Похороны новеллы матвеевой. Умерла поэтесса новелла матвеева

Поэтесса и бард уже давно вела замкнутый образ жизни

Поэтесса, бард, драматург и литературовед Новелла МАТВЕЕВА ушла из жизни в минувшее воскресенье, 4 сентября, на своей даче в подмосковной Сходне (сейчас это район Химок). Она скончалась на 82-м году.

Новелла родилась в семье Николая Матвеева -Бодро , географа и историка-краеведа Дальнего Востока, и Надежды Мальковой , поэтессы и преподавательницы литературы.

Стихи девочка стала писать еще в детстве, во время Великой Отечественной.

С конца 50-х Матвеева начала выступать со своими песнями, аккомпанируя себе на семиструнной гитаре. В 1964 году Hовелла написала, пожалуй, свою самую знаменитую песню - «Девушка из харчевни» («Баллада о гвозде»).

Так же из под ее пера вышли композиции: «Песня погонщика мула» («Ах, как долго, долго едем...»), «Ветер» («Какой большой ветер...»), «Водосточные трубы» («Дождь, дождь вечерний...») и многие другие.

Несмотря на свою, казалось бы, открытую миру профессию, Новелла избегала публичности. Ее муж, поэт и переводчик Иван Киуру , взял на себя общение с издательствами.

Я - человек дикий, вести себя не умею. Мне очень легко выглядеть смешной. Поэтому я стараюсь быть как-то отдельно, - пожимала плечами Новелла Николаевна.

С супругом, выходцем из семьи репрессированных советских финнов, она прожила 29 лет, вплоть до его смерти в 1992 году. Спустя три года погиб Михаил Нодель - журналист, фактически ставший секретарем и литературным агентом поэтессы.

Впрочем, в редких комментариях Матвеева говорила, что всегда пристально следит за новостями и происходящим в мире. Хотя даже ее соседи по даче и московской квартире очень мало знали о ней - настолько замкнутый и незаметный образ жизни она вела.

В 2009 году солисты группы «Сегодня в Мире» Павел Серяков и Илья Сосницкий (раньше они выступали в команде «Високосный год») решили записать альбом песен на стихи Матвеевой.

Новелле Николаевне все композиции очень понравились, и она даже написала предисловие для диска.

Впервые - после многих лет не очень удачных поисков голоса (или голосов) которые искусно (и вместе — натурально) могли бы спеть и аранжировать мои песни, — я по-настоящему обрадовалась открытию небольшого ансамбля «Сегодня в Мире»! - подчеркивала поэтесса. - Не то, чтобы все предыдущие исполнители пели плохо! Но... как бы это выразиться? — у них получались вроде не совсем мои песни!... Оказывается, исполнителям (если они талантливы) достаточно быть молодыми и веселыми (как я когда-то!) либо, как это говорится, молодыми душой (чего о себе я сказать, — увы! — не могу!) А мир и то, что «сегодня в мире» воспринимать всерьёз, но и светло, — без надрыва. Именно такими-вот; светлыми, естественными и непринуждёнными, но при этом очень искусными я вижу и слышу всех поющих и музицирующих участников группы «Сегодня в Мире»! Придав моим песням новую глубину, многокрасочность и — столь долгожданную — ребячливость(!) они создают внутри почти каждой из этих поющихся историй законную атмосферу Приключения и надежды! А ведь такими я эти песни и задумывала! (Даже если и не всегда всё получалось по замыслу). И сегодня я узнаю их как в первый раз...

4 сентября в Подмосковье на своей даче неподалеку от Химок ушла из жизни поэтесса, бард, драматург и литературовед Новелла Матвеева. Ей был 81 год.

Об этом сообщил заместитель главного редактора "Литературной газеты" Леонид Колпаков.

"Мне позвонили и сообщили печальное известие: что скончалась Новелла Матвеева. Очень жаль – это большая потеря", - сказал он.

По словам Полякова, о времени и месте похорон пока ничего не известно.

Он также сказал, что Матвеева была "уникальным явлением", поскольку никогда не зависела от политического устройства страны, находясь в своем "литературном мире".

"Последние 15 лет, после того как интерес к поэзии упал, а в политические игры она не играла, у нас в "Литературке" она была постоянным автором, публиковалась с большими подборками стихов. У нее был свой литературный мир, свои представления об искусстве, о жизни, свой интеллигентный высококультурный стих, который сегодня на фоне падания культурного уровня выглядел, как реинкарнация Серебряного века", - рассказал главред газеты.

Новелла Николаевна Матвеева родилась 7 октября 1934 года в Детском Селе (Ленинградская область).

Отец Новеллы Матвеевой Николай Николаевич Матвеев-Бодрый - по профессии географ, историк-краевед Дальнего Востока, действительный член Всесоюзного географического общества, по мировоззрению - романтик (отсюда имена детей - Новелла и Роальд).

Мать - Малькова Надежда Тимофеевна, преподавательница литературы, поэтесса, печатавшаяся под псевдонимом Матвеева-Орленева. Дед Николай Петрович Матвеев-Амурский также был писателем и автором первой «Истории города Владивостока», долгие годы жил в Японии. Двоюродный брат Иван Венедиктович Елагин (настоящая фамилия - Матвеев) - поэт русского зарубежья.

C 1950 по 1957 год Матвеева работала в детдоме Щёлковского района Московской области. В 1962 году окончила Высшие литературные курсы при Литературном институте имени А. М. Горького (заочно).

С детских лет писала стихи, печаталась с 1958 года. Первый сборник издан в 1961 году; второй («Кораблик») - в 1963 году.

В 1961 году Матвееву приняли в Союз писателей СССР.

В 1970-е годы у неё вышли книги «Ласточкина школа», «Река» и др., в 1980-е - «Закон песен», «Страна прибоя» и др.

С конца 1950-х годов Новелла Николаевна стала сочинять песни на собственные стихи и исполнять их под собственный аккомпанемент на семиструнной гитаре.

С 1972 года Новелла Матвеева сочиняет песни также и на стихи своего мужа, поэта Ивана Киуру (1934-1992).

Одни из самых известных песен, написанных на ее стихи, - "Я леплю из пластилина" (она звучала в фильме 1977 года "Почти смешная история" в исполнении Татьяны и Сергея Никитиных), а также песня о бумажном кораблике из фильма "Еще раз про любовь" (1968 год) в исполнении .

Я леплю из пластилина - песня на стихи Новеллы Матвеевой

В 1984 году в Центральном детском театре в Москве была поставлена пьеса Матвеевой «Предсказание Эгля» - фантазия по мотивам произведений Александра Грина, содержащая 33 песни Новеллы Николаевны.

В 1996 году вышла книга воспоминаний «Мяч, оставшийся в небе».

В 1998 году Новелла Матвеева стала лауреатом Пушкинской премии в области поэзии.

В 2002 году Матвеева стала лауреатом Государственной премии Российской Федерации в области литературы и искусства. Жила в Москве. В последнее время она работала над переводами сонетов Шекспира.

Альбом из 14 песен Новеллы Матвеевой в исполнении группы «Сегодня в мире» вышел в 2009 году.

В первой половине 2010-х годов поэтесса написала ряд стихотворений («Свободолюбцы» (2011 г.), «Крым.(Чьи-то „мнения“)», «Контра», «Разгул» (все - 2014 г.) и некоторые другие), которые вызвали противоречивую реакцию у почитателей её таланта.

Библиография Новеллы Матвеевой:

«Лирика» (1961)
«Кораблик» (1963)
«Душа вещей» (1966)
«Солнечный зайчик» (1966)
«Ласточкина школа» (1973)
«Река» (1978)
«Закон песен» (1983)
«Страна прибоя» (1983)
«Кроличья деревня» (1984)
«Избранное» (1986)
«Хвала работе» (1987)
«Нерасторжимый круг» (1991)
«Мелодия для гитары» (1998)
«Кассета снов» (1998)
«Сонеты» (1999)
«Караван» (2000)
«Жасмин»
«Девочка и пластилин»

Дискография Новеллы Матвеевой:

«Стихи и песни» (Мелодия, 1966)
«Песни» (Мелодия, 1967)
«Дорога - мой дом» (Мелодия, 1982)
«Музыка света» (в соавторстве с И. Киуру, Мелодия, 1984)
«Баллады» (в соавторстве с И. Киуру, Мелодия, 1985)
«Мой воронёнок» (в соавторстве с И. Киуру, Мелодия, 1986)
«Рыжая девочка» (в соавторстве с И. Киуру, Мелодия, 1986)
«Какой большой ветер» (ASP, 1997) CD
«Девушка из харчевни» (ASP, 1997) CD
«Новелла Матвеева» (Moroz Records, 1999) CD
«Лучшие песни» (Московские окна, 2000) CD

Умерла Новелла Матвеева, бард и поэт, умерла тихо, на своей даче в Химках, легко ушла, словно на корабль шагнула...

«Я шагнула на корабль, а кораблик оказался из газеты вчерашней».

И кончилось очень многое.

Когда-то она написала простую совсем песню, нежную и гениальную.

Любви моей ты боялся зря,

Не так я страшно люблю.

Мне было довольно видеть тебя,

Встречать улыбку твою…

А потом были девочки. Тысячи девочек, влюблявшихся безответно и беззаветно, тысячи девочек, подпевавших этой песне.

И если ты уходил к другой

Плащ висел на гвозде.

Остался после плаща.

Это потом будут посмертные сборники, памятники будут, бронза. А пока что легкий, нежный голос из колонок ничуточки не изменился, поет так же, как вчера, только автора нет больше.

Любви моей ты боялся зря —

Не так я страшно люблю.

Встречать улыбку твою.

И в тёплом ветре ловить опять

А что я с этого буду иметь…

Того. Тебе. Не понять.

Что она имела со своих песен, эта ироничная женщина, удивительно красивая в молодости и не потерявшая очарования в старости?

Славу, конечно, песни ее выходили на пластинках огромными тиражами, знаменитые современники посвящали ей сотни статей. Только слава не была ей особенно нужна – она предпочитала быть затворницей, публичности не любила. Выступала все реже и реже, потом перестала.

А вот любовь у нее была просто так, сама по себе. Со своим мужем, Иваном Киуру, она прожила 29 лет. Он умер в 1992 году, и Новелла Матвеева почти перестала появляться на людях.

Еще у нее была страна, родина, Советский Союз. В отличие от других поэтов поколения шестидесятых, она любила родину такой, какой есть. «Я и тогда была немножко отдельной от всех», — скажет она потом.

Жизнь вообще из любви у нее состояла.

Новелла Матвеева. Стихи.

Попугай

По клетке, шкафами задвинутой,

Где книги в пыли вековой,

Взъерошенный, всеми покинутый,

Он бегает вниз головой.

Чудак с потускневшими перьями!

Чудит, а под веками — грусть.

Язык истребленного племени

Он знает почти наизусть.

Язык, за которым ученые

Спускаются в недра веков,

Где спят города, занесенные

Золой раскаленных песков…

Язык, что плетьми виноградными

Петляет по плитам гробниц

И хвостиками непонятными

Виляет с разбитых таблиц.

Прекрасный язык — но забылся он,

Забылся, навеки уснув.

Огромный — но весь поместился он,

Как семечко, в маленький клюв.

Привык попугай разбазаривать

Бесценную ношу в тоске,

С собою самим разговаривать

На умершем языке,

В кольце кувыркаться стремительно,

Вниманья не видя ни в ком,

И сверху смотреть снисходительно,

Когда назовут дураком.

Баллада о гвозде

Любви моей ты боялся зря —

Не так я страшно люблю.

Мне было довольно видеть тебя,

Встречать улыбку твою.

И если ты уходил к другой

Или просто был неизвестно где,

Мне было довольно того, что твой

Плащ висел на гвозде.

Когда же, наш мимолётный гость,

Ты умчался, новой судьбы ища.

Мне было довольно того, что гвоздь

Остался после плаща.

Теченье дней, шелестенье лет,

Туман, ветер и дождь…

А в доме событье — страшнее нет:

Из стенки вырвали гвоздь!

Туман, и ветер, и шум дождя,

Теченье дней, шелестенье лет…

Мне было довольно, что от гвоздя

Остался маленький след.

Когда же и след от гвоздя исчез

Под кистью старого маляра,

Мне было довольно того, что след

Гвоздя был виден вчера.

Любви моей ты боялся зря —

Не так я страшно люблю.

Мне было довольно видеть тебя.

Встречать улыбку твою.

И в тёплом ветре ловить опять

То скрипок плач, то литавров медь,

А что я с этого буду иметь…

Того. Тебе. Не понять.

Песня погонщика мула

Ах, как долго, долго едем!

Как трудна в горах дорога!

Чуть видны вдали хребты туманной сьерры.

Ах, как тихо, тихо в мире!

Лишь порою из-под мула,

Прошумев, сорвется в бездну камень серый.

Тишина. Лишь только песню

О любви поет погонщик,

Только песню о любви поет погонщик,

Да порой встряхнется мул,

И колокольчики на нем,

И колокольчики на нем забьются звонче.

Ну скорей, скорей, мой мул!

Я вижу, ты совсем заснул:

Ну поспешим — застанем дома дорогую!..

Ты напьешься из ручья,

А я мешок сорву с плеча

И потреплю тебя и в морду поцелую.

Ах, как долго, долго едем!

Как трудна в горах дорога!

Чуть видны вдали хребты туманной сьерры…

Ах, как тихо, тихо в мире!

Лишь порою из-под мула,

Прошумев, сорвется в бездну

Камень серый.

Когда грустят матерые,

Умеющие жить,

Я как-то не догадываюсь, что им предложить.

Пудовый ключ от Ревеля?

Большую глыбу с Альп?

Грозу в степях?

Раба в цепях?

Иль собственный мой скальп?

Что делать!

Мне не верится,

Что им помочь могли б

Луч солнца,

Цветик аленький

Обращаем ваше внимание что следующие экстремистские и террористические организации, запрещены в Российской Федерации: «Свидетели Иеговы», Национал-Большевистская партия, «Правый сектор», «Украинская повстанческая армия» (УПА), «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ, ДАИШ), «Джабхат Фатх аш-Шам», «Джабхат ан-Нусра», «Аль-Каида», «УНА-УНСО», «Талибан», «Меджлис крымско-татарского народа», «Мизантропик Дивижн», «Братство» Корчинского, «Тризуб им. Степана Бандеры», «Организация украинских националистов» (ОУН).

4 сентября на 82-м году жизни скончалась поэтесса, бард, драматург и литературовед Новелла Матвеева. Об этом ТАСС сообщил заместитель главного редактора "Литературной газеты" Леонид Колпаков. "Мы только что получили очень печальное известие - скончалась Новелла Николаевна Матвеева. Это произошло вчера на ее даче недалеко от Химок. Ей был 81 год", - сказал Колпаков, добавив, что пока информации о месте и времени похорон нет, - сообщает ТАСС.

Новелла Матвеева и её муж, поэт Иван Киуру

Новелла Николаевна Матвеева - родилась 7 октября 1934 в Детском Селе, Ленинградской области - умерла 4 сентября 2016 - русская поэтесса, прозаик, бард, драматург, литературовед.

Она была из легендарной дальневосточной семьи поэтов, писателей - Матвеевых.
Отец Новеллы Матвеевой Николай Николаевич Матвеев-Бодрый - географ, историк-краевед Дальнего Востока.
Мать - Малькова Надежда Тимофеевна, преподавательница литературы, поэтесса, печатавшаяся под псевдонимом Матвеева-Орленева
Дед Николай Петрович Матвеев-Амурский был первым русским, родившимся в Японии. Интереснейший человек - журналист, поэт, писатель и автор первой «Истории города Владивостока», имел 12 !!! детей. Дядя Новеллы Николаевны - поэт Венедикт Матвеев (Март). Двоюродный брат Иван Венедиктович Елагин (настоящая фамилия - Матвеев) - поэт русского зарубежья.

C 1950 по 1957 год Матвеева работала в детдоме Щёлковского района Московской области. В 1962 году окончила Высшие литературные курсы при Литературном институте имени А. М. Горького (заочно).
С детских лет писала стихи, печататься начала с 1958 года. Корней Иванович Чуковский, когда ему прочитали "Солнечного зайчика", даже прыгал от радости через стул.
Первый сборник издан в 1961 году; второй («Кораблик») - в 1963 году. В 1961 году Матвееву приняли в Союз писателей СССР. В 1970-е годы у неё вышли книги «Ласточкина школа», «Река» и др., в 1980-е - «Закон песен», «Страна прибоя» и др.

С конца 1950-х годов Новелла Николаевна стала сочинять песни на собственные стихи и исполнять их под собственный аккомпанемент на семиструнной гитаре. Новелла Матвеева сочиняла песни также и на стихи своего мужа, поэта Ивана Киуру (1934-1992). Первая пластинка Новеллы Матвеевой появилась в 1966 году. Это была первая в Советском Союзе пластинка с авторскими песнями. Там была и "Девушка из харчевни", песня, вышедшая далеко за пределы поющей интеллигенции, та самая, " о гвоздике".
В 1984 году в Центральном детском театре в Москве была поставлена пьеса Матвеевой «Предсказание Эгля» - фантазия по мотивам произведений Александра Грина, содержащая 33 песни Новеллы Николаевны. В 1996 году вышла книга воспоминаний «Мяч, оставшийся в небе». В 1998 году Новелла Матвеева стала лауреатом Пушкинской премии в области поэзии, в 2002 году - лауреатом Государственной премии Российской Федерации в области литературы и искусства. В последние годы жила в Москве, работала над своими переводами сонетов Шекспира.

"Построенная на метафорах лири­ка Матвеевой обнажает то, что скрыто в контрастах неожиданных образов, в ассоциативном вос­приятии противостоящих друг другу сил, в чередовании статичного и динамичного ви­дения мира. Парадоксальность точек зрения, бегство в юмор и иронию, привязанность к игре звучаний, напоминающая о поэзии Марины Цветаевой, - вот лишь немногие из многообразных путей, которыми идёт поэтесса, чтобы разглядеть за видимым сущее: «Ищу под видимостью - душу» " - Казак В. Лексикон русской литературы XX века

Как автор-исполнитель Н. Матвеева записала пластинки: "Песни" (Мелодия, 1967), "Стихи и песни" (Мелодия, 1966), "Дорога - мой дом" (Мелодия, 1982), "Музыка света" (в соавторстве с И. Киуру, Мелодия, 1984), "Баллады" (в соавторстве с И. Киуру, Мелодия, 1985), "Мой вороненок" (в соавторстве с И. Киуру, Мелодия, 1986), "Рыжая девочка" (в соавторстве с И. Киуру, Мелодия, 1986) и компакт-диски "Какой большой ветер" (ASP, 1997), "Девушка из харчевни" (ASP, 1997), "Новелла Матвеева" (Moroz Records, 1999), "Лучшие песни" (Московские окна, 2000), "Отчаянная Мэри", "Трактир "Четвереньки".

Наиболее известными и популярными песнями Новеллы Матвеевой стали: "Песня погонщика мула" ("Ах, как долго, долго едем..."), "Ветер" ("Какой большой ветер..."), "Водосточные трубы" ("Дождь, дождь вечерний..."), "Девушка из харчевни" ("Любви моей ты боялся зря..."), "Окраина" ("Летняя ночь была..."), "Капитаны без усов" ("Вот передо мною море голубое..."), "Страна Дельфиния" ("Набегают волны синие..."), "Фокусник" ("Ах ты, фокусник..."), "Цыганка" ("Развеселые цыгане по Молдавии гуляли..."), "Шарманщик" ("На землю падал снег...") и др.

В 1992 году её муж - любовь всей жизни, Киуру умер. Три года спустя неожиданно и нелепо погиб Михаил Нодель – молодой журналист и поэт, ставший в 90-е секретарем и литагентом Новеллы Матвеевой, а фактически – посредником между ней и миром. На несколько лет Матвеева просто замолчала (хотя стараниями ее поклонников продолжали выходить книги). Новые стихи (но не песни!) стали появляться лишь в самом конце 90-х. Сама же Новелла Николаевна окончательно выпала из всякой публичной жизни, проводя почти все время зимой в городской квартире, а летом – на той самой даче в Сходне, где соседи могут месяцами не замечать ее присутствия.

Она одна из моих самых любимых поэтов, с удивительным, вечно детским голосом...

Ночная песня

Новелла Матвеева

В парке туман
И молочный лунный свет,
И спит кузнечик, мокрый от росы.
Я вышла на поляну.
Там теснилась
Росистая трава.
Она была
Безжизненно-бела,
Как будто снилась,
А не была.

Серебристо-светлая земля под ногой
Казалась далекой,
А ведь я на нее наступала!
Не странно ли
Наступать на далекое
Или, почитать далеким то,
На что наступаешь?

Звездный свет
Упал,
Звездный свет.
Не странно ли,
Что и здесь и там, -
В недосягаемой дали
И здесь
Он сияет?

А может быть, той звезды уже нет?
Быть может, она, от старости,
Давно из орбиты выпала,
Как драгоценный самоцвет
Из оправы перстня?
Но ее далекий свет,
Свежий и холодящий чудесный свет
Вот здесь, на траве, лежит,
И долго, еще долго будет жить,
Передвигаясь
С куста на куст,
Перебираясь
Со лба на лоб, -
И к другим перейдет,
Как песня.

Новелла Матвеева не любила плакальщиков и посвятила профессиональной плакальщице Феклушке одно из лучших своих стихотворений семидесятых годов: «Не люблю я нашу плакальщицу Феклушку. / Она ходит осторожно, как по стеклышку, / а зовут-то ее, черную палачицу, где самим бы надо плакать, да не плачется. / На порог она с размаху-то бросается, лбом-то бьется, а слеза не вытрясается. / А как не было бы Феклушке заплачено, вот тогда бы наша Феклушка — заплакала!»

Поэтому добавлять свой голос к хору плакальщиков, которые при жизни Матвеевой о ней не помнили, я не стану. Хотя к Матвеевой никакая пошлость не липнет. Когда в знаменитой песне «Какой большой ветер», которую один из героев Битова назвал единственным подлинным шедевром в авторском жанре, она вдруг резко отворачивается от урагана и смотрит на совсем другое, абсолютно противоположное, — «А ты глядишь нежно, / а ты сидишь тихо, / и никакой силой тебя нельзя стронуть» , — она ведь не себя имеет в виду, такую спокойную среди общего беснования; она не была спокойной и не стремилась к этому. А это, я думаю, она о своем даре, который действительно ни в каких бурях ей не изменял.

И романтику она недолюбливала: «Осторожней с этим словом. Гитлер был романтик». И к романтизму в целом относилась с недоверием, отлично понимая корни самых страшных учений ХХ века. И не зря именно о пиратах, романтизировать которых никогда не следует, у нее сказано: «Не помрут — так другим могилу выроют, / пусть несутся их души к праотцам, / но романтику они символизируют — / хоть за это спасибо подлецам!»

И о том, что Матвеева была блистательным виртуозом, сказочно одаренным поэтом, — тоже сказано достаточно, еще в ее молодости, когда первые же ее публикации поразили именно зрелостью дара, верностью руки. Наверное, мне надо бы сказать о том, что знаю я один, — потому что за тридцать лет общения, сначала ученичества, а потом и обычного диалога (никогда не на равных!), я запомнил множество ее высказываний и научился у нее — во всяком случае, старался научиться — множеству важных вещей, профессиональных и не только. Но как раз вспоминать ее трудную и во многом героическую жизнь сейчас, по-моему, не надо — потому что хочется видеть эту жизнь триумфальной, а не горькой. Ее терзали болезни, она почти никогда не знала достатка, на двадцать пять лет пережила мужа, знала времена почти полного забвения, а про детство ее и отрочество с черной работой в подсобном хозяйстве детдома вообще умолчим, — и все-таки она сделала так много! Она приоткрыла завесу, за которой торжествовали, ликовали, пели такие чудеса! Сейчас модно ругать бардов (опять), но сама она лучшим из всего сделанного считала песни, страдала, когда они не приходили, радовалась каждому наброску («Старайтесь записать как можно больше, когда вещь приходит. В первый момент так радуешься, что твердишь какую-нибудь одну пришедшую строчку и не можешь заставить себя работать; а ведь потом окно закроется» ). И песни эти — действительно те самые райские звуки, которые поэт должен сюда занести; а если не занес, то он может быть сколь угодно хорошим, одаренным и полезным человеком, но поэтом называться не должен.

(И к слову о полезном — немедленно вспоминается из разговоров с ней же: «Дурак не может быть добр, дурак может быть в лучшем случае безвреден». )

Она знала наизусть все свои песни и почти все стихи — и множество чужих: такую память я видел только у самых одаренных музыкантов. Отшельническая жизнь, какую она вела (в особенности со второй половины девяностых), была, может быть, для нее единственно возможна, а потому не следует сетовать на кажущееся забвение, молчание, которое ее окружало. Был узкий круг друзей, которые помогали (в том числе — теперь об этом можно сказать вслух — Юлий Ким, передавший ей значительную часть своей премии «Поэт»); были немногочисленные, тактичные близкие. А слишком многочисленные поклонники ей бы мешали, наверное, и аскезу свою она выбрала сама. Помню, когда после смерти Ивана Семеновича я уговаривал ее хоть кусок хлеба съесть и чаю выпить, — она отвечала: «Нет, мне кажется, что так я кормлю свое отчаяние» . Поводов для отчаяния у нее было в последние годы много, и хотя в стихах ее по-прежнему звучит чистый и сильный голос защитника всех угнетенных и бедствующих, — она, кажется, редко верила, что способна нечто изменить. Впрочем, истинный подвиг всегда безрезультатен и воздаяния не ждет. И заслуга поэта не в том, что он встает на правильную сторону, а в том, что транслирует райский звук. Человека воспитывают не угрозы и не ласки, а чудо: то, чего он не может объяснить, то, что раздвигает его горизонты. Когда я впервые услышал, а потом увидел, а потом узнал Матвееву, — мне явилось то, чего не бывает; и когда она пела — на сцене или в квартире в Камергерском, похожей, как всякое ее жилье, на каморку папы Карло, — я безошибочно понимал: действительность — вот. Прочее все — имитация. Действительность — это: «В закате раннем море убегает, / трофеями роняя корни трав» . Или: «Вечер картину зноя мягкою кистью смажет, / ночь поперек порога черной овчаркой ляжет» . Или: «На далекой черте горизонта, / на пустынном прилавке заката, / где вечернее свежее золото / израсходовалось куда-то» . И все. И больше поэт ничего никому не должен.

Мы знаем наизусть сотни ее текстов и мелодий, но предстоит нам узнать никак не меньше: Матвеева писала очень много. В черновиках, в столе, в набросках лежат десятки песен (мелодии она записывала своим способом — рисовала гриф гитары и ставила метки на нем); сотни стихотворений, сонетов, эпиграмм не публиковались по соображениям осторожности или такта; многие песни не записаны вообще, и сейчас настал черед архивистов: выявлять и публиковать эти древние записи. (Довольно много — на кассеты — записывал ее и я, и там тоже есть уникальные вещи.) Но главное — в архиве лежит трехтомный роман-сказка «Союз действительных». Из первой его части сделана опубликованная в сборнике «Дама-бродяга» пьеса «Трактир «Четвереньки», которую она так и не увидела поставленной. Вторая и третья части лежат в разрозненных отрывках, над приведением которых в должный вид она работала в последние годы. Некоторые куски из третьей части были опубликованы в «Дне литературы». «Союз» вырос из ее детских снов: о домохозяйке Весте, которая ночами причудливо переносится в подводный трактир, где кутят утопленники, не знающие, что они умерли… «Действительными» в этих снах называют реальных, живых, попавших туда случайно; трудней всего им опознать друг друга. Это гротескная, сновидческая, иногда бредовая проза, не похожая ни на Грина, ни на столь же любимого ею Кафку, — проза, полная тягостного ощущения навязчивого дурного сна, из которого нет выхода. Но герой и героиня в конце концов узнают друг друга — во второй части и предстоит найти себя уже в реальности.

Что будет с этим романом — не знаю, но знаю точно: архив Новеллы Матвеевой таит в себе еще множество шедевров, и мы увидим истинный масштаб ее дара. Хотя и того, что знаем, — совершенно достаточно, чтобы противопоставлять собственным дурным бесконечным снам. Матвеева — такой столп яркого и чистого света, такое обещание невозможного, такое Действительное среди кошмарного, что к этому можно ничего и не добавлять: ни новых черновых сочинений, ни скорбных слов.

Сказано же — «Не плачьте, не плачьте, не плачьте обо мне».