Военные немецкие карты мариуполя. Освобождение мариуполя

Когда началась Великая Отечественная война, мариупольцы вместе со всем народом встали на защиту Родины. Тысячи жителей города ушли на фронт. Предприятия перестроили производство для нужд фронта. Ильичевские металлурги выпускали броневую сталь для танков Т-34, торпедных катеров и самолетов - штурмовиков ИЛ-2. Понтонные мосты, бронеколпаки для пулеметных гнезд, бронеплощадки для дотов, противотанковые ежи изготавливали на заводе металлоконструкций. На заводе «Азовсталь» производили корпуса для авиабомб и стволы батальонных минометов. Когда линия фронта приблизилась к городу, была организована эвакуация промышленных предприятий и людей на Урал и в Сибирь. На базе эвакуированный трубных цехов завода имени Ильича, к примеру, в Челябинске в последствие создан Челябинский трубопрокатный завод - один из крупнейших в СССР.

20 июля 1941 года постановлением Государственного комитета обороны № 216/сс создана Азовская Военно-морская Флотилия.

8 октября 1941 года Мариуполь был захвачен частями 3-го танкового корпуса 1-й танковой группы вермахта (группа армий «Юг»), в результате чего началась 23-месячная оккупация города. 16 месяцев Мариуполь находился в прифронтовой зоне. Его было включено в зону управления военного командования. Оккупация города длилась почти 2 года (с 8 октября 1941 года по 10 сентября 1943 года) . За это время гитлеровцы расстреляли в городе около 10 тысяч мирного населения. Угнано в Германию около 50 тысяч молодых мариупольцев. в концлагерях от голода и болезней погибло около 36 тысяч советских военнопленных. 20-21 октября 1941 года состоялся массовый расстрел оккупантами еврейского населения Мариуполя у противотанкового рва близ Агробазы. В конце 1942 года в дни траура, объявленного Гитлером по уничтоженной под Сталинградом 6-й армии, в Мариуполе фашисты наполнили 18 железнодорожных вагонов ранеными и больными красноармейцами, наглухо заколотили двери, загнали вагоны в тупик и держали их там до тех пор, пока все пленные не погибли.

В конце 1941 года гитлеровцами создано горно-металлургическое общество «Восток», которое должно было эксплуатировать производственные мощности Донецкого угольного бассейна, но, несмотря на жестокие репрессии, главный производитель оружия Германии фирма «Крупп» так и не смогла пустить агрегаты на Мариупольском заводе имени Ильича. В январе 1942 года фашистами за отказ в сотрудничестве был убит знаменитый сталевар завода имени Ильича Макар Мазай.

Несмотря на массовые расстрелы, на жестокий оккупационный режим, в городе действовали подпольно-патриотические группы, которыми руководили Е. М. Штанько, Д. Н. Ломизов, А. Кравченко и другие. Многие подпольщики погибли от рук оккупантов. Во время оккупации в городе был формально возрожден орган местного самоуправления - городскую управу во главе с бургомистром Комровским, которая фактической власти не имела, но должна была поддерживать порядок в городе и обеспечивать сбор налогов от местных жителей. В Мариуполе выпускалась «Мариюпильска газета», редактором которой был прежний генеральный секретарь продовольствия Центрального Совета Г. Стасюк. Попытками украинцев были возрождены ячейки «Просветительства», открыт украинский театр. Работало 42 школы, преподавание в которых осуществлялось украинским языком. Некоторые учебники для школ написали местные учителя.

В декабре 1941 года в Мариуполе находились первые лица Третьего рейха, Италии и Румынии. Учитывая недовольство некоторых среди местного населения советской властью, до сентября 1942 году 150 тыс. жителей Мариуполя и Приазовья, согласно разведывательным данным НКВС СССР, выразили желание служить во вспомогательных частях «хиви» в составе вермахта. В то же время в городе, на предприятиях и рабочих поселках действовали подпольные группы ОУН и советские подпольщики. В начале 1943 года в городе осуществлялась запись в Украинское Освободительное войско (в составе вермахта).

6 сентября 1943 года при отступлении оккупанты уничтожили все промышленное оборудование, сожгли дома и села. В ночь с 9 на 10 сентября 1943 года в порту высадились 1-й и 2-й отряды 384-го ОБМП Азовской Военной Флотилии Черноморского Флота. 10 сентября войска 130-й Таганрога и 221-й дивизий 44-й армии Южного фронта (с 20 октября 1943 года - «4-й Украинский фронт») при поддержке из воздуха частей 4-й воздушной армии и подразделов Азовской Военной Флотилии выбили немцев из города.

Пребывание в Мариуполе оккупантов привело к огромным разрушениям, были уничтожены заводы, порт, транспортная сеть, при отступлении немцы поджогом уничтожили близко 80 % жилья. Тысячи мариупольцев проявили мужество и отвагу на фронтах Великой Отечественной войны. Более 30 из них удостоены звания Героя Советского Союза. Отступая из города, фашисты разрушили Мариуполь. Заводы представляли собой груды исковерканного металла, железнодорожное и портовое хозяйства взорваны, многие жилые дома сожжены. Общий ущерб составил 880 миллионов рублей. Всего за время оккупации в городе расстреляно и замучено свыше 50 тысяч жителей. После ухода гитлеровцев в городе осталось всего 85 тысяч человек.

22 июня 1941 года в памяти народа остается трагической датой – фашистская Германия вероломно напала на нашу страну. А уже в октябре Мариуполь был оккупирован немецко-фашистскими войсками. «Приазовский рабочий» неоднократно рассказывал о годах оккупации города. О героической обороне Мариуполя и боях как в городе, так и на подступах к нему в «ПР» была напечатана серия публикаций историка-краеведа Валентины Зиновьевой (7 октября 2011 года, 3 мая и 27 сентября, 18 октября 2013 года).

Мариупольский журналист Мария Королева предлагает на этот раз нашим читателям взглянуть на трагическую историю глазами захватчика – немецкого генерала СС.

Во главе моторизованного батальона немецкой дивизии СС «Лейбштандарт «Адольф Гитлер», который 8 октября 1941 года ворвался в Мариуполь первым, был Курт Мейер по прозвищу Бронированный Курт. Безработный в 1930-е годы, командир передовых штурмовых частей во время Второй мировой войны, генерал-майор ваффен СС (политчасти и карательные отряды) ближе к ее финалу, а после войны - преступник перед лицом военного суда. Позже – заключенный тюрьмы, еще позднее – общественный деятель.

Мейер прожил 43 года и оставил после себя книгу воспоминаний «Немецкие гренадеры», где описал боевые действия своих подчиненных, в том числе захват Мариуполя. Книга переведена на русский язык и издана в Москве в 2007 году.

Наверное, рано или поздно настает время увидеть свою историю глазами насильника и непрошеного гостя, каковым был Мейер. Как автор статьи я сразу хочу сказать: обращение к книге, написанной офицером фашистских войск, не является пропагандой его взглядов. Сам Курт, уверенный нацист до конца своей короткой жизни, занимал специфическую позицию. В книге он отрицает, что его солдаты были идейными фашистами и воевали «за партию». Мейер доказывал, что они стали «жертвами политических игр»: «В 1933 году они были еще школьниками, стремившимися к каким-то идеалам и желавшими посвятить себя служению этим идеалам».

…Утром 8 октября 1941 года Курт пишет о том, как просыпается в Новоспасовке Запорожской области. Вставать нет сил, и собака Курта – его неизменный спутник на войне – стаскивает с него одеяло.

Эсесовцы во главе с Мейером на быстроходной технике выдвигаются в путь в пять утра – на Мариуполь. В районе девяти утра они прорвали сопротивление советских войск у Мангуша и двинулись дальше:

«В двух километрах к востоку от Мангуша передовые подразделения обнаружили хорошо сконструированные советские полевые укрепления. Это было кольцо внешней обороны Мариуполя. Эти укрепления из-за стремительного наступления германских войск не могли быть полностью использованы русскими (войск для обороны города осталось немного), но тем не менее все возможности для упорной обороны были».

В 9.30 Мейер стоял на самой высокой точке укрепления и смотрел на Мариуполь, где наблюдал в городе колонну советских войск. Об отступлении красноармейцев из города он, как сам уверяет, ничего не знал. Курт колебался, ведь в его распоряжении было менее тысячи солдат.

Далее Мейер пишет: «Огромный город с его гигантскими сталелитейными заводами, верфями и аэродромами, солдатами, которых город беспрестанно поглощал в себя, смог произвести на меня впечатление… Вот взлетел и улетел на восток советский самолет… Не означала ли отправка самолетов то, что город оставляют?..»

Мейер говорит, что сам не был уверен, стоит ли атаковать. Однако, увидев, что солдаты настроены по-боевому и уверены в успехе, принял решение наступать.

Часы показывали 9.45, когда немцы все же пошли в атаку: «Пехотные орудия и 88-мм зенитная батарея вступили в бой с вражескими батареями и обстреливали аэродром. В ходе наступления я заметил полевые укрепления по обе стороны дороги – они находились прямо на окраине Мариуполя.

Фонтанчики пуль пулеметных очередей пробежали по земле поодаль, а взрывы мин из минометов всколыхнули черную землю далеко за нами. Наше наступление было уже не остановить. Мотоциклисты мчались к городу по обе стороны от дороги. Заграждение на дороге было не достроено; обороняющиеся упали под огнем штурмовых орудий. Всего в нескольких сотнях метров левее дороги вражеские самолеты взлетали и исчезали, низко пролетая над плоскими крышами. Они летели в восточном направлении. Но ни один из самолетов не атаковал нас. Может быть, у авиации противника не хватило времени взять боезапас и бомбы?»

Город в глазах Мейера выглядит очень современным для того времени: «В отличие от других советских городов на окраинах Мариуполя были высокие, многоэтажные здания. Поскольку там не было ни единого дерева или маленького дома, резкая смена обстановки угнетала, даже подавляла».

Высокие стены домов нервировали Мейера. Выехав, наконец, на площадь (видимо, ныне на том месте сквер у драматического театра) немногочисленные немцы решают посеять панику и ужас. Они наносят удары, не разбирая, кто красноармеец, а кто мирный житель:

«В нашу сторону двигались трамваи. Грузовики, тягачи, конные упряжки и сотни людей делали эту большую круглую площадь оживленной. Наш бронеавтомобиль вдруг оказался перед пожарной машиной, водитель которой в замешательстве ее остановил. Осколочные снаряды из бронемашины Бюгельзака буквально разорвали машину пополам. Пулеметный огонь наших мотоциклистов жутким эхом отдавался среди домов за площадью.

Охваченные огнем солдаты противника живыми факелами бегали по площади – от взрыва бензобака пожарной машины загорелись десятки людей. Охваченная паникой людская масса толпами бросилась в переулки, растаптывая все, что им попадалось под ноги.

Едва переводя дух, мы продолжали двигаться вперед и перекрывали улицы. Мы кричали и орали. Снаряды наших штурмовых орудий стали ложиться на переполненных улицах. Колонны советских войск, входившие в город, были разбиты на части. Всякое подобие порядка в них было утрачено. Мы же, как саранча, роем ринулись через улицы и старались найти дорогу на Ростов.

Площадь была усеяна дымящимися обломками. Оставались только тяжело раненные или мертвые солдаты. Основная же масса советских войск исчезла. Угловое здание превратилось в командный пункт, с которого можно было руководить дальнейшими боевыми действиями».

На сообщение Мейера о падении Мариуполя из штаба дивизии СС пришел следующий ответ: «Видимо, это ошибка. Вы могли иметь в виду только Мангуш».

Всю жизнь Мейер гордился «дерзким штурмом» Мариуполя и значением этого успеха для рейха. А также тем, что уберег жизни своих солдат: «Успех дня дался ценой раненого офицера, унтер-офицера и жизни четырех солдат, которые ушли от нас навсегда».

Воспоминания эсесовского генерала эмоционально трудно читать. Он хвастается захватом Мариуполя, радуется незначительным потерям со стороны захватчиков и абсолютно равнодушен к тому, как гибли мариупольцы, были затоптаны, расстреляны и сгорели заживо!

Битва на Азовском море с падением Мариуполя завершается. Советские части спешно уходят из города, сумев спастись от окружения. Пехота фашистов начинает злосчастную «зачистку» нашего города, а «бронированные головы» под началом Мейера уходят дальше – навстречу дизентерии, осенним дождям и дорожной грязи, морозам и Сталинграду.

Для мариупольцев и всего нашего народа это были трагические испытания, унесшие миллионы жизней. Победа в
войне с фашистской Германией досталась нам неимоверно тяжелой ценой.