Князь николай михайлович романов. Великий князь николай михайлович

Из истории: Николай Михайлович Нолинский (Скрябин) — советский композитор родился 24 апреля (6 мая) 1886 года в слободе Кукарка Нолинского уезда Вятской губернии.. ныне город Советск Кировской области. Скончался в Москве 20 июня 1966 года. В 1910 окончил юридический ф-т Казанского университета. Учился на регентских курсах при Казанском музыкальном училище РМО (класс скрипки; гармонию изучал у Р. Гуммерта). Сочинения: симфония (1941); марш для духового оркестра; для оркестра народных инструментов — симфония «Моя родина» (1948), фантазия, увертюры и др.; 9 струн. квартетов; хоры a cappella, песни и романсы на слова русских и советских поэтов; музыка к спектаклям драматического театра. Из откровений его брата Вячеслава Михайловича Молотова (Скрябина). — Обидели нашего товарища, — сказал мне В.И. Мурадели, возглавлявший Союз композиторов Москвы, где работал и я. Зовут обиженного — Николай Михайлович Нолинский.

Нолинский — это псевдоним. На самом деле он — Скрябин, как и Вячеслав Михайлович Молотов. Нолинский и Молотов — родные братья. И в этом суть вопроса. Когда Молотов угодил в «антипартийную группу» и Хрущев отстранил его от всех дел, беда обрушилось и на нашего композитора Нолинского. Его совершенно перестали исполнять в филармонии и на радио. Ни Хренников, ни я, — сокрушался Мурадели, — сделать ничего не могли. Директиву тогда спустили сверху. Сына Нолинского — Николая Самарина отозвали с дипломатической службы. Он оказался безработным… Короче — разгром семьи, связанной с Молотовым… А теперь, — подчеркнул В.И. Мурадели, — когда Леонид Ильич Брежнев исправляет ошибки Хрущева, «наломавшего дров», важно помочь Нолинскому восстановить его права. Мне сказали, — продолжал Мурадели, — что к 80-летию Николая Михайловича Нолинского Всесоюзному радио рекомендовано сделать концерт из произведений юбиляра, а сценарий концерта с подробными пояснениями о музыке предложено подготовить нам, в Союзе композиторов. Я поручаю это тебе, Владимир. Действовать надо незамедлительно. Созвонись с сыном Нолинского сегодня же. Юбилей — на носу!

Сын Нолинского — Николай Самарин, даровитый журналист и переводчик, интересный собеседник, ввел меня в курс дела, дал мне ноты и записи отца. И вот — я рядом с братом Молотова в его московской квартире на Хохловском переулке. Николай Михайлович тяжело болен. Он сидит в кресле и сбивчиво, глотая таблетки, останавливаясь через каждые два слова, рассказывает: — Раньше, когда Молотов был у власти, все мои коллеги — композиторы, известные исполнители (даже сам Сергей Яковлевич Лемешев) здоровались со мной за версту, охотно пели, играли мои произведения. Думали, что я на получение сталинских премий влияю? Смешно… Грустно… Никто и не подозревал, что мы с Вячеславом Михайловичем Молотовым годами не видимся. Он где-то там, в облаках, у Сталина, а я здесь, у Хренникова, по земле грешной ползаю. Когда-то, в юности мы с братом были вроде бы близки. Жили под одной крышей. В Вятке. У нас был свой семейный квартет. Струнный. Квартет четырех братьев! Вячеслав Михайлович был у нас альтистом. Переиграли мы, чуть ли не все квартеты Гайдна, Бетховена. Может, потому и сам я квартеты все время пишу. К тому же, увлекся живописью, рисовал запоем. Вятские леса рисовал. Видите? Все стены увешаны моими пейзажами. Да и в музыке у меня пейзажи. В песнях — тоже. На слова сына, Николая Самарина… Здоровье вот подводит. Я дал себе слово, что до юбилея своего и квартет еще напишу…

Слушая Николая Михайловича, я проникался к нему глубокой симпатией. Его музыка действительно была живописна, напоминала Римского-Корсакова, чем-то Чайковского, было в ней, порой, много детской наивности…

— Вы не можете себе представить, как отец вдохновлен предстоящей передачей по радио! — сказал мне Н. Самарин.

— Чем ближе юбилей, тем больше волнения.

Самарин звонил каждый день.

— Отец очень хочет видеть Вас, Володя, на своем юбилее. Двадцать второго июня. Придете?

Я обещал, что приду. Двадцать первого июня рано утром раздался звонок и рыдающий, потрясенный Николай Самарин едва произнес в трубку: «Володя! Папа… Мой… папа… умер».

…На похороны брата приехал Молотов, с женой и дочерью. Доброе лицо П.С. Жемчужиной — жены Молотова — напоминало мне родную тетю. А сам Вячеслав Михайлович, с детства знакомый по портретам, словно сошел со стены и стал реальностью. Невероятно! И до чего же он, Молотов, похож на Николая Михайловича! Отличает его только… пенсне…

Я поймал себя на том, что общение со стариком Нолинским, пусть и недолгое, оставило глубокий след, и теперь я невольно хотел перенести тональность симпатии на брата композитора… Во время погребения Нолинского убивались от горя два его сына. В полном смысле слова убивались. И вокруг плакали все. Мужчины тоже. Кроме… Молотова. Выучка «твердого искровца?» Он выглядел как изваяние. На челе — окаменелость. О брате сухо сказал одну лишь традиционную фразу: «Пусть земля ему будет пухом». Молотов как бы подтвердил: «Если выставить в музее плачущего большевика, целый день в музее торчали б ротозеи…» Железный человек, Вячеслав Михайлович. Железный…

Вместо юбилея 22 июня 1966 года в квартире Нолинского отмечали поминки. За столом верховодил Вано Ильич Мурадели.

— Я поднимаю бокал, — сказал он в привычном для себя стиле, — за триумфальное шествие музыки Нолинского! — Мы, советские люди, нуждаемся в такой музыке! И она заслуживает не меньшего распространения, чем музыка Шостаковича! У родственников покойного эти слова вызвали бурное одобрение. Но Молотов, казалось, совершенно не реагировал на сказанное. Однако, во время перерыва, «между горячим и сладким», когда гости разбрелись по квартире, Вячеслав Михайлович, обращаясь к Мурадели, разразился тирадой:

— У Нолинского есть одно преимущество по сравнению с Шостаковичем: он понятен народу. А Шостакович не очень. Талантлив? Да. Интересен? Для элиты. Я бы и сам, — продолжал Молотов, с удовольствием играл бы квартеты Шостаковича. Но народ здесь не причем…

Вано Ильич явно испытывал чувство неловкости оттого, что говорил Молотов. Тем более что это слышали и Г. Владимиров, помощник Мурадели, и деятель Музфонда СССР И. Пахомов, слышал это и я. С энтузиазмом прирожденного тамады Мурадели произнес:

— У нас на Кавказе, в Гори, где я рос, было поверие: если тебя знают горийцы-менгрелы, если ты популярен среди своих собратьев, тебе можно простить все! Все простить!! Наш Шостакович — в зените славы! И что бы мы ни говорили… — Шостаковичу создаем славу мы сами, — осадил вдруг композитора дипломат, популярный не только у горийцев-менгрелов. Так что о славе Шостаковича говорить не будем.

Покрасневший от смущения Вано Ильич хотел уже, наверное, «попросить тайм-аут». И желая вовлечь в разговор кого-то еще, тут же разыграл сценку: «А что скажет сам Владимир Ильич? Он ведь представляет у нас советское музыкознание!»

Я начал было высказываться на тему о том, что каждому слушателю необходимо приобрести «эстетический багаж», прежде чем общаться с искусством Шостаковича. И в качестве образцового примера привел В.М. Молотова, который в домашнем квартете переиграл западную классику… — Есть конкретный вопрос, — остановил меня Молотов. Любая картина Нолинского подобна народной песне. А как обстоит дело с народными песнями у Шостаковича?

Мурадели не дал мне ответить. И с азартом стал убеждать Молотова:

— Вся симфония «1905 год» — на цитатах русских революционных песен! В Финале там с огромной зажигательной силой звучит «Варшавянка»! Когда слушаю, мне хочется выбежать на улицу с красным знаменем!

Пафос Мурадели снова оказался напрасным.

— Это специальная задача, — возразил Молотов. 1905 год — одно, а наше время — совсем другое. Где же народные песни в обрисовке нашего времени? Где наши уличные песни?

— Восьмой квартет Шостаковича, — сказал я как можно сдержаннее, — не 1905 год, но там тоже есть народная песня «Замучен тяжелой неволей».

— Вот именно! — воскликнул Молотов, и его статичная фигура вдруг оживилась. Замучен тяжелой неволей — это содержание всех симфоний Шостаковича, всей его музыки! Непонятно только, кто замучен и кем замучен? (Молотов акцентировал «кто» и «кем»).

— Во времена «культа личности», — осмелился я заметить, — оказался замученным невинный Всеволод Эмильевич Мейерхольд — друг Шостаковича. Талантливейший режиссер!

— Когда строится новое общество, вполне естественно, что пострадать может тот, кто новое общество недостаточно понимает. И Ваш «невинный» режиссер — тоже. Великие свершения требуют жертв. Это неоспоримо. А держать камень за пазухой — удел недоброжелателей. «Замучен тяжелой неволей» у Шостаковича — обвинение. Тяжкое обвинение. Против кого? Приходится гадать! Вот народ и не хочет слушать Шостаковича. Так что с песнями наших улиц не получается. Молотов говорил тоном генерального прокурора, не терпящим возражений. В его тембре было столько жесткости, столько «наступательных интонаций», что мне стало как-то совсем уж не по себе. Мурадели, видимо, тоже почувствовал что-то не то, но, собрав силы, улыбнулся. И показывая мне, музыковеду, как нужно защищать честь композиторского цеха, заметил:

— В Трио памяти Соллертинского звучит еврейская мелодия, взятая с улицы. Эта тема…

— Еврейское не обязаны понимать все, — прервал композитора Молотов. Всему есть свое время и место.

Эти слова дипломата меня буквально ранили. Но, стараясь держать себя в руках, я «спокойно» сказал:

— Сегодня 22 июня. Ровно 25 лет назад, Вячеслав Михайлович, я со своим братом Гришей слушал Ваше выступление по радио, где Вы сообщали о вероломном нападении гитлеровской Германии: «Наше дело Правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами». Трио Шостаковича, о котором упомянул Вано Ильич — словно о моих погибших, растерзанных родственниках. Это — тоже цена Победы. И в еврейском «танце смерти» Шостаковича…

— Гитлер хотел ликвидировать не только евреев, — срезал меня Молотов, — но и цыган и славян. У него была большая программа. Тон, которым говорилось о «большой программе» обескураживал бесчувственностью. Я осекся… Но Мурадели не сдавался. Как ему казалось, он нашел «убийственный аргумент» в пользу Шостаковича:

— Вы знаете, Вячеслав Михайлович, какая современная и подлинно народная цитата есть у Шостаковича, вернее ставшая народной?

— Какая же? — беззвучно спросил Молотов. И глаза его совсем потухли.

— Это народное изречение из Вашего выступления, Вячеслав Михайлович: «В наш век все дороги ведут к коммунизму!»

— «Песня мира» на стихи Долматовского, — невозмутимо констатировал Молотов. Там моя фраза — на периферии. Там главное — общий лозунг «Мир победит войну!» И разве это песня улицы? Песня улицы, как уже сказали, должна зажигать, а у Шостаковича много повествовательного. Так что с песнями улицы не получается. А вот «замучен тяжелой неволей» — это сильно. Но кому это нужно? Голая правда еще не реализм. Голую правду надо корректировать. В нужном обществу направлении…

Тягостную паузу нарушил Вано Ильич, нарочито растянув (словно бы нараспев) стандартный постулат советской эстетики: «Ко-нечно, сма-ковать трагедию не сле-ду-ет!» А потом, продолжая «разряжать атмосферу», вдруг театрально «смодулировал» на меня: «Верно я говорю, Владимир Ильич? Насчет того, что не следует смаковать трагедию, верно я говорю?» В голосе Вано Ильича сквозила ирония. Уловив эту тональность, Молотов мгновенно снял ее:

— Не стоит шутить насчет трагедии. Мы ведь говорим только о музыке. Какой она должна быть? В Постановлении ЦК все сказано.

На этот раз слова Молотова сильно обожгли Вано Ильича, по-своему тоже немало пережившего от публикации злобного партийного документа «Об опере Мурадели».

— Расставим точки над i, — металлически проскрипел голос Вано Ильича. Если иметь в виду Постановление ЦК 48 года о музыке, то оно ведь было пересмотрено.

— Не все, что пересмотрено — истинно, — отрезал в своем стиле Молотов. Сталин знал, что он делает!

— Но ведь Сталин арестовал Полину Самуиловну, Вашу жену! — почти закричал я. — Полина Самуиловна делала ошибки! Она наслушалась Голду Меир, — спокойно ответил Молотов.

— С послом Израиля надо было быть осторожнее. …Пожалуйте к столу! К столу, — повторил женский голос. «Спасительный» голос! Разговор за чаем уже не клеился. Мурадели потерял «тонус». И все молчали. Продолжая смотреть на Молотова, я думал о том, что теперь совсем иначе воспринимаю его. Любопытство напрочь исчезло. Я видел перед собой верного соратника Сталина, ничуть не изменявшего принципам тоталитаризма. Я видел и говорил с одним из тех страшнейших людей столетия, которых Евтушенко назвал «наследниками Сталина». Но ведь с этими людьми продолжалась жизнь Шостаковича! С этими! Никто иной, как Молотов приказал создать «комиссию по изучению возможности возобновления постановки оперы Шостаковича «Катерина Измайлова». И мы ведь знали, что комиссия, поощряемая шефом, вынесла отрицательное решение, и обосновала это тем, что статья «Правды» «Сумбур вместо музыки» вовсе не потеряла своей актуальности. Статью никто не отменял! И кто же мог отменить ее, если у руля продолжали стоять «наследники Сталина»? Даже то немногое, что было пересмотрено новым временем, «наследниками Сталина» возвращалось вспять.

Не все, что пересмотрено — истинно.

Голую правду надо корректировать.

Еврейское не обязаны понимать все.

Народ не хочет слушать Шостаковича.

Право же, легко предположить, что Шостакович явно досаждал «семейному альтисту». В том числе и еврейскими «флюидами». Чисто музыкальными. » Переваривал» ли их Министр Иностранных дел? Ведь если с раздражением говорилось, что еврейское не обязаны понимать все, то, надо думать, не только музыка, но и речь окружающая должна быть очищена от инородных примесей. Хорошо еще, что Полина Семеновна Жемчужина говорила по-русски без откровенно еврейского налета, лишь слегка выдавая свое генетическое «я». Кричащий парадокс, однако, в том, что мириться с еврейками, встречавшимися на пути, член советского Правительства никак не хотел.

Когда-то моя консерваторская соученица — Ата Лахути, дочь известного таджикского поэта Абулькасима Лахути — бывшего иранского революционера-коммуниста (одно время горячо поддержанного и даже обласканного Сталиным) рассказывала мне, что Молотов пытался убедить ее отца разойтись с матерью: «Зачем Вам жена еврейка? Мы найдем Вам подходящую пару…» И это советовал человек, сам женатый на еврейской женщине. Впрочем, когда Сталин сообщил Молотову о том, что его супруга уличена в политической неблагонадежности, Вячеслав Михайлович сей же момент позвонил Жемчужиной с требованием немедленно расторгнуть брак. Вот вам — свидетельство холопской верноподданности интеллектуала, а заодно и наглядный урок неукоснительного следования так называемым интернациональным принципам партии. Какой? Фашистов? Сталинских коммунистов?

Мой коллега — музыковед Лев Васильевич Данилевич, одно время возглавлявший Комиссию музыкальной критики Союза Композиторов СССР, а до того работавший крупным начальником во Всесоюзном Радио, свидетельствовал: «О встрече Молотова с Риббентропом наше радио передавало с большим пафосом (чрезвычайное событие!), но после внеочередного и срочного информационного сообщения график обычных радиопередач был восстановлен, и милая дикторша лирически произнесла: «Передаем русские романсы. — «Ворон к ворону летит». Вы бы видели как этот факт, сблизивший Молотова-Риббентропа, с неожиданным комментарием «ворон к ворону летит» развеселил Шостаковича. Он потирал руки от удовольствия…»

Разумеется, Дмитрий Дмитриевич лично бывавший на приемах в апартаментах «ворона», хорошо знал во что обходится ему карканье Второго лица в государстве. И смена эпох — от Сталина к Хрущеву, а затем и к Брежневу мало изменила портрет «верного сына партии», — ультра-интеллектуала, исполнявшего музыкальную классику!

Я вспомнил: ведь и Гитлер, по свидетельству очевидцев, сносно играл на рояле Увертюру к «Мейстерзингерам» Вагнера. И Гитлер писал картины (в молодости — художник). «Наследник Сталина», рядом с которым я находился несколько часов, сам был готов играть квартеты Шостаковича, но тоталитарная сущность «наследника» подсказывала ему, что музыка Шостаковича говорила неоткорректированную, чистую правду о нашем времени. Правду, которую, согласно чутью «правдоискателей — реалистов » нельзя было оставлять даже в архивах! И не потому ли «наследники Сталина» архивы испепелили?

…Хорошая и чуткая еврейская жена, отбывшая срок в сталинских казематах. Интеллигентнейший брат — трогательный и честный композитор. Талантливая дочь… Интересный журналист — племянник. Эти люди были рядом с Молотовым. Но изменили ли они что-нибудь в его облике?

…Именитый английский историк Алан Буллок в своей книге «Гитлер и Сталин» сообщает читателям, что В.М. Молотов (Скрябин) имел прямое отношение к Великому русскому композитору Александру Николаевичу Скрябину. Молотов, согласно Буллоку, — племянник Скрябина. А ведь родная дочь Великого композитора России (жена французского публициста*)) во время гитлеровской оккупации стала активной участницей Французского Сопротивления и, рискуя жизнью, спасала евреев, тайно переправляя их в нейтральную и тихую Швейцарию. В бою дочь А.Н. Скрябина — Ариадна была убита фашистами. И посмертно награждена высшим орденом Франции.

Знал ли об этом Министр Иностранных дел СССР? Не зазорно, наверное, было бы поинтересоваться этими фактами, даже если б Вячеслав Михайлович и не был бы родственником погибшей героини: все-таки (на худой-то конец) — речь о подвиге бывшей соотечественницы и однофамилицы, дочери гениального музыканта, чьим именем вечно будет гордиться Россия! А что Молотов? Никто и ничто не могло противостоять закваске сталинского соратника… Необратимость психологии, воспитанной тоталитаризмом…

Прошлое в людях до конца не исчезает. Потому-то и водил сорок лет по пустыне свой измученный народ Моисей, народ, не желавший полностью расстаться, навсегда порвать с египетским рабством. На Землю обетованную могли войти лишь следующие поколения — те, кто не жил в плену, чей дух был свободен. В каком-то смысле и эта мудрость оплодотворяла творческую фантазию Шостаковича. Несчастных «приверженцев» рабства он не столько ненавидел, сколько жалел. Сочувствие выражал и тем, кто по иронии судьбы был родственником «рабовладельцев». В союзе композиторов я слышал от многих, что Нолинского Шостакович пытался защитить в период «опалы Молотова». Изучал ли Шостакович Библию? Скорее стихийно следовал законам этики и морали, провозглашенным Книгой книг…

<= песни Николая Михайловича Нолинского (Скрябина) можно прослушать здесь.

Материал подготовила Е. Ершова.

Н.Обухова Ночь темна/N.Obukhova N.Nolinsky Romance

На фото: Николай Михайлович Нолинский (Скрябин) — советский композитор. Николай Михайлович родной брат Вячеслава Михайловича Молотова (Скрябина).

Биография

Первый из семи детей великого князя Михаила Николаевича и Ольги Федоровны (до замужества Цецилия Августа, принцесса и маркграфиня Баденская, младшая дочь великого герцога Леопольда Баденского и Софии Вильгельмины Шведской).

Первый офицерский чин получил в 1875 году; с 1877 года в звании штабс-капитана прикомандирован к переменному составу Кавказской учебной роты, с 1879 года - к Кавказскому 2-у стрелковому батальону .

В 1909 году после смерти отца наследовал огромное состояние, в том числе имения Грушевское в 75 066 десятин и Боржомское в 69 513 десятин.

Результаты греческого плебисцита

Среди тех, кого вписали греки, был и Николай Михайлович, он занял девятое место и набрал менее 0,01 процента голосов. Правда, следует признать, что представители российского, британского и французского царствующих домов не могли занимать греческий трон согласно Лондонской конференции 1832 года .

Первая мировая война и революции 1917 года

К чему затеяли эту убийственную войну, каковы будут ее конечные результаты? Одно для меня ясно - во всех странах произойдут громадные перевороты. Мне мнится крах многих монархий и триумф мирового социализма. У нас на Руси не обойдется без крупных волнений и беспорядков.

C 28 июля 1914 года он состоял в распоряжении главнокомандующего армиями Юго-Западного фронта .

Николай Михайлович придерживался либеральных оппозиционных взглядов, за что получил в светских кругах прозвище Филипп Эгалите в честь видного деятеля французской революции, принца крови и родственника Людовика XVI. Прозвище оказалось провидческим - великий князь, как и Филипп Эгалите, разделил участь монарха и был казнён во время революции.

Его младший брат великий князь Александр Михайлович в своих эмигрантских мемуарах писал:

Нас называли «опасными радикалами»; первая часть прозвища «опасные» отражала досаду придворных кругов, вторая - «радикалы», быть может, и соответствовала истине, но зависела всецело от смысла, придаваемого этому слову, которым нередко злоупотребляют. Мой старший брат Николай Михайлович был несомненно самым «радикальным» и самым одаренным членом нашей семьи. Моя мать мечтала о его блестящей военной карьере, и, чтобы доставить ей удовольствие, мой брат Николай окончил военное училище с отличием. Однако истинное его призвание было в отвлеченных исторических изысканиях. <…> Постепенно он отдалялся от связей с военным миром и проводил все своё время в исторических архивах С. Петербурга и Парижа . Его монументальная биография Императора Александра I , написанная после долгих лет собирания материалов и проверки дат, останется непревзойденной в исторической русской литературе. <…> Книга, которая была переведена на французский язык, произвела сенсацию в среде французских наполеонистов , заставив их пересмотреть, исправить и даже пересоставить целый ряд исторических трактатов. <…> Николаю Михайловичу было, по-видимому, определённо неприятно объяснять многое из того, что происходило в России, своим друзьям в Коллеж де Франс и в Палате депутатов . Не могу сказать, чтобы я был вполне согласен с его «офранцуженными» политическими симпатиями. Будучи горячим поклонником парламентарного строя и убежденным почитателем словесных дуэлей Клемансо - Жореса, он не хотел допустить того, что создание в России конституционного строя по образцу III французской республики закончилось бы полным провалом. Истина заключалась в том, что он родился не в той стране, где ему следовало бы родиться.

Являлся наиболее радикальным оппонентом царствующего монарха из числа великих князей, чья оппозиционная позиция в 1916-1917 годах в отношении проводимого царём и его правительством курса получила название «великокняжеская фронда». Одобрил убийство Г. Е. Распутина :21-22 .

31 декабря 1916 года за участие в «фронде» получил приказание Николая II выехать в своё имение Грушёвку, которое исполнил 1 января 1917 года. Возвратился в столицу 1 марта 1917 года после начала Февральской революции . С радостью воспринял революционные события :358 и признал власть Временного правительства.

Однако очень скоро во взглядах Николая Михайловича наступило разочарование в происходивших в России революционных событиях. 16 марта 1917 года он был уволен из Русской армии. Французский посол М. Палеолог записал в своём дневнике 5 мая 1917 года:

Прощальный визит великому князю Николаю Михайловичу. Как далёк он от великолепного оптимизма, который он проявлял в начале нового режима!… в то время, как он проводил меня через салоны в вестибюль, в голосе его слышалось волнение… - Не могу же я забыть, что я висельник! :416

Ссылка и убийство

После Октябрьской революции Николай Михайлович, как и остальные представители дома Романовых, подвергся преследованию со стороны Советской власти. В марте 1918 года было принято решение о его ссылке с братом Георгием Михайловичем и кузеном Дмитрием Константиновичем в Вологду . В Вологде он пробыл с 3 апреля по 21 июля 1918 года :66-67, 135 Проживал по адресу Златоустинская набережная 6 б (ныне Набережная VI-й Армии, 99А), в 2 комнатах на 2 этаже дома, расположенного в глубине квартала. Вместе с ним в ссылке находился его адъютант генерал Брюммер :69-70 . В ссылке великий князь активно общался с иностранными дипломатами. Французский посол Жозеф Нуланс и секретарь посольства граф Луи де Робиен посещали Николая Михайловича в доме на Златоустинской набережной и оставили описание жилища, имеющее большое значение для сохранения дома как памятника истории. Представители Великобритании предлагали Романовым бежать с подложными паспортами, но они отказались :116-121 . 1 июля 1918 года Николай Михайлович был арестован, а 21 июля 1918 года перевезен в Петроград, где содержался в Доме предварительного заключения .

9 января 1919 г. Президиум ВЧК (в заседании участвовали Я. Х. Петерс , М. И. Лацис , И. К. Ксенофонтов и секретарь О. Я. Мурнек) вынес постановление «Приговор ВЧК к лицам бывшей императорской своры - утвердить, сообщив об этом в ЦИК» . Несмотря на ходатайства Академии наук и Максима Горького , Ленин подтвердил приговор с формулировкой «революция не нуждается в историках» .

Николай Михайлович был расстрелян большевиками в Петропавловской крепости в последнюю декаду января 1919 года вместе с ещё тремя великими князьями - своим родным братом Георгием Михайловичем и двоюродными - Павлом Александровичем и Дмитрием Константиновичем . Жена Павла Александровича, княгиня Ольга Палей , писала :

Один старый тюремный служитель, видевший казнь, рассказал… В среду Павла, одного, привезли на Гороховую и продержали до десяти вечера. Потом объявили, что увозят без вещей. С Гороховой привезли в Петропавловку. Трёх других великих князей доставили со Шпалерной . Всех вместе отвели в тюрьму Трубецкого бастиона . В три ночи солдаты, по фамилии Благовидов и Соловьев, вывели их голыми по пояс и провели на территорию Монетного двора , где у крепостной стены напротив собора была вырыта общая могила, где уже лежали тринадцать трупов. Поставили князей на краю и открыли по ним стрельбу.

Командовал экзекуционным отрядом некий Гордиенко, тюремный надзиратель, получавший в своё время ценные подарки из Кабинета Его Величества. Вероятно, Николай Михайлович был похоронен на месте расстрела в братской могиле. Сообщение о расстреле великих князей было опубликовано 31 января 1919 года в «Петроградской правде» .

Был единственным из казнённых большевиками Романовых, кого Русская православная церковь заграницей в 1981 году не стала причислять к лику святых .

Основным его вкладом были серии публикаций под названием «Memoires sur les Lepidopteres», известные как «Работы Романова». Он первым описал кавказский подвид Papilio alexanor orientalis . В течение 1884-1897 годов Н. М. Романов опубликовал 9 томов своей фундаментальной серии, которые сейчас являются библиографической редкостью, но ими до сих пор пользуются, так как они содержат первоначальные описания десятков видов. Наиболее важными являются красивый окрас бабочек и стадии их развития. Печатная промышленность того времени не давала возможности создать качественные цветные иллюстрации, поэтому печатались только контуры бабочек, которые потом от руки раскрашивались акварельными красками. По финансовым и техническим причинам значительная часть рисунков осталась нераскрашенной. В 1900 году Романов подарил всю свою коллекцию , в Санкт-Петербург . К тому времени она стала одной из самых крупных частных коллекций бабочек, содержащей более 110 000 особей, из которых примерно 18 000 были палеарктическими . Коллекция помещалась в 30 сейфов. В этой коллекции было много типовых особей. Они хранятся в Санкт-Петербурге, и бабочки из этой коллекции имеют этикетки на белой бумаге с рисунком царской короны в верхней части и текстом «Собрано Великим князем Николаем Михайловичем». Один из сейфов, который хранился в Ликани , был привезен в 1900 году в Кавказский музей в Тифлисе .

Виды и подвиды, названные Г. Е. Грум-Гржимайло и Г. Христофом в честь Н. М. Романова:

• Желтушка Романова (Colias romanovi Grum-Grshimailo, 1885) - вид бабочек из семейства белянок ;
• Шашечница Романова (Melitaea romanovi Grum-Grshimailo, 1891) - вид бабочек из семейства

Николай Михайлович Мишуков - музыкант, педагог, режиссер, псковский композитор, заслуженный работник культуры Российской Федерации и заслуженный деятель искусств Карелии.

Автор вокально-хоровых сборников "Пою тебя, Карелия", "И уходит все дальше война", "Любовный разговор", "О работе русских народных песен", "…И вырос я в лесном краю", "Над "Покровской" кружат облака" и большого количества романсов и песен. Его хоровые сочинения входят в репертуар профессиональных и самодеятельных творческих коллективов.

Николай Михайлович родился 21 декабря 1932 года в Кировске (Мурманская область). В 1957 году он окончил Петрозаводское музыкальное училище, в 1964 - Ленинградскую консерваторию имени Н. А. Римского-Корсакова.

В 1970 году Н.М. Мишуков переехал в Псков, где руководил Псковским хором русской песни, студенческой хоровой капеллой Псковского государственного университета.

Он является автором около 500 музыкальных произведений (хоров, романсов, инструментальных пьес, песен). Работал в соавторстве с псковскими поэтами О. Тиммерманом, И. Виноградовым, Л. Маляковым, С. Золотцевым, В. Мухиным. В Пскове Николая Михайловича знают и любят, по достоинству оценивают его творческие заслуги. Неоднократно он назначался главным дирижером Праздников песни и концертов, посвященных Псковским праздникам Поэзии. В течение ряда лет Н.М. Мишуков возглавлял Псковское отделение Всероссийского музыкального общества. Как композитор, он долгое время являлся председателем творческого объединения самодеятельных композиторов и выпустил в свет сборники своих песен. Одна из них "Не представить Россию без Пскова" является своеобразным гимном городу. Н.М. Мишуков награждён множеством правительственных и ведомственных наград: юбилейной медалью "За доблестный труд", "Ветеран труда", орденом "Знак Почёта", знаками "Отличник народного просвещения РСФСР", "За отличную работу", "Отличник культурного шефства над селом", "За достижения в самодеятельном творчестве". Является Почётным гражданином города Пскова.

Источник:

Библиография

Николай Мишуков. Годы и творчество / Мишуков Николай Михайлович; Скородумов Владимир: к 80-летию со дня рождения: видеоочерк / Псковский областной центр народного творчества; сценарий Владимира Скородумова; видео и фотосъемка Владимира Скородумова и Вячеслава Рахмана; текст читает заслуженный артист РФ Сергей Попков. - Псков: ПОЦНТ, 2012. - 1 видеодиск (10 мин). - Загл. с тит. экрана.

Статьи

1. Кузнецов В.А. Заслуженный работник культуры России, композитор, заслуженный деятель искусств Карелии Николай Мишуков / Кузнецов В. А. // Кузнецов В. А. За что боролись?.. : сатирическая графика, дружеские шаржи, юмор: [альбом]. - Псков, 2014. - С. 86.

2. Иванова А. Николай Мишуков отметил 80-летие / Иванова А. // Псковская правда (Псковская область). - 2012. - 26 дек. (N 297). - С. 47. - С фото.

21 декабря 2012 года исполнилось 80 лет Н. М. Мишукову, заслуженному работнику культуры, члену Союза композиторов, автору гимна нашего города, почетному гражданину города Пскова.

3. Мишуков Н.М. Мастер, Маргарита и Русский народный хор: [о творческой деятельности коллектива] : беседа с рук. Русского народного хора, засл. работником культуры Николаем Мишуковым / Н. М. Мишуков; зап. Р. Романов // Псковская провинция (Псковский р-н). - 2008. - 10 апр. - С. 20.
К 50-летию со дня образования Русского народного хора.

4. Декабрьские вечера Николая Мишукова // Псковская правда (г. Псков). - 2007. - 13 дек. - С. 13.
О творческих вечерах композитора Николая Михайловича Мишукова, приуроченных к его 75-летию в Пскове.

5. Арсеньева А. Его величество искусство / А. Арсеньева // Новости Пскова (г. Псков). - 2005. - 14 апр. - С. 3.
О концерте русского народного хора под руководством Н.М. Мишукова, Псков.

6. Петрова М. Псковский Олимп / М. Петрова // Время - псковское (г. Псков). - 2005. - 3 нояб. - С. 16.
О творчестве композитора Николая Мишукова, о созданной им хоровой капелле в ПГПУ, Псков.

7. Мишуков Н. "Труд создал людей, а искусство - человека": [Беседа с композитором, бессменным руководителем русского народного хора Н. М. Мишуковым. Фото / Зап. Л. Малкова] / Н. Мишуков // Псковская правда. - 2004. - 26 мая. - С. 8.

8. Мишуков Николай Михайлович // Лучшие люди России: энцикл. / гл. ред. А.В. Бруй. - Москва: Спец-Адрес, 2003. - Вып. 5. - С. 437.

9. Орден Куопио - псковскому композитору [Николаю Михайловичу Мишукову. Фото] // Панорама 7 дней. - 2003. - № 34. - С. 17.

10. Павлова Л. Народная дипломатия - путь к доверию и сотрудничеству / Л. Павлова // Стерх. - 2003. - 20 авг. (№94). - С. 8.

11. Мишуков Н. М. "Я верю в ту звезду, которую зажигаю сам": [Беседа с композитором Н. Мишуковым о творчестве его накануне 70-летия. Фото. / Беседовала С. Андреева] / Н. М. Мишуков // Новости Пскова. - 2002. - 20 дек. - С. 5.

12. Мишуков Н.М. Праздник вместе "С песней Мишукова": [Беседа с композитором Николаем Михайловичем Мишуковым о жизни и творчестве в связи с 70-летием композитора. Фото. / Беседовала Е. Хозяинова] / Н. М. Мишуков // Стерх. - 2002. - 13 дек. (№146). - С. 7.

13. [Указ президента РФ: О награждении медалью Пушкина] // Псковская правда. - 2000. - 8 авг. - С. 2.

14. Ефимова И. В подарок "Любовный разговор" // Новости Пскова. - 1998. - 23 янв.

15. Ефимова И. До новых юбилеев / Ефимова И., Журавский И. Фото. // Новости Пскова. - 1997. - 24 дек.

16. Ефимова И . "Тебе любовь и жизнь моя…" / Ефимова И., Журавский И. Фото. // Новости Пскова. - 1997. - 22 дек.

17. Ефимова И . "Я счастлив тем, что здесь живу" / Ефимова И., Журавский И. Фото. // Новости Пскова. - 1997. - 2 дек.

18. Золотцев С. Духовно то, что душевно // Псковская правда. - 1996. - 23 марта.

19. Яземова Е.И. Число "13" - оказалось счастливым числом: [О творчестве лауреата премии Администрации Псков. обл. Н. М. Мишукове] // Псковская правда. - 1996. - 4 сент.

21. Половников В. Кто же он - Николай Михайлович Мишуков? [о жизни и творчестве композитора] // Новости Пскова. - 1995. - 20 июля.

22. Мишуков Н. М. Будет вечная музыка [Интервью с руководителем Псковского русского народного хора, почетным гражданином Пскова Николаем Михайловичем Мишуковым / Записывала С. Андреева] // Новости Пскова. - 1995. - 19 авг.

Нотные издания

1. Гореликова Татьяна Викторовна. Песня - голос души: [песенный сборник] / Гореликова Татьяна Викторовна / Татьяна Гореликова; [Н. Мишуков; В. Рахман; Ю. Шаров; Ю. Скопенко; К. Быков; Д. Лебедева; З. Чернева; Л. Радионова]. - Псков: [Дом печати], 2012. - 141, с., 3 л. цв. ил. - Изд. с инв. номером 1116BNM с автогр. авт.

2. Десять обработок русских народных песен : для хора. Вып. 2 / Николай Мишуков. - Псков: Б. и., 1998. - 26 с.

3. Если есть у России душа, то она называется Псковом : песни псков. авторов. - Псков: Псковский областной центр народного творчества, 2003. - 87 с.

4. Мишуков Н. М. …И вырос я в краю лесном: 16 хоров без сопровожд. / Николай Мишуков. - Псков: Б. и., 2000. - 72 с.

5. Мишуков Н. М. И уходит все дальше война: песни разных лет на стихи поэтов Псковщины / Николай Мишуков. - Псков: Отчизна, 1995. - 43 с.

6. Мишуков Н. М. Любовный разговор: сб. песен. Вып. 1 / Николай Мишуков. - Псков: ЦНТИ, 1997. - 39 с. - (Юбилею автора посвящается).

7. Мишуков Н. М. Над "Покровской" кружат облака: для голоса (хора) и фп. / Николай Мишуков. - Псков: Обл. центр нар. творчества, 2000. - 56 с.

8. Мишуков Н.М. О Родине, о мире, о любви: для голоса и фп. / Н. Мишуков. - Псков: Издательство Псковского областного центра народного творчества, 2003. - 68 с. - (К 1100-летию г. Пскова).

9. Мишуков Николай Михайлович. От любви не устают: стихотворения, песни / Мишуков Николай Михайлович - Псков: Б. и., 1999. - 104 с.

10. Мишуков Николай Михайлович. Отчий край: сборник / Мишуков Николай Михайлович / Николай Мишуков. - Псков: ЛОГОС Плюс, 2015. - 55 с. - К 70-летию Великой Победы.

11. Мишуков Н. М. Песни: для голоса и хора в сопровожд. фп. / Николай Мишуков. - Псков: Науч.-метод. центр нар. творчества и культ. - просвет. работы, 1981. - 67 с. - (Песни и музыка псковских авторов).

12. Мишуков Н.М. Песни и музыка псковских авторов: [для голоса и хора в сопровожд. фп.] / Н. М. Мишуков; Упр. культуры исполн. комитета Псков. обл. совета нар. депутатов. Научно-метод. центр нар. творчества и культурно-просвет. работы. Хоровое о-во Псков. обл. - Псков: [Б. и.], 1981. - 67 с.

13. Мишуков Николай Михайлович. Появление: [стихотворения, песни] / Мишуков Николай Михайлович / Николай Мишуков. - Псков: Логос, 2009. - 227 с.

14. Мишуков Н. М. Приходи к нам, человек / Николай Мишуков; сл. О. Тиммермана. - Рукопись. - 2 с.

15. Мишуков Н. Псковский говорок / Н. Мишуков. - [Б. м. : б. и., 19--]. - 3 c.

16. Не представить Россию без Пскова : песни на стихи Евгения Изюмова. - [Псков: б. и., 19--]. - 27 с.

Его отцом был Великий Князь Михаил Николаевич (пятый из шести сыновей Императора Николая I Павловича), а мать - Ольга Феодоровна (урождённая Цецилия-Августа, Принцесса и Маркграфиня Баденская)

Когда ему исполнилось три года отец переехал на Кавказ, где Великий Князь провёл своё детство. Как и все его братья, он влюбился в Кавказ и его мягкий климат, которому всегда предпочитал холодную и дождливую столицу Империи.

Будучи воспитанным в спартанских традициях своего Августейшего Деда - Императора Николая I, он с юных лет спал на походной солдатской кровати, а закаляя себя, обливался холодной водой, уделяя также особое внимание физическим упражнениям.

Однако главной страстью юного Великого Князя была учёба и постоянная тяга к знаниям в самых различных областях гуманитарных наук.

По сложившейся традиции в среде Великих Князей, Николай избрал карьеру военного и оправдав надежды матери с отличием закончил Павловское Военное училище.

В русско-турецкой войне 1877-1878 годов он уже Поручик Конной артиллерии и за проявленную на полях сражений личную храбрость был награжден Военным Орденом Святого Георгия IV степени. По окончании войны Николай Михайлович окончил Академию Генерального штаба и с 1884 по 1903 год занимал в армии различные командные должности: Командир 16-го Гренадерского Мингрельского полка, Шеф 13-й Артиллерийской бригады 82 Пехотного Дагестанского полка, Командир Кавказской Гренадерской дивизии и т.д. Дослужившись до чина Генерала от Инфантерии, был назначен Генерал-Адъютантом Николая II.

Но военная служба не прельщала Великого Князя, так как более всего его привлекала Российская история. Но не история вообще, а конкретный её период - эпоха правления Императора Александра I, самого интересного, на его взгляд, времени в которое происходил рост самосознания русского общества.

В 1903 году Великий Князь подает в отставку и довольно быстро приобретает репутацию «опасного либерала», русского «принца Эгалитэ». Конечно же, воззрения Великого Князя были самого безобидного свойства, однако одно то, что Николай Михайлович любил откровенно делиться своими взглядами в аристократической среде, что в конечном итоге привело к тому, что в их глазах он выглядел чуть ли не революционером.

Великий князь Николай Михайлович был Председателем Русского Исторического Общества, а также возглавлял Русское Географическое Общество, Общество защиты и сохранения памятников искусства и старины. В 1913 году он был избран Почетным Председателем Общества друзей Румянцевского музея. Уделяя много времени изучению истории России, Великий князь оставил после себя большое литературно-историческое наследие, наиболее фундаментальным из которого является его труд «Император Александр I. Опыт исторического исследования» в 2-х томах (на французском языке. СПб., 1912. 2-е изд., 1914). И несмотря на обилие научной литературы об эпохе Александра I, эта книга явилась новым словом о «сфинксе, неразгаданном до гроба». Новизна же ее состояла в том, что Николай Михайлович использовал много ранее недоступных материалов, хранящихся в секретных государственных архивах, на пользование которыми мог дать разрешение только правящий Император.

Немногим ранее написания этой научной монографии появились его труды «Дипломатические отношения России и Франции. 1800-1812» в 7-ми томах (СПб., 1905-1914) в которых впервые была приведена личная секретная и исключительно откровенная переписка брата Императора Александра I с Его родной сестрой - Великой Княжной Екатериной Павловной, умнейшей женщиной и самой большой ненавистницей Наполеона, чуть не выданной за него замуж.

Другой труд Великого Князя «Императрица Елизавета Алексеевна» в 3-х томах (СПб., 1908-1909) представляет историю жизни влюбленной в Александра юной счастливой девушки, затем несчастной женщины. Это, по сути дела, жизнь в письмах (по-французски) к мужу, матери, свекрови и еще многим другим, раскрывающим нам чуткую, ранимую натуру.

«Генерал-адъютанты Императора Александра I» (СПб., 1913) - также очень интересная работа, рассказывающая об управлении Императорской Русской Армией в новых условиях. Институт этот был очень молодой, но в наполеоновскую войну сыграл важную роль.

Перу Великого Князя принадлежат также труды о Князьях Долгоруких (СПб., 1902), Графах Строгановых (СПб., 1903, в 3-х томах), о Военной галерее Зимнего дворца (СПб., 1912) и многие другие.

С 1906 года Николай Михайлович заинтересовался русскими и зарубежными некрополями. По его мысли, кладбище есть обитель вечного упокоения и, если их хорошо изучить, то они могут приоткрыть много интересного: истинные даты жизни, обстоятельства смерти, а также чины и награды усопших. Всерьёз занявшись этой темой, Николай Михайлович внёс в её изучение огромный вклад, издав описание трех главнейших некрополей: Московского (СПб., 1907-1908, в 3-х томах), Петербургского (СПб., 1912-1913, в 4-х томах) и Парижского, вернее его русской части (1915) в одном томе (работа не была окончена) (9). Замышлял он и «Русский провинциальный некрополь» во многих томах, но революция разрушила эти планы, как и сами кладбища.

Семейным прозвищем Великого Князя было «Бимбо» - слово не имеющее соответствия в русском языке, означающее с одной стороны «толстяк» или «увалень», а с другой - кличку доброго сказочного слонёнка.

Великий Князь был высок, имел глаза тёмного цвета и короткую бородку квадратной формы. С годами он облысел и стал весьма грузен, однако и в таком образе всегда пользовался успехом у дам.

Следует сказать, что ещё в молодости Николай Михайлович влюбился в свою двоюродную сестру Принцессу Викторию Баденскую, но ему не разрешили вступить в брак, так как между ними было очень близкое родство. Позже его избранница стала Королевой Швеции, женой Короля Густава V, а Великий Князь так на всю жизнь и остался холостяком. Однако он очень любил детей и поговаривали, что от него даже остались незаконнорожденные дети.

По своей натуре Великий Князь Николай Михайлович был пацифистом, поэтому начавшаяся Первая мировая война привела его в ужас. К тому же он почти с самых первых её дней подверг жестокой критике бездарные действия своего давнего недруга - Великого Князя Николая Николаевича (младшего), назначенного Государем на должность Верховного Главнокомандующего. Но главное, чего не мог простить Николай Михайлович этому самодовольному выскочке из Рода Романовых, так это почти полное уничтожение Императорской Гвардии и большей части Регулярной Армии в 1914 году в ходе злосчастного наступления на Восточную Пруссию с целью облегчения создавшегося критического положения для французских войск.

Сидевший в Николае Михайловиче дух вольнодумства многим не нравился. А его разговоры о свободе и демократии вызывал особое раздражение у Императрицы Александры Феодоровны. Однако отношения между ними обострились наиболее сильно после убийства Г.Е. Распутина. А за то, что Николай Михайлович подписался под адресованным Государю коллективным письмом Великих Князей, выступивших в защиту одного из убийц Г.Е. Распутина - Великого Князя Дмитрия Павловича, он был выслан из Петрограда в своё херсонское имение.

Вернувшись в столицу после событий Февральской смуты, Великий Князь, не предвидя для себя каких-ибо дурных последствий продолжал оставаться в городе и после того, как власть в стране захватили большевики.

Но уже весной 1918 года он вместе с Великими Князьями Павлом Александровичем, Дмитрием Константиновичем и Георгием Михайловичем был выслан в Вологду.

Однако уже в июле 1918 года Николай Михайлович и находившиеся с ним Великие Князья были арестованы и некоторое время содержались в Вологодской тюрьме, откуда вскоре были переведены в Петроград, в Дом Предварительного заключения.

6 сентября 1918 года все они были объявлены заложниками. И, несмотря на то, что заложничество всегда считалось самым варварским и подлым приемом войны, таковое получило повсеместное применение в годы Гражданской войны в рамках проводимого в стране «Красного Террора».

И хотя Великие Князья не участвовали в Гражданской войне, а значит и не были врагами Советской власти (хотя и друзьями их тоже не назовёшь) и вели совершенно мирный образ жизни, все они, тем не менее, после совершённом в Петрограде убийстве Председателя Петроградского ЧК С.М. Урицкого, оказались в этом страшном статусе.

А пока Великие Князья сидели в ДОПРе на Шпалерной, 15 августа 1918 года арестовали еще одного Князя Императорской Крови - Гавриила Константиновича, которому повезло много больше - он остался жив. (Князь Гавриил сильно болел, и это дало повод его жене настойчиво просить А.М. Горького ходатайствовать за него перед Г.Е. Зиновьевым и В.И. Лениным о разрешении лечения за границей.) Во время этих бесконечных переговоров, Князь Гавриил сидел на том же этаже, что и другие Великие Князья и впоследствии оставил самые подробные воспоминания о прожитых днях в тюрьме. Получив желанное освобождение, Князь Гавриил тут же выехал в Финляндию и позднее написал свои воспоминания «В Мраморном дворце», в которых несколько страничек посвящает своему заточению на Шпалерной:

«Встречи с моими дядями продолжались. Внешне они были всегда веселы и шутили со сторожами. Дядя Николай Михайлович (историк) часто выходил из своей камеры во время уборки, а иногда вечером, во время ужина, стоял у громадного подоконника в коридоре и между едой неизменно продолжал разговаривать и шутить со сторожами. Он был в защитной офицерской фуражке без кокарды и чесучовом пиджаке. Таким я его помню в последнее наше свидание в коридоре. Другие дяди почти не выходили из камер.

Помню, как дядя Николай Михайлович прислала мне в камеру свою книгу об утиной охоте. Он был большой охотник, и когда узнал, что я не охочусь, даже обругал меня. <…>

Однажды на прогулке один из сторожей сообщил нам, что убили комиссара Урицкого. <…> Скоро начались массовые расстрелы. А на одной из прогулок до нас дошло известие, что все мы объявлены заложниками».

А.М. Горьким была также предпринята попытка заступничества и за Великого Князя Николая Михайловича. Поддерживая ходатайство Российской Академии Наук, он написал В.И. Ленину письмо, в котором сообщал, что Николай Михайлович есть историк с мировым именем. На что вождь кратко ответил, что: «Революция не нуждается в историках!»

В начале января 1919 года Николай Михайлович посылает из камеры прошение, в котором сообщает, что он пишет большую работу о Сперанском, даже несмотря на тяжелые условия и недостаток материала. В связи с этим он просит вернуть ему свободу, чтобы хоть немного отдохнуть. А затем он готов взять на себя какую угодно работу по специальности, пояснив что никаких коварных замыслов против Советской власти он не имел и не имеет…

И, вероятнее всего, это было последнее письмо Великого Князя и великого историка.

За день до своей трагической кончины, четырёх Великих Князей перевезли в Петропавловскую крепость, где в ночь на 24 января 1918 года все они были расстреляны на её Соборной площади «в порядке красного террора» за смерть немецких коммунистов Карла Либкнехта и Розы Люксембург. Здесь же все они были и захоронены в отрытой накануне траншее, вместе с незадолго до этого расстрелянными уголовниками.

К настоящему времени место захоронения Великого Князя Николая Михайловича не выявлено.

В ноябре 1981 году решением Священного Архиерейского Собора РПЦЗ трое Великих Князей были причислены к лику Святых Новомучеников Российских от власти безбожной пострадавших. Однако Великий Князь Николай Михайлович не попал в их число, так как по мнению первоиерархов он был социалистом, атеистом и даже масоном.

Посмертно 9 июня 1999 года реабилитирован Генеральной Прокуратурой Российской Федерации.