Ничего не работает и всем пофиг. И что теперь делать

Да, всем пофиг. Чтобы это заметить, достаточно просто посмотреть по сторонам. Дома́, на которых нет названий улиц и номеров. Целые серии таких — чтобы без GPS узнать, где ты сейчас, иногда нужно пройти несколько кварталов. Учреждения без какой-либо навигации внутри, хотя туда ежедневно приходят тысячи людей. И вахтёры, которые не дают справок…

Опоздания, а то и вообще неявки на встречи, о которых договорились задолго до. Откладывание всего на вечное завтра. Горы бумаг на столах, горы мусора на полу и осыпающаяся штукатурка.

Россыпи фактических ошибок в руководствах и учебниках. Налезающие друг на друга абзацы на сайтах и дохлые ссылки. Невыровненность элементов управления. Заедающие дверные ручки. И стресс, стресс, бесконечный стресс.

В любом учреждении, будь оно государственным или частным, вы почти не встретите людей, которые работают. Точнее, там многие чем-то заняты, и многие даже заняты тем, что отчасти похоже на выполнение служебных обязанностей. Однако неэффективность их работы столь высока, что их занятие больше смахивает на циничное глумление над этими самыми обязанностями. Будто бы целая фирма состоит сплошняком из сатириков, яростно стебущихся над производственным процессом.

Этим сатирикам, правда, совершенно не весело. И ещё менее весело тем, кто по случайному стечению обстоятельств вынужден вступать с ними в контакт. Стебущийся над административной работой чиновник вовсе не развлекает посетителей — он их пытается всячески унизить. Вместо того, чтобы помочь им, посетителям, которые, не исключено, здесь вообще впервые и, естественно, не знают, как и что тут принято оформлять, чиновник орёт на них, требует постоянно что-то переделать, переписать, переоформить, хотя сам, кажется, не в состоянии внятно перечислить, что именно от них требуется.

Так же ведёт себя продавец, менеджер, лаборант — кто угодно. Они все на взводе и все при этом только лишь стебутся над своей работой.

Всё это — следствие того, что всем пофиг. Людей не волнует ни то, что они делают, ни то, как они это делают. Им неинтересно оптимизировать свою работу, им неинтересно её упорядочивать, им неинтересно вообще ничего, связанное с этой работой.

Они скажут вам, что они живут не ради работы. Что работа — это материальное. Лишь способ получать деньги. Возможно, в этом был бы смысл. Но чем компенсируется эта неизбежная рутина? Человек ухаживает за своим домом? Нет. В доме всё ровно так же — заедают двери, отклеиваются обои, вещи хаотично разбросаны по квартире, домашний компьютер давно уже почти не работает, поскольку полон вирусов.

Это тоже материальное? Быть может, человек живёт тем, что пишет стихи, что-то исследует в домашней лаборатории, собирает роботов или хотя бы жадно впитывает в себя знания о мире? Нет, и это не так. Искусство, наука, познание в той же степени пофиг. Про «материальное», это просто была фигура речи, ведь нематериальное ему ровно так же пофиг.

Ему пофиг и другие люди, включая «свою семью», к необходимости заботы о которой он апеллирует, чтобы оправдать свой пофигизм во всех остальных областях. Он без понятия, чем живут его дети, а в ряде случаев и на что они живут тоже. Ему не интересны увлечения супруги или супруга. В гостях у родителей или сестёр с братьями он просто скучает всё необходимое согласно родственному этикету время. Ему всё пофиг.

Ему пофиг даже тот телевизор, в который он смотрит. Без разницы, что там показывают. Это просто фон, который позволяет ему на некоторое время отключиться от остофигевшей ему реальности. Не наблюдать альтернативную реальность, нет, просто отключиться от той, в которой он постоянно живёт. Это просто гипноз.

Авраам Болеслав Покой как-то раз сказал, что человек порой готов целый день пахать, лишь бы не работать. Эта фраза как нельзя лучше описывает жизнь человека, которому всё пофиг. Он не собирается ничего делать, он просто отбывает тут срок, совершая множество механических действий, которые крайне неэффективным способом спасают его от быстрой смерти. И отбыча срока его адски выматывает.

То, что он вынужден делать, он мог бы делать гораздо проще и быстрее, но для этого надо было бы совершить маленькое усилие — узнать этот способ, овладеть им. Понять ту функцию программы, которую он вручную воспроизводит каждый день. Организовать своё рабочее место, чтобы на нём было легко находить то, чем он пользуется ежедневно. Изменить схему коммуникации между сотрудниками. Узнать значение слова, которое он не знает, поэтому каждый раз пытается не подавать и вида о своём незнании.

Однако это маленькое усилие для него гораздо тяжелее, чем альтернатива. Он будет часами на калькуляторе складывать числа, вписанные в экселевскую таблицу, только бы не разбираться с тем, как там работают формулы. Он будет делать сто звонков в день, передавать тонны информации от одного сотрудника другому, только бы не изучать простейший софт, который его от этого освободит. Он будет мучительно соображать, как сделать вид, что понимает, про что речь, только бы не понять этого по настоящему.

Он будет рыться в бесконечных шкафах, пытаясь найти какую-то папку, только бы не расставлять их в простом для поиска порядке и, тем более, не переходить на электронный документооборот.

Многие думают, будто «бюрократы это всё специально», чтобы не оказалось, что у них масса свободного времени. Они специально не пользуются компьютерами, специально хранят всё в беспорядке, но нет. Многие из них перерабатывают, многие носятся по двенадцать часов в день в мыле, от чего и срываются на коллег и посетителей. Просто усилие, требуемое для работы, им совершить гораздо тяжелее, чем в сто раз бо́льшие усилия, которые они совершают, когда пашут.

Во многих поликлиниках давно уже есть компьютеры, но карты пациентов всё ещё бумажные. Врачи вписывают в них что-то от руки, они вклеивают туда новые листы, они по сто раз пишут одно и то же, хотя компьютер уже у них на столе. В регистратуре работницы бегают между шкафами в поисках карты, а потом по этажам — чтобы отнести карту нужному врачу. Они бы могли всего этого не делать, врач мог бы одним кликом мыши получать доступ к электронной карте. Но всем пофиг. Писать, конечно, лень, но ещё более лень что-то изучать. Даже если на это уйдёт час, а сэкономлены будут годы. С высоты своего опыта он всё ещё может лечить людей машинально, но для часа обучения нужна осознанность, которую невозможно в себе вызвать, когда всё пофиг.

Это вовсе не плохие люди, они не хотят другим зла, а иногда даже хотят им добра. Они жалеют других людей, они даже могут хотеть им помочь. Однако их положение подобно положению матроса на тонущем корабле, наблюдающего как вся остальная команда потягивает чаёк и лениво обсуждает цвет ботинок боцмана. Они ведь на своей работе, в своём городе, в своей стране не одни. И всеобщий пофигизм затягивает их в свою пучину.

Я сам неоднократно под воздействием всеобщего пофигизма туда нырял. И каждый раз, с трудом выныривая, понимал, что часть меня всё-таки утонула. Я не смог вернуть себе тот изначальный непофиг, я лишь вынырнул из самой пучины к её кромке. Чуть дальше от кромки, чем выныривал в прошлый раз.

Возможно, другие нации знают способ хорошо работать просто за деньги. Но у нас так не получается. За деньги мы можем только приходить на работу. Однако если мы видим, что сделанное нами просто выбрасывается, поскольку клиентам оно, вообще говоря, тоже было пофиг — просто служебные обязанности подразумевали заказ. Если мы видим, что всё пофиг нашим коллегам, начальству, подчинённым. То накатывает невыразимая в словах тоска, от которой опускаются руки.

Если мы видим, что за нашим деянием не стои́т какая-то идея — всех накормить, всем дать жильё, открыть, дойти, свершить что-то глобальное, прийти в далёком будущем куда-то, куда мы пошли уже сейчас, то всем всё будет пофиг.

Чиновник, интуитивно понимая, что некое формальное требование вообще лишено смысла, не может себя пересилить и помочь посетителю этому требованию соответствовать. Как не мог бы ему помочь совершить любой другой бессмысленный ритуал. Точнее, как не мог бы помочь его совершить не просто посетителю, а очередному посетителю. Из многих сотен за месяц.

Сотрудник не может искать способы усовершенствования производства, если единственная цель оного — увеличение количества денег у кого-то в кармане.

Учёный не может что-то исследовать, если данное исследование — лишь для галочки. Чтобы «освоить бюджет».

Они все могли бы иметь личный интерес, который их двигал бы вперёд, несмотря на отсутствие так необходимой цели, но он потихоньку иссякает. И первые утратившие интерес ускорят потерю интереса у вторых.

На своей работе, в своём городе, в своей стране люди не одни, поэтому их утянут вниз другие. Но изначально это происходит, потому что работа, город и страна на самом деле не совсем свои. Их хочется ощущать своими, но ощущение рушится под натиском осознания, что всё это — какие-то очень сложные инструменты для отжима и отмыва денег третьими лицами, чьи намерения туманны и меркантильны.

Другие народы, быть может, умеют с этим справляться, но для нашего народа отчуждение является критическим. При отчуждении работы от работников, городов — от их жителей, страны — от её граждан с неизбежностью что-либо делать перестанут вообще все. Русские плевали на все формальные отношения с высокой колокольни. Они плевали на интересы бизнеса и деловую этику. Они плевали на трудовую дисциплину. Русский может запросто прокутить свалившиеся с небес деньги, но лишь крайняя нужда может его заставить делать то, во что он и его соратники ни капельки не верят.

Трудовой или военный подвиг русский совершает тогда, когда интуитивно понимает реальную полезность этого деяния. Общественную полезность — пусть даже всё «общество», на которое распространятся результаты этого подвига, состоит из трёх его товарищей. Русский совершает подвиг, когда за этим подвигом стоит хорошо обозначенная и с его точки зрения справедливая цель. Если цель ещё и великая, то русский совершает подвиг с поражающим воображение размахом. Но если цели нет или она недостойна или несправедлива, то ему абсолютно пофиг.

И без глобального адресата его усилий ему довольно быстро станет пофиг. И без устремлённых к цели соратников ему станет пофиг. И никакой «рачительный хозяин», никакой «диктатор», никакая «деловая этика», никакие «закон-есть-законы» его из этого состояния не вытащат.

Достойная, справедливая цель, прямая связь деятельности с общественным благом способны сотворить из русского необразованного крестьянина — великого учёного. Отсутствие всего этого даже великих учёных превратят в грядку с овощами. Всем будет пофиг.

Да, всем пофиг. Чтобы это заметить, достаточно просто посмотреть по сторонам.

Дома́, на которых нет названий улиц и номеров. Целые серии таких — чтобы без GPS узнать, где ты сейчас, иногда нужно пройти несколько кварталов. Учреждения без какой-либо навигации внутри, хотя туда ежедневно приходят тысячи людей. И вахтёры, которые не дают справок.

Опоздания, а то и вообще неявки на встречи, о которых договорились задолго до. Откладывание всего на вечное завтра. Горы бумаг на столах, горы мусора на полу и осыпающаяся штукатурка.

Россыпи фактических ошибок в руководствах и учебниках. Налезающие друг на друга абзацы на сайтах и дохлые ссылки. Невыровненность элементов управления. Заедающие дверные ручки. И стресс, стресс, бесконечный стресс.

В любом учреждении, будь оно государственным или частным, вы почти не встретите людей, которые работают. Точнее, там многие чем-то заняты, и многие даже заняты тем, что отчасти похоже на выполнение служебных обязанностей. Однако неэффективность их работы столь высока, что их занятие больше смахивает на циничное глумление над этими самыми обязанностями. Будто бы целая фирма состоит сплошняком из сатириков, яростно стебущихся над производственным процессом.

Этим сатирикам, правда, совершенно не весело. И ещё менее весело тем, кто по случайному стечению обстоятельств вынужден вступать с ними в контакт. Стебущийся над административной работой чиновник вовсе не развлекает посетителей — он их пытается всячески унизить. Вместо того, чтобы помочь им, посетителям, которые, не исключено, здесь вообще впервые и, естественно, не знают, как и что тут принято оформлять, чиновник орёт на них, требует постоянно что-то переделать, переписать, переоформить, хотя сам, кажется, не в состоянии внятно перечислить, что именно от них требуется.

Так же ведёт себя продавец, менеджер, лаборант — кто угодно. Они все на взводе и все при этом только лишь стебутся над своей работой.

Всё это — следствие того, что всем пофиг. Людей не волнует ни то, что они делают, ни то, как они это делают. Им неинтересно оптимизировать свою работу, им неинтересно её упорядочивать, им неинтересно вообще ничего, связанное с этой работой.

Они скажут вам, что они живут не ради работы. Что работа — это материальное. Лишь способ получать деньги. Возможно, в этом был бы смысл. Но чем компенсируется эта неизбежная рутина? Человек ухаживает за своим домом? Нет. В доме всё ровно так же — заедают двери, отклеиваются обои, вещи хаотично разбросаны по квартире, домашний компьютер давно уже почти не работает, поскольку полон вирусов.

Это тоже материальное? Быть может, человек живёт тем, что пишет стихи, что-то исследует в домашней лаборатории, собирает роботов или хотя бы жадно впитывает в себя знания о мире? Нет, и это не так. Искусство, наука, познание в той же степени пофиг. Про «материальное», это просто была фигура речи, ведь нематериальное ему ровно так же пофиг.

Ему пофиг и другие люди, включая «свою семью», к необходимости заботы о которой он апеллирует, чтобы оправдать свой пофигизм во всех остальных областях. Он без понятия, чем живут его дети, а в ряде случаев и на что они живут тоже. Ему не интересны увлечения супруги или супруга. В гостях у родителей или сестёр с братьями он просто скучает всё необходимое согласно родственному этикету время. Ему всё пофиг.

Ему пофиг даже тот телевизор, в который он смотрит. Без разницы, что там показывают. Это просто фон, который позволяет ему на некоторое время отключиться от остофигевшей ему реальности. Не наблюдать альтернативную реальность, нет, просто отключиться от той, в которой он постоянно живёт. Это просто гипноз.

Авраам Болеслав Покой как-то раз сказал, что человек порой готов целый день пахать, лишь бы не работать. Эта фраза как нельзя лучше описывает жизнь человека, которому всё пофиг. Он не собирается ничего делать, он просто отбывает тут срок, совершая множество механических действий, которые крайне неэффективным способом спасают его от быстрой смерти. И отбыча срока его адски выматывает.

То, что он вынужден делать, он мог бы делать гораздо проще и быстрее, но для этого надо было бы совершить маленькое усилие — узнать этот способ, овладеть им. Понять ту функцию программы, которую он вручную воспроизводит каждый день. Организовать своё рабочее место, чтобы на нём было легко находить то, чем он пользуется ежедневно. Изменить схему коммуникации между сотрудниками. Узнать значение слова, которое он не знает, поэтому каждый раз пытается не подавать и вида о своём незнании.

Однако это маленькое усилие для него гораздо тяжелее, чем альтернатива. Он будет часами на калькуляторе складывать числа, вписанные в экселевскую таблицу, только бы не разбираться с тем, как там работают формулы. Он будет делать сто звонков в день, передавать тонны информации от одного сотрудника другому, только бы не изучать простейший софт, который его от этого освободит. Он будет мучительно соображать, как сделать вид, что понимает, про что речь, только бы не понять этого по настоящему.

Он будет рыться в бесконечных шкафах, пытаясь найти какую-то папку, только бы не расставлять их в простом для поиска порядке и, тем более, не переходить на электронный документооборот.

Многие думают, будто «бюрократы это всё специально», чтобы не оказалось, что у них масса свободного времени. Они специально не пользуются компьютерами, специально хранят всё в беспорядке, но нет. Многие из них перерабатывают, многие носятся по двенадцать часов в день в мыле, от чего и срываются на коллег и посетителей. Просто усилие, требуемое для работы, им совершить гораздо тяжелее, чем в сто раз бо́льшие усилия, которые они совершают, когда пашут.

Во многих поликлиниках давно уже есть компьютеры, но карты пациентов всё ещё бумажные. Врачи вписывают в них что-то от руки, они вклеивают туда новые листы, они по сто раз пишут одно и то же, хотя компьютер уже у них на столе. В регистратуре работницы бегают между шкафами в поисках карты, а потом по этажам — чтобы отнести карту нужному врачу. Они бы могли всего этого не делать, врач мог бы одним кликом мыши получать доступ к электронной карте. Но всем пофиг. Писать, конечно, лень, но ещё более лень что-то изучать. Даже если на это уйдёт час, а сэкономлены будут годы. С высоты своего опыта он всё ещё может лечить людей машинально, но для часа обучения нужна осознанность, которую невозможно в себе вызвать, когда всё пофиг.

Это вовсе не плохие люди, они не хотят другим зла, а иногда даже хотят им добра. Они жалеют других людей, они даже могут хотеть им помочь. Однако их положение подобно положению матроса на тонущем корабле, наблюдающего как вся остальная команда потягивает чаёк и лениво обсуждает цвет ботинок боцмана. Они ведь на своей работе, в своём городе, в своей стране не одни. И всеобщий пофигизм затягивает их в свою пучину.

Я сам неоднократно под воздействием всеобщего пофигизма туда нырял. И каждый раз, с трудом выныривая, понимал, что часть меня всё-таки утонула. Я не смог вернуть себе тот изначальный непофиг, я лишь вынырнул из самой пучины к её кромке. Чуть дальше от кромки, чем выныривал в прошлый раз.

Возможно, другие нации знают способ хорошо работать просто за деньги. Но у нас так не получается. За деньги мы можем только приходить на работу. Однако если мы видим, что сделанное нами просто выбрасывается, поскольку клиентам оно, вообще говоря, тоже было пофиг — просто служебные обязанности подразумевали заказ. Если мы видим, что всё пофиг нашим коллегам, начальству, подчинённым. То накатывает невыразимая в словах тоска, от которой опускаются руки.

Если мы видим, что за нашим деянием не стои́т какая-то идея — всех накормить, всем дать жильё, открыть, дойти, свершить что-то глобальное, прийти в далёком будущем куда-то, куда мы пошли уже сейчас, то всем всё будет пофиг.

Чиновник, интуитивно понимая, что некое формальное требование вообще лишено смысла, не может себя пересилить и помочь посетителю этому требованию соответствовать. Как не мог бы ему помочь совершить любой другой бессмысленный ритуал. Точнее, как не мог бы помочь его совершить не просто посетителю, а очередному посетителю. Из многих сотен за месяц.

Сотрудник не может искать способы усовершенствования производства, если единственная цель оного — увеличение количества денег у кого-то в кармане.

Учёный не может что-то исследовать, если данное исследование — лишь для галочки. Чтобы «освоить бюджет».

Они все могли бы иметь личный интерес, который их двигал бы вперёд, несмотря на отсутствие так необходимой цели, но он потихоньку иссякает. И первые утратившие интерес ускорят потерю интереса у вторых.

На своей работе, в своём городе, в своей стране люди не одни, поэтому их утянут вниз другие. Но изначально это происходит, потому что работа, город и страна на самом деле не совсем свои. Их хочется ощущать своими, но ощущение рушится под натиском осознания, что всё это — какие-то очень сложные инструменты для отжима и отмыва денег третьими лицами, чьи намерения туманны и меркантильны.

Другие народы, быть может, умеют с этим справляться, но для нашего народа отчуждение является критическим. При отчуждении работы от работников, городов — от их жителей, страны — от её граждан с неизбежностью что-либо делать перестанут вообще все. Русские плевали на все формальные отношения с высокой колокольни. Они плевали на интересы бизнеса и деловую этику. Они плевали на трудовую дисциплину. Русский может запросто прокутить свалившиеся с небес деньги, но лишь крайняя нужда может его заставить делать то, во что он и его соратники ни капельки не верят.

Трудовой или военный подвиг русский совершает тогда, когда интуитивно понимает реальную полезность этого деяния. Общественную полезность — пусть даже всё «общество», на которое распространятся результаты этого подвига, состоит из трёх его товарищей. Русский совершает подвиг, когда за этим подвигом стоит хорошо обозначенная и с его точки зрения справедливая цель. Если цель ещё и великая, то русский совершает подвиг с поражающим воображение размахом. Но если цели нет или она недостойна или несправедлива, то ему абсолютно пофиг.

И без глобального адресата его усилий ему довольно быстро станет пофиг. И без устремлённых к цели соратников ему станет пофиг. И никакой «рачительный хозяин», никакой «диктатор», никакая «деловая этика», никакие «закон-есть-законы» его из этого состояния не вытащат.

Достойная, справедливая цель, прямая связь деятельности с общественным благом способны сотворить из русского необразованного крестьянина — великого учёного. Отсутствие всего этого даже великих учёных превратят в грядку с овощами. Всем будет пофиг.

Я не знаю что мне делать.. с переходом в 8 класс ухудшилась моя успеваемость.. в школе проблемы.Одноклассники достают, учителя принижают прилюдно и не считают за человека.У меня безответная любовь.Отношения в семье плохие.Всем пофиг на меня, этим людям даже не интересно как у меня дела, важно не мое психическое состояние, а оценки.И все.
Недавно начала резать себя. Часто задумываюсь о суициде.Если начинаю резаться-то не могу остановиться.Я так не могу... не хочу жить!
Поддержите сайт:

Кузя, возраст: 14 / 19.12.2015

Отклики:

Ирина, возраст: 28 / 20.12.2015

Милая, пожалуйста, остановись. Не стоит думать о таких вещах.Потому что, если сделаешь, то уже ничего не изменишь, обратной дороги не будет. Согласись, есть что терять, наверняка есть вещи,от которых ты получаешь удовольствие, любимые занятия. Я, например, очень люблю танцевать, природу, музыку и сладкое. Нет-нет и у меня подобные настроения, так как тоже не все гладко. Знаешь, к каким выводам я пришла? Нужно сосредоточиться на самом важном. Для меня, например, сейчас важно работать и преуспевать в этом. Думаю, для тебя важно думать о будущей профессии. У тебя сейчас хорошее время. Если начнешь хорошо учиться, потом поступишь в хороший институт, получишь профессию и спокойно будешь зарабатывать на жизнь. Просто расслабься, будь доброй ко всем, делай просто все задания, которые говорят учителя. Выкинь лишние мысли. Мысли о других людях могут казаться справедливыми, но мы не можем это изменить. Тебе нужно думать о том, чтобы в будущем у тебя все было хорошо. Важно стараться делать хорошо домашние задания, не перегружать себя лишними мыслями, успокоиться, думать о хорошем, улыбаться, давать себе отдых, общаться с людьми, стараться быть хорошей девочкой, стараться делать правильные поступки. Хочу повториться -не перегружай себя лишними мыслями. Жизнь не идеальна и в ней не все так, как нам кажется правильным, справедливым. Просто делай так, чтобы у тебя было все хорошо. Хорошо учись-это главное, ведь от этого зависит твоя материальная обеспеченность. Доброе отношение к людям, хорошее настроение, хорошие занятия, которые помогают тебе расслабляться и чувствовать себя хорошо. Общайся с людьми, учись у них хорошим качествам, будь доброжелательно. Наслаждайся жизнью. Таким образом, ты сформируешь себя как личность. Пройдёт немного времени и найдётся тот мужчина, который будет тебя любить всем сердцем и душой. Для этого нужно постараться, но не перетруждаться. Удачи тебе, от всего сердца! Живи!

Екатерина, возраст: 25 / 20.12.2015

Тоже самое когда-то происходило со мной. Сломанная психика, несчастная любовь, попытки суицида...К счастью, осталась жива.
Не надо обращать внимание на мнение людей. Надо найти удовлетворение в своём собственном мире. Читайте книги- они превосходные "друзья".

Алла, возраст: 26 / 24.12.2015

Весь мир делится на две категории людей: на обычных, которые просто живут и тех, которым "больше всех надо". И люди из второй категории обычно составляют наиболее активное меньшинство, но при этом именно они и меняют что-то на планете и оказывают какое-то влияние на историю и проч. Но я заметил одну проблему.

Например,кто-то озаботился экологией и он с небольшой компанией таких же "единоверцев" решил, например, очистить пляж от мусора и активно этим занялся. Но подавляющее большинство не заморачивается этой проблемой, продолжает засирать пляж и всем пофиг.

Другой активист озаботился судьбой белых медведей, которые страдают и погибают из-за таяния арктических льдов, нефтяники собираются там добывать нефть и при этом получать дотации от государства, чтобы это было выгодно и при этом есть угроза загрязнения этого относительно чистого региона и он постоянно поднимает кипишь по этому поводу. А всем пофиг!

Кто-то беспокоится судьбой несчастных индианцев, погибающих в нищете и холоде и не знающих Христа. Он едет миссионером в Индию, что-то там делает,кормит, проповедует, возможно, страдает, но всем остальным пофиг!

Кто-то решил изменить что-то в государстве, одел рыжую ленточку (или белую) и пошел на Майдан (или болотную площадь) . А его друзья, коллеги, соседи не пошли. Всем пофиг!

Кто-то всю ночь писал духовно-просветительский пост в Facebook: " Тора- уноквази квинтэсенция Божественного откровения" . А никто даже не лайкнул. Всем пофиг!

И вот тут, эти активисты, видя такое равнодушие начинают негодовать. Ну как можно быть такими равнодушными?! И некоторые становятся даже какими-то обозленными на весь мир, у них опускаются руки и т.п.

Что я хочу сказать по этому поводу. Помните фильм Матрица и помните фразу: " Нео, ты - избранный!!" Так вот, избранный был Нео, а не Дуся и не Фрося. У Дуси и Фроси другая миссия и другой предназначение. А спасать бабочек Южной Америки - это именно твое избрание! Безусловно, Дуся и Фрося могут помогать тебе, но не обязанны делать это, потому что это твоя миссия.

В конце каждого примера, я писал фразу "всем пофиг". Но на самом деле это не так. Да, пофиг, но не всем. Не надо ставить знак равенства между твоим окружением и жителями всей планеты Земля.

Согласно закона Парето "20 % людей обладают 80 % капитала, или 80 % пользователей посещают 20 % сайтов, 20 % покупателей или клиентов (постоянных) приносят 80 % прибыли" можно сказать, что только 20 процентов населения будут заинтересованы в твоей миссии. Их и ищи и не стыди оставшиеся 80 процентов.

Козьма Прутков сказал: «Многие вещи нам непонятны не потому, что наши понятия слабы; но потому, что сии вещи не входят в круг наших понятий» . Многим людям непонятна твоя миссия не потому что они плохие, просто у них другой круг интересов. Ищи людей своего круга. Они обязательно найдутся!

В общем, самое худшее, что можно сделать, это опустить руки и обозлится. Но надо помнить, что ты не один, и всегда найдутся единомышленники, иногда для этого достаточно расширить круг знакомых.

Рецензии

Все правильно! Нравится человеку что-то, считает он какое-то дело важным - ищи друзей и сторонников, образуйся! Злость и зависть да и другой негативзм, от неспособности правильно задать себе вопрос и найти на него ответ 😊
А ларчик может просто открываться!

Ежедневная аудитория портала Проза.ру - порядка 100 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более полумиллиона страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.

Программы не работают. Удивительно, как часто нам приходится мириться с этим. Вот всего лишь несколько, буквально, первых попавшихся проблем, с которыми я столкнулся на прошлой неделе.

• На моем iPhone 4s 3 гигабайта пространства занимает что-то, что iTunes определяет как “Other”. Никто не знает, что это за “другое” и предлагается либо стереть полностью настройки, либо “удалить и добавить еще раз почтовые аккаунты”. Вообще-то это проблема для меня, потому что на устройстве всего 16 гигабайт!
• Windows Indexing Service на моем десктопе работает уже 3 дня подряд. Решение? Удалить и пересоздать индекс. Справился всего лишь за день.
• На каждого человека на моем iPhone приходится 4, а иногда и 5 контактов. Я их всех связал, но они все равно показываются.
• В программе iMessage у меня есть один человек, который пишет мне и его сообщение показывается от одного из трех контактов с тем же именем. Чтобы пообщаться с ним мне нужно каждый раз узнавать от какого из “его” аккаунтов пришло сообщение.
• У Microsoft Outlook, наверное, никогда не получалось “корректно завершиться”.
• Поток фотографий из iCloud должен показывать последние 1000 картинок со всех моих iOs устройств. Мой показывает 734. Понятия не имею почему. Что делать? Удалить, переустановить, остановить, запустить, перезапустить.
• Куда делось почтовое сообщение, которое я тебе отсылал? Наверное, зависло в папке “Отправленное” в Outlook.
• Gmail нынче такой же тормозной как Outlook. Говорят, что нужно проверить не получило ли какое-то вредное приложение доступ к Gmail через OAuth. Проверил - таких нет.
• Я использую Microsoft Lync (корпоративный чат) на моих десктопах, двух ноутбуках, iPhone, iPad и еще парочке виртуалок. Несколько дней назад два экземпляра Lync не поладили и начали отлогинивать друг друга, сообщая “Вы зашли в Lync c нескольких разных мест”. Ага, как в анекдоте “- Доктор, когда я делаю вот так у меня болит. - А вы так не делайте”.
• Final Cut Pro падает при сохранении, если вы скроллите слишком быстро.
• В моем календаре в Windows 8 отмечены только дни рождения. Сотни бесполезных повторяющихся дней рождения людей, которых я даже не знаю
• iPhoto абсолютно бесполезен, когда у вас больше, чем несколько тысяч фоток.
• Про iTunes даже не хочется начинать.
• А еще Skype. Буквально все про Skype UI. А особенно изменение размера колонок в Skype для Mac.
• Google Chrome где-то после 19 версии изменил механизм регистрации себя как браузера по умолчанию в Windows и сломал полдюжины прложений (таких как Visual Studio), искавших определенный ключ в реестре, который остальные браузеры устанавливали.
• Мне надо давать ачивку на Xbox каждый раз, когда я нажимаю “Clear” в окошке оповещения iPhone.
• У меня есть два документа, которые я написал в Microsoft Word и которые теперь не открываются, потому что Word говорит: “Это не документы Word”.
• Три моих любимых сайта постоянно виснут в IE9. А еще два в Chrome. Никак не могу запомнить какие где.
• Из-за AdBlock мой Gmail 3 дня не работал, выдавая ошибки JavaScript, пока я не добавил исключение.

Всего лишь за одну неделю. Наверное, есть еще сотня таких проблем и все это накапливается как снежный ком.
Я работаю в Microsoft, моя личная жизнь - в продуктах Google, я пользуюсь устройствами Apple и все это отстой.

Ты один или вас много - всем пофиг.

1. Никто такого никогда не видел. Ты один и всем пофиг.
2. У всех такая проблема. Никто из разработчиков вам не верит. Вас много и всем пофиг.

И что теперь делать?

• Может быть мы слишком торопимся при разработке?
• Может быть проблема с качеством? Мы позабыли искусство и науку QA?
• Может быть проблема с людьми? Возможно, у разработчиков просто нет желания исправлять проблемы?

Думаю, все это вместе взятое. И исправлять ситуацию нужно всем вместе. Что вы думаете?
P.S. Если вы считаете, что я просто ною, так и скажите. Я жалуюсь не потому, что это все отстой, а потому что я ЗНАЮ, что мы можем сделать лучше.