Все чувства и мечты свои. Анализ стихотворения Тютчева «Silentium

МОЛЧИ, СКРЫВАЙСЯ И ТАИ...

Сегодня учим с внуком стихотворение Тютчева «Silentium!» , задали по литературе (10 класс), а также нашли анализ этого произведения. Может быть кому-то будет интересно.

Молчи, скрывайся и таи
И чувства и мечты свои -
Пускай в душевной глубине
Встают и заходят оне
Безмолвно, как звезды в ночи,-
Любуйся ими - и молчи.

Как сердцу высказать себя?
Другому как понять тебя?
Поймёт ли он, чем ты живёшь?
Мысль изречённая есть ложь.
Взрывая, возмутишь ключи,-
Питайся ими - и молчи.

Лишь жить в себе самом умей -
Есть целый мир в душе твоей
Таинственно-волшебных дум;
Их оглушит наружный шум,
Дневные разгонят лучи,-
Внимай их пенью - и молчи!..

Анализ стихотворения Тютчева «Silentium!»
Не секрет, что свои ранние произведения Федор Тютчев создавал исключительно для себя, формулируя таким необычным образом свои мысли и чувства. Будучи дипломатом и достаточно известным государственным деятелем, он не стремился к литературной славе. И лишь уговоры одного из сослуживцев, считавшего, что стихи Тютчева действительно восхитительны, заставили поэта опубликовать некоторые из них.

Среди первых произведений, которые были напечатаны в российских журналах, стоит отметить стихотворение «Silentium!», название которого в переводе с латинского означает «Молчи!». Это произведение претерпело несколько редакций, так как автор считал его довольно откровенным и очень личным для того, чтобы представлять на суд читателей. Тем не менее, именно это произведение принесло начинающему поэту и состоявшемуся дипломату славу очень тонкого, романтичного и не лишенного философских мировоззрений литератора.

Стихотворение «Silentium!» увидело свет в 1830 году, однако предполагается, что создано оно было гораздо раньше. И поводом для написания столь необычного как по форме, так и по содержанию произведения послужила женитьба Тютчева на Элеоноре Петерсон через несколько лет после поступления на дипломатическую службу. Поэт был безумно влюблен в свою молодую жену и после свадьбы считал себя по-настоящему счастливым человеком. Однако предчувствие неминуемой беды все же не давало Тютчеву покоя. Именно осмыслению своих тревог и переживаний, попыткам понять, что же именно вызывает в нем смутное чувство тревоги, посвящено стихотворение «Silentium!».

Начинается оно весьма нетипично для поэта, которому впоследствии суждено было стать родоначальником русского романтизма. Первые строчки – это призыв молчать, скрывая свои чувства и мысли, что можно объяснить родом деятельности Тютчева-дипломата. Однако далее поэт развивает свою мысль, отмечая, что мечты напоминают ему звезды в ночи, которые также эфемерны и далеки. Поэтому автор призывает, обращаясь к неизвестному собеседнику: «Любуйся ими – и молчи!». Под вторым участником этого странного диалога многие исследователи творчества Тютчева подразумевают его супругу Элеонору. Однако обращения поэта адресованы не женщине, а мужчине. С учетом того, что Тютчев свои первые стихи вообще не планировал кому-либо показывать, нетрудно догадаться, что эту необычную беседу автор ведет сам с собой. И именно самому себе он приказывает молчать, считая, что только таким способом сможет защитить свое личное счастье, свои надежды и мечты от посягательств. При этом поэт указывает на то, что «мысль изреченная есть ложь», и в этой фразе содержится намек на библейские истины, которые гласят, что мысли человека подвластны лишь Богу, а слова способен подслушать дьявол. Судя по всему, Тютчев отчаянно чего-то боится, и этот страх заставляет его замыкаться в себе, быть гораздо более сдержанным в беседах, поступках и суждениях.

Если сопоставить факты, то получается, что именно в это время поэт знакомится со своей будущей супругой и делает ей предложение. Он не тешит себя надеждой, что урожденная графиня Ботмер согласиться стать его женой. Однако, вопреки ожиданиям, получает разрешение на брак со стороны родственников Элеоноры и долгое время не может поверить своему счастью. Тютчев настолько благодарен судьбе за этот неожиданный подарок, что боится спугнуть лишним словом или же мыслью свое семейное благополучие. Именно поэтому, изредка отрываясь от своих «таинственно-волшебных дум», поэт приказывает себе: «Внимай их пенью – и молчи!». Автор словно бы предчувствует, что его личному счастью не суждено длиться вечно. И действительно, в 1838 году, после неудачного возвращения в Россию, сопровождавшегося крушением парохода, Элеонора Тютчева умирает на руках у поэта. Таким образом, его опасения становятся реальностью. По воспоминаниям очевидцев, после смерти жены Федор Тютчев стал совершенно седым за несколько часов. И – полностью расстался с иллюзиями относительно того, что сможет быть счастливым.

Поэзия Федора Ивановича Тютчева – классический образец стихосложения золотого века русской поэзии. Легкость и плавность языковых оборотов, певучесть и музыкальность стиха являются отличительными чертами лирики того периода, которые автор воплотил в своем творчестве. Самым интересным направлением творческой энергии этого поэта считается философская лирика. В частности, исследователей и читателей занимает трактовка знаменитого стихотворения «Silentium» (что в переводе означает «молчание»).

Ф. М. Тютчев сочинил стихотворение «Силентиум» в 1830 году, но опубликовал впервые только через 3 года в журнале «Молва». Еще через три года произведение заняло почетное место в более престижном издании «Современник», причем печаталось там неоднократно. Лирическое воззвание отметили выдающиеся представители эпохи. Чрезвычайно высоко его оценил, например, Лев Толстой, говоря об исключительной глубине мысли поэта. Писатель тоже вел аскетический образ жизни и полностью воплотил заветы Федора Ивановича.

Любопытно происхождение названия произведения. История создания «Silentium» началась еще в Германии, когда автор служил в посольстве и посещал лекции в Мюнхенском Университете. Там емкое латинское выражение служило призывом к тишине и вниманию, когда начиналось занятие. Тем же словом предваряли тост на студенческих застольях. Именно тогда Тютчев задумался об оригинальном заглавии для своего призыва к молчанию, которое должно сохранить возвышенные помыслы таковыми, а не уронить их в бесчисленных попытках быть понятым.

Жанр и размер

Федор Иванович Тютчев в зрелые годы увлекался трудами древнегреческих мыслителей, поэтому его лирика приобрела философское направление. Жанр «Silentium» так и называется «лирическое стихотворение» (еще его называют фрагментом). Его характеризует краткость, ясность, отсутствие героев и сюжета. Главным объектом внимания художника слова являются его же мысли и чувства. Дидактическая, убеждающая интонация берет свое начало из оды. Она «унаследовала» от этого жанра пафос и напор, которые необходимы для реализации авторского замысла. «Молчи, скрывайся и таи», - властное приказание, что повторяется трижды, надолго оседая в памяти.

Написано произведение секстинами, размер стихотворения «Силентиум» - четырехстопный ямб. Такая форма упрощает восприятие, делает посыл ясным и доходчивым. Предельный аскетизм оформления лишь дополняет авторскую задумку: не нужно производить внешний эффект, главное – иметь богатое внутреннее содержание. Так и «Молчание» не блещет лоском изощренной стилистики, зато пленяет глубиной идеи.

Композиция

Стихотворение «Silentium» состоит из 18 строк, разделенных на три шестистишия. Каждое из них относительно самостоятельно как в смысловом, так и в интонационно-синтаксическом отношении. Однако развитие лирической темы скрепляет их единое композиционное целое. Из формальных средств автор избирает однородные концевые рифмы. Это точные, мужские, ударные рифмы, которые акцентируют внимание читателя на основных моментах произведения.

В первой строфе лирический герой обращает к читателю пламенную речь с призывом хранить искренние чувства и мысли в глубинах души.
Во второй строфе повелительная интонация становится убеждающей, она разъясняет, почему искренние порывы ума и сердца нужно сдерживать и скрывать. Автор логически доказывает свою точку зрения.
В третьей строфе автор сформулировал угрозу, которая сулит неприятности тем, кто захотел выложить всю свою подноготную:

Лишь жить в себе самом умей -
Есть целый мир в душе твоей
Таинственно-волшебных дум;
Их оглушит наружный шум,
Дневные разгонят лучи, -
Внимай их пенью - и молчи!

«Таинственные думы» возвращают мысль к первой строфе, они аналогичны «чувствам и мечтам» , которые, как живые существа, «и встают, и заходят», - то есть это не мысли, а оттенки состояний души, чувств и грез. Их то и могут «разогнать» лучи и «оглушить» наружный шум.

Тема

Целостность внутреннего мира – это основная тема стихотворения «Silentium». Высказывая все и всем, человек только нарушит внутреннюю гармонию. Лучше пребывать в ней и развиваться, чтобы только близкие люди оценили богатства души. Житейская суета, сумятица быта отвлекают человека, его чувственный мир страдает от соприкосновения с грубой действительностью. Поэтому жизнь души не должна выходить за ее пределы, только внутри она сохранит гармонию.
Ложь . Молчание обеспечит человеку необходимую чистоту помыслов, незамутненную желанием понравиться и произвести эффект. Изреченная мысль уже имеет корыстное побуждение вызвать определенную реакцию у собеседника, то есть смысл ее искажается в зависимости от интонации и контекста. Поэтому истинное звучание то или иное соображение обретает лишь в голове, а все дальнейшие ее воспроизведения меняют изначальное значение, оно обрастает фальшью.
Одиночество . В данном контексте автор призывает человека к уединению во имя созидания. Оно позволяет ему приблизиться к истине на максимально близкое расстояние. В бесконечных разговорах, напротив, любая, даже самая правдивая мысль, становится банальностью.

Основная идея

Лирический герой имеет в виду даже не мысли, а духовную сущность, которую невозможно передать словами. Чувство, заключенное в робу будничного разговора, будет отрывочным, неполным, ложным, ведь не будет выражено в полной мере. Смысл стихотворения «Silentium» в том, что, пытаясь обрушить на людей свои откровения о жизни души, человек не достигнет цели, все испортит и опошлит.

Взрывая, возмутишь ключи, -
Питайся ими - и молчи.

Вечная разобщенность людей, которую мы боимся и пытаемся преодолеть, показана автором в этих строках. Изливать душу – не выход, ведь все люди разные и многие просто не способны понять друг друга. В многообразии людей, характеров, типажей заключается прелесть нашего мира, поэтому нельзя считать ее проблемой, подравнивая человека на прокрустовом ложе. Все и не должны понимать одного. Чтобы избежать конфликта, глубины своей души мы можем открывать только очень близкому окружению: семье или закадычному другу. В этой своеобразной избирательности заключается главная мысль Тютчева в стихотворении «Силентиум».

Художественные средства выразительности

Тютчев, как уже было сказано в начале статьи, не делает акцент на форме произведения. Его привлекают лаконичность и простота слога, которые обеспечивают читателю главное – понимание. Витиеватые фразы, конечно, оригинально смотрятся, но не соответствуют идейно-тематическому своеобразию стихотворения. Таким образом, тропы в «Silentium» не бросаются в глаза, а подчеркивают суть написанного. Они заставляют взглянуть между строк и поразмышлять над тем, что выражает автор.

Стих включает в себя нижеследующие изобразительно-выразительные средства: эпитеты («таинственно-волшебных дум»), сравнения и метафоры («Пускай в душевной глубине Встают и заходят оне Безмолвно, как звезды в ночи…»). «Оне» — лексическая форма, принадлежащая к высокому штилю. Такие слова можно встретить в одах Державина, например. Здесь же оно употреблено, как дань традиции и атмосфере, настраивающей читателя на торжественный лад. Также поэт рождает настоящие афоризмы: «Мысль изреченная есть ложь». Это выражение сегодня можно нередко встретить без привязки к автору, ведь оно стало по-настоящему народным крылатым выражением. Кроме того, Тютчев создает нежную аллитерацию: «Их оглушит наружный шум». Подобный звуковой эффект рождает ощущение шепота.

Интересно? Сохрани у себя на стенке!

Анализ стихотворения
1. История создания произведения.
2. Характеристика произведения лирического жанра (тип лирики, художественный метод, жанр).
3. Анализ содержания произведения (анализ сюжета, характеристика лирического героя, мотивы и тональность).
4. Особенности композиции произведения.
5. Анализ средств художественной выразительности и стихосложения (наличие тропов и стилистических фигур, ритмика, размер, рифма, строфика).
6. Значение стихотворения для всего творчества поэта.

Стихотворение «Silentium!» было написано Ф.И. Тютчевым в 1830 году. Оно имело три редакции. Впервые было опубликовано 16 марта 1833 года в газете «Молва» № 33. Вторично (с ошибкой в 16-м стихе) было напечатано в «Современнике» за 1836 год. Затем было издано в третий раз – снова в «Современнике» в 1854 и 1868 годах, в так называемой «сушковско-тургеневской редакции». «Silentium!» было любимым стихотворением Л.Н. Толстого. Он включил его в «Круг чтения», сопроводив эпиграфом: «Чем уединеннее человек, тем слышнее ему всегда зовущий его голос Бога» . В своем сборнике стихов Тютчева пометил «Silentium!» буквой «Г», отмечая особую философскую и лирическую глубину произведения. Также это стихотворение очень любил Д.И. Менделеев, цитировавший его в предисловии к «Заветным мыслям».
Слово «silentium» в переводе с латыни означает «молчание», «тишина». Однако исследователи отмечают, что слово это употреблялось в Германии в качестве призыва к гостям перед тостами, призыва студентов к тишине в аудитории перед выступлением преподавателя или перед речью одного из студентов. Такое значение выражения, вероятно, также было знакомо Тютчеву, который с 1822-го года служил в Мюнхене, в Государственной Коллегии иностранных дел, и посещал лекции в местном университете. Таким образом, мы открываем новое значение заглавия – призыв к сосредоточенному слушанию, к полной концентрации внимания.
Произведение относится к философской лирике, стиль его – романтический, открывающий многозначность смысла. Жанр – лирическое стихотворение. Известный исследователь Ю. Тынянов называл стихотворения Тютчева лирическими фрагментами. Также отметим ораторские, дидактические интонации произведения, возможное влияние на стиль его речей Цицерона и античных философов, с произведениями которых был хорошо знаком поэт.
Основная тема – вечное противостояние внешнего мира и душевной жизни. Исследователи не раз отмечали, что дуализм и полярность мироощущения Тютчева отражены в его произведениях. Чувство и явление у поэта, как правило, дается вместе с антиподом. По такой же схеме построено стихотворение «Silentium!». В первой строфе поэт обращается к невидимому собеседнику, возможно, к другу, возможно, – к самому себе. Здесь действие из мира внешнего как будто переносится во внутренний мир. Поэт настойчиво и горячо убеждает своего собеседника:

Молчи, скрывайся и таи
И чувства и мечты свои -
Пускай в душевной глубине
Встают и заходят оне
Безмолвно, как звезды в ночи, -
Любуйся ими – и молчи.

Энергия, волевой напор переданы в этой строфе глаголами повелительного наклонения («молчи», «скрывайся» и «таи») и особым построением фразы, в которой в единую фразу соединены три предложения. И уже здесь мы наблюдаем противопоставление мира внутреннего и внешнего. Жизнь внутренняя соотнесена у поэта с ночью, чувства и мечты он сравнивает с безмолвными ночными звездами. Так в этом сравнении легкими штрихами Тютчев-романтик обозначает «приметы» жизни души: тонкость, неуловимость, смутность, неопределенность и непредсказуемость наших желаний, дум, грез. Вместе с тем «чувства и мечты» здесь приобретают определенную автономность и значительность – они живут самостоятельной, полноценной жизнью: «встают» и «заходят». Человек порою сам не в состоянии разобраться в собственных чувствах – именно к такому выводу подводит нас первая строфа стихотворения.
Вторая строфа представляет собой обращение из мира внутреннего к миру внешнему, а затем, наоборот, – снова к внутреннему. Энергичный напор, настойчивость сменяются холодным рассуждением, логикой. Вначале поэт ставит риторические вопросы, в которых звучит сомнение в самой возможности плодотворного контакта мира сердца и мира внешней жизни. Сомнение это подчеркнуто в тексте частицей «ли». Вопросы эти играют роль своеобразного тезиса в рассуждении поэта:

Как сердцу высказать себя?
Другому как понять тебя?
Поймет ли он, чем ты живешь?

Затем он дает однозначный ответ на свои вопросы:

Мысль изреченная есть ложь,
Взрывая, возмутишь ключи…

Душевная жизнь здесь сравнивается с незамутненными ключами. В этом опять же у Тютчева подчеркивается ее автономность, прихотливость. Чувства и переживания порою безраздельно владеют человеком, полностью подчинив себе внешнее его поведение. Таково было, очевидно, мироощущение самого поэта. Кроме того, передать свои истинные мысли и чувства человек не в состоянии. Между сознанием и речью – непреодолимая пропасть. И это один из законов человеческого общежития, который мы должны принять. И в качестве финального вывода вновь следует обращение к собеседнику: «Питайся ими – и молчи». Здесь угадывается мысль о самодостаточности личности. Человек, по Тютчеву, – это целый мир, глубины сознания и души его бесконечны. Он должен обрести желанную гармонию в собственной душе.
И именно об этом поэт говорит в третьей строфе:

Лишь жить в себе самом умей -
Есть целый мир в душе твоей
Таинственно-волшебных дум;
Их оглушит наружный шум,
Дневные разгонят лучи, -
Внимай их пенью и молчи!..

Мысль поэта здесь возвращается к первой строфе. Как отмечает Н.Ф. Королева, «таинственно-волшебные думы – это… романтические мечтания, оттенки состояний, подслушивать которые в себе так интересно юному романтическому воображению. В зрелом возрасте они могут вызвать улыбку, но не будут смешны, если были искренними. Соприкосновения с реальной жизнью они не выдерживают» . Человек должен обладать особой «тонкостью слуха», чтобы вполне насладиться волшебным «пеньем», льющимся в определенные моменты в его душе. Внешняя же жизнь здесь соотнесена с дневным временем: она прозрачна, проста и понятна. Кроме того, суетна и шумлива: «Их оглушит наружный шум».
Идея произведения перекликается с основной идеей отрывка В.А. Жуковского «Невыразимое». Последний пишет об ограниченных возможностях художника «прекрасное в полете удержать»:

Едва, едва одну ее черту
С усилием поймать удастся вдохновенью…
Но льзя ли в мертвое живое передать?
Невыразимое подвластно ль выраженью?

Согласно Жуковскому, душа художника – это единственное хранилище непосредственных впечатлений и живых чувств: «Святые таинства, лишь сердце знает вас». Художнику же подвластно лишь внешнее обозначение явления («что видимо очам»), но не передача его глубинной сути («Сей внемлемый одной душой обворожающего глас»). Тютчев-романтик, думается, идет далее своего предшественника. Человек не способен передать другим свои мысли и чувства, душа невыразима словами – таково мнение этого поэта. Именно в таком плане воспринимали это произведение многие критики. Так, В. Гиппиус писал о Тютчеве: «В той мифологии, которой исполнены его стихи, свое место занимает и светлая богиня Свобода… Но облик ее неясен, как неясна и вся в целом в тютчевской поэзии этих лет поэтическая тема – «поэт и люди». И рядом с приветствием общественной свободе возникает глубоко мрачное стихотворение «Silentium!»…, в котором даны резкие формулы, отделяющие «я» не только от пушкинской «непосвященной» черни, но и от какого бы то ни было человеческого общения…»
Композиционно произведение делится на три части (построфно), каждая часть «полностью замкнута в себе – по смыслу, интонационно, синтаксически и музыкально. Связь частей – лишь в развитии лирической мысли, которая… и составляет лирический сюжет…<….> Единственная формальная деталь, которой поэт позволяет себе подкрепить, подчеркнуть единство трех частей, – настойчиво повторяющиеся рифмы и последние строки…» Начинается и заканчивается стихотворение мотивом молчания: «Молчи, скрывайся и таи» – «Внимай их пенью и молчи». В этом плане мы можем говорить о кольцевой композиции.
Стихотворение написано четырехстопным ямбом (с включением амфибрахия), секстинами, рифмовка – парная. Поэт использует очень скромные средства художественной выразительности: эпитет («таинственно-волшебных дум»), сравнение и метафора («Пускай в душевной глубине Встают и заходят оне Безмолвно, как звезды в ночи…»). Мы находим слова высокого стиля («оне», «звезды»), афоризмы («Другому как понять тебя?», «Мысль изреченная есть ложь»), аллитерацию («Их оглушит наружный шум»).
«Silentium!» ярко характеризует Тютчева как поэта-философа и поэта-романтика. По глубине содержательности философской мысли оно перекликается с такими произведениями его, как стихотворения «О, вещая душа моя!», «Нам не дано предугадать», «Душа моя – Элизиум теней».

1. См.: Королева Н.Ф. Ф. Тютчев «Silentium!». Поэтический строй русской лирики. Л, 1973, с. 147–159.

2. Королева Н.Ф. Ф. Тютчев. «Silentium!». Поэтический строй русской лирики. Л, 1973, с. 147–159.

3. См.: Гиппиус В. Вступительная статья. – Тютчев Ф.И. Стихотворения. Л., 1936.

Из стихотворения «Silentium!» («Силенциум!» «Молчи!», 183]) Федора Ивановичем Тютчева

Написано на тему стихотворения «Молчи» немецкого поэта, участника революции 1848 г. в Германии Л. Пфау (1821-1894).

***

Знать к Истине придем едва ли!
Какую правду здесь найдешь:
"Мысль изреченная есть ложь"?!
С трудом сей "Афоризм" поймешь,-
Ведь заблуждались, а не лгали!
"Мысль изреченная есть ложь"?! -
Знать к Истине придем едва ли...
А Дагай

Суть в том, что не только мысль облаченная в слова становится ложью, но и сама чистая мысль тоже ложь!!! А если точнее то и слово и мысль одновременно находятся в двух состояниях: истины и лжи!!! Как это может быть? Если мысль или произнесенное слово одинаково воспринимается двумя или группой слушателей, то она становится истинной и наоборот: если то же слово или мысль по разному интерпретируется то становится ложной.

Ложь - намеренное искажение истины, неправда, обман...

Заблуждение - Заблуждение, филос., уклонение от истины, принимаемое нами за истинное суждение; основывается всегда на неверности по существу самих посылок, а потому его надо отличать от ошибки, которая представляет нарушение лишь формальной стороны мышления.… … Википедия

Истина - верное отражение объективной действительности в сознании человека, воспроизведение её такой, какой она существует сама по себе, вне и независимо от человека и его сознания. Понимание И. как соответствия знания вещам восходит к мыслителям древности. Так, Аристотель писал: "...прав тот, кто считает разделенное (в действительности. - Ред.) - разделенным и соединенное - соединенным..." (Метафизика, IX, 10, 1051 b. 9; рус. пер., М.-Л., 1934). Эта традиция в понимании И. продолжена в философии нового времени (Ф. Бэкон, Б. Спиноза, К. Гельвеций, Д. Дидро, П. Гольбах, М. В. Ломоносов, А. И. Герцен, Н. Г. Чернышевский, Л. Фейербах и др.).

Ниже я буду приводить примеры, когда общепринятые мудрые изречения облеченные в слова становятся ложными:

"Не ошибается тот, кто ничего не делает"

Не важно кому на самом деле принадлежит этот фразеологизм, важно, что в конкретных ситуациях он срабатывает, а в общем он ложен. Ведь на самом деле ошибаются все вне зависимости от действия или бездействия. Разница лишь в том, что ошибку гения могут увидеть лишь следующие поколения, а вот ошибку "простого смертного" видно сразу!)

Итальянский поэт ХVI века Джованни Баттиста Пескаторе (Giovanni Battista Pescatore, 15..-1558), у которого в поэме «Смерть Руджеро» (Венеция, 1548) говорится: «Chi non fa, non falla» - «Кто не делает, не грешит»

Но порочные мысли часто более греховны чем сами деяния!!! Да и в жизни часто бездействие не меньший порок чем сам грех!

Для тех, кто не понял как может ошибиться ничего не делающий, привожу текст вот такой притчи:

Набожный христианин всю жизнь молился и уповал на Бога. Однажды в городе, где он жил, началось наводнение. В дом к христианину забегают соседи и говорят:
- Спасайся, наводнение!
- Нет, отвечает христианин, я буду молиться, Бог меня спасёт.
Христианин погрузился в молитвы о спасении, а вода поднимается всё выше. К его дому подплывают на лодке люди и говорят:
- Садись в лодку, мы тебя спасём.
- Нет, отвечает христианин, меня спасёт Бог.
Христианин продолжает молиться, поднялся уже на крышу, вода на уровне чердака. Подлетает вертолёт, спускают лестницу:
- Залезай, мы тебя спасём.
- Нет, я верующий человек, не приму от вас помощь, меня спасёт Бог.
Вертолёт улетает, христианин стоит уже на самой вершине крыши по колено в воде. И тут волны подносят к его ногам вырванное с корнями большое дерево. Но христианин, вместо того, чтобы сесть на дерево и уплыть, отверг дерево. И утонул.
Христианин предстал пред Богом и говорит:
- Я тебе всю жизнь молился, почему ты меня не спас?
- А кто, отвечает Бог, посылал тебе лодку, вертолёт, дерево чтоб ты спасся? О какой помощи ещё ты можешь спрашивать?"

То, что он ничего не делал, а лишь уповал на Бога не спасло его - это и было ошибкой "ничего не делающего") вот тут то и вспомнишь народную поговорку: "На Бога надейся а сам не плошай"

Иоганн Вольфганг фон Гете
"Неблагодарность - род слабости. Выдающиеся люди никогда не бывают неблагодарными.

ИЛЬЯ ТЮРИН МОЛЧАНИЕ ТЮТЧЕВА И МОЛЧАНИЕ МАНДЕЛЬШТАМА Вначале я хотел бы выписать оба стихотворения с тем расчетом, чтобы мы видели их вместе:
SILENTIUM ! Молчи, скрывайся и таи И чувства и мечты свои - Пускай в душевной глубине Встают и заходят оне Безмолвно, как звезды в ночи, - Любуйся ими - и молчи. Как сердцу высказать себя? Другому как понять тебя? Поймет ли он, чем ты живешь? Мысль изреченная есть ложь. Взрывая, возмутишь ключи, - Питайся ими - и молчи. Лишь жить в себе самом умей - Есть целый мир в душе твоей Таинственно-волшебных дум: Их оглушит наружный шум, Дневные разгонят лучи, - Внимай их пенью - и молчи!.. SILENTIUM Она еще не родилась, Она - и музыка, и слово, И потому всего живого Ненарушаемая связь. Спокойно дышат моря груди, Но, как безумный, светел день, И пены бледная сирень В черно-лазоревом сосуде. Да обретут мои уста Первоначальную немоту, Как кристаллическую ноту, Что от рождения чиста! Останься пеной, Афродита, И, слово, в музыку вернись, И, сердце, сердца устыдись, С первоосновой жизни слито! Осип Мандельштам, 1910
Федор Тютчев, 1830 Они потому и нужны нам именно вместе, что представить их вместе в другой ситуации себе невозможно. Во-первых, между первым опытом и вторым прошло такое время, что за этот срок автор первого успел состариться и умереть, а автор второго, родиться и вырасти. Во-вторых, кроме случайного исследователя, никто, конечно, не вздумает бросаться на поиски первого опыта сразу после того, как прочтет второй, или наоборот. В-третьих, авторы обоих опытов никогда у специалистов не стояли в одном ряду. Таким образом, ситуация, противоречащая всему, с чем приходится сталкиваться литературе - времени, читателю и литературоведу, уникальна. Смею утверждать, что она уникальна еще по одной причине: она моделирует историю появления второго стихотворения. Дело не закончилось только тем, что Мандельштам прочел Тютчева. Он посчитал свой, второй, взгляд настолько отличным от тютчевского, первого, насколько вообще число 1 отличается от числа 2 - и число взглядов удвоилось. (Он спорил: это я говорю на том основании, что о согласии - если извещают - то извещают в прозе). Вся иноязычная часть стихотворения Мандельштама (то есть название) строится именно в стилистики второй реплики в разговоре. У Тютчева после "Silentium" поставлен восклицательный знак, а у Мандельштама стоит точка, что превращает "молчи" в "молчание"; иными словами, Мандельштам в ответ на призыв молчать действительно умолкает. Но в то время как он вежлив по-латыни, по-русски Мандельштам, как видим, еще и чрезвычайно осторожен сначала. Его, конечно, смущает неловкость положения (минимум дважды в истории некто вынужден говорить о молчании вслух), и он определяет неизреченное местоимением "она", сообщая: "я не знаю точно, о чем мы". Она еще не родилась, Она - и музыка, и слово, И потому всего живого Ненарушаемая связь. Молчание можно выдать за все, что угодно. "Она" у Мандельштама созвучно "музыке" и "связи"; но "связь", стоя под ударением в конце, обладает перед "музыкой" преимуществом. К "музыке" же стихотворение еще обратится: И, слово, в музыку вернись, И, сердце, сердца устыдись, - отдавая "музыке" первородство по отношению к "слову", а конструкции возвращая равновесие. Кстати, это последние четверостишие интересно сразу многим. Мало того, что оно обнаруживает в местоимении "она" Афродиту, - оно еще словно осуществляет перевод первых четырех строк с языка "Silentium." на язык "Silentium!", демонстрирует различие между мгновением "до" и мгновением "после": Она еще не родилась, Она - и музыка, и слово, И потому всего живого Ненарушаемая связь. ... Останься пеной, Афродита, И, слово, в музыку вернись, И, сердце, сердца устыдись, С первоосновой жизни слито! И здесь Мандельштам почти дерзок с Тютчевым. Он говорит: "Повелительное наклонение - прежде всего знак упущенной вами секунды. Я наблюдаю молчание как участник, а вы - только как исследователь". Мандельштам выполняет требование Тютчева молчать с пользой для себя. 1997