Миллер всеволод федорович о волке оборотне. Всеволод Фёдорович Миллер: биография

Псевдоним, под которым пишет политический деятель Владимир Ильич Ульянов. ... В 1907 г. выступал без успеха кандидатом во 2-ю Государственную думу в Петербурге.

Алябьев, Александр Александрович , русский композитор-дилетант. … В романсах А. отразился дух времени. Как и тогдашняя русская литература, они сантиментальны, порою слащавы. Большая их часть написана в миноре. Они почти не отличаются от первых романсов Глинки, но последний шагнул далеко вперед, а А. остался на месте и теперь устарел.

Поганое Идолище (Одолище) - былинный богатырь…

Педрилло (Пьетро-Мира Pedrillo) - известный шут, неаполитанец, в начале царствования Анны Иоанновны прибывший в Петербург для пения ролей буффа и игры на скрипке в придворной итальянской опере.

Даль, Владимир Иванович
Многочисленные повести и рассказы его страдают отсутствием настоящего художественного творчества, глубокого чувства и широкого взгляда на народ и жизнь. Дальше бытовых картинок, схваченных на лету анекдотов, рассказанных своеобразным языком, бойко, живо, с известным юмором, иногда впадающим в манерность и прибауточность, Даль не пошел

Варламов, Александр Егорович
Над теорией музыкальной композиции Варламов, по-видимому, совсем не работал и остался при тех скудных познаниях, которые могли быть вынесены им из капеллы, в те времена совсем не заботившейся об общемузыкальном развитии своих питомцев.

Некрасов Николай Алексеевич
Ни у кого из больших поэтов наших нет такого количества прямо плохих со всех точек зрения стихов; многие стихотворения он сам завещал не включать в собрание его сочинений. Некрасов не выдержан даже в своих шедеврах: и в них вдруг резнет ухо прозаический, вялый стих.

Горький, Максим
По своему происхождению Горький отнюдь не принадлежит к тем отбросам общества, певцом которых он выступил в литературе.

Жихарев Степан Петрович
Его трагедия «Артабан» ни печати, ни сцены не увидела, так как, по мнению князя Шаховского и откровенному отзыву самого автора, была смесью чуши с галиматьей.

Шервуд-Верный Иван Васильевич
«Шервуд, — пишет один современник, — в обществе, даже петербургском, не назывался иначе, как Шервуд скверный… товарищи по военной службе чуждались его и прозвали его собачьим именем «фиделька».

Обольянинов Петр Хрисанфович
…фельдмаршал Каменский публично обозвал его «государственным вором, взяточником, дураком набитым».

Популярные биографии

Петр I Толстой Лев Николаевич Екатерина II Романовы Достоевский Федор Михайлович Ломоносов Михаил Васильевич Александр III Суворов Александр Васильевич

Сарабьев 2010 - Сарабьев А.В. А.Е. Крымский: специфика научного познания Арабского Востока // Восток. Афро-азиатские общества: история и современность. 2010. № 5. С. 112-120. Смилянская 1975 - Крымский А.Е. Письма из Ливана 1896-1898 / Сост., предисл., послесл.

И.М. Смилянской. М.: Наука, 1975. Смилянская 1991 - Сирия, Ливан и Палестина в описаниях российских путешественников, консульских и военных обзорах первой половины XIX века / Отв. ред. И.М. Смилянская. М.: Наука, Гл. ред. вост. лит., 1991.

O.S. Lagunova. A.E. Krymsky as an Ethnographer of Lebanon

Keywords: A.E. Krymsky, ethnography, folklore, Arabs, Christians, Lebanon

The article discusses ethnographic materials contained in the letters of A.E. Krymsky from Lebanon and comprising data that disclose the peculiarities of the culture and mode of life of Arabs-Christians. The scholar"s correspondence tells us about traditional folklore, food, housing, clothing, hygiene products of the Lebanese, their mentality, views on family, parenting, attitude toward women, and interfaith differences with Muslims. Particular attention is paid to the data on folk festivals, weddings and funerals among the Orthodox Christian Arabs of Lebanon which have not been thoroughly

ЭО, 2014 г., № 2 © З.Б. Цаллагова

В.Ф. МИЛЛЕР И ЕГО ОСЕТИНОВЕДЧЕСКИЕ ШТУДИИ*

Ключевые слова: В.Ф Миллер, Осетия, история, этнография, фольклор, осетиноведение, кавказоведение.

В статье рассматривается вклад в осетиноведение крупнейшего русского ученого Всеволода Федоровича Миллера, в сфере научных интересов которого были самые разные пласты осетинской традиционной культуры: фольклор, этнография, этногенез и этническая история, духовное сознание. В 2013 году исполняется 165 лет со дня рождения и 100 лет со дня смерти В.Ф. Миллера, одного из первых редакторов журнала "Этнографическое обозрение".

Выдающийся российский ученый Всеволод Федорович Миллер отличался широким кругом научных интересов (санскритолог, мифолог, иранист, осетиновед, кавказовед, этнограф-фольклорист), базирующихся на основательном образовательном фундаменте. Среднее образование он получил в пансионе Эннеса, после окончания которого в 1865 г. поступил на историко-филологический факультет Московского университета. В Университете В.Ф. Миллер специализировался по истории народов Востока и восточному фольклору, основательно изучал греческий и латинский языки, санскрит. Среди его учителей и преподавателей были известные ученые: востоковед

Зарифа Борисовна Цаллагова - д. пед. наук, ведущий научный сотрудник отдела Кавказа Института этнологии и антропологии РАН, профессор.; e-mail: [email protected].

* Работа выполнена в рамках гранта РГНФ № 12-04-00124а

explored to date.

П.Я. Попов (1814-1875), филолог Ф.И. Буслаев (1818-1897), историки С.М. Соловьев (1820-1879) и В.И. Герье (1837-1919).

Первой научной работой В.Ф. Миллера было студенческое зачетное сочинение, написанное под руководством Ф.И. Буслаева: "Восточные и западные родичи одной русской сказки", в котором он пытался исследовать причины схожести славянских и ряда восточных сказочных сюжетов. После окончания университета В.Ф. Миллер написал исследовательскую работу "Очерки арийской мифологии (Асвины-Диоску-ры)", которую 1876 г. в Москве опубликовал и защитил как магистерскую диссертацию. Путь, которым шел Миллер, переходя постепенно от лингвистики через этнографию к изучению памятников народной поэзии, был предопределен его стремлением обосновать исследовательские выводы точным критико-филологическим изучением фольклорных текстов, соотнесенным с этнографо-географическим распространением эпических произведений.

Логика развития исследовательской мысли подвела его к поиску связующего звена между славянским, индоевропейским и индоиранским фольклорными пластами. Именно тогда ученый и заинтересовался историей и культурой народов Кавказа, в частности осетин. Для сбора полевого научного материала В.Ф. Миллер совершил пять поездок в Осетию (в 1879, 1880, 1881, 1883, 1886 гг.). Язык он усвоил настолько хорошо, что во всех осетинских селах беседовал с людьми на их родном языке, обоими диалектами которого он владел совершенно свободно.

Результатом поездок явилось издание двух томов "Осетинских этюдов" (18811882 гг.), которые были представлены в качестве диссертации на соискание степени доктора сравнительного языкознания. Третья часть "Осетинских этюдов", удостоенная Большой золотой медали Императорского Русского Географического общества, вышла в 1887 г. Характеризуя содержание этого труда, В.Ф. Миллер пишет: "Какая судьба загнала осетин в нынешние места их поселения, какое воспоминание сохранили они о своем прошлом... каков склад их жизни, каковы их религиозные воззрения, какое место занимает их язык в группе иранских языков. каковы произведения осетинской поэзии - вот вопросы.на которые мы по возможности старались дать ответ" (Миллер 1881: 3). Следует сказать, что на все эти вопросы ученый дал блистательные ответы на самом высоком научном уровне. Более того, В.Ф. Миллер охватил своим исследованием многие вопросы этнокультурного наследия соседних народов. И даже путевые очерки ученого содержат много ценных сведений по истории, этнографии, религии, фольклору кабардинцев, балкарцев, чеченцев. Именно ему принадлежит определение нартского эпоса как общей принадлежности ряда народов Северного Кавказа.

Всю означенную работу ученый проводил, не прерывая своей основной академической деятельности. С именем В.Ф. Миллера связано открытие в 1889 г. первого русского этнографического журнала "Этнографическое обозрение" редактором которого он был долгое время. Кроме того, с 1884 по 1897 гг. В.Ф. Миллер был хранителем Дашковского Этнографического музея, коллекции которого им были приведены вновь в систематический порядок. В 1881 г. В.Ф. Миллер был избран председателем Этнографического отдела Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии (ОЛЕАЭ), на протяжении более чем тридцати лет возглавляя этнографические исследования в столице и на местах, главным образом на Кавказе. Всеволод Федорович писал об этом крае: "Этнограф может наблюдать здесь целый ряд народов различного происхождения, стоящих на разных ступенях культуры. Словом, всюду удивительное разнообразие в понятиях и верованиях, всюду смешение древних, отживших форм быта с новыми" (Труды 1887: XXXV).

Кавказоведческие труды занимают особое место в научном наследии ученого: на рубеже Х1Х-ХХ вв. В.Ф. Миллер стал родоначальником нового и плодотворного этапа в истории российского академического кавказоведения. Многочисленные кавказоведческие труды В.Ф. Миллера посвящены важнейшим проблемам истории, археологии,

этнографии, религии, эпиграфики, языкознания и устной народной поэзии народов Северного Кавказа. Этой работой он увлек и своих учеников, а также сотрудников Этнографического отдела ОЛЕАЭ: анализ научной работы отдела показывает, что ".три четверти общего числа докладов посвящены именно тем вопросам, которыми больше всего интересовался сам Всеволод Федорович, то есть былинному эпосу и Кавказу" (Максимов 1913: 152).

Именно В.Ф. Миллер заинтересовал М.М. Ковалевского, доцента юридического факультета Московского университета, материалом по обычному праву горцев Кавказа. После посещения народного судебного заседания в Дигорском ущелье во время поездки в Осетию в 1880 г. ученый писал: "Я полюбопытствовал на другое утро заглянуть в книгу судебных решений, постановляемых по обычному праву (адату). Не будучи сам юристом, могу уверить лиц, занимавшихся обычным правом, что они нашли бы много любопытного материала в этих книгах, которые хранятся при каждом сельском правлении" (Миллер 2008: 791). В 1883 и 1885 гг. вместе с В.Ф. Миллером М.М. Ковалевский совершил поездку в Осетию, собирая полевой этнографический материал, ставший основой его двухтомного труда "Современный обычай и древний закон". Это исследование, воспринятое современниками как крупное событие в юридической литературе, автор посвятил В.Ф. Миллеру. "В.Ф. Миллеру я обязан не только многими указаниями, позволившими мне расширить круг моих чтений, но и моим первым знакомством с бытом кавказских горцев. В его обществе мною были предприняты поездки к осетинам." (Ковалевский 1910: 182).

Сбором кавказских полевых материалов занимались и члены созданной в 1885 г. музыкальной этнографической комиссии, созданной при Этнографическом отделе, которая издала три тома трудов, посвященных народному музыкальному творчеству. В частности, известный композитор С.И. Танеев, совершивший поездку на Кавказ с В.Ф. Миллером и М.М. Ковалевским, дал описание местных музыкальных инструментов, отметив сходство таковых у балкарцев и осетин (Танеев 1886: 96).

Большая работа по сбору этнографического материала по Кавказу, в частности Осетии, проводилась Дашковским этнографическим музеем, возглавляемым В.Ф. Миллером на протяжении 13 лет. За это время запасники музея пополнились более чем 40 предметами осетинского быта (утварь, арфа, сукно, кресло, национальные костюмы, коса, ярмо и т.д.). Обзор осетинских этнографических коллекций был дан во втором выпуске серии описания предметов материальной культуры Дашковского этнографического музея.

Плодотворная осетиноведческая работа проводилась В.Ф. Миллером и в Московском археологическом обществе. Он, в частности, принимал активное участие в организации и проведении в 1881 г. в Тифлисе археологического съезда, на котором выступил с докладами "Об осетинском языке и его месте в группе иранских языков", "О кавказском Прометее", "Программа для собирания материала по осетинскому языку", при написании которых он использовал богатый этнографический материал.

Ученый широко использовал этнографический материал и в исследованиях в смежных научных дисциплинах. Так, в целях изучения башенных сооружений, могильников и склепов, средневековых церквей в Осетии он организовал большую археологическую экспедицию, в ходе которой одновременно записывал народные предания в Куртатинском, Алагирском и Дигорском ущельях, а также собрал здесь ценный материал о религиозных верованиях

| 17.09.2013 | 00:00

Выдающийся российский ученый Всеволод Федорович Миллер (1848-1913) отличался широким кругом научных интересов (санскритолог, мифолог, иранист, осетиновед, кавказовед, этнограф-фольклорист), базирующихся на основательном образовательном фундаменте. Среднее образование он получил в пансионе Эннеса, после окончания которого в 1865 году поступил на историко-филологический факультет Московского университета. В университете В.Ф. Миллер специализировался по истории народов Востока и восточному фольклору, основательно изучал греческий и латинский языки, санскрит. Среди его учителей и преподавателей были известные ученые: востоковед П.Я. Попов (1814-1875), филолог Ф.И. Буслаев (1818-1897), историки С.М. Соловьев (1820-1879) и В.И. Герье (1837- 1919).

Первой научной работой В.Ф. Миллера было студенческое зачетное сочинение, написанное под руководством Ф.И. Буслаева «Восточные и западные родичи одной русской сказки», в котором он пытался исследовать причины схожести славянских и ряда восточных сказочных сюжетов. После окончания университета В.Ф. Миллер написал исследовательскую работу «Очерки арийской мифологии (Асвины-Диоскуры)», которую в 1876 году в Москве опубликовал и защитил как магистерскую диссертацию. Путь, которым шел Миллер, переходя постепенно от лингвистики через этнографию к изучению памятников народной поэзии, был предопределен его стремлением обосновать исследовательские выводы точным критико-филологическом изучением фольклорных текстов, соотнесенным с этнографо-географическим распространением эпических произведений.

Логика развития исследовательской мысли подвела его к поиску связующего звена между славянским индоевропейским и индоиранским фольклорными пластами. Именно тогда ученый и заинтересовался историей и культурой народов Кавказа, в частности осетин. Для сбора полевого научного материала В.Ф. Миллер совершил пять поездок в Осетию (в 1879, 1880, 1881, 1883, 1886 гг.). Язык он усвоил настолько хорошо, что во всех осетинских селах В.Ф. Миллер беседовал с людьми на их родном языке, обоими диалектами которого он владел совершенно свободно.

Результатом поездок явилось издание двух томов «Осетинских этюдов» (1881 - 1882), которые были представлены в качестве диссертации на степень доктора сравнительного языкознания. Третья часть «Осетинских этюдов», удостоенная Большой золотой медали Императорского Русского географического общества, вышла в 1887 г. Характеризуя содержание этого труда, В.Ф. Миллер пишет: «Какая судьба загнала осетин в нынешние места их поселения, какое воспоминание сохранили они о своем прошлом. каков склад их жизни, каковы их религиозные воззрения, какое место занимает их язык в группе иранских языков., каковы произведения осетинской поэзии - вот вопросы. на которые мы по возможности старались дать ответ» [Миллер 1881 - 1882, т. 1, с. 3]. Следует сказать, что на все эти вопросы ученый дал блистательные ответы на самом высоком научном уровне. Более того, В.Ф. Миллер охватил своим исследованием многие вопросы этнокультурного наследия соседних народов. И даже путевые очерки ученого содержат много ценных сведений по истории, этнографии, религии, фольклору кабардинцев, балкарцев, чеченцев. Именно ему принадлежит определение нартского эпоса как общей принадлежности ряда народов Северного Кавказа.

Всю перечисленную работу ученый проводил, не прерывая своей основной академической деятельности. С именем В.Ф. Миллера связано открытие первого русского этнографического журнала «Этнографическое обозрение» в 1889 г., редактором которого он был долгое время. Кроме того, с 1884 по 1897 г. В.Ф. Миллер был хранителем Даш-ковского Этнографического музея, коллекции которого им были приведены вновь в систематический порядок. В 1881 году В.Ф. Миллер был избран председателем Этнографического отдела Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии (ОЛЕАЭ), на протяжении более чем тридцати лет возглавляя этнографические исследования в столице и на местах, главным образом на Кавказе. Всеволод Федорович писал об этом крае: «Этнограф может наблюдать здесь целый ряд народов различного происхождения, стоящих на разных ступенях культуры. Словом, всюду удивительное разнообразие в понятиях и верованиях, всюду смешение древних, отживших форм быта с новыми» [Труды 1887, С. XXXV].

Кавказоведческие труды занимают особое место в научном наследии ученого: на рубеже Х1Х - ХХ вв. В.Ф. Миллер стал родоначальником нового и плодотворного этапа в истории российского академического кавказоведения. Многочисленные кавказоведческие труды В.Ф. Миллера посвящены важнейшим проблемам истории, археологии, этнографии, религии, эпиграфики, языкознания и устной народной поэзии народов Северного Кавказа. Этой работой он увлек и своих учеников, а также сотрудников Этнографического отдела ОЛЕАЭ: анализ научной работы отдела показывает, что «.три четверти общего числа докладов посвящены именно тем вопросам, которыми больше всего интересовался сам Всеволод Федорович, то есть былинному эпосу и Кавказу» [Максимов 1913, с. 152].

Именно В.Ф. Миллер заинтересовал М.М. Ковалевского, доцента юридического факультета Московского университета, материалом по обычному праву горцев Кавказа. После посещения народного судебного заседания в Дигорском ущелье во время поездки в Осетию в 1880 году ученый писал: «Я полюбопытствовал на другое утро заглянуть в книгу судебных решений, постановляемых по обычному праву (адату). Не будучи сам юристом, могу уверить лиц, занимавшихся обычным правом, что они нашли бы много любопытного материала в этих книгах, которые хранятся при каждом сельском правлении» [Миллер 1993, с. 87]. В 1883 и 1885 годах вместе с В.Ф. Миллером М.М. Ковалевский совершил поездку в Осетию, собирая полевой этнографический материал, ставший основой его двухтомного труда «Современный обычай и древний закон». Это исследование, воспринятое современниками как крупное событие в юридической литературе, автор посвятил В.Ф. Миллеру. «В.Ф. Миллеру я обязан не только многими указаниями, позволившими мне расширить круг моих чтений, но и моим первым знакомством с бытом кавказских горцев. В его обществе мною были предприняты поездки к осетинам...» [Ковалевский 1910, с. 182].

Сбором кавказских полевых материалов занимались и члены музыкальной этнографической комиссии, созданной в 1885 году при Этнографическом отделе, которая издала три тома трудов, посвященных народному музыкальному творчеству. В частности, известный композитор С.И. Танеев, совершивший поездку на Кавказ с В.Ф. Миллером и М.М. Ковалевским, дал описание местных музыкальных инструментов, отметив сходство таковых у балкарцев и осетин [Танеев 1886, с. 96].

Большая работа по сбору этнографического материала по Кавказу, в частности Осетии, проводилась Дашковским этнографическим музеем, возглавляемым В.Ф. Миллером на протяжении тринадцати лет. За это время запасники музея пополнились более чем сорока предметами осетинского быта (утварь, арфа, сукно, кресло, национальные костюмы, коса, ярмо и т.д.). Обзор осетинских этнографических коллекций был дан во втором выпуске серии описания предметов материальной культуры Дашковского этнографического музея.

Плодотворная осетиноведческая работа проводилась В.Ф. Миллером и в Московском археологическом обществе. Он, в частности, принимал активное участие в организации и проведении в 1881 году в Тифлисе археологического съезда, на котором выступил с докладами «Об осетинском языке и его месте в группе иранских языков», «О кавказском Прометее», «Программа для собирания материала по осетинскому языку», при написании которых он использовал богатый этнографический материал.

Ученый широко использовал этнографический материал и при исследовании смежных научных дисциплин. Так, в целях изучения башенных сооружений, могильников и склепов, средневековых церквей в Осетии он организовал большую археологическую экспедицию, в ходе которой одновременно записывал народные предания в Куртатин-ском, Алагирском и Дигорском ущельях, а также собрал здесь ценный материал о религиозных верованиях осетин. В статье «Отголоски кавказских верований на могильных памятниках» В.Ф. Миллер на основе рассмотрения погребальных осетинских обрядов (в частности обряда посвящения коня) расшифровал символику фигур, изображенных на могильных памятниках, датируемых XV-XVI вв. (подробный анализ этих работ В.Ф. Миллера см.: [Калоев 1999, с. 354]). Все эти материалы, а также описание сооружений культового значения вошли в авторитетное издание «Материалы по археологии Кавказа» [Миллер 1888].

Следует отметить, что многочисленные труды по этнографии Осетии В.Ф. Миллер написал, основываясь на собственных экспедиционных материалах, собранных почти во всех ущельях Осетии. Ученый беседовал с осетинами на их родном языке, обоими диалектами которого свободно владел. Собственноручные записи ученого, произведенные им в Осетии, до сих пор хранятся в центральных и местном архивах. Именно собственные записи этнографического материала в горной Осетии, начатые еще во время первой экспедиционной поездки в 1880 году, легли в основу его «Осетинских этюдов».

Сведения по вопросам осетинской этнографии, излагаемые ученым, весьма разнообразны, они охватывают почти все аспекты этнографической науки, никогда не ограничиваясь чисто описательными целями. Особенно тщательно этнографические материалы анализировались ученым в аспекте изучения археологии, языка и этногенеза осетин. В этом отношении показательны такие статьи ученого как «Отголоски кавказских верований на могильных памятниках», «О некоторых древних погребальных обрядах на Кавказе», «Черты старины в сказаниях и быте осетин», в которых дан глубоко компетентный анализ духовной культуры осетин, в частности их религиозных воззрений и поминально-похоронной обрядности. В последней из указанных статей В.Ф. Миллер одним из первых в научной литературе констатирует поразительное сходство целого ряда осетинских архаических погребальных обрядов со скифскими (посвящение коня покойнику, обрезание косы у вдовы, оплакивание, масштабные поминки и т.д.): «Наблюдая эти, до сих пор сохранившиеся у осетин обряды, невольно вспоминаешь некоторые черты скифских похорон, записанные Геродотом» [Миллер 1883, c. 206]. Одним из древнейших осетинских обрядов ученый считал и погребение покойника в усыпальнице (дзаеппаз), широко распространенное в прошлом в Осетии.

Специальное освещение вопросов происхождения осетин, подкрепленные этнографическими данными, нашли отражение в третьей части «Осетинских этюдов», являющихся не только исследованием по этнической истории и этнографии осетин, но и содержащих ценные сведения о южном регионе нашей страны до появления там славянских племен. Несомненном открытием ученого является определение древней территории Осетии - Алании, которая, по его мнению, основанному на научном (этнографическом, топонимическом, лингвистическом) изучении проблемы, простиралась от нынешней горной Диго-рии до верховьев Кубани.

В частности, изучение местных преданий подвело В.Ф. Миллера к выводам относительно динамики заселения балкарцами их нынешних территорий. Вся территория до Эльбруса и далее на запад, по мнению ученого, была занята осетинами-дигорцами, которые были вытеснены оттуда тюркоязычными племенами. Балкарцы, оттесненные в горы монголами, последовательно занимали эту территорию с востока на запад. Самое раннее их поселение здесь, по мнению В.Ф. Миллера, было на р. Черек, а отсюда уже происходило заселение верховьев Чегема и Баксана: «До сих пор во всех этих местах множество речек, ущелий, перевалов, поселков, гор, пещер и т.д. носят слегка искаженные осетинские названия» [Миллер, Ковалевский 1884, с. 551]. Здесь же отмечается, что, смешавшись с осетинами-дигорцами (некоторые дигор-ские семьи даже переселялись в Балкарию), балкарцы восприняли от них двацатеричный счет, а среди тюркоязычных пришлых племен появился новый антропологический тип, сходный с осетинским: нередко балкарцы и дигорцы вступали в родственные связи.

В указанной статье отмечается и то, что одним из древних элементов материальной культуры, сохранившимся у осетин, является такой вид оборонительных сооружений, как башни, которые строились здесь задолго до монгольского нашествия. А описывая башни в ущелье Черека, ученый отмечает, что они напоминают башни, виденные в горной Осетии, делая вывод о том, что они были сооружены здесь задолго до появления балкарцев.

Именно Миллер в статье «Терская область: Археологическая экскурсия» впервые сообщил о том, что сваны до сих пор называют территорию от Эльбруса до Дигории Осетией, а сами осетины-дигорцы называют поселившихся на этом месте балкарцев аланским этническим термином асиаг - т.е. из страны асов (осетин). Неопровержимо свидетельствуют, по мнению ученого, о пребывании осетин в средние века в верховьях Кубани развалины крупного средневекового аланского города [Миллер 1893, с. 80).

В.Ф. Миллер занимался не только изучением заселения современной Осетии, исследуя памятники материальной культуры (жилые и оборонительные башни, христианские церкви, надгробные памятники, языческие святилища и т.д.), им собран богатый материал по фамильным и ущельным преданиям о родоначальниках дигорских баделят, о тагаур-цах, алагирцах, куртатинцах. Особое внимание ученый уделял записи и анализу материалов по религиозным воззрениям осетин. Он побывал на празднике в честь святилища Реком в Цейском ущелье, описал ряд других святилищ, отмечая, что ни ханжества, ни религиозного фанатизма ему в Осетии не пришлось видеть. «Осетин, называет ли себя христианином или мусульманином, - в сущности - язычник. Его религия сводится к тому, что в известные дни следует зарезать барана, или быка, пойти на известное "святое место" пропеть в честь местного дзуара восхваление, - затем его долги небу оплачены» [Миллер 2008, с. 801], - пишет ученый, отмечая, что основной религией у осетин были этнические языческие воззрения. Свои записи, наблюдения и обобщения по этому поводу ученый систематизировал в работе «Религиозные верования осетин», которые и составили второй том его «Осетинских этюдов».

В этой работе, состоящей из введения и пяти глав, описываются осетинские божества и дзуары, религиозные праздники и обряды. Основываясь на большом фактическом материале, Миллер резюмирует, что у осетин существует представление о едином боге - хуыцау, который управляет миром, пребывая на небе, однако в повседневной жизни судьба и счастье людей зависят от сил, подчиненных богу и патронирующих разные области природных и общественных явлений. «От одного из этих духов зависит урожай хлеба, от другого - обилие и здоровье домашнего скота, третий заведует дикими животными и дает удачу на охоте, четвертый посылает урожай меду и т.д. Между духами есть и такие, которые посылают болезни, например оспу...» [Миллер 1882, с. 239].

По наблюдениям В.Ф. Миллера, ни христианство, ни ислам не были глубоко укоренены среди осетин, коснувшись их только поверхностно. По сведениям ученого, ислам проник в Осетию из Кабарды и его исповедовала часть дигорских баделят и тагаурских алдаров. А христианство в Осетию проникло еще в средние века, распространившись на западную часть региона из Византии через Абхазию, а на восточную - из Грузии. Об этом свидетельствуют многочисленные развалины христианских культовых сооружений: часовен, церквей, храмов на территории горной Осетии и в верховьях Кубани; некоторые из них довольно подробно описаны В.Ф. Миллером (святилище Реком, часовня в Нузале и др.).

Много этнографических сведений содержат такие работы В.Ф. Миллера, как «В горах Осетии» и «Археологическая экскурсия». В них приведено подробное описание целого ряда памятников материальной культуры Осетии, описание поселений и видов жилища осетин, характеризуются их хозяйственные занятия, общественный и семейный быт, а также приводятся многочисленные исторические предания об осетинских родах и фамилиях, произведения различных жанров осетинского фольклора. Наряду с этим «В горах Осетии» охарактеризован современный ученому быт рабочих Алагирского свинцово-цинкового завода и Садонских рудников [Миллер 1882, с. 63].

Прекрасно зная оба диалекта осетинского языка, В.Ф. Миллер, вместе с тем, отмечал, что «.без самих осетин, без ревностного участия осетинской молодежи не только в собрании памятников языка и словесного творчества, но и в деятельной консультации путем писем и личных бесед, он никогда не сумел бы довести своей работы до желательного конца» (Цит. по: [Калоев 1999, с. 354]).

Ученый был близко знаком со многими представителями осетинской интеллигенции, поддерживая в регионе развитие краеведческой науки. Научную информацию он получал от учителей-осетин М. Гар-данова, А. Кайтмазова, А. Канукова, С. Кокиева, работавших в самых отдаленных уголках Осетии. Их информацию он оценивал как наиболее оригинальный этнографический материал и считал необходимым печатать их корреспонденции в «Сборнике материалов для описания местностей и племен Кавказа». Несомненна заслуга академика Миллера в том, что не только его труды, но прежде всего сама его личность как ученого и человека способствовала пробуждению у представителей осетинской интеллигенции интереса к изучению родного языка, истории, этнографии своего народа.

Образованные осетины не только помогали академику в его работе во время научных путешествий, предпринятых им с археологической, лингвистической и фольклорной целью, но и сами становились серьезными исследователями культуры своего народа. В.Ф. Миллер же был не только координатором и издателем осетиноведческих трудов молодых осетинских исследователей, он осуществлял научное руководство целым поколением молодых осетинских ученых в тех учреждениях, в которых он работал (Московский университет, Лазаревский институт восточных языков, Восточная комиссия Московского археологического общества, Дашковский этнографический музей и др.).

Таким образом, с выходом трудов В.Ф. Миллера по этнографии Осетии, в которых широко использовался полевой материал для теоретико-методологических выводов и научных заключений, в регионе стала формироваться научная школа краеведения, стали появляться этнографические работы, осуществленные на основе научного анализа и снабженные соответствующими выводами и резюме. До начала этого периода этнографические работы (их насчитывалось более пятидесяти) русских этнографов и местных любителей старины носили преимущественно описательный характер.

Одним из важных факторов становления этнографического осети-новедения были рецензии В.Ф. Миллера на статьи «Сборника материалов для описания местностей и племен Кавказа» (СМОМПК), первый выпуск которого состоялся в 1881 году. Ученый очень подробно и обстоятельно анализировал все выпуски СМОМПК, вышедшие при его жизни (№ 1-22), помещая аналитические материалы в «Журнале Министерства народного просвещения». В этих рецензиях ученый не только передавал содержание анализируемых материалов, отмечая ценные с научной точки зрения находки, указывая ошибочность отдельных суждений, но и отмечал, чем и почему надо заинтересоваться, что представлялось актуальным для дальнейшего исследования проблемы. В отличие от СМОМПК, «Журнал Министерства народного просвещения» был более доступен для широкого круга читателей, поэтому рецензионная деятельность В.Ф. Миллера носила еще и образовательно-просветительский характер.

Осенью 1906 г. отмечалось 25-летие научной деятельности В.Ф. Миллера. В адресе осетинской интеллигенции к ученому говорилось: «В 1881 году Вы выпустили первый том "Осетинских этюдов", которыми положили прочное основание научного изучения нашего языка, истории, религиозных верований и, главным образом, произведений народного творчества. Перед осетинской интеллигенцией Вы открыли обширное поле для духовной работы, пробудили в ней национальное самосознание и народные творческие силы. От берегов бурного Терека до ущелий священного Рекома, в стране бурной Лияхвы и Гуджеретского нагорья раздался великий вздох облегчения - началось просветление древнего исторического народа под говор родного печатного слова. И если в сердце Кавказа потомкам древних аланов-осов суждено сделаться культурным народом, то этим они во многом обязаны Вашим научным трудам. Благодаря Вашим трудам многие другие ученые заинтересовались нашей народностью и дали целый ряд капитальных трудов по исследованию нашей археологии, обычного права и истории» (ЦГА РСО - Алания, л. 17).

То, насколько В.Ф. Миллер глубоко был тронут этим адресом, видно из его письма Г. Баеву от 23 декабря 1906 г., в котором, в частности писал, что очень рад оказанному ему вниманию и «сторицею вознагражден за свои труды в деле научного изучения языка, народного творчества исторического прошлого способного и трудолюбивого народа, древнего сочлена индоевропейской семьи. Заинтересовавшись осетинами сначала только с историко-этнографической стороны, как потомками аланов и сарматов, я из личных сношений с ними во время моих поездок по Осетии вынес самые отрадные впечатления. Я увидел перед собой народ живой способный, интеллигентный, бодрый, несмотря на часто тяжелые условия существования, стремящийся к просвещению» [ЦГА РСО - Алания, л. 21]

«Осетинские этюды» принесли ученому большую известность и славу ираниста-осетиноведа. Сам ученый неоднократно заявлял, что осуществление этой работы происходило при помощи осетинской интеллигенции. В сборе информации, интересующей ученого, ему активно помогал Г.В. Баев, городской глава Владикавказа. В письме (от 2 ноября 1891 г.) В.Ф. Миллера, адресованном Г.Баеву, говорится: «Мне всегда приятно, когда ко мне обращаются представители от кавказской народности, которую я изучаю с особым интересом и среди которых у меня немало друзей». По поводу полевых материалов он ему сообщал там же: «Собранный материал по этнографии, издававшийся мною при Дашковском этнографическом музее, прекратился на 3 выпуске этого года. Мы основали специальный этнографический журнал (4 книги в год) под заглавием "Этнографическое обозрение". Он существует уже 3-й год и вероятно находится в библиотеке Новороссийского университета. Собранные Вами материалы, т.е. сказки в русском переводе, если они не очень многочисленные, могли бы быть помещены в нашем журнале, если же их много, то мы могли бы издать и осетинские тексты с переводом в трудах этнографического Импер. общества Антропологии и Этнографии». В этом письме ученый сообщает о своем напряженном труде по составлению осетино-русско-немецкого словаря: «Материалы были собраны раньше (до 8000 слов), и теперь остается привести их в порядок. К сожалению, я могу работать над этим летом, и потому словарь продвигается медленно». Письмо заканчивается осетинским благопо-желанием - вира цсгр! Рекоми Хорзах да уад! (живите много! Рекома (святилища) благословение да будет на Вас!)» [ЦГА РСО - Алания, л. 20].

Вопрос о словаре В.Ф. Миллер ставит и в другом своем письме (от 4 октября 1895 г.), адресованном Г. Баеву: «Для словаря у меня собран значительный материал на карточках, подобранный алфавитом. Буква а и а даже переписаны; но все же я не решаюсь начать издание, так как чувствую необходимость в помощи осетин для накопления словаря и решения разных недоумений, а здесь в Москве также помощников у меня нет. Если Вам удалось в Владикавказе организовать группы словарников, то я каждому нашел бы подходящую работу и дело пошло бы вперед!» [ЦГА РСО - Алания, л. 22].

В.Ф. Миллер, неоднократно и подолгу бывавший в Осетии, настолько сроднился с краем, что, чувствуя себя здесь комфортно, планировал даже сочетать здесь работу и отдых. В одном из писем Г. Баеву (от 27 февраля 1900 г.) он пишет: «Есть у меня один проект, осуществление которого отчасти зависит от Вашей любезности. Мне хотелось бы часть лета провести на Кавказе и именно на территории иронов. Для этой цели мне нужно заранее найти помещение, хотя бы весьма скромное, например, в Алагире (ныне г. Алагир. - З.Ц.). Я слышал, что там уже начинает возникать дачная жизнь, но никаких подробностей не знаю - мне нужно небольшой домик с садом для меня и семьи, состоящей из жены и 3-х взрослых сыновей». Здесь же он пишет о продолжении им давно начатого изучения скифо-сарматских эпиграфических и археологических памятников северного Причерноморья.

Однако уже в следующем письме Г. Баеву (от 20 мая 1900 г.) В.Ф. Миллер пишет, что «по семейным обстоятельством принужден отказаться в августе приехать во Владикавказ». Однако указывает, что «все свои часы и досуги, которых у меня, к сожалению, очень немного» отдает делу составления осетинско-русско-немецкого словаря: «Материал собран весьма обширный, и я постоянно наполняю его из напечатанных книг, в том числе из постоянных изданий. И.Т. Собиев отдал мне свои дигорские слова до 7 тысяч, в числе которых новыми для меня оказалась до 1 тыс. Довел словарь до конца, надеюсь напечатать его либо в издании Академии наук, либо при Лазаревском Институте Восточных языков» (Там же). К сожалению, преждевременная смерть помешала ему выполнить намеченное; осетино-русско-немецкий словарь В.Ф. Миллера со значительной доработкой был издан в 1920-х годах в трех томах издательством Академии наук.

Исследования В.Ф. Миллера сыграли выдающуюся роль в развитии осетиноведения, на них воспитывались поколения осетинской интеллигенции. В.И. Абаев определил для себя путь в науку еще в гимназии, после того, когда прочел «Осетинские этюды» В.Ф. Миллера. По предложению В.И. Абаева и известного кавказоведа, исследователя научного наследия В.Ф. Миллера Б.А. Калоева, и при поддержке Правительства РСО-Ала-ния одна из улиц в центре Владикавказа была названа именем В.Ф. Миллера. Однако все еще предстоит работа по каталогизации научного наследия ученого. Б.А. Калоев, много лет занимавшийся исследованием научного наследия ученого, отмечал, что рукописи В.Ф. Миллера и различные сведения о нем хранятся не в одном архиве, а во многих столичных и местных кавказских архивах, что ставит перед исследователями творческого наследия ученого нелегкую задачу их обобщения и описания. Специального издания, по его мнению, заслуживает и многолетняя переписка В.Ф. Миллера с представителями кавказской интеллигенции.

Будучи первопроходцем в академическом осетиноведении, В.Ф. Миллер проводил большую работу как координатор и руководитель современных ему исследований по этнографии Осетии, им проводилась большая работа по рецензированию работ; в «Этнографическом обозрении», «Трудах Этнографического отдела», «Трудах по востоковедению» регулярно публиковались его отзывы на исследования, посвященные истории, фольклору, этнографии Осетии. Трудно представить современное осетиноведческое исследование, которое бы в той или иной степени не базировалось на классических трудах В.Ф. Миллера.

Литература и источники

Калоев Б.А. Осетинские историко-этнографические этюды. М.: Наука, 1999.

Ковалевский М.М. Московский университет в конце 70-х и 80-е годы прошлого века // Вестник Европы. 1910. № 5. Танеев С.И. Заметка о музыке, танцах и песнях урусбиевцев // Вестник Европы. 1886. № 1.

Труды V археологического съезда в Тифлисе в 1881 году. М., 1887.

Харузин Н. По горам Северного Кавказа: Путевые заметки // Вестник Европы. М., 1888. Т. 22.

ЦГА РСО-Алания (Центральный государственный архив Республики Северная Осетия-Алания). Ф. 56. Оп. 1.

ЦАЛЛАГОВА Зарифа Борисовна - ведущий научный сотрудник Института этнологии и антропологии РАН, доктор педагогических наук, профессор.

Русские фольклористы. Биобиблиографический словарь. - М.: Институт русской литературы (Пушкинский дом) РАН, 2010

Миллер Всеволод Федорович — исследователь эпоса, глава исторической школы русских былиноведов, этнограф, лингвист, литературовед, историк.

Сын дворянина, московского поэта-переводчика Ф.Б. Миллера, отцом которого был немец, принявший русское подданство и женившийся на русской. Получал домашнее образование, окончил частный пансион Эннеса. Сдав при 4-й московской гимназии экзамены для поступления в Московский университет, окончил в 1870 историко-филологический факультет. Занимался под руководством Ф.И. Буслаева. Первая публикация М. — перевод «Двух веронцев» Шекспира (Полное собрание драматических произведений. СПб., 1868. Т. 4; были переиздания). Оставленный в университете при кафедре сравнительного языкознания, М. одновременно преподавал в гимназии латинский язык. В 1874-1875 он находился в заграничной командировке, где занимался сравнительным языкознанием и санскритом в университетах Берлина, Праги, Тюбингена и Парижа. В качестве магистерской диссертации защитил в 1877 монографию «Очерки арийской мифологии в связи с древнейшей культурой. Т. 1: Левины-Диоскуры» (М., 1876). В качестве докторской в 1883 — книгу «Осетинские этюды. Ч. 1-2» (М., 1881-1882; ч. 3 издана в 1887).

В Московском университете М. с 1877 — профессор кафедры сравнительного языкознания, с 1892 — профессор кафедры русского языка и словесности, с 1903- заслуженный профессор. С 1872 состоял в Обществе любителей российской словесности. С 1881 — председатель Этнографического отдела Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии, редактор журнала «Этно¬графическое обозрение». В 1884-1897 — хранитель Дашковского этнографического музея в Москве; издал 4 выпуска «Систематического описания коллекций» музея (М., 1887-1895) и 3 выпуска «Сборника материалов по этнографии» (М., 1885-1888). С 1897 по 1911 М. являлся директором и профессором Лазаревского института восточных языков. С 1897 был председателем Восточной комиссии Московского археологического общества. С 1900 по 1911 М. преподавал на Высших женских курсах в Москве, ас 1911 — в Педагогическом женском институте в Петербурге. В 1898 стал членом-корреспондентом Академии наук по Отделению русского языка и словесности. В 1911 М. был избран ординарным академиком, что потребовало его переезда на постоянное жительство в Петербург.

Многообразная научная деятельность М. сначала сосредоточивалась главным образом в областях, удаленных от специального изучения историзма былин. Как мифолог и кавказовед, по мере вовлечения смежных тем в круг своих научных интересов, М. стал сосредоточиваться на эпосе; сперва — на общеиндоевропейском, но уже с преимущественным вниманием к связям иранского эпоса и русского. Оценив критически увлечения В.В. Стасова, который упрощенно и гипертрофированно трактовал воздействие восточных сюжетов на былины, М. вначале все же отчасти разделял сам подобные увлечения, когда начал исследовать историческую составляющую в зафиксированном собирателями наследии древнерусского эпоса. Опорой для М. могли в этом послужить принципиальные суждения его учителя Ф.И.Буслаева, опыт Л.Н. Майкова, успешно начатые в данной области разработки Н.П. Дашкевича (и менее основательные сопоставления былин с историей в работах И.Н. Жданова, М.Г. Халанского, Н.Ф. Сумцова), а также появлявшиеся уже тогда труды А.Н. Веселовского, посвященные разносторонним соотнесениям былин не только с иноязычным фольклором и литературой, но и с данными летописей.

Первая книга М. о былинах — «Экскурсы в область русского народного эпоса» (М., 1892)- преимущественно посвящена поискам воздействий на русский фольклор эпоса иранского. Однако глава, рассматривавшая былину о Добрыне и Змее, отобразила начавшийся поворот М. к намерению выяснять происхождение былинных повествований с помощью обращения к реально зафиксированным историческим фактам и к именам, фигурирующим в летописях. Как писал уже в этой книге М., «присутствие в нашем эпосе значительного количества исторических имен указывает на то, что в основе, по крайней мере, некоторых былин лежали исторические песни» (с. 35).

За книгой «Экскурсов» в 1890-е последовала серия статей М., знаменовавших интенсивное и результативное обращение его к поискам основ содержания многих былин в отображенных летописями и другими письменными источниками фактах и персонажах русской истории. Сначала под общим заголовком «Материалы для истории былинных сюжетов» М. печатает в «Этнографическом обозрении» статьи, посвященные былинам об Илье Муромце, Добрыне Никитиче, Святогоре, Мржуле Селяниновиче, Даниле Ловчанрше, Ставре ГОДРШОвиче. В других изданиях публржуются разработки М. былин о Батые, о Сауре, Михаиле Даниловиче, о Дунае, Дюке Степановиче, о Садко, о Вольге и Микуле, о Потыке, об Иване Гостином сыне, Иване ГОДРШОвиче. Соловье Будимировиче, Чуриле, Хотене Блудовиче. Одновременно М. выступает со статьями, дающими принципиальное осмысление общих особенностей былинной традиции: «Былинное предание в Олонецкой губернии», «Русская былина, ее слагатели и исполнители», «Наблюдения над географическим распространением былин» (здесь впервые обосновывался тезис М. о новгородском происхождении ряда былинных сюжетов, включая такие, где нет речи о Новгороде). Эти работы М. затем включил в книгу «Очерки русской народной словесности. Былины. I-XVI» (М., 1897), которая представила собой как бы научный манифест создающейся исторической школы.

Работа была успешно подхвачена его учениками — Н.В.Васшьевым, А.В.Марковым, Н.М.Менделъсоном, Б.М. и Ю.М.Соколовыми, С.К.Шамбинаго, А.С.Якуб и другими, а сам М. продолжил исследования исторического содержания былин в статьях, которые вскоре составили его книгу «Очерки русской народной словесности. Былины» (М., 1910. Т. 2). Здесь были помещены печатавшиеся сначала в журналах исследования еще десяти с лишним эпических сюжетов и развернутые попутные разработки, посвященные ряду отдельных персонажей былин и исторических песен, для которых М. удавалось определять исторические прототипы. Как известно, работа по установлению для героев русского эпоса их летописных прототипов была успешно начата еще предшественниками М. (в качестве прототипов для эпических героев назывались князь Владимир, Добрыня, Александр Попович и др.). Этот перечень был существенно обогащен в трудах М.: половецкие ханы Итларь, Отрок и Тугоркан, русские воеводы Козарин, Василий Казимир, князь Михаил Скопин-Шуйский и еще значительный ряд исторических имен в одних случаях совершенно бесспорно отождествлены М. с персонажами былин, в других — достаточно аргументировано. Очерки второго тома бьши посвящены былинам о Козарине, о Камском побоище, Илье Муромце и Калине, Ермаке и Калине, Илье и Идолище, Алеше Поповиче и Тугарине, о бое Ильи Муромца с сыном, о Добрыне и Василии Казимировиче, о сорока каликах, о Михаиле Скопине-Шуйском, об Илье на Соколе- корабле, о Рахте Рагнозерском, о Бутмане Колыбановиче и связанным с этими сюжетами историческим песням.

Дальнейшие труды М. распределялись, в основном, почти равномерно между изучением исторических песен и исследованием былин. Это отобразилось в составе и названии сборника, изданного уже после кончины М. его учениками: «Очерки русской народной словесности. Былины и исторические песни» (М.; Л., 1924. Т. 3). Среди включенных в этот том исследований оказались и статьи, посвящен¬ные целиком или частично историческим преданиям, сказкам и даже обрядовым песням, связанным тематически или генетически с ос¬новными объектами научных интересов автора. Помимо нового ряда песенных и прозаических сюжетов, главным героем которых являлся былинный Илья Муромец, здесь рассматриваются в соотнесении с историей образы Святогора, Колывана, Сухана Домантовича, Поломана и Василия Окуловича. Центральный же персонаж исследованных М. исторических песен и преданий — Иван Грозный. Важный раздел книги посвящен специально казацким эпическим песням XVI-XVII вв. Завершают ее небольшие статьи о преданиях и сказ¬ках, связанных с Петром I, и о превращениях эпических песен в об¬рядовые. В книгу попали не все напечатанные к тому времени статьи М. о русском эпосе. Открывала же ее публикация по рукописи нача¬ла обширного итогового труда, который автор завершить не успел: «Очерк истории русского былинного эпоса». Целиком была написа¬на лишь вводная первая глава. Текст второй главы оборвался на раз¬ностороннем рассмотрении вопроса о происхождении и первона¬чальных основах сложного образа Ильи Муромца.

М. является автором более 200 опубликованных работ, основная часть которых принадлежит классическому наследию русской фольклористики, оказывая воздействие на мировую науку. Значение выдающихся трудов М. было вполне ясно не только ученикам, но и современным ему коллегам по Академии наук, а возглавлявшаяся им историческая школа исследователей народного эпоса господствовала в науке нашей страны до репрессирования ученых-гуманитариев в середине 1930-х годов. Угрожающие политические обвинения в центральной печати по адресу наиболее видных представителей школы М. повлекли имитации опровержений неугодных властям его тезисов, публиковавшиеся в научной прессе за подписями некоторых его учеников и последователей. Затем на протяжении десятилетий эти концептуальные представления М. не только отвергались, но и сурово осуждались как классово враждебные. До относительно недавнего времени разговор в печати о его трудах должен был непременно сопровождаться подобной критикой.

Поводом для поношения послужили выведенные М. из анализа художественного уровня и конкретного содержания былин заключения о создании эпических песен Древней Руси главным образом профессионалами (подобно тому, как это происходило тогда повсюду в Западной Европе и на Востоке). Принадлежавшие преимущественно к культурной среде тогдашней интеллигенции профессиональные слагатели и исполнители эпоса своим творчеством удовлетворяли в первую очередь художественные запросы древнерусских князей и их дружинников (это, однако, не было «теорией аристократического происхождения былин», каковую приписывали М. его критики, недобросовестно используя позднейшие высказывания некоторых эпигонов исторической школы). Носителями эпической традиции постепенно становились скоморохи, от которых она затем переходила и к крестьянским исполнителям. Потребности новой среды бытования и уровень ее культуры обусловили неизбежное опрощение и даже искажения прежнего эпического наследия. Записанные в Новое время от населения древней Новгородской земли сюжеты былин о борьбе против вражеских нашествий, полагает М., отражают исторические реалии уже не столько Киевской Руси, сколько Московского царства и представляют собой результаты переработки эпоса преимущественно в XVI и XVII столетиях.

Главным достижением М. были все же не эти тезисы и связанные с ними его суждения (порой высказывавшиеся попутно и заостренно), а впервые тщательно разработанная и результативно примененная именно в его трудах методика выявления исторического содержания ряда былин. Скрупулезным сопоставлением всех доступных исследованию вариантов каждой былины между собой определялись ее версии и редакции, соотносимые затем с разнообразными письменными источниками, прежде всего, с летописями. В ходе этой работы выявлялись как связи былины с историческими событиями и с другими произведениями устного эпоса, так и эволюция самих ее текстов. Путем снятия поздних наслоений удавалось восстанавли¬вать гипотетически если не исходный, то все же более ранний облик основного содержания былины и, соответственно, определять ее от¬правной исторический факт.

Гипотетичность в конкретных результатах подобной работы, самим М. хорошо осознававшаяся, почти всегда в той или иной мере присутствовала. Не все его построения и частные догадки были достаточно убедительны и закрепились в науке. Но на основе совокупности трудов М., его учеников и последователей в науке сформировалось и закрепилось устойчивое и верное представление о наличии исторического содержания у основного корпуса русских былин. Это составляет базу дальнейших изучений в данной области и способствует пониманию общих закономерностей эпического творчества.

Справ.-. Брокгауз-Ефрон; Брокгауз-Ефрон. Нов.; Гранат; БСЭ. 1-е изд.; БСЭ. 2-е изд.; БСЭ. 2-е изд.; ЛЭ; КЛЭ; СИЭ.
Биогр.-. Михайловский В.М. Краткий очерк научной деятельноети В.Ф. Миллера // Юбилейный еборник в чееть Вееволода Федоровича Миллера, изданный его учениками и почитателями. М., 1900. С. V11-X11; Богданов В.В. Вееволод Федорович Миллер: Краткий очерк его жизни // Этногр. обозрение. М., 1913. № 3/4. С. 1-XL11; Васильев Н. Ве.Ф. Миллер как ие- еледователь народной еловееноети // Там же. 70-87; Богданов Вл. Ве.Ф. Миллер как председатель Этнографического отдела // Там же. С. 21-34; Максимов А. Научные методы В.Ф.Миллера в этнографии // Там же. С. 35-46; Ковалевский ММ. Памяти Всеволода Федоровича Миллера // Там же. С. 11-19; Ольденбург С.Ф. В.Ф. Миллер // Русская мысль. М., 1913. № 12. С. 39-41; Соколов Б.М. Вс.Ф. Миллер как исследователь русского бы¬левого эпоса // Живая старина. СПб., 1913. Вып. 3/4. С. 318-336; Шамби- наго С.К. О значении В.Ф.Миллера в науке о народной словесности // Древности: Труды императорского Московского археологического обще¬ства. М., 1914. Т. 24. С. 260-265; Сперанский М.Н. Всеволод Федорович Миллер // Отчет о состоянии и действиях Императорского Московского университета за 1913 г. М., 1914. Ч. 1. С. 11-39 (2-я паг.); Шахматов А.А. Всеволод Федорович Миллер. Некролог // Известия ими. Академии наук. Сер.6. Пг., 1914. Т. 8, № 2. С. 71-92; КарскийЕ.Ф. Вс.Ф.Миллер. Некролог // Русский филологический вестник. Варшава, 1914. № 1. С. 235-238; Богданов В.В. Всеволод Федорович Миллер: К столетию со дня рождения (1848-1948). Очерк из истории русской интеллигенции и русской науки // Очерки истории русской этнографии, фольклористики и антропологии. М., 1988. Вып. 10. С. 110-174.

Библиогр.-. Библиографический перечень печатных трудов В.Ф.Миллера // Юбилейный сборник в честь Всеволода Федоровича Миллера, изданный его учениками и почитателями. М., 1900. С. ХШ- XVII; Богданов В.В. Список ученых трудов Всеволода Федоровича Миллера // Этногр. обозрение. М., 1913. № 3/4. С. XX1X-XL11; [Сперан-ский М.Н.] Список ученых трудов В.Ф.Миллера // Отчет о состоянии и действиях императорского Московского университета за 1913 год. М., 1914. Ч. 1. С. 27-39 (2-я паг.); Миллер Всеволод Федорович // Материа-лы для биографического словаря действительных членов Император-ской Академии наук. Пг., 1917. Ч. 2. С. 34-43.

Публ.: Русские былины старой и новой записи / Под ред. Н.С. Тихо- нравова и В.Ф.Миллера. М., 1894; Новые записи былин в Якутской об-ласти // Этногр. обозрение. М., 1896. № 2/3. С. 72-116; Новые записи былин в Архангельской губернии // Известия Отделения русского языка и словесности ими. Академии наук. СПб., 1899. Т. 4, кн. 2. С. 661-725; Новые записи былин в Якутской области // Известия Отделения русско-го языка и словесности ими. Академии наук. СПб., 1900. Т. 5, кн. 1. С. 36-78; Исторические песни из Сибири // Известия Отделения русского языка и словесности ими. Академии наук. СПб., 1904. Т.9, кн. 1. С. 1-79; Былины новой и недавней записи из разных местностей России / Под ред. В.Ф.Миллера, при ближайшем участии Е.Н.Елеонской и А.В.Маркова. М., 1908; Две еибирекие былины из запиеей С.И.Гуляева // Живая етарина. СПб., 1911. Вып. 3/4. С. 445-452; Иеторичеекие пеени руеекого народа XV1-XV11 вв. Пг., 1915.

Исслед.: О еравнительном методе автора «Проиехождения руееких былин» // Беееды в Общеетве любителей роееийекой еловееноети. М., 1871. Вып. 3. С. 143-174; Взгляд на «Слово о полку Игореве». М., 1877; Воеточные и западные родичи одной руеекой еказки // Труды Этногра- фичеекого отдела Общеетва любителей еетеетвознания, антропологии и этнографии. М., 1877. Т. 4. С. 174-190; О лютом звере народных пееен // Древноети: Труды Моековекого археологичеекого общеетва. М., 1877. Т. 7. С. 1-18; Отголоеки Алекеандрии в болгаро-руееких былинах // Журнал М-ва народного проевещения. СПб., 1877. № 10. С. 115-132; По поводу Трояна и Бояна в «Слове о полку Игореве» // Журнал М-ва на-родного проевещения. СПб., 1878. № 12. С. 239-267; Отголоеки финеко- го эпоеа в руееком // Журнал М-ва народного проевещения. СПб., 1879. № 12. С. 121-140. Руеекая маеленица и западно-европейекий карнавал. М., 1884; Кавказеко-руеекие параллели // Этногр. обозрение. М., 1891. № 3. С. 166-189; № 4. С. 1-20; Веемирная еказка в культурно- иеторичееком оевещении // Руеекая мыель. М., 1893. № 12. С. 207-229; Аееирийекие заклинания и руеекие народные заговоры // Руеекая мыель. М., 1896. № 7, Отд.2. С. 66-89; Памяти Федора Ивановича Буе- лаева // Памяти Федора Ивановича Буелаева. М., 1898. С. 5-43; Пушкин как поэт-этнограф // Этногр. обозрение. М., 1899. № 1/2. С. 132-185; К пееням об Иване Грозном // Этногр. обозрение. М., 1904. № 3. С. 38-50; К еказкам об Иване Грозном // Извеетия Отделения руеекого языка и еловееноети имп. Академии наук. СПб., 1909. Т. 14, кн. 2. С. 85-104; Лекции по руеекой народной еловееноети. Читаны на Выеших женеких куреах в 1908-1909 гг. М., 1909; Материалы для иетории былинных ею- жетов // Этногр. обозрение. М., 1911. № 3/4. С. 173-183; Народный эпое и иетория / Соет., авт. ветуп. етатьи и коммент. С.Н.Азбелев. М., 2005.

Лит.-. Марков А.В. Обзор трудов В.Ф.Миллера по народной еловее-ноети. Памяти дорогого учителя. Пг., 1916; Скафтымов А.П. Поэтика и генезие былин. М.; Саратов, 1924 (2-е изд.: Саратов, 1994); Соколов Ю. Руеекий былинный эпое: (Проблема еоциального генезиеа) // Литера-турный критик. М., 1937. № 9. С. 171-196; Азадовский М.К. Иетория руеекой фольклориетики. М., 1963. Т. 2. С. 296-309; Гусев В.Е. «Ието- ричеекая школа» в руеекой дореволюционной фольклориетике: (Про-блематика и методология) // Очерки иетории руеекой этнографии, фольклориетики и антропологии. М., 1965. Вып. 3. С. 82-105; Из разра-боток Б.м.Соколова по теории и поэтике фольклора / Публ. В.М.Гацака // Фольклор: Поэтичеекая еиетема. М., 1977. С. 276-310; Аникин В.П. Ие- торичеекое толкование эпоеа Киевекой Руеи в трудах Вееволода Мил-лера: (Социологичеекая теория и метод) // Веетник Моековекого уни- вереитета. Сер.9: Филология. М., 1983. № 4. С. 54-61; Азбелев С.Н. Ака-демик Вееволод Миллер и иеторичеекая школа: Эпоеоведчеекие труды и их оценки // Руеекий фольклор: Материалы и иееледования. СПб., 2001. Т. 31. С. 3-41; Иванова Т.Г. Иетория руеекой фольклориетики XX века: 1900 — первая половина 1941 гг. СПб., 2009. С. 110-150.

Арх.: ОПИ ГИМ, ф. 451; ГЛМ, ф. 11; Научный архив Санкт- Петербургекого отдела Инетитута воетоковедения РАН, ф. 38; РГАЛИ, ф. 323.
С.Н. Азбелев

В этот день:

УДК 811.221.18
Х.А. Таказов, М.И. Исаев

Статья посвящена выдающемуся ученому В.В. Миллеру, внесшему огромный вклад в изучение языка, фольклора, мифологии и истории.

Свое слово о В.Ф. Миллере, об этом выдающемся ученом-энциклопедисте, внесшим огромный вклад в сравнительное языкознание и мифологию, иранистику и археологию, историю, литературу и фольклор, хочется начать с его биографии.

В.Ф. Миллер родился в Москве седьмого апреля 1848 г. в интеллигентной семье видного поэта-переводчика Федора Богдановича Миллера, атмосфера в которой благоприятствовала духовному становлению академика.

Исключительная способность к языкам проявилась у В.Ф. Миллера еще в годы учебы в пансионе, когда овладел в совершенстве двумя западными языками: немецким и французским. Тогда же изучил он и английский язык, затем овладел итальянским и санскритом (древнеиндийским классическим языком).

Будучи еще совсем юношей, В.Ф. Миллер под влиянием востоковеда Павла Яковлевича Петрова заинтересовался восточной филологией и в 1865 году поступил на историко-филологический факультет Московского университета. В стенах университета В.Ф. Миллер приобретает глубокие знания в области народной словесности, сравнительного языкознания и санскрита.

В 1870 году В.Ф. Миллер окончил университет и был оставлен по представлению проф. Петрова для подготовки к профессорскому званию на кафедре сравнительного языкознания.

Здесь ученый развил кипучую деятельность по дальнейшему изучению санскрита, русской сло-весности, языков прибалтийскйх народов и т. д.

Наибольший интерес вызывала у В.Ф. Миллера арийская (индоиранская) ветвь индоевропейской семьи языков. Научные изыскания в этой области закономерно привели русского ученого к иранским языкам народов России. А среди них, как известно, особою ценность для сравнительного изучения представляет осетинский язык. Интерес ученого к осетинскому языку усугубляется еще и другим. Уже тогда выявилась преемственная связь осетин с сарматами и скифами.

Занятия В.Ф. Миллера осетинским языком в основном проходили в самой Осетии. Первую по-ездку в Осетию В.Ф. Миллер совершил в 1879 году. Исследователь собрал большой языковой ма-териал, который составил первый том его известных «Осетинских этюдов». На Кавказе В.Ф. Мил-лер был и в следующем 1880 году, углубляя свои познания в осетинском языке и собирая новый языковой материал.

В 1881 году В.Ф. Миллер совершает третью поездку на Кавказ. В том же году он принимает ак-тивное участие на V археологическом съезде в г. Тифлисе, где выступает с обширным докладом по истории, археологии, этнографии, фольклору и языку осетин. Здесь же ученый предлагает про-грамму по изучению осетинского языка и подчеркивает исключительную важность для осетинове-дения изучения диалектов. Было указано также на необходимость начать составление осетинско-русско-иностранного словаря. Как мы убедимся далее, свою обширную программу В.Ф. Миллер не только наметил, но и осуществлял до конца своей жизни.

Следующие две поездки на Кавказ состоялись в 1885-1886 гг. Первую из них В.Ф. Миллер совер-шил с известным кавказоведом М.М. Ковалевским. Они побывали не только в Осетии, но и в Кабарде, где производили археологические раскопки и собирали фольклор. В своей последней по-ездке (1886 г.) В.Ф. Миллер посетил Горную Кабарду и Чечню. Результаты этой поездки опубли-кованы в первом выпуске «Материалов по археологии Кавказа». Тогда же записаны татские (гор-ских евреев) тексты.

Во время своих пяти поездок на Кавказ В.Ф. Миллер изучал языки, этнографию, фольклор и исто-рию различных народов. Много написано им работ по кавказским языкам. Однако основное вни-мание ученый уделял осетинскому языку. Среди многочисленных работ В.Ф. Миллера в этой об-ласти особое место занимают .

Первая часть «Осетинских этюдов» появилась в 1881 году. В ней В.Ф. Миллер дает образцы фольклорных записей на разных диалектах и говорах, которые тщательно прокомментированы, переведены на русский язык и сохраняют свое значение и сейчас как зафиксированный в опреде-ленный период фольклорный и языковый материал.

Через год (1882 г.) вышла из печати вторая часть «Этюдов». Она представляет книгу более чем в 300 страниц. После краткого авторского предисловия следует довольно подробная для своего времени библиография, в которой перечисляются книги текстов духовного содержания на осетинском языке, текстов по народной поэзии, сочинений об осетинском языке, путешествий, по этнографии, истории. Затем идут шесть глав грамматики осетинского языка.

Первая глава посвящается рассмотрению «Звуков осетинского языка и их выражения азбукой». Здесь дается довольно подробное описание звукового состава обоих диалектов. При этом автор все время исходит из положений своего предшественника А. Шегрена, дополняя и углубляя его исследования.

Дальнейшее развитие выводов «Осетинской грамматики» стало возможным кроме всего еще и потому, что за прошедшие после ее появления 40 лет далеко шагнула вперед и сама наука о языке, и в частности, учение о звуках речи.

Многие фонетические положения А. Шегрена были уточнены и существенно исправлены. Число согласных В.Ф. Миллер устанавливает в 31, вместо 37 шегреновских, а количество гласных в 7 (в диг. 6), вместо 10.

В отличие от А.М. Шегрена В.Ф. Миллер выявил также природу смычно-гортанных и указал на иноязычный источник их появления.

Во второй главе говорится о диалектах осетинского языка. Вначале автор называет три диалекта: иронский, дигорский, туальский (юго-осетинский). Однако затем заявляет, что между иронским и дигорским диалектами отличие значительно большее, нежели между туальским и иронским и правильнее называть туальский наречием иронского , указывая при этом на некоторые особенности юго-осетинских говоров.

Далее В.Ф. Миллер подробно рассматривает звуковые соответствия иронского и дигорского, устанавливает более архаичный характер дигорского диалекта. Но автор замечает и другое, что в некоторых случаях иронский сохранил более древние формы. Например, в конце слова иронскому -м в дигорском соответствует -н. Исторически, как правило, здесь было бы -м (скажем, диг. нон «имя» - ир. ном, древнеиранское нама). То же самое можно сказать об иронском элементе -дз, которому в дигорском соответствует -и. Иронский здесь также ближе к древнеиранскому -ти. Так, древнеиранское кути «собака», иронское куыдз, дигорское куй и т.д.

Глава третья посвящена изучению «отношений звуков осетинского языка к звукам иранского проязыка». Автор прослеживает становление осетинских звуков из древнеиранского. Раз и навсегда доказав иранский характер осетинского языка, он определил его место среди других индоевропейских языков. Кроме истории языка здесь автор исследовал также ряд фонетических явлений, как-то: появление протетических гласных, влияние гласных друг на друга при встрече, ослабление гласных, их опущение и др.

В четвертой главе рассматривается осетинское словообразование. Дается подробный обзор словообразовательных суффиксов. Притом, изучение ведется в историческом плане, т.е. там, где это возможно, восстанавливаются более древние формы суффиксов.

В пятой главе изучается один из наиболее важных разделов осетинской морфологии - склонение. Рассмотрение идет в следующем порядке:

1) образование множественного числа;

2) падежные окончания;

3) склонение имен существительных;

5) местоимения;

6) имена числительные.

Автор отмечает агглютинативный характер образования множественного числа. «В противоположность принципам индоевропейского склонения, - пишет он, - примета множественного числа предшествует падежным окончаниям, а не следует за ними. Тот же принцип, напоминающий склонение урало-алтайских и угрофинских языков, как известно, находим в языках новоиранских, например, в новоперсидском» (стр. 119).

При более глубоком изучении осетинского склонения В.Ф. Миллер пришел к выводу, что к 8 падежам, определенных А. Шегреном, следует добавить еще два: адессивный (местный внешний) и соединительный (союзный).

Следующий наиболее важный грамматический раздел «Спряжение» исследуется в шестой главе книги. И в данном случае В.Ф. Миллер развивает и углубляет положения А. Шегрена, пополнив их своими собственными наблюдениями. Кроме того, у автора под рукой были посвященные осетинскому глаголу исследования иранистов: австрийского этнографа и языковеда Фридриха Мюллера и русского ираниста Карла Залемана.

Материал рассматривается В.Ф. Миллером в следующем порядке:

1) личные окончания;

2) виды глагольных основ;

3) наклонения;

4) вспомогательные глаголы;

5) времена;

6) страдательный залог;

7) описательные формы спряжения;

8) сложные - глаголы с предлогами;

9) именные формы глагола;

10) таблицы спряжения.

В перечисленных шести главах второй части «Осетинских этюдов» В.Ф. Миллера глубокому историческому изучению подвергаются все основные вопросы осетинской фонетики и морфологии. В этом отношении данное грамматическое исследование представляет собою превосходный материал для исторической грамматики осетинского языка.

Работа В.Ф. Миллера, написанная спустя почти 40 лет после «Осетинской грамматики» акад. Шегрена, явилась вторым капитальным трудом по осетинскому языку. Осетинское языкознание стало отныне на научную основу сравнительно-исторического изучения.

Во вторую часть «Этюдов», кроме рассмотренного нами грамматического исследования, автор включил в качестве седьмой главы самостоятельную этнографическую работу «Религиозные верования осетин», рассказывающую о верованиях осетин, осетинских дзуарах (святых местах поклонения духам-покровителям), общественных праздниках, домашних обрядах, преданиях о небесных светилах и т.д.

Первые две части «Осетинских этюдов» были представлены автором в качестве докторской диссертации.

Третья часть «Осетинских этюдов» В.Ф. Миллера вышла в 1887 году. В нее включены разные по своему характеру материалы. Но основная часть исследования посвящена историческим вопросам. В начале книги идет работа «Исторические сведения об осетинах и вопрос о происхождении этого народа». В первой главе ее говорится о территории, границах и соседях осетин, о названиях, которые они дают соседним народам. Рассматривается также древняя

территория осетин, занятая в настоящее время другими народами. Разбираются слова, свидетельствующие о северном происхождении этого народа и их раннем быте. Автор останавливается и на источниках сведений о прошлом осетин.

Глава вторая посвящается предкам осетин - аланам. Доказывается, что имя кавказских алан распространялось и на осетин. Обобщаются сведения средневековых писателей-историков об аланах и т.д. В третьей главе автор исследует различные аспекты вопроса о времени поселения предков осетин на севере Кавказа. Он приводит исторические доказательства того, что осетины являются одними из потомков проживающих некогда в Причерноморских степях скифов и сарматов, о чем свидетельствуют многочисленные топонимические названия, а также собственные имена тех времен, сохранившиеся в надписях на различных предметах и в записях средневековых историков.

Следующая историческая работа, помещенная в третьей части «Этюдов», называется «Экскурсом о болгарах и аланах в новом списке географии, приписываемой Моисею Хоренскому».

Здесь также излагаются исторические сведения о непосредственной родственной связи осетин и алан.

Третья историческая работа «Экскурс о скифах» на богатом историческом и лингвистическом материале доказывает так называемую «иранскую гипотезу скифов». Согласно этой гипотезе, скифы принадлежали (во всяком случае определенная их часть) к числу ираноязычных народов.

Далее в книге идут «Грамматические экскурсы в области осетинского языка». Они представляют собой результаты дальнейшей работы В.Ф. Миллера над грамматикой осетинского языка и являются дополнением ко второй части «Этюдов». Новые выводы касаются разделов фонетики, словообразования, склонения, спряжения и словопроизводства. Изложение материала тесно связывается автором с соответствующими положениями своего предшествующего исследования.

Последний раздел третьей части «Этюдов» содержит фольклорный материал, куда вошли пословицы, загадки на двух основных диалектах и образцы южно-осетинского наречия.

Тексты снабжены переводами на русский язык и некоторыми комментариями. В конце книги помещены указатели имен и предметов и отдельных осетинских слов.

Появление «Осетинских этюдов» В.Ф. Миллера было выдающимся событием не только для осетиноведения, но и для иранистики. Иранская филология пополнилась обширным исторически освоенным языковым материалом такого архаического языка, как осетинский. Исследования В.Ф. Миллера получили самые восторженные отзывы иранистов. Примечательно, что именно за «Осетинские этюды» автору была присуждена ученая степень доктора сравнительного языкознания (5 февраля 1884 г.).

О том, насколько укрепился после выхода «Осетинских этюдов» авторитет В.Ф. Миллера как лучшего специалиста по осетинскому языку свидетельствует хотя бы следующий факт.

В конце XIX века группа немецких иранистов задумала издание большого коллективного труда по языкам, истории литературы древних и современных иранских народов: «Grundriss der Iranischen Philologie («Основы иранской филологии»). Раздел осетинского языка был поручен немецкому лингвисту Гюбшману, однако тот отказался от предложения в пользу русского ученого В.Ф. Миллера, которого считал лучшим для своего времени специалистом по осетинскому языку.

В.Ф. Миллер принял предложение и написал для упомянутого коллективного труда ценнейшее , который вышел в Страсбурге на немецком языке в 1903 году .

Во введении и трех разделах работы (фонетика, морфология, словообразование) дается дальнейшее углубленное и систематизированное исследование всех основных сторон осетинского языка. Здесь чувствуется отточенное перо маститого ученого, который за 20 лет, прошедшие после выхода «Осетинских этюдов», не прекращал занятий осетинским языком.

Во «Введении» даны сведения о границах распространения осетинского языка, о связях осетин со скифами и сарматами.

Раздел Фонетики по сравнению с «Осетинскими этюдами» дается более стройно и на дополнительном материале. В морфологии добавлены главы о послелогах, наречиях, союзах и междометиях. Большую ценность представляет и вновь написанная глава о заимствованных словах в осетинском языке.

Как уже было сказано, книга была написана на немецком языке. Для целей сборника автору пришлось перевести свою транскрипцию с русской основы на латинскую, как это было принято для всего коллективного труда. Однако В.Ф. Миллер, будучи горячим патриотом своей родины, решил издать результаты своих последних исследований на русском языке. Для этого требовалось выбрать то новое, что дано в последнем исследовании, перевести на русский и изложение, и транскрипцию. Необходимо было также связать положения новой работы с соответствующими местами «Осетинских этюдов», чтобы сохранить цельность и монолитность всех исследований по осетинскому языку.

В.Ф. Миллер, который был исключительно трудолюбивым человеком, проделал всю эту работу за весьма короткий срок. В результате уже в 1904 году выходит на русском языке его новая работа «Ossetica» , которая является органически единой и неотъемлемой частью «Осетинских этюдов».

Следующей наиболее крупной осетиноведческой работой В.Ф. Миллера является «Осетинско-русско-немецкий словарь», к составлению которого исследователь приступил еще в начале своих занятий осетинским языком.

В.Ф. Миллер придавал особенно большое значение составлению осетинского словаря. Притом он подчеркивал два момента. Во-первых, словарь должен был включать лексику обоих диалектов: иронского и дигорского. Это было важно как для научного значения словаря, так и с точки зрения развития литературного языка, которому надлежало впитать в себя лексические богатства всех говоров и диалектов. Во-вторых, словарь должен был быть, по мнению его автора, трехъязычным. Наряду с русским, осетинские слова следовало переводить на один из западноевропейских языков. Это вытекало из того, что осетинский язык представляет большую ценность для западноевропейских специалистов по сравнительному языкознанию.

В.Ф. Миллер был намерен издать свой словарь вскоре после выхода второго тома «Осетинских этюдов». Об этом свидетельствует его письмо к редактору газеты «Терек» (напечатанное в № 78 от 3 июля 1883 года), где говорилось: «Я имею полное основание, что месяца через три этот труд будет окончен в рукописи». Однако работа над словарем затянулась. По-видимому, причиной этому была не только исключительная занятость автора, но и его стремление сделать словарь максимально полным. Автор хотел также дать полный список заимствованных слов.

В результате, словарь остался после смерти В.Ф. Миллера в рукописи на карточках свыше 8000, которые поступили вместе с его библиотекой в Азиатский музей Академии наук. Сначала намеревался издать словарь академик К.Г. Залеман, но этому помешала последовавшая в 1916 году кончина ученого.

Впоследствии издание словаря было осуществлено А.А. Фрейманом (I том вышел в 1927 г., II -1929, III -в 1934 гг.), который его значительно пополнил и расширил.

Мы рассмотрели основные работы академика В.Ф. Миллера, посвященные изучению осетинского языка. Среди многочисленных трудов ученого имеется еще целый ряд работ, в которых изучаются отдельные вопросы истории осетин и осетинского языка. Значительная часть этих работ посвящается историческим связям осетин со скифо-сарматами и аланами, историческим судьбам осетинского народа. Во многих работах отражены результаты той кропотливой работы, которую проводил ученый по изучению истории слов. Им установлены или предложены этимологии нескольких сотен осетинских слов.

Огромен объем исследований В.Ф. Миллера по вопросам осетинского языка и истории осетинского народа. «...Мы предполагаем, -писал ученый, -издать ряд материалов и исследований, имеющих целью изучение языка осетин, их эпических сказаний, религиозных воззрений и их прошлого... Какая судьба загнала осетин в нынешние места их поселения, какое воспоминание сохранили они о своем прошлом, какие сведения сохранились о них в исторических документах, каков склад их жизни, каковы их религиозные воззрения, какое место занимает их язык в группе иранских языков, каков современный его строй, на какие наречия он распадается, каковы произведения осетинской поэзии -вот вопросы, которые занимали нас в наших занятиях и на которые мы по возможности старались дать ответ» . Эта грандиозная программа была с честью выполнена во многочисленных осетиноведческих трудах В.Ф. Миллера, среди которых особое место занимают его «Осетинские этюды», справедливо названные В.И. Абаевым «своего рода энциклопедией осетиноведения».

Исходя из вышеизложенного, мы можем сделать некоторые обобщения.

Во-первых, работами В.Ф. Миллера окончательно установлен иранский характер осетинского языка, определено его место среди индо-европейской семьи языков вообще, и среди иранской ее ветви в частности. Во-вторых, академик В.Ф. Миллер ввел материал осетинского языка в русло сравнительного индо-европейского и иранского языкознания. В-третьих, своими трудами В.Ф. Миллер построил твердый фундамент истории осетинского языка, а также древней истории осетин, осетинской этнографии и фольклористики.

Наконец, языковой материал, зафиксированный в трудах В.Ф. Миллера (особенно его тексты), представляют большую ценность для последующих исследователей языка и фольклора осетинского народа.

Таким образом, труды В.Ф. Миллера подняли осетиноведение на огромную высоту, составив новый этап, этап сравнительно-исторического и всестороннего изучения осетин.

Помимо осетин Вс.Ф. Миллер посвятил целый ряд работ другим кавказским народам. В частности, он много занимался изучением языка и фольклора другого ираноязычного народа Северного Кавказа - горских евреев, а также кабардинцев, балкарцев, карачаевцев, чеченцев, ингушей. Проблемы фольклора и этнологии изучал ученый во время многочисленных своих поездок на Кавказ.

Отрадно отметить, что докт. фил. наук А.И. Алиевой подготовлено переиздание (при участии М.И. Исаева) миллеровских трудов, посвященных фольклору народов Северного Кавказа. Тексты. Исследования».

В круг научных интересов Вс.Ф. Миллера, наряду с кавказоведением и востоковедением входила также славистика, вкус к которой у молодого ученого прививается благодаря общению с Ф.Ф. Фортунатовым и Ф.И. Буслаевым. Характерно, что после отставки последнего (1892 г.) именно Миллеру предложили занять кафедру истории русского языка и словесности, которую он возглавлял до 1903 г. В том же году он получает звание заслуженного профессора Московского университета.

Активную исследовательскую деятельность ученый сочетает с преподавательской работой. Так, помимо Московского университета, читает лекционные курсы на Московских высших курсах.

Из научно-организаторской деятельности Вс.Ф. Миллера отметим то, что он с 1884 по 1897 гг. был Хранителем Дашковского Этнографического Музея при Румянцевском Музее и составил уникальное в своем роде описание его коллекций, а с 1897 по 1911 гг. был директором Лазаревского Института Восточных языков.