Расстались мы и твой портрет. "Расстались мы; но твой портрет"

Александр Блок был не только великим поэтом эпохи, которую мы теперь зовем «серебряным веком», создателем циклов «Стихи о Прекрасной Даме», «Снежная маска», «Ямбы», «Стихи о России» поэмы «Двенадцать» — и для современников, и для нас он остается человеком высокого духа, удивительной честности. Блок верил, что стихи могут изменить мир, если их творцы будут достаточно чисты духом. И то, что мир с началом ХХ века стали сотрясать кровавые трагедии, он ставил, в частности, себе в вину. Я предлагаю вам фильм об Александре Блоке и небольшое эссе об этом таинственном поэте,для которого поэзия была не просто литературой, но Служением.

Среди поэтов начала XX века, талантливых и ярких, Александр Блок стоял как-то особняком. Он редко бывал там, где бывали все поэты «серебряного века»: на религиозно-философских собраниях у Мережковского, в кабаре «Бродячая собака», где собиралась вся богема Петербурга после 1912 года. Он сторонился шумных сборищ, литературных дебатов, мало говорил и спорил, потому что не любил «говорить о несказанном». И вообще на фоне эмоциональных, даже экзальтированных коллег по перу он поражал сдержанностью и какай-то самоуглубленностью словно оберегал некую тайну, которую нес в себе. Тем не менее, к нему относились с особым почтением, об этом свидетельствуют воспоминания современников. Удивительно, как по-разному они его видели, как трудно оказалось предать даже представление о его внешности. Кто-то называл Блока очень красивым, кто-то говорил о неподвижном, словно вырезанном из камня, лице. Андрей Белый писал о светозарности этого лица, словно покрытого золотисто-розовым загаром. Зинаида Гиппиус находила в нем что-то милое, детское. Главная дама литературного Петербурга, которая очень резко судила своих современников, о Блоке Гиппиус писала почти нежно. Чуковский вспоминал об особой о магии, исходившей от этого человека. А его друг, затем враг, соперник в любвиАндрей Белый, уже после его смерти напишет автобиографическую трилогию, где будет вновь и вновь с ним, умершим продолжать выяснять отношения.

Удивительно, что в эпоху «серебряного века», время людей талантливых, даже гениальных, но шумных, эмоциональных, взрывных, склонных к богемному образу жизни, наибольшим авторитетом был признан этот молчаливый человек. И дело не только в поэтическом гении, но иуникальности личности Блока. Было в нем что-то от таинственного средневекового рыцаря, или вот этого пушкинского «рыцаря бедного»:

Жил на свете рыцарь бедный,

Молчаливый и простой,

С виду сумрачный и бледный,

Духом смелый и прямой

Он имел одно виденье, непостижное уму…

Виденье или мечта о видении — с этого началась юность Блока. Тогда все мечтали об откровениях. Молодежь бредила поэтом, философом, мистиком Владимиром Соловьевым, который, среди прочих произведений, написал поэму «Три свидания», где описал три мистических встречи, когда ему являлась женщина, которую он считал Софией Премудрой. Для Блока знакомство с творчеством Соловьева было потрясением.

Те неясные сновидения, знаки в природе, что волновали его, о которых он никому не говорил, получили вдруг объяснение, обоснование. Из записных книжек Блока, сентябрь 1901 года: «В Знаменье видел я вещий сон. Что-то порвалось во времени. И ясно явилась мне она… и раскрылось тайное. Я видел, как семья отходила, а я остался в дверях перед ней. Она встала навстречу и сказала странное слово о том, что я с любовью к ней. Я же, держа в руке том Соловьева. Подавал ей, и вдруг вижу, сто это уже не стихи, а мелкая немецкая книга…»

Блок не сомневался, что эта была та же женщина, что трижды являлась Соловьеву, он не сомневался в реальности этого события и ждал его, наяву. Он считал, что и стихи его — явление мистическое. «Это дневник, в котором Бог мне позволил высказаться в стихах». В нем сначала — ожидание чудесного явления. Потом боль и отчаяние, когда что-то случилось в мире, розовые зори погасли. Тогда в его стихах появились вихри и вьюги. А потом все умолкло, и Блок повторял в разных стихах «Как тяжко мертвецу среди людей», говорил, что душа мертва.

А потом и тело умерло. Никто не мог сказать, отчего умер Блок всего в 40 лет. А, может, это просто был тот редкий случай, когда тело просто отмирает, покинутое небесным светом. После 1914 года он почти ничего не писал, а все переделывал и переделывал свои юношеские «Стихи о Прекрасной Даме». Он сознавал их незрелость. Но все равно считал, что это лучшее, что им написано. Кому-то обмолвился даже, что не считает себя их автором, что они были ему продиктованы свыше. В «Стихах о Прекрасной Даме» есть какое-то особое напряжение, очищение перед ее приходом.

Предчувствую Тебя. Года проходят мимо -

Всё в облике одном предчувствую Тебя.

Весь горизонт в огне - и ясен нестерпимо,

И молча жду,- тоскуя и любя.

Однако, кто-то может сказать, что «Стихи о Прекрасной Даме» создавались в период. Когда Блок был влюблен в Любочку Менделееву, свою будущую жену. И стихи эти обращены к ней. В своих воспоминаниях Любовь Дмитриевна пишет о том, что нередко, когда Блок читал ей свои стихи, она подозревала, что они обращены к ней, но с ревнивым чувством себя в его Даме не находила. Она была очень земная девушка — румяная, с густой косой, в ней не было ничего от бесплотной Дамы. Ее это раздражало, и однажды она даже решила порвать с ним, написав в письме: «Вы смотрите на меня, как на некую отвлеченную идею, вы навоображали обо мне всяких ненужных вещей, и за этой фикцией, которая жива лишь в вашем воображении, вы меня, живого человека с живой душой не заметили».

Это письмо она ему не отправила, как не отправил и Блок письмо, которое он тогда же написал ей- на случай разрыва: «Моя жизнь, т.е. способность жить, немыслима без исходящего от Вас некоторого смутно ощущаемого мной Духа. Если разделяемся мы в мыслях или разлучаемся в жизни, моя сила слабеет, остается только тоска». В их жизни будут разные периоды — и светлой юной радости, и измен, и непонимания. Блок напишет однажды: «Люба довела маму до болезни. Люба создала ту невыносимую сложность и утомительность отношений, какая сейчас есть. Люба на земле страшное послание для того, чтобы мучить и уничтожать ценности земные…Но 1898-1902 годы сделали то, что я не могу расстаться с ней и люблю ее ». Это были как раз годы Прекрасной Дамы, предчувствия и озарения, которые они пережили вместе, когда ее сила, энергия были ему необходимы.

Блок был человеком иного мира, он думал и чувствовал иначе, и нам не следует пытаться объяснить его. Просто в его стихах неясно будет перед нами мерцать то образ любимой женщины, то облик Величавой Жены. Он жил в другом измерении, видел, как реальность то, что кажется нам фантастическими видениями. Но если принимать Блока, надо принять и реальность его видений и мистических переживаний.

Есть у него удивительная статья «О современном состоянии символизма » Она о мире его поэзии, о той реальности, которую он считает единственной, и которая дает смысл его творчеству. Он пишет в ней о мирах в свете лучезарного меча, о пурпурно-лиловых мирах «Золотой меч разгорается ослепительно и пронзает сердце поэта. Уже начинает сквозить лицо среди небесных роз. Возникает диалог…Но, как бы ревнуя, поэта, некто внезапно пресекает золотую нить. Лезвие лучезарного меча меркнет и перестает чувствоваться в сердце. Миры, которые были пронизаны золотым светом, теряют пурпурный оттенок, как сквозь прорванную плотину, врывается сине-лиловый сумрак ». А то лицо, что проступало среди роз, исчезло. А на его месте — мертвая кукла.

Поэта окружают демоны, они покорны воле поэта, в тех лиловых мирах, они рыщут в поисках лучших драгоценностей, чтоб с их помощью поэт создал земное чудо, красавицу-куклу, «Незнакомку». Блока нередко спрашивали, почему его Прекрасная Дама превратилась в Незнакомку? Он отмалчивался. Не мог же он объяснить каждому встречному, что в этом суть его душевной драмы. Когда-то он писал: «О. как паду и горестно, и низко, не одолев смертельныя мечты…» Не одолел, не смог быть достаточно чистым и высоким что ли? Но кто когда задумывался о том, из каких миров приходят стихи, если они прекрасны? Только Блок. И в этой высокой духовной требовательности — его величие. Говорят, он любил только свои юношеские стихи. Мы же не можем не восхищаться его «Незнакомкой».

«Незнакомка» была написана в 1906 году. Смутное, тревожное, время. Кровавые события первой русской революции. Блок будет писать и о реальной жизни России начала века, но больше его волнуют сдвиги в том, ином измерении, которое он воспринимал как реальность. И бури земной жизни считал отголоском бурь там. Он уверен: «Как сорвалось что-то в нас, так сорвалось и в России». Чуть не себя винил в российской трагедии. И еще одна горестная фраза Блока: «Мы были пророками, пожелали стать поэтами».

В 1907 году рождается цикл стихов «Снежная маска». Они тоже посвящены женщине, в которую был влюблен Блок в холодную метельную зиму 1907 года — Наталье Николаевне Волоховой, актрисе театра Комиссаржевской, прекрасной женщине с «крылатыми глазами». В ту метельную зиму в театре ставился его «Балаганчик». Вокруг было много молодежи, устраивались карнавалы, катались в санях по заснеженным улицам, и Блок был весел. А в его стихах этого периода — вьюга, метель, холод и смятение.

И вновь, сверкнув из чаши винной,

Ты поселила в сердце страх

Своей улыбкою невинной

В тяжелозмейных волосах.

Я опрокинут в темных струях

И вновь вдыхаю, не любя,

Забытый сон о поцелуях,

О снежных вьюгах вкруг тебя.

Вряд ли эти стихи, впрямую связаны с Н. Н. Волоховой. Эта метель была в душе Блока, которая жила своей, отдельной жизнью. Возвращаясь к статье о символизме, приведу еще цитату: «Искусство есть ад. Недаром Брюсов завещал художнику: «как Данту, подземное пламя должно тебе щеки обжечь». По бессчетным кругам ада может пройти только тот, у кого есть спутник, учитель и руководительная мечта о той, которая поведет туда, куда не смеет войти учитель…Так или иначе, лиловые миры захлестнули Лермонтова, который бросился под пистолет своею волею. И Гоголя, который сжег себя, барахтаясь в бархатных лапах паука». И свою судьбу он описал в стихах:

Как свершилось, как случилось?
Был я беден, слаб и мал.
Но Величий неких тайна
Мне до времени открылась,
Я Высокое познал.
Недостойный раб, сокровищ
Мне врученных не храня,
Был я царь и страж случайный.
Сонмы лютые чудовищ
Налетели на меня.

А в конце вот такие строки:

Не таюсь я перед вами,
Посмотрите на меня:
Я стою среди пожарищ,
Обожженный языками
Преисподнего огня.

Интересно, что Андрей Белый, вспоминая о юном Блоке, пишет о золотисто-розовой дымке его лица. Потом же он писал, что лицо Блока было, как бы обожжено. И Блок писал о том же: «Нам предлагают: пой, веселись, а у нас лица обожжены лиловым сумраком». Но в том лиловом сумраке звучала музыка, рождались стихи. То гибельные и трагические, то полные тихой печали.

Бывали всплески чувств, порывы к жизни, радости:

О, я хочу безумно жить:

Всё сущее — увековечить,

Безличное — вочеловечить,

Несбывшееся — воплотить!

Блок будет чутко улавливать музыку стихий и воплощать ее в поэзии. Любовь — это часть мировой стихии. И родится цикл «Кармен».

О да, любовь вольна, как птица,
Да, все равно - я твой!
Да, все равно мне будет сниться
Твой стан, твой огневой!

Вихри стихий он будет слышать в истории, и они зазвучат в его цикле «На поле Куликовом»

И вечный бой! Покой нам только снится

Сквозь кровь и пыль…

Летит, летит степная кобылица

И мнет ковыль…

А потом музыка стала стихать, настал «железный день» и она умолкла.. Только однажды взвихренная стихия зазвучала в его стихах: в поэме «Двенадцать». Написав ее, он воскликнул: «Сегодня я — гений». Поэма не понравилась ни правым, ни левым. Большевики не хотели узнавать в этом бесовском вихре революцию, их противники решили, что Блок продался красным. А он просто в последний раз услышал и записал ту музыку, которую он привык улавливать в мире.

Черный вечер.
Белый снег.
Ветер, ветер!
На ногах не стоит человек.
Ветер, ветер -
На всем Божьем свете!

Стихия революции, пусть страшная стихия, сменилась мировой пошлостью, так гибельной для поэта. И душа умерла.

Как тяжело ходить среди людей
И притворятся непогибшим,
И об игре трагической страстей
Повествовать еще не жившим.

И, вглядываясь в свой ночной кошмар,
Строй находить в нестройном вихре чувства,
Чтобы по бледным заревам искусства
Узнали жизни гибельной пожар!

Эпиграфом к этому блоковскому стихотворению стала строка из Фета: «Там человек сгорел» . Мы думаем, что поэзия — это уютный огонек, на котором можно согреть руки в холод, душу — в печали. А поэзия может быть страшным огнем, сжигающим того, кто подойдет слишком близко. Те, кто летят в это пламя — безумцы, но они — лучшие из тех, кто жил на земле.

За городом вырос пустынный квартал
На почве болотной и зыбкой.
Там жили поэты,- и каждый встречал
Другого надменной улыбкой.

Напрасно и день светозарный вставал
Над этим печальным болотом;
Его обитатель свой день посвящал
Вину и усердным работам.

Когда напивались, то в дружбе клялись,
Болтали цинично и прямо.
Под утро их рвало. Потом, запершись,
Работали тупо и рьяно.

Потом вылезали из будок, как псы,
Смотрели, как море горело.
И золотом каждой прохожей косы
Пленялись со знанием дела.

Разнежась, мечтали о веке златом,
Ругали издателей дружно.
И плакали горько над малым цветком,
Над маленькой тучкой жемчужной…

Так жили поэты. Читатель и друг!
Ты думаешь, может быть,- хуже
Твоих ежедневных бессильных потуг,
Твоей обывательской лужи?

Нет, милый читатель, мой критик слепой!
По крайности, есть у поэта
И косы, и тучки, и век золотой,
Тебе ж недоступно все это!..

Ты будешь доволен собой и женой,
Своей конституцией куцой,
А вот у поэта — всемирный запой,
И мало ему конституций!

Пускай я умру под забором, как пес,
Пусть жизнь меня в землю втоптала,-
Я верю: то бог меня снегом занес,
То вьюга меня целовала!

Анализ стихотворения «Поэты» Блока

Одно из самых дерзких стихотворений Александра Блока «Поэты» было написано 24 июля 1908 года. Прочитав это стихотворение впервые, многие отказываются верить, что романтик Блок мог написать нечто подобное. В произведении автор пишет о поэтическом братстве, которое он преподносит читателю как печальное болото. 1908 год был полон событий и тяжело прошел для Александра. Особенно плохим было эмоциональное состояние творца, вероятно, это и обусловило такое пессимистическое настроение стихотворения. Не смотря на невзгоды, поэт продолжал верить, что вскоре все наладится, и все заживут в новом, лучшем мире, в котором будет место для каждого, в том числе для поэтов.

В стихотворении автор поднимает тему творчества и творческого пути. Эта тема рассматривается сквозь призму переживаний и чувств настоящего творца. Александр отмечал, что человека, которому не близко искусство, такая жизнь может неприятно удивить.

Композиционно произведение состоит из двух частей. Первая часть рассказывает о быте поэтов, каждый из которых считает себя способнее и лучше другого. При этом ежедневно по вечерам они напиваются в компании друг друга. Творили поэты исключительно с похмелья, в случае, если они не писали, этому могло быть два объяснения: им вскружила голову прекрасная дама или они скорбят над чем-то.

Все стихотворение построено на одной антитезе: неприятные творцы, которыми их видят обычные люди, и поэты нового мира, где они предстают такими, каковыми являются на самом деле. Тема места человека-искусства в обществе была важна для Александра. В «Поэтах» он стремился максимально объективно оценить ситуацию, что помогло ему разглядеть много отталкивающих вещей в людях-искусства.

В последних строках произведения появляются символы образы снега и вьюги, которые Блок часто использовал в своем творчестве. Для поэта они символизировали любовь, творчество и тайну.

Стихотворение написано амфибрахием с перекрестной рифмой, благодаря стихотворение звучит мелодично. Как и в других своих произведениях, в «Поэтах» автор активно использует различные тропы: эпитеты, метафоры, олицетворения, сравнения. Все художественный приемы объединяет то, что они служат для построения антитезы и более яркого выражения мыслей и чувств автора.