Как работают на подводной лодке. Как это сделано, как это работает, как это устроено
Наступил великий день моряка-подводника! Наша редакция представляет третий рассказ капитана 1 ранга Александра Надеждина, десять лет прослужившего на атомных подводных лодках и поздравляет всех с этим замечательным праздником!
В этих рассказах, мною, через отдельные истории, иногда приукрашенные, но, в целом, правдивые, делается попытка представить особенности военно-морской жизни службы. Серьезно, но чаще с иронией.
Прочитав эти истории, Вы можете обнаружить случайные совпадения с событиями, происходившими и в других подразделениях армии и флота. Поэтому прошу, не принимайте на свой счет, но, если понравится, то принимайте.
За то, что это было там
, где автор служил или жил, он ручается. Фамилии, в некоторых случаях, намеренно сокращены или придуманы другие, чтобы ненароком кого-нибудь не обидеть. Воинские звания полностью соответствуют званиям героев этих историй. Должности могут быть иногда вымышленными. Образы политработников - собирательные. Только не надо считать их плохими. Они были заложниками обстоятельств, впрочем, как и все мы.
«Армия - школа скверная, так как война бывает не каждый день, а военные делают вид, будто их работа постоянная»
Бернард Шоу
В море, однако, лучше
Подводная лодка имеет форму сигары: утолщенная вначале, она плавно уменьшает свои размеры к корме. Заканчивается винтами и вертикальным рулем, чтобы плыть в нужном направлении. Еще ее отличает от табачного изделия размер и рубка, находящаяся в первой трети корпуса. На рубке бывают горизонтальные рули, позволяющие удерживать заданную глубину. Некоторые субмарины несут в себе ракеты и все - торпеды.
Моя родная подводная лодка, размеров в хороший многоэтажный и многоквартирный дом, вооружена шестнадцатью баллистическими ракетами с очень большой дальностью полета. В несколько тысяч километров. И именно на таком расстоянии мы и патрулировали вдоль берегов Соединенных Штатов Америки. И, если внимательно посмотреть на карту, то можно понять, что путь наш проходил где-то по центру Атлантики, от северной Европы до Бермудского Треугольника и обратно.
Внутри лодки служат, живут, радуются, переживают и скучают по дому подводники. Матросы, мичманы и офицеры, объединенные в боевые части, службы, группы, команды и отделения. Все несут вахту. Посменно. Четыре часа через восемь. Первая - с начала суток до четырех утра и - с двенадцати до шестнадцати. Вторая после первой и, понятно, что третья смена служит в оставшееся время.
Я любил выходить в море. Именно там чувствуешь себя настоящим моряком, причастным к чему-то очень важному и значительному. На берегу тоже гордишься, что ты подводник, но чаще в отпуске или в компании очаровательных женщин.
Повседневной жизнью совсем не гордишься, потому как она суетлива и бестолкова. Боевая подготовка часто заменяется на различные работы, не всегда имеющие отношение к делу. Ну, там, на уборки территорий, на покраску всего к приезду большого начальства, на субботники по субботам и воскресники на следующий день, на строевые занятия и на такие же смотры и на различные наряды, не связанные со службой и на какую-нибудь художественную самодеятельность, придумываемую нашими политработниками к революционным и государственным праздникам. В общем большое и бестолковое разнообразие береговой службы. Как, например, такое.
Однажды , меня даже направили нести патрульную службу в мурманский аэропорт, на целых десять дней. Тогда, в семидесятых годах, он располагался в местечке Килпъявр. На военном аэродроме. Я, молодой лейтенант, получив пистолет и шестнадцать патронов к нему и, взяв собой двух матросов, отбыл в начале сентября 1973 года в город Мурманск. В комендатуре, получив строгий инструктаж от коменданта города и бланки протоколов досмотра военнослужащих, я направился к месту своей службы. Поселили нас в каком-то бараке с неудобствами, прикрепили к летной столовой воинской части в пяти километрах от аэропорта. То есть, ходить надо было три раза в день по тридцать километров. А, поскольку машины нам не дали, то мы, сходив пару раз туда и обратно, перестали это делать. Стали питаться за свои деньги в местном буфете. Кефиром, чаем, сосисками и бутербродами. У матросов, конечно же, денег не было, поэтому почти всю свою зарплату я истратил на поддержание жизни подчиненных.
В общем, служба пошла ровно , без видимых происшествий. Обычная служба патрульного. Контроль за отданием воинской чести, опрятной формой одежды, бравым и трезвым видом. У военных, конечно. За гражданскими пассажирами следила доблестная милиция, с которыми я располагался в одном помещении. Тогда его называли пикетом милиции. Именно с тех незапамятных времен отношение к органам правопорядка у меня в значительной степени изменилось. От сильного неуважения до стойкой неприязни. Не стесняясь моего присутствия, они обирали нетрезвых пассажиров. Изымались деньги и ценные вещи. Без протоколов и санкций. Часть денег пропивалась, остальные пересылались начальству. Пытались привлечь к этому беспределу меня и моих матросов, но мы дистанцировались от этого. Я с нетерпением ждал конца своей ссылки. Было скучно и противно. Каждый день. Кроме двух раз.
В первом случае мне пришлось разоружать лейтенанта из местной воинской части. Во втором - во главе комендантского взвода ждать на посадочной полосе самолет, который был захвачен террористами. С взведенным пистолетом в дрожащей руке. Но обо всем по порядку.
Сначала - про захват в воздухе. Как раз в те времена стали происходить случаи угона самолетов за пределы нашей необъятной родины. Поэтому пилотам провели в кабину тайную кнопку, с нажатием которой земля принимала специальный радиосигнал и готовилась к встрече в полной готовности. В данном случае в виде начальника патруля, двух матросов и человек пятнадцати солдат с автоматами. А, поскольку, «Альфу» еще не придумали, то нам было поручено разрулить ситуацию. Думаю, что при реальном захвате мы бы покрошили в клочья весь самолет с террористами и пассажирами. Хорошо, что сигнал оказался ложным. Видимо, кнопку поставили в том месте, где она легко задевалась ногой.
Но ситуация с лейтенантом оказалась серьезнее. Здесь была неразделенная любовь. Переживая, юноша добыл пистолет и пошел вместе с ним в ресторан аэропорта заливать горе. По мере опустошения бутылки водки, его решимость застрелиться, трансформировалась в ненависть ко всем окружающим. И он стал подумывать кого-нибудь застрелить вместо себя. Официантка, которую он держал под прицелом, была бледной как лист бумаги. В готовности оказаться без чувств. Я уже был готов стрелять на поражение. И только боязнь попасть в девушку, удерживала меня сделать это. Тогда я принял другое решение. Попытаться разоружить несчастного влюбленного. И сделал я это так.
Ресторан находился на первом этаже, и высота окон позволяла заглянуть в зал с улицы. К одному окну лейтенант сидел спиной. И оно было приоткрыто. Я очень аккуратно влез через него в зал, потихоньку подобрался и обхватил его руками, так, чтобы он не мог размахивать пистолетом. Борьба была недолгой. Матросы помогли мне быстро его разоружить.
За героический наш поступок, командование воинской части, в обмен на молчание, оставшиеся два дня, выделяло машину, которая возила нас на завтрак, обед и ужин. Я только пожалел, что лейтенант так поздно решился на свой поступок, а то все десять дней питались бы мы здоровой и вкусной пищей, по летному пайку.
Такая, вот, была служба подводника в море и на берегу. Но в море, однако, было лучше.
Продолжение следует...
Рисунки: Олег Каравашкин, капраз
Бытует мнение, что первые впечатления у моряков, которые погрузились, скажем, на 300 метров в подводной лодке - неописуемые. Экстрима добавляет замкнутое пространство и искусственный воздух. Однако сами матросы на субмарине «Новороссийск » отзываются о своей службе довольно спокойно.
Дышится нормально, есть ведь система регенерации, поглощающая углекислый газ и вырабатывающая кислород. Клаустрофобии ни у кого нет. Ничего страшного или сложного для нас, - в один голос говорят матросы, привыкшие к жизни на субмарине.
Зато для простого обывателя, побывав на настоящей подводной лодке, даже не погружаясь на дно, - ощущения действительно незабываемые. Как же здесь узко и тесно!
Спускаясь по трапу вниз, чувствуешь себя Винни-Пухом, который застрял в норе после застолья у братца Кролика. А пробираясь через люки, отделяющие один отсек лодки от другого (всего их шесть), такое впечатление, что усиленно позанимался в фитнес-центре.
Зато экипаж подлодки преодолевает люки и спускается по узкой лестнице за считанные секунды. Хотя парни весят поболее, чем я! Говорят, настолько натренированы, что могут передвигаться по субмарине с закрытыми глазами.
Был у нас мичман, который весил 120 килограммов и спокойно проходил через все люки, - улыбаясь, говорит капитан 2-го ранга Константин Табачный.
Второе впечатление - сколько же здесь приборов. От их количества рябит в глазах. А для моряков многочисленные цифры на экранах, кнопочки и вентили не вызывают удивления, потому что они знают их предназначение и значение тех показателей, которые на них отражаются.
Поменял небо на море…
35-летний старшина команды электриков мичман Дмитрий Коршунов служил 7 лет в авиации, но решил попробовать себя в морском деле. Затянуло. Понял, что служба на субмарине - это его. На морском флоте Дмитрий уже 10 лет.
Есть такой прибор, на котором выведено процентное содержание кислорода в отсеке в аккумуляторной яме, - вводит меня в курс дела мичман. - Здесь же указан водород - есть определенные проценты водорода, которые не должны превышать норму. Есть ряд инструкций, что при этом необходимо делать, которые личный состав лодки знает на зубок.
У каждого матроса есть свои обязанности в каждом отсеке, но это не означает, что он не разбирается в остальных приборах. Если он электрик, то должен знать все электрооборудование подводной лодки. Мотористам чуть проще - у них один четвертый отсек, где находятся два дизель-генератора и пусковые станции.
…и ресторан на лодку
Работа работой, но вкусный обед - это святое, поэтому такой человек, как кок, на морском флоте в цене.
В прошлом менеджер по продажам 30-летний Антон Колесник имеет 10-летний стаж повара. Когда-то работал в одном из известных ресторанов Севастополя , но решил, что стабильная работа в семейной жизни более важна, и пошел служить по контракту коком на подлодку «Новороссийск».
Все-таки привычки былой ресторанной кухни дают о себе знать и на субмарине. Помимо стандартных блюд, Антон балует моряков чем-нибудь экзотическим. Например, курицей в соусе карри. И хотя камбуз небольшой, где помещается только Антон с помощником, первое, второе и третье для полсотни человек они готовят на раз.
Настроение личного состава лодки зависит от того, насколько вкусно он поест, поэтому стараюсь вносить в блюда изюминку. Люблю делать мясо в сырно-сливочном соусе. На первое варю солянку, борщ, гороховый суп. Перед выходом в море запасаюсь специями. Так как по стандарту у нас идут только перец, соль, лаврушка, уксус, поэтому беру с собой, например, орегано, кориандр, мускатный орех, французские травы и так далее - для необычного вкуса блюд, - делится Антон Колесник.
Конечно, на подлодке есть запас провизии исходя из количества планируемых дней в море. А вот насчет того, что питьевая вода закончится, можно не беспокоиться. На субмаринах есть опреснители.
Замечаю среди личных вещей пачку сигарет.
Курите? А где можно на подводной лодке? - интересуюсь у Антона.
А нигде! Пока находишься в море, дня на 3-4 забываешь о сигаретах. На лодке курить нельзя. Только разве что ночью на мостике, во время всплытия, если оно вообще предусмотрено.
Никотину - бой, а вот 50 граммов красненького сухого никто не отменял. При нахождении в море раз в день морякам-подводникам - что на атомной лодке, что на дизельной - положено выпивать именно такое количество вина, не больше. Этот напиток стимулирует процессы в организме человека, находящегося в условиях ограничения движения.
Мобильными, кстати, пользоваться запрещено, да и связи под водой нет. Поговорить с родными можно только при разрешении в надводном положении лодки.
Дизели проверяют в берушах
Меня проводят на боевой информационный пост командира, откуда происходит управление стрельбой, на место боцмана, управляющего рулями.
Каюта личного состава рассчитана на 14 человек, которые отдыхают в ней посменно. Здесь же раздвигается стол, и экипаж принимает пищу. Отдельной столовой на лодке не предусмотрено. Кстати, у офицеров на субмарине таких привилегий, как отдельная каюта, нет. Они располагаются в 8-местной.
Удалось побывать и в дизельном отсеке, где матросы несут круглосуточное дежурство, находясь, конечно, за дверью, иначе от неимоверного шума дизелей можно оглохнуть. Но каждые полчаса проверяют технику, надев беруши.
И как же не посмотреть в орган зрения, замочную скважину, выдвижной глаз - да, это все о нем, о перископе. Ощущения, как будто разглядываешь корабли и машины, находящиеся в 50 метрах от тебя, через бинокль, только вертишь не головой, а прибором.
После посещения субмарины и общения с экипажем понимаешь суть известной фразы: «Подводный флот - это не работа, не служба и не вид деятельности - это Судьба и Религия».
КОНКРЕТНО
Дизельная подлодка «Новороссийск» была заложена в 2010 году, создавалась специально для Черноморского флота. В 2014 году были пройдены все необходимые испытания подлодки, и 22 августа торжественно поднят флаг. Дальнейшие испытания субмарины и ракетного комплекса экипаж продолжил на Северном флоте.
Экипаж 52 человека, из которых 15 офицеров, 11 мичманов, остальные - матросы контрактники.
Длина субмарины более 70 метров, глубина погружения до 300 метров, скорость хода под водой порядка 35 километров в час, автономность 45 суток.
Новейшая субмарина способна настолько бесшумно двигаться, что шансов у противника засечь ее радаром практически нет. В корпусе находится новейший торпедный ракетный комплекс «Калибр», благодаря которому можно потопить целую группу боевых кораблей, а также поразить береговые объекты, причем нанести ракетный удар подлодка может даже из подводного положения.
Инженер, командир группы Александр Кузнецов
Какое образование вы получили?
Окончил Балтийский военно-морской институт имени Ф.Ф. Ушакова по специальности инженер-радиотехник.
И сразу после вуза попали на атомную подлодку?
После получения диплома и звания лейтенанта мне предстояла обязательная служба по контракту в течение пяти лет. На подлодку попал в 2003 году, а на пенсию вышел в 2010-м (у подводников она наступает быстро).
Связывать жизнь со службой на АПЛ (атомной подводной лодке) не очень хотел. Но через год после распределения понял, что пенсия не за горами, а после выхода на неё можно начать новую жизнь.
Какие требования предъявляют к тем, кто работает на подлодке?
Оно одно для всех военнослужащих – годность по медицинским показаниям.
Чем вы занимались на подлодке?
Задачи каждый день были разными: от несения дежурства и суточных вахт до постоянных авральных уборок с утра до поздней ночи.
Вы выходили в открытое море?
Да, у нас был и простой выход, и патрулирование территориальных вод.
Могли выйти в море на 30 дней, а могли и три раза по 3-5 дней или 7-10 дней. Это зависело от многих факторов: природных, технических показателей и форс-мажора.
Часто случались непредвиденные ситуации?
Без этого никак, и личный состав ежедневно тренируется по отработке и предупреждению этих внештатных ситуаций. У нас было и поступление воды в отсек, и пожары, но все так слажено работают, что возгорание устранялось в течение 20-30 секунд, так как при промедлении отсек подводной лодки может выгореть полностью за 5 минут, и никого спасти не удастся.
Как проходит рабочий день или вахта на подлодке?
Никакого графика нет, только запланированные выходы в море и несение вахт в течение месяца.
В основном у подводников ненормированный рабочий день, могут вызвать на службу в выходной по тренировочной тревоге или по решению командира для отработки личного состава.
Есть отгулы – за трое суток в море дают сутки отдыха. Их обычно должны отгуливать после возвращения с моря, но на моей памяти такого не было.
Всё из-за нехватки кадров. Пришёл с моря, пересел на другой корабль и опять в море. Говорили, что по истечении срока службы нам компенсируют все пропавшие отгулы. Но за семь с половиной лет у меня накопилось отгулов на два года, и так долго не хотят держать на штате офицера, уходящего на пенсию по ОШМ (организационно-штатные мероприятия) или списывающегося с плавсостава по болезни.
Какие минусы есть в работе?
Нет возможности выезжать в города. Например, чтобы отправиться в Мурманск, необходимо было подать рапорт, а командование чаще всего запрещало выезд, руководствуясь личными соображениями.
На какие льготы рассчитывают подводники?
Они такие же, как и у обычного плавсостава. Бонусом является то, что после пяти лет службы выдаётся четырнадцатая зарплата.
Сейчас почти все льготы отменили. В моё время на АПЛ была компенсация проезда к месту отдыха и обратно и бесплатное медицинское обслуживание. Ещё выдавали продовольственный паёк, но его можно было сразу выбрасывать из-за плохого качества.
Снабжение одеждой в то время тоже было не на высоте. Покупать обувь приходилось самому, так как 39-го размера не было в наличии. Каждые два года должны были выдавать новую форму, но не выдавали.
Есть ли плюсы в работе подводника?
Один год службы приравнивается к двум. И у подводников небольшой экипаж – 90 человек. Не сравнить с надводными кораблями, где штат больше 150 человек.
Бытовые условия, наверное, были проверкой на прочность?
Рассказывать про быт на подлодке всегда весело. Питьевая вода, например, у нас была безвкусная, потому что опреснённая, а значит, без минералов. Питание хорошее (обычно это зависит от кока и командира) – три раза в день плюс «ночной завтрак».
Многие знают, что подводникам дают красное вино. Норма в день – 60 граммов. Оно уменьшает воздействие радиоактивного фона, который у нас, кстати, был ниже чем в городе.
Каюты рассчитаны на 4-5 человек. В каждой каюте раковина, это очень радовало. Были и душевые, и баня (обычно только для командира). Помывка в море осуществлялась раз в семь дней.
Но можно было и по дружбе с теми, кто отвечал за душевые, мыться хоть ежедневно. Правда, из-за распорядка не каждый это мог это сделать.
На весь корабль два «гальюна» (туалета) и один дополнительный – командирский.
Коллектив на подлодке дружный или же часто возникают конфликты?
Сплочённый он только, когда подлодка выходит в море. Как только судно возвращается на базу, все разбегаются по домам. Особого желания общаться на суше не было, так как слишком много времени проводили друг с другом в море.
А ещё вся сплочённость пропадала, когда надо было отстаивать свою позицию или доказывать неправоту командования. На этой почве происходили , которые разрешались, конечно, но осадок и неприязнь оставались.
Приведу пример: у команды нет боевых задач, корабль прибыл на базу, и в ближайшие две недели можно посменно дать отгулы всему экипажу. Но командир или старпом назначают уборку в отсеках, поэтому целыми днями экипаж очищает технику от масла и пыли. При том, что всю работу можно сделать за день! Но часто командиры не хотят давать отдых экипажу, и возникают подобные ситуации.
Кстати, в уставе чётко прописано, сколько времени подводник должен находиться на борту лодки, и споры по этому поводу возникали постоянно. Личный состав отказывался повиноваться командиру, который нарушал устав. Многие из-за этого увольнялись или переводились на другие суда.
Какую зарплату вы получали?
Денежное довольствие рассчитывалось по тарифной сетке, в которой прописано звание, специальность, разряд. Всё было не так, как сейчас. В среднем, если не брать во внимание командование лодки, доход составлял от 30 до 80 тысяч рублей.
Были премии: квартальные и годовые. Но чаще всего премий лишали. За малейшую провинность – опоздание, несоответствие внешнего вида установленной форме.
Лучшим решением для нас было смириться с тем, что премию мы не получим, и жить спокойно, не рассчитывая на неё.
Сейчас вы на пенсии. Какая она у подводников?
Минимальный порог – от 15 тысяч рублей. Максимальный – 70 тысяч. Пенсия больше, если есть награды с дополнительным вознаграждением.
(капитана-лейтенанта) – 21 тысяча рублей.
Какими профессиональными заболеваниями страдают подводники?
Среди самых распространённых – остеохондроз (заниматься спортом не было времени) и разрушение зубов (они портятся от корабельной воды).
После службы мне поставили диагноз – С-образная извитость сосудов шеи. Проблемы начались в последний год на корабле. Сейчас наблюдаюсь у врача.
Кто отвечает за безопасность жизни и здоровья подводников?
Правила безопасности на режимном объекте просты – не лезть в электроприборы и не трогать кабели питания, а также то, с чем не знаком.
За соблюдение привил безопасности несут ответственность сами военнослужащие и их начальники. Если ситуации более сложные, с травмами и поражениями, то расследования и наказания неминуемы.
За здоровье отвечает корабельный доктор, который может поддержать организм или дать таблетки в нужных ситуациях.
У подводников есть и приметы?
Они есть на любом корабле. У нас прижилась такая – с женщиной на корабле выход в море отменяется. Был случай – готовились к выходу в море, отшвартовывались с женщиной на борту, и на корабле стали возникать поломки. Мы пытались отплыть три раза и каждый раз что-то происходило. В итоге весь экипаж вышел на пирс и заявил командованию, что в море он не отправится, пока женщина не уйдёт с корабля. Командир дивизии принял решение снять женщину с судна, и через три часа корабль спокойно вышел в море.
И ещё была у нас такая традиция – выпить плафон заборной воды (примерно 700 граммов) с глубины 150 метров, чтобы стать настоящим подводником. Если этого не сделать, то ты не подводник.
Как ваши родные относились к вашей работе на подлодке?
Родители всегда переживали, если я выходил в море. Жена тоже. Помню, как я в должности лейтенанта прибыл на службу. Жена на восьмом месяце беременности со мной. Нам должны были дать жилье, потом планировалось моё обучение. Но командир решил сразу же послать меня в море, на организационные дела оставалось всего 5 часов. Жену поселил у друга, который уже служил какое-то время, а сам ушёл в море. Она осталась одна в незнакомом городе. Денег нет, связи нет. Плакала три дня, пока я не вернулся.
Этот случай потом стал байкой – все друг другу рассказывали, как жена в слезах молодого лейтенанта в море провожала и с пирса платочком махала.
Какую карьеру может построить подводник после выхода на пенсию?
Подводники могут работать во многих сферах. Всё зависит от стремлений человека. Например, я обучился маркетингу. Сейчас сам обучаю этой деятельности и владею собственным бизнесом.
Но такой вариант не для того, кто вышел на пенсию в 50 лет. Если подводник в возрасте и имеет звание, то идёт в администрацию. Младший состав – кто куда. Повара, механики, охранники и вовсе не ищут работу, если достигли максимального пенсионного возраста.
Главное – это цель и её достижение. Моей целью был выход на пенсию к 30 годам, и я этого добился. Мне предлагали вернуться, но я отказался. Деньги можно заработать и в другой сфере. Жизнь одна, хочется, чтобы она была наполнена хорошими воспоминаниями.
При использовании материалов сайта сайт указание автора и активная ссылка на сайт обязательны!
29/07/2010
Мало кто задумывается о том, что уже само погружение на подлодке – настоящий героизм. Ведь выдержать 3 месяца под водой – а именно столько длится стандартный боевой поход – могут лишь единицы. Капитан первого ранга Евгений Голованов с 1977 по 1984 год был старшим помощником командира атомного ракетного крейсера проекта 667. На его счету 16 боевых походов. Он рассказал о том, как самые обыденные действия на глубине превращаются в подвиги.
- В
ы плавали и на дизельных, и на атомных лодках. Сильно они отличаются?- Дизельная лодка не обладает большой автономностью - по ночам ей нужно всплывать, чтобы заряжать дизельную установку и пополнять запас воздуха. Для членов команды это огромный плюс - они могут выйти наверх, дышать, видеть море. Минус таких лодок в том, что после погружения все стараются экономить воздух и электричество. Ни о каких кондиционерах не может быть и речи, так что температура в лодке прыгает - в Северном Ледовитом океане ужасно холодно, а в теплых широтах в отсеках как в бане - 45-50 градусов. Все сидят в трусах и вытирают пот. На атомной лодке таких проблем нет - все электричество обеспечивает атомный реактор. За это «удовольствие» расплачивается команда, которая не видит белого света 3 месяца. Зато дизельная лодка практически бесшумна под водой. Погрузилась - и попробуй найти ее!
- Каждый способен стать подводником?
- Отнюдь! Подводник - это не профессия, а судьба и вера! Лодку можно либо полюбить, либо возненавидеть. У нас в училище все мечтали стать подводниками. После первого курса мы приехали в Кронштадт и спустились в дизельную лодку. Тесная, темная, со спертым воздухом. Когда поднялись наверх, половина курсантов не захотели быть подводниками. Нас осталась половина. После третьего курса мы снова были на практике, после которой отсеялось еще 25 процентов. А после четвертого курса испытали на себе первое погружение. Большинство пришли в ужас. И вот нас осталось только 10 процентов. Все остальные пошли служить в надводный флот.
- Каково это - быть подводником?
- Это не просто трудно, а подчас даже невыносимо. Человек не может жить без пяти составляющих: воздуха, солнца, земли, воды и огня. А подводник этого ничего не видит. И днем и ночью одна картина - отсеки. И так 3 месяца подряд. Это максимальный срок пребывания под водой, который может выдержать человек. Хотя сама атомная подлодка может находиться, не всплывая, под водой в течение 10 лет при полном заряде тепловыделяющих элементов ядерной установки. Ограничение здесь люди, а не железо. Не нужно даже всплывать, ведь воздух подлодка производит из морской воды - мы разлагаем морскую воду (H2O) на кислород и водород. Выделяем и сбрасываем за борт соль. Кислород идет в лодку, а водород - за борт. А ядерный реактор вырабатывает электричество. В надводном положении в море этих лодок никто не видит, они всегда под водой. Сверху чистый океан — а внизу, как суп с клецками, куча всевозможных лодок всех стран.
- А какой он - воздух, сделанный из воды? Есть у него специфический запах?
- Есть. Это запах пластика от приборов на лодке. А в трюмах - специфическое амбре от насосов. Главная проблема - в условиях подлодки в воздухе всегда присутствует углекислый газ. Его уровень технически невозможно сбросить ниже отметки 0,3 процента. Врачи установили, что при такой концентрации, если находиться в этой атмосфере 2000 часов (как раз 3 месяца боевой службы), в организме начинаются необратимые процессы: нарушение обмена веществ, проблемы с иммунной системой, печенью, почками. Это все приводит к резкому ухудшению здоровья. Но, когда люди молодые, они этого не замечают. Иногда система очистки дает сбой, и объем углекислого газа возрастает. Если он составляет 1 процент, у всех начинается дикая головная боль. Если более 1,5 процентов, люди желтеют, как пергамент.
- Как же люди выдерживают эти условия?
- Их питает надежда! На глубине часто даже путаешь день с ночью — смотришь на часы, а там 12. И ты думаешь: полдень или полночь? Все ведут календарь, отмечают, сколько осталось. И часто путаются: один говорит, что осталось 40 дней, другой — 42, третий — вообще 45. Люди находятся в режиме биороботов. Все постоянно заняты, думать некогда. И самое интересное, что, когда до конца службы остается дней 10, люди начинают выходить из этого состояния. Когда остается неделя, с людьми начинает твориться ужасное — они не могут уснуть, их трясет. Надо спать, а человек начинает думать о том, как увидит землю, жену, детей. И когда звучит команда «Сутки до всплытия» - вообще никого не загнать спать. Счастливее подводника нет никого! Когда ты всплываешь, и там, наверху, например, зима и жуткая метель, все просятся наверх и с вожделением смотрят на снег. У всех текут слезы от радости! Ты снова ощущаешь этот свет. Людям на земле этого никогда не понять! А еще там, на берегу, экипаж встречают семьи! Они тоже ждали, готовились. Мне жалко людей, которые никогда не испытывали таких эмоций!
- Чем под водой кормят?
- В те годы, когда в СССР были пустые прилавки, на подлодке имелось все, что только можно было себе представить. Кормили нас 4 раза в день: завтрак, обед, ужин и вечерний чай. Как правило, первые 2-3 недели мы ели свежее мясо и яйца, которые хранили в рефрижераторах. А потом переходили на еду из банок - превосходного качества ветчину и тушенку. В магазинах такое не продавалось, это был эксклюзив Министерства обороны. Были мед, хорошее сухое вино (каждый день по 50 грамм), необходимое, чтобы поддерживать аппетит. На 3 месяца мы обычно загружали 300 тонн провизии.
Хлеб либо сами выпекали, либо получали так называемый хлеб замедленного черствения, внутри проспиртованный и расфасованный в специальные пакеты, из которых выкачан воздух. Если разорвешь пакет, есть хлеб невозможно из-за спирта. Кок закладывает его в специальные печи. За 10 минут спирт выпаривается, и достаешь свежайший хлеб - как будто только из пекарни. Помню, была еще сырая картошка в собственном соку, уже почищенная в запаянных банках. Раз в сутки выдавали по 15 граммов шоколада и вяленую рыбу. Как правило, офицеры не ели ни рыбу, ни шоколад, ни красную икру. Все копили. Тогда же вообще ничего не было в магазинах! А ты возвращаешься домой с пятью банками икры, несешь мешок шоколадок. Отдаешь его детям, те в восторге!
- Как решался вопрос с отходами?
- Отходы закачиваются в специальные мешки и выстреливаются за борт с глубины. Поверхности они не достигают, так как мешки специально заправляются водой. Это необходимо, чтобы не расшифровывать лодку. Так что этими отходами лакомятся акулы и киты. Что касается отходов гальюна, то, когда наполняется специальный баллон, матрос выстреливает продукты жизнедеятельности человека за борт.
- Видели ли вы Бога на глубине?
- Большинство людей приходят на лодку атеистами. Но после нескольких боевых служб превращаются в глубоко верующих, понимающих: что-то такое есть! Мы все знаем, что нас под водой защищает Бог. Помню такой случай: сплю как-то ночью, и вдруг меня как будто что-то разбудило, заставило встать. Иду в центральный пост и вижу: лодка «тяжелая» из-за того, что за борт не сбросили лишнюю воду. Если лодка «тяжелая», то при остановке двигателей она тут же пойдет на дно, затонет, и ты уже ничего не сможешь сделать. Я тут же разобрался, излишек воды сбросили за борт. Опять лег, а через 10 минут из-за ошибки матроса ядерный реактор встает в аварийную защиту, турбины останавливаются. Если бы лодка была «тяжелой» - мы бы сразу все погибли. И вот тогда я понял: какая-то сила оберегает меня, хочет, чтобы я вернулся. Был еще случай, когда мы серьезно разбились, маневрируя подо льдом. С трудом добрались до базы. Я тогда подумал: мне больше в жизни ничего не нужно, я хочу просто еще раз увидеть землю и семью, и тогда я буду самым счастливым человеком в мире! И я дошел. Я действительно счастлив сейчас. Мне ничего не нужно, радуюсь каждому мгновению. На подводных лодках неверующих людей нет. Бог — он за подводников, он за нас.
- Лодка женского или мужского рода?
- Женского. Лодка, без всяких преувеличений, живая. Бывает, разговариваешь с ней. Возвращаешься домой - похлопываешь ее по металлу и шепчешь: «Давай, дорогая, осталось немножко. Потерпи! На тебя вся надежда». И, когда приходим, она встает, умолкает. Смотришь на нее - и такое ощущение, что у нее аж рубочные рули обвисли, настолько она устала. И говоришь ей: «Спасибо тебе, родная!»
- Можно ли сравнить подводную лодку с космическим кораблем?
- Не только можно, но и нужно. Все, что на нас испытывали, потом передавали космонавтам. Только после нас они стали применять системы очистки воздуха. Я считаю, космонавтам намного легче, чем нам. Их гораздо меньше в замкнутом помещении. С ними постоянно общаются, у них есть иллюминаторы, они видят Солнце, Землю. А мы уходили и не могли выходить на связь в течение всех этих месяцев. Связь была только односторонняя — нам передавали информацию по радиоканалам, но отвечать мы не имели права, чтобы не дешифровать лодку. Мы можем уйти и через неделю утонуть, а об этом никто не узнает. Будут нам 3 месяца давать информацию, через 3 месяца придут в точку встречи, а мы не всплывем. И только тогда по флоту пойдет тревога.
В американских фильмах часто показывают ситуацию, когда капитан субмарины, наплевав на приказы, самостоятельно запускает ядерные ракеты. Такое возможно?
- Это полная чушь! Командир технически не может самостоятельно запустить ракеты. Нужно по нескольким каналам получить сигнал, в котором будет содержаться информация с кодами. Эти коды вводятся, и лишь тогда ракеты готовы к запуску. Решение о нем принимает только верховный главнокомандующий, то есть президент. Более того, вводя коды, мы даже не узнаем, куда полетят ракеты. Так что впечатлительные люди могут спать спокойно.
(Из воспоминаний моего друга и сослуживца Михаила Водяхо)
Перед каждым выходом в море, в обязательном порядке все экипажи АПЛ (атомная подводная лодка) проходили отработку задач на берегу в УТК (учебном тренировочном комплексе)
Все тщательным образом отрабатывалось на берегу не один месяц. И только уж потом, сдав все мыслимые и немыслимые зачеты, получив доступ, выходили в море.
Экипажу лодки, в которой служил Михаил, была поставлена задача: борьба с пожаром и отработка по заделыванию пробоин.
Воистину правильные слова, сложенные самими моряками, пусть не совсем в рифму, но зато от всей души:
Кто служил на флоте знает,
Тот с тоскою вспоминает долгие мучительные дни,
Флот учил нас быть отважным,
Не быть пацаном вчерашним,
Зажигал в наших сердцах огни.
В назначенный день весь экипаж отправился на УТК.
Самое страшное на подлодке - это борьба с пожаром. Для имитации отсека, ребят поместили в помещение – полный аналог подлодки.
Инструктор поджег щит, и была объявлена аварийная тревога, при которой отсек герметизировался, а личный состав снаряжался в средства защиты в замкнутом пространстве. При возникновении пожара, отсек наполняется дымом за сорок пять секунд. А при высокой температуре повышается и давление.
Так было и на этот раз, казалось, что маска дыхательного аппарата вот-вот расплавится на лице. Но, не обращая на это внимания, ребята стойко боролись с огнем, хотя прекрасно понимали, что это всего лишь тренировка. А что, если такое случится уже в походе, когда подлодка будет находиться в глубине в несколько десятков метров? Маску снимать нельзя - это верная гибель, всего пару глубоких вдохов и, нет человека. Поэтому такие тренировки были жизненно необходимы и важны.
С поставленной задачей экипаж справился на отлично.
Далее была поставлена задача по заделке пробоины.
Нужно было, находясь в полном снаряжении в СГП (спасательный гидрокомбинезон подводника), устанавливать упоры и пластыри, чтобы заделать течь.
Большой напор холодной воды то безжалостно сбивал с ног, то откидывал на несколько метров от пробоины, оставляя на руках и ногах ребят бесчисленные ушибы и синяки. Но матросы вновь поднимались и яростно бросались в бой с пробоиной.
После всех теоретических и практических занятий на УТК сдавались зачёты, а по прибытии на лодку, зачёт сдавался еще командиру на допуск к самостоятельному управлению боевым постом, где впоследствии предстояло нести вахту.
Экипаж стал готовиться к выходу в море. И в назначенный по плану день была объявлена учебная тревога по вводу главной энергетической установки для обоих бортов БЧ-5 и службе химической защиты - боевая готовность номер один.
Выход с корабля уже был запрещен, весь экипаж находился на борту. Команде предстоял десятидневный поход в море и, соответственно с запасом продовольствия на такое же количество дней. Хотя лодка обычно загружается с автономным запасом продовольствия.
На следующий день, ровно в шесть часов утра прозвучал сигнал тревоги и голос командира по громкоговорящей связи:
- По местам стоять! Со швартовых сняться! Швартовой команде подняться наверх!
При каждом выходе в море, на борту всегда должен был находиться старший офицер, обычно это был начальник штаба, либо командир дивизии. Но в этот раз вместе с экипажем в поход выходил сам комдив - контр Адмирал.
Вскоре подошли буксиры, которые должны были провести лодку в открытое море. Ребята с грустью расставались с берегом и со всем тем, что было там дорого. У каждого матроса было двойственное ощущение: гордости, что он в составе команды АПЛ выходит в море, и необъяснимое волнение от неизвестности.
Была получена команда и, отшвартовавшись, все спустились вниз. Командир объявил тревогу погружения.
Михаил, находясь у себя в десятом отсеке, где нес вахту,
услышал, как забурлила вода - это означало, что она поступала в цистерны и что скоро лодка начнет погружение. Через каждые два часа подлодка обязана была всплывать на перископную глубину в семнадцать метров для определения своего местонахождения и сеанса связи. Для этого вновь играли учебную тревогу с центрального поста, и выполнялась команда, согласно полученному приказу.
- Погружение! Осмотреться в отсеках! – скомандовал командир БЧ-5.
- Глубина полсотни метров! – проверив показатели на глубиномере, доложил Михаил на центральный пост. - Отсек осмотрен, замечаний нет!
- Принято! – ответил командир БЧ-5. - А теперь слушать следующую команду!
- Подготовиться к принятию и посвящению в подводники! – прозвучал голос старпома. - Собраться на центральном посту молодым матросам и офицерам, впервые выходящим в море!
Тут же набиралась вода с той глубины, на которой находилась в этот момент подлодка, откручивался плафон с аварийного освещения и, наполнив его забортной водой, давали молодому пополнению выпить её.
- Поздравляю вас всех с принятием в ряды подводников! – сказал командир АПЛ, который незаметно для всех появился рядом с молодым пополнением.
- Служу России! – взял под козырек каждый из них.
А когда вернулись в отсек, поздравил еще командир уже своего отсека.
Этот неписаный морской закон – традиция шла еще с времён Петра Первого и ни отменять, ни нарушать никто не имел права, эта милая забава существует и поныне.
Традиция, традицией, но это не мешало с честью и достоинством служить своей Родине.
По прибытию в г. Северодвинск, все с удивлением заметили, что здесь было намного теплее, чем в г. Гаджиево, в котором уже вовсю хозяйничала зима.
В этом городе подлодка должна была загрузиться ракетой. Пришвартовались к пирсу, а рядом уже находился эсминец, который на порядок отличался от их подлодки. Чтобы расширять кругозор своих знаний, офицеры ходили на экскурсию друг к другу. Так сказать, для обмена опытом.
А вечером четверо матросов, обрадовавшись, что лодка стоит у пирса, переоделись в гражданскую одежду и решили сходить в самоволку. Все бы ничего, да только вот двое из них, потеряв всякую осторожность и бдительность, оказались в комендатуре. Ну и, естественно, по возвращении на лодку их ждал разбор полетов по всей строгости.
Пока стояли в Северодвинске, ответственные за ракетный комплекс готовили их к стрельбе, а штурманы прокладывали курс, чтобы не было ошибок. Ну, а остальные члены экипажа делали большую уборку. Была получена радиограмма из штаба, что по возвращении на базу, лодку ожидала комиссия по ядерной безопасности. Как же тут не готовиться? Нужно было не ударить в грязь лицом.
А Михаилу, кроме своего десятого отсека, пришлось драить еще и реакторный, поскольку он был ответственным за них.
Когда все приготовления были закончены, ракетчики проверили комплекс, а штурманы - курс, и только затем на борт была уже погружена ракета и дали добро на выход в открытое море.
Пуск ракеты был назначен на восьмое октября, но из-за ухудшившихся метеоусловий, самолет из Москвы не смог прилететь. В его задачу входило вести нашу ракету до полигона, который находился на Камчатке. Так что стрельбу отложили, но уже к вечеру от ОД(Оперативный дежурный) поступила сводка о том, что погода стала улучшаться и на следующий уже день была назначена ожидаемая стрельба.
Сразу в послеобеденное время девятого октября прибыли старшина отсека мичман и командир дивизиона живучести капитан третьего ранга. Они принесли с собой какие-то ящики.
Лодка находилась в подводном положении. Сам командир отсека в это время нес вахту на пульте ГЭУ(главная энергетическая установка), а так как Михаил был старше по воинскому званию среди матросов, старшина приказал:
- Будешь сидеть на связи с центральным постом!
- Есть! – взял под козырек Михаил.
Буквально через пару минут прошел вызов:
- Центральный десятому!
- Есть, десятый! – четко ответил Михаил и продолжил. - У меня в отсеке старшина и командир дивизиона живучести!
Тут же поступила команда:
- Команда ВИПС! ТОВСЬ!(приготовиться)
- Есть, приготовиться!
Стали быстро распаковывать коробки, которые были принесены старшиной и капитаном третьего ранга. В них оказались ракетницы. Выстрел производился из имитационного патрона, чтобы самолет увидел местонахождение подлодки, а операторы смогли отследить пуск ракеты.
Тут же доложив, что команда выполнена, Михаил продублировал свой доклад и на центральный пост.
Не прошло и пяти минут, как вновь прозвучала команда:
- ВИПС. Залп!
- Есть! ВИПС. Залп!
В боевой рубке находился сам командир, который в перископ увидел, что выпущены две ракетницы с ВИПСа, акватория Белого моря окрасилась именно в те цвета, о которых было договорено с командованием воздушного флота.
После того как услышали сигнал Ревуна, именно им подавался сигнал боевой тревоги, тут же следом прозвучал и голос командира:
- Боевая тревога - ракетная атака!
А через мгновения ощутили толчок, словно, лодка стала проваливаться в морскую пучину.
Это означало, что ракета покинула ракетную шахту, и начала пробивать толщу воды, устремляясь к своей цели.
И, сразу после выстрела ракеты, чтобы не быть обнаруженной, лодка начала маневрирование, неоднократно меняя свой курс.
Прошел час томительного ожидания, когда по боевой трансляции услышали:
- Внимание! Говорит командир! Сегодня, согласно установленному плану боевой подготовки по боевой тревоге, был нанесен ракетный удар крылатой ракетой с подводного положения по наземным целям противника. Ракета успешно поразила цель. Поздравляю экипаж К-395 с успешным выполнением задачи. Благодарю за службу!
Тут же по отсекам разнеслось громогласное «Ура!», а на камбузе, в связи с таким событием в этот день коки приготовили праздничный ужин.
На следующий день, когда до заступления на вахту оставалось полтора часа, в отсек прибыл замполит – капитан третьего ранга. Он был очень аккуратен во всех отношениях, дотошный до всех мелочей. Постоянно что-то записывал в свой блокнот, какие-то цифры, даты. Он знал весь экипаж по именам от офицера до рядового матроса, с ним можно было поговорить на любую тему, мог что-то подсказать ребятам, помочь советом.
Внимательно посмотрев на Михаила, он неожиданно спросил у него дату его рождения. И, что-то записав у себя в блокноте, задал еще вопрос:
- Михаил, у тебя что-то случилось?
- Ничего не случилось, товарищ капитан третьего ранга.
-Ты какой-то не такой сегодня. Что-то тебя тревожит?
- Никак нет! – и уже совсем не по уставу продолжил, - просто впервые буду встречать свой день рождения в походе, а не на берегу.
- Не отчаивайся, Михаил, все будет хорошо, - и еще немного поговорив с остальным экипажем, удалился.
(продолжение в рассказе «Именинник»)
(снимок из просторов интернета)
