Беженцы в военные годы 1941 1945. Беженцы и эвакуированные в годы войны

В сети очень много информации о защитниках дзота № 11.

(...) Третий день на пути гитлеровцев стоял 11-й дзот. Он оказался для фашистов непреодолимой крепостью. Небольшая группа израненных, оглохших, изнывающих от жажды черноморских моряков продолжала сдерживать натиск в десятки раз превосходящих сил врага.

Фашисты бросили на дзот бомбардировщики. С нашего КП было видно, как девять пикировщиков один за другим устремлялись вниз, и холм, на котором стоял 11-й, тонул в тяжелой туче взрывов. Но ушли самолеты, и дзот снова ожил.

— Убит Король, — докладывал 11-й, — вторично ранен Раенко, остальные контужены, дзот поврежден. Прямого попадания нет.

И снова атака.

Умер командир дзота старшина 2 статьи Сергей Раенко. Его предсмертными словами были: «Ни шагу назад! Помните нашу клятву…» Потом связь с 11-м прекратилась. Послать для связи, тем более в помощь, было некого: везде было тяжело, а в строю оставалось все меньше и меньше бойцов.

…О последних часах 11-го дзота мы узнали позднее.

После гибели командира к пулемету встал Алексей Калюжный. Бинт на его голове пропитался кровью, пылью, пороховой гарью и был почти черным. Потом Алексей упал — вторично ранило смертельно. Погиб Четвертаков. Все меньше оставалось патронов. Не было связи.

Оставшийся за командира Дмитрий Погорелов приказал Григорию Доле:

Любым путем доберись до КП, доложи обстановку, если могут, пусть пришлют подкрепление и боезапас.

Я останусь со всеми.

Молча кивнул головой Потапенко, подтверждая слова командира. Добраться до КП сам Доля не смог: через несколько часов его в бессознательном состоянии подобрали санитары.

А 11-й продолжал драться, пока один за другим не погибли все его защитники.

…Четвертые сутки держался и 25-й, перекрывший лощину, что вела со стороны села Камышлы на Мекензиевы горы. Дзот штурмовали автоматчики, обстреливала артиллерия и минометы, бомбили самолеты. Но гарнизон его, усиленный несколькими оставшимися в живых моряками из других дзотов, держался.

Звуки боя доносились со стороны 25-го и тогда, когда фашисты обошли дзот, продвинулись вперед, а дзот остался в тылу врага.

В тот день при отражении атаки, прикрывая перевод управления батальона на другой КП, я был тяжело ранен и о судьбе героев дзота № 25, к сожалений, не знаю. Очевидно, они все погибли.

Из оставшихся бойцов первой пулеметной и стрелковых рот был организован отряд прикрытия. Отряд возглавил политрук Василий Гусев.

После того как враг снова был отброшен к Дуванкою, в дзоте № 11 в одном из противогазов была найдена записка:

«Родина моя! Земля русская!.. Я, сын Ленинского комсомола, его воспитанник, дрался так, как подсказывало мне сердце. Я умираю, но знаю, что мы победим. Моряки-черноморцы! Держитесь крепче, уничтожайте фашистских бешеных собак. Клятву воина я сдержал. Калюжный».

Перед майскими праздниками родственники погибших защитников ДЗОТа № 11 собрались на субботнике в Камышловской долине под Севастопрлем, чтобы привести мемориал в порядок. Эта традиция сложилась с 2009 года. Участники субботника собираются вместе, чтобы не только облагородить территорию, где находится памятник, но и вспомнить историю легендарного 11-го ДЗОТа.

"Родина моя! Земля русская! Я сын Ленинского комсомола, его воспитанник, дрался так, как подсказывает мне сердце. Я умираю, но знаю, что мы победим. Моряки-черноморцы! Деритесь крепче, уничтожайте фашистских бешеных собак! Клятву воина я сдержал. Алексей Калюжный". Эту записку, нашли советские солдаты в противогазной сумке одного из бойцов, защитника 11-го ДЗОТа под Севастополем.

Записка, ставшая хрестоматийной, была прочтена Левитаном по всем фронтам и поднимала дух советской армии.

В период обороны 1941–1942 годов в селе Камышлы располагалась линия ДЗОТов (долговременная земляная огневая точка), в том числе ДЗОТ № 11, построенный в октябре 1941 года. Командир - краснофлотец Сергей Раенко. Гарнизон его состоял из восьми человек. Во время декабрьской обороны, моряки отбили несколько атак врага. Погиб командир. Поздно ночью 19 декабря на помощь пришли три бойца с ручными пулеметами. Из всех защитников ДЗОТа остался в живых только один. Боец был ранен в руку и его отправили за подкреплением, но до места назначения из-за раны дойти не удалось. Санитары обнаружили его, лежащего без сознания.

Сразу после войны, в ноябре 1945 года, на месте подвига моряков установили обелиск из инкерманского камня с именами павших и текстом клятвы Алексея Калюжного.

Память об отваге и героизме советских солдат, которые сражались до последнего патрона и до последнего вздоха - не стереть. Однако время оказалось безжалостно к памятнику погибшим бойцам. С годами камни мемориала сыпались и разрушались один за другим.

До наших дней, возможно, ДЗОТ № 11 и не уцелел бы, если бы не севастопольское общество рыболовов и охотников, члены которого обнаружили полуразрушенный памятник с табличкой. Заинтересовались им, стали поднимать исторические документы в архивах и выяснили, что это именно тот 11 ДЗОТ, где героически погибли черноморцы.

В 2008 году Виктор Михайлович Ивашкин - председатель севастопольского общества охотников и рыболовов закрепил все памятники, которые находились на угодьях регионального общества за охотничьими коллективами. Памятник 11 ДЗОТа закрепили за 15 коллектив, который возглавлял я, - рассказал SevastopolMedia председатель 15 коллектива, бывший сотрудник севастопольской морской таможни Петр Коник . – Впервые мы приехали сюда в апреле 2009-го. Нам, конечно, было жутко видеть мемориал в запустении.

Севастопольская таможня взяла шефство над памятником. Общими усилиями с рыболовами и охотниками сделали ремонт и восстановили памятник. Нашли родственников погибших бойцов. С тех пор уже по сложившейся традиции весной, перед майскими праздниками севастопольская таможня организовывает поездку к мемориалу, чтобы привести его в порядок перед Днем Победы. Родственники бойцов и неравнодушная молодежь каждый год приезжают на это место, чтобы почтить память погибших.

Этой весной побелили постамент памятника, покрасили ограду, восстановили недостающие камни и убрали территорию.

Мой дедушка был командиром 1-й пулеметной роты Отдельного батальона. Электромеханической школы Учебного отряда, в который входил 11 дзот.Во время войны дедушка был ранен и отправлен в госпиталь на Кавказ. В 1944-46 занимался боевым тралением Черного и Азовского морей. Имеет боевые награды: "Ордена Красного Знамени", "Красной Звезды", "Отечественной войны 2 степени", медали "За оборону Севастополя", "За оборону Кавказа", "За Победу над Германией", "За боевые заслуги", - рассказала внучка Михаила Садовникова Анна , которая каждый год ездит к памятнику защитникам 11 дзота.

В 2011 году здесь была проведена реконструкция боя с участием авиации, чтобы наши современники смогли увидеть героизм солдат, защищавших родную землю. Историю нельзя забывать, тем более историю тех, кто проливал свою кровь в ожесточенных боях.

В 1945 году на месте легендарного ДЗОТа установлен обелиск из инкерманского камня, на котором запечатлены имена славных его защитников и текст клятвы. Алексея Калюжного.
В 1965 году останки героев перенесены в Севастополь, на Братское кладбище ВОВ.

Убедительная просьба к родственникам, друзьям всех вышеупомянутых героев откликнуться!

Описание

На рассвете 17 декабря 1941 года гитлеровцы начали свое второе наступление на г. Севастополь, рассчитывая овладеть городом к 21 декабря. Наиболее упорные и тяжелые бои развернулись в долине реки Бельбек, у Камышловской балки, на Мекензиевых горах.
На одном из участков линии обороны находился ДЗОТ № 11, преграждавший путь врагу через Мекензиевы горы на Севастополь. Этот ДЗОТ был расположен на северном склоне горы Таучик-Баир. Его бойцы входили в состав первой пулеметной роты батальона моряков. Командиром ДЗОТа был матрос Сергей Раенко, в подчинении у него находились матросы комсомольцы Михаил Погорелов, Алексей Калюжный, Григорий Доля, Василий Мудрик, Иван Четвертаков и Владимир Радченко. Позднее к защитникам ДЗОТа № 11 присоединились зам. политрука Михаил Потапенко и матросы коммунисты Константин Король и Петр Корж.
Все бойцы ДЗОТа поставили свои подписи под клятвой, принятой на делегатском комсомольском собрании роты перед наступлением врага. Клятва гласила: «Над нашим родным городом, над главной базой Черноморского флота, над всеми нами нависла смертельная опасность. Враг рвется в наш любимый город Севастополь. Мы клянемся Родине:
1. Не отступать назад ни на один шаг!
2. Ни при каких условиях не сдаваться в плен.
3. Драться с врагом по-черноморски, до последней капли крови.
4. Быть храбрыми и мужественными до конца. Показывать пример бесстрашия, отваги, героизма всему личному составу.
5. Наше решение-клятву поместить в боевых листках и сообщить по всем ДЗОТам, окопам, огневым точкам.
6. Настоящее решение обязательно для всех комсомольцев».
На рассвете 18 декабря защитники ДЗОТа № 11 вступили в бой. День и ночь длился неравный бой. Сотни гитлеровцев много раз штурмовали эту маленькую крепость, обрушивали на нее огонь своей артиллерии, фашистские самолеты с небольшой высоты сбрасывали на ДЗОТ бомбы.
Соседние ДЗОТы были выведены из строя. Теперь только одиннадцатый принимал на себя удары врага. Связь с командным пунктом была потеряна. Однако только вечером 20 декабря фашистам удалось овладеть развалинами ДЗОТа № 11.
Из защитников ДЗОТа остался в живых только Григорий Доля. Он был 19 декабря отправлен замполитруком Потапенко на командный пункт с донесением. Тяжело раненный Доля вечером ползком добрался до командного пункта батальона.
После того как контратакой бригады морской пехоты гитлеровцы были выбиты из деревни Камышлы, девять героев были похоронены возле ДЗОТа со всеми воинскими почестями. В противогазной сумке матроса комсомольца Алексея Калюжного была найдена записка, в которой он писал: «Родина моя, земля русская! Я, сын Ленинского комсомола, его воспитанник, дрался так, как подсказывало мне сердце. Истреблял гадов, пока в груди моей билось сердце. Я умираю, но знаю, что мы победим. Моряки-черноморцы! Держитесь крепче, уничтожайте фашистских бешеных собак. Клятву воина я сдержал. Калюжный».
Клятву эту сдержали и все боевые товарищи Калюжного: они так же, как и он, сражались с врагом до последнего вздоха.
Памятник героям ДЗОТа № 11 открыт 07 ноября 1945 года. Обелиск из инкерманского камня украшен скульптурными изображениями ордена Отечественной войны, медалей «За оборону Севастополя» и «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.». В гладкую лицевую сторону обелиска вмурована чугунная (в 2015 г. ее не было) доска со словами письма комсомольца Алексея Калюжного. Памятник увенчан пятиконечной звездой, прикрепленной к якорю.
У подножия памятника была плита, под которой покоились останки героев.
В 1965 г. останки погибших тут солдат перенесены в г. Севастополь на Братское кладбище Великой Отечественной войны (правый сектор, 9-й ряд).
29 октября 2011 года в Камышловской балке, где находится ДЗОТ № 11, состоялась историческая реконструкция начала обороны Севастополя 1941–42 годов.

При подходе к селу ваше внимание непременно привлечет этот обелиск на склоне горы он виден из далека.

ДНЕВНИК ОДНОГО РЕДАКТОРА.

Родина моя – город Чкаловск - бывшее
село Василёва Слобода… Ныне это Нижегородская область.
***

Ах, как быстро летит время! Кажется, совсем недавно, 7 января 1941 года был 8-й день моего рождения. Весёлая зима в городе Чкаловске на маминой родине. Рядом со мною всегда и везде моя любимая бабушка Маруся Рожкова с её русским окающем говорком, с её сердечной заботой обо мне, с её неиссякаемой, преданностью мне, любимой её внученьке Лёлиньке! Всегда, везде мы вместе.

С утра, как физзарядка, наша ежедневная прогулка к реке.
Ребятишки на салазках, корчагах несутся с крутого обрыва Волги. Визг, смех, прибаутки.

Возвращение домой мимо продуктового ларька несколько усмиряет восторг – и денег нет, и торговля скудная. Почти пустые полки. Но мы, русские, мы ко всему привычные.

Заглядываем в почтовый ящик. Ждём писем от моей мамы Нади из далёкой Белоруссии, где она с папой Жоржем работает на каком - то очень важном предприятии, добывающем топливо для промышленных и бытовых нужд. Но ящик пуст. И жизнь продолжается.

Наконец желанная, долгожданная весна! И телеграмма – собирайся, Оля, едешь с нами в Белоруссию! Папа получил от Наркомата местной топливной промышленности БССР направление на большую стройку в город Жодино!

Теперь этот город знает весь мир по знаменитой его продукции – автомобилям БелАЗ. А тогда это – пустырь с огромными запасами торфозалежей. Начало апреля.

Обустройство на новом месте. И,как всегда, неуместная моя хворь - дизентерия. Папа везёт меня в столицу БССР город Минск в инфекционную больницу на улице Крапоткина.
Чужие люди, горькие порошки, боль во всём теле, полузабытьё, и слёзы, слёзы от непонимания обстановки, страха - без любимой бабушки…

И вдруг на самом пике моего лечения – беда: 22 июня! Война! Немцы напали на Советский Союз!
***
МЫ -- Беженцы!..

Это новое пугающее слово воткнулось в мой мозг утром того жуткого чёрного дня. Оно стало началом моего военного детства.

И сегодня, когда я пишу эти строчки, все подробности из него всплывают с удивительной ясностью. Словно это записано было мною в большой важной тетрадке.
Д
, видно так угодно было моей судьбе, ведь уже в 1943 году, неожиданно, под впечатлением виденного, прочувствованного я стала журналистом.
И сегодня, в мои уже 73, когда я пишу эти горькие строки, картинки тех лет мелькают у меня перед глазами...
***
(Продолжение будет, даже если это читателю не интересно...)

Вот оно, продолжение:

Ольга Янченко,Из блокнота журналиста.

На деревню – дедушке…

Жизнь моя – сплошная обида:
В сорок первом военном году,
Получив «диплом» инвалида,
Я упрямо, у всех на виду,
Побеждая беду, -- иду!

Уважающий себя гомо сапиенс знает эту сакраментальную фразу из школьной программы. Есть у товарища Антона Павловича Чехова она в рассказе про 9-летнего мальчика Ваньку, отданного родителями в ученики в подмастерья.

Так вот я состоялась тоже как тот Ванька, но уже в 1943 году. А сегодня пишу об этом в связи с юбилеем в жизни нашей Родины.

Итак, вчера, 9 -го Мая отметили мы День Победы в 61-й раз. И вот опять знаменательная дата – 22 -е июня…

Для меня, журналиста с 1943 года, этот день особо значимый. Дело в том, что Отечественная война 1941-45г.г. прошлась по моей судьбе, оставив в теле и в душе боль. Война застала мою семью в городе Жодино, знаменитом нынче на весь мир автомобилями БелАЗ.

А осенью 1943 года вернулись мы из эвакуации с Волги русской, из города Горького, ныне опять Нижний Новгород (маминой родины) в город Гомель на реку Сож, на родину папы. Письмо оттуда получили "Приезжайте срочно! Дедушка Захар очень плох...Немцы его...коммуниста упрямого...

Приехали, глянули – разрушено всё, сожжено немцами. Дедушка мой Захар Янченко уже догорает…Но радость – выгнали немцев из Гомеля! Живы!

Осень. Сыро, холодно. Сидим у тлеющего костра. Я уголёк взяла да на куске уцелевшего забора и начертала крупно «СМЕРТЬ ГИТЛЕРУ!». А дядя Петя сосед, только что вернувшийся с фронта на толстенной тяжеленной деревяшке вместо левой ноги и говорит мне:

Так, Олечка! Смерть ему будет. А писать надо в газетку. Слышал я, что в Минске уже есть такая для детей, «Зорька».

Выдрал он из мешка бумажного кусок и написала я на нём «Смерть гитлеру»! Сложила треугольничком и добавила, послюнив огрызок [химического карандашика, «В Минск от Оли Янченко».

И ведь, как ни удивительно, дошло это моё первое письмо в редакцию, хоть адрес у него был как у того чеховского Ваньки «на деревню дедушке».

А через год получила моя 3-я школа г.Гомеля из Минска, редакции этой газетки письмо «Здравствуй, Оля Янченко! Ты у нас первый деткорр! Пиши в свою газету обязательно о том, как учишься, как восстанавливается Гомель и про своих одноклассников пиши!».

И я писала. Публиковали.

А через 20 лет, в 1963 году редактор этой «Зорьки» Анастасия Феоктистовна Мазурова прислала мне письмо на бланке уже в Ленинград. Оказалось, что в Гомеле весь мой класс – красные следопыты искал меня по всему СССР!

Вот ведь чем тогда были заняты ребята! В госпиталях они полы мыли, бинты стирали, травы лечебные собирали для раненых. Теперь ребята не такие…Ладно. Каждому поколению – свой удел.

Шли годы. Я, несмотря на свою увечность, что досталась мне от немецкого самолёта в беженцах под г. Орша, высшее образование получила, работала в Ленинграде в издательстве военной Академии им.Можайского литературным редактором, потом в разных редакциях газет. В БССР уже в «Советская Белоруссия», «Вечерний Минск», «Во славу Родины», в институтах, на Белгостелерадио.

И, уже став пенсионером, в 1989г. создала я журнал для творчески одарённых инвалидов, назвав его банально «Надеждою». Кроме этого состояния души ничегошеньки не было. Да и теперь всё очень зыбко под ногами (у кого они есть…) инвалида. И рифмуются думы мои горькие:

Люди! Люди! Какие вы разные!
И у каждого свой интерес,
И не каждый «Надежду» празднует,
И не всем она позарез…
Но я рада такому итогу:
Министерствам мы не нужны.
Уповаем только на Бога,
Стерпим всё, но не надо войны!

Журналист – профессия неспокойная. Всякого пришлось хлебнуть. Но никогда я никому не кланялась, чтоб выбить что-то для себя. За журнал этот сражалась насмерть.

Вот и теперь вынуждена вести жестокий бой, покой лишь только снится…
Сайт, изувеченный новыми местными фашистами Олегом Жуковым и его морально уродливой женой Юлькой приходится отвоёвывать через суды, прокуратуры...

Объясняю этому судейскому дышлу, что пишем мы тут о друзьях - товарищах, о боях- пожарищах. Листаю свои Блокноты, ищу в них хоть что – то интересное для обывателя, устроившегося в этом суровом мире удобно, с возможностью получать от жизни всё, что он хочет, что он может.

И вижу, что каждый хочет только для себя удобства, благополучия, безответственности за содеянное им…

Обидеть слабого, беззащитного, одинокого инвалида, старика сегодня для каждого «нового» чуть ли не геройство. И доказательство этому – мои мытарства из-за наглости, подлости таких «героев», вроде пойманных нашими спецслужбами «Криминал в сфере высоких технологий» МВД хакеров Жуковых, изгадивших наших уже четыре сайта.

И так непросто справится с ними, потому что они молодые, здоровые, у них большие деньги, которые сегодня решают все их жадные желания.

Но, устав от борьбы с нечестными ментами, судьями и чинушами - взяточниками, написали мы об этом уже десятое письмо с пояснениями нашему Президенту А. Г. Лукашенко. Только и его чиновники бессердечные бросили нашу беду в мусорку.

Тогда я, собрав остатки сил, поехала в Генеральную прокуратуру. Оставила там такое же письмо. И наконец получили мы в ответ 2 письма из Республиканской Прокуратуры за подписью зам. генпрокурора тов.Тарлецкого Б.К. об отмене «Вердикта за деньги» по уголовному делу против этих Жуковых.

И было назначено очередное, 3-е судебное разбирательство на 3 - января 2006г. Это похоже на вечно живущие строки из Библии «Стучи - откроют». Нам вроде бы открыли…

Потому вновь мы, старики инвалиды живём надеждою, тем состоянием души, которое не умирает никогда. И хоть вынуждены мы признать, что нам очень трудно живётся в условиях зависимости от всего и от всех, что зависимость эта порождает покорность, мы всё - таки продолжаем дружить, писать стихи и общаться через Интернет с новыми коллегами по перу.

Но не помогло и решение высшей инстанции. Деньги открыли новую щель для бандитов. И менты, судьи и им подобные всё так же издеваются над нами, выискивая в «законах» Белоруссии всё новые щели для оправдания своих грехов в этом судейском дышле.

Так ведь, не оясь никого, заседают БЕЗ нас, пострадавших, без адвоката нашего, без свидетелей заседают и выводят Вердикты за деньги…

И все эти матерщинные сексуально-патологически наборы испражнений этих Жуковых Олега и второй его жены, моральной уродки Юльки читает весь компьютерный мир...Удивляются, возмущаются, советуют пожаловаться...Президенту...Смешно.

Замкнутый круг. И замок из денег, подлостей, наглости здоровых, удобно устроившихся в этой "новой" жизни...

Кассационная коллегия Мингорсуда опять наплевала на письмо замгенерального прокурора тов. Тарлецкого и вынесла очередно своё лживое решение: Оправдать Жуковых из-за...отсутствия состава преступления!

Вот как? Нет преступления в том, что всемирно обгадили в Инетернете стихи и письма стариков, инвалидов, защитников Родины!Что издеваются над нами уже третий год всею этой сворою судейской!

Да, у каждого -- свой интерес...

Так что теперь мы уже и не знаем, куда, на какую деревню писать…
Кто защитить нас от новых местных фашистов…
***