак возникновения религиозных представлений, культа животных.

Все же не следует переоценивать успехи первобытного человеческого стада в переходе от индивидуалистических к коллективистским формам поведения. На многих черепах неандертальцев имеются прижизненные пробоины – результат жестоких драк между членами стада. На стоянке Крапина в Югославии найдено множество костей древнего человека, обожженных и расколотых вдоль для извлечения костного мозга, что свидетельствует о существовании каннибализма.

Половые отношения. Одной из основных линий борьбы биологических и социальных начал в первобытном человеческом стаде были половые отношения. Здесь животные инстинкты должны были сказаться с особенной силой, а следовательно, и претерпеть сильнейшее давление со стороны развивавшегося общества.

Прежде всего возникает вопрос: как были организованы половые отношения в предшествующем первобытному человеческому стаду зоологическом объединении предков человека? Известную, хотя, конечно, далеко не полную, аналогию можно видеть во взаимоотношениях современных приматов: одни виды обезьян, такие как шимпанзе и горилла, живут парными семьями, другие – гаремными семьями, состоящими из одного‑двух десятков особей во главе с крупным, сильным самцом. Кроме вожака в гаремную семью входят молодые самцы, но обычно они не участвуют в размножении из‑за невозможности выдержать соперничество с вожаком. Когда несколько семей объединяются в стадо, каждая из них сохраняет известную обособленность, не исключающую, однако, драк из‑за самок.

Можно предполагать, что более или менее сходные порядки существовали и в стадах предков человека. Во всяком случае, и здесь гаремная или любая другая семья была антагонистична стадному сообществу. Поэтому многие ученые считают, что первобытное человеческое стадо как начальная форма общественной организации могло возникнуть лишь в результате растворения в нем зоологических семей и взаимной терпимости взрослых самцов, т.е. установления нерегламентированных половых отношений, или промискуитета (от лат. promiscuus – смешанный, общий, общедоступный). Сторонники этой гипотезы исходят не только из логических соображений, но и из некоторых этнографических данных, в частности из характерных для многих отсталых племен промискуитетных оргиастических праздников, в которых видят пережиток первоначальной свободы общения полов. Однако согласно другой точке зрения, первобытное человеческое стадо унаследовало от предшествовавших ему животных объединений гаремную семью со свойственной ей зоологической регламентацией половой жизни. Если это так, то стадо должно было состоять из нескольких гаремных объединений, время от времени подвергавшихся перегруппировке вследствие смерти их глав, драк из‑за женщин и т.п. и вообще менее устойчивых, чем само первобытное стадо.

В настоящее время нет достаточных данных для того, чтобы с уверенностью судить о взаимоотношениях полов в человеческом стаде, но так как последнее было биосоциальным объединением, то истина, скорее всего, находится где‑то посредине между первой – чисто социологической – и второй – чисто биологической – точками зрения. Несомненно, что и половой промискуитет, и тем более гаремная или подобная ей организация не могли не быть постоянным источником внутренних конфликтов, осложнявших производственную жизнь и консолидацию формировавшегося общества. Потребности развития человеческого стада все более требовали обуздания животного эгоизма в половой сфере, однако вопрос о том, в каких формах протекал этот процесс, составляет еще одну загадку древнейшей истории человечества.

По предположению Л. Моргана, первой (древнейшей) формой брачно‑половых отношений была так называемая кровнородственная семья. Он считал, что в кровнородственной семье брачная общность охватывала только лиц одного поколения – всех родных, двоюродных, троюродных братьев и сестер, все поколения их родителей, их дедов и бабок. Брачные отношения между лицами разных поколений не допускались. Выдвигая эту гипотезу, Л. Морган исходил из анализа малайской, или гавайской, системы родства, обнаруженной этнографами у населения Гавайских островов в Полинезии. На основании того факта, что при этой системе мать и отец называют своими детьми не только собственных детей, но и детей всех своих братьев и сестер, а дети, в свою очередь, называют родителями не только собственных родителей, но и всех их сестер и братьев, он сделал вывод, что древнейшей формой регулирования браков, в недалеком прошлом еще сохранившейся у гавайцев, была кровнородственная семья.

Однако с накоплением в XX в. новых этнографических данных, прежде всего о тех же гавайцах, выяснилось, что сведения Л. Моргана были ошибочными. Собранные миссионерами материалы, на которых он основывал свои предположения, характеризовали гавайцев как очень примитивный народ, между тем оказалось, что на самом деле гавайцы находились на границе перехода к классовому обществу. Неверной оказалась и оценка гавайской системы родства: исследованиями ряда этнографов было установлено, что эта система представляет собой очень позднюю историческую форму. Таким образом, гипотеза о кровнородственной семье как первой форме брачно‑половых отношений лишилась фактических оснований и в настоящее время отвергнута почти всеми историками первобытного общества.

Несомненно одно – что родовой строй с присущими ему формами брачной организации не возник сразу, ему предшествовал длительный период, на протяжении которого человеческое стадо еще только подходило к выработке брачных институтов последующего времени.

Возникновение мышления и речи. Происхождение мышления и речи представляет собой сложную проблему истории первобытного общества, трудность решения которой усугубляется наличием в нашем распоряжении не прямых, а только косвенных данных, иллюстрирующих основные этапы этого процесса. Основных источников для выяснения и реконструкции древнейших стадий развития мышления и речи несколько. Прежде всего это сравнительная психология, сравнительная физиология и языкознание, а также этнография и археология. Важные материалы для решения этих вопросов представляет и антропология, в распоряжении которой находятся данные о развитии в процессе антропогенеза материального аппарата речи и мышления – о развитии нижней челюсти, мозга и т. д.

Мышление и речь – две стороны одного и того же процесса в становлении человека, процесса происхождения и развития трудовой деятельности, процесса развития производства и перестройки природы в соответствии с нуждами человека. Мышление и речь возникли одновременно. Появление простейших, сознательно изготовленных орудий труда, защиты или нападения уже ознаменовало возникновение простейших представлений о них, а эти представления, в свою очередь, должны были либо передаваться от одного члена к другому, либо как сумма приобретенного опыта должны были переходить к следующему поколению. Таким образом, наряду с возникновением простейших представлений возникла и простейшая форма передачи информации – звуковые символы для их обозначения и передачи.

Дальнейшее развитие мышления и речи шло по восходящей кривой вместе с развитием орудий. На слепках внутренней поверхности черепа синантропов обнаружены значительные вздутия в задней части височной доли и в височно‑теменно‑затылочной области. В этих местах в мозгу современного человека находятся центры, управляющие речью. При поражении этих центров резко нарушается способность воспроизводить отдельные слова и фразы, а также понимать чужую речь. Таким образом, можно говорить об относительно высоком уровне развития у синантропов членораздельной речи, а следовательно, и мышления. Это предположение хорошо согласуется с результатами изучения остатков материальной культуры синантропов, овладевших огнем, коллективной загонной охотой и т. д.

Однако есть веские основания полагать, что окончательное развитие членораздельной речи связано только с появлением человека современного вида. При изучении древних гоминид было показано, что по величине мозга некоторые группы палеоантропов не только не уступали современному человеку, но и превосходили его. Но структура мозга была гораздо более примитивной, в частности лобные доли отличались заметной уплощенностью, а именно в них и расположены центры высших функций мышления – ассоциации, образования абстрактных понятий и т. д. Поэтому можно достаточно определенно утверждать, что мышление человека сделало существенный скачок при переходе от раннего палеолита к позднему, и одновременно прогрессивные преобразования претерпела и звуковая речь – это, по‑видимому, выражалось в полном овладении человеком артикуляцией отдельных звуков и в значительной дифференцировке слов вслед за дифференциацией понятий. Можно сказать, что именно в период позднего палеолита возникли системы языка, в эволюционном плане не отличающиеся от современных.

Зачатки идеологических представлений. Не менее сложную проблему составляет реконструкция идеологических представлений членов первобытного человеческого стада. Большую роль в ее решении могут сыграть неандертальские захоронения.

Костные останки древних людей, известные современной науке, были обнаружены в переотложенном виде. Это связано с интенсивной тектонической деятельностью на протяжении ранних этапов четвертичного периода, которая приводила к изменению и нарушению взаиморасположения покровных слоев земной коры. Первые костные останки, дошедшие до нас в непотревоженном состоянии, датируются ашельским и мустьерским временем и принадлежат неандертальцам. Сейчас известно более 20 таких находок, обстоятельства расположения которых, тщательно изученные археологами и антропологами, позволяют с уверенностью говорить о том, что это были преднамеренные захоронения.

Почти все они обнаружены на периферии пещерных жилищ, в неглубоких ямах, вырытых в культурном слое или выдолбленных в каменном полу пещеры и засыпанных землей.

Вопрос о захоронении неандертальцев привлек большое внимание исследователей и вызвал много споров. Некоторые ученые видят в захоронениях заботу об умерших, смерть которых, возможно, еще не осознавалась полностью и воспринималась как временное явление. Определенную роль могли играть также соображения санитарии и стремление предотвратить некрофагию – поедание мертвецов. Поэтому неандертальские погребения считают одним из доказательств зарождения социальных связей. Другие ученые объясняют неандертальские захоронения инстинктивными побуждениями, известными уже у некоторых видов животных; по их мнению, с одной стороны, их совершали в силу опрятности, и, следовательно, желания избавиться от мертвого тела, с другой стороны – из привязанности к особям той же группы и, следовательно, стремления удержать их тела при себе. Обе эти точки зрения не исключают друг друга.

Возникновение социальных связей и норм – достаточное, но не единственное возможное объяснение мотивов неандертальских погребений. Уже давно обратил на себя внимание тот факт, что костяки захороненных, как правило, ориентированы по линии восток–запад, т. е. их положение как‑то увязано с движением солнца. Академик А. Окладников, экспедиция которого раскопала останки мальчика‑неандертальца в пещере Тешик‑Таш, обнаружил, что вокруг него были уложены в определенном порядке рога горного козла киика, основного объекта охоты обитателей пещеры. Сопоставив это с солнечной ориентацией костяков, А. Окладников выдвинул предположение о зачатках культа Солнца. Многие другие ученые также считают возможным, что в поздних неандертальских погребениях отразилось зарождение примитивных религиозных представлений, в частности погребального культа.

Новые археологические данные подтверждают гипотезу о зарождении в коллективах неандертальцев зачатков религии. В пещере Базуа на северо‑западе Италии найден напоминающий животное сталагмит, в который первобытные люди кидали комья глины; судя по сохранившимся отпечаткам ног, этими людьми были неандертальцы. Более интересная находка обнаружена в пещере Регурду на юго‑западе Франции, где в мустьерских слоях обнаружено несколько искусственных сооружений из камня, в которых были погребены кости бурого медведя. Эти открытия, дополняя ранее отмеченные находки в мустьерских гротах Петерсхеле и Драхенлох, позволяют думать, что неандертальцу были уже не чужды какие‑то элементы магии.

Однако знания о мозге неандертальца свидетельствуют, что у него еще не могло быть сколько‑нибудь оформившихся отвлеченных представлений и что даже простейшие из этих представлений могли зародиться в лучшем случае в позднемустьерское время.

Возникновение общинно‑родового строя. Крупные сдвиги в развитии производительных сил повлекли за собой не менее крупные изменения в организации общества. Возросшая техническая вооруженность человека в его борьбе с природой сделала возможным существование относительно постоянных хозяйственных коллективов. Но в то же время она требовала эффективного использования преемственности и дальнейшего совершенствования усложнившихся орудий и навыков труда. Первобытному стаду с его относительно аморфной неустойчивой структурой эта задача была не под силу, поэтому стадо неизбежно должно было уступить место более прочной форме общественной организации.

Ряд обстоятельств определял характер этой организации. Во‑первых, при крайне низком уровне развития ранне‑палеолитического общества, в условиях которого начала складываться новая организация, едва ли не единственно реальной основой для упрочения социальных связей были стихийно возникшие узы естественного кровного родства. Во‑вторых, можно думать, что при неупорядоченности полового общения, и, следовательно, отсутствии понятия отцовства отношения родства должны были устанавливаться только между потомками одной матери, т.е. строиться по материнской, женской линии. Наконец, в‑третьих, наиболее стабильной частью этих коллективов были женщины, игравшие важную роль во всех областях хозяйственной жизни и исключительную роль в заботе о детях, поддержании огня, ведении домашнего хозяйства. В силу этих обстоятельств первой упорядоченной формой организации общества, непосредственно сменившей первобытное человеческое стадо, вероятно, был коллектив родственников, связанный общим происхождением по материнской линии, т.е. материнский род.

Брак и семья. Вопрос о начальных формах семьи и брака пока не может быть решен вполне однозначно. В свое время Л. Морган отметил пять сменявших друг друга в исторической последовательности форм семьи: кровнородственная, пуналуа, парная, патриархальная и моногамная, из которых две первые основывались на групповом браке. Эта схема была воспроизведена Ф. Энгельсом, однако с определенными оговорками. Если в первом издании «Происхождение семьи, частной собственности и государства» он вслед за Л. Морганом рассматривал кровнородственную семью как необходимый начальный этап в развитии семьи и брака, то в четвертом издании, после появления работ Файсона и Хауитта, он допускал, что начальной формой мог быть дуально‑родовой групповой брак. Здесь же он решительно высказывался против понимания выделенной Л. Морганом семьи пуналуа, основанной на групповом браке нескольких братьев и сестер с их женами или мужьями, как обязательной ступени в развитии семейно‑брачных отношений.

Многие исследователи считают, что первой исторической формой общественного регулирования отношений между полами был экзогамный дуально‑родовой групповой брак, при котором все члены одного рода имели право и должны были вступать в брак со всеми членами другого определенного рода. Иначе говоря, предполагается, что эта древнейшая форма брака заключала в себе, во‑первых, запрещение брака с сородичами, во‑вторых, требование взаимобрачия двух определенных родов (направленная экзогония), в‑третьих, требование супружеской общности. Универсальность и глубокая древность дуально‑родовой экзогонии доказывается огромным этнографическим материалом и в настоящее время общепризнана. Что же касается супружеской общности, т.е. группового брака, то ее реконструкция основывается на анализе, во‑первых, ряда сохранившихся брачно‑семейных институтов и форм, во‑вторых, так называемой классификационной системы родства.

К числу таких институтов относятся прежде всего брачные классы австралийцев. Так, у австралийцев Западной Виктории племя разделено на две половины – Белого и Черного Какаду. Внутри каждой из них брачные связи строго запрещены, в то же время мужчины одной половины с самого рождения считаются мужьями женщин другой половины, и наоборот. Такая же или чаще более сложная система четырех или восьми брачных классов имеется и в других австралийских племенах. Система брачных классов не означает, что все мужчины и женщины соответствующих классов фактически состоят в групповом браке, но они берут из предназначенного им класса мужа или жену и в определенных случаях, например во время некоторых праздников, вправе вступать в связь с другими мужчинами или женщинами. У австралийцев зафиксирован и другой пережиток группового брака – институт «пиррауру», или «пираунгару», дающий как мужчинам, так и женщинам право иметь наряду с основными несколько дополнительных жен или мужей. Сходные брачные обычаи засвидетельствованы и у некоторых других племен, например симангов Малакки. Н. Миклухо‑Маклай писал, что девушка, прожив несколько дней или несколько недель с одним мужчиной, переходит добровольно и с согласия мужа к другому, с которым живет лишь некоторое, короткое время. Таким образом она обходит всех мужчин группы, после чего возвращается к своему первому супругу, но не остается у него, а продолжает вступать в новые временные браки, которые зависят от случая и желания. Также спорадически, в зависимости от случая и желания, общаются со своими женами и мужчины.

Другое основание для исторической реконструкции группового брака – классификационная система родства, в разных вариантах сохранившаяся почти у всех отставших в своем развитии народов мира, которая различает не отдельных индивидуальных родственников, а их группы или классы.

Будучи крупным шагом вперед по сравнению с первоначальной неупорядоченностью половых отношений, дуально‑родовой групповой брак все же еще оставался весьма несовершенной формой социального регулирования. Экзогамия вынесла брачные отношения за пределы рода, но оставила место для соперничества, столкновений на почве ревности между принадлежащими к одному роду групповыми мужьями или женами членов другого рода. Поэтому должны были возникать все новые и новые запреты, направленные на сужение брачного круга. По‑видимому, именно так появилось запрещение браков между лицами разных возрастных категорий, пережитки которого частично удержались до нашего времени в виде широко распространенных обычаев избегания брака между зятьями и тещами, невестками и тестями.

Постепенно первоначальный групповой брак, охватывающий всех членов двух взаимобрачных родов, сузился до группового брака только между лицами, принадлежавшими к одному поколению этих родов – так называемого кросс‑кузенного (перекрестно‑двоюродного). Он назван так потому, что при этой форме брака мужчины женились на дочерях братьев своих матерей, т.е. на двоюродных сестрах.

В дальнейшем брачный круг продолжал сужаться за счет ограничения группового кросс‑кузенного брака. В обычаях многих племен может быть прослежен последовательный процесс запрещения браков сначала между перекрестно‑двоюродными, затем перекрестно‑троюродными и т.д. братьями и сестрами. Система брачных запретов все более усложнялась, практическое осуществление группового брака делалось все более затруднительным, эпизодическое сожительство отдельными парами становилось менее эпизодическим. Материалы этнографии австралийцев, бушменов, огнеземельцев и других наиболее отсталых охотничье‑собирательных племен позволяют считать, что уже в эпоху ранней родовой общины постепенно сложился парный, или синдиасмический (от лат. syndiasmos – соединение вместе), брак.

Хотя в парном браке соединялась только одна определенная пара, он продолжал оставаться непрочным, легко расторжимым и относительно недолговечным. Относительной была и сама его парность, так как часто супруги, вступавшие в парный брак, продолжали иметь дополнительных жен и мужей. У многих народов известны обычаи полиандрии (от лат. poly – много + andros – муж) – многомужества, сорората (от лат. soror – сестра) – брака с несколькими сестрами одновременно, а в дальнейшем с сестрой умершей жены – и левирата (от лат. levir – деверь, брат мужа) – сожительства с женой старшего или младшего брата, а в дальнейшем с его вдовой. Широкое распространение получил так называемый искупительный гетеризм, в соответствии с которым девушка перед вступлением в брак должна поочередно отдаваться своим потенциальным мужьям, и гостеприимный гетеризм – право мужчины на своих потенциальных жен при посещении им другого рода, а в дальнейшем – право гостя на жену или дочь хозяина. Наконец, парному браку вообще долго сопутствовало терпимое, а подчас и поощрительное отношение к добрачным и внебрачным половым связям.

Однако главной отличительной чертой парного брака была не его неустойчивость, а то, что основанная на нем парная семья, обладая некоторыми хозяйственными функциями, не составляла, однако, обособленной, противостоящей родовой общине экономической ячейки. Муж и жена на протяжении всей жизни оставались связанными каждый со своим родом, не имели общей собственности, дети принадлежали только матери и ее роду.

Таким в общих чертах представляется развитие брачно‑семейных форм в ранней родовой общине. Как отмечал Ф. Энгельс, закономерность этого развития заключалась в непрерывном суживании того круга, который первоначально охватывает все племя и внутри которого господствует общность брачных связей между обоими полами. Это суживание все более исключало отношения брачного соперничества между сородичами и в то же время не вело к возникновению семей как экономически обособленных внутриродовых единиц. Как групповой, так и сменивший его парный брак соответствовали экономическим интересам родовой общины, были органическим проявлением ее внутренней спайки.

Общественные отношения. К тому времени, когда этнография впервые занялась изучением ранней родовой общины, последняя повсеместно претерпела радикальные изменения, связанные с изменением географической и особенно исторической среды, влиянием соседних обществ, европейской колонизации и т.п. Первоначальный род по большей части деформировался и видоизменился. Но науке удалось восстановить главное – неизменный коллективизм, который был присущ отношениям между членами родовой общины. Охота облавой или загоном, ловля рыбы запорами или сетями, организованное собирательство, сооружение жилищ и лодок – все это требовало совместных усилий коллектива, а общий труд порождал общинную собственность на средства и продукты производства.

В коллективной собственности находилась прежде всего земля, промысловая территория со всеми имевшимися в ее пределах объектами охоты, рыболовства и собирательства, сырьем для производства орудий, утвари и т.п. Как правило, общества охотников и рыболовов не знали иной формы собственности на землю, кроме общей собственности всей группы сородичей. Отдельным лицам принадлежали только индивидуально изготовленные ими ручные орудия труда – копья, луки, топоры, равно как и различные бытовые предметы. Но и эти орудия производства обычно использовались в коллективе и всегда для удовлетворения нужд коллектива, поэтому личная собственность на них как бы растворялась в коллективной собственности сородичей. У австралийцев, огнеземельцев, бушменов существовали обычаи брать без спроса принадлежащие сородичу предметы и в то же время заботиться о них, как о своих собственных. Иными словами, личная собственность члена родовой общины была лишь его отношением к вещи, а общественные отношения между людьми определялись безраздельным господством коллективной родовой собственности.

Аналогичным образом род был верховным собственником не только продуктов коллективной охоты или рыбной ловли, но и любой индивидуальной добычи. Древнейшим принципом распределения пищи, отмеченным у аборигенов Австралии, бушменов, огнеземельцев и других примитивных охотничье‑рыболовческих племен, был ее раздел между присутствующими, причем даже самый удачливый охотник получал не больше других сородичей. У племен Юго‑Восточной Австралии человек, убивший кенгуру, не имел на него никаких особых прав, и при разделе ему доставалось едва ли не самая худшая часть туши. Сходные обычаи описаны у австралийских племен чепара, нарранга, нариньери, вотьобалук, карамунди и др. У огнеземельцев вся жизнь была буквально пронизана принципом коллективизма: Ч. Дарвин во время своего путешествия на корабле «Бигль» был свидетелем случая, когда группа островитян, получив в подарок кусок холста, разодрала его на равные части, чтобы каждый мог получить свою долю.

Коллективизм в потреблении был не просто автоматическим результатом коллективного производства, а необходимым условием выживания при низкой производительности труда и частой нехватке пищи. Род регулировал потребление в интересах всех сородичей. Но вместе с тем потребление было не просто уравнительным, а так называемым равнообеспечивающим: при распределении учитывались не только различия в потреблении по полу и возрасту, но и высшие интересы коллектива в целом. В тяжелой борьбе с природой, которую постоянно вели родовые общины, их судьба нередко зависела от выносливости взрослых мужчин‑охотников, и в случае необходимости, при чрезвычайных обстоятельствах охотники могли получить последние куски пищи.

Коллективная трудовая деятельность членов родовой общины была простой кооперацией, не знавшей каких‑либо форм общественного разделения труда. Она заключалась в совместных трудовых затратах для выполнения более или менее однородных работ и не могла приобретать различные конкретные формы. Так, при загонной охоте объединялись трудовые усилия отдельных индивидуумов по отношению к одному и тому же предмету труда, а в процессе собирательства эти усилия параллельно применялись к различным, но однородным объектам. Конечно, даже такую простую кооперацию не следует понимать совсем упрощенно: при загонной охоте выделялись опытные организаторы, загонщики, новички, лица, помогавшие разделывать и нести добычу, и т.д. Постепенное усложнение производственных навыков требовало хозяйственной специализация. Поэтому существовавшее уже в первобытном человеческом стаде естественное разделение труда по полу и возрасту получило дальнейшее развитие. Мужчина стал преимущественно охотником, а позднее и рыболовом, женщина – собирательницей и хранительницей домашнего очага, дети и старики – помощниками трудоспособных сородичей. Старики, кроме того, обычно были хранителями коллективного опыта и активно участвовали в изготовлении орудий труда. Эта специализация, способствовавшая росту производительности труда, вела к более или менее четкому половозрастному делению, которое наложило глубокий отпечаток на всю общественную жизнь родовой общины.

Попытка научного описания происхождения общества делались в рамках марксистской орудийно - трудовой теории, согласно которой труд, а затем и членораздельная речь создали человека. Не отрицая значение орудий труда мы тем не менее не находим в научных фактах сколько-нибудь внятного подтверждения этой гипотезы. З. Фрейд усматривал источник происхождения человека в обладании им совестью. Этот взгляд совершенно не подтверждается этнографическими исследованиями. Й. Хейзинга видит в игре и игровой деятельности фундаментальный принцип культуры, которая формулирует человека. Эрнст Кассирер (1875-1945) выдвинул символическую концепцию происхождения человека и его культуры. Согласно Кассиреру, человек не обладал природными данными, которые обеспечивали бы ему выживание. шанс на выживание был дан человеку в его способности видеть приспособительное поведение других животных и подражать им. Это позволило нашим далеким предкам выйти за пределы своей видовой программы и преодолеть свою видовую ограниченность. В свою очередь подражательное поведение стало источником возникновения знаковой символики, а затем и речи.

Возникновение общества совпадает с возникновением человека. Предполагается, в частности, что человек возник в результате длительной эволюции от обезьяны австралопитекового типа. Эволюция, насчитывающаямиллионы лет, завершилась возникновением человекообразных существ (гоминид). Период их существования составляет примерно 2 млн. лет. вполне вероятно, что наиболее развитые представители гоминид (они получили название «пресапиенсы») в процессе своей эволюции в брачные связи с менее развитыми человекообразными существами, что предположительно обусловило расовое многообразие человечества.

Для добывания пищи, оборудования жилища, изготовления одежды в основном из шкур животных пресапиенсы пользовались грубо обработанными каменными орудиями, изделиями из дерева. кости. Использование огня заметно отличало их от животных. Они умели рисовать, что свидетельствовало о развитой системы коммуникации. а так же владели звуковой речью. Эти существа не были в полном смысле людьми, но и не были животными.

Можно предположить, что важнейшим фактором превращения животного стада в человеческое сообщество было формирование способности фиксировать в знаковой системе и передавать из поколение в поколение накопленный опыт. Показ, пример, система запретов и ограничений получали своё выражение не только в невербальных, но и в постепенно формирующихся вербальных средствах коммуникации. Среди наиболее известных выделяют запреты, связанные с поведением в отношении пищи, а также сексуальные ограничения, и в первую очередь - запрет инцеста. Они имели далеко идущие последствия. Это позволило упорядочить систему брачных связей, наладить обмен женщинами, а затем по аналогии с ним - обмен пищей, изделиями, словами - знаками. Названные процессы способствовали установлению норм общения, поведения и отношений между людьми и необходимостью их соблюдения. Не имея шансов выжить вне коллектива, каждый его член соблюдал установленные в нем нормы повседневного поведения. Таким образом, общество складывалось как система совместной деятельности и взаимоотношений между людьми, обусловленных потребностями производства и воспроизводства их жизни и регулируемых обычаями, нормами и ценностями.

Нормы распространяются на все области жизнедеятельности человека и создают предпосылки возникновения культуры и цивилизации. Какую бы трансформацию ни переживало общество, оно сохраняет эти важнейшие структурные элементы, возникшие вместе с человеческим родом. Бучило, Н.Ф. Философия: Учебное пособие/ Н.Ф. Бучило, А.Н. Чумаков. - М.: ПЕР СЭ, 2001. - С.299-302

Если обратиться к истории, то обнаружится, что есть два больших типа целостностей, объединяющих людей. Первый, изначальный, просматривается на всю глубину исторического видения. Это семья, род, племя, родовые и племенные союзы. Их можно объединить под "названием традиционных или архаических локальных групп. Эти общности представляют собой форму совместного бытия или взаимодействия людей, объединенных общим происхождением, языком, судьбой, взглядами на мир. Второй тип социальности возникает в ходе становления государства и цивилизации и представляет собой «большое общество», т.е. фактически тип современного общества. Его природа, законы, способы, формы функционирования иные. Переход к большому обществу - процесс исторический. Очевидно, существовала объективная потребность превращения родовых и племенных групп, насчитывающих по нескольку десятков или сотен человек, в большие сообщества, качественно отличавшиеся от локальных. Митрошенкова, О.А.Философия: Учебник / Под ред. проф. О.А. Митрошенкова.- М.: Гардарики, 2002.- с.391

Становление большого общества - процесс долгий, противоречивый, осложняемый зигзагами и попятными движениями. Обретая новые качества социальности, люди утрачивали привычные условия жизни, чувство защищенности, устойчивости, душевного комфорта, которые в известной мере обеспечивал локальный мир. Более того, сам человек, как и окружающий контекст, менялся, становился другим, поскольку вынужден был осваивать принципиально иные «механизмы» бытия и общения в большом обществе.. В момент утверждения большого общества в мировой истории, когда ранние государства были окружены океаном догосударст-венной стихии, вопрос стоял о жизни и смерти новой формы человеческого бытия. Она не располагала силами для ассимиляции этой стихии. Поэтому она чаще всего уничтожала противостоящую ей локалистскую, догосударственную социальность, нередко превращая в пустыню населенные земли, уничтожая племена и народы. Это было, конечно, жестоко, но речь шла о выживании большого общества - прообраза современного. Митрошенкова, О.А.Философия: Учебник / Под ред. проф. О.А. Митрошенкова. - М.: Гардарики, 2002. - С. 392

общество социальная структура