Державин вельможа читать полностью. Оды Державина

Анализ стихотворения Фёдора Ивановича Тютчева " Зима недаром злится..."
В помощь учителям-словесникам и учащимся средней школы.

1.
Фёдор Тютчев
Зима недаром злится (1836)

Зима недаром злится,
Прошла ее пора -
Весна в окно стучится
И гонит со двора.

И все засуетилось,
Все нудит Зиму вон -
И жаворонки в небе
Уж подняли трезвон.

Зима еще хлопочет
И на Весну ворчит:
Та ей в глаза хохочет
И пуще лишь шумит...

Взбесилась ведьма злая
И, снегу захватя,
Пустила, убегая,
В прекрасное дитя...

Весне и горя мало:
Умылася в снегу
И лишь румяней стала
Наперекор врагу.

2.
Немного о поэте

Тютчев Федор Иванович (1803 - 1873)

Русский поэт, член-корреспондент петербургской Академии Наук (1857). Духовно-напряженная философская поэзия Тютчева передает трагическое ощущение космических противоречий бытия.

Родился 23 ноября (5 декабря н.с.) в усадьбе Овстуг Орловской губернии в стародворянской среднепоместной семье. Детские годы прошли в Овстуге, юношеские - связаны с Москвой.

Домашним образованием руководил молодой поэт-переводчик С. Раич, познакомивший ученика с творениями поэтов и поощрявший его первые стихотворные опыты. В 12 лет Тютчев уже успешно переводил Горация.

В 1819 поступил на словесное отделение Московского университета и сразу принял живое участие в его литературной жизни. Окончив университет в 1821 со степенью кандидата словесных наук, в начале 1822 Тютчев поступил на службу в Государственную коллегию иностранных дел. Через несколько месяцев был назначен чиновником при Русской дипломатической миссии в Мюнхене. С этого времени его связь с русской литературной жизнью надолго прерывается.

На чужбине Тютчев провел двадцать два года, из них двадцать - в Мюнхене. Здесь он женился, здесь познакомился с философом Шеллингом и подружился с Г. Гейне, став первым переводчиком его стихов на русский язык.

Настоящее признание поэзия Тютчева впервые получила в 1836, когда в пушкинском "Современнике" появились его 16 стихотворений.

В 1844 переехал с семьей в Россию, а через полгода вновь был принят на службу в Министерство иностранных дел.

Дарование Тютчева, столь охотно обращавшегося к стихийным основам бытия, само имело нечто стихийное; в высшей степени характерно, что поэт, по его собственному признанию выражавший свою мысль тверже по-французски, чем по-русски, все свои письма и статьи писавший только на французском языке и всю свою жизнь говоривший почти исключительно по-французски, самым сокровенным порывам своей творческой мысли мог давать выражение только в русском стихе; несколько французских стихотворений его совершенно незначительны. Автор "Silentium", он творил почти исключительно "для себя", под давлением необходимости высказаться пред собой. Бесспорным, однако, остается указание на "соответственность таланта Тютчева с жизнью автора", сделанное еще Тургеневым: "...от его стихов не веет сочинением; они все кажутся написанными на известный случай, как того хотел Гете, т. е. они не придуманы, а выросли сами, как плод на дереве".

3.
В стихотворении Ф.И. Тютчева " Зима недаром злится..." пять строф по четыре строки каждая - итого двадцать строк. Рифма - перекрёстная: " злится - стучится" - рифмуются первая и третья строки; "пора - со двора" - вторая и четвёртая. Размер - трёхстопный ямб.

Художественный эффект стихотворения достигается с помощью разнообразных тропов: олицетворения, метафор, эпитетов, сравнений, противопоставлений (антитезы).
Зима олицетворяется со злой ведьмой, Весна - с прекрасным ребёнком.
Слова "Зима" и "Весна" написаны, как имена собственные, с большой буквы, что делает эти времена года живыми героинями стиха, самостоятельно и по-разному действующими, имеющими свой характер.
Зима злится на Весну, которая стучится к ней в окно и гонит её со двора. Поэтому Зима вынуждена ворчать на Весну и хлопотать о своём пребывании на дворе.
А в чём могут выразиться ворчание и хлопоты Зимы? Ранней весной и снежные метели возможны, и ночные морозцы.
Зима не выносит смеха Весны, её действий и убегает в бешенстве, напоследок запустив в Весну то ли увесистым снежком, то ли обрушив на неё целую лавину снега.
Весна - месяц, не только следующий за Зимой, но и словно бы выходящий из Зимы, поэтому он не так противопоставлен Зиме, как. скажем, лето, и в связи с этим в двух этих понятиях нет ещё глубокой антитезы.

Противопоставлением (антинтезой) в этом тексте могут являться такие понятия, как " ведьма злая" (Зима) и " прекрасное дитя" (Весна) и две эмоции - злость Зимы и смех (радость) Весны.
Помимо " злой ведьмы" в стихах дан и ещё один синоним к этому понятию - "враг" Весны.
Однако эти синонимы не явные, а контекстуальные, поскольку два несинонимичных понятия метафорически сближены именно в данном контексте.
Врагом Весну воспринимает Зима и обращается с Весной, как с врагом. Весна же не враждует, а утверждает своё законное право на смену времён года, так как полна молодых сил, влекущих её к стремительному развитию.

Как бы ни любили мы Зиму, автор склоняет симпатии читателя на сторону Весны, тем более, что Зима пытается обидеть прекрасное дитя, а это не в её пользу.
Несомненно, дети бывают шаловливыми и озорными - такой и дана Весна в этом произведении - но это не бессмысленные шалости, это - природная необходимость.
На стороне Весны буквально "всё" - ведь " всё засуетилось, всё нудит Зиму вон". " Всё" - это природа, пробуждающаяся от зимнего сна, выходящая из зимнего оцепенения. Все процессы, происходящие в этот момент в недрах земли, в стволах деревьев, в жизни птиц, - активны и стремительны. Жаворонки сообщают об этом " поднятым трезвоном".

По-своему Весна деликатна: она предупреждает о своём приходе " стуком в окно", то есть она к Зиме постучалась, прежде чем войти в уже не принадлежащие той пределы. " Гонит со двора"... - глагол "гонит" дан здесь как синоним к глаголу "нудит", то есть направляет, торопит, понуждает идти в определённом направлении". Очевидно, что грубостей Весна себе по отношению к Зиме не позволяет.

Никакими препонами Зиме не удержать Весну: смелая Весна (" в глаза хохочет") принесла с собой пение птиц, звон капели, шум ручьёв, и этот шум становится всё "пуще". Таким образом текст стихотворения наполнен разнообразнейшими звуками ранней весны.
Орудие битвы Зимы, снег, Весна, как истиный философ-мудрец, несмотря на свою молодость, берёт на пользу себе: " умылася в снегу и лишь румяней стала..."

С помощью картины неравной битвы (исход которой предопределён) старой ведьмы и удивительного румяного младенца Тютчев даёт картину смены времён года в духе метафорических представлений наших предков, исповедовавших язычество, - картину яркую, динамичную, ведь на наших глазах происходит столько превращений:И все засуетилось,
Все нудит Зиму вон -
И жаворонки в небе
Уж подняли трезвон.

Интересно, что метафора " И всё засуетилось" может отнести нас к старинному славянскому празднику Жаворонки, действительно приходящемусяся на 22 марта – день весеннего равноденствия. Считалось, что в этот день возвращаются на родину жаворонки, а за ними летят и другие перелетные птицы. В этот день дети с пряничными жаворонками в руках шли с родителями в поле и припевали:

"Жаворонки, прилетите!
Студену зиму прогоните!
Теплу весну принесите!
Зима нам надоела,
Весь хлеб у нас поела!"

Зрительный ряд стиха наряду со звуковым увлекает читателя во всю эту весеннюю кутерьму. Последнее противостояние Зимы выражены с помощью богатейших метафор: "Зима недаром злится", " прошла её пора", Весна в окно стучится и гонит со двора"...
Попробуем указать все метафоры в этом удивительном стихотворении, и мы убедимся, что они присутствуют в каждой строке. То есть метафорой весны является как каждый катрен в отдельности, так и всё произведение в целом. Всё стихотворение от начала до конца - одна развёрнутая метафора, что делает его необыкновенно богатым и по форме, и по содержанию.

Отличительным приёмом данного стиха является обилие глаголов активного действия: "злится", "прошла", "стучится", "гонит" - в первой строфе; "засуетилось", "нудит", "подняли" - во второй строфе; "хлопочет", "ворчит", "хохочет", ""шумит - в третьей; "взбесилась", деепричастие "захватя, "пустила", деепричастие "убегая" - в четвёртом катрене; "умылася", глагол-связка "стала" - в пятом. Нетрудно подсчитать, что количество глаголов и глагольных форм (два деепричастия при наличии пятнадцати глаголов) по строфам распределилось в следующем порядке: 4,3,4,4,2. В последнем катрене всего два глагола, характеризующие только Весну, так как Весна победила и Зимы на дворе уже нет.
Все эти семнадцать глаглов и глагольных форм и сформировали метафоры данного стиха в таком обилии.

А эпитетов автору уже не понадобилось в большом количестве - их всего три: "злая" ("ведьма злая" - инверсия, обратный порядок слов, ещё глубже характеризующий Зиму, при том, что логическое ударение также выделяет эпитет " злая"), "прекрасное" ("прекрасное дитя" - прямой порядок слов) и сравнительная степень прилагательного "румяней" в составном именном сказуемом ("румяней стала" - обратный порядок слов).

4.
Присутствие авторского отношения к происходящему в стихотворении " Зима недаром злится" очевидно, но выражено оно не с помощью первого лица (автора, как лирического героя, как бы и не видать), а с помощью иных, уже указанных, средств. Автору нравится, как "прекрасное дитя" "хохочет", какое оно жизнерадостное ("Весне и горя мало" - фразеологизм, образующий в контексте стиха метафору), не боящееся холода ("умылася в снегу"), каким здоровьем и оптимизмом оно пышет (" И лишь румяней стала наперекор врагу"). Все симпатии автора - на стороне Весны.

Таким образом прославление Весны стало прославлением кипучей энергии, молодости, смелости, свежести, и энергия трёхстопного ямба подошла здесь как нельзя лучше.

5.
В русской пейзажной лирике вряд ли ещё встретится подобное описание Зимы: зима, как правило, в русских народных песнях, в литературных обработках фольклора - герой, хотя порой и суровый, но положительный, а не отрицательный. Её ждут, её приветствуют, её любовно поэтизируют:

"…Здравствуй, гостья-зима!
Просим милости к нам
Песни севера петь
По лесам и степям."
(И.Никитин)

"Поет зима - аукает,
Мохнатый лес баюкает
Стозвоном сосняка."
(Сергей Есенин)

В 1852 году, через шестнадцать лет после " злящейся Зимы", Ф.И. Тютчев написал стихи о зиме несколько в ином ключе, без отрицательной коннотации:

"Чародейкою Зимою
Околдован, лес стоит..."

Однако если прежде Зима характеризовалась Тютчевым как " ведьма", то затем она превратилась в " чародейку", "колдунью". Собственно все эти три слова - ведьма, чародейка, колдунья - синонимы. Правда, в нашем сознании слово " чары" связано с какими-то волшебными, чарующими явлениями. Зима, чародейка в начале своего появления, перерождается по мере своего истощения в ведьму, чьи чары ослабевают.
Подолгу находящийся в отрыве от родины, читающий литературу на немецком и французском языках и пишущий статьи по-французски (напомним, что только при создании лирических произведений поэт отдавал предпочтение русскому языку) Тютчев ввёл в зимнюю тематику представления скорее западно-европейской, а не российской поэтики, но тем и обогатил русскую поэзию, внёс в стихи о природе свой, тютчевский, оттенок.

6.
Объяснение непонятных учащимся слов.

НУДИТ - принуждает, заставляет.

ХЛОПОЧЕТ - Хлопотать - 1. без доп. Заниматься чем-нибудь с усердием, работать, суетиться.

Вельможа

Не украшение одежд
Моя днесь муза прославляет,
Которое в очах невежд
4 Шутов в вельможи наряжает;
Не пышности я песнь пою;
Не истуканы за кристаллом,
В кивотах блещущи металлом,
8 Услышат похвалу мою.

Хочу достоинствы я чтить,
Которые собою сами
Умели титлы заслужить
12 Похвальными себе делами;
Кого ни знатный род, ни сан,
Ни счастие не украшали;
Но кои доблестью снискали
16 Себе почтенье от граждан.

Кумир, поставленный в позор ,
Несмысленную чернь прельщает;
Но коль художников в нем взор
20 Прямых красот не ощущает, -
Се образ ложныя молвы,
Се глыба грязи позлащенной!
И вы, без благости душевной,
24 Не все ль, вельможи, таковы?

Не перлы перские на вас
И не бразильски звезды ясны;
Для возлюбивших правду глаз
28 Лишь добродетели прекрасны,
Они суть смертных похвала.
Калигула! твой конь в Сенате
Не мог сиять, сияя в злате!
32 Сияют добрые дела.

Осел останется ослом,
Хотя осыпь его звездами;
Где должно действовать умом,
36 Он только хлопает ушами .
О! тщетно счастия рука,
Против естественного чина,
Безумца рядит в господина,
40 Или в шумиху дурака.

Каких ни вымышляй пружин.
Чтоб мужу бую умудриться ,
Не можно век носить личин,
44 И истина должна открыться.
Когда не сверг в боях, в судах,
В советах царских сопостатов, -
Всяк думает, что я Чупятов
48 В мароккских лентах и звездах.

Оставя скипетр, трон, чертог,
Быв странником, в пыли и в поте,
Великий Петр, как некий бог,
52 Блистал величеством в работе:
Почтен и в рубище герой!
Екатерина в низкой доле
И не на царском бы престоле
56 Была великою женой.

И впрямь, коль самолюбья лесть
Не обуяла б ум надменный, -
Что наше благородство, честь,
60 Как не изящности душевны?
Я князь - коль мой сияет дух;
Владелец - коль страстьми владею;
Болярин - коль за всех болею,
64 Царю, закону, церкви друг.

Вельможу должны составлять
Ум здравый, сердце просвещенно;
Собой пример он должен дать,
68 Что звание его священно,
Что он орудье власти есть,
Подпора царственного зданья;
Вся мысль его, слова, деянья
72 Должны быть - польза, слава, честь.

А ты, вторый Сарданапал !
К чему стремишь всех мыслей беги?
На то ль, чтоб век твой протекал
76 Средь игр, средь праздности и неги?
Чтоб пурпур, злато всюду взор
В твоих чертогах восхищали,
Картины в зеркалах дышали,
80 Мусия , мрамор и фарфор?

На то ль тебе пространный свет,
Простерши раболепны длани,
На прихотливый твой обед
84 Вкуснейших яств приносит дани,
Токай - густое льет вино,
Левант - с звездами кофе жирный, -
Чтоб не хотел за труд всемирный
88 Мгновенье бросить ты одно?

Там воды в просеках текут
И, с шумом вверх стремясь, сверкают;
Там розы средь зимы цветут
92 И в рощах нимфы воспевают
На то ль, чтобы на всё взирал
Ты оком мрачным, равнодушным,
Средь радостей казался скучным
96 И в пресыщении зевал?

Орел, по высоте паря,
Уж солнце зрит в лучах полдневных -
Но твой чертог едва заря
100 Румянит сквозь завес червленных;
Едва по зыблющим грудям
С тобой лежащия Цирцеи
Блистают розы и лилеи,
104 Ты с ней покойно спишь - а там? -

А там израненный герой ,
Как лунь во бранях поседевший,
Начальник прежде бывший твой,
108 В переднюю к тебе пришедший
Принять по службе твой приказ, -
Меж челядью твоей златою,
Поникнув лавровой главою,
112 Сидит и ждет тебя уж час!

А там! - вдова стоит в сенях
И горьки слезы проливает,
С грудным младенцем на руках,
116 Покрова твоего желает.
За выгоды твои, за честь
Она лишилася супруга;
В тебе его знав прежде друга,
120 Пришла мольбу свою принесть.

А там - на лестничный восход
Прибрел на костылях согбенный
Бесстрашный, старый воин тот,
124 Тремя медальми украшенный,
Которого в бою рука
Избавила тебя от смерти, -
Он хочет руку ту простерти
128 Для хлеба от тебя куска.

А там, где жирный пес лежит,
Гордится вратник галунами,
Заимодавцев полк стоит,
132 К тебе пришедших за долгами.
Проснися, сибарит! - Ты спишь ,
Иль только в сладкой неге дремлешь,
Несчастных голосу не внемлешь
136 И в развращенном сердце мнишь:

«Мне миг покоя моего
Приятней, чем в исторьи веки;
Жить для себя лишь одного,
140 Лишь радостей уметь пить реки,
Лишь ветром плыть, гнесть чернь ярмом;
Стыд, совесть - слабых душ тревога!
Нет добродетели! нет Бога!» -
144 Злодей, увы! - И грянул гром!

Блажен народ, который полн
Благочестивой веры к Богу,
Хранит царев всегда закон,
148 Чтит нравы, добродетель строгу
Наследным перлом жен, детей;
В единодушии - блаженство;
Во правосудии - равенство;
152 Свободу - во узде страстей!

Блажен народ! - где царь главой,
Вельможи - здравы члены тела,
Прилежно долг все правят свой,
156 Чужого не касаясь дела;
Глава не ждет от ног ума
И сил у рук не отнимает ,
Ей взор и ухо предлагает,
160 Повелевает же сама.

Сим твердым узлом естества
Коль царство лишь живет счастливым,
Вельможи! - славы, торжества
164 Иных вам нет, как быть правдивым;
Как блюсть народ, царя любить,
О благе общем их стараться,
Змеей пред троном не сгибаться,
168 Стоять - и правду говорить.

О росский бодрственный народ,
Отечески хранящий нравы!
Когда расслаб весь смертных род,
172 Какой ты не причастен славы?
Каких в тебе вельможей нет? -
Тот храбрым был средь бранных звуков;
Здесь дал бесстрашный Долгоруков
176 Монарху грозному ответ.

И в наши вижу времена
Того я славного Камила ,
Которого труды, война
180 И старость дух не утомила.
От грома звучных он побед
Сошел в шалаш свой равнодушию,
И от сохи опять послушно
184 Он в поле Марсовом живет.

Тебе, герой! желаний муж!
Не роскошью вельможа славный;
Кумир сердец, пленитель душ,
188 Вождь, лавром, маслиной венчанный!
Я праведну здесь песнь воспел.
Ты ею славься, утешайся,
Борись вновь с бурями, мужайся,
192 Как юный возносись орел.

Пари, - и с высоты твоей
По мракам смутного эфира
Громовой пролети струей,
196 И, опочив на лоне мира,
Возвесели еще царя.
Простри твой поздный блеск в народе,
Как отдает свой долг природе
200 Румяна вечера заря .

Ноябрь 1794

Примечания

Впервые - Изд. 1798 г., стр. 285. Печ. по Изд. 1808 г., т. 1, стр. 209, с небольшими поправками, сделанными в личном экземпляре Державина. Еще в 1774 г. он написал оду «На знатность» (опубликована в первом напечатанном Державиным сборнике его стихов: «Оды, переведенные и сочиненные при горе Читалагае» - без имени автора, без обозначения места и года печати, вышедшем в 1776 г. в Петербурге), из которой ряд строк вошел в оду «Вельможа». Ода сразу же получила широкую известность и распространялась в списках. 6 декабря 1794 г. Бантыш-Каменский писал кн. Куракину: «Появилось еще здесь едкое сочинение «Вельможа». Все целят на Державина, но он отпирается» («Русский архив», 1876, стр. 400).

Поставленный в позор - выставленный напоказ.
Перлы перские - персидский жемчуг.
Бразильски звезды - бриллианты.
Калигула! твой конь в сенате . Римский император Гай Цезарь Калигула (12-41 гг.), отличавшийся крайней жестокостью и самодурством, по преданию, назначил своего коня консулом (высшая государственная должность).
Он только хлопает ушами . «Автор, присутствуя тогда в сенате, видел многих своих товарищей без всяких способностей, которые, слушая дело, подобно ослам, хлопали только ушами» (Об. Д., 633).
Чтоб мужу бую умудриться . Т. е. глупому человеку сделаться мудрым. Державин указывает, что эти стихи относятся к генерал-прокурору сената А. Н. Самойлову (1744-1814) (Об. Д., 633).
Всяк думает, что я Чупятов . Гжатский купец Чупятов торговал в Петербурге пенькой. После пожара своих кладовых объявил себя банкротом; чтобы избежать неприятностей от верителей, притворился сумасшедшим, навесил на себя разноцветных лент и медалей, будто бы присланных его невестой, мароккской принцессой (Об. Д., 634). Смысл этих стихов Державина заключается в том, что всякий, кто не имеет истинных заслуг перед государством, похож в своих орденах на Чупятова.
А ты, второй Сарданапал . Сарданапал - Царь древней Ассирии. Имя его в литературе эпохи классицизма было нарицательным для обозначения человека, окружившего себя сказочной роскошью и погрузившегося в разврат. Из Об. Д. видно, что эта и последующие строфы относятся к ряду крупнейших вельмож екатерининского двора - Потемкину, Безбородко, Зубову и другим (Об. Д., 635). А там вдова стоит в сенях . «Вдова Костогорова, которой был муж полковник, оказывал многие услуги Потемкину и был из числа его приближенных, имел несчастие, поссорясь за него, выйти на поединок с известным Иваном Петровичем Горичем, храбрым человеком, который уже после был генерал-аншефом; сей убил его выстрелом из пистолета, как говорили тогда, умышленно тремя пулями заряженного; вдова Костогорова после смерти мужа, прося покровительства князя, часто хаживала к нему и с грудным младенцем на руках стаивала, ожидая на лестнице его выезду» (Об. Д., 635).
Проснися, сибарит! - Ты спишь . «Сибаритяне (жители древнегреческого города Сибариса. - В. З.) были народ роскошный, изнеженный, который все свое блаженство поставлял в сластолюбии» (Об. Д., 635).
И сил у рук не отнимает . «Императрица давала нередко волю любимцам своим вмешиваться в дела других министров, как то гр. Зубов чрез генерал-прокурора Самойлова делал что хотел» (Об. Д., 635).
Здесь дал бесстрашный Долгоруков . «Славный сенатор кн. Яков Федорович Долгоруков, который разодрал определение сената, подписанное Петром I» (Об. Д., 635). В Об. Д. вместо «бесстрашный» значится «бессмертный». Этот эпизод описан и у Пушкина (Полное собрание сочинений, изд. АН СССР, т. VIII. М.-Л., 1949, стр. 90).
Того я славного Камила . «Камилл был консул и диктатор римский, который, когда не было в нем нужды, слагал с себя сие достоинство и жил в деревне. Сравнение сие относится к гр. Румянцеву-Задунайскому, который, будучи утесняем через интриги кн. Потемкина, считался хоть фельдмаршалом, но почти ничем не командовал, жил в своих деревнях. Но по смерти кн. Потемкина, получа в свое повеление армию, командовал оною и, чрез предводительство славного Суворова обезоружа Польшу, покорил оную российскому скипетру» (Об. Д., 635-636).
Румяна вечера заря! «Стих, изображающий прозвище (т. е. фамилию. - В. З.), преклонность лет и славу Румянцева» (Об. Д., 636).

Не украшение одежд
Моя днесь муза прославляет,
Которое в очах невежд
Шутов в вельможи наряжает;
Не пышности я песнь пою;
Не истуканы за кристаллом,
В кивотах блещущи металлом,
Услышат похвалу мою.

Хочу достоинствы я чтить,
Которые собою сами
Умели титлы заслужить
Похвальными себе делами;
Кого ни знатный род, ни сан,
Ни счастие не украшали;
Но кои доблестью снискали
Себе почтенье от граждан.

Кумир, поставленный в позор,
Несмысленную чернь прельщает;
Но коль художников в нем взор
Прямых красот не ощущает, -
Се образ ложныя молвы,
Се глыба грязи позлащенной!
И вы, без благости душевной,
Не все ль, вельможи, таковы?

Не перлы перские на вас
И не бразильски звезды ясны;
Для возлюбивших правду глаз
Лишь добродетели прекрасны,
Они суть смертных похвала.
Калигула! твой конь в Сенате
Не мог сиять, сияя в злате!
Сияют добрые дела.

Осел останется ослом,
Хотя осыпь его звездами;
Где должно действовать умом,
Он только хлопает ушами.
О! тщетно счастия рука,
Против естественного чина,
Безумца рядит в господина,
Или в шумиху дурака.

Каких ни вымышляй пружин.
Чтоб мужу бую умудриться,
Не можно век носить личин,
И истина должна открыться.
Когда не сверг в боях, в судах,
В советах царских сопостатов, -
Всяк думает, что я Чупятов
В мароккских лентах и звездах.

Оставя скипетр, трон, чертог,
Быв странником, в пыли и в поте,
Великий Петр, как некий бог,
Блистал величеством в работе:
Почтен и в рубище герой!
Екатерина в низкой доле
И не на царском бы престоле
Была великою женой.

И впрямь, коль самолюбья лесть
Не обуяла б ум надменный, -
Что наше благородство, честь,
Как не изящности душевны?
Я князь - коль мой сияет дух;
Владелец - коль страстьми владею;
Болярин - коль за всех болею,
Царю, закону, церкви друг.

Вельможу должны составлять
Ум здравый, сердце просвещенно;
Собой пример он должен дать,
Что звание его священно,
Что он орудье власти есть,
Подпора царственного зданья;
Вся мысль его, слова, деянья
Должны быть - польза, слава, честь.

А ты, вторый Сарданапал!
К чему стремишь всех мыслей беги?
На то ль, чтоб век твой протекал
Средь игр, средь праздности и неги?
Чтоб пурпур, злато всюду взор
В твоих чертогах восхищали,
Картины в зеркалах дышали,
Мусия, мрамор и фарфор?

На то ль тебе пространный свет,
Простерши раболепны длани,
На прихотливый твой обед
Вкуснейших яств приносит дани,
Токай - густое льет вино,
Левант - с звездами кофе жирный, -
Чтоб не хотел за труд всемирный
Мгновенье бросить ты одно?

Там воды в просеках текут
И, с шумом вверх стремясь, сверкают;
Там розы средь зимы цветут
И в рощах нимфы воспевают
На то ль, чтобы на всё взирал
Ты оком мрачным, равнодушным,
Средь радостей казался скучным
И в пресыщении зевал?

Орел, по высоте паря,
Уж солнце зрит в лучах полдневных -
Но твой чертог едва заря
Румянит сквозь завес червленных;
Едва по зыблющим грудям
С тобой лежащия Цирцеи
Блистают розы и лилеи,
Ты с ней покойно спишь - а там? -

А там израненный герой,
Как лунь во бранях поседевший,
Начальник прежде бывший твой,
В переднюю к тебе пришедший
Принять по службе твой приказ, -
Меж челядью твоей златою,
Поникнув лавровой главою,
Сидит и ждет тебя уж час!

А там! - вдова стоит в сенях
И горьки слезы проливает,
С грудным младенцем на руках,
Покрова твоего желает.
За выгоды твои, за честь
Она лишилася супруга;
В тебе его знав прежде друга,
Пришла мольбу свою принесть.

А там - на лестничный восход
Прибрел на костылях согбенный
Бесстрашный, старый воин тот,
Тремя медальми украшенный,
Которого в бою рука
Избавила тебя от смерти, -
Он хочет руку ту простерти
Для хлеба от тебя куска.

А там, где жирный пес лежит,
Гордится вратник галунами,
Заимодавцев полк стоит,
К тебе пришедших за долгами.
Проснися, сибарит! - Ты спишь,
Иль только в сладкой неге дремлешь,
Несчастных голосу не внемлешь
И в развращенном сердце мнишь:

«Мне миг покоя моего
Приятней, чем в исторьи веки;
Жить для себя лишь одного,
Лишь радостей уметь пить реки,
Лишь ветром плыть, гнесть чернь ярмом;
Стыд, совесть - слабых душ тревога!
Нет добродетели! нет бога!» -
Злодей, увы! - И грянул гром!

Блажен народ, который полн
Благочестивой веры к богу,
Хранит царев всегда закон,
Чтит нравы, добродетель строгу
Наследным перлом жен, детей;
В единодушии - блаженство;
Во правосудии - равенство;
Свободу - во узде страстей!

Блажен народ! - где царь главой,
Вельможи - здравы члены тела,
Прилежно долг все правят свой,
Чужого не касаясь дела;
Глава не ждет от ног ума
И сил у рук не отнимает,
Ей взор и ухо предлагает,
Повелевает же сама.

Сим твердым узлом естества
Коль царство лишь живет счастливым,
Вельможи! - славы, торжества
Иных вам нет, как быть правдивым;
Как блюсть народ, царя любить,
О благе общем их стараться,
Змеей пред троном не сгибаться,
Стоять - и правду говорить.

О росший бодрственный народ,
Отечески хранящий нравы!
Когда расслаб весь смертных род,
Какой ты не причастен славы?
Каких в тебе вельможей нет? -
Тот храбрым был средь бранных звуков;
Здесь дал бесстрашный Долгоруков
Монарху грозному ответ.

И в наши вижу времена
Того я славного Камила,
Которого труды, война
И старость дух не утомила.
От грома звучных он побед
Сошел в шалаш свой равнодушию,
И от сохи опять послушно
Он в поле Марсовом живет.

Тебе, герой! желаний муж!
Не роскошью вельможа славный;
Кумир сердец, пленитель душ,
Вождь, лавром, маслиной венчанный!
Я праведну здесь песнь воспел.
Ты ею славься, утешайся,
Борись вновь с бурями, мужайся,
Как юный возносись орел.

Пари, - и с высоты твоей
По мракам смутного эфира
Громовой пролети струей,
И, опочив на лоне мира,
Возвесели еще царя.
Простри твой поздный блеск в народе,
Как отдает свой долг природе
Румяна вечера заря.

Ноябрь 1794г.

Примечания

Вельможа (стр. 211). Впервые - Изд. 1798 г., стр. 285. Печ. по Изд. 1808 г., т. 1, стр. 209, с небольшими поправками, сделанными в личном экземпляре а. Еще в 1774 г. он написал оду «На знатность» (опубликована в первом напечатанном ым сборнике его стихов: «Оды, переведенные и сочиненные при горе Читалагае» - без имени автора, без обозначения места и года печати, вышедшем в 1776 г. в Петербурге), из которой ряд строк вошел в оду «Вельможа». Ода сразу же получила широкую известность и распространялась в списках. 6 декабря 1794 г. Бантыш-Каменский писал кн. Куракину: «Появилось еще здесь едкое сочинение «Вельможа». Все целят на а, но он отпирается» («Русский архив», 1876, стр. 400).

Поставленный в позор - выставленный напоказ.

Перлы перские - персидский жемчуг.

Бразильски звезды - бриллианты.

Калигула! твой конь в сенате. Римский император Гай Цезарь Калигула (12-41 гг.), отличавшийся крайней жестокостью и самодурством, по преданию, назначил своего коня консулом (высшая государственная должность).

Чтоб мужу бую умудриться. Т. е. глупому человеку сделаться мудрым. Державин указывает, что эти стихи относятся к генерал-прокурору сената А. Н. Самойлову (1744-1814) (Об. Д., 633).

Всяк думает, что я Чупятов. Гжатский купец Чупятов торговал в Петербурге пенькой. После пожара своих кладовых объявил себя банкротом; чтобы избежать неприятностей от верителей, притворился сумасшедшим, навесил на себя разноцветных лент и медалей, будто бы присланных его невестой, мароккской принцессой (Об. Д., 634). Смысл этих стихов Державина заключается в том, что всякий, кто не имеет истинных заслуг перед государством, похож в своих орденах на Чупятова.

А ты, второй Сарданапал. Сарданапал - Царь древней Ассирии. Имя его в литературе эпохи классицизма было нарицательным для обозначения человека, окружившего себя сказочной роскошью и погрузившегося в разврат. Из Об. Д. видно, что эта и последующие строфы относятся к ряду крупнейших вельмож екатерининского двора - Потемкину, Безбородко, Зубову и другим (Об. Д., 635).

Мусия - мозаика.

Токай - город в Венгрии, в окрестностях которого производится знаменитое токайское вино.

Левант - т. е. Турция.

Цирцея - прекрасная волшебница, возлюбленная Одиссея, с которой он жил в довольстве и неге («Одиссея»).

А там израненный герой. «Многие седые заслуженные генералы у кн. Потемкина и гр. Безбородко и у прочих вельмож сиживали часто несколько часов в передней между их людей, покуда они проснутся и выйдут в публику» (Об. Д., 635).

А там вдова стоит в сенях. «Вдова Костогорова, которой был муж полковник, оказывал многие услуги Потемкину и был из числа его приближенных, имел несчастие, поссорясь за него, выйти на поединок с известным Иваном Петровичем Горичем, храбрым человеком, который уже после был генерал-аншефом; сей убил его выстрелом из пистолета, как говорили тогда, умышленно тремя пулями заряженного; вдова Костогорова после смерти мужа, прося покровительства князя, часто хаживала к нему и с грудным младенцем на руках стаивала, ожидая на лестнице его выезду» (Об. Д., 635).

Проснися, сибарит! - Ты спишь. «Сибаритяне (жители древнегреческого города Сибариса. - В. З.) были народ роскошный, изнеженный, который все свое блаженство поставлял в сластолюбии» (Об. Д., 635).

И сил у рук не отнимает. «Императрица давала нередко волю любимцам своим вмешиваться в дела других министров, как то гр. Зубов чрез генерал-прокурора Самойлова делал что хотел» (Об. Д., 635).

Здесь дал бесстрашный Долгоруков. «Славный сенатор кн. Яков Федорович Долгоруков, который разодрал определение сената, подписанное Петром I» (Об. Д., 635). В Об. Д. вместо «бесстрашный» значится «бессмертный». Этот эпизод описан и у а (Полное собрание сочинений, изд. АН СССР, т. VIII. М.-Л., 1949, стр. 90).

Того я славного Камила. «Камилл был консул и диктатор римский, который, когда не было в нем нужды, слагал с себя сие достоинство и жил в деревне. Сравнение сие относится к гр. Румянцеву-Задунайскому, который, будучи утесняем через интриги кн. Потемкина, считался хоть фельдмаршалом, но почти ничем не командовал, жил в своих деревнях. Но по смерти кн. Потемкина, получа в свое повеление армию, командовал оною и, чрез предводительство славного Суворова обезоружа Польшу, покорил оную российскому скипетру» (Об. Д., 635-636).

Румяна вечера заря! «Стих, изображающий прозвище (т. е. фамилию. - В. З.), преклонность лет и славу Румянцева» (Об. Д., 636).

Анализ оды "Вельможа" Г.Р. Державина по плану.

История создания.
Ода «Вельможа» была написана в 1794 году. Ее написанию предшествовали важные в жизни Державина события. В декабре 1791 года его поощрила по службе русская императрица Екатерина II и назначила своим кабинет-секретарем. Приближая к себе известного поэта, Екатерина II надеялась, что в благодарность за милость он станет прославлять ее своими стихами. Державин же рассматривал это назначение совершенно иначе. Он был не только поэтом, но всю жизнь служил, занимая разные должности в государственном аппарате. У него сложилось свое понимание общественных обязанностей человека.
Державин не был радикальным мыслителем, не был просветителем - он считал законным крепостное право и был сторонником монархии в России.
В тоже самое время Державин был потрясен бедствиями народа. Он видел, как чиновники и помещики грабили подданных и «питателей отечества». Грабительством занимались чиновники - и мелкие, и крупные, в судах и в Сенате, безродные дворяне и родовитые князья, вельможи, приближенные к трону. Злоупотребления властей и беззаконие, царившее во всей империи, вызывало возмущение Державина.
Вот почему, назначение кабинет-секретарем Державин и воспринял как сознательное приглашение его на пост помощника императрицы, который бы своими советами помогал искоренять преступления в государственных учреждениях России.
Но Екатерине II надоел и наскучил дерзкий кабинет-секретарь, постоянно пристававший к ней со своими советами, поучениями, требованиями. Осенью 1793 года Екатерина II освободила Державина от обязанностей кабинет-секретаря. Но ссориться с видным поэтом она не хотела, потому он был награжден высоким чином тайного советника, орденом Владимира второй степени и назначен сенатором. Мечта Державина о Екатерине II -просвещенной монархине рухнула. Исполнять свой долг перед отечеством на государственном поприще, использовать власть императрицы для борьбы с беззакониями и преступлениями крупных чиновников оказалось невозможным. И вот тогда-то Державин решил обратиться к поэзии. Создание сатирической оды «Вельможа» и было таким исполнением гражданского долга поэта.
Основные темы и идеи.
В оде есть попытки изобразить портрет социальный - российского вельможу. Мысли о назначении, правах и обязанностях вельмож, сановников империи, людей, исполняющих в стране распорядительную власть давно зрели в Державине. В основу стихотворения положена одна из читалагайских од Державина «На знатность», но текст был переписан заново и значительно расширен: десять первоначальных строф превратились в двадцать пять. Ода «Вельможа» представляет собой взволнованный и вдохновенный монолог автора, т.е. именно Гаврилы Романовича Державина, разъясняющий как должно поступать первым лицам в государстве и обличающий их пороки. Эти стихи рассчитаны на ораторскую речь. Потом, кто кроме Державина, мог ввести в патетическую, исполненную гражданского негодования оду такое замечательное сравнение:
Осел останется ослом,
Хотя осыпь его звездами;
Где должно действовать умом,
Он только хлопает ушами.
Важной особенностью оды, характеризующей высокий уровень литературного мастерства Державина, явилось то обстоятельство, что в этом произведении он представил собирательный портрет вельможи, обобщил его отличительные черты. Это не Потемкин или Зубов, но и Потемкин, и Зубов, и Безбородко, и Нарышкин, и Панин, и Репнин, и многие, многие другие родовитые и «случайные», т.е. находившееся в фаворе у царицы люди, которых Державин знал, наблюдал, как подчиненный и как писатель, а потом и зарисовал в своей прекрасной оде. Державин нападает на фаворитов царицы, которые не владея никакими достоинствами, как Зубов, приобретали вдруг нежданно негадано большой вес в государстве. Сатира в оде направлена против явления «вельможества» в целом. Поэт, не скупясь на краски, описывает роскошный образ жизни вельмож, пресыщенный удовольствиями, живущего без малейших заботы о чем бы то ни было:
На прихотливый твой обед
Вкуснейших яств приносит дани,
Токай - густое льет вино,
Левант - с звездами кофе жирный,
Чтоб не хотел за труд всемирный
Мгновенье бросить ты одно?
Затем наступает мгновенный контраст, вельможа в полдень наслаждается сном в объятьях своей Цирцеи, «А там?» - сурово спрашивает и тут же отвечает поэт:
А там израненный герой,
Как лунь во бранях поседевший…
…А там - вдова стоит в сенях
И горьки слезы проливает…
…А там - на лестничный восход
Прибрел на костылях согбенный,
Бесстрашный, старый воин тот,
Тремя медальми украшенный,
Которого в бою рука
Избавила тебя от смери,
Он хочет руку ту простерти
Для хлеба от тебя куска…
«Проснися, сибарит!» - негодует Державин, а в заключении указывает истинные обязанности государственных сановников:
…Как блюсть народ, царя любить,
О благе общем их стараться,
Змеей пред троном не сгибаться,
Стоять - и правду говорить.
Положительные герои для Державина - полководцы Румянцев и Суворов. Самое видное место в галерее портретов Державина занимает Суворов. Державин кратко и выразительно воссоздает личный облик Суворова, его индивидуальный портрет. Это именно Суворов, со всеми присущими ему и только ему привычками и особенностями поведения.