Как демьян бедный из крестьянина превратился в классика пролетарской революции и чем он прогневал сталина. Демьян бедный Отклики в литературе

Демья́н Бе́дный (настоящее имя Ефи́м Алексе́евич Придво́ров; 1 апреля 1883, Губовка, Александрийский уезд, Херсонская губерния - 25 мая 1945, Москва) - русский советский писатель, поэт, публицист и общественный деятель. Член РСДРП(б) с 1912 года.

Биография

Е. А. Придворов родился 1 (13) апреля 1883 год в селе Губовка (ныне Компанеевского района Кировоградской области Украины) в семье крестьянина.

Испытав в детстве большое влияние дяди, народного обличителя и атеиста, взял его деревенское прозвище в качестве псевдонима. Псевдоним этот впервые упомянул в своём стихотворении «О Демьяне Бедном, мужике вредном» (1911).

В 1896-1900 годах учился в киевской военно-фельдшерской школе, в 1904-08 гг. на филологическом факультете Санкт-Петербургского университета. Первые стихи вышли в свет в 1899 году. Они были написаны в духе казённого монархического «патриотизма» или романсовой «лирики». Член РСДРП с 1912 года, с того же года публиковался в «Правде». Первая книга «Басни» вышла в 1913 г., в дальнейшем написал большое количество басен, песен, частушек и стихотворений других жанров.

В 1914 был мобилизован, участвовал в боях, награжден Георгиевской медалью за храбрость. В 1915 переведен в резервную часть, а потом списан в запас.

В годы гражданской войны вёл агитационную работу в рядах РККА. В своих стихотворениях тех лет превозносил Ленина и Троцкого.

Противоречивый успех (1920-1929)

С одной стороны, Д. Бедный виделся в этот период как популярный и успешный автор. Общий тираж его книг в 1920-е годы превысил два миллиона экземпляров. Нарком культуры А. В. Луначарский оценил его как великого писателя, равного Максиму Горькому, и в апреле 1923 года ВЦИК наградил Демьяна Бедного орденом Красного Знамени. Это было первое награждение боевым орденом за литературную деятельность в РСФСР.

С другой стороны, несмотря на призывы руководителя РАППа Л. Л. Авербаха к «повсеместному одемьяниванию советской литературы» для многих пролетписателей фигура Демьяна в качестве литературного эталона была неприемлема. Пролеткультовцы жаловались на «лже-пролетарское засилие в стихах» демьянов бедных. Представителей ЛЕФа и других авангардистских течений раздражал воинствующий дилетантизм, «кондовость» Бедного, поверхностность его тем и идей, шаблонность образов и речи и вообще отсутствие поэтического мастерства. Что же касается «афористически-чеканных» характеристик, сформулированных Троцким («это не поэт, приблизившийся к революции, снизошедший до неё, принявший её; это большевик поэтического рода оружия» и ряд др.), то «впоследствии они сильно повредили поэту».

Во время внутрипартийной борьбы 1926-1930 годов Демьян Бедный стал активно и последовательно отстаивать линию И. В. Сталина. Благодаря этому поэт пользовался различными признаками расположения со стороны власти, включая квартиру в Кремле и регулярные приглашения на встречи с партийным руководством. Для разъездов по стране Демьяну Бедному выделяли особый вагон, в котором он, в частности, путешествовал по Кавказу. Во время поездок обменивался со Сталиным дружескими письмами. Начали публиковать собрание его сочинений (прервано на 19 томе). Собрал одну из крупнейших частных библиотек в СССР (свыше 30 тыс. томов). В 1928 году в связи с осложнением диабета был направлен на двухмесячное лечение в Германию, в сопровождении членов семьи и переводчика. Демьяну был предоставлен в личное пользование автомобиль «Форд».

Творчеству Демьяна Бедного был посвящён целый ряд изданий: один только А. Ефремин, один из редакторов собрания сочинений, напечатал книги «Демьян Бедный в школе» (1926), «Демьян Бедный и искусство агитки» (1927), «Демьян Бедный на противоцерковном фронте» (1927) и «Громовая поэзия» (1929).

Опала (1930-1938)

6 декабря 1930 года Секретариат ЦК ВКП(б) своим постановлением осудил стихотворные фельетоны Бедного «Слезай с печки» и «Без пощады», опубликованные в «Правде», Критика касалась двух тем: «за последнее время в фельетонах т. Демьяна Бедного стали появляться фальшивые нотки, выразившиеся в огульном охаивании „России“ и „русского“»; кроме того, последний фельетон упоминал восстания в СССР и покушения на Сталина, несмотря на запрет обсуждать подобные темы как «ложные слухи».

Демьян пожаловался Сталину, но в ответ получил резко критичное письмо:

«В чём существо Ваших ошибок? Оно состоит в том, что критика недостатков жизни и быта СССР, критика обязательная и нужная, развитая Вами вначале довольно метко и умело, увлекла Вас сверх меры и, увлёкши Вас, стала перерастать в Ваших произведениях в клевету на СССР, на его прошлое, на его настоящее… [Вы] стали возглашать на весь мир, что Россия в прошлом представляла сосуд мерзости и запустения… что «лень» и стремление «сидеть на печке» является чуть ли не национальной чертой русских вообще, а значит и русских рабочих, которые, проделав Октябрьскую революцию, конечно, не перестали быть русскими. И это называется у Вас большевистской критикой! Нет, высокочтимый т. Демьян, это не большевистская критика, а клевета на наш народ, развенчание СССР, развенчание пролетариата СССР, развенчание русского пролетариата».

- Письмо Сталина Демьяну Бедному

После критики вождя Бедный стал писать подчёркнуто партийные стихи и басни («Диво дивное коллективное», «Ёж» и др.). В стихах 1930-х годов Демьян постоянно цитирует Сталина, а также использует слова Сталина в качестве эпиграфов. Восторженно приветствовал снос Храма Христа Спасителя: «Под ломами рабочих превращается в сор / Безобразнейший храм, нестерпимый позор» (1931, «Эпоха»). В стихотворениях «Пощады нет!» (1936) и «Правда. Героическая поэма» (1937) беспощадно заклеймил Троцкого и троцкистов, назвав их иудами, бандитами и фашистами. К 50-летию (1933) поэт был награждён орденом Ленина.

Тем не менее партийная критика Демьяна продолжалась, на I съезде советских писателей его обвинили в политической отсталости и вычеркнули из списка награждаемых. В 1932 году Демьяна выселили из кремлёвской квартиры; Сталин после очередной жалобы разрешил ему лишь пользование оставшейся в Кремле его библиотекой. В 1935 году новый скандал и большое недовольство Сталина вызвала найденная НКВД тетрадка с записями оскорбительных характеристик, которые Демьян давал видным деятелям партии и правительства.

В 1936 году поэт написал либретто комической оперы «Богатыри» (о крещении Руси), которая возмутила посетившего спектакль Молотова, а затем и Сталина. Комитет по делам искусств в специальном постановлении (15 ноября 1936) резко осудил спектакль как антипатриотический. Очередную, якобы антифашистскую, поэму Демьяна «Борись иль умирай» (июль 1937 года) Сталин в письме редакции «Правды» расценил как «литературный хлам», как басню, содержащий «глупую и прозрачную» критику не фашистского, а советского строя.

Последние годы (1938-1945)

В июле 1938 года Демьян Бедный был исключён из партии и из Союза писателей с формулировкой «моральное разложение». Его перестали печатать, но объекты, носившие его имя, переименованы не были.

Попавший в опалу Демьян Бедный бедствовал, был вынужден продавать свою библиотеку и мебель. Он сочинял новые хвалы Ленину-Сталину, но в разговоре с родственниками крайне негативно отзывался о вожде и остальной партийной верхушке. Сталин знал об этом, но подвергать поэта репрессиям не стал и на этот раз.

С началом Великой Отечественной войны публикации возобновились, сначала под псевдонимом Д. Боевой, потом к концу войны, под первоначальным псевдонимом. В антифашистских стихах и баснях Бедный, в полном противоречии со своими прежними произведениями, призывал братьев «помянуть старину», утверждал, что верит «в свой народ» и при этом продолжал восхвалять Сталина. Новые «стихи» Демьяна так и остались незамеченными. Не сумел он вернуть и прежнее положение, и расположение вождя.

Д. Бедный умер 25 мая 1945 года. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище (участок № 2). Последнее критическое партийное постановление, касающееся поэта, вышло уже посмертно. 24 февраля 1952 года были подвергнуты идейному разгрому два сборника Д. Бедного («Избранное», 1950 и «Родная армия», 1951) за «грубейшие политические искажения»: как оказалось, в эти издания были включены первоначальные варианты произведений Бедного вместо поздних, политически переработанных. В 1956 году Демьян Бедный был посмертно восстановлен в КПСС.

Интересные факты

Демьян Бедный участвовал в травле М. А. Булгакова. В дневнике Булгакова также есть запись: «Василевский же рассказал, что Демьян Бедный, выступая перед собранием красноармейцев, сказал: „Моя мать была бл..ь…“».

Казнь Ф. Е. Каплан происходила в присутствии Демьяна Бедного, напросившегося посмотреть казнь для получения «импульса» в своем творчестве. Труп жертвы был облит бензином и сожжён в железной бочке в Александровском саду.

В 1929 году, когда в Тамбовской губернии началось массовое колхозное движение, Демьян Бедный работал уполномоченным по проведению коллективизации в бывшем тогда Избердеевском районе (в селах Петровка, Успеновка ныне Петровского района).

Отклики в литературе

Демьян Бедный присутствует как персонаж в романе В. П. Аксенова «Московская Сага».

Послание «евангелисту» Демьяну

В апреле - мае 1925 года две советские газеты, «Правда» и «Беднота», опубликовали антирелигиозную поэму Демьяна Бедного «Новый завет без изъяна евангелиста Демьяна», написанную в глумливо-издевательской манере. В 1925-1926 годах в Москве стал распространяться яркий стихотворный ответ на эту поэму под названием «Послание евангелисту Демьяну», подписанный именем С. А. Есенина. Позже, летом 1926 года, ОГПУ был арестован сознавшийся в авторстве стихотворения поэт Николай Горбачёв. Однако ни его биографические данные, ни литературное творчество не давали оснований считать его действительным автором произведения.

Существует предположение, что события, связанные с «Новым заветом без изъяна евангелиста Демьяна» и «Посланием…», послужили одним из толчков к написанию М. А. Булгаковым романа «Мастер и Маргарита», а Демьян Бедный стал одним из прототипов Ивана Бездомного.

Биография
Мой твердый, четкий стих -
мой подвиг ежедневный.
Родной народ, страдалец трудовой,
Мне важен суд лишь твой.
Ты мне один судья прямой, нелицемерный,
Ты, чьих надежд и дум я -
выразитель верный,
Ты, темных чьих углов я -
«пес сторожевой»!

«Придворов, Ефим Алексеевич, крестьянин села Губовки Херсонской губернии Александровского уезда - таково мое подлинное имя и звание, - писал Демьян Бедный в одной из немногих своих биографий. Родился в названном селе. Помню себя, однако, сначала городским мальчиком - лет до семи. Отец тогда служил сторожем при церкви Елисаветградского духовного училища. Жили мы вдвоем в подвальной каморке на десятирублевое отцовское жалованье. Мать с нами жила редкими временами, и чем эти времена случались реже, тем это для меня было приятнее, потому что обращение со мной со стороны матери было на редкость зверское. С семи лет и до тринадцати мне пришлось вытерпеть каторжную совместную жизнь с матерью в деревне у деда Софрона, удивительно душевного старика, любившего и жалевшего меня очень. Что касается матери, то... если я остался жильцом на этом свете, она менее всего в этом повинна. Держала она меня в черном теле и била смертным боем. Под конец я стал помышлять о бегстве из дому и упивался церковно-монашеской книгой «Путь ко спасению». Спасение, впрочем, пришло с другой стороны. В 1896 году «волею неисповедимых судеб» попал я не в елисаветградскую обойную мастерскую, куда меня было уже сговорили, а в киевскую военно-фельдшерскую школу. Жизнь в военно-учебном заведении - после домашнего ада - показалась мне раем. Учился я старательно и успешно. Казенную премудрость усвоил настолько основательно, что это сказывалось даже, когда я был уже студентом университета и не мог отделаться от военной выправки и патриотической закваски. Влезши в военный мундир, когда мне было тринадцать лет, вылез я из него, когда мне пошел двадцать второй год... В 1904 году, выдержав экзамен в качестве экстерна за полный курс мужской классической гимназии, поступил я в Петербургский университет на историко-филологический факультет. Причина выбора историко-филологического факультета, а не медицинского, как следовало бы от меня ожидать, как от фельдшера, кроется в том, что в Киевскую военно-фельдшерскую школу я был помещен родными, когда мне было всего 13 лет. Родные, по бедности своей, рады были случаю пристроить меня на казенное иждивение, а я, хотя за 4-летнее пребывание в школе по успешности в занятиях шел неизменно первым учеником, успел, однако, вполне убедиться, что истинное призвание мое - науки не медицинские, а гуманитарные...»
Первые стихи Демьяна Бедного, подписанные еще настоящим его именем, появились в газете «Киевское слово» в 1899 году, затем в «Сборнике русских поэтов и поэтесс» в 1901 году. Впрочем, печатался он и в «Русском паломнике» («Предание. Из Киево-Печерского патерика»), о чем потом не любил вспоминать.
«После четырех лет новой жизни, новых встреч и новых впечатлений, после ошеломительной для меня революции 1905-1906 годов и еще более ошеломительной реакции последующих лет, я растерял все, на чем зиждилось мое обывательски благонамеренное настроение. В 1909 году я стал печататься в короленковском «Русском богатстве» и очень близко сошелся с известным поэтом-народовольцем П.Я. Якубовичем-Мельшиным. Влияние П.Я. на меня было громадно. Смерть его - через два года - перенес я как ни с чем не сравнимый в моей жизни удар. Однако только после его смерти я мог с большей независимостью продолжать свою эволюцию. Дав уже раньше значительный крен в сторону марксизма, в 1911 году я стал печататься в большевистской - славной памяти - «Звезде». Мои перепутья сходились в одной дороге. Идейная сумятица кончилась. В начале 1912 года я был уже Демьяном Бедным. С этого момента жизнь моя - как струнка...»
К этому времени поэт был женат, зарабатывал, в основном, уроками. Всеми силами старался не вылететь из университета, но к учебе относился с прохладцей. Активно сотрудничал в большевистской газете «Правда», с первого номера. Ленин не раз отмечал активность Демьяна Бедного, простоту и необходимость его стихов. Прослышав об этом, 15 ноября 1912 года Бедный отправил Ленину письмо «Хочу непосредственно списаться с Вами. Жду ответа с указанием этого или иного надежного адреса. Адресуйте Санкт-Петербург, Надеждинская, 33, кв. 5. Редакция журнала «Современный мир», Демьяну Бедному. - Но вместе с тем прошу подтверждения через редакцию «Правды», что действительно Вы получили сие письмо и Вы ответили на него. - Пишу Вам первый раз и потому осторожен. Буду рад, если Вы на это письмо ответите более непринужденно, чем поневоле - пишу Вам я». Ленин ответил незамедлительно, скоро отношения между вождем и поэтом установились самые дружеские. «Голова что-то плохо варит, - жаловался Бедный в одном из писем. - Напишите мне два теплых слова о себе. Пришлите мне свой «патрет». Если Вы тоже лысый, то снимитесь, как я в шапке. У меня, впрочем, спереди еще ничего, а сзади плешь. «Изыдет плешь на голову твою за беззакония твои!» Не знаете ли Вы хорошего средства Господи, ну хоть что-нибудь выдумайте для меня хорошее! Хоть мазь для волос! А впрочем, «лыс конь - не увечье, плешивый молодец - не бесчестье». Глупые волосы, вот и все...» Об истинном отношении Ленина к поэту можно судить по его письмам в «Правду», в которых Ленин не раз говорил о Демьяне Бедном как о талантливом юмористе, совершенно необходимом газете. «Насчет Демьяна Бедного, - писал он после каких-то внутри редакционных недоразумений, - продолжаю быть за. Не придирайтесь, друзья, к человеческим слабостям! Талант - редкость. Надо его систематически и осторожно поддерживать. Грех будет на вашей душе, большой грех (во сто раз больше «грехов» личных разных, буде есть таковые) перед рабочей демократией, если вы талантливого сотрудника не притяните, не поможете ему. Конфликты были мелкие, а дело серьезное. Подумайте об этом!»
«Чтоб я не бил по дичи мелкой, а бил по зубрам бы, бродившим по лесам, и по свирепым царским псам, моею басенной пристрелкой руководил нередко Ленин сам...»
Во время Первой мировой войны (с 1914 по 1915 год) Демьян Бедный служил в армии. Вполне возможно, что это спасло его от крупных неприятностей как раз в это время редакция «Правды» была разгромлена, многие ее сотрудники арестованы. В промежутках между дежурствами в лазарете поэт переводил басни Эзопа, книгу он носил всегда при себе, в голенище сапога, для надежности. Литературные дела Бедного вела в Петрограде жена, и, похоже, не всегда удачно. «Я досадовал на тебя, - писал Бедный жене, - получив письмо твое, где ты сообщаешь, что пойдешь к Алексею Максимовичу сказать о том, что «Баталисты» и «Волк и Лев» уже напечатаны в «Утре». Да разве ж я давал эти вещи Алексею Максимовичу И не думал! И тебе не велел передавать их. Что же начнет думать обо мне Алексей Максимович Что я рассылаю свои вещи одновременно во все места Это же черт знает что такое! Зачем ты завариваешь такую гадкую кашу Я просил тебя не надоедать Алексею Максимовичу своими визитами без нас у него дел куча. А ты еще будешь соваться к нему с вещами, которых я ему не давал, а ты будешь извиняться «они уже напечатаны». Алексей Максимович после этого плюнет и вернет тебе все рукописи. Разберитесь, мол, вперед, что у вас куда послано, и не морочьте мне головы... Ах, Вера, Вера! Сегодня только ты мне снилась. Люблю тебя очень, а ты плохо работаешь потолком. Если еще раз напутаешь с рукописями, я ни одной вещи не стану высылать тебе, а уж буду как-нибудь сам...»
И в другом письме «Голубчик, Вера, не надрывай своей души желанием объять необъятное. И не делай вида, что ты понимаешь все, чего ты часто не понимаешь. Легко стать смешной. Конечно, пройдет год, два, три, мы с тобой будем работать вместе, и ты научишься разбираться хорошо в том, в чем я сам теперь с большим трудом разбираюсь. Меня спасет сметка, нюх и упорное, непоколебимое стремление к честному решению вопросов, которые - увы! - многими толковыми людьми решаются нечестно...»
За двадцать дней до восстания, 5 октября 1917 года, газета «Правда» напечатала стихотворную повесть Демьяна Бедного «Про землю, про волю, про рабочую долю». Сам поэт жил в это время на даче в Мустамяках, но уже 11 ноября он получил от Дзержинского постоянный пропуск в Смольный.
«Пою. Но разве я «пою» Мой голос огрубел в бою, и стих мой... блеску нет в его простом наряде. Не на сверкающей эстраде пред «чистой публикой», восторженно-немой, и не под скрипок стон чарующе напевный я возвышаю голос мой - глухой, надтреснутый, насмешливый и гневный... Наследья тяжкого неся проклятый груз, я не служитель муз. Мой твердый, четкий стих - мой подвиг ежедневный. Родной народ, страдалец трудовой, мне важен суд лишь твой, ты мне один судья прямой, нелицемерный, ты, чьих надежд и дум я - выразитель верный, ты, темных чьих углов я - «пес сторожевой».
В 1918 году Демьян Бедный вместе с правительством переехал в Москву. В Кремле, в так называемом Кавалерском корпусе, разместились Ленин, Бонч-Бруевич, Сталин, Ольминский. На первом этаже жил Свердлов, на третьем - Курский, Ворошилов, Демьян Бедный. Над Кремлем постоянно метались бесчисленные полчища ворон. Их было так много, что латышские стрелки, составлявшие охрану Кремля, время от времени начинали беспорядочную стрельбу, весьма нервируя этим первого коменданта Кремля Малькова. В квартире Демьяна Бедного практически отсутствовал быт - лежали пачками книги, висела большая карта, на столе стоял ленинский портрет. После отделения Финляндии от России, семья поэта оказалась отрезанной от России. Скоро жене, правда, удалось бежать, но детей пришлось выменивать позже на пленных финских офицеров. Только тогда в квартире, наконец, появились детская, кабинет, cтоловая с огромным буфетом. «Оказывается, - писала биограф Бедного Ирина Бразуль, - Свердлов снял строжайший запрет использовать дворцовое имущество в подсобных помещениях оказались ничем не примечательные вещи, вроде этого буфета». С едой, правда, было неважно, время от времени Мальков и Демьян Бедный ездили тайком на реку глушить рыбу гранатами.
Но время действительно было чрезвычайное вспыхнул мятеж в Ярославле, затем в Рыбинске, затем в Муроме. Выступили белочехи, немцы вошли в Донбасс, пал Архангельск. Никогда до этого, и никогда потом Демьян Бедный не жил столь насыщенной энергичной жизнью. «Гудит-ревет аэроплан, летят листки с аэроплана. Читай, белогвардейский стан, посланье Бедного Демьяна!» Стихотворные листовки Демьяна Бедного производили иногда действие, равноценное, пожалуй, усилиям нескольких войсковых частей. Об этом не раз свидетельствовали противники.
После фронтовых дел Бедный сосредоточил усилия в «Окнах РОСТА» - Российского телеграфного агентства. «Мы с Маяковским так работали, - вспоминал он позже, - что временами казалось - нас только двое». На вопросы о себе поэт отвечал просто «Детина в шесть пудов весом. Крепкая, черная кость». Жил в основном в Тарасовке, в «Удельном лесу» на даче, на первом этаже; второй этаж занимал Дзержинский.
7 ноября 1922 года в юбилейном номере «Правды» появилась поэма Демьяна Бедного «Главная улица», может, лучшая его вещь в этом жанре. «Вышла на Главную рожа суконная! Всыпала им жандармерия конная! Славно работали тоже донцы! Видели лозунги Да, ядовитые! Чернь отступала, заметьте, грозя. Правда ль, что есть средь рабочих убитые Жертвы... Без жертв, моя прелесть, нельзя!..»
В 1923 году Демьян Бедный был награжден орденом Красного Знамени. В сопроводительной грамоте Президиума ВЦИК подчеркивалось, что произведения поэта «простые и понятные каждому, а потому и необыкновенно сильные, зажигали революционным огнем сердца трудящихся и укрепляли бодрость духа в труднейшие минуты борьбы». В 1925 году начало выходить полное собрание сочинений. Список тем, над которыми поэт работал многие годы, он сам теперь дополнил таким перечнем «...О хлебозаготовках, о подпольных антипартийных листовках, о борьбе за культуру, о пьяницах, пьющих все, даже политуру, о поповском дурмане, о нэпманском кармане, о торговом секторе, о фининспекторе, о госплане, об индустриализации, о московской канализации, о косности мужика, о твердом знаке, о коверканье русского языка, о языколомном «кромекаке», об автомобилях и о волах, о китайских делах, о Чемберлене и ему подобных, о русских белогвардейцах злобных».
В те годы популярность Демьяна Бедного была невероятной. Почту ему носили пудами. Поэту слали стихи, рассказы о новой жизни, бесконечные просьбы о помощи. Писали солдаты, инвалиды, колхозники, студенты, учителя. Борис Пастернак, поэт абсолютно другого плана, заметил однажды «Наверное, я удивлю вас, если скажу, что предпочитаю Демьяна Бедного большинству советских поэтов. Он не только историческая фигура революции в ее драматические периоды, эпоху фронтов и военного коммунизма, он для меня Ганс Сакс нашего народного движения. Он без остатка растворяется в естественности своего призвания, чего нельзя сказать, например, о Маяковском, для которого это было только точкой приложения части его сил. На такие явления, как Демьян Бедный, нужно смотреть не под углом зрения эстетической техники, а под углом истории. Мне совершенно безразличны отдельные слагаемые цельной формы, если только эта последняя первична и истинна. Если между автором и выражением ее не затесываются промежуточные звенья подражательства, ложной необычности, дурного вкуса, то есть вкуса посредственности, так, как я ее понимаю, мне глубоко безразлично, чем движется страсть, являющаяся источником крупного участия в жизни, лишь бы это участие было налицо...»
Времена, впрочем, менялись. В 1930 году Демьян Бедный довольно неожиданно подвергся весьма резкой критике за напечатанные им фельетоны «Перерва», «Слезай с печки» и «Без пощады». Сталин, прежде одобрительно относившийся к работе поэта, назвал эти фельетоны «клеветой на СССР, клеветой на наш народ». Попытки Луначарского и Серафимовича смягчить брань критики, обрушившуюcя на Бедного, ни к чему не привели. Чутко уловив угрозу надвигающейся опалы, Демьян Бедный сам старался напомнить о своих прошлых заслугах. «Если бы вы меня спросили, какое из своих произведений я считаю наиболее удачным, я назвал бы маленькое - в четыре строки - стихотворение «И там, и тут», - говорил он в одном из выступлений. - Оно было написано мною в 1914 году в те дни, когда в Петербурге на некоторых заводах произошли случаи массового отравления рабочих, особенно на свинцово-белильных фабриках. Это вызвало бурные рабочие демонстрации на улицах. Царское правительство ответило на демонстрации свинцовыми пулями. По этому поводу я написал исключительно дерзкое четверостишие, а старая «Правда» не побоялась его напечатать, хотя в нем шла речь фактически о вооруженном отпоре царским усмирителям. Призыв к боевому отпору должен был, однако, - в целях уклонения от цензурно-административных громов - лишь чувствоваться в словесной структуре стихотворения, а сами слова не должны были заключать в себе никакого криминала. Для этого я закончил стихотворение выражением, с которым всегда ассоциируется жест, жест отчаянной удали, когда надо биться, потому что все равно пропадать, «один конец!» Стало быть, внешне простое словесное оформление приобретало неуловимую для цензурной придирки, однако совершенно ясную боевую динамику, удалой жест. «На фабрике - отрава, на улице - расправа. И там свинец, и тут свинец... Один конец!» «Один конец!» Не сдавай, ребята! И рабочие не сдавали. Как вам, вероятно, известно, летом 1914 года на питерских улицах стали вырастать рабочие баррикады...»
«Лично я не щажу - и никогда не пощажу - политического врага, - не раз повторял Демьян Бедный, - безразлично, пишет ли он прозой или стихами». И писал, имея в виду И.А. Крылова «Я шел иной, чем он, тропой, отличный от него по родовому корню, - скотов, которых он гонял на водопой, я отправлял на живодерню». В дискуссии о методе нарождающегося советского искусства Демьян Бедный поддержал социалистический реализм. Варианты были Маяковский, например, призывал назвать новый реализм тенденциозным, Федор Гладков и Юрий Либединский - пролетарским, Алексей Толстой - монументальным. Но победило большинство в 1932 году социалистический реализм начал шествие по странам и весям.
Страстный книголюб, Демьян Бедный не жалел времени для розыска редких книг, которые он не гнушался брать даже из квартир репрессированных советских писателей. Жизнь все время ужесточалась. Окончательно испортились отношения со Сталиным. Был распущен РАПП, в которой Демьян Бедный играл видную роль. Прекратилось печатание полного собрания сочинений. Нелады с женой закончились разрывом, а из Кремля поэта выселили на Рождественский бульвар. Все же на Учредительном съезде советских писателей, состоявшемся летом 1934 года, Демьян Бедный еще бодрился «Я принадлежу к породе крепкозубых. У меня бивни. И этими бивнями я служил революции двадцать пять лет. Верно не молодые бивни. Старые. С надломами и почетными зазубринами, полученными в боях. Но бивни эти, смею вас уверить, еще крепкие. Искусство владеть ими приобретено не малое, и я не перестаю их подтачивать. Они всегда должны быть в готовности. Придет грозовой момент - и враг еще не раз почувствует силу этих бивней...»
В 1936 году беспощадной критике подверглось либретто оперы Демьяна Бедного «Богатыри». Спектакль незамедлительно был снят с показа и запрещен. В квартире замолчал телефон, редакции не просили больше ни стихов, ни статей, имя поэта исчезло из учебных программ. Свою огромную личную библиотеку (памятуя, наверное, о судьбе репрессированных коллег) Бедный передал Литературному музею, на жизнь зарабатывал писанием текстов для цирковых программ. Летом 1938 года его исключили из партии.
Только в годы Отечественной войны в «Правде» и в «Окнах ТАСС» вновь начали появляться патриотические стихи Бедного. Однако в эти годы он работал, несомненно, шире и глубже, чем думали его читатели. По крайней мере, известны воспоминания жены литературного критика Войтоловского, в которых она писала «Однажды Демьян встал из-за стола и сказал «Теперь я вам прочту то, что никому не читаю и никогда не дам читать. Пусть после мой смерти печатают». И он вынул из глубины стола толстую тетрадь. Это были чисто лирические стихи необычайной красоты и звучности, написанные с таким наплывом глубокого чувства, что муж и я сидели как зачарованные. Он долго читал, и предо мной предстал совсем другой человек, повернувшийся новой стороной своего глубокого внутреннего мира. Это было непохоже на все то, что писал Демьян Бедный...»
Эти тетради, к сожалению, были позже сожжены самим автором. «Напрасно, - вспоминал сын поэта, - я просил не сжигать тетради. Отец рычал и багровел от гнева, уничтожая то, что хранил всю жизнь. «Надо быть таким болваном, как ты, чтобы не понимать, что это никому не нужно!»
Умер Д. Бедный в Москве.
«Не плачьте обо мне, простершемся в гробу, - я долг исполнил свой, и смерть я встретил бодро. Я за родной народ с врагами вел борьбу, я с ним делил его геройскую судьбу, трудяся вместе с ним и в непогодь и в вёдро».

(настоящее имя и фамилия - Ефим Алексеевич Придворов)

(1883-1945) советский поэт

Ефим Алексеевич Придворов, будущий пролетарский поэт Демьян Бедный, родился на Херсонщине, в деревне Губовке, в семье крестьянина. Детство его было полно невзгод и лишений. Первые годы жизни мальчик провел в городе Елизавет-граде, где его отец служил церковным сторожем.

Позднее Бедный вспоминал в своей биографии: «Жили мы вдвоем в подвальной каморке на десятирублевое отцовское жалованье. Мать с нами жила редкими временами, и чем эти времена случались реже, тем это для меня было приятнее, потому что обращение со мной со стороны матери было на редкость зверское. С семи лет и до тринадцати мне пришлось вытерпеть каторжную совместную жизнь с матерью в деревне у деда Софрона, удивительно душевного старика, любившего и жалевшего меня очень».

Через некоторое время будущий поэт попадает в казарменную обстановку киевской военно-фельдшерской школы, заканчивает ее и какое-то время служит по специальности. Но очень рано пробудившаяся страсть к книгам, интерес к литературе не оставляют Ефима. Он много и упорно занимается самообразованием и уже в двадцатилетнем возрасте, сдав экстерном экзамен за гимназический курс, становится студентом историко-филологического факультета Санкт-Петербургского университета.

Это было в 1904 году, накануне первой русской революции. В годы университетской учебы, в обстановке, когда в стенах «храма науки» на Васильевском острове кипели сходки, манифестации, демонстрации, происходил сложный процесс формирования и становления личности будущего поэта. В той же автобиографии Бедный писал: «После четырех лет новой жизни, новых встреч и новых впечатлений, после ошеломительной для меня реакции последующих лет я растерял все, на чем зиждилось мое обывательско-благонамеренное настроение».

В1909 году в журнале «Русское богатство» появляется новое литературное имя - Е.Придворов. Тогда впервые были напечатаны стихи, подписанные этим именем. Но эти стихи и дружба с ветераном народнической поэзии П.Ф. Якубовичем-Мельшиным были лишь кратким эпизодом из жизненного и творческого пути поэта. Имя персонажа одного из первых стихотворений Придворова «О Демьяне Бедном, мужике вредном» (1911) становится его литературным псевдонимом, популярным среди миллионов читателей. Под этим псевдонимом с 1912 по 1945 годы появляются на страницах газет и журналов его произведения.

Демьян Бедный в своем творчестве, на первый взгляд, традиционен, привержен обкатанной многими форме, ритму, интонации стиха. Но это только поверхностное и обманчивое впечатление. Так же как его предшественник и учитель Некрасов, Демьян Бедный - смелый и вечно ищущий новатор. Традиционные формы он наполняет новым, кипучим и острым, содержанием эпохи. И это новое содержание неизбежно обновляет старую форму, позволяет поэзии выполнять дотоле неведомые ей задачи большой важности - быть близкой и доступной сердцу современников.

Стремясь к основному - сделать произведение понятным, доходчивым для любого читателя, Демьян Бедный, помимо излюбленной им басни, пользовался и такими легко доступными для восприятия жанрами, как частушка, народная песня, сказка, легенда (все эти жанры мастерски, например, сочетаются в повести «Про землю, про волю, про рабочую долю»). Он писал также стихи, построенные на комическом эффекте смешения разностильных направлений, как, например, «Манифест барона фон Врангеля». Вот пример из «Манифеста...»:

Ихь фате ан. Я нашинаю.

Эс ист для всех советских мест.

Для русский люд из краю в краю

Баронский унзер манифест.

Вам мой фамилий всем известный:

Ихь бин фон Врангель, герр барон.

Я самый лючший, самый шестный

Есть кандидат на царский трон.

Послюшай, красные зольдатен:

Зашем ей бьетесь на меня?

Правительств мой - все демократен,

А не какой-нибудь звиня...

Предельная ясность и простота формы, политическая актуальность и острота тематики деали стихи Д. Бедного любимыми самой широкой аудиторией. За три с лишним десятилетия его творческой деятельности поэт запечатлел весь калейдоскоп событий общественно-политической жизни страны.

Поэтическое наследие Демьяна Бедного олицетворяет преемственность его поэзии по отношению к великим предшественникам. Его творчество несет на себе выразительные знаки плодотворного влияния Н.А.Некрасова и Т.Г.Шевченко. У них он учился, в числе прочего, непревзойденному мастерству использования богатейших источников устного народного творчества. Нет, пожалуй, в русской поэзии такого вида и жанра, к которому бы, исходя из особенностей темы и материала, не прибегал Демьян Бедный.

Конечно, его главным и самым любимым жанром была басня. Она помогала в дореволюционной оде прятать от цензуры крамольные мысли. Но, кроме Демьяна Бедного - баснописца мы знаем Демьяна Бедного - автора стихотворных повестей, легенд, эпических и лирико-публицисти-ческих поэм, таких, например, как «Главная улица» с ее поразительным лаконизмом, чеканным ритмом, патриотическим накалом каждого образа, каждого слова:

Главная Улица в панике бешеной:

Бледный, трясущийся, словно помешанный.

Страхом смертельным внезапно ужаленный.

Мечется - клубный делец накрахмаленный,

Плут-ростовщик и банкир продувной,

Мануфактурщик и модный портной,

Туз-меховщик, ювелир патентованный,

- Мечется каждый, тревожно взволнованный

Гулом и криками, издали слышными,

Средь облигаций меняльной конторы...

Демьян Бедный известен как мастер стихотворного фельетона, броской, разящей эпиграммы, стихов малой формы, но значительной емкости. Поэт-трибун, поэт-обличитель всегда был готов отправиться в самый дальний уголок страны ради встреч со своими читателями. Интересный разговор состоялся однажды у Демьяна Бедного с организаторами его поездки на Дальний Восток. Его не интересовала материальная сторона. «Солнце есть? - спросил он. - Есть. -- Советская власть есть? - Есть. - Тогда еду».

Годы, прошедшие со дня смерти поэта, - достаточно значительный срок для того, чтобы созданное им испытать временем. Конечно, из огромного количества произведений Демьяна Бедного отнюдь не все сохраняет свою прежнюю значимость. Те стихи на частные темы революционной действительности, в которых поэту не удалось подняться на высоту широкого художественного обобщения, остались просто интересным свидетельством времени, ценным материалом для истории эпохи.

Но лучшие произведения Демьяна Бедного, где его талант раскрылся в полной мере, где сильная патриотическая мысль и горячее чувство современника важных событий в истории страны нашли выражение в художественной форме, - эти произведения по-прежнему сохраняют свою силу и действенность.

Характеризуя особенности русской литературы, А.М.Горький писал: «В России каждый писатель был воистину и резко индивидуален, но всех объединяло одно упорное стремление - понять, почувствовать, догадаться о будущем страны, о судьбе ее народа, об ее роли на земле». Эти слова как нельзя лучше подходят для оценки жизни и творчества Демьяна Бедного.

Бедный, Демьян (настоящие имя и фамилия – Ефим Алексеевич Придворов) – коммунистический поэт (13.4 1883, деревня Губовка Херсонской губ. – 25.5.1945, Москва). Родился в семье крестьянина, служившего церковным сторожем в Елизаветграде (ныне Кировоград) и ранние годы провёл не в селе, а в этом городе. Ненависть к матери, постоянно его избивавшей, рано породила в душе мальчика озлобленность на жизнь.

В 1896-1900 учился в военно-фельдшерской школе в Киеве, а в 1904-08 на историко-филологическом факультете Санкт-Петербургского университета, для поступления в который ему лично позволил сдать экстерном гимназические экзамены великий князь Константин Константинович (поэт и куратор военно-учебных заведений). Основываясь на этом факте, тщеславный Демьян позже распространял слухи, что он – незаконный сын этого члена императорской фамилии.

Первые стихи Демьяна вышли в свет в 1899. В 1912 он вступил в РСДРП , с того же времени начал публиковаться в партийных газетах «Звезда» и «Правда». В 1913 появился сборник Басни . Сам Ленин из-за границы призывал большевиков пестовать «талантливого стихотворца».

«Пролетарский поэт» Демьян Бедный

Бедный писал псевдонародные политические стишки, имевшие во время революции острый агитационный характер. Благодаря примитивному содержанию и легкодоступной форме они приобрели широкую известность в народе. После революции Бедный среди прочего активно занимался циничной антирелигиозной пропагандой, низость которой заклеймил Сергей Есенин в стихотворении «Послание "евангелисту" Демьяну ».

Бедный жил в Кремле, рядом с квартирами большевицких вождей, в стихах постоянно превозносил Ленина и Троцкого . В ответ и Троцкий славословил Демьяна («это не поэт, приблизившийся к революции, снизошедший до неё, принявший её; это большевик поэтического рода оружия»). Для разъездов по стране Бедному в 1918 выделили особый личный вагон, позже – и автомобиль «Форд». В первое советское десятилетие тираж его книг превысил два миллиона. Как говорят, он лично присутствовал при расстреле и сожжении тела Фанни Каплан .

1923 года ВЦИК наградил Демьяна орденом Красного Знамени. Это было первое награждение литератора боевым орденом. О бездарной поэзии Бедного написали несколько хвалебных книг коммунистические «критики», а наркомпросс Луначарский приравнивал его по дарованию к Максиму Горькому .

Во время внутрипартийной борьбы 1926 -1930 годов Демьян угодливо поддерживал линию Сталина , бывшего в ней явным фаворитом. В 1929 он лично выезжал помогать проведению коллективизации в Тамбовской губернии.

Иосиф Сталин и Писатели. Демьян Бедный, 1 серия

Однако в конце 1930 исключительное положение Бедного в литературе пошатнулось. 6 декабря 1930 года Секретариат ЦК ВКП(б) специальным постановлением осудил стихотворные фельетоны Демьяна «Слезай с печки» и «Без пощады», опубликованные в «Правде», заявив «за последнее время в фельетонах т. Демьяна Бедного стали появляться фальшивые нотки, выразившиеся в огульном охаивании "России" и "русского"». Главная, не упомянутая в постановлении, причина критики, видимо, состояла в том, что последний фельетон упоминал восстания в СССР и покушения на Сталина, несмотря на запрет обсуждать подобные темы как «ложные слухи».

Демьян немедленно обратился с жалобой к Сталину, но получил от него в ответ довольно резкое письмо (от 12.12.1930). Чтобы заслужить прощение, баснописец стал писать еще более низменные славословия Вождю и коммунизму, но его продолжали критиковать. В 1934 Бедного еще избрали в президиум правления Союза писателей , но на Первом съезде Союза в том же году обвинили в политической отсталости. Вскоре подверглось резким нападкам либретто Бедного для комической оперы Богатыри (1936). В преддверии близящейся войны с фашистской Германией Сталин уже вовсю заигрывал с русскими патриотическими чувствами. Демьяна вновь обвинили в клеветническом истолковании русской истории и сатирическом искажении событий, связанных с крещением Руси , и в 1938 исключили из партии и Союза писателей «за моральное разложение».

Во время Второй мировой войны Бедный писал антинемецкие басни и памфлеты; однако так и не сумел полностью вернуть себе прежнее положение. Партийное постановление от 24.2.1952 (уже после смерти Демьяна) подвергло идейному разгрому издания его книг 1950 и 1951 гг. за «грубейшие политические искажения», возникшие прежде всего потому, что в эти издания были включены первоначальные варианты произведений Бедного вместо поздних, политически переработанных. Тем не менее советское литературоведение и позже продолжало отводить Бедному почетное место на своих страницах.

Семьдесят лет назад, 25 мая 1945 года, умер первый советский писатель-орденоносец Демьян Бедный. Он быстро прошел путь из низов - крестьян - до «классика пролетарской поэзии». Бедный долгие годы жил в Кремле, его книги издавались большими тиражами. Он умер, оставив о себе весьма неоднозначную память, особенно в среде творческой интеллигенции, частью которой, по сути, он сам так и не стал.

Бастард великого князя

Ефим Алексеевич Придворов (1883-1945) - так на самом деле звали Демьяна Бедного - смолоду искал правду-матку и шел на огонь просвещения. Шел, пытаясь утвердить свое литературное дарование. Крестьянский сын, он стал не только одним из первых поэтов Советской России, но и наиболее темпераментным из многих ниспровергателей старой культуры.

Крестьянин села Губовки Александровского уезда Херсонской губернии, до семи лет Ефим жил в Елисаветграде (ныне Кировоград), где его отец служил церковным сторожем. Позже довелось ему хлебнуть крестьянской доли и в деревне - вместе с «удивительно душевным стариком» дедом Софроном и ненавистной матерью. Отношения в этом треугольнике - раздолье для любителей психоанализа. «Мать держала меня в черном теле и била смертным боем. Под конец я стал помышлять о бегстве из дому и упивался церковно-монашеской книгой "Путь ко спасению"», - вспоминал поэт.

В этом коротком мемуаре все интересно - и озлобленность нелюбимого сына, и признание в увлечении религиозной литературой. Последнее скоро прошло: атеистический марксизм оказался для юного Ефима Придворова по-настоящему революционным учением, ради которого стоило отречься и от прошлого, и от всего самого заветного, что в нем было, кроме, наверное, любви к простонародью, к «деду Софрону». Ефим попал в школу военных фельдшеров в Киеве, и модный тогда марксизм хорошо лег на мальчишеское недовольство армейской дисциплиной и другими проявлениями самовластия.

Впрочем, в те годы будущий Демьян сохранял благонамеренность. Сам великий князь Константин Константинович (поэт и куратор военно-учебных заведений) позволил способному юноше экстерном сдать гимназические экзамены для поступления на историко-филологический факультет Санкт-Петербургского университета. Кстати, позже Бедный поддерживал слух, что «придворную» фамилию дал ему великий князь… как своему бастарду.

В университете Ефим Придворов окончательно пришел к марксизму. В ту пору он сочинял стихи в некрасовском гражданственном ключе.

Но с годами убеждения становились все радикальнее. В 1911-м он уже печатался в большевистской «Звезде», и первое же стихотворение так полюбилось левой молодежи, что его название - «О Демьяне Бедном, мужике вредном» - дало поэту литературное имя, псевдоним, под которым ему суждено было стать знаменитым. Псевдоним, что и говорить, удачный: запоминается с ходу и вызывает правильные ассоциации. Для «Звезды», «Невской звезды», «Правды» этот искренний, едкий автор из народа был находкой. А в 1914-м в остроумной поэтической газетной поденщине мелькнуло поразительное четверостишие:

На фабрике - отрава,
На улице - расправа.
И там свинец и тут свинец…
Один конец!

И здесь дело не только в том, что автор ловко связал гибель рабочего завода «Вулкан», которого на демонстрации застрелил городовой, с фабричными отравлениями свинцом. В лаконичном тексте есть поэтическое вещество, выделяющее его из прочей стихотворной публицистики. К чести Демьяна, спустя много лет, на встрече с молодыми писателями в 1931-м эту давнюю миниатюру он признал одной из своих удач.

Воюя с цензурой, поэт сочинял «Басни Эзопа» и цикл про купца Дерунова: из-под его пера чуть ли не в ежедневном режиме выходили рифмованные шпильки в адрес самодержавия и гимны рабоче-крестьянской партии. Владимир Ульянов (Ленин) из своего «далека» призывал товарищей пестовать талант Демьяна. Иосиф Сталин, в 1912-м руководивший партийной прессой, с ним соглашался. И всю жизнь поэт гордился тем, что сотрудничал с вождями задолго до Октября.

Чтоб я не бил по дичи мелкой,
А бил по зубрам бы, бродившим по лесам,
И по свирепым царским псам,
Моею басенной пристрелкой
Руководил нередко Ленин сам.
Он - издали, а Сталин - был он рядом,
Когда ковалась им и «Правда» и «Звезда».
Когда, окинувши твердыни вражьи взглядом,
Он мне указывал: «Не худо б вот сюда
Ударить басенным снарядом!»

«В Красной армии штыки…»

В годы Гражданской войны Демьян Бедный пережил высочайший взлет популярности. Его дарование было отменно приспособлено к работе в режиме цейтнота: «Читай, белогвардейский стан, посланье Бедного Демьяна!»

Самая виртуозная из агиток тех лет называлась «Манифест барона фон Врангеля» - реприза на репризе. Конечно же, к реальному Петру Врангелю, без акцента говорившему по-русски и в Первую мировую получившему ордена за сражения с немцами, все это не имело никакого отношения, но таков уж жанр недружеского шаржа. Поэт приплел сюда все, что мог, изобразив генерала русской армии «Вильгельма-кайзера слугой». Что ж, после войны антигерманские настроения были еще сильны - на них и решил сыграть Демьян.

Не исключено, что это лучший образец русской макаронической поэзии (род шуточных стихов, характеризующихся смешением «французского с нижегородским»): если только Иван Мятлев да Алексей Константинович Толстой столь же остроумно и обильно вводили в русский рифмованный текст иностранные словечки. А фраза «Мы будем посмотреть» и вовсе стала крылатой.

Определенно, в белом стане равного по задору и мастерству поэта-сатирика не нашлось! Бедный в Гражданскую переиграл всех маститых королей журналистики Серебряного века. И побеждал он, как видим, не только «идущим за читателем, а не впереди него» частушечным демократизмом: от «баронской штучки» не отказались бы ни Некрасов, ни Минаев, ни Курочкин. Тогда же, в 1920-м, родилось, пожалуй, лучшее лирическое стихотворение боевого запевалы рабочего класса - «Печаль».

Но - полустанок захолустный...
Гадалки эти... ложь и тьма...
Красноармеец этот грустный
Все у меня нейдет с ума! Сквозь тучи солнце светит скудно,
Уходит лес в глухую даль.
И так на этот раз мне трудно
Укрыть от всех мою печаль!

1 ноября 1919-го за несколько часов Демьян написал фронтовую песню «Танька-Ванька». Тогда говорили: «Танки - последняя ставка Юденича». Командиры опасались, что бойцы дрогнут, увидев стальных монстров. А тут появилась немного скабрезная, но складная песня, над которой хохотали красноармейцы.

Танька - ценный приз для смелых,
Трусу - пугало она.
Стоит таньку взять у белых -
Белым сразу грош цена .

Панику как рукой сняло. Неудивительно, что партия ценила изобретательного и преданного делу агитатора. Он умел перехватить довод противника, процитировать его и вывернуть наизнанку для пользы дела. Почти в каждом стихотворении поэт призывал к расправам над врагами: «В брюхо толстое штыком!»

Приверженность самым простым фольклорным формам заставляла Демьяна Бедного спорить и с модернистами всех направлений, и с «академиками». Он осознанно взял на вооружение частушку и скороговорку: здесь и простецкое обаяние, и несомненный козырь массовой доступности.

Это не легенда: его агитки действительно воодушевляли идейных красноармейцев и превращали колеблющихся крестьян в сочувствующих. Много верст Гражданской войны он отмахал на телеге и бронепоезде, а бывало, что метко бил по далеким фронтовым «танкам-танькам» и из Петрограда и Москвы. В любом случае орден Красного Знамени был Бедным вполне заслужен: боевой орден - за боевые стихи.

Придворный поэт

Когда советский строй утвердился, Демьяна осыпали почестями. Он - в полном соответствии с настоящей фамилией - стал придворным поэтом. Жил в Кремле, ежедневно пожимал руки вождям. В первое советское десятилетие общий тираж его книг превысил два миллиона, а ведь были еще и листовки. По меркам 1920–1930-х - колоссальный размах.

Бывший бунтарь принадлежал теперь к официозу, и не по таланту громкая слава, честно сказать, была двусмысленной. Сергей Есенин любил называть «коллегу» Ефимом Лакеевичем Придворовым. Впрочем, это не мешало Демьяну находиться в эпицентре исторических событий. Например, по свидетельству тогдашнего коменданта Кремля, матроса Балтфлота Павла Малькова, пролетарский поэт был единственным, за исключением нескольких латышских стрелков, человеком, видевшим расстрел Фанни Каплан 3 сентября 1918 года.

«К моему неудовольствию, я застал здесь Демьяна Бедного, прибежавшего на шум моторов. Квартира Демьяна находилась как раз над Автоброневым отрядом, и по лестнице черного хода, о котором я забыл, он спустился прямо во двор. Увидя меня вместе с Каплан, Демьян сразу понял, в чем дело, нервно закусил губу и молча отступил на шаг. Однако уходить он не собирался. Ну что же! Пусть будет свидетелем!

К машине! – подал я отрывистую команду, указав на стоящий в тупике автомобиль. Судорожно передернув плечами, Фанни Каплан сделала один шаг, другой… Я поднял пистолет...»

Когда тело расстрелянной облили бензином и подожгли, поэт не выдержал, потерял сознание.

«Он подходил с насмешкой к алтарю…»

С первых дней Октября революционный поэт вел пропаганду не только по актуальным вопросам Гражданской войны. Он атаковал святыни старого мира, и прежде всего православие. Демьян то и дело выставлял карикатурные образы священников («У батюшки Ипата водилися деньжата…»), но этого ему было мало.

Бедный даже Пушкина взял в союзники в своем стихотворном Предисловии к «Гавриилиаде», недвусмысленно заявив о великом поэте: «Он подходил с насмешкой к алтарю…» Столь воинствующий безбожник Демьян - лучше не придумать для богоборческой агитации, ведь не иноверец, не инородец, а пролетарий крестьянского происхождения, несомненный представитель большинства.

Сначала - книжка стихов «Отцы духовные, их помыслы греховные», бесконечные рифмованные фельетоны против «церковного дурмана», а позже - ернический «Новый завет без изъяна евангелиста Демьяна», в котором Бедный попытался частушкой переосмыслить Писание.

Эти попытки вызывали оторопь даже на фоне истерической антирелигиозной пропаганды Емельяна Ярославского. Казалось, в Демьяна вселился бес: с таким остервенением он плевал и в без того уже поверженные иконы.

В главном булгаковском романе именно его черты угадываются в образах Михаила Александровича Берлиоза и Ивана Бездомного. И что правда, то правда: Бедный с великой силой тщеславия страстно желал остаться в истории богоборцем номер один. Для этого он зарифмовал сюжеты Писания, прилежно опуская стиль до «телесного низа». Получился абсурдный рассказ про алкоголиков, мошенников и волокит с библейскими именами… У Демьяна находились благодарные читатели, принимавшие этот океан ерничества, но «Завет без изъяна» стеснялись переиздавать даже в годы новых антирелигиозных кампаний.

В похабной поэме Бедный апеллирует к известному антицерковному сюжету евангелия от Иуды. Эпатажная идея реабилитации «первого борца с христианским мракобесием» тогда витала в воздухе. Собственно, уже в декадентской традиции начала ХХ века проявился интерес к неоднозначной фигуре падшего апостола (вспомним повесть Леонида Андреева «Иуда Искариот»). А уж когда на улицах во весь голос запели «Мы на небо залезем, разгоним всех богов…», соблазн возвеличивания Иуды было никак не обойти. К счастью, вожди революции оказались не столь радикальны (получив власть, любой политик невольно начинает курсировать к центру) и в ленинском «плане монументальной пропаганды» не нашлось места для памятника Иуде.

Рутина «литературно-агитационной работы» (так не без кокетства, но и с коммунарской гордостью определял свое творчество сам Демьян) порождала настолько шершавую газетную поэзию, что иной раз автора можно было заподозрить в сознательной самопародии. Впрочем, сатирики и пародисты обыкновенно не видят собственных изъянов - и Бедный вполне самодовольно откликался в рифме на злободневные события политической жизни.

Поэт создал тома зарифмованных политинформаций, хоть они день ото дня и устаревали. Власти помнили, сколь эффективным агитатором Демьян был в Гражданскую, и его статус в 1920-е и в начале 1930-х оставался высоким. Он явился настоящей звездой «Правды» - главной газеты «всего мирового пролетариата», писал широко пропагандируемые поэтические послания съездам партии. Его много издавали, прославляли - как-никак влиятельная фигура.

В то же время над псевдонимом Бедный в народе уже посмеивались, пересказывая анекдоты о барских замашках рабоче-крестьянского поэта, собравшего в революционной суматохе и нэповском угаре бесценную библиотеку. Но наверху бытовые пристрастия небедного Бедного терпели.

«В хвосте у культурных Америк, Европ…»

Проблемы начались из-за другого. Мизантропическое отношение к русскому народу, его истории, характеру и обычаям, то и дело проявлявшееся в стихах Демьяна, вызвало вдруг негодование патриотически настроенных деятелей ВКП(б). В 1930-м три его стихотворных фельетона - «Слезай с печки», «Перерва» и «Без пощады» - дали старт суровой политической дискуссии. Еще бы, поэт не пожалел уничижительных красок, бичуя «родовые травмы» нашей истории.

Рассейская старая горе-культура -
Дура,
Федура.
Страна неоглядно-великая,
Разоренная, рабски-ленивая, дикая,
В хвосте у культурных Америк, Европ,
Гроб!
Рабский труд - и грабительское дармоедство,
Лень была для народа защитное средство…

Рапповцы, и прежде всего неистовый ревнитель революционного искусства Леопольд Авербах, встретили эти публикации с восторгом. «Первый и неутомимый ударник - поэт пролетариата Демьян Бедный - подает свой мощный голос, клич пламенного сердца, - писали о них тогда. - Демьян Бедный воплотил призывы партии в поэтические образы». Авербах вообще призывал к «повсеместному одемьяниванию советской литературы»…

И вдруг в декабре 1930-го ЦК ВКП(б) принял постановление, осуждающее демьяновы фельетоны. Поначалу резолюцию связывали с именем Вячеслава Молотова, и Бедный решился принять бой: отправил полемическое письмо Иосифу Сталину. Но очень быстро получил отрезвляющий ответ:

«Когда ЦК оказался вынужденным подвергнуть критике Ваши ошибки, Вы вдруг зафыркали и стали кричать о "петле". На каком основании? Может быть, ЦК не имеет права критиковать Ваши ошибки? Может быть, решение ЦК не обязательно для Вас? Может быть, Ваши стихотворения выше всякой критики? Не находите ли, что Вы заразились некоторой неприятной болезнью, называемой "зазнайством"? Побольше скромности, т. Демьян...

Революционные рабочие всех стран единодушно рукоплещут советскому рабочему классу и, прежде всего, русскому рабочему классу, авангарду советских рабочих, как признанному своему вождю, проводящему самую революционную и самую активную политику, какую когда-либо мечтали проводить пролетарии других стран. Руководители революционных рабочих всех стран с жадностью изучают поучительнейшую историю рабочего класса России, его прошлое, прошлое России, зная, что кроме России реакционной существовала еще Россия революционная, Россия Радищевых и Чернышевских, Желябовых и Ульяновых, Халтуриных и Алексеевых. Все это вселяет (не может не вселять!) в сердца русских рабочих чувство революционной национальной гордости, способное двигать горами, способное творить чудеса.

А Вы? Вместо того, чтобы осмыслить этот величайший в истории революции процесс и подняться на высоту задач певца передового пролетариата, ушли куда-то в лощину и, запутавшись между скучнейшими цитатами из сочинений Карамзина и не менее скучными изречениями из "Домостроя", стали возглашать на весь мир, что Россия в прошлом представляла сосуд мерзости и запустения, что нынешняя Россия представляет сплошную "Перерву", что "лень" и стремление "сидеть на печке" является чуть ли не национальной чертой русских вообще, а значит и - русских рабочих, которые, проделав Октябрьскую революцию, конечно, не перестали быть русскими. И это называется у Вас большевистской критикой! Нет, высокочтимый т. Демьян, это не большевистская критика, а клевета на наш народ, развенчание СССР, развенчание пролетариата СССР, развенчание русского пролетариата».

Уже в феврале 1931-го Бедный каялся, выступая перед молодыми писателями: «У меня по линии сатирического нажима на дооктябрьское "былое" были свои "прорухи"»…

После 1930 года Демьян много и зло писал о Троцком и троцкистах (начал еще в 1925-м: «Троцкий - скорей помещайте портрет в "Огоньке". Усладите всех его лицезрением! Троцкий гарцует на старом коньке, Блистая измятым оперением…»), но левацкий уклон нет-нет да и проскальзывал. Новый конфуз вышел пуще прежнего, и его последствия для всей советской культуры оказались колоссальными.

Старый скандал уже почти забылся, как вдруг кто-то подтолкнул поэта придумать фарс о Крещении Руси, да еще и окарикатурить былинных богатырей… Комическую оперу «Богатыри» по либретто Бедного поставил в московском Камерном театре Александр Таиров. Левые критики были в восторге. И многие из них сгинули в дни ближайших чисток...

Молотов же ушел со спектакля в возмущении. В итоге постановление ЦК о запрете пьесы «Богатыри» Демьяна Бедного от 14 ноября 1936 года положило начало масштабной кампании по восстановлению старых устоев культуры и «освоению классического наследия». Там, в частности, отмечалось, что Крещение Руси было прогрессивным явлением и что советский патриотизм несовместим с издевками над родной историей.

«Борись или умирай»

За «Богатырей» через год-другой Демьяна - члена партии с 1912-го - исключили из ВКП(б) и Союза писателей СССР. Удивительный факт: из партии выгнали, по существу, за непочтительное отношение к Крещению Руси! «Меня преследуют потому, что на мне ореол Октябрьской революции», - говаривал поэт в кругу близких, и эти слова в распечатанной «прослушке» доставили к сталинскому столу...

Еще осенью 1933-го Осип Мандельштам создал знаменитое «Мы живем, под собою не чуя страны» - стихотворение про «кремлевского горца»: «Его толстые пальцы, как черви, жирны…»

Ходил слушок, что это Бедный порой жаловался: Сталин берет у него редкие книги, а потом возвращает с жирными пятнами на страницах. Вряд ли «горцу» надо было выяснять, откуда Мандельштам узнал про «жирные пальцы», но в июле 1938 года имени Демьяна Бедного вдруг как будто не стало: прославленный псевдоним исчез с газетных страниц. Разумеется, прервали работу над собранием сочинений пролетарского классика. Он готовился к худшему - и одновременно пытался приспособиться к новой идеологии.

Демьян сочинил надрывный памфлет против «адского» фашизма, назвав его «Борись или умирай», но Сталин язвительно бросил: «Новоявленному Данте, т. е. Конраду, то бишь... Демьяну Бедному. Басня или поэма "Борись или умирай", по-моему, художественно-посредственная штука. Как критика фашизма, она бледна и неоригинальна. Как критика советского строя (не шутите!), она глупа, хотя и прозрачна. Так как у нас (у советских людей) литературного хлама и так не мало, то едва ли стоит умножать залежи такого рода литературы еще одной басней, так сказать... Я, конечно, понимаю, что я обязан извиниться перед Демьяном-Данте за вынужденную откровенность. С почтением. И. Сталин».

Демьяна Бедного гнали поганой метлой, а в чести теперь были поэты, напоминавшие белопогонников. Владимир Луговской написал отчетливо «старорежимные» строки: «Вставайте, люди русские, на смертный бой, на грозный бой!» - и вкупе с музыкой Сергея Прокофьева и кинематографическим мастерством Сергея Эйзенштейна (фильм «Александр Невский») они стали ключевыми в предвоенной героике. Быстрый высокий взлет молодого поэта Константина Симонова с традицией воинской славы был связан еще крепче.

Демьяна окончательно отлучили от Кремля, причем не только в переносном, но и в прямом смысле. Опального, его заставили переехать в квартиру на Рождественском бульваре. Он был вынужден распродавать реликвии из той самой своей библиотеки. Поэт пытался вернуться в литературный процесс, но не получалось. Фантазия работала вроде бы неплохо, он даже придумал образ двуединого, по индийскому образцу, божества «Ленин-Сталин», которое и воспевал - взахлеб, суетливо. Но дальше порога его не пускали. А характер у него был крепкий: в 1939-м, на пике опалы, Бедный женился на актрисе Лидии Назаровой - Дездемоне из Малого театра. У них родилась дочь. Между тем пули проходили близко: Демьян в свое время сотрудничал со многими «врагами народа». С ним вполне могли поступить как с Фанни Каплан.

Хорошо ее курнуть...
Бей проклятого фашиста,
Не давай ему вздохнуть!

В самые трудные дни Великой Отечественной он написал: «Я верю в свой народ несокрушимою тысячелетней верой». Главные публикации военных лет прошли в «Известиях» под псевдонимом Д. Боевой с рисунками Бориса Ефимова. Поэт возвращался, его стихи появлялись на афишных тумбах - в качестве подписей к плакатам. Он любил призывы:

Слушай, дядя Ферапонт:
Шлите валенки на фронт!
Шлите срочно, дружно!
Это - то, что нужно!

Ферапонт здесь упомянут не только рифмы ради: колхозник Ферапонт Головатый в то время внес 100 тысяч рублей в фонд Красной армии. Цепкий глаз журналиста не мог не ухватить этого факта.

Перевоспитанный партийной критикой, теперь Придворов-Бедный-Боевой воспевал преемственность героической истории страны с победой на Куликовом поле и восклицал: «Помянем, братья, старину!» Он прославлял Русь:

Где слово русских прозвучало,
Воспрянул друг, и враг поник!

Вот уже и в «Правде» начали появляться новые стихи, подписанные привычным литературным именем Демьян Бедный: разрешили! Вместе с другими поэтами он еще успел пропеть славу Победе. И умер через две недели, 25 мая 1945 года, опубликовав последнее стихотворение в газете «Социалистическое земледелие».

По не вполне достоверной легенде, в роковой день его не пустили в президиум некоего торжественного заседания. Злой гений Бедного - Вячеслав Молотов - будто бы прервал движение поэта к креслу вопросом-окриком: «Куда?!» По другой версии, его сердце остановилось в санатории «Барвиха» за обедом, где рядом с ним за столом сидели актеры Москвин и Тарханов.

Как бы то ни было, на следующий день все газеты СССР сообщили о смерти «талантливого русского поэта-баснописца Демьяна Бедного, боевое слово которого с честью служило делу социалистической революции». Он не дожил до Парада Победы, хотя в одном из последних стихотворений говорил о «победоносных знаменах на Красной площади». Книги Демьяна снова выходили в лучших издательствах, в том числе в престижной серии «Библиотека поэта». Но в партии его восстановили только в 1956 году по требованию Хрущева как «жертву культа личности». Выяснилось, что Бедный был любимым поэтом нового первого секретаря ЦК КПСС.