Великая Монгольская империя: расцвет и падение. Монгольская империя и изменение политической карты мира

Имя Чингисхана давно стало нарицательным. Это символ опустошений и колоссальных войн. Правитель монголов создал империю, размер которой поражал воображение современников.

Детство

Будущий Чингисхан, биография которого имеет множество белых пятен, родился где-то на границе современной России и Монголии. Его назвали Темучином. Имя Чингисхан он принял как обозначение титула правителя огромной империи монголов.

Историки так и не смогли в точности вычислить дату рождения знаменитого полководца. Разные оценки ставят ее в промежутке между 1155 и 1162 гг. Эта неточность связана с отсутствием надежных источников, относящихся к той эпохе.

Чингисхан родился в семье одного из монгольских вождей. Его отец был отравлен татарами, после чего ребенка начали преследовать другие претенденты на власть в его родных улусах. В конце концов, Темучина пленили и заставили жить с одетыми на шею колодками. Это символизировало рабское положение юноши. Темучину удалось сбежать из плена, спрятавшись в озере. Он находился под водой до тех пор, пока его преследователи не начали искать его в другом месте.

Объединение Монголии

Многие монголы симпатизировали сбежавшему пленнику, которым был Чингисхан. Биография этого человека является ярким примером того, как полководец с нуля создал огромную армию. Оказавшись на свободе, он смог заручиться поддержкой одного из ханов по имени Тоорил. Этот пожилой правитель отдал в жены Темучину свою дочь, чем закрепил союз с талантливым молодым военачальником.

Уже очень скоро юноша смог оправдать ожидания своего покровителя. Вместе со своей армией улус за улусом. Он отличался бескомпромиссностью и жестокостью к своим врагам, чем наводил ужас на неприятелей. Его главными врагами стали татары, расправившиеся с его отцом. Чингисхан приказал своим подданным уничтожить весь этот народ, кроме детей, чей рост не превышал высоты колеса телеги. Окончательная победа над татарами произошла в 1202 году, когда они стали неопасны для монголов, объединенных под властью Темучина.

Новое имя Темучина

Для того чтобы официально закрепить свое лидирующее положение среди своих соплеменников, предводитель монголов в 1206 году созвал курултай. Этот совет провозгласил его Чингисханом (или Великим ханом). Именно под этим именем полководец и вошел в историю. Ему удалось объединить воюющие и разрозненные улусы монголов. Новый правитель дал им единственную цель - распространить свою власть на соседние народы. Так начались завоевательные походы монголов, которые продолжались и после смерти Темучина.

Реформы Чингисхана

Вскоре начались реформы, инициатором которых был Чингисхан. Биография этого вождя является очень познавательной. Темучин разделил монголов на тысячи и тумены. Эти административные единицы вместе составляли Орду.

Главная проблема, которая могла помешать Чингисхану, заключалась во внутренней вражде среди монголов. Поэтому правитель перемешал многочисленные роды между собой, лишив их прежней организации, существовавшей на протяжении десятков поколений. Это принесло свои плоды. Орда стала управляемой и послушной. Во главе туменов (в один тумен входило десять тысяч воинов) стояли верные хану люди, которые беспрекословно подчинялись его приказам. Также монголы прикреплялись к своим новым отрядам. За переход в другой тумен ослушникам грозила смертная казнь. Так Чингисхан, биография которого показывает в нем дальновидного реформатора, смог побороть разрушающие тенденции внутри монгольского общества. Теперь он мог заняться внешними завоеваниями.

Китайский поход

К 1211 году монголам удалось подчинить себе все соседние сибирские племена. Они отличались плохой самоорганизацией и не могли дать отпор захватчикам. Первым настоящим испытаниям для Чингисхана на дальних рубежах стала война с Китаем. Эта цивилизация уже много столетий воевала с северными кочевниками и имела колоссальный военный опыт. Однажды стражи на Великой китайской стене увидели чужие войска, которыми руководил Чингисхан (краткая биография вождя не может обойтись без этого эпизода). Эта система фортификаций была неприступной для предыдущих незваных гостей. Однако именно Темучину удалось первому завладеть стеной.

Была разделена на три части. Каждая из них отправилась покорять враждебные города на своем направлении (на юге, юго-востоке и востоке). Сам Чингисхан дошел со своим войском до самого моря. Он заключил с мир. Проигравший правитель согласился признать себя данником монголов. За это он получил Пекин. Однако, как только монголы ушли обратно в степи, китайский император перенес свою столицу в другой город. Это было расценено как измена. Кочевники вернулись в Китай и снова залили его кровью. В конце концов, эта страна была подчинена.

Покорение Средней Азии

Следующим регионом, который оказался под ударом Темучина, оказалась Местные мусульманские правители недолго сопротивлялись монгольским ордам. Из-за этого в Казахстане и Узбекистане и сегодня подробно изучается биография Чингисхана. Краткое содержание его жизнеописания преподается в любой школе.

В 1220 году хан захватил Самарканд - древнейший и богатейший город региона.

Следующими жертвами агрессии кочевников стали половцы. Эти степняки попросили о помощи некоторых славянских князей. Так в 1223 году русские воины впервые встретились с монголами в битве на Калке. Сражение половцами и славянами было проиграно. Сам Темучин в это время находился у себя на родине, но внимательно следил за успехами оружия своих подчиненных. Чингисхан, интересные факты биографии которого собраны в различных монографиях, принял остатки этой армии, вернувшиеся в Монголию в 1224 году.

Кончина Чингисхана

В 1227 году во время осады столицы тангутов скончался Краткая биография вождя, изложенная в любом учебнике, обязательно повествует об этом эпизоде.

Тангуты жили в северном Китае и, несмотря на то, что монголы уже давно подчинили их, подняли восстание. Тогда Чингисхан сам возглавил войско, которое должно было покарать ослушников.

Согласно летописям того времени вождь монголов принял у себя делегацию тангутов, которые хотели обсудить условия сдачи своей столицы. Однако Чингисхан почувствовал себя плохо и отказал послам в аудиенции. Вскоре он скончался. В точности неизвестно, что послужило причиной смерти вождя. Возможно, дело было в возрасте, так как хану был уже седьмой десяток лет, и он с трудом переносил длительные походы. Так же существует версия о том, что его зарезала одна из жен. Таинственные обстоятельства смерти также дополняются тем, что исследователи до сих пор не могут найти могилу Темучина.

Наследие

Осталось мало достоверных свидетельств об империи, которую основал Чингисхан. Биография, походы и победы вождя - все это известно лишь по отрывочным источникам. Но значимость деяний хана сложно переоценить. Он создал крупнейшее государство в истории человечества, раскинувшееся на огромном пространстве Евразии.

Потомки Темучина развили его успех. Так, его внук Батый руководил невиданным походом на русские княжества. Он стал правителем Золотой Орды и обложил славян данью. Но империя, основанная Чингисханом, оказалась недолговечной. Сначала она распалась на несколько улусов. Эти государства со временем были захвачены соседями. Поэтому именно хан Чингисхан, биография которого известна любому образованному человеку, стал символом монгольского могущества.

Пока происходили эти события, Джебе и Субедей-багатур со своими отрядами прошли через Азербайджан и весной 1222 года вторглись в Грузию. Здесь они разбили объединенные силы лезгинов, черкесов и кипчаков и пошли на Астрахань, преследуя остатки кипчаков вдоль Дона. Монголы разгромили и половцев, которые бежали на Русь. Русские князья были встревожены появлением загадочного врага.

Однако Мстиславу, князю Галицкому, удалось уговорить их собрать на берегу Днепра объединенную армию. Здесь он и встретил посланцев из монгольского лагеря. Даже не выслушав их, Мстислав казнил посланцев. Монголы ответили на это событие такими словами: " Вы хотели войны, вы ее получите. Мы не причинили до этого вам никакого вреда. Бог беспристрастен, он рассудит нас».

В первой же битве у реки Калка славяне были полностью разбиты, и остатки армии бежали от победителей, а те, опустошив Волжско-камскую Болгарию, удовлетворенные добычей, вернулись по реке Ахтуб в Среднюю Азию, где и соединились с основной армией монголов.

Оставшимся в Китае монгольским войскам сопутствовал такой же успех, что и армиям в Западной Азии. Монгольская империя была расширена за счет нескольких новых завоеванных провинций, лежавших к северу от Желтой реки, за исключением одного-двух городов. После смерти императора Сюинь-Цзуна в 1223 году Северная Китайская империя практически прекратила свое существование, и границы

Монгольской империи почти совпали с границами Центрального и Южного Китая, управлявшегося императорской династией Сун.

По возвращению из Центральной Азии Чингисхан еще раз провел свою армию по Западному Китаю. Во время этой кампании астрологи сообщили предводителю монголов, что пять планет находятся в неблагоприятном соответствии. Суеверный монгол посчитал, что ему грозит опасность. Под властью дурного предчувствия грозный завоеватель отправился домой, но по дороге заболел и вскоре умер (1227 год). В своем завещании Чингисхан назначал своим наследником третьего сына Угедея, но до тех пор, пока тот не будет провозглашен Великим ханом (императором), смерть великого правителя должна храниться в тайне. Похоронная процессия двинулась из стана Великой Орды на север, к реке Керулен. Завещание монгольского властителя выполнялось с такой тщательностью, что людей, попадавшихся навстречу процессии, убивали. Через родное становище его тело пронесли жены, и в конце концов он был похоронен в долине Керулена.

Так закончился путь одного из величайших завоевателей, когда-либо живших на земле. Родившись в маленьком монгольском племени, он, сын рядового вождя, добился того, что его армии победоносно прошли от границ Китая до берегов Днепра. Хотя созданная им империя в конце концов распалась как из-за неумелого правления последующих монгольских властителей, так и вследствие объективных исторических закономерностей, она оставила многочисленные свидетельства своих побед над другими народами. Одним из таких свидетельств является присутствие турок в Европе, вытесненных из Центральной Азии монгольскими завоевателями.

Границы империи после Чингисхана не только не сократились, но значительно расширились, и по обширности монгольская империя превзошла все когда-либо существовавшие государства. Единство империи сохранялось 40 лет после смерти Чингисхана; господство его потомков в государствах, образовавшихся после распадения империи, продолжалось еще около ста лет. В Средней Азии и Персии и в настоящее время сохранились многие должности и учреждения, введенные в этих странах монголами. Успех деятельности Чингисхана объясняется только его гениальными природными дарованиями; у него не было ни предшественников, которые бы подготовили для него почву, ни сподвижников, которые бы могли оказывать на него влияние, ни достойных преемников. Как монгольские военачальники, так и находившиеся на монгольской службе представители культурных наций были только орудием в руках Чингисхана; ни один из его сыновей и внуков не наследовал его дарований; лучшие из них могли только продолжать в том же духе деятельность основателя империи, но не могли думать о переустройстве государства на новых началах, сообразно требованиям времени; для них, как для их подданных, заветы Чингисхана были непререкаемым авторитетом. В глазах современников и потомства Чингисхан был единственным создателем и устроителем монгольской империи.

В XIII веке на Русь напали войска хана Батыя, после чего началось монголо-татарское иго. Однако вот вопрос: а почему этих захватчиков называют монголо-татарами? Кем они были на самом деле и как себя именовали? Кроме того, определение, состоящее из двух этнонимов «монголы» и «татары», появилось сравнительно недавно – в XIX веке. Как же их звали современники из Европы и Азии?

Дикие, белые и черные

Известный историк Лев Гумилев признавал тот факт, что этнос и его имя не всегда соответствуют друг другу. Так произошло и с татарами. В VIII веке это было небольшое племя, кочевавшее в районе Байкала. Но со временем оно разрослось, и три столетия спустя в состав общности, именуемой татарами, входили уже около 30 родов. Все они жили в бассейне реки Керулен, протекающей по территории современной Монголии.

Поскольку татары обитали на приграничных с Китаем землях, жители Поднебесной стали называть так все племена кочевников, расселившиеся от Великой стены до Сибири. То есть, по мнению китайцев, татарами являлись монгольские, тюркоязычные племена, а также обитатели таежных просторов.

Поэтому неудивительно, что местные хроники подразделяют татар на три категории: черные, дикие и белые. В первую группу летописцы Поднебесной включали тунгусов, якутов, бурятов и другие народности Сибири. Людей, основным видом деятельности которых была охота, китайские авторы причисляли к диким, так и писали в своих исторических трудах. К белым татарам относили собственно татар, живущих недалеко от Великой стены. Они подверглись сильному культурному влиянию соседей: носили шелковую одежду, следовали учению Конфуция, были знакомы с иероглифическим письмом. Этих людей китайцы часто нанимали для охраны своих границ от набегов воинственных кочевников, считая белых татар более цивилизованными.

Как вы уже поняли, к первой категории летописцы Поднебесной относили монгольские племена. Так называемые «черные татары» занимались скотоводством. Они противились «окультуриванию» со стороны китайцев, высоко ценили свою самобытность и свободу. А тех, кто готов был за деньги уподобляться богатым и влиятельным соседям, стремясь достичь у них звания цивилизованных людей, монголы открыто презирали.

Они часто враждовали с татарами (белыми татарами, по классификации китайцев). Оба племени совершали грабительские набеги друг на друга, в степи всегда было неспокойно.

Поскольку именно китайцы в те времена скрупулезно вели записи, позднее жители всех других стран также ошибочно стали называть монголов татарами. Хотя это были разные народы, чему свидетельство их менталитет и образ жизни.

В Европе тоже ошибались

Вслед за китайскими коллегами и русские летописцы совершили ту же ошибку. В течение всего времени существования Золотой Орды авторы средневековых хроник, которые велись в различных княжествах, упорно и однозначно именовали захватчиков татарами.

В армии хана Батыя, напавшей на русские земли в 1236 году, служили представители многих завоеванных монголами народов. Были среди них и татары, но мало. Однако европейские купцы, которые часто имели дело с китайцами, скупая товары, доставляемые по Великому шелковому пути, переняли у них употребляемый в широком смысле этноним «татары». И еще до знаменитого нашествия войск Батыя такое название закрепилось за всеми кочевниками, живущими Азии.

В XIX веке, желая исправить совершенную ошибку, русские и европейские историки начали именовать захватчиков монголо-татарами, что вызвало еще большую путаницу. Исходя из логики данного обозначения, получалось, что Русь захватили два народа, состоящие в дружном союзе, что совсем уж не соответствовало действительности.

Мы – монголы

Понятно, что сами монголы ни за что и никогда не назвали бы себя татарами: это противоречит самосознанию кочевников.

Как известно, основатель огромной империи Тэмуджин (Темучин) был сыном Есугея-багатура и происходил из рода Борджигин племени кият монгольского народа. Он подчинил своей власти все соседние племена кочевников-скотоводов и в 1206 году созвал курултай (съезд представителей различных монгольских родов), на котором его провозгласили Чингисханом. Тогда разрозненные и враждовавшие между собой племена впервые объединились. И было принято историческое решение о начале захватнических походов на земли других народов.

Выступая на курултае после официального принятия верховной власти, Чингисхан назвал свой народ кеке-монголы, что приблизительно можно перевести как «счастье небес» или «небесное счастье». Так правитель хотел дать понять своим подданным, что под его властью монголы будут следовать воле высших сил.

Мынгу или татаньцы?

Названия соседних народов китайцы часто коверкали, переиначивали. Поэтому татар они именовали «та-та», или даже «да-да». А этноним «мынгу» (монголы) впервые упоминается в летописи «Старая история династии Тан», датированной 945 годом. Примечательно, что там написано «мынгу да-да», то есть монголо-татары. Может, с тех пор и началась путаница?

И хотя Чингисхан свою империю официально назвал "Еке Монгол улус"(Великая страна монголов), авторы китайских исторических хроник с завидным постоянством продолжали свою традицию и именовали государство, основанное легендарным полководцем, «Дом Татань» (Страна татар). Так продолжалось вплоть до XVI века.

Упорное использование ошибочного этнонима тем более удивительно, что Тэмуджин в 1202 году практически полностью истребили всех татар. Поскольку это племя часто враждовало с предками и родственниками легендарного полководца, Чингисхан, одержав над ним победу, принял вместе с его ближайшим окружением жесткое решение о его полном истреблении. Женевской конвенции, регулирующей правила обращения с военнопленными, тогда еще не было, а память о пережитых при набегах татар несчастьях была крепка. Исключение монголы сделали лишь для маленьких детей, а также некоторых молодых и красивых женщин, которых взяли в наложницы.

Впоследствии горстка выживших татар была вынуждена вступить в армию монголов и служить своим захватчикам. Если они и были в войсках хана Батыя, завоевавших Русь в XIII веке, то явно не в таком количестве, чтобы говорить о союзе двух народов.

Интересен тот факт, что современные татары – казанские, астраханские, сибирские, крымские – это представители разных народов, сформировавшихся на осколках Золотой Орды. Все они прошли сложный путь этногенеза, но к племени, перебитому войсками Чингисхана в 1202 году, практически никакого отношения не имеют.

В реальной Великой Степи подобная головокружительная карьера была бы попросту невозможна. Там был свой уклад жизни, достаточно сложный, освященный многовековыми традициями. У юного бесприютного бродяги не было никаких шансов стать великим ханом…
Кстати, нам растолковывают, что само имя «Чингисхан» в переводе означает «Океан-хан». Откуда бы такие словечки у монголов? А вот тюрки, повидавшие и Каспий, и Черное море, и Атлантику, такое имя своему правителю вполне могли дать…
В общем, по моему глубокому убеждению, следы реальной биографии Чингисхана следует искать не на востоке, в Китае и Монголии, а как раз на западе.
В первую очередь я обратился к «Скифской истории» Андрея Лызлова. Мотивировка проста: если кто-то считает вполне достоверным историческим источником сочинение Данзана, отчего таковым не может быть написанная примерно в то же время книга Лызлова, опиравшегося, к слову, на массу исторических трудов – русских, польских, итальянских? Нет уж, элементарная логика требует оба сочинения уравнять в статусе…
Сведения о Чингисхане у Лызлова, прямо скажем, скуднейшие – но гораздо более реалистические, нежели китайское баснословие, написанное неизвестно когда неведомо на каком языке…
Никаких «монголов» у Лызлова, разумеется, нет – только татары. «Татары же, называемые еще Заволжская орда, обитают по той же реке Волге ниже болгарских границ даже до моря Каспийского».
Болгары имеются в виду, разумеется, не балканские, а волжские. Обратите внимание на слово «даже»: Каспийское море – крайний восточный рубеж Заволжской орды. Какая там, к дьяволу, Монголия… Татары, по Лызлову, «пришли из пустыней, отстоящих к китайским странам». Под «Китаем» имеется в виду вовсе не современный Китай, а какие-то среднеазиатские области. Нынешний Китай Лызлов, как было принято в его время, наверняка назвал бы «Чина».
«И начали жить около великих рек Камы и Яика». Далее уточняется, что татары – «единонравны» с волжскими болгарами. Ну разумеется! И те и другие – тюрки, что в особых доказательствах не нуждается.
«Иностранные же историки называют страну ту Заволжская орда, яко Гваньини пишет, глаголя: Орда татар заволжских названа есть от реки Волги, за нею же обитали; граничится та страна от востока морем Хвалисским». Гваньини – итальянский историк (1538–1614), автор «Хроники Сарматии Европейской», откуда Лызлов многое почерпнул. Хвалисское море – Каспийское.
А вот и Чингисхан – здесь же, в Заволжской орде!
«А о начале своем те ордынцы повествуют так. Якобы в тех странах, откуда они пришли, жила некая вдова знатного рода. Она некогда от прелюбодеяния породила сына по имени Цынгис, коего старшие сыновья, как незаконно рожденного, хотели убить. Вдова же, обращая вину свою к себе в оправдание, сказала: "От лучей солнечных зачала я сына"».
Здесь до Лызлова явно дошли сказания об Алангоа, оплодотворенной солнечным лучом. «Цынгис» – это, конечно же, Чингисхан. О котором Лызлов далее пишет: «И сын той вдовы, войдя в зрелый возраст, Заволжскую орду распространил и умножил, и множеством жителей, и дел мужественных деянием, и самого края изобилием едва ли не все тамошние орды превзойдя. Народ тот, мужеством превосходя все дикие поля, воинскими делами славу свою размножил».
Как видим, никаких монголов нет и в помине. Татары-тюрки в свое время переселились к Волге и Каспию. Первоначально они были одним из родов в царстве некоего Ункама, но когда этот род усилился и укрепился, Ункам стал всерьез его опасаться, а потому, чтобы малость «проредить» расплодившийся народишко, стал посылать его на все войны, какие только случались, ставя в первые ряды. Татары быстро догадались, что это не головотяпство, а продуманный геноцид и, чтобы избежать дальнейших трений, переселились всем народом подальше от Ункама, основав собственное государство. А потом избрали верховным правителем Цынгиса, Хингиса, Чингисхана. Первой крупной акцией был поход как раз против Ункама. Сначала Чингисхан мирно попросил в жены его дочь, но Ункам отказал, тогда Чингисхан пошел на него войной и захватил все его царство (дело, конечно же, наверняка не в девушке, а в тех самых старых счетах).
Как видим, сведения о Чингисхане поистине скуднейшие. Но другим просто неоткуда взяться, если не обращать внимания на монгольские баснословия. Молодой человек из знатного рода, чье появление на свет омрачено какой-то грязной историей с обвинением в незаконном происхождении. Юноша, надо полагать, незаурядный, поскольку со временем стал великим ханом Заволжской орды. По сути, это все, что нам известно о реальном Чингисхане, увы…
Кое-какие столь же скудные дополнения можно почерпнуть из обширной книги хорезмийского книжника ан-Насиви. Источник поистине бесценный, без малейшей иронии – поскольку был современником Чингисхана и единственным независимым свидетелем. Авторы других сочинений находились на службе у Чингисхана, а потому полной объективности от них ждать, согласитесь, трудно…
Ан-Насиви, конечно же, не заметил никаких «монголов». Народ Чингисхана – тюрки.
Согласно ан-Насиви, в свое время существовало государство Ас-Син, где правили совместно шесть тюркских ханов, подчинявшихся великому хану по имени Алтун. Ан-Насиви называет эту страну еще и Китаем, но из его же собственного описания следует, что к нынешнему Китаю она не имеет никакого отношения.
Чингисхан был правителем одного из шести ханств, а его соседями были Кушлу-хан и Души-хан, муж тетки Чингисхана. Души-хан неожиданно умер. Вдова, не имевшая сыновей-наследников, вызвала племянника Чингиса и передала ему удел покойного мужа.
Надо полагать, молодой хан управлял своими владениями неплохо – к нему стали стекаться окрестные роды, ханство усиливалось, крепло… Что вскоре вызвало явную неприязнь верховного повелителя Алтун-хана. Когда он вернулся из долгой поездки в свою столицу, город Тамгадж, ему по обычаю стали присылать подарки шестеро подвластных ханов (точнее, уже пятеро, потому что Чингис управлял сразу двумя «провинциями»). Подаренных остальными ханами коней верховный принял, а у Чингисхановых распорядился отрезать хвосты и прогнать их со двора, что было, мягко выражаясь, поступком не вполне дружественным.
Очень быстро из дворца великого хана стали распространяться слухи, что Чингису и его друзьям жить осталось всего ничего, и им очень быстро открутят головы. Естественно, Чингисхан не стал ждать, пока его прирежут, как барана, – с верными ему предводителями, он, выражаясь современным языком, провозгласил окончательный суверенитет своих владений.
Алтун-хан послал против мятежников войско. Чингисхан это войско моментально расколошматил в хвост и в гриву, так что Алтун-хан бежал в Индию с остатками войск приближенных, бросив страну на произвол судьбы. Естественно, Чингисхан со сподвижниками перенял бразды правления. Какое-то время его соправителем был помянутый Кушлу-хан, но после его смерти Чингисхан поссорился с его наследником и взял курс на единоличное правление, подчинил окрестные земли, а также занял тот самый город Хара-Баласагун в долине киргизской реки Чу, который позже станет одним из кандидатов на роль мифического Каракорума. Алтун-хан из своей эмиграции вел переговоры, в конце концов выговорил для себя какие-то земли, но потом умер, что окончательно развязало Чингисхану руки, и он стал активнейшим образом укреплять свое государство.
Это – опять-так и реальность, поскольку ан-Насиви жил в то время и не сказки сочинял, а добросовестно записывал все, что происходило вокруг.
Собственно говоря, у нас нет других сведений о Чингисхане, кроме тех, что можно почерпнуть из книг Лызлова и ан-Насиви (все остальное доверия не внушает). Но все же, повторяю, и этого достаточно, чтобы иметь о нем кое-какое представление – есть та пресловутая печка, от которой следует плясать. Тюркский хан, своими руками выкроивший себе государство, что для той бурной эпохи было, в общем, делом житейским. Надо полагать, умен и смел. Хороший полководец и толковый управленец. В некоторых случаях – коварен и жесток, но это уж, господа мои, с его стороны не какое-то извращение, а всего-навсего следование традициям эпохи. Цари, султаны и ханы, к сожалению, в государственных делах особой добродетелью не отличались. Должность такая…
Восточные походы Чингисхана, по моему глубокому убеждению, попросту выдуманы теми же китайскими книжниками. Никакого сомнения, на территории Китая происходили какие-то войны с участием степняков (то ли монголов, то ли тюрок), но сведения о них большей частью откровенно баснословны: жуткие китайские боевые ракеты, выжигающие все живое чуть ли не на сто метров вокруг, девятьсот тысяч гробов, которые китайцы за пару дней изготовили для погибших во время осады и вынесли из города, и прочие ужастики. Мы почему-то считаем, что военная фантастика – изобретение столетия этак девятнадцатого, а ведь она существовала гораздо раньше. Когда господа историки сей факт уяснят, им станет куда легче жить и работать, а в том, что они пишут, появится больше логики и здравого смысла.
Безусловно, какие-то стычки у татар с китайцами случались – но не более того. Совсем недавно появилась любопытная статья о «Сокровенном сказании», где автор, аспирант Европейского института в Санкт-Петербурге (безусловно, не замеченный в симпатиях к «новой хронологии»), сообщает интереснейшие вещи: «Китайские ученые, занимавшиеся разбором дворцовых архивов после падения в 1368 г. «монгольской» династии Юань, обнаружили это сочинение в закрытом для постороннего доступа отделении архива и потому назвали его "Юань биши" ("Тайная история династии Юань"). Через 15–20 лет решили использовать в качестве своего рода хрестоматии для подготовки переводчиков с монгольского языка и перетранскрибировали монгольский текст китайскими иероглифами. Тогда-то недавно присвоенное китайское название и было переведено на монгольский язык как "Тайная история МОНГОЛОВ". То, что учеными первых лет Мин воспринималось как история легитимной китайской династии Юань, китайскими переводчиками и транскрипторами было переинтерпретировано как история «монголов» – опасных "северных варваров", присутствие которых на границах угрожало нарождавшейся "собственно китайской" идентичности».
Иными словами, как и в случае с «Алтан тобчи», понадобилось на потребу конкретной политической ситуации изрядно присочинить, изобразив прежних насквозь китайских императоров в виде страшных северных дикарей, то и дело тревоживших Китай набегами. Похоже, что и в стане «классических» историков начинает помаленьку формироваться «критическое» направление. Дай-то бог…
Итак, Чингисхан разделался с соседями, стал единоличным правителем, получив императорский титул. Чем же он занимается, неужели ведет жизнь «классического» кочевника?
Самое интересное, что – ничего подобного. На примитивное кочевое житье-бытье никак не похоже…

Глава седьмая. Мир и война

Чингисхан прямо-таки ударными темпами начинает строить государство, проводя разнообразнейшие реформы во всех областях жизни. Делает все, чтобы превратить скопище кочевых родов в самый настоящий эль. Возникает держава – несомненно, по примеру прежних каганатов.

Начинается все с армии. До того войско было чертовски архаичным, построенным по принципу родового ополчения. Десятки, сотни и тысячи формировались из родичей, своеобразных «станичников».
Чингисхан в первую очередь организует гвардию («кешиг») и использует ее, вот парадокс, в точности так, как пятьсот лет спустя Петр I: гвардия превращается не только в воинское подразделение, но и в некий административный аппарат. Гвардейцы Чингисхана выполняют функции полиции и охраны караванных путей, заведуют дворцовым имуществом, хранением воинских штандартов и барабанов, берут на себя судебные функции и даже наблюдают за тем, как ведется хозяйство в улусах. Все это им приходится делать, потому что администрации как таковой пока что попросту нет.
В армии вводится другой принцип, который можно охарактеризовать нынешними терминами как «всеобщую мобилизацию».
Воинские подразделения теперь формируют уже не из родственников, а распределяя «призывной контингент» по усмотрению командования.
Параллельно меняется законодательство. До Чингисхана действовала архаичная система, когда «мудрые люди», опираясь на прецеденты (совершенно как в Англии), разбирали те или иные частные случаи и выносили решение, как жизненный опыт подсказывает.
Чингисхан заменил этот пережиток системой писаных законов под названием «Яса» – уголовный, гражданский и административный кодексы, вместе взятые. Судьи отныне обязаны были судить по писаным законам, а не по прецедентам и «родовому праву». Для руководства ими Чингисхан назначил Верховного судью государства.
Точно такие же реформы начались и в экономике. Вместо прежних «обычаев» хозяйственной деятельностью теперь стали руководить специальные чиновники, занимавшиеся к тому же и налогообложением. Размеры и сроки взимания налогов, распределение пастбищ и прочие хозяйственные дела теперь все тщательно фиксировалось в особых прошнурованных книгах, которыми ведали специальные чиновники. Именно тогда и появилась знаменитая «татарская десятина» – как минимальная налоговая ставка, десятая часть скота, зерна, а потом и денег, которые следовало отдавать в казну. К слову, когда явившиеся на Русь татары потребовали с населения эту десятину, они вовсе не занимались каким-либо беспределом, а намеревались брать ровно столько налога, сколько брали и со своих.
Стало формироваться и чиновничество, где поначалу большую роль играли разнообразные «инородцы»: китайцы, мусульмане, уйгуры – лишь бы были грамотными и дело знали…
В общем, подобные реформы вряд ли оказался бы способным последовательно и целеустремленно проводить «дикий кочевник», пусть даже и побуждаемый к тому «китайскими мудрецами», играющими роль этаких добрых гениев при «монголах». За преобразованиями Чингисхана явственно проступает весь предшествующий многостолетний опыт тюркских каганатов, опыт человека, опиравшегося на богатое наследие предков-государственников.
Некоторые статьи «Ясы» достаточно интересны. Так, смертной казнью наказывались сочинители ложных доносов, а также подданные обоего пола, уличенные в прелюбодеянии (вот со вторым, на мой взгляд, перехлест совершенно излишний). И вовсе уж грустной философичностью проникнут раздел о пьянстве, сочиненный самим Чингисханом: «Если уж нет средства против питья, то человеку нужно напиться три раза в месяц. Как только он перейдет за три раза – совершит наказуемый поступок. Если же в течение месяца он напьется только дважды – это лучше; если один раз – еще похвальнее, если же он совсем не будет пить, что может быть лучше этого?! Но где же найти такого человека, который совсем бы не пил, а если уж такой найдется, то он должен быть ценим!»
Естественно, строительство нормального государства было не всем по вкусу – консерваторы везде одинаковы. А потому вскоре случился классический конфликт светской и духовной власти, какие бывали на всех континентах…
Судя по всему, «центром оппозиции» стал не кто иной, как верховный шаман Чингисхана Кокочу, он же Тэб-Тенгри, «Самый Небесный». Именно он от лица Тенгри освятил избрание Чингисхана великим ханом. Насколько можно судить по дошедшим до нас скудным сведениям, человек был сильный, волевой, себе на уме, внушавший многим суеверный страх. Вспоминают, что в разгар зимы он любил, раздевшись догола, усаживаться на лед, который «таял от тепла его тела», так что клубы пара окутывали Кокочу, и суеверное простонародье считало, что шаман ненадолго возносится на небо на белом коне (нельзя исключать, что тут был еще какой-то фокус с пиротехникой соответственно техническому уровню того времени).
Трудно сейчас понять, в чем там было дело, но еще до образования государства многие соседи татар отчего-то упорно считали Кокочу затаившимся врагом Чингисхана. Вроде бы даже недруги Чингиса из числа соседних ханов пробовали привлечь шамана на свою сторону, но он отказался.
Как бы там ни было, с определенного момента Тэн-Тенгри начал вести себя предельно нагло, вмешиваясь во все, что его касалось и не касалось. Вокруг него стали кучковаться знатные татары, простые воины, всевозможные искатели приключений, обиженные, недовольные и прочие любители половить рыбку в мутной воде. Именно Кокочу своими интригами спровоцировал вражду между Чингисом и его братом Хасаром, из-за чего последний угодил в жуткую немилость. Понемногу в ставке шамана людей оказалось «столь же много, как у самого Чингиса». К нему даже стали перебегать люди младшего брата Чингиса Отчигина, и в конце концов «от Чингисхановой коновязи многие подумывали уйти к Тэб-Тенгри».
Начался натуральный беспредел. Отчигин отправил к Кокочу своего гонца, требуя вернуть беглецов, но посланника как следует отколотили, отобрали коня, навалили на спину седло и прогнали прочь, жизнерадостно вопя что-то вроде: «Какой посол, такой и господин!»
Отчигин, разъярившись, прискакал к Тэн-Тенгри, но тот уже, надо полагать, чувствовал себя настолько уверенно, что семеро его братьев силой поставили Отчигина на колени и заставили просить прощения за то, что побеспокоил.
В переводе на европейские мерки это выглядело бы так, как если бы братья архиепископа Парижского надавали оплеух явившемуся их отчитать брату французского короля. Ситуация, ясно, накалилась до предела…
На следующий день Кокочу как ни в чем не бывало явился в шатер Чингисхана со своим отцом и помянутыми братьями-безобразниками и преспокойно уселся на почетное место. Тут к нему подскочил Отчигин, схватил за ворот и заявил, что по старинному обычаю вызывает на единоборство. Чингисхан с невозмутимым видом процедил что-то вроде: «На улице, на улице разбирайтесь!»
Единоборства не получилось. Едва верховный шаман вышел за порог, к нему подскочили трое силачей, вмиг переломили спинной хребет и бросили под телегу. Возвратившийся Отчигин пояснил (надо полагать, не без злорадства):
– Тэб-Тенгри не хочет со мной силами мериться, лежачим притворяется…
Чингисхан и бровью не повел – скорее всего, прекрасно знал, в чем тут фокус. Братья Кокочу попытались было «качать права», угрожая Чингису, но ворвались гвардейцы, и им пришлось притихнуть.
Тело шамана, как вспоминали современники, загадочным образом исчезло. Чингисхан, не особенно удивляясь, невозмутимо объяснял это возмездием Неба: «Тэб-Тенгри бил моих братьев и несправедливо клеветал на них, за что Небо и невзлюбило его, и отняло вместе и жизнь, и тело его».
Не исключено, что многие ему верили – при таком количестве личной гвардии как не поверить… И все же, полное впечатление, разбитая таким образом оппозиция, хотя и не пыталась больше что-то предпринимать против Чингисхана, какое-то время оставалась реальной силой: после некоторых колебаний Чингис так и не решился казнить ни отца Кокочу, ни его буйных братьев, хотя обвинение в мятеже и покушении на великого хана само собой подворачивалось…
Со смертью Тэб-Тенгри с тогдашней политической арены исчезла последняя крупная фигура, которая решилась бы встать вровень с Чингисханом и оказывать неповиновение. Чингисхан становится настоящим самодержцем…
К западу к границам его государства примыкал Хорезм – достаточно сильная и обширная держава. На престоле там восседал хорезмшах Ала-ад-Дин Мухаммед, личность своеобразная и, насколько можно судить, моральными принципами не обремененная вовсе. В свое время он смирехонько платил дань властителю кара-китаев, но едва соотношение сил изменилось в его пользу, без колебаний убил прибывшего за очередной выплатой посла с его свитой и, не мешкая, выступил в поход на столицу кара-китаев Хара-Баласагун, каковую взял штурмом и разорил. За это придворные официальным образом присвоили шаху титул «Второго Александра Македонского». Чуть позже Мухаммед уже по собственной инициативе распорядился добавить к своим именам еще и «Санджар» (так звали знаменитого сельджукского султана XI века), а на своей большой печати приказал изобразить надпись «Тень Аллаха на земле». Большой скромности был человек…
Сплошь и рядом можно встретить утверждение, будто зловредные Чингисхановы орды самым коварным и агрессивным образом ни с того ни с сего «вторглись» на территорию мирного, белого и пушистого Хорезма. На самом деле все обстояло чуточку иначе…
Сын Чингисхана Джучи с двадцатью тысячами всадников отправился в поход на территорию нынешнего Казахстана, преследуя отцовского неприятеля Кушлу-хана-младшего, сына былого сподвижника Чингиса. Догнал, разбил и повернул домой. Тут показалось войско с Мухаммедом во главе, с ходу изготовившееся к бою.
Джучи послал к Мухаммеду парламентеров, которые вежливо объяснили, что татары пришли воевать не с султаном, а со своими старыми неприятелями и сейчас возвращаются домой… Джучи выразил готовность отдать султану всю доставшуюся ему добычу. Как пишет ан-Насири, «он упомянул, что его отец приказал ему вести себя благопристойно, если он встретит в этой стороне какую-нибудь часть султанских войск, и предостерег его от проявления чего-либо такого, что сорвало бы покрывало приличия и противоречило бы принципу уважения».
Мухаммед, прикинув, что войска у него больше, ответил: «Если Чингисхан приказал тебе не вступать в битву со мной, то Аллах всевышний велит мне сражаться с тобой и за эту битву обещает мне благо. И для меня нет разницы между тобой, и Гюр-ханом (царь кара-китаев. -А. Б.), и Кушлу-ханом, ибо все вы – сотоварищи в идолопоклонстве».
И началось сражение. Арабский историк Ибн-аль-Асир уверяет, что оно длилось «три дня и три ночи» – но это, скорее всего, обычное цветистое восточное преувеличение. Более походит на правду сообщение ан-Насири, что битва продолжалась «до сумерек». Ночью татары разожгли множество костров, словно разбили лагерь, а сами тихонько отступили.
С тех пор султан Мухаммед, как отмечают его же придворные, форменным образом подвинулся на завоевании державы Чингисхана и Китая, рассчитывая на хорошую добычу: «Мы, его слуги и придворные, пытались отговорить хорезмшаха от этой навязчивой идеи, мотивируя свои соображения дальностью расстояний, трудностями пути и другими препятствиями, но хорезмшах стоял на своем».
Воевать он, правда, не решился – отправил к Чингисхану посольство. Чингисхан, судя по его поведению, на конфронтацию вовсе не нарывался. Послу он сказал так:
– Передай хорезмшаху: «Я – владыка Востока, а ты – владыка Запада. Пусть между нами будет твердый договор о дружбе и мире, и пусть купцы и караваны обеих сторон отправляются и возвращаются, и пусть дорогие изделия и обычные товары, которые есть в моей земле, перевозятся ими к тебе, а твои в таком же порядке пусть перевозятся ко мне».
Чингисхан отправил Мухаммеду подарки – не только нефрит и ткани, но и слиток золота «величиной с верблюжью голову». Воевать он явно не собирался. Вскоре в Хорезм прибыл татарский караван и остановился в пограничном городе Отрар. Караван был солидный: 500 верблюдов, нагруженных золотом, серебром, китайскими шелками, соболиными шкурками и другими мехами. С ним пришли 450 мусульманских купцов и татар, а также посол Чингисхана Ухун, везший хорезмшаху послание Чингиса, где говорилось: «Купцы являются опорой страны. Это они привозят владыкам диковинки и драгоценности, и нет нужды препятствовать им в этом. Я, со своей стороны, не намерен мешать нашим купцам торговать с вами. Надо, чтобы мы оба действовали совместно ради процветания наших краев. Поэтому мы приказали, чтобы отныне между всеми странами на земле установился мир, чтобы купцы безбоязненно направлялись во все края. Богатые и бедные будут жить в мире, и благословлять Аллаха».
В отличие от Мухаммеда, пылавшего страстью «борца за веру», Чингисхан руководствовался тенгрианской веротерпимостью. В «Ясе» так и было предписано: «Уважать все исповедания, не отдавая предпочтения ни одному, дома Божии и его служителей, кто бы ни был – щадить, оставлять свободными от налогов и почитать их».
Из всех, кто пришел с караваном, живым спасся и добрался до татарской границы один-единственный человек… Все остальные, включая посла, были убиты, а караван разграблен.
Ан-Насири считает, что в этом преступлении виноват исключительно наместник Отрара Инал-хан, сын дяди по матери Мухаммеда: «Его низкая душа стала жадной к имуществу этих купцов». Инал якобы написал хорезмшаху письмо, где утверждал, что все эти купцы и послы – переодетые шпионы, все до одного. Хорезмшах якобы распорядился взять «лазутчиков» под арест, но Инала уже понесло, он велел всех убить, а их богатствами завладел единолично.
Араб Ибн-аль-Аср излагает события по-другому: «Хорезмшах прислал ему (наместнику. -А. Б.) приказание убить их, отобрать имущество, находящееся при них, и прислать его к нему. Он убил их и отослал, что при них было, а вещей было много. Когда посланное прибыло к хорезмшаху, то он разделил его между купцами Бухары и Самарканда и взял с них стоимость его».
Вторая версия больше похожа на правду – учитывая то, что произошло потом…
Легко представить, что Чингисхан пришел в дикую ярость. Согласно древним тюркским обычаям, купец – лицо неприкосновенное, и уж тем более тягчайшим преступлением является убийство посла («доверившегося», как именовался любой дипломат). Существовала даже формула: «Посла не душат, посредника (т. е. парламентера) не убивают».