Переселенческие места енисейской губернии красноярского округа. Неподатное население Енисейской губернии в первой половине XIX в

После отмены крепостного права в России в 1861 г. в Енисейскую губернию до 1890 г. переселилось 54 366 человек. Основная часть их размес­тилась в старожильческих селениях, но одновременно старожилами и пере­селенцами было основано 27 новых селений.

С 1892 г. процесс переселения приобрел устойчивый возрастающий характер. С 1892 по 1905 гг. переселенцами было основано 358 селений, но из них только одно селение - в северной части Енисейской губернии. Переселенцев это­го периода насчитывалось уже 190 тыс. человек.

В 1906 – 1916 гг. в связи с реформами П.А. Столыпина переселение приобрело массовый целенаправленный характер. За это десятилетие в Ени­сейской губернии возникло 671 новое селение и сюда переселилось 274 516 человек. Подавляющее число «столыпинских» деревень было основано в зоне тайги.

Население губернии быстро росло и за счет естественного прироста старожильческого населения: всего прирост старожилов с 1897 по 1917 гг. составил 367 тыс. человек. К 1917 г. сельское население Енисейской губернии составляло 931 814 душ мужского и женского пола.

Образованная по Указу Императора Александра I Енисейская губерния была одновременно разделена на 5 округов: Енисейский, Красноярский, Ачинский, Минусин­ский, Канский. Позднее из Енисейского округа был выделен Туруханский край, а на юге был образован новый Усинский пограничный округ. С 1898 г. округа ста­ли называться уездами. Селения и население распределялись по округам к 1863 г. следующим образом (табл. 4):

Таблица 4

Таким обратом, наиболее заселенным в середине XIX в. стал Мину­синский округ. Первоначально большая часть переселенцев второй полови­ны XIX в. селилась в Минусинском, Ачинском, Красноярском округах, но в начале XX в. наиболее быстро осваивается Канский уезд.

Уездные центры XIX – начала XX вв. именовавшиеся городами, бы­стро превращались в центры торговли, ремесла, но одновременно большая часть жителей занималась землепашеством, обслуживанием трактов, про­мыслами. Быстро развивалась в городах и крупных селах губернии ярмарочная торговля.

В каждом округе было по 3 – 4 волости. Так, в 1831 г. в Минусинский округ входило 4 волости: Шушенская, Курагинская, Абаканская и Новоселовская. Образование новых селений и освоение новых земель потребовало выделения новых волостей. Состав волостей Енисейской губернии к 1917г. (без Туруханского края) был следующим:

Енисейский уезд: Анциферовская, Бельская, Казачинская, Кежемская, Маклаковская, Пинчугская, Яланская волости.

Красноярский уезд: Александровская, Больше-Муртинская, Вознесен­ская, Еловская, Есаульская, Заледеевская, Кияйская, Межевская, Нахвальская, Петропавловская, Погорельская, Покровская, Сухобузимская, Тертежская, Частоостровская, Шалинская и Шилинская волости.

Ачинский уезд: Балахтинская, Балахтонская, Березовская, Бирилюсская, Больше-Улуйская, Даурская, Козульская, Кольцовская, Корниловская, Кизыльская инородческая, Мало-Имышенская, Назаровская, Николь­ская, Николаевская, Ново-Еловская (Зачулымская), Петровская, Подсо­сенская, Покровская, Солгонская, Тюльковская, Ужурская, Шарыповская волости.

Минусинский уезд: Абаканская, Аскизская инородческая, Бейская, Балыкская, Белоярская, Восточенская, Ермаковская, Знаменская, Идринская, Имисская, Иудинская, Каптыревская, Комская, Кнышинская, Кочергинская, Курагинская, Луговская, Моторская, Мало-Минусинская, Никольская, Новоселовская, Паначевская, Сагайская, Салбинская, Таштыпская, Тесинская, Тигрицкая, Усть-Абаканская инородческая, Шалаболинская, Шушенская волости.

Канский уезд: Абанская, Агинская, Александровская, Аманашенская, Анцирская, Вершино-Рыбинская, Выдриская, Долго-Мостовская, Ирбейская, Конторская, Кучеровская, Мало-Камалинская, Перовская, Переясловская, Рождественская, Рыбинская, Сретенская, Семеновская, Тальская, Тасеевская, Уярская, Фаначетская и Шелоевская волости.

Усинский пограничный округ: Усинская волость.

КРАЕВЕДЧЕСКАЯ РАБОТА

I. Примерная тематика занятий

1. Освоение русскими территории Приенисейского края.

2. Сибирские поселения: типы, застройка.

3. Наш поселок (село, город) в прошлом и настоящем. Экскурсия по памятным местам.

4. Практикум. Выполнение плана-рисунка селения, поселка, городского района.

II. Термины и понятия

Деревня, село, поселок, елань, заимка, займище, починок, тракт, деревня «однопородная» и «разнопородная», застройка свободная, рядовая, уличная, квартальная, поскотина (околица).

III. Диалог

Разработайте логические цепочки возникновения и развития сибирских селений или схему-таблицу данных процессов. Сколько вариантов подобных процессов вы можете выделить? Как влияют на сельские поселения географические особенности и ландшафты? Какие особенности учли первооснователи вашего города, селения при основании и планировке вашего населенного пункта? Попробуйте начертить план в перспективе, через 50 – 100 лет. Обоснуйте ваш замысел.

IV. Исследования

1. Описать принцип формирования и развития улиц вашего населенного пункта. Какие обособленные участки («края», «кутки») имеются у вас?

2. Определите на местности место начала застройки вашего селения и обозначьте это место специально изготовленным памятным знаком.

3. Составить список первых жителей вашего селения. Кто из потомков первопоселенцев проживает сейчас?

4. Найти и сфотографировать (в целом и подетально) все самые старые здания вашего населенного пункта. Описать их.

V. Творчество

Сочинения «День на заимке», «Мой край» («куток» и т.д.).

Макет селения (города, острога) в период его возникновения.

План-схема развития селения. Памятные места и здания.

Фотографии улиц. Фотопанорама селения. Общественные здания, торговые лавки старого села, школа, «волость».

Топонимика улиц, селения, окрестностей.

СИБИРСКАЯ КРЕСТЬЯНСКАЯ ОБЩИНА

ОБЩЕСТВО»

На первоначальном этапе сельскохо­зяйственного освоения сибирского края, при подъеме пашни, обустрой­стве на новом месте возникали трудовые земельные сообщества, объединя­ющие в большинстве своем семейно-родственные коллективы или товари­щества. По мере развития семейно-родственные коллективы оформились в общины. Тысячелетний опыт общинной жизни возродился здесь не только как традиция, но и как необходимость при регулировании отношений между индивидуальными ячейками-домохо­зяйствами. Одновременно шло возрождение черт общины докре­пост­нического периода.

Сибирская община имела ряд специфических функций.

Сибирская община представляла собой замкнутый мир полноправ­ных граждан «своего» сообщества - старожилов. Община кол­лективно противо­стояла внешнему миру государства и переселенцам. Община защищала ин­тересы своих членов, но в то же время, как и «в России», отвечала на условиях круговой поруки за исполнение повинностей перед государством. Членам общины были присущи многие черты «полисного сознания».

Община выступала коллективным пользователем государственной земли, определяла порядок и наделяла землей крестьян-общинников, за­щищала границы земельных владений в споре с соседними общинами. Но в Сибири не было передела общинных земель, «мир» не вмешивался в инди­видуальную хозяйственную деятельность домохозяев. Высочайший статус личного труда, индивидуализма, чувство собственности и свободы породи­ли в Сибири возможность продажи, аренды, наследования пашенных зе­мель в общине. Община осуществляла совместное пользование угодьями: пастбища­ми, покосами, лесом, кедровниками, рыболовными «места­ми».

«Благоразумные крестьяне, вырубая постепенно на свои нужды все древесные породы, оставляют кедр как плодовое дерево… Кедровые рощи в течение лета берегутся не только от пожаров, но от того, чтобы кто-нибудь из своих или чужих не испортил дерева… и существует сбор кедровых орехов на общинных началах».

В общине были тесно увязаны права и обязанности крестьян: права порождали обязанности, и наоборот. Община здесь не только не препятство­вала росту зажиточности на трудовой основе, новым «заимочным» за­пашкам, но и поддерживала немощных, убогих, сирот, помогала при по­жарах, стихийных бедствиях, неурожаях.

Сибирская община стала ячейкой с характерными укладами отно­шений гражданского общества в условиях жесткой бюрократической систе­мы Российской империи. Полноправие старожилов, самоуправление, вер­ховенство норм обычного права в рамках своего «общества», высочайшая требовательность общины к человеку, а человека к себе, высокий статус женщины, высокая активность в делах сообщества, коллегиальное утверж­дение решений при высоком уровне самостоятельности индивида были и условием, и следствием особенностей крестьянского мира Сибири.

В русской общине, несмотря на внешнее единомыслие, постоянно тлел конфликт между личностью и коллективом. «У подавляющей массы населения всегда были живучи традиции коллективизма и взаимопомощи, хотя у любого крестьянина одновременно никогда не исчезала и естественная тяга к личному, частному способу ведения хозяйства», - справедливо отмечает современный российский историк А.В. Милов.

Община в Европейской России подавляла «бунт личного» и всячески закрепляла образ «Мы» через развитую «мирскую» систему социальной поддержки, самоуправления, пользования землей. При этом отдельные члены данного сообщества с ярко выраженным «образом Я», вступая в конфликт с «Мы», пытались обрести экономическую, духовную, правовую и политическую независимость. Отток крестьянского населения на восток стал основой формирующегося сибирского крестьянства.

Практически не отмечались случаи массового коллективного переселения всей общиной или селением. История освоения территории за Уралом доказывает, что подавляющей была индивидуально-семейная форма переселения в Сибирь. В 1886 г. в с. Комском Балахтинской волости из 178 мужчин, имевших право голоса на сходе, было: Ананьиных - 60, Кирилловых - 40, Ростовцевых - 28, Черновых - 12, Сиротининых - 11, Спириных - 11, Юшковых - 9 человек; только 7 мужчин не входили в данные семейные «микрокорпорации». Нельзя забывать, что большинство семейств за многие десятилетия породнились на основе брачных связей.

Превалирование «образа Я» старожила закрепилось, прежде всего, в том, что ведущее место занял индивидуализм. Об этом писал А.П. Щапов: «Каждый живет особняком, …коллективное начало мало развито». Превалирование индивидуализма стало основой выраженного соревнования - конкуренции между домохозяевами в труде, поведении, обустройстве усадьбы, во внешнем виде домочадцев. В борьбе за выживание в условиях соревнования-соперничества в сибиряках вырабатывались «удивительная выносливость и настойчивость,… необыкновенная терпимость в трудах, мужество в опасностях». Сформировавшись как семейная, сибирская община в период ее становления четко определила приоритеты личного и «мирского» по всему кругу проблем.

Сибиряки делили мир на «своих» и «российских людей», на «своих» и чиновников. Крестьянский мир замыкался под давлением властей, и общи­на становилась для крестьян своим обществом. Не случайно в Сибири общи­на называлась крестьянами «обществом». Сибирское население представля­ло собой сообщества самоуправляющихся «обществ».

Общины по структуре были как простые - в границах отдельных дере­вень, так и сложные - из нескольких селений. Но и в сложной общине в каждой деревне было свое самоуправление, делегировавшее представите­лей в органы всей общины. Территориальное оформление земельных владе­ний «обществ» относится в Приенисейском крае к концу XVIII в. Так как владения были весьма обширными, то вплоть до XX в. селения располага­лись в среднем не ближе чем в 5 – 15 верстах друг от друга.

«Общество» полноправно распоряжалось государственной землей в границах владений. Долгое время мир лишь констатировал размеры земель­ных владений домохозяев, которые зависели от трудовых возможностей се­мьи. В конце XIX в. государство определило надельную норму в 15 десятин на мужскую душу. Наделы на душу мужского пола полагались с 17 лет. Однако крестьянский двор имел и заимочные земли, пашни, поднятые трудом предков, арендованные и купленные земли. Земля в Сибири продавалась, но только возделанная, - скорее, здесь продавался вложенный на ее освоение труд. Одновременно при продаже пашни к другому владельцу переходили обязанности по уплате повинностей, от этого не проигрывали ни государство, ни «общество». До конца XIX в. существовало беспередельное землепользование-владение. До нашего времени повсеместно поля, урочища, лесные угодья, лога так и называются по имени кре­стьян-общинников.

ОБЩЕСТВЕННОЕ СОГЛАСИЕ»

Сход членов общины - «общественное согласие» - был высшим органом «общества». На сходе все старожилы были равны в правах, но наибольшим авторитетом пользовались мудрые, вы­соконравственные, талантливые в землепашестве крестьяне. На сходах из­бирали должностных лиц, заслушивались отчеты «выборных» лиц, финансовые отчеты, утверждалось налоговое обложение домохозяев, разрешались спо­ры и тяжбы между крестьянами. Здесь наказывали за нарушение нравственных норм, традиций, за мелкие преступления и т.д. Сельский сход обычно со­бирался 10 – 16 раз в год, чаще зимой, чем летом.

Выборными лицами «общества» являлись староста, окладчики, счет­чики, члены различных комиссий, рассыльные, челобитчики, сотские, десятские и др. Из «Приговора» сельского общества д. Дрокиной Заледеевской волости Красноярского округа мы узнаем, что в 1819 г. «для смотренья чистоты и опрятности дворов и улиц… из женщин выбрали Анну Иванову Быкасову, которая поведения доброго»; в д. Емельяновой выбрали «Настасью Яковлеву Орешникову, поведения добропорядочного и означенную службу нести способна»; в д. Устиновой «выбрали в смотренье чистоты крестьянскую жену Василису Тимофееву Голощапову…».

Выбирая должностное лицо, сход давал характеристику, мотивирующую данный выбор, например: «...Поведения хорошего, в дoмaшнем хозяйстве рачителен, в хлебопашестве искусный, штрафах и наказаниях не бывал и возложенную на него должность исправлять может»; «Поведения хорошего, имеет домообзаводство и землепашество, женат, в штрафах и наказаниях не был».

По окончании срока сход благодарил за честное и добросовестное исполнение обязанностей и выдавал аттестат:

«Вел себя добропорядочно, к подчинен­ным ему относился благопристойно, ласково и снисходительно. В разбира­тельстве соблюдал долг присяги. Представлял и сдавал деньги исправно. Предобижденьев ни от кого не принимал и никому не чинил, и жалоб на него ни от кого не принесено, поэтому и заслужил себе справедливую от общества благодарность, которого впредь принимать в мирских светах за достойного в чести человека».

Выбирая доверенного от мира «челобитчика», сход выдавал доверенносгь: «Доверили утруждать... от лица крестьян нижеследующей покорной просьбой..». Всем крестьянам, выезжавшим по той или иной причине за пределы воло­сти, общество выдавало «покормежные» паспорта.

ПОВИННОСТИ

В период расцвета сибирской общины, во второй половине XIX в., повинности крестьян-общинников делились на государ­ственные, земские и «мирские-общественные», а по содержанию - на на­туральные и денежные. Н.М. Ядринцев насчитал в конце XIX в. у крестьян Минусинского уезда около 20 денежных и 11 натуральных повинностей. В Енисейской губернии было принято при определении величины денежных повинностей считать казенные сборы за 100%, а земские за 80,1% от их суммы. Но в общем выражении наибольшей была сумма мирских сборов и стоимость натуральных повинностей в денежном выражении. К натураль­ным повинностям относились ямщицкие по­винности, выделение лошадей и подвод, исправление дорог, общинные работы, отопление правлений.

Общество оплачивало «общественные» службы выборных лиц и за исполнение служб сторожам, караульным, смотрителям и т.д. Из мирских сборов осуществлялось содержание «немощных»; часто сход, не унижая достоинства человека в случае инвалидности, сиротства, умственной неполноценности, назначал их на посильные им службы - посыльными, пастухами, сторожами, с со­ответствующей оплатой.

Налоговое обложение осуществлялось чаще всего по принципу учета трудовых возможностей хозяйства. Тягловые души делились на 3 – 4 разряда: «бойцы», «полубойцы», «неимущие». При этом «неимущие» по причи­не старости, болезни, одиночества освобождались полностью или частично от податей с перекладкой их доли на «бойцов». По подсчетам историка В.А. Степынина, на крестьянина-«бойца» Енисейской губернии в конце XIX в. приходилось в год денежных повинно­стей до 28 руб. 32 коп.

В сибирской общине права порождали обязанности. Если домохозяин желал иметь большие наделы, дополнительные покосы, лесные деляны, то получал их с условием увеличения повинностей. По свидетельству совре­менников, крестьянин-старожил гордился званием «бойца» - полного на­логоплательщика, т. к. это было выражением его самодостаточности, зажи­точности, равенства и высокого статуса при решении мирских дел.

На мирские средства община строила церкви, школы, медпункты, закупала лекарства, оплачивала учителей, содержала детей крестьян в учеб­ных заведениях.

ПРИЧИСЛЕНИЕ К «ОБЩЕСТВУ»

Новых членов община принима­ла на основании решения схода. Переселенец определенное время жил в селении, пользуясь за плату всеми общинными угодьями, «рыбными мес­тами», ягодниками, лесными угодьями. Начиная обустраиваться и зани­маться землепашеством, переселенец должен был проявить себя в труде и поведении с положительной стороны. Если «общество возжелало» причислить его в состав «своих», тo составляло приговор.

Мирской приговор

Мы, нижеподписав­шиеся, Енисейской губернии Ачинского уезда Ужурской волости деревни Соксинской крестьяне, не бывалые под судом, будучи на мирской сходке, учинили сей приговор 1876 года марта 28 дня, о приеме Захара Васильева Власова 24 лет с женою Анной Филипповой 21 года и рожденными… Авдотьей 4 лет, Марией 1 ½ года и матерью Феедосьею Матвеевой Власовой 70 лет в среду нашего общества. Казенный крестьянин Захар Васильев Власов, проживая в нашей деревне, ведет себя прилично, под судом не был, завел себе домообзаводство… Приговорили: принять … в среду нашего общества на всегдашнее жительство».

За причисление в «общество» крестьянин-переселенец платил:

1. За приемный договор 30 руб.

2. Угощение общества 7 руб.

3. Почтовые и гербовые расходы 3 руб.

4. Общественникам и старосте 3 руб.

5. Сельскому писарю за прошение 3 руб.

6. Волостному писарю 4 руб.

Всего: 50 руб.

В данном случае так обходилось причисление к «обществу» в деревне Иджа Шушенской волости Минусинского уезда Енисейской губернии. Община принимала новых переселенцев, прежде всего, в случае достаточного количества свободных земель. Но на рубеже XIX – XX вв. государство стало обязы­вать принимать в общину переселенцев принудительно, особенно если об­наруживались излишки земель сверх 15-десятинного надела на душу мужс­кого пола.

ОТНОШЕНИЯ В «ОБЩЕСТВЕ»

Сибирская деревня жила в условиях устойчивой гармонии отношений, сосуществования личных и общих инте­ресов. При вынесении решений по конкретным вопросам сход руководство­вался более традиционными правилами, «неписаными законами» дедов, нормами совести, морали. Государственные законы и распоряжения вос­принимались с недоверием, как попытка вторжения в права их мира. Очень красноречиво об этом свидетельствует документ - Приказ Минусинского зе­мельного исправника Жербатскому сельскому старшине № 1447 от 11 апре­ля 1860 года. «Мерзавец ты старшина! Если ты через сутки не доставишь ко мне предписанием моим от 8 числа генваря сего года за N 115 требуемой ведо­мости о постройке домов и прочем, то за истребованием ведомости послан будет нарочный за прогон на твой счет».

Общество сурово осуждало и наказывало тех, кто допускал правона­рушения, ему разрешалось осуществлять определенные судебные функции. Это касалось разбирательств о мелких хищениях, потравах посевов, о раз­деле имущества, хулиганских выходках. При проведении расследования ста­роста и понятые обращали особое внимание на доказательства: «Полично­му нет отвода», - говорили в Сибири (поличное - свидетель, вещь и про­чее). Родственники обвиняемого не могли выступать свидетелями.

В системе наказаний особое место занимали штрафы. Наказывали так­же «мирским начетом», заключением в «кутузку» («чижовку») на хлеб и воду, а в каче­стве крайней меры отлучали от «общества». В решениях конкретных дел находим «предрассудительные поступки»: предерзость в миру, непристойность, поношения, пьянство, буянство, рас­путное поведение, похабство, тяжбы, а также отрицательные характерис­тики - «недельный человек», «кляузник на суседа», «не уважает обще­ство».

Современники отмечали, что преступления в сибирских селениях были крайне редки. Чаще встречаются различные «тяжбы», однако сход старался примирить крестьян. Было принято примирение «запить совмест­но вином».

Общественное мнение сурово осуждало тех, кто дебоширил в семье, слыл лентяем, неуважительно относился к старшим. Сход наказывал и за порубки леса, за нарушение противопожарных мер, за унижение достоинства личности и оскорбление сообщинника.

Особо осуждалось нарушение общепринятых правил ведения хозяйства, затягивание сроков сельскохозяйственных работ и прежде всего затягивание жатвы хлебов. По­рицали тех, чьи поля зарастали сорняками, тех, кто нерадиво относился к скоту, к порядку и чистоте в доме. Таких общинников ждали и порицание, и насмешки, и едкое прозвище. Традиционно не «в чести» были высокомерие, заносчи­вость, сквернословие, грубость и несдержанность, неряшливость в одежде.

За постоян­ное, циничное нарушение общепринятых норм и правил поведения «обще­ство» вынуждало человека покинуть деревню. Впрочем, люди, стремящиеся к вседозволенности и «поиску шальных денег», оторвавшиеся от семьи и дома («вы-род-ки»), сами с легкостью уходили на прииски мыть золото, на тракт или в город. Но подобное происходило крайне редко: крестьянский мир был достаточно мудр и терпелив в воспитании традиционных устоев в человеке с раннего детства. Мир коллективно учил уважать стариков, почитать их мудрость, воспринимать нормы поведения как осознанную необходимость, учил уважать другого человека и принимать его таким, каков он есть. «Об­щество» снисходительно относилось к «чудакам и чудачествам». Община сообща выступала на защиту «своего», если угроза или обида шли извне - от чиновника, от переселенца-лапотошника.

Общину сплачивали совместные праздники - «съезжие», «храмовые», «кануны». Все религиозные и мирские праздники отмечались сообща, обиль­ными угощениями, совместными «гулеваниями». Многолюдными и весе­лыми были сельские свадьбы, масленичные катания на горках-«катушках» и ката­ния на «тройках». «Общество» всем коллективом провожало в последний путь умершего человека, поддерживало родственников в трудный час. Посещение «моги­лок» в Родительский день выливалось в Сибири в единение одной большой семьи...

Таким образом, сибирская община являлась величайшей ценностью культуры и общественной жизни.

В 19 веке и двадцатых годах нашего века скотоводство в Енисейской губернии было развито не только на юге края, среди коренных жителей — хакасов. Высокий уровень скотоводства существовал и в русских старожильческих деревнях. По свидетельству жителей края, каждая крепкая крестьянская семья имела, кроме овец и свиней, до десятка коров и 3-4 лошади:
— Раньше у нас в деревне, если у мужика 2-3 коровы да лошаденка — так это бедняк (с. Арефьево Бирилюсского района).
Большое количество скота в изобилии обеспечивало крестьянскую семью добротными и высококачественными продуктами:
— У нас ране-то кадушки масла стояли в кладовой. В пост молосное есть нельзя, маманька пошлет в кладовку, так пальцем-то зацепишь с горшка сметаны либо масла. Трудно постовать было: еды много всякой
(с. Богучаны).
Часть производимой крестьянами продукции использовалась в семье, другая шла на продажу. Её увозили в город либо на прииски. Конечно, содержать большое количество скота могли люди работящие и физически здоровые. Ведь необходимо было заготовить огромное количество сена, а для лошадей еще и овса. Благо еще, что в Сибири земли было много, не ленись только расчищать тайгу под поля и покосы. Обычно у каждой семьи покосные деляны находились далеко от дома, так как прилегающие к деревне равнины были заняты полями с пшеницей, рожью и другими культурами.
По народному календарю, покос в Енисейской губернии начинался сразу после Петрова дня (29 июня по старому стилю, 12 июля — по новому):
— С Петрова дня начинали косить. Две недели жили на поле, а к Ильину дню приезжали к празднику в баню (с. Пинчуга Богучанского района).
— Петров день — начин сенокоса. Сёдня гуляют, а завтра все по Чадобцу на покос, лодка за лодкой, бечевой по камням. У нас до покоса 12 порогов было (с. Заледеево Богучанского района).

Ангарская крестьянка идет проверять уды. Приангарье.

Ангарский охотник с собакой. Д. Яркина Енисейского уезда.


Витье веревок в д. Ярки Енисейского уезда.


Изготовление телеги в с. Частоостровском Красноярского уезда.


Изготовление телеги крестьянами с. Коркинского Красноярского уезда


Крестьяне — переселенцы у временного жилья в Минусинском уезде.


Крестьянин, отправившийся на охоту налегке.Близ д. Ярки Енисейского уезда.


Кустарь — горшечник из с. Атамановское Красноярского уезда


Молебен при открытии выставки лошадей в селе Ужурское Ачинского уезда.


Мятье льна в Енисейском уезде.


На дворе ангарского крестьянина.


На крестьянском дворе в с. Кежемском Енисейского уезда.


Охотник из Канского уезда.


Охотники из д. Пьянково Урянхайского края.


Повозка двухколесная (одноколка) с бочкой для доставки воды из д. Ярки Енисейского уезда.


Подледная ловля рыбы удами на р. Ангаре. Енисейский уезд.


Подледное ужение окуня на мормыш близ д. Алешкиной Енисейского уезда.


Прачки на Енисее.


Свадьба в деревне Карымова Канского округа. Семья Соколовых, новоселов из Тамбовской губернии.


Сенокосный балаган на р. Мане у устья речки Зырянки в Красноярском уезде.


Сплав убитого сохатого по р. Мане Енисейской губернии.


Ткацкий стан — кросна в с. Верхне — Усинском Усинского пограничного округа.

Крестьяне-челдоны г. Красноярска

Снимок сделан в Красноярске в конце ХIХ в. Фотография и негатив поступили в музей в 1916 г.
Парный фотопортрет красноярских крестьян, снятых на фоне бревенчатой постройки.

А.Д. Зырянов − крестьянин с. Шушенского Минусинского уезда Енисейской губернии

Снимок сделан в с. Шушенском в 1920-е гг.
В 1897 г. А.Д. Зырянов поселил в своем доме прибывшего в ссылку в с. Шушенское В.И. Ленина.

Приангарье − это район нижнего течения р. Ангары и ее притоков общей протяженностью более 1000 км, находящийся на территории Енисейской губернии. Это один из самых старых районов заселения Восточной Сибири, состоящий преимущественно из старожилов. В 1911 г. на средства Переселенческого управления была организована Ангарская экскурсия (экспедиция) во главе с музейным работником Александром Петровичем Ермолаевым с целью обследования материальной культуры ангарского населения.

Крестьянская семья из д. Ловатской Канского уезда

Снимок сделан в д. Ловатской Канского уезда не позже 1905 г.
Крестьяне в праздничной одежде стоят на ступеньках крыльца, застланного домоткаными половиками.

Крестьянская семья из д. Ярки Енисейского уезда в праздничный день на крыльце дома

Август 1912 г.

Семья старожилов-староверов на р. Мане

Р. Мана, Красноярский округ, Енисейская губерния. До 1910 г.

Богатая крестьянская семья из с. Богучанского Енисейского уезда

Девочки-крестьянки из д. Ярки Енисейского уезда в праздничной одежде

Группа крестьян д. Ярки Енисейского уезда

1911 г. Крестьяне сняты около саней, на фоне мельницы с низкой, подпертой жердиной дверью. Одеты в рабочую повседневную одежду.

Праздничный костюм приискателя

Снимок сделан в с. Богучанском в 1911 г.
Фотопортрет молодого человека в праздничном костюме приискателя с золотых промыслов.

А. Аксентьев − смотритель прииска по р. Талой в Енисейском округе

Мария Петровна Марковская − сельская учительница с семьей

Г. Иланск. Июль 1916 г.

Фельдшерица с. Больше-Улуйского Ачинского уезда Анастасия Порфирьевна Мельникова с больным

Кустарь-горшечник из с. Атамановское Красноярского уезда

Начало ХХ в. Село Атамановское находилось на р. Енисее, в 1911 г. насчитывало 210 дворов. Каждый вторник в селе проходил базар.
Фотография поступила в музей в начале ХХ в.

Лов тугуна на станке Верхне-Инбацком Туруханского края

Станок Верхне-Инбацкий. Начало ХХ в.
Тугун − пресноводная рыба рода сигов.

Фотография поступила в музей в 1916 г.

Сплав убитого сохатого по р. Мане Енисейской губернии
Р. Мана (в районе Красноярского или Канского уездов). Начало ХХ в.

Мятье льна в Енисейском уезде

Енисейский уезд. 1910-е гг. Из поступлений 1920-х гг.

Портомойня на Енисее

Красноярск. Начало 1900-х гг. Фотография поступила в музей в 1978 г.

Прачки на Енисее

Красноярск. Начало 1900-х гг. Репродукция с негатива 1969 г.

Витье веревок в д. Ярках Енисейского уезда

1914 г. На обороте фотографии надпись карандашом: «Сватъ Капитонъ за витьем веревки».
Фотография поступила в музей в 1916 г.

Уборка табака в Минусинском уезде

1916 г. На задах крестьянской усадьбы, на огороде, идет уборка табака, часть которого вырвана и уложена рядами.
Фотография поступила в музей в 1916 г.

Ткацкий стан-кросна в с. Верхне-Усинском Усинского пограничного округа

Снимок 1916 г., поступил в музей в 1916 г.

Заготовка "борисовских" веников в с. Ужур Ачинского уезда

Снимок конца ХIХ − начала ХХ вв. В Борисов день, 24 июля, заготовляли свежие веники для бань, отсюда и название − "борисовские" веники

Ряженые на улицах Знаменского стекольного завода в святки

Красноярский уезд, Знаменский стекольный завод, 1913−1914 гг.
Группа мужчин и женщин пляшут под гармошку на улице. Ранее фотография была опубликована как открытка.

Игра в "городки" в д. Каменке Енисейского уезда

Начало ХХ в. Воспроизведено по книге "Сибирский народный календарь в этнографическом отношении" Алексея Макаренко (СПб., 1913, с. 163). Фотография автора.

"Бега" − состязание между конным и пешим в д. Дворец Енисейского уезда

1904 г. Воспроизведено по книге "Сибирский народный календарь в этнографическом отношении» А. Макаренко (СПб., 1913, с. 143). Фотография автора.

Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 38 (176).

История. Вып. 37. С. 33-40.

переселение в енисейскую ГУБЕРНИЮ

ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX - НА ЧАЛЕ ХХВЕКА: ЭТНОСОЦИАЛЬНЫЕ И ДЕМОГРАФИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ

В статье рассматриваются основные этапы земледельческой колонизации Енисейской губернии во второй половине XIX - начале XX в. в контексте формирования полиэтнично-сти населения региона. Раскрывается государственная политика по переселению в Сибирь, показываются места расселения переселенцев, влияние природно-климатических условий на выбор мест расселения, прослеживается динамика народонаселения с учетом изменения его этнического состава.

Ключевые слова: переселенцы, старожилы, земледельческая колонизация, государствен-

ная политика, этнический состав.

Формирование полиэтничного населения Енисейской губернии, образованной в 1822 г. в пределах Ачинского, Енисейского. Канского, Красноярского и Минусинского округов, явилось результатом ее активной колонизации во второй половине XIX - начале XX в. Своеобразие культурно-исторического и хозяйственного развития Средней Сибири, расположенной между Томской и Тобольской губерниями на западе, Иркутской - на востоке, было связано с обширностью ее территории, суровостью природно-климатических условий, богатством сырьевых ресурсов. На всем протяжении от Северного Ледовитого океана до Монголии губерния пересекалась рекой Енисей, вследствие чего получила название Приенисейский край. Слабая заселенность и малая плотность его населения предопределили особенности миграционных процессов в регионе.

В российской историографии основное внимание в освещении процессов колонизации уделялось ее причинам, а также проблемам и неудачам в реализации правительственной политики. Исследователи пореформенной колонизации Сибири консервативного (В. В. Алексеев, Г. Ф. Чиркин) и либерального направлений (В. Ю. Григорьев, А. А. Кауфман,

А. Р. Шнейдер), ряд которых непосредственно участвовал в деятельности переселенческих и землеустроительных органов Енисейской губернии, не связывали массовые переселения с социальными причинами, считая их следствием агрикультурного кризиса в европейской части России и перенаселенности2.

Советская историография, представ-

ленная работами В. В. Покшишевского,

Л. Ф. Склярова, В. А. Степынина,

В. Г. Тюкавкина и др., указала на совокупное действие причин и факторов колонизационного процесса, наиболее важными из которых были названы вытеснение из Центральной части страны земледельческого крестьянства; состояние урожаев в России; пуск в эксплуатацию Сибирской железной дороги; разрушение в 1906-1914 гг. части крестьянских общин; стремление сохранить политическую стабильность общества3. А. В. Ремнев подчеркивал, что крестьянская колонизация осуществлялась в рамках имперской политики, нацеленной на интеграцию Сибири в России. Для этого провозглашалась необходимость усиления славянского компонента среди иноэтничного коренного населения, а также ссыльнопоселенцев региона4.

В данной статье основной акцент в освещении земледельческой колонизации Енисейской губернии сделан на формировании ее населения, предусматривавшем активное вмешательство государства в демографические и этносоциальные процессы, регулирование миграционных потоков с учетом решения задач экономической и военнополитической интеграции новых территорий и этносов.

Изданием указа 1822 г. генерал-губернатора Сибири М. М. Сперанского крестьянам всех губерний было разрешено переселяться в сибирские регионы, таким образом, военная колонизация Сибири сменилась аграрной. В начале 1850-х гг. министром государственных иму-ществ П. Д. Киселевым осуществлялось переселение государственных крестьян в сибирские губернии, в том числе Приенисейский край.

К 1855 г., по отчету губернатора Енисейской губернии В. К. Падалки, было водворено 795 семей - выходцев из Вятской и Пермской губерний, близких по естественным условиям к новому месту жительства переселенцев. В 1856 г. пришло из тех же губерний и Орловской 799 семей. Всего с 1852 по 1858 г. было водворено 5982 душ мужского пола с соответствующим количеством женского. Благодаря значительному запасу земель и предоставленным льготам большинство переселенцев достигло благосостояния. Всего до 1866 г. отдельных переселенческих партий прошло до 69, что вместе с переселенцами 1850-х гг. составляло свыше 9000 душ обоего пола. Эти группы направлялись преимущественно в Минусинский уезд (57 партий), чьи природно-климатические условия благоприятствовали земледелию, а также близлежащий Ачинский (7 партий)5.

После проведения реформы 1861 г. переселение стало возможным и для бывших крепостных. Закон требовал, чтобы переселявшиеся уплатили все недоимки, отказались от участия в мирской земле и получили от общества увольнительные приговоры6. Ввиду этих ограничений вплоть до начала 1880-х гг. практически единственной формой колонизации оставалось самовольное переселение крестьянства. Вместе с тем государственная необходимость заселения окраин и освоения их природных ресурсов побудила правительство отказаться от пассивно-отрицательного отношения к переселению.

В ландшафтном отношении районы колонизации Енисейской губернии (без Туруханского края) были достаточно суровы: тайга занимала 22,9 %, горно-таежные области - 3,8 %, лесостепи и степи - 3,0 %7. Северный Енисейский округ представлял собой таежную зону с «сопочным» рельефом и отдельными заболоченными территориями, что сильно обесценивало колонизационный фонд. Переселенцы стремились располагать свои пашни на еланях (луговых полянах с лиственным редколесьем) и луговых участках, называемых «подтаежными» местами. Располагаясь вдоль Сибирского тракта, они связывали в единую полосу отдельные елани и изолированные «островки» лесостепного ландшафта Ачинского, Красноярского и Канского округов, формируя своеобразную степную зону. Особняком стояла Минусинская котловина, где значительные степные площа-

ди были окружены горными лесами. Кряжи разделяли всю котловину на ряд отдельных «степей» - Абаканскую, Сагайскую, Качинскую, где значительное место занимали плодородные черноземы. Богатые горные пастбища были близки от удобных для распашки мест. Обстоятельством, осложнявшим развитие земледелия, была высота 400-800 метров над уровнем моря. При сильных холодах зимой и недостаточном снежном покрове культура озимых не всегда удавалась. Поэтому переселенцы сеяли почти исключительно яровые8.

В результате естественного, а главным образом, механического прироста, население Енисейской губернии увеличилось с 176413 чел. в 1823 г. до 310338 в 1865 г. Наиболее густонаселенными оказались сельскохозяйственный Минусинский округ, где проживало 90232 чел. (29,1 % от населения Енисейской губернии), а также промышленный Красноярский с населением 64120 чел. (20,7 %). Остальные округа по численности играли промежуточную роль: Ачинский -56391 чел. (18,1 %), Канский - 54884 (17,7 %), Енисейский - 44711 (14,4 %)9.

В Минусинском округе переселенцы в ряде мест оказались в большинстве, например, в Курагинской и Идринской волостях. На обширной площади юго-западной части округа, где до 1850 г. было не более десятка селений, в 1890 г. их насчитывалось 52 (7115 хозяйств)10. Переселенцы предпочитали селиться в старожильческих селениях степной или лесостепной зон, где можно было снять жилье до постройки своего дома, устроиться на работу по найму для получения средств на заведение своего хозяйства. В старожильческих селениях были большие площади залежей, которые легче было разработать, чем целину.

В 1880-1890-е гг. в Енисейской губернии были созданы переселенческие пункты, предназначенные для оказания прибывавшим крестьянам медицинской и продовольственной помощи (Красноярск, Белоярское, Ачинск, Заледеево, Канск, Ольгинский). Однако состояние помещений и услуг оказались неудовлетворительными.

В 1881 г. Комитетом Министров были изданы правила, разрешавшие переселение крестьянам, имевшим наделы менее 1/3 нормы, установленной положением 19 февраля 1861 г. Закон 1889 г. облегчал крестьянам вы-

ход из общества, обеспечивал переселенцам помощь правительства в пути в виде дешевых тарифов на железной дороге и при устройстве хозяйства на новом месте, давал льготы по уплате податей и отбыванию повинностей в течение нескольких лет11.

До 1893 г. в Енисейской губернии не было специальных органов и должностных лиц, занимавшихся устройством переселенцев, за исключением окружного исправника, который в силу широты своих полномочий, почти не уделял внимания переселенцам. В течение 1892-1893 гг. действовал Красноярский Временный переселенческий комитет, образованный представителями либеральных кругов общества для оказания помощи вновь прибывавшим на благотворительных началах. Переселенцы были предоставлены сами себе в выборе места поселения и изыскании средств к жизни на новом месте12.

Газета «Восточное обозрение» рассказывала о поисках земли крестьянами Тамбовской губернии (28 семей, 150 чел.) в Минусинском округе, которые 2 июля 1885 г. на улицах г. Минусинска, «снимая шапки, кланяясь, обращались к каждому встречному, прося указать - “куда идти?”, где есть свободные казенные земли». В итоге долгих поисков и расспросов переселенцы разошлись отдельными семьями по старожильческим селениям Ермаковской, Шушенской и др. волостей13.

В 1893 г. в период строительства Транссибирской магистрали, протянувшейся от Челябинска до Владивостока, правительство, заинтересованное в заселении ее района, стало создавать специальный переселенческий аппарат. В 1893 г. был образован Комитет Сибирской железной дороги во главе с управляющим А. Н. Куломзиным, одной из задач которого было урегулирование переселенческого дела. В 1896 г. было учреждено Переселенческое управление, фактически возглавлявшееся А. В. Кривошеиным, в обязанности которого входила организация передвижения переселенцев, выдача ссуд, устройство в пути врачебно-продовольственных пунктов, заготовка для колонистов земельного фонда и водворение их на участках. Самовольное переселение было легализовано, а его участники уравнены с переселенцами, имевшими разрешение. В целях предотвращения разорения переселенцев и обратного движения в Европейскую Россию с 1896 г. им предписывалось, прежде чем переселяться в Сибирь с

семьями, высылать ходоков для выбора и зачисления за собой участков14.

В 1893 г. в Енисейской губернии были учреждены должности переселенческих чиновников в округах, начали работать межевые партии по нарезанию земельных участков для переселенцев. В 1898 г. были введены должности крестьянских начальников, призванных оказывать финансовую и консультативную помощь переселенцам на участке в пределах 2-3 волостей. Однако слабые деловые качества местных чиновников, незнание географического расположения участков не позволили им должным образом исполнять свои обязанности.

В период губернаторства Л. К. Теляков-ского (1890-1896 гг.) в Енисейской губернии началось формирование переселенческих и запасных участков. В целях заселения территории строившейся железной дороги переселенческие органы основную часть населения отправляли в уезды, через которые она проходила (Канский, Ачинский, Красноярский). В них в 1893-1905 гг. возникло 289 переселенческих поселков из 323, основанных в губернии (89,5 % от общего их числа). При этом основная часть переселенческих поселков возникла в стороне от степных и лесостепных районов, удобных для ведения сельского хозяйства, достаточно плотно заселенных в предшествовавший период15.

Наряду с поселениями русских, белорусов и украинцев создавались участки иноэтнич-ного населения. Так, во время переселенческой волны 1890-1900-х гг. в Енисейской губернии были основаны десятки эстонских поселений (участки Торгинский, Самовольный, Коколевка, Сухая Кирза, Грязная Кирза, Суровый, Кроль, Соринский, Островский, Бахчинка Красноярского уезда, Имбежский, Сухановский, Синий хребет, Эстонский, Крестьянский, Кабрицкий, Ново-Печера, Лебедево, Чумаковский, Кипелово, Болотный, Куклино, Крутой Канского уезда16.

В целом за тридцатилетие пореформенного периода (1865-1896 гг.) наиболее интенсивно росло сельское население Ачинского (увеличение составило 200,0 %) и Минусинского (190,3 %) округов. За ними следовали Канский (159,0 %), Красноярский (135,9 %) и Енисейский (133,5 %) округа. При этом опережающими темпами росло городское население Канска (349,9 % и Красноярска (318,8 %)17. Регулирующая роль

правительства в процессе землеустройства переселенцев осуществлялась в направлении ограничения землепользования старожилов в степных и лесостепных районах и в еще большей степени в направлении переселенцев на неосвоенные участки тайги и подтайги.

По результатам Всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г. в Енисейской губернии проживало 570161 чел., из них неместных уроженцев - 153970, что составляло 26,95 % от ее населения18. В составе старожилов преобладали крестьяне (74,7 %). Доля потомственных дворян составляла 33,1 %. К числу местных уроженцев относились 39,1 % дворян личных, чиновников и их семей, а также 36,7 % лиц прочих сословий, к которым

причислялось и коренное население19.

Среди сибирских переселенцев были главным образом выходцы из наиболее пораженных аграрным кризисом губерний - 32,2 тыс. чел. из Центрально-черноземных (Тамбовская

6,4 %, Пензенская - 3,4 %, Курская - 2,8 %, Орловская - 2,6 %, Рязанская - 1,9 %), 10,7 тыс. - из центральных с сильными пережитками крепостничества (Нижегородская - 2,8 %, Владимирская - 1,8 %). Переселенцы «малороссийских» мест были представлены 19,3 тыс. человек губерний Полтавской - 5,8 %, Черниговской - 3,3 %, Киевской - 1,6 %, Подольской - 1,2 %. Большая доля переселенцев двух первых, а также 4,3 тыс. человек из западных губерний (Смоленская - 1,1 %, Витебская - 0,9 %) объяснялась распространением подворного землевладения, позволявшего крестьянам продавать свои наделы, давая им материальные ресурсы при создании хозяйства в Сибири. 23,8 тыс. переселенцев Приуральских (Вятская - 7,4 %, Пермская

6,1 %, Оренбургская - 1,1 %) и 10,3 тыс. Приволжских (Самарская - 2,9 %, Казанская -2,3 %, Саратовская и Симбирская - по 1,5 %) губерний, удобно расположенных по отношению к головным путям в Сибирь, также давали большую долю переселенцев19.

Заметную роль в формировании населения Приенисейского края играли переселенцы из сибирских районов - Тобольской губернии (9,0 %), Томской (4,7 %) и Иркутской (1,4 %)

От 2 до 5 тыс. человек. Северные губернии, активно заселявшие Сибирь в период колонизации XVII - XVIII вв., дали только 1,3 тыс. переселенцев (Санкт-Петербургская - 0,9 %, Новгородская - 0,6 %, Вологодская - 0,5 %). До 1 тыс. чел. назвали местом своего рож-

дения Прибалтийские губернии (Ковенская

0,8 %, Лифляндская - 0,6 %, Курляндская

0,3 %, Эстляндская - 0,2 %). Прибывшие из Привислинских губерний (Варшавская, Люблинская, Петроковская) насчитывали 2,6 % неместных уроженцев Енисейской губернии, а переселенцев с Кавказа и Средней Азии составили по 1,0 % от всего приезжего населения20. Данные о местах выхода пришлого компонента жителей Приенисейского края позволяют сделать вывод о полиэтничной основе формирования населения региона.

Дальнейшими шагами в развитии колонизационной деятельности правительства явились законодательные акты 1903 г. об отмене круговой поруки, 1904 г. - разрешение крестьянам продавать надельную землю, 1905-1906 гг. -отмене выкупных платежей и обязательного пребывания крестьян в общине21.

В условиях подготовки столыпинской аграрной реформы в 1905 г. решение переселенческого вопроса было сконцентрировано в руках Главного управления землеустройства и земледелия. На территории Енисейской губернии, где реформа шла в направлении переселения и разверстания общины, был образован переселенческий район во главе с заведующим переселенческим делом, подотчетным губернатору В. Ф. Давыдову, с 1906 г. - А. Н. Гирсу.

14 сформированных в округах переселенческих подрайонов включили в себя 129 волостей и 4 «инородных управы», населенных хакасами. В 1906 г. в губернии было создано Управление переселения и землеустройства во главе с Ю. В. Григорьевым, занимавшееся отведением переселенцам земельных участков, улучшением их быта, выдачей кредитов на обзаведение хозяйством и инвентарем22.

В 1906-1910 гг. переселенческое движение в Енисейскую губернию резко усилилось, в пределы края влилось около 30 тыс. хозяйств. Затем наблюдались значительные его колебания в сторону увеличения или уменьшения. В 1906-1916 гг. количество водворившихся в регионе составило 131185 чел., достигнув пика в 1910 г. (21203 чел.)23.

В условиях массовости потока переселенцев, где, в отличие от предыдущего периода, преобладали не середняки, а бедняки, были построены новые переселенческие пункты - Долгомостовский, Больше-Улуйский, Солбинский, Сорокинский, Шушенский, Минусинский, Большемуртинский. Но, по признанию В. Ю. Григорьева, построенные

комплексы не соответствовали требованиям, поэтому весной 1908 г. переселенцев размещали на еще не стаявшем снегу, под открытым небом24.

Из отчета Переселенческого Управления при Кабинете министров за 1909 г. следовало, что групповым ходокам в пяти уездах Енисейской губернии было выделено свыше

34.4 тыс. участков, из которых было зачислено только 27,4 %. Это объяснялось тем, что 71,0 % долей было предоставлено в северных и таежных районах, в отдалении от жилых мест и железной дороги. В то же время основная часть переселенцев являлась выходцами степных, южных губерний или средней полосы России. Наибольшее количество участков было выделено губерниям Курской - 4982, Могилевской

4000, Витебской - 2892 и пр.25

Всего же было зачислено 16,6 тыс. долей. Кроме того, в обществах старожилов получили приемные приговоры (зачислились) 1572 семьи с 5,3 тыс. долями. Водворилось же на переселенческих участках 7390 семей, в которых числилось 21562 душ мужского пола (примерно столько же переселялось лиц женского пола). Из них по проходным свидетельствам (то есть с гарантированным получением участка) водворилось 72,0 % семей, самовольных переселенцев - 28,0 %. Помимо этого в хозяйствах старожилов закрепилось 1767 семей с 5631 лицами мужского пола. Наибольшая доля водворившихся семей пришлась на Канский уезд (38,3 %), наименьшая - на Енисейский (2,3 %). В Ачинском уезде закрепилось 23,5 % семей, Минусинском - 20,2 %, Красноярском -

16,2 %. В хорошо освоенных старожильческих хозяйствах Минусинского уезда водворилось

34.5 % переселенцев26.

Из числа водворенных возвратились обратно на родину 3,7 % от числа закрепившихся в губернии, ушли в другие места Сибири

4,4 %27. Обратное движение переселенцев, как и в предшествовавший период, было обусловлено непригодностью для земледелия заготовленных участков при существовавшем уровне агрономии, недостаточностью ссуд, отсутствием дополнительных заработков для получения средств на обзаведение хозяйством, неурожаями, голодом, эпидемиями и пр.

С 1893 по 1912 г. Переселенческим управлением Енисейской губернии было образовано 2023 участков (671 - в период столыпинской переселенческой политики): из них 800 и 352 соответственно в Канском и Ачинском уездах,

409 - в наименее благоприятном для сельского хозяйства Енисейском уезде, чье организованное заселение началось именно в этот период, 186 - в Красноярском, 236 - в Минусинском уездах, 40 - в Усинском пограничном округе28.

География расселения переселенцев свидетельствовала о том, что правительство стремилось к заселению специально отведенных для колонизации участков, главным образом в лесной и таежной зоне Канского и Енисейского округов. Xарактерной особенностью новых поселений являлась более высокая плотность расселения, чем в районах старожильческого землевладения, и разнородность хозяев по местам выхода из Европейской части России. В то же время проявилось стремление максимально использовать старые районы колонизации Минусинского и Ачинского округов. Здесь начал активно проводиться процесс землеустройства старожильческих хозяйств с целью изъятия у них «излишков» и организации на их землях переселенческих участков. Отпали трудности для переселенцев в приобретении приемных приговоров и сложности проживания у старожилов на положении не-причисленных. В среднем на 1 душу старожилов и переселенцев мужского пола выделялось 15-17 десятин земли, включая пашни, сеноко-

сы и выгоны29.

Внутринадельное межевание переселенческих хозяйств губернии, которое правительство стремилось направить по пути создания хуторов и отрубов, началось в 1909 г. На старожильческие хозяйства при существовавшей традиции сибирской общины не проводить переделов разработанной земли и фактическом существовании подворного землепользования оно распространилось только в 1912 г.30

За годы столыпинской переселенческой политики в Енисейской губернии было образовано несколько тысяч хуторов. Xуторянами становились в основном выходцы из Прибалтики, а также немцы и белорусы. Так, в 1908 г. латыши-лютеране, латгальцы-католики, выходцы из Лифляндской и Витебской губерний, насчитывавшие 32 тыс. чел., разместились в Красноярском, Ачинском, Минусинском и Канском уездах, где ими было основано около 50 населенных пунктов31. В Красноярском уезде была образована Степно-Баджейская волость с большим массивом эстонцев-лютеран. Центром православных эстонцев-сету, освоившими территорию между реками Кан и Мана, в 1900 г. стала деревня Xайдак

Перовской волости Канского округа32.

По мере продвижения переселенцев в 1910-1916 гг. вглубь края, истощения колонизационного фонда удобных земель чиновниками Переселенческого управления производилась ревизия участков, часть которых ввиду невостребованности колонистами переводилась в разряд запасных. Засельщики этих отдаленных и неудобных участков не могли получать подсобные заработки, столь необходимые, пока налаживалось хозяйство, поскольку ссуда для его обзаведения была явно недостаточной (в среднем 40,62 р.). Нередки были случаи, когда на одном переселенческом участке устраивались выходцы из 7-12 губерний, разных национальностей, в результате чего возникали разногласия с соседями по вопросам землепользования, касавшиеся общинного, подворного или хуторского ведения хозяйства. Случались столкновения религиозного характера33. В ряде случаев, особенно в 1907-1910 гг., запасные участки использовались для водворения переселенцев.

У части переселенцев появлялось желание переселиться к родственникам или единоверцам, водворившимся в районах старожильческой зоны с более развитым хозяйством, инфраструктурой, школами и церковными приходами. В зависимости от мест водворения получался различный хозяйственный эффект. Наиболее хорошо устроившимися считались переселенцы, которые водворились в старожильческих селениях или на участках старожильческой зоны. В наиболее трудном положении оказывались колонисты, которым приходилось осваивать тайгу и предгорья. Данные таблицы показывают средние характеристики хозяйственного положения пере-Сравнительные данные хозяйств

селенцев в старожильческих селениях и сравнительно новых переселенческих участках по сравнению с хозяйством старожилов.